Все цитаты из книги «Пандем»
Небо темнело. Гости развлекались. Трава поднималась вокруг, ее приходилось приминать, иначе она закрыла бы сотрапезников друг от друга. Ким смотрел сквозь пламя костра на маму; ей было семьдесят три,…
Девочки не смутились ничуть. Разумеется, именно это они и хотели сказать: среди нынешнего всеобщего дилетантизма трудно найти светлое пятно, мало кто понимает, что именно возвращение к великим традиц…
— Я симбионт, — Арина подняла руки, убрала с плеч волосы. — Мне нравится быть твоим симбионтом, Пан. Ты — мой мир, упорядоченный, устойчивый, доброжелательный мир, от которого я не намерена отказыват…
— Пандем подсказал… А люди придумали и построили…
«Может быть, ты перегулял вчера на свадьбе? Перебесился?»
— …Я говорил об этом буквально вчера с одним человеком, — неторопливо рассказывал отец Георгий. — «Великими страданиями надлежит вам войти в Царство божие»… Он с этим ко мне и пришел. Дело совсем не …
— Может быть, потому, что у меня абсолютный слух, — виновато сказал Густаво. — Я музыкант… может быть, поэтому.
— Па, давай не сплетничать, — резковато предложил Шурка.
— Пан… Милый… Послушай меня. Только послушай. Ты ведь можешь это сделать. Никому не будет хуже. Будет лучше! Пусть мама… Молчи! Я все знаю, что ты мне скажешь. Но это ведь особенный случай. Ты призна…
— Мне показалось, у него сын женится, — осторожно заметила Лерка. — А он…
Он выпил в одиночестве. Сейчас все смотрели на него (кроме разве что Иванки, которая колотила по столу резиновым зайцем, и Даши, пытающейся этого зайца угомонить). Но только Шурка смотрел с безусловн…
— Ты не слышал? Плохо расслышал, что я сказал?
Ким задумался. И правда, почему? Он так давно не пользовался ничьими советами…
«Шутки окончены, Иванна. Марш под душ — и в постель».
Виктор был тоже беспандемник. Дольше, чем Ларс; Виктор обходился без Пандема три года, собственно, это его пример — его наглый, брутальный… Они встретились как враги, потом оставили ненависть, но дру…
— Что с вами, Александр Максимович? — испуганно спросила девочка-ассистент.
— Да, — Сито поднялся, держась за дерево.
— Виталя, — Шурка поднялся, — пошли, я тебе кое-чего скажу…
— А я счастливец! — снова воскликнул Андрей Георгиевич. — Оттого, что у меня такие дети… Внуки… Шурка! Виталька! Ромка!
— Ким… Тут такое дело… Мы ночью «неотложку» вызывали… Ты не знаешь, не мог бы посоветовать, ну, какого-нибудь педиатра хорошего, ну, ты понимаешь…
— Спроси Пандема. — Киму не хотелось этого разговора.
Арина Каманина читала вводную лекцию по дизайну жизненного пространства — по Земле ее слушали две тысячи сто сорок три человека, и еще непонятным образом на канал «пристегнулись» тридцать юных «лунат…
«Лететь в космос», — хотел он добавить, но не добавил. Некстати вспомнил о Витальке.
— Так вот это мое последнее слово! — сказала она и поднялась. — Даю тебе один день на размышление… Один день! Если завтра мама не позвонит отцу — я не скажу тебе больше ни слова, никогда! Понял?!
— Нет, — тихо сказал Каманин. — Это довод.
— Никас, — прошептал Ким, содрогаясь от внезапной догадки.
— Тестирует стыковочный узел. Думает терминами. Вспоминает свой день рождения, когда ему исполнилось десять.
А жизнь опять менялась; сидя в своей скорлупе, он замечал это всегда с опозданием. Спохватился, когда оказалось, что так называемые беседки уже давно и естественно вписались в городской ландшафт. Что…
Что их связывало? Что за странная необходимость заставляла Кима звонить ей и слушать вранье Кости, что сестры, мол, нет дома?
— То есть каждый из нас будет похожим на тебя?
Даша потрогала дочкин лоб губами. Недоверчиво воззрилась на Кима.
«А кем считают тех, кто нарушает обещания?»
— Погоди, — сказал Ким, пытаясь разлепить веки (на часах было восемь утра, заснуть удалось только час назад). — Погоди… Какой сегодня день?
— Я для тебя всего лишь муравей на муравейнике, — сказала Юлька и снова услышала в своих словах дедовы интонации. — Если ты меня не послушаешь… я уйду от тебя. Я больше никогда с тобой не заговорю. Я…
— Я слишком ценю Кима, чтобы просто так жить с ним бок о бок. Отношения между мужчиной и женщиной предполагают некую разность потенциалов… Направленное действие — завоевание, например. Попытка дотяну…
— Какое число, какой день, какой месяц… для тебя нет разницы, потому что Виталька все эти недели моргает. Ты спрашиваешь Пандема, что он делает, — а он моргает, вот уже целый месяц… Ап!
На кухонном столе башнями громоздились немытые тарелки. Горела свеча, и вокруг нее носились три ночные бабочки — будто танцуя, безопасно, не касаясь крылышками пламени. Арина сидела на табурете, Ким …
Он протопил печку — это был единственный процесс в его «дачном» хозяйстве, который доставлял ему хоть какое-то удовольствие. Вытащил из багажника компьютер, уселся на завалинке, положил машинку на ко…
— Мальчиков с детства научили пользоваться этими их прозрачными саркофагами, а меня, например, старую перечницу, со всем моим опытом — фиг научишь…
— Я знаю, каково тебе, — тихо сказал тот, что смотрел с экрана. — Твоим родителям не легче… Позвони отцу.
— Знаешь, Пан… — Виталька мимоходом удивился сам себе. — Если бы сейчас была война — я убежал бы на войну.
Тем временем Пандем уже дважды намекал Иванке, что пора бы в постельку. Иванка ныла и выпрашивала по «две минутки»; слишком хорошо было вот так сидеть и ощущать себя героиней, ведь главным в сегодняш…
Владимир Альбертович вдруг улыбнулся; Виталька вздрогнул: это была улыбка молодого человека. Может быть, лет пятьдесят-шестьдесят назад он вот так же улыбался, встречая после работы жену…
— Да, — быстро сказал Алекс. — Мы тоже искали с ними общий язык… Часто не находили… Я, например, приносил своим одни неприятности. То есть я теперь это понимаю… Мир был… по-своему прекрасный… У меня …
Два Кимовых племянника походили друг на друга, как еж на платяной шкаф; жизнерадостный черноволосый Шурка годился в отцы полноватому и обидчивому блондину Мише. Ким просто диву давался, каким это обр…
— Да, — после паузы пробормотал Шурка. — И что?
— Нет… Его ошибка… я могу только догадываться, я могу быть неправым… его ошибка в том, что он взялся хозяйничать в материальном мире… исходя из того, что у человека есть только тело и только мозг. То…
— Ты скажи, пожалуйста, моим родителям, чтобы они не сердились. Что мне просто… ну.
Дэвид покосился на парня-попутчика, удивляясь, почему спустя десять минут пути тот все-таки решил поздороваться. Но парень занимался только собой и музыкой. Глаза его по-прежнему были прикрыты.
Веселились в городке аттракционов, купались в открытых бассейнах, ели, пили и пускали кораблики, катались на лошадях и верблюдах, устраивали фейерверки, без устали желали новобрачным любви и процвета…
Стены вагона пестрели картинками; Ким разглядывал рекламу средства от простуды: преисполненное здоровья семейство глянцево радовалось круглой, как вынутый глаз, белой таблетке.
Виталька долго смотрел на него. Обыкновенный человек, ну, старый. Одинокий.
— Поезжай, — сказала Виктория Викторовна. — Можешь вообще не возвращаться. Можешь поселиться там, в красном слое, там тебе самое место. Будешь боксершей.
— Предположим, что некое существо… Нет, не так. Предположим, что информация, преодолев некий порог, получает способность… Нет. Предположим, что есть такой комплекс свойств — всеведение, вездесущесть …
«А я ведь не выжил бы, — подумал Ким. — Если сейчас меня забросить „туда“… От одного глотка воздуха задохнулся бы и помер. Сизые хвосты, вьющиеся за тушами автобусов… Это было четверть века назад. А …
— Я же о тебе забочусь, — говорил отец, выходя на связь утром и вечером. А сам звонил в администрацию Института Человека, в котором Юджин работал, и просил координатора «придержать» очередное повышен…
— Ты — сумасшедшая компьютерная программа? — неуверенно спросил Ким.
Витей она называла их первого сына — того, что родился мертвым.
За окном — где-то неподалеку — оптимистично запел петух.
Ларс Петерссон был беспандемным вот уже полтора года. Его невеста Лил находила особую прелесть в его стальном значке с гордой надписью «Без Пандема»; для нее, девчонки, этот значок был пугающим и при…
Лерка вздрогнула. Взглянула на сына, сильнее сдавила массажный мячик; внутри упругого пространства мерцали ярко-оранжевые огоньки.
