Все цитаты из книги «Механическое сердце. Искры гаснущих жил»
– Умеешь. – Глаза леди Эдганг были совершенно безумны. – Твоя мать была шлюхой. И ты шлюха. У тебя это в крови. Ты соблазнишь его…
– Леди Кэри, позвольте представить вам мисс Грай из рода Старого Ниобия.
– Благодарю. – Смотреть ему в лицо Кэри стеснялась и разглядывала его сквозь ресницы, сравнивая с Оденом. Виттар был ниже ростом и изящней, но в целом похожи…
…окна его выходили на канал с мутной застоявшейся водой. По весне на крыше орали коты, а осенью воду покрывал толстый ковер листьев.
Старая рана саднит, и боль эта мешается с другой, а руку привычно подергивает, и железные пальцы скребут подлокотник кресла. Брокк пытается вернуть контроль, но живое железо не подчиняется.
– Твоя мать была шлюхой, и мне нельзя с тобою разговаривать.
Он и вправду быстро вставал на ноги и спускался к завтраку, занимал свое обычное место за столом и долго, раздраженно ковырялся в тарелке. Ел же мало, и порой Кейрену казалось, что брат лишь заставля…
– Это… очень дорогой подарок. Спасибо, но… не стоило.
Он выглядел уставшим и расстроенным. Одежда измялась и промокла, туфли были в грязи, да и запах, отвратительный запах цеплялся за Брокка. Где бы он ни был, там произошло несчастье.
– Здесь своих сдавать не принято. – Филипп не спешил убирать флягу, он держал ее, то встряхивал, то подносил к массивному носу, который успел налиться краснотой. – Перо в бок – это да… или камнем по …
– Я выгляжу глупо, да? – тихо спросила Кэри.
– Ты. – Таннис с удовлетворением отметила, как Томас пятится.
– Здесь? Не, здесь заперто… и тут заперто… и эта тоже…
– Купим, – пообещал Кейрен, сгребая горстью жемчуг и монеты.
Лэрдис. Женщина, которая украла сердце ее мужа.
– Меня заинтересовало одно… случайное изобретение. Двигатель, который работает на керосине. И это направление видится перспективным.
– Мастер, порой ваша наивность поражает. – Инголф держал зонт, как обычно держат копье. – Или вы полагаете, что только меня волнует эта проблема? И что Король не ищет выхода? А если не он, то кто-то …
Кэри кивнула: она попробует. Слезы лились не столько от боли, которая и вправду была терпимой, сколько от обиды.
Ничего, Таннис как-нибудь обойдется без чепца. В конце концов, положа руку на сердце, ей глубоко плевать на остальных. А Кейрен ее лысой не испугался.
Хотя… как знать, может, есть в Патрике и их кровь, разбавленная только.
Он и снился Дитар, дьявол в черном облачении пастыря, огненноглазый и с копытами. Он подбирался близко, выдыхая клубы серы.
Шорох юбок. Они касаются паркета и раскачиваются, словно колокол.
– И не стесняйся в тратах. В конце концов, ты моя жена.
– Попался. – Филипп не стал отрицать очевидного. Он не выглядел напуганным. Неужели не понимает, сколь серьезно его положение? – Ты так думаешь.
– Носом дыши. – Войтех каким-то непостижимым образом знал, что с ней происходит. – И лучше через свитер. Подними ворот.
Он зарывается носом в ее волосы, и этой ночью Кэри нисколько не боится брата. Напротив, его дыхание растапливает ком, и обида уходит сама собой.
– Давай. – Сверр подставил плечо. – Потерпи, маленькая.
И мамашины запреты не казались больше глупостью. А Войтех вел все ниже и ниже. Он с легкостью скользил по лабиринту подземных ходов, если и останавливался, то ненадолго, лишь затем, чтобы Таннис пере…
– Не шевелись, – шепотом сказал он, удерживая ее. – Они иначе видят. Не все, но те, кто вырос под землей…
– Мед, – решил Кейрен. – И ледяной чай. К сожалению, горячий не получилось пронести. А конфеты возьми с собой, пригодятся.
Патрик не столько слушал, сколько вертел в руках железки. И Таннис вновь поразилась, как неуклюжие с виду, грубоватые пальцы Патрика ловко управляются со всякой мелочью. И ведь нравится, едва не мурл…
Он скинул тулуп и забрался на лежак. Долго ерзал, неспособный найти удобное положение. Брокк не торопил.
– Почему твои встречи нельзя провести в другом месте? – Кэри старалась не глазеть по сторонам. И не думать о том, что, если случится встретить кого-то знакомого, кто Кэри узнает, несмотря на плащ и м…
Виттар из рода Красного Золота оглядывался, не давая себе труда скрывать интерес.
– Не хмурься. Присмотрит. Он слово дал, и… вдруг тебе помощь понадобится? Хотя бы для переезда. За Перевал пускают не всех. Да и там не так все просто.
– И мы были бы рады, – пророкотала тетушка, которая очнулась ото сна, – принимать вас, если, конечно, ваши дела позволят…
– Не-а. – Сверр сдувает с носа лепесток. – Не отпущу… ты моя и только…
– Огонь завораживает. – Он подался вперед, и пламя, уже почти сдавшееся, откликнулось на молчаливый призыв. Огонь взвился, расправил рыжие крылья, словно собираясь взлететь. Брокк слышал и голос его,…
Наклониться. И коснуться пальцами теплого фарфора. Поймать тонкую дужку ручки, витую и скользкую, с полосой полустертой позолоты.
– О чем-нибудь. – Он хватает прядку волос губами и тянет.
– Просто… то улыбаешься, притворяешься, что тебе весело, то вдруг думаешь о чем-то… и со мной вот разговариваешь.
Полчаса – это немного. Половина круга, разделенного цифрами, и минутная стрелка перебирается от одной бронзовой метки к другой. Привычно шелестит за окном дождь, и в камине горит пламя.
А и вправду, с чего бы не напиться? Поводов хватает.
– Конечно, – как-то легко согласился тип.
Оден из рода Красного Золота возвышался над ней и разглядывал ее, а выражение светлых глаз его было странным. Но он не злится.
– Когда мы его поймаем, заберу непременно.
Это он сел за стол, проведя ладонью по липкой его поверхности. Он подмечал пятна, что оставались после отцовского пойла или жира, который выплескивался со сковородки… черный отпечаток ее днища… и вот…
– Скорее сказать «до свидания». Мне кажется, что мы еще встретимся.
– Ты хорошая. – Сверр закрывает глаза. – А играешь отвратно.
Повесили. И теперь Таннис придется жить без него. А она не умела одна. Не хотела.
Девушка со странным инструментом, непомерно длинным и неудобным. Две струны и тонкие пальцы с серебряными накладками в виде когтей. Девушка наклонялась, подцепляла когтем струну. И та издавала резкий…
– Веская причина. В таком случае, почему бы вам не заказать платья, которые бы вам нравились?
– Ты… – Ригер был в бешенстве. А Мясник улыбался, и была эта улыбка такой знакомо безумной, что у Кэри сердце остановилось.
Он еще удивился, что о взрыве сообщил не Кейрен.
Кэри чувствовала себя крайне неловко. Сейчас ей вежливо укажут на дверь.
Синяя форма и высокий шлем, начищенный до блеска. Неторопливая походка, человек будто бы переваливался с ноги на ногу. А в руке дубинку держал и дубинкой этой время от времени по ладони хлопал. Он то…
Вот она. Белые волосы. Желтые глаза. Бледная кожа и белое же кружево инеистым узором… зима скоро. Какая несвоевременная мысль. Зимой холодно, несмотря на то что в доме топят, пусть и слабо. Тепло жив…
В покоях Одена из рода Красного Золота пахло осенью.
– И все это, – он постучал по пруту, – не более чем дань обстоятельствам. Мы оба заложники случая, и нам следует подумать о том, как выбраться из такого непростого положения с наименьшими потерями.
Она стояла, глядя, как течет камень, не способная сдержать слез.
– Что-то не торопится твой дружок, – с раздражением произнес полисмен, снова часы вытащив.
…Кейрен появлялся каждый день, более того, по его появлениям Таннис и считала дни. Он приходил, приносил складной стульчик, который ставил вплотную к столу, а из сумки вынимал стопку бумаги и черниль…
– До утра… а там, как получится. К обеду точно освободят. Ванная комната вон за той дверью. Здесь есть фрукты, вино и печенье… На помощь звать не станешь?
В лиловых глазах нюхача горел азарт. И Кейрен готов был поклясться, что отныне спокойной жизни подземного короля настал конец.
Таннис молча поднялась, сняла плед и, аккуратно свернув, положила на диван.
И лавандой теперь пахло отчетливо, резко. Брокк хотел пройти по следу, дернулся и… взвыл.
