Все цитаты из книги «Инквизитор»
И в ту же секунду между ним и солдатом появился человек.
— Обыщите всю мельницу, — произнес Волков.
— Ламбрийцы? — Упавшим голосом спросил коннетабль.
— С кровати упал. — Зачем-то ответил солдат и сам не мог понять, зачем.
— Не без этого. Бабы к ней частенько захаживают.
— Сам загнал сегодня парочку, — похвастался барон. — Без егеря, один.
— Вы слышали, господа, — произнёс фон Фальц, — это уже его захолустье.
— Да, вы были грубы, и я вызываю вас, — в его голосе слышалась холодная решимость.
— Господин, — чуть переведя дыхание, продолжил стражник.
— Видите эти кольца на уздечке? — Солдат подошел к лошади, ткнул пальцем в уздечку.
— И, что, вы думаете, что я, — она погладила шар, — смогу его там увидеть?
— Не тряси так, Ёган, — сказал монах, — господину тяжко.
— Что за вонь тут опять? — Принюхивался Ёган.
— Господин коннетабль, — просительно произнес Ипполит, — в наших стенах…
— Ясно, Авенир, ты бедный и несчастный человек, и жизнь твоя тяжела. Да?
— К монахам, так к монахам, — Ёган поднял мальчика, стал аккуратно спускаться по лестнице, — А может, отлежится ещё? Чего с ним случилось то?
— Вот спасибо вам, господин коннетабль, — сказала толстуха и пошла к себе.
— Ну, вот этой, — Ёган хлопнул себя по груди, — кожаной.
— Лекарств у монахов много. Тюки, травы, мази, банки разные.
— Нет, от вас хочу, или от кого еще, — неожиданно заявил мужик.
Солдат пошел на кухню, а не к выходу. Ёган последовала за ним, а за ними шел Авенир. Волков оглядел кухню, где хозяйничала толстая стряпуха и мальчишка лет десяти. Тут было жарко, стены были черные о…
— Да что ты там увидала? — удивлялся Волков.
— И все-таки, я думаю, хороший аудит улучшит положение людей в феоде.
— Да, он там, где вы и сказали, на острове с березами. Клаус нашел место, где он входит и выходит из болота. Клаус говорит, что сейчас он на этом острове. След, говорит, утренний, дождем не размытый.…
— Тогда будем новую присматривать. И конягу простого, не боевого же в нее впрягать.
— Чтобы меня на первом кордоне схватили за укрывательство беглых крепостных?
— Нет, — сухо произнес Деркшнайдер, — Мы просим предоставить их нам сейчас, то есть немедленно.
— Tu quoque severus, он ведь просто солдат, а не ученый.
— Был один, там, — егерь махнул рукой в сторону болота. — Ходил один босый. По кромочке.
— Да что с тобой, чертов монах, — ругался солдат.
— Ах ты, пёс, — зарычал барон. — Эй, холопы, меч мне! Ищите! Где он?
— Кто помер, кто разбежался. Язва — одно слово.
— Стреляй! — Заорал ламбриец, роняя копье.
— Для тебя я не господин, но и ты здрав будь, брат-солдат. Пригласил бы тебя присесть, но, видишь, тут не на что.
— Воз на тридцать пудов, два мерина добрых, товара на семь талеров — все забрали, — причитал он.
— Не помню. «Бур-бур-бур» сказала и ноготь свой желтый стала показывать.
— Ну, был грех, что ж тут сказать. Так не я один был. Я на других глядючи, соблазнился. Отпустили бы вы детей и бабу мою. Потому что…
— Сам не знаю, — Волков почесал подбородок. — Как найдем — так скажу.
— Вытаскивай ты, — сказал солдат кузнецу.
— Нам бы хотелось, — продолжал магистр Крайц, — Видеть все книги, все бумаги, по делам имения. Надеюсь, они все в порядке?
— А меня-то за что? — Искренне удивлялся сержант.
— Там не будет порядка, пока сам сеньор и есть беспорядок.
— Да как не знать? У нас на ратуше уже как два года, каждый час отбивают. У нас уже все часы разумеют.
— А что ж, — вздохнул Ёган, — глядя на вас, скажу: душегубство дело прибыльное.
— Ну, что ты там видела? — Повторил солдат.
— Это моё последнее предложение, Кранкль, назовите имя заказчика и на этом закончим.
— Хорошо, господин коннетабль, — управляющий встал.
— Если вы не возражаете, стрелять будем на пятидесяти шагах, — говорил Волков Кранклю.
Волков хотел было одернуть взорвавшегося слугу, да сил ругаться не было. Они развернулись к замку, и тут, через лужи, к ним подбежал Ипполит. Монах был рад видеть Волкова.
— Конечно, ваш, — заявил барон. — Признайтесь, мы вчера взяли лишнего, вот вам и померещилось черте что.
— Звучит, — согласился парень. Он согласился бы на любое имя, лишь бы получить деньги.
Девочка послушно подошла, не выпуская грязной тряпки из рук, поклонилась.
— Налетели, налетели коршуны-вороны. Рыскали-рыскали вокруг и добрались до старухи. Ищите что, птицы жадные? Крови теплой или мертвечины пахучей?
— Господин коннетабль, нашли мы их! Сержант их там ловит, за вами послал. Поедемте, покажу.
— А она? С ней-то что? — Не успокаивался Волков.
— Господи, да каких вам коней!? Вам бы полежать денек, куда вас черт несет? Мало вам руки, теперь еще и грудь. Вы весь пол кровью заплевали за ночь. В чем жизнь держится — непонятно, а ему опять седл…
— А это что? — спросил солдат, разглядывая содержимое тарелки.
— Как такое тебе в голову могло прийти!? — Возмутился жирный поп. — Епископ Фёренбурга мёртв, я хочу, что бы рака с мощами святого Леопольда была помещена на хранение в моём храме. Пока всё не успоко…
— Вам бы полежать, господин. Может, в замок поедем. — Предложил Ёган.
— Ничего я не понял, — сказал Волков, подавая вторую ногу Ёгану. — Видит, не видит, любите вы её?
— Карл, не спешите, мы здесь не одни, вы говорите в присутствии свидетеля. Вы уверены, что хотите это сказать? Может вы шутите?
— Сейчас здесь все места свободны от солнца, — заметил солдат, — и леса вокруг, и болота, и местность безлюдная, вот его где искать то?
— Ну и дурак, — сухо сказал Волков. — Да и не собираюсь я сидеть в вашей дыре три месяца.
— Добрейший человек. Он сам чинил крышу в приходе с добрыми людьми, которым ему нечем было заплатить.
— Какие твои деньги, жид? — Холодно спросил солдат.
И тут солдат почувствовал запах. Это был старый, знакомый, запах войны. Запах гниющего мяса.
— Иди, сын мой, на кухню, — чуть улыбнулся настоятель, выпроваживая Ёгана, — а я пока с твоим хозяином поговорю.
— Так там места нет, жить негде. — Объяснял пузатый. — Вот мы тут и проживаем.
— Не хочу спать, ещё не темно на улице, — заявил мальчишка. — Рано еще.
— Отвяжи меня, ты же обещал. Отвяжи, — платье на ней вспыхнуло, а за ним вспыхнули клок волос, что был снизу, — отвяжи, я тебе всё сказала, — орала Франческа.
