Все цитаты из книги «Инквизитор»
— Господин барон, вчерашнего кубка мне хватило, — произнес солдат.
Но Волков его уже не слушал. Он глядел на приближающего сержанта и думал о том, будет ли он говорить с ним сидя на коне, или все-таки слезет.
— Да рахобы и шваль мне без интереса, — объяснял Сыч.
Он уже в открытую смотрел на окна госпожи Хедвиги, и кричал именно туда.
— Не врал бы ты — никаких денег тебе это не стоит. Хворост тебе работник твой собирает. На простыне я только одну ночь поспал, да и стирать ее ты дочь бесплатно заставишь… Ладно, я не про это.
— Да неужели? А как называются люди, нападающие на дом беззащитной женщины, да еще и скрывающие свои имена?
— Ну, так расскажи господину коннетаблю, и только правду говори. Запомни, только правда спасет тебя от виселицы.
Волков только плюнул с досады, и все поехали обратно в замок.
— Он возвращается с рассветом. Один раз нёс что-то.
— Я знаю — знаю, я сейчас, не об этом. Я вижу, вы из тех гордецов, что второй раз просить не будут, поэтому повторяю, можете просить меня, о чем хотите. Я сделаю все, что в моих силах, чтобы помочь в…
— Я буду в приёмном покое, — чуть не на ходу крикнул Ипполит. — Я вам там всё объясню.
— Стойте, бежит за нами кто-то. Рукой машет.
— Так вы мне скажете, кто это? — Спросил солдат, обращаясь к госпоже Анне. — Это не любопытство. Мне нужно знать, с кем мы воюем.
— Что, честь дамы? — барон уже откровенно злился.
Они спустились в залу, ужин, действительно, был уже готов, и стол был уже накрыт. Солдат с удивлением увидел блюдо, которого здесь не должно было быть.
— Встал уже, — сказал Ёган, идя к двери и отпирая её.
— Тут можно сгинуть, брат, — сказал он коню. — Исчезнуть, как будто и не было. Два, три дезертира с арбалетом — и все. Даже костей не найдут. Да и кто искать-то будет?
— А в сторону, в бок, — командовал монах, — так не болит?
— Живый в помощи Вышняго в крове Бога небесного водворится, — затараторила девочка, — речёт Господи заступник мой, прибежище моё…
— Так, это, гадил он тут, — пояснил Клаус.
Девушка посмотрела на него настороженно и с подозрением.
«Мой господин сдерёт с тебя кожу», — донеслось до солдата. А он даже не смог понять, слышал ли он это или ему показалось.
— Я не посылала, господин, — почти стонала повариха.
— Да, я дурак, — сказал солдат, — умный бы давно раскусил вас. И уехал бы. Вы бесчестный человек, барон!
— Значит глазомер, и понятие о расстоянии имеешь.
Никогда в жизни ничего подобного с ним не случалось. Его награждали и одаривали, перед строем, его хвалили, ставили в пример, ему присваивали звания, но вот такого общего признания он никогда не доби…
Может быть, в лицо своему убийце. К нему снова пришло, подзабытое уже, чувство войны. Чувство стояния в строю, когда вот-вот люди стоящие справа и слева от тебя заорут, загремят латами и оружием и дв…
— Что за дурь? Я же не девица. Я, что, до монастыря один не доеду?
— Конечно, все время воруют. Все воруют. До уборной дойти некогда, все следить приходится.
Он вдруг обернулся и негромко заговорил, но говорил он так, что служанка сразу затихла, словно подавилась криком своим.
— Ну, раз так, — нагловато заявил юноша, — то и денег вы не получите. Как говорится, нет подписи — нет золота.
— Если вы не передумали, барон, с чего передумывать мне? — Отвечал Волков.
— И тебе, брат-солдат, здравым быть. — Отвечал тот, кто был в кожаной рубахе с заметным южным акценттом.
— Ты вроде как бывший лучник? — Спрашивал старик.
— Потому, что скоро я получу рыцарский статус, и вам придётся стать женой ничтожества.
— Ну, рассказывай, — сказал епископ. — За что барон заплатил тебе семь цехинов?
— А сколько из них на барщине, а сколько на оброке?
— Он опасен, господин барон, серьезно опасен.
Люди, сидевшие за соседними столами, дружно засмеялись.
— Рад приветствовать вас, господин граф, и вас, господа.
— Кстати, коннетабль, а вы будете в кольчуге? — Спросил фон Плезендорф.
— У нас нет, а в Верхней Рютте есть. Там и кирха есть, и коновал, и кузнец. А у нас только харчевня для поденщиков, да для прочей голытьбы.
— Да, кстати, господин барон, а могу ли я задать пару вопросов служанке вашей дочери? Не дает мне покоя ее происхождение и письмо дезертиров.
— Не помню. Может, в чунях, может, в деревяшках. Но не босой точно.
— Холоп управляющего три раза в трактир прибегал. Три раза какие-то бумаги приносил. Соллон бумаги жидку отдал, бумаги, думаю, ценные.
А у Волкова не было сил даже ответить ему.
— Что ещё за гости? Откуда? — недоверчиво спросил Волков.
— А вон там лошадь наша дохлая была, — вдруг вспомнил Ёган. — Помните ее?
Барон был пьян, весел и задорен. И солдат понял, что живым его упыря не видеть. Он вздохнул. А невдалеке, в зарослях рогоза, уныло и натужно заревел раненый упырь. Кони как с ума посходили, Волков ед…
— И в харчевне в малой Рютте народ на полу спит.
— Нет, сваты сто раз приходили, да папка не благословляет.
— Книги разные, пращуры наши были мудры. Философы были, геометры, богословы, ботаники.
— Муж? — Госпожа словно осеклась, голос её уже не звучал грозно.
— Успокойтесь, у вас будет удар и вам придется остаться тут надолго.
Франческа опять не ответила, смотрела на камни мостовой и не поднимала головы.
— Жидок их прочел, и под рубаху спрятал, к сердцу прижал.
— Успокойся, Удо, — оторвал его руки от лица Франчески солдат, — ты её задушишь, гляди, посинела уже.
— Да, господин. А сколько гости будут гостевать?
— Я ловкач? Вот уже не считал себя таковым.
— Да, а почему ты не посадил меня за тот свободный стол?
— Аккуратнее, господин, вы так расшибетесь, — Ёган поймал и удержал солдата от падения.
— Надеетесь, что проживёте тихую жизнь? После того как стали героем? Думаете, вам дадут тихо прожить? Только если сбежите куда-нибудь, где вас не знают. Но ведь вы сбегать не собираетесь, я слышал, ч…
— Маловато ему, — возмущался Ёган, — мужик на такие деньги со всей семьёй месяц живёт.
— Так-то бабы начали. Из-за мест. Сначала не хотели становиться торговать там, где лужа, все хотели, где сухо. Ну и начали за космы друг друга таскать. А там и мужики пришли. Крутец велел лужу засыпа…
— Да что ж такое, покоя нам нет. Мы еще не обедали даже сегодня, — возмущался слуга.
— Здешние мастера делает седла не хуже, и просят за них семьдесят крейцеров.
Как только вы получите рыцарское достоинство, я сам отволоку Хедвигу под алтарь, как бы она не царапалась, как бы не бранилась…
Он, Ёган, сержант и четыре стражника двинулись к трактиру. До него чуть не доехали. Спешились. Одного стражника оставили с лошадьми, остальные вошли во двор трактира. Дворовый дед хотел было что-то с…
— Ну, что ж сказать. С плечом у вас не все так плохо, как казалось.
