Все цитаты из книги «Распыление. Дело о Бабе-яге»
— Ближе к телу… — мысли разбегались, как легкие облачка. — Во-первых, там были призраки.
У меня не получилось установить контакт с поставщиком Пыльцы на кладбище — мы тогда предположили, что им был Живчик…
Лумумба как-то сказал: — Поиски истины — тоже наркотик. Единожды попробовав, ты уже не в силах отказаться.
Наставник, по-моему, тоже обеспокоился. Вытащив из графина пробку, он плеснул в стакан и протянул его через стол. Лысый принял. Выпил мелкими глотками, выдохнул, занюхал рукавом… Вновь пахнуло перега…
Он замахал на нас руками, будто таким образом намеревался развеять наваждение.
— Уходи. — перед мордой Зверя вновь загудело пламя. — Ты не можешь больше заботиться о них. Ты больше не человек.
— А я? Я не умер вместе со всеми. Повезло. Оказался я поцелованный синим ветром… это мне потом монахи сказали. Лежал, и галлюцинировал сутками напролет. По ожившим глюкам меня пастафарианцы и нашли. …
— Господин Лумумба. — вспомнил полицеймейстер. — Кроме вас и фон Цаппеля, кто еще присутствовал на кладбище?
— Даша Салтыкова… — кивнул тот. — С женой моей большими подружками были. А я её не узнал. Ни сном, понимаешь, ни духом…
— Чужого нам не надо. — обрубил Таракан. — Сами разберемся. Пойдем к Хрону, посчитаем, может, хоть компенсацию за боеприпас выплатит… А тебе, Маха, я отдам. — он сочувственно посмотрел на девчонку. —…
— Ага, щас, будет она монеты с собой таскать, — скривилась я. — А где гарантия, что она их не зарыла, например?
— Лети, голубь. Через три часа жду с докладом.
Дождавшись, чтобы он отвернул голову, я вскочила и рванула к деревьям. Вслед плеснула струя пламени. Чувствуя, как загорается куртка на спине, я упала и покатилась.
Человек с горящей веткой вытащил громадный пистолет и направил его Зверю в грудь.
Я подавилась. Прокашлявшись и дождавшись, пока схлынет злость, и на язык перестанут прыгать те самые слова, за которые мне рот мылом мылили, я посмотрела на Таракана.
Полсекунды ушло на то, чтобы совместить в уме составляющие: теток в халатах, синий порошок, запах корицы… Сбивали с толку незнакомые приборы. Незнакомые, да не совсем: круглые стеклянные блюдца, весы…
— Люди-то прежние остались. Бабуля говорит, в психологии и менталитете ничего не изменилось. Только предлагаемые обстоятельства… Ой, пароход! Гляди, колесо какое здоровое! Эге-гей! — и Маша замахала …
— Обрез, твою дивизию! Как ты нас нашел? — Маша повисла у него на шее, я отвернулся.
Отовсюду, как тараканы, начали высовываться люди. Однако сколько народу у нее работает! Никогда бы не подумала.
На фундаментальной дубовой стойке благоухал роскошный букет, вставленный в хрустальную чистую вазу. Рядом выстроились разноцветные телефоны.
— Монеты гну. Пальцами. — парень схлопотал еще одного леща. — Попрошу вот господ заезжих магов превратить тебя в тихое незлобивое животное. Ёжика, например. Или черепаху.
— Что я настоящий маг: могу жрать Пыльцу тоннами, и ничего мне от этого не делается.
Чих взорвался в черепе и вылетел наружу так, что стекла задребезжали. В ушах что-то лопнуло и зазвенело. Меня подбросило над лежанкой, а полушубок, которым я был укрыт, снесло на пол.
— Нашла! — заорала я что есть мочи. — Я нашла сигналку!
— Обрез предложил им поехать на каникулы. — сказала молчавшая до того Ласточка. — У него мама в деревне, недалеко…
Тьму прорезал бледный, неуверенный луч — краешек солнца показался над рекой и в этот же миг раздался громкий, пронзительный крик петуха.
— Отцы разные. Мамка моя — женщина видная и не старая еще. Как батя погиб, её армянин замуж взял. Хороший мужик был, хозяйственный. Тоже помер. Оба мужа по пыльной дорожке пошли.
— Я про бомбу ничего не говорил. — открестился я. — На бомбе настаивали как раз вы, бвана.
— Тогда я убью тебя. Чего бы это мне не стоило, я убью тебя, Елена.
— Не, у того трусы — поверх штанов. А у этого — прям так, на голую жо…
Она вновь начала превращаться, теперь в подобие летучей мыши, с кожистыми крыльями и игольными зубами.
— Она станет нашим лучшим боевым магом, можешь не сомневаться. Давай Сеть миродержца! Раз, два, три!
Сомнения, что это может быть Мадам Елена, отпали окончательно. А значит, и Бабулю могла она заколдовать, и теток припугнуть: превращу, мол, в крольчих, так и будете остаток жизни травку жевать да кро…
Взмахнув ритуальным ножом, Лумумба снес голову курице. Кровь, черная и глянцевая в свете луны, хлынула на землю и бвана, разбрызгивая её во все стороны, начал ритуальную пляску, нараспев читая заклин…
В глаза бросалась нарочитая роскошь новой нашей обители. Полосатые, в розочках, обои, зеркала и картины в тяжелых рамах, обивка мебелей и портьер — всё выдержано в золотых и пурпурных тонах. Ванная к…
Постояв на пороге, я тихонько закрыла дверь. Бабуля не любит, чтобы совались без спросу в его личное пространство. Пусть уж сам, когда с делами покончит.
Сцепив зубы, я отогнал тосклый липучий страх. Он не может умереть. Не так. Не здесь. Наставник не распространялся, как собирается расколдовать Зверя, а я, честно говоря, не спрашивал. Во всём полагал…
— Но если Мадам Елена — и есть дилер, а мы её прижучим, вам же лучше будет! Без Пыльцы в городе куда как спокойнее станет.
Соскучившись, я постучала в окованную железными полосами створу.
— А ничего. Трое даже не проснулись, так во сне и угасли. Остальные не смогли выйти из Нави — мы тогда и не подозревали, что это такое. Застряли за Завесой, а сил вернуться не было. Синька высосала в…
— Она не со зла, правда. Просто… Нам никто никогда не помогал. Она не верит.
— Интересное кино… — поджал губы наш хозяин и повелитель. — Были в истории случаи, когда воду — в вино, но чтоб наоборот? Вы уж там не подкачайте.
Лумумба не пришел. Значит, нужно идти в город и на месте разбираться, что с ним случилось. Если и вправду погиб — писать рапорт в Москву, искать виновных… В то, что он просто так, на пустом месте спя…
— А сколько тебе нужно? — тихо спросил я, пока никто на нас не смотрел. Почему-то перед этой девчонкой я ощущал личную вину. Будто обманул в чем-то. — Ты не думай, мы с бваной не такие уж и нищие. — …
Зрелище, которое мы с петухом представляли, направляясь обратно в гостиницу, произвело на публику неизгладимое впечатление. Разговоров хватит надолго. Разумеется, прямо посреди кладбища Лумумба перек…
— А стрельба велась холостыми. — добавил Штык.
Первой мыслью было применить заклятье холода. Просто высыпать на огонь тонну снега. Я даже поднял руки, но Маша схватила меня за рубаху.
— Это верно. — Лумумба задумчиво выпустил ароматное колечко. — Может, это был упырь? Ты не ошибся?
— Не думаю, что он искренне полагал, что в моих силах поднять из могилы его жену, а тем более, расспросить. — Лумумба всё подбрасывал монету. Сверкала она, по-моему, как вполне себе настоящая. — Маги…
Тогда и в голову никому не пришло подумать на хозяйку заведения! Он жил где-то в комнатах над рестораном, а значит, у Елены были и другие возможности с ним покончить, но она ими не воспользовалась. Ж…
— Бабуля ненавидит магов. — сказала Маша очень тихо, но ведьма услышала.
— Не скажите. Один чуть мне сердце из груди не вырвал, а вы знаете, бвана: призраки на такое не способны. Бестелесные они.
— Спасибо. — ответила я невпопад. Чувствуя, что жар скоро доберется до щек, быстро чмокнула его в уголок губ, подхватила корзину и нырнула внутрь.
— Ох и не простой вы маг, товарищ Лумумба. — Таракан впервые улыбнулся, став лет на десять моложе. — Обещаю содействовать, чем могу.
Перепрыгнув через низкий заборчик, он подскакал к крыльцу и только здесь перевел дух.
— Бвана, а куда мы идем? — я находился в эйфорической фазе отходняка. Ощущал себя воздушным шариком — в буквальном смысле. Лумумба тащил меня за собой за веревочку, и я всё время боялся, что он эту в…
— Никого там уже нет. Совсем никого… Понимаешь?
— Открывай, добрый человек. — ласково попросил он. — Потом поспишь.
— Фонарик хоть бы дали. — канючил я, с тревогой выглядывая в окошко. Так и знал: сплошные тучи. При моей невезучести все шишки соберу. — Знаю, есть у вас…
Я не стал возражать. Может, наставник и прав. Когда-нибудь всё станет как раньше, и все станут счастливы.
Не могу перестать думать о Бабуле. Увидев прошлой ночью как он изменился, я почти потеряла надежду. Пока он оставался Зверем — страшным, несчастным, с чешуйчатой головой и огромным, заросшим шерстью …
— А, боитесь работу потерять? Конечно, без маганомалий — на хрена охотники?