Доехали. Стали от кладбища к западу. Волков вылез из телеги, Ёган и Сыч помогли ему надеть доспехи. Волков не особо раздумывал, одевал все, что только можно и бугивер, и поножи, и наголенники, и латн…
— Ты ж говорил, они в монастырь идут работать.
Народ толпился у двери так, что пришлось потеснить кое-кого. Все лавки, все столы были заняты. Было светло, горел десяток ламп. Почти на каждом столе по лампе и многие лампы висели на стене. От людей…
Епископ поднял руку и щёлкнул пальцами. Тут же из-за его кресла возник монах и положил на стол кошель. Глянув на кошель, Волоков понял, что дело будет непростое. Во-первых, кошель был не мал, во-втор…
Слуга принес красивые, стеклянные бокалы, разлил в них вино, после тоста вежливости Волков попробовал. Вино было неплохим.
— Туман только. Клочьями. Как на болоте поутру. — Отвечал юный монах. — А больше ничего.
— Сей крестьянин готов поклясться в том перед Господом и перед сеньором.
— Ты доиграешься. Золото, конечно, настоящее, но его тут не больше, чем на три.
— Нет, в ногу. По плечу я получил секирой.
— А это та здоровенная женщина, которая с госпожой ходит? — догадался монах.
— Господин коннетабль… — Начал было солдат.
Барон просто взял и отвернулся, как будто солдата не было. Просто стал смотреть в другую сторону. Это был уже не первый раз. Волков понял, что барон так поступает всегда. Просто отворачивается и не с…
— Вроде, прошлый раз грозились принести таран, — сказал второй стражник. — Сломать ворота обещали.
— Не всегда, — вздохнул трактирщик, — иногда она сидит тут, а они…
— Вот как, даже пожар нужно удостоверять?
Тот не ответил ему, а ехал по дороге, вглядываясь вдаль. Весь вид солдата выдавал напряжение, оно сразу передалось слуге, Ёган тоже стал разглядывать дорогу.
— Нет, — без запинки ответила молодая красавица глядя ему прямо в глаза..
— Не я мальчишку отравил! Господом клянусь!
— А вообще нужно два амбара, один тут на сто возов, и один в малой Рютте, возов на пятьдесят.
И тут он увидел мужика, который из конюшни выводил прекрасных ламбрийских коней.
— Ты и не должен. Коновал мне нужен и кузнец, видишь? — Солдат указал на черную, от крови, палку. — Кузнец нужен, обрезать ее. А потом щипцы нужны, наконечник достать.
— И еще, чуть не забыл, — вспомнил солдат, — одежду, ту, что сегодня купил, постирай и высуши к утру.
— Ух ты, и что есть желающие? — не отставал Ёган.
— Вряд ли, — сказал усатый, — кто-нибудь из его дружков.
Волков знал, что с ними. Сталкивался с этим не раз. Он не раз видел, как липкая лапа страха берёт человека за горло, сначала неспешно, как бы пробуя, а потом твёрдо, и накрепко, так что звон стоит в …
Но солдат его не слушал, он смотрел на торчащий из ноги болт и думал только об одном: не задел ли болт главную жилу в бедре. Не потеряет ли он сознания, пока не выстрелит. Но кровь из ноги шла не сил…
— Конечно, пойдемте. Ave Maria gratia plena, как я рад, что Господь послал нам вас, сын мой.
— Замолчи, показывай, что еще есть. Там у тебя что?
— Я фон Ленц. И если нужно, я повторю свои слова фон Рютте в лицо.
— Отъедь от меня, искатель справедливости.
— Да неужели? А от чего все благородные носят мечи, а не копья.
— Отравлен? Кто отравлен? — Удивился барон. — И зачем же его отравили?
— Что? Это почему еще? — Удивился фон Рютте.
— Господин, — завыл дезертир, — господин, прошу вас, не надо. Умоляю!
— Да что ж так долго то? — Заскулил он с упрёком.
Теперь Волков понял, почему ламбрийцы не стали договариваться, и почему хотели знать, несколько раз переспросили, кто из них коннетабль. Никто ничего и не подумал бы, пьяная свара в кабаке, и мальчиш…
А Волков стоял и глядел в небо, щурился на солнце. Он и представить себе не мог, что может так радоваться солнцу. Если бы не боль в ноге и нытьё в плече он был бы сейчас счастлив.
— Никакого им чистилища, — серьезно сказал мальчишка. — Пусть горят в аду. Вот я, когда вырасту, стану рыцарем. Я тоже буду убивать еретиков.
— Разве вы не довольны моей работой? — С удивлением спросил молодой управляющий. — Я стараюсь заработать барону больше денег.
— Ну, и десять процентов с годовой прибыли.
— Молодец. Ты-то мне помогаешь, а дела свои делаешь?
— Вы оторвали нас от утренней молитвы, — назидательно заметил монах. — Я общался с Богом.
— Монах, а ты так резал уже кому ни будь? — Спросил Волков.
— Ну да, как же без юристов. Как же без этой сволочи. Без них сейчас никуда. Все концы в лапах этой грязной своры. И сколько, вы сказали, они хотят?
— In mensura facultatem, — ответил солдат.
— Хорошо, мой брат архиепископ-курфюрст Ланна дарует тебе рыцарское достоинство, но без лена. Если заслужишь, получишь и лен.
— Моя последняя радость, — произнес барон не глядя им в след.
— Так, это, гадил он тут, — пояснил Клаус.
— Видать Брунька не то что бы подлая, просто на передок слабая, а до денег жадная. А так-то она не злая. — Резонно рассуждал Ёган. — Да и нет худа без добра.
— Да плевать мне на твой наконечник, — визжал он. — Плевать!
— Статусу? Какому статусу? — Продолжал удивляться Волков.
— Этого мне не известно, а вот сержанту мы еще зимой докладывали, что молодая госпожа одна ездит ночью.
— Так в монастыре стройка большая. Там, говорят, яму большую копают. Народу — прорва.
— За нами? — Солдат смотрел на него с непониманием. — Я на окраине деревни орал тебе, аж охрип. Как ты пеший вперед меня здесь оказался?
— Да, я, — чуть заносчиво ответил мальчишка.
— По лбу дам. Тут серебра на пять крейцеров.
— Я с юга приехал, и ехал оттуда, — Волков указал чуть западнее.
— Ох и тяжелый, — сказал Волков, поднимая оружие.
— Суета, день-деньской. К трактирщику народ прет валом, он со всем разговаривает.
— Иди, ешь, — сказал Волков. — Потом перевезешь сюда вещи и лошадей перегонишь. И займись лошадями, сегодня я уже никуда не поеду.
— Что ещё? — Коннетабль даже не возмущался, он смирился с тем, что постоянно кому то нужен.
— Ну, вот и продайте свое седло знати, а я посмотрю.
— Из болота? — Удивился Ёган. — Неужто водяной?
— Ах, вот как. Алчущий сольдо. Брат-солдат.
В харчевне никого не было. Хильда носила горячую воду, делала ироничные замечания.
— Какой арбалет? — Спросил трактирщик немного наигранно.
— Там рожь. Она хоть как-то, хоть по малости пролезет. А пшеница — дело мертвое.
