— Передали, что меня желают видеть. Здесь и сейчас.
Институт домработниц в те годы уже угасал а прежде, в сороковые-пятидесятые-шестидесятые, был весьма развит. Домработницы считались рабочим классом, с ними заключался договор, платились необходимые отчисления, они имели право на пенсию по достижении пенсионного возраста и т. п. Долго работающие в семье домработницы нередко становились «своими», в смысле — членами семьи, порой с решающим голосом.
— То есть ты сидишь внутри огромной электронно-вычислительной машины?
Формально папенька надо мной опекунствует, пока мне восемнадцать не стукнет. Опекунствует, но не препятствует. Да и как можно препятствовать, завещание составлено так, что до моего восемнадцатилетия сделок с движимым и недвижимым имуществом совершать вовсе нельзя никому ни за что. Ну, и кое-что дедушка передал с рук на руки. На всякий случай.
Но вопрос Игнат поднял правильный. Деньги нужно тратить. С умом, но тратить. Тратить, но с умом.
Папенька был недоволен, но умеренно. Видел в случившемся интригу против директора. Мол, если не нравится либретто или музыка — нужно было сразу запрещать. Действительно, в чем моя вина? В том, что на репетиции заменил заболевшего товарища? Папенька пошёл не в райком комсомола, что ему райком. Он в обком партии пошёл. Сразу дали задний ход, выговоры с нас сняли, Ваньку Юшакова восстановили в комсомоле, но медали — тю-тю.