Все цитаты из книги «Зимний Мальчик»
Мне же чемпионство дало кубок из фанеры, выкрашенной серебряной краской, уже второй (первый — за победу в предыдущем турнире, первенстве шахматного клуба) и, как награду — «Шахматный Информатор» за с…
— Двадцать раз? Да мы за занятие сто раз отжимаемся!
Советские авиакатастрофы практически не освещались в советских СМИ, и потому складывалось мнение, что «Аэрофлот» летает практически безаварийно. На самом деле крушения самолетов случались нередко, в …
Лидия Валерьевна посмотрела на циферки, хмыкнула и добавила к моим назначениям десять минут силовых упражнений с гантелями. Полукилограммовыми!
Вернулись в «ЗИМ», и салон заполнился запахом свежей материи.
Ещё минут пять мы шли колонной, но вот пришло время выходить из демонстрации, и мы из организованной массы на глазах превращались в толпу.
В книжный я не успел, а в гастрономе купил-таки плавленый сырок «Дружба», плитку шоколада «Гвардейский» и две бутылки минералки. Насчет «Гвардейского» мне Бочарова посоветовала: снимает утомление, ул…
Как я и предполагал, поцапалась с родителями. Ей стали выговаривать, что живет она, Надя, неправильно. Не с теми дружбу водит.
— Не куда, а откуда. Отсюда. Из института. Поучился, и хватит.
Взревели моторы, взлетная полоса рванула назад, быстрее, еще быстрее, так быстро, как только возможно, и еще быстрее…
— Соседкин, не мой. Товарищ Стельбов, наш первый секретарь.
— За рулём поют в кино. С переозвучкой в студии.
В конце концов, я всегда могу запереться на засов.
И, конечно, говорили. О том, о сём. О хоккее. О предстоящей сессии. О пиве. О письме Митренкова и реакции на него.
Зашел в районную библиотеку. Записали, как командировочного. Попросил что-нибудь, приличное для чтения в Сибири. Дали толстую книгу, «Барабинские повести» Сартакова. Сказали, хорошая. Сел в скверике …
Медвежонок умильно тянет лапу, прося космический тюбик с космическим киселём, малиновым, что я держу в руках, видно, есть хочет. И я хочу, но гостю — лучшее.
В общем, обстановка была партизанская или около того. Вода из колодца, сортиры, слава советской армии, почти чистые, а дамский, построенный на скорую руку, совсем чистый. Полевая кухня в рабочем сост…
— Почему бы и не знать? — но Шишикин, похоже, задумался. — А, пусть!
— В Омск я вылетаю завтра. И хотел бы играть в чемпионате России уже динамовцем.
— А потом? — Стельбова пришла в нашу школу в восьмом классе, когда ее отца перевели в Черноземск. Первым секретарем обкома перевели. Но из Москвы.
На «послевойны» не загадывает, но втайне даже от себя мечтает получить рабочую специальность, осесть в городе, жениться и перевести к себе мать, сестру и брата.
— Зачем ты так… грубо? — спросила Ольга. — Евгений Александрович замечательный поэт.
— Изволь, барон, — мы подошли к скамейке.
Однако проснулся я бодрым, полным сил. Пельмени тому причиной, или иное, а только к институту я подошёл с песней в душе.
— Четвертый месяц на «скорой», теперь уже вижу точно — странно всё это.
Мне подпевали, и кто подпевал — солистки Одесской Оперы! Слов они не знали, поначалу обходились «ля-ля-ля», но потом запомнили, что тут запоминать.
Пойду, соберу вещмешок. Нас же не просто на врачей учат, нас учат на советских врачей. Нам, советским врачам, нужно привыкать что скальпелем, что веником, что вилами с лопатами орудовать.
— Я думала, ты соловьем разливаться станешь, — сказала Ольга.
Чинно сели. Лиса по левую руку, Пантера по правую.
— Ты не забыла, там пели вы, я же только подвывал.
— Вы идите, развлекайтесь, — сказала Ольга, — а я поковыляю домой, — и она взялась за костыли.
Разрезал и торт, разложил на блюдечки. Как, интересно, полагается брать вафельный торт? Руками?
Я сел в давешнее кресло, но форточки не открывал. Застучало в стекло, но штору я не одернул. Знал, что это ветка разросшейся рябины. Нужно будет либо самому спилить, либо сказать Вере Борисовне, пуст…
Анализ уже доходил до двадцать пятого хода черных.
— Приятного вечера, — откозырял сержант, возвращая документы. А что, может, действительно приказали приглядеть за Ольгой, и меня назвали, вернее, «ЗИМ». Мало ли. Служебную «Волгу» выделять нескромно,…
Да, опять. Игнат Шишикин. Я его с прежней встречи не видел: на занятия Игнат не ходил, и вообще в общежитии не появлялся. О планах Игната жениться никто не знал, а я не говорил. Сам скажет, если захо…
— Ну, и французу платят вдесятеро против нашего. Если не больше.
И ровно в одиннадцать часов восемь минут мы воссоединились с Ольгой.
— Вот это да! — сказала Корова, то бишь Гурьева. Умница. Кошечек много, а Корова одна. И выглядит симпатично. — Сама Соколова-Бельская поёт вашу песню.
— Артисты любят играть — на сцене, на бегах, в карты, порой и с детьми. Мои играли в интеллигенцию девятнадцатого века, отсюда и папенька с маменькой. В школе меня крепко дразнили за такое обращения,…
На «ЗИМе» не торопятся. Кому нужно — подождёт.
Мне даже аплодировали зрители — два раза.
— То есть в Сибирь, на село, в Тмутаракань стоит ехать потому, что хочешь работать в Сибири, на селе, в Тмутаракани, а не ради квадратных метров жилплощади, — подвел итог Сеня Юрьев.
— Я тоже стучу, — ответила Ольга и разъединилась.
Я смотрю со второго этажа, как взлетает «Тушка». Красиво взлетает.
— Погоди, — я отстранил её, встал позади Жени, обхватил — кулак левой руки «под ложечку», большим пальцем к животу, правую руку поверх левой. — Не бойся, недолго осталось, — сказал на ухо Жени, вышло…
За порогом ассистентской я всё-таки заглянул в зачетку. Да, отлично. Пусть. Если это нужно нашему институту.
Ну и славно. Есть время привести себя в достойный Москвы вид.
Неужели мне так важно выступить на чемпионате России? И почему его решили провести так далеко? Не в Курске, не в Смоленске, не в Черноземске, в конце концов?
Какими государственными соображениями руководились удельные князья, ведя друг с другом беспрерывные войны?
И вот теперь девушки собрались кроить-шить уже всерьез. Из покупной ткани.
— Только ни слова о портвейне! — сказали они дружно, устраиваясь на диванчике.
В восемь ровно я был в Сосновке. Вывел из гаража велосипед и поехал на Дальнее Озеро. До полудня загорал и купался. На берегу нас было человек двадцать, все сосновские. Дальнее Озеро считалось местом…
— До следующей пятницы я совершенно свободен, — ответил я по-пятачковски.
Время было не вполне ресторанное, но к шести пополудни большинство были тёпленькими. Были и тосты за юное дарование, числом три, и за великую русскую литературу, и, почему-то, за мужественных исследо…
Я поставил будильник. Принял контрастный душ. Почистил зубы. Лег. Не спится. Встал, походил по гостиной. Подсел к роялю и тут же отошёл: музицирование ночью не самое полезное времяпрепровождение. Хот…
Но вместо доцента Жамкина, что читает лекции по химии, на кафедру вышел комсорг факультета, шестикурсник Саулин. Большой человек, тоже кандидат, но не в мастера спорта, а в члены КПСС. Что куда круче…
— Восхищаться можно, но подражать не стоит. И уж тем более не стоит отдавать своё. У тебя получается, и ты не простишь себе, если отдашь мечту всяким поэтам при буфете, которые сочинят что-нибудь тос…
Новый Год мы собрались встретить группой. Пора знакомиться неформально. На квартире у Сени Юрьева. Свой дом я не предлагал: во-первых, не близко, во-вторых, не хотел. А Сеня Юрьев живет в том же здан…
Ольга будет работать над пьесой. Рассчитывает закончить к сентябрю. Сотрудничество с ПиДи идет своим чередом. Перезваниваются, обмениваются рукописями. По почте. Почта от Ольги до ПиДи идёт два дня —…
— Чижик вернулся! — бенгальские огни, хлопушки-конфетти и выстрел шампанского.
