Марк его даже полистал — времени у него было вагон. Проникся достоинствами необрезного маникюра перед обрезным и тридцатью тремя советами о том, как удержать возле себя мужчину.
Чистые волосы пушились вокруг её лица, и веснушки двигались, когда она разговаривала или хмурилась.
— Баловство это всё, Марк Генрихович, — строго свела брови.
После выступления они с оперной дивой отправились в бар, где грустно и задумчиво пили в молчании.
Приподняв бедра, она с силой рванув его штаны вниз, освободила его член и, примерившись, стала медленно скользить вниз.
— Я вас совсем другим представляла, — сказала она, — красивым.