Все цитаты из книги «Опоздавшие к лету»
Так, подумал Андрис. Проклятые наркоманы… была какая-то мысль, и я ее забыл… кому-то позвонить?..
— Тогда, Дима… Я могу попросить тебя об одной вещи?
Стараясь не смотреть на лица встречавшихся им, Петер шел за Хильманом по желтой песчаной дорожке, поворачивал, куда вели, и считал шаги, чтобы не думать, не думать, не думать… четыреста пятьдесят шес…
— Не стреляй! — крикнул он. — Нихт шиссен! Донт шут! Но сачена!
— Спокойной ночи, Леопольд, — сказал Март.
— Как мило, как славно! — закричал он сразу. — Тот самый Март Траян! Я вас почти узнал! Я был на вашей выставке — пять лет назад, — это бесподобно! Я собирался приобрести ваши картины для города, но …
Если посмотреть глазами… Она открыла их и тут же закрыла, ошеломленная. Будто вихрь горящих бабочек налетел на нее. Нет, глазам здесь делать нечего…
Окончательно она проснулась в полной темноте. Тусклое кольцо луны терялось в перепутанных ветвях. Фома Андреевич дышал рядом.
— Чего не бывает в жизни… Только по чистой случайности мы с вами не оказались на одной службе. Меня зовут Йохим Меестерс, я представляю научную разведку вооруженных сил. Я знаю, что вы в достаточно к…
— Эй! Выходи! Выходи, ничего не сделаем! Слышь, чего говорю?
— Не знаю, — сказал Петер. — Чего-то не хватает. Чего-то остренького. Все слишком гладко. Перчику бы.
— Конечно, Дим Димыч, я много наделал, — солидно сказал Иван. — Берите.
— Пойду я, пойду. Ты вот мне скажи: а ты уверена, что мы правильно все делаем? Что воюем за тех?
— Ребята, — сказал Эрик. — Вы меня не за того принимаете. Я ничего не знаю. Я здешний, меня зовут Эрик Томса, да меня каждая собака…
«За упокой души раба Божьего…» прозвучало: «За упокой души генералиссимуса Иосифа». Это лакейство так царапнуло душу, что — Фома есть Фома — начал он задумываться и вкладывать персты в раны. Итогом с…
Я, к сожалению, никогда не смогу испытать такого чувства. За сорок лет работы накопилось всякое. Иногда мне странно, что я все еще жив.
— Сашок, ты это чего? — спросил голос над головой.
— Ничего, — сказал Тони. — Я уже все понял.
Он сел, тараща глаза, сон выходил из него волнами. К горлу подступила тошнота — будто укачало.
— Развлекаются так. У нас тут, видишь, кто как может, тот так и развлекается. Одни под музыку яйцами трясут…— Он оборвал себя. — Ладно. Я пошел вниз. Поезжай домой, я тебе утром позвоню. Роман, довез…
— Азаусси? — переспросил господин Мархель. — Где ты их берешь с такими фамилиями?
Кто же знал, что все это затянется черт знает на сколько времен?
Они поднялись на третий этаж, Филька ключом открыл дверь, и они вошли. Пахло обедом.
— Откуда ты… А-а! Ты тоже видел, да? Да? Только не соври, пожалуйста, — если ты сейчас соврешь…
— Каков мутагенный фактор, по вашему мнению? — Меестерс подался вперед, глаза его сверкнули.
— Не просто, — сказал Шанур. — Если бы просто… Они устроили целый обряд. Праздник Гангуса, Слолиша и Ивурчорра.
«Мужчины, мужчины!» — и все нимфы, как подхваченные ветром, бросились к ним. Они бежали, толкая и обгоняя друг дружку, с голов их падали венки, волосы их развевались… они бежали все медленнее, уже не…
Предисловие — это блик, отброшенный книгой на первые страницы. Автор предисловия — зеркало, отразившее (и исказившее) испускаемый книгой свет.
— Вот видите, профессор, — майор улыбнулся, — наш человек!
— Перезвоните через полчаса, пожалуйста, доктор сейчас занят.
Кристальдовец молчал. Тело его напряглось — он изо всех сил сопротивлялся смертному ужасу. Не скажет!
— С этим умеешь обращаться? — полковник протянул Эрику автомат. Автомат был знакомый — для той, новой памяти — «калашников» с откидным прикладом. Эрик протянул руку, чтобы взять автомат, но рука пови…
— Ты их сушил? — спросил Стас, принюхиваясь к дыму.
— Меня зовут Тамегг, — сказал тот, кто сидел в Ноэле. — Я — Наблюдатель. — Слово «Наблюдатель» он так и произнес — с большой буквы.
— Остановился пообедать. В общем, я ехал домой, в смысле — в столицу, из Скрея, где работал. Пока ждал в ресторане заказ, стал от нечего делать рисовать на салфетке — и засветился.
— Уже, — сказал полковник. — Сейчас приедут. Я — туда, — он махнул рукой в сторону выхода, и Эрик понял, куда именно.
— Он ничего не говорил? — зачем-то спросил Микк.
Стоят. Может, и заводил. Не помню. Осталась только клепсидра.
— Наверное. Допускаю, что вы рассказали все, что знаете по конкретному убийству. Но давайте расширим круг тем, что ли. Вообще все, что происходит, — как вы расцениваете? Дима хотел ответить резкостью…
— Не расстраивайся, подполковник, — сказал генерал. — Наплюй ты на это железо. На людей, на людей внимание обращать надо. Люди — вот настоящее железо!
— Ты говоришь — все было бы нормально. Так что — все?
— Я уважаю такие характеры, как у вас. Я буду заниматься вами с удовольствием.
— Ну, приходите к девяти, — сказала девочка. — Он точно будет.
— Да, только поэтому. Восстановление справедливости в вашем смысле меня не занимает. Меня вообще не занимают людские отношения.
Микк повернул голову — ничего. Неподвижность и тишина.
— Все, — сказал Шанур. — Все в одну кучу. Ты прав — нельзя бороться со сценарием другим сценарием. Так что…— Он замолчал, не договорив.
— Оригинального — ничего. Все сходятся на том, что кто-то что-то добавляет в питьевую воду. Помнишь работы Кристоффа по сверхразведениям?
— Только не требуйте от меня согласия, — сказала Марина.
— Бомбы, — сказал Андрис. — Бомбы — еще не всё…
— Пожалуйста, — не улыбнулась в ответ девочка.
— Госпожа…— голос улана внезапно сел. — Госпожа, я не прошу доказательств… но знак! Дай мне знак! Он стоял уже, опустив меч, и в лице его было что-то молитвенное. Аннабель, усмехнувшись одними губами…
Пальмер опустил камень на пол и отодвинулся от него, а Адам и Иппотроп, напротив, потянулись к камню, и Стелла подошла и опустилась на колени, протянув руки и повернув их ладонями вниз. Все уже делал…
— А, твоя яма…— Ноэль вздохнул. — Может, вы вдвоем съездите?
