Все цитаты из книги «Опоздавшие к лету»
— Тогда, Дима… Я могу попросить тебя об одной вещи?
Стараясь не смотреть на лица встречавшихся им, Петер шел за Хильманом по желтой песчаной дорожке, поворачивал, куда вели, и считал шаги, чтобы не думать, не думать, не думать… четыреста пятьдесят шес…
— Спокойной ночи, Леопольд, — сказал Март.
Он сказал еще, что Петер подсказал ему замечательную мысль: обойти всех тех, кого он зовет своими друзьями, и посмотреть, как они там. Петер подумал, что долго Хильман не продержится, но иллюзии поте…
Кристальдовец молчал. Тело его напряглось — он изо всех сил сопротивлялся смертному ужасу. Не скажет!
Они поднялись на третий этаж, Филька ключом открыл дверь, и они вошли. Пахло обедом.
— Каков мутагенный фактор, по вашему мнению? — Меестерс подался вперед, глаза его сверкнули.
— Вторичные эффекты. Вторичные, третичные, четвертичные… Не влияющие на основной результат.
— Не знаю. Никому конкретно. Это само собой решится. А мы должны дать материал для такого решения.
Интеллигенцию главным образом. Да и продолжают потихоньку выбивать — хотя размах уже не тот… Думаете, от чего люди бегут?
— Я уже думал об этом. Но, Алек, — Зоунн поднял руку в знаке «возражения не принимаются», — операция состоится при одном условии: пойду я.
— Остановился пообедать. В общем, я ехал домой, в смысле — в столицу, из Скрея, где работал. Пока ждал в ресторане заказ, стал от нечего делать рисовать на салфетке — и засветился.
Двор — и, кажется, светает. Гнусная вонь горелой шерсти: мертвых пауков свалили кучей, облили бензином и подожгли. Клейкие нити еще плавают в воздухе, но их уже мало — это почти не опасно.
— …а еще я хочу, чтобы шел дождь, и было море, и было много солнца и цветов, и ты смотрел на меня так, как сейчас, и так было всегда…
— Нет-нет. Я пойду с тобой. Если ты пойдешь, то и я пойду. И вообще… А по дороге я расскажу тебе одну вещь, которую узнала вчера. И всё.
— Пожалуйста, — не улыбнулась в ответ девочка.
Предисловие — это блик, отброшенный книгой на первые страницы. Автор предисловия — зеркало, отразившее (и исказившее) испускаемый книгой свет.
— Ага, вот… это я составлял год назад. Так, а где же очки?..
Пыль здесь лежала ковром. И пахло в первую очередь пылью. Он встал, освободился от троса, привязал его к поручню. Высунулся, помахал Татьяне и Павлику, крикнул: «Осмотрюсь и вернусь!» — и пошел осмат…
— Оргию, — согласился Юсуф. — На это не стоило бы обращать внимание, если бы именно в эти часы активность управляющего комплекса Жестяного бора не превышала повседневную в сто — сто пятьдесят раз. Дв…
— Не верю. Бороться — не верю. Можно ерзать, ползать, пресмыкаться, открывать рот, показывать фигу в кармане, добывать пропитание, пачкать стены, слюнить пальцы…
— Это и есть здоровый рефлекс — дернуться к лестнице.
Но какая девчонка! Вот бы такую сестру… Дома он положил меч на стол и долго его разглядывал, все пытаясь представить себе, каким же должен быть воин, владеющий этим мечом. Потом пришли мать с отцом.
— Бомбы, — сказал Андрис. — Бомбы — еще не всё…
Дом не сгорел: толстенные стены из неизвестного грязно-розового камня выдержали напор огня. Выгорела, похоже, лишь одна вертикальная секция. Камень над черными провалами окон закоптился, крыша из сер…
Эрик снял трубку и стал медленно набирать номер. Господи, что же я делаю, ужаснулся он. Нельзя же так! Поздно… Дурак, боже мой, какой дурак! На том конце сняли трубку.
Парень, стоявший сзади него, чуть выдвинулся вперед — Эрик заметил его боковым зрением — и без размаха ударил Эрика в солнечное сплетение. Эрик согнулся, и тот хлестнул его расслабленной рукой по поч…
Если посмотреть глазами… Она открыла их и тут же закрыла, ошеломленная. Будто вихрь горящих бабочек налетел на нее. Нет, глазам здесь делать нечего…
— Так что ты хотел мне сказать? — Март повернулся к Тригасу.
— Нет, — сказал Андрис и помедлил. — Жена.
— Пожалуйста, — санитар выложил на стол бумажник, жетон детектива, удостоверение личности, зеркальце, расческу, ключи и горсть мелочи. — Пятнадцать динаров мы удержали за чистку и ремонт одежды. Оста…
Она пошла на кухню, а Эрик вдруг начал раскачиваться на стуле: вперед-назад, вперед-назад — как метроном, что-то раскручивалось у него внутри, он просто не мог иначе — судорожно вцепившись руками в к…
— Если вороны — значит, жилье, — сказала Татьяна.
Меестерс. Точно, подумал Эрик. Именно Меестерс. Он же приглашал, так и говорил: если тебе, мол, некуда будет податься — приезжай, всегда буду рад… Поезд отходит, кажется, в час ночи. Решено — к Меест…
— Перестань, Март. Я решил. Так будет лучше всего. У меня тут пять патронов. Ты не поверишь, но я даже мечтал об этом. Вот они, а вот я, и у меня целых пять патронов. Полжизни готов был отдать за так…
Эрик не сразу понял, чего от него хотят; первый полицейский истолковал задержку по-иному.
— Всем все можно, — отозвался Петцер. В столе, где он искал, лекарства не оказалось. — Сейчас принесу. — И он вышел.
Лот зажег спичку и уронил ее вниз. Искорка, не потухая, упала на настил галереи и еще секунду-другую догорала. Кислород есть… Или все-таки пойти прямо? Он с сомнением посмотрел вдоль туннеля. Черт зн…
— Эрик, — сказала она, — а я думаю — кто это? А это Эрик.
— Возьми. — Андрис отдал Юсуфу «Корвет» и дискеты. — Спрячь, что ли… не знаю. Разберешься. Пароль я ввел новый. «Ольвик». Запомнишь, надеюсь?
— Думаю, если бы эта история была такого масштаба, я бы хоть что-нибудь знал. Скорее всего, кто-то написал на него донос, ну и решили его проверить как следует. Ну и проверили…
— Плохо дело, — сказал он. — Император требует, чтобы мост был сдан немедленно. Мы вот тут помозговали и решили…
Все. А вот теперь — не потерять направления. Туда. Ника ждала. Одна и в темноте. Идти приходилось согнувшись, чтобы не задевать длинный липкий пух, свисающий с кабелей. Шагов через сорок путь преград…
— Ну, приходите к девяти, — сказала девочка. — Он точно будет.