Слуга стал складывать на стол седла, роскошное ламбрийское оружие, великолепную ламбрийскую броню, сбрую. Солдат чувствовал себя нехорошо, но сразу в уме прикидывал, сколько это стоит. Сумма выходила…
— Добрые люди Рютте и пришлые, ваш барон пригласил меня для работы, я её исполнил. Надеюсь, что вы все довольны моей работой. Думаю, что теперь вас обворовывать не будут, и ваши дети будут спокойно х…
— И что ж, хозяин много берет? — спросил Волков.
— При палаче состоял. И секретаря суда пожелания выполнял.
У ворот монастыря, на бревнах и пеньках, сидели люди. В основном бабы с детьми, но были и мужики. Все хворые и один увечный, с замотанной в окровавленную тряпку рукой. Его поддерживал мальчишка.
— Ладно, значит, оба встанете вторым рядом. Первым рядом встанем мы с коннетаблем. Ты за мной, а ты за коннетаблем. Сразу выставите копья вперед, только не суй мне его подмышку, возьми чуть правее, б…
Вскоре собрались все: подъехал Сыч, подошел Клаус с собаками. Решали недолго. Клаус и два стражника стали рубить рогоз на краю болота, прорубая ход. Упырь, видя, как к нему приближаются, с хрустом и …
— А… на ручках бороться хотите? — Обрадовался Ёган. — Ну, давайте.
Он заметил, как барон чуть выпрямился после его слов и даже чуть улыбнулся.
— А ты мне за это скажешь, от кого было письмецо. Да? Скажешь? Что было в бумагах? Ну! Говори, господин, коннетабль ждёт.
— Господин, — искренне удивился Ёган, — а как же вы без меня?
— Сейчас, о звезды моего сердца! — Звонким и чистым голосом отвечал менестрель. — Сейчас я буду вам петь.
— Ой, да отвяжешься ты от меня?! — Заорала девица на весь двор. — Зачем пытаешь?! Через кусты он шел, — она зарыдала, — по болоту.
— Приготовьте мне все это к следующему визиту, буду хранить зубы.
— Место безлюдное? — удивлялся Волков. — Да побойтесь Бога, где же безлюдье? Большое село, церковь напротив, замок рядом, трактир за забором, два больших города в одном дне пути отсюда, монастырь ряд…
— Вы с Господом? Обговорили? — Священник улыбался. — И что решили?
А тот все кланялся и улыбался своими удивительными зубами, а болваны ему все хлопали, улюлюкали, стучали кружками, а местные девки повизгивали и кричали: «Спой нам, ла Реньи, спой!»
— Черт его знает. И еще и мой управляющий. Я просто просил принести мне денег, когда были нужны. Он приносил, я подписывал бумаги. Потом еще подписывал бумаги, чтобы погасить проценты. Черт их знает,…
— А чего это задохлая? Добрая была скотина. Знаешь сколько я с нее мяса взял?!
— Да, да, сын мой. Ваш наниматель вздорный пьяница, задира и дуэлянт. Жадный человек, дерущий со своих холопов последнее, — монах вздохнул. — Люди его — самые бедные в графстве, стыдно сказать, но на…
— Нет, было темно. Все, что мы видели с моим слугой, — это огромные зеленые глаза. Кони наши взбесились. Мне своего коня удалось остановить только в деревне, а моего человека лошадь вообще выбросила …
— Не может быть такого. Кто-то лез через кустарник. Здоровый, как бык. Ветки трещали.
— Ну, пошли тогда, — Волков встал. — Монах, пошли, поможешь мне на коня сесть.
— Парка коров на жаркое, пять свиней, два десятка куриц, пуд сыра и пуд колбасы, пять бочек пива и браги, детям пряники, незамужним девкам ленты. Подготовьте все это к следующему воскресенью.
— Ах, вот для чего, эти славные господа приехали в Рютте, — язвительно заметил солдат, — Они приехали сюда хвастаться могуществом своего сеньора. Ну что ж, господа, мы вас слушаем, расскажите, как вс…
— Держаться надо от них подальше — вот, что я скажу. Ведьмы — они бабы очень паскудные, а наши так особенно.
Туч на небе не было, а солнце ещё не встало, когда он был уже на ногах и молился с братьями монахами. Отец Матвей молился рядом как все, разговоров больше не заводил. А Ёган уже ушёл седлать лошадей.…
— И помните, ничего страшного не произошло. Если решитесь, езжайте в Вильбург, к ночи будете там. А еще день пути и будете в Шреенбурге. И вы получите там все, что заслуживаете. И герб, и должность, …
— Зад у нее волшебный, у нас один мужик говорил, что дал бы крейцер, если б она позволила хоть один палец ей в зад засунуть.
— Господин коннетабль серьезен как никогда, — ответил солдат.
Тут же был небольшой стол, на столе стоял кувшин с водой и канделябр с двумя свечами. На стенах висели старые, ветхие гобелены, которые колыхал сквозняк. В стене был маленький камин, рядом с которым …
Епископ, видимо, наелся, он лениво ковырял ложкой взбитые сливки с ягодами. Теперь он не казался солдату истеричным барином. Солдат видел, что перед ним сидит тонкий интриган, мастер политики, обмана…
— Что значит, такой как я? — спросил Волков, укладываясь на перину.
— Никому ты ничего не принесешь, — сказал мордатый стражник уже без ухмылки, — мы всё заберем и всё сами посчитаем.
— На войну поехал и пропал. Солдаты, что с ним были, вернулись, а он — нет. Ранен был. Поехал, наверное, домой, а по дороге его дезертиры убили где-нибудь.
Ворота открылись, и солдат въехал во внутренний двор монастыря. Толстый монах закрыл за ними ворота.
— Не пугай меня, свиноед гойский, ублюдок.
Дорога была не близкой, Солдат гнал коня, что бы до темна, проехать как можно больше. А сам думал и думал. Как бы, не мечтал он о дочери барона, а про госпожу Анну, никогда не забывал. И теперь он га…
— На мельницу приехал человек, говорит, что поутру на него напал огромный желтый мужик, упырь, наверное.
Еще совсем недавно господин, управляющий Соллон, был похож на богатого землевладельца. Его камзол цвета горчицы с пышными рукавами и с разрезами на алой подкладке, штаны с буфами, бархатный берет, ли…
Епископ усмехнулся и посмотрел на монаха, а тот скептически поджал губы.
— И то верно, — Сыч поскрёб небритый подбородок, — а может барыня только трактирщику доверяет. Или боится, что проследить смогут.
Не слушая ни уговоров, ни разговоров, кое-как, одевшись, она кинулась прочь из покоев.
— А сержант поутру взял жаровню и поехал в трактир воров ловить, — сказал Ёган, подавая полотенце.
У входа в зал было позволено стоять старостам деревень и лучшим из мужиков с их женами. Также без спроса в зал пролезла придворная челядь, и даже кто-то из мастеровых, что жили в Рютте, узнав о суде,…
— Она убийца, она напала на вашу жену и сына. Неужто вы её отпустите? — Удивлялся солдат, но он начинал понимать, что доводы его бессильны.
— Господин, это не кошка наблевала, никакая кошка столько не наблюёт. — Ёган не закрывал дверь, стоял, таращился на пол у двери.
— Ну, тогда читай, что в книге твоей написано.
— Ну, так скажи мне, куда и откуда шел этот босой? И покажи ка мне его.
