Все цитаты из книги «О мышах и людях»
Из умывальной послышался плеск воды и звон тазов. Джордж разглядывал карты.
И тут Ленни почудилось, будто из его головы вышла седоволосая толстушка. На носу у нее были очки с толстыми стеклами, на животе — широкий полосатый фартук с карманами. Вся одежда была чистая, накрахм…
– Не очень, зато работящий. И силен как бык.
– Вот дело какое… Кудряш говорит, что эту руку он для своей супружницы умягчает.
Как это иногда бывает — время вдруг на миг остановилось, замерло. Звон смолк, движение прервалось, и длилось это много, много долгих мгновений.
– Я имею полное право зажигать свет. Уходи из моей комнаты. Меня не пускают в барак, а я никого не пускаю сюда.
– А по-моему, надобно помочь ему сбежать! Ты не знаешь Кудряша. Кудряш захочет его линчевать. И забьет насмерть.
– Смотри же, молчок, никому ни слова, — сказал сам себе Ленни.
Длинный, прямоугольником, барак. Стены внутри побеленные, пол некрашеный. В трех стенах — маленькие квадратные оконца, а в четвертой — тяжелая дверь с деревянной щеколдой. По стенам восемь коек, пять…
– Ты ведь не бросишь меня, правда, Джордж? Я знаю, ты меня не бросишь.
– Я его видел сегодня утром, — сказал Карлсон. — Нет уж, дело ясное, его украли.
– Сдается мне, что этот Кудряш — просто сучий сын, — сказал он. — Не люблю злобную мелюзгу.
Со двора послышалось звяканье подковы о железную стойку и негромкие одобрительные возгласы.
– Но я не натворил ничего такого, чтоб бежать и прятаться в кустах. Нет. Это еще ничего. Скажу Джорджу, что щенок сам издох.
– Я не хотел тебя стращать. Он вернется. Это я про себя говорил. Сидишь тут один по вечерам, читаешь книжки, или думаешь, или еще чем займешься. Иногда сидишь вот так, один-одинешенек, задумаешься, и…
– Крольчатника покуда нету, но нетрудно сделать несколько клеток, а кормить их можешь люцерной.
– Отчего ты издох? Ты ж не такой маленький, как мышь. И я не очень сильно тебя гладил. — Он приподнял голову щенка, поглядел на его мордочку и сказал: — Вот узнает Джордж, что ты сдох, и не позволит …
– Но мне не велено, — сказал Ленни. — Джордж боится, что я попаду в беду…
– Я не подслушивал. Просто остановился на минутку в тени и погладил собаку. Я только что кончил прибирать в умывальной.
– Выходит, Марри и Реди не виноваты. Здесь написано, что вы должны выйти на работу сегодня с утра.
– У нас будет маленькое ранчо… и кролики, — сказал он.
Хозяин нарочито равнодушно спрятал записную книжку в карман. Он засунул большие пальцы рук за пояс и прищурил один глаз.
– Не допускай, чтоб он втравил тебя в драку, но, уж коли этот сучий сын полезет к тебе, дай ему хорошенько.
– Ну уж нет. Не буду я с вами разговаривать.
– «Другое дело — мы! — подхватил Ленни. — А почему? Да потому… потому, что у меня есть ты, а у тебя есть я, вот почему». — Он радостно засмеялся. — Говори же, Джордж, говори!
Он подошел к столу и сел на один из ящиков. Собрал карты, стасовал.
– Да, хоть и строит из себя невесть что. У Кудряша еще будет с ней хлопот полон рот. Провалиться мне, ежели ее не сманят за двадцать долларов.
– «Я только хотел потрогать ее платье, только хотел погладить, как мышку…» Но откуда ей, к чертовой матери знать, что только потрогать? Она — вырываться, но ты ухватил ее, как мышь. Она — в крик… Вот…
– Послушай, Ленни. Оглядись хорошенько. Можешь ты запомнить это место? Ранчо вот там, в четверти мили отсюда. Нужно все время идти вдоль реки.
В дверях появился высокий человек. Под мышкой он держал измятую шляпу, свободной рукой расчесывал длинные черные мокрые волосы. Как и все, он носил синие джинсы и короткую бумажную куртку. Причесавши…
– Какие, к черту, кролики! Ты только про кроликов и помнишь. Так вот. Слушай и на этот раз запомни крепко, чтоб нам не попасть в беду. Помнишь, как мы сидели в этой дыре на Говард-стрит и глядели на …
– Славный малый. Иногда, правда, зверь зверем, а так ничего, славный малый. Знаешь, что он сделал на Рождество? Принес ведро виски и говорит: «Пей, ребята, вволю. Рождество бывает раз в году».
– И не видал, чтобы Рослый с ней разговаривал?
– Может, теперь ты наконец сообразишь самую малость. У тебя есть Джордж. Ты знаешь, что он вернется. Ну, а ежели предположить, что у тебя никого нету. Предположим, ты не можешь пойти в барак и сыграт…
– Одна женщина? И ты не помнишь даже, кто она такая. А ведь это была твоя тетка Клара. Она потом перестала тебе их давать. Ты же всегда их убивал.
– Оставьте его в покое, — сказал старик. — Все-то вам неймется. Каждое словечко Джорджу передам. Джордж не даст Ленни в обиду.
– Не передавай Кудряшу, что я говорил. Он с меня шкуру спустит. Ему что! Его-то за решетку не посадят. У него отец — шишка.
Около десяти часов утра солнце заглянуло в одно из оконцев, бросив на пол пыльный сноп света, и в этом свете, словно яркие искры, закружились мухи.
Кудряш вернулся и снова заглянул в дверь. Собака вздрогнула, но как только Кудряш ушел, она снова уронила на лапы свою поседелую голову.
Солнечные полосы поднялись теперь высоко по стене, конюшня была залита мягким вечерним светом. Жена Кудряша лежала навзничь, прикрытая сеном.
– Как тебе не совестно! — воскликнул он. — Почему ты издох? Ты не такой маленький, как мышь. — Он схватил щенка, швырнул его в сторону и отвернулся. Потом сел, наклонившись вперед, и прошептал: — Теп…
– У таких, как мы, нет семьи. Они сперва малость подзаработают, а потом все промотают. Они без роду, без племени, никто об них не заботится…
– Негоже вам тут спать, — сказал он укоризненно; потом подошел вплотную и…
– Я же не говорю, что у него ума палата. Нет. Я говорю только, что он работник, каких днем с огнем не сыщешь. Может поднять кипу хлопка весом в добрых четыреста фунтов.
Он достал из кармана записную книжку и открыл ее там, где она была заложена карандашом. Джордж бросил на Ленни многозначительный взгляд, и Ленни кивнул, показывая, что понял. Хозяин послюнил карандаш.
– Ну, пускай лучше держится от Ленни подальше. Ленни не драчун, но он сильный, хотя хитростей этих всяких не знает.
– Читай вот здесь. — Рослый склонился над журналом. — Вслух давай.
Но она спешила рассказать о себе, прежде чем ей помешают.
– А кто таков этот Джордж? — спросила она Ленни. — Тот маленький, с которым ты пришел?
Кудряш сверкнул на него глазами. Потом его взгляд скользнул в сторону и остановился на Ленни; а Ленни все еще радостно улыбался, думая о ранчо.
– А почему мне нельзя ее оставить? Она ведь ничья. Я ее не украл. Просто нашел на дороге.
Жена Кудряша лежала, полузаваленная сеном. Ожесточенность, тревога, тщеславие — все исчезло. Она стала теперь такой милой, такой простой, и ее личико казалось нежным и юным. Нарумяненные щеки и накра…
– Молодец. Очень хорошо. Повтори два, три раза, чтобы получше запомнить.
– Но ведь ты и так все знаешь наизусть. Можешь и сам рассказать.
– Слышь, Огрызок, эта старая сука только зря мучается. Выведи ее во двор и выстрели прямо в башку, — он наклонился и показал куда, — вот в это место, она даже не поймет, что произошло.