— Да… Скажите, пожалуйста, а всеведение Пандема — как вписывается в вашу концепцию?
С минуту они возились и боролись, причем Виталькины кулаки были твердые, как орехи; в дверном проеме стоял трехлетний Ромка. Внимательно наблюдал.
«Хорошо бы все-таки проснуться», — сумрачно подумал Ким.
А теперь можно и в реалке умирать сколько хочешь. Жаль, что только один раз; правда, самому Джеми пока не хотелось — но почему бы не посмотреть, как это сделает Лешка?
— Вряд ли Пандем нуждается в представителях, — гладко ответил незнакомец. Борис Григорьевич хмыкнул.
— Да! — рявкнул Алекс. — Я сказал бы «спасибо» за то, что мне сохранили жизнь! Этот ваш… как его… Шейко? Он труп! Лежал бы сейчас в морге, и Пандем, где бы он ни был, не морочился бы с его вопросами……
Он едва шевелил губами. Ромка спал этажом ниже.
«От меня бы ничего не отвалилось. От тебя бы отвалилось, и очень сильно».
«Справка. В помещении „Комистра“ сейчас находятся трое взрослых и один ребенок».
— Ты ничего не путаешь? — тихо спросила Лера.
— Это форма, — мягко сказал Пандем. — Мне не обязательно иметь человеческое тело, как ты понимаешь. Просто так — удобнее.
Пара глянцевых темных ягод лежала на узкой и белой, как у женщины, ладони отца Георгия. Странно, что у такого человека такие руки…
Мишка молчал. Ким знал, что основной вопрос пока не задан; значит, слова из племянника придется тянуть будто плоскогубцами.
Мир вокруг маленькой церкви с синим куполом изменился за пятнадцать лет.
— Ты приехал, чтобы меня удержать? — спросил Виталька.
— Координация — «Комистр» — общая тревога…
Эту девку звали Вита. Тише воды, ниже травы. Полосатый купальник. Книжка под подушкой. Душевая кабинка три раза в день…
— Насколько я знаю, такие работы ведутся постоянно вот уже двадцать пять лет, — сказал Ким.
— Ты меня гипнотизируешь? Морочишь? Не понимаю зачем.
— Ты неправильно спрашиваешь. Почему именно человека? Люди придумывают характер своим машинам, жилищам, игрушкам… В примитивный искусственный интеллект впихивают представления о добре и зле — хотя бы…
— Мы привыкли к нему, но не поняли его, — снова сказал Ким. — Он порожден человечеством? Но групповой портрет того человечества, которое я знал, выглядит иначе… Что послужило толчком? Через какие фил…
«Пусть твоя правая рука пугает их расплатой и смертью, а левая пусть успокаивает и говорит, что смерти нет, — вот как в „Комистре“…»
Лерка качнула скамейку. Толчок получился слишком сильным, пришлось притормозить ногой.
— Действительно, странно, — сказал Ким, помолчав. — Почему?..
«Систематизированный бред — стройная логичная система, объясняющая причины и механизмы возникновения того или иного явления. Проработан в мельчайших деталях, поэтому внешне правдоподобен. Как и любой…
«Парни вспомнили обо мне. Девочка вспомнила о матери».
Женщина ищет дорогу вниз — не понимая, что выход только сверху. Мужчина вытаскивает ребенка из-под упавшего пластнатурового зеркала; ребенок вовсе не кажется напуганным. Заинтригованным — это да…
Она была то близкая, легкая, вечно улыбающаяся, то, наоборот, замкнутая, отрешенная, далекая. Ким никак не мог отыскать тот таинственный переключатель, который переводил ее из одной ипостаси в другую…
— А те люди, что каждый день приходят к вам, — снова спросил Ким, — они тоже молятся? Чего они хотят?
«Пан, деточка… А какого пса ты не связал его напрямую с кем-то из техноложек?»
Впрочем, костер его так и не дождался, и этого достаточно, чтобы вздохнуть с облегчением.
— Как не знает? — растерялся Виталька. — Как… не знает?
Не зная, что предпринять, Ким уселся рядом на скамейку. Мальчик всхлипывал и смотрел в сторону.
Нельзя сказать, чтобы он поссорился с родителями. Нельзя сказать, чтобы ему надоел брат. Ему просто захотелось одиночества, дороги, кого-нибудь встретить, познакомиться с кем-нибудь новым, или никого…
…Клюнуло. Теперь Борис Григорьевич осторожно выбирал напряженную, дергающуюся «стальку», спиннинг гнулся, Борис Григорьевич сопел и краем глаза высматривал на земле подсак. Азарт. Он все-таки сохрани…
— Возьми себя в руки! — вполголоса приказал Ким. — Посмотри, на кого ты похожа… Да, дети болеют! И ты должна помочь ребенку, а не мешать ему!
— Нет, — сказал мальчик. — Не знаю, как вам сказать… как это преподнести получше. Поудачнее, нежели двадцать девятого февраля.
…Итак, Лерка. Под сенью сестры Александры, которая вечно попадала в какие-то передряги, заставляя родителей волноваться и гордиться попеременно, смирная Валерия казалась почти невидимкой, надежной и …
Когда заявилась Александра с семейством, в маленькой квартире стало тесно. Шурку усадили рисовать на кухне, на свободном от приготовлений уголке стола. Алекс отправился курить на балкон, и Киму было …
«Он тоже радуется. Но по-другому. Темперамент…»
Гости не знали, зачем он их собирает. Никогда прежде маленькая квартира не вмещала всего разнообразия Кимовых и Арининых родственников. Родители, получив приглашение, слегка встревожились; Александра…
«И благодари, сука, что мордой твоей деревья пачкаю. Тебе бы мозги подкрутить — так нет же, обращаюсь с тобой, как с человеком… А будешь ли человеком, Леня Ситник?»
— А сейчас давайте поедим, — сказал Ким, опускаясь на свой табурет. — Сядем и поедим спокойно, ведь мы так редко собираемся вместе… Очень жаль, что только за столом, ведь мы могли бы, наверное, пойти…
Алекс уже не смотрел на хозяина. Ким видел, куда направлен его взгляд: внутрь головы. Ким видел, как ползут книзу уголки Алексова рта, как сжимается рука, лежащая на краю стола.
Пятый импульс был в пять раз сильнее первого. Кирилл выгнулся мостом — опираясь на затылок и пятки — и вдруг заплакал совершенно по-детски, несмотря на свои пятнадцать лет. Трясущимися руками Миша вы…
…Вдруг закончилось свободное время. Ким легко расстался с необходимостью ежедневного сна — как раз в эти годы методика «бессонных» тестировалась на добровольцах. Традиционная неделя показалась неудоб…
— Да, ты слышал? Шурка женится! — Виталька стоял посреди комнаты, размахивая телефоном-наушником на цветной резинке.
— А я не самый удачный, — спокойно парировал Ромка. — Зато я настоящий, естественный человек. Да, Пандем?
Ким поднялся, добавил воды в остывший чайник, поставил его на огонь и уселся снова.
— В четыре, — ответил Артур. — Или, может быть, чуть позже.
— А тебе хотелось бы? Сейчас проснуться в своей клинике, с деревянным лицом… Спал-то мордой на столешнице…
Потом они — и с особым удовольствием дети — развлекались тем, что синхронно — миллион человек на шести континентах! — двигались, пели, танцевали. От этих песен носился ветер, от танцев подрагивала зе…
— Не верю. Как полет летящего камня — траекторию — можно высчитать, так и человеческие отношения… Зная все, что знаешь ты… Учитывая каждое событие в прошлом и будущем…
— Мы пытаемся это понять, — кротко напомнил Никас.
— Почему? — снова спросил Ким, помогая ему подняться.
Эта встреча изменила ее судьбу. Спустя несколько месяцев у нее тоже была ворсистая и мягкая комната, и визиты первых клиентов научили ее слову «ренессанс». Все, что происходило на огромной кровати по…
«Нет, Ким. Если отрубить тебе руки и ноги, содрать кожу, выколоть глаза… ты все равно сможешь жить. Некоторое время. Я — нет. Мир, лишенный человека, не представляет для меня интереса… Это не великая…
— Да. Ваша клиника уже не уникальна, Ким. Так называемая «методика Верхнехацкого» работает по всему городу, в десятках городов, врачи сходят с ума… Знаешь, я ведь захотел говорить с тобой еще и потом…
— Их нет на первом, на втором, на третьем. Где ты сейчас?
— Ну, если вы посмотрите вокруг, — предположил Виталька, — и сравните с тем, что было пятнадцать лет назад…
Медпомощь раненому пришла через сорок секунд после столкновения — врач опередил Кима почти на одиннадцать минут. Ким увидел сперва полосатую спортивную туфлю, одиноко мигавшую голубым маячком, потом …
Вдоль церковной ограды по-прежнему росли вишни. На месте одряхлевших и срубленных стояли теперь молоденькие, трогательно-беззащитные в сравнении со старыми, циничными, видавшими виды корявыми стволам…
Время растянулось, как резиновый жгут, и в чаду коридора, где он метался, заглядывая в ниши и ложи, за портьеры, за мониторы, за поросли искусственных лиан, ему представлялся деревянный домик, объяты…
— Мода на заботу о собственном здоровье быстро прошла, — пробормотала Лерка, отгоняя ладонью облачко дыма.
