Все цитаты из книги «Тысяча и один день»
– Что такое в этом Геркулесе? – морщусь я.
Очень мило. Зато как-то проясняется моя роль.
– Вот именно, – веско произносит Присцилла.
– Ну, наверное, на самых способных были заявки откуда-нибудь...
– Ты его можешь и не знать, он из недавних. Большой такой, волосатый...
– Я должен сделать Тамерлана? – интересуюсь.
Я решительно помотал головой. Ну нельзя же все понимать так неправильно!
– Мне не нужна информация, – отвергаю я. – Мне нужен совет.
– Пока не получилось. – Марджори улыбается. – Но ведь я не совсем старая, я еще могу родить, правда?
Вот как. Смотрю на приборную панель – кажется, дамочка не врет. Впрочем, до конца я в этом не уверен.
– Молодец, – сказал дядя Лева. – Вот так и говори при всех. А при мне не надо, понял?
– Плюнь, – посоветовал Лашезин. – Возьми другой, а этот отложи, я потом покопаюсь, если время останется.
– Не знаю. Может, чего и было – не видел... Я много спал во время перелета...
– Слушай, а почему бы тебе не попробовать взять туда кого-нибудь из нас?
После того как Жак Ягуар в первый раз выбросил меня за канаты.
– Джо, Мустафа, расходимся. Дистанция двадцать-тридцать километров. Как поняли?
– Это Тим Гаев. Всем, кто меня слышит... отзовитесь...
Еще две вспышки... Одноразовые платформы!
Секундная тишина. Ребятам кажется, что это слишком хорошо, чтобы быть правдой. Они тут намаялись в ожидании худшего.
– Сыновьи чувства. – Я нагло усмехаюсь им в лицо. – Лелею свой атавизм.
«Молодец, наконец-то понял. Только мы. Семьдесят две цели. По плану – в три эшелона. Ты, кстати, в каком?»
– Не понял, к чему это ты, – ухмыляется Саймон. – Это нас-то сделали свободными? Что-то не замечал.
Все. Сейчас вдохну. Прости меня, мама, я не могу больше. Прости, что я не смог...
Все-таки наше заведение именовалось интернатом, а не питомником.
Как всегда, вслед за сделанной глупостью спешат оправдания. Вряд ли они мне помогут.
Пожелай мне удачи, мама. Пожелайте мне удачи, ребята. Мардж, береги себя... ты понимаешь?
– Минут через тридцать-сорок можно начинать грузиться, – вопит и брызгается он прямо мне в ухо, не дожидаясь вопроса. – Все путем! Иди, успокой там...
– Ну, им виднее, наверное. Может, у тебя и выдержки есть? Дашь почитать?
Он порывается куда-то бежать, но я ловлю его за рукав.
И даже на сову он не похож, этот мой ночник, вделанный в стену на манер бра, а похож на тревожный сигнал, хоть и желтый.
Хорошо, что мы прибыли на борт за минуту до запуска двигателей, – у пассажиров просто не осталось времени на массовый протест. Правда, одна дамочка сразу завопила в голос, что ее-де не предупредили о…
– Если это от меня зависит – я отказываюсь.
Здесь кабинет хозяйки, надо полагать. Не гостиная, не спальня, ни этот, как его... будуар, а именно кабинет. Строгая, деловая обстановка. Окна занавешены. Моя пленница крепко примотана скотчем к масс…
– Беспорядки? – Иоланта всерьез озабочена. – Нужна помощь?
Таких уроков в моей жизни до случая с Саблезубым было уже три, но о них Молотилка не знает. Тем лучше. Возродившийся с некоторых пор миф об эксмене, способном телепортировать, – иное дело. Собственно…
– Псих оттого, что напал, или оттого, что сознался? – спрашиваю я.
– Эй, смертнички, раздайся шире! Плюшкин, отодвинься, не путайся под ногами!..