Они уселись за стол, слуга подвинул стулья госпоже, а потом и солдату.
— Ты мне бригантину почистил? — напомнил ему солдат.
— Был, господин. Кони кормлены и ваш, и ихние. Все седла и уздечки я сюда принес.
Баронесса с благодарностью поглядела на коннетабля.
— Мне известны люди, знающие толк в подобных делах. Сами они юристы, оценщики и бухгалтера. Они оценивают стоимость поместий при закладах и при продажах земли, и посему сведущи во всех тонкостях.
— Именно так. И помните сын мой, сеньоры мирские служат себе, сеньоры Церкви служат Богу. И Мать Церковь наша воздаст вам больше чем нобили мирские.
«Из него вышел бы неплохой солдат, — подумал он, — из крестьян всегда солдаты получаются лучше, чем из городских».
— И даже, наоборот, с кое-кого мы сами можем собрать. — Вставил краснощекий и довольный собой отхлебнул пива. — А бабы, — добавил он, — тот же булочник должен еще и кормить свою бабу. А ты никому нич…
Барон упал в кресло, схватил кубок, часть вина расплескал, а остальное выпил и ударил об стол кубком так, что он погнулся.
Стояла, смотрела на него своими косыми глазками. Не боялась, не волновалась, она и вправду всё знала, она и вправду была умной.
— Сначала вроде как укусит, а кровь им пить самим не даёт. Даёт только трупы за собой доедать, — отвечал за сержанта монах, так как тот, только открыл рот и молчал, обдумывая ответ, — но это я так за…
— Ну, через плечо глянул, а она сидит на меня бельмо своё таращит.
— Хватит, — сказал солдат, — ни кого ты не проклянёшь, проклятые проклясть не могут.
— Еще раз сравнишь меня с барыней — получишь по заду, а рука у меня тяжелая. Неси молоко и постели постель.
— Жгите её, господин, — кричали люди, — в пекло её. Пусть летит к своему сатане!
— Да, — злобно сказала девушка. — Видела я, как он ему ногой на поясницу наступил и за ногу его дернул, а поясница хрустнула, а упырь моего брата закинул на плечо, — девушка всхлипнула. — А он еще жи…
— Ну, что с вами случилось? — Спросил он, усаживаясь на край кровати.
— Что вам и вашим друзьям здесь нужно? — спросил Волков.
— Вижу то я не очень хорошо, но вас я не спутаю ни с кем из местных.
Монах перелистнул страницу и снова начал читать.
Волков встал и поклонился в ответ. Женщина с ребенком ушли.
— Ну, что ж, послушаю этого ангела. Неси пиво.
— Один добрый купец возит мне рис, сухофрукты, специи и кофе. Сейчас нам его принесут.
— Ты не посмеешь, — она уже кричала, кидаясь следом за ним.
— А раньше он был упитанный, мельник-то. С мужиками говорил — через губу не переплевывал… А сейчас-то истощал. И спесь-то прежняя послетела.
— За трактирщиком следи. И за певчишкой одним. Он мне нужен.
— Значит так, Авенир, ты говорил, что тридцать пять талеров для тебя большие деньги, а сам накупил расписок у этого вора почитай на двести. Думаю, что и тридцать пять найдёшь, найдёшь и отдашь… Через…
— Фолькоф, какого дьявола, что за балаган?
Стали собираться, Ёган седлал коня солдата, а стражники поймали коня барона, привели ему его.
Отличный ужин, разговоры, ни слова о погибших детях, кофе, серебряная посуда, что это красивая, благородная и богатая женщина может хотеть от солдата-простолюдина? Волков был высок ростом, малорослых…
— А кого ж ему искать? — Пережевывал фасоль слуга.
Монах делал вид, что молится. Его костлявые пальцы в оловянных перстнях перебирали четки. На самом деле он не молился, он внимательно следил за солдатом. Густав Адольф фон Филленбург, епископ Вильбур…
— В отличие от вас, я не вор, и законы воинской корпорации чту неукоснительно.
— Это как? — Недоуменно уставился Волков на Сыча.
— А вот зато барону легко, живи, не хочу.
— А вы, из каких Гиршей? — Спросил управляющий, откладывая бумагу. — Из тех, что из Креденбурга? Или из тех, кто из Байронгоффа?
— Я твоих девок оплачивать не буду, — произнёс солдат зло, — Ёган дай дураку двадцать крейцеров.
— Лаз тут, — сообщил он, — в подпол. А я слышу, вроде зовет кто-то. — Повернулся к Ёгану и добавил: — лампу давай.
— Тот стол занят, господин, важными людьми.
— Прикуси-ка язык, — сказал Волков. — Разговорилась.
— А почему вы пришли, когда меня не было?
— Да, — сказал молодой монах задумчиво, — видно, что то недоброе увидала сия женщина в шаре.
— «Да я то что?» — Передразнила Агнес и пнула его в ногу, выбежала из конюшни, забыв свои деревянные башмачки.
— Я ваш господин, — продолжал вурдалак, и орать и приближаться, — повелеваю вам — убейте чужака.
— А это что? — Волков заглянул в повозку купца.
— Да вы просто не видели главных, — заявил мальчишка.
— Писать то не писали, а вот приходить проведать — приходили. Много кто приходил.
— Утром на заре. Велела седлать свою лошадь, ей оседлали, и она выехала со двора, а за стеной её ждал какой-то человек верхом.
— Зачем? — В голосе девушки слышалась насмешка, — тебе, что, нужно кружева нашить, или сделать укладку волос как у меня?
— Ну, хорошо, — кивнул Волков и сказал Ёгану: — Запрягай телегу, в телеге поеду, но коня не расседлывай. В поводу пойдет.
— Меня убьют, тебя повесят, — абсолютно спокойно ответил Волков.
— Да с чего вы взяли, что я вообще справлюсь?
— Это за что еще столько денег? — Удивился Волков, — можно подумать, я тут на серебре ем. Его пиво — это помои. Он его бесплатно должен разливать.
— Болван! Я солдат, а не благородный. Большую часть жизни я прожил в палатке. Спал на земле, и даже на снегу, и в грязи. Половину своей жизни я провел в осадах. Либо ломал стены, либо сидел за стенам…
— Слыхал, он с трёх сторон окружён водами Эрзе, двое ворот, окованных железом, шесть хороших башен. Город огромен, стены новые. Еретики два раза подходили к нему, один раз даже взялись осаждать, да н…
А служанка меж тем взяла полотенце и госпожа подола ей ногу. Франческа её насухо вытерла и вдруг… склонилась к ней и поцеловала. Да она поцеловала ногу госпожи, а госпожа, как ни в чём не бывало, под…
— Оглохли? — Сурово спросил Волков. — Отвечай ты. — Он ткнул пальцем в ближайшего мужика. — Без попа хоронить собрались?
— Эх, — сказал Ёган, — вот это девка, у нас в деревне на нее все мужики облизываются.
— Вот, вы просили, — чуть пришепётывая произнесла она.
— Семнадцать. — Он на секунду задумался. — Нет, шестнадцать лет назад.
— Так кто из вас коннетабль? — Снова спросил кожаный.
— Не-е-е, жену не брату, хворая она у меня. У нее давно пальцы крючит. Она давно в монастырь хочет уйти. Да дети у нас, хозяйство.
— Серебро на железно нипочем не ляжет само, на наконечнике придется ребра насекать.
