Все цитаты из книги «Ложная слепота»
Под ребра «Тезею» врезалась желейная туша. Лиз качнулся, точно маятник. Шпиндель в другом конце вертушки вскрикнул, словно обжегшись; я едва не ошпарился взаправду — вскрывал на кубрике грушу с горяч…
Звука не было. Бестелесные голограммы молчаливыми рядами парили вдоль стен пузыря, искаженные разнообразными гримасами боли. Их пытали, эти лица; полдюжины реальных национальностей и вдвое больше гип…
— По которым хочешь строить наши отношения. Я не виню тебя, Челс, ни капельки. Мы пытаемся манипулировать друг другом с тех пор, как… черт, это даже не в человеческой натуре — это в натуре млекопитаю…
Пустые взгляды, никто ничего не понял, все полезли в КонСенсус за определением. Но Каннингем все равно взялся объяснить.
— Они платят скрытностью за скорость, — продолжал Сарасти. — И к тому времени, когда вы реагируете, они уже получают своё.
— Мы здесь одни, Китон. Ты один. Игра закончится задолго до того, как наши хозяева узнают, что она началась. — Он глотнул дыма. — А может, и нет. Может, ты общаешься с кем-то поближе, а? Так? Тебе шл…
Нелепо. Даже если бы Паг не был моим лучшим другом, я мог бы ему посочувствовать. Мои припадки распугивали детей, держали их на расстоянии, даже в минуты моего бессилия от открытого насилия я страдал…
Мои непонимания копились и неотправленными ложились по графику в стэк радиосвязи. Из-за обилия помех "Тезей" не мог передать сигнал на Землю.
Каннингем сидел по правую руку от меня; его резиновую физиономию подсвечивал снизу стол. Биолог уперся взглядом в сияющую поверхность, слегка пошатываясь. Губы его шевелились, повторяя какое-то неслы…
В тот момент я недолго раздумывал над этим. Шпиндель погиб, а убийца его оставался с нами — парил под носом у "Тезея" титанической, разбухшей головоломкой, готовой в любую секунду раздавить нас. Так …
Слово "разумный" едва вмещало подобный уровень импровизации. Но на лице Каннингема под уже высказанными опасениями отражалось что-то еще — тревога более глубокая.
— Он не тебя пытается убедить, Сири. А-а…
Я направился на корму. Сердце колотилось. Передо мной отворилась вертушка. Шпиндель вполголоса беседовал о чем-то с Бандой. При виде меня он помахал дрожащей рукой.
Так что я пережил и тот случай, и еще миллион других испытаний детства. Я вырос — и приспособился. Врос. Наблюдал, запоминал, выводил алгоритмы, имитировал приемлемое поведение. Без особой… страсти, …
Аккреционный пояс Бена вел себя скверно. Его хулиганство простым глазом было не заметить; Сарасти пришлось проанализировать траектории чуть ли не всех до последнего планетезималей, скал и крупинок. И…
— Эмбрион с тем же успехом может навалять "Тезею" по-полной. — Бейтс закатила глаза. — Господи, Исаак, ты же биолог. Не мне тебе напоминать, сколько робких пугливых зверюшек огрызается, если загнать …
— Продолжай, — заинтересовалась она, и я ощутил, как прислушивается вся Банда.
На экране объект не потрясал воображение. Наша предположительная цель казалась черным диском, круглым провалом среди звезд. В жизни он весил как десять Юпитеров и в талии был шире гиганта процентов н…
— Нет, сэр. Я имею в виду, что на отправку объекта Бернса-Колфилда ушло, должно быть, немало сил и средств. Тот, кто его построил, очевидно, высоко ценит свою анонимность и обладает технологиями дост…
— Ну да, исправляет девяносто девять и девять десятых процента повреждений. К тому времени, когда добираешься до последней ноль-точка-одной десятой, включается закон уменьшающихся возвратов. Опухоли …
И не все обломки находили цель. Экваториальный пояс Бена постоянно мерцал метеорными вспышками, они были гораздо слабее, чем яркие следы шумовок, практически мимолетны, но в распределение частот не в…
Мы видели, как шевелятся стены "Роршаха": перистальтические волны лениво и медлительно колыхали его кишку. Мы видели, как тянутся патокой ввернутые карманы стен в мучительных спазмах, которые с течен…
Мне, как многим любителям фантастики, надоели гуманоидные инопланетяне с шишковатыми лбами и смоделированные на компьютере насекомые ужасного вида с поведением бешеных собак в хитиновых скафандрах. К…
— Софт многое может. Кое-что мы предпочитаем делать сами. — Я мотнул головой в направлении солдатика. — Визуальный осмотр, например.
— Большие суда маневрируют небыстро. Если они решат поиграть с нами в бильярд, мы узнаем об этом заранее. — Она окинула нас взглядом. — Послушайте, неужели только мне одной это кажется странным? Они …
Стоило. Eй стоило знать, что подчиняться приказам — одно дело, но встать на чью-то сторону значило лишь изменить собственной честности.
— Это важно, — начала она, — ведь получается, мы напали на них еще до отлета "Тезея". Даже до Огнепада.
— Но изменения, естественно, должны были затронуть твою личность. Само собой…
Распахнутый люк зиял пещерой в скалах. Слабое голубое свечение из хребта не проникало внутрь. Сарасти являл собой не более чем силуэт, черный на сером, и только рубиновые зрачки по-кошачьи ярко сияли…
— Я за нее. — Я еще раз спустил курок и поплыл к снежным равнинам. Мимо, хоть руку протяни, катился выпуклый корпус "Тезея". — Тебе пособить.
Но когда я поднял глаза, бабочки уже не было. И не было Челси. Она ушла, забрав с собой груз. Унесла сомнение и чувство вины за то, что довела меня. По-прежнему думала, что в нашей несовместимости не…
Десять минут до апогея. Сьюзен Джеймс мечтала, чтобы Каннингем затушил свою долбаную сигарету. Дым вонял, втягиваясь в вентиляцию, и никакой необходимости в нем не было. Всего лишь манерный анахрониз…
Как ни близко мы подкрались, как ни близко собирались подойти. "Роршах" оставался Невидимым. Но параллакс отчасти сдвинул шоры с глаз зонда, открывая, поминутно выпадающие из виду иглы и спирали дымн…
— Есть догадки — почему? Он пожал плечами.
— На фабрику пошел, а? Может, хочет приказать кораблю газончик для нас сделать? Эх, отдохнем…
— Значит, мы в слепом пятне? Увидим его, если сменим траекторию?
— Ладно, я ошибся. Мы знаем недостаточно для предположений.
— Может быть. Не знаю. — Лингвист потерла лоб. — Но пока мы не продвинулись ни на шаг. Мы проигрывали им обратно их же пигментные узоры, с вариациями. Звуков они вроде бы не издают. Роберт синтезиров…
— Зонд сдох, — сообщила Бейтс. — Поджарило последним пиком. Похоже, натолкнулся на спираль Паркера, но на изрядном ветру.
— Больше похоже на распыление удобрений. Засранцы превращают всю долбаную планету в рисовый чек больше Юпитера размером. — Он жутковато ухмыльнулся. — У кого-то ба а-а-альшой аппетит, а? Начинаешь по…
— Это все электромагнитные поля, — произнесла Джеймс. — Вот как они общаются. Вся конструкция полна языков, это…
Бейтс одной рукой тискала свой резиновый мячик, до белизны в костяшках.
— И, подозреваю, ты хотел бы любоваться ими не в моём обществе, — отозвалась Джеймс.
— А… — Я поколебался миг, давая остальным возможность высказаться. Когда никто не заговорил, я подвинулся назад, к люку. — Ну, если кто-то из вас передума…
— Должен заметить, там внизу, на "Роршахе", все звенья слабые.
Он рухнул наискось вниз. Там его поджидала переборка, чтобы прихлопнуть, точно муху. Через полсекунды ему переломает обе ноги, если не размажет сразу…
Вот только я даже ради спасения своей жизни не смог бы найти способа ее преодолеть.
— Да ну тебя. Общество всегда было изрядно… погоди, ты хочешь сказать, что корпоративная элита лишена разума?