— Послушай, Игнат, ты что, завидуешь? Не завидуй. Машина мне в наследство досталась, от дедушки. Считай, просто повезло. А вот ты выучишься на хирурга, да не просто хирурга, а проктолога, вернешься в…
Артем Владимирович привстал со стула, пожимая мою студенческую руку.
Ночью же сны мои темны и угрюмы. Большей частью. Вот и в эту ночь я метался по аэропорту в поисках терминала, с которого будет отправляться рейс на Омск. И аэропорт небольшой, и множество светящихся …
Желание обзавестись пишмашинкой меня не удивило. Ольга поэт, для неё это профессиональный инструмент. Ну, и пишут Ольге ничуть не меньше, чем мне. Больше. Особенно солдаты и сидельцы. Почта к Ольге н…
А у меня его и не было — головокружения. И дышал на балконе я не поэтому. Я просто завел общую тетрадку, в которой вёл дневник подготовки к турниру по рекомендациям профессора Петровой Лидии Валерьев…
Письменный стол, на который вернулся «РейнМеталл». Обстановка спокойная, как раз для раздумий.
— Нет, картошку не чищу. Я ее вообще редко чищу, у меня Вера Борисовна этим занимается. Да и много ли одному нужно, картошки? — я говорил, стараясь скрыть недоумение. Он, первый секретарь обкома, при…
Это они поторопились, насчет мастера. То есть мастером-то я стал, по положению, как победитель первенства, но утверждения пока не было. Контора пишет.
Поле оказалось неблизко. Четыре версты. В один конец.
Уговорил, конечно. Голодного уговорить легко.
— Джентльмены верят на слово, — сказал соперник.
— Чего помнить, я Данте не читала, — ответила Ольга.
— Это нужно сказать лицо в лицо, глаза в глаза. Пусти…
Но Ольга и Надежда не такие уж и старые. На третий разряд я их подтяну. Если очень постараемся — и я, и они.
А в сентябре можно будет устроить тренировочный сбор, в Одессе, в Сочи или в Ялте. Если не сорвётся моё участие в чемпионате СССР. Думаю, не сорвется. Но есть тонкости.
Мы ели, пили, веселились, девочки расшалились до того, что начали петь, я на «Блютнере» им подыгрывал, в общем, отпраздновали.
Прошёл ко входу, поднялся на крыльцо, отпер дверь. Не зажигая света, по телесной памяти, добрался до гостиной.
Пару раз спел мысленно. Даже три раза. Ольга смотрела, не решаясь не сказать — вздохнуть. Волнение первой попытки.
— Зачем приезжал Игнат? — спросили девочки. Обе.
Предложение сюрпризом для меня не было, я ожидал подобное ещё в марте. Нужно будет обсудить с Ольгой. Но у неё же ситец…
Признаться, я к этому альбому равнодушен, по мне уж лучше «RAM», но хозяин — барин.
Такая вот импровизация, которая закончилась на двадцать шестой минуте.
Ладно, журналисты мне приятное сделать хотели. Фишер, так Фишер.
Пришлось идти на амбразуру грудью. Гранат в запасе не имелось.
Я не волновался. То есть не очень. Голос у Нади был не такой, чтобы очень волноваться.
— У нас два часа, раньше половины второго уходить не будем. Вот последний глоток пива и нужно сделать в половину второго.
— Есть, — согласилась Ольга. — Только у нас там и в самом деле убежище. Ну, вроде того. Окна, как и здесь, нет, нары всякие, лежаки, аппаратура для связи…
— Ты бы еще позже пришел. А говоришь — не к щуке! Но ладно, у тебя есть надежные поручители. Вот тебе заявление, подпиши вчерашним числом.
— Охота вам попусту спорить, — сказал барон. — Ещё наспоримся. Шесть лет впереди.
— Наверное, нужно позвонить в электросеть? — предложила Корова.
Где был бы центр тяжести, если б вещий Олег взял Константинополь и оставил его за собой?
— Это хорошо, — он козырнул, возвращая паспорт.
— Вам письмо заказное, — сказал он. — Вас не было, я его в ящик бросил, вместе с прессой.
Сеня пошел к магнитофону, и тут стало темно и тихо: вырубился свет.
— Я ж их не покупаю. Отдашь десятку, получишь назад часы.
— Как отъехала, так и приехала, Мишенька. Не сложилось у меня там. У дочки семья, я им только стеснение и докука. Хорошо, что домик не продала, мне Иван Петрович говорил, не торопись, будет куда возв…
— Потому что обратились к тебе. За порнушку ты бы не ухватилась. Вряд ли.
— А галстук ты сам завязываешь, или он у тебя на резинке?
— Клясться не надо, просто не обращайся. И второе — никому не говори, что я дал тебе деньги. Будут спрашивать — одолжил, мол, у одного жлоба под процент, и всё.
Я переоделся к ужину: смокинг, бабочка, диагоналевые брюки.
— Хорошее место, — одобрил шофёр. — Историческое.
— Отчего бы и не послушать? — согласились все. — Для разогрева.
На день-другой домашних запасов хватит. А сколько в поле картошки — увидим.
— Это вы, молодой человек, играете блиц по пятерке? — сказал один из старших.
— Посадить дерево исполнено, — сказал Женя. — Осталось построить дом и вырастить сына.
К черту меня послали братец, Юрий Алексеевич, врач-скоропомощник. А сама Бочарова, решившись, пошла ко входу в институт.
Надо же! Вот и верь, что добрая слава лежит. Одесса ведь город большой, считай, миллионник (считай, не считай, а всё равно миллионник, говорят одесситы) — а здесь уже знают. Ну да, мама одного из при…
Номера нам достались хорошие. Во-первых, с видом на Зарядье, во-вторых, две комнаты в каждом номере, и, в-третьих, рядышком.
— Первомай — праздник международной солидарности трудящихся. Международной! А у него — только русский. Под интернационализм копает. Шучу, шучу. Попроси его мемуары написать. О жизни, о трудовой деяте…
— А ты точно хочешь это знать? — спросил я.
А что я видел? Яйца остриц, малое увеличение. Сорокакратное.
Счастье, может, и прозевал, но зато нашел у порога в ящике две телеграммы. Одна от папеньки: «Поздравь! Владлен, Анна Соколовы-Бельские». Вторая от маменьки «Поздравь! Мария Соколова-Бельская, Леонид…
— Не желаете в блиц побаловаться? На интерес?
— Не пью совершенно. Могу предложить нарзан.
Итак, уборка, стирка и готовка отменяются. Завтра начнет хозяйничать Вера Борисовна, а сегодня перетерпится. Образовался резерв времени.
В библиотеке я не задержался. В художественном отделе взял «Швейка», да и пошел. А у студенческого отдела встретил Яшу Шифферса со стопкой учебников. Библиотекарша отлучилась, и он ждал.
Поднялся в мезонин, вышел на балкон. Небо звездное, погода лётная, так чего же я волнуюсь? Доберусь я до города Омска, доберусь.
Я совершенно свободен. Зачисление с двадцатью пятью баллами (четыре экзамена плюс пятерка из аттестата) не вызывает ни малейшего сомнения.
— Передали, что меня желают видеть. Здесь и сейчас.
И ещё до полуночи таксомотор привез меня в Сосновку.
— Ты и в самом деле метишь в чемпионы? — спросила Бочарова.
— Не бойся, Чижик, мы не сразу сто, мы в четыре подхода.
— Что ж, я скажу. Во-первых, мне думается, мы должны дать оценку не жалобщику, а жалобе. Я прав?
Я вышел, расплатился с таксистом и повел Надю в дом. Та порывалась что-то сказать, но я направил ее в ванную — умыться с дороги, а потом в столовую.
Думаю, впредь никаких портвейнов дамы пить не будут. И вообще, портвейн — мужской напиток. Даже не мужской — мужицкий.
Девушки продолжали молчать. Я не торопил. Момент истины может тянутся часами.
— Удачной игры, товарищ Чижик! Можно автограф?
— Ну, а раз так, не перейти ли нам к водочке? — предложил простой Конопатьев. — Наступила темнота, не ходи за ворота, кто на улицу попал — заблудился и пропал. А мы выпьем водочки, поплывем на лодочк…
Если Гена Сидорчук смутился, то виду не показал.