— Ну, значит, не удавится, дай ему пять крейцеров, а если начнет ныть, напомни ему, что он арбалет хотел у меня украсть.
— Бабье оружие — это ты про яд говорила, которым ты меня отравить хотела?
— Я уже писал о вас епископу, а епископ упоминал про вас курфюрсту-архиепископу. Тот сказал, что вы достойны награды за дела свои. Запомните сын мой, и друг мой, если предложение местных нобилей вам …
— Нет, монсеньор, — ответил солдат. — Матушка привела меня в лоно истинной Церкви.
Они вошли в темный, огромный зал. На стенах горели лампы, но это не добавляло света, потолка солдат не видел. В узкие окна без стёкол кроме дождя ничего не проникало. Какой-то свет давали два подсвеч…
— Черта с два от него дождешься, это баронесса прислала, — сказал солдат, садясь на кровать. — Поставь кувшин и помоги снять сапоги — мокрые насквозь.
— Да, а у Клауса еще рогатина. А вы что, сомневаетесь во мне? — Чуть обиделся барон.
— Я… я не знаю… не знаю я где Соллон… — стал подвывать трактирщик, распаляясь, — Кто вы такой? — Он уставился на Волкова своими глазами, чуть на выкат. — Зачем вы сюда приехали, вот зачем? Что вам от…
Он получил страшный удар в грудь. Стилет улетел в темноту, а сам солдат сполз по стене и улегся в лужу.
Лес плавно превращался в болото, а дорога в неглубокую канаву. Умный конь не хотел идти в воду, аккуратно шел по обочине, и вскоре лес совсем закончился, и за болотом, в серой дымке мелкого дождя, по…
— Так бывает, — философски заметил солдат.
— Что, старая, испугалась? — Спросил солдат, подходя к ней. — Видать, не ждала, а, говорят, ведьмы — ведуньи, наперед все знают.
— Вы не в праве! — Воскликнул отец Виталий.
— Я видел, как ты облегчаться и кинулся задом в дверь. — Заметил солдат Сычу.
Монах, переписывавший книгу, недалеко от них, неодобрительно посмотрел в их сторону.
— Ясно, сейчас мы пообедаем, и пойдете отдыхать.
Сам при этом поглаживал эфес. И тут, прямо из тьмы, на них выскочил конь, с храпом пронесся мимо. Всё, что мог понять Волков, — это то, что Ёгана на нем не было.
— А для кого же? — Испуганно спросил Ёган.
— Уж воняет, господин, — сказал мальчишка и потащил животное вниз.
— Это наши соседи, некоторые приехали с жёнами и детьми.
Ёган вздохнул опять и полез в кучу, где были сложены доспехи и оружие.
За трактиром стилет они не нашли: мусор, помои, кости, обломки бочек и ящиков, больше ничего.
— Да, я кину топор в вурдалака, господин.
— Так, где же вы их видели? — Спросил барон, принимаясь за зайца.
Спал он плохо, ломило ногу всю ночь, приходилось ворочаться, что бы найти положение, в котором нога не болит. Дождался утра, а утор выдалось дождливым. Серый свет, едва проник в окно, как в дверь пос…
— Последние триста лет недолюбливают. Бюлофы и Ребенрее родственники, постоянно рядятся из-за спорных земель и стародавних обид, наше графство, тоже предмет раздора. Так, что они никогда не упустят в…
— Жалко женщину. — Сказал Ёган. — У нее месяца три назад пропала дочь.
— Отворяйте, дьяволы, а то запалю хибару, — орал солдат, ещё сильнее стуча каблуком в дверь.
— Последние дела мои не принесли мне того, что я заслужил. Синьоры охотно обещают, но неохотно выполняют обещания.
— Сержант, — солдат остановился, кивнул на дверь.
— Я много где был. Сейчас порядка нигде нету. Война столько лет идет, да и чума еще.
— Ну, значит, оброк возьмут или на барщину лишний раз погонят, — не сдавался мужик.
— У меня нет таких денег, — вдруг твердо сказал трактирщик. — И вряд ли когда-нибудь будут.
— Хватит. Пол талера это щедро. И еще три дня работы.
— Мы польщены, господин барон, — улыбался магистр.
— Вот и молодец, — сказал одноглазый, доставая из сумки бумагу. — Вот, твой контракт. Как тебя звать, парень? Нужно внести сюда свое имя.
— Ну, место, подходящее для вурдалака, — сказал солдат. — Но ни единого следа.
— Господин коннетабль, поговорить требуется.
Пока она это все говорила, боль, на удивление, прошла, нога почти не болела.
— Доброго здравия вам, господин коннетабль.
Как узнали дворовые о том, что привезли ведьму — Волков не знал. Но пока та валялась в телеге, сбежалась почти вся дворня. Глядели с испугом, как стражники, не шибко церемрнясь, волокут ведьму в подв…
— Я тут! — Донесся из-под пола приглушенный детский голос.
— Не знаю. Может, меченосец? — Робко проговорил мальчик.
— Командует он, — зло шипел староста. — Ишь… Как будто это его вотчина. — И уже громче добавил: — А платить? Платить-то кто будет? Яму то выкопать крейцер будет, да попу за отпой три кейцера.
— О! К дьяволу. Не думаю, что они все врут. — Конечно, барон не собирался сидеть тут целый день.
— На животе панцирь. Шаг вперед, удар в левую ляжку, закрылся щитом, шаг назад. Шаг вперед, удар в пах, закрылся щитом, шаг назад.
— А, так вы про эту? Ну, так что ж, барыня она.
И вдруг, облизав губы, словно съела что-то вкусное, открыла свой беззубый рот и последними зубами вцепилась в раскаленное железо кочерги. Волков так растерялся, что ничего не мог поделать, даже кочер…
— Я его сам видел, так же, как и вас. Конь его почуял и понес, я сам чуть кости не переломал. А что, вам про него уже что-то говорили?
— Ну ладно, — сказал конюх, подошел к кобылке, осенив себя святым знамением, взял ее под уздцы и повел к выходу из конюшни: — А что коннетаблю то сказать?
— В чем дело? — Видя замешательство среди людей, рявкнул солдат. — В чём дело?
— Ну, ежели желаете, чтобы следующий управляющий вас обворовывал точно также, можете быть милосердным.
— Кажется, Клаус нашел лежбище холерного мужика, во всяком случае, следы нашел. Я собрал людей, чтобы убить его или поймать.
— Ты мне это уже говорил, — отвечал Волков, подходя к костру, — если таких, как ты, слушать — зло победит. Впрочем, ладно, послушаю тебя.
— Темень, — сказал сержант, — пока не рассветет, мы даже следов на дороге не увидим.
— Съездим в Рютте, посмотрим, как у аудиторов идет дела.
— Подождите, господин коннетабль, прошу вас, умоляю, нам надо разобраться. — Он продолжал держаться за край стола.
— Не упирайся, Авенир, это только усложнит дело, пошли по-хорошему, кузнец уже тебя заждался.
— Ну, вы старый вояка, с вами опасно связываться, — Волков налил вина себе и барону. — Возможно, он просто решил быть благоразумным.
Солдат чуть растерялся и, думая, как ответить, молчал, и сержант с управляющим молчали.
— Они приехали, — отвечал Томас с заметной долей тревоги.
— Так вот, знай, вонючая амбарная крыса, — заговорил Волков прямо ему в лицо. — Все, что взято в бою, принадлежит взявшему, вне зависимости от того, на чьей земле это было. На земле барона или на зем…
Ёган помог солдату снять кольчугу, и тот немного подремал, сидя за столом, пока готовилась еда.
