Туго закрутив волосы, я спрятала их под поварской колпак. Нацепила не очень чистый фартук и завязала его на поясе. Посмотрела на Ваньку.
— Вот и отдохнули… — протянул Таракан. Сидел он рядом с Лумумбой, и флегматично прихлебывал остывший чай.
— Да что я, в самом деле, упыря от призрака не отличу? — я обиженно надулся. — Пес там еще был, тоже подозрительный. Всё ходил за мной, как на привязи… И девушка. Чернавой звать.
К колышку у могилы Ядвиги фон Цаппель, урожденной Зиммельдорф, была за лапу привязана черная курица. Пока суть да дело, она клевала зерно.
Чувствуя себя последним дураком, я начал всё с начала. Его макароннейшее величие, как говаривал отец Дуршлаг, усердие любит. Оттопал, отхлопал, открутился, и, восстановив равновесие, принялся вглядываться в кладбищенскую тьму. Перед глазами немножко рябило, но это, я думаю, от излишнего рвения.
Чай был облепиховый. Такой душистый, что дух захватывало.