— Ну бери. Василенко если прикопается — отдай.
— А праздник в честь Гангуса, Слолиша и Ивурчорра? — вспомнил Петер.
— Нет, — сказал Андрис и помедлил. — Жена.
Парень, стоявший сзади него, чуть выдвинулся вперед — Эрик заметил его боковым зрением — и без размаха ударил Эрика в солнечное сплетение. Эрик согнулся, и тот хлестнул его расслабленной рукой по поч…
На ладони лежал маленький двуручный меч. Я так и спал с ним, улыбнулся Мишка. Он всегда помогал, когда очень плохо.
— Всем все можно, — отозвался Петцер. В столе, где он искал, лекарства не оказалось. — Сейчас принесу. — И он вышел.
Эрик снял трубку и стал медленно набирать номер. Господи, что же я делаю, ужаснулся он. Нельзя же так! Поздно… Дурак, боже мой, какой дурак! На том конце сняли трубку.
— Нет, — сказал Мишка. С первого раза сказать у него не получилось, и он повторил упрямо: — Нет. Я русский.
— Тьфу, черт, а мне показалось, что тебя увел полицмейстер, — сказал Тригас. — Я уже в управление звонил…
— За русско-нерусским? Скажи лучше, где ты его взял?
Ларри шел к гаражу и чувствовал спиной его взгляд — необычный взгляд, не такой, к каким он привык. Мне нужно алиби, подумал Ларри жестко. Полное алиби. Любой ценой. Нет времени разбираться, кто есть …
— Не было. Мы вернулись к дороге по их следам.
— Тихо, дочка, — одними губами сказал генерал. Наручень будто сам наделся на его левое предплечье; когти, подчиняясь движению кисти, беззвучно выскользнули из гнезд и вернулись обратно. Аннабель натя…
По лестнице спустились Иван и Татьяна. Иван, галантный кавалер, шел первым и нес Татьянин рюкзачок.
— Есть, — сказал Амадео. — Пошла команда. Пропихнул.
Он сказал еще, что Петер подсказал ему замечательную мысль: обойти всех тех, кого он зовет своими друзьями, и посмотреть, как они там. Петер подумал, что долго Хильман не продержится, но иллюзии поте…
Двор — и, кажется, светает. Гнусная вонь горелой шерсти: мертвых пауков свалили кучей, облили бензином и подожгли. Клейкие нити еще плавают в воздухе, но их уже мало — это почти не опасно.
— Послали, — сказал Хильман. — Сказали, у вас тут что-то намечается. В смысле — отсюда поедете.
Он протянул Ларри кусочек газеты. Это была позавчерашняя местная газета, и по иронии ситуации как раз на этом оторванном клочке были слова:
Интеллигенцию главным образом. Да и продолжают потихоньку выбивать — хотя размах уже не тот… Думаете, от чего люди бегут?
— Да не оживал я, — сказал он. — Все нормально, не бойся. Ты живой, я мертвый — ну и что? Все в порядке вещей. Не волнуйся. Пойдем посидим где-нибудь, а то я уже бродить устал… Оцепенение не проходил…
Начались трудности с подвозом. Чтобы обеспечить стройку всем необходимым — материалами, боеприпасами, едой, водой, горючим и вообще всем на свете, поскольку на месте, естественно, ни черта не было и …
— Это и есть здоровый рефлекс — дернуться к лестнице.
Но какая девчонка! Вот бы такую сестру… Дома он положил меч на стол и долго его разглядывал, все пытаясь представить себе, каким же должен быть воин, владеющий этим мечом. Потом пришли мать с отцом.
А здесь мне, похоже, сделали какую-то полную промывку мозгов.
— Ну, помнишь, Мишка твой все время цитировал: «Бог вряд ли интересуется религиозными спорами»? А почему тогда люди должны интересоваться разборками богов, да еще участвовать в них? Слушай, мы ведь д…
Вошел Петцер, подал Марту еще одну коробочку. Лицо его было озабоченным.
— Ваше высочество, вы в порядке? — очень тихо спросил генерал, не поворачивая головы, — и что-то в его вопросе относилось не к самочувствию Аннабель.
— Р-разговорчики! — сказал генерал. — Р-разбаловался!
Почему-то вид этой бочки подтолкнул Мишку к размышлениям. Так, я вошел. Было темно. Выключил свет — там, под козырьком, загорелись лампочки. А внизу оказался день. А если выключить — станет ночь? Ноч…
— Надо же, на наш городок — и такой десант знаменитостей!
— У тебя же голова кружится, — сказала Татьяна. — Я же вижу.
Он закурил, затянулся, зажмурился, прислушиваясь к себе, замер; лицо его на миг застыло в выражении готовности ко всему — и к разочарованию, тогда мимика передаст и само разочарование, и стоическое е…
— Очень трудно обосновывать ощущения, — сказала Марина. — Хотя я могу попробовать.
— Да, — и полковник кинулся вверх по лестнице. Глеб побежал за ним.
— Доктор, — сказал он хрипло. — Умыться тут где-нибудь можно?
— Интересная мысль, — сказал генерал. — И как ты это мыслишь?
— Плохо дело, — сказал он. — Император требует, чтобы мост был сдан немедленно. Мы вот тут помозговали и решили…
— Тогда дня через два-три — вот прокачаем историю с миллионами… И Марину можно будет пригласить…
Дверь медленно открылась, загорелась тусклая лампочка. За дверью, шагах в пяти, была еще одна — стальная, как от сейфа, и тоже с окошечком. Из окошечка торчал ребристый ствол пулемета.
— Думаю, если бы эта история была такого масштаба, я бы хоть что-нибудь знал. Скорее всего, кто-то написал на него донос, ну и решили его проверить как следует. Ну и проверили…
Нас, славян, здесь не так уж много, и живем мы тесно. Если кто-нибудь умирает, хоронит его вся община. Ты хочешь что-нибудь купить своей девочке?
— Не выпрут, — сказал Присяжни. — Все знают, что я пью пиво каждый день. И целый день. Сам полицей-президент знает. Если бы не пил, давно бы концы отдал. Какой-нибудь инфаркт — и ага. А так — пропоте…
— Господа! Просьба всем немедленно покинуть зал ожидания!
— Там события происходят с несколькими людьми. С тремя. И материализуются воспоминания — то, что хочется забыть. А у нас — двенадцать тысяч человек. И материализуются страхи.
— А правда, красивый город, — сказал Микк. — Издалека особенно.
— Сам — нет. Ты же видишь, какой я. Дважды вводил лаборантам.