Из сумрака зала шаркающей походкой старика пришел слуга.
— Ух, — восхитился стражник. — Два из ста шестидесяти!
— Поучим, поучим, — заверил усатый, — наконечники с копий снимем, и будем учить, как нас учили, у нас не забалует.
— Барон, придите в себя, они приехали сюда меня убить и убьют, не сейчас так после.
— Поздравляю вас с очередным успехом, господин коннетабль. Да, да, с очередным успехом. Мы все вами восхищены.
Он сделал знак бабе, и та, чуть не бегом, кинулась на кухню. И через мгновенье вернулась обратно, бережно, на двух руках, неся стилет.
— В донжоне? — Удивился солдат. — А почему не в покоях?
— Нет, господин, я не бедный, и за вчерашний день заработал талер, но такое бывает очень нечасто, господин, у меня большая семья и больные родственники в городе, им нужен уход, а доктора, господин? В…
— Вы убили вурдалака, нужно снять доспех, плечо поглядеть.
— Трупы доедать, — Ёган поморщился и передёрнул плечами, — фу…
«Стены толстые, но не высокие, локтей двадцать. Башен нет, рва нет. Ворота дубовые, на железной петле, но петли в кладке ходят. Три-четыре удара бревном — ворота вывалятся, хотя останутся целыми. Две…
— Да, псалмы она запоминает. Может, и грамоту осилит. И счету научи. Она хвалилась, что умная. Может, оно и так.
— Помилосердствуйте, я с ним за одним столом столько лет просидел.
— Да что вы! Господи, ты меня услышал! Вы даже не представляете, как я рад. Я молил об этом Господа каждый день. У нас, конечно, был коннетабль. Вы же его знали?
— Много было у него денег, — сказал управляющий Крутец, заканчивая счет и записывая цифру в большую книгу.
— Это ещё почему, — искренне удивился барон.
— Не знаю. Благородным всегда чего-то не хватает. То земель, то денег.
— Как кого? Коннетабля и его людей, которых дезертиры порубили. Весь народ на похороны пошел. Думают, раз коннетабля хоронят, то кормить будут.
— Хорошо, — сказал Волков, хотя ничего хорошего в этом не было, он был уверен, что любой из этих господ неплохо стреляет. А Крнкль, наверное, лучший из них.
— Да? — С недоверием спросил мальчик, глядя на барона.
— Да, — мужики закивали. — Соллон, Соллон.
— Хех, он, видите ли, видел медведя на ярмарке. А я их убивал. Я убил двух медведей на ежегодной охоте герцога, и убил их именно этим копьем. Клаус не даст соврать. Вот спросите его.
— И кобылу не седлай, пока в кузню не сводим.
— Да как она снять-то его смогла, — не верил солдат. — Может, кто помогал ей?
— Глядеть в него мне смысла нет, ничего я там не увижу.
— Пойдемте? — Сказал коннетабль. Его едва заметно потрясывало от волнения.
— Что у вас с левой рукой? — Спросил барон.
— Мое дальнейшее пребывание тут, бросит тень на вашу честь. Я должен ехать.
— Почему же? Видел. Почти самых главных еретиков.
— Черта с два у меня есть такие друзья, думаете, мне кто-то даст такие деньги в долг?
— Не забывайте: он еще хотел отравить меня, а отравил мальчишку.
И в это мгновение Волков понял две вещи: во-первых, Стефан знал про яд, а во-вторых, коннетаблю очень повезло, что он не повесил Сыча.
Он вытряс деньги на стол перед Волковым. Денег было немного, но кроме денег там было золотое кольцо. Тяжелое, с красным камнем. А еще там был клочок хорошей бумаги.
— Где шел, где бежал, коней-то не дали нам сегодня, а Клаус велел побыстрее вам доложить.
— Только за счет рыбы, раков, нутрий и живу, а раков не кушаю, шибко дорогие, либо барону, либо в трактир везу. А на деньги хлеб детям покупаю. Раки нам не по карману, господин.
Ёган затянул на нем пояс и вставил в ножны меч.
— Не ври Авенир, говори честно, она поднималась с ним в комнаты?
— Ну, хоть тучки разлетелись. Теперь видать, куда ехать. — Говорил Ёган. — Близко уже. Вон, уже и огонечек видно, что у харчевни висит.
— Ты что монах, никак с нами собрался? — на правах хозяина спросил Сыч. — А монастырь свой бросишь что ли? В расстриги подашься?
— Ага, еще и седло взял. И, скорее всего, взял черного жеребца. Самого дорогого. Да, точно. Вороново взял. — Радостно сообщил Ёган. — Любой бы в его возрасте захотел бы по деревне на таком коне проех…
— Фолькоф, оставьте выстрел за собой, — продолжал барон, всё ещё задыхаясь. — Не стреляйте.
— Так и я о том же, — согласился сержант, — я его рублю, а кровищи то и нету, только жижа желтая течет. Нелюдь…
— Следи за вещами, — сказал он мужику и дал коню шпоры.
— Тихо вы, куда больной рукой машете? Надо вам ее забинтовать. Сейчас позавтракаете — забинтую.
— Вот стремя, ногу давайте. Куда мы в такую темень-то? Я уж думал, мы сегодня тут переночуем.
— Здравствуйте, вы, видимо, тот рыцарь, который сражался с моим мальчиком с дезертирами.
— А как же! Есть лодка, есть. У местного мельника. Только маленькая она, вас перевезет, а коня не перевезет.
— Доброго дня вам, господин, да благословенны будьте.
— Не знаю. — Сказал барон с радостью. — Надеюсь, что так.
— Склеп? — удивленно спросил Волков, — А разве это слово, — он ткнул пальцем в записку, — не «мельница»?
— Не бейте его, господин. Коли нельзя в него глядеть, я и не буду. А коли понадобится — я в него гляну и все увижу, пусть цел будет.
«Барон так долго не продержится, — думал солдат, глядя на кипу бумаг в руках бухгалтера, — заснет хоть и трезвый».
Солдат осмотрелся, еще одна голая женщина лежала на полу между лавкой и столом. Над ней, за столом, сидел длинноволосый дезертир. Он был бос, и свои босые ноги поставил прямо на женщину. Еще один дез…
— Я б тоже дал бы крейцер, я вот думаю, — начал было Ёган.
— Отлично, пусть едут. Начинайте работать.
Все-таки, Волков думал о смерти ведьмы, ел и думал. Думая про неё, он вспомнил про ларец. И пока кухарка приносила ему кусок пирога с требухой после жареной свинины, он приказал Ёгану принести ларец …
— Да на нем все зубы оставишь, — солдат постучал пряником о край телеги.
— Ищите. От чердака до подвала все осмотреть.
— Вон оно как! — Удивлённо сказал сержант. — Поздравляю вас, господин коннетабль.
— Шаг вперед, удар в левую ляжку, закрылся щитом, шаг назад. И еще раз то же самое в лицо.
Он подошёл к солдату и обнял, крепко по-мужски.
— Нет, — возразил солдат, — мы все его поймали, мы все молодцы. Все участники получат награду. Слышишь, уродец?
— Всё, поехали, — приказал солдат, и все двинулись в Рютте.