Бейтс громче хрипела, чем говорила, — сухо шелестела гортань, еще не осмыслившая заново идею дыхания.
Мне становилось все хуже. Вампир открыл окошко: кадры, заснятые пехотинцем. За полупрозрачными волоконцами ошкуренной переборки, будто за вощеной бумагой, колыхалось яркое расплывчатое пятно — фонарь…
На самом деле они, кстати, вовсе не так разговаривали. Если бы я передавал настоящие голоса, вы бы слышали одну белиберду — полдюжины языков, вавилонское столпотворение личных диалектов.
— Не знаю. Протечки в магнитозащите "Тезея".
— Там внизу четыреста тысяч роботов. Откуда мы знаем, что они не умеют разговаривать?
— Бейтс полагает, там, внизу, может идти что-то вроде гражданской войны.
— Оттуда, куда он тебя водил. — По граням ее пробежало что-то вроде дрожи. — Тогда твой отец еще бывал с нами. Он не был такой важной персоной — просто помешанный на карате бухгалтер, готовый болтать…
— Это не значит, что ему не может быть одиноко, — настаивал он. — Только Сарасти никогда этого не изменить.
— Ну, у него же не получалось? Болтун не смог поддерживать маскировку в присутствии нескольких человек.
— Бесстрастным? — Каннингем слабо усмехнулся.
— Ты такой милый… но вряд ли. Я даже Юкку через раз не могу расшифровать. — Мишель примолкла на секунду. — Временами он меня… ну… доводит.
Двое активных пехотинцев сканировали взглядами мглу, пока Бейтс не дала им новый приказ; тогда один взялся за труп, другой поддержал павшего товарища. Бейтс ухватилась за дохлый зонд и вырвала фал из…
— Смотря как определять жизнь, — заметил Шпиндель. — Там даже дейнококк долго не продержится. Но атмосфера — она большая. Если ребята перерабатывают ее прямым методом… надеюсь, они не очень торопятся.
Я отпустил лестницу, оттолкнулся. Вокруг меня кособоко кружил "Тезей". Сарасти бился в воздухе, с губ его срывались щелчки, свист, сдавленный хрип. Глаза распахнулись так широко, что веки исчезли без…
— Я не участвую в полевых работах, — напомнил я.
— Сомневаюсь. У каждого свой взгляд, как… — "Сказать ли?" — передало его подергивающееся лицо, — …на пятна "Роршаха".
"Харибда" не суетится над маневрами уклонения. В ниx не было смысла, даже если бы у меня осталось лишнее горючее, даже если бы враг находился где-то рядом. Можно подумать, он не знает, где находится …
— Таким образом, он поддерживает беседу, — закончила Челси. — На китайском, полагаю, наш опыт назвали бы "испанской инквизицией".
Кроме того, я не уверен, что хочу сообщать кому-то о своем местоположении.
Похоже было, что он прав. С приближением иголочно-острые искры размазывались в яркие, эфемерные дефисы, расчертившие атмосферу. Ближе к полюсам в облачных слоях изредка тускло вспыхивали электрически…
Каннигем, должно быть, услышал. Графы его окостенели, упростились, став почти нечитаемыми. В последние дни раскодировка экипажа все больше усложнялась, но даже после этих топологических катаракт биол…
— Понятия не имею. Но вряд ли мы прозеваем этот момент. Вот почему мне не кажется, что оно нас атаковало.
— Тебе надо оттаять, — как-то сказал он мне. — И я знаю женщину с подходящими прихватками для духовки.
— Не знаю. Может, и так, а может, болтуны занимаются ритуальным каннибализмом, или… они инопланетяне, Китон. Чего ты от меня хочешь?
— Через пятьдесят минут тебе все равно каюк. Несмотря на защиту. Даже в так называемых "холодных зонах".
— И поэтому тоже, — признал Сарасти и посмотрел мне в лицо.
Сарасти зашипел. Звук шел из глубины глотки. Никогда не слышал, чтобы млекопитающие издавали такие звуки. Лингвист тут же замолкла.
Сейчас у него сигареты не было. Только мертвое тело неудачливого предшественника и свежеоотаявшая неприязнь к бортовому синтету. Пальцы биолога дрожали.
— Да нет, ничего, просто я в последнее время… нервничаю. Померещилось, будто видел что-то странное в хребтовой шахте, еще до высадки на "Роршах". Всего на секунду, и оно пропало, стоило мне сосредото…
Паг признавался потом с некоторой неохотой, что мне, наверное, стоило расценить это как предупреждающий сигнал. Век живи — век учись.
— Первый шаг — признать, что с тобой не все в порядке, — бросил Шпиндель в ответ. — Только не ожидай от меня чудес.
Ярость моя расточилась, как воздух сквозь пробоину.
Но Исаак был атеистом. Как и все мы. По крайней мере, при отлёте.
А потом она увидела меня. И затем — он. Отец убрал руки от шеи матери, и его лицо было совершенно непроницаемо.
— Ты… ты другой стал, — прошептал он с безопасного расстояния. — Ты больше не Сири.
— Тогда почему она сказала, что мертва? Что…
Бирка на левой груди вновь прибывшей гласит "Бейтс". Знаков различия нет.
Треугольники проитерировались до самоуничтожения. Теперь дисплей наполняли переплетающиеся асимметричные пентаграммы — паутина из рыбьей чешуи.
— Его больше нет, — мягко проговорила Бейтс. — Тут больше никого нет. Видишь?
— У меня уровень три точка восемь, — проговорила она. — Терпимо, нет?
— И что же мы ищем? Подавленные воспоминания?
— Сири, Мишель сейчас не в настроении с тобой разговаривать.
А потом оставил меня в одиночестве. И остальным, очевидно, то же наказал.
— Именно. Суть в том, что можно общаться, используя только простейшие алгоритмы сопоставительного анализа и не имея ни малейшего представления о том, что говоришь. Если пользуешься достаточно подробн…
Только биолог на самом деле не действовал. Он даже не шевелился, и уже самое малое четыре минуты.
— Пингануть можно. По крайней мере, особого вреда от этого не будет. Уверенности ради.
Наше убежище распахнулось, точно глаз: из открывшегося зрачка на нас смотрела Аманда Бейтс.
Я готов был поклясться, что изо рта у него несет сырым мясом.
— Я… Не очень, — пробормотал я. — Щупальца в жизни более… гибкие. Больше сегментов. И туловища я толком не мог разглядеть. При чем здесь…
— Почему? Может, потому, что ты мой естественный враг, сука. Может, потому, что я тебя знаю, и ты не можешь даже глянуть на любого из нас, не выпустив когти. Может, потому что ты едва не оторвал мне …
Болтуны, повсюду. Ползучая чума разлезалась по стенам, тянулась к новоприбывшему, взметывалась в просвет туннеля, чтобы напасть в свой черед…
— Это не вопрос доверия, майор. Это вопрос местоположения. Нельзя подробно рассмотреть систему изнутри, кем бы ты ни был. Пропорции искажаются.
Это не Аманда Бейтс. У существа передо мной было не больше графов, чем у манекена.
— Именно. Так что они переходят к плану "Б", который покуда сводится к блефу и невнятным угрозам. Я хочу сказать, они ведут себя явно не как великаны. Поведение "Роршаха" кажется… импровизацией. По-м…
Сигарету биолог так и не зажег. Он катал фильтр в пальцах. Язык его шевелился между губами, точно червь за маской.
Вообще-то именно в том. Но смысл в ее словах был.
Голоса, крики, приказы вернуться внутрь. Я едва слышал их. Я был слишком ошеломлен арифметикой, пытаясь разрешить простейшую задачку на вычитание.
— Модулированный лазерный луч, — доложила Бейтс. Шпиндель поднял голову.
Банда состроила гримасу, выражая Сашино омерзение.
Он это мне сказал. Или не он. Когда напал.
— Правду сказать, этим она тоже подрабатывает.
— Она не обязана тебе докладываться. У нее спроси.
— Думаю, там теперь кто-то новенький. Набор субмодулей закрепился каким-то образом и проснулся. Не знаю. Но кто бы ни стоял у руля, думаю, оно просто запаниковало.
— Но это, наверное, была бы не совсем победа? Какая разница — мертв ты или просто не сознаешь, что жив?
