Стоят. Может, и заводил. Не помню. Осталась только клепсидра.
— А никто не понимает, — сказала старуха. — Рожали нас, не спрашивали, хотим мы или не хотим. И мы рожаем, не спрашиваем. Так же и смерть принять… Пойдем, сынок.
— Ты знаешь, что ты молодец? — сказал Андрис.
— Нас-то будете снимать? — спросили Петера.
— Не нашего ли Менандра пресекли? — не слишком серьезно спросил Армант.
— Потом, Пончик… потом… скорее… сил уже нет…