– Знаешь, что мне сдается? — Джордж не ответил. — Сдается мне, что Кудряш женился на… потаскушке.
– Стало быть… все кончено? — спросил Огрызок с тоской.
– Не твоего ума дело. Мне здесь нравится. А работать начнем завтра. Я видел, как туда везли молотилки. Стало быть, придется ссыпать зерно в мешки, надрываться. А нынче я хочу лежать здесь и глядеть в…
– Можно, — сказал он. — Ежели только удержать Кудряша. Но Кудряш беспременно хочет его пристрелить. Кудряш не забыл про свою руку. Но даже ежели Ленни посадят под замок, то отхлещут ремнем и навсегда…
Но еще прежде чем Джордж ответил, старик потупил голову и уставился в пол. Он сам все понял.
– Не убивать? — заорал Кудряш. — Да у него пистолет Карлсона! Пристрелим его, и дело с концом.
– Работа кончилась, — поспешно ответил Джордж.
– Да, — сказал Джордж. — Я слышал, Ленни. Я его попрошу.
– Я не супротив, — сказал Горбун. — Ленни такой славный.
– Да. — Джордж говорил почти шепотом. Oн поглядел на свою правую руку.
Теперь все сидели недвижно, завороженные заманчивой картиной, и мысли их уносились в будущее, к тем дням, когда все это свершится на деле.
Она забилась, как рыба. А потом вдруг затихла. Ленни сломал ей шею.
Кудряш выскочил за дверь и побежал к конюшне.
Ленни послушно снял шляпу и положил подле себя на землю. Сумрак в долине отливал синевой — быстро смеркалось. Ветер донес треск кустов.
– Но ведь я могу и уйти, Джордж, буду жить в пещере.
– Я все же подумал, надо сказать, — продолжал Горбун. — Он их вынимает из ящика и держит в руках. Это им вредно.
– Я просто пошутил, Джордж. Я не хочу кетчупа. Я бы не стал есть кетчуп, даже ежели б он был вот здесь, прямо передо мной.
– И правильно, — сказал Джордж, смягчившись. — А не то и вылететь недолго. — Но, видно, он поверил оправданиям старика. — Сядь, посиди с нами, — сказал он. — Какая старая у тебя собака.
– Пошли обедать. Не знаю только, есть ли у него белый с коричневыми пятнами.
– Ну ладно, неважно. Я тебе тогда скажу. Не переношу этаких подлецов. Слышь, Ленни, ежели случится беда, ты помнишь, что я тебе говорил?
– Да уж, что тебе ни скажи, дальше не пойдет. Ну, через неделю-другую щенки подрастут. А Джордж себе на уме. Говорит, а ты ничегошеньки не понимаешь. — В волнении он подался вперед. — Тебе все это че…
Старик опасливо покосился на дверь, чтобы убедиться, не подслушивает ли кто.
– Так вот, сегодня у нас двадцатое число, полдень. — Он закрыл книжку. — А раньше вы где работали?
– Там у одного мула копыто треснуло. Надо замазать смолой.
– Ты позволишь мне кормить кроликов, Джордж?
– Стало быть, нравится? Ну ладно, слушай, а уж потом поужинаем…
– Сроду не видал такой заботы. Я просто хочу знать, какая тебе от этого выгода?
Горбун словно уменьшился в росте и спиной прижался к стене.
Откуда-то издалека налетел порывистый ветер и волной прокатился по кронам деревьев. Листья сикоморов обернулись серебристой подкладкой, бурая палая листва взметнулась вверх и перелетев несколько футо…
– Никто не знает наперед, чего человек может сделать, — сказал он невозмутимо. — Иной раз он, положим, и хотел бы вернуться, да не его воля. Вдруг его убьют или ранят, тогда уж он никак не сможет вер…
Все трое живо обернулись. В дверь заглянула жена Кудряша. Лицо ее было ярко нарумянено. Губы слегка приоткрыты. Дышала она тяжело, словно после бега.
Ленни проглотил слюну, и улыбка его стала подобострастной.
Ленни в растерянности уткнулся лицом в колени.
– Занимайте вон те две, — сказал он, указывая на койки возле печи.
– Слышь ты, черная образина, — сказала она. — Знаешь, чего я могу сделать, ежели ты еще хоть раз пасть разинешь?
– Ты должен был молчать! Не разевай пасть! Я б обо всем договорился. Через тебя мы чуть работу не потеряли!
– Я тебе не показывал, Рослый? — спросил он.
– Потому что я негр. Они там играют в карты, а мне нельзя, потому что я негр. Они говорят, что от меня воняет. Так вот что я тебе скажу: по мне, от вас воняет еще пуще.
– Ну и гляди своего щенка. Да не суйся, куда тебя не просят.
– А как же, — сказал Джордж. — Мне-то, правда, хвастаться нечем, но вот этот малый один может ссыпать больше зерна, чем иные вдвоем.
– Я ж тебе сказал, чтоб ты не смел приносить щенка сюда.
– Карлсон, запрягай лошадей. Надо свезти Кудряша в Соледад, там вылечат.
– Придется обождать, — обронил Джордж отрывисто. — А теперь помолчи. Сюда идут.
– Эй ты, дубина стоеросовая! Встать! Я никому не позволю надо мной надсмехаться! Я покажу, кто побелел со страху.
– Ни за что! — завопил Ленни в отчаянии. — Даже и не подумает! Я знаю Джорджа. Мы с ним давно вместе.
Горбун сразу осознал опасность. Он отодвинулся.
– Ты не виноват, — сказал он. — Этот сопляк сам полез на рожон. Только он и вправду чуть без руки не остался.
– А ты не лезь не в свое дело, не то я тебя живо за дверь вышвырну.
– Пускай говорит, если хочет чего сказать.
– Надобно подумать. Мы хотели купить ранчо только вдвоем…
– Ищет свою красулю. Я видел, как он рыскал вокруг барака.
– Еще бы! — воскликнул он. — И у меня когда-то был бархат. Мне его дала одна женщина, и эта женщина была… была… моя тетя Клара. Она дала мне вот такой кусок. Был бы он у меня сейчас… — Ленни нахмурил…
– Похоже, — сказал Уит. — Но это, конечно, ерунда. Ни за что Рослый не станет с ней путаться. Но поглядеть на драку можно, ежели до нее дойдет. Пошли?
– Я… я… — Ленни задумался. Лицо его стало напряженным. — Я… должен молчать. Стоять и молчать.
– Но я буду их кормить, — перебил его Ленни. — Джордж так сказал. Он обещал мне.
Ленни испуганно поглядел на Джорджа, ожидая помощи.
Тут вошел Ленни. Его синяя куртка была накинута на плечи, и он шагал, наклонившись вперед.
– А ведь Ленни сейчас в конюшне со своим щенком. Он теперь сюда и войти не захочет, раз у него щенок есть.
– Огрызок, — сказал Рослый. — Ты можешь взять щенка, какого захочешь.
Старик лежал не шевелясь, а Ленни со своей койки с опаской поглядывал на Джорджа.
Вскоре вернулся Ленни. Он вышел из кустов, неся в руке одну-единственную ивовую ветку. Джордж сел.
Он помог Джорджу встать. Тот не сопротивлялся.
– Ну… вот какое дело… Кудряш, как и все недомерки, терпеть не может здоровяков. Так и лезет в драку. Видно, они его бесят, потому что ростом выше. Ты, наверно, не раз видел таких. Все время задираютс…
– Джордж велел держаться от вас подальше. Не разговаривать с вами и вообще ничего такого.
Из-за крайнего стойла появилась жена Кудряша. Она подкралась тихонько, и Ленни ее не видел. На ней было то же яркое бумажное платье и домашние туфли с красными страусовыми перьями. Лицо сильно нарумя…
– А-а. Он принес банку со смолой и кисть. Не знаю зачем.
– Враки, — сказала она. — Много я вас тут перевидала. Ежели б у вас был хоть грош за душой, вы купили бы на него спиртного и выпили б до последней капли. Знаю я вас.
