— Тот стол занят, господин, важными людьми.
— А вот зато барону легко, живи, не хочу.
— Даже не смей бояться, а уж если боишься, то не смей показывать. Понял меня?
— Да избавь Бог, — Ёган осенил себя святым знамением, — уж лучше обратно в мужики подамся. Да и там от него житья не будет. Он же с мужика всё соскоблит. От него ж ничего не утаить будет, как только в дело мужицкое вникнет. А он вникнет, он въедливый.
— Нет, ничего, — солдат откинулся на подушки, загадочно улыбнулся, — всё хорошо, всё хорошо.
Раньше, Волков, даже в доспехе, он мог запрыгнуть в седло, не пользуясь стременами, но те времена ушли, наверное, навсегда. Теперь он брался за луку седла двумя руками, только так он мог опереться на левую больную ногу, а правую встать в стремя, которое придерживал Ёган. Потом он не без труда перекидывал ногу через коня, но даже там он не мог попасть больной ногой в стремя, если его не держал Ёган.