Все цитаты из книги «О мышах и людях»
И тут Ленни почудилось, будто из его головы вышла седоволосая толстушка. На носу у нее были очки с толстыми стеклами, на животе — широкий полосатый фартук с карманами. Вся одежда была чистая, накрахм…
Из умывальной послышался плеск воды и звон тазов. Джордж разглядывал карты.
– Не очень, зато работящий. И силен как бык.
– Отчего ты издох? Ты ж не такой маленький, как мышь. И я не очень сильно тебя гладил. — Он приподнял голову щенка, поглядел на его мордочку и сказал: — Вот узнает Джордж, что ты сдох, и не позволит …
– Я имею полное право зажигать свет. Уходи из моей комнаты. Меня не пускают в барак, а я никого не пускаю сюда.
– Ты ведь не бросишь меня, правда, Джордж? Я знаю, ты меня не бросишь.
– Я его видел сегодня утром, — сказал Карлсон. — Нет уж, дело ясное, его украли.
– Вот дело какое… Кудряш говорит, что эту руку он для своей супружницы умягчает.
Как это иногда бывает — время вдруг на миг остановилось, замерло. Звон смолк, движение прервалось, и длилось это много, много долгих мгновений.
– А по-моему, надобно помочь ему сбежать! Ты не знаешь Кудряша. Кудряш захочет его линчевать. И забьет насмерть.
– Но я не натворил ничего такого, чтоб бежать и прятаться в кустах. Нет. Это еще ничего. Скажу Джорджу, что щенок сам издох.
Длинный, прямоугольником, барак. Стены внутри побеленные, пол некрашеный. В трех стенах — маленькие квадратные оконца, а в четвертой — тяжелая дверь с деревянной щеколдой. По стенам восемь коек, пять…
– Крольчатника покуда нету, но нетрудно сделать несколько клеток, а кормить их можешь люцерной.
– Сроду не видал такой заботы. Я просто хочу знать, какая тебе от этого выгода?
– Но мне не велено, — сказал Ленни. — Джордж боится, что я попаду в беду…
– Ежели я тебе не нужен, пойду в горы да сыщу пещеру. Могу хоть сейчас уйти.
– Я не хотел тебя стращать. Он вернется. Это я про себя говорил. Сидишь тут один по вечерам, читаешь книжки, или думаешь, или еще чем займешься. Иногда сидишь вот так, один-одинешенек, задумаешься, и…
– У нас будет маленькое ранчо… и кролики, — сказал он.
– Одна женщина? И ты не помнишь даже, кто она такая. А ведь это была твоя тетка Клара. Она потом перестала тебе их давать. Ты же всегда их убивал.
– Славный малый. Иногда, правда, зверь зверем, а так ничего, славный малый. Знаешь, что он сделал на Рождество? Принес ведро виски и говорит: «Пей, ребята, вволю. Рождество бывает раз в году».
– Послушай, Ленни. Оглядись хорошенько. Можешь ты запомнить это место? Ранчо вот там, в четверти мили отсюда. Нужно все время идти вдоль реки.
– Не допускай, чтоб он втравил тебя в драку, но, уж коли этот сучий сын полезет к тебе, дай ему хорошенько.
– Сдается мне, что этот Кудряш — просто сучий сын, — сказал он. — Не люблю злобную мелюзгу.
И заговорила быстро, увлеченно, словно спешила высказаться, пока ее слушают.
– Я не подслушивал. Просто остановился на минутку в тени и погладил собаку. Я только что кончил прибирать в умывальной.
– Смотри же, молчок, никому ни слова, — сказал сам себе Ленни.
– Стало быть… все кончено? — спросил Огрызок с тоской.
– Негоже вам тут спать, — сказал он укоризненно; потом подошел вплотную и…
Старик лежал не шевелясь, а Ленни со своей койки с опаской поглядывал на Джорджа.
– Выходит, Марри и Реди не виноваты. Здесь написано, что вы должны выйти на работу сегодня с утра.
– «Другое дело — мы! — подхватил Ленни. — А почему? Да потому… потому, что у меня есть ты, а у тебя есть я, вот почему». — Он радостно засмеялся. — Говори же, Джордж, говори!
Хозяин нарочито равнодушно спрятал записную книжку в карман. Он засунул большие пальцы рук за пояс и прищурил один глаз.
Со двора послышалось звяканье подковы о железную стойку и негромкие одобрительные возгласы.
– Побегу возьму пистолет, — и выскочил вслед за ним.
– Джордж велел держаться от вас подальше. Не разговаривать с вами и вообще ничего такого.
– Я и впрямь чего-то натворил, — сказал он. — Не надо было мне этого делать. Джордж рассердится. И он сказал… спрячься в кустах и дожидайся меня. Он рассердится… В кустах дожидайся меня. Так он сказа…
Ленни в растерянности уткнулся лицом в колени.
Он подошел к столу и сел на один из ящиков. Собрал карты, стасовал.
– Я не супротив, — сказал Горбун. — Ленни такой славный.
– Он думает, что Рослый сейчас с его супружницей, так, что ли? — спросил Джордж.
– Ты должен был молчать! Не разевай пасть! Я б обо всем договорился. Через тебя мы чуть работу не потеряли!
– Я тебе не показывал, Рослый? — спросил он.
Вскоре вернулся Ленни. Он вышел из кустов, неся в руке одну-единственную ивовую ветку. Джордж сел.
– Работа кончилась, — поспешно ответил Джордж.
– Я же не говорю, что у него ума палата. Нет. Я говорю только, что он работник, каких днем с огнем не сыщешь. Может поднять кипу хлопка весом в добрых четыреста фунтов.
Ленни послушно снял шляпу и положил подле себя на землю. Сумрак в долине отливал синевой — быстро смеркалось. Ветер донес треск кустов.
– Ну уж нет. Не буду я с вами разговаривать.
Солнечные полосы поднялись теперь высоко по стене, конюшня была залита мягким вечерним светом. Жена Кудряша лежала навзничь, прикрытая сеном.
Около десяти часов утра солнце заглянуло в одно из оконцев, бросив на пол пыльный сноп света, и в этом свете, словно яркие искры, закружились мухи.
Он помог Джорджу встать. Тот не сопротивлялся.
– Конечно, — сказал Джордж. — Я на этих драчунов-недомерков насмотрелся. Но Кудряш пусть не рассчитывает, что Ленни ему спустит. Ленни не очень-то ловкий, но этому сопляку крепко врежет, ежели тот су…
– У таких, как мы, нет семьи. Они сперва малость подзаработают, а потом все промотают. Они без роду, без племени, никто об них не заботится…
– Ну, будет, — сказал он, озлобясь. — Вы не имеете права входить к черномазому. И не имеете права подымать здесь шум. А теперь уходите, да живо. Ежели не уйдете, я попрошу хозяина, чтоб он вовсе запр…
– Да, хоть и строит из себя невесть что. У Кудряша еще будет с ней хлопот полон рот. Провалиться мне, ежели ее не сманят за двадцать долларов.
Рослый спокойно, не мигая, смотрел на Джорджа. Он медленно кивнул.
– Еще бы! — воскликнул он. — И у меня когда-то был бархат. Мне его дала одна женщина, и эта женщина была… была… моя тетя Клара. Она дала мне вот такой кусок. Был бы он у меня сейчас… — Ленни нахмурил…
– Не убивать? — заорал Кудряш. — Да у него пистолет Карлсона! Пристрелим его, и дело с концом.
– Эти двое только что пришли, — сказал он и проскользнул мимо хозяина за дверь.
В дверях появился высокий человек. Под мышкой он держал измятую шляпу, свободной рукой расчесывал длинные черные мокрые волосы. Как и все, он носил синие джинсы и короткую бумажную куртку. Причесавши…
– Он, кажется, не очень-то разговорчивый?
Но еще прежде чем Джордж ответил, старик потупил голову и уставился в пол. Он сам все понял.