– Нет, я пойду, — сказал он. — Я выпущу этому подлецу кишки, хоть у меня только одна рука здоровая. Ему теперь не уйти.
Со стороны реки донесся мужской голос, и другой голос тотчас ему откликнулся.
Еще мгновение он продолжал смотреть в потолок. Потом, не сказав ни слова, медленно повернулся лицом к стене.
– У нас будет маленькое ранчо, — терпеливо объяснил Ленни. — Будут сад и луг, а на нем люцерна для кроликов, и я буду брать мешок, набивать люцерной и кормить кроликов.
– Сам отлично знаешь, черт тебя возьми. Дай мне мышь.
Джордж не ответил, только кивнул. Шляпа его была надвинута низко, на самые глаза.
– Может, лучше завтра… Обождем до завтра, — сказал Огрызок.
На собаку он даже не взглянул. Снова улегся на койку, заложил руки за голову и стал глядеть в потолок.
– Но я могу уйти. Все одно Джордж теперь не позволит мне кормить кроликов.
– Каждые полтора месяца, — продолжал Джордж, — они приносят приплод, так что нам хватит и для еды и на продажу. А еще заведем голубей, пусть летают вокруг мельницы, как у нас во дворе, когда я был ре…
– Ты не имеешь права сюда входить. Это моя комната. Никто, кроме меня, не смеет сюда входить.
– Это ты про того здоровенного малого спрашиваешь?
Раскаленные уголья постепенно угасали. За рекой, в горах, завыл койот, с другого берега отозвалась собака. Легкий ночной ветерок шевелил листья сикоморов.
– Он не злой, — сказал Рослый. — Я злых за милю чую.
Ленни умоляюще посмотрел на Джорджа. Джордж смешал карты в кучу.
Джордж снял одеяла с плеча и осторожно положил их на землю.
– Так сиди и не рыпайся, черномазая образина. Стоит мне слово сказать, и тебя вздернут на первом суку.
– Хочешь, я скажу тебе, чего тогда будет? Тебя схватят и упекут в психушку. Наденут на тебя ошейник, как на собаку.
Джордж перестал раскладывать пасьянс. Голос его постепенно теплел.
Они уселись у костра и стали дружно жевать, набивая рты бобами. Несколько бобов выпали у Ленни изо рта.
– Расскажи про дом, Джордж, — попросил Ленни.
– А какие вам от меня неприятности? Думаете, мне не хочется хоть иногда поговорить с кем-нибудь? Думаете, охота мне дома сидеть сиднем?
– Рослый в город уехал. Скажи, ты, случаем, не видал Ленни?
Ленни продолжал фыркать. Маленький нагнулся и тряхнул его за плечо.
– Нет, уж лучше — бардак, — сказал он. — Туда можно пойти, выпить, получить все, что требуется, безо всякого шума. И заранее известно, во сколько это влетит. А с такой стервой враз за решетку попадеш…
– Щенка я тоже возьму, — сказал Ленни. — Ей-ей, ему там понравится.
– Ленни, — позвал он. — Эй, Ленни! Ты здесь, что ли? Я придумал еще кое-чего. Мы могли бы, Ленни… — Старик появился из-за крайнего стойла. — Эй, Ленни! — позвал он снова и вдруг остановился как вкопа…
Рослый и Джордж вдвоем вошли в темный барак. Рослый протянул руку над столом, где валялись карты, и зажег электрическую лампочку. Из-под жестяного абажура на стол упал конус яркого света, а по углам …
– Я ничего плохого не думал, Джордж. Честное слово, не думал.
– Ты спятил, — повторил Горбун. — Ясно, почему твой дружок от тебя отдохнуть решил.
– Мне здесь не нравится, Джордж! — воскликнул вдруг Ленни. — Это плохое место. Я хочу уйти отсюда.
Он услышал, что Ленни заскулил, и обернулся.
– Но мне не велено говорить с вами, — настаивал Ленни.
– Он, кажется, не очень-то разговорчивый?
– Этот подлец украл мой «люгер»! — крикнул он. — Его нет в мешке!
– Хочешь, я избавлю ее от страданий сейчас же. И дело с концом. Ничего другого не остается. Жрать она не может, не видит ничего, даже ходить ей больно.
– Я и впрямь чего-то натворил, — сказал он. — Не надо было мне этого делать. Джордж рассердится. И он сказал… спрячься в кустах и дожидайся меня. Он рассердится… В кустах дожидайся меня. Так он сказа…
Он пятился до тех пор, покуда не уперся спиной в стену, а Кудряш наседал на него и бил по лицу. Руки Ленни беспомощно висели, как плети. Он был слишком перепуган и даже не защищался.
Он пошел прямо к свой койке, лег, отвернулся к стене и подобрал колени.
– Но мы с тобой все одно купим ранчо, ведь правда, Джордж? Переедем и заживем там, ведь правда, Джордж? Ведь это правда?
– Не он первый, не он последний, — отозвался Джордж.
Плеснул пригоршню воды в лицо, вытер рукой лоб и шею. Потом снова надел шляпу, отошел от воды и сел, обхватив колени руками. Ленни, не сводивший с него глаз, в точности последовал его примеру. Он ото…
Она посмотрела на Ленни и красиво повела рукой, показывая, что умеет играть. Пальцы ее описали в воздухе плавную дугу, мизинец изящно оттопырился.
– Да, он самый. И он обещался, что позволит мне кормить кроликов.
– Само собой, Джордж, — ответил старик. — Само собой, сделаю.
Джордж пристально смотрел, как шевелятся губы старика.
– Конечно, — сказал Джордж. — Я на этих драчунов-недомерков насмотрелся. Но Кудряш пусть не рассчитывает, что Ленни ему спустит. Ленни не очень-то ловкий, но этому сопляку крепко врежет, ежели тот су…
– Привет, Рослый. Привет, Джордж. Вы что, не играли в подкову?
– Ленни просто испугался, — объяснял он. — Не знал, чего делать. Я всем говорил, его нельзя трогать. Или нет, кажется, я это говорил Старику.
– Пойти, что ли, поглядеть, — сказал он. — Кудряш нарывается на драку, иначе не побежал бы. А ведь он ловкий как черт. Выступал в финале «Золотой перчатки». У него есть вырезки из газет. — Уит подума…
– Помнишь Энди Кашмена, Ленни? Он с нами в школе учился.
Горбун еще больше наклонился вперед, сдвинувшись, на край койки.
– Я только что подошел, — сказал он. — Не слышал ни слова, об чем вы тут говорили. Меня это вовсе не интересует. На ранчо не принято подслушивать и задавать вопросы.
– Что же он такого натворил в Уиде? — снова спросил Рослый.
Она лукаво улыбнулась и качнулась вперед всем телом.
– Я рада, что ты проучил Кудряша. Он сам нарывался. Иногда и мне охота его двинуть как следует.
– Ясное дело, — сказал Горбун. — И навозную кучу под окном. Чего уж лучше.
– Он добрый малый, — сказал Рослый. — А добрым быть ума не надо. И даже наоборот, мне иной раз думается: взять по-настоящему умного человека — такой редко окажется добрым.
– Ну, уж ежели вы все знаете, тогда зачем спрашиваете?
– Так вот, забудь, — сказал Горбун. — Я пошутил. Я не хочу на ваше ранчо.
К вечеру, после жаркого дня, поднялся ветерок и тихо шелестел в листве. Вверх по склонам гор поползли тени. Кролики сидели на песке неподвижно, словно серые изваяния. А потом со стороны шоссе раздали…
– Я видел, как она с Рослым заигрывала. Рослый у нас — старший возчик. Славный малый. Ему не надобно носить башмаки на высоких каблуках, его и так слушаются. Так вот, я видел, как она с ним заигрывал…
– Он сказал, что не позволит мне кормить кроликов, ежели я стану разговаривать с вами.