— Снимай, говорю, а то стражу с замка позовем, — не отставал здоровяк и кружкой ткнул в грудь солдата. — А стражники у нас лютые, недельку в подвале поживешь на хлебе и воде, вся спесь с тебя сойдет.
— Здесь денег, — солдат указал на кучку золота, — на два с лишним года службы в гвардии какого-нибудь герцога.
— Сколько здесь талеров? — Спросил барон. — Знаете?
— С Богом, — крикнул солдат. — Пойдёмте и убьём эту тварь, вернём её обратно в ад.
Солдат растерялся, даже опешил, он никак не ожидал такого быстрого отказа.
Волков, конечно, улыбался, но сам внимательно изучал рыцарей. Тем более что они появились тут по его душу.
— В вашей комнате, — продолжала женщина. — Есть ванна с водой. Я слышала, вы моетесь каждое утро, и уборную вам искать во дворе нет нужды, она прямо в вашей комнате.
Осмотреть дом Соллона Волкову и аудиторам ночью не было никакой возможности — не помогли ни лампа, ни свечи. Они договорились встретиться на рассвете, после чего солдат и Ёган поехали в замок. Солдат…
— Потому что, Авенир бен Азар, я третий коннетабль за полгода, который служит барону. Двоих моих предшественников убили, а меня вчера пытались убить, и знаешь, что я тебе скажу, Авенир, над нашим бар…
Все всегда складывается не так, как планировалось. Ну, почти всегда. Солдат вроде и приготовился к тому, что может произойти, но оказался совсем не готов. И вот, мальчишка коннетабль мертвый на полу,…
Соллон багровел, Соллон не помнил. Солдату смотрел на управляющего, и ему казалось, что он всё время врет, а писарь всё записывал.
— Не знаю, но его она тоже боится. Она хочет в своей дом зайти, там у нее есть вещица нужная, а потом уйдет отсюда.
— Семь цехинов! А знаешь ли ты, сколько местные бароны собирают со своих земель в год?
— Да когда ж такое было, что мужику легчало?
— Ага, по глазу и по уху, — кивнула девица.
— Надо бы освежевать тебя! — Крикнул солдат. — Чтобы ты не пугал людей, но сейчас мне некогда.
— Завтра управляющего вешать будут, еще больше народу придет. С управляющим мы вопрос решили, а вот что с вурдалаком делать — ума не приложу.
— Зачем, зачем ты мне это показал, — орала девица в голос.
Ёган жалобно вздохнул. Волков не обратил на это никакого внимания. Он внимательно следил за Клаусом, который, наконец, остановился у кромки болотной воды. Помахал рукой призывно. Солдат подъехал, сле…
— А почему вы их не убили? Не смогли дотянуться?
— Мы вообще, может, ни куда не поедем, — загадочно улыбаясь, отвечал солдат, поглядывая на окна донжона, что уже светились в сгущающихся сумерках.
— Это мы еще посмотрим, — чуть с вызовом сказала Ядвига. — Я потребую от вас отдельной спальни.
— Может потому, что я здесь коннетабль, и мне хотелось бы знать, чем я могу помочь столь изысканным господам в нашем захолустье.
— У нее свой феод, а вы из феода Рютте, — логично заметил молодой граф, — И вы, не странствующий рыцарь, чтобы спасать беззащитных дам.
— Ну, посмотрю на него, как одевается, на каком коне ездит. Думаю, что будет ясно.
— Вроде, — согласился Ёган, — кажись, там, вверху кто-то.
— Друг, — он обратился к соседу, — а сколько стоит это пиво?
— Ты вроде как бывший лучник? — Спрашивал старик.
— Что это за дрянь? — Солдат с удивлением рассматривал куртку. Та была из хорошей ткани, но кургуза, а ее рукава были необыкновенно широки и разрезаны на ленты, под которыми был виден дорогой атлас. …
— Сын мой, сюда все приезжают издалека. Всем нужен то отец Ливитус, то брат Иорис. А у нас сейчас трапеза, а затем молебен, — монотонно и пискляво бубнил монах. — Хотите, станьте под навес и ждите. Я…
Солдат растолкал всех и вошёл внутрь, и там, на столе увидал старого мёртвого слугу барона Ёгана. И Агнес, она вскочила, кинулась к нему.
Томас посмотрел на госпожу, ожидая ответа от нее, но та только одевалась и молчала.
— Дочь моя, — сказал барон громко через весь стол, — ваши слова грубы.
— Где этот староста? — Заорал солдат, оглядываясь.
«Если он не врал, он не сбежит, если не сбежит, то я поймаю ла Реньи. А если сбежит, то будет жалко деньги. Хотя, я готов их пожертвовать. Только бы увидеть лицо прекрасной Ядвиги когда я поволоку пе…
Стражник, скорее всего, шутил, но Волков не стал выяснять, шутит он или нет. Зашипел меч, вылетая из ножен, и по ходу руки со всей силы солдат ударил в нос мордатого, снизу вверх, через зубы. Удар за…
— А что это вы так долго под дождем стояли? Стеснялись зайти, а, брат-солдат?
— Сегодня начни, — сказал солдат, подталкивая к монаху девочку.
— Ну, хорошо, — кивнул Волков и сказал Ёгану: — Запрягай телегу, в телеге поеду, но коня не расседлывай. В поводу пойдет.
— Стойте, бежит за нами кто-то. Рукой машет.
— Осколочный перелом намного хуже. Но хорошего у вас тоже мало. Повреждена суставная сумка. И, кажется, вам, брат-солдат, придется искать другой хлеб, ибо ни щит, ни лук так хорошо, как раньше, вы де…
— Два с половиной талера без меди, мы посчитали. Никто ничего своровать не мог, мы все вещи собрали. Все цело.
— А Гирш пусть катится к чертям. У нас свой герцог и свой барон.
— А что же… — Егерь Клаус тоже осматривался. — Места-то тут кабаньи. Хряка тут можно присмотреть доброго.
— Тут можно сгинуть, брат, — сказал он коню. — Исчезнуть, как будто и не было. Два, три дезертира с арбалетом — и все. Даже костей не найдут. Да и кто искать-то будет?
— Мы? — усмехнулся Ёган. — Мы люди добрые.
— И даже если барон не даст мне своего согласия, я подкараулю вашу служанку либо во дворе, либо на стене, и все равно с ней побеседую. Вам ясно?
— Живый в помощи Вышняго в крове Бога небесного водворится, — затараторила девочка, — речёт Господи заступник мой, прибежище моё…
— А где же он у нас спать будет? — Не очень радовался Ёган. — Негде у нас спать.
— А имена у них есть? Сколько их? Чего они хотят?
— Мое имя Максимилиан фон Шлоссер. Я говорю, что никто не обнажит меча кроме Тиллера, это будет поединок.
— Значит глазомер, и понятие о расстоянии имеешь.
Может быть, в лицо своему убийце. К нему снова пришло, подзабытое уже, чувство войны. Чувство стояния в строю, когда вот-вот люди стоящие справа и слева от тебя заорут, загремят латами и оружием и дв…
— Вам бы полежать, Яро, уж больно мы волнуемся все за вас.
— Ну, раз так, — нагловато заявил юноша, — то и денег вы не получите. Как говорится, нет подписи — нет золота.