Ныряю вслепую, успев лишь глотнуть воздуха. На то, чтобы осмотреться и точно определить направление следующего нырка, мне требуется по меньшей мере секунда; моим тренированным преследователям – куда …
Пусть даже она предпочла меня слащавому пластиковому уроду только потому, что он ей приелся.
– Может быть... Знаешь, я тебе благодарен. Очень.
Эта башенка дежурного – едва ли не первое сооружение базы, еще той, ремонтно-заправочной. Вообще-то место для посадки-взлета выбрано здесь неудачно и используется лишь в особых случаях – большинство …
Иоланта начинает багроветь. Этого она делать не умеет, комплекция еще не та, вот лет через двадцать ее разнесет, тогда... А пока изменение колера кожного покрова напоминает всего-навсего нездоровый р…
А вот и Солнце – раскаленная желтая дробинка над скалистым гребнем, достаточно яркая, чтобы слепить глаза, слишком маленькая и далекая, чтобы согреть. Но если смотреть на него долго, а потом зажмурит…
Но очень мне надо, чтобы птичка упорхнула!
Не очень-то вежливо, на Земле за такое просто бьют по морде, но рассусоливать некогда.
– Хорошо же ты о людях... – покривил губы дядя Лева, – хотя тут я с тобой согласен...
Возьмите скальпель и попытайтесь найти в живом теле душу. Искромсайте, но найдите. Найдя – плюньте в нее.
Меня вдавливает в кресло так, что каждая складочка летного комбинезона на спине причиняет мучительную боль. Что с того, что кресло – анатомическое? Ни на складочки, ни на мою сбрую с оружием оно не р…
– Мы все слиняем отсюда! А баб мы бросим тут! Предварительно попользовавшись!
Глаза постепенно привыкают к темноте. В туннеле, пробитом для подземного ручья, все-таки не совсем темно – шагах в двадцати от меня откуда-то сверху проникает скудный свет. Невысоко над головой навис…
– Не знаю... Да что ты на меня так смотришь? Честное слово: не знаю.
Я даже пожалеть ее не могу. Даже посочувствовать ей – не получается. Потому что внутри меня – песня! Развеселая такая, под аккордеон. Не от полноты упоения сексом, нет, хотя секс, что ни говори, штук…
– Джо, Мустафа! – кричу я. – Разворот, торможение!
– Смотря для чего. Сейчас, насколько мне известно, в направлении барьера запускают целые стаи беспилотных аппаратов – то ли хотят отследить его точную конфигурацию, то ли надеются понять, кто нам про…
– Не хочешь привлекать к себе внимание, Тим?
Удар сзади я Лучкину прощу – в конце концов, сам подставился. Обмоченных штанов – не прощу никогда. Держись, парень. Зря ты не убил меня сразу.
В короткий коридор – как в мышеловку. Не вижу никаких признаков того, что дверца может захлопнуться, однако предчувствие у меня скверное.
Мы работали в глубокой тайне, не посвятив в наш замысел никого (хотя лично у меня язык чесался неимоверно – рассказать) и вообще соблюдая все конспиративные предосторожности. Земля поначалу оказалась…
Тьфу. Трус. Мелкий трус. Не плюнуть даже, а молча сморщить нос и пройти мимо. Плевка ты не достоин.
Так на одиннадцатом году жизни я впервые покинул пределы питомника. Нас загрузили в автобус и куда-то повезли. Везли долго. В автобусе резко пахло топливом и резиной, так что меня почти сразу начало …
Вначале была рана. Мало-помалу она затянулась. Впоследствии исчез и шрам. Иные запрещенные религии меня не привлекли, и то место души, которому следовало быть наиболее прочным, рухнуло, словно карсто…
– За глупость. Она у нас наказуема, как и везде. Плюс еще пять нарядов за неуместные вопросы. Итого десять. В следующий раз наказание будет строже. Все. Свободен. Давайте сюда второго.
– Кого? – ору я и вот-вот, кажется, заору нечленораздельно от боли в боку. Благим матом. – Кого выкурить? Пилотов? Старожилов? Из реакторного зала?