— Нет, не знаете. Шесть или семь лет назад… Да нет, восемь… Да, восемь лет назад, когда к ней сватался очень знатный человек… Вы знаете, она уже в свои пятнадцать лет была красавицей. Так вот, она за…
— Ах, вот о чем. Отец мой, я солдат. Убивать моя профессия. Двадцать лет мне за это деньги платили. И все попы меня каждый раз на это благословляли. Это мое доброе дело. Так мне говорили мои капеллан…
— Вижу, пьяный вы. Ладно, завтра приду, — она собралась уходить.
Солдат понял, что аудиенция закончилась, поклонился и вышел. Сразу решил пойти к лекарю. Старшего лекаря не было, и его принял юный брат Ипполит. Он смотрел и плечо, и ногу и остался доволен состояни…
— Ну, ты сам этого хотел, — сказал Волков и потянул меч.
— Так с мужиками поехал лес смотреть. У трактира оказался каменный фундамент. Немного леса хорошего и трактир будет лучше старого.
— Вам все равно, а холоп ваш таращится, а монах украдкой глядит, словно ворует. Вроде не смотрит, не смотрит, да и зыркнет.
— Все одно несправедливо все устроено, — упрямствовал Ёган.
— Двое, — тихо сказал госпожа Анна. — Всего двое, но и они старики. Их сюда прислал старый граф десять лет назад.
— Экселенц, не нужно. Нельзя так. У вас и для мужика рука тяжела. Не пойму, как она от первой оплеухи выжила.
— Слушай меня, болван, нужно просто кинуть в него топор и всё. — Говорил Волков тихо, что бы другие не слышали. — Просто кинешь в него, отвлечёшь внимание. Нужно будет отвлечь его. Понял?
— Буду, — ответил солдат, надевая горжет. — Десять лет назад мой друг перед заступлением в дозор, где мы обычно спали, поленился надеть горжет, а еретики сделали вылазку. Вылазка была пустяшной, они …
Он положил бумагу перед бароном и попросил почесть.
Давно, давно он не испытывал таких ощущений: тепло, мягко, сытно, ничего не болит, и не нужно в ночь и в дождь заступать в караул. Вот так и жили благородные. Так жили обладатели гербов. Он думал, ес…
— Да, вы правы, вы правы, мне надо успокоиться.
— А я все-таки считаю, что господин Крутец молод для столь ответственной должности, — сказал нотариус Деркшнайдер.
— Нет, — смутился солдат. — Я хотел задать ей пару вопросов.
— Молодец, сразу видно — человек дела, — он одну за другой выложил на стол перед парнем четыре новеньких серебряных монеты, — гляди, какие красивые талеры. Отчеканены на монетном дворе курфюрста Пенн…
— А сколько лет нужно чтобы научиться мечом… Ну, как вы.
Они сели за стол, где тут же появился трактирщик.
— Арбалет? — переспросил фон Плезендорф. И презрительно фыркнул, — Арбалет оружие черни.
— Нет, что за глупости, Авенир, то было деловое предложение, ты мог его отвергнуть, а мог и принять, это был твой личный выбор.
— В чумной город, да ещё живущий по Лиденгофскому праву, где, скорее всего, не выносят благородных, и где часть жителей еретики, и мне придётся туда ехать? Что ж мне нужно там сделать? Умереть?
— Этот Гирш смеялся над вами и нагло себя вел, и предлагал вам самому искать какого-то Авенира, чтобы долг вернуть. Когда спален трактир — он этого Авенира из-под земли найдет, чтобы деньги вернуть. …
— И вам хорошего дня, добрые господа, — отвечал Волков, приложив руку к груди и чуть поклонившись. Он остановил коня в пяти-шести шагах от них.
— Готов биться об заклад, — настоял молодой управляющий.
— Ага, — кивнул мужик. — В миле от замка.
— Понятно, — солдат немного помолчал, — а там, за рекой, какой-то город был.
— Ваш будущий муж, — громко сказал солдат, подходя ближе.
— Да что ж такое, — на великолепном клинке он нашел маленькую, в толщину ногтя, зазубрину. — Ну надо же, — он сильно расстроился, — надо убираться отсюда побыстрее. Что за места такие поганые.
— Приду, маэстро. — Отвечал молодой солдат.
— Значит нельзя уйти? — не унимался мальчик. — Мне надоело!
Волков не без удивления смотрел на огромного седеющего мужа с усами, воина в кольчуге и при мече, в начищенном шлеме и не верил, что это говорит он.
— Дело правильное, только сажайте их вместе с семьями.
— Говорят, что она была это… того… — Он перешел на шепот, — дети ее были детьми старого графа.
— Точно. Днем и ночью коршуна-ворона ждет. Говорит, что он силы большой. Она боится, что ее господин с коршуном-вороном не совладает.
— Все ли вам нравится у нас, господин? — Спросил трактирщик, елейно улыбаясь.
Всё, что он мог теперь сделать, так это просто сложить руки на груди. Он даже не молился, он не смотрел по сторонам. Он смотрел только на Кранкля.
Два стражника барона, что охраняли Клауса, были весьма не веселы. Промокли насквозь, и, видимо, за глаза проклинали коннетабля, который дает такие глупые задания, но в лицо коннетаблю только вздыхали…
— Урок? И что ж это был за урок? — вкладывая в голос угрозу, спрашивал фон Ленц. — В чём суть урока?
— Так убежала, а денег не взяла. Деньга при нас осталась.
— Это примерно пятьдесят коров. — Прикинул Волков.
— Так молодому графу пятнадцать лет, он с дружками своими паскудными охотится, пьет да девок портит. А барон наш так просто пьет. Не до того им.
— А-а, — догадался усач, — солдатскому ремеслу.
— Бабка моя. Всегда, когда кто-то из детей убьется, она и кровь, и боль заговаривала.
— Как что? Прочитать хотел. Мне отец говорил, что всегда нужно читать, прежде чем подписывать.
Он повернулся и пошел к своей лошади, стараясь не хромать. На выезде из замка он остановился, когда увидел Ёгана. Тот подбежал к нему, был радостен.
— Ёган Шварц, — ответил возница, — купец.
— Повесьте её, господин! Нехай ногами подрыгает! Нас потешит!
— Хватит болтать, — произнес Волков. И, обращаясь к слуге госпожи Анны, сказал: — Передай госпоже, мы будем.
— Ну, здесь подожди, раз в конюшне места нет, а я пойду, гляну, что там за певец.
— Да. Найди там ее управляющего Томаса и скажи ему, чтоб вызывал из города людей для аудита, скажи, чтобы ехали быстрее. Скажи, что господин барон заплатит сорок монет.
Потом они вышли из провонявшего горелым мясом подвала на свежий воздух. Волков поглядел вверх и увидел, что в окне госпожи Ядвиги горит свет.
Теплый ветер рвал тучи, иногда на минуту появлялось синее небо. Дождя не было вовсе. Волков ехал мимо замка госпожи Анны. Конечно, это был не замок, в военном понимании этого слова. Слишком низкая и …
— Чего молчишь? Про Соллона то сразу всё выложил, а тут замолчал.
Посыпаясь, Агнес долго молилась, потом ела — много и жадно, всё, что не дадут, иногда тихо разговаривала с коннетаблем, который задавал ей только один вопрос: как найти вурдалака?
— Есть место такое, — вдруг осмелился, сказал один из стражников.
— А зачем нам красные бархат? — Спросил солдат.
— Вы не видели главных, — снова повторил мальчишка.
— Сержант едет, — закричал со стены один из дворовых мальчишек.
— Держи. Слушай внимательно, не знаю, как всё сложится, но если кровососа удастся вытащить на свет, ты должен кинуть топор в него.