— Абсолютно справедливо, — согласился магистр. — Бухгалтер, продолжайте.
— Да ни за что. Давай посидим, пивка выпьем.
— Господа, я коннетабль барона фон Рютте, меня зовут Фолькоф, могу ли я быть чем-то вам полезен?
— Мы рады, господин барон, помочь вам, но это не только наша заслуга. Мы просто приехали и посчитали, а порядок в вашем доме наводит ваш славный коннетабль.
— Именно так. И помните сын мой, сеньоры мирские служат себе, сеньоры Церкви служат Богу. И Мать Церковь наша воздаст вам больше чем нобили мирские.
— Доедете, конечно, — согласился Ёган, — только вдвоем надежнее было бы.
— И за что же? — язвительно улыбался Авенир. — За то, что я не дал вам тридцать пять талеров?
Волкову захотелось врезать мужику, но он сдержался и пошел в людскую завтракать.
— Да, вы правы, вы правы, мне надо успокоиться.
— Клянусь, не было, не было, — тут первый язык пламени вспыхнул на её платье. — А-а-а-а… не было денег, не было. Клянусь, клянусь.
Девушка посмотрела на него настороженно и с подозрением.
— А ты богатый человек, Авенир, раз можешь позволить себе покупку таких дорогих бумаг. А говорил денег у тебя нет, у родственников хотел занимать.
— Господа, — рявкнул Волков, — расступитесь.
— Хочу устроить проверку всего хозяйства фон Рютте. Люди поговаривают, что его управляющий его обворовывает.
— Ага. Детей брату, он их любит, своих то у него всего двое, одна девочка и еще один дурачок. Он моих часто к себе берет, пряники им покупает, мед. А бабу в монастырь. И корову брату, и огород. А на …
— Господин коннетабль, поговорить требуется.
— Так значит, грабите постояльцев на земле барона, — солдат улыбнулся.
— А ну ка просыпайтесь, — громко сказал он, и, забывшись, одним движением свесил ноги с кровати.
— Ну, тогда читай, что в книге твоей написано.
Но Волков его уже не слушал. Он глядел на приближающего сержанта и думал о том, будет ли он говорить с ним сидя на коне, или все-таки слезет.
Отел Ливитус денег брать не стал, их взял брат Ипполит.
— Да, кстати, господин барон, а могу ли я задать пару вопросов служанке вашей дочери? Не дает мне покоя ее происхождение и письмо дезертиров.
— Ну, так скажи мне, куда и откуда шел этот босой? И покажи ка мне его.
— О Господи, ну прям, в самом деле, как девки перед фестивалем. Осталось только ножкой топнуть.
— Я буду в приёмном покое, — чуть не на ходу крикнул Ипполит. — Я вам там всё объясню.
— Вчерась плечо таким синим не было. Косточки б целы бы были.
Волков понял, что купцу главное не уступить, и поэтому уступил сам.
— Мы тоже знаем. — Ответил ему здоровяк в тулупе на совсем плохом языке.
— Нравится то нравится, а чего это вы мне кольца-то дарите? Благородные простым кольца не дарят.
— Великанов я не побеждал, — сказал солдат, беря со стола тяжёлый кошель и взвешивая его на руке.
— У лейтенанта Брюнхвальда я считал зарплату всей роте. Пока не зажило плечо, я помимо прочего был заместителем казначея роты.
— Вы их боялись, — продолжал Волков, он даже улыбался, ему снова было легко, — вы боялись своего сынка и свою доченьку, поэтому и обещали мне рыцарское достоинство, своё золото, руку дочери и деревню…
— Зачем? — В голосе девушки слышалась насмешка, — тебе, что, нужно кружева нашить, или сделать укладку волос как у меня?
— Хватит, — вдруг заорал Волков, которого начинало уже мутить, — всё тут ясно, поехали отсюда.
— Ну, что ж… — сказал Волков и многозначительно посмотрел на Ёгана.
— Да кто ж пустит молодую женщину в мужской монастырь? — Насмехалась она.
— Он тикает! — Кричала баба, та, что во время драки лежала около очага и подвывала от страха. Волков видел ее. — Вон он! — Она указывала пальцем.
Все, все не нравилось солдату в этом человеке. Он всегда с презрением относился к менестрелям, арлекинам, жонглерам, балаганщикам и всему подобному сброду, а этому, белозубому, он и вовсе готов был в…
Волков поманил Брунхильду пальцем. Девица тут же встала и гордо пошла к нему, не быстро, чтобы не подумали, что бежала-спотыкалась, авось не рвань кабацкая. Она чуть улыбаясь. Собирала на себя взгляд…
«Надо дурака научить хоть меч из ножен доставать, — подумал Волков, — и заставить его каждый день заниматься с оружием».
— Что у вас с левой рукой? — Спросил барон.
И тут он услышал плеск воды и хруст кустарника. Он поднял голову, чуть обернулся и увидел, как по болоту шлепает огромными ножищами здоровенный, почти голый мужик. На мужике были только остатки драны…
— Да не так уж и много, — сказал монах. — А ну-ка давайте поднимем руку… А повыше… Еще… Не болит?
— А ты на них собаку травил, грозился их кольями бить. Почему?
— Нет, монсеньор, — ответил солдат. — Матушка привела меня в лоно истинной Церкви.
Чьи-то ловкие пальцы вытащили талер из мальчишеской ладони. А мальчик был так растерян, что даже не взглянул на того кто это сделал.
— Рад приветствовать вас, господин барон.
А народ глядел на это бесчестье и надругательство и с отвращением и с презрительным ехидством мол: и поделом ей.
— Ну, раз прибыльное, то надо учиться. Бери-ка копье, щит, и давай, учись. Только на улицу иди.
— За каким своим? Что-то я тебя тут не видел, в харчевне, когда тут ламбрийцы живые были.
— Так ваш Ёган сказал, что на долгой стоянке коней рассёдлывать, чтобы отдыхали, только у барона был под седлом, он своего расседлывать не велел.
— Зачем? Пусть катятся. Не нужна она мне больше.
— Следи за вещами, — сказал он мужику и дал коню шпоры.
— Мы должны лично услышать от барона, что он делегирует вам такие полномочия.
— Хватит переглядываться, — рявкнул солдат. — Куда ездит молодая госпожа?
— Господин, а конюх спрашивает, какой воз запрягать, большой или малый?
Нож был тоже неплох, широкая короткое лезвие заточено до остроты бритвы, крепкая удобная рукоять из дерева. Такой легко спрятать в рукав, таким легко полоснуть по горлу или выпустить кишки.
Ни Ёган, ни монах даже не пошевелились. Дрыхли крепко, под шум дождя.
— А сколько лет нужно чтобы научиться мечом… Ну, как вы.
— Ну, так, загляни внутрь, — объяснил солдат. — Гляди в серединку.
Волков не ждал, пока арбалетчик выстрелит, он снова сделал выпад, а ламбриейц снова встретил его ударом копья. И солдат его пропустил, но удар уже был вялым и неточным, не то, что первые удары. Копье…
— Куда едем, господин? — спросил сержант.
Она гордо вскинула голову и пошла прочь. Отступившая на пару секунд боль вернулась снова, и солдат вспомнил первого в своей жизни вербовщика — одноглазого сержанта и его фразу: «Раны, болезни и смерт…
— Но что ж делать то будем? Она так и будет бубнить да ужас на всех нагонять.