– Я… Мастер, иногда мне хочется сдохнуть, вернуться в Каменный лог и позволить огню забрать себя. Это ведь просто. Никто не остановит. И я знаю, что родители боятся. Вдруг я поддамся? Наверное, так и…
Кэри голодна, но и голод не помогает ей перебороть страх. И няньке приходится опуститься на корточки.
…В парк сбегали все. Кое-кого ловили и пороли, но розги были привычным злом, на которое никто особо не обращал внимания. Но тот выход был разрешенным.
Кэри рассматривает шута, а он глядит на Кэри, и в мраморных глазах Брокку видится насмешка.
– Слушок прошел презабавный, – папаша поставил к горе банку джема, судя по виду застоявшегося, но все равно такая щедрость была непривычна, – что ищут тебя.
– Попроси сестру остаться. Она не откажется.
– Полчаса, – повторил Брокк. – И мы поговорим.
Кэри тонула в этом словесном потоке, прервать который не решалась.
Сверр, который лежит раскинув руки. И Кэри голову устроила на его животе. В животе раздается урчание, а значит, пора домой, там небось к обеду ждут, но вставать не хочется. Ромашек еще осталось дюжин…
– Как вам будет угодно. – Кэри слегка наклонила голову. – Тогда расскажите о себе.
Таннис заставила себя глубоко вдохнуть и проглотить те слова, которые уже готовы были слететь с языка. И блинчиком их закусила. В самом деле хороши.
– И здесь ее нет. – В его голосе проскальзывает легкое удивление. – Как хорошо спряталась наша Кэр-р-ри. Быть может, я и вовсе ее не найду?
– Тебе надо научиться делать то, что они хотят. Иначе будет хуже… много-много хуже, Кэри. Поэтому терпи. Помни, что терпение…
О легендарном корабле, прибывшем из ниоткуда?
И в какой-то миг он падает, скользит отвесно, лишь в последний миг расправляя крылья. Хлопают. Выгибаются. Гудят от напряжения жилы суставов, и гнется змеевидное тело, почти переламываясь. А механиче…
Наверх несли таз и медный чайник с кипятком, чистые повязки, проглаженные с двух сторон – матушка лично следила за тем, чтобы приказы врача выполнялись со всем возможным тщанием. Туда же поднимался о…
– Вы кому-нибудь рассказывали о… – Он перехватил трость, положив набалдашник на ладонь.
Рубашку, мокрую и посеревшую от пепла, грязи, пропитавшуюся дымом и местными запахами, Олаф аккуратно повесил на крюк, торчащий из борта.
Он злился на Таннис за прошлые дела? Или за дела нынешние, которые привели его в клетку?
Ему не нужна была любовница. Ему требовалась семья.
Не прав, потому как видел уже, что бывает, когда везение заканчивается.
Комната и затянувшееся ожидание. Оден из рода Красного Золота.
Зло, выказывая обиду. И нежно. Укусить. Отпустить, снова привлечь к себе. Скользнуть губами по влажноватой от слез щеке, утешить, попросить прощения, не словами, но мягким касанием. Отвести с лица ра…
Надо бы выйти проверить, хорошо ли их укутали.
– Были причины… – Он понял, пусть бы Брокк и не задал вопрос.
– Элис – крайне требовательная клиентка. Весьма эмоциональная порой. – Девушка распахнула перед Кэри очередную дверь. – Но сами понимаете, профессия накладывает свой отпечаток. Мы все очень любим мис…
Он приближался. Неспешно, хотя наверняка уже взял ее след.
– Скука разрушила куда больше браков, чем измены… – Лэрдис задумчиво провела мизинцем по узору из живого железа. Обручальный браслет ее терялся в кружевной вязи, словно являясь ее продолжением. – Он …
И Кэри позволила снять высокие башмаки, которые тотчас передали чистильщику.
Ничего. Он как-нибудь разберется… потом. Сначала протрезветь и встретиться… полковник Торнстен. Паршивая овца Великого дома, правда, вряд ли в городе найдется кто-то, кто скажет это, глядя в глаза. У…
Город остался наверху и сейчас представлялся чем-то несоизмеримо далеким. Да и существовал ли он вовсе, разделенный рекой, связанный мостами? С заводами и фабриками, пристанями, баржами, кривыми улоч…
– Да рассказывать особо нечего. – Он поднял длинную, криво обломанную доску, из которой торчали острые гвозди. – «Леди Дантон» причалила в четверть девятого. Склады оцепили. Начали разгрузку… груз до…
Сильный род… и, наверное, это хорошая партия, особенно для такой, как Кэри.
И растерянность: никто не спешит знакомиться с ней. А бальная книжка остается пустой… и Эйо, спрятавшись в тени колонны, с плохо скрытой завистью смотрит на тех, кому повезло больше.
– Где произошел взрыв? – Брокк отвел взгляд.
– С Рига станется провести эксперимент самостоятельно. Ко всему, я не ошибусь, сказав, что его тяготит сложившееся положение. Он тот серый гений, которому суждено быть непризнанным. – Инголф снял с л…
– Я вас слышу, – окликнул ее Кейрен, когда до зала оставался еще добрый десяток шагов. Вот собака! – У вас гремит там что-то… и шелестит… надеюсь, вы озаботились добыть еды? Я, признаться, весьма гол…
– Нижний город. Жилой дом. Самый обыкновенный, которых здесь множество. Оглянитесь.
В полу зияла дыра с оплавленными краями. И Брокк, присев на краю, заглянул в черноту. Подобрав обломок, он бросил его в яму и кивнул, услышав плеск.
Что ж, родственная ненависть тоже имеет право на жизнь.
– Время, Таннис, время. – Мужчина снова задержался у окна и, опершись рукой на раму, словно пробуя ее на прочность, пробормотал: – Я не могу торчать здесь вечность.
И от этих ее причитаний стало по-настоящему страшно.
– Ты очень экспрессивна, но некоторые слова юной леди употреблять не следует, – мягко заметила леди Евгения. – К примеру, хрен – это корнеплод…
– Ты такой же послушный, как и был. Хоть что-то не меняется. Может, и к лучшему, что не меняется… чушь несу?
Он распахивает дверцы, едва не срывая их с петель.
– Прошу. – Брокк отодвинул стул, помогая сесть.
Взрыв. Алый шар истинного пламени, который распустился…
– Не дергайся, не трону, – он осклабился, – убери свою…
– Так хорошее тряпье денег стоит, – возразила Стелла.
Завтрак и Кэри. Она осталась в каком-то ином мире, куда Брокку, быть может, позволят вернуться. И в этом мире у него есть дом и полузаброшенный сад с деревьями и статуями…
Она вздохнула, надеясь, что никто не расслышит этого вздоха. И не платья жаль, все равно ведь сшили бы что-то другое, попроще и подешевле, а мечты. В ней жили подруги невесты, и гости, и беседка, уви…
– Я… соврала бы, сказав, что нет. Но и соврала бы, сказав, что любит…
Ваниль и корица. Аромат свежей выпечки. Едкий запах свежей краски: мальчишка-помощник суетится у витрины магазинчика, обновляя фасад. Тонкий флер духов и резкий дух аптекарской лавки. Под козырьком е…
– А ты подумал о нашем мальчике? – Голос леди становится иным, мягким, укоряющим. – Что станет со Сверром, когда он узнает об этой… этом существе.
И постукивал пальцем по столешнице. Звук получался глухим, раздражающим.
– Отчего погибли люди? – вопрос задал мастер, который выглядел хмурым, настороженным. Тоже не верит в случайность возгорания?
– Мама говорит, что ты шлюхино отродье, – добавил Сверр.
– И я не хочу, чтобы ты там была, – соглашается он, но не убирает руку. Его тепло ощущается сквозь тонкую ткань перчаток. – Но у меня дела. И встречи. Ты же не хочешь, чтобы я подвел своих… друзей.
– Кэри, дрянная девчонка, – скрипучий голос леди Эдганг отвлек от размышлений, – что ты там возишься? Где мои капли? Тебе нельзя доверить и столь элементарного дела?..
– У нас были гости. – Кэри не хочется признаваться, но ведь расскажут. – Лэрдис из…
– А здесь открыто… Кэри, ты же не выбрала эту комнату? Не разочаровывай меня, сестричка. Ты должна была хорошо спрятаться… так хорошо, чтобы я не нашел тебя.
Просто имя, выведенное излишне аккуратным почерком. И Кэри медлит, гладит карточку, от которой исходит слабый запах кладбища. Ей не страшно, она знает, что кто бы ни отправил этот цветок, но он не же…
Она же не способна идти. Ноги вдруг отказали, и сама оцепенела. Стоит и смотрит на мужика, на Свища, который яростно трет руку о жилетку, пытаясь избавиться от крови. А по лестнице, воя и скуля, лети…
На дверях дома его встретил венок, перевитый черной траурной лентой. И запах смерти витал в прихожей. Сестра милосердия, которой Брокк оставил деньги и распоряжения, встретила его.