– Ну конечно, у меня есть муж! Вы все его знаете. Хорош, правда? Все время грозит расправиться с теми, кого не любит! А сам не любит никого! Думаете, мне охота сидеть в этом паршивом домишке и слушат…
Вдруг она заговорила голосом самого Ленни.
– Правда, с Ленни хлопот не оберешься, — сказал Джордж. — Но что делать, привык к нему, теперь уже не бросишь.
– Ну… Кудряш… Рука у него в машину попала. И он поранился.
– Я не забыл. Нет. Спрятаться в кустах и ждать Джорджа. — Он низко надвинул шляпу на лоб. — Джордж задаст мне жару, — прошептал он. — Скажет: «Эх, ежели б я был один и ты не висел у меня на шее…» — О…
Старик поплелся к двери. Старая собака подняла голову, огляделась, потом с трудом встала на ноги, собираясь идти за ним.
– Но смотрите — молчок, никому ни слова. Только мы трое будем знать, больше никто. А то нас выгонят, и мы ничего не заработаем. Пусть думают, что мы собираемся всю жизнь ссыпать зерно, а в один прекр…
– Видать, это и взаправду Ленни сделал, — сказал он. — У нее шея сломана. С Ленни такое станется.
– Что ж тут такого странного? — спросил Джордж напрямик.
Женщина опустилась на колени рядом с ним.
– Не знаю, — сказал Рослый. — Наверно, овчарки. Когда у нее была течка, тут вокруг все больше такие кобели вертелись.
– Ну да, — ответил Уит. — Но мы туда не ходим. Клара берет три доллара за девочку и тридцать пять центов за виски, и шутить она не умеет. А у Сузи чистота и удобные кресла, и она не пущает к себе вся…
– Ну, Джордж, расскажи. Пожалуйста, Джордж. Как тогда! — взмолился Ленни.
– Что ж, придется его изловить. Как думаешь, где он?
– Возьми лопату, — отрывисто обронил Рослый.
– Вы, стало быть, и есть те новенькие, которых ждал мой старик?
– Слышь, Ленни. Я тут все думал о кроликах…
Рослый спокойно рассматривал старую собаку.
– Я не хотел! — крикнул Ленни. — Я не хотел сделать ему больно.
Горбун сидел на койке. В одной руке он держал склянку с жидкой мазью, а другой, задрав на спине рубашку, натирал себе хребет. Время от времени он капал мазью на розовую ладонь, потом лез рукой под ру…
– Так где ж он вшей-то набрался? — Джордж постепенно закипал злобой. Ленни положил свои одеяла на соседнюю койку и сел. Он глядел на Джорджа, открыв рот.
– Да нет же. Просто напугал и все. Я и сам напугался бы, если б он вдруг меня сгреб. Но он ей ничего не сделал. Только хотел потрогать ее красное платье, как вот теперь все время хочет гладить щенков.
Рослый спокойно, не мигая, смотрел на Джорджа. Он медленно кивнул.
В кустах послышался треск, потом тяжелые шаги. Джордж обернулся на шум.
– Тьма кромешная, — сказал он. — Вот черт, до чего этот черномазый ловко играет.
– Куда тебе кроликов кормить! — сказал он презрительно. — Дурак полоумный! Да ты недостоин пятки кроликам лизать. Ты позабудешь про них, и они останутся голодные. Вот и все. Но что тогда скажет Джорд…
В эту предвечернюю пору зеленая вода в глубокой заводи реки Салинас была недвижна. Солнце уже не освещало долину, лучи его скользили лишь по склонам хребта Габилан, и горные вершины розовели в этих л…
– А почему ты так любишь кроликов? — спросила она.
– Пожалуй, вам лучше уйти домой. Мы не хотим неприятностей.
– Не бойсь, — сказал он. — Похоже, ребята возвращаются. Джордж сейчас будет здесь. — Он повернулся к женщине. — А вы шли бы лучше домой, — сказал он спокойно. — Ежели уйдете, мы не скажем Кудряшу, чт…
– Так вот, ты приглядись к ней. Сам увидишь, потаскушка она или же нет.
Тут он заметил незнакомых людей и остановился. Злобно поглядел на Джорджа, потом на Ленни. Руки его медленно согнулись в локтях, кулаки сжались. Он весь набычился и слегка присел. Теперь он бросил на…
– К черту кроликов. Тебе нельзя давать живых мышей. Тетка Клара купила тебе резиновую мышь, но ее ты не захотел взять.
– Это мой щенок, — сказал он горестно. — Мой щеночек.
– Ты поезжай в Соледад и сообщи в полицию, — сказал Кудряш. — Привези сюда Ола Уилтса, помощника шерифа. Ну, двинули. — Он подозрительно глянул на Джорджа. — И ты с нами.
– Два с полтиной. И порция виски — еще двадцать центов. У Сузи есть удобные кресла, можно и просто так посидеть, пропустить стаканчик-другой и приятно провести время. Сузи никогда не против. Она нико…
– Так вот, в другой раз отвечай, когда спрашивают.
– Пусти! — вскрикнула она. — Слышишь, пусти!
– Этот верзила, новичок, возится в конюшне с вашими щенками.
Джордж подошел к двери, закрыл, осторожно опустил щеколду. Огрызок недвижно лежал на койке и глядел в потолок.
– Эй, Джордж, не отставай, а то как бы мы про тебя чего не подумали!
– Никто не смеет говорить, что тронет Джорджа, — повторил он.
Джордж быстро подошел к Ленни, взял за плечо и заставил повернуться. Он протянул руку и вытащил крошечного щенка, которого Ленни прятал подле себя.
– Пошли, милая. Пошли, — сказал он ласково. А потом, как бы извиняясь, обратился к Огрызку: — Она ничего и не почувствует.
– Да нет, что вы. С чего вы взяли, что я его расхваливаю?
– Я напишу завещание и, когда помру, оставлю свою долю вам, потому как родичей у меня давным-давно нету. У вас, ребята, есть деньги? Может, купим это ранчо прямо сейчас?
Голос у нее был какой-то ломкий и чуть в нос.
– Ощенилась вчерашней ночью, — ответил Рослый. — Девять щенков. Четверых я сразу же утопил. Ей столько не выкормить.
– Да. Такой высокий, здоровенный детина. Увидите его за обедом.
– Ни у кого не найдется глотка виски, ребята? — спросил Огрызок. — У меня что-то живот разболелся.
Уже наступил субботний вечер. Из-за открытой двери на конюшню слышались удары копыт, хруст сена, позвякивание цепочек.
– Нам с Ленни надобно деньжат скопить, — сказал Джордж. — Я бы пошел с вами, посидел, выпил, но отдать два с половиной доллара никак не могу.
Старик не ответил и даже не пошевелился. Карлсон дернул за ремешок.
– Пожалуйста, не кричите, — попросил он. — Ну, пожалуйста, не надо. Джордж рассердится.
– Можешь войти, ежели хочешь, — проворчал Горбун.
Говорил он все так же дружески. Он располагал к откровенности, хоть и не был назойлив.
– Само собой. Ведь ты ни в чем не виноват.
Ленни неохотно разжал кулак. Джордж взял мышь и швырнул ее далеко через заводь, на другой берег, в кусты.
– Пока, ребята, — бросила она через плечо и поспешила прочь.
– О господи! — Он беспомощно огляделся и потер подбородок. Потом резко повернулся и выбежал из конюшни.
– Но я ведь ничего плохого не сделал, Джордж. Я просто ее гладил.
– Они оставили здесь всех непригодных, — сказала она наконец. — Думаете, я не знаю, куда все уехали? И Кудряш тоже. Знаю я, где они сейчас.
Джордж снова кивнул. Рослый сказал со вздохом;
– Конечно, все этого хотят! — воскликнул Огрызок. — Всякий хочет иметь клочок земли, хоть небольшой, да собственный. И кров над головою, чтоб никто не мог его выгнать, как собаку. У меня сроду ничего…
– Господи, Ленни! Ты не помнишь ничего, что с тобой случается, но помнишь каждое мое слово.