— Замечательно, — сказал наконец он. — Спасибо, доктор. Вы подарили нам козырный туз. О! — Он поднял палец. — Вертолет! Действительно, нарос вибрирующий гул, затем смолк; маленький вертолет сел метра…
— Может, и легенды, — согласился Менандр. — Сам не видел, врать не буду. Но — говорят…
— Все равно я с этими не-больными ничего не понимаю…
— Судя по нападению на «Палас», вы уже в курсе дела, — сказал полосатый. — Что вы намерены были предпринять еще?
Эрик не сразу понял, чего от него хотят; первый полицейский истолковал задержку по-иному.
— Нормально, — сказал Андрис. — Пока еще нормально.
— Простите, магнус, — сказал Гэбрил. — Оступился.
— Кому я там нужен? — сказал Эрик. — Они мне даже не пишут.
— Пойдемте лучше в помещение, — сказал Ларри. — Там удобнее.
— А я, наверное, умру скоро, — сказал Армант. — Уже волосы выпадают.
Конечно, такое здание не может быть без водопровода, это ясно, — но есть ли вода в трубах? Все это пахнет то ли разрухой, то ли эвакуацией. А если вода есть — в чем ее нести? Намочу рубаху, подумал о…
— Так что ты хотел мне сказать? — Март повернулся к Тригасу.
Двусветная зала второго этажа, захламленная, заваленная сухими листьями, была пуста. Аннабель прислушалась. Звук доносился от окна. Вот от этого, справа, высокого, стрельчатого, с еще сохранившимися …
— Говорил же я тебе — на хрена ты ходишь в одиночку? — сказал Козак, он был здесь, и еще были знакомые лица, а в углу сидели двое с набитыми мордами — должно быть, покушавшиеся.
— Слуга Его Величества! — ответил Петер, приняв предписываемую уставом стойку: пятки вместе, носки на ширину ступни, руки согнуты в локтях и локти отведены назад, подбородок приподнят.
— Этот седой? Помню. Но, кажется, Тим собирался его вычистить?
Раздался долгий автомобильный гудок. Стоя в машине и размахивая рукой, сюда несся господин Мархель.
Марина не ответила, молча оттолкнулась от березы и по тропе пошла в сторону домов. Тропа была узкая, и Андрис не мог ее обогнать, чтобы заглянуть в лицо.
— Меня зовут Андрис Ольвик. Сообщите обо мне начальнику полиции.
— Слушай, Архипов, а что вы тут вообще устраиваете? Пальба у вас шла?
Она пошла на кухню, а Эрик вдруг начал раскачиваться на стуле: вперед-назад, вперед-назад — как метроном, что-то раскручивалось у него внутри, он просто не мог иначе — судорожно вцепившись руками в к…
— Знаете что? — посмотрел на них Петцер. — Если вы не торопитесь, то подождите меня немного. Мне два дела надо сделать, это на полчаса. А потом вы меня отвезете в город. Хорошо?
— Ну, друг…— Томаш разочарованно пожал плечами. — Если только для этого…
Из комнаты в коридор вышла Любка, троюродная Филькина сестра из города со смешным названием Пневск, ее привезли сюда потому, что родители уехали в Африку строить там ГЭС. Любка была конопатым въедлив…
— Надо думать, что делать дальше, — сказал Петцер. — Мне кажется, с Андрисом плохо, пуля наверняка прошла в брюшную полость, без операции не обойтись. С другой стороны, шевелиться тоже опасно: попади…
— Нужно было взять! Живым! — крикнул Петер.
— Ага, вот… это я составлял год назад. Так, а где же очки?..
— Хватит гундеть. И гундишь, и гундишь. Как пердун какой-нибудь старый. Трюхан, наверное, так же вот погундеть любил.
Налеты начались на второй день после этого разговора. Рано утром, невидимые простым глазом, прошмыгнули в вышине разведчики. Два были сбиты, но несколько, видимо, сделали свое дело. В полдень из-за к…
Возвращается на круги своя, подумал Петер, все та же докрасна ободранная земля, следы наступления великой инженерной армии, но ведь я вижу это только во второй раз, почему же кажется, что — в сотый? …
— Предупреждаю, парни: все это в порядке бреда, — начал Кипрос. — Никакой точной информации у меня нет, так — слухи, обрывки… домыслы… Короче: где-то здесь, в Альбасте, была — а может, и есть до сих …
И никто не скажет на белое — «это белое», а на черное — «это черное», ибо ни белого, ни черного не останется в том мире из этого, а то, что останется, назовут другими словами. Одиннадцать, стоящие в …
— …как кораллы, — подхватил его мысль инженер Юнгман, и Петер снова стал его слушать. — Новые слои нарастают, старые отмирают, все это приобретает самые причудливые формы — притом старые слои не умир…
— Да ну, что ты, — сказал Хильман. — Половина только. У них режим такой, барачный. Их под небо редко выпускают, только на поверку.
Дим Димыч подниматься не хотел, он ничего не видел вокруг себя, ничего не понимал, его ничто не касалось. Пашка в ужасе ударил его по лицу, потом схватил за руку — и, к своему удивлению, поставил на …
— А при чем все это? — спросил Микк, чтобы хоть собственным голосом отогнать дремоту.
— Сколько времени занимает полный цикл? — спросил Ноэль.
— Ничего не понимаю, — повторял, как заведенный, Петер. — Ничего не понимаю…
— Ты, старик, никогда хорошим нюхом не обладал, — сказал Баттен. — А я всегда чую, когда начинает порчей шкурки подванивать.
— Просыпайся, просыпайся. Нам всем пора к Стрептоциду.
— Полковник приедет через пять. У него машина.
— Теперь я в этом сомневаюсь. А ты как думаешь?
Дом не сгорел: толстенные стены из неизвестного грязно-розового камня выдержали напор огня. Выгорела, похоже, лишь одна вертикальная секция. Камень над черными провалами окон закоптился, крыша из сер…
— Ничего, — сказал он. — Уже прошло. Старый стал, вот что.
— Может быть, и не критерий. Но это ограничивающий фактор. А мы обречены самим ходом истории. Природа будто специально создала нас для заклания.
— Ваш антрепренер заключал на вас пари. Очень большие пари.
Шанур попятился от него, глядя прямо в глаза — сначала с недоумением, потом с презрением, потом спокойно. Спокойно — глаза в глаза.
Лот зажег спичку и уронил ее вниз. Искорка, не потухая, упала на настил галереи и еще секунду-другую догорала. Кислород есть… Или все-таки пойти прямо? Он с сомнением посмотрел вдоль туннеля. Черт зн…
В голосе его чувствовалась непонятная издевка.
— Да, — сказал Андрис, — да-а… А что мы будем делать с информацией по нашей узловой теме?
— Не верю. Бороться — не верю. Можно ерзать, ползать, пресмыкаться, открывать рот, показывать фигу в кармане, добывать пропитание, пачкать стены, слюнить пальцы…
А как бы хорошо было иметь маленьких человечков, думал Мишка. Строить им дома, а они ездили бы в заводных машинах, а еще можно было бы делать для них корабли и самолеты, и чтобы они еще воевали — пон…
— А почему вы считаете, что я с вами откровенен?