— Э, так это же ваша команда утверждала, что мы болтаем с "китайской комнатой". Хочешь сказать, вы ошиблись?
— Что ты видишь, когда смотришь на них? — И, спохватившись: — Я хочу сказать…
— Значит, сознание должно на что-то годиться. Оно недешево, а если оно поглощает энергию и ничего не дает взамен, эволюция его изведет — моргнуть не успеешь.
Теперь сигналы в основном состоят из телеметрии и навигационных данных. Временами я еще улавливаю всплески живых голосов, исполненных напряжения, как правило — на грани натуральной паники: идет охота…
— По-моему, тебе пора устроить переворот.
Майор сгинула, оставляя за собой след воющих сирен. Далеко в носовом конце послышался лязг захлопывающихся аварийных перегородок.
Он рассмеялся. Понятия не имею, почему. Но на всякий случай улыбнулся в ответ. Приятно было снова его видеть.
С момента высадки все пошло наперекосяк. План требовал создать на плацдарме хорошо организованный хаос и отловить несколько лейкоцитов-с-манипуляторами, пока те устраняют повреждения. Нашей задачей б…
Мы не знали, но хорошо понимали: чудовище вернется меньше чем через два часа, если, конечно, не изменит траектории и переживет глубину. А оно, конечно, переживет. Тварь под кроватью нельзя убить. Мож…
Было 10.35 по Гринвичу, 13 февраля 2082 года.
— О, Сарасти знает. Как думаешь, почему он отказался их отпускать?
— Я не виню ее, — проговорил он. — И ты не вини.
Но у Челси не было опций. Только стандартный набор.
— Это самое меньшее из того, что мы сделали. Мы позволили вакууму между нами помолчать.
Я вспомнил Джима, нашу последнюю встречу: как он нюхал вазопрессин под тревожными взглядами роботов-охранников.
Прямо скажем, я не в первый раз сталкивался с подобной реакцией. Мое присутствие в какой-то мере оскорбляло всех. О, ко мне хорошо относились — или думали, что относятся. Терпели мою навязчивость, по…
Я вызвал КонСенсус, распластал по стене навигационно-тактический обзор. От силуэта "Тезея" отделилась сверкающая точка и поползла прочь от Большого Бена, оставляя за собой протянутой светлую нить. Я …
Он помотал головой, заново переживая впечатление.
Я нахмурился, запнувшись. Пришлось поразмыслить несколько секунд, прежде чем вспомнить.
— Это не говоря о тех фокусах, что выделывают с мозгом магнитные поля. Мы начнем галлюцинировать с первой секунды, как…
— Да, и это так. Но сопоставительный анализ не требует понимания.
Реконструкция. Словно гардероб обновил, а не вырвал с мясом органы чувств и не вшил новые в рану. Я кивнул.
— Индикатор заряда на приборной панели автомобиля. Иногда контакты ржавеют. Индикатор стоит на нуле, и ты думаешь, аккумулятор сел. А что еще тут думать? Ты же не можешь вручную пересчитать электроны.
— Ты это еще кому-нибудь когда-нибудь показывал?
Я смотрел на сияющую аватару, а представлял себе тело, отмокающее в чане с питательным раствором где-то глубоко под землей.
Слухи, говорю же. Сам я лично не встречал никого, кто вернулся бы после восхождения. Хотя — а кто захотел бы? Даже Люцифер покинул небеса, лишь когда его с них сбросили.
— Ты больше не станешь пичкать моего сына этой дрянью, — отчеканил отец.
Вот и еще одна причина для беспокойства. Тринадцать минут до апогея, а Бейтс волновалась из-за жильцов.
— В ней, как оказалось, нет ничего центрального. Ни цефализации, ни даже сосредоточения органов чувств. Тело покрыто чем-то вроде глазок, или хроматофоров, или тем и другим разом. Всюду сплошь реснич…
Но в потоке возникали завихрения. С тех пор как "Роршах" замолк, пяти минут не проходило без очередной коррекции курса.
Сарасти пощелкивал про себя, пока они с майором играли в салки. Тактический дисплей заполняли многоцветные сияющие нити, клубок обновленных прогнозов, сложных, как искусство. Они оплетали планету вол…
Даже синтеты не смогли ее упростить. Несущие балки не выдерживали нагрузки.
Я связался прямо из своей квартиры. Новые накладки — заточенные под экспедиционные нужды, всего неделю назад вставленные под череп, — навели мост в ноосферу и постучались во врата рая. Некий ручной п…
Наверное, сомнамбулизм — и не такое плохое слово для этого…
— Значит, нам остается просто сидеть сложа руки. И ждать смерти в ближайшие… ближайшие шестьдесят восемь минут…
— Они повторяются со случайными интервалами? — поинтересовался я.
Я обернулся. Она отключила хроматофоры на щеке, переехавшая татуировка трепетала теперь на ее плече.
— Сообщение дружеское? Или враждебное? А?
— Тогда какой смысл стараться? Если знала, что мы просто вот так вот разойдемся?
И еще одно я понял в тот момент, когда вокруг меня сияли диаграммы, документировавшие непреклонный рост левиафана в глубине. Не только почему Саше так не по душе было это слово, но и почему Исаак Шпи…
— Господи, нет! Далеко не лишена, должно быть, они только вступили на эту дорогу. Как шимпанзе.
Я был готов поклясться, что заметил движение. Очень и очень знакомое. Камера сдохла.
— Они такие, как тебе представлялось? — спросил он.
— Пчелы — это "Роршах", — пробормотала Бейтс. Каннингем кивнул.
Джеймс вломилась в виртуальное пространство Каннингема и сдвинула ползунок до упора влево.
— Дни рождения, — ответил я и тут же пожалел об этом.
Он покачал головой: еще одна гипотеза подтвердилась.
— Но ты же биолог. Ты лучше любого должен знать, что матушка права. Мозг жрёт глюкозу тоннами. Все, что он делает, обходится организму дорого.
Тук-тук… тук… тук-тук-тук… тук… тук-тук-тук…
— Территориальны и умны. — Шпиндель поморщился, вытаскивая кружку из-под кресла. — Шикарно.
— Для тебя это — недостаточная перемена? Нет.
Я оттолкнулся. Сарасти осыпал шальными ударами мои плечи и затылок. Он соскользнул вперед и вбок, врезался прямо в плывущий дисплей КонСенсуса, отлетел к центру хребта. Я прыгнул за ним…
— Как все. Никак не решим, праздновать или в штаны наложить.
Твоя фантазия по этой части сорвала все барьеры. Ты тупо пялишься на пистолет, пытаясь найти подвох.
…И начал считать. Тысяча-раз, тысяча-два…
— Как видите, узор не соответствует фону, — отметил Каннингем. — Даже отдаленно.
— В центре вашего поля зрения находится слепое пятно, — напомнил Сарасти. — Вы его не замечаете. Вы не замечаете саккад в потоке зрительной информации.
— Радикальный способ вести беседу, — заметила Бейтс.
В эту смену телом Банды командовала Саша.
— Ты не додумываешь до конца, — продолжил Каннингем. — Мы говорим не о тупом зомби, который ковыляет, вытянув руки, и сыплет теоремами. Интеллектуальный автомат сольется с фоном. Он будет наблюдать з…
Подобное поведение не одобрялось сверху. Да и какой в нем смысл?
Вот и все мы, отволоженные и до скрипа отмытые: Исаак Шпиндель, чтобы изучать инопланетян; Банда четырех — Сьюзен Джеймс и ее дополнительные личности — чтобы общаться с ними; майор Аманда Бейтс — что…
— Это не шум. Поля — часть их биологии, забыл? Должно быть, так они это и делают.
— Мы многое направляли в разные места, — отвечал "Роршах". — Что показали их технические характеристики?
Бейтс смолчала. Посреди прохода висели двое пехотинцев, прокручиваясь по трем осям разом.
— Тогда как ты можешь говорить? — спросила у голоса Сьюзен. — Если тебя не существует, с кем мы разговариваем?
— Не понимаю, почему нет. Каждый из нас как минимум столь же разумен, как ты.