Внутри было очень уютно, несмотря на то, что обои кое-где отставали, двери давно нуждались в покраске, а потолок в побелке. Но общая атмосфера — детские картинки, яркие и веселые, которыми были залеп…
— Благодарствую. — прикрыл глаза наставник. — Мы сыты.
От ледяной воды сперло дыхание, ботинки и куртка, быстро намокнув, потянули на дно. К тому же, течение было бурным, меня закрутило и поволокло от берега. Вцепившись в ремень Пищали, — только оружие м…
Разведя руки, я попытался открыть Завесу. Меж ладоней проскочила крохотная синяя искорка, и испарилась.
— О близняшках, конечно же. — всё-таки удалось превратить нервный тик в улыбку. — Я пельменей купила, представляешь? Из того самого дракона. Побалуем наших больных деликатесами… Поставь, пожалуйста, …
— Тебе лишь бы жаловаться, падаван. Совсем от рук отбился без моего чуткого руководства.
— Не ной. — отмахнулся учитель. — Пока я сюда шел, подумал, что лучше не афишировать, кто мы такие. Не будучи агентами, мы скорее выйдем на поставщика пыльцы. А это, как ты понимаешь, требует большег…
— Почему у вас в штате всего сорок единиц, когда положено сто пятьдесят? — поинтересовался наставник, всё еще делая вид, что занят ногтями. — И содержание, насколько я помню, вам выделяется на полный…
— А кто нас в тюрьму кинул, как преступников?
По жизни я всё время сталкиваюсь с волшебством, или, как говорят у нас в агентстве, с маганомалиями. Но обычно я нахожусь… Как бы это сказать? По другую сторону. Обычно я охочусь на Запыленных и унич…
— В открытую? — Лумумба сделался вкрадчив, как леопард. — И вы считаете, это большое достижение? При том, что наркотик в стране запрещен, и использование оного преследуется законом!
— Я бы хотел знать… — начал Штык, но учитель остановил его взмахом руки.
— Он в меня из огнемета палил, псих недоделанный, ведро без ручки. Обогнув Таракана, я вновь попыталась достать Обреза. — Знаешь, как его в народе зовут? Катастрофа ходячая. Всё у него через жопу, то…
— Не было никакой телеграммы! Знать ничего не знаю, ведать не ведаю… Никакой телеграммы в глаза не видел!
Сова, паршивка, уселась на надгробие в паре метров от меня. Как только я начинал топать и поворачиваться вокруг себя, она хлопала крыльями, раззевала клюв и беззвучно хихикала. Я показал ей язык. Хот…
— А Витюша, сыночек мой. — откликнулась красивая женщина. — Самая большая кровать во всем доме, в моей, значить, спаленке… — подмигнув и улыбнувшись завлекательно, она уперла руку с ярко-красными ног…
На это было нечего возразить: когда на щеках появляются синие прожилки, а глаза утопают в синеве вместе с белками и радужкой — верный признак. Своё он отпылил.
Затем Мадам, клюнув блондинчика в щеку, уходит, покачивая бедрами, а на сцене вдруг раздергивается занавес. Звучит бодрая музыка, из дальних кулис с игривыми визгами выскакивают девушки в коротеньких…
— Некогда! Нужно выбить стекло и прыгать. Здесь невысоко.
— Что вы задумали? — вдруг спросил Штык. Он успокоился. Казалось, даже расслабился. Может, вздохнул с облегчением: не придется распутывать убийства в одиночку.
— В первую очередь потому, что Бабуля не стал бы заводить отношения с… нехорошей женщиной. Жалко, ты его не знал, а то бы сразу понял. Он такой же, как Базиль. Честный и благородный. Добрый. Они поже…
Нужно его поймать. Если поспешить, пельмени даже разморозиться не успеют, а я зато смогу… Ладно. Не буду загадывать раньше времени.
Маша какое-то время беззвучно открывала и закрывала рот, очень походя на удивленную золотую рыбку.
— Му-у-у! Му-у-у! — опять раздалось над поляной. Дракон, красиво кувырнувшись в воздухе, ринулся к коровьей шкуре.
— Осмотреть, а не тянуть в руки всякую гадость! А вдруг это бомба?
Обрез спросил разрешения устроиться в комнате Бабули — я не успела открыть рот, чтобы отбрить его как следует, а Ласточка уже разрешила… Дети, даже Глашка, без звука отправились спать, умывшись и поч…
— Ты могла выпрыгнуть из окна! Я тебя видел: высунулась, покричала, и — упала назад. Представляешь, что я почувствовал?
— А скажите, любезнейший: где в вашем городе можно раздобыть Пыльцы? — с места в карьер спросил Лумумба.
— О-о-о, к Мадам Елене? — тонко улыбнулся управляющий. — К Мадам Елене господа одеваются только в парадное. Фрак, пластрон, гвоздика в петлице. Всё это можно найти в торговом доме господина Ростопчия…
Когда в замке загремел ключ, мы были готовы. Первый охранник влетел в камеру сам — даже ничего делать не пришлось, только протянуть руку и несильно стукнуть его о стену. Второго я огрел дверью. Трети…
— Да это не магия. Так, остаточные брожения в организме.
— Штык этого не допустит. — Глаз и щека у Маши налились нездоровым багрянцем, это было видно даже в полумраке, царящем в камере.
— Витаминов не хватит. — осклабился тот, и придвинулся еще ближе.
— Но в нашем случае попал не в бровь, а в глаз. — засмеялся Железнов. — Дюже ей монеты надобны были.
До самого рассвета я так и не могла заснуть, так что, едва краешек солнца показалось над рекой, вышла из дому и, решительно поправив лямки рюкзака, зашагала к складу. Патроны у меня еще вчера закончи…
— Пожар. — высунулась я из-за его локтя. — Горим!
— Спаситель. — буркнул он. — Это шутки у вас такие?
— Ага… — Ростопчий что-то прикидывал про себя. — Значит, это не пустой был треп. — говорил он так, будто Лумумбы рядом не было.
Они почуяли кровь. Мать, как и предсказывал Таракан, ослабила поводки, когда в таборе вспыхнул пожар. Да только начался он намного раньше, чем мы рассчитывали.
— Ты о чем? — невинно спросила, хлопая ресницами, и чуть приподняв бровь. Бабуля нахмурился, на мгновение напрягся… а потом расслабился.
Цаппеля тоже убила она — ну, или её охранники, что сути не меняет.
— Витяй, пригляди. — скомандовал Таракан. — Да смотри у меня — насчет языка. А то я быстро… — парень молча кивнул и бодро поскакал вслед за Машей. — И чтоб до дому довел. — строго крикнул ему в спину…
…В городе стояла удушающая жара, и это было непривычно. У нас в Москве давно научились контролировать погоду… Пока забрал с почтовой станции багаж да отыскал постоялый двор, вымотался окончательно.
— Не верещи. Здесь я. — она подошла сзади, прячась за меня от зверюги.
— Ага! — уперев руки в бока, он и вправду был похож на циркуль. — Вот вы где! — обращался он, как ни странно, к Лумумбе. — А я вас с самого утра ищу! Пройдемте! — и он, не глядя на полицеймейстера, в…
Я добросовестно себя оценил: бок с одной стороны ободран и саднит — уже выступили рубиновые, как вино, капельки крови. Коленка распухла и почти не гнется, рука… рука замотана почти до самого плеча, и…
— На голову он ушибленный, а не слабый. — буркнула Маша. — Это ж надо придумать: сокровища Матери Драконов!
— Так и что у вас за идея? — я зевнул. Глаза слипались. Жара, жужжание мух, негромкое чириканье, доносящееся через окно — всё навевало сонное оцепенение.
— Так оно и бывает. — кивнул Таракан. — Разок вмазался — пиши пропало. Всё одно: спылишся.
— Найдем мы вашего Бабулю. — не переставая мешать — очки запорошены, руки по локоть в муке — спокойно сказал Обрез. Тара — лучший следопыт в наших краях. Обязательно найдем.
— Да нужна ты больно, пигалица кургузая. Хотел, как лучше…
— Не скажу! — наконец прошипела она. Большой личной силы была женщина: сопротивляться прямому приказу унгана зомби не способны. — Не скажу! — стенала она, качаясь, как былинка на ветру, и заламывая р…
— Убийство? — тихо спросил он. — Когда это произошло?
И он отступил. Песок зашуршал под тяжелыми лапами, раздался плеск, другой, и — всё. А потом вернулись остальные звуки.
— Ладно, записывай, стажер. — прервал мои мысли Лумумба. Я достал блокнот. — Маганомалия уровня Б-тринадцать дробь два. Летальный исход. Адрес… — он растерянно огляделся. — Выйдем, посмотришь адрес. …
Рванув ворот, я попытался нашарить крестик, и не смог. Стащил рубаху, обсмотрел всё своё туловище… Пошарил в карманах, даже трусы обхлопал! Потом упал обратно на лавку и слепо уставился в стену.
Когда Лумумбу повинтили, внутренний голос твердил: уходи, пока на тебя никто не смотрит. Скройся, заползи в канаву и сиди там, как мышь под метлой… Но я заупрямилась: надоело. Надоело быть незаметной…
— А вы повыше поднимитесь. Дым-то, он же легкий. Весь вверх утекает…
— Совершенно верно. — продолжил Лумумба. — И всё у нее было хорошо: Мокий Парфеныча она нейтрализовала, Цаппеля прикормила — после смерти Ядвиги тот оказался нищим, как церковная мышь, и охотно прини…
Взяв наизготовку Пищаль и поправив рюкзак, я пошла вниз. Пес так и остался сидеть на границе.
— А с девкой-то что делать? — я навострил уши: была надежда, что Маше удалось бежать…
— Скорее! — завопил наставник и рванул к ней, прямо через тлеющий подлесок.