Горбун сидел на койке. В одной руке он держал склянку с жидкой мазью, а другой, задрав на спине рубашку, натирал себе хребет. Время от времени он капал мазью на розовую ладонь, потом лез рукой под ру…
– Ну конечно, у меня есть муж! Вы все его знаете. Хорош, правда? Все время грозит расправиться с теми, кого не любит! А сам не любит никого! Думаете, мне охота сидеть в этом паршивом домишке и слушат…
– Потому что я негр. Они там играют в карты, а мне нельзя, потому что я негр. Они говорят, что от меня воняет. Так вот что я тебе скажу: по мне, от вас воняет еще пуще.
– Ты не виноват, — сказал он. — Этот сопляк сам полез на рожон. Только он и вправду чуть без руки не остался.
– Тьма кромешная, — сказал он. — Вот черт, до чего этот черномазый ловко играет.
– А-а. Он принес банку со смолой и кисть. Не знаю зачем.
– Молодец. Очень хорошо. Повтори два, три раза, чтобы получше запомнить.
– Ну… вот какое дело… Кудряш, как и все недомерки, терпеть не может здоровяков. Так и лезет в драку. Видно, они его бесят, потому что ростом выше. Ты, наверно, не раз видел таких. Все время задираютс…
– А ты не лезь не в свое дело, не то я тебя живо за дверь вышвырну.
– Но ведь ты и так все знаешь наизусть. Можешь и сам рассказать.
– Занимайте вон те две, — сказал он, указывая на койки возле печи.
– А кто таков этот Джордж? — спросила она Ленни. — Тот маленький, с которым ты пришел?
Кудряш сверкнул на него глазами. Потом его взгляд скользнул в сторону и остановился на Ленни; а Ленни все еще радостно улыбался, думая о ранчо.
– «Я только хотел потрогать ее платье, только хотел погладить, как мышку…» Но откуда ей, к чертовой матери знать, что только потрогать? Она — вырываться, но ты ухватил ее, как мышь. Она — в крик… Вот…
– И не видал, чтобы Рослый с ней разговаривал?
Он достал из кармана записную книжку и открыл ее там, где она была заложена карандашом. Джордж бросил на Ленни многозначительный взгляд, и Ленни кивнул, показывая, что понял. Хозяин послюнил карандаш.
– Да. — Джордж говорил почти шепотом. Oн поглядел на свою правую руку.
– Но ведь я могу и уйти, Джордж, буду жить в пещере.
– Ищет свою красулю. Я видел, как он рыскал вокруг барака.
Все трое живо обернулись. В дверь заглянула жена Кудряша. Лицо ее было ярко нарумянено. Губы слегка приоткрыты. Дышала она тяжело, словно после бега.
– Какие, к черту, кролики! Ты только про кроликов и помнишь. Так вот. Слушай и на этот раз запомни крепко, чтоб нам не попасть в беду. Помнишь, как мы сидели в этой дыре на Говард-стрит и глядели на …
– И правильно, — сказал Джордж, смягчившись. — А не то и вылететь недолго. — Но, видно, он поверил оправданиям старика. — Сядь, посиди с нами, — сказал он. — Какая старая у тебя собака.
– Как тебе не совестно! — воскликнул он. — Почему ты издох? Ты не такой маленький, как мышь. — Он схватил щенка, швырнул его в сторону и отвернулся. Потом сел, наклонившись вперед, и прошептал: — Теп…
– Да что я, не человек? — выкрикнула она. — Почему я не имею права ни с кем поговорить? За кого они меня считают? Ты такой славный. Отчего ж мне нельзя поговорить с тобой? Я тебе ничего плохого не сд…
– Может, теперь ты наконец сообразишь самую малость. У тебя есть Джордж. Ты знаешь, что он вернется. Ну, а ежели предположить, что у тебя никого нету. Предположим, ты не можешь пойти в барак и сыграт…
– Пускай говорит, если хочет чего сказать.
– Стало быть, нравится? Ну ладно, слушай, а уж потом поужинаем…
– Мне здесь не нравится, Джордж! — воскликнул вдруг Ленни. — Это плохое место. Я хочу уйти отсюда.
– Нет, я пойду, — сказал он. — Я выпущу этому подлецу кишки, хоть у меня только одна рука здоровая. Ему теперь не уйти.
– Никто не знает наперед, чего человек может сделать, — сказал он невозмутимо. — Иной раз он, положим, и хотел бы вернуться, да не его воля. Вдруг его убьют или ранят, тогда уж он никак не сможет вер…
Кудряш выскочил за дверь и побежал к конюшне.
– А почему мне нельзя ее оставить? Она ведь ничья. Я ее не украл. Просто нашел на дороге.
– Ну и гляди своего щенка. Да не суйся, куда тебя не просят.
– Слышь, Огрызок, эта старая сука только зря мучается. Выведи ее во двор и выстрели прямо в башку, — он наклонился и показал куда, — вот в это место, она даже не поймет, что произошло.
– Не твоего ума дело. Мне здесь нравится. А работать начнем завтра. Я видел, как туда везли молотилки. Стало быть, придется ссыпать зерно в мешки, надрываться. А нынче я хочу лежать здесь и глядеть в…
– Да, — сказал Джордж. — Я слышал, Ленни. Я его попрошу.
– Эта сука не смела так с тобой говорить, — сказал Огрызок.
– Джордж, а скоро у нас будет маленькое ранчо, и мы будем сами себе хозяева?.. И… заведем кроликов?
– Я не забыл. Нет. Спрятаться в кустах и ждать Джорджа. — Он низко надвинул шляпу на лоб. — Джордж задаст мне жару, — прошептал он. — Скажет: «Эх, ежели б я был один и ты не висел у меня на шее…» — О…
– Огрызок, — сказал Рослый. — Ты можешь взять щенка, какого захочешь.
– Вы, стало быть, и есть те новенькие, которых ждал мой старик?
– А ведь Ленни сейчас в конюшне со своим щенком. Он теперь сюда и войти не захочет, раз у него щенок есть.
Но Ленни не попался на удочку. Он знал, чем пронять Джорджа.
Теперь все сидели недвижно, завороженные заманчивой картиной, и мысли их уносились в будущее, к тем дням, когда все это свершится на деле.
– Ощенилась вчерашней ночью, — ответил Рослый. — Девять щенков. Четверых я сразу же утопил. Ей столько не выкормить.
– Так вот, забудь, — сказал Горбун. — Я пошутил. Я не хочу на ваше ранчо.
Уит снова отыскал нужную страницу, но журнала не отдал. Он ткнул в письмо пальцем. Потом пошел к своей полке и бережно положил туда журнал.
– Он добрый малый, — сказал Рослый. — А добрым быть ума не надо. И даже наоборот, мне иной раз думается: взять по-настоящему умного человека — такой редко окажется добрым.
К вечеру, после жаркого дня, поднялся ветерок и тихо шелестел в листве. Вверх по склонам гор поползли тени. Кролики сидели на песке неподвижно, словно серые изваяния. А потом со стороны шоссе раздали…
– Я видел, как она с Рослым заигрывала. Рослый у нас — старший возчик. Славный малый. Ему не надобно носить башмаки на высоких каблуках, его и так слушаются. Так вот, я видел, как она с ним заигрывал…
– Вы мне не верите, — сказал Ленни. — Но это правда. Чистая правда, спросите у Джорджа.
– Ну, пускай лучше держится от Ленни подальше. Ленни не драчун, но он сильный, хотя хитростей этих всяких не знает.
– А они будут есть! — сказал Ленни. — Я видел, как кролики едят.
– А еще кролики, — сказал Ленни нетерпеливо. — Я буду их кормить. Расскажи про это, Джордж.
– Эй, Джордж, не отставай, а то как бы мы про тебя чего не подумали!
Старик опасливо покосился на дверь, чтобы убедиться, не подслушивает ли кто.
– Само собой, Джордж, — ответил старик. — Само собой, сделаю.
Джордж пристально смотрел, как шевелятся губы старика.
– Так где ж он вшей-то набрался? — Джордж постепенно закипал злобой. Ленни положил свои одеяла на соседнюю койку и сел. Он глядел на Джорджа, открыв рот.
– Ни за что! — завопил Ленни в отчаянии. — Даже и не подумает! Я знаю Джорджа. Мы с ним давно вместе.