— Не стреляй! — крикнул он. — Нихт шиссен! Донт шут! Но сачена!
— Добрый вечер. Пожалуйста, если можно, доктора Хаммунсена.
— Вот, говоришь, три монеты. А на эти три монеты, глядишь…
— Кому я там нужен? — сказал Эрик. — Они мне даже не пишут.
— Да, — и полковник кинулся вверх по лестнице. Глеб побежал за ним.
— Тьфу, черт, а мне показалось, что тебя увел полицмейстер, — сказал Тригас. — Я уже в управление звонил…
— Теперь я в этом сомневаюсь. А ты как думаешь?
— Хорошо, птица, жди. Но если опоздаю, не теряй. Все равно приду.
— Нет, — сказала она. — Нет, больше… самое последнее…— Она судорожно вздохнула. — Нет. Я пойду домой. Мне уже безопасно — я никому не нужна. Я пойду.
— Вильгельм! — позвал Ноэль. Но Вильгельм не вернулся.
— Ну бери. Василенко если прикопается — отдай.
— Надо думать, что делать дальше, — сказал Петцер. — Мне кажется, с Андрисом плохо, пуля наверняка прошла в брюшную полость, без операции не обойтись. С другой стороны, шевелиться тоже опасно: попади…
— Тогда он — дезертир, государственный преступник!
— Ну, помнишь, Мишка твой все время цитировал: «Бог вряд ли интересуется религиозными спорами»? А почему тогда люди должны интересоваться разборками богов, да еще участвовать в них? Слушай, мы ведь д…
— Не было. Мы вернулись к дороге по их следам.
— Нужно было взять! Живым! — крикнул Петер.
Окончательно она проснулась в полной темноте. Тусклое кольцо луны терялось в перепутанных ветвях. Фома Андреевич дышал рядом.
— Да, только поэтому. Восстановление справедливости в вашем смысле меня не занимает. Меня вообще не занимают людские отношения.
— Сашок, ты это чего? — спросил голос над головой.
— Не расстраивайся, подполковник, — сказал генерал. — Наплюй ты на это железо. На людей, на людей внимание обращать надо. Люди — вот настоящее железо!
По лестнице спустились Иван и Татьяна. Иван, галантный кавалер, шел первым и нес Татьянин рюкзачок.
— Как вы не шалеете от этого? — спрашивал он потом.
— Но связи, как я понимаю, у вас должны сохраниться. Так вот: вы не порекомендуете мне хорошего частного детектива?
Марина не ответила, молча оттолкнулась от березы и по тропе пошла в сторону домов. Тропа была узкая, и Андрис не мог ее обогнать, чтобы заглянуть в лицо.
Значит, так…— Полковник задумался на секунду. — Ты сейчас звонишь по этому телефону и просишь своего друга, чтобы он позвонил по одному из прослушиваемых и сказал, что ты находишься у него. Понятно? …
— Замечательно, — сказал наконец он. — Спасибо, доктор. Вы подарили нам козырный туз. О! — Он поднял палец. — Вертолет! Действительно, нарос вибрирующий гул, затем смолк; маленький вертолет сел метра…
— Ты их сушил? — спросил Стас, принюхиваясь к дыму.
— Тихо, дочка, — одними губами сказал генерал. Наручень будто сам наделся на его левое предплечье; когти, подчиняясь движению кисти, беззвучно выскользнули из гнезд и вернулись обратно. Аннабель натя…
— Р-разговорчики! — сказал генерал. — Р-разбаловался!
— Нормально, — сказал Андрис. — Пока еще нормально.
— Вирта, — сказал Дан и понял, что уже давно плачет.
— Ваше высочество, вы в порядке? — очень тихо спросил генерал, не поворачивая головы, — и что-то в его вопросе относилось не к самочувствию Аннабель.
Дим Димыч подниматься не хотел, он ничего не видел вокруг себя, ничего не понимал, его ничто не касалось. Пашка в ужасе ударил его по лицу, потом схватил за руку — и, к своему удивлению, поставил на …
— Говорил же я тебе — на хрена ты ходишь в одиночку? — сказал Козак, он был здесь, и еще были знакомые лица, а в углу сидели двое с набитыми мордами — должно быть, покушавшиеся.
Во-первых, несовпадение по времени… и потом — механизм?..
— Ну, друг…— Томаш разочарованно пожал плечами. — Если только для этого…
Он сел, тараща глаза, сон выходил из него волнами. К горлу подступила тошнота — будто укачало.
— Пойдемте лучше в помещение, — сказал Ларри. — Там удобнее.
Генерал криво усмехнулся, а господин Мархель пожал плечами.
— У тебя же голова кружится, — сказала Татьяна. — Я же вижу.
— Он ничего не говорил? — зачем-то спросил Микк.
— Здоровые. Другие рефлекторно дернулись к лестнице.
— Откуда ты… А-а! Ты тоже видел, да? Да? Только не соври, пожалуйста, — если ты сейчас соврешь…
Он посмотрел на экран. Там было его лицо. Не такое, как в зеркале, а как на фотографиях.
— Уже работаете, — сказал Юнгман. — Хорошо.
— Спокойно, Дитрих, — сказал Меестерс. — Человек имеет право.
Странно. На плане коммуникаций этого не было… хотя, конечно, на планах коммуникаций много чего недоставало. Видимо, какая-то заброшенная хреновина на случай войны.
— Пойду я, пойду. Ты вот мне скажи: а ты уверена, что мы правильно все делаем? Что воюем за тех?
— Надо же, на наш городок — и такой десант знаменитостей!
С трудом проглотив бутерброд и запив его крепким чаем, Март вышел на стоянку машин, сел в свой «виллис» и поехал просто так. Лицо овевал ветер, глаза и руки были заняты привычной работой, и, поездив …
— Ты говоришь — все было бы нормально. Так что — все?
— Ничего не понимаю, — повторял, как заведенный, Петер. — Ничего не понимаю…
— Значит, вы считаете, что вот это?.. — Линдерман взял кассету «плот-мюзик», помахал ею, — как бы сказать… инициировано…
— Уходите, — повторила Леонида. — Уже начинается…
— Скажите, если не секрет, — тихим голосом начал майор, — зачем вы пытались украсть из больницы ту девушку?
— Ваш антрепренер заключал на вас пари. Очень большие пари.
— Ладно, дело прошлое… хотя… ладно, — решительно оборвал себя Петер. — Вот я вас спрашиваю: вы все — хотите, чтобы о вас — о таких — память осталась? Или не хотите? Или — чтобы пригладить, причесать,…
Возвращается на круги своя, подумал Петер, все та же докрасна ободранная земля, следы наступления великой инженерной армии, но ведь я вижу это только во второй раз, почему же кажется, что — в сотый? …
— Четырнадцатая отдельная мотопехотная бригада, шестой батальон, первая рота. Командир роты капитан Счастный.
