— Интересная мысль, — сказал генерал. — И как ты это мыслишь?
— Так один самолет прямо на ее свинарник упал. Вот визгу-то небось было! Все вперемешку изжарились: и летчик, и свиньи, и китаец. Такое, понимаешь, рагу.
Потом, когда не на что было купить еду — неделями не на что было купить еду, — ему снились эти радужные бумажки под ногами, и другим они снились, об этом говорили со смехом, и никто не жалел, что в этот день не нагибался за ними, — просто они снились иногда с голодухи, и все. Или вспоминались вот в таких ситуациях, когда тебя потчуют тайком — то ли по дружбе, то ли из жалости — тем, что на эти бумажки можно получить открыто. И все.
— Нормально, Рене, — сказал он. — Я так… слегка.
Он открыл глаза и посмотрел, как впервые, на свою руку. Пальцы дрожали.
— Сколько вам придется заплатить за срыв представления? — спросил американец.