Я беспилотный. Я разовый. Я голый культурист: теленигиляционный реактор с навинченными на передний торец камерами, выдаю ускорение, которое размазало бы плоть в студень. Я радостно мчусь во тьму. Мой стереоскопический брат-близнец несется в сотне километров к штирборту. Двойные реактивные струи пионов разгоняют нас до субсвета прежде, чем бедный старый «Тезей» доковыляет до орбиты Марса.
Каннингем сглотнул, пробежав пальцами по столу. Ошмётки инопланетных внутренностей расцветились пестрыми метками.
Но за грубоватым дружелюбием Шпинделя, за терпеливыми разъяснениями Джеймс не было настоящего уважения. С чего бы? Они стояли на передовом краю науки, на сверкающей вершине, покоренной гоминидами. Им доверили судьбу мира. А я служил лишь баюном для слабых мыслью. И даже в том терялась нужда по мере того, как Земля уплывала все дальше. Балласт. Ничего не поделаешь. Нечего и терзаться.
— Поперечник черепа соотносится с общей массой. Длина нижней челюсти соответствует прозрачности на волне один ангстрем. Сто тринадцать краниометрических показателей представляют различные переменные.
Несколько мгновений вокруг нас бормотал и шумел "КуБит".
Я не знал, что ответить. За моей спиной Каннингем едва слышно бормотал себе под нос какую-то двусложную мантру в бесконечном повторе.