Выскочила Бочарова. Быстро это она. Бежит радостная. Её обнимают, целуют. Стало быть, тоже пятерка. Заслужила. Учится она хорошо, не хуже меня. Перворазрядница учёбы.
Черепа имели характерные повреждения в области затылка. Все три. Расстрельные черепа.
— Конечно, папенька, — понятливо ответил я. Дело житейское, что такого.
— Как видишь. Ещё неделю здесь пробуду. Или две.
— То есть ты сидишь внутри огромной электронно-вычислительной машины?
— То, что дом и остальное достались тебе, а не отцу.
Он достал из бардачка покетбук и стал читать. Я через плечо водителя глянул: «The Hound of the Baskervilles». Однако!
Папенька был недоволен, но умеренно. Видел в случившемся интригу против директора. Мол, если не нравится либретто или музыка — нужно было сразу запрещать. Действительно, в чем моя вина? В том, что на…
Палата, и в самом деле, была роскошной. Цветной «Рубин» на стойке, радиола «Эстония», стол обеденный (с букетами), стол письменный с тремя телефонами, два кресла, диван. И дверь, ведущая в спальню, и…
И в самом деле темнело. У Дома Кино две дюжины авто, все больше «Жигули» и «Москвичи». «Волг» мало, разве такси. Ну, и я на «ЗИМе» как вишенка на торте. Сижу, мурлыкаю «What Is a Youth». Уверен, сего…
— Я Чижика понимаю, — поддержала меня Надя. — У брата на работе доктор три года в Африке работал. В самой Центральной Африке. «Жигули» он привёз, но привез и гепатит.
Затем посмотрел на строящийся цирк. Почти готов, но почти не считается. Осенью, верно, можно будет сходить, но до осени я тут не задержусь, вряд ли.
— Ты уж Чижик, прости нас, — сказала Ольга.
Скинулись на стол по пятерке, я тоже отдал пятерку. Но Ольга решила, что нужно ещё что-нибудь. Ведь и остальные, поди, не с пустыми руками придут: кто-то салатик принесет, кто-то коробочку шпрот, а к…
— Почему пьёшь воду? — спросила Персидская Кошечка.
— До семнадцатого — барон Шифферс, теперь просто Яша Шифферс, Но в бою, труде и на отдыхе предпочитаю коротко — барон.
Выбирать я не стал. Время идти на Шестую Станционную улицу. В Дворец Железнодорожников. Неспешно, предаваясь созерцанию окружающего мира и осознанию в нём собственного места. Оно, место, может быть с…
— Я тебе десять рублей, а ты мне часы. На память.
Все пошли в вестибюль, где намечались танцы. А мы не спешили. Ольге было явно не до танцев, а бросать её как-то неудобно было.
Фонарь у нас перед домом, возле скамейки.
— Да это не спор. Просто обмен мнениями, — ответил Васин.
— Ещё как сможешь. Неделю я с запасом назвал, с учетом непредвиденных помех. А напишешь быстрее. Просто бери карандаш в руки и пиши, что услышишь.
— Костюмчик в Москве отхватил? — продолжила Бочарова.
Видно было, что Ольга рада, но едва-едва.
— Сорок процентов меня устроят, Чижик. Ещё как устроят. Но не будет ли это слишком?
— Что ж, мы не настаиваем… Да, Мария Александровна передала вам контрамарки в ложу, на «Свадьбу Фигаро». Там и увидитесь. А сейчас она занята, в театре её нет.
Я выключил радиоприемник. Важнее этой новости нет, всё остальное — пустяки.
— Давай, давай, Чижик, — Саулину нужно было, чтобы процесс пошёл.
— Это хорошо, — отвечаю я, и трогаю плавно, без рывков. Практики вождения у меня немного, но я способный ученик. А папенька за руль садится редко. Не любит этого.
Но я наблюдательностью похваляться не стал. А положил себе студенческий Оливье.
И я пошел гулять, как предписала мне профессор кафедры физического воспитания Петрова, «с целью максимальной стимуляции мозговой деятельности».
По окончании занятия преподавательница попросила задержаться нашу троицу. Троицу из первой школы.
Девушки, облаченные в новые платья собственной работы, меня нашли, и мы втроем отправились к Артему Владимировичу, доброму знакомому Ольги, вернее, её отца.
И я замолчал. Пауза не актерская. Естественная пауза. Я думал, думал, мысли сыпались невесть откуда, но ведь сходилось! Всё сходилось!
Пианино, «Petrof», скромно стояло в углу. Я его заметил сразу, как только вошёл, да и трудно не заметить. Заметил, и смутное предчувствие охватило меня.
Потом девушкам захотелось осмотреть подвал. Каприз весенний.
— Было недоразумение, недоразумение уладили, вот и всё. Теперь к нам со всем почтением.
Слушая арию Калафа, позавидовал и взгрустнул: вот если бы и я так мог! Но тут же одёрнул себя: люби не то, что хочется любить, а то, что можешь, то, чем обладаешь. Мне тоже немало перепало со стола а…
Я показал. «Кавказские минеральные воды», под редакцией академика Кушнарева.
Анна — хористка из оперного театра. Юная и талантливая. Настолько юная и настолько талантливая, что весной я было подумал, что её я же и интересую. Однако нет, она нацелилась на папеньку. Что ж, дело…
Наутро голова не болела. Ничего не болело, кроме руки, искусанной крысами, да и та прошла, стоило мне сделать утреннюю зарядку. Отлежал я её во сне, отсюда и крысы. И да, шампанское тоже не для меня,…
— Я, как-никак, автор. И хотя у нас автором любят подрезать крылышки, тут у них не получится. Но первый секретарь обкома по сравнению с автором — Крейсер Аврора по сравнению с парусником.
— Великая сила искусства! — сказала Персидская Кошечка. — Чижик побеждает тьму!
— А водителем «Скорой», что забрала Иванова, был Шифферс из шестой группы! — ударно завершила Гурьева.
— А ты не хочешь, Чижик, сделать здесь спортзал?
— Готовят специалистов для работы за рубежом.
Незадача. Сидеть и ждать сорок минут, пока не упадет флажок, не хотелось. Судья, почтенный Николай Васильевич, только развел руками, мол, Ирина в своем праве, ей, может, стало плохо. И вообще, к деву…
— Это тема союзников. Из-за океана советы дают, как воевать.
Таксист тоже не видел меня — пока я не сел рядом с ним.
— Победил в первенстве области, вот и удостоился.
Первым делом он полез во внутренний карман пиджака и вытащил двадцатипятирублёвки.
Но мы старались. Сходили в общагу за водой, принесли по ведру на деревце, полили, а дальше уж дело природы.
Кто-то из кошечек взвизгнул. Или не из кошечек: не видно ведь.
Сел, встал, чуть отодвинул стул, снова сел. Удобно. И это важно: боец! твой окоп — твоя крепость!
Мы слушателей не мучили. То есть не очень. Я, если в зале было пианино, играл трехминутный отрывок из оперы, песенку кафешантанной певицы (не пел, нет, нет, нет!), Ольга читала свои стихи, потом отве…
— Последний год вовсе не играл. Выпускной класс, экзамены, не до шахмат.
Мы уже не первый день учимся, кое-что друг о друге знаем. Одни так просто душа нараспашку, и про дедушку с бабушкой расскажут, и о том, что из окошка видно, и о любимых фильмах-книгах-песнях. Иные мо…
Прошел на кухню, взял стакан воды, ложку земляничного варенья. Лесная земляника, дикая. От кошмаров не помогает, но вкусно.
В парк ехали не мы одни: кто-то с лопатами и метлами только собирался потрудиться, кто-то с пивом или чем покрепче — предаться отдохновению.
— Два условия. Первое: ты больше никогда не просишь у меня денег. Пожар, наводнение, гром с молнией — никогда.
Вот только планов у меня на каникулы — никаких.
Я ничего не ответил. Но в тележку не полез. Барон и Васин посмотрели не то, чтобы осуждающе, но близко.
А я сел на велосипед и поехал на Дальнее Озеро. Солнечной энергией питаться.