– Первоматерь! – Я хлопаю себя по лбу. Олух! Осел! Эксмен безмозглый!
Мы возвращаемся, я перевожу дух, а она безропотно позволяет мне снова примотать ее к креслу. Странное спокойствие... Будто она твердо убеждена, что в любом случае все кончится для нее всего-навсего в…
Сейчас моим ведомым придется куда тяжелее, чем мне: лишь моя капсула оснащена всем необходимым для автоматического сближения с целью после ее захвата. Но ребятам и не надо в точности повторять мои ма…
Рабочие часы уже истекли – лаборатория была пуста, персонал давно вывалился через проходную кто в подземку, кто к остановкам автобусов-экспрессов с затемненными стеклами, шпарящих прямиком в спальные…
«Здесь. Сделай еще шаг, потом еще два, потом выныривай».
– Ананке, слышу вас. Доложите причину и характер повреждений.
Это действует. Утерев сопли и, по-моему, даже устыдившись немного, Шпонька принимается за дело. Тампон из скомканного пипифакса, крест-накрест приклеенный к телу липкой лентой – все, что я успел найт…
Его совершенно не волнуют различия в спектральных характеристиках моего голоса и голоса блондинки. На нем не стоит пароль. От кого в наше безопасное время беречься рядовому обывателю из настоящих люд…
Пауза. Ох, какая тихая паника царит сейчас в башенке над моей головой! Какой нервный пот выжимается изо всех пор! Кто-то там, наверху, переглядывается, нервно облизывается, сотрясается в мгновенном о…
– Набери сам. Последний выпуск «Текущих новостей», раздел «Отовсюду понемногу». Живее.
– Мы уже деремся, – возражает Саймон, но как-то не очень уверенно. – Здесь. С бабами.
– Ты умный парень, Тимофей Гаев, – с удовольствием говорит дама. – Умный и осторожный. А при случае – решительный. Когда твоя непосредственная начальница проявила к тебе нездоровый сексуальный интере…
В промежутках – пусто. Как корова языком. Да, кажется, я искал Лучкина, а нашел ли? Все время что-то мешало...
И тогда жуткий список тех, кто не смог выйти из Вязкого мира, пополнится еще несколькими именами.
Многие ли из нас останутся в живых после операции, чем бы она ни завершилась? Двадцать процентов личного состава эскадры? Десять, пять? Никого?.. Из первой волны – точно никого, я почти уверен в этом…
Внезапно гаснет свет, затем начинает мигать и гаснет окончательно, зато на стене тускло загорается забранный сеткой плафон аварийного освещения, и только потом слышится далекое «та-та-та-та»... Пуля …
Две телепортации подряд. Первая – только для того, чтобы сбить наблюдателей с толку. Вторая, прицельная – вверх. Попал! Я на пустой пешеходной галерее над стадионом. Рывок – вдох – нырок...
– Что ему сделается... Во, гляди, шевелится!
– Значит, ты и есть тот самый «козырь в рукаве», о котором нам травили?
Да, это сон с вечным сюжетом: хочешь бежать, лететь птицей, а вынужден с ужасающей медлительностью проталкивать себя сквозь вязкое желе... и ужас погони за спиной.
– А как еще? Объективным я его считать не могу. Пробы газа меня еще ни в чем не убеждают. И вообще, если что-то не желает подчиняться никакой логике – значит, это чисто человеческое, и точка.
Первые удары, хваты, броски не достигают цели. Так надо. Затем я должен несколько раз подряд огорчить Тамерлана, что я и делаю, угодив ему ногой в живот, ребром ладони по шее и «вилкой» в глаза. Да е…
– Отрабатывали слетанность, как всегда. Я крутанул разок несильно, – Джо показывает ладонью свой маневр, – он и отвалился, раззява. Сразу. По-моему, толку с ним не будет.
– Лучше других Онегин, но он не захочет. Да и трепло то еще, уши завянут. Может, Мбога? Хороший пилот.