Женщину в черном и с пустыми глазами, в которых порой появлялся интерес. Тогда глаза эти обретали подобие жизни.
Исключительно ради послевкусия, земляника и лето.
Он вышел, исчез ненадолго за ширмой, но вернулся со свертком, который сунул в руки.
Печаль. Терпкая, как вчерашнее вино, которое так и осталось недопитым, но боль и вправду отступает.
А старик встречал его, как старого друга, кивал с порога и отворачивался. Он знал, что и в этот раз Кейрен ничего не купит, что он пришел лишь для того, чтобы убедиться: его замок на месте.
Да и сам он успел вымокнуть, а летавший в воздухе пепел оседал на влажной одежде, покрывая ее тонким серым слоем, будто краской. И лишь ботинки, остроносые, темно-лилового цвета, оставались чисты.
…в многоквартирных домах царит свое равновесие, шаткое, на грани хаоса, но все же равновесие. И ссоры, которые время от времени вспыхивают, и пьяные драки – часть его. Здесь, при всем многообразии об…
– Ни за что. – Он нежно поцеловал в висок. – Я тебя поймал. Ты моя, понятно?
Тогда их таких двое. Таннис и за собой особого везения не заметила.
Через решетку, волоча розовый хвост по камню, перебралась крыса. Крупная такая крыса, наглая.
Спрятаться и выждать? Пара недель в тихом и спокойном месте, а там… глядишь, рвение королевских ищеек поутихнет и Грент подумает, что ей все-таки удалось ноги сделать. Конечно, он пошлет Томаса и ост…
И выругался: запах жертвы терялся среди смрада сточных вод.
…именно, шоколад… оттого и коробка небольшая, однако ценная. И Таннис ее на склад отнести поручено. Вот она и несет, идет широким бодрым шагом, чуть сутулясь, насвистывая под нос песенку… вдоль знако…
– Отчего ж. – Выпитое придало человеку наглости, и он разглядывал Брокка, не скрывая своего любопытства. – Понимаю. Вы говорите, что машинку эту адскую…
А преследователь не отставал. И ладно, взрывом его не достанет, а в Нижнем городе Таннис с легкостью от хвоста избавится. Ей уже случалось играть с полицейскими в прятки.
Брокку было одиннадцать, когда мать ушла. А может, ее не стало много раньше? Сколько ей было, когда ребенок появился? Шестнадцать?
– Потому что. – Шепот щекочет ухо. И замок вновь поддается, позволяя Брокку отступить. А Кэри со вздохом смиряется.
– Ты должен понимать, какая на тебя возложена ответственность…
Он и разговаривал мало, когда нельзя было молчать, отвечая на вопросы скупо, раздраженно. Время от времени на теле его вырастала очередная шишка, и в доме появлялся хирург. Тот ли, что некогда спас К…
Морду покрывали иглы, вроде и металлические, но мягкие. Таннис провела по ним кончиками пальцев, и иглы поднимались вслед за прикосновением, пальцы они слегка покалывали, но было не неприятно, скорее…
– Пойдем, Таннис. – Томас забрал сумку и, не столько поддерживая, сколько вцепившись в ее плечо, потянул за собой. – Пойдем, им ничем не поможешь, а тебе маячить опасно. Давай, давай… вот так, милая…
В последних словах Брокку почудилась насмешка, но… действительно, почудилась.
– Они по одному не ходят, – всхлипнула Таннис. Отпустив нож, она схватилась за свитер Кейрена. – Всегда стаей… а стаи крупные… они…
Белое пальто и костюм светлый в тонкую полоску. А сам он выглядит еще более тощим, чем месяц тому… месяц и двадцать три дня.
– Ты не представляешь опасности. Те, кого ты знала, мертвы, но я предполагаю, что от тебя все-таки попытаются избавиться, просто на всякий случай. А значит, есть шанс зацепить того, кто придет за тоб…
Пролистав журнал – в этом сезоне дамам настоятельно рекомендовали носить синее и лисий мех, – Брокк бросил его на стол. Вернувшись в кресло, к светильнику и рыбам, он вытянул ноги и закрыл глаза.
Дорога. Толпа у заводских ворот. Сонная охрана. И крысеныш Тейлор, что вьется, щиплет за задницу да томно закатывает глаза, намекая, что, будь Таннис посговорчивей, нашел бы для нее работенку иную, ч…
У нее почти получилось поверить. А дождь усилился. Хорошо, следы смоет… конечно, пламя их выжжет, но дождь – все равно хорошо.
– Леди, – неподалеку раздался мягкий вкрадчивый такой голос, который заставил Таннис выругаться, – не стоит бегать. Все равно ведь догоню.
– В древние времена. В совсем древние… еще до вас… когда только появились в мире… до смуты… и до пожара. Войтех говорил, что после пожара ваши ушли за реку и там начали отстраивать город. А Нижний лю…
– Верь мне, Кэри. Пока я жив, Ригер не раскроет рта.
Возможно, но… кто знает о слабостях Ригера больше, чем его брат?
И призрак. Призраки – частые гости в этом районе.
– И вместо виселицы вкатили пятнашку каторги? Спасибо, господин хороший, я как-нибудь сама, без ход… без этих твоих вывертов.
Ему удалось перехватить вторую руку и выкрутить, раскрывая ладонь.
И Кейрен, наклонившись, втянул сладковатый, такой хорошо знакомый запах.
– Безрукая… – с глубочайшим удовлетворением заметила старуха.
– Мне стало интересно, почему посыльный посылку утопил. Я вообще любопытный. – Кейрен дрожал, и чем дальше, тем сильней. – И невезучий.
Кейрен подавил вспышку иррационального раздражения: никто не имел права трогать его женщину.
Она рассказывала о какой-то чужой, невозможной жизни, которую Кейрен и представить не мог. Но слушал. Если Кейрен лучше узнает свою свидетельницу, то поймет, чем зацепить ее. Правда, времени у них ос…
Накрахмаленная до ломкости скатерть. Темные тарелки… Свежайшие булочки, и желтое сливочное масло, и сливки в высоком глиняном кувшинчике. Крохотная баночка с джемом…
За свадьбу, которой не должно было быть… и за нее саму, выродка.
– Милая, – Мясник смотрел на сцену с явным удовольствием, – вы бы попросили его остановиться. Нам лишние трупы ни к чему.
…замечательный. Надежный. И рядом с ним отступают ночные кошмары.
– Я тут подумал, – голос его звучал мягко, – что тебе пора жениться.
Рождество – это… просто день, как и иные, и пусть Дитар плела венки из остролиста, но ради ее девочки, и только. Она ведь уже предвкушает поездку, и… надо ей сказать, но как?
Узнать. Стать частью мира иного, которому принадлежала старуха, умудряясь каким-то чудом сохранять осколки этого мира вокруг себя. Белый сверкающий чайник, и чай настоящий, крепкий, а не то варево, к…
– Наш последний разговор… не разговор – ссора. Мне казалось, что еще немного, и меня не станет. От страха. От ненависти к тебе. И поэтому я сказала, что лучше бы ты умер.
– Прекрати. – Страх мешался с непонятной, несвойственной прежде яростью. – Прекрати или…
– Бьются до смерти. – Таннис провела ладонями по плечам, снимая дрожь. – Ему не следовало возвращаться. А сдал нас Малыш. Войтех говорил, что после убийства всех шерстить станут, тихо сидеть надо. Мы…
– Давай я сам решу, что я должен, а чего не должен.
– …Благодарю вас, – низкий с хрипотцой голос.
– Благодарю-с. – Доктор поклонился и неторопливо расправил закатанные рукава.
– Смотри, сама виновата, – как-то равнодушно произнес Филипп, вытаскивая из рукава нож. – Я хотел как лучше. Уснула бы, и все…
…вернее, любая пища, включая овсянку, приготовленную на пару, комом ложится в желудке.
Дитар с немалым трудом подняла свои узкие ладони, которые прятала в чехлы шелковых перчаток, стыдясь иссохшей желтоватой кожи.
И, зажмурившись, Кейрен одним глотком осушил содержимое кружки. Нёбо опалило. И пищевод. Желудок, казалось, вовсе расплавился, а внутренности сжались в тугой ком.
Брокк снял поднос и поднял ее на руки легко. Дитар всегда поражала эта их сила, которую псы принимали как нечто само собой разумеющееся. Он перенес ее на кровать и, уложив, бережно накрыл одеялом. Са…
– Мертв, – повторила Кэри, пробуя слово на вкус. – Мертв… умер… совсем умер и не придет.