— Есть, — сказал Амадео. — Пошла команда. Пропихнул.
— Азаусси? — переспросил господин Мархель. — Где ты их берешь с такими фамилиями?
— Меня зовут Тамегг, — сказал тот, кто сидел в Ноэле. — Я — Наблюдатель. — Слово «Наблюдатель» он так и произнес — с большой буквы.
— Предупреждаю, парни: все это в порядке бреда, — начал Кипрос. — Никакой точной информации у меня нет, так — слухи, обрывки… домыслы… Короче: где-то здесь, в Альбасте, была — а может, и есть до сих …
— А я, наверное, умру скоро, — сказал Армант. — Уже волосы выпадают.
— Эй! Выходи! Выходи, ничего не сделаем! Слышь, чего говорю?
Из комнаты в коридор вышла Любка, троюродная Филькина сестра из города со смешным названием Пневск, ее привезли сюда потому, что родители уехали в Африку строить там ГЭС. Любка была конопатым въедлив…
— Да, слушай: там в подвале этого самого семнадцатого общежития заперты двое, один из них — Любомир Станев.
— Уже, — сказал полковник. — Сейчас приедут. Я — туда, — он махнул рукой в сторону выхода, и Эрик понял, куда именно.
— Меня зовут Андрис Ольвик. Сообщите обо мне начальнику полиции.
Женераль, подумал Андрис. Кстати, о женералях: кем бы, интересно, я ему сейчас показался? Мухой на стекле? Есть, говорят, такое гладкое стекло, что мухи на нем не удерживаются и падают — со страшно г…
На ладони лежал маленький двуручный меч. Я так и спал с ним, улыбнулся Мишка. Он всегда помогал, когда очень плохо.
— Ребята, — сказал Эрик. — Вы меня не за того принимаете. Я ничего не знаю. Я здешний, меня зовут Эрик Томса, да меня каждая собака…
— Оригинального — ничего. Все сходятся на том, что кто-то что-то добавляет в питьевую воду. Помнишь работы Кристоффа по сверхразведениям?
«Извини, так будет лучше. Не ищи». Он нашел ее в тот же день, на глаза не попался, просто убедился, что жива. С тех пор он стал брать на себя поиски пропавших. Теперь, похоже, он пропал сам. И у Кипр…
— Я просто ничего не чувствую, — сказал Эрик.
— Толковый-то он толковый…— генерал не договорил. — Ладно, бери. Вельт! Вошел и щелкнул каблуками майор Вельт.
— Ребята, — сказал Томаш, — мне кажется, вы поймали зелененького. Провериться не желаете?
— Снимайте! — со злостью сказал еще кто-то. — Все, все снимайте! Кости свои начнем глодать — тоже снимайте!
— Спасибо, доктор! — крикнул Андрис в трубку. — Достаточно!
— Сейчас, — сказал доктор и вышел. Вернулся он скоро, волоча тяжелое кресло с подлокотниками.
Он закурил, затянулся, зажмурился, прислушиваясь к себе, замер; лицо его на миг застыло в выражении готовности ко всему — и к разочарованию, тогда мимика передаст и само разочарование, и стоическое е…
Ничего еще не кончилось, понял Март. Ничего.
— Там события происходят с несколькими людьми. С тремя. И материализуются воспоминания — то, что хочется забыть. А у нас — двенадцать тысяч человек. И материализуются страхи.
К ним, страшно торопясь, плелся черный человек в лохмотьях, и только когда он приблизился вплотную, Андрис узнал Юсуфа. Андрис выбрался из машины и встал, опираясь локтем о ее крышу.
— Привет, — сказал Баттен добродушно, но взгляд его был настороженный: а как воспримет бывшее начальство появление блудного техника?
— Если следят — то издалека, через оптику. Это невозможно засечь.
Наконец Ника нырнула в гудящий туннель — поверху, похоже, шел тяжелый состав — и вынырнула совсем в другом месте, среди домов и огней. Здесь было оживленное движение и множество людей на тротуарах — …
— Будь мы неуязвимы — нам было бы наплевать на все.
— Спи дальше, — сказал он. — Если что — разбужу.
— Здесь у них комната отдыха, — сказал доктор.
— Что же ты раньше-то молчал? — укоризненно сказал господин Мархель. — Догадаться не мог, что ли?
Стена позади Германа рухнула, в пролом ворвалось пламя.
— И не думаю, — сказала Брунгильда из-за занавески. — Что я, дура — такими вещами шутить?
Петцер говорил, что… они сидели тогда втроем: он, Андрис и Хенрик, Хенрик приволок несколько бутылок настоящего рейнвейна, и доктор, как обычно бывало, пустился в рассуждения — и вырулил на тему борь…
Не расслабляйся, сказал себе Ноэль. Он сфальшивил. Он знал, что я брат Фанни. Или догадывался.
— Отлично, — сказала Аннабель. — Предлагаю поесть — и двигаться.
— Наверное. Допускаю, что вы рассказали все, что знаете по конкретному убийству. Но давайте расширим круг тем, что ли. Вообще все, что происходит, — как вы расцениваете? Дима хотел ответить резкостью…
— …как кораллы, — подхватил его мысль инженер Юнгман, и Петер снова стал его слушать. — Новые слои нарастают, старые отмирают, все это приобретает самые причудливые формы — притом старые слои не умир…
Под ногой шевельнулся камень. Куда-то вниз с тихим шорохом посыпалась щебенка. Мишка замер. Предчувствие пули сдавило затылок. Лиловый свет обрушился сверху — и Мишка, сжавшись, бросился в черную яму…
— Тогда я сейчас обольюсь холодной пресной водой и буду по вкусу напоминать не селедку, а какую-нибудь речную нимфу… и если ты опять станешь подглядывать, я не знаю, что с тобой сделаю.
— Ведут, — сказал старик. — Истощение биосферы уже перешло критическую точку. Через тридцать лет стали бы проявляться эффекты третьего-четвертого порядка. Вам, к счастью, это незнакомо. Взрывное разв…
В пять в ресторане на английский манер подавали чай с печеньем или с пирожными; Март встал, умылся, привел себя в порядок и спустился вниз. Он уже допивал чай, когда в ресторан вошли хозяин отеля и с…
— Знаете, я совершенно не могу сосредоточиться…
Пальмер опустил камень на пол и отодвинулся от него, а Адам и Иппотроп, напротив, потянулись к камню, и Стелла подошла и опустилась на колени, протянув руки и повернув их ладонями вниз. Все уже делал…
— Доктор, — сказал он хрипло. — Умыться тут где-нибудь можно?