— Уходите, — повторила Леонида. — Уже начинается…
Грянул телефон. Эрик вздрогнул и сжался. Доктор подбежал к столу с дисплеем, откуда-то сбоку выудил телефонную трубку, повернулся так, чтобы видеть Эрика, кивнул ему.
— Слышали, слышали…— пробормотал доктор. — Ага… ага… это значит, вот сюда, потом через вертлужную впадину и в брюшную полость, так? А из какого ж, позвольте узнать, оружия?
— Эрик, — сказала она, — а я думаю — кто это? А это Эрик.
— Рекомендую, — сказал подполковник. — Август Мильх — Март Траян. — Август, ты отвечаешь за безопасность господина Траяна. До конца, понял? Армию сюда не пускать. При необходимости — связь непосредст…
Генерал криво усмехнулся, а господин Мархель пожал плечами.
Не расслабляйся, сказал себе Ноэль. Он сфальшивил. Он знал, что я брат Фанни. Или догадывался.
Странно. На плане коммуникаций этого не было… хотя, конечно, на планах коммуникаций много чего недоставало. Видимо, какая-то заброшенная хреновина на случай войны.
— Скажите, если не секрет, — тихим голосом начал майор, — зачем вы пытались украсть из больницы ту девушку?
— Перестань, Март. Я решил. Так будет лучше всего. У меня тут пять патронов. Ты не поверишь, но я даже мечтал об этом. Вот они, а вот я, и у меня целых пять патронов. Полжизни готов был отдать за так…
— Хорошо, птица, жди. Но если опоздаю, не теряй. Все равно приду.
— Нет-нет. Я пойду с тобой. Если ты пойдешь, то и я пойду. И вообще… А по дороге я расскажу тебе одну вещь, которую узнала вчера. И всё.
— Ага, — сказал Петер и задумался. Ему представились на миг расползшиеся по континентам железные шевелящиеся заросли, маслянисто блестящие, сверкающие, ветвящиеся, как кораллы…
Грязь выйдет сама. Вот так. Сколько ее. Задышал легче. Глубже.
— Не знаю. Никому конкретно. Это само собой решится. А мы должны дать материал для такого решения.
Он говорил это очень тихо, глядя куда-то мимо нее и едва шевеля губами. Лицо у него было отекшее, глаза измученные. Наверное, поэтому Ника ему поверила.
Значит, так…— Полковник задумался на секунду. — Ты сейчас звонишь по этому телефону и просишь своего друга, чтобы он позвонил по одному из прослушиваемых и сказал, что ты находишься у него. Понятно? …
Ничего еще не кончилось, понял Март. Ничего.
— Если следят — то издалека, через оптику. Это невозможно засечь.
— Мистер Лавьери, — сказал он. — Вопрос о ваших остающихся выступлениях решен полностью. — И тут он отчетливо хихикнул, и Ларри представил себе, как именно проходил процесс решения. — Прошу вас сегод…
Офицер, не размахиваясь, ударил его по скуле.
— Томаш расстрелял все патроны сразу и попросил еще, — сказал Ноэль. — Это чтобы ты не думал, будто мы суровые догматики.
— Здоровые. Другие рефлекторно дернулись к лестнице.
Глеба Синицкого Андрис знал — это был один из самых доверенных помощников Хаппы. И то, что он здесь…
— Вторичные эффекты. Вторичные, третичные, четвертичные… Не влияющие на основной результат.
Через два дня температура резко поднялась, и все окутал туман — такой густой, что не то что работать — ходить стало трудно. Пользуясь этим туманом, диверсионная группа попыталась пробраться к штабу, …
— Что же ты раньше-то молчал? — укоризненно сказал господин Мархель. — Догадаться не мог, что ли?
— Толковый-то он толковый…— генерал не договорил. — Ладно, бери. Вельт! Вошел и щелкнул каблуками майор Вельт.
— Да, слушай: там в подвале этого самого семнадцатого общежития заперты двое, один из них — Любомир Станев.
— Это чернявенький такой? — спросил сапер. — А как же, видел.
— Бомбы — это еще цветочки, — повторил Андрис. Господи, устало подумал он, ведь действительно так.
Мишка молча пробежал мимо нее в комнату. Отец сидел за столом и печатал на машинке.
— Вильгельм! — позвал Ноэль. Но Вильгельм не вернулся.
— Как было. Сажали-то их для перевоспитания, не так ли? Вот и отберем тех, кто успел перевоспитаться.
Стена позади Германа рухнула, в пролом ворвалось пламя.
А потом из-за открытой створки двери вышла крыса. Встав столбиком и наклонив голову, она долго и напряженно вглядывалась в сумрак подъезда. «Стреляй», — шепнул Дима. Ловягу не слушались руки. Крыса п…
Венета элегантно подала ему руку, и Петцер не менее элегантно прикоснулся к ней губами и завел глаза.
— Да, — сказала Марина. — Даже страшно, как пусто… как бывает… Ох. — Она закрыла глаза. — Эта женщина совсем потеряла голову… такое говорить…— Она уткнулась в плечо Андрису. Он погладил ее по волосам…
Барон уже набрал в грудь воздуха, чтобы задать вопрос, когда Аннабель перехватила брошенный мельком на них взгляд высокого человека во всем черном и с черной розой в петлице и положила руку барону на…
— Один диск в вашем сейфе в «Паласе». Под охраной. Второй — у меня. Решайте. Уничтожить?
— Я уже думал об этом. Но, Алек, — Зоунн поднял руку в знаке «возражения не принимаются», — операция состоится при одном условии: пойду я.
С трудом проглотив бутерброд и запив его крепким чаем, Март вышел на стоянку машин, сел в свой «виллис» и поехал просто так. Лицо овевал ветер, глаза и руки были заняты привычной работой, и, поездив …
— Конечная цель — поиск пропавших. В частности, жены моего друга.
Андрис Т. Ольвик является единоличным и полномочным представителем Бернарда Б. Хаммунсена во всех инстанциях, а также в суде. Поручение дано на срок со второго октября двухтысячного года по первое де…
Он сел на банкетку, прижался затылком к стене. Где-то в глубине стены еще сохранился холод — с тех доисторических времен, когда вечера и ночи были прохладны. Мягкой лапкой коснулся холод человека… Эт…
После нескольких попыток ему удалось поднять руку из-за головы и задержать ее напротив лица.
— Интересные новости, че, — сказал Рене. Андриса он будто не замечал. Таковы были теперь правила хорошего тона. — Ты знаешь, наверное, что факультет естественных наук выделил два миллиона новыми на п…
— Попробуем, — сказал Амадео. И немного спустя: — Вот.