А потом появился тюремный цирюльник и, недовольно ворча, остриг ей волосы под самый корень. Накрахмаленный чепец стал последней каплей, и когда дверь закрылась, Таннис запустила тазом в стену, а пото…
Кэри кивает. Болеть ей самой не нравится, а на чердаке прохладно.
И сеть раскрывается, раздирая гроздь. Бусины разорванного ожерелья. Огненный жемчуг, который вот-вот коснется земли. И уже в воздухе срабатывают запалы, трещат, ломаясь, энергетические контуры клеток…
Ее страхи все еще жили, но Брокк сторонился и их, и ее самой, не желая нарушать хрупкое равновесие.
Она не позволит больше портить себе жизнь.
Маленькие тайны? Или большие, из тех, к которым не следует стремиться.
И о том, что Войтеху нравилось храбриться, устраиваясь в этом самом кресле.
– Уверяю вас, она действительно талантливая повариха. А мы пока побеседуем. Я расскажу вам о вашем муже то, что знаю… и о Лэрдис. Хотя видит бог, если он, конечно, существует, что меньше всего мне хо…
Таннис не стала слушать дальше, проскользнув мимо мамаши, она заглянула к отцу – спал, похрапывая во сне, нырнула за ширму и с огромным удовольствием стянула наконец свитер. Раздевалась Таннис быстро…
К месту взрыва Брокк успел раньше пожарных расчетов и, окинув огненный столп взглядом, приказал поставить оцепление.
– Сколько он тебе платит, цыпа? – поинтересовался чужак.
Он со вздохом завернул крышку и спрятал флягу в карман, прикрыв его ладонью, словно опасаясь, что Брокк покусится на этакое сокровище.
И ветер гонит поземку, точно заметает следы Кэри.
Прохладная ткань ласкала кожу, кружево было колючим, но не неприятно. А Стелле бы понравилась, вон, все тело просвечивает, но как-то так… красиво. Таннис провела по бязи ладонями, наслаждаясь мягкост…
– Эй! – донесся издалека насмешливый голос Томаса.
– Итак, ты не возражаешь… – задумчиво повторил он, проводя пальцами по бархатной обивке кресла. – И значит, нет никаких сердечных тайн? Привязанностей?
Дождь иссяк, но небо не спешило проясняться. И ветер, прежде порывистый, вовсе разыгрался. Он сминал темную поверхность реки и, зачерпывая горсти воды, швырял их на пристань. И «Леди Дантон», все еще…
И с окнами большими, чтобы много света проникало.
– Не стоит нервничать, – усмехнулся Грент. – На старой пристани такая вонь стоит, что учуять что-либо невозможно. Это я вам гарантирую.
…Однажды Свищ решился. Он закинулся прямо в парке, и поначалу ничего не происходило. Свищ просто стоял, переваливаясь с ноги на ногу. Он двигался все быстрее и, не удержавшись на ногах, упал. Свищ за…
– У крови очень яркий запах, – иным, серьезным тоном произнес Кейрен. – И если не хочешь привадить хищников, то позволь мне.
Ковер. Клавесин. Стулья. Мебель, белая, легкая, и камин облицован мрамором. Тишину нарушает тиканье старых часов. В этом доме часов превеликое множество, точно ее супруг пытается договориться со врем…
…старый сад и два куста шиповника, что сплелись ветвями, создавая удивительный узор белых и красных цветов.
– Дурочка, – шептала, – дурочка моя… в кого ты пошла такая только?
– …нельзя отдавать то, что принадлежит тебе, сестричка. – Сверр стоял сзади, слишком близко, чтобы Кэри чувствовала себя в безопасности. Он больше не пытался прикоснуться, но держал взглядом. И собст…
Ну уж нет, нашел дуру. И Таннис нырнула в провал.
– Конечно, вернешься, – перебил Король и с явным разочарованием поставил даму рядом с голубем. – Но я не о том.
– Пожалуй, того, что однажды вам надоест быть женой калеки, который ко всему много ниже вас по происхождению. Вам захочется иного. И я не вправе буду вас останавливать. Этот брак обречен, Кэри.
– Досужие разговоры, – повторила она вслух. И лавочник поморщился.
Кейрен покачал головой. Иглы острые, и Таннис, уколов палец, ойкнула, сунула в рот. А Кейрен вздохнул и сел. Длинный хвост его обвил лапы, и кисточка смешно повисла.
…тот урок Кейрен надолго запомнил. Нельзя жалеть.
Ей впервые за долгое время хотелось рисовать.
…а вдова, сухая измученная ревностью женщина, в тот же вечер появилась на пороге дома Дитар и велела убираться прочь. Она пришла не одна, но с полисменами, потрясая бумагой, из которой явствовало, чт…
Мисс Грай, сняв крышку, вдохнула тонкий аромат горячего шоколада. На подносе стояли крохотные пиалы с грецким орехом и фундуком, дробленым печеньем, цукатами, медом и сливками. Подумав, она подцепила…
Это ведь не так и много, но получается, что целая жизнь.
…маленький домик с крохотным садом, где под шубой еловых лап скрыты розовые кусты. Узкий карниз и голуби. Запах лекарств, привязавшийся к седым волосам. Гостиная, камин и чай. Кресло, повернутое к ок…
– Технически само устройство элементарно. Основная проблема в заряде. Запереть истинное пламя не каждый способен. Дело не в физических возможностях, но в умении создать уравновешенный силовой контур.…
Таннис коснулась его пальцев, тонких и белых, как у девицы.
Чужая квартира. Чужая постель. И белье на ней, пусть бы чистое, – квартирная хозяйка заботится о постояльцах, – но тоже чужое. Навязчивый аромат лаванды.
Мисс Оливер поджала губы. В ее представлении юным девушкам, пусть бы и нечеловеческого рода, нечего было делать в месте, где когда-то предавались пороку.
– Благодарю вас. Не то чтобы я стыжусь чего-то, но родители надеются устроить мой брак, а сами понимаете, что, если пойдут слухи, мои шансы подобрать достойную партию сойдут к нулю.
И пуговицы на пиджаке латунные, а позолота только поверху…
Белое на черном. И ледяные узоры по стеклу. Кэри смотрит сквозь них, щурится, пытаясь различить за окном хоть что-то кроме черноты.
– Таннис, времени у нас не так и много, так что не стой столбом, раздевайся…
Слишком разные объекты, и… как будто кто-то ставит свой собственный эксперимент. Вот только смысл его от Брокка ускользает.
– Попробую-с. Нужно измерить температуру печени. Некоторые полагают, что в подобного рода исследованиях достаточно опираться на размер и форму трупных пятен, но лично я убежден-с, что сей показатель …
Замок стоил почти сорок фунтов. У отца деньги были, но Кейрен точно знал – просить бесполезно. И собирал, долго собирал, складывая купюру к купюре, пересчитывая их, пряча под матрасом. В школе не вор…
Кто она, Таннис, такая, чтобы свидетельствовать против уважаемого полицейского?
– Найду, – пообещал себе Кейрен, вытирая со лба не то дождь, не то испарину, – и вздерну. Самолично.
– Да ладно. – Она тряхнула головой, и косынка съехала на плечи. Волосы слегка вились, и Кейрен помнил их запах. Ее запах, своей добычи. – Я тут уйду… – Она замялась. – Лампу оставлю… и тут безопасно.…
Обида… он, наверное, кричал, если, очнувшись ото сна, увидел над собой перекошенное отвращением лицо Рига. Тот держал масляную лампу, и вид огня, заслоненного стеклом, вызвал приступ тошноты. Брокк, …
– Важное? Давайте сюда. – Кейрен раскрыл красную папку.
Если попросить, Брокк останется, но… имеет ли она право мешать ему? Он же не спешит уходить. Разглядывает и вновь хмурится.
Всегда горько, но сегодня горечь почти невыносима.
Ну или бросить в него чем-нибудь тяжелым. Например, вазой. Круглая, массивная, на три четверти заполненная водой, она стояла посреди стола. В вазе мокли астры. Жесткие стебли их облепили крохотные пу…
Щеки вспыхнули, и это проявление слабости разозлило Кэри. В конце концов, какое право имеет Лэрдис появляться здесь? Говорить подобные вещи? Смотреть так, точно Кэри – существо низшего сорта.
– Вернусь и расскажу. Собирайся… я быстро.
Бомба в карете. Лига справедливости, о которой до недавнего времени никто ничего не слышал.
– Вам очень идет, леди, – это единственные слова, которые позволяет себе девушка. Она тоже опасается встречаться с Кэри взглядом.
Под уголь Таннис сунула бумаги и щепу. Промасленная веревка, которую Войтех использовал вместо фитиля, лежала на месте. И Таннис отпилила кусок, растрепала волокна, чтобы горели лучше.
