Похоже было, что он прав. С приближением иголочно-острые искры размазывались в яркие, эфемерные дефисы, расчертившие атмосферу. Ближе к полюсам в облачных слоях изредка тускло вспыхивали электрические разряды.
— Как это у вас получается? Все эти оптимизации лобных долей, тюнинг… я хочу сказать, если оно непостижимо, как вам удается его понять?
— Не. Ни в жизнь. — Он опустил глаза и замолчал. — Мог бы ей позвонить, — пробормотал Паг, наконец.
Кроме того, я не уверен, что хочу сообщать кому-то о своем местоположении.
С каждым часом это становилось все труднее. Но пока вампир оставался прав. В основном.
Каннигем, должно быть, услышал. Графы его окостенели, упростились, став почти нечитаемыми. В последние дни раскодировка экипажа все больше усложнялась, но даже после этих топологических катаракт биолога — как обычно — читать было сложнее, чем прочих.