Пельмени! — я огляделась. — Где мой рюкзак? Когда я успела его снять? Вскочив, я заметалась по траве. Этого не может быть. Я же никуда не отходила, всё время была здесь! Не знаю сколько времени я про…
Он лежал у стены, положив под голову свернутую камуфляжную куртку и укрывшись драной вязаной кофтой. Высокий белый лоб, ввалившиеся, в синих прожилках, щеки, на подбородке седая неопрятная щетина.
— Расскажете, где его найти? — Таракан удивленно поднял бровь.
Пожав плечами, я взяла поднос: от халявной еды точно отказываться не буду. У меня вообще аппетит хороший, несмотря на недорост. Многие удивляются: и куда только влазит? Бабуля говорит, такой синдром …
— Очень приятно познакомиться. Таракан. Охотник на магов.
Выпустив Машу, будто забыв о ней, он пошел к берегу, на ходу изменяясь. Лицо его вытянулось, став мордой с огромными челюстями и глубоко запавшими, светящимися глазами. Ноги и руки стали лапами, спин…
— Иван. — я чуть не дал петуха. — Иван Спаситель. Т-тоже к вашим услугам.
Обдираясь о жесткую кору, перемазавшись в смоле, мы спустились на землю и припустили к месту битвы.
— Пропусти, пожалуйста. — вежливо попросила я. Демонстративно отвернувшись, пес стал чесать задней ногой за ухом. Но как только я попыталась его обойти, выпрямился заворчал.
— Ты, Ваня, не помнишь первых лет после Разлома. А уж жизнь до него — тем более…
Не успел я опомниться, как в рот мне напихали какую-то вонючую тряпицу.
— Потому, мать твою! — но, посмотрев на меня, он пояснил: — Я, как взрыв услышал — думал, у вас что-то сорвалось. Взрыватель не тем концом вставили, или еще что… Словом, решил, что вам хана. А тут — …
— Главное, не потерять Машу. — билась одна-единственная мысль. — Главное, не разжать рук, что бы ни произошло…
— Никак нет-с. Не обманываю. Сей напиток производят у нас в городе, на заводе господина Дуриняна. Особые технологии, так сказать-с.
— Ага. — хихикнула я, — Девки на тебя так и вешаются. Гроздьями.
— Но… Почему тот, кто его убил, не забрал улики? Они ж, можно сказать, на самом видном месте.
Да только я в магическое счастье не верю. Помню, как от отца среди ночи бежать пришлось, я тогда совсем маленькая была. Ну, честно говоря, настоящей-то памяти нет, только вспышки: чудовища с щупальца…
— Беги! — закричал Таракан, и я побежала.
— Но зачем? Не из-за денег же! Монеты-то фальшивые. Точно такие, как у Кукиша…
Я прикинул, что с одним-то я точно управлюсь. Остаются второй тяжеловес и сам Цаппель, выступающий хоть и в весе пера, но зато с пистолетом. Его рукоять торчала из кармана куртки… Интересное кино: на…
— Ну чо, ладно тогда, мужики? Пускай всё по закону.
— Зачем вы приперлись, тройной вам тулуп об лед с переворотом. — наставник от такого загиба из уст крошечной девчонки опешил. Я, признаться, тоже присел.
В глубине души я понимал, что со всеми приготовлениями мог спокойно управиться наш управляющий, услужливый и расторопный господин Скупердяев, но так же сознавал, что Лумумбе нужно какое-то время побы…
— Градоначальника-то, градоначальника — тоже они грохнули, сердешного. Про клад ихнего благородия узнали…
— Мангазейские дензнаки — самая твердая валюта. Великий князь лично следит как за качеством золота, так и за весом монет…
Сильно пахло корицей, как всегда в присутствии Пыльцы. Я невольно поморщилась. По словам Бабули, в старые времена так пахли яблочные пироги, но сейчас никто, в здравом уме и доброй памяти, не возьмет…
— В убийстве господина фон Цаппеля, градоначальника. — и Штык кивнул своим молодцам.
— А к нам зачем пожаловала? — спросил дядька с мягким бабьим лицом и маленькими и острыми, как буравчики, глазками. — И… где Федька?
Соберись… Двое суток в бронепоезде — и не подумайте, что там предусмотрены спальные вагоны. Затем на перекладных, по жаре, по пыльной степи, к черту на кулички. До сих пор зубы стучат и задница похож…
А я, медленно и аккуратно, подтянув ноги и помогая себе руками, наконец-то поднялся. Убрал волосы с глаз и узрел белый свет. А вместе с ним — Машу, Ласточку и незнакомую, с красивым лицом, женщину.
Ведьма норовила вцепиться в горло, но я давил и давил, слушая, как трещат кости. А потом вдруг почувствовал, что тело её меняется. Оно становилось мягче, тоньше, податливее…
— Чертовски приятно, мадемуазель, но играть в обнимашки будем позже. Нужно поймать эту птичку.
— Суккуба? — я был поражен. Ничего такого я в упор не помнил.
— Ты с ума сошла? Я же маг. Я всё время это делаю.
— Не выйдет. — поджала губки хозяйка, наливая в ушат воды и пробуя её локтем. — Пыльцы-то совсем нема. Мы граждане послушные, ни в чем таком не замешаны… Так что, если у тебя самого не припрятано…
— Позвольте. — удивился наставник. — сначала хотелось бы услышать, в чем нас обвиняют.
На улице была лепота. Солнышко пригревало, в луже, прямо посреди дороги, барахтались воробьи, а на крылечке соседнего дома, не обращая на птах никакого внимания, умывалась откормленная кошка…
— Да с чего ты взял? — я не могла поверить. Как так-то? Всех в рейд отправили, и только нас троих забыли?
— Подсекай её, подсекай! — руководил Лумумба. — А теперь тяни…
Я нашла взглядом старую школу. Для нашей банды она была пиратским замком: много комнат, куча мебели для костров и решетки на окнах — легко защищать. А еще в школе была библиотека. Книжки почти все ра…
Один-один. — думала я, сдирая комбез. — Ты не хочешь, чтобы лезли в твою личную жизнь, а я не хочу, чтобы в мою…
Девушки на эстраде отплясали — мне лично очень понравилось; за ними вышел бледный клетчатый хлыщ в беретке и почитал стихи. Я не прислушивался, но Лумумба несколько раз кивнул одобрительно и даже мил…
Мы остановились и стали любоваться красотой: в рассветных лучах река вся сверкала, будто покрытая серебряными чешуйками, над нею, как истребители, носились чайки. Время от времени то одна, то другая …
Прищурившись, наставник наблюдал за ведьмой. Та, прямо в воздухе, начала трансформацию. Крылья усохли, шея истончилась и выскользнула из петли.
— А ты чё, не приступник, что ли? — закричали рядом с учителем. В лоб ему попал огрызок, вокруг заржали.
Ночью Бабуле опять было плохо. Я долго слушала, как он мечется у себя в комнате и глухо рычит, колотя в стену кулаками. Потом затрещала раздираемая ткань, хлопнула рама окна…
— Кончай сопли распускать. — беззлобно ругнулся Лумумба и зевнул во весь рот.
— Кроме того, — сказал Лумумба. — она меня узнала. И, соответственно, поняла, по чью душу я явился. И у неё созрел другой план. На него, стоит признаться, натолкнул Елену я сам, когда в ресторане рас…
— Да как ты… — замахнулся Обрез. — Да если хочешь знать…
— Ну как же… — Лумумба развел руками. — Убит коллега по цеху. Я хочу знать: стоит ли и мне волноваться за свою жизнь?
— Позаимствовать? — упершись руками в колени, я пытался перевести дух. Тренироваться надо чаще…
— Не буду. — бвана покосился на монеты. — Я и отсюда вижу… Впрочем, это несущественно. — царским жестом он опустил монеты в карман и направился к двери. Остановился на пороге. — Да, чуть не забыл. На…
— Тем, что они — мундиры, садовая твоя голова. — беззлобно ругнулся учитель. — Мы ж теперь совсем другие люди. Факиры. Заклинатели. Мы исполняем желания и дарим волшебство! — я растерялся.
В следующий миг я очутился на полу. Удар был бесконтактным, Лумумба мог это делать одним взмахом брови.
— Ловите её, дядя Базиль! — закричала Маша. — Уйдет…
И тут меня осенила еще одна гениальная идея.
А я стояла молча, и только глазами хлопала. Были они оба — моя Ласточка и Тараканов Обрез — раскрасневшиеся, встрепанные, и видно, что одевались впопыхах… А еще они держались за руки. Таракан тоже, в…
А тут еще мы: бегаем, и поджигаем, что ни попадя.
— А денежку ты положил? — хитро сверкнула глазами девица.
— Нет, не так. — помотала головой Маша. — Они шли радостно, щебеча и болтая, и скрылись в тумане…
— Мне не нужно быть человеком для того, чтобы заботиться о тех, кого я люблю! — зарычал Зверь. Он вновь махнул лапой, но тот, кто ему возражал, увернулся, и лапа не задела его. — Они мои и будут прин…
— Подождите! — я не выдержала. — Что же получается? Всех за город послали, а нас специально в резерве оставили? Чтобы мы, втроем, с драконами разбирались?
— А маги, всё равно себе весь гонорар заберут. — будто подслушав мои мысли, пробурчал Обрез. — Скажут, что это они и Мать, и драконов ейных завалили. А нам — шиш с маслом.
— И, если б не официантка — новенькая, как потом выяснилось, — никто бы ничего не понял. — закончил Штык. — Все спокойно разошлись бы по домам, а Елене оставалось сказать, что Живчик уехал.
