– Но смотрите — молчок, никому ни слова. Только мы трое будем знать, больше никто. А то нас выгонят, и мы ничего не заработаем. Пусть думают, что мы собираемся всю жизнь ссыпать зерно, а в один прекрасный день возьмем свои денежки — и до свиданья.
– Не знаю, — сказал Рослый. — Наверно, овчарки. Когда у нее была течка, тут вокруг все больше такие кобели вертелись.
Старик опасливо покосился на дверь, чтобы убедиться, не подслушивает ли кто.
Но она спешила рассказать о себе, прежде чем ей помешают.
И стал забрасывать труп сеном, покуда не завалил до половины.
И он забормотал что-то под нос, угрожая несуществующим кошкам, посмей они тронуть несуществующих кроликов.