— И кого же из нас вы видите управляющим?
— Иди-ка коней седлай, — сказал Волков и вздохнул.
— Крейцер, — произнёс Крутец, — трактирщик берёт пол крейцера в день с человека за то, что разрешает спать на полу вповалку.
— Ноги-то я не шила ни разу, — сказала девушка.
— Видно парень еще не определился с этим вопросом, — сказал сержант. — У него еще есть время.
— Слушайте меня, своего господина! — Визжал людоед. — Слушайте…
— Меня зовут Хельмут Рутт, я коннетабль барона фон Рютте. Прошу у вас рыцарского одолжения.
— Ну, раз просто для разговора, то пошла в кабак я, потому что папаша мой за муж хотел меня выдать, за слюнявого. Да не пошла я, уж лучше тут на спине работать, чем об коровьи дойки всю жизнь руки ло…
— Авенир, мне нужен ла Реньи, ты понял? Мне нужен ла Реньи.
— Госпожа? — удивился солдат. — А второй кто был? Неужто барон?
— Первым делом выяснил, кто у вас владеет ламбрийским и умеет писать на нем.
— Я здесь, господин, — донеслось из-за двери.
— Не удавится, у него еще два сына есть и две дочери. И еще трактир. Кто ж от такого богатства удавится?
— Тем не менее, я не получил от нее ни пфеннига.
Старый рыцарь летел за уродцем с копьём наперевес, как на турнире и уже у болота, у зарослей рогоза, в рост человека, нагнал его. И со всего маху, как положено, вогнал копьё в поясницу людоеду, так ч…
— Так сержант ещё с ночи на пожарище, — отвечал стражник.
— Да знаю я, — вдруг громко и раздраженно произнес Волков. — В письме написано, — он быстро достал бумагу, — что на мельнице. «Сопляк узнал про мельницу, предупредите человека с мельницы», — снова пр…
— И что всё это значит? Зачем же ты приехал тогда сюда? — Раздражался всё больше поп.
— Там старое кладбище, да и хибара ведьмы нашей, — отвечал мельник.
— Что? — солдат приподнялся на локте. — Я по-твоему душегуб?
— В том-то и дело. — Задумчиво произнёс коннетабль. — Ладно, сейчас кое-что проверим. Ёган, дай мне арбалет.
Солдат подошел к нему, сел рядом и положил перед ним письмо от графа.
— Мы на это надеемся, тем более, что мы ходим сегодня же покинуть ваши гостеприимные места, — говорил Кранц.
— Уродец — не лось, он хуже. Расскажи, как искать будешь?
— Значит, врала мне вчера, когда говорила, что обо мне в шаре ничего не видела кроме ведьмы.
— Я б не хотел говорить по этому поводу, к нашим делам это не имеет отношения.
— Так на заре, — хныкал купец. — Час до вас шел.
— Вон тот меня ножом ткнул, — он указал на одного из дезертиров.
— Пол крейцера в день пойдёт? — Спросил Волков.
— Но ведь указом императора баронам и графам нельзя посвящать в рыцари кого либо.
— Господин, если надо — я могу в стекло глянуть.
В донжоне на первом этаже было тепло. Управляющий Крутец велел разжечь очаг. Он и Волков сидели за столом. Приезжему они присесть не предложили. Богато одетый молодой человек лет девятнадцати стоял н…
— Да, — подтвердил монах, — вы уже на всё графство знамениты.
— Всё верно, — кивал епископ, — всё верно. Только сейчас он не многолюден, там чума. Чума ушла из земли Ребенрее ещё зимой, пошла на север, а там задержалась. Они живут по Лиденгофскому праву, поэтом…
— Что ж, буду чаще ходить без доспеха. Хотя без него чувствую себя не очень уютно.
Прочитав это, Волков молчал. Барон тоже молчал и, глядя на Волкова, улыбался.
— Как правило… Корпорации, роты, набираются в одной местности, там все друг друга знают, а зачастую еще и родственники. Ротмистры за этим следили, чтобы родственники всегда свое получали. Чтобы офице…
— Господин, — мялся трактирщик. — Я не заработал четыре талеры за день. Выручка и правда вчера была большая и почти дотянулся до четырех таллеров, но господин забывает, что это был день выступления л…
— К вашим годам вы сохранили все передние зубы и выглядите бодрым.
— А чего же ему не знать-то? Ему ж поминалку приносят, а он себе их в книгу записывает, скрипит себе пером.
Сидение в подвале очень меняет людей. Староста позвякивал кандалами, шмыгал носом, был сер лицом и изможден, и ни капли былой спеси в нем не было.
— Вот, предупреждал же тебя, дурака, — сказал Волков.
— И куда холоп пошёл? Знаешь? — Спросил солдат.
— Нет, я почти местный. Мой отец был с востока.
— Ну, что ж, — Ёган подъехал к семье и, не слезая с лошади, дал старшему четверть хлеба. — Держи, поделись с малыми.
— Мы с ним слишком мягко, — сквозь зубы отвечал солдат. — Надо было ему язык отрезать, но сегодня я очень милосерден. Потому что скоро меня посвятят в рыцари, и я не хочу омрачать праздник дерьмом и …
— А разве он умеет? — искренне удивился барон.
— Еретики говорят — чья земля — того и вера.
— Гирши? Эта семейка ростовщиков из Креденбурга?
— Сержант, седлай коней, запрягай телегу, четырёх людей с собой берём, Сыч и монах тоже едут с нами.
— Если б знал — сказал, — отвечал Волков и крикнул Ёгану: — Неси ка арбалет! Хочу болты новые проверить.
— Трактирщик, эй, ты, чертов трактирщик, а ну пива, новому бойцу славного капитана Блоха, — заорал на всю таверну краснощекий военный, сидевший по правую руку от одноглазого сержанта.
— Так с графом, — сказал воин с седыми вислыми усами.
— Стекло говорит, что вы и во сне, и наяву алчите госпожу Хедвигу, — сказала Агнес.
— Спалим трактир и поострим лучше старого. Леса кругом много. Мужики есть. Мастеровых наймем. Поставим добрый трактир с конюшнями и амбарами, и будет стоить он нам пятьдесят талеров — максимум.
Честно говоря, солдат и сам уже об этом подумывал. Он уже решил взять Ёгана с собой. Волков понимал, что он с одной рукой он даже коня оседлать не сможет и рассматривал Ёгана как своего слугу. И дума…
— Все, да не все, — заметил Бартезо, — заряжай, давай и целься, но не стреляй, пока не скажу.
— Вы мерзавец, Фольков! — Орал барон. — Какого черта?! Какого черта, почему вы сразу не рассказали мне об том?!
— Надо выяснить, где шлепает, — сказал солдат.
— Помолчи, — прервал монаха солдат, — так, что ты говоришь, настоятель тебя благословил со мной ехать?
— Это рыцари ближнего круга Карла-Оттона четвёртого, курфюрста фон Ребенрее. Понимаете? — Продолжал барон. — Я немного знаю одного из них, я с ними поговорю.
— Если у тебя будут еще вопросы, и ты захочешь их задать, пришли сначала своего холопа, чтобы получить разрешение на это. — Холодно произнесла красавица.
— И что ж со мной никто попрощаться-то не захотел?
— Пусть говорит! — Загалдели посетители, которые стали собирать вокруг их стола.