А эта баба! Отец егозил вокруг нее и чуть не патокой обмазывал. Зануда Джо плюнул, вылез в окно на соседнюю крышу и ушел искать приключений.
— А смысл в ответах? Ты всегда можешь сказать себе, что я соврал. Или ответил не полностью. Или вообще создал в твоей голове иллюзию ответа…
— Ну, успокойся, — попросил Ким. — Расскажи мне, в чем дело?
— Подожди, я сам тебе объясню! — почти выкрикнул старик.
«Ты?! Ты одна из счастливейших на свете Лерок, а что?»
Цель твоя… А почему мы считаем, что у тебя обязательно должна быть цель? Разве есть цель у Мирового океана? Или у звездной системы? Если есть, то мы не способны ее осознать…
Ему захотелось сделаться маленькой-маленькой точкой — а потом раствориться в воздухе, исчезнуть, будто и не было.
— Ты еще вспомнишь мои слова, — Алекс поднялся. — Ты уже сейчас понимаешь, до чего я прав, понимаешь, но боишься признаться себе. А ты не бойся. Только если нас будет много, мы сможем с ним что-нибуд…
Арина уже спала. Ким вышел во двор. Пахло весной.
Мать считала Ларса идиотом. Желала ему подавиться вишневой косточкой и поскорее сдохнуть. На самом деле, конечно, она ужасно боялась, чтобы с Ларсом чего не приключилось; сестра говорила, что мать ка…
Он лежал на спине. Над ним колебалась вода, подсвеченная солнцем; толща прозрачной воды. Ким глубоко вздохнул, почти уверенный, что легкие взорвутся; ничего не случилось. Под водой дышалось легко.
Как все-таки путается реальность с внутрисистемным существованием! Вот — только что она готова была отдать команду: «Всех убрать». То есть убрать людей, облюбовавших этот склон, оставить Арину наедин…
Последовало минутное молчание. Может быть, обитатель ратуши последовал Кимовому совету. А может быть, просто раздумывал.
— Да, — Быстов снова налил себе и гостю. — Можно на тебя еще продукт переводить? Или тебе Пандем в желудке все в воду превратит, начиная с третьей?
Она все равно пугалась. Они расставались — на неделю, потом он снова звонил.
Тогда Пандем в Кимовом сне положил горячую руку Киму на плечо.
— Ценность, которой всегда считалась нормальная человеческая семья, утрачена безвозвратно. Да, эта ценность знавала тяжелые времена — чего скрывать, мы сами жертвовали ею… чтобы снова к ней вернуться…
Тем временем Зойка-Агата встретила старую приятельницу, с которой вместе когда-то мерзли на обочине кольцевой. Приятельница была свежа и довольна жизнью; за те несколько лет, что они не виделись, при…
— Мы, наше поколение… Может быть, последние из тех, кто помнит мир, каким он был.
Ты знаешь, встреча с Никасом пошла мне на пользу. Я по-другому теперь смотрю на Первую Космическую… Я, отец, провожающий сына в неизвестность, где с ним может случиться все что угодно, где он будет д…
Вот уже несколько дней Ким был пьян, не прикасаясь к спиртному; растерянность была столь же непривычна для него, как для форели — жажда. Потрясение пополам с эйфорией привели наконец к несчастью: под…
Алекс возвышался над всеми — хищный, решительный, наконец-то получивший возможность действовать, ту главную возможность, ради которой он сражался с тенью шестьдесят с лишним лет. «Успех — это когда т…
Улица вывела его на площадь — по-видимому, поселок строился по старому традиционному образцу. Самый большой дом на площади был четырехэтажный, с круглой башенкой и действующими цифровыми часами; Ким …
— Она одинока. Если это называется «хорошо», то тогда, конечно…
Алекс улыбнулся той знакомой желчной улыбкой, которая когда-то доводила Кима до бешенства, а теперь только слегка раздражала.
— Они не испугаются смерти, пока не увидят смерть, — сказала Александра.
— Травка, — сказал Ким. Подумал и выругался — как когда-то в операционной; сразу сделалось легче. И сразу стало ясно, что произойдет в ближайшие полчаса.
Генка был талантлив и вспыльчив. Потом, успокаиваясь, он всякий раз на коленях умолял Арину простить его. И она всякий раз прощала, потому что любила его безумно.
— Ну и слава богу. — Виктория Викторовна села, нащупала сигарету в кармане, щелкнула пальцами, закурила. — Что Шура?
Дверь открылась без его участия — кто-то сумел отпереть ее снаружи. Чья-то рука поймала Кима за руку; сквозь холодный пот и железный привкус во рту он успел запомнить и осознать это прикосновение.
— Как ты мог? Как ты… Я же умоляла тебя! Ты… Ты предатель! Ты меня ненавидишь! Ты ее — любишь, а я для тебя ничто!
Папа едва не поперхнулся бутербродом. Мама всплеснула руками, и на лице у нее было написано: ну, что я говорила?!
Механически убирая со лба волосы. Думая о другом.
Иногда он приземлялся на запасках. Повисал на скалах, цеплялся за острые ветки деревьев, дважды или трижды ломал ноги; врачи в госпиталях знали свое дело. Омар возвращался в строй.
— Не свалится, — сказал человек на экране. — Не волнуйся.
— Вопрос времени, — сказал Алекс, держа руль одной рукой.
— Улов, — согласился Борис Григорьевич. И выжидательно замолчал.
Авторитет Кима в глазах коллег сильно пошатнулся. Правда, через несколько дней безнадежная больная из соседнего отделения вдруг почувствовала себя лучше, и обследование показало положительную динамик…
— Вы будете жить до глубокой старости, — сказал мальчик.
— Он мой друг, — Каманин вдруг улыбнулся. — Друг может сомневаться, может быть неправым…
«Это потому, что я взял слишком влево, — стуча зубами, подумал Ким. — Не надо было забираться на третью полосу. А Арина наверняка спит, сейчас ведь ночь, вернее, глухая грань между ночью и утром…»
— Координация? «Комистр», противопожарная система… Дистанционка есть?
— Тебе не страшно? — спросила бледная Даша.
Под утро он понял, что ошибся снова. Пандем чувствовал, как были бы болезненны для Кима — сейчас — попытки завязать разговор, и, с обычным своим тактом, дал ему возможность побыть наедине с собой.
«А если бы тебя убили на той войне, куда ты собрался, — ты, умирая, спрашивал бы, почему? Почему такая несправедливость: кто-то жив, а кого-то хоронят?»
А потом она куда-то пропала. Утром родители позвонили в милицию.
— Пандем! А… никто ведь не узнает, что я бы так мог.
— Зачем ты куришь эту гадость? — кротко спросила Лерка.
Он закончил школу почти на «отлично», и поступил в экономический институт, и познакомился со многими разными девушками, и встречался с ними — с кем месяц, а с кем и год. Они были милы, но ни одна из …
— Н-нет, — выговорил Ким. — Продолжайте. Пожалуйста.
Однажды он позвонил ей ночью, часа в два. Так получилось, что она первая — перепуганная — схватила трубку. Тогда он сказал ей, что сдается и больше не будет ей докучать. И, не слушая ответа, дал «отб…
— Испытание психотропного вещества. — Ким с новым интересом рассматривал гостя. — Или космический катаклизм, вызывающий массовое помутнение рассудка…
Арина сидела, полузакрыв глаза, положив руки на живот. Улыбалась, но не так, как Лерка; Аринина улыбка была спокойная, умиротворенная, счастливая.
— Что ты можешь делать с людьми? — Ким остановился у окна, глядя на желтые фонари.
«В красном слое, в тамбуре. Решают проблему, чем будут платить за переход».
Шурка посмотрел на свою ладонь. На тыльной ее стороне, выписанные фосфоресцирующей краской, светились цифры: ноль три четырнадцать. Пока Шурка смотрел, последняя четверка перетекла в пятерку. Ноль тр…
Мысль о том, какая длинная и безрадостная предстоит жизнь, всякий раз доводила Артура до отчаяния.
И, вспоминая, он сделался — впервые за много лет — чудовищно, космически одинок.
Некоторое время Виталька молчал, глядя на небо и перебирая, как четки, собственные пальцы.
— Что-то случилось? — кротко спросила Александра, знавшая мужа лучше, чем Ким знал себя.
«Потому что ты здорово придумала эту обманку, с Симоном. Он тебя зауважал».
Кимова улыбка — он чувствовал — становилась все более напряженной. Жестко, по-спортивному работали растягивающие рот мышцы.