— Я понимаю. Конечно, это было бы страшно. Это погубило бы те красивые сказки, на которых нас с тобой воспитывали. А ведь ни один генерал в той осаде от голода не умер, кстати… Но по крайней мере мы …
Петер увидел это — и в тот же миг воздух над его головой загудел от густой пулеметной струи, кто-то успел — бомба задергалась под куполом и, оторвавшись, полетела вниз, упала — Петер не мог оторвать …
Андрис не стал прерывать его. Он слушал, не особо вникая в суть, — знал, что все нужное задержится в памяти. Задержится, подгонится одно к другому… Ему трудно было на следственной работе: там все фор…
Нет, я не знаю. Все было не так уж плохо. А если попробовать так? Атака «салимджан»: два ложных замаха и удар в бедро. Мимо.
— Не туда, — еле ворочая языком, сказала Леонида. — Через мост… в башню…
— Оргию, — согласился Юсуф. — На это не стоило бы обращать внимание, если бы именно в эти часы активность управляющего комплекса Жестяного бора не превышала повседневную в сто — сто пятьдесят раз. Дв…
Пыль здесь лежала ковром. И пахло в первую очередь пылью. Он встал, освободился от троса, привязал его к поручню. Высунулся, помахал Татьяне и Павлику, крикнул: «Осмотрюсь и вернусь!» — и пошел осмат…
— Что это значит, Леопольд? — спросил Март, но Петцер на него никак не отозвался, даже не посмотрел.
Он кряхтел и стонал, когда Татьяна раздевала его, когда промывала из чайника раны, бормоча: «Хуже рыси, хуже рыси, ей-богу…», когда перевязывала его же и Ивановой разодранными рубашками. А потом боль…
Женераль, подумал Андрис. Кстати, о женералях: кем бы, интересно, я ему сейчас показался? Мухой на стекле? Есть, говорят, такое гладкое стекло, что мухи на нем не удерживаются и падают — со страшно г…
— Уже работаете, — сказал Юнгман. — Хорошо.
Дальняя комната освещена ярко, а здесь полумрак и прохлада.
— Как вы не шалеете от этого? — спрашивал он потом.
— Нет, — сказал господин Мархель. — И пусть стоят, обнажив головы. Выберите момент, когда стрельбы не будет, и снимите.
Одет Оськин сегодня был импозантно: выношенная школьная курточка, застегнутая на единственную пуговицу, не скрывала кроваво-красной надписи на зеленоватой футболке: «COCA-COLA». Коричневые трикотажны…
Меестерс. Точно, подумал Эрик. Именно Меестерс. Он же приглашал, так и говорил: если тебе, мол, некуда будет податься — приезжай, всегда буду рад… Поезд отходит, кажется, в час ночи. Решено — к Меест…
— Ладно, дело прошлое… хотя… ладно, — решительно оборвал себя Петер. — Вот я вас спрашиваю: вы все — хотите, чтобы о вас — о таких — память осталась? Или не хотите? Или — чтобы пригладить, причесать,…
— Значит, вы считаете, что вот это?.. — Линдерман взял кассету «плот-мюзик», помахал ею, — как бы сказать… инициировано…
— Озеро рядом — вон там. Отмывайтесь. И осторожнее — там сразу по шею.
Наконец настала та ночь, когда салабон Мишка Грачев ушел в побег, разом поставив жирный крест на всей своей никому не нужной салабонской жизни. Он давно знал, что эта ночь когда-нибудь настанет, и вс…
— Смешно. Рядом жили, а вот где встретились…
— Ребята, — голос у полицмейстера стал слабый и вязкий, — я придумал, снимите с меня все, и пусть один наденет плащ, а другой — мундир и фуражку, они в темноте не разберут, что цвет другой…
Все. А вот теперь — не потерять направления. Туда. Ника ждала. Одна и в темноте. Идти приходилось согнувшись, чтобы не задевать длинный липкий пух, свисающий с кабелей. Шагов через сорок путь преград…
В слабом синем свете ночника палата была таинственно-огромной: кровать как мост, подушка и одеяло на полу — как облака, над которыми пролетаешь, дверь — крепостные ворота… Ника нашла выключатель, и в…
Андрис осторожно, стараясь не задеть ни обо что кистями и коленом, втиснулся на сиденье первой парты. Никогда в жизни не сидел на первой парте, подумал он. И вот — надо же…
— Свойство у них такое. Почему одноименные заряды отталкиваются?
— Клин клином. Знаешь, сколько вампиров существует? Больше тысячи! Говорят, зять Канцлера — тоже бывший мутант.
— Именно этим путем, путем самообмана, самоуспокоения, мы пришли к ситуации, обозначившейся в последние недели. Но буквально до сегодняшнего дня мы не подозревали о том, что положение не просто неско…
— Сколько вам придется заплатить за срыв представления? — спросил американец.
— Отличные пляжи, — сказал Ларри. — Загорим с тобой, как негры, найдем себе по креолочке… Ты любишь креолок?
Он открыл глаза и посмотрел, как впервые, на свою руку. Пальцы дрожали.
— А мы что — есть сюда пришли? — осведомился тот. — Мы пришли развлекаться. Хотя да, и есть тоже. Тогда — сюда.
— Там у меня брат и погиб, — сказал Март. — И родители тоже.
— Видите ли, мое руководство ищет контакт со всеми разумными существами мира, и вы, как я понимаю, относитесь к тем, с кем оно хотело бы встретиться в первую очередь.
Переулок был пуст. Неимоверная чистота повсюду и скелеты деревьев над крышами придавали пейзажу вид незаконченной декорации.
Мысли, разметавшиеся по темным углам, потихоньку сползались. Нечаянно вспомнилось почему-то, что Тригас — это прозвище, а зовут его Юхан, кажется, Абрахамсон — да, Абрахамсон — предки у него были не …
Тот, который назвал себя Зайчиковым, вытащил из пачки сигарету, зубами, оскалясь, зажал фильтр и поднес к лицу зажигалку. Зажигалка протяжно щелкнула и вдруг вся засветилась глубоким малиновым светом…
— А что бы за границей сказали? Геноцид, мол? А так — сам народ, можно сказать, расправился — и все, виноватых нет. Народ не обвинишь.
— К завтрашнему утру я подготовлю проект контракта, — сказал американец, — и мы его обсудим за чашечкой кофе. Часов в десять вас устроит?
— Я помогу вам взойти на трон. В ученики вы не годитесь.
— Так один самолет прямо на ее свинарник упал. Вот визгу-то небось было! Все вперемешку изжарились: и летчик, и свиньи, и китаец. Такое, понимаешь, рагу.
— Ведут, — сказал старик. — Истощение биосферы уже перешло критическую точку. Через тридцать лет стали бы проявляться эффекты третьего-четвертого порядка. Вам, к счастью, это незнакомо. Взрывное разв…
— Странно все это, — хмыкнул полицмейстер и ушел.