— Плотная упаковка из идеальных шестигранных трубок. Пчелы строят их инстинктивно — но откуда насекомому знать геометрию в достаточном объеме, чтобы встроить шестиугольник? Оно и не знает. Оно запрог…
Ее мятеж шел полным ходом. Нет, их мятеж — Бейтс и Банды. Я знал. Я воображал. Я предвидел.
Выполнять приказы для тебя так же естественно, как отдавать их. О да, временами ты подвергала сомнению текущие установки или интересовалась картиной более широкой, нежели требовалось для выполнения з…
Может, он ошибался; А может, я. Но вот это… это отчуждение — неразрушимый барьер между тобой, пришельцем и всем твоим племенем — оно не всегда скверно.
Конечно, испытать такое надо въяве. Роберт Паглиньо знал вампиров до последней молекулы — теоретически, — но так и не понял их, хотя держал в голове все биотехнические условия.
Ни сородичи, ни симбионты, ни союзники не создают вирусов.
Со всех сторон молила о пощаде галерея пыток.
Сарасти потянулся к КонСенсусу и встряхнул.
— Исаак, нельзя применять человеческие нормы к…
— Н… ничто. — Голос ровный, механический. — Я ничто.
— Мясо можно укрепить, — заметил Сарасти.
Она права, понимаешь ты. Терять тебе совершенно нечего. Ты встаешь на ноги и, позабыв о страхе, тычешь ей стволом в лицо.
Каннингем сглотнул, пробежав пальцами по столу. Ошмётки инопланетных внутренностей расцветились пестрыми метками.
А на равном отдалении от тех и других обитали Историки. Они не слишком задумывались над возможным появлением разумных инопланетян из дальнего космоса — но если такие существуют, говорили Историки, то…
— Кроме меня, — проговорил я. Вампир замер.
Разумеется, если знать — если забыть о внешности и следить за движениями, закрыть глаза на плоть и осмысливать топологию — перепутать их невозможно. Каждый мимический мускул служит датчиком, каждая п…
— Значит, мы держимся модели "лейкоцитов со щупальцами".
— Я могу представить, на что это похоже, — тихо проговорил он. — Пожалуйста, не заставляй меня повторять.
— Это было глупо, — признался он. — При таких способностях оно повело себя по-идиотски.
— Вы разорвали мой контракт с институтом, — сообразил я.
— Ох, Лебедь. Разве это не ты твердишь, что все рано или поздно рушится? Или не ты говорил, что все проходит?
— "Роршах", — пробормотала Бейтс, под хруст костяшек стискивая свой любимый мячик. — Интересный выбор.
— Может, они еще не закончили работу, — предположила Джеймс. — Как и над всем объектом.
— Роберт рассказывал мне о твоей операции. — Она внезапно понизила голос. — Какая-то форма вирусной эпилепсии, правильно? Когда ты был совсем малышом.
— И все же — весьма радикальная трансформация.
Что-то врезалось в палатку снаружи. Ухватило внешний клапан и потянуло.
Бейтс, кажется, нашла мелкий изъян в боевом роботе, которого разглядывала, и поскребла броню ногтем.
— Ага. Такая штука называется "атмосферой", и если бы мы приволокли ее с собой — раз в пятьдесят толще земной, — она могла бы частично отфильтровать эту кашу. Правда, Земле еще здорово помогает магни…
Что-то восстанавливается. Что-то… их нервы расползаются, и я не вижу причины. Буквально расползаются. Утечка импульса вдоль аксонов.
Спускаясь в вертушку, я прочитывал экран за экраном. Банда четырех сидела подо мной на камбузе, рассматривая нетронутую порцию сбалансированной и питательной слякоти у себя в тарелке. Каннингем в сво…
На шестьдесят пятом метре очередной призрак забрался ко мне под шлем.
— Ты лжешь, — продолжал он. — Я вижу. Мы все видим.
— Я поверить не могу, что ты можешь быть таким тупым, — выжал из себя он.
Но десять секунд спустя мы вновь плыли в невесомости и ничто нам не угрожало.
— Обычная феноматика, спирали и решетки. Но я еще не закончил. Могу быть свободен?
А потом схлопнулись бы внутрь и сгнили, начиная с внутренностей. Истекли бы кровью из глаз, и десен, и задниц, и если хоть один Бог милосерден — умерли бы прежде, чем лопнуть, точно перезрелые плоды.
Я видел это в его графах, я слышал это в его голосе. Застывшее лицо оставалось мертвенно-спокойным.
Я даже подавил рвотный рефлекс и обнял ее.
— Если хватит. Оглянись, Исаак. Мне плевать, насколько эта штука недоразвита. Просто скажи мне, что мы не безнадежно отстали.
— Не хотела бы сглаживать поднятый тобой вопрос, Исаак, но мы еще не исчерпали дипломатических путей. "Роршах", по крайней мере, согласен общаться с нами, хотя и не так откровенно, как хотелось бы.
— Джеймс! — Бейтс подплыла к ней. — Китон! Помоги! — Она схватила Банду за руку. — Головолом? Что случилось?
Папа, возможно, знал точно — он всегда был в курсе того, о чем большинству людей знать не положено, но никогда не болтал лишнего. Если отец и мог что-то рассказать, его откровение, очевидно, не заста…
Шипение воздухоочистителей. Отдаленный механический лязг, отдающийся в корабельном хребте; рокот корабельных кишок. И больше ничего.
— Они даже не враждебны. Для них такого понятия вообще не существует. Они просто до такой степени чужды нам, что могут воспринимать человеческую речь только как форму агрессии.
— Майор Мэнди! — воскликнул Шпиндель. — Живая!
— Откуда мне знать? Если я не ошибся, у меня на руках даже не целые организмы.
Озорная улыбка стерла с ее лица все вопросы.
Я протянул руку и коснулся хрусталя: внутреннего слоя из двух. Между ними продувался теплый воздух, отсекая стужу. Не до конца: пальцы мои тут же застыли.
В голосе вампира звучало нота, похожая на сочувствие, — заученное притворство опытного лицедея. И сквозило что-то еще: почти неуловимый голод, слабая тень искушения. Правда, вряд ли кто-то, кроме мен…
— И что с того? Забудем на минуту даже тот неудобный факт, что у тварей вообще нет мозга. Мне определенно кажется, что ты не продумала мысль до конца.
— Ага. Извини. — Потом: — Закончишь — подходи.
Упырь не уважает подчиненных. Не прислушивается к советам. Постоянно прячется. Я вспомнил косаток-мигрантов.
Он имел в виду не только "чертика"; наша собственная броня была теперь покрыта слоем того же материала. Это истощило корабельные запасы сырья на две трети, но никто не собирался полагаться на обычную…
— Три точ… черт. Что… Ты что там делаешь, Китон? Где Банда?
— Не медицинский вопрос?! Это даже для тебя рекорд слепоты! Ему, если ты не заметил, вырезали половину мозга! Ты правда думаешь, что он сможет оправиться без нашей помощи? Что, опять суровая отцовска…
А вот сочувствовать ему я могу. Наконец, наконец-то я могу сочувствовать — и Сарасти, и всему его вымершему племени. Потому что не мы, люди, должны были унаследовать Землю. А вампиры. Наверное, до ка…
Пятнадцать минут до апогея; максимально безопасное расстояние на случай, если "Роршах" решит нанести ответный удар. Далеко внизу магнитное поле объекта продавливало атмосферу планеты, словно мизинец …
Компьютер подсказал, что речь идет о солнечных пятнах. Узлы в магнитном поле гигантской планеты.
— Мы могли бы попробовать снова, — сказала она как-то, когда пот и феромоны еще не рассеялись. — И ты даже не вспомнишь, отчего так мучился. Если захочешь, не вспомнишь даже, что вообще мучился.
Что за дебильный вопрос? Я мог бы ответить на него в одну секунду, если бы Сарасти не заставил меня его вначале понять.
— На Земле ты синтет, — проговорил он. — В Койпере ты синтет. Здесь ты балласт. Делай что говорят.
— Когда он поменял газовую смесь. Ты должен был слышать. Ты разве не за этим пришел?
— Не лично ей. Она — просто… человеческий центр управления механической пехотой. Электронные рефлексы, подчиненные синапсам. Догадайся сам, где тут слабое звено.