— И все-таки мне лучше будет откланяться.
— Хорошо, — сказал солдат, но, видя, что девочка продолжает идти за ним, спросил: — что еще?
— Что вы имеете ввиду, — холодно спросил Кранкль, — что вам мои кружева?
Теперь солдат не сомневался, что под камзолом и воротником из кружев, прячется добрая мускульная кираса, и горжет из доброй калёной стали. Которые, с пятидесяти шагов не возьмёт ни один арбалет.
— Не хотите зайцев — давайте загоним кабана или оленя. Давайте оленя. Клаус, у нас есть олени?
— У меня нет таких денег, — вдруг твердо сказал трактирщик. — И вряд ли когда-нибудь будут.
— Ах, это вы, — облегченно вздохнул хозяин и жестом пригласил войти.
— Мне папаша не велит с мужиками за столом сидеть.
— Ни секунды не сомневаюсь, — улыбнулся солдат.
— Если будете хвастать и бахвалиться все время, — сухо сказал отец, — вряд ли вас удостоят такой чести. И вообще, давайте ка спать собирайтесь.
— А не еретик ли ты? — Не унимался сержант одноглазый.
— Эй, ты чего? — Волков похлопал коня по шее, тот остановился, затанцевал и вдруг лягнул воздух. — Да что с тобой, дьявол тебя бери? — Он снова гладил коня по шее, пытаясь его успокоить. — Давай-ка п…
Солдат и так это видел, даже если мельник и хитрец, и скрывал доход от управляющего, вряд ли он своих детей стал бы держать впроголодь.
Волков легко уклонился от такой нелепой атаки, а сам правой, здоровой рукой схватил её за горло, свою правую ногу, завел за её праву ногу и с силой толкнул. Служанка прекрасной Хедвиги полетела с гро…
Солдат глянул на мальчика. Судя по всему, тот уже действительно был мертв. Когда Волоков приходил в ярость, он напрочь забывал о своей хромоте. И сейчас он тоже о ней забыл, кинулся в покои барона по…
Не чувствуя боли, Волков двинулся на кожаного. Он знал, просто знал, что кожаный встретит его ударом в лицо. Так и вышло. Щитом Волков отвел копье в сторону, а сам рубанул наотмашь, справа налево низ…
— Господин барон, господа аудиторы и вы, добрые люди Рютте, я, ваш коннетабль, заявляю, что бывший управляющий Соллон пытался меня отравить. Отравить при и помощи яда, что сделала ведьма и при помощи…
— Мне нужна горячая вода, — опять перебил его солдат, — чистые тряпки, мне нужен кузнец и врач.
— Не волнуйтесь господин, всё сделаем. — Сержант подошёл к нему и забрал из руки секиру.
— Матушка звала Фридрихом, да то когда было. Меня давно так не кличут, все Сыч да Сыч, я уж и привык.
— Я варю пиво, но его мало, большую часть беру у мужиков. И колбасу, и хлеб, и капусту. И все это они не дают мне бесплатно. И овес не родится в яслях, за него я тоже плачу мужикам. И девки, господин…
— Мудро, очень мудро. Могу ли я вам помочь?
— Это… — Она стала помогать Ёгану надевать на Волкова бригантину. — Это нехорошие люди.
— Так все так делают, — отвечал солдат, — я наблюдал за другими.
— Господин коннетабль, что здесь происходит?
Было не холодно, но дождь не прекращался. Солдат рано встал, и его заметно клонило в сон. Спать в седле — дело очень опасное. Но именно в седле так хочется спать. Особенно если конь идет шагом. Время…
— Да, да… — кивал головой монах, — брат даже не кричал, просто висел на его плече и смотрел испуганно. Я его видел, и он меня видел. Он был жив еще. Мы сесторй боялись выходить из дома, а утром, когд…
— Осталось вытрясти сорок монет из барона, — невесело произнес солдат.
— Что, думаете, у меня нет? У меня есть деньги.
Тюфяк был старый, влажный и вонял гнилью, а вот простыня была хорошей, плотной. На некоторое время такая простыня задержит клопов. Нога, если ее не тревожить, почти не болело, а вот плечо ныло, ныло,…
— Кто ж мог знать, что он такой, — произнес он и вздохнул.
— Она вас не портит, я ее почти не заметила. Мой граф… — она случайно сказала «мой» и тут же исправилась. — Наш старый добрый граф тоже чуть прихрамывал, на турнире под ним убили коня, он рухнул и сл…
— А как же так случилось, что из-за трактира вы потеряли право на рыцарские шпоры?
— Да, вы все не лыком шиты, — сказал барон, — поэтому я приглашаю вас и коннетабля на прощальный обед.
— Как всегда, господин, — отвечал сержант Удо.
— Значит нельзя уйти? — не унимался мальчик. — Мне надоело!
— Вы, наверное, были во многих сражениях и битвах? — Спросил мальчишка с придыханием и благоговением.
Непривычно было просыпаться от того, что в окно светит солнце. Оно встало уже давно, а солдат все еще валялся в постели, не спеша вылезать из перин. По сути, дел для него больше и не было. Вурдалака …
— Вы уже за все заплатили, — сказал отец Ливитус. — Брат Ипполит вам все уже приготовил. И для зубов, и для плеча. И бинты, и мазь. Если не уедете — через три или пять дней приезжайте. Поглядим вашу …
— В чем дело? — Видя замешательство среди людей, рявкнул солдат. — В чём дело?
— Послушайте, коннетабль, а вы знаете, что любая из этих лошадей стоит дороже этой вашей харчевни? Берите этих лошадей, отгоните их в замок, барон вам только спасибо скажет. И пусть они потом эту хар…
— Приедем в замок — собирай вещи, запрягай телегу. Мы уезжаем.
— А-а-а! — Заорал мордатый, роняя фальшион. Кровь залила ему штанину.
— Позавчера к ночи, в трактир пришёл убогий, и принёс трактирщику бумагу.
— Господин, вы мне тоже колбасы возьмите, — сказал тот.
— Вот и я об этом, — подтвердил свои слова Ёган, жестом указывая на неё, — одно слово припадочная. — И разъяснил. — Дура же!
— Найди Агнес, скажи, что беру её с собой, тихонько уведи её и ждите нас на восточной дороге у моста, знаешь, где это?
Франческа не поднимала головы. Не смотрела на него.
— А что тебе в деревне-то не сиделось? — спросил Ёган. — Там у тебя и деньга водилась, и работой ты себя не утруждала. Авось не руками-то работала.
— За деньгу твою страдают, — крикнул вслед ему солдат и пришпорил коня.
— Ну, смотрю, ничего не видно. — Вертела стекло красавица.
— Не убьет, не убьет, коннетабль не позволит, бери эту лошадку.
— Бредишь? — Спросил солдат с раздражением. — Откуда знаешь?
— Экселенц! Знаешь, что это слово значит?
— Да прямо на рынке и будем вешать, одно другому не мешает, а может даже и помогает.
— Поверьте, барон, сейчас я уйду, так будет лучше.
— Выкинет?! Да я за этот трактир заплатил сто двадцать талеров! Сто двадцать! А ты хочешь меня выкинуть?!