Неужели публика не понимает этой простейшей механики? Или мы так смачно убиваем друг друга, что деньгами пустоголовых юниц распоряжаются голые инстинкты?
Через минуту белая крыса недвижно лежит на полу, оскалив резцы в единственной короткой судороге, и яркий свет уже не слепит изумленно раскрытую бусинку глаза.
– Ты еще здесь? Двадцать нарядов на уборку сортиров. По четным числам. Марш. Эй, найдите кто-нибудь Шпоньку, скажите ему, что по рассмотрении дела половину нарядов я с него снял. Хватит с него и пяти…
– Дояром. Оператором доильного аппарата. Ну а первотелок – тех надо руками раздаивать...
– Дайте мне полчаса и забудьте про «если», – рычу я. – Только полчаса. Как поняли?
Я во втором эшелоне. Пусть шестьдесят девять капсул в нарушение плана пересекли рубеж практически одновременно, но кидаться на врага всей сворой – не лучший способ победить. Только теперь «Эгида» нач…
В раздевалке та же компания: двое служителей в униформах, побитый Витус Смертельный Удар, уже принявший душ и полуодетый, Тамерлан, Молотилка и Динамит. На миг удивляюсь, почему трое последних все ещ…
– Короче говоря, если ты еще не понял, что настал тот самый случай, которого мы ждали полторы сотни лет, то позволь тебе заявить: это тот самый случай. Упустить его – глупость и преступление. Иди и с…
Внимание, сосредоточиться... Вопли и визги болельщиц мне не подмога, не тот случай. Во время боя нельзя обращать внимание ни на что, кроме противника, и уж меньше всего на публику. Этот бой – не до с…
– Иногда. И даже слыву среди них очень спокойной и рассудительной дамой. В склоки не лезу... знал бы ты, какие они скандалистки, все эти виртуалки! Как начнут выяснять, у кого из них реальные заслуги…
– «Магдалена», слышу вас. Обеспечить немедленную связь с комендантом базы не могу вследствие неисправности систем внутренней связи. Последствия аварии будут устранены в течение часа. Посылаю за комен…
– Ты не все знаешь, – мурлычет Марджори. – Его выкинули в космос в скафандре с хорошей теплоизоляцией и запасом воздуха на пять часов. Он не погиб от декомпрессии и не замерз в сосульку, что в общем-…
– Удачи тебе, Тим! И слезь с частоты Первоматери ради!
Забор был сплошной, бетонный и очень высокий, взобраться на него не удавалось никому. Ни одно пригодное для лазания дерево не росло настолько близко к забору, чтобы был соблазн проползти по ветке и о…
– М... что-то внеземное? Взбунтовались рабочие поселения на Луне и Марсе? Перебили баб, захватили несколько кораблей, угрожают Земле?
Конечно, он знал, что помню. И прекрасно знал, кто сделал все возможное, чтобы я попал именно сюда. Чтобы я ХОТЕЛ попасть именно сюда, а не куда-нибудь еще, и в бурунах эксменских трудопотоков подгре…
– Согласование займет время. Думаю, положительное решение возможно не ранее, чем через три-четыре недели. У нас нет столько времени.
Правильным было последнее предположение, но тогда я этого не знал и, ясное дело, натерпелся страху, вообразив себе немало всяких ужасов о том, что могло мне грозить.
Мы не знаем, как они выглядят, но они в общем-то совсем не странные, эти существа, объявившие сферу радиусом в сто с хвостиком световых лет своей неприкасаемой вотчиной. Наши мозги очень даже способн…
Судя по задвинутой в угол коробке, моя пленница пользуется сексатором наипростейшей модели. Я даже готов поручиться, что у нее отведены на секс специальные часы, как на гимнастику, – почему бы нет? Э…
– Коноэ, Пруэтт, Мелехов – старт! Расплюев, Нехлюдов, Беломут – готовность. Гаев, Хартрайт, Безухов – старт!
