– Я его выброшу, — сказал он. — И без того худо…
Горбун сидел на койке. В одной руке он держал склянку с жидкой мазью, а другой, задрав на спине рубашку, натирал себе хребет. Время от времени он капал мазью на розовую ладонь, потом лез рукой под рубашку и тер спину. Поеживался, вздрагивал.
– Мы и не говорили ни слова никому, кроме Горбуна.
– И чего он там возится? Ну, сдавай же карты! Этак мы ни одного кона не сыграем.
По воде бесшумно скользнула водяная змейка, поворачивая голову, как перископ, из стороны в сторону; она переплыла заводь и очутилась у самых ног цапли, неподвижно стоявшей на отмели. Цапля стремительно ухватила клювом извивающуюся змейку за голову и проглотила.
Лицо Огрызка побагровело, но прежде чем она умолкла, он кое-как совладал с собой. Теперь он стал хозяином положения.