Он проверил настройку своего гипногена, поменял код и поднес излучатель к глазам Ноэля. В красном рефлексе лицо на миг стало кровавым. Ноэль вытянулся — и упал, будто внезапно перерезали все нити, уд…
— Спасибо, дядюшка. Если ничего не случится, я обязательно приду.
— Я просто ничего не чувствую, — сказал Эрик.
Позвать, понял Мишка, кого-нибудь позвать! Отца!
Шаги, металл — замок? — опять шаги, шуршание, непонятные звуки… мелодия; шуршание — доктор взял со стола трубку, — мелодия зазвучала громче и отчетливее. Да, та самая — тревожная, с глубокими, пробив…
— Есть, — сказал майор с нехорошей сдавленностью в голосе.
— Одевайся, — сказала Леонида Диме и похлопала его по здоровому плечу. Голос у нее был почти механический.
— Да, — сказал Андрис, и голос его был липкий. — Да, конечно.
— Давайте я, — сказал Андрис. — У меня есть кой-какой опыт.
— Я знаю только, что кристальдовцы второй год облизываются на систему водоснабжения.
— Положись на меня, — сказал господин Мархель.
— Зато не говорю гадостей. Так что ты делал?
— В сущности, Ксимен косвенным путем ведет розыск остальных исчезнувших, — сказал Зоунн. — Мы считаем, что выброс пси-лавверов за пределы уровня Вав происходит путем усвоения ими особого артефакально…
Был, наверное, момент, когда Шанур действительно мог выстрелить, но момент этот промелькнул, и оба это поняли: Петер — умом, Шанур — руками; руки его затряслись и опустились, пистолет выпал и остался…
— Четырнадцатая отдельная мотопехотная бригада, шестой батальон, первая рота. Командир роты капитан Счастный.
— Понятно… Значит, так. Подашь мне рапорт. Примерно так: об отчетности за пленку предупрежден мною не был. Поэтому выбрасывал испорченные ленты. Напиши, что камера рвет перфорацию. Камеру отдай Батте…
— Но связи, как я понимаю, у вас должны сохраниться. Так вот: вы не порекомендуете мне хорошего частного детектива?
— Блестяще, — сказал полковник. — Можно начинать пеленговать.
— Я бы очень хотел послушать. Может, еще по кофе?
— Я узнал слишком поздно — все уже состоялось.
— Конечно, — сказал американец. — На вашем утреннем представлении присутствовал наш человек.
Очнувшись, никак не мог понять, что с ним случилось и где это он находится. Лежать было удобно, и не хотелось шевелиться. Откуда-то проникал пепельный свет, касаясь невзначай причудливых сводов. Пере…
— Некстати, — сказал полицейский. — Ну и вмазал ты! Где так научился?
— Никак нет, господин майор, чистокровный гипербореец!
— Знаете, я совершенно не могу сосредоточиться…
Что в тебя не попадут. А теперь все эти его пари…— и Козак сделал жест, наглядно обрисовывающий плачевную судьбу всех пари господина Папандопулоса.
В большой комнате запах тления царил: будто где-то тут лежал невидимый покойник. Вода из кранов текла ржавая и затхлая. Оставшийся на столе кусок хлеба зацвел. Из холодильника на пол натекла лужа. Бо…
— Пожалуйста, не надо так… Мы с вами в одинаково невыгодных условиях…
— Ладно, обойдется. Знал ли ты, что ваш командир — предатель?
— Ясно…— Март прошелся по кухне, налил себе воды, выпил. — Все равно надо что-то делать, так ведь не оставишь.
— Если вороны — значит, жилье, — сказала Татьяна.
— Не знаю. Думал над этим — не знаю. Не могу представить себе, что донесет, выдаст — и не могу представить, что смолчит. Не знаю.
Засовы завизжали — верхний, потом нижний, — и, чавкнув, открылась дверь. Снаружи была ночь. Густой зеленовато-желтый свет факелов залепил глаза. Чувствуя себя еще более слепой, чем в темном, наглухо …
— Получается, так. А вы сами не занимаетесь музыкой?
— Зачем все это? Зачем? Ты ведь знаешь. Скажи!
— Давно, — сказал Шанур. — Вместе жили, вместе служили, вместе в офицерскую школу попали, вместе — на курсы операторов, вместе — сюда. А что?
Кассету, снятую Армантом на тушении бомбы, Петер проявил, но лента почему-то оказалась засвеченной.
— Да. Эту функцию божества мы освоили. Не очень давно и не так хорошо — но кое-что мы уже можем.
— Тогда, конечно, странно. Но я бы, скажем, связала все не с бором, а с вашим доктором Хаммунсеном. Он уже пытался в прошлом году лечить от зависимостей, но у него вышли… м-м… шероховатости.
— Нет, — сказала Элли. — Ну, что ты? Не надо.
— Возьми. — Андрис отдал Юсуфу «Корвет» и дискеты. — Спрячь, что ли… не знаю. Разберешься. Пароль я ввел новый. «Ольвик». Запомнишь, надеюсь?
— Они меня захватили и держат, — сказала Марина. Она старалась говорить ровно, и у нее почти получалось. — Я не знаю, чего они хотят. Я не…— Она замолчала. В трубке раздался шорох, треск, потом друго…
Да, решетка. Как во сне: подумал о решетке и тут же оказался возле нее. Ноги — сами… Так. Дальше, как наверху: коридоры налево и направо. Шаги — направо. Направо… Андрис протиснулся в узкую щель — ра…
— Хорошо, — сказал Ловяга. — Тогда мы не прощаемся…
Во-первых, несовпадение по времени… и потом — механизм?..
— Нет. Там, в центральном, — программная модель мозга. Мы поставляем для нее информацию. А Меестерс и те, которые с ним, хотят добиться того, чтобы то же самое, что с нами, можно было делать безо вся…
— На чем погорел Кателла? — спросил Эрика один из парней.
— Элли! — Он бросился перед ней на колени. — Элли, маленькая, что с тобой? Что случилось?
— Совет проголосовал, а деканат сказал: фиг вам. Деньги делись.
— Что скажу? — переспросил Кипрос. — Что тут можно сказать…
— Моя кандидатура вас устроит? — спросил Андрис. — Или там предполагается кросс по пересеченной местности?
— Перестань, правда. Ну что — тебе ответ нужен? Так я не знаю ответа…
Сначала это было просто пятно, разгорающееся где-то позади глаз; потом в пятне появились другие пятна, темные и светлые, а потом как-то сразу она увидела саму себя, сидящую на полу перед камином в не…
— Не замечала, — покачала головой Аннабель. — Исчезновений не замечала. А что неуютно — согласна.
Наступила реакция: прострация, слабость, руки дрожали, тошнило.
— Ладно, насчет пленки — это я подумаю, — сказал Летучий Хрен. — Ну и, наверное, попробую побеседовать с советником. Пусть он войдет в положение — мы ведь даем не только пропагандистский материал, на…
Господи, даже не обязательно летучие. Взвесь. Пыль. Аэрозоль.