Слабо светится экран, улиткой ползет время. Уже пошел второй час, с тех пор как я разместил в условленных почтовых ящиках приглашение к разговору на имя Вероники В. То ли фамилия это самое «В», то ли…
– Ч-шш... После работы – у кривой сосны. Не пожалеешь.
В меня летит всякая всячина: обертки, огрызки, банановая кожура, пустые банки из-под напитков и ничего опасного для жизни. Публике понравилось, проигравшие простили мне потерю ставок. Если так пойдет…
– Никто не знает, – сказал он наконец. – Виртуалы – знаешь они какие? Иные со временем начинают выдумывать, разыгрывать, в общем, развлекаются, как умеют, за счет живых. Прежде за Вероникой такого не…
Тоже шиза, но полезная. От нее не так скоро сойдешь с ума.
Все-таки мне сегодня хронически везет: в легковушке не оказалось пассажиров. И еще: если бы ополоумевшая от страха особа, сидящая передо мною, не ударила по газам, а телепортировала вон из машины, мо…
Молчание. Она и вправду умна, какой ей смысл отвечать на мои шпильки? В спальне одна кровать, узкая и неудобная для лесбийских забав, домашние тапочки – одни. Коробка из-под женского сексатора небреж…
– Первая эскадрилья – лобовая атака! – грохочет в эфире Шепердсон. – Вторая и третья – фланговая! Тим, ты пока не суйся...
– Ты не поддерживаешь связь со своими старыми товарищами?
С деревяшки можно снять стружку. Можно расколоть ее колуном. Можно сжечь. В любом случае деревяшка бессильна возразить – так, чтобы ее палач отказался от своего намерения. В лучшем случае она может в…
– Спокойно, Тим... – Иоланта медлит и наконец решается: – Ладно, верю. Делай, как знаешь. Но если...
– И на Земле очень многим кажется, что цель давным-давно найдена: жить. Просто жить. Вся наша цивилизация построена на этом принципе: продлить себя в бесконечность, а там будь что будет. Но это ошибк…
– Удивил! Ее уже год прикрыть пытаются...
– У меня... сопутствующая пороговая масса всего двенадцать килограммов!
Здоровая злость – совсем не то, что необходимо для ориентирования в Вязком мире. Тут надо быть собранным и деловитым. Можно считать шаги и, умножив их на свой личный коэффициент, получить пройденный …
Он замолкает вовремя – слышны шаги в коридоре. Двое служителей помогают добраться до раздевалки Витусу Смертельному Удару, отделанному на ринге Даней Крокодилом. Витус постанывает и вяло перебирает н…
– Не знаю! – рявкаю я. – Тебя устраивает такой ответ?
Я не вижу ее лица, но чувствую, что она молча усмехается. Она тоже не видит меня, но по звукам догадывается, что я не нахожу себе места. Должно быть, ты изрядно смешон, здоровенный, мускулистый парен…
«Чем больше шкаф, тем громче падает» – про него сказано. Тамерлан рушится, как горный обвал, а я хожу кругами, вскинув руки, и впитываю скромную овацию. Это только начало.
Надо подумать об этом прямо сейчас – но не могу. Потом, потом...
Уж что-что, а выделяться на общем фоне мне не следует ни в коем случае. Я рядовой питомец Мамы Клавы, только и всего. Боец по кличке Молния. Гладиатор.
Что он может знать о справедливости? Но как ему ее хочется! Разве то, что его раскусили и берут в оборот – справедливо? Разве для этого он с малых лет мучил слабейших и пресмыкался перед сильнейшими?
Черные шары в лиловой мгле – реальные или они мне мерещатся?
Словно приходится расставаться с чем-то ненужным и обременительным, но дорогим в силу привычки. Так расстаются с детством. Немного жалко, но надо взрослеть.
Легкое головокружение показало мне, что уже достаточно. Теперь я мог не дышать три с половиной минуты, оставаясь в кресле, или минуты полторы, продираясь сквозь лиловую мглу Вязкого мира. Обиднее все…
Распогодилось только к утру. Мы шли уже над Памиром – а ведь впереди лежал еще Тибет! Я с восторгом смотрел на горы. Никогда раньше я не видел гор, иначе чем на картинках и в кино.