А потом из-за открытой створки двери вышла крыса. Встав столбиком и наклонив голову, она долго и напряженно вглядывалась в сумрак подъезда. «Стреляй», — шепнул Дима. Ловягу не слушались руки. Крыса п…
Дверь медленно открылась, загорелась тусклая лампочка. За дверью, шагах в пяти, была еще одна — стальная, как от сейфа, и тоже с окошечком. Из окошечка торчал ребристый ствол пулемета.
Конечно, такое здание не может быть без водопровода, это ясно, — но есть ли вода в трубах? Все это пахнет то ли разрухой, то ли эвакуацией. А если вода есть — в чем ее нести? Намочу рубаху, подумал о…
— Скоро выйдем, — сказал он. — Как вы себя чувствуете?
Она вошла и стала на пороге. Да, это было логово тех — и это был центральный пульт, или командный пункт, или пост управления, — в общем, что-то важное и существенное. По всему периметру зала тянулась…
— Спасибо, дядюшка. Если ничего не случится, я обязательно приду.
— А при чем все это? — спросил Микк, чтобы хоть собственным голосом отогнать дремоту.
— Тогда дня через два-три — вот прокачаем историю с миллионами… И Марину можно будет пригласить…
— Фру Мальстрем! — нежно пропел Эрик. — Я вам клянусь: через две недели у меня будут деньги, я верну вам долг и даже заплачу вперед! Ну что вам стоит подождать две недели?
— Одевайся, — сказала Леонида Диме и похлопала его по здоровому плечу. Голос у нее был почти механический.
— Странно все это, — хмыкнул полицмейстер и ушел.
— Господа! Просьба всем немедленно покинуть зал ожидания!
Раздался долгий автомобильный гудок. Стоя в машине и размахивая рукой, сюда несся господин Мархель.
Глеба Синицкого Андрис знал — это был один из самых доверенных помощников Хаппы. И то, что он здесь…
Очнувшись, никак не мог понять, что с ним случилось и где это он находится. Лежать было удобно, и не хотелось шевелиться. Откуда-то проникал пепельный свет, касаясь невзначай причудливых сводов. Пере…
— Не знаю, — сказал Петер. — Чего-то не хватает. Чего-то остренького. Все слишком гладко. Перчику бы.
Переулок был пуст. Неимоверная чистота повсюду и скелеты деревьев над крышами придавали пейзажу вид незаконченной декорации.
Но кроме этого «Я не желаю!», у него ничего не было.
— Давайте я, — сказал Андрис. — У меня есть кой-какой опыт.
— Э-э! — махнул рукой Петер. — Да эта наша неуязвимость до тех только пор существует, пока мы не боимся. А чуть испуг — и нет ее. Можешь знать назубок, что ты неуязвим, а придут за тобой комендантско…
— Зато не говорю гадостей. Так что ты делал?
Эрик молча кивнул. Он осматривал помещение. Наверное, это был какой-то полублагоустроенный подвал — тяжеловатый подземный воздух, тупая тишина, и нет даже намека на окна. Неуютная мебель: два тяжелых…
— Да, — сказал Андрис, и голос его был липкий. — Да, конечно.
— Померещилось, — сказал Хильман. — У тебя курево есть?
Два часа назад он просмотрел материал, полученный от Купермана.
— Некстати, — сказал полицейский. — Ну и вмазал ты! Где так научился?
— Господин Траян, а в столице клубы популярны?
— То есть может оказаться так, что он действует не сразу?
— Слушай, Архипов, а что вы тут вообще устраиваете? Пальба у вас шла?
— Что это значит, Леопольд? — спросил Март, но Петцер на него никак не отозвался, даже не посмотрел.
— Блестяще, — сказал полковник. — Можно начинать пеленговать.
— Мистер Лавьери, — сказал он. — Вопрос о ваших остающихся выступлениях решен полностью. — И тут он отчетливо хихикнул, и Ларри представил себе, как именно проходил процесс решения. — Прошу вас сегод…
Вошел Петцер, подал Марту еще одну коробочку. Лицо его было озабоченным.
— Конечно. Вы же видите — из меня получился очень относительный Вергилий.
Нет, я не знаю. Все было не так уж плохо. А если попробовать так? Атака «салимджан»: два ложных замаха и удар в бедро. Мимо.
— Ничего, — сказал Тони. — Я уже все понял.
— Ладно, обойдется. Знал ли ты, что ваш командир — предатель?
Почему-то вид этой бочки подтолкнул Мишку к размышлениям. Так, я вошел. Было темно. Выключил свет — там, под козырьком, загорелись лампочки. А внизу оказался день. А если выключить — станет ночь? Ноч…
Наконец настала та ночь, когда салабон Мишка Грачев ушел в побег, разом поставив жирный крест на всей своей никому не нужной салабонской жизни. Он давно знал, что эта ночь когда-нибудь настанет, и вс…
— Клин клином. Знаешь, сколько вампиров существует? Больше тысячи! Говорят, зять Канцлера — тоже бывший мутант.
— Пожалуйста, не надо так… Мы с вами в одинаково невыгодных условиях…
— Не знаю. Думал над этим — не знаю. Не могу представить себе, что донесет, выдаст — и не могу представить, что смолчит. Не знаю.
— Всех расстреливать? — задумался господин Мархель. — Хм…
— Я узнал слишком поздно — все уже состоялось.
— Спасибо, — сказал Андрис, но она его уже не слышала: затерялась в толпе.
— Попробуйте связаться с Марком Линдерманом. Крупный нейрофизиолог, консультант…
Шанур попятился от него, глядя прямо в глаза — сначала с недоумением, потом с презрением, потом спокойно. Спокойно — глаза в глаза.
— Судя по нападению на «Палас», вы уже в курсе дела, — сказал полосатый. — Что вы намерены были предпринять еще?
— Понятно… Значит, так. Подашь мне рапорт. Примерно так: об отчетности за пленку предупрежден мною не был. Поэтому выбрасывал испорченные ленты. Напиши, что камера рвет перфорацию. Камеру отдай Батте…
— Немного раньше и ближе, — сказал Андрис. — «Белая лига», слышали?
— Просыпайся, просыпайся. Нам всем пора к Стрептоциду.
А мир, осознавший свое несовершенство, рождает следующий.
— Ага, — сказал Петер и задумался. Ему представились на миг расползшиеся по континентам железные шевелящиеся заросли, маслянисто блестящие, сверкающие, ветвящиеся, как кораллы…
Засовы завизжали — верхний, потом нижний, — и, чавкнув, открылась дверь. Снаружи была ночь. Густой зеленовато-желтый свет факелов залепил глаза. Чувствуя себя еще более слепой, чем в темном, наглухо …
— В сущности, Ксимен косвенным путем ведет розыск остальных исчезнувших, — сказал Зоунн. — Мы считаем, что выброс пси-лавверов за пределы уровня Вав происходит путем усвоения ими особого артефакально…
— Ну как? — спросил Андрис. — Развлекнемся?