— Справедливости на земле нет, справедливость вся там, — я тоже умею делать жесты. Показал вверх — то ли на мезонин, где была мастерская дедушки, то ли на небеса, а, может, имел в виду Кремль. — А зд…
Гараж немаленький, главное — с подогревом, от АГВ и сюда проведена труба. Зимой здесь не жарко, но плюс держит в самые сильные морозы. Так для машины полезно. «ЗИМ» немолод, его дедушка купил, получи…
Кто-то вновь постучал в дверь, но я не открыл. Постучат и отстанут. Был бы ППШ и лицензия на отстрел — нет, тоже бы не открыл. Я добрый.
Из портфеля я достал маленькие магнитные шахматы, и теперь разыгрывал партию Таль — Зильберштейн. Зильберштейн был чемпионом России и попал в финал чемпионата СССР прошлого года, того чемпионата, где…
— Сейчас разберутся. Минут через десять, — сказал ей.
— Бочарова в больницу слегла. Бронхит какой-то нашли у неё. Бывает — вот прямо перед колхозом.
Последний свободный вечер я провёл в драмтеатре, давали «Ревизора». Сколько смотрю, столько восхищаюсь. И ведь Гоголь никаких писательских курсов не кончал, а взял — и отчеканил на века. Пока жива Ро…
То есть я теперь мыслю иначе. А вот лучше ли — вопрос. И если лучше — то насколько.
А что это я здесь сижу? Верно, вздремнул на минутку.
Девушки провели меня в нужный кабинет. Вошли без стука.
— Это сцена номер один. Условная — очень условная — землянка. Здесь располагаются бойцы взвода. Стол, на столе котелки, в углу нары, печурка — именно печурка, в землянках непременно печурки. Тесные. …
— Явился, значит, — сказал я в форточку. Было страшно, я дрожал. От Васина веяло могильным холодом. Но вид я держал бодрый. Нельзя им показывать, что боишься.
Поднял книгу. Положил на тумбочку у кровати.
И мы расстались в ожидании новых встреч. Молодец, Надежда, результат превзошла ожидания. И дома к ней никто не придерется, что ездила на чужой счет. На свой! И очень удачно!
— Что-то ты сегодня распелся, Чижик, — сказала она. — Я и не знала, что ты умеешь так петь.
— Я требую, слышишь, требую, чтобы ты честно признался, какие отношения у тебя с Надеждой! — кричал брат Бочаровой. Был он в белом халате на босу ногу, а в руках держал неврологический молоток размер…
— Прокладка между прошлым и будущим, — согласился я. — Ты, товарищ Васин, ведь тоже в прокладки идешь, от корней отрываешься. Почему не хочешь в колхозники или рабочие?
— Какого стажа? Трудовой стаж исчисляется с начала трудовой деятельности. Учеба в мединституте трудовой деятельностью по закону не считается и в стаж не входит.
Я встал, отряхнул песок. Ну, не чемпион. Но сойдет.
— И вы решили подставить под это бревно свои девичьи плечи.
А я поджарюсь в огне фотонной бомбы, а потом, жареного, меня будут грызть крысы. Они-то, крысы, выживут.
— Ну, а ты-то с какого бока? Ты ж сейчас, а не до революции.
Нам вместе еще долго учиться. Шесть лет. И я постараюсь, чтобы впредь вы крепко подумали, прежде чем заявлялись на всякие певческие конкурсы.
— Дома, — о том, что иначе я бы не поднял трубку, говорить не стал. Надя расстроена, ей не до острот.
Я поставил кастрюлю на огонь и, в ожидании кипения, представил: папенька позавчера поехал ко мне, в Сосновку, и попросил Анну перед отъездом подготовить квартиру на время гастролей. Ну там в холодиль…
— А вы? — Хохряков смотрел на меня. — Вам тоже нужно у мамы про-кон-суль-ти-ро-вать-ся?
Собственно, почему нет? Родители разъехались давно, что ж, папеньке теперь и не жить? Да вот хоть и с Анной? У меня-то теперь свой дом. Но могли бы и предупредить, а то ведь я зашел бы запросто, нело…
Обычное бдение, с без четверти трёх до четверти четвёртого, настроения не испортило. Ну, встал, ну, лёг, ну, опять уснул.
Я в писатели не стремлюсь, и в мыслях не держу. В мыслях я держу другое, и потому напросился к Ольге на занятие литобъединения. То есть, места, где начинающие поэты и писатели занимаются само- и взаи…
— Они не мои. Они гуляют сами по себе. Нет, не говорил. А нужно было?
— Не мы, а вы, — сказал кто-то рядом, но тихонько.
Чувство отчуждения усилилось. И дело не только в стрелках на часах. Другое магнитное поле, другая геофизика, другие долгота и широта, другое атмосферное давление. Всё другое.
— Я все-таки проконсультируюсь с мамой, — сказал Самойлов.
— Если печатать мало, то можно и «Москву». Но в ней клавиши потуже. Пальцы быстрее устают. Мужская машинка.
— Ты и спросишь. Споешь малым составом, покажешь товар лицом, и спросишь, — и я дал папеньке портфель с партитурой. Оперы в папках давать — плохая примета. В портфелях оно лучше выходит.
В Туле был дворец железнодорожников, теперь вот здесь… Видно, профсоюз железнодорожников взял шефство над шахматами. Или ему дали шефство: бери, неси, терпи.
Стал читать книгу. Ботвинник пишет не о шахматах, а о том, что будут скоро шахматные машины, электронно-вычислительные. Небольшие, с комнату. Или большие, с дом. Или огромные, с целый квартал. Они бу…
Здесь вам не «Россия», здесь климат иной, и броня отыскалась сразу, но увы, это был четырехместный номер.
— Ты считаешь, что всё это справедливо? — Анна сделала округлый жест, показывая то ли на гостиную, то ли на весь дом, то ли на существующий миропорядок.
Включил телевизор и стал смотреть программу «Время». Британские портовики бастуют, отстаивая права трудящихся. Американская военщина нагнетает обстановку. Весь мир аплодирует советскому искусству. Сп…
— Нет, Андрюха, и не проси. Боюсь я их. Мертвецов. Придут вслед за своими черепами… — я завернул черепа в газеты, уложил в авоську, отдал авоську Андрюхе и вежливо проводил до калитки.
Что приехал, понятно. Непонятно только, почему он пошел не на свою дачу, а ко мне.
— Проходите, садитесь, — она показала рукой на стул рядом со столом. Стул тоже был тот ещё. Кафедра у руководства института, похоже, в золушках. Или просто люди, занятые Делом, не обращают внимания н…
— Я тебе, Чижик, не вещь, отдавать, не отдавать.
Поблагодарив Лидию Валерьевну (индивидуальный график сдачи экзаменов пробивала тоже она), я покинул институт.
— Ну, видишь, кончилось и кончилось. Я сама в космонавтки просилась, — сказала Бочарова. — В третьем классе.
У вывешенных списков толпились и поступающие, и родители. Пришлось потолкаться.
— Прямо сейчас у нас денег не станет. На днях.
Доехали. Девушки пошли в здание, я остался с водителем.
— Насчет десяти это вряд ли, а два летних костюма я сейчас шью. Вернее, мне шьют. Строят. В ателье. Для дела.
— Торт не убежит, — сказал Андрей Николаевич. — Ты мне вот что скажи, Миша.
Наутро я попробовал. Пришлось. И в самом деле отменное средство. Но ещё лучше — не пить вовсе. Хотя вот иногда приходится…
Считалось, что я в подвале ищу динамит, заложенный красными подпольщиками, потому всю гостиницу эвакуировали. Один я герой.
Я налил себе кипяток, добавил ложечку земляничного варенья. Поздно уже, от крепкого чая не уснешь, а слабый чай я не люблю. Пусть будет просто вода с вареньем.
Жизнь покажет, опыт есть лучшая основа для теоретических построений.
Ну, а я в ответ остановился у магазина минеральных вод и взял двенадцать бутылок «боржоми». Хорошая вода, жаль, не всегда бывает.
— Ну, ты ведь не полез. А мы полезли. В общем, нечего шум поднимать, так отец сказал. Битва за урожай, она таки битва. Бывают и потери.
— Природные гитлеровцы — это вселенское зло. Его можно придавить, но порох следует держать сухим.
— У меня денег три рубля с собой, — ответила Надежда.
Я открыл дверь — и получил пулю в грудь. Потом вторую, третью…
Умному достаточно, а дураком Андрей Николаевич точно не был.