— И тебе, брат-солдат, здравым быть. — Отвечал тот, кто был в кожаной рубахе с заметным южным акценттом.
Волкову совсем не хотелось идти туда, но отказаться было невозможно.
— Так старший сын трактирщика, брат ейный, которого вы к монахам послали, так сгинул он.
— Черта с два у меня есть такие друзья, думаете, мне кто-то даст такие деньги в долг?
Девушка опять засмеялась, повалилась к нему в кровать.
— А-ха-ха! — Радостно подпрыгнул барон, он был с этим, кажется, согласен. — Так что там было? Расскажете?
— Так виселица занята! Там людоед сейчас висит.
— Он, что, зарубил его до смерти?! — Не унимался мальчишка.
Они спустились в залу, ужин, действительно, был уже готов, и стол был уже накрыт. Солдат с удивлением увидел блюдо, которого здесь не должно было быть.
Волков встал, взял горячий горшок, съел пару ложек бобов. Жаль, времени наслаждаться не было. Он быстро проглотил горячую еду, и они пошли во двор.
— Хочет он! — Заметил Крутец. — Смирения в тебе нет, брат Ипполит. Тоже мне, монах. Назначил тебя господин коннетабль мне в помощь — так неси в смирении долю свою.
— Да рахобы и шваль мне без интереса, — объяснял Сыч.
— Спите, добрые люди, — басом успокаивал сержант.
Кривого Стефана привязали к доске, как на распятие. С его щуплого тела сержант сорвал рубаху.
— Хорошо, — солдат жестом подозвал седого Ёгана, слугу барона, который проходил по двору замка.
— Осторожнее, Карл, здесь свидетель, — с улыбкой попытался прервать барона солдат.
— Упырь сдох, надо бы его снять, из него уже течет грязь.
— Один процент годовых. Без ущерба при расторжении раньше срока.
— Нет, сваты сто раз приходили, да папка не благословляет.
Письмо герцогу он положил туда же. Он не скрывал совей радости. Сидел, сиял.
— Вильбург… я там бывал, — вспомнил Ёган.
Люди, сидевшие за соседними столами, дружно засмеялись.
Потом Волков что-то выпил, а потом монахи и Ёган перенесли его в холодную келью. Солдат все никак не мог заснуть, а рана все болела.
— Лакеям обычно платят больше, — заметил епископ.
— Тогда уж лучше продать, — произнёс Ёган.
— А ты часом не из этих, ли? — Зарычал краснощекий.
Солдат и монах вышли из кузницы, и пошли к замку.
— Нет, — ответил Волков, — я воинского сословья, но из горожан.
— И где она? — Волков сразу сел на кровати.
Гирш еда заметно поклонился из вежливости и хотел уйти, но его остановил Волков.
— Да? — Волков чуть подумал. — Ну, тогда казним её за попытку убить молодого барона и баронессу.
— Молодец девка, дочь трактирщика. Замуж ее возьми.
— Да вон же. По кустам лазят справа от дороги.
— Это существо крайне опасно. Я бы не осмелился пригласить хозяина феода, не оставившего наследников на такую охоту.
— Да что ж такое, — на великолепном клинке он нашел маленькую, в толщину ногтя, зазубрину. — Ну надо же, — он сильно расстроился, — надо убираться отсюда побыстрее. Что за места такие поганые.
— Прошу в левую башню, — сказал седой Ёган, приглашая солдата в левую от ворот башню. Ёган, слуга солдата, наспех привязал коней к коновязи и побежал за ними.
— А я имею! Местные бароны в год собирают 15–20 цехинов в урожай, и это зажиточные бароны. Большинство едва собирает десять. Так вот мне интересно, что же ты за подвиг совершил, что прижимистый Рютте…
— Один был с дубиной, а еще у одного был нож.
Волков поехал в замок и вдруг понял, что его жизнь изменилась. В замок ехал совсем не тот солдат, что ещё недавно въезжал в Малую Рютте. Не тот солдат встречал молодого коннетабля, который вот— вот п…
— Да-да, барону, — согласился Томас. — Так что, звать мне господ юристов и бухгалтеров.
— Семнадцать. — Он на секунду задумался. — Нет, шестнадцать лет назад.
— Не по закону так! Не по божьему, не по человеческому! Пусть барон меня осудит!
— А в сторону, в бок, — командовал монах, — так не болит?
— Ну, так расскажи господину коннетаблю, и только правду говори. Запомни, только правда спасет тебя от виселицы.
— Нет, вас посветит наш граф. — Отвечал барон.
Он получил страшный удар в грудь. Стилет улетел в темноту, а сам солдат сполз по стене и улегся в лужу.
— Не знаю, грамотна ли Франческа, но рассказчица она прекрасная, судя по словам моей бедной девочки. — Женщина мгновение молчала. — Хотя я думаю, что Франческа грамотная. Она знала кучу анекдотов из …
— Что б ты поносом изошёл, — завыла Хильда, одевая нижнюю юбку. — Ироды вы все, зачем добрым людям такое показывать!
— Дальше говори, — не отставал от него Сыч.
— Ну что ж, поступайте, как считаете нужным, — произнесла фрау Анна холодно. Но помимо холода в ее словах чувствовалось ещё и раздражение, а может быть даже и отчаяние.
— Неплохой конь, — сказал купец Рицци, осматривая жеребца.
— Я не посылала, господин, — почти стонала повариха.
И тут в залу вбежал стражник. Встал. Стоял, ждал, пока на него обратят внимание.
— Тогда простите, — сказала девочка. — Если вам что-то прибрать, постирать или помыть нужно — то я согласна.
— Кто это сказал? Кто говорит один за всех? Пусть назовет свое имя!
— Собрал, молодец. Будь готов ехать в любой момент.
— Да я за детей волнуюсь, как их тут оставлять, когда медведи на людей по ночам кидаются, да когда люди пропадают.
Тут же перед парнем появилась большая кружка с пивом.
— Не разговаривайте, господин, я вас порежу, — пыхтел Ёган, брея Волкова.
— Тогда поспешим, — солдат пришпорил коня.
И тут вурдалак снова завизжал, да так, что один из стоявших перед солдатом стражников бросил копьё, закрылся руками, как будто руки могли защитить от визга, кинулся бежать по болоту. Визгом этой твар…
— Отойдите от коннетабля, расступитесь, какого дьявола собрались, идите работать бездельники.
— Видно парень еще не определился с этим вопросом, — сказал сержант. — У него еще есть время.
— Господин, — сказал сержант. — Нам, что ж, придется к нему в склеп лезть?
— Всем. Первым рассказал паломникам, но они не верили, говорили, что сказки, но проверить не захотели, хотя я предлагал им подняться к нам на перевал. Они предлагали молиться побольше, я уже думал, ч…
— Не хочу заголяться перед другими мужиками, глазеют они.
— А, может, и кабана дикого, — заметил солдат.
— Ты только гляди, чтобы там тебя не зарезали, а то вдруг, поймут, что ты мои глаза в трактире.
Волков уже его не слушал. Он подъехал к мужику, который стерег его добро, слез с коня, кинул ему поводья.
— О, так вы волнуетесь о женщинах? А на южной дороге вы приказали повесить двух мужиков, за просто так.
— Ну, рассказывай, — сказал епископ. — За что барон заплатил тебе семь цехинов?