— Э-э…— Андрис нахмурился, вспоминая. — Сомерс?
— Я знаю только, что кристальдовцы второй год облизываются на систему водоснабжения.
— Хорошая, Ив. Самое забавное, что ты почти угадал.
И никто не скажет на белое — «это белое», а на черное — «это черное», ибо ни белого, ни черного не останется в том мире из этого, а то, что останется, назовут другими словами. Одиннадцать, стоящие в …
Он только успел подумать об этом, как дверь открылась и вошел Кип, доктор Кипрос Эф Маренго, в одних белых шортах и шлепанцах, с огромной черного стекла бутылью в руке. Запах дезинфекции усилился.
Он проверил настройку своего гипногена, поменял код и поднес излучатель к глазам Ноэля. В красном рефлексе лицо на миг стало кровавым. Ноэль вытянулся — и упал, будто внезапно перерезали все нити, уд…
— Интересные новости, че, — сказал Рене. Андриса он будто не замечал. Таковы были теперь правила хорошего тона. — Ты знаешь, наверное, что факультет естественных наук выделил два миллиона новыми на п…
— Что тут непонятного, — рассердился Тригас. — Ну что тут можно не понять? Отсидеться. Переждать. Частная собственность, полиции или там гражданской гвардии вход заказан. А общественность сумасшедшим…
— Может, и легенды, — согласился Менандр. — Сам не видел, врать не буду. Но — говорят…
— А что бы за границей сказали? Геноцид, мол? А так — сам народ, можно сказать, расправился — и все, виноватых нет. Народ не обвинишь.
«Частота радиосвязи между НОЕ и СТР», — напечатал Амадео.
— Менандр? — удивился Петер. — Ничего не понимаю.
— Да, — сказал Андрис, — да-а… А что мы будем делать с информацией по нашей узловой теме?
Он открыл глаза и посмотрел, как впервые, на свою руку. Пальцы дрожали.
Был, наверное, момент, когда Шанур действительно мог выстрелить, но момент этот промелькнул, и оба это поняли: Петер — умом, Шанур — руками; руки его затряслись и опустились, пистолет выпал и остался…
— Есть, — сказал майор с нехорошей сдавленностью в голосе.
— Моя королева…— хрипло сказал поднявшийся на ноги улан; выражение лица его было почти молитвенным. — Сами боги… сами боги ведут тебя… несут тебя…— он закашлялся.
— Давно, — сказал Шанур. — Вместе жили, вместе служили, вместе в офицерскую школу попали, вместе — на курсы операторов, вместе — сюда. А что?
— Смешно. Рядом жили, а вот где встретились…
— Да, — сказал Меестерс со странной усмешечкой. — Два полка «Вулканов» — шесть боекомплектов. Там ничего не осталось. Лунный ландшафт.
— Никак нет, господин майор, чистокровный гипербореец!
— Прекращайте тратить пленку впустую, — потребовал господин Мархель. — Прекращайте. Есть сценарий, вот и работайте по нему. Зачем вам понадобился этот идиотский эпизод с трактором? Петер вспоминал, ч…
— Художник, — сказал Март. — Роспись по стенам.
— Если бы ты пришел на две минуты раньше…
Из дверей ресторана вышли почтмейстер и секретарь мэрии, напряженной походкой прошли через холл и скрылись в коридоре.
— Ретропроекция показывает: в уровне Вав — около трех лет назад, в уровне Зайин — около полугода, в уровне Хет — более двадцати лет назад.
— Сюда, пожалуйста, — сказал провожатый и открыл перед ним железную дверь лифта.
— Как мило, как славно! — закричал он сразу. — Тот самый Март Траян! Я вас почти узнал! Я был на вашей выставке — пять лет назад, — это бесподобно! Я собирался приобрести ваши картины для города, но …
— Это чернявенький такой? — спросил сапер. — А как же, видел.
К чему он ведет, интересно, подумалось ему. Где-то ведь все то, что рассказали мы, и все то, что говорит он, должно пересечься. Но, черт возьми, где? И Кип… какой он сегодня странный.
— Очень трудно обосновывать ощущения, — сказала Марина. — Хотя я могу попробовать.
— Я уважаю такие характеры, как у вас. Я буду заниматься вами с удовольствием.
— Да, — сказал Петер, — ободрало… А мне, когда лежал, казалось, что ты приходил.
— Примерно, — сказал Тригас. — Посиди, я схожу за машиной.
— Ладно, — сказал Козак. — Отдохнешь, развеешься…
— Венета, боже мой, это же… это… Как ты ее сберегла?
Он пробежал пальцами по клавиатуре, дисплей засветился белым, появились и стали меняться цифры: 10-9-8-7… Доктор поманил Эрика, сказал в трубку: «Спасибо, Рустам, есть картинка» — и дал отбой.
— Мне захотелось вдруг, чтобы мы никогда не умерли.
— «Браунинг-Лонг», — сказал Андрис. — И подрезанная пуля.
— Только в библиотеку, — желчно сказал Тони.
— Неловко только метлой париться, — сказал Фома Андреевич. — А вам, молодым, сна больше требуемо. Я вот сижу и в небо смотрю, и мне хорошо.
— Можно на фоне, — сказал Петер. Ему было все равно. Такие спектакли он просто презирал.
Офицер, не размахиваясь, ударил его по скуле.
— Сегодня отдохну, — сказала Брунгильда, выглядывая из-за брезента, — а с завтрашнего дня начинаю прием. Сами устанавливайте очередь. Выходной — воскресенье. Спокойной ночи.
— Даже высыпать? — Архипов огляделся. — Тогда сейчас…
— Нет, — сказал Мишка. С первого раза сказать у него не получилось, и он повторил упрямо: — Нет. Я русский.
Одет Оськин сегодня был импозантно: выношенная школьная курточка, застегнутая на единственную пуговицу, не скрывала кроваво-красной надписи на зеленоватой футболке: «COCA-COLA». Коричневые трикотажны…
— Думаю, можно подвести первые итоги, — сказал он. — Хотя ускорить темп работ не удалось, но в остальном успехи большие. Выявлено и изолировано либо уничтожено тысяча пятьсот два агента врага. Прорыт…
Через два дня температура резко поднялась, и все окутал туман — такой густой, что не то что работать — ходить стало трудно. Пользуясь этим туманом, диверсионная группа попыталась пробраться к штабу, …
Потом их, воняющих ненавистью и страхом, загрузили в гремящее железное брюхо «семьдесят шестого». Через три часа, вывалившись под другое небо, среди каменных гор, Мишка на минуту подумал — поверил, —…
— Элли! — Он бросился перед ней на колени. — Элли, маленькая, что с тобой? Что случилось?
— Здесь это делать уже поздно. Единственное, что остается, — это эвакуировать население. Чем мы и заняты, собственно.