Горбун словно уменьшился в росте и спиной прижался к стене.
Позади нее раздались шаги. Она обернулась.
Старик оживился. Он все-таки заставил Джорджа сказать плохое о хозяйском сынке. Теперь ему нечего было опасаться, и он разоткровенничался.
– Я… я… — Ленни задумался. Лицо его стало напряженным. — Я… должен молчать. Стоять и молчать.
– Читай вот здесь. — Рослый склонился над журналом. — Вслух давай.
Рослый спокойно рассматривал старую собаку.
Откуда-то издалека налетел порывистый ветер и волной прокатился по кронам деревьев. Листья сикоморов обернулись серебристой подкладкой, бурая палая листва взметнулась вверх и перелетев несколько футо…
– Я говорю — а что, ежели Джордж уехал нынче в город, а там — поминай как звали. — Горбун, казалось, торжествовал. — Что тогда? — повторил он.
– Ясное дело, — сказал Горбун. — И навозную кучу под окном. Чего уж лучше.
Жена Кудряша лежала, полузаваленная сеном. Ожесточенность, тревога, тщеславие — все исчезло. Она стала теперь такой милой, такой простой, и ее личико казалось нежным и юным. Нарумяненные щеки и накра…
– Можно, — сказал он. — Ежели только удержать Кудряша. Но Кудряш беспременно хочет его пристрелить. Кудряш не забыл про свою руку. Но даже ежели Ленни посадят под замок, то отхлещут ремнем и навсегда…
– Сдается мне, я предвидел это с самого начала. Сдается мне, я предвидел, что этому никогда не бывать. Он любил слушать про это, и я сам поверил…
– Не передавай Кудряшу, что я говорил. Он с меня шкуру спустит. Ему что! Его-то за решетку не посадят. У него отец — шишка.
Джордж полез в карман, достал два листка и протянул их хозяину.
– Не бойсь, — сказал он. — Похоже, ребята возвращаются. Джордж сейчас будет здесь. — Он повернулся к женщине. — А вы шли бы лучше домой, — сказал он спокойно. — Ежели уйдете, мы не скажем Кудряшу, чт…
– Это ты про того здоровенного малого спрашиваешь?
Он пошел прямо к свой койке, лег, отвернулся к стене и подобрал колени.
Из-за крайнего стойла появилась жена Кудряша. Она подкралась тихонько, и Ленни ее не видел. На ней было то же яркое бумажное платье и домашние туфли с красными страусовыми перьями. Лицо сильно нарумя…
– Пожалуй, вам лучше уйти домой. Мы не хотим неприятностей.
Она отчаянно билась в его руках. Ноги ее колотили по сену, она извивалась, пытаясь освободиться, и из-под ладони Ленни вырывались приглушенные стоны. Ленни заплакал от страха.
– Знаешь, что мне сдается? — Джордж не ответил. — Сдается мне, что Кудряш женился на… потаскушке.
– Правда, с Ленни хлопот не оберешься, — сказал Джордж. — Но что делать, привык к нему, теперь уже не бросишь.
– Эй ты, дубина стоеросовая! Встать! Я никому не позволю надо мной надсмехаться! Я покажу, кто побелел со страху.
– Да уж, что тебе ни скажи, дальше не пойдет. Ну, через неделю-другую щенки подрастут. А Джордж себе на уме. Говорит, а ты ничегошеньки не понимаешь. — В волнении он подался вперед. — Тебе все это че…
Ленни проглотил слюну, и улыбка его стала подобострастной.
Но она спешила рассказать о себе, прежде чем ей помешают.
Вдруг она заговорила голосом самого Ленни.
– Я ж тебе сказал, чтоб ты не смел приносить щенка сюда.
– Карлсон, запрягай лошадей. Надо свезти Кудряша в Соледад, там вылечат.
– Ну ладно, неважно. Я тебе тогда скажу. Не переношу этаких подлецов. Слышь, Ленни, ежели случится беда, ты помнишь, что я тебе говорил?
– Помнишь Энди Кашмена, Ленни? Он с нами в школе учился.
Тут вошел Ленни. Его синяя куртка была накинута на плечи, и он шагал, наклонившись вперед.
– Надобно подумать. Мы хотели купить ранчо только вдвоем…
– Оставьте его в покое, — сказал старик. — Все-то вам неймется. Каждое словечко Джорджу передам. Джордж не даст Ленни в обиду.
Кудряш вернулся и снова заглянул в дверь. Собака вздрогнула, но как только Кудряш ушел, она снова уронила на лапы свою поседелую голову.
Старик спустил ноги с койки, взволнованно поскреб седую щетинистую щеку.
– Они оставили здесь всех непригодных, — сказала она наконец. — Думаете, я не знаю, куда все уехали? И Кудряш тоже. Знаю я, где они сейчас.
Женщина опустилась на колени рядом с ним.
– А какие вам от меня неприятности? Думаете, мне не хочется хоть иногда поговорить с кем-нибудь? Думаете, охота мне дома сидеть сиднем?
– Нам с Ленни надобно деньжат скопить, — сказал Джордж. — Я бы пошел с вами, посидел, выпил, но отдать два с половиной доллара никак не могу.
– Но мне не велено говорить с вами, — настаивал Ленни.
– Ты спятил, — повторил Горбун. — Ясно, почему твой дружок от тебя отдохнуть решил.
Старик положил баночку в карман и поскреб костяшками пальцев свои щетинистые щеки.
– Так вот, сегодня у нас двадцатое число, полдень. — Он закрыл книжку. — А раньше вы где работали?
– К черту кроликов. Тебе нельзя давать живых мышей. Тетка Клара купила тебе резиновую мышь, но ее ты не захотел взять.
– Он… наверно, пошел на юг. Мы пришли с севера, так что теперь он должен был пойти на юг.
На собаку он даже не взглянул. Снова улегся на койку, заложил руки за голову и стал глядеть в потолок.
– Щенка я тоже возьму, — сказал Ленни. — Ей-ей, ему там понравится.
– Рослый в город уехал. Скажи, ты, случаем, не видал Ленни?
– Я просто пошутил, Джордж. Я не хочу кетчупа. Я бы не стал есть кетчуп, даже ежели б он был вот здесь, прямо передо мной.
– Он всегда полдня ее ищет, — сказал Уит с насмешкой. — А вторые полдня она ищет его.
Огрызок медленно повернулся на койке. Глаза у него были широко раскрыты. Он пристально посмотрел на Джорджа.
– Я его выброшу, — сказал он. — И без того худо…
Джордж поглядел на Рослого и встретил его спокойный независимый взгляд.
В эту предвечернюю пору зеленая вода в глубокой заводи реки Салинас была недвижна. Солнце уже не освещало долину, лучи его скользили лишь по склонам хребта Габилан, и горные вершины розовели в этих л…
– А в конце месяца я получал бы свои полсотни долларов и шел развлекаться с девочками…
– Само собой, — сказал Огрызок. — А печь там хорошая?
– У нас будет маленькое ранчо, — терпеливо объяснил Ленни. — Будут сад и луг, а на нем люцерна для кроликов, и я буду брать мешок, набивать люцерной и кормить кроликов.
Со стороны реки донесся мужской голос, и другой голос тотчас ему откликнулся.
– Господи, Ленни! Ты не помнишь ничего, что с тобой случается, но помнишь каждое мое слово.
Ленни, который слушал разговор и переводил взгляд с одного на другого, самодовольно улыбнулся, услышав похвалу. Рослый одобрительно посмотрел на Джорджа: ему похвала тоже понравилась. Потом он наклон…
– Он только что был здесь, Кудряш, — сказал уборщик. — Наверно, пошел на кухню.
– Молодец! Вот это здорово, Ленни. Никак, ты поумнел. Заведем ранчо, и, так и быть, присматривай за кроликами. Только больше ничего не забывай.
– Ну да, мышь. Дохлая мышь, Джордж. Но я ее не убивал. Честное слово! Я ее нашел. Так и нашел дохлую.