Светлая щель между неплотно закрытыми шторами — контур раннего утра. Виталька Каманин проснулся в полшестого; кровать была двухэтажная, этажом ниже спал Ромка. Виталька свесил голову — брат действите…
Это была победа. Это был праздник, искупающий длинные месяцы неудач. Первое живое зерно, сконструированное Кимом, было размером с его голову и весило сорок килограммов. Это, нынешнее, было размером с…
— Не верите… Я уже лет пятнадцать живу вне Пандема. Я, наверное, чуть ли не первый на земле беспандемник… И все мои сотрудники беспандемны. Прямо-таки стерильно-беспандемны. Иначе его нельзя исследов…
«А то, что унизительно следить за человеком. Ходить за ним по пятам».
Толпа загалдела, запоздравляла, кое-где зааплодировала. Александра, все так же отстраненно улыбаясь, выбралась из теплого дружеского круга.
— А у меня что, несамостоятельные мозги?!
«Тогда беги скорее умываться. Мама обрадуется, если ты умоешься сама».
— По коридору, налево, — сказала секретарша после коротких селекторных переговоров.
«Тебе самому будет стыдно вспомнить. Ты человек с волей, Кимка, стоп…»
«Это не называется страх… Лерочка, поверь, что я его не замучаю».
Они не могли бы его ослушаться и назавтра — или неделю спустя… Существует ли — там, для Витальки — столь малая единица времени? Они послушно говорили бы, и — Ким знает — напрасно, потому что слова не…
— Добрый день, — сказал мальчик. Он стоял посреди лужайки, в коротком шаге от заснеженного мяча.
— Они просто подобрали девочку на дороге, — сказала Александра.
— А оно есть в мире — везение? — тихо спросил Алекс.
— Всему свое время… Давай поедим, отдохнем… расслабимся…
Ким вытер лоб тыльной стороной ладони. В горле саднило — то ли от сырости, то ли от нервного смеха.
Дым стоял стеной, выедал веки, по внутреннему Кимову экрану бежали помехи; на инженерной схеме значились четыре механические лестницы, из которых сработали две…
— На этом континенте, — Александра улыбнулась, — моя база все-таки ближе.
Время подошло. Он дал седьмой импульс; теперь ему казалось, что он спит и видит страшный сон. Надо проснуться; не может быть, чтобы это не кончалось. Когда-то кончится все равно…
— Игра на ресурс? — переспросила Лерка. Глаза ее то и дело оборачивались внутрь — она говорила с Пандемом.
Итак, Генка орал на Арину, прижимавшуюся спиной к чугунной ограде, и ее растерянность давала пищу самым скверным Генкиным догадкам. Глубоко внутри себя он считал, что девушка, если она не виновата, н…
Арина мельком сверилась с часами и пожалела, что не оставила больше времени на ответы. Что она могла рассказать им о пожаре — за те три минуты, что у нее остались? Или о землетрясении?
— Вот если бы твой отец это придумал, — сказал Виталька, — тогда другое дело.
— Это биология, — говорила она. — Всего лишь химические процессы в моем мозгу… Предродовой психоз. Ничего особенного. Здесь душно, давай откроем форточку…
— Это пластнатуровый муляж, — сказал Пандем. — Игрушка.
— Разве это учеба? Я смотрю в Иванкины тетради — не понимаю ничего. Ни задач, ни примеров, ни диктантов. Картиночки, рисуночки, стрелочки. Ни полей в тетрадке, ни оценок в дневнике.
Но пусть у нее было в какой-то момент желание податься к нему в адвокаты — она вышла замуж не за подзащитного, а за бойца. Он был воин в душе, солдат и мужчина, стойкий оловянный солдатик; наверное, …
Интересно, похожа она на Бабу-ягу? Летающая старуха… Хотя с виду не скажешь. Особенно в лыжном комбинезоне и в очках. Гладкое лицо, каштановые волосы без намека на седину, не старушка — невеста, вот …
— Так ты едешь или нет? — спросил Макс, внезапно ощутив усталость.
— Ты бы видела, как он летел! Как летел этот человек, ноги в воздухе… Это смертельная травма, Алечка, с него даже туфли свалились… А в результате — перелом бедра. Сотрясение мозга. При нынешних средс…
— Почему нет? Тоже слушаю, — сказал Виталька, думая о своем. — Это, получается, мне через шесть лет тоже можно жениться?
А еще можно было бы захватить женщину. Несколько месяцев назад Мбасу повезло, и он захватил женщину. Командир был очень доволен и присвоил Мбасу звание лейтенанта.
Да, местные ребятишки преуспели. Одних велосипедов было десять разновидностей. Педальные ползуны, ходульные самоступы, хитрые транспортные приспособления, чей вид одновременно смешил и вызывал уважен…
— А-а, — тускло протянул старик. — Понятно… А скажи, он знает, откуда взялся Пандем?
Как поступила бы допандемная шпана? «Тебе что за дело, старый хрен, вали отсюда, дедушка, пока не получил по шее…»
— А я и говорю… Это условности, ты не заметил? Когда дети хотят устроить себе праздник — они не ждут даты, они зовут друзей на какой-нибудь день клопа, или день первого одуванчика, или что-то в этом …
— Нет. Мне надо понять одну вещь… Или много вещей. Но одну — очень важную.
— Надо поговорить, — сказала Виктория Викторовна.
Племянник смотрел на него; Ким с удивлением — и некоторым беспокойством — увидел, что светлые не Леркины глаза подернулись влагой. Слезы умиления?
Надо сказать, отношения Кирилла и Миши после этого не испортились, наоборот — стали как-то спокойнее. Кирилл даже попросил прощения, что обозвал Мишу трусом; как бы Мише хотелось, чтобы Кир извинился…
— Не знаю… У Пана как-то получалось, у нас пока — не очень… Их придется наказывать, всех этих Игорей-Дитрихов, и чем дальше, тем строже, а они ведь и не поймут за что…
— Все хуже, чем я думал, — пробормотал Алекс.
— Это война, — сказала Юлька сквозь зубы. — Дядя Пан развернул против нас войну. Я-то смеялась, когда Булька сказал… Раз несовершеннолетний — значит, все равно что раб. Вещь. Всех, кому нет двадцати,…
Темный экран телевизора засветился сам по себе, проявился, как фотография в кювете; с экрана смотрел тот, кого назвали по имени, и столь эффектное его появление заставило Кима ощутить внезапную устал…
— А-а, — сказал дед после паузы. — А я хотел тебе вот что…
Когда лодка перевернулась, Ларс еще ни о чем таком не думал. Перевернулась — и перевернулась. Все равно регате конец; можно будет посидеть на днище, дождаться, пока…
Он отошел к столу заказов и добыл для внучки литровый пробковый бочонок; Юлька откупорила его явно со знанием дела. Ничего, сказал себе Алекс. Предоставим Пандему устраивать ребенкин метаболизм… Дети…
(Неужели все это — порождение моего мозга?! Двадцать девятое февраля… Но этого щенка кто-нибудь, кроме меня, видел? Никто…)
Макс оглянулся. Девочка-подросток (сколько ей теперь? Четырнадцать? Тринадцать?), дочка Базиля, действительно стояла на крыльце, и миловидная мордашка ее была бледнее мела.
— Нет. Давай как раньше. Пусть у нас будет один дом. И, когда ты куда-то поедешь, пусть я поеду с тобой.
— Вот оно что, — пробормотала она, чувствуя, как немеют щеки. — Вот оно что…
После вчерашнего мы все вступаем в новую эру — теперь не будет вседозволенности, зато будет страх. Пустые улицы… Пустой транспорт… Пустые лица…
Ким осознал вдруг, что гость сидит, не разжимая губ, а голос его звучит внутри Кимовой головы. На секунду вернулся ужас двадцать девятого февраля — когда останавливались поезда и самолеты бессильно о…
Она не докучала Витальке ни расспросами, ни инструкциями. Накормила ужином, показала комнату и ушла к себе за компьютер.
«…Жить общинами, замкнутыми и разомкнутыми, жить среди людей, чьи интересы и ценности будут схожи с их собственными. „Вертикальные“ общества рядом с „горизонтальными“. Традиционные и экспериментальны…
«А что скажут родственники жертв? Когда увидят убийц, ненаказанных, преспокойно разгуливающих среди людей?»
Ким встал. Обошел комнату, лавируя между черной кожаной мебелью; остановился прямо перед Игорьковым креслом, присел рядом на край стола.
— Ты понимаешь! Ты все понимаешь, не притворяйся… Я сделаю его счастливым. Послушай, ты ведь сам говорил, что я подхожу ему по темпераменту… По всему. Пандем, я очень хочу, чтобы и он тоже… Чтобы он …
Он не кривил душой никогда и ни перед кем. Он знал, чего хотел, и шел напрямик к своей цели; он был совершенно счастлив. Когда отец, завидуя, пытался уколоть его — например, утверждая, что все на све…
В том, что машина перевернулась на скользкой трассе, нет ничего сверхъестественного, думал он. Правда, в одном комплекте с аварией мы имеем «чудо Верхнехацкого», как его окрестили по имени моего цепк…
Вывески отошли в прошлое. Здания контор, офисов, управлений отошли в прошлое; одна большая лаборатория со множеством подразделений и филиалов — вот на что это было похоже. Никаких проблем ни с оборуд…
— Я никогда не пойму тебя, — сказал Ким с ужасом.