— Суккубу не расческа была нужна, а волосы твои рыжие, которые меж зубьев застрять могли. Что еще она взяла?
— Скончалась от сердечной недостаточности несколько месяцев назад.
— Страхи меня не гложут! А вот сомнения — таки да. Зачем вы согласились? Нам что, делать больше нечего? Мы же обещали Маше помочь…
— А то! — на мгновение он поворачивается ко мне, сверкают синие-в-синем глазища.
Учитель, в шелковом халате, с трубкой, умытый и без перьев, расположился на софе.
Бежали, правда, недолго: в конце коридора показались охранники.
— А, Штык! — проревел он так, что становилось ясно, кто здесь на самом деле главный. — И у тебя проблемы? Тогда становись в очередь. Я первый пришел.
— Именно, что а-ля. — кивнул Таракан. — к сожалению, дети полностью попали под его влияние. Только Ласточка нашла в себе силы сопротивляться. — он бросил косой взгляд на красивую девушку, та почему-т…
— Разумеется. Сидит на заводе господина Дуриняна маг с хорошим воображением, делает глоток оригинала, затем нюхает Пыльцу, и — вуаля.
…Около восьми мы наконец-то добрались до своей нынешней резиденции. Перед "Гарцующим пони" было людно. Я удивился: с чего вдруг наша гостиница стала такой популярной?
— Ну, вот и всё. — тихо сказала я и, протянув руку, закрыла ему глаза.
— Нужно подождать. — гнул своё Таракан. — Несколько дней, может, недельку… Пока хоть немного не схлынет.
— У Обреза уже есть наставник. Если бы он сам захотел… Но он не захочет. Тем более, нам нужна девушка. — договаривая, Лумумба уже стучал в дверь, и спросить, почему именно девушка, я не успел.
— Ты меня не путай, стажер. — Лумумба затряс головой. — В столице всё под контролем. Хозяевам Мангазеи тоже не резон собственные угодья разорять, они магической силе меру знают. А здесь — он выглянул…
Я покосился на Машу. Может, хоть она понимает, что здесь происходит? Почувствовав мой взгляд, она покосилась в ответ и еле заметно пожала плечами.
Странно было вот что: он явно не вписывался в компанию блестящих богачей, торча меж них, будто редька средь благородных роз. Но, тем не менее, когда он что-нибудь говорил, все замолкали, несмотря на …
— Так ведь и я об том же! — Лумумба выбил трубку и со смаком укусил бублик. — маганомалии здесь на каждом, почитай, шагу, а вот банальное убийство шокирует.
Я, к своему глубокому удивлению, почувствовал… обиду? Ревность?
— Сама только что об этом думала. Но всё равно до конца не верю. Не могут нормальные люди…
Опершись обеими руками о перила, я оттолкнулась и впечатала берцы ему в грудь. Раздался противный влажный хруст, грудная клетка провалилась, голова отскочила и покатилась вниз, а за нею, теряя конечн…
Кроме лысины, исполняющий обязанности был примечателен тем, что имел объемистый круглый живот в пиджаке с одной уцелевшей пуговицей. Под пиджаком, кроме прочего, имелись мятая косоворотка в горошек, …
Подойдя к крыльцу — хорошенькое мы представляли собой зрелище: босые, чумазые, в ночнушках, Глашка — у меня на руках, Сашка — вцепившись в Таракана мертвой хваткой, — столкнулись с Ласточкой и Обрезо…
— Да нет, конечно. — сказал Таракан. — Просто совпало так. Бывает. И имперские штурмовики, и Мать… У него выхода не было. Зря вы на начальника гоните, Хрон — мужик неплохой.
— А по-существу… — ворона с облегчением переключилась на деловой тон. — Бывшая жена твоя, Ольга Владимировна, просит помощи. Потому что больше никому доверять не может. Обложили хозяйку со всех сторо…
— Ну, здравствуй, здравствуй, Василий М'бвелевич. — пророкотал мужчина густым, чуть взревывающим басом, на ходу протягивая руку Лумумбе. — Сколько лет, сколько зим…
— Будем надеяться. — Ласточка опять упала на подушки. — ты же знаешь, если б я могла, я бы пошла вместо тебя. — сказала она.
И тут на поляну выползло… нечто. Оно имело коровью голову с рогами, даже хвост, но не имело ног. И издавало странные человеческие звуки: — Му-у-у! Му-у-у!
За сценой было относительно тихо. Дым сюда еще не добрался, только еле заметный, и поэтому даже приятный, запах горящего дерева. Будто где-то недалеко пекли картошку на углях.
— У меня другой вопрос. — задумчиво сказал Обрез. — Почему нас не позвали? Пигалицу эту рыжую — понятно, но нас?
Маша вовсю изображала мальчишку: ловко сморкалась через одну ноздрю, сплевывала сквозь зубы, а от её "пацанячьей" фени так вообще уши в трубочку заворачивались.
Перехватив поудобнее, я сдавил её запястья так, что хрустнули косточки. Когти, кинжально-острые, готовые впиться мне в шею, втянулись, оставив кровавые бороздки на её же ладони.
В глазах Дуриняна зажглась безумная надежда.
— Мы сами догадались, что это дело рук Елены. — сказала Маша. — Вернее, Ванька догадался. И что она — это и есть Баба Яга.
Выпив, Дуринян и Ванька в упоении прикрыли глаза. Я тоже отхлебнула — в этой духоте очень хотелось холодненького, но остальное отдала назад. Бабуля, я уверена, ни за что не разрешил бы мне пить…
— Как говорит мой друг и наставник, доктор магических наук Базиль М'бвеле: — Мы наш, мы новый мир построим. Ну, если не просрем, конечно.
Ванька, не снижая скорости, поднимает кулаки вровень с лицом и делает такое движение, будто бьет кого-то невидимого по морде: один раз, и другой. В стене возникает провал. Мы в него прыгаем не глядя,…
— Никаких гвоздик. — Лумумба бросил в руки управителя пухлый бумажник. — Только орхидеи. Желательно, черные. Гулять, так гулять.
Внизу автоматчиков не наблюдалось. Было гораздо прохладней, тянул сквознячок, в котором присутствовал затхлый и сырой, какой-то грибной запах.
— Тогда извольте задаток и мы пойдем готовиться. — наставник поднялся.
— Нету у нас мага. Был, да весь вышел. Спылился.
Двигатель заработал, запахло жареной картошкой.
Так мы и зашагали по улице, обнявшись, а люди останавливались и провожали нас взглядами.
— Фальшивомонетчики — не моя проблема. А вот откуда в городе дурь… — я почесал зудящее ухо. — Товарищ Седой дал четкий, абсолютно недвусмысленный приказ: узнать, кто распространяет Пыльцу. Я не имею …
— Пожар, говоришь? — один из хряков недоверчиво принюхался. — Чегой-то я нихрена не чую…
— А как же Дуринян с его поддельным коньяком? — спросила Маша.
— Никакой гарантии. — согласился Таракан. — Но что-то при себе у нее должно быть. Пыльцу-то Мать должна покупать.
— За языком следи. — прикрикнул Таракан. — Нужно, чтобы рвануло быстро, ярко и наверняка. Мать, как всякая баба, испугается, кинется спасать добро, про питомцев своих на время забудет.
— Это ничего. — благосклонно кивнул наставник. — Я готов вас выслушать.
В переулке мелькнуло что-то белое, ослепительное. Мелькнуло — и пропало.
— У нас к вам предложение. — она на секунду задумалась, потом кивнула.
— И тебя это не настораживает? — спросил Лумумба, когда я перестал кашлять. — Поддельное золото, Мангазейская чеканка.
— Они мои. — зарычал зверь. — Они мои, и должны быть со мной. Им будет хорошо со мной, на той стороне…
— Ходу! — крикнул Ванька. Оставив Дуриняна, мы выскочили за дверь.
— Вот ты совсем не скорбишь о Лумумбе. Почему?
— Покажи-ка письмо. — Таракан требовательно протянул руку. Я отдала.
— Скажи, милая, — вопрошал ласково учитель, — это ты вывезла золото? — Цаппель при этом протестующе заверещал, ведь он думал, мы про золото знать ничего не знаем. — наставник отверг его властным мано…
— Как-нибудь. — подружка посмотрела как-то робко, чего раньше за ней не водилось. — Любовь Александровна меня медицине обучать будет. Но ты не волнуйся! — она улыбнулась своей обычной лучистой улыбко…
— А вы — не простой охотник, товарищ Таракан. Обещаю не преминуть воспользоваться вашим содействием. — наставник постучал себя указательным пальцем по кончику носа. Оба рассмеялись, будто старые друз…
— Тара… — я замялась. — А кем ты до Распыления был?
— А они нас кокнуть хотели, да только обосрались и сбежали. — подитожила Маша. Я уставился на нее выпученными глазами.
Вот, значит, откуда теплый дождь. Опять волосы хрен отмоешь.
Но, глянув на подругу в поисках поддержки, я опешила: она сидела вся такая хрупкая, такая беззащитная… И это — моя подружка? Та, которая может не моргнув глазом перерезать горло упырю? Попасть, не гл…
— Ты говорил, драконов Мать на поводках держит.
— Но тогда зачем ему это? — Лумумба подбросил монету и поймал.
— А как же… — второй указал на дверь у себя за спиной. Первый махнул рукой. — Брось ты их.
Ласточка, бледная после болезни, теперь и вовсе походила на ледышку — тонкую до прозрачности. Близняшки рыдали взахлеб.