— Не стой в проходе, если только не лезешь внутрь. — Бейтс не спускала глаз с шеренги роботов. — Оптический прицел.
Вывод этот может показаться даже слишком очевидным. Что есть история человечества, как не последовательная поступь новых технологий, попирающих старые железной пятой? Но предметом рассмотрения служил…
— За руку его держи, — приказала Бейтс, стискивая лингвиста за запястье, пытаясь отодрать пальцы, мертвой хваткой вцепившиеся в бедро. — Лом, пусти. Сейчас же.
Вначале — прядка прозрачных теней, ямочка, почти затерявшаяся в кипящих облачных поясах экватора. Вращение планеты едва выкатило ее из-за края диска — камушек в ручье, невидимый палец, промявший обла…
— Я проверила список кораблей. На марсианской петле есть анкат -грузовик с таким названием. То, что говорило с нами, должно быть, относится к своему объекту, как мы — к космическому кораблю, и соотве…
— Там была система, — настаивала Джеймс. — В магнитном поле. В моей голове. "Роршах" разговаривал. Может, не с нами, но разговаривал.
— Но похожи, верно? Тот же размер, то же строение тела.
— Именно это название, из всех кораблей в Солнечной системе? Слишком символично для случайно выбранного имени.
— Э… — Он отчетливо сглотнул. — Возможно, нам стоит прервать работу, майор. Этот пик…
— Ты временами бываешь такой холодный… как ящерица, — пробормотала она.
Короткая пауза. Тихонько бурчит себе под нос «Тезей».
Я искренне надеялся, что биолог имел в виду именно это.
— Да, конечно. Ничего. — Вкус соли. — Но мне кое-что интересно.
— А-а! Ты так говоришь, потому что ты лингвист и не понимаешь, как можно не погрязнуть всецело в красотах языка. — Шпиндель откашлялся с напускной серьезностью. — А вот я — биолог, и для меня все впо…
Я нахмурился, поражаясь, как эта мысль вообще позволила себе забрести ко мне в голову. Челси посчитала моё молчание за обиду.
— А может, наш кровосос просто в штаны кончает, глядя на такую уйму мяса перед собой, а?
— Я согласен, — проговорил я. — Я сделаю тюнинг. Если это для тебя так важно. Прямо сейчас.
— Первый контакт. Подходящая причина для праздника.
— Но ты отвечаешь за нашу оборону против врага, о котором мы пока ничего не знаем и можем лишь гадать…
— Но пчелы все же общаются, так? Исполняют свои танцы, чтобы сообщить улью, где нектар.
— Не настолько же. Не могла она. — Нас всех прогнали через курс пилотирования. На всякий случай.
— Да, если твоя цель — лишь переводить. Теперь тебе придется убеждать. Придется верить.
Ты видишь расчлененные тела своих друзей. Видишь ошмётки на полу, в которых еще теплится жизнь, а у этой суки хватает наглости говорить о продуктивности?
Почему они не вошли в контакт? О'Нилы не пострадали.
— Ну вот, — пробормотала Бейтс, отправляя в путь последнего солдатика, — поехали.
— Я пережду маневр в рубке. Иллюзия контроля, все такое. А ты?
— Если бы они были настроены враждебно, то могли бы зарядить светлячки антиматерией. Или вместо шестидесяти тысяч крошечных объектов послать один большой, и нас вынесло бы при столкновении.
— Ты понимаешь, что я хочу сказать? — спросила она.
Под сообщением Джеймс показался новый кружок иероглифов — вероятно, ответ Колобка. Но системе увиденное чем-то не понравилось. В отдельном огне вспыхнули иконки: на огненном счетчике загорелось "500 …
— Возможно. — Шпинделя мои слова почти позабавили. — Но защиту надо будет проверить на предмет протеза на всякий случай. Нам лишние глюки совсем без надобности а?
Банда парила в центре затемненного смотрового блистера. Когда я заглянул, она подвинулась, подтянулась к стенке и пристегнулась ремнем.
Расслабленным. Вот верное слово. Я чувствовал себя расслабленным.
— Ты имеешь в виду, что мы разговаривали с… что оно даже не разумное?
Пятнадцать минут до апогея, а Бейтс еще надеялась, что Сарасти передумает.
— Есть, — отозвался Сарасти. — Они нас ждут. Несколько секунд все молчали. Хрустнули в тишине чьи-то суставы.
— Нельзя оставлять себе запасного выхода, Китон. Смысл теряется. — Она позволила себе грустно, чуть заметно улыбнуться. — Корпус пробит. Иди.
Позор выпотрошил меня, вытряс. Мне было все равно, кто меня видит. Наплевать, в каком состоянии. Сутки напролет я парил в своей палатке, свернувшись клубком и дыша собственной вонью, покуда остальные…
Но у меня не хватало сил. Он был хищником, а я — добычей, и не в природе агнца оплакивать льва. Я не могу горевать по Юкке Сарасти, хотя он и умер за наши грехи.
«Роршах» вызывает судно, приближающееся с азимута 116°, склонение 23° отн.: Привет, «Тезей». «Роршах» вызывает судно, приближа…"
— Значит, тут у них этот номер не пройдет.
А оружейные порты просто бросались в глаза. Нацеленные на меня.
Я вспомнил, как Аманда Бейтс принимала роды своих солдатиков. "Я скорее предохранитель…"
— Погоди минутку! — возмутилась Бейтс. — Никто из нас там не превращался в марионетку. Мы галлюцинировали, слепли и… и с ума сходили, но в одержимых не превращались.
— Легкомысленная манера разговора у нее получается лучше, чем у него.
Бейтс нахмурилась и вновь отправила мячик на орбиту.
— Они разумны, Роберт. Они умнее нас. Может быть, даже умнее, чем Юкка. А мы… почему ты не можешь этого признать?
— Я — грубая сила. Разве Юкку или Исаака не надо упрощать?
— Тридцать семь минут, — сказал Сарасти, и никто из нас не смог понять, как он пришел к этому выводу.
Мы были беспомощны и слепы, втиснулись в хрупкий пузырек безопасности во вражеском тылу. Но шепоты наконец-то смолкли. Чудовища остались за пологом.
Мои накладки полнились морфометрией: масса, диаметр, средняя плотность. Сутки Бена длились семь часов двенадцать минут. Вокруг экватора в полумиллионе километров над верхушками облаков начинался масс…
Я рванул шнур. Клетка надулась, точно огромный бронзовый попкорн.
— Поверьте чувствам Мишель, — отчеканил Сарасти.
До сих пор не могу решить, понимал ли Паг на самом деле, что бормочет. Может, его мамаша просто выдернула сетевой шнур и вытащила сынка из игрушки, которой тот был занят предыдущие восемнадцать часов…
— "Роршах" играет метеоритами в бильярд. Мы тут как мишень в тире. Если ему заблагорассудится…
Потому что "Я" — это не рабочий мысли. Для Аманды Бейтс сказать "Я не существую" — бессмыслица; но когда то же самое повторяют процессы в глубине её мозга, они всего лишь докладывают, что паразит сдо…
— Думаешь, я этого не знаю? — отозвался я секунду спустя.
— Ничего себе магнитосфера, — заметил Шпиндель.
— Ты говоришь — было ярко. Что изменилось?
— Но идея дурацкая. Слишком много переменных, мы понятия не имеем, как они… я хочу сказать, они же не люди…
— Оно не нападает, — взял решающее слово Сарасти.
— А если? Если я лучший кандидат, если задача так важна…
Сарасти не тратил времени попусту. Свежеоттаявший дублер Шпинделя встретил нас, когда мы вышли из люка. От него несло никотином. Регидратация еще не завершилась — на бедрах у нового биолога колыхалис…
— Славная женщина. Лучше меня. — Саша покачала головой. — Я бы тебя бросила тут же.
Некоторое время мы смотрели в пустоту, в тусклом полумраке. Свет, сочащийся из корабельного хребта, силуэтом отчерчивал профиль лингвиста.
"Привет, "Тезей". Добро пожаловать в наши края".
— Это всего лишь математика, — отозвался Каннингем. — Миллионы компьютерных программ делают то же самое, не просыпаясь.