— Я могу указать дорогу, — предложил Виталька. — Если вы спросите…
Случился общий восторг. Все расспрашивали Кима — зачем трава, почему трава и что будет с этой травой дальше; Ромка обиделся, почему Ким не показал «фокус» сначала сыновьям. Виталька азартно и насильс…
— Пандем, идиот! Пандем — универсальное орудие, большой вопрос, он же ответ, он же супертестер, он же сверханализатор, он же вселенная, он же микроволновка и подставка для пробирок…
Он перевернулся лицом вниз. Перед глазами оказался ковер, тот самый, принцип для которого он разработал еще лет семь назад. Арина знает, что его живые покрытия — те, над которыми он в разные годы раб…
Ким попытался вспомнить, сколько Мише сейчас должно быть лет. Восемнадцать? Девятнадцать? Он, Ким, ничего не понимал в современной медаппаратуре. Он не мог дистанционно управлять капсулой. Мог на ощу…
…Кажется, они ее даже не заметили. Он постарался, не иначе. Они были так заняты собой, своими руками, губами, плечами, ушами, глазами, ногами…
Он сел. Помассировал шею; перевел потолок в самое высокое из возможных положений. По комнате прошелся ветер, пространство раздвинулось, и мягко засветились стены. «Воздух, — думал Ким. — Что мне надо…
Ким взял Игорька за горло. Горло было мяконькое, с подергивающейся гортанью, с упруго пульсирующей сонной артерией.
— Поздравьте Лерку, — строго сказала Александра. — Она на кухне.
— Где соска? — засуетилась Даша. — Тут же только что на чистом блюдечке лежала пустышка… Где?
— Я сказал «по возможности»… Ким, я сяду?
— Это ваша дочь? — Ким разглядывал носочки с массажем, молотящие по стеклу.
— Нет, система статуса мудра, я же ничего не говорю, — Алекс вздохнул неожиданно печально. — Вообрази этот ужас: каждый на своем рабочем месте, и никто ни за что не отвечает, потому что Пандем страху…
— Аля, — Алекс обернулся к жене, — а творческое озарение твоих подопечных, когда скульптор вдруг понимает, что голограммку надо вставить не в правый глаз изваяния, а в левый… это случайно или как?
— Да нет… Тебе сложно в такое поверить, ты родился на семнадцатом году Пандема…
— Может быть, — жестко заметила Юлька. — Но мне все равно, какой ты дед. Я к тебе с вопросом.
— Ким, — сказал Пандем, — я ведь не исследователь, не дрессировщик и не кукловод. Я ничего не собираюсь делать с людьми. Я хочу — вместе с людьми — покоя и счастья. Взрыва творческой энергии. Любви. …
Александра проводила взглядом группку запоздавших экскурсантов. Их смеющиеся голоса прыгали от одной глыбы к другой; музей под открытым небом назывался «Поляна видений» и полностью соответствовал наз…
И вот тогда-то Ларса пробрал ужас, равного которому он не испытывал за всю свою жизнь. В тот момент, когда он понял… вспомнил… что обещал Пандему, получая гордый статус одиночки: «…и не обращусь за п…
«Разумеется. Тем более такое замечательное подсознание, как твое».
Сейчас она была бледна до того, что веснушки почти пропали. Ким знал, что беспокоиться, в общем, не о чем. Специалист, которому Ким доверял как себе, два дня назад сказал, отвечая за каждое слово как…
Кризис зародился не в красном слое, как ждали. И даже не в примыкающих к нему «активных» слоях; первые атаки на систему координирования зафиксированы были в слоях весьма умеренных, во всех отношениях…
Тут под ногой у него вдруг обнаружилась выбоина в стене, будто ступенька. Джо подтянулся наконец и выбрался на крышу: она была не плоская, а наклонная. Отползя подальше от края, Джо сел на корточки, …
— Тогда мир тоскливых кукол, не имеющих цели, бестолково ищущих цель и вечно натыкающихся на стены. Скучающих, не знающих ни боли, ни радости. Запросто. И тоже хоть сейчас.
— Ты врешь, — сказала Юлька и испугалась собственных слов. Но потолок беседки не обрушился на нее, и мир вокруг не вывернулся наизнанку; она посмотрела в глаза тому, кто был по ту сторону экрана, и п…
— Удивительно… Мне показалось даже, что он… не знаю, как сказать… испытывает какие-то эмоции… И огорчен, если тут уместно это слово… вашей размолвкой, видите ли, он полагает вас своим другом… хотя мн…
— О чем? Тебе не надоедает все время болтать?
(Как во сне, когда видишь себя голым посреди проспекта…)
Даша отрицательно покачала головой. Лучше дотерпеть до дома и сразу лечь в постель.
— Объяснить? — Ким не хотел, чтобы в голосе его прорвалась насмешка. Но она все-таки прорвалась.
— Зато я тебя понимаю прекрасно… Не беспокойся ни о чем.
Симон с родителями приехал три года назад. Говорил уже практически без акцента — сказался лингвокурс при универе. Сейчас Симону было тринадцать; когда пришел Пандем, он жил в африканской деревушке, н…
Хозяин поддел мизинцем плоский монитор, лежавший на столе. Повернул так, чтобы Киму было видно. С монитора смотрел сам Ким — фотография позавчерашней, кажется, давности. Внизу темнел, как вспаханное …
Андреевна открыла вентиль газового баллона. Сунула в огонь свечи белый кончик уже использованной спички и, когда та загорелась, поднесла к горелке.
— На практике. Прислала открытку с хмурым таким ежиком. Ежик курит сигару и говорит: «Дело житейское»… Почему и Пан, и ты воображаете меня глупым обидчивым мальчиком? Да, я не могу так легко пережить…
— Погоди, — медленно сказала Юлька. — Я все думаю, ты шутишь или как? Я, стало быть, уже не свободная личность? Не член общества? Почему ты мне указываешь, что делать? И почему это я должна тебя слуш…
Наверное, работа отнимает у него все силы и все мысли. Наверное, думать про Арину у него просто нет времени. Тем более что такие мысли не приносят радости.
Печально покивав головой, Александра сообщила девочкам, что те не имеют понятия ни о жизни, ни о смерти, равно как и авторы большинства конкурсных работ. Что если бы хоть кто-то из этих авторов, отяг…
— Зато мой папа может. Кроме того, я ведь читаю книжки… Еще старые газеты, например. Очень поучительно.
— И как называется? — спросил Юджин, в душе посмеиваясь над отцом, которому Юджинов статус, как видно, не давал спокойно спать.
— Пью, — сказал Пандем и еще раз затянулся.
— Ты хочешь сказать, что я ему навязываюсь?
Лера протянула руку под кресло. Сорвала ягоду. Покатала на языке, остро чувствуя вкус.
— Мальчик, — сказал Владимир Альбертович, одним этим словом загоняя Витальку во множество мальчиков, какие только есть на свете. — Мне восемьдесят семь лет… И почти семьдесят два из них я прожил, не …
— Кимка, — сказала мама, разрушая наконец вязкую тишину. — Что-то случилось? Ты бы сказал сразу, все-таки…
На экране вспыхнула ярка точка, быстро приблизилась, вырастая, и превратилась в улыбающееся лицо.
— Нам потребуется чертова прорва тюрем, — сказал Ким.
— Да так вот, — сказал прохожий, будто извиняясь. — Я расту… Это начальный толчок. Поначалу я расту очень быстро. Потом с каждым десятилетием мое «взросление» будет замедляться…
— Так что же ты молчишь? Я тоже еще не ужинала, давай…
Ким перебирал каналы — слой за слоем. Кое-где было спокойно, безмятежно, тихо, как на лужайке в летний полдень…
Машина — Пандемов подарочек на универсальном топливе — завелась беззвучно и сразу.
Старик смотрел сверху, с автострады. С виду лет восьмидесяти. Путешественник.
— Не всякий человек способен восстать даже против родителей, — пробормотала Лерка. — Которые любят, которые вырастили… А он хочет, чтобы ребенок восставал против него. Это разрушение… каких-то очень …
Да потому, что я хотел увидеть тебя таким, думал Ким. Циник увидел в тебе циника, мусульманин — мусульманина… Надо думать, рыбак увидел в тебе рыбака… Хорошо, что ты молчишь, Пандем. Хорошо, что я не…
— Скажи, Пан… Все тридцать лет, что ты пробыл с нами… Может быть, это бред? Выдумка? Чей-то мысленный эксперимент?
— Нет, — сказал Ким. — Во всяком случае, в истории с Мишей никакого противоречия нет.
Виталька сел на скамеечку и обнял себя за колени. Автострада была совсем рядом, вперед-назад носились сполохи, то затмевая звезды на небе, то позволяя звездам затмить себя.
Он открыл холодильник, вытащил пакет с яблочным соком. Взял с полки стакан; сок был холодный, такой холодный, что ломило зубы.
Пожарная леталка поливала пеной крышу правого крыла, и оттого казалось, что выпал густой снег и скоро Новый год.