Напарник усмехнулся и выудил из кошелька половинку двадцатидинаровой банкноты. Андрис достал другую половинку, приложил к той. Линия разрыва сошлась, а сумма цифр номера составила 47.
— Ребята, — голос у полицмейстера стал слабый и вязкий, — я придумал, снимите с меня все, и пусть один наденет плащ, а другой — мундир и фуражку, они в темноте не разберут, что цвет другой…
— Слышали, слышали…— пробормотал доктор. — Ага… ага… это значит, вот сюда, потом через вертлужную впадину и в брюшную полость, так? А из какого ж, позвольте узнать, оружия?
— Видите ли, мое руководство ищет контакт со всеми разумными существами мира, и вы, как я понимаю, относитесь к тем, с кем оно хотело бы встретиться в первую очередь.
— Нет, — сказала Элли. — Ну, что ты? Не надо.
— Нет, — сказал Март. — Ничего не пропало, все на своих местах.
Он протянул Ларри кусочек газеты. Это была позавчерашняя местная газета, и по иронии ситуации как раз на этом оторванном клочке были слова:
— Дурак, — сказал Армант. — Тебе надо было три месяца отираться меж них, чтобы понять это?
— Да, — сказал Меестерс. — Только с другой стороны. Внутри кольца.
На перроне было неожиданно прохладно, тянул ветерок. В ртутном свете фонарей лица толпы казались мертвенно-синими. Я такой же, подумал Эрик. Сквозь толпу, раздвигая ее, двигались патрули, всматривали…
— Это точно… Слушай, Хенрик, давай подумаем, что будут делать эти волки в нашем городе. Вот они явились на квартиру Эрика, там его нет. Дальше что?
Андрис осторожно, стараясь не задеть ни обо что кистями и коленом, втиснулся на сиденье первой парты. Никогда в жизни не сидел на первой парте, подумал он. И вот — надо же…
— Полковник приедет через пять. У него машина.
— Больших нет. Несколько горящих машин, и в парке какие-то постройки горят.
— Я когда плачу, то из меня тревога выходит…
— На чем погорел Кателла? — спросил Эрика один из парней.
Андрис не стал прерывать его. Он слушал, не особо вникая в суть, — знал, что все нужное задержится в памяти. Задержится, подгонится одно к другому… Ему трудно было на следственной работе: там все фор…
— Развлекаются так. У нас тут, видишь, кто как может, тот так и развлекается. Одни под музыку яйцами трясут…— Он оборвал себя. — Ладно. Я пошел вниз. Поезжай домой, я тебе утром позвоню. Роман, довез…
В голосе его чувствовалась непонятная издевка.
Дворик Диминого дома был тесен и весьма покат; отсюда начинался склон лощины, выходящей к Ошере пониже пристани. Но идти по лощине Диме решительно не хотелось. Поэтому, проскользнув под забором по су…
— Простите, магнус, — сказал Гэбрил. — Оступился.
— А компания не разорится на таком режиме выступлений?
— Вот и отлично, — сказал господин Мархель. — Выйдет так, что инженер сам вершит суд над изменниками.
Профессионал действительно был за поворотом. Он шагнул на середину коридора и выстрелил навскидку — Ларри с трудом успел уйти в сторону и выстрелил в ответ — и в магниевой вспышке своего выстрела уви…
Я, к сожалению, никогда не смогу испытать такого чувства. За сорок лет работы накопилось всякое. Иногда мне странно, что я все еще жив.
— Что скажу? — переспросил Кипрос. — Что тут можно сказать…
Сначала это было просто пятно, разгорающееся где-то позади глаз; потом в пятне появились другие пятна, темные и светлые, а потом как-то сразу она увидела саму себя, сидящую на полу перед камином в не…
И ложь воплотится в тела и предметы, став истиной, а истины утратят имя свое.
— Да, — Меестерс помолчал. — Вам это действительно интересно?
Март попросил официанта завернуть что-нибудь из еды, бутербродов каких-нибудь, что ли, тот ушел и возвратился с объемистым пакетом. Март расплатился, и они тихонько прошли мимо Тригаса. Тригас прилип…
— Нет, — с испугом сказал доктор. — Нет, не знаю.
— А праздник в честь Гангуса, Слолиша и Ивурчорра? — вспомнил Петер.
Что от лошадей, что от людей — никакого толка.
— Придумай пару бочек солярки, — сказал Баттен. — Жратвы мне на полгода хватит, а вот если морозы…
— Видишь ли, у меня сегодня в номере был обыск. Тайно. И я боюсь, как бы мне не понапускали клопов. Я потому так вырядился, что в этой хламиде микрофон не спрячешь… Март почувствовал, что внутри у не…
Микк повернул голову — ничего. Неподвижность и тишина.
Грязь выйдет сама. Вот так. Сколько ее. Задышал легче. Глубже.
Венета элегантно подала ему руку, и Петцер не менее элегантно прикоснулся к ней губами и завел глаза.
— А… вы…— Армант вздохнул. — Ну, вот и все… финиш.
«Случай на мосту через Совиный ручей» назывался тот рассказ, значит, вот оно как бывает, значит, в меня все-таки попали… Мишка поднял руку — потрогать затылок, запоздало испугался — на миг все заледе…
Петер увидел это — и в тот же миг воздух над его головой загудел от густой пулеметной струи, кто-то успел — бомба задергалась под куполом и, оторвавшись, полетела вниз, упала — Петер не мог оторвать …
— Вставай, скотина! — его тряхнули сильнее. — А то сейчас водой!
Начались трудности с подвозом. Чтобы обеспечить стройку всем необходимым — материалами, боеприпасами, едой, водой, горючим и вообще всем на свете, поскольку на месте, естественно, ни черта не было и …
Нормально, подумал Андрис. Кто бы мог подумать, что танцы чему-то уступят место? Ах, черт… без шума, без треска — само собой… Наверное, так и бывает всегда: главные предметы происходят тихо, беззвучн…
— С тебя кружка — за радостную весть, — сказал Айз.
— Просто я не могу больше так, понимаешь?
Каждый пролет гомерического Моста можно потрогать руками, но если само тело твое перестает существовать для пуль, взглядов и прикосновений — как верить своим ощущениям? Кинопленка беспристрастна и пр…
— Конечно, Дим Димыч, я много наделал, — солидно сказал Иван. — Берите.
— Думал уже, не получается, — сказал господин Мархель.
Это был знак — завершающий знак из всех полученных в видениях. Они сложились в послание, послание лично к нему, и он теперь знал, что должен делать, — хотя и не смог бы, наверное, перевести это знани…
— Садитесь, лейтенант, — сказал Петер лейтенанту-десантнику, который доставил тела. — Садитесь и рассказывайте все. Извините, я просто очень слаб, переболел чем-то странным…
Доктор принес воды, Эрик стал пить и услышал, как зубы стучат о край стакана. Гадость какая…
— Он тебе фотографии никакие не показывал?