– Само собой, — сказал Огрызок. — А печь там хорошая?
– Нет, — ответил он. — Я хочу, чтоб ты остался со мною.
– А он этой девчонке и впрямь ничего не сделал? — спросил наконец Рослый.
– Садись, — сказал он. — Джорджа никто не трогал.
– Ну, пошли. Карлсон свезет тебя к доктору.
– Дальше, — сказал Ленни. — «А в конце месяца…»
– Меня искалечило четыре года назад, — сказал он. — Скоро меня отсюдова прогонят, вышвырнут, как только я не смогу подметать барак. Может, ежели я отдам вам, ребята, свои деньги, вы позволите мне коп…
– «Уважаемый редактор, — медленно начал Рослый, — я читаю ваш журнал уже шесть лет и уверен, что он самый лучший. Мне нравятся рассказы Питера Ранда. По-моему, он ловко заливает. Печатайте побольше т…
– Конечно, пойдем. Можно хорошо поразвлечься — одни шуточки ее чего стоят. Как это она сказала один раз: «Есть, говорит, такие хозяйки, которые на полу тряпку расстелят, лампу с голой бабой поставят …
– Нечего совать нос в наши дела, — сказал Джордж. — Терпеть не могу любопытных.
– Вы мне велели растопить смолу, чтоб замазать копыто мула. Так я уже растопил.
– Кажется, кто-то пришел, — сказал Горбун. — Может, Рослый. Иногда он заходит сюда раза два, а то и три за вечер. Таких возчиков поискать. Редкий хозяин о своей скотинке так заботится.
– Он еще хуже стал в последнее время, — сказал старик. — Женился недели две назад. Живет с женой в хозяйском доме. И с тех пор совсем осатанел.
Некоторое время Горбун сидел на койке и глядел им вслед, потом потянулся за склянкой с мазью. Он задрал рубашку на спине, налил на ладонь немного мази и начал медленно тереть спину.
Ленни повиновался. Джордж взглянул на револьвер.
Джордж поднял пистолет, но рука его дрогнула и вновь опустилась.
– Понятия не имею, — сказал Джордж. — Надо скопить деньжат. Я знаю ранчо, которое можно купить задешево, но даром его ведь не отдадут.
– Он умеет делать все, что ему велят, — сказал Джордж. — Хорошо управляется с лошадьми. Может ссыпать зерно в мешки, пахать и боронить землю. Словом, он все умеет. Вы его только испробуйте.
Она не откликнулась. Тогда он подошел ближе.
– Молодец! Вот это здорово, Ленни. Никак, ты поумнел. Заведем ранчо, и, так и быть, присматривай за кроликами. Только больше ничего не забывай.
– Конечно, не злой. И сделает все, что я ему…
– Боится, как бы Кудряш не взъярился, — тихо сказала она. — Ну так вот, у него рука на перевязи, а ежели он к тебе пристанет, можешь сломать ему и другую. И не заливай, будто рука у него попала в маш…
– Эта сука не смела так с тобой говорить, — сказал Огрызок.
– Ну, будет, — сказал он, озлобясь. — Вы не имеете права входить к черномазому. И не имеете права подымать здесь шум. А теперь уходите, да живо. Ежели не уйдете, я попрошу хозяина, чтоб он вовсе запр…
– Выгнали, как бы не так! — возмутился Джордж. — Мы сбежали сами. Нас разыскивали, но — ищи ветра в поле.
Огрызок медленно повернулся на койке. Глаза у него были широко раскрыты. Он пристально посмотрел на Джорджа.
– Сам не знаю. Люди редко живут так. Я вот сроду не видал, чтоб двое вместе по стране колесили. Сам знаешь, как поступают работники на ранчо — приходят, занимают койку, работают месяц, а потом берут …
Джордж поглядел на Рослого и встретил его спокойный независимый взгляд.
– Знаешь, Ленни, — сказал Джордж. — Боюсь, как бы не пришлось подправить вывеску этому гаду. Не нравится мне его наглость. Сукин сын! Ну ладно, пойдем. А то ведь нам эдак ничего и не достанется.
– А еще кролики, — сказал Ленни нетерпеливо. — Я буду их кормить. Расскажи про это, Джордж.
Джордж быстро взглянул на Ленни и сильно дернул его за ухо.
Потом время ожило и медленной поступью двинулось дальше. Лошади забили копытами в стойлах, зазвенели уздечки. Голоса снаружи стали громче и звонче.
В барак вошел молодой мужчина, худощавый, смуглолицый, с карими глазами и густыми вьющимися волосами. На левой руке — рукавица, а на ногах, как и у хозяина, башмаки с высокими каблуками.
– Нет, будет, ежели ты насобираешь хворосту. У меня есть три банки фасоли. Разложи костер. Когда соберешь хворост, я дам тебе спичку. Подогреем фасоль и поужинаем.
– А что, ежели Карлсон сам потерял пистолет? — нерешительно возразил Джордж.
– Никогда не видел, чтоб кто-нибудь в самом деле купил ранчо, — сказал он. — Я видывал людей, которые чуть с ума не сходили от тоски по земле, но всегда веселый дом или карты брали свое. — Он помолча…
– Велел бы ты ей сидеть дома, носа не высовывать, — сказал Карлсон. — А то позволяешь ей шляться по баракам. Глядишь, поднесет тебе подарочек, тогда поздно будет.
– Нет, — сказал он тихо. — Не могу. Ведь она у меня так давно.
– Ей самой свет не мил, — настаивал Карлсон. — И воняет от нее так, что просто ужас. Ну ладно. Хочешь, я сам ее пристрелю? Избавлю тебя.
Ленни мучительно пытался понять его слова.
– Давайте ко мне, ребята, — сказал он дружелюбно. — А то у меня есть там несколько молокососов, не отличат мешка с ячменем от воздушного шара. Вы, ребята, когда нибудь ссыпали ячмень?
– Сдается мне, я предвидел это с самого начала. Сдается мне, я предвидел, что этому никогда не бывать. Он любил слушать про это, и я сам поверил…
– Я старался, очень старался, — сказал Ленни, — да ничего не вышло. Зато я про кроликов помню, Джордж.
– Позабыл! Ты всегда все забываешь, а я тебя вызволяй. — Джордж плюхнулся на койку. — А теперь он с нас глаз не спустит! Не дай бог проштрафимся. Теперь уж не смей и рта раскрыть.
– Ты не бойся, это ничего, что ты со мной разговариваешь. Слышишь, как они там кричат? У них на кону четыре доллара. Ни один с места не сойдет, покуда игра не кончится.
– Ну ладно, пошли отсюда, — сказал Джордж. — Господи, на минуту и то нельзя отлучиться.
– Мы хотим здесь остаться на некоторое время, — сказал он. — Нам с Ленни надо подработать.
В барак медленно вошел старик. В руке он держал швабру. Следом за ним, ковыляя, вошла овчарка с седой мордой и бельмастыми от старости глазами. Овчарка добрела до стены и улеглась, тихо ворча и вылиз…
– Я его выброшу, — сказал он. — И без того худо…
– Так вот, держись от нее подальше, потому что через нее в два счета пропадешь, а уж я в бабах толк знаю. Пускай Кудряш отдувается. Сам виноват. Перчатка с вазелином! — сказал Джордж презрительно. — …
– Терпеть не могу таких гадов, — сказал он. — Я их много перевидал. Как сказал этот старик, Кудряш ничем не рискует. Он всегда в выигрыше. — Джордж помолчал, размышляя. — Если он будет тебя задирать,…
– А мне пришлось послать в поле на двух человек меньше. Теперь уж до обеда вам нету смысла идти.
– Ладно, — сказала она с презрением. — Ладно, прикрывайте его, ежели вам охота. Мне-то что? Вы, бродяги, много об себе воображаете. По-вашему, я ребенок! А ведь я могла уехать отсюдова и играть на сц…
Хозяин вошел в комнату, мелко перебирая толстыми ногами.