Я что хочу сказать: прямо сейчас меня буквально трясло. Как гончую, почуявшую добычу. Казалось, на руках имеются все ключи, надо только выбрать нужный, вставить в замок и повернуть…
Лёню, кстати, мог от её имени прикончить Живчик — чем не версия? Способностей больших в нем не было, этим и объясняется незавершенное превращение в козла.
Березовую рощу пронизывали ослепительные столбы света. На зеленых прозрачных листочках прыгали веселые солнечные зайчики. Где-то в вышине куковала кукушка, а совсем рядом, на соседнем дереве, выстуки…
— М-м-мать! — ругается учитель. Мы ж её почти связали!
Выглядел-то он как наставник, точь в точь. Бакенбарды, белоснежная рубашка, вышитый павлинами жилет… Откуда, на хрен, белая рубашка в этом чаду? Воротник ничем не должен отличаться от его черной кожи.
Никаких бомжей и пьяниц, не наблюдается, только за конторкой дежурного сидят две девки в лифчиках и панталонах и уличными голосами орут частушки. На них никто не обращает внимания.
— Не мельтеши! — бросила мне через плечо и пригнулась, как пантера перед прыжком.
— Ничего, потерпишь. И в носу ковырять не смей.
— Вода. — повесил голову Дуринян. — Чистая, дистиллированная. — и он посмотрел на нас блестящими, как маслины, глазами.
— Видите ли, — наконец начал он. — У меня к вам дело.
— В-основном, в рюмку. — глумливо усмехнулся исполняющий обязанности. — А по вечерам — на голые ляжки танцовщиц в Зеленом Пеликане. — говорил он это с какой-то остервенелой завистью.
— Да не то что бы… — он слегка, чтобы не помять фрак, пожал плечами. — Так, соображения некоторые. Ты, главное, не расслабляйся. Мало ли что.
— Если для этого есть какая-то возможность… — витиевато начал наставник, — не позволено ли будет узнать, как продвигается расследование убийства Яна Живчика.
Он поднял голову. Огляделся еще раз, дотянулся до ближайшего пакета на столе и вспорол его ногтем. Набрав полную ладонь, задумчиво полюбовался, как порошок стекает на стол сквозь пальцы.
Потом я понял, что она плачет — по тому, как содрогались её плечи. Чувствовалось, что её тянет на глубину, будто невидимой веревкой, и Маша поддается — шажок за шажком. Потом её рвануло особенно силь…
— Штык — дядька хороший, не обвиняй его напрасно. Я просто хотела сказать, что у него и без нас дел по горло.
Улыбнулась. Вот приду домой, а Сашка с Глашкой: — Маш, а Маш! Что ты нам принесла? А я им: — Пельмени с драконятиной… Очешуеть.
— А из-за чего же еще? — встрял парень. Глаза его разъезжались в стороны, как у безумного кролика. — Присвоите себе все заслуги, Шаробайка вам, магам, и поверит. Мы-то кто для него? Так, пушечное мяс…
— Ага, щас. Шнурки только поглажу… — она применила свой фирменный взгляд. — Если я провалюсь — ты меня вытащишь.
— С нашего приезда случилось три убийства. Тебе это не кажется чересчур, молодой падаван?
— Виктор! — осадил его Таракан. — Не груби. — он вновь повернулся к мальчишке. — Какие, говоришь, штурмовики?
Проколов в собственной логике он не видел.
— А-ха! — Лумумба хлопнул себя ладонями по коленям. — А я-то всё думаю: отчего это от вас так знакомо попахивает? — и хищно дрогнул ноздрями. Я тоже осторожно принюхалась. Кроме плохого табака, пахло…
— Вы уверены, что это был динозавр? — спокойно спросил Лумумба.
Я знала, что первичная Пыльца — живая культура. Бабуля рассказывал историю открытия. Он говорил: хотели вывести болезнетворный грибок, для биологической войны. А получили наркотик… Точнее, Пыльца — э…
— Но Мокий Парфеныч — не той закалки Железняк, чтоб его смена облика могла переломить. — сказал Лумумба, откидываясь на стуле.
Наверху что-то, судя по звуку, взорвалось, а затем обрушилось. Стены легонько содрогнулись.
— "Курвуазье", разлива тысяча девятьсот семьдесят третьего года.
— Да как, как? Как у всех… Мне тогда лет двенадцать было, нашел дохляка на помойке. Обшарил и наткнулся на несколько граммов Синьки. Это первичный леофилизат, совершенно неочищенный. Где он его взял …
Я успокоился. Если мужское население еще могло, отбросив здравый смысл, кинуться спасать ведьму, то женщины этого точно не допустят.
Когда добрался до кладбища, всё было, как в прошлый раз. Только вместо Близняшек, Сашки и Глашки, рядом со Зверем стояли Маша и Ласточка.
Зверь повернулся от берега и пошел в глубину, всё так же держа Машу на руках. Я рванулся.
На каждом дежурстве даю себе обещание: взять в следующий раз зеркальце и расческу. Но, вернувшись домой, благополучно об этом забываю. Пытаясь расчесаться пальцами, заметила белую вспышку. Развернула…
— Откуда я знаю? — с появлением самовара я оживился. — Может, это у них в порядке вещей…
Вокруг площади стеной стоял народ. Задние ряды упрямо вытягивали головы, мальчишки гроздьями облепили фонарные столбы и деревья. Любая возвышенность пользовалась огромным спросом — никто не хотел упу…
У закрытого, чудом уцелевшего окна, лежал мужик с белым хвостиком на затылке. У нас в Москве такой называли "бойцовой рыбкой". Он был в проклепанной черной кожаной куртке и таких же штанах. Щеку его …
Воздух разрывает череда выстрелов и Мать, как подкошенная, падает на землю. Становится очень тихо.
— Бвана? — неуверенно спросил я. Глаза слезились, в голове был туман. В первый миг показалось, что учитель — это галлюцинация, что я успел надышаться угарным газом… Даже контуры его фигуры дрожали.
— Спокуха. Вишь, глаза синим не светятся — значит, наркотика в ём нема.
— Вот и отдохнули… — протянул Таракан. Сидел он рядом с Лумумбой, и флегматично прихлебывал остывший чай.
— Вы уверены, что это необходимо? — я затравленно топтался возле бани. — Может, я просто кепку надену? Или парик какой?
— Твой учитель оказался глупцом. — вдруг к ней вернулись грудной бархатный голос и чарующая улыбка. — Таким же, как и остальные мужчины. Ты — не такой. Ты смог меня победить.
— В этом-то всё и дело. — в золотых глазах полыхнули синие молнии. — В этом, демоны меня побери, всё и дело… Однажды я решилась, и показала ему, как прекрасна Навь, но он отверг мой дар. И теперь обр…
— Очень тронута. Теперь захлопни пасть и давай руку. А то свалишься, как мешок с дерьмом.
Она тоже запыхалась. Рыжие завитки прилипли ко лбу, а щеки раскраснелись.
— Да и совсем не обгорели. Так, припеклись чуток. До меня еще далеко… — Лумумба сверкнул своей фирменной улыбкой. Пламя на крыше он, кстати, потушил. — Ты веревку-то не отпускай. — напомнил драгоценн…
— Знаешь, что такое ирония судьбы? — спросила она. Я вылупился непонимаюше: к чему это она? — На днях я купила пельмени из динозавра. — сказала она. Ну, за городом объявился динозавр — наколдованный,…
— Да уж он толкнет. — опять встрял Обрез. — Лететь будешь дальше, чем видишь.
Всё болело. Ожоги — на спине, локтях, даже на пятках, нестерпимо саднило. Во рту было так сухо, что слова не выговаривались. Поперхав, я просто махнула рукой. Обрез протянул алюминиевую фляжку с чем-…
Обрез за что-то зацепился. Лёгкие разрывало от желания вздохнуть, но я знала: если разожму руки — больше не увижу своей девочки, своей верной подруги, столько раз спасавшей мне жизнь… В голове стучал…
— Привет. — она открыла глаза и слабо улыбнулась. — Как ты, подружка?
— И впрямь, полюбуйтесь: чистая Баба Яга! — толпа вновь заулюлюкала, засвистела, захохотала диким, издевательским смехом.
…Итак. Общими усилиями, собрав информацию из разных источников, удалось выяснить: Дарья Салтыкова действовала в вашем городе не сама. Есть у нее хозяин, можно не сомневаться. Её сюда послали осваиват…
— Бвана, во сколько нам эта роскошь обойдется? Месячный оклад за сутки? Чем вам вдруг так разонравились обычные нумера для командировочных? Клопы надоели?
Таракан, доев рыбу, отодвинул тарелку, выпил компот, затем вытер салфеткой губы и руки, и только после этого посмотрел на меня.
— Он или сгорел, и тогда уже ничем не поможешь, или всё это неправда, и Базиль сам нас отыщет. — сказала она тише, отпуская меня и настороженно осматривая улицу. К первым молодцам присоединились сора…
— Это он. — сказала она шепотом. — Зверь. Я его слышу…
— Всё это ерунда. — вдруг чеканит Живчик и обводит стол помутневшим взором. — Зомби-шмомби, порчи с приворотами… Бабкины сказки. А вот я… — он поднимается, шатаясь и держась одной рукой за спинку сту…
Наткнувшись на ржавую скобу, скрепляющую доски, когти его высекли искры. Я подняла Пищаль. Зверь заворчал, поводя головой из стороны в сторону, понюхал воздух, а потом пошел на меня. Я отступила. Пат…
Наставник обеспокоенно поджал губы, а потом тяжело вздохнул.
Наставник нежно погладил ворону пальцем по черной головке. Та довольно прикрыла глаза.