– Нет, уж лучше — бардак, — сказал он. — Туда можно пойти, выпить, получить все, что требуется, безо всякого шума. И заранее известно, во сколько это влетит. А с такой стервой враз за решетку попадеш…
– Зачем тогда говорить — а вдруг? Никто не смеет говорить, что тронет Джорджа.
– Каждые полтора месяца, — продолжал Джордж, — они приносят приплод, так что нам хватит и для еды и на продажу. А еще заведем голубей, пусть летают вокруг мельницы, как у нас во дворе, когда я был ре…
– Два с полтиной. И порция виски — еще двадцать центов. У Сузи есть удобные кресла, можно и просто так посидеть, пропустить стаканчик-другой и приятно провести время. Сузи никогда не против. Она нико…
– Этот подлец украл мой «люгер»! — крикнул он. — Его нет в мешке!
– Ты поезжай в Соледад и сообщи в полицию, — сказал Кудряш. — Привези сюда Ола Уилтса, помощника шерифа. Ну, двинули. — Он подозрительно глянул на Джорджа. — И ты с нами.
– Эх, рукавица вазелиновая, — сказал он презрительно.
– Хочешь, я избавлю ее от страданий сейчас же. И дело с концом. Ничего другого не остается. Жрать она не может, не видит ничего, даже ходить ей больно.
Он пятился до тех пор, покуда не уперся спиной в стену, а Кудряш наседал на него и бил по лицу. Руки Ленни беспомощно висели, как плети. Он был слишком перепуган и даже не защищался.
Она забилась, как рыба. А потом вдруг затихла. Ленни сломал ей шею.
– Дальше, — сказал Ленни. — Рассказывай, рассказывай. У нас будет маленькое ранчо…
– Может, перед женой храбрость свою показать хочет, — проворчал Джордж.
– Но почему же вас не пускают? — спросил Ленни.
– Он был здесь минуту назад, но куда-то ушел.
Хозяин вошел в комнату, мелко перебирая толстыми ногами.
– У нас на двоих всего-то навсего десять долларов. — Потом добавил задумчиво: — Послушай, если мы с Ленни проработаем месяц и не потратим ни цента, у нас накопится сотня долларов. Вот уже четыреста п…
– Я все же подумал, надо сказать, — продолжал Горбун. — Он их вынимает из ящика и держит в руках. Это им вредно.
– Да, он самый. И он обещался, что позволит мне кормить кроликов.
– Привет, Рослый. Привет, Джордж. Вы что, не играли в подкову?
– Это мой щенок, — сказал он горестно. — Мой щеночек.
– Ленни просто испугался, — объяснял он. — Не знал, чего делать. Я всем говорил, его нельзя трогать. Или нет, кажется, я это говорил Старику.
– Хозяин ждал вас вчера вечером, — сказал старик. — Он здорово разозлился, когда вы не пришли, хотел поставить вас на работу еще нынче утром.
Джордж медленно побрел следом, едва волоча ноги.
Конюшня давно уже ожила. Лошади били копытами, фыркали, жевали соломенную подстилку и звенели уздечками. Вскоре старик вернулся.
– Пойти, что ли, поглядеть, — сказал он. — Кудряш нарывается на драку, иначе не побежал бы. А ведь он ловкий как черт. Выступал в финале «Золотой перчатки». У него есть вырезки из газет. — Уит подума…
– Мы хотим здесь остаться на некоторое время, — сказал он. — Нам с Ленни надо подработать.
– Слышь ты, черная образина, — сказала она. — Знаешь, чего я могу сделать, ежели ты еще хоть раз пасть разинешь?
– Будь я один, я б и горя не знал. — Голос его звучал ровно, бесстрастно. — Работал бы себе, и никаких неприятностей…
– Но я люблю фасоль с кетчупом, — сказал Ленни.
– Пущай только попробуют. Я им все кости переломаю… я… я их палкой.
– Я знаю, чьих рук это дело! — заорал он. — Того здоровенного сукина сына! Больше некому! Ведь все остальные играли в подкову.
– Что ж тут такого странного? — спросил Джордж напрямик.
– Что же он такого натворил в Уиде? — снова спросил Рослый.
– Велел бы ты ей сидеть дома, носа не высовывать, — сказал Карлсон. — А то позволяешь ей шляться по баракам. Глядишь, поднесет тебе подарочек, тогда поздно будет.
Джордж быстро взглянул на Ленни и сильно дернул его за ухо.
– Хозяин, наверно, сейчас придет. Ну и разозлился же он нынче утром, когда узнал, что вас нет. Мы как раз завтракали, а он приходит и говорит: «Где же эти новые, черт бы их взял?» И конюху от него кр…
Глаза его затуманились, он потер культей щетинистую щеку, повернулся и побрел к двери.
– У нас будет маленькое ранчо, — начал Джордж. Он вынул из кармана пистолет Карлсона, взвел курок и положил пистолет на землю за спиной у Ленни. Потом поглядел Ленни в затылок.
– Ты что, не понял разве? — спросил он. И старик сразу смолк. — Я должен был это предвидеть, — сказал Джордж, беспомощно озираясь. — В душе я чувствовал, что так оно и будет.
– Похоже, — сказал Уит. — Но это, конечно, ерунда. Ни за что Рослый не станет с ней путаться. Но поглядеть на драку можно, ежели до нее дойдет. Пошли?
Горбун сразу осознал опасность. Он отодвинулся.
– Не знаю, — сказал Рослый. — Наверно, овчарки. Когда у нее была течка, тут вокруг все больше такие кобели вертелись.
– Ну да, — ответил Уит. — Но мы туда не ходим. Клара берет три доллара за девочку и тридцать пять центов за виски, и шутить она не умеет. А у Сузи чистота и удобные кресла, и она не пущает к себе вся…
– Придется обождать, — обронил Джордж отрывисто. — А теперь помолчи. Сюда идут.
– А как же, — сказал Джордж. — Мне-то, правда, хвастаться нечем, но вот этот малый один может ссыпать больше зерна, чем иные вдвоем.
– Нет, ты. Вдруг я чего-нибудь позабуду. Расскажи, как оно будет.
Ленни испуганно поглядел на Джорджа, ожидая помощи.
– Конечно, не злой. И сделает все, что я ему…
– Ты позволишь мне кормить кроликов, Джордж?
– Пошли обедать. Не знаю только, есть ли у него белый с коричневыми пятнами.
– Куда тебе кроликов кормить! — сказал он презрительно. — Дурак полоумный! Да ты недостоин пятки кроликам лизать. Ты позабудешь про них, и они останутся голодные. Вот и все. Но что тогда скажет Джорд…
Джордж не ответил, только кивнул. Шляпа его была надвинута низко, на самые глаза.
– Кажется, кто-то пришел, — сказал Горбун. — Может, Рослый. Иногда он заходит сюда раза два, а то и три за вечер. Таких возчиков поискать. Редкий хозяин о своей скотинке так заботится.
– Конечно, все этого хотят! — воскликнул Огрызок. — Всякий хочет иметь клочок земли, хоть небольшой, да собственный. И кров над головою, чтоб никто не мог его выгнать, как собаку. У меня сроду ничего…
– Но я буду их кормить, — перебил его Ленни. — Джордж так сказал. Он обещал мне.
– Ладно. А теперь пойдем, вставай же наконец.
– Так вот, в другой раз отвечай, когда спрашивают.
– Что ж, придется его изловить. Как думаешь, где он?
– Ну… Кудряш… Рука у него в машину попала. И он поранился.
Она не откликнулась. Тогда он подошел ближе.
– Там у одного мула копыто треснуло. Надо замазать смолой.
– Пошли, милая. Пошли, — сказал он ласково. А потом, как бы извиняясь, обратился к Огрызку: — Она ничего и не почувствует.
– Можешь быть уверен, у нас все будет. Джордж так сказал. У нас уже и денежки припасены.
– Конюх, эй, конюх! Куда запропастился этот черномазый?
– Так сиди и не рыпайся, черномазая образина. Стоит мне слово сказать, и тебя вздернут на первом суку.
– Повторяй время от времени про себя, Ленни, чтоб не позабыть.
– Я чего-то натворил. Я опять чего-то такое натворил.