— Он опасен, господин барон, серьезно опасен.
Женщина говорила спокойно и твердо. Перечить ей было бы не вежливо.
— А раз интересно так копи деньгу да приходи, — с вызовом подбоченилась Брунхильда, — я тебе за ночь всё расскажу. Что захочешь.
— Рад приветствовать вас, господин граф, и вас, господа.
— В арбалетчики тебя тоже не возьмут. Потому что эти мерзавцы о себе слишком большого мнения. Абы кого со стороны не принимают. Да и арбалет простой ты натянуть не сможешь, а на арбалет с ключом нужн…
— Мужика… Здорового мужика, лапища-то вон какая, полторы моей.
— У нас нет, а в Верхней Рютте есть. Там и кирха есть, и коновал, и кузнец. А у нас только харчевня для поденщиков, да для прочей голытьбы.
— Я знаю — знаю, я сейчас, не об этом. Я вижу, вы из тех гордецов, что второй раз просить не будут, поэтому повторяю, можете просить меня, о чем хотите. Я сделаю все, что в моих силах, чтобы помочь в…
«Сначала коннетабля, который стоит, разинув рот и выпучив глаза, он и мечем взмахнуть не успеет. Затем один займется мной, а остальные быстренько зарежут двух деревенских вояк, а потом всё… Мне конец…
— Всё верно, — кивал епископ, — всё верно. Только сейчас он не многолюден, там чума. Чума ушла из земли Ребенрее ещё зимой, пошла на север, а там задержалась. Они живут по Лиденгофскому праву, поэтом…
— Я уже писал о вас епископу, а епископ упоминал про вас курфюрсту-архиепископу. Тот сказал, что вы достойны награды за дела свои. Запомните сын мой, и друг мой, если предложение местных нобилей вам …
А у Волкова не было сил даже ответить ему.
— Не знаю. Благородным всегда чего-то не хватает. То земель, то денег.
— Как правило… Корпорации, роты, набираются в одной местности, там все друг друга знают, а зачастую еще и родственники. Ротмистры за этим следили, чтобы родственники всегда свое получали. Чтобы офице…
— Запомни то, что ты сейчас сказала, — ответил Волков.
— Иди, — сухо сказал Волков, которого начинал раздражать этот мужик.
Островок был маленький, стали искать — стали находить ещё плохо обглоданные кости.
— Да? — С недоверием спросил мальчик, глядя на барона.
— Да, а у Клауса еще рогатина. А вы что, сомневаетесь во мне? — Чуть обиделся барон.
— Черта с два от него дождешься, это баронесса прислала, — сказал солдат, садясь на кровать. — Поставь кувшин и помоги снять сапоги — мокрые насквозь.
— Вы убили вурдалака, нужно снять доспех, плечо поглядеть.
— Болван ты. Вот скажи мне, мы засветло до города доедем?
— Не врал бы ты — никаких денег тебе это не стоит. Хворост тебе работник твой собирает. На простыне я только одну ночь поспал, да и стирать ее ты дочь бесплатно заставишь… Ладно, я не про это.
— Мы вам так благодарны, не иначе как Господь послал вас, мы молимся о вашем выздоровлении.
— Что, старая, испугалась? — Спросил солдат, подходя к ней. — Видать, не ждала, а, говорят, ведьмы — ведуньи, наперед все знают.
— Наш трактирщик. Авенир бен Азар. Его трактир прямо напротив церкви.
— Ну, что ж, — Ёган подъехал к семье и, не слезая с лошади, дал старшему четверть хлеба. — Держи, поделись с малыми.
Конечно, это было бы приятно, если бы это все так не смущало. Непривычно ему было слышать восхищенные интонации в свой адрес. Но головы к говорившим он не оборачивал, гордо и сурово следовал вперед. …
— Притомился, — устало ответил солдат и вздохнул, — как будто лужу пытаюсь плетью высечь. Плетью машу, а толку нет. Что ни бы ни сделал, а делать ещё больше делать… И ни конца этому не видно ни краю……
— Видимо я, барон не любит такую деятельность.
— Я здесь, господин, — донеслось из-за двери.
Солдат молча снял с седла мокрый плащ, кинул его мужику через плечо, скинул мешок с доспехами на траву, морщась от боли, залез в седло.
— К вашему, экселенц, к вашему. Только не в сам замок, туда бы его не пустили, стемнело уже. А пошёл он к башне, к самой большой.
— Все, да не все, — заметил Бартезо, — заряжай, давай и целься, но не стреляй, пока не скажу.
— Мне велено дождаться ответа, — сказал гонец удивлённо.
— А что там? Пшеница? — Спросил солдат, поглядывая на поля, мимо которых они проезжали.
— Приготовьте мне все это к следующему визиту, буду хранить зубы.
— Да не ведьма она, или ведьма. Чёрт её разберёт, вроде не злая она, — ответил сержант. — Старое кладбище по правую руку будет, а ее дом по левую, там она и живет, наш поп ей ближе селиться не велел.
— Даже не смей бояться, а уж если боишься, то не смей показывать. Понял меня?
Волков повернулся и пошёл к двери, пряча бумаги в кошель, а баба трактирщика вроде уже замолчавшая вдруг снова заголосила из-под перины, а затем раздался грохот. Солдат и все остальные обернулись. Ав…
— Стекло говорит, что вы и во сне, и наяву алчите госпожу Хедвигу, — сказала Агнес.
— Господин, — мялся трактирщик. — Я не заработал четыре талеры за день. Выручка и правда вчера была большая и почти дотянулся до четырех таллеров, но господин забывает, что это был день выступления л…
— Ясно, сейчас мы пообедаем, и пойдете отдыхать.
— Я видел, как ты облегчаться и кинулся задом в дверь. — Заметил солдат Сычу.
— Холопы, почему без стука? Кто позволил?
Никогда в жизни ничего подобного с ним не случалось. Его награждали и одаривали, перед строем, его хвалили, ставили в пример, ему присваивали звания, но вот такого общего признания он никогда не доби…
— Пол крейцера с человека? — удивился Волков.
— Дай мне семь цехинов, возместишь всё из казны, барон мне должен, но сейчас у него нет. Эта тварь, — солдат кивнул на Франческу, — его обворовала.
— А для кого же? — Испуганно спросил Ёган.
Солдат вышел на улицу, там шел дождь, и было свежо. Он с удовольствием вздохнул и стал готовиться к разговору с госпожой Хедвигой. И тут он вспомнил, что госпожа вошла не через общий вход, значит, мо…
— Потому, что скоро я получу рыцарский статус, и вам придётся стать женой ничтожества.
— Там старое кладбище, да и хибара ведьмы нашей, — отвечал мельник.
— Слушай меня, болван, нужно просто кинуть в него топор и всё. — Говорил Волков тихо, что бы другие не слышали. — Просто кинешь в него, отвлечёшь внимание. Нужно будет отвлечь его. Понял?
Слуги начали носить еду. Седой Ёган распоряжался со знанием дела. Сначала принесли петуха в вине, в большой чугунной кастрюле. Петух еще кипел и невыносимо хорошо пах. Затем на стол поставили блюдо с…
Ворота открылись, и солдат въехал во внутренний двор монастыря. Толстый монах закрыл за ними ворота.