А солнце разгоняло туман, светило не через облачка, не лучиком, а жарило во всю мощь солнцем уходящего лета. Оно осветило мерзкое, запущенное, старое кладбище, разогнало туман, а заодно и мрачное пре…
Солдат молча снял с седла мокрый плащ, кинул его мужику через плечо, скинул мешок с доспехами на траву, морщась от боли, залез в седло.
— Нет, вас посветит наш граф. — Отвечал барон.
— Я староста, — предупредил тот, пытаясь отодрать от себя руку солдата.
— Да где ж вы были то? — Чуть укоризненно спросил он. — Я вас ищу, ищу…
— К вашему, экселенц, к вашему. Только не в сам замок, туда бы его не пустили, стемнело уже. А пошёл он к башне, к самой большой.
— Вона как оно! — Искренне удивлялся слуга коннетабля.
— Даже не смей бояться, а уж если боишься, то не смей показывать. Понял меня?
— Да помню я, — раздраженно сказал солдат. — Значит, у нашего трое было. Тем более что их самих было двое.
Волков понял, что купцу главное не уступить, и поэтому уступил сам.
— А что там? Пшеница? — Спросил солдат, поглядывая на поля, мимо которых они проезжали.
— За детьми фрау Анны? — Догадался солдат.
В плаще и капюшоне было жарко, поэтому, даже дрянное пиво показалось ему наслаждением, а ла Реньи запел легкую, веселую песенку, про красивую, распутную пастушку, что за пару пфеннигов готова подарит…
Ёган принес поднос, солдат сбросил еду вместе с кувшином на землю и потряс подносом перед носом кухарки.
— Мне велено дождаться ответа, — сказал гонец удивлённо.
— Ты арбалет нашёл? — Спросил он у Ёгана.
— Будешь теперь Яро Фольков, вот. — Он, видимо, остался довольный своей придумкой. — Звучит, а?
— Ну, что ж, значит, быть посему, — кричал солдат.
— Ишь, как за деньгу то человек страдает, без памяти падает, как бы не помер, — произнёс сострадательный Ёган.
— Нет, ничего не выйдет, — сказал он вслух.
— Какой наглый, — вслед ему произнес Крутец. — Думает, что если его семья кредитует герцога Ренбау, то может вести себя невежливо даже в нашем герцогстве.
— «Фить» не получится, — сухо сказал солдат.
— Сгниете в подвале, — закончил Волков и приказал стражнику: — На место его.
— Вы не справедливы, сударыня, — улыбнулся солдат.
— Да не ведьма она, или ведьма. Чёрт её разберёт, вроде не злая она, — ответил сержант. — Старое кладбище по правую руку будет, а ее дом по левую, там она и живет, наш поп ей ближе селиться не велел.
— Наш трактирщик. Авенир бен Азар. Его трактир прямо напротив церкви.
— Так в сапоге было. Вот в этом, — Ёган похлопал рукой по правому сапогу. — Я его с мертвяка то тяну, а она и упала.
— Верно, да вот только никакой купчишка никогда не купит меч с золотой ручкой. Зарежут купчишку за такой меч.
Он выхватил из рукава рубахи нож и кинулся на Волкова. Бабы завизжали. Волков просто выставил вперед меч, меч вошел в правую часть груди и вышел чуть ниже лопатки. Арбалетчик откинулся, выронил нож, …
— Да? — солдат проявил интерес. — Видит Бог, я бы не отказался от помощи.
— Ну? — Нетерпеливо подгонял его солдат. Его начинало подташнивать, и от потери крови кружилась голова.
— Имеете, имеете, — заверил молодой управляющий молодого покупателя. — В землях государя нашего, императора, вы имеете право покупать все, что захотите, кроме земли.
— Хорошо, — управляющий встал, — я сейчас принесу их.
— А расписка у вас имеется? — Поинтересовался юноша ехидно.
А солдат повалился в свои роскошные перины. И начал, было, думать о прекрасной дочери барона, о своём феоде, о лошадях, которых можно будет разводить на лугах, что лежат вдоль дороги и реки. Но долго…
— Дай мне семь цехинов, возместишь всё из казны, барон мне должен, но сейчас у него нет. Эта тварь, — солдат кивнул на Франческу, — его обворовала.
— А ещё что шар говорит про неё? — продолжал монах.
Солдат вышел на улицу, там шел дождь, и было свежо. Он с удовольствием вздохнул и стал готовиться к разговору с госпожой Хедвигой. И тут он вспомнил, что госпожа вошла не через общий вход, значит, мо…
Управляющий остался с новым старостой, а Волков вернулся в замок, сел с монахом за стол читать книгу. Бесконечная суета, нескончаемые дела отвлекали его от главного. А главным было то, что он должен …
— Ну, так надо было погибнуть в бою, — ответил Волков.
— Это будет опрометчиво с вашей стороны, — произнёс фон Фальц, — вам отрубят голову, коннетабль, а ваших людей повесят. Всех.
— Не успеем. Нужно до темноты хоть пол дороги проехать.
— Дурь, — коротко выразился барон. — Ну, раз вам так надо — идите. А мы подождем.
Слуги начали носить еду. Седой Ёган распоряжался со знанием дела. Сначала принесли петуха в вине, в большой чугунной кастрюле. Петух еще кипел и невыносимо хорошо пах. Затем на стол поставили блюдо с…
Ему очень не хотелось ночевать в мокром лесу. Совсем не хотелось.
— Для этого я и пришел сюда, — смело ответил Волков.
— Да уж три мили, как не Рютте. Это земли Розенфельдов, — отвечал сержант.
— Вы совсем умом тронулись от свадебных предвкушений? — Насмешливо спросила молодая женщина выглянув из за ширмы..
— То есть, — продолжил господин с бородой, — все документы и контракт подписывать будете вы?
— В арбалетчики тебя тоже не возьмут. Потому что эти мерзавцы о себе слишком большого мнения. Абы кого со стороны не принимают. Да и арбалет простой ты натянуть не сможешь, а на арбалет с ключом нужн…
— Нет, бригантину давай, — отвечал Волков спокойно и, глядя на госпожу Анну, спросил: — Так что это за разбойники?
Так и начался добрый обед, перешедший в ужин.
— Конечно, — фыркнул тот с презрением. — Это не рана, это царапина.
— Да? — Хозяин харчевни чуть растерялся. — Ну а…
— Господин управляющий, эта девица будет мне надобна.
— А я ведь тебе предлагал жизнь, — сказал солдат. — Ну, что ж, сама выбрала — гори, тварь.
Солдату было стыдно, но нога разболелась так, что сесть на коня он сам не смог бы.
Ёган распорядился насчет завтрака и воды и вернулся перебинтовывать плечо.
— К сожалению, нет. И поэтому я вынужден просить вас о помощи.
— За трактирщиком. Погляди, кто к нему ходит, о чём говорят, послушай если получиться. Узнай, кому пишет он. И с кем письма отправляет.
Мужики остановились и все дружно уставились на старосту, а тот смотрел на солдата и молчал.
— В том то и дело, что нет. Вы, что, закона не знаете?
— А все на юг, туда, — Ёган указал рукой.
— И что же вы хотите? — Солдат удивленно поднял брови.
Перепрыгивая лужи, сержант подбежал к барону.
— Очень просто. Во-первых, он на меня на дороге напал, а, во-вторых, его госпожа Анна из своего замка видела. А дальше собаками выследили.
— А, может, и другой там же живет? Может, поищем там же?
— Эй, ты, — солдат указал в мужика пальцем. Это ты предлагал ночлег за крейцер?