– Но у нас нет кетчупа! — рассердился Джордж. — Вечно ты хочешь того, чего нету. Боже праведный, будь я один, я бы и горя не знал. Работал бы себе спокойно. Никаких забот, получал бы каждый месяц сво…
– «Уважаемый редактор, — медленно начал Рослый, — я читаю ваш журнал уже шесть лет и уверен, что он самый лучший. Мне нравятся рассказы Питера Ранда. По-моему, он ловко заливает. Печатайте побольше т…
В нескольких милях к югу от Соледада река Салинас подступает вплотную к горам. Вода здесь глубокая, зеленая и теплая, потому что река эта долго текла по желтым пескам, поблескивая на солнце, прежде ч…
– Само собой. Ведь ты ни в чем не виноват.
– Да, — сказал Огрызок. — Конечно, помню.
– Я пришел поглядеть щенка, — снова объяснил Ленни.
– Да нет, что вы. С чего вы взяли, что я его расхваливаю?
– Любопытно знать, видал ли это сам Билл? — сказал он. — Мы с ним работали вместе на гороховом поле. Билл славный малый.
– Не может быть! — крикнул Ленни. — Джордж нипочем этого не сделает. Мы с ним давно вместе. Он вернется… — Но он уже поддался сомнению. — А вы думаете он может не вернуться?
– А у тебя тут уютненько, — сказал он Горбуну. — Наверно, хорошо иметь отдельную комнатенку.
– Я уже поглядел. Рослый сказал, чтоб я не гладил его долго.
– Ладно. Это ты запомнил. А вот ночевать нынче будем здесь, у меня на это свои причины.
– На вкус вроде бы ничего, — сказал он. — Только, кажись, непроточная. Всегда пей только проточную воду, Ленни, — сказал он со вздохом. — А ведь ты, ежели пить захочешь, хоть из вонючей канавы напьеш…
– Такой маленький? — спросил он. — Работал на пашне?
– Так вот, ты приглядись к ней. Сам увидишь, потаскушка она или же нет.
– Хочешь, поедем завтра вечером с нами в город, — предложил Уит.
– И его мать еще пекла для детей пирожки? — спросил Ленни.
– Да, говорил, — сказал он. — Нынче же утром, когда Кудряш в первый раз напустился на твоего друга, ты сказал: «Лучше пусть не трогают Ленни, ежели себе зла не желают». Так и сказал.
– Скот вонючий! — крикнул он. — Я сейчас сам с ним разделаюсь.
– У нас люди редко друг друга держатся, — сказал он задумчиво. — Не знаю почему. Может, в этом проклятом мире все боятся друг друга.
– Все уехали в город, — сказал он. — И Рослый и Джордж — все. Джордж велел мне оставаться здесь и вести себя хорошо. А я увидал свет.
– Спрячусь в кустах у реки, в кустах у реки.
– Кто ж это мог сделать? — спросил Огрызок.
– Надо покончить сразу, — сказал он. — От нее так воняет, спать невозможно.
– У вас муж есть. Нечего вам тут ходить да голову мужикам дурить, через это только одни неприятности.
– Но Джордж говорит, что из-за вас мы попадем в беду.
– Так чего ж ты ему не даешь самому сказать? С разъяснениями лезешь!..
– Да? А жрать чего будешь? У тебя ведь не хватит соображения, даже чтоб раздобыть себе жратву.
– И чтоб пушистые, Джордж, такие, как на ярмарке в Сакраменто.
– Вот какое дело, — сказал он, помолчав. — Последним здесь спал один кузнец, славный малый, и чистюля, каких поискать. Мыл руки даже после еды.
– Ты полоумный сучий сын. Через тебя я все время как на иголках!
– Ну как, Ленни? — спросил Джордж. — Нравится тебе щенок?
– Конечно, Джордж. Теперь помню. — Он быстро сунул обе руки в карманы. Потом сказал тихо: — Джордж, у меня нет книжки. Я, наверно, ее потерял.
– Говоришь, у вас есть деньги? — спросил Горбун.
– Какого щенка, Джордж? У меня нету никакого щенка.
– Неужто ты ни об чем, окромя кроликов, думать не можешь? — сердито спросила она.
– Но ты ему осточертел, — сказал кролик. — Он из тебя выбьет дурь, а потом плюнет и уйдет.
– Ну, девчонка побежала к судье и кричит, что ее изнасиловали. Мужики в Уиде собрались, чтоб изловить и линчевать Ленни. Пришлось нам до самого вечера отсиживаться в оросительной канаве среди камыша.…
Тут он заметил незнакомых людей и остановился. Злобно поглядел на Джорджа, потом на Ленни. Руки его медленно согнулись в локтях, кулаки сжались. Он весь набычился и слегка присел. Теперь он бросил на…
– Пусти! — вскрикнула она. — Слышишь, пусти!
Джордж подошел к двери, закрыл, осторожно опустил щеколду. Огрызок недвижно лежал на койке и глядел в потолок.
– Я напишу завещание и, когда помру, оставлю свою долю вам, потому как родичей у меня давным-давно нету. У вас, ребята, есть деньги? Может, купим это ранчо прямо сейчас?
– Да. Такой высокий, здоровенный детина. Увидите его за обедом.
Уже наступил субботний вечер. Из-за открытой двери на конюшню слышались удары копыт, хруст сена, позвякивание цепочек.
– Видать, это и взаправду Ленни сделал, — сказал он. — У нее шея сломана. С Ленни такое станется.
– Чего это ты делаешь у Горбуна? Тебе нельзя здесь быть.
Джордж тихо вышел из кустов, и кролик юркнул обратно в голову Ленни.
Джордж снова кивнул. Рослый сказал со вздохом;
– Ну, Джордж, расскажи. Пожалуйста, Джордж. Как тогда! — взмолился Ленни.
– Понятия не имею, — сказал Джордж. — Надо скопить деньжат. Я знаю ранчо, которое можно купить задешево, но даром его ведь не отдадут.
Джордж недвижно сидел на берегу и глядел на свою правую руку, которой отшвырнул револьвер. На поляну выбежали люди. Впереди — Кудряш. Он увидел Ленни, лежавшего на песке.
– Возьми лопату, — отрывисто обронил Рослый.
Горбуну больше не хотелось разговаривать про эту женщину.
– Мы и не говорили ни слова никому, кроме Горбуна.
– А что, ежели Карлсон сам потерял пистолет? — нерешительно возразил Джордж.
– Во-во, правильно. А теперь расскажи про нас.
– Я не хотел тебя обидеть, Рослый. Я просто так спросил, — сказал Кудряш.
Джордж поднял пистолет, но рука его дрогнула и вновь опустилась.
– Но Ленни не озвереет, — сказал Рослый. — Я же вижу, он не из таких.
– Боится, как бы Кудряш не взъярился, — тихо сказала она. — Ну так вот, у него рука на перевязи, а ежели он к тебе пристанет, можешь сломать ему и другую. И не заливай, будто рука у него попала в маш…
– Враки, — сказала она. — Много я вас тут перевидала. Ежели б у вас был хоть грош за душой, вы купили бы на него спиртного и выпили б до последней капли. Знаю я вас.
Еще мгновение он продолжал смотреть в потолок. Потом, не сказав ни слова, медленно повернулся лицом к стене.
– Садись, — сказал он. — Джорджа никто не трогал.
– Но я могу уйти. Все одно Джордж теперь не позволит мне кормить кроликов.
– Ты не имеешь права сюда входить. Это моя комната. Никто, кроме меня, не смеет сюда входить.
– Нет, — сказал он тихо. — Не могу. Ведь она у меня так давно.
– Он умеет делать все, что ему велят, — сказал Джордж. — Хорошо управляется с лошадьми. Может ссыпать зерно в мешки, пахать и боронить землю. Словом, он все умеет. Вы его только испробуйте.
Джордж снял одеяла с плеча и осторожно положил их на землю.
– Ну, пожалуйста, не надо! — молил он. — Джордж скажет, что я опять чего-то натворил. Он не позволит мне кормить кроликов.
– Дальше, — сказал Ленни. — «А в конце месяца…»
– Ну, а вдруг он не вернется. Что ты тогда будешь делать?