— Есть полулюкс, но ведь это дорого, — ответила регистраторша.
— Не утешай, Чижик, дуры-то мы дуры, но не до такой степени.
Моя шутка — да шутка ли? — Ольгу не развеселила.
— В кругу семьи, да ещё торт, это замечательно, — согласился я.
— Хорошо здесь у вас, — сказала Надежда. — Весна!
— А как же баварские желудки? — спросила Надежда. На лекциях по анатомии нам рассказывали про то, что баварские немцы пьют по десять литров за вечер, отчего и сердце, и желудок раздувает до бычьих ра…
— И он специально предупреждал, чтобы никому о нём не говорить. Никому, а особенно мне. Я прав?
— По домам, вот наши планы, — ответила Ольга. — Ты нас до троллейбусной остановки довези, а дальше мы уж как-нибудь.
Я усадил Ольгу в кресло, сам сел за стол, заправил в «РейнМеталл» чистый лист.
Вернулся в номер. Отжался от пола двадцать раз, но в два захода. Хотел было принять душ, но в дверь постучали.
— Вы, Михаил, как я узнала, стали чемпионом области по шахматам.
— Весь дом звонит. Тут у нас есть генералы, депутаты и другие официальные лица, знают, кому звонить.
— В Грузии Нина, Нино, Нана, Нона — часто встречаются. Наверняка в классе были, и не одна.
— Непременно, непременно сообщайте! Вы же, как победитель, поедете на зональные соревнования, не так ли Отбор на финал первенства России?
— Что-то случилось? — задал я ожидаемый вопрос.
А давайте, согласились одесситы. Куда как лучше осенью с концертом ехать к морю, чем копать картошку. Ну, и одесситов мы тоже принять сумеем, хоть и море наше рукотворное.
— Добрый дядя дал, — вздохнул я-второй. — В общем, пользуйся. А я посплю.
— Восходящее солнце, — ответил я, но продолжать тему не стал.
— Ранглер, балда. Америка! — поправляла его Зайцева, тоже знаток.
А Ольга у них за атаманшу. Настоящая писательница, да ещё входит в редколлегию «Степи», не говоря о том, что сочинила целую оперу.
— Значит, всё в порядке? — продолжил папенька.
— Я ему сказал, что извинения не принимаются. Он и ушел.
ПиДи комедию ломать перестал, сказав лишь, что попытаться стоило, и перешел к практической стороне дела. Что, как и когда. Ольга показала синопсис, что написала сама с небольшой моей помощью, ПиДи ск…
Вода оказалась горячей, напор — хорошим, полотенца — большими и чистыми, и я улегся спать совершенно довольным. И даже стал планировать, чего и когда буду добиваться в жизни. Помимо джинсов, конечно.
— Ну да, догадываюсь. А мы сейчас так, перекрикиваемся по воздуху. Ладно, посоветовались и что?
Но что делать? Время Ч — два часа пополудни, к двум часам мы должны собраться у института и отчитаться о проделанной работе. Озеленение приписанной институту территории.
Но всё кончилось хорошо. Выполнили норматив третьего разряда и Лиса, и Пантера.
Выбрал Сосновку. Там в холодильнике борщ.
Четыре саженца на пятнадцать человек — смех один. Но смеяться нельзя. В день Всесоюзного Ленинского Коммунистического Субботника работать нужно, а не смеяться. Токари точат детали, каменщики кладут к…
Говорим мало, о незначащих вещах: гроза была сухая, без дождя, а жаль. Электричество дали быстро, холодильник не разморозили, утро ясное.
— На слух мне пока трудно, — ответил он по-русски, — но суть я улавливаю.
А чего искать-то? Ольга и будет поэтом. Она уже в «Подъёме» публиковалась, и в сборнике «Молодые поэты Черноземья». Дело за простым — уговорить Андрея Николаевича, первого секретаря нашего обкома, чл…
— Ага, ага. Я тоже так подумал, открыл ящичек, хотел маменьке к новой свадьбе подарок сделать. А в ящике письмо дедушки, в котором он говорит, что, захоти он что-нибудь маменьке подарить, он и подари…
И я проверил. И так восемь дней. Не простое это дело — оперы сочинять. Не мало пролилось пота, случались и слёзы.
Оглянулся. Ни Бочаровой, ни Стельбовой не видно, а остальных я не знаю.
Пошел и принял душ. Надел махровый банный халат. Вернулся в кресло.
Думаю, «Большой» заказывал нам номера попроще. Одноместные, но попроще. А это — инициатива дирекции.
Остальной курс кто мусор в Детском Парке убирает, кто аудитории отмывает, кто просто на подхвате.
Начну с дедушки. Иван Петрович Чижик — ученик Репина, народный художник СССР. Это означает не только высочайшее мастерство, но и то, что Иваном Петровичем власть премного довольна.
— Уже и повезли — выставочный вариант. А это домашний.
— Ну, была бы, как говорится, честь предложена, — он повернулся и пошёл к выходу. Пришлось догнать и всунуть в руки оставленную бутылку коньяка.
Вокруг барона привиделась мне тень, схожая с Васиным. Фантазия, моя нездоровая фантазия, не более, успокаивал я себя. Это моя тревога за барона. Но к чему мне тревожиться? Решил уйти Яша из института…
— Ну, а как же. Они даже обзор твоего творчества представляют. Кратенький, не диссертация, но всё ж.
Вопрос я ждал. Как не ждать, если авансы от театров, полученные за март, вышли таковы, что комсомольские взносы оказались больше стипендии. В несколько раз.
Через час я стал богаче на двадцать пять рублей.
— Посиди спокойно, всё кончилось, — и я ушел мыть руки заново. Мыло у Юрьева хорошее, вода тёплая, отчего ж не помыть.
— Я бы взял и серебро. Но мне нужно золото, — ответил я.
— Правда? С пятнадцати лет, получается, ты композитор?
Назад ехали молча. Лучше-то не получится. Вряд ли. Высадили Надежду, её уже ждал брат у подъезда.
Я в прицеп не полез. Подошел к Землицину.
И мы поехали. Не так быстро, как на самолете, но быстро.
Сидорчук был лишь третьим из сотни. Играл осторожно, играл пассивно, видно, вчерашний мой матч с Чепукайтисом его напугал, и к двадцатому ходу моя позиция была явно лучше, а к тридцатому он сдался.
— Я хочу попробовать, — физкультурник, со второго, что ли, курса, вышел на середину зала.
— Не решаетесь? Ну, я помогу, — Саулин нацелился на меня. — Михаил Чижик, товарищи хотят услышать твое мнение о жалобщике.
— Тебе, кстати, тоже подтверждать разряд пора.
— Где придётся. Приедет папенька с гастролей, определимся.
Послушал новости. Леонид Ильич сегодня подписывает с Никсоном соглашение о предотвращении ядерной войны. Это они молодцы.
Бочаровы ушли. Да и все разошлись. Экзамены кончились.
— Он динамовец! — сказал один сержант другому.
Видно, и врач из меня получится перворазрядный, если очень постараюсь. А мастером мне не стать. Знаю наверное. Откуда?
Всё равно шансов прижиться у них немного. Почки на деревьях уже распустились, а это, как авторитетно сказал простой человек Конопатьев, знак, что время прошло.
— Ты-то откуда знаешь о девчонках в общежитии?
В пятницу с утра в колхоз едем. На уборку сахарной свеклы. Даешь стране чернозёмский урожай! Сахар люди любят.
Вышел на улицу. Тополиная метель стихла — уже хорошо.
Может, тень и есть совесть? То есть её проекция в моём растревоженном сознании?
Я смотрел из мансарды. Ага, пошли к даче Стельбовых. Видно, решили пожить здесь, в Сосновке. Почему бы и нет? Дом тёплый, к тому же на даче постоянно живет прислуга, семейная пара: кухарка-горничная …
— Гори-гори ясно, — с сомнением сказал мне в спину Антон.
— И с Ольгой вы Солженицына не обсуждали?
Собственно, была идея выставить картину в Большом театре к премьере оперы, но я решил погодить. Сын сочинил оперу, бывает, мама ведущая солистка — тоже бывает, но если и дедушка с картиной — это пере…
— Я клумбу высажу, со всякими цветами, прямо перед домом. И назову её Ольгой, владей, — я и в самом деле собирался вернуть клумбу на то место, где она была при бабушке. Дедушка цветы забросил, говори…
— И что с того? Я-то буду в поле, колоски собирать или свёклу дергать, а не за доской.
