– Это ты про того здоровенного малого спрашиваешь?
– Я хочу, чтоб ты остался со мной, Ленни. Господи, если я тебя брошу, ведь тебя же кто-нибудь примет за койота да подстрелит. Нет уж, оставайся. Твоя тетка Клара, покойница, огорчилась бы, узнай она, что ты убежал.
– Ладно. Так вот, стало быть, когда придем к хозяину, что ты должен делать?
– Слышь, Рослый, — задумчиво сказал Карлсон. — Я вот чего думаю. Собака у нашего Огрызка совсем старая, еле лапы волочит. Да и воняет от нее до невозможности. Зайдет сюда — потом два, а то и три дня вонь не выветривается. Пущай Огрызок ее пристрелит, и дадим ему щенка, пусть растит. А эту суку я за милю чую. Зубов нету, почти слепая, жрать и то не может. Огрызок ее молоком поит. Молоко жевать не надо.
Ленни послушно снял шляпу и положил подле себя на землю. Сумрак в долине отливал синевой — быстро смеркалось. Ветер донес треск кустов.
– Ну, надо же развлечься хоть иногда, — сказал Уит. Дверь отворилась, и вошли Ленни с Карлсоном. Ленни прокрался к своей койке, сел, стараясь не привлекать внимания. Карлсон полез под койку и вытащил мешок. Он не смотрел на Огрызка, который все еще лежал, отвернувшись к стене. Карлсон нашарил в мешке шомпол и баночку с ружейным маслом. Он положил их на койку, достал пистолет, вынул обойму, вытряхнул патрон. Потом стал чистить ствол шомполом. Когда затвор щелкнул, Огрызок повернулся и посмотрел на пистолет, потом снова отвернулся к стене.