— С завтрашнего дня ты будешь помогать вот этому молодому человеку хоть пару дней. Он будет управляющим… пока.
Барон был пьян, весел и задорен. И солдат понял, что живым его упыря не видеть. Он вздохнул. А невдалеке, в зарослях рогоза, уныло и натужно заревел раненый упырь. Кони как с ума посходили, Волков ед…
— Господин, — произнёс стражник, с трудом переводя дыхание после бега, — висельник пропал.
— И то верно, — Сыч поскрёб небритый подбородок, — а может барыня только трактирщику доверяет. Или боится, что проследить смогут.
Спал он плохо, ломило ногу всю ночь, приходилось ворочаться, что бы найти положение, в котором нога не болит. Дождался утра, а утор выдалось дождливым. Серый свет, едва проник в окно, как в дверь пос…
— А я конюх. Этому коню пять лет. Смотри сюда: все зубы целы. — Он показал зубы коня. — Всю жизнь в стойле стоял, не надрывался. Не ранен, не болен, хорошо кован. Отличная выездка. С умом будешь торг…
— Конечно, все время воруют. Все воруют. До уборной дойти некогда, все следить приходится.
— Что ещё за гости? Откуда? — недоверчиво спросил Волков.
— Успокойтесь, у вас будет удар и вам придется остаться тут надолго.
Волков не без удивления смотрел на огромного седеющего мужа с усами, воина в кольчуге и при мече, в начищенном шлеме и не верил, что это говорит он.
— Фу… Где жрал, там и гадил, что ли? — морщился Ёган.
— Был, господин. Кони кормлены и ваш, и ихние. Все седла и уздечки я сюда принес.
— Да, господин. А сколько гости будут гостевать?
— Все, мы уже зашиваем, — продолжал монах. — А потом я дам вам сонных капель. Ночевать будете тут, а завтра посмотрим, что будет с раной.
— Погибните за просто так, — сказал ему солдат.
Старый барон и молодой поддерживали ее, и солдат просто не смог отказать.
Вскоре собрались все: подъехал Сыч, подошел Клаус с собаками. Решали недолго. Клаус и два стражника стали рубить рогоз на краю болота, прорубая ход. Упырь, видя, как к нему приближаются, с хрустом и …
— Вижу то я не очень хорошо, но вас я не спутаю ни с кем из местных.
— Вы не в праве! — Воскликнул отец Виталий.
— Последние триста лет недолюбливают. Бюлофы и Ребенрее родственники, постоянно рядятся из-за спорных земель и стародавних обид, наше графство, тоже предмет раздора. Так, что они никогда не упустят в…
— К черту золото, — сказал Волков. — Говори, от кого твой сынок кривобокий письма носил?
— Первым делом выяснил, кто у вас владеет ламбрийским и умеет писать на нем.
А солнце разгоняло туман, светило не через облачка, не лучиком, а жарило во всю мощь солнцем уходящего лета. Оно осветило мерзкое, запущенное, старое кладбище, разогнало туман, а заодно и мрачное пре…
Отпирать особо и не пришлось. Ёган просто поднял петлю и откинул крышку. Все попытались заглянуть в ларец одновременно. Ёган светил лампой, а сержант факелом. В ларце все увидела красивую синюю барха…
— Ну, пошли тогда, — Волков встал. — Монах, пошли, поможешь мне на коня сесть.
— Фолькоф, какого дьявола, что за балаган?
— Фон Тиллер, вы можете продолжать? — Спросил его один из своих.
— А вы, из каких Гиршей? — Спросил управляющий, откладывая бумагу. — Из тех, что из Креденбурга? Или из тех, кто из Байронгоффа?
— Да, я дурак, — сказал солдат, — умный бы давно раскусил вас. И уехал бы. Вы бесчестный человек, барон!
— Да, но они того стоял, господин коннетабль. После аудита вам эти деньги вернутся сторицей.
— Место безлюдное? — удивлялся Волков. — Да побойтесь Бога, где же безлюдье? Большое село, церковь напротив, замок рядом, трактир за забором, два больших города в одном дне пути отсюда, монастырь ряд…
Епископ усмехнулся и посмотрел на монаха, а тот скептически поджал губы.
— Замолчи, — он сделал глоток из кубка и спросил у Волкова: — так что вы хотите сказать, что мои люди воры?
— Господин коннетабль, — вдруг заговорил священник, который стоял между ними, — барон просто хочет, что бы вы отвели эту несчастную в подвал, а завтра препроводили её к ландфогту.
— Да вы просто не видели главных, — заявил мальчишка.
— Да, я кину топор в вурдалака, господин.
— Сейчас, о звезды моего сердца! — Звонким и чистым голосом отвечал менестрель. — Сейчас я буду вам петь.
Стали собираться, Ёган седлал коня солдата, а стражники поймали коня барона, привели ему его.
Епископ, видимо, наелся, он лениво ковырял ложкой взбитые сливки с ягодами. Теперь он не казался солдату истеричным барином. Солдат видел, что перед ним сидит тонкий интриган, мастер политики, обмана…
— Никому ты ничего не принесешь, — сказал мордатый стражник уже без ухмылки, — мы всё заберем и всё сами посчитаем.
А тот все кланялся и улыбался своими удивительными зубами, а болваны ему все хлопали, улюлюкали, стучали кружками, а местные девки повизгивали и кричали: «Спой нам, ла Реньи, спой!»
— Последние дела мои не принесли мне того, что я заслужил. Синьоры охотно обещают, но неохотно выполняют обещания.
— Сядьте немедленно! — Сурово сказал отец. — Ведете себя как пьяных холоп в трактире.
— Нет, ничего, — солдат откинулся на подушки, загадочно улыбнулся, — всё хорошо, всё хорошо.
Они уселись за стол, слуга подвинул стулья госпоже, а потом и солдату.
— Сержант, — солдат остановился, кивнул на дверь.
— Ваша оценка, господа, для меня очень много значит, — солдат снова поклонился, — но, кажется, это не последний людоед в вашем феоде.
— Ну, значит, оброк возьмут или на барщину лишний раз погонят, — не сдавался мужик.
Волков только плюнул с досады, и все поехали обратно в замок.
— Да? — Хозяин харчевни чуть растерялся. — Ну а…
— Сгниете в подвале, — закончил Волков и приказал стражнику: — На место его.
— Эй, — окрикнул парня крупный мужик в замызганном камзоле. — Ты чего тут?
— Это примерно пятьдесят коров. — Прикинул Волков.
— Прикуси-ка язык, — сказал Волков. — Разговорилась.
— Гирши? Эта семейка ростовщиков из Креденбурга?
Ёган вздохнул опять и полез в кучу, где были сложены доспехи и оружие.
— Жалко женщину. — Сказал Ёган. — У нее месяца три назад пропала дочь.
— Это рыцари ближнего круга Карла-Оттона четвёртого, курфюрста фон Ребенрее. Понимаете? — Продолжал барон. — Я немного знаю одного из них, я с ними поговорю.
— Это наши соседи, некоторые приехали с жёнами и детьми.
— Да нет, вроде выжил. То-то и оно, что даже вы спросили, а ей все равно, она как ехала, так и ехала. Любой человек, даже такой как вы, жалость бы проявил…
— Не было, — ответил сержант, — только эти.