– Дальше, — сказал Ленни. — Рассказывай, рассказывай. У нас будет маленькое ранчо…
– Да, такие звереют, — согласился Рослый. — Ни с кем и разговаривать по-человечески не хотят.
– Я знаю, чьих рук это дело! — заорал он. — Того здоровенного сукина сына! Больше некому! Ведь все остальные играли в подкову.
Конюх Горбун жил при конюшне, в клетушке, где хранилась упряжь. В одной стене этой клетушки было квадратное, с четырьмя маленькими стеклами оконце, в другой — узкая дощатая дверь, которая вела в коню…
– Я одинока, — повторила она. — Ты можешь разговаривать с кем хочешь, а я ни с кем, кроме Кудряша. Иначе он бесится. Как думаешь, весело это — ни с кем не разговаривать?
– Эх, рукавица вазелиновая, — сказал он презрительно.
– Кудряш… может, тебе лучше остаться здесь, с ней?
Джордж не сводил глаз с Рослого. На дворе начали бить в железный рельс, сперва медленно, потом все быстрей и быстрей, пока эти удары не слились в сплошной звон. Звон прекратился так же внезапно, как …
– Хлопнули ворота, — сказал старик. — Она-то умеет проскользнуть тихонько. Ей не привыкать.
– Нет, ты. Вдруг я чего-нибудь позабуду. Расскажи, как оно будет.
– Да. Помню. Ну конечно, помню! Я должен побежать туда и спрятаться в кустах.
– У тебя ее и не было, болван. Обе у меня. Так я и отдам тебе твою книжку, жди.
– И не стыдно ему про это языком трепать?
– Попроси сейчас, Джордж, а то он и этих тоже утопит.
– Этой фасоли хватило бы на четверых, — сказал он.
Карлсон вычистил пистолет, положил его в мешок и засунул под койку.
Снаружи раздавался звон подковы о железную стойку и одобрительные или насмешливые крики игроков. А в конюшне тихо, душно и жужжали мухи.
– Нет, — сказал Рослый. — А то б я сам выпил, хотя у меня живот не болит.
– Привет, Рослый, — сказал он и замолчал, разглядывая Джорджа и Ленни.
– Ладно. Это ты запомнил. А вот ночевать нынче будем здесь, у меня на это свои причины.
– На вкус вроде бы ничего, — сказал он. — Только, кажись, непроточная. Всегда пей только проточную воду, Ленни, — сказал он со вздохом. — А ведь ты, ежели пить захочешь, хоть из вонючей канавы напьеш…
– Такой маленький? — спросил он. — Работал на пашне?
– Хочешь, поедем завтра вечером с нами в город, — предложил Уит.
– И его мать еще пекла для детей пирожки? — спросил Ленни.
– Слышь, ты, дурак полоумный, — сказал он со злобой. — Не смей даже глядеть на эту суку. Что бы она ни сделала и что бы ни сказала! Видал я таких! Через нее живо за решетку угодишь! Держись от нее по…
Дверь отворилась. Вошел Рослый, за ним Кудряш, Карлсон и Уит. У Рослого руки были в смоле, и он хмурился. Кудряш шел за ним по пятам.
– Пожалуй, пойду и я погляжу, — сказал он.
– Да, говорил, — сказал он. — Нынче же утром, когда Кудряш в первый раз напустился на твоего друга, ты сказал: «Лучше пусть не трогают Ленни, ежели себе зла не желают». Так и сказал.
– Скот вонючий! — крикнул он. — Я сейчас сам с ним разделаюсь.
– Может, перед женой храбрость свою показать хочет, — проворчал Джордж.
Но Ленни не попался на удочку. Он знал, чем пронять Джорджа.
– У нас люди редко друг друга держатся, — сказал он задумчиво. — Не знаю почему. Может, в этом проклятом мире все боятся друг друга.
– Все уехали в город, — сказал он. — И Рослый и Джордж — все. Джордж велел мне оставаться здесь и вести себя хорошо. А я увидал свет.
– Надо покончить сразу, — сказал он. — От нее так воняет, спать невозможно.
– Пущай только попробуют. Я им все кости переломаю… я… я их палкой.
– Но Джордж говорит, что из-за вас мы попадем в беду.
– И чтоб пушистые, Джордж, такие, как на ярмарке в Сакраменто.
– Ты полоумный сучий сын. Через тебя я все время как на иголках!
– Ну как, Ленни? — спросил Джордж. — Нравится тебе щенок?
– Не хочу попасть в беду, — скулил Ленни. — Я его не трогал.
– Конечно, Джордж. Теперь помню. — Он быстро сунул обе руки в карманы. Потом сказал тихо: — Джордж, у меня нет книжки. Я, наверно, ее потерял.
– Говоришь, у вас есть деньги? — спросил Горбун.
– Само собой, — сказал Джордж. — Уж будь спокоен… Тебе его и за сто лет не найти.
Джордж лег навзничь на песок и закинул руку за голову. Ленни тоже лег, подражая ему, потом приподнялся, желая убедиться, что все сделал правильно.
– Я не про это, — сказал Ленни жалобно. — Теперь Джордж не позволит мне кормить кроликов.
– Неужто ты ни об чем, окромя кроликов, думать не можешь? — сердито спросила она.
– Что ж, я могу уйти, — сказал Ленни. — Ежели я тебе не нужен, пойду в горы и сыщу там пещеру.
– Заходила с полчаса назад, — ответил Джордж.
Он вытянул правую руку, и из рукава высунулась круглая, как палка, культя.
– Да, — сказал он. — Хочешь, бери щенка. — Он продолжал все живее: — А знаешь, Карлсон прав. Эта собака сама себе в тягость. Ежели я стану таким вот дряхлым калекой, уж лучше пускай меня кто-нибудь п…
Ленни с ворчанием снова уселся на бочонок.
– Ладно. А теперь пойдем, вставай же наконец.
– Да. Я взял ее еще щенком. Хорошая была овчарка.
– Как так? — спросил Джордж с недоумением.
– Чего это ты делаешь у Горбуна? Тебе нельзя здесь быть.
– Да, затаись в кустах и жди меня. Запомнишь?
Джордж тихо вышел из кустов, и кролик юркнул обратно в голову Ленни.
Позади нее раздались шаги. Она обернулась.
Старик оживился. Он все-таки заставил Джорджа сказать плохое о хозяйском сынке. Теперь ему нечего было опасаться, и он разоткровенничался.
– Он сказал, ежели я еще чего натворю, он не позволит мне кормить кроликов.
– А они будут есть! — сказал Ленни. — Я видел, как кролики едят.
Ленни неуклюже встал и исчез в кустах. Джордж лежал, тихонько посвистывая. В той стороне, куда ушел Ленни, послышался плеск. Джордж перестал свистеть и прислушался.
– Давай купим ранчо сейчас. Прямо сейчас.
Старик положил баночку в карман и поскреб костяшками пальцев свои щетинистые щеки.
Джордж недвижно сидел на берегу и глядел на свою правую руку, которой отшвырнул револьвер. На поляну выбежали люди. Впереди — Кудряш. Он увидел Ленни, лежавшего на песке.
– Он… наверно, пошел на юг. Мы пришли с севера, так что теперь он должен был пойти на юг.
Горбуну больше не хотелось разговаривать про эту женщину.
– Он всегда полдня ее ищет, — сказал Уит с насмешкой. — А вторые полдня она ищет его.
– Мы и не говорили ни слова никому, кроме Горбуна.
На пороге бесшумно появился Ленни и остановился, озираясь. Его широкая фигура совсем заслонила дверной проем. Сперва Горбун этого не заметил, потом поднял голову и сердито уставился на незваного гост…
Джордж полез в карман, достал два листка и протянул их хозяину.
По воде бесшумно скользнула водяная змейка, поворачивая голову, как перископ, из стороны в сторону; она переплыла заводь и очутилась у самых ног цапли, неподвижно стоявшей на отмели. Цапля стремитель…
– Вода небось грязная, — сказал он. — Больно много пены.