За рифленой створкой люка вертушки послышался металлический лязг. Луч жестокого химического света ударил меня, когда я обернулся, озаряя механический строй за моей спиной; роботы разом отделились от …
— Именно этим я и занимаюсь. Она обернулась ко мне.
Это, понял я, корабль спокойно возвысил голос над воем сирен. Сам Капитан. С Обращением к Экипажу. Необычно.
Его судорожная хватка на моем запястье ослабела. Я потянулся к лестнице, раскачался, поймал.
— Это и есть жизнь, Китон. Ты сам такой. — Новая доза никотина, новый шквал чисел, новая проба. — Жизнь — не "или/или". Она — вопрос уровня.
— Он сказал, ты будешь… упорствовать. Если выбрать неверный подход.
Тут надо понять как. Некоторые шарахаются от огня, другие — от ядовитых газов или жидкостей. Есть существа, неуязвимые для горелок и гранат, но они визжат от ужаса, едва заслышав ультразвук. Приходит…
— Я-то думала, ты пытался их защитить. — Она тихо и совсем невесело посмеялась над своей ошибкой, потом отвернулась. — Наверное, следовало лучше знать.
— С какой стати им считать, будто мы просто так повернем назад, узнав, что нас надули? Конечно, мы начнем поиски. Объект Бернса-Колфилда. скорее всего, задумывался как временная мера; на их месте я б…
Сознание не нужно даже для того, чтобы развить метарепрезентацию — внутреннюю модель чужого сознания. Это может показаться абсолютно парадоксальным: как можно научиться осознавать, что окружающие осо…
— Идем. — Упырь обернулся в сторону кормы.
— Ну так можешь к следующей приколоть эту беседу. Если от нее будет прок.
Сарасти кивнул. Мячик рикошетом вернулся в мое поле зрения откуда-то сверху и на миг скрылся за становой жилой, петляя в слабом тяготении вертушки по эксцентричным, опровергающим подсказки интуиции т…
— Туннелирование? — переспросила Сьюзен. — В смысле — квантовое?
— Просто… висит в воздухе. Руками помахивает. О, ч… Кит!..
— Не шевелись, ты понял? Замри совсем. Подтверди.
Нелепо, но это осталось единственным, что меня волновало всерьез.
— Значит, они межзвездные селедки. Только это не значит, что им не под силу нас раздавить.
— Все просто. Кровосос — мигрант, а не резидент.
Этот голос я тоже узнал. То был голос демона.
— Ты. Я. Все. — Биолог сплел пальцы и стиснул, словно в молитве, так сильно, что побелели костяшки. Только теперь я заметил: сигарета исчезла.
— Я спрашиваю о другом, они вообще естественного происхождения? Они не могут быть искусственно созданы?
"Вам стоит держаться подальше. Серьезно. Это опасное место".
Может, дело в том, что он хищник. Не может не играть с едой.
— Будь они людьми, я бы с тобой согласилась, — ответила Джеймс. — Но то, что нам кажется обманом или уловкой, столь же легко объясняется опорой на малые концептуальные единицы.
— Помехи хорошо шумят. А без скрипа можно было обойтись.
— Я… не может быть, — услышал я собственный голос. — Их было только двое…
— Сыр достается второй мыши. Пускай наша супероснащенная разведка в поясе Койпера пошла коту под хвост, но вслепую ломиться необязательно. Направить наши зонды по параллельным векторам. С тесным конт…
Сарасти открыл рот. И закрыл. Мелькнули едва видимые острые зубы и отчетливо щелкнули, смыкаясь. В его очках отражались диаграммы с рабочего стола — конвульсирующая многоцветная полоса на месте глаз.
Он позвонил мне перед отлетом. Я не ждал этого; с того дня как объявили состав экспедиции, наши надсмотрщики блокировали все личные вызовы, кроме внесённых в «белый список». Я забыл, что Паг в него в…
— На энергетическом фронте есть подвижки? — спросил я.
Ей казалось, она открывала мне Америку. Казалось, я не знал, к чему идет дело, потому что молчал. А я, пожалуй, раньше нее все понял. Просто ничего не говорил, боялся дать ей повод.
Внезапная жгучая боль в спине. Горящая плоть. Я снова взвизгнул, отбиваясь. В воздухе закрутилась вуаль алых капель.
Между приступками для ног инженеры втиснули последний люк и последний лаз — в смотровой блистер на носу «Тезея». Ссутулившись (жилы хрустели и ныли), я протолкнулся…
— Откуда ты знаешь? — спросила Бейтс, когда он в первый раз изложил свой план.
— По мне, так ты уже помер, — отрезал мой лучший и единственный друг. — По мне, так Сири уже мертв, его выковыряли ложкой и спустили в унитаз, а ты, ты просто какой-то левый пацан, который нарос на е…
— Случайно. Но каждый одуванчик — клон. Имя их семенам — легион. — Снова улыбка, совершенно неубедительная… — И, возможно, плацентарные не с первого раза покоряют Австралию.
Если "Роршаху" просто повезло — то ему, надо думать, сопутствовала потрясающая удача.
— Полагаю, дело не в самой модели, сколько в том, что ты ей о ней не рассказал. Ты же знаешь, как она ценит честность в отношениях.
— Мы должны узнать больше. На следующий раз.
— Черт, — пробормотал Шпиндель. Грани его вспыхнули решимостью и внезапным прозрением. Он отнял ладонь от стены; мой дисплей тут же поблек. — У нее мозги варятся. Надо затащить ее внутрь.
— Надо было бы прямо сейчас их грохнуть, — прошептал он.
Он прокашлялся и принялся натягивать на тело саван-гондон.
Как всегда, по коже у меня пробежали мурашки. Уже привычные призраки суетливо когтили рассудок. Но в этот раз ужас казался приглушенным. Далеким. Возможно, дело — в экспозиции, возможно, мы так быстр…
— Но они могут еще сотни лет не показываться, — вставила ноту скепсиса Джеймс.
— Прекрасно. Прекрасно. Конечно, не сразу привыкаешь к тому, что твой разум принадлежит теперь не тебе одной. — Рай не только питал мозги своих обитателей, но и кормился ими — использовал резервные м…
— Беда в том, — произнесла Челси, — что личные отношения требуют усилий. Нужно хотеть, чтобы стараться, понимаешь? Я чуть наизнанку не вывернулась ради наших отношений, вкалывала как проклятая, но те…
— Н… не-ет, — прохныкал тихонько девчоночий голосок.
Я подавил желание отступить. Господи, это же просто беседа. Два человека разговаривают. Люди этим постоянно занимаются, без твоих инструментов. Ты справишься. Справишься.
— Запрашиваем информацию о вашем празднестве. Стандартный межкорабельный протокол установления связи.
Мне всегда было тяжело обрабатывать биолога. Даже не из-за его невыразительной физиономии. Порою в его графах не отражались и более глубокие движения души. Возможно, он сознательно подавлял их, оскор…
— Запустите кто-нибудь гребаный реактор! У меня работают только маневровые!
Сирены гнали нас на корму. Мы рвались вниз по хребту — через рубку, через склеп, мимо люков и подполов — подальше от поверхности, в поисках любого укрытия, где между небом и кожей оставалось бы больш…
— Могу понять, почему она так сказала, — произнес Паг в конце концов. — Но ты… ты справился, Подселенец.
Может, перед нами не великий и славный эволюционный скачок, а просто конструкционный изъян.
— Я обсудила это с остальной Бандой, Исаак. Мы все согласны.
— А что, если вся теория ложного маневра — дерьмо собачье?
— Помогает, когда находишь непостижимым почти все на свете. Набираешься опыта.
Так что держите: вот вам мемуар, диктуемый машине плотью. История, которую я за неимением заинтересованных слушателей рассказываю себе.
Приходилось одновременно представлять, что я — Сири Китон.
— Пусть на своем конце блокируют, — вполголоса пробормотала она. — Если захотят.
Она склонилась вперед — без жеманства, без кокетства, ни на миг не отводя взгляда. В длинноволновой мгле я чуял лимонный запах смеси феромонов и химикатов на ее коже.