Ленни продолжал фыркать. Маленький нагнулся и тряхнул его за плечо.
Она стояла в дверях, улыбаясь, и потирала пальцами ногти на другой руке. Взгляд ее скользнул по их лицам.
– Пойдем, Джордж. Пойдем выпьем чего-нибудь.
– Вон туда, в горы. Найду какую-нибудь пещеру.
– Этот верзила, новичок, возится в конюшне с вашими щенками.
Он услышал, что Ленни заскулил, и обернулся.
Голос у нее был какой-то ломкий и чуть в нос.
– Я ничего плохого не думал, Джордж. Честное слово, не думал.
– Пожалуйста, не кричите, — попросил он. — Ну, пожалуйста, не надо. Джордж рассердится.
Кудряш сердито зыркнул, повернулся и быстро пошел к двери.
– Расскажи про дом, Джордж, — попросил Ленни.
Они уселись у костра и стали дружно жевать, набивая рты бобами. Несколько бобов выпали у Ленни изо рта.
– Нет, — ответил он. — Я хочу, чтоб ты остался со мною.
– Ну, пошли. Карлсон свезет тебя к доктору.
Джордж перестал раскладывать пасьянс. Голос его постепенно теплел.
– Хочешь, я скажу тебе, чего тогда будет? Тебя схватят и упекут в психушку. Наденут на тебя ошейник, как на собаку.
Ленни умоляюще посмотрел на Джорджа. Джордж смешал карты в кучу.
– Он не злой, — сказал Рослый. — Я злых за милю чую.
Раскаленные уголья постепенно угасали. За рекой, в горах, завыл койот, с другого берега отозвалась собака. Легкий ночной ветерок шевелил листья сикоморов.
– Может, лучше завтра… Обождем до завтра, — сказал Огрызок.
Потом Рослый тихонько подошел и пощупал у нее пульс. Коснулся пальцами ее щеки, подсунул руку под вывернутую шею. Когда он выпрямился, все, толпясь, подступили ближе. Оцепенение спало.
– Я не скажу, — простонал Кудряш. На Ленни он избегал смотреть.
– Я не хотел! — крикнул Ленни. — Я не хотел сделать ему больно.
– Слышь, Ленни. Я тут все думал о кроликах…
– Нечего совать нос в наши дела, — сказал Джордж. — Терпеть не могу любопытных.
– Ежели случится беда, ты не позволишь мне кормить кроликов.
– Но смотрите — молчок, никому ни слова. Только мы трое будем знать, больше никто. А то нас выгонят, и мы ничего не заработаем. Пусть думают, что мы собираемся всю жизнь ссыпать зерно, а в один прекр…
Старик поплелся к двери. Старая собака подняла голову, огляделась, потом с трудом встала на ноги, собираясь идти за ним.
– Нет, Ленни. Я не сержусь. Я никогда не сердился на тебя. Вот и теперь тоже. Я хочу, чтоб ты это знал.
Джордж повернулся и быстро вышел из конюшни.
– А почему ты так любишь кроликов? — спросила она.
– Ее не так приятно гладить, — сказал Ленни.
– Он сказал, что не позволит мне кормить кроликов, ежели я стану разговаривать с вами.
– Ну ладно, пошли отсюда, — сказал Джордж. — Господи, на минуту и то нельзя отлучиться.
– Ну, уж ежели вы все знаете, тогда зачем спрашиваете?
– Нет, будет, ежели ты насобираешь хворосту. У меня есть три банки фасоли. Разложи костер. Когда соберешь хворост, я дам тебе спичку. Подогреем фасоль и поужинаем.
– Почем мне знать, — сказал Джордж. — Я ей вслед не глядел.
В барак вошел молодой мужчина, худощавый, смуглолицый, с карими глазами и густыми вьющимися волосами. На левой руке — рукавица, а на ногах, как и у хозяина, башмаки с высокими каблуками.
– Слышь, Ленни! Неладно здесь. Я что-то опасаюсь. Из-за этого Кудряша ты попадешь в беду. Видал я таких. Он вроде бы тебя прощупывал. Решил, что ты испугался, и теперь при первом случае станет бить.
Потом время ожило и медленной поступью двинулось дальше. Лошади забили копытами в стойлах, зазвенели уздечки. Голоса снаружи стали громче и звонче.
– Я рада, что ты проучил Кудряша. Он сам нарывался. Иногда и мне охота его двинуть как следует.
– Не знаю, — сказал Джордж. — Так уж их рисуют. А что Рослый делал на конюшне?
– Дай, Джордж. Я отнесу его назад. Я не хотел сделать плохо, Джордж. Ей-ей, не хотел. Я только хотел его немножко погладить.
Она лукаво улыбнулась и качнулась вперед всем телом.
– Нюни распустил, как маленький? Ох ты, господи! Такой здоровенный детина — и плачет. — Губы Ленни кривились, глаза были полны слез. — Ну же, Ленни! — Джордж положил руку ему на плечо. — Я отобрал ее…
– И к черту тоже можешь уйти, — сказал Джордж. — А теперь заткнись.
– Да я не об этом. Помнишь, где мы сегодня ночевали? Ну, возле реки?
– Я старался, очень старался, — сказал Ленни, — да ничего не вышло. Зато я про кроликов помню, Джордж.
Вскоре старая собака, прихрамывая, вошла в отворенную дверь. Она поглядела вокруг добрыми подслеповатыми глазами. Потом понюхала воздух, легла и положила голову на лапы.
– На конюшне, — сказал Джордж. — Ему надо замазать смолой копыто мулу.
– Я только что подошел, — сказал он. — Не слышал ни слова, об чем вы тут говорили. Меня это вовсе не интересует. На ранчо не принято подслушивать и задавать вопросы.
Горбун еще больше наклонился вперед, сдвинувшись, на край койки.
Шаги и голоса затихли вдали. В конюшне становилось все темней, лошади в стойлах били копытами и звенели уздечками. Старик лег на сено и прикрыл глаза рукой.
Джордж снова стасовал карты и стал медленно, старательно раскладывать пасьянс.
В барак медленно вошел старик. В руке он держал швабру. Следом за ним, ковыляя, вошла овчарка с седой мордой и бельмастыми от старости глазами. Овчарка добрела до стены и улеглась, тихо ворча и вылиз…
– Так вот, держись от нее подальше, потому что через нее в два счета пропадешь, а уж я в бабах толк знаю. Пускай Кудряш отдувается. Сам виноват. Перчатка с вазелином! — сказал Джордж презрительно. — …
Она посмотрела на Ленни и красиво повела рукой, показывая, что умеет играть. Пальцы ее описали в воздухе плавную дугу, мизинец изящно оттопырился.
Плеснул пригоршню воды в лицо, вытер рукой лоб и шею. Потом снова надел шляпу, отошел от воды и сел, обхватив колени руками. Ленни, не сводивший с него глаз, в точности последовал его примеру. Он ото…
– Ты не подумай, будто я из южных негров, — сказал он. — Родился здесь, в Калифорнии. У моего отца было ранчо — акров десять земли, он там кур разводил. К нам приходили играть белые дети, и я иногда …
И вдруг злоба схлынула. Он глянул поверх костра на страдальческое лицо Ленни, а потом, устыдясь, стал смотреть на огонь.
– Во-во. Он самый. Ты всегда запоминаешь, когда речь о жратве. — Джордж внимательно разглядывал карты. Он положил на грифельную доску туза, а сверху двойку, тройку и четверку бубен. — Энди сейчас в С…
– Господи! — сказал он. — Сущий ребенок, правда?
Джордж рывком надвинул шляпу еще ниже на лоб и злобно уставился на Ленни.
– Не он первый, не он последний, — отозвался Джордж.
– Ну, с меня довольно, — сказал он со злостью. — Вас сюда никто не звал. Мы вам сразу так и сказали. А еще вы неправильно об нас понимаете. У вас меньше мозгов, чем у курицы, она и то поняла бы, что …
– Я все обмозговал. Ежели с умом взяться за дело, можно заработать и на кроликах.
– Да, такие звереют, — согласился Рослый. — Ни с кем и разговаривать по-человечески не хотят.