Великим спорщиком я не был, но тут начал возражать, больше из принципа, чем по сути. Очень уж мне не понравилось, что кругом прав этот дедок, а не я. Короче говоря, среди тех, кого наши мастера-наста…
– Есть шанс сдохнуть в драке, успев накостылять противнику. Шанс, пусть очень малый, спасти всю Землю...
– Харрингтон! Юджин! Ты все еще хочешь стать мичманом? Скажи Тиму, он похлопочет...
За моей спиной лязгают люки. Адаптирующиеся ложементы в челноке расположены квадратом – четыре на четыре. Я занимаю единственный свободный – передний справа.
– К счастью, резерв пилотов еще не исчерпан, – подвожу я итоги. – К началу «Эгиды» мы будем иметь семьдесят одну капсулу и, разумеется, лазерные платформы. Что до разрушений на базе, то они в общем-т…
– Тебя не интересует судьба твоих товарищей, Тим? – как бы между делом осведомляется Иоланта.
– Никогда не слыхал, что мужчинам запрещено телепортировать, – иронизирую я. – Какую статью закона я нарушил?
Футболистки – моя единственная надежда. Если они с перепугу начнут телепортировать по залу – у меня появится секунда-другая, чтобы осмотреться.
– Один эксмен, освоивший телепортацию, не изменит мир. Здесь не справится и тысяча таких уникумов. Под изменением мира мы понимали нечто иное, например катастрофу общемирового масштаба, для ликвидаци…
Да, я тоже не раз слыхал эти байки. Обсуждать начальство и его окружение – тема вечная, благодатная и неисчерпаемая. Очень может быть, что байки соответствуют действительности, но даже если это не та…
– Нет, ты послушай. Давным-давно жил такой спартанский царь, Клеомен. Тебе простительно о нем не знать. Так вот, когда на Спарту напали сильнейшие числом враги, он освободил рабов... нужда заставила.…
– Твой этот протеже... Синюхаев... гони ты его в шею!
Если да, то это значит только, что мои неприятности отодвигаются на некоторый срок.
А главное – с ними никто не заключал никаких договоров, ими, как пластырем, пытаются заткнуть дыру в тонущем судне, и никому не пришло в голову поинтересоваться, согласны ли они на роль пластыря.
Разумеется, любой офицер штаба тоже может наложить на эксмена дисциплинарное взыскание, часто не из легких, по крайней мере на словах. Действительно тяжелым, однако, оно становится тогда, когда его о…
А вот этого червивая душонка Ильи Лучкина вынести не может. Несправедливо же! Это ему первому дали в морду!
– Точно так, госпожа. Кроме пива в разрешенном количестве, госпожа.
– Сможете взять на себя управление лазерными платформами?
Сижу. Скучно и нервно. Пространство – давит. Так надо: пусть эксмен посидит и проникнется. Попытался уйти – не вышло. Сам понял, что крылья коротки, и явился лизать хозяевам руки, как нашкодивший щен…
Можно заставить эксменов прилежно трудиться, всю жизнь выполнять нудную, постылую работу, презираемую настоящими людьми, за несколько «полосатеньких» в конце месяца. Большинство из них можно даже убе…
В этом сомневаться не приходится. Не хочется даже думать о том, какая участь уготована мужику, уличенному в сексуальной связи с настоящим человеком. Эксмен, ставший настоящим самцом, обречен и может …
Ого! Я тоже привстаю на локте. Сама госпожа главнокомандующая объединенными космическими силами Земли решила наведаться к нам на Ананке за три дня до начала операции. Поинспектировать, стало быть. На…
Желтоватое солнце едва пробивается сквозь облачный покров. Темновато и мрачновато. По очень пологим склонам дюн ветер гонит песок. Кой-где укоренились низкорослые кусты, но не видно ни одного дерева.…
– В настоящих, если дело только в этом. Значительная сумма единовременно плюс гарантия безбедного существования вплоть до естественной смерти, минимум посягательств на личную свободу и только неразру…
– Тем лучше. Теперь медленно, чтобы я видел, поставь управление на автомат и задай конечный пункт.