Парк пуст. Вновь пробуждается привычный зыбкий страх, что сегодня она все-таки не придет. Забыла. Не сочла нужным. И рука тянется к карману, в котором лежит ее записка. От бумаги исходит тонкий арома…
Кейрен не спешит отвечать. Он побелел, и под глазами появились синие тени. Говорили, что псы выносливы, а этот… точно заморенный. Недоедал, что ли, в детстве? Или это из-за головы? Хорошо, что Таннис…
– Расплатится она. – Папаша дернул плечом и поморщился, небось оживший осколок впился в плоть. – Молодая, глупая… все вы молодые, глупые… приходите, уходите, и добро, когда в жизнь, а то все больше к…
– Думаю, – Брокк с трудом удержался, чтобы не прикоснуться к ней, – что многие с вами не согласятся.
– Твои? – с сочувствием поинтересовался Томас.
– Что это? – Кейрен приподнял тонкий ломтик, понюхал и брезгливо скривился.
– Ошибочка, не очень свежий труп-с, – бодро произнес он, ощупывая покойного. Доктор надавил на глазные яблоки, прикрыл веки и вновь надавил, отер пальцы тем же платком.
– Не в первый, – кивнула женщина. – И… если вы позволите совет, то… забудьте о ней.
– Ты… – Кэри не могла отвести взгляда от лошади. Та еще была жива, она пыталась подняться, но вновь и вновь падала на песок. – Ты ее…
Брокк встал. Под ногой захрустели осколки. Подняв горлышко, Брокк зачем-то поставил его на стол и, переступив через темное пятно, покинул гостиную. Поднявшись к себе, он остановился у окна и долго ст…
– Что ж, я могу сказать, что признаки отравления-с имеются. Обратите внимание на синюшность ногтей… и характерный цвет кожи…
…из трещины выполз паук. Выпустив тончайшую, невидимую глазом паутину, он повис, перебирая в воздухе суставчатыми лапами.
– Если подойти к ситуации с точки зрения разума…
– Видел, – признался Войтех, поморщившись. – Пришлось. Нельзя жить под землей без его дозволения…
– Вот, – Грент ткнул пальцем в точку на карте, – старые склады. Во-первых, они действительно стары и городу давно следовало бы избавиться от них. Во-вторых, почти не охраняются, следовательно, прийти…
И надежду. У Брокка есть дом, а в нем обитает девочка с желтыми глазами. У нее скоро день рождения, и… у Брокка есть подарок.
– Спокойной ночи, Кэри. – Брокк остается за порогом ее комнаты.
Рука сама прикоснулась к механическому сердцу, запертому на слово-ключ.
Но чьи-то руки удерживают, помогают подняться.
– Опять твои печальные мысли. – Брокк поправляет подушки и смоченной в ароматном уксусе губкой вытирает пот со лба. – Ты стала очень много думать, Дита.
Каждый день. И письма скапливались. Кэри прятала их под матрасом, а когда старый Эдди, конюх, отправлялся в город, ему отдавала. Значит, доходили…
Она горячая и мягкая, правда, воняет подземным грибом, и с каждой минутой вонь эта крепнет. Но и сам Кейрен вряд ли пахнет много лучше. Странно, что у него вообще нюх не отбило.
– Господин? – Брокк очнулся, лишь увидев хозяйку квартиры, женщину с длинным восковым лицом, на котором застыло безразличное выражение. – Вам плохо?
Она краснеет, и краска заливает шею, вспыхивают щеки, уши становятся вовсе пунцовыми. А ресницы дрожат, словно Таннис изо всех сил сдерживает слезы.
– Меня ждут, – сказала она девушке в удивительном, как само это место, наряде: узкий халат с непомерно длинными, достигавшими пола рукавами, по краю которых были нашиты золоченые бубенцы. Девушка кла…
Кэри часто заморгала, отгоняя непрошеные слезы.
…крупный парень с обвислыми щеками и короткой шеей, на которой выделялся след веревки.
– Все знают, – Лэрдис провела пальцами по щеке Кэри, – что, если бы не королевская воля, он никогда бы не женился. Мой мальчик все еще любит меня.
Если Кейрен и оказался здесь, то от своего не отступится.
– …уверен, что правильное определение-с времени смерти является необходимым условием в вашей работе… и невозможно недооценить важность…
…а Олаф вовремя появился. Два пожара и две встречи. Презирает? Пускай, сегодня Брокк сам себя презирает, и в этом есть что-то упоительное. Наконец он таков, каков есть на самом деле, – ничтожество.
– Пока, – согласился Кейрен, пробуя коньяк. – Чудесно… воистину благородный напиток. И согревает, что для меня, поверьте, актуально.
Неприлично разглядывать гостью так… долго? Открыто?
И пальцы, время от времени прикасающиеся к маске, точно проверяющие, на месте ли она…
Он читал об этом в журнале, и еще о пагубном влиянии алкоголя на печень. А вот нервы он успокаивал, во всяком случае, из всех рецептов от бессонницы Брокку больше всего нравился тот, который основан …
…наверное, это правильно, чтобы вдвоем и на всю жизнь.
Желтые глаза сделались светлы, прозрачны. Солнечный свет, собранный в бокале. И пепельные ресницы длинны, Брокк касается их осторожно, смахивая снежинку. А он и не заметил, что снег пошел. Первый. Ре…
Вздохнув, Кэри показала отражению язык и от зеркала отвернулась.
– Мне… восемь, когда мы встретились. И двенадцать, когда его не стало.
– Да, точно, Томаса. Но вот беда, они оба мертвы.
Она дернула ухом и не подумав следовать приказу. Напротив, крыса подобралась поближе и, усевшись на толстый зад, уставилась на Кейрена бусинами глаз. Крысиные усы подрагивали, а кончик носа шевелился.
Патрик, устраиваясь на табурете, крошечном и ненадежном для него, пробурчал что-то маловразумительное. Таннис решила на слова не тратиться. Намерения, миссия… платил бы…
Каша склеилась одним комом, какого-то тошнотворного зеленоватого цвета. Она была безвкусна и липла к зубам. Но Таннис упрямо жевала, запивая отстоявшейся водой. Кейрен свою порцию осматривал, кривилс…
Женщина слегка запнулась и зарделась, ей до сих пор было неловко.
Живое железо, почуяв близость свободы, рвануло, меняя тело. Горячая волна накрыла Брокка с головой. Сердце засбоило, но выровнялось в подзабытом ритме. Поплыло зрение, и мир, созданный запахами, стал…
Бурый кирпич стен. Темные прожилки строительного раствора. Пятна плесени. Крюки, на которых некогда крепились факелы, и черные следы копоти, намертво въевшейся в камень. Цепи, свисавшие со сводчатого…
– Могло быть хуже, – сказал Риг и повторил: – Могло быть хуже… много хуже…
– Интересно стало, – сейчас Лэрдис говорит правду. – Ты забавным показался…
Поднять, удивляясь немалому весу крохотной, казалось бы, чашки.
Да и сама жена зачастую вела себя с преступной легкомысленностью.
Она признается. Дождется Брокка, сколь бы надолго он ни задержался у своей любовницы. И хорошо бы ему вернуться в настроении… тогда, возможно, он разозлится не очень сильно.
Случайные встречи. Совместные завтраки, которые проходят в настороженном молчании. И взгляд Кэри, устремленный если не на скатерть, то на его руки.
– Не в моих интересах раскрывать нашу маленькую тайну… – Полковник стоял чуть ближе, чем то предписывалось правилами приличия. Кэри же спиной ощущала неодобрительный взгляд тетушки и любопытный – Гра…
От страха Кейрен заскулил. И на зов его, детский, беспомощный, пришла мама, хотя она никак не могла быть в этой странной комнате, потому как вместе с папой находилась на южной границе.
О да, Кейрен заботился о своей свидетельнице.
– Какой, на хрен, хахаль? – Таннис терпела, хотя с легкостью могла сбросить сухопарую ослабевшую мамашину руку. – Чего ты себе придумала?!
– Надо, – согласилась леди Евгения. – Но все мы дети своего мира. И мира иного она не знала. Но если захочет…
На городских окраинах река, выбравшись из обложенного плитами русла, разливалась. Она была черна и медлительна, ленива в своем течении, которое выносило к берегам мелкий сор. Летом, на жаре, река мел…
– Не-а. Маленькие. Надо это… такие. – Патрик руками попытался показать размер часов, которые ему нужны. – Я тут того… на час… а там зазвонит и…
Молчит. И кладет голову на скрещенные руки, смотрит с прищуром, с насмешкой.
…Скрипнула половица под ногой, и Кэри, вздрогнув, обернулась.
Пожалуй, эту тайну Брокк согласился бы вернуть ее владельцу.
– Наш мальчик многое может себе позволить. – Человек провел по ковру носком ботинка, оставляя глубокий след на ворсе.