— Кроме того, болтуны используют ЭМ-поле "Роршаха" в метаболизме. Некоторые биохимические пути переносят протоны через туннелирование тяжелых атомов. Возможно, радиационный фон служит катализатором.
Я не сводил взгляда с бабочки на ее запястье. Радужные крылышки лениво подрагивали, складывались. Мне стало любопытно, сколько же у нее таких татуировок; я видел пять, на разных частях тела, хотя одн…
— И это вся твоя теория игр? Камень-ножницы-бумага со статистикой?
— Временный тюнинг позиционирования. У меня остались права доступа в "Саксе".
Пока я валялся в саркофаге, Каннингем расширил свою лабораторию. Он построил вольеры — по одному для каждого болтуна — модули, разделенные общей стенкой и установленные в новеньком помещении. Сгоревш…
Зонд несся вниз и вглубь. Он подобрался к планете достаточно близко, чтобы задействовать усиление четкости в ложном цвете. Поверхность Бена высветлилась бурлящим parfait сверхконтрастных полос на алм…
Залп. Диафрагма в полу тамбура захлопнулась, точно капкан, и врезала по нам чохом: по роботам, по людям, по болтунам целым и расчлененным. Я не мог вздохнуть. Каждая щепотка мяса весила центнер. Что-…
Это лучшее, на что способно сознание само по себе.
— Мы можем позволить себе выбрать время, но остановиться — не можем.
— Мне не нужен переводчик, Сири. Если все пройдет гладко, я всего лишь консультант. Если нет — телохранитель.
— Я рада. Надеялась увидеть тебя без… ну ты понимаешь…
Мы видим невозможное: комету с ядром из чистого железа.
— Не слепая случайность. Ложная слепота. Аманда? Отзовись, пожалуйста.
— Просим разъяснений. Ритуалы представляют для нас опасность?
— Ты правда не понимаешь? Нет. — Саша тихонько фыркнула. — Это самое, блин, смешное, что я слышала в своей короткой жизни.
— Что именно? — проговорил он в конце концов. — Реконструкцию?
— Тебе не стоит себя недооценивать, — проговорила она. — Как и Сарасти. Ты наблюдатель, верно? Могу держать пари, там, внизу, будет что понаблюдать.
Без — как это я сформулировал? — да, "негативного подкрепления".
— Меня там не было. — И чуть погодя: — Но ты, может, и прав. Я, скорей всего, отсиделся бы в любом случае. Аманда и Банда пытались, как я слышал, вмешаться, защитить тебя. Лучше от этого никому не ст…
— Да, но социопаты плохо вписываются в общество.
— С другой стороны, — заметил Шпиндель, — технология предполагает агрессию.
Но мы все равно шли туда. Иначе могли собрать вещички и умотать домой.
— Может, и нет. Переждем всплеск и выберемся. Кроме того, — добавил я, — она не мертва. Она только так сказала.
— Твоя рука… словно действовала сама по себе? Когда потянулась к батарее.
Он, очевидно, имел в виду статистику, потому что корабль весьма значительно болтало и корёжило.
Он играл мной. Все это время. Подготавливал, выворачивал мою топологию наизнанку.
— Но упустил. — Он хмыкнул. — Хотя я и зрячий — еще тот паралитик, а? Бейтс! Ты там?
"Я их и раньше видел", — уже хотел сказать я. Но тогда Шпиндель спросил бы: "О, и когда? Где?" И я бы, может, ответил: "Когда шпионил за твоей личной жизнью", — и всякие шансы продолжать неинвазивное…
Её челюсти застыли полуоткрытыми; язык, похоже, отнимался с каждым словом. В камеру она не смотрела. Не могла.
— Просим разъяснений. Опасны ритуалы или среда на низких орбитах?
— А, — выдавил Шпиндель, переваривая ее слова. Майор провела ладонью по бритому затылку.
— Растрепа, помнишь? Когда ты его спросила, что за предметы изображены на экране.
— Против чистого ЭМ-поля — может быть. — Шпиндель потянулся, подавляя зевок. — В живых тканях, крайней мере, ультразвук проталкивает магнитные поля через оболочки. Могло такое случиться с вашей элект…
— Но они не инопланетяне на самом-то деле. По крайней мере, не разумные. Война подразумевает разум.
— Это как переходить скоростное шоссе, — с пренебрежением отмела Саша мои тревоги. — Попробуй ползком, и тебя на шину намотает. Прибавь ходу — и плыви по течению.
Ссылки и заметки: попытка убедить вас, что я не полный псих (или, на крайний случай, запугать в достаточной мере, чтобы вы промолчали). Читать для получения призовых очков.
— Эффекты ТКМС. — Шпиндель прищелкнул пальцами. — Они прилипчивые, а? Нейроны как войдут в одно состояние, так долго потом в себя прийти не могут. ТА-тест никогда не проходил? Такой уравновешенный па…
— Ммм… — Он, похоже, задумался. — Тогда какое слово ты бы подобрал?
— Вы так на нее полагаетесь, блин! Вы с вашей эмпатией! Может, я и обманщик, но большинство людей поклясться готово, что я заглянул им в самую душу. Мне не нужна эта хрень, не обязательно чувствовать…
— Чем дальше от нашего курса, тем очевиднее расхождение, — нараспев произнес Сарасти. — Полагаю, в плоскости, перпендикулярной траектории движения «Тезея», объект виден отчетливо.
— Молнии? — предположила Джеймс. Шпиндель покачал головой.
Я изучал ее топологию так же тщательно, как она осматривала броню роботов. Под поверхностью бурлили сомнение и гнев.
— Хочешь сказать, болтуны оставили дома часть метаболизма?
Они быстро учатся беспомощности, подумал я.
— Это единственный способ выяснить что-нибудь дельное.
Мне даже титров не потребовалось вызывать. По выражению ее лица, по внезапно прорезавшим переносицу складкам ясно становилось: речь идет о магнитных полях.
Где я был, когда на землю обрушились огни?
— Эй, это тело антисекс принимает исправно. А вот про твое не знаю.
— Остальные зонды никакого артефакта не наблюдают, — отметил Сарасти. — А этот приближается под более широким углом. Двадцать семь градусов.
В шуме прорезался новый звук: тихий звериный вой, пронзительный и жуткий. На миг мне показалось, что "Роршах" снова нашептывает нам; стены словно сжались вокруг.
— Ага, то есть мы полезем туда глухими и слепыми. Здорово.
Из третьего, у самой носовой переборки, выползал похожий на тощего белого паука Юкка Сарасти.
— Всем? — переспросила Бейтс. Сарасти кивнул.
Сарасти пощелкал глоткой. Кошки порой так делают, заметив птицу за оконным стеклом.
— Оно снова подает голос, — доложила Джеймс.
Но теперь что-то затаилось в дальнем углу нашего заднего двора и кричало в бездну. Может, оно вызывало другую звездную систему. А может, связалось с кем-то поближе, на подлете.
Мои отец и мать удержались. По крайней мере, дольше, чем мы.
Ему и не нужно было. Наши солдаты гибли даже в отсутствие вражеского огня.
Это не стены двигались. Это мы падали под шальное, пронзительное блеяние сирены.
Он поднял бокал. Я послушно чокнулся с ним. Выпили.
Третий обернулся на шум — и нарвался на удар такой силы, что его скуловая кость явственно хрустнула. Помню, меня удивило, насколько равнодушно я отнесся к этому звуку, просто отметил, что у меня стал…
Остальные уже расходились. Я глянул на нее.
— Может, и нападет. — Бейтс не повышала голоса; я видел, чего ей это стоит. — Если "Роршах" может управлять траекториями этих…
— Хорошо. — Бейтс отплыла, пропуская нас. — Может, теперь мы научимся, наконец, отвечать.
— Ее больше нет, — выпалил я. — Ей все равно, даже если ты найдешь кого-то еще. Она даже будет счастлива.
— Понимаешь, я не о "Роршахе" говорил. Я хотел сказать — здесь. Мне что-то померещилось прямо сейчас когда очнулся.
— Эта штука не может не быть чьей-то средой обитания. Зачем тогда вообще атмосфера, если мы имеем дело просто с терраформирующим автоматом?
Паг винил меня за то, что с Челси так вышло. Поделом. Я винил его за то, что с ней все так началось.