– До боя – нет, а в бою не успею, – в тон мне отвечает он, и мы пожимаем друг другу руки, уже не соревнуясь, кто кого пережмет.
– Так разбудите ее или дайте мне какого ни на есть заместителя! – ору я.
Какого черта! Связавшись со мной, они знали, на что идут. А упомянутая Вокульским трещина в монолите – всегда трещина, как бы она ни легла.
Или все же пропали? Отсюда не видно, поразили гамма-импульсы цель или нет. Даже если да – наивно ожидать, что противник оплавится и развалится на части. Если перестанет на какое-то время плеваться св…
Эта воркотня, впрочем, еще не значит, что по окончании боя мне не грозит чувствительный электрический удар или что-нибудь в этом роде, – у охранниц свои понятия. У нас тоже. Не знаю, кто из бойцов вв…
– Значит, слиняете? – спрашиваю я, шевеля разбитыми губами. Черт, больно как... – Хорошая затея. Умная. Ну, во-первых, в «Незабудку» можно запихнуть максимум две сотни эксменов, а «Магдалена» – корве…
– Откуда? Вчера меня тут не было, да и позавчера тоже...
– Телепортация Сандры Рамирес, – ответил я со злостью. Попалась бы мне эта Сандра!..
– Тимофей Гаев! – В голосе Иоланты звучит металл. Не звонкая колокольная медь, нет. Гулкий чугун. – Напоминаю тебе о нашей договоренности. Или ты абсолютно лоялен, или твоя мать...
– А что случилось потом? – нарушаю паузу я.
Нет, я не боюсь его с заточкой. Он свой, он лишь поплыл по течению... сколько я видел таких плывущих! А ты греби, парень! И соображай, когда надо грести в команде, а когда одному, против течения и об…
Так. Похоже, моя вторая идефикс – перекрыть коридоры герметичными задвижками, сымитировав частичную разгерметизацию базы, и тем самым разъединить мятежников – тоже провалилась. С одной стороны, оно и…
– Уверен. Ждите. – Шлепком ладони я отрубаю связь.
– Тебе – да, ты техник, – невесело ухмыляется Тамерлан. – А мы училищ не кончали...
Рабочий кабинет Мамы Клавы находится этажом выше, всего в трех минутах ходьбы, но я выбираю кружной путь по пешеходной галерее над крытым стадионом и иду все пять. А главное – на галерее есть одно ме…
А с привычки – раздражающей и даже ненавидимой. Один случай буйного помешательства дежурного уже был.
Первоматерь Люси, что я такое несу? Разве это сейчас главное?
Вот так. Ну и чего ты добился, Тим Гаев? Твоя взяла, да? С безумным риском изъял один камешек из горного обвала? И ждешь, очевидно, благодарности от признательного человечества?
Гриша проворно прикрутил разъемы к следующему блоку и лишь тогда дерзнул скосить взгляд в сторону. Мало-мальски освоившийся на участке регулировщик работает, делая вид, будто начальства нет вообще, и…
– Мама велела протянуть до седьмого раунда, – шепчет он мне на ухо.
Гриша Малинин, молодой техник, сидящий по правую руку от Лашезина, вынул из блока щуп, отвел глаза от экрана и несколько раз с усилием моргнул.
– Интересно, – задумчиво говорю я, – кто их выпустит, когда погрузится первая партия?
– Все попадают случайно. А кем ты был на Земле?
– Попробуйте что-нибудь сделать с моей матерью! – взрываюсь я. – Тогда уж лучше сожгите базу, и вся недолга!
Через час заходящее солнце опустилось в облака, а через два начали разносить еду, деликатно будя спящих. Молоденькая стюардесса вздрогнула