— Кобелина, небось девок полная кабина была… там, за поворотом только и высадил, знаю я, что на дорогах делается…
Таксист высадил его на углу квартала и унесся так, будто за ним черти гнались. Андрис направился к арке, через которую попадали во двор. Потом остановился. В доме светились почти все окна. На улице н…
— Да? — вмешался Тригас. — А ты чего ожидал?
— Вирта, — сказал Дан и понял, что уже давно плачет.
— Извините, доктор, — сказал Эрик. — Я просто не знаю, как надо себя вести в такой ситуации.
— Вот и отлично, — сказал господин Мархель. — Выйдет так, что инженер сам вершит суд над изменниками.
«Извини, так будет лучше. Не ищи». Он нашел ее в тот же день, на глаза не попался, просто убедился, что жива. С тех пор он стал брать на себя поиски пропавших. Теперь, похоже, он пропал сам. И у Кипр…
Ты придумываешь чудовище — просто так, пощекотать себе нервы, — и вдруг оказывается, что оно тебя уже жрет… неприятно, согласитесь.
— Добрый вечер. Пожалуйста, если можно, доктора Хаммунсена.
Эрик молча кивнул. Он осматривал помещение. Наверное, это был какой-то полублагоустроенный подвал — тяжеловатый подземный воздух, тупая тишина, и нет даже намека на окна. Неуютная мебель: два тяжелых…
— Тогда он — дезертир, государственный преступник!
— «Браунинг-Лонг», — сказал Андрис. — И подрезанная пуля.
— Э-э! — махнул рукой Петер. — Да эта наша неуязвимость до тех только пор существует, пока мы не боимся. А чуть испуг — и нет ее. Можешь знать назубок, что ты неуязвим, а придут за тобой комендантско…
— Это точно… Слушай, Хенрик, давай подумаем, что будут делать эти волки в нашем городе. Вот они явились на квартиру Эрика, там его нет. Дальше что?
— Ну, счастливо. Благодарность тебе от имени штаба.
А мир, осознавший свое несовершенство, рождает следующий.
— Дай ему взлететь, — выжал из себя Микк.
— Неловко только метлой париться, — сказал Фома Андреевич. — А вам, молодым, сна больше требуемо. Я вот сижу и в небо смотрю, и мне хорошо.
— Рене, — сказал Андрис, — может быть, я надоел вам со своими вопросами… но это не вполне праздное любопытство. Если можно, то поподробнее насчет Жестяного бора.
— Привет, — сказал Баттен добродушно, но взгляд его был настороженный: а как воспримет бывшее начальство появление блудного техника?
— Мне захотелось вдруг, чтобы мы никогда не умерли.
— Ладно, — сказал Козак. — Отдохнешь, развеешься…
В пять в ресторане на английский манер подавали чай с печеньем или с пирожными; Март встал, умылся, привел себя в порядок и спустился вниз. Он уже допивал чай, когда в ресторан вошли хозяин отеля и с…
Петцер говорил, что… они сидели тогда втроем: он, Андрис и Хенрик, Хенрик приволок несколько бутылок настоящего рейнвейна, и доктор, как обычно бывало, пустился в рассуждения — и вырулил на тему борь…
Доктор принес воды, Эрик стал пить и услышал, как зубы стучат о край стакана. Гадость какая…
— Здесь у них комната отдыха, — сказал доктор.
— Не надо, мы знаем, — перебил Меестерс. — Неужели вы так все помните?
— Берт…— простонала Аннабель. Генерал обнажил меч.
— И не думаю, — сказала Брунгильда из-за занавески. — Что я, дура — такими вещами шутить?
— Хорошая, Ив. Самое забавное, что ты почти угадал.
— Сюда, пожалуйста, — сказал провожатый и открыл перед ним железную дверь лифта.
— Ключ! — клацнул Дима, и капитан его понял. Замок опломбированной квартиры сдвоенно щелкнул, Ловяга скользнул в приоткрывшуюся щель, Дима за ним. Привалившись к двери изнутри, Дима перевел дыхание. …
— Да, — сказал Петер, — ободрало… А мне, когда лежал, казалось, что ты приходил.
Опять было как тогда: он, не глядя специально ни на что, не останавливая взгляд ни на чем, видел все вокруг одинаково четко, хотя — он только сейчас обратил на это внимание — обесцвеченно, почти черн…
К ним, страшно торопясь, плелся черный человек в лохмотьях, и только когда он приблизился вплотную, Андрис узнал Юсуфа. Андрис выбрался из машины и встал, опираясь локтем о ее крышу.
— Давай так и сделаем, — сказал полковник. — Эрик, дай-ка мне телефоны твоих друзей и прочих.
— Доктор, — сказал Андрис. — А нельзя то же самое, но попроще?
— А нечего бояться, Айз. Поражение мы уже потерпели.
— Не только, — ответил Тригас неохотно. — Он мне показывал фотографии — не знаю ли я кого. И там была одна, которая никак не могла к нему попасть. А она попала. Вот я и думал.
— Вот и еще один обрел смысл жизни, — усмехнулся Тригас, поднимаясь по лестнице.
— Это, знаешь ли, мысль, — сказал он, подумав. — Они же с военными — как кошка с собакой. Тем более Шерхан… Материалы придется отдать, вот что жалко. Ладно, пленку себе оставим, а всем, что останется…
— Менандр? — удивился Петер. — Ничего не понимаю.
— Спокойно, Дитрих, — сказал Меестерс. — Человек имеет право.
— Вот, говоришь, три монеты. А на эти три монеты, глядишь…
Он посмотрел на экран. Там было его лицо. Не такое, как в зеркале, а как на фотографиях.
— Конечно. Вы же видите — из меня получился очень относительный Вергилий.
— Хотел удостовериться, — мягко сказал Шанур.
— Если бы ты пришел на две минуты раньше…
Из дверей ресторана вышли почтмейстер и секретарь мэрии, напряженной походкой прошли через холл и скрылись в коридоре.
— …а еще я хочу, чтобы шел дождь, и было море, и было много солнца и цветов, и ты смотрел на меня так, как сейчас, и так было всегда…
— Тогда я сейчас обольюсь холодной пресной водой и буду по вкусу напоминать не селедку, а какую-нибудь речную нимфу… и если ты опять станешь подглядывать, я не знаю, что с тобой сделаю.
— В Старом порту. Гостиница «Золотая наяда». Теперь вы знаете практически все… но ответьте: нет ли у вас желания пережить все то, что было двадцать лет назад, — но в большем масштабе?
— Да, это мы упустили, — согласился господин Мархель. — Не с того конца взялись. Но это еще не поздно исправить. Вмонтируем в ленту, и вся недолга. Будто бы летом еще поставили.