(«…нет такой профессии — координатор! Пусть каждый занимается своим делом — энергетики энергией, информационщики — сетью, транспортники — леталками и трассами… И пусть каждый делает, что хочет. Хочет…
Он никогда не брал запаски, зная, что все равно не успеет раскрыть второй купол. Однажды парашют раскрылся в тридцати метрах над землей, Омар не успел вырулить на ровную площадку, грохнулся на камни …
«Может быть, он волнуется, когда встречается с новыми людьми, — подумала Лерка. — А может быть, стесняется своего акцента…»
— Весь твой опыт говорит, что меня не бывает, — мягко сказал Пандем. — Это естественно. Ты привыкнешь.
— Хорошо, — отозвалась она, помолчав. — Так что, ты сказал, мне надеть?
— Ким Андреевич, вы действительно ошиблись в диагнозе? — снова спросил мальчик, глядя Киму в глаза.
Слово «звучит» выскочило само — по аналогии. На самом деле коротенькая пьеска о пробуждении в палатке рассчитана была вовсе не на слух.
Чем старше он становился, тем меньше ему платили за его прыжки; по счастью, когда ему исполнилось восемнадцать, его взяли в армию. И там он начал прыгать с парашютом.
Ким долго смотрел на него. Потом протянул руку; в сантиметре от плеча Пандема рука дрогнула, замерла. Киму пришлось сделать над собой усилие, прежде чем он коснулся сидящего рядом подростка.
Когда он выбирался на площадку снова, туристы уже верили. Они охали в десять раз громче, лопотали по-своему, и мешочек в руках Омарова брата делался пузатым.
— Ты надо мной прикалываешься, да? Можно маленьких дурить, да?
— Очень хорошо, что ты не принимаешь меня всерьез, — сказал Алекс. — Иначе мы не дожили бы до серебряной свадьбы.
И у Алекса была легкая бесшумная «ездилка». Просто потому, что это было дешевле.
Теперь здесь давали «Комическую мистерию» — феерическое представление, угождающее сразу пяти зрительским чувствам. Вот уже несколько лет «Комистр» пользовался таким успехом, что приходилось даже огра…
— Намерения, — сказал мальчик. — Намерения — это же не мысли…
Питер закончил вторую школьную ступень на полгода раньше основной группы; к тому времени у него было четкое представление о том, кем он хочет быть (морским экологом) и чего на избранном пути желает д…
— Чему ты удивляешься, — заявил бестрепетный Алекс, каждый вечер выходивший с ней на связь. — С окончанием мировых потрясений наступила эпоха скучающей посредственности… Ну, скрестить бульдога с носо…
— Ерунда, — сказала Лера, подумав. — Пандем прекрасно знает, что кому загадывать.
Виталька был поджарый, загорелый, в отличной форме. Виталька и на работе, и после работы ходил босиком; Ким откуда-то знал, что подошвы ног у него мягкие и нежные, без рубцов и натоптышей. Покрытие п…
Однажды утром Арина почувствовала себя настолько спокойной и уверенной, что, взявшись за работу, одним махом закончила несложную композицию, мариновавшуюся на рабочем столе вот уже месяца два. Сделав…
— Потому что мы самые взрослые ребятишки в этом всепланетном детском садике, — Алекс прищурился. — Мы за них отвечаем… Итак, снижение статуса. Поражение в правах. Тюремное заключение. Все что угодно;…
— Не ври… Криворукий экспериментатор. Близорукий провидец. Безответственная сволочь… Видишь, я упрямо делаю тебя человеком… Стихия, феномен, явление природы… космическое чудовище, понятия не имеющее …
В имплантированном динамике запели птицы — вызов; который час? Полчетвертого? Впрочем, все ведь знают, что Шурка никогда не спит…
— А кто, интересно, сделал человечество? — странным голосом поинтересовался Владимир Альбертович.
Солнце поднялось высоко. В тени церкви лежали две молодые оленихи, и каждая из них по-своему напоминала Арину. Ким вздохнул.
…Мог ли он знать, что за дверью налево — этот самый бутик? Теоретически — да… Знал, да забыл…
— Не понимаю, зачем Лере понадобилось вмешивать посторонних, — Игорек поморщился. — Говорите. У меня пять минут.
Костя знал, что одно осознание того, что на нее смотрят, способно довести ее до экстаза.
Потом он подумал о Кирилле, который набрал на десять баллов больше. И о новом тренажере, который, говорят, собрали на Фиджи. И о том, что до вечера еще три или четыре длинных часа…
В свете бензинового костра Ким впервые посмотрел на него. Его спаситель оказался мальчиком лет пятнадцати, тонколицым темноволосым подростком в слишком легкой, не по сезону, курточке.
«Не плачь, глупая девочка. Посмотри, солнце встает».
Сашка обожала шумные праздники. Семейство сидело за большим столом — Александра с мужем и сыном, Лерка, Ким, Арина, родители и четыре Сашкиных подруги с двумя мужьями. Комната, не рассчитанная на так…
— Ким, это Алекс. Все, шутки кончены, они не могут удержать перекрытие. Там ни единого блока — виртуалка и доски, и эта чертова хренотень, которая плавится…
Когда Зоя вошла в ворота, Шурка — в шортах и белой тенниске — стоял под баскетбольным кольцом, вертел в руках мяч и — в этом не было никакого сомнения — разговаривал с Пандемом. Зоя замедлила шаг; во…
— Пан… Тебе важно, чтобы я видел в тебе человека?
Терпение. Дождаться. Ответы придут. Что-то должно проясниться.
Он стоял очень близко. Киму казалось, что он чувствует его дыхание. Как там говорил Никас? «…приучены Пандемом воспринимать его как человека… Как этически ориентированное существо…»
Лешка оттеснил Джеми и долго, долго разглядывал мертвеца во всех ракурсах.
— …плотный текст. Трудно читать, с удовольствием вязнешь, как в киселе… Нет, как в бетоне!
— Нет… Не беспокойся. Сейчас я выполняю по отношению к нему роль не наставника даже, а мира, сопротивляющегося личности. Он не станет личностью, если не пройдет этот путь. Он и без того не знает боли…
Он домогался ее — и сдерживал себя, боясь спугнуть.
— Привет, — сказала Зоя шепотом. — А… скажи, пожалуйста, у нас сегодня будет контрольная?
«Там же, где и всем. Наказанием им будет раскаяние, и уверяю тебя, оно гораздо более действенно, нежели тюрьма».
— Не надо, — сказал Ким. — Мне кажется, это не совсем честно… Понимаешь?
— Извини, — пробормотал Пандем. — Это этап. Это не сразу. Я понимаю, конечно.
— Я и не прошу объяснять, — мальчик снова улыбнулся. — Наоборот… я хотел бы сам. Если позволите.
— Пандем… А можно я не буду сейчас спать, а порисую немножко? У меня вроде вдохновение прорезалось… А?
— Каманин на связи. Проверь тушение в «Комистре».
— А он хитрый, Ивановна. Запретил бы — люди и смекнули бы сразу… А так — нет.
«Пусть тренируются. Это отлично воспитывает ответственность, самостоятельность…»
— Рабочий, — радостно уверил голос. — Скажешь, только что собирался мне позвонить?
— Андреевна-Андреевна, старая ты рухлядь, к Михайловне-то опять не зашла сегодня…
Он просто хорошо владеет собой, подумал Алекс теперь, прислоняясь спиной к кирпичной стене своего убежища. Даже если я случайно попаду в цель — он не подаст виду. Господи, неважно, был ли этот дурак …
Нет… то главное, о чем он спросит, — как теперь им с Ариной жить? Как жить Киму, зная, что он — второй в очереди за Арининой любовью?
«Я не кукловод, Ким. Мне противно быть кукловодом. Это все равно если тебе сказать, что ты взяточник…»
У экстремальной молодежи принято вживлять гибкие сенсоры. Многие делают вместо волос… Иногда красиво. Скажем, идет парень, а появляется девушка в его вкусе — волосы сразу дыбом, и искры бегают… Краси…
Женщины не ходили поодиночке — только группами; впервые увидев такую группу, Питер едва удержался, чтобы не разинуть рот.
— Так, — Александра повертела коробочку в руках. — Куда это вставлять?
— Он просто там стоял, — сказала Акация Светоряд. — Никто не заставлял его там стоять.
— У нас ничего не появилось, мы все потеряли… Мотивации…
— Странно, что еще не решил, — сказал старик. — Хотя, конечно, это не мое дело… Может быть, ты вообще не хочешь со мной говорить?
— Знаю, — сказал Быстов, и в одном слове послышалась такая похвальба и гордость, которую редкий хвастун втиснет даже в длинную тираду.
— Раз не поймут, два не поймут, а потом… Что вы с ними делаете, вообще-то?
Пандем глядел хорошо. Зое нравилось смотреть ему в глаза; она могла бы часами сидеть вот так без слов, но время-то шло к школе, а кроме того, сегодня у нее было дело, важное дело, и надо было решатьс…
— Так, — мальчик кивнул. — Не всеведение… Но знание, которое приближается ко всеохватному. Не всемогущество… Но возрастающая со временем способность находиться сразу во многих местах. Не всемогуществ…
Минуты через две Ким узнал ленту. Это был «Последний дюйм» из его детства.