ЭРЕБУС 66 68 РАСТР РАСТР ОБСЕРВАНТ 83 ИКОНА КОН К 0000 ИСТ
— Они меня захватили и держат, — сказала Марина. Она старалась говорить ровно, и у нее почти получалось. — Я не знаю, чего они хотят. Я не…— Она замолчала. В трубке раздался шорох, треск, потом друго…
Что в тебя не попадут. А теперь все эти его пари…— и Козак сделал жест, наглядно обрисовывающий плачевную судьбу всех пари господина Папандопулоса.
— Здравствуйте, — сказала Марина. — Не вы звонили мне полчаса назад?
— Да. Эту функцию божества мы освоили. Не очень давно и не так хорошо — но кое-что мы уже можем.
Полосатый нажал на рычаг и тут же позвонил еще.
— Совет проголосовал, а деканат сказал: фиг вам. Деньги делись.
Ты придумываешь чудовище — просто так, пощекотать себе нервы, — и вдруг оказывается, что оно тебя уже жрет… неприятно, согласитесь.
Голос ее был жестким и упрямым, и у рта обозначились твердые мужские складки.
— Ну, рассказывай, — сказал Петер. — Как, что?..
Барон уже набрал в грудь воздуха, чтобы задать вопрос, когда Аннабель перехватила брошенный мельком на них взгляд высокого человека во всем черном и с черной розой в петлице и положила руку барону на…
— Госпожа…— голос улана внезапно сел. — Госпожа, я не прошу доказательств… но знак! Дай мне знак! Он стоял уже, опустив меч, и в лице его было что-то молитвенное. Аннабель, усмехнувшись одними губами…
— Вы уже играете одну роль, — напомнил Петер.
— Да? — вмешался Тригас. — А ты чего ожидал?
— Нет, — проглотив кусок, сказал Дан. — Не впроголодь…— и впился зубами в ароматную мяготь.
— Нет, — сказал Эрик. — Совершенно. Я ничего не чувствую. Все занемело, что ли. Ничего не чувствую.
Кассету, снятую Армантом на тушении бомбы, Петер проявил, но лента почему-то оказалась засвеченной.
— Что у нас может случиться… Просто противно — невмоготу.
— Ты меня узнала, — сказал Эрик. — Откуда?
— В прокате взяла. Знаешь, я все ему сказала.
Сверху упала веревка, и по веревке ловко, как большая грязно-зеленая обезьяна, спустился Баттен.
— Извините, доктор, — сказал Эрик. — Я просто не знаю, как надо себя вести в такой ситуации.
Правда, если отлучку обнаружат… Но об этом лучше не думать. Тем более — что-то должно случиться. И это что-то требует ее присутствия рядом с Димой.
— Отличные пляжи, — сказал Ларри. — Загорим с тобой, как негры, найдем себе по креолочке… Ты любишь креолок?
— А мы что — есть сюда пришли? — осведомился тот. — Мы пришли развлекаться. Хотя да, и есть тоже. Тогда — сюда.
— Перестань, правда. Ну что — тебе ответ нужен? Так я не знаю ответа…
— Рекомендую, — сказал подполковник. — Август Мильх — Март Траян. — Август, ты отвечаешь за безопасность господина Траяна. До конца, понял? Армию сюда не пускать. При необходимости — связь непосредст…
— Ладно, насчет пленки — это я подумаю, — сказал Летучий Хрен. — Ну и, наверное, попробую побеседовать с советником. Пусть он войдет в положение — мы ведь даем не только пропагандистский материал, на…
— Ты бы поспал, Кип, — сказал Ноэль. — Боюсь, что завтра…
— А то, что пока я с вами был, ты с генеральской кухни жратву получал, а теперь, я думаю, — с общей. Ну-ка, напрягись, припомни.
— Все тех же, — сказал полковник. — «Эребус», ты же слышал…
— Рене, — сказал Андрис, — может быть, я надоел вам со своими вопросами… но это не вполне праздное любопытство. Если можно, то поподробнее насчет Жестяного бора.
— Томаш расстрелял все патроны сразу и попросил еще, — сказал Ноэль. — Это чтобы ты не думал, будто мы суровые догматики.
— А правда, красивый город, — сказал Микк. — Издалека особенно.
— Этот седой? Помню. Но, кажется, Тим собирался его вычистить?
— Нет. Там, в центральном, — программная модель мозга. Мы поставляем для нее информацию. А Меестерс и те, которые с ним, хотят добиться того, чтобы то же самое, что с нами, можно было делать безо вся…
Ларри шел к гаражу и чувствовал спиной его взгляд — необычный взгляд, не такой, к каким он привык. Мне нужно алиби, подумал Ларри жестко. Полное алиби. Любой ценой. Нет времени разбираться, кто есть …
— Хорошо, — сказал Ловяга. — Тогда мы не прощаемся…
— Не замечала, — покачала головой Аннабель. — Исчезновений не замечала. А что неуютно — согласна.
— Вот видите, профессор, — майор улыбнулся, — наш человек!
Мишка молча пробежал мимо нее в комнату. Отец сидел за столом и печатал на машинке.
Опять было как тогда: он, не глядя специально ни на что, не останавливая взгляд ни на чем, видел все вокруг одинаково четко, хотя — он только сейчас обратил на это внимание — обесцвеченно, почти черн…
— Все равно я с этими не-больными ничего не понимаю…
— Как было. Сажали-то их для перевоспитания, не так ли? Вот и отберем тех, кто успел перевоспитаться.
— Ключ! — клацнул Дима, и капитан его понял. Замок опломбированной квартиры сдвоенно щелкнул, Ловяга скользнул в приоткрывшуюся щель, Дима за ним. Привалившись к двери изнутри, Дима перевел дыхание. …
— Не надо, мы знаем, — перебил Меестерс. — Неужели вы так все помните?
— Случилось… Утром в междугородном автобусе взорвали бомбу.
— Понятно, — сказала тетя Ралица. — Вот тебе…— Она достала из ящика серванта деревянную шкатулку. — Вот тебе три сотни. Вернешь, когда станешь много зарабатывать.
— Кобелина, небось девок полная кабина была… там, за поворотом только и высадил, знаю я, что на дорогах делается…
— Зачем все это? Зачем? Ты ведь знаешь. Скажи!
Шаги, металл — замок? — опять шаги, шуршание, непонятные звуки… мелодия; шуршание — доктор взял со стола трубку, — мелодия зазвучала громче и отчетливее. Да, та самая — тревожная, с глубокими, пробив…
А здесь мне, похоже, сделали какую-то полную промывку мозгов.