Правда, если отлучку обнаружат… Но об этом лучше не думать. Тем более — что-то должно случиться. И это что-то требует ее присутствия рядом с Димой.
Чугунные узорные ворота возникли на пути, и Аннабель легким движением плеч, подходя, выбила их — с воем повисли на петлях створки, и что-то — замки? — врезалось, высекая искры, в стену и ушло в небо …
Моника выволокла из ледника канистру с пивом, налила полный кувшин и спустила канистру обратно. Потом подала кувшин на стол и поставила три стакана.
— Н-ничего…— сквозь болезненный спазм в горле выдавил Микк. — Уже прошло…
Наверное, под землей надежнее. Хотя, как говорят ремонтники, километр под землей — это три по улицам. Эффект близкого горизонта. Ничего. Дорога всегда кончается. Спуск прекратился, туннель стал чуть …
— Прекращайте тратить пленку впустую, — потребовал господин Мархель. — Прекращайте. Есть сценарий, вот и работайте по нему. Зачем вам понадобился этот идиотский эпизод с трактором? Петер вспоминал, ч…
Грохот и треск остались позади, и желтизна дымного пламени, и почти человечьи вопли занявшейся кроны. Шестым чувством Дан знал тропу и шел по ней, имея последний патрон в стволе и тесак под рукой. Пр…
— А, это ты. Что-то поздновато встаете, мэтр.
— Ах, ты… На мать с кулаками! Мерзавец маленький! А ну!..
— Нет, — сказал Ноэль, подумав. — Меня проверяли?
Верно — глаза мальчика были плотно закрыты отекшими веками. И все же он шел прямо на них…
— Маленьким девочкам пиво нельзя, — сказал Освальд.
Есть авторы, чья творческая эволюция изумительно легко прослеживается. Вот простенькая базовая идея, от которой автор оттолкнулся в своем первом произведении. Вот во втором произведении эта идея пове…
— Наверное, надо как-то попрощаться, — сказал Микк.
— Вскипело, — сказал старик. — Сейчас мы…
— Папандопулос лопнет с досады, — сказал Козак.
— Художник, — сказал Март. — Роспись по стенам.
Тогда он выстрелил из светового, целясь по глазам профессионала, и тот сорвал спуск, пуля прошла мимо. Ларри бросился вперед, в ближнем бою карабин менее опасен, но поскользнулся — на полу было разли…
А что дальше — мы будем знать через шесть часов, когда Марина и доктор Линдерман… доктор выехал сразу, как только Андрис назвал имя Хаммунсена, — давно, ой давно я до него добираюсь, говорил он, натя…
— Послушайте, Ян, — сказала Аннабель. — Вы тут знаете всех — кто вон тот человек с черной розой?
— Мишку ты не трожь, — неожиданно для себя сказала Татьяна. — Не трожь, понял?
— Скоро выйдем, — сказал он. — Как вы себя чувствуете?
— У всех по-разному. Майорош, например, что пил, что не пил…
Дворик Диминого дома был тесен и весьма покат; отсюда начинался склон лощины, выходящей к Ошере пониже пристани. Но идти по лощине Диме решительно не хотелось. Поэтому, проскользнув под забором по су…
— Что тут непонятного, — рассердился Тригас. — Ну что тут можно не понять? Отсидеться. Переждать. Частная собственность, полиции или там гражданской гвардии вход заказан. А общественность сумасшедшим…
— А какое отношение?.. — начал было Томаш, замолчал — и задумался.
— Бросай, — сказал человек и ткнул рукой: вон туда. — Бросай.
И, чтобы его лучше поняли, пальцем показал на потолок. Палец трясся.
— Ничего он не дурак, твой Лесников, — сказала мать отцу. — Помести он твой материал — его тут же взгреют, а зачем ему это? Он лучше будет тихо-мирно вести борьбу с грязью на улицах да хаять молодежн…
Но кроме этого «Я не желаю!», у него ничего не было.
— Возможно, нам с тобой еще понадобится физическая сила, — сказал доктор.
— Все это лирика, — сказал Дима. — Давайте как-нибудь выбираться отсюда.
Лот боялся только, что не сможет откинуть крышку. Падая, рукой удерживая прыгающее сердце, он забил в щель телефона магнитную карточку и, не попадая по кнопкам, и сбиваясь в счете, и начиная снова и …
У ворот донжона дядюшка Гастингс передал ее дворецкому. Аннабель незаметно пожала твердую надежную ладонь старого привратника.
— Село Мустарлянц Северо-Йепергофского уезда.
— Врать. Врать самому и помогать врать другим.
Два часа назад он просмотрел материал, полученный от Купермана.
— Попробуйте связаться с Марком Линдерманом. Крупный нейрофизиолог, консультант…
— Всех расстреливать? — задумался господин Мархель. — Хм…
— Знаешь, — сказала Венета, становясь вдруг серьезной, — я раньше все время считала, что поступаю дурно; а теперь мне кажется, что это самый праведный поступок в моей жизни и что все грехи свои я вче…
— Больших нет. Несколько горящих машин, и в парке какие-то постройки горят.
— Видишь ли, у меня сегодня в номере был обыск. Тайно. И я боюсь, как бы мне не понапускали клопов. Я потому так вырядился, что в этой хламиде микрофон не спрячешь… Март почувствовал, что внутри у не…
— Только в библиотеку, — желчно сказал Тони.
— Примерно, — сказал Тригас. — Посиди, я схожу за машиной.
— Пошли. Только быстро, быстро, быстро. — Она забралась ему под руку, прижалась на секунду, обхватила за пояс, и они пошли обнявшись и стараясь попадать в ногу: — Раз-два, раз-два…
— Домой, домой, — отмахнулся от него офицер. — С глаз моих!
— Я решил сохранить правду обо всем этом.
— Насколько я знаю, — сказал он вслух, — вы работали над программой генетического оружия…
— Немного раньше и ближе, — сказал Андрис. — «Белая лига», слышали?
Это действительно был Стас. Только мертвый. Высохшая вяленая плоть облегала кости. Лицо — нарисованное на том пергаменте, в который превратилось настоящее лицо, — неподвижно улыбалось. Глаза сухо поб…
Напарник усмехнулся и выудил из кошелька половинку двадцатидинаровой банкноты. Андрис достал другую половинку, приложил к той. Линия разрыва сошлась, а сумма цифр номера составила 47.
— Понятно, — сказала тетя Ралица. — Вот тебе…— Она достала из ящика серванта деревянную шкатулку. — Вот тебе три сотни. Вернешь, когда станешь много зарабатывать.
— Ты бы поспал, Кип, — сказал Ноэль. — Боюсь, что завтра…
— Ну, рассказывай, — сказал Петер. — Как, что?..
— Нет, — сказала она. — Нет, больше… самое последнее…— Она судорожно вздохнула. — Нет. Я пойду домой. Мне уже безопасно — я никому не нужна. Я пойду.