— Хорошо, хорошо, да, конечно… Конечно… Да, конечно…
Миша наклонился. Потрогал ногу, теперь равнодушно-здоровую, а там, на «сенсоре», прямо-таки вопящую от боли.
— Можно мне наконец-то сесть? — сварливо спросил потерпевший.
— Это он велел тебе прийти, — сказал Быстов. — Димка мой ногу вчера сломал… и наша идиотка баба Мела не может правильно загипсовать. М-мать…
Ким подумал, что в идее такого вот прогулочного плота реализовалась чья-то детская мечта о жизни на необитаемом острове. Крошечном острове с тремя пальмами — посреди океана…
— Да в общем-то все, — Алекс махнул рукой. — Раньше мне казалось, что ты тоже мужик. Тоже взрослый, упертый, мужик, одним словом. Когда ты лег под Пандема — я огорчился, честное слово…
«Не беги впереди лошади. Тебе человек рассказывает — выслушай».
— Сашка, принимать кого-либо всерьез — наискучнейший подход к делу… Так мы установим у себя эту штуку, «вещи — место»? Она не очень громоздкая?
«Никто никого не лишает естественной агрессии. Грызитесь, пожалуйста, но только без членовредительства. Никаких смертей на ринге».
Дышать становилось все труднее. Тело было не тело, а сплошная судорога; пальцы еще цеплялись за днище, но…
— Хорошо, — сказал Шурка неизвестно кому, но вряд ли матери. — Ну ладно.
А можно и вовсе спросить его, зачем официанты в кафе, где достаточно просто ткнуть пальцем во флажок и вытащить поднос из автомата. А Юрчик, слегка обидевшись, ответил бы, что, во-первых, это не так-…
— Нет, — говорил он, пряча глаза. — Теперь я не хочу… Я не хочу говорить об этом. Была какая-то дурость, сам не понимаю. Нет, я не хочу об этом говорить, я живу, мне нравится жить… Вот и все, я долже…
— Вы бы слышали, что он говорил, — Миша сморщил нос. — Уже в машине… У него была запланирована какая-то очень важная для статуса работа… Из-за этого перелома все отменилось — теперь он в самом деле о…
Мягкий человек Никас усмехнулся собственной шутке и надолго замолчал, потирая свою неравномерно пегую бороду. Ким терпеливо ждал.
Левая рука перестала повиноваться, и пальцы разжались.
— Счастливейшая из Лерок… Глупейшая из Лерок. Это лесть?
— Мне кажется, Ким — последний из нас человек, который сойдет с ума, — тихо сказала Лерка. — Именно поэтому этот… Пандем начал с него.
Юлька рысью выбежала из ворот школьного комплекса. Прыгнула на транспортер, потом на другой, потом на третий; беседок вокруг было как грибов, но Юлька никак не могла решиться. Никак не могла…
— Год назад, — парень вздохнул. — Правда, мысли были раньше… С детства. Мне скучно жить, понимаете? Мне лень каждое утро просыпаться, я хочу отдохнуть, в конце концов…
— Что ты будешь пить? — спросил Алекс, скрывая неловкость.
— Я не решился бы всего этого тебе сказать на берегу. Я три дня собирался, чтобы все это тебе сказать.
— Нет-нет, все вышло как нельзя лучше… На благо… Ким Андреевич, вы ведь воспринимаете его как человека?
— А вот интересно, какими бы они были, не будь Пандема? — кротко спросила Арина, от начала вечера не сказавшая и двух десятков слов.
— Усилие, — сказал Быстов. — Через «не могу»… Как в армии. Как на той же жатве. Как сегодня Димка… Зачем человеку быть выше себя, жертвовать собой, наконец, если Пандем и так всем поможет?
Миша провел пальцем по серебристой ткани энергосборника. Вспыхнула — и медленно погасла — светлая полоса.
— Она просто хотела покататься, — сказала Акация Светоряд. — Мы потом позвоним ее родителям или координаторам, чтобы они ее отвезли обратно.
Он мог бы сказать: я твой отец. Я дал тебе жизнь, которой ты сейчас так жестоко распоряжаешься. Пандем не может давать человеку вторую жизнь.
Она сидела за столом напротив, или на полу, подобрав по-турецки ноги, или в кресле, если зимой; она говорила с Кимом — и одновременно с кем-то еще. Ким видел это в ее рассеянных глазах.
«Никаких „или“. Ей не о чем разговаривать с тамошними аборигенами. Ну и она, прости, слишком деликатная, чтобы реализовать себя в красном слое».
— Да вот так, — повторил он вслух. — Я подумал, как раз сегодня вам будет легче в это вжиться… в новую реальность. Стресс размывает границы вероятного…
Пандем ждал его на узкой скамеечке под жестяным флажком автобусной остановки. Сидел, спрятав ладони в рукава. Не говоря ни слова, Ким подошел и уселся рядом.
— Пан… По-моему, Пан сам какой-то убитый. То есть, — добавила она, увидев, как изменился Кимов взгляд, — если бы Пан мог огорчаться, я решила бы, что он огорчен… уязвлен…
А в большую городскую беседку время от времени забредают люди. Вот как эта женщина, например, темнокожая, с отрешенными черными глазами, сидящая в уголке, не замечающая Кима; или как этот подросток с…
— …Спокойна. Я знаю, что у нас будет мальчик… Виталик… Он будет здоров, будет жить долго, и жизнь его будет… Господи, да о чем они думают! Чего они боятся! Рано или поздно это должно было… Кимка, спа…
— У Пана… — Лерка устало вздохнула. — Я его не понимаю. А он по-прежнему понимает меня — насквозь. Я пойду в беседку и выйду оттуда… спокойная, довольная, уверенная, что с Мишкой все в порядке… А вот…
— Да… Это в адрес того, кто сохранил ему жизнь.
Священник сидел, выпрямив спину, сидел неподвижно, только пряди седых волос шевелились на ветру, и Киму казалось, что они шуршат, будто листья.
— А я? Я молюсь за него. Не за прежнее безопасное мироустройство, нет… Я молюсь за душу существа по имени Пандем. — Отец Георгий вздохнул. — Теперь я верю, что она существует.
Она замешкалась. Завертела головой, делая вид, что ее окликнули; по счастью, мимо проходила парочка Шуркиных одноклассников, и взаимные приветствия очень удачно отвлекли Шурку от еле слышного Зоиного…
— Все это было не так, Миш, — сказал Ким через силу.
— А могло быть хуже. Алечка, Пан ведь готовился, готовил всех, готовил нас… И подстелил, зараза, соломку всюду, где мог… А без этого могла быть черт знает какая мясорубка, и мы бы прокляли Пана так, …
— Ты все-таки подумай над моим предложением, — говорил Костя и поскорее задвигал весь этот разговор поглубже в память — чтобы не думать о дурном.
— Мне восемьдесят восемь. Я прожил почти вдвое больше, чем мой отец.
— Да, я тоже. Когда я начинал все это, — Никас повел рукой вокруг, — мало кто верил, что я хотя бы избушку построю… Но вот — полноценная лаборатория, вернее, сеть лабораторий. Мы ведем исследования в…
Ладно, оставим Никаса. Скажи: неужели тогда, когда мы сидели на кухне двадцать пять лет назад, ты не предвидел обвальной инфантилизации человечества? Этого неудержимого стремления к внутреннему комфо…
— Скажи… — начал Ким. — Скажи, столько народу во всем мире надеются и ждут… Почему ты явился ко мне? Который не ждал? Которому тебя не надо?
— Гости! — Ким поднялся. — Я собрал вас, чтобы представить…
— Вы не хотите, чтобы я говорил с Пандемом?
«Я знаю. Андрей, всякий раз, когда кто-то умирает — я умираю вместе с ним. Если ты видишь меня смертью с косой, аккуратно подкашивающей старую траву…»
Днем на мачте никого не было. Джеми и Лешка поднялись на лифте; потом Джеми сообразил, что самое интересное будет внизу, а не наверху. Он спустился и на всякий случай отошел подальше — чтобы Лешка не…
Она никак не могла на него наглядеться. Другие, вот ее родители, например, видят свет уже давно. Они к нему привыкли. А Виолетта — нет.
— Арина Анатольевна, — мальчик смотрел спокойно и отвечал просто.
«Только после вас, мадам. День, когда вы потеряете свой замечательный нюх, станет для земной культурки днем траура».
Кирилл пытался обуздать себя. Страх новой боли не давал ему сосредоточиться; Миша ничем не мог помочь, только «болел», как на стадионе. Время подошло к отметке «сто двадцать», график не держался в ра…
— Нет, — сказал Каманин. — Нет… Понимаете, Борис Григорьевич. Если бы Пандем был таким, как вы о нем думаете, — вы давно были бы самым счастливым человеком на земле.
— До свидания, Игорь. Здесь не место беседовать с этим…
— Выпьем чего-нибудь? Поедем куда-нибудь?