— Да ну, Китон, ты только что высказал предложение. Плюнул на свое хваленое невмешательство?
Я проверил через КонСенсус активные каналы.
— Сынок, мы не знаем. Система шифрования вроде бы та же, но даже в этом мы не можем быть уверены. У нас есть только пеленг.
Ему не надо было отвечать. А мне не стоило и спрашивать. При таких ставках критически важному персоналу роскоши выбора не предоставляют. У меня не будет даже возможности с детской мелочностью задержа…
Он дал нам четыре часа, чтобы прийти в себя. У меня ушло больше трех только на то, чтобы выбраться из склепа. К этому времени мои мозги уже размяли большую часть синапсов, хотя тело, все еще поглощав…
Как хотите. Я справляюсь, но нам так нравится".
Я застыл. Металлический хоботок выдернулся, темный и блестящий. Боковые жвальца принялись пожевывать основание черепа. Обездвиженное тело Сарасти уже не билось, а лишь подрагивало — мешок мускулов и …
Я застыл. Робот, словно от ужаса, сотрясался на магнитном ветру. Ужаса передо мной. Или…
Прошло тридцать лет, прежде чем я разглядел в этих словах иронию судьбы.
— И все они — ты. Только распараллеленная.
— Уже пробовали. — Она перевела дыхание, расправила плечи. — Но, думаю, нужно время. У Каннингема была всего пара дней, а я сама только вчера из склепа вылезла. Будем пытаться.
Я несколько часов прочесывал ноосферу в поисках прецедентов. Способов умирать — избыток; я нашел миллионы описаний, касающихся этикета. Последние слова, последние обеты, подробные инструкции для для …
— Этого не было в плане, Юкка! Ты совсем сдурел, тварь!
— О нет. Ты остаешься в себе, просто… чувствуешь, и все. Чуешь, куда потянуться. Отделы мозга играют друг с другом в шарады, а? — Он махнул рукой в сторону кушетки. — Слезай. Насмотрелся я уже на тво…
Она видела жизненные показатели так же ясно, как и я, но "Тезей" мог провести посмертную реконструкцию.
— Капсулы работают автоматически. Тебе даже пальцем шевельнуть не придется.
Обаятельным. Вот самое точное слово. Обаятельным.
— Если верить хунте историков-теоретиков, которые никогда в жизни не встречали инопланетянина, то да. Может, сейчас нам удастся посадить их в лужу. — И в следующий миг она пропала, ее проявления смел…
Изображение снова дернулось, захлебнулось темнотой и не вернулось.
Первые две волны спустили на воду еще более поспешно. О том, что случилось с ними, я узнал только за полчаса до инструктажа, когда Сарасти сбросил телеметрию в КонСенсус. Я распахнулся; данные хлынул…
— Хотя тебе и не надо, — добавила она и уплыла вверх по хребту.
Никаких больше рубленых фраз. Время рваной речи ушло. Мигрант поймал добычу, снял напряжение. Сейчас ему было наплевать, кто его заметит.
— Когда Мишель обоссалась в скафе, я почувствовала. Но и только.
— Мы можем вызывать такие же эффекты, — спокойно возразил Сарасти. — Как ты объясняешь. Их активизируют инсульты. Опухоли. Несчастные случаи.
Она глянула на меня с тоскливой полуулыбкой.
— Но видимый свет относительно безопасен. Как насчет чисто оптическо…
— Хочешь сказать, в мозгу стоит экзистенциометр?
— Ради практики, наверное. Пока не столкнемся с настоящими чужаками.
Только мы с Бейтс. Солдат-пацифист и орел-решка вероятности.
Каннингем проследил за моим взглядом и кивнул.
— Я его не помню, — сказал я немного погодя.
Не так это просто, когда ты закутан в феррокерамику и костюм жизнеобеспечения. Шлемы колыхались и сталкивались. Пехотинцы, распластанные по потолку, точно гигантские смертоносные тараканы, с гудением…
— Не думаю, что в здешних местах есть хоть что-то случайное. Хотя — кто знает? Нужно больше данных.
— Исаак сказал бы, что это другое дело, — заметил я.
— Сейчас все по-другому, — настаивала Джеймс. — Геометрия… оно не симметрично. Похоже на Фестский диск. — Она неторопливо повернулась, указывая вдоль прохода. — Кажется, в той стороне сильнее…
Потом я отправился на прогулку. После пяти лет анабиоза мне требовалось размяться.
По спине у меня вдруг пробежали мурашки. Я оглянулся; посмотрел вверх. В центре вертушки показался Юкка Сарасти; смотрел на нас, сверкая глазами и как будто скалясь.
Я попытался себе представить жизнь без ощущений, лишенную активного осознания происходящего. Попытался представить себе такое существование в здравом рассудке.
Я обнаружил, что поднял кулаки. Не помню, когда. Разжал. Не сразу. Пришлось очень долго, очень старательно буравить их взглядом.
Нашей дистанции поражения, естественно. Судя по пока имеющейся у нас информации, можно было спокойно сделать вывод, что "Роршах" мог, например, протянуть руку и прихлопнуть нас еще до того, как мы по…
— Верю. Но никакой информации в них не содержится, а? Это не разговоры "Роршаха", это просто… интерференция. Как все остальное.
В конце прохода она развернулась вверх ногами и, как гимнастка, приземлилась рядом с люком вертушки.
Так общаются с инопланетным разумом: его пытают и продолжают пытать, пока не научатся отличать слова от воплей.
— Цвет не тот, — возразил Сарасти. Физически его не было с нами — упырь сидел у себя в палатке, подключившись к Капитану, — но КонСенсус позволял ему присутствовать в любом помещении корабля.
Сегодня получил письмо от папы. Как он выразился, "до востребования". Думаю, это была шутка, из уважения к моему неведомому адресу. Он просто швырнул сообщение в эфир на все четыре стороны и понадеял…
Больше не осталось ничего. Земля превратилась в смутную гипотезу, не имеющую отношения к этой, карманной вселенной. Мне некуда было ее приткнуть.
Потому что с ней, похоже, можно будет договориться
— Мы с тобой видим куб или так, или иначе, — продолжал Паг. — Упыри видят его обоими способами одновременно. Представляешь, какое это им дает преимущество?
— Понятия не имею. Вокруг клоак я обнаружил сократительные ткани, вроде глоток, что подразумевает питание — сейчас или когда-то в их эволюционной истории. Сверх того… — Он развел руками; сигарета ост…
— Я доложил. Исаак заявил, что это эффекты ТКМС. С "Роршаха".
Ей некому было довериться, она не вела интимных бесед, которые можно было подслушать. С ней я использовал прямой подход.
— Это… — начала она и осеклась, когда в КонСенсусе выскочили цифры: 11,2 тесла.
Единственная проблема заключается в том, что его больше нет…
— Как насчет негативного подкрепления? — вслух подумал я.
— Верный ответ, — пробормотал я. — Неправильный вопрос.
Порой дивишься, за какой надобностью они это делали. Я все глубже погружался в кресло, изумляясь странному, непривычному ощущению. Челси говорила, что дофамин здесь модифицированный. Наверное, дело в…
Внезапная вспышка, всюду разом. Воздушную жилу затопила лавина битого света, тысячи осыпающихся осколков, вспышек и отражений. Все равно что упасть в направленный на солнце калейдоскоп. Свет…
— Тебя это не тревожит? — интересовалась Саша. — Мысль, что твой разум, то, что делает тебя тобой, — всего лишь паразит какой-то?
В ту минуту я заметил вампира — самку. Она шла среди прохожих, словно архетипический волк в овечьей шкуре. На улице редко встретишь вампира. Я еще не сталкивался с ними во плоти.
Я отключил архивную запись и вернулся в реальное время.
Но я видел: видел, как что-то тянулось ко мне — тогда, в саркофаге, на борту "Тезея". Видел, как что-то неподвижно лежало, свернувшись клубком в корабельном хребте, наблюдая, как мы выкладываем свои …
"Роршах" отсек ее в мгновение ока. Никогда прежде не видел, чтобы что-то двигалось настолько быстро. Ни томного шевеления перепонок, к которому мы успели привыкнуть, ни ленивых, постепенных сокращени…