Там было хорошо, и Кэри хотела бы вернуться. Но отец сказал, что она слишком взрослая уже и ей надо учиться быть леди. Кэри не очень понимает, как это, но она постарается, не для себя – для отца.
Здоровый какой. На собаку и вправду похож, на борзую, из тех, что на ипподроме за зайцами носятся. Только эта борзая размером с пони. И в чешуе. А по спине иглы торчат, точно грива.
Войтех был бы доволен. Правда, от ноши посоветовал бы избавиться.
…Не хватало, чтоб у Кейрена шкура с непривычки облезла. Он и так на нее разобиженный.
– Молчите, мастер? Правильно, вам ли не знать, что нельзя пройти болото, в грязи не извозившись… надеюсь, я разрешил ваши сомнения?
– Послушай, – Кейрен постарался подавить раздражение, – мы оба понимаем, что ситуация несколько… нестандартная. Ты не собираешься меня убивать.
А он, придя на следующий день, огорчился.
Экипаж едет нарочно медленно и кружным путем.
– То есть вы бы предпочли использовать иное оружие?
А стекло ледяное, и дыхание Дитар оседает влажным пятном. По ту сторону расцветает ледяной остролист… ее девочка прижимала к стеклу ладони и сидела, упрямо поджимая губы, терпела холод, но плавила ле…
…и чтобы не возвращаться домой, – матушка, конечно, будет недовольна, но сегодня Кейрен не был настроен на разговоры о своем будущем, в которых читалась завуалированная просьба бросить службу – он от…
– Таннис, – Кейрен осадил живое железо, рвавшееся на волю, – ты ведь прекрасно меня поняла. Ты даешь показания против тех, с кем работала, а я плачу тебе за это триста фунтов. По-моему, все очень про…
И Кэри услышала. Затихла вдруг. И морщинки на лбу разгладились…
Она не поняла многих слов, но звучали те обидно.
Король был прав, и за собственную слабость, вернее за то, что поддался ей, становилось стыдно.
– Все ведь знают, что я ублюдок… выродок…
– Тогда, быть может, чай? Если вы, конечно, не торопитесь? В моем доме не так часто появляются гости…
– И не на ночь. Он выплатил Милли полную цену. А меня привез в дом… нет, не в этот. Тот был поскромней…
Не тропа даже и не лестница, но лишь слабая неровность камня под рукой.
Грент извлекал ее осторожно, и даже Патрик прервался, поднял косматую башку.
– Мне же холодно так стоять, – обиженно проворчал Кейрен, засовывая руки в подмышки. – Раздевайся…
Большой палец прочертил линию над бровью.
И этой цели Таннис добьется, не будь она собой.
Это вновь сказал Риг и стыдливо отвернулся.
– Они и позаботились. – Оттолкнуть его не вышло, хоть и тощий, но сильный, гад. – Волосы часто стригут, чтоб… вшей не было. И блох. И клопов. Да и ерунда… отрастут.
– Ох и бедовая ты девка… пороть тебя и пороть.
Воровать у мужа? Противно. И повертев оленя – фигурка явно нуждалась в чистке, – Кэри вернула его на место. Конечно, можно просто попросить денег. Соврать про платье, шляпку, шубку… она давно научила…
– Кэри! – Грай приветственно подняла руку. – Мы уже боялись, что ты не придешь!
Ей некуда идти, да и зачем, если он здесь? А Брокк не слышит. Отстранился, отступил, вычерчивая между ними расстояние, которое Кэри хотелось бы стереть.
Молчит. Для него Кэри принесла лилии, снежно-белые с тягучим резким запахом.
– Да. – Она вдохнула и указала на чехол: – Подай. Видишь ли, ты был таким очаровательным юношей…
Кейрена коробило то, с каким восхищением его свидетельница говорит об этом типе, пусть мертвом, но…
Дело не в родичах, дело в том, что Кейрену казалось: если он сдастся, то те, из парка, победят.
– Да, – с облегчением выдохнула Кэри. – Она сказала, что вы… наверное, очень красивы… или знаете, как обращаться с мужчинами, если он вас так долго не бросает. И я подумала, что, быть может, вы расск…
– Брокк другой. Рядом с ним очень спокойно, и… и поэтому я хочу знать, что было на самом деле. Не из любопытства. – Кэри окончательно успокоилась. – Но чтобы не причинить ему ненароком боль и… однажд…
– Да, Кэри, попросишь. – Разжав пальцы, Ригер позволил чашке упасть. И ногой поддел. – Видишь ли, Кэри, твой супруг очень честолюбив. И очень, как бы это выразиться, чувствителен к скандалам. А какой…
– Нельзя долго задерживаться на одном месте, – сказал Грент, заметив этот ее интерес. – Дело становится… горячим.
Налево. Темнота коридора и прямоугольники-двери.
Тварь подобралась к кромке воды и замерла.
А стрелки часов пересекли черту нового дня и спешат, отсчитывают минуты.
– Но порой ты поступаешь так, что я начинаю всерьез жалеть о своем решении. Еще одна подобная выходка, Кейрен, и я укажу тебе на дверь. Да, ты талантлив. И должность свою, что бы там ни говорили, пол…
Кейрен старается говорить уверенно, но она чувствует ложь и хмыкает.
– Прекрати, – поморщился Кейрен. – Не так все и страшно. Получше, чем в твоем подземелье.
Кэри, девочка с коньячными глазами, которая желает знать… а ответа нет. До чего же все запуталось. Думать тяжело. Никогда прежде не было настолько тяжело думать. И посоветоваться не с кем. Старик вот…
– Услышала, что мой мальчик женился… стало интересно. – Лэрдис поднялась. – И захотелось взглянуть на… королевскую подачку. Не обижайся, но так и есть.
…в усадьбе, куда Кэри выезжала летом, не было фонтана, зато имелся пруд, глубокий и с топкими берегами, на которых прорастала осока. Каждый год садовник засевал берега газонной травой, но прорастала …
Пиджак доктор Эммерс пристроил на спинку кресла, нимало не заботясь о близости к телу.
– Почему ты не остановил его? – бессмысленный вопрос, но Кэри должна. – Ты же видел, чем он становится. Почему не помог?
– Именно. – Брокк краем глаза заметил ее жест и подвинул манжет. Он смотрел на застывшее железо со странным выражением на лице, словно раздумывая, как снять его.
Она шипела, выкручивая руку. И Кэри вновь пыталась не закричать от боли.
– Главная добродетель женщины, – ответила Кэри, выпуская рукоять. Наверное, мисс Гранж права. Вряд ли у Кэри получится ударить его, а если получится, то что тогда?
Взрыв, который сметает старые склады вместе с грузом и охраной.
Зачерпнув мягкое масло, он выложил на блин, размазал.
– Ты хочешь признаться? – Ригер поднялся и дернул за полу жилета, ткань натянулась на круглом его животе. – Плохая мысль, Кэри. Очень плохая… думаешь, твой супруг тебя пожалеет и простит?
– Поймала, – отплевываясь, едва не захлебываясь, пробормотал тип.
Существо на берегу реки, до того бродившее бесцельно, вдруг остановилось. Оно распрямило плечи и повернуло голову на неестественно тонкой шее. Таннис отпрянула бы, если бы не Войтех.
– Считайте себя исключением. – Кейрен остановился у развилки. Старый куст шиповника ощетинился колючками, на нижних ветвях еще остались ягоды, пусть и сухие, но чересчур яркие для сегодняшнего дня. –…
– Ты еще боишься? – Сверр вдруг обнял ее и носом в волосы зарылся. – Не бойся. Я никому не позволю тебя обидеть. Я всегда хотел, чтобы мне сестру родили.
Пол был холоден. И Кэри, потрогав его пальцами, спрятала ногу под одеяло.
– Жила прорвется, – подтвердил Брокк. – Под городом четыре жилы. И материнская не просто стара…
– Так вот, меня если и замечали, то смотрели так… как будто я грязная. Или вшивая… или вообще права не имею там ходить.
Светлые волосы слегка вьются, а кожа смугла, родинки на ней выглядят нарисованными. И Кэри вновь сдерживает желание прикоснуться к ним, проверить, настоящие ли… И позволяя себе ненадолго забыть о род…
Быть может, без этой ниточки она станет чуть более… привлекательной?
– Я… – Таннис провела языком по губе и бумажку сунула в карман. – Я согласна. Только, Грент, если меня возьмут, то не думай, что я молчать стану.
Кэри едва одеяло не выпустила. И только и сумела, что кивнуть.