– И чего он там возится? Ну, сдавай же карты! Этак мы ни одного кона не сыграем.
– Во-во, правильно. А теперь расскажи про нас.
– Значит, решено! — сказал он. — Купим ранчо и будем там жить.
Лицо Огрызка побагровело, но прежде чем она умолкла, он кое-как совладал с собой. Теперь он стал хозяином положения.
– Какую мышь, Джордж? У меня нету никакой мыши.
Вскоре старая собака, прихрамывая, вошла в отворенную дверь. Она поглядела вокруг добрыми подслеповатыми глазами. Потом понюхала воздух, легла и положила голову на лапы.
– А в конце месяца я получал бы свои полсотни долларов и шел развлекаться с девочками…
– Я не хотел тебя обидеть, Рослый. Я просто так спросил, — сказал Кудряш.
Тут он снова взглянул на мертвую женщину.
– Знаю, тетя Клара, знаю. Я уйду в горы, сыщу пещеру, стану там жить и больше не буду досаждать Джорджу.
Ленни, который слушал разговор и переводил взгляд с одного на другого, самодовольно улыбнулся, услышав похвалу. Рослый одобрительно посмотрел на Джорджа: ему похвала тоже понравилась. Потом он наклон…
– Я не делал им больно. Я только посадил своего щенка на колени и гладил.
– Ну ладно. Пущай в машину. Я с тобой еще потолкую. Страсть до чего люблю этакие машины.
– Дурак полоумный. Думаешь, я не вижу, что у тебя ноги мокрые — ты ж через реку за ней ходил.
– Вы мне не верите, — сказал Ленни. — Но это правда. Чистая правда, спросите у Джорджа.
– Конечно, — сказал Ленни. — Я могу запомнить. Ведь я запомнил, что нужно молчать.
Уит снова отыскал нужную страницу, но журнала не отдал. Он ткнул в письмо пальцем. Потом пошел к своей полке и бережно положил туда журнал.
Через секунду Джордж появился в дверях и недовольно оглядел каморку.
– Ладно. Так вот, стало быть, когда придем к хозяину, что ты должен делать?
Джордж вздрогнул, глянул на пистолет, потом швырнул его на кучу золы.
– У него рука в машину попала, — сказал он.
– А ты видел Рослого на конюшне? — спросил Джордж.
– Ты вконец спятил. Каких таких кроликов?
Джордж собрал карты и принялся их рассматривать. Снова стало тихо.
– Увидит Джордж, что я разговариваю с вами, задаст мне жару, — шепнул Ленни опасливо. — Он так и сказал.
– Помнишь, что я говорил насчет огорода и всякой работы?
– Но сейчас его здесь нету, — сказал Джордж решительно.
Джордж расправил складку на одеяле и сел.
Ленни, скрючившись, сел на низкий бочонок.
– Кудряш иногда заходит сюда, — объяснила она.
– Ну, а вдруг он не вернется. Что ты тогда будешь делать?
– Никто не хочет перекинуться в картишки?
– Знаю, — сказал Ленни жалобно. — Я старался, тетя Клара, очень даже старался.
Ленни и Огрызок кивнули, радостно улыбаясь.
– Ладно. Тащи свое одеяло к костру. Здесь хорошо спать. Видны небо и листья. Не подбрасывай больше хворосту. Пускай костер помаленьку угасает.
Огрызок беспомощно посмотрел на него, потому что слово Рослого — закон на ранчо.
– Ничего он им не сделает, — повторил Рослый. — Ну, пошли.
Во дворе затарахтели колеса. Рослый помог Кудряшу встать.
– Может, ежели я унесу щенка и выброшу его, Джордж ничего не узнает, — сказал Ленни. — И тогда он позволит мне кормить кроликов.
Джордж сидел, завороженный собственной выдумкой.
– Пойдем, Джордж. Пойдем выпьем чего-нибудь.
– Что ты скажешь завтра, когда хозяин спросит тебя о чем-нибудь?
– Я говорю — а что, ежели Джордж уехал нынче в город, а там — поминай как звали. — Горбун, казалось, торжествовал. — Что тогда? — повторил он.
– У нас будет корова, — сказал Джордж. — И еще, пожалуй, свинья и куры… а на лугу… мы посеем люцерну…
Они вышли во двор. Узкая полоска земли под окном была озарена солнцем. Издали доносился стук мисок.
– Это новенькие, — сказал Рослый, тем самым как бы представив их.
Старик сел на край койки. От волнения он скреб ногтем культю.
– Говорю же, просто так спросил, — повторил Кудряш. — Думал, может, ты ее видел.
Кудряш сердито зыркнул, повернулся и быстро пошел к двери.
– Он думает, что Рослый сейчас с его супружницей, так, что ли? — спросил Джордж.
– Так и так одинаково, — сказал он, — Джордж, почему так и так одинаково?
– Какая разница, — отозвался Горбун равнодушно. — Вы пришли, за разговором я и забыл, кто я такой. А она напомнила.
– А что, ежели Джордж не приедет? Ежели он забрал свои пожитки и больше никогда не вернется? Что тогда?
Ленни окунул голову в реку, уселся на берегу, и струйки воды, стекая со шляпы на голубую куртку, бежали у него по спине.
– Через месяц. Обожди всего-навсего месяц. Знаешь, чего я сделаю? Напишу старикам, хозяевам ранчо, что мы его покупаем. А Огрызок пошлет сотнягу в задаток.
– Можешь быть уверен, у нас все будет. Джордж так сказал. У нас уже и денежки припасены.
– Враки! Вы мне голову-то не морочьте! Кудряш устроил заварушку, а расхлебать не сдюжил. Рука в машину попала — враки! Что-то он притих с тех пор, как у него рука искалечена. Так кто же искалечил?
Джордж проводил его взглядом, потом посмотрел на старика.
– Надо налить для ребят воду в умывальник. Они скоро придут. Вы ячмень ссыпать будете?
Глаза Ленни вдруг помутились, в них сквозила ярость. Он встал и грозно шагнул к Горбуну.
– Не хочу я попасть в беду, — сказал он жалобно. — Не давай ему бить меня, Джордж.
Потом Рослый тихонько подошел и пощупал у нее пульс. Коснулся пальцами ее щеки, подсунул руку под вывернутую шею. Когда он выпрямился, все, толпясь, подступили ближе. Оцепенение спало.
– У тебя не было выбора, Джордж. Ей-богу не было. Пошли.
– Побегу возьму пистолет, — и выскочил вслед за ним.
Джордж повернулся и быстро вышел из конюшни.
– Ее не так приятно гладить, — сказал Ленни.
– Я ничего не натворю, Джордж. Я буду молчать.
Ленни все смотрел на дверь, возле которой она только что стояла.
– Вы не видали здесь женщину? — спросил он злобно.
– Нет у нас кетчупа. Собирай хворост. Да пошевеливайся, а то скоро совсем стемнеет.
– Слышь, Ленни! Неладно здесь. Я что-то опасаюсь. Из-за этого Кудряша ты попадешь в беду. Видал я таких. Он вроде бы тебя прощупывал. Решил, что ты испугался, и теперь при первом случае станет бить.
– Пристрелю так, что она и боли не почувствует. Прицелюсь вот сюда, — сказал Карлсон. Он указал ногой. — Прямо в башку. Она и не рыпнется.
– Лучше бы мне самому пристрелить собаку, Джордж. Не надо было позволять чужому.
– Боже праведный, не хотел бы я, чтоб ты на меня осерчал, — сказал Рослый.
– Эх, славно, — сказал он. — Попей и ты, Джордж. Вволю попей.
Огрызок указал на лежащую женщину. Джордж в недоумении уставился на нее.
– Дай, Джордж. Я отнесу его назад. Я не хотел сделать плохо, Джордж. Ей-ей, не хотел. Я только хотел его немножко погладить.