Ну почему здесь нет Лумумбы? Он бы непременно поцеловал ручку, рассыпался в комплиментах, и быстренько наладил самые теплые и дружественные отношения…
— Я тебе сейчас х…х… хвост погну. И вместо ноги приклею: так и будешь по жизни гнутый ходить.
— Моя жена. Ядвига фон Цаппель, урожденная Зиммельдорф.
Пошарив безумным взглядом по стенам, потолку, забранному толстыми прутьями окошку, я вновь уставился на Машу.
— Я, кажется, знаю, как помочь Бабуле. — у Ласточки вспыхнул взор. Губы беззвучно подтолкнули меня продолжать. — Новое задание от Шаробайки сулит две тысячи монет. — подруга нашла в себе силы ироничн…
Вообще-то, по харчевням мы с Ласточкой никогда не шастали — каждую копеечку сберечь старались. Только Бабуля ходил, иногда. Пообщаться с охотниками и выпить кружечку…
— Уйди от костей моих, уйди от волос моих, уйди от сердца моего… — ведьма утробно зарычала.
— Пыльца! — закричал я. — Мы с Лумумбой собирались отследить цепочку раздачи Пыльцы… И заклинание не сработало!
…Жучок был древний-древний, наверное, прошлого еще века. Покрытый тусклой голубой краской, с одной желтой, и одной напрочь отсутствующей дверцей. Но движок, переделанный на самогон и кукурузное масло…
— Прально! Чего вам, господам, перчатки белые марать? Уж мы сами управимся, по-простому. Мы с магами разбираться привычные. — я почувствовал пинок по почке. Судя по ощущениям, сапог был подкован.
— Держись позади меня и не отставай. — сказал я и побежал.
— Привет вам от Товарища Седого. — мягко сказал Лумумба, когда лысый наконец свел глаза в кучу и перестал задыхаться. — Разрешите представиться: старший оперуполномоченный, майор Базиль М'бвеле. Это,…
Мы отдыхали. Передавали друг другу бутылку молока, закусывали копченым салом, вареными яйцами и черным, с поджаристой корочкой, хлебом. Мечтали, как потратим сокровища Драконихи. Точнее, мечтал Обрез…
Я смущенно замолчал. До сих пор не могу простить себе тот прокол.
Через несколько минут мы наконец были представлены и усажены за самый большой и роскошно убранный стол. Публика подобралась заочно знакомая: тут были и упомянутый Шаробайкой господин Дуринян — чем-то…
— Надо брать живьем! — кричит довольный, как кот, Лумумба. — Такая девушка! Персик!
На мгновение я почувствовала душевный подъем: Бабуля со мной советуется. Как с равной. Как с добытчицей. Но тут же сникла: значит, он понимает, что на грани. Таким способом он просто дает понять, что…
— Сцепление отпусти. — посоветовал я. — А теперь газу…
…Сквозь громадные, в рост, окна ресторана виднеются накрытые столики, в полумраке зала похожие на белые зонтики медуз. Меж них, подобно рыбкам, снуют ловкие официанты. В дальнем конце, как пасть крак…
— Это золото ищут уже много лет. И сам Цаппель, и другие… — сказал полицейский. — Но безрезультатно.
Кровь, запах гари и закопченные волосы придавали словам правдоподобия. К тому же, на мне до сих пор был фартук поваренка.
— Зато успел спасти мне жизнь. — заявил наставник, обращаясь к нам. — Именно Мокий вытащил мою бездыханную тушку из-под развалин горящей гостиницы после отравления героином. Еще один факт в копилку и…
— Как я. — не стал отпираться Лумумба. — Вам просто нужно немножко нам поверить, Маша. — он допил чай и деятельно потер руки. — Ну… Хватит рассиживаться. До вечера еще куча времени, можно многое успе…
— А неохота — так учись! — потерял терпение Лумумба и больно стукнул меня по лбу. Я всхлипнул, всем своим видом демонстрируя неприкаянность и безутешность.
— Спокойно, падаван. — Лумумба, незаметно подобравшись сзади, упал сверху, прижимая меня к земле.
— А это они по наши души пришли. — охотно объяснил наставник. — Вчерашние события сделали нам неплохую рекламу, и народ спешит воспользоваться услугами господ магов.
Улыбнувшись нам еще раз, Мадам Елена равнодушно глянула на градоначальника — лысина у того покрылась мелкими бисеринками пота — и неторопливо удалилась. И это было отдельное зрелище! Спины у её плать…
Таракан вскочил. Было видно, что он корит себя за то, что не подумал о такой возможности раньше.
— Заманю его на фугасы! — закричал Таракан и, выбравшись из-под шкуры, побежал к лесу. Дракон рванул за ним, но у опушки его крылья запутались в ветках.
Народ потихоньку расходился. Несмотря на предыдущую браваду, многие понимали, что убийство — это уже слишком. Дети плакали. Думаю, эту сказку они запомнят надолго.
— Эй, ты как? — рядом присел Обрез. — Жива?
— В жабу, говоришь? — спросил другой повар, с брюхом, заляпанным бурыми пятнами. А потом задумчиво поднял тесак и с хрустом почесал щетину на тройном подбородке.
— Хорошо. — кивнул Лумумба. — Жду вас у могилы в десять вечера. Прошу не опаздывать. Приводите с собой стряпчего — или любого другого достойного доверия свидетеля, нам не нужны недоразумения. Честь и…
Лумумба, не касаясь кольца руками, склонился над камнем, посмотрел одним глазом и отступил.
Крупноячеистая огненная сетка окутывает девушку, и поначалу кажется, что нам удалось её спеленать. Но через пару минут магичка, придя в себя, рвет нити голыми руками. А затем…
Вокруг нас начал накапливаться народ. Управляющий, пара горничных, три носильщика в тускло-коричневых, с желтым кантом, тужурках, повар из ресторана — его крахмальный колпак подпирал потолок. Внутрь …
Я незаметно вытер пот. Фильтровать базар так, чтобы ненароком не выдать чего-нибудь, чего Лумумба пока открывать не собирается — та еще работенка.
Когда уходили из гостиницы, я даже испугалась, что про меня забудут. Но Штык не забыл. Вообще-то он мужик неплохой, даже хороший. Делает для города, что может, кражи расследует, убийства. И не только…
— Садитесь. — разрешил Лумумба. — И докладывайте.
Я попытался разлепить стремительно заплывающий глаз и увидел кусочек бледной щеки, прикрытый копной кудрявых волос. С виска стекала тонкая струйка крови…
— Мир этому дому. — на пороге стоял, кто бы вы думали? Таракан! А я почему-то даже не удивилась…
— А чё? Ты представь, кум: тут тебе и воздушные силы, и артиллерия в одном флаконе. Да с таким мэром мы и Берлин по новой завоюем, и Рейхстаг возьмем!
Значит, покойный Кукиш был не так уж прост… Интересно, что довело его до жалкой дворницкой в одной из заброшенных пятиэтажек, на краю города?
— Сожалею, если испортил вам игру. — говорит он таким тоном, что можно понять: ни о каких сожалениях речи не идет. — Но я не мог рисковать.
В академии мы изучали все ведущие направления. Старшую Эдду, Калевалу, Гомера… Лумумба, например, вёл семинар по мифологии африканских народов. А каталог самых популярных маганомалий так вообще заучи…
— Порядком. — не стал отпираться армянин.
— Ты о чем? — спросил он так, будто речь шла о новом способе заряжать ружье.
— До Распыления я только пельменями и питался. Самая для программера была сытная и доступная еда… Кроме яичницы, конечно.
— Не откажешься. — опять без всякого акцента сказал Дуринян. — Теперь, после всего, что вы видели, я вас просто так отсюда не выпущу. — Колдуй, мажонок, а то девчонке твоей кранты придут.
— С чего ты взяла, что мы это из-за денег?
— Чувствую себя не в своей тарелке. — буркнул я недовольно.
Праздношатающаяся публика начала с интересом прислушиваться к воплям, доносившимся из полицейского участка.
Нужно найти школу — осенило меня. Заберусь на крышу, осмотрюсь и пойму, как отсюда выбраться. Главное, не отвлекаться. Ни на единорогов, ни на бабочек, ни на другую хрень. Помечтала — и харэ.
— Прошу! — нам вновь поднесли кружки. На этот раз жидкость была на вид тяжелая, бархатная. Она перекатывалась по стенкам, оставляя прозрачно-золотой след. — Прекрасная Мария! — было непонятно, обраща…
— Думаете, что-то ценное могло попасться? — от скуки поддержал я разговор.
Честно говоря, я и сам не понимал, зачем мы приперлись в участок. По-моему, учитель действовал по какому-то наитию. Мы вроде бы шли в Агентство, разузнать о вознаграждении за Мать Драконов, но, когда…
Взяв тяжелую квадратную бутылку за горлышко, я вскочила на барную стойку. А затем, размахнувшись, как на картине "подвиг Александра Матросова", и закричав: — Врагу не сдается наш гордый "Варяг"! метн…
— Чего уж тут странного? Решила Мадам легких денег срубить. Дуринян с Ростопчием, по-моему, решили примазаться. А мы мешали. Вот они и решили нас пристукнуть, чтобы под ногами не путались.
В справочнике картинка была: грудастая девица в неглиже. То есть, без ничего. Лично я никакого неглиже не видел.