Вот и сейчас я не соблазнился бутылкой, что стояла в глубине буфета. Особо и напрягаться не пришлось.
— Значит, ты решил оперу написать? — сказал первый секретарь обкома.
С таким настроением я проснулся и пошёл в душ.
Я развернул газеты. Да, черепа. Только не белые, как в анатомичке, а землистого цвета. И какого же цвета им быть, раз из земли?
Число туров было нечетным, потому и последнюю партию я сыграл белыми. Хотел в назидании мастеру Золотникову сыграть дебют Гроба, но рацио рисковать не велело, и я подверг противника испанской пытке, …
— Не скромничай. А почему ты в школе не пел?
— Ты, Михаил, на мелочи не размениваешься. Но, сам понимаешь, это по щучьему велению не делается.
Теперь второе. Партия — наш рулевой, и обращение Митринкова в ЦеКа по важному для студентов вопросу показывает то, что Митринков, как и все мы, всецело доверяет партии, зная её мудрость и внимательно…
— Да так, познакомиться, пообщаться, если вы не возражаете.
Я взял с полки книжку Ботвинника, «Алгоритм игры в шахматы». С автографом чемпиона: «Тезке с наилучшими пожеланиями». Нет, сам я с Михаилом Моисеевичем не встречался, это дедушка попросил. Он писал п…
— И сколько стоит в Грузии пожениться без очереди?
— Что это было, Чижик? — спросила Надежда.
Антон — шахматист не чета мне. Крепкий кандидат в мастера. С большими шансами на мастера.
— Думаю, всё будет хорошо. Стучу по дереву, но думаю.
— Хорошие стихи, правильные, — сказал я. — Кто сочинил?
— Я вот что принёс, студент, — сказал он таинственно, помахивая авоськой. Меня он хозяином дома не воспринимал, для него главной здесь была Вера Борисовна, потому и обращался запросто.
— Как знать. Может, и продал, — сказал я. — Но только свою, а не вашу, так что вам страшиться нечего. Вернусь к нашему Гене.
— Да? — папенька словно лимон жевал. — Кантату сочинил?
— Пора, но отчего же по-английски? — удивилась Ольга.
— Нет-нет, просто мы думали, что вдруг автор Стельбова — наклон головы в сторону Ольги — заинтересуется совместной работой с мэтром.
Я отвечал. Собственно, для этого я и разбудил машинку «РейнМеталл» — отвечать на письма. На деловые — с сохранением копий для себя. На бездельные — без сохранения. На совсем уже глупые или попрошайни…
Развез я девушек и отправился восвояси. В Сосновку.
— Да, восемь штук. Ольга хотела их у себя положить, в своём подвале, а там, оказывается, нельзя. Там убежище.
— А как тебе «Москва»? Мы в магазинах «Москву» видели.
— И водки! — потребовал Женя. — Нужно выпить водки!
Хорошо. Прошелся вдоль столов, нашел своё место. Попробовал стул. Не разболтан, стоит ровно. А это важно: крепкий тыл — залог побед.
Открыл дверь, сел. Прогрел мотор. И тронулся.
Особо нас не баловали. Спели четыре песни — и на том концерт кончился.
Но моя помощь не понадобилась. Из обкомовской дачи вышли Павел и Пелагея, обслуга. Ну и пригляд, как можно без пригляда, потому и отпускает Андрей Николаевич дочь на дачу. А что вместе с Надей, так д…
Так я и сказал девушкам, мол, труд — наше всё. Если, конечно, вам важен результат.
— Уж поверь — получится. Ты, главное, не старайся писать гениально, пиши, как на душу ляжет. Если что — поправить всегда сможешь. И прости за совет: побольше рифм с открытой гласной, а шипящих хоть б…
— Это сейчас не нужно. А потом вдруг и нужно будет. А матов-то и нет. Это такая вещь, маты… На дороге не валяются.
— Видели уже, сколько милиции в Сосновке? — спросил он по праву почтальона. Почтальон, он если не всеобщий любимец, то всеобщий знакомец.
— А вот это самое интересное в жизни — найти, в чем ты силён.
В отдельной, уже предназначенной мне папке, новенькой, пахнущей кожей, сберегательные книжки и три конверта с наличностью. В первом, красном конверте — на содержание дома и «ЗИМа», во втором, обычном…
И сразу в глазах потемнело, и очнулся я уже в кресле. Шея затекла, и холод из форточки.
Я сложил их чемоданы и сумки в багажник, и мы тронулись. Шишикин со мной спереди, Лиса и Пантера на пассажирском диване.
Всё хорошо, люди дают стране уголь, сталь, бетон и рекорды. Никаких катастроф. Врут буржуины!
Хорошего помногу! Но не сразу. Думать нужно!
— Ты понимаешь, что запросто вторую машину не купишь. Приходится в обход, с большой переплатой.
— Профсоюзы оказывают материальную помощь студентам. Дают льготные и бесплатные путевки, талоны на диетическое питание и многое другое. А, главное, профсоюзы составляют и подают списки на стипендию, …
— Рекомендации уже есть. От Ахмадулиной, от Евтушенко и от Рождественского.
— Чаепитие, похоже, не состоялось. Видно, торт не той системы. К счастью, вафельные торты не портятся. Не успевают.
Подъехал к молочному магазину. Два творожных сырка с изюмом и молочный коктейль. Это мой обед. Вера Борисовна хотела лапшу варить, на курином бульоне. Я согласился, только сказал, что занятия плюс ту…
— Да знаешь, свадебные подарки принято дарить молодой жене…
— А Коваленко? За Чернозёмск обычно Коваленко играет.
— Зачем сам, придет газовщик, всё проверит, опломбирует и отключит. Газ, это штука такая… с ним только серьезно. Здесь — электрощит. Провода в доме медные, на пятьдесят ампер рассчитаны.
— Говори, говори, — зуб у Саулина стал стремительно выздоравливать.
— Да я не о костюмах, пусть, а дальше? Дальше?
— До стипендии. Новый год, понимаешь. Праздник. Шампанское, конфеты, букеты…
Нас едва выпустили с территории, но всё-таки выпустили, когда мы загорланили «Ой, мороз, мороз». Ясно же, со свадьбы молодежь. Гуляет.
— За тебя — ещё как. Ну, я так думаю. Если ты не начнёшь восхищаться — ах, Евтушенко, ах, Вознесенский!
— Зато ты в деньгах здорово разбираешься, — теперь крикнул недавний друг, которому я отказал в десятке.
Вернулся, поставил автомобиль в гараж и успел аккурат к обеду.
Тогда приехал он. И сразу стал показывать, что мы ничего в драматургии не знаем, ничего не понимаем, и все работу придется выполнять ему. И потому сорок процентов от гонорара это смешно, он согласен …
— Рекомендовали заняться ОФП, а потом каким-нибудь нетравмоопасным спортом, — продолжила Ольга. — Чижик, ты знаешь нетравмоопасный вид спорта?
— Хоть и поедешь, так через три года уедешь. У нас в Жуковке приезжие не приживаются.
И уехал. Вечер в мае долгий, неспешный, так же неспешно ехал и я.
После спектакля был ужин для избранных, и мы в эти избранные попали. Было весело, я даже выпил бокал вина («в честь женского праздника, Чижик!»), а потом очень весело. Одесские джентльмены любезничал…
А другой подготовки не знаю. Читать шахматную литературу, разбирать дебюты? Ну да, почитываю «64», шахматную газету-еженедельник, на предмет партий элиты и не очень. Любопытно, но не более. Как чтени…
Переписка заняла немало времени: я старался, во-первых, и выверял звучание, во-вторых. Иной раз в голове звучит, а рояль говорит — не то. А иной раз и наоборот. Блютнеру я привык доверять. Меньше, че…
Вид у Игната был нерадостный. Трагический вид. Будто целый день ничего не ел. Или два.
Нервы, нервы, нервы. Когда хочешь уснуть по часам, отчего-то непременно не спится.
Не хотелось ничего. Не то, что бороться за победу в турнире — даже выключить телевизор, на экране которого был серый шум, и больше ничего. Не начались ещё телепередачи.
Но, думаю, Надя поймёт и простит. Она умная.