Ленни шлепнул по воде огромной ручищей и пошевелил пальцами, так что вода пошла мелкой рябью; круги, расширяясь, побежали по заводи к другому берегу и снова назад. Ленни смотрел на них не отрываясь.
– Но мы с тобой все одно купим ранчо, ведь правда, Джордж? Переедем и заживем там, ведь правда, Джордж? Ведь это правда?
Джордж собрал в колоду разбросанные карты и принялся раскладывать пасьянс. Снаружи послышались шаги. Предзакатные блики все еще играли на окнах.
Напившись, он сел на землю, боком к реке, чтоб видеть тропу. Обхватил колени руками и положил на них подбородок.
Тетя Клара исчезла, а из головы у Ленни выпрыгнул огромный кролик. Он присел на задние лапы, пошевелил ушами, сморщил нос. И тоже заговорил голосом Ленни.
– Нет уж, я здесь останусь, — сказал Джордж. — Не хочу ни во что ввязываться. Нам с Ленни надо скопить деньжат.
Рослый и Джордж вдвоем вошли в темный барак. Рослый протянул руку над столом, где валялись карты, и зажег электрическую лампочку. Из-под жестяного абажура на стол упал конус яркого света, а по углам …
– Так вот, не зевай, гляди в оба. Тогда много кой-чего разглядишь. Она ничего и не скрывает. Я такой еще никогда не видал. Всем мужикам глазки строит. Небось, даже и конюху. И какого дьявола ей не хв…
Некоторое время Горбун сидел на койке и глядел им вслед, потом потянулся за склянкой с мазью. Он задрал рубашку на спине, налил на ладонь немного мази и начал медленно тереть спину.
– Выгнали, как бы не так! — возмутился Джордж. — Мы сбежали сами. Нас разыскивали, но — ищи ветра в поле.
– Сам отлично знаешь, черт тебя возьми. Дай мне мышь.
В кустах послышался треск, потом тяжелые шаги. Джордж обернулся на шум.
– Да нет же. Просто напугал и все. Я и сам напугался бы, если б он вдруг меня сгреб. Но он ей ничего не сделал. Только хотел потрогать ее красное платье, как вот теперь все время хочет гладить щенков.
– Но я ведь ничего плохого не сделал, Джордж. Я просто ее гладил.
– Я одинока, — повторила она. — Ты можешь разговаривать с кем хочешь, а я ни с кем, кроме Кудряша. Иначе он бесится. Как думаешь, весело это — ни с кем не разговаривать?
Конюх Горбун жил при конюшне, в клетушке, где хранилась упряжь. В одной стене этой клетушки было квадратное, с четырьмя маленькими стеклами оконце, в другой — узкая дощатая дверь, которая вела в коню…
– Терпеть не могу таких гадов, — сказал он. — Я их много перевидал. Как сказал этот старик, Кудряш ничем не рискует. Он всегда в выигрыше. — Джордж помолчал, размышляя. — Если он будет тебя задирать,…
– Позабыл! Ты всегда все забываешь, а я тебя вызволяй. — Джордж плюхнулся на койку. — А теперь он с нас глаз не спустит! Не дай бог проштрафимся. Теперь уж не смей и рта раскрыть.
– Ленни, — позвал он. — Эй, Ленни! Ты здесь, что ли? Я придумал еще кое-чего. Мы могли бы, Ленни… — Старик появился из-за крайнего стойла. — Эй, Ленни! — позвал он снова и вдруг остановился как вкопа…
– Меня искалечило четыре года назад, — сказал он. — Скоро меня отсюдова прогонят, вышвырнут, как только я не смогу подметать барак. Может, ежели я отдам вам, ребята, свои деньги, вы позволите мне коп…
– Так я и думал, — сказал он невозмутимо. — Пожалуй, вам лучше убраться восвояси. Нам не об чем толковать. Мы свое знаем, и нам плевать, что вы об этом думаете. Так что, стало быть, лучше вам просто-…
– Оно конечно, я однорукий, от меня пользы мало. Руки я лишился на этом вот самом ранчо. Потому меня и держат уборщиком. И уплатили двести пятьдесят за руку. Да еще пятьдесят у меня накоплено, в банк…
– Вот что… Надобно рассказать… им всем… Надобно поймать его и посадить под замок. Нельзя дать ему улизнуть. Ведь этот дурак разнесчастный вскорости помрет с голоду. — Тут он сам попытался ободрить се…
– Ладно, — сказала она с презрением. — Ладно, прикрывайте его, ежели вам охота. Мне-то что? Вы, бродяги, много об себе воображаете. По-вашему, я ребенок! А ведь я могла уехать отсюдова и играть на сц…
Совсем стемнело, лишь костер освещал стволы и кривые ветки деревьев. Ленни медленно и осторожно пополз на четвереньках вокруг костра, пока не очутился рядом с Джорджем. Он присел на корточки. Джордж …
– Глупости, — сказала она. — Что я тебе плохого делаю? Ну, понятно, им всем на меня наплевать, они и знать не хотят, каково мне здесь живется. А я тебе вот чего скажу — я не привыкла к такой жизни. Я…
– А у меня вот нету ружья, — сказал Уит с досадой.
Джордж не сводил глаз с Рослого. На дворе начали бить в железный рельс, сперва медленно, потом все быстрей и быстрей, пока эти удары не слились в сплошной звон. Звон прекратился так же внезапно, как …
– Я позабыл, — тихо сказал Ленни. — Но я старался не позабыть. Ей-богу, старался, Джордж.
– Пустяки, не стоит благодарности, — сказал Рослый. — Все равно, наверное, пришлось бы утопить.
– Очень просто — пойдешь с мешком, накосишь люцерны. Набьешь мешок, принесешь люцерну и положишь кроликам в клетки.
– Вы мне велели растопить смолу, чтоб замазать копыто мула. Так я уже растопил.
– Ты чокнутый, — сказала она. — Но все одно, кажется, ты славный. Просто большой ребенок. Кажется, я тебя понимаю. Иногда стану причесываться, долго сижу и глажу волосы, потому так они мягонькие. — И…
– Что-нибудь раздобуду, Джордж. Мне ведь не нужна вкусная еда с кетчупом. Буду лежать на солнышке, и никто меня не тронет. А найду мышь, оставлю себе. И никто ее не отнимет.
– Это новенькие, — сказал Рослый, тем самым как бы представив их.
– Стало быть, уже все позабыл? Стало быть, начинай все сначала втолковывать? Господи боже, что за дубина!
– Ничего, ребята, — сказал он. — У черномазого есть дробовик. Возьми, Карлсон. Как увидишь его, смотри не упусти. Пали прямо в брюхо. Он сразу и свалится.
Ленни неохотно разжал кулак. Джордж взял мышь и швырнул ее далеко через заводь, на другой берег, в кусты.
– Сам не знаю. Люди редко живут так. Я вот сроду не видал, чтоб двое вместе по стране колесили. Сам знаешь, как поступают работники на ранчо — приходят, занимают койку, работают месяц, а потом берут …
Старик сел на край койки. От волнения он скреб ногтем культю.
– Враки! Вы мне голову-то не морочьте! Кудряш устроил заварушку, а расхлебать не сдюжил. Рука в машину попала — враки! Что-то он притих с тех пор, как у него рука искалечена. Так кто же искалечил?
– Что ты здесь делаешь, дружок? — спросила она.
– Нас выгнали из Уида! — выпалил он с торжеством.
– Дурак полоумный, — сказал он тихо и снова засвистал.
– Я просто так говорю — а вдруг его ранили, — сказал он. — Джорджа никто не трогал. Он цел и невредим. Он вернется.
– Тут больше мышей не найдешь. Помню, одна женщина отдавала мне мышей, как поймает. Но ее ведь здесь нету.
Ленни взял одну карту и стал рассматривать, потом перевернул и снова стал рассматривать.
Быстро смеркалось. Долина утонула в тени, и лишь вершины гор были освещены солнцем. По заводи скользнула водяная змейка, выставив голову, словно крошечный перископ. Камыш колыхался, волнуемый течение…
Ленни был в смятении. Лицо его исказилось. Она завизжала, и тогда Ленни свободной рукой зажал ей рот и нос.