…В кабинете, над столом, висела лысина. Обширная, бледная и вся в маленьких коричневых пятнышках, она покоилась в жесткой сивой поросли, как гигантское яйцо в неопрятном, сложенном как попало, гнезде…
Лумумба бросил зомби куриную тушку. Ловко схватив её, несмотря на ногти, старуха, рыча, впилась в сырое мясо, в стороны полетели черные перья. Съев всё, без остатка, она подняла скрюченные руки и дви…
Дуринян, увидев нас одних, поморщился. Поздоровался, рассыпался в комплиментах — Лумумбе, не нам; и даже ручку подал — мне, не Ваньке. Когда усаживал в свой крутой Лексус…
Поддавшись порыву, привстав на цыпочки, я обняла его за шею. Вдохнула смесь крепкого одеколона и табака с примесью земли и листьев… Над всем этим витал легкий, едва ощутимый металлический душок. Кров…
Он достает из жилетного кармана крошечную, но растущую на глазах монетку, и вот мы поднимаем над головой щит Джян-бен-Джяна — только он способен выдержать пламя дракона. Щит тяжелый, почти неподъемны…
— Эй, ты чего? Лежачего-то не бьют. — надо же, кто-то сердобольный выискался.
Несмотря на кофе, меня начало клонить в сон. Разумом всё еще владело пуховое отупение, а душа блуждала по сумеречным полям Нави. Ведь опоили-то меня, когда я под Пыльцой был… Неизвестно еще, каких по…
— Не вздумай колдовать. — предупредила Маша. А я разозлился.
— Он мне чуть волосы не спалил. — сказала я тише. — Кусок идиота.
— А вот тут — он вздохнул, — начинается самое интересное. — Когда ты взорвала последнего дракона, Мать, видимо, это почуяла. Может, он у нее любимчик был, или еще что… Не осела пыль от взрыва, смотрю…
— Вообще-то, торговать Пыльцой запрещено законом.
— Да не возись ты! — приказал Лумумба. — Кто ж виноват, что на тебя ни один фрак не налез? Радуйся, что хоть это было. Портной сказал, от прошлогоднего карнавала осталось: заказал один молодчик, да т…
— Ух ты! Где взял? — на брелке была надпись: StarLine.
— Ученика? — встрепенулся я. Нечасто удается узнать что-то о прошлом наставника.
— А вы молодец. — бросил он Цаппелю, раскуривая трубку. — Многим на вашем месте приходилось срочно искать чистое исподнее.
— Прости. — тихо сказал мужчина. — Получается, он исполнил моё желание. Привел тебя.
Как не помнить! Особенно, до того, как к монахам попал… Детские банды — самые жестокие, ибо дети не отличают добра от зла и не испытывают сочувствия к ближнему, а просто хотят выжить. Я был тогда одн…
Светски содрогаясь, я попытался выхватить тележку из фарфоровых ручек секретарши, бормоча при этом что-то насчет ангелов, спустившихся с небес. Девушка оказалась с норовом и тележки не выпустила. Нес…
— Уважаемый господин фон Цаппель. — начал он обязательную речь. — Я — дитя двух миров. Будучи сыном африканского негуса, науку сантерии и некромантии под руководством своего отца, по-совместительству…
— Двояковыпуклое прессование, никаких опознавательных печатей. Производство… — лизнув таблетку, он закатил глаза. — Импорт.
— А что случилось с прошлым полицеймейстером? — спросил Базиль.
Я сделал, как он велел. Если Маша, очнувшись, поймет, что я прикасался к её драгоценной попе… Лучше об этом не думать. Зажмурившись, я отвел руку для очередного хлопка, и тут она, на счастье, закашля…
— Она исчезнет вместе с моей смертью. — он вновь открыл глаза и я вздрогнула. То же самое выражение, то же отчаяние, было в глазах зверя. — Но я не мог по-другому. Очень важно, чтобы её увидели.
— Убит градоначальник. — зашипел сквозь зубы Штык. У него дергался глаз. — Дело государственной важности.
— Вижу. — спокойно сообщил он, а затем оглянулся и внимательно посмотрел на Машу. — Ты чувствуешь в себе силы встретиться с ним еще раз?
— Итак… поощрил он градоначальника. Тот явно пришел в себя и глядел гораздо веселее.
— Это усложняет дело, уважаемый. Мертвые не любят разговаривать со своими убийцами… Отчего вы упустили эту маленькую, но столь важную деталь, когда поручали мне встретиться с вашей супругой?
— Время планов прошло. Пора рубить дверь.
— У меня. — я похлопала себя по карману… Пусто. Обшарила остальные — ничего. Тогда я уставилась на него страшными глазами и покачала головой. — Потеряла.
— Ты что, с ума сошел? Не рад, что он жив? — глаза у нее были красные, как у кролика.
— Тамбовский упырь тебе барышня. — она вскочила на ноги и уперла руки в бока. — Мать застрелил Таракан. Драконов тоже мы завалили. Но что мы видим? В последний момент, как чертики из табакерки, из ле…
— Бвана, как вы думаете: а что это за девушка была на кладбище? А отыскать её можно? Расчесочку мою украла, а она, вы знаете, дорога мне, как память…
— Извините, господа. Стресс. Я действительно не помню телеграммы.
— Ты мне не веришь. — прохрипел Зверь. — Я пришел спасти тебя. Я. Пришел. За тобой!
Потирая копчик, вновь взобралась на веранду. Подружка, как ни в чем ни бывало, орудовала выбивалкой.
— Нет. Бабуля. Он совладал со Зверем. Загнал его вглубь сознания.
— Мать перемать! Я говорила — лишние они, а ты — на халяву, на халяву…
— Не уверен. Не того типа человеком мне показался Таракан… Но — всему своё время. А пока… — Лумумба, дотянувшись до шнурка, дернул что есть мочи. Раздался оглушительный трезвон, и, не успели мы прочи…
Таракан, оказывается, успел сгонять в город, и новости принес неутешительные. О Лумумбе не было ни слуху ни духу, зато завод Дуриняна сгорел дотла, как и Гарцующий Пони. Во всём обвиняли нас с настав…
Она сникла. Виновато посмотрела на меня и отвернулась. Я притянул её к себе и обнял. От волос Маши чуть-чуть пахло кровью.
Водила воняющего самогоном тарантаса сообщил, что слышал от свояченика, а тот — от оружейника из слободки, что это — точно драконы. Мало того, воевать драконов отправилась целая армия, потому как ску…
— Следите за языком, барышня. Вы прекрасно знаете, что до распыления драконы на Земле не водились.
— Ну как? Всё получилось? — спросил учитель. Таракан только кивнул вглубь коридора, и вновь углубился в чтение.
Подойдя к краю крыши, я осмотрелась. Над головой раскинулось прозрачное, без единого облачка небо, но в лощине всё так же лежал туман. Крыша школы колыхалась на нем, как корабль. И еще казалось, что …
— Может, местная лаба? Кукиш об этом и писал: ненормальное количество Пыльцы… — Лумумба стоически вздохнул.
— Нет времени. На этот раз воспользуемся магическим экспрессом. — он посмотрел на птицу. — Координаты точки выхода есть?
— Что это было? — спросила Маша. Она сидела, напряженно выпрямив спину и вцепившись в баранку обеими руками.
А из могилы, как ростки, показались серые длинные ногти и начали рыть. Следом вздернулись тонкие руки, похожие на вымоченные в воде палки, вылезла макушка, сплошь облепленная седыми волосами, показал…
Лумумба блистал. Сверкая белозубой улыбкой, он рассказывал анекдоты дамам, подливал вина в бокал градоначальника, так же, как Дуринян, хохотал над неуклюжими остротами Янека… Потом учитель принялся р…
Откуда-то со стороны кладбища долетел тоскливый вой. Мы вскочили.
Я тоже встал и отряхнулся, нашел взглядом Машу. Она пришла в себя, и теперь сидела, уставившись на Елену.
— Вы тот пес! — наконец-то дошло и до меня. — Я вас у гостиницы видел. И у Пеликана. И еще много где. Вы… оборотень?
Нашаривая не глядя всякие предметы, я начала швырять их.
— Ну, если как индюшатина… — я тоже подмигнула, — Тогда на все. — и высыпала из кошелька горсть монеток. Было их не густо. Вчера, перед дежурством, пришлось заскочить в аптеку за лекарствами.
— Я сам был свидетелем тому, как вы удалились вместе с Цаппелем к нему в кабинет! — процедил полицеймейстер.
— Возможно, с тех пор, как мы появились в городе, кое-кем овладела паника? — флегматично спросил Лумумба. — Вы же понимаете, мы здесь не просто так. И вправе подозревать вас точно так же, как вы подо…
Я отхлебну кофе. Настоящего, между прочим, а не из желудей. Учитель расщедрился, ради любимого ученика.
Лумумба, взмахнув агогоном, задернул завесу. Все выдохнули.
— Что случилось? — спросил Сашка. — стоя в уличной пыли, он зябко поджимал босые ноги. — Я думал, это всё сон… Что мы здесь делаем? — хлопая глазами, он глядел по очереди на меня и Таракана. Глашка б…
И как прикажете работать, когда над ухом беспрестанно орут?
— К сожалению, всё, что удалось отыскать в остатках городской библиотеки — книжка для детей. — проворчал он. — Но оказалось, этого достаточно. Вот! — он ткнул пальцем в красочное изображение. — Вот э…
— Как это не до того? Нужно это золото быстренько выкопать и перепрятать!
— Я с тобой! — крикнула Маша и кинулась вон из кухни. Где-то хлопнула дверь, потекла из крана вода… Мне почему-то стало грустно. Только познакомились, а она опять убегает.
Рядом с нами, на высокий гранитный парапет приземлилась здоровущая ворона и принялась прыгать, потешно встопорщивая перья. Балансируя крыльями, она всё время поглядывала на нас желтым круглым глазом.…
— Возможно, вы приняли единственно верное решение. — говорит он горько, а затем, после секундного раздумья, протягивает незнакомцу руку. — Василий Лумумба. Маг.
