«Надо дурака научить хоть меч из ножен доставать, — подумал Волков, — и заставить его каждый день заниматься с оружием».
Он уставился на солдата, ожидая ответа, а тем временем фон Фальц подъехал ещё ближе. Теперь он стоял от Волкова на расстоянии вытянутой руки.
Волков говорил специально громко и все находившиеся в харчевне внимательно слушали его.
И тут вурдалак, щурившийся до этого от солнца, вдруг широко открыл глаза, остановился, и замолчал, словно прислушиваясь к чему-то. Застыл, а из чёрной дыры в голове выползла струйка белого дыма. Он зашипел, словно огромный кот, широко разинув пасть, и с силой сдавил виски руками. Так и стоял с широко открытыми глазами. Уже и солнце его не пугало.
И в это мгновенье солдат почувствовал, как больную левую ногу заломило. Да так, как будто рана открылась. И судорога пошла от нее в левую руку, и заныло плечо забытой болью, и грудь заломило как прежде, а во рту появился железистый привкус крови.
— Нет, монсеньор, — ответил солдат. — Матушка привела меня в лоно истинной Церкви.