Меня поздно воспитывать, говорил Шурка. Я уже взрослый.
— Добрый день, — сказала наконец Александра. — Бернард?..
— Я твоя мать! — резко сказала Виктория Викторовна, и глаза ее сделались нехорошего стального цвета. — А ты — ребенок. И останешься ребенком, пока не сдашь инициационный тест.
— Прости… Я не хотела… Прости, я не хотела тебя… Я…
Нет, он ничего не сказал. Слава богу, на это у него хватило выдержки. Он просто поднялся… даже не хлопнул дверью. Просто поднялся и вышел.
— Ты соображаешь, во что вляпался?! — прохрипел Игорек.
— Здесь столько народу, — обреченно сказала Даша уже в прихожей. — Я говорила. Иванка не заснет.
Вот оно, душевное спокойствие. Безнадежная какая-то гармония. Ниже ватерлинии…
Только волк остался серым. Впрочем, он уже уходил, чуть покачивая на ходу толстым, как полено, хвостом.
В эту минуту волна преобразований, затопившая уже большую часть комнаты, накрыла и Лерку. По привычке спрятавшись в себя, она успела выбросить, как аварийный буек, механическую улыбку на лицо: защитн…
— Двадцать пять лет, — сказала Арина медленно. — Наверное, ты закончил бы какой-нибудь институт. Может быть, отслужил бы в армии… В армии, какой ужас. Наверняка болел бы…
«Хочешь — так полетишь. Это не последний набор».
Ким подумал, что за несколько прошедших недель он мог бы и привыкнуть к ощущению нереальности происходящего. Точнее, к новой реальности, где обреченные выживают, зато здоровых, уверенных в себе людей…
— А потепление обещали, сволочи, — сказала Андреевна сама себе. — Ну, где ваше потепление?
— Я знаю. Тебе надо было серьезнее к ним отнестись, Ким.
Надо вставать и идти. Идти по школам, по универам, по детским и подростковым сетевым каналам. Что-то объяснять. Успокаивать и запугивать. Говорить, что решение властей… теперь у нас появилось такое с…
К тридцати годам Юджин Травников имел общественный статус столь внушительный, что ему завидовал даже собственный отец, знаменитый во всем мире художник. Хотя отец, конечно, делал вид, что не завидует…
— Ешь, — девушка поставила на скатерть тарелку любимого Виталькиного супа. — А то через час у нас тут будет жарко. Все с соревнований как повалят…
Экран погас. Вместо Пандема Ким увидел свое отражение — искаженное, будто в кривом зеркале.
Роман с продюсером продолжался несколько месяцев и оборвался, оставив Леру опустошенной и несчастной. Все вздохнули с облегчением — бестолковый угар этих ссор-примирений успел вымучить не только роди…
— Здра-авствуйте, — сказал чуть нараспев. — Рад ви-идеть…
— Ты, кажется, только что иронизировала насчет голых столбов и усилий на грани возможного…
А ведь мы были куда более инфантильны, чем они, подумала Виктория с удивлением. Играющие мальчики и девочки — с утра до ночи. Учились, играя, любили, играя, и вот доигрались…
— А трава? Траву придумал Пандем или дедушка Ким?
Из полутьмы явилась Даша. Лерке не хотелось бы с ней разговаривать — именно сейчас; Даша несла свою драму, готовая поделиться с каждым встречным, Лерке казалось, что она испытывает удовольствие быть …
«Он не боится, он опасается. Это этап. Тем ярче будет его радость, когда он пройдет тест».
Моторку он взял на пристани. Там был тент, чтобы ночевать, и ручной ресторанчик, чтобы готовить еду.
В этот момент напротив, по ту сторону дороги, началась стрельба…
Ким поднялся. Машинально отряхнул ладони — хотя они оставались такими же чистыми, как и до соприкосновения с травой.
— Пока ты возмущаешься, злишься, доказываешь всем, какое уродище Пандем и какие дураки люди, — я спокойна за тебя. Но когда ты начинаешь вспоминать, как хорошо нам было в однокомнатной квартире…
— Хотела с тобой поговорить, — сказала Александра. — По поводу Юльки.
— А я так не думаю, — сказал Алекс, глядя на ту, другую Александру, мерцающую в глубине экрана. — Я думаю, что добро и зло уравновешивают друг друга… А значит, чем больше добра, тем больше и зла.
Ким прикрыл глаза и вызвал новости последнего получаса.
Поисковик наконец-то выдал ответ: девочка была Полиной Миллер, двух с половиной лет, проживающей с родителями в соседнем слое за двести километров отсюда.
Прежде все его бабы были потаскухи. Да и какая дурная согласится иметь дело с безбашенным алкоголиком?
На счастье, прогноз погоды уже закончился. Начиналась реклама.
— Но это же не довод, — тихо сказал Виталька. — Человечество тысячи лет жило, не зная земледелия… ремесел… машин… Наверняка находился кто-то, кто говорил: не поеду на этом паровозе…
— Один живу, — сказал Борис Григорьевич, сгружая велосипед. — За бедлам — простите великодушно.
Он сразу же понял всю неуместность этого вопроса.
«Справка. В помещении „Комистра“ сейчас находится один взро…»
Вот первый, сделанный полгода назад в районной поликлинике.
— Значит, — сказал наконец Ким, — вы все эти десять лет не разговариваете с ним? Совсем?
Это пространство было специально устроено для движения. Здесь летали и ползали, растягивались, прыгали, плавали в невесомости, погружались на глубины и играли в мяч; Ким впервые обратил внимание, как…
— Вы обижены на него, — сказал Виталька. — Потому что у вас была работа, которая стала ненужной.
— Продолжай, — кротко сказал Ким. — Ты же знаешь — Арина не бросала меня, я не бросал Арину…
Ким остановился. Один взрослый — это я… Все. Надо уходить.
— А чей? Прости, я даже не спросил, как тебя зовут…
— Как ты это себе представляешь? Я ведь не могу заставить его. Не могу внушить ему… сама понимаешь что. Я могу только посоветовать тебе, что надеть, о чем говорить…
— Что? — спросила Арина, убирая со лба упавшие волосы.
В системе она проделывала это неоднократно. А теперь люди вокруг были людьми, каждый из них был так же реален, как сама Арина, убрать их означало взять автомат и стрелять, стрелять, пока самого тебя …
«Это нормальная человеческая реакция, Ким. Под слоем твоего страха и неверия имеется радость, естественное чувство при мысли о том, что кто-то должен был умереть — но живет».
— Ладно, — сказал Ким, глядя на далекие огни. — Пусть так… А если спросить по-другому: Пандем, ты в самом деле имеешь представление о добре, зле, любви, совести… весь этот звонкий инструментарий, кот…
— Перестань! Независимая личность — это наш Алекс. Независимая ни от здравого смысла, ни от прочих… условностей. У ребенка должен быть авторитет… зачем ломать, да еще так грубо?!
— Еще одна Пандемова марионетка, — Алекс отвернулся. — Еще один живой манипулятор. Еще одна светлая голова, которая будет работать проводником Пандемовых идей…
Все началось две недели назад с того, что Ким неверно поставил диагноз.
— Ну, вы же знаете, у нас ввели новый курс… Я не хотел… Мне все это противно, знаете, неприятно… Но после того, что… Как я… с ногой, это… Короче говоря, я теперь буду врачом, — и он поднял на Кима вз…
Виталька заставил себя отвести взгляд. Ну что у них за мода — загорать почти нагишом.
Нет, Шурка любил его — чуть не сбивал с ног, кидаясь на шею, когда Алекс возвращался из своих бесконечных командировок. Шурка любил его, но авторитетом для него был в первую очередь Пандем; Пандему н…
— И у вас была на крыше эта… мигающая лампочка? И вы ехали под сиреной?
— Ты же врач, — серьезно сказал Пандем. — Давай не прятаться за кокетливые ширмочки под названием «я сошел с ума».
Дом был кирпичный, и в доме была печка. Потенциальные дрова во множестве росли кругом, в сарае был запасен уголь, а в потайном погребе хранились необходимые вещи: лопаты и топоры, керосиновые лампы, …
Обоим было не больше тридцати. Оба родились при Пандеме.
Охваченное огнем деревянное зданьице, люди тушат огонь из ведер и леек, люди тушат свое пожарище…
Неподалеку от башни на траве сидели две девочки и двое парней чуть постарше Витальки. Одна из девчонок загорала, раздевшись до трусов и растянувшись на полотенце. Другая сидела по-турецки, сложив рук…
Праздновали громко и весело. За десять лет прежние свадебные ритуалы успели смениться новыми, а поскольку жених и невеста были, по сути, подростками, то и веселье больше походило на детский день рожд…
— Папа, — позвал его Александр Тамилов-младший, Шурка. — Чего ты там ищешь?
Юджин мимоходом пожалел отца — и, желая переменить тему, заговорил о другом.
— Ты, наверное, есть хочешь? — спохватился парень помладше. — Возьми, там в корзине полно всякого. Не стесняйся, мы уже обедали.