— Вам должна была прийти телеграмма. — помог я из-за спины наставника.
— Стой! — закричала я. — Я не хочу тебя убивать! — вы пробовали кричать в подушку? Так и здесь: слова идут, а звука нет… — Кто ты такой?
— Это было днем. — спокойно сказал учитель. — Куча народу видела, как мы вышли из управления, попрощались с градоначальником и направились в гостиницу.
Глядя друг на друга, мы неожиданно рассмеялись. Пружина, сжимавшаяся внутри, ослабла. Не такой человек Лумумба, чтобы прозаически сгореть в пожаре. Что бы там не говорили. Думаю, раз я вспомнил про З…
— По стратегическим объектам целились. На самое дорогое, ироды, покусились…
Глядя издалека на уютно светящиеся окошки и поднимающиеся в звездное небо дымки, мы с Машей спорили под оглушительный стрекот кузнечиков: искать дом, в котором ночуют наши, или остаться за околицей? …
Мы наконец оказались на улице. Солнце палило всё так же немилосердно, на дороге перед управлением клубилась пыль — только что промчалась запряженная лошадьми повозка, и я невольно закашлялся.
…По дороге неторопливо катит телега. Лошадь сонно перебирает ногами, колеса негромко поскрипывают… В телеге двое: мальчишка лет тринадцати, несмотря на жару, в натянутом на уши картузе с порванным ко…
Отступив к стене, я схватила со стола первое попавшееся: огромную двузубую вилку на здоровенной деревянной ручке. М-да, это, конечно, не нож, но тоже сойдет. Никому не нравится, когда вилкой в глаз т…
— Штык не может оказаться плохим. Он Бабуле всегда помогал.
Про Зверя она так ничего и не сказала. А я не спрашивал.
Так жестко, по-взрослому она это сказала, что у меня мурашки по спине пробежали.
— Получив фальшивое золото, он прикатил требовать возмещения. — удовлетворенно сказал Штык. — И ей ничего не оставалось…
Навалившись, мы синхронно захлопнули створки тяжелых дверей. Маша уже тащила какой-то железный прут, и я, просунув его в ручки, завязал узлом. Теперь точно не выберутся. Разве что двери с петель снят…
— Не могу поверить, что она такая старая. — сказала Маша, смахивая слезу.
— Уж от тебя-то я истерики не ожидал, молодой падаван. Стыдно должно быть.
— На этот случай я РПГ взял, восемь кумулятивных подарочков. И еще один — термобарический.
Смотрю — а они уже резвятся. Хорошо, один на мине подорвался и кровью истек, а второй… Я как увидал, что он за тобой гонится… А телега горит. Хорошо, боеприпас сгрузить успели. Я РПГуху схватил и дав…
Вспомнилось сегодняшнее ночное дежурство. Совсем в другом районе, на другом конце города. "Вспышка некромагии" — гласила заявка. Старинное кладбище домашних животных. Скелеты собак, кошек, крошечные …
Выстрел — и снаряд входит прямо ему в глотку, расплескавшись там огненным озером. Голову разносит к свиням собачьим.
Елена отбивалась, пытаясь выскользнуть из-под меня, и, шипя, била крыльями по спине. Но я только крепче прижимал её к крыше, навалившись всей тяжестью.
— Сроки все давно вышли. А времени до суда — в лучшем случае неделя. Или семь дней. Как тебе больше нравится…
Внутри никого, кроме сонных мух и зевающего во весь рот продавца, не было. Зато на прилавке красовался огромный мешок с мороженными пельменями. Ого! Это я удачно зашла: сама я готовить не умею, разве…
— Сейчас они голодные. Фуражу Хрон не дал, а сами они пока не охотились — скот по деревням целый. Услышат поутру, как коровка наша мычит — она ж доиться захочет — и прилетят, как миленькие.
— Как он по минному полю прошел? — я, приставив ладонь козырьком к глазам, пыталась рассмотреть, что твориться на поляне. Там ходили какие-то люди.
Она изменилась. Стала меньше ростом. На спине появился безобразный, переваливающийся на одну сторону, горб. Волосы потеряли блеск, и напоминали теперь пыльную паутину. Глаза на коричневом, как печена…
— Коньяком занималась Лёля. Как и динозавром, и штурмовиками… Все эти маганомалии благополучно аннигилировались после её смерти. А вот Бабуля…
— Представимся публике гастролерами. — от голоса начальника я встряхнулся.
— Узнать, где она спрятала фамильные драгоценности.
— В омут русалки тащат! — радостно сообщил я Лумумбе. — А вы говорите…
— Быстрее! — заголосила я. — А то всем капец придет…
Молча размахнувшись, я влепила ему кулаком по морде. Точнее, собиралась влепить, но Обрез перехватил руку.
Подскочив на полметра, потом запнувшись о корень, я вывалился из круга. Путаясь в ногах и руках, неуклюже отклячив задницу, заполз назад, восстановил поврежденную линию и только потом обернулся.
— Не отыскать. А всего лишь узнать у покойной супруги, где он находится.
Ведьма не собиралась сдаваться и рвалась в небо, плюясь огнем, как психованная шутиха.
— Стало быть, кое-кому вы всё-таки дали понять, что находитесь на Этом свете.
— Ростопчий подсунул ему наркотик. — увидев мой недоуменный взгляд, она пояснила: настоящий наркотик, героин. Дитя распыления, ты даже не знаешь, что это такое.
Янек как будто успокаивается. Он сидит, бессильно откинувшись на спинку, заломив одну руку назад, и вытянув ноги. Глаза его томно прикрыты, и теперь видно, как он плохо выбрит: по подбородку расходит…
Пожарники это понимали наверное, даже лучше, чем я: они поливали не гостиницу, а дома, стоящие вокруг.
Помотал головой. Затем ощупал себя, сосчитал руки, ноги, глаза, уши, пальцы — вроде всё сходится. Осторожно поднялся, цепляясь за Лумумбу, и огляделся вокруг.
— Расщедриться на такие деньги наш начальник может только в одном случае: если не собирается заплатить. — сказала она.
Наверное, она просто устала сопротивляться, быть против всех. Понимаю, сам через это прошел… В какой-то момент невыносимо, до визга, хочется перестать решать всё самостоятельно, и просто подчиниться …
— Ну да, весь. — кивнул Обрез. — Сижу на полу, обтекаю, а вокруг осы роятся. Хорошо, что варенье остыть успело. А тут маманя заходит.
— Наверное, Мадам Елена вызвала. — шепнул фон Цаппель. — Какое несчастье, ай-ай-ай… Это наш полицеймейстер, Отто Штык. Служака, но дело знает. — он покосился на мертвого Янека. — Прямо в заведении, п…
— Но… ты ведь тоже знаешь. — резонно заметила она. — Мы же рядом стояли, и слышали, что покойница Лумумбе сказала.
— В баре таких несколько штук, я сам видел.
— А вот еще… — взяв одной рукой под локоть, а другой обняв за талию, Дуринян повел меня к третьей бочке. Делал он это вроде бы вежливо, и вырываться, чтобы не показаться грубой, я не стала. — Наша го…
— Бабуля пошел вразнос в ту самую ночь, когда умерла Мать Драконов. — сказала Ласточка. — Наверное, если сверить часы…
— Напитки настоящие. Я их на экспертизу возил.
— Именем закона вы арестованы. — Штык достал наручники. — Вы имеете право хранить молчание…
— Она не переносит Пыльцы, я тебе уже говорила. Если б она могла колдовать, она бы освободила Бабулю от заклятия!
Как в эту схему укладывается Мать Драконов — пока не знаю. Разве что, связать между собой фальшивое золото, клад Цаппеля и выкуп, который требовала от города Мать.
— Корову привязывай у опушки, под деревьями. — руководил он, показывая, где именно должна быть корова. — Вокруг зароем снаряды, сами заляжем на другой стороне, за деревьями. Драконы, почуяв корову, п…
— Пока ты спал, в участок Ростопчий приходил. — буркнула она мне в плечо. — Так орал, что стекла дрожали. Требовал выдачи преступников — нас, значит…
— С Матерью? — растерялся Шаробайко. — Да никак. Я к ней гонца отправил, с нижайшей просьбой повременить чуток — пока дань, мол, насобираем… День-два мы её промурыжим, а там, глядишь, мои молодцы вер…
— Ну что ж… — довольно потер руки наставник, когда управляющий удалился. — Остается проверить, хорошо ли работает система доставки Бабы Яги.
— И не разбрасывайся. — предупредил он. — Пыльца тебе нужна для того, чтоб ухватить начало заклинания. Я же, находясь здесь, в гостинице, поймаю его конец. Затем смотаем клубок и — дело в шляпе. — вы…
— Не может. — твердо сказал Таракан. — У нее всё схвачено: Дуринян, Ростопчий, Цаппель… не говоря уже о мелкой шушере. Все на карачках ползают, с рук едят. Есть в ней что-то такое… бабское. Я уверен:…
Поспешно стащив рюкзак, я достала фляжку. В ней еще плескалось несколько глотков.
Чаю попить мы так и не успели. Почувствовали. Выражалось это вот в чем: по спине, от лопаток, пошел жар и стало страшно. Этот-то беспричинный страх явственней всего и указывал на присутствие потустор…
— Что-то ты не очень рад тому, что Лумумба воскрес, а? — спросила она, ловко приземлившись за ограждением. Под моим же весом балкон жалобно затрещал, и я поспешил перелезть на водосточный желоб, обхв…