Наверх. К родной квартирке, ныне представлявшейся самым чудесным местом на земле, к горячей ванне и камину, нормальному обеду, коньяку и газетам, визитным карточкам и письмам, скопившимся за время ег…
– На работу устроила… и мужа приличного нашла, почитай…
– Если ты вернешь мне бумажник и чековую книжку, – Кейрен с трудом сдерживался, чтобы не отвесить девице затрещину, – я прямо здесь выпишу чек. Если не устраивает сумма, то назови свою цену.
– Твой страх беспочвен. – Грент вновь оказался рядом и, окончательно забывшись, обнял Таннис. – Я знаю, что делаю.
– Бросьте, мастер, эта ваша болезненная предвзятость по отношению к самому себе уже не смешна. Но возвращаясь к вопросу мотивов…
И конечно, обещание, что подобное больше не повторится. Обещание сдержать не выйдет, и Кейрен понимает это, равно как и сама Амели, но условности будут соблюдены, и ему позволят переступить порог. Ус…
– Дурочка. – Пальцы вдруг разжались, и леди Эдганг погладила руку, точно извиняясь за причиненную боль. – Ты цепляешься за ложную скромность, а она не принесет тебе ничего, кроме беды. Послушай меня,…
– Здесь хорошо, – сказал он как-то и, искоса глянув на Дитар, добавил: – Тебе все равно, что я… такой.
Радовать ее легко. И желтые глаза темнеют, обретая медвяный оттенок…
Малыш не ответил, закашлялся, и кашель сотрясал тощее его тело, едва ли не пополам переламывая. На кулаках же, которыми Малыш зажимал беззубый рот, остались красные пятна крови.
– Он человек. Обычный. И наверху бывает частенько. Он похож на тех, из Верхнего города, такой гладкий, предупредительный. С манерами… Вот только не зря его Мясником прозвали. Знаешь почему?
– Возьмите. – Брокк протянул листы. – Мне хотелось бы ошибиться, но Ригер явно что-то затевал. Или не он.
В кабинете есть диван, и свежий костюм висит в шкафу, где-то и плед имеется.
– Мерзость, но не скребись, хуже будет. До крови разотрешь. – Таннис повернулась к камню. Проклятие, а свечу погасить придется. И в темноте он ни хрена не увидит, а значит…
– Нет… просто… вы не думали, что дома похожи на своих хозяев?
– Большая игра – это не большие деньги, но люди, которые собирались за столом. Я не знаю, кто они… точнее, не знала… и не знаю… недавно вот…
Кейрен высоко поднял левую ногу, согнув ее в колене, а потом повторил то же с правой. Следовало признать, что, будь на месте Таннис человек постарше, опытней, он не стал бы вытаскивать Кейрена. Если …
Альвийскую. Хрупкую. Сделанную из какого-то особого дерева, которое казалось на ощупь теплым и мягким. Оно и цвет имело розоватый, отчего кукла выглядела до ужаса живой. Маленькая леди в роскошном пл…
Кошка привыкла, что в старом поместье к ней относятся с уважением. Она и не попыталась убежать. Да и, наверное, она тоже помнила Сверра другим.
– Не жадничай. – Войтех к сливам не притронулся, он сидел на этой самой скамеечке, которую против правил не потащил к папаше Шутгару, но позволил Таннис оставить ее себе. Сидел в обычной своей позе, …
– Полчаса, Кэри. Подождешь? – Брокк вдруг шагнул к ней и руку протянул. Пальцы его почти дотронулись до щеки, но… он остановился и отвернулся.
– Опять вру. – Брокк покаянно опустил голову. – Из меня вышел плохой друг.
В медовых глазах вспыхнули искры. А сама она, растрепанная и полусонная, придержала одеяло…
…Сверра и вода не способна была от него избавить.
Таннис отошла, но недалеко. Спрятавшись за телегу со сломанной осью, она опустилась на четвереньки. Нет, когда она станет леди, то так делать, естественно, не будет, но ведь пока можно… и руки Таннис…
– Возьму. – Ригер выхватил конверт и заглянул внутрь. – Маловато…
Это было не то обещание, которое Брокк хотел бы услышать.
– …Ты выродок, милая, этого не изменить. – Сверр сидит рядом, обнимает ее. И Кэри тепло от его теплоты. Но слезы не проходят, они подкатились к горлу, застряли комом, и стоит разжать зубы, слезы хлын…
Она ведь спряталась и вообще выглядела иначе. Ее и за девчонку принимали редко, а сейчас… но тогда отчего он на нее уставился? И ведь главное, смотрит, когда думает, что она отвернулась. Нехорошие вз…
Он сгибал и разгибал пальцы, разгоняя кровь. Остановившись в углу, из которого просматривался допросный стул, Кейрен несколько раз подпрыгнул и помахал руками в воздухе, стараясь не думать, до чего г…
– Закрой глаза. – Брокк попросил, и зверь подчинился. – Приляг.
Крысы расступаются, позволяя пройти. Они чуют запах человека и зверя, слишком крупного и с виду надежно упрятанного под чешую брони, чтобы напасть. Но для тех, кто вздумает сунуться по следу Таннис, …
Пламя уже улеглось, но оплавленные камни исходили жаром. Снег вскипал, и пар превращался в туман. Мутное марево, повисшее над пятном в тщетной попытке прикрыть его.
Ему больше не было холодно. Напротив, он давно уже не ощущал себя настолько хорошо. И когда след привел к черной ямине, у которой застыла беглянка, он рванулся.
Фредди же, руку выпустив, спешно запирает лавку.
– Ты, – Молот выдвинул ящик и, достав початую бутылку виски, зубами вытащил пробку, – понимаешь, щенок недоделанный, что тут было?
– Видишь, чего они делают? – Сверр склоняется над книгой.
Таннис покачала головой: может, и идиотка, но не настолько, чтобы без оружия остаться.
– Скажите, – ему все-таки удалось избавиться от навязчивого аромата приправ, – у него болели зубы?
…янтарные серьги, в цвет глаз, как он сказал…
У него был нос разбит и глаз заплывал, а на лбу виднелась ссадина, которую Войтех прикрывал длинным чубом.
Исчез кирпич, сменившись темным грубым камнем, а грибы стали встречаться чаще. Река же под ногами разрослась, от нее разило привычной вонью и чем-то кроме, запах был не мерзким, но, стоило сделать гл…
– Убью. – Он улыбнется широко и радостно. А Кэри фыркнет, не поверив. Вот только на следующее после разговора утро мисс Элшби найдут у подножия лестницы. Она так и не выпустит из рук очередной сентим…
– Доброе утро, леди. – Кэри застегивала пуговки на лифе. Пуговок было ровным счетом шестьдесят четыре, крохотных, обтянутых серым скользким шелком. И каждая не спешила попасть в петлю, а крючок то и …
Влажные волосы и живое железо, которое пробивается сквозь кожу. Капля к капле, причудливая вязь. Сверр трясет головой, пытаясь сдержаться. Его губы кривятся, и нижняя выворачивается. Десны белы, и че…
Таннис и сама о себе прекрасно позаботится, без посторонней помощи. Только пусть вода уйдет.
– Верю, – словно нехотя ответила она. – Ты… ты же не бросишь меня?
…Траур по Сверру носить запретили. Да и по леди Эдганг вряд ли позволят. Род Лунного Железа не заслуживал слез.
Простые синие цветы, невзрачные, ей бы подошла царственная роза, из тех, что выращивает ее величество… Королева недолюбливает Лэрдис, но мирится с нею. С нею все мирятся, закрывая глаза на шалости. П…
…Не все. Была часть добычи, которую Войтех хранил отдельно, в этой вот клетке. И когда собиралось изрядно, приказывал всем уходить. А возвращаться разрешал через сутки, если не через трое. Товар исче…
– Вы ее любите? – Кэри потянулась к ограде, но у Брокка получилось перехватить ее руку.
– Вас спрашивают. – Миссис Оливер возвышалась над ним. В руках она держала крест как-то так, что Брокку подумалось – ударит.
– Свалю раньше, чем твои шуганут местных крыс. – Таннис отошла от решетки. – Ну… не скучай, что ли? Я недолго. Так чего тебе принести?
Королевский военный госпиталь и лучший хирург.
Не много. И каждый оставляет свой отпечаток силы, вот только истинное пламя, пусть и запертое в стекле, искажает след. Будь колба пустой, Брокк сказал бы, чьи руки создали ловушку.
Тот, кто шел за ней, вряд ли полезет на склады. А убраться можно и другой дорогой.
Ей к лицу нарочито простое платье с завышенной талией и узкими рукавами. Сизый шелк и темное кружево, словно рисунок мороза. Атласные голубые ленты, завязанные под подбородком пышным бантом. И шляпка…
Можно уходить, но Брокк продолжал сидеть рядом с механомом, неспособный бросить его. Отчего-то это казалось предательством. А буря, отступившая было, вновь потянулась к полигону. Взвыл ветер, хлестан…
– Я… думала, что вы… и мой муж… – Она запнулась и замерла, касаясь кончиками пальцев нижней губы.