— Просим, просим, — поаплодировали дамы. В опере коверному не место, но почему бы и не попробовать?
Кончилось мороженое. Выбросил обертку. И сразу стало пусто на душе. Душа на одну порцию мороженого. Какая есть.
Сейф стоял в кабинете, в хитром книжном шкафу. Книжные полки проворачивались, открывая капитальную стену, в которую был вмонтирован солидный немецкий несгораемый шкаф, в просторечии сейф.
— Ничего. Магнитофон дома есть? Конечно, есть. Какой?
— А можно и здесь, — вмешался третий, Николай Васин. — У меня с собой есть.
— Отчитаюсь — и домой. Тортик в кругу семьи, телевизор, и всё остальное.
— Ох, Мишенька, не связывайся ты с этими костями. Андрюха правду сказал, то из старого времени, из довоенного, но не связывайся!
Десять положенных минут давно прошли, и я просто сидел на балконе и просто дышал, как обыкновенный человек, а не научно тренирующийся спортсмен.
К удовлетворительному объяснению до конца пары так и не пришли.
Старшина взвода считает Гаврилу надёжным бойцом. Агитирует вступить в комсомол.
— Погодите, девочки, погодите. Сеанс логической магии с последующим… — Я встал из-за стола. Подошёл сначала к Наде, одна ближе. Обнюхал волосы. Шампунь «С хной». Точно так же подошел к Ольге. Шампунь…
На счастье, мы приехали. Ольга поблагодарила, и пошла к себе, напоследок подарив загадочный взор: мол, прозевал я свое счастье.
— Ладно, работайте, а я пойду телевизор смотреть, — это он, верно, шутит.
— Ну да, когда ты его пинком проводил, — наябедничал Сеня.
— В библиотеке дали. Из уважения, энциклопедии на дом запросто не дают. Можешь здесь работать, можешь у себя. Где удобнее.
Посмотрели на мешки. Чтобы отстирать, река нужна, а не колодец. И пуд хозяйственного мыла. Или три.
— «Волгу» он подарил мне, — пояснила Анна.
Я сел на скамеечку и начал дыхательные упражнения, приводя в порядок ум, честь и совесть. Не атлет, значит, не атлет. Но к труду и обороне готов, а это важнее, ежели только быть атлетом.
— Я-то не пью. Мне вечером шоферить. И лишних денег нет. Три младшие сестры, тут, брат, не до пьянки. А насчет проверок — гусары проверок не боятся. Да и что тут сделаешь, ходить и уговаривать — дура…
— Да так как-то… И турнир лишь вчера окончился.
Зашёл. Зарегистрировался, как участник турнира. Получил направление в гостиницу и талоны на питание. Вернулся к ожидавшему таксисту и поехали в Центральную — так называлась гостиница.
— Побольше твоего слышала. Сосновке дополнительные наряды милиции выделены, теперь это самое безопасное место в области.
И я налил себе, хотя до этого намеревался обходить одной лишь минералкой. Дедушка наставлял, что ординарное вино пить нельзя никогда, а марочное — если другого нет.
— Дорогие мэтры и светила отечественной словесности! Довожу до вашего сведения, что не только поезд ушёл, но и рельсы разобраны. Но мы с Ольгой планируем написать новую оперу, условно — «Братская ГЭС…
— Я себе ещё костюм хочу купить. Летний, лёгкий. А то и два, если хорошие.
Библиотека, она же кабинет — комнатка небольшая. Два шкафа с книгами, да и в шкафах пустых мест предостаточно.
— Скажи, что нужно доработать. А в таком виде нельзя. Правый уклон.
Накануне эпизода в результате авиакатастрофы самолета Ан-24 погибли 39 человек, и потому неудивительно, что Чижик волнуется за улетевших в Минводы.
— Прежде чем советовать, скажу, что родители твои сердятся не на тебя. Они сердятся на себя, только загоняют это в подсознание.
Пошли расселяться, пока солнце не село. У многих были электрические фонарики, да вот хоть и у меня, но батареек новых в Кротовых двориках не найти.
— Только не долго думайте. Такие предложения два раза не делаются.
Та спокойно достала из буфета вторую тарелку.
Денег не дам, твердо решил я, но в кабинет провёл.
И тут девочек разобрало. Портвейн — опасное вино. Медленно запрягает, но далеко едет.
В номерах — букеты цветов. И бутылка шампанского От Оперы. Одесса!
— Интересно же! Я посмотрю партии, сыгранные тобой, повнимательнее. Может, найду подсказку.
И я приободрился. Подышал перед открытой форточкой. Восстановил примат рацио. И вернулся в постель: рацио требовало, чтобы я выспался.
Поскольку никто толком не знал, кем будет работать, покупали всё, что понравится. Пригодится для общеврачебного развития. Книги были разные, в мягкой обложке по полтиннику, в твердой — рубль-полтора,…
— Сто лет назад сидели вот так же при свете лучины в какой-нибудь деревенской избе, сидели, песни пели, на балалайке играли, и ничего, обходились без электричества, — мечтательно протянула Гурьева.
— Без квадратных метров туда вообще никто никогда не поедет, — вставил особое мнение простой человек Женя. — Я уж точно.
— Что ж, молодой человек, вы меня удивили. Даже поразили. Надеюсь, не откажете в реванше?
И ещё меня прозвали зимним мальчиком. Из-за автомобиля «ЗИМ», но и в надежде, что придёт лето, сессия, и я растаю.
Я вошел в дом, прочитал записку Веры Борисовны, что и где она приготовила для меня, уселся в кресло и стал размышлять.
— Вчера вечером. И сегодня утром. Знаешь, Чижик, есть такое полезное изобретение, как телефон.
Незадача. Надежда меня знает издавна. Помнит юное дарование, вундеркинда, звезду пионерских утренников.
— Да я бы и в обыкновенную легла, но неудобно. Ко мне то следователи ходят, то отец, то ещё… Вот ты пришел. Беспокоить других ни к чему.
— Ничего, поразит и перестанет, — сказала Ольга.
Утром долго смотрел на запись, вспоминая. Вспомнил. Глупый сон. Пойти в милицию и рассказать? Бред. Наплевать и забыть.
— Да она и побеждает, только у нас перворазрядниц мало, как выполнить норму?
— Один умный человек, профессор Карл Хемпе, однажды сказал: «Die Geschichte kennt kein Wenn», то есть История не знает слова «если». Не таким был человеком Владимир Ильич, чтобы уйти под лёд.
— Так, — Надя смотрела на меня даже и с испугом. — Ты будто за дверью стоял.
— Под столом прятался. Ясно же, что платье — это серьёзно, и что Оля предложила что-то из своего гардероба. А твоим родителям это не нравится. Они считают, что мы вообще богема и образ жизни, который…
Потом мы немного посмотрели мой новый телевизор, попили чаю с пирогом, и девушки ушли восвояси.
— Давайте пить пиво, как его пьют немцы, — предложил Суслик.
— Положим, не бежал, а шёл, — поправил МихМих.
— Не хочу пугать, Надя, но трудностей и борьбы нам хватит с избытком. И мужчинам, и, увы, женщинам. Но помечтать-то я могу?
— Ну, над водой, а капелла — подначила Ольга.
— Я пас, — сказал я. — Не хочу я в Африку. Не сейчас.
У Ольги — острый приступ писательской неуверенности, спровоцированный недавней встречей с Профессиональным Драматургом, в дальнейшем ПиДи.
Зарядившись изобразительным искусством, я перешел к искусству музыкальному. К кабинетному роялю. Блютнер был по случаю куплен у одного генерала в сорок восьмом. Имя генерала дедушка мне так и не сказ…
— Знаешь, Чижик, ты просто на глазах взрослеешь. С трудом и узнаю, — попробовала сменить тему Надежда. — Откуда это всё? Я не о талантах, талантлив ты с детства, но вот эти уверенность, апломб, стойк…
Бредовая. Но я и сам недалёк от бреда. Попробовать-то можно?
Замок и в самом деле открылся легко: дедушка смазывал его лучшим машинным маслом: капнуть одну каплю, и довольно. Два раза в год, восьмого марта и первого сентября. Теперь это моя забота.