– Пожалуй, не мешало бы и нам умыться, — сказал он. — Но мы ведь не пачкались.
Горбун усмехнулся, злорадствуя над его отчаяньем.
– Я ничего не натворю, Джордж. Я буду молчать.
– Как так? — спросил Джордж с недоумением.
– Конечно, пойдем. Можно хорошо поразвлечься — одни шуточки ее чего стоят. Как это она сказала один раз: «Есть, говорит, такие хозяйки, которые на полу тряпку расстелят, лампу с голой бабой поставят …
– А как же, — сказал Джордж. — У нас будут на огороде всякие овощи, а захотим выпить виски — продадим десяток-другой яиц, или немного молока, или еще чего-нибудь. Будем себе жить там, на своем ранчо.…
– Сними и ты шляпу, Ленни. Сегодня тепло.
Ленни в растерянности съежился еще больше.
– Говори же, Джордж. Когда все это будет?
Они сели за стол, под лампочку, друг против друга, но Джордж не стасовал карты. Он беспокойно забарабанил пальцами по краю стола, и на этот негромкий стук обернулись. Джордж перестал стучать. Снова с…
– Странно! — сказал Джордж. — Я над ним немало измывался, уж как только не подшучивал, он ведь такой робкий, не может постоять за себя. Он даже не понимает, что над ним смеются. Вот я и забавлялся. В…
Угол огромной конюшни был почти до потолка завален свежим сеном, тут же стояли вилы с четырьмя зубьями. Сено высилось горой, полого спускавшейся к другому углу, и здесь было свободное, не доверху зав…
Ленни все смотрел на дверь, возле которой она только что стояла.
Последовало неловкое молчание. Огрызок украдкой глянул на Ленни. Потом тихонько кашлянул.
Джордж, Ленни и Огрызок вышли. Когда они проходили через конюшню, лошади зафыркали, зазвенели уздечками.
– Ты не бойся, это ничего, что ты со мной разговариваешь. Слышишь, как они там кричат? У них на кону четыре доллара. Ни один с места не сойдет, покуда игра не кончится.
– Вы не видали здесь женщину? — спросил он злобно.
– Ох, до чего ж приятно! — сказал Ленни и стал гладить сильней. — До чего ж это приятно!
– Так ты и это забыл? Ну уж нет, не буду напоминать, а то, чего доброго, опять такую же штуку выкинешь.
– У тебя ее и не было, болван. Обе у меня. Так я и отдам тебе твою книжку, жди.
– Что ж, — сказал он. — Бывает, и на такое решиться надобно.
– Гляди вон туда, за реку, Ленни, а я буду рассказывать, и ты словно бы увидишь все своими глазами.
– Что ж нам теперь делать, Джордж? — спросил Огрызок. — Что же делать?
Ленни повиновался. Джордж взглянул на револьвер.
– Еще бы, — сказал Карлсон. — Никому выиграть не дает… — Он замолчал, потянул носом воздух и, все еще принюхиваясь, поглядел на старую собаку. — Черт, до чего ж псиной разит. Выгони ее отсюдова, Огры…
– Что-то не верится, — сказал Джордж подозрительно. — Из-за чего, говоришь, он ушел?
– Нет у нас кетчупа. Собирай хворост. Да пошевеливайся, а то скоро совсем стемнеет.
Старый уборщик сунул швабру под мышку, протянул руку и взял баночку.
Она проскользнула в дверь и исчезла в темной конюшне. Зазвенели уздечки, лошади зафыркали, забили копытами.
– Ленни! — сказал он. — Ленни, бога ради, не пей столько.
– Кудряш… может, тебе лучше остаться здесь, с ней?
Она дергала головой, но пальцы Ленни вцепились в волосы намертво.
Джордж ответил не сразу, после долгого молчания.
– Поработаю до конца месяца, получу свои полсотни долларов да закачусь на всю ночь к девочкам. Или буду сидеть в бильярдной до тех пор, покуда все не разойдутся по домам. А потом вернусь и буду вкалы…
Первый так резко остановился на поляне, что второй чуть не наскочил на него. Первый снял шляпу, указательным пальцем вытер кожаную ленту внутри и стряхнул капельки пота. Его дюжий спутник сбросил све…
– А в другой раз я встретила еще одного человека, он в кино работал. Я ходила с ним танцевать в «Приречный дансинг-холл». И он сказал, что поможет мне устроиться в кино. Сказал, что я — самородок. Чт…
– Ну ладно, ладно. Слушай. Ничего не поделаешь. Тебе хоть всю жизнь толкуй, ты все одно позабудешь.
– И чего он там возится? Ну, сдавай же карты! Этак мы ни одного кона не сыграем.
– Эх, славно, — сказал он. — Попей и ты, Джордж. Вволю попей.
– Боже праведный, не хотел бы я, чтоб ты на меня осерчал, — сказал Рослый.
– Лучше бы мне самому пристрелить собаку, Джордж. Не надо было позволять чужому.
– Рад познакомиться, — повторил Карлсон. — Не такой уж он хилый. — И он тихонько рассмеялся своей шутке. — Совсем не хилый, — сказал он. — Я у тебя вот что хотел спросить, Рослый. Как там твоя собака…
– Пристрелю так, что она и боли не почувствует. Прицелюсь вот сюда, — сказал Карлсон. Он указал ногой. — Прямо в башку. Она и не рыпнется.
Каморка была чисто подметена. Горбун — гордый, независимый человек, — сторонился людей и держал их от себя на почтительном расстоянии. Из-за горба все тело у него было перекошено в левую сторону; бле…
– Шофер автобуса завез нас не в ту сторону, — сказал он. — Пришлось тащиться пешком десять миль. Он сказал, что до ранчо рукой подать, а оказывается, вон как далеко. И попутных машин все утро не было.
– Да. Я взял ее еще щенком. Хорошая была овчарка.
– Он мой… мой двоюродный брат, — сказал Джордж. — Я обещал его мамаше за ним присматривать. Его в детстве лошадь лягнула в голову. Но он малый ничего, хоть и не семи пядей во лбу. Может делать все, ч…
Ленни с ворчанием снова уселся на бочонок.
– Надо налить для ребят воду в умывальник. Они скоро придут. Вы ячмень ссыпать будете?
– Слышь, Рослый, — задумчиво сказал Карлсон. — Я вот чего думаю. Собака у нашего Огрызка совсем старая, еле лапы волочит. Да и воняет от нее до невозможности. Зайдет сюда — потом два, а то и три дня …
– Ей самой свет не мил, — настаивал Карлсон. — И воняет от нее так, что просто ужас. Ну ладно. Хочешь, я сам ее пристрелю? Избавлю тебя.
– Да, — сказал он. — Хочешь, бери щенка. — Он продолжал все живее: — А знаешь, Карлсон прав. Эта собака сама себе в тягость. Ежели я стану таким вот дряхлым калекой, уж лучше пускай меня кто-нибудь п…
Он вытянул правую руку, и из рукава высунулась круглая, как палка, культя.
– Говорю же, просто так спросил, — повторил Кудряш. — Думал, может, ты ее видел.
– На тебя — нет. Сержусь на этого подлого Кудряша. Я надеялся, что мы заработаем здесь хоть сотню долларов. — В голосе его зазвучала решимость. — Держись подальше от Кудряша, Ленни.
Этими словами Рослый как бы вызывал Джорджа на откровенность.
– Давайте ко мне, ребята, — сказал он дружелюбно. — А то у меня есть там несколько молокососов, не отличат мешка с ячменем от воздушного шара. Вы, ребята, когда нибудь ссыпали ячмень?
– Пока, ребята, — бросила она через плечо и поспешила прочь.
– Нет, — сказал Рослый. — А то б я сам выпил, хотя у меня живот не болит.
– Значит, решено! — сказал он. — Купим ранчо и будем там жить.
Джордж быстро подошел к Ленни, взял за плечо и заставил повернуться. Он протянул руку и вытащил крошечного щенка, которого Ленни прятал подле себя.