Я ничего не ответил. Но в тележку не полез. Барон и Васин посмотрели не то, чтобы осуждающе, но близко.
Кто-то вновь постучал в дверь, но я не открыл. Постучат и отстанут. Был бы ППШ и лицензия на отстрел — нет, тоже бы не открыл. Я добрый.
Что примиряет с новым местом, будь то Тула, Омск или Кротовые Дворики, это возможность видеть новые сны. Новые — в смысле иные. Мне снилось, будто я — это вовсе не я, а штабс-капитан Соколов-Бельский, служу адъютантом Александра Васильевича Колчака, выполняю особые поручения. Вот и сейчас я спрятал в подвалах гостиницы «Россия» сто килограммовых золотых слитков. «На оперативные расходы», — сказал Александр Васильевич, подразумевая подкуп чешских командиров.
Первым делом он полез во внутренний карман пиджака и вытащил двадцатипятирублёвки.
— Я, как-никак, автор. И хотя у нас автором любят подрезать крылышки, тут у них не получится. Но первый секретарь обкома по сравнению с автором — Крейсер Аврора по сравнению с парусником.