В таком вот состоянии я вернулся в «Октябрь» — да-да, на такси и прямо ко входу (у мастера из Ростова встреча с ночными омичами окончилась мелкими телесными повреждениями, потерей кошелька и часов, с…
Когда я подбежал, большинство уже стояло вокруг трактора. Только Ольга лежала, стараясь не стонать. Перелом голени. Это я и без учёбы видел, и все видели — перелом-то открытый.
А Надежда будет комиссарить в сельхозотряде института. Студенты подрядились на сельхозработы нашей области. И будут работать не так, как мы осенью, забесплатно, а за деньги. Дело комиссара — обеспечи…
— Панасоника у меня нет, сойдемся на «Воронеже». Звук будет тот ещё, у меня ж не студия, но мелодию услышишь — и я сыграл восемь основных тем. Проверил запись. Сносно. — Вот. Работай.
В итоге готовили все четверо: я, Надежда, Ольга и Вера Борисовна. Я мыл и резал яблоки. Остальные делали остальное. Я отошел в сторону и смотрел: хочешь помочь мастеру — не мешай! К яблокам Надежда д…
Я настоятельно советую найти на Ютубе инструктивный ролик с приемом Геймлиха, посмотреть, а, главное, потренироваться хоть четверть часика на друзьях и знакомых, и так несколько раз, чтобы применять …
— Смотрите, Чижик, вы противопоставляете себя товарищам, — громко, чтобы слышали все, заявил ассистент. — Им придется вашу норму выполнять, покуда вы прогуливаться будете.
— В общем, у меня есть девушка. В Тбилиси. И да, её зовут Нина. Нина Гуриели. У нас в Тбилиси не так, как в России. У нас девушки слушают родителей. Ну, не все, но многие. Очень многие. А родители хо…
— Так это рассказывают, что не оказал. А на самом деле вдруг и оказал. Хотя какую такую медпомощь можно оказать голыми руками человеку, упавшему с высоты? Вот в кино кому-нибудь оторвут голову, или в…
Да и трактира для проезжающих не слишком богатых, но и не сказать, чтобы бедных, поблизости нет. В здании скучный буфет, никаких поросят с хреном, в ларьках и на лотках всякая снедь, выглядевшая, впр…
— Молод я ещё, Андрей Николаевич, о политике врать. Что, мы с Ольгой интереснее занятия не найдем, чем о Солженицыне говорить?
— И тебе не будет неловко? Все на трамвае, а ты…
Мы ещё заехали в магазин «Ткани», где девочки выбирали мануфактуру.
Есть ещё такая вещь, как тренировочные сборы. Вместе с тренером, а то и с целой командой едешь на турбазу или малолюдную гостиничку куда-нибудь в горы, на дивное озеро, или к морю, и там разбираешь д…
Заехал и в институт, сдать учебники — и взять новые. Поскольку чемпионат СССР продлится около месяца, нужно учебный материал освоить заранее, самостоятельно. За два-то месяца — легко. Во всяком случа…
— И по машинке тоже, — не стал спорить я. — Поскольку купить, это одно, а научиться печатать — немножко другое, я понял, что время поджимает. В простых случаях можно просто отдать текст в машбюро или…
— Так то в пивной. И это было давно, до войны. Сегодня немец — человек расчетливый, лишнего не выпьет. Нет, если угостят… Но в условиях ограниченных ресурсов он сумеет получить удовольствие от каждой…
— Чижик всё может! — уверенно сказала Надя.
Через полчаса я стал богаче на четвертной. От реванша они отказались. Собрали шахматы и ушли гуськом. Хотя, если посмотреть на игру с практической стороны, они получили идею в дебюте слона, а идея ст…
— Работаю над собой. Самосовершенствуюсь. Медитирую, раскрывая потаенное внутреннее «Я». По пятнадцать минут в ноль три часа еженощно — ответил я честно, но мне, как водится, не поверили. Приняли за …
В аэропорту достаю из багажника папенькины чемоданы, те самые, из Чехословакии, куда папенька ездил с вместе с маменькой на гастроли в далеком шестьдесят седьмом. Отношу к стойке. Папенька — депутат,…
Потому я неспешно, показным ходом, двинулся к Дому Кино. Сегодня там предпремьерный показ «Ромео и Джульетты». Собственно, фильму четыре года, и его уже показывали тогда, в шестьдесят восьмом, для уз…
Проснулся в три с минутами. Без крика, но почти. Опять меня ели крысы.
В пять снова уснул, и спал уже до десяти, благо воскресенье. Поспал бы и дольше, но разбудил телефон.
Сходил за чемоданом, отпустил таксиста, умеренно вознаградив за стойкость и мужество.
Мы подошли серьёзно, дождались, когда он останется в доме один. Только позвонили в дверь, а он открыл огонь. Двоих наших ранил, а потом застрелился. И да, в чемодане были фотографии жертв. Дело это з…
Играть против меня выбрали мастера Куваева. Остальные изображали штаб.
— Обыкновенная, по Марксу. Кто мы для этих ребят? Белоручки, нахлебники, живём за счет гегемона. Они, понимаешь, работают. А мы все такие чистенькие, ладненькие, нарядные, так и хочется морду начисти…
Пришла Вера Борисовна, я её специально попросил прийти сегодня попозже, мол, готовлюсь к турниру, и утром нужна полная концентрация. На самом деле просто хотел дать ей выспаться. И в храм сходить. Ве…
Обыкновенно мы едим в столовой. Мы — это когда с дедушкой, а прежде и с бабушкой. Вера Борисовна, домработница, приносила супницу и разливала каждому в плепорцию. Сервиз майсенского фарфора, австрийс…
Пленка кончилась, магнитофон замолчал, замолчали и мы.
Настроение, с утра бодрое, испортилось. Живёт же всякая мразь на свете, да не просто на свете, а где-то рядом. Где-то совсем рядом. Даже «заказное письмо», запрос Новосибирского Оперного театра на по…
— Ага, конечно. Сами мы не местные… В общем, плюнь и разотри. Стихи ты сочинила? Ты. Так что это папенька твой может гордиться, что у него дочка — поэт. И ещё — я о земном. Машину купишь, не как дочк…
Учеба же в медицинском требует личного присутствия, особенно на старших курсах, вот и не идут к нам спортсмены. А если и идут, то не ради спорта. В восьмой группе учится парень, что играл за юношеску…
— А ты бы так мог? — не унимается Надежда в перерыве.
Я встал, дошел до столика, на котором стояла бутылка боржома. Полстакана, и довольно.
Я в подвал спускаюсь редко. Даже не подвал, цокольный этаж, а всё равно редко. В детстве, в первом классе, мне местные пацаны рассказали страшилку, что под Сосновкой лежит царство мертвецов, и они та…
Девушки обступили Олю с Надей, расспрашивая, кто их так разукрасил. Чижик, кто ж ещё, отвечали они. А нас можешь? Могу, отвечал я. Кошечка, белочка, лошадка. Могу даже корову изобразить. Зачем корову…
— Хорошая машина, говорят. Современная, и в управлении лёгкая.
— Во-первых, оперу утвердили в репертуаре Большого. Во-вторых, подписали договор. В-третьих, заплатили аванс. Я на твое имя сберкнижку завёл, нужно было для договора и аванса, — я открыл портфель и д…
Поднявшись на четвертый этаж, я прошел в Отделение А. Отделение для излюбленных людей. Вообще-то непорядок — вот так запросто иду. А вдруг я диверсант, или псих какой? Приду с топором? Где стража?
Но вопрос Игнат поднял правильный. Деньги нужно тратить. С умом, но тратить. Тратить, но с умом.
Я готовился к финалу первенства России по шахматам. Должен был готовиться. Но не знал, как.
Я огляделся. Вешалка стояла у входа, там я и оставил пыльник и шляпу. Гардероб не работал, ведь конец мая.
— Спокойствие, спокойствие, сейчас всё наладится, — сказал Юрьев, куда-то вышел и вернулся уже с горящей свечой. Потом зажег еще две. Ну да, иногда такое бывает. Раз три подсвечника под рукой.
Спиртное до полуночи решили не трогать. Показать характер. Мы ж не пить собрались, а веселиться. Его, спиртного, помимо полудюжины «Донского», имелось: две бутылки «Столичной», бутылка коньяка, и вин…
Соавторство с Евтушенко для неё — как мне с Гагариным на Луну слетать. Будь Гагарин жив, конечно. Я в детстве так и мечтал — с Гагариным на Луну! И не я один.