— Я понимаю. Конечно, это было бы страшно. Это погубило бы те красивые сказки, на которых нас с тобой воспитывали. А ведь ни один генерал в той осаде от голода не умер, кстати… Но по крайней мере мы …
— Один диск в вашем сейфе в «Паласе». Под охраной. Второй — у меня. Решайте. Уничтожить?
— Нет, — сказал Март, — я сам. Методом тыка. Так что дорогу тебе перебежал совершенно случайно.
— Берт…— простонала Аннабель. Генерал обнажил меч.
Несколько секунд полосатый молча смотрел на него.
А как бы хорошо было иметь маленьких человечков, думал Мишка. Строить им дома, а они ездили бы в заводных машинах, а еще можно было бы делать для них корабли и самолеты, и чтобы они еще воевали — пон…
Наступила реакция: прострация, слабость, руки дрожали, тошнило.
— Моя кандидатура вас устроит? — спросил Андрис. — Или там предполагается кросс по пересеченной местности?
— С этим умеешь обращаться? — полковник протянул Эрику автомат. Автомат был знакомый — для той, новой памяти — «калашников» с откидным прикладом. Эрик протянул руку, чтобы взять автомат, но рука пови…
— Что за дьявол, — сказал полковник. Осторожно — полковник впереди, за ним Эрик, последним — Глеб — они спустились вниз. Полковник пощелкал выключателем — бесполезно. Свет из двери кое-как проникал е…
— Конечная цель — поиск пропавших. В частности, жены моего друга.
— Только не требуйте от меня согласия, — сказала Марина.
Полицмейстера положили на заднее сиденье, пристроили поудобнее, и Март осторожно поехал к дороге и там, у дороги, свернул в кусты.
В большой комнате запах тления царил: будто где-то тут лежал невидимый покойник. Вода из кранов текла ржавая и затхлая. Оставшийся на столе кусок хлеба зацвел. Из холодильника на пол натекла лужа. Бо…
— Ничего, — сказал он. — Уже прошло. Старый стал, вот что.
— Сам — нет. Ты же видишь, какой я. Дважды вводил лаборантам.
— Домой, домой, — отмахнулся от него офицер. — С глаз моих!
— Сколько времени занимает полный цикл? — спросил Ноэль.
— Рук им велено не вязать, а вести так, — сказал второй. — И обращаться вежливо. Ты хоть понимаешь, как это — вежливо?
— Получается, так. А вы сами не занимаетесь музыкой?
И тут на секунду — отдернули штору. Микк сам не знал, что увидел за ней, не успел разобрать, понять, почувствовать — но жутковатое осознание прямой повторности происходящего легло на душу…
— Не выпрут, — сказал Присяжни. — Все знают, что я пью пиво каждый день. И целый день. Сам полицей-президент знает. Если бы не пил, давно бы концы отдал. Какой-нибудь инфаркт — и ага. А так — пропоте…
— Хватит гундеть. И гундишь, и гундишь. Как пердун какой-нибудь старый. Трюхан, наверное, так же вот погундеть любил.
Да, решетка. Как во сне: подумал о решетке и тут же оказался возле нее. Ноги — сами… Так. Дальше, как наверху: коридоры налево и направо. Шаги — направо. Направо… Андрис протиснулся в узкую щель — ра…
— А нечего бояться, Айз. Поражение мы уже потерпели.
Полковник достал из кармана сигареты, предложил доктору, доктор отрицательно махнул рукой, предложил Эрику. «Спасибо, не курю», — сказал Эрик. «Что я — один?» — обиженно сказал полковник. «Ладно, дав…
— В Старом порту. Гостиница «Золотая наяда». Теперь вы знаете практически все… но ответьте: нет ли у вас желания пережить все то, что было двадцать лет назад, — но в большем масштабе?
— Я бы очень хотел послушать. Может, еще по кофе?
— Знаешь, — сказала Венета, становясь вдруг серьезной, — я раньше все время считала, что поступаю дурно; а теперь мне кажется, что это самый праведный поступок в моей жизни и что все грехи свои я вче…
— Тогда, конечно, странно. Но я бы, скажем, связала все не с бором, а с вашим доктором Хаммунсеном. Он уже пытался в прошлом году лечить от зависимостей, но у него вышли… м-м… шероховатости.
— Все, — сказал Шанур. — Все в одну кучу. Ты прав — нельзя бороться со сценарием другим сценарием. Так что…— Он замолчал, не договорив.
— Нет, — сказал господин Мархель. — И пусть стоят, обнажив головы. Выберите момент, когда стрельбы не будет, и снимите.
— Не туда, — еле ворочая языком, сказала Леонида. — Через мост… в башню…
— Дай ему взлететь, — выжал из себя Микк.
— Да, — сказала Марина. — Даже страшно, как пусто… как бывает… Ох. — Она закрыла глаза. — Эта женщина совсем потеряла голову… такое говорить…— Она уткнулась в плечо Андрису. Он погладил ее по волосам…
— Да, это мы упустили, — согласился господин Мархель. — Не с того конца взялись. Но это еще не поздно исправить. Вмонтируем в ленту, и вся недолга. Будто бы летом еще поставили.
— Вот эту мою сумку вы не могли бы спрятать получше? Так, чтобы никакая собака не нашла?
Таксист высадил его на углу квартала и унесся так, будто за ним черти гнались. Андрис направился к арке, через которую попадали во двор. Потом остановился. В доме светились почти все окна. На улице н…
Есть авторы, чья творческая эволюция изумительно легко прослеживается. Вот простенькая базовая идея, от которой автор оттолкнулся в своем первом произведении. Вот во втором произведении эта идея пове…
Андрис Т. Ольвик является единоличным и полномочным представителем Бернарда Б. Хаммунсена во всех инстанциях, а также в суде. Поручение дано на срок со второго октября двухтысячного года по первое де…
— Понимаешь ли… Даже не знаю, с чего… Я иногда не узнаю своего тела. Не то чтобы по-настоящему, но какие-то мелочи меня смущают. Я понимаю: подготовка у Дракона, его воздействие — это на многое влияе…
«Мужчины, мужчины!» — и все нимфы, как подхваченные ветром, бросились к ним. Они бежали, толкая и обгоняя друг дружку, с голов их падали венки, волосы их развевались… они бежали все медленнее, уже не…
— Давай так и сделаем, — сказал полковник. — Эрик, дай-ка мне телефоны твоих друзей и прочих.
— Врать. Врать самому и помогать врать другим.
— Вот и еще один обрел смысл жизни, — усмехнулся Тригас, поднимаясь по лестнице.
— Как плохо, когда родители не понимают детей, — сказала она и замолчала.
— Ну, счастливо. Благодарность тебе от имени штаба.
Лот боялся только, что не сможет откинуть крышку. Падая, рукой удерживая прыгающее сердце, он забил в щель телефона магнитную карточку и, не попадая по кнопкам, и сбиваясь в счете, и начиная снова и …