– Могли, – наконец произнес Риг. Лампа почти погасла, и в наступившей темноте нельзя было различить выражение лица Рига. – Да и просто купить… ему всегда нужны деньги, чем больше, тем лучше. – Протяж…
Тяжелая голова. И кислый привкус во рту Брокк затирает снегом. Черпает и жует, глотая уже воду. Желудок отзывается резью, урчанием и слабыми спазмами. Того и гляди снова вывернет.
И запрещал входить в комнату всем, кроме Кейрена.
– Она сама напоролась, – сказала Таннис, повторяя слова Свища. – Сама.
Положив находку на платок, Кейрен поворачивал ладонь влево и вправо, разглядывая этот клок бумаги с преувеличенным вниманием.
В экипаже пахнуло жаром, и Брокк лишь сейчас понял, что замерз, и сильно.
– Думаю, – сказал Стальной Король, вызывая вязь обручальных браслетов. – Вы поладите.
– Поэтому, да, ваше место выглядит довольно привлекательно, но я и вправду не желаю. Как ни странно, но я нашел собственную нишу. Вы ведь поняли, что я несколько…
И сам Брокк – часть его. Надо протрезветь, хотя бы немного. И переодеться. Умыться. Времени нет. У Кэри прощения попросить, так чтобы действительно простила.
– Я знаю, кто это, – неожиданно жестким тоном произнесла Кэри. – Не спрашивайте откуда, но… эти женщины заслуживают смерти. – Она побледнела и отвернулась.
Дотянувшись до верхней петли, он убедился, что та держится крепко, да и нижняя не расшатана. На накладках же ни следа царапин. И щеколда, прикрученная поверх замка, выглядит нетронутой.
И Грент долго трепался о целях Лиги Справедливости. О несправедливости. О власти. О войне. Кто ж знал, до чего доведут эти разговоры?
Он здесь. А сзади подземники. И если Таннис будет истерить, то ее точно сожрут. И его тоже. Как ни странно, но эта мысль придала сил. Шершавая шкура гранита нырнула под руки, а пальцы нащупали первый…
Слезы лились, и Таннис, уже не пытаясь себя сдержать, всхлипывала… здесь можно. Не подсмотрят. Не услышат. Не сочтут слабой.
– Конечно, он ни при чем, – согласились с Кэри. – Как и вы… но, полагаю, у вас были причины открыться ему? Нет, нет, не смею вас упрекать, но все же…
Мясо. Сушеное. Совет. Нет, не собирается папаша Шутгар сдавать ее. Свой он человек, из старых, честных, хоть бы и честность эта весьма сомнительного пошиба.
Брокк передвинул кресло к огню, а когда Кэри села, набросил на колени плед и бокал подал.
– Повесили, – ответила Таннис на вопрос и, подтянув верхнее одеяло из стопки, закрепила его на крюке. Крючья делал Малыш, он вечно в кузнечных цехах подвизался. И приходил, пропахший металлом, окалин…
…Войтех наверняка запретил бы с ним связываться.
– К слову, выражаю соболезнования по поводу твоей утраты. – Он оглядел гостиную и поморщился. – Бедновато…
– Садись. – Войтех положил руку на плечо и подтолкнул к столу.
Он подал коротенький жакет из черного бархата.
– Приняла, – неохотно отозвался Риг. – Но какое это имеет значение?
– И без того погибли многие. – Шепот Таннис едва различим.
Что и говорить, руки у Патрика были золотыми.
– К счастью, мне удалось убедить дядю. – Кейрен ущипнул себя за мочку уха. – Он дал шанс, но… только один, Таннис.
– Вам попытка будет стоить нескольких лет жизни, возможно, что не самых неприятных. Мне она обойдется дороже.
– Не мое, – легко согласился Филипп, – только ты поаккуратней. Девчонка-то с Нижнего города… такая своего не упустит. Увязнешь.
– Вот. – Она протянула Кейрену ломоть, и сало дала, и луковицу, и фляжку протянула.
– Тише, маленький мой. – Мама склонилась над ним, и ее прохладная рука легла на лоб. От мамы пахло молоком, медом и больницей. Этот последний запах напугал Кейрена.
Леди Эдганг в темной яшме… она никогда не любила яшму, и Кэри кладет рядом с урной белую розу. Не извинение, но… так ведь принято.
Лестница старая, скрипучая, но Кэри уже знает, какие ступеньки не стоит тревожить. Она крадется, сама с собой играя в прятки, и, достигнув подножия, которое стерегут резные статуи, Кэри замирает.
Длинная тень скользит по стене. У нее изломанные руки и тонкие пальцы, которые шевелятся, словно за стену цепляются.
Друзей у него нет. Есть те, кто готов пойти за Сверром.
Жаловаться? Леди Эдганг не услышит. А отец слишком боится Сверра, чтобы перечить ему.
– Что ж, я рад это слышать. Вы заслужили счастье. А теперь, дамы, позвольте откланяться. Я и без того злоупотребил вашим вниманием, хотя, конечно, был бы рад встретиться вновь…
И с бумагами так и не получилось разобраться до конца.
– В ближайшей перспективе… – Кейрен сел на пол, сунув под тощий зад одеяло. Ноги он скрестил, а руки, просунув сквозь прутья, прижал к стеклу лампы. – Мне нужно, чтобы вы меня покормили. Возможно, да…
А Кэри пересаживается в кресло, стоящее в углу комнаты, возле окна, забранного мелкой решеткой. Она сидит, по-прежнему не глядя на игроков, а те делают вид, что не замечают Кэри. Разве что Ригер на т…
– Милая леди вновь почтили нас своим присутствием. – У Мясника печальное отрешенное лицо и удивительно тонкие руки с белой, почти прозрачной кожей. Волосы длинные, до плеч и локонами.
Некоторое время они просто стояли друг напротив друга.
Нет, сейчас Кейрен не станет думать о ней, ни о чем, кроме дела.
– Давай, я подожду там? – Кейрен указал на дверь в ванную комнату. – Только поторопись. А то я точно околею. Сменная одежда на диване. Я на свой вкус выбрал, надеюсь, подойдет… но про чепец не подума…
– Жизнь – такое дело… как бы плохо ни было, помни, что может стать еще хуже.
Стиснув зубы, Кэри сделала шаг. И едва не взвыла – боль вернулась, а сама нога сделалась словно бы деревянной.
– Пожалуй, – Кэри поднялась, – вам стоит отдохнуть…
– Или в Академии… в парке… во дворце… просто на пути его величества.
– Что ж, в таком случае стоит поставить миссис Сэвидж в известность, что вы останетесь на обед. Она будет рада. Я ведь упоминала, что миссис Сэвидж любит готовить?
Левая рука Брокка из рода Белого Никеля была железной.
…и старые, полузабытые формулы первичного прилива…
Он расшнуровал ботинок и, невзирая на вой Кэри, стащил его с ноги.
Ванну с горячей водой. Мыло. Щетку, чтобы очиститься от местной грязи. Приличный обед с десертом. Кресло. Камин. Чашечку кофе и бутылку хорошего коньяка, поскольку Кейрен подозревал, что бокала ему б…
– Хороший крепкий сон… ты ж понимаешь, дурочка, что говорливых не любят. А ты распелась…
Кэри закусила губу, приказав себе не плакать.
От подземника остался резкий, острый запах падальщика.
– Знаю, – очень тихо ответила Таннис. А пес, точно ощутив ее настроение, больше не стал ни о чем спрашивать, лишь подтянул поближе к себе и мягко, утешая, провел по волосам.
– …а вы все-таки доложите, – этот голос заставил Кэри вздрогнуть. В первое мгновение ей почудилось даже, что она ослышалась.
Он сидел на лестнице, опираясь на стену и уперев ноги в кованые перила.
Весной в гардеробе Рига появлялись белые рубашки с неизменным кружевным жабо и строгие серые сюртуки. Он надевал перстни и извлекал дедовскую трость с золоченым набалдашником в виде головы бульдога. …
– Хотя бы на другой берег. Там солнце часто появляется. Заводов нет. Баржа проплывает в половине шестого… и мамаша встает. Отцу ничего, он храпит, а я слышу, как она встает и ходит, ворчит. У нее спи…
– Прекрати, – буркнула Таннис, приоткрыв глаз.
– И это тоже. – Лэрдис поворачивается на бок. Она лежит, опираясь на локоть, вытянувшись, и розовые ступни упираются в спинку кровати.
– Ты очень напряжена, девочка, – ласково сказал Грент.
Медленно оживало механическое сердце дракона, и эхо катилось по металлу костей. Вздрогнули и зашелестели сложенные крылья, и в нос шибало запахом железной окалины.