– Нюни распустил, как маленький? Ох ты, господи! Такой здоровенный детина — и плачет. — Губы Ленни кривились, глаза были полны слез. — Ну же, Ленни! — Джордж положил руку ему на плечо. — Я отобрал ее…
– Да я не об этом. Помнишь, где мы сегодня ночевали? Ну, возле реки?
– Джордж, а скоро у нас будет маленькое ранчо, и мы будем сами себе хозяева?.. И… заведем кроликов?
– Ох, до чего ж приятно! — сказал Ленни и стал гладить сильней. — До чего ж это приятно!
– Будь я один, я б и горя не знал. — Голос его звучал ровно, бесстрастно. — Работал бы себе, и никаких неприятностей…
Шаги и голоса затихли вдали. В конюшне становилось все темней, лошади в стойлах били копытами и звенели уздечками. Старик лег на сено и прикрыл глаза рукой.
– Стало быть, уже все позабыл? Стало быть, начинай все сначала втолковывать? Господи боже, что за дубина!
– Что-нибудь раздобуду, Джордж. Мне ведь не нужна вкусная еда с кетчупом. Буду лежать на солнышке, и никто меня не тронет. А найду мышь, оставлю себе. И никто ее не отнимет.
– Я позабыл, — тихо сказал Ленни. — Но я старался не позабыть. Ей-богу, старался, Джордж.
– Ты не подумай, будто я из южных негров, — сказал он. — Родился здесь, в Калифорнии. У моего отца было ранчо — акров десять земли, он там кур разводил. К нам приходили играть белые дети, и я иногда …
И вдруг злоба схлынула. Он глянул поверх костра на страдальческое лицо Ленни, а потом, устыдясь, стал смотреть на огонь.
– Господи! — сказал он. — Сущий ребенок, правда?
– Ну, положим, есть, — ответил он. — А тебе-то что?
Ленни шлепнул по воде огромной ручищей и пошевелил пальцами, так что вода пошла мелкой рябью; круги, расширяясь, побежали по заводи к другому берегу и снова назад. Ленни смотрел на них не отрываясь.
Тетя Клара исчезла, а из головы у Ленни выпрыгнул огромный кролик. Он присел на задние лапы, пошевелил ушами, сморщил нос. И тоже заговорил голосом Ленни.
– Нет уж, я здесь останусь, — сказал Джордж. — Не хочу ни во что ввязываться. Нам с Ленни надо скопить деньжат.
– Зачем тогда говорить — а вдруг? Никто не смеет говорить, что тронет Джорджа.
– Так ты и это забыл? Ну уж нет, не буду напоминать, а то, чего доброго, опять такую же штуку выкинешь.
– Эти двое только что пришли, — сказал он и проскользнул мимо хозяина за дверь.
– Ты чокнутый, — сказала она. — Но все одно, кажется, ты славный. Просто большой ребенок. Кажется, я тебя понимаю. Иногда стану причесываться, долго сижу и глажу волосы, потому так они мягонькие. — И…
– И ты уверен, что эта женщина не приходила в конюшню, как, к примеру, нынче сюда?
– Так вот, не зевай, гляди в оба. Тогда много кой-чего разглядишь. Она ничего и не скрывает. Я такой еще никогда не видал. Всем мужикам глазки строит. Небось, даже и конюху. И какого дьявола ей не хв…
– Пустяки, — повторил Рослый. — Ты про него верно сказал. Может, он и не больно много соображает, но работников таких я еще не видывал. Он, когда ссыпал зерно, чуть не до смерти замучил напарника. Ни…
– Слышь, Рослый, — задумчиво сказал Карлсон. — Я вот чего думаю. Собака у нашего Огрызка совсем старая, еле лапы волочит. Да и воняет от нее до невозможности. Зайдет сюда — потом два, а то и три дня …
Ленни смотрел на нее с восхищением, но Огрызок и Горбун хмуро отводили глаза, избегая ее взгляда.
Ленни пошел к дереву и принес охапку сухих сучьев и листьев. Он бросил ее на старое кострище, сходил к дереву еще раз, потом еще. Была уже почти ночь. Над водой с шумом пролетел лесной голубь. Джордж…
– Джордж вернется, — испуганно уговаривал Ленни сам себя. — Может, он уже вернулся. Пойду погляжу.
– Ты что, не понял разве? — спросил он. И старик сразу смолк. — Я должен был это предвидеть, — сказал Джордж, беспомощно озираясь. — В душе я чувствовал, что так оно и будет.
– У нас будет маленькое ранчо, — начал Джордж. Он вынул из кармана пистолет Карлсона, взвел курок и положил пистолет на землю за спиной у Ленни. Потом поглядел Ленни в затылок.
– Это вовсе не странно, что мы с ним всегда вместе, — сказал Джордж после долгого молчания. — Мы оба родом из Оберна. Я знал его тетку Клару. Она взяла его к себе ребенком и вырастила. Тетка померла,…
– Ты спятил, — снова сказал Горбун с презрением. — Я видывал, как сотни людей приходили на ранчо с мешками, и головы у них были набиты таким же вздором. Сотни людей приходили и уходили, и каждый мечт…
В нескольких милях к югу от Соледада река Салинас подступает вплотную к горам. Вода здесь глубокая, зеленая и теплая, потому что река эта долго текла по желтым пескам, поблескивая на солнце, прежде ч…
Она отчаянно билась в его руках. Ноги ее колотили по сену, она извивалась, пытаясь освободиться, и из-под ладони Ленни вырывались приглушенные стоны. Ленни заплакал от страха.
– Так я и думал, — сказал он невозмутимо. — Пожалуй, вам лучше убраться восвояси. Нам не об чем толковать. Мы свое знаем, и нам плевать, что вы об этом думаете. Так что, стало быть, лучше вам просто-…
– Я хочу, чтоб ты остался со мной, Ленни. Господи, если я тебя брошу, ведь тебя же кто-нибудь примет за койота да подстрелит. Нет уж, оставайся. Твоя тетка Клара, покойница, огорчилась бы, узнай она,…
– Оно конечно, я однорукий, от меня пользы мало. Руки я лишился на этом вот самом ранчо. Потому меня и держат уборщиком. И уплатили двести пятьдесят за руку. Да еще пятьдесят у меня накоплено, в банк…
– Вот что… Надобно рассказать… им всем… Надобно поймать его и посадить под замок. Нельзя дать ему улизнуть. Ведь этот дурак разнесчастный вскорости помрет с голоду. — Тут он сам попытался ободрить се…
– Еще бы, — сказал Карлсон. — Никому выиграть не дает… — Он замолчал, потянул носом воздух и, все еще принюхиваясь, поглядел на старую собаку. — Черт, до чего ж псиной разит. Выгони ее отсюдова, Огры…
Совсем стемнело, лишь костер освещал стволы и кривые ветки деревьев. Ленни медленно и осторожно пополз на четвереньках вокруг костра, пока не очутился рядом с Джорджем. Он присел на корточки. Джордж …
– Хозяин, наверно, сейчас придет. Ну и разозлился же он нынче утром, когда узнал, что вас нет. Мы как раз завтракали, а он приходит и говорит: «Где же эти новые, черт бы их взял?» И конюху от него кр…
Ленни был в смятении. Лицо его исказилось. Она завизжала, и тогда Ленни свободной рукой зажал ей рот и нос.
– Готов, — сказал он, подойдя вплотную. Потом поглядел на Ленни, на Джорджа. — Аккурат в затылок, — добавил он тихо.
– Печь что надо, можно топить хоть углем, хоть дровами.
– Рад познакомиться, — повторил Карлсон. — Не такой уж он хилый. — И он тихонько рассмеялся своей шутке. — Совсем не хилый, — сказал он. — Я у тебя вот что хотел спросить, Рослый. Как там твоя собака…
Ленни долго думал, прежде чем нашел объяснение. Он осторожно пододвинулся к ней.
– Странно! — сказал Джордж. — Я над ним немало измывался, уж как только не подшучивал, он ведь такой робкий, не может постоять за себя. Он даже не понимает, что над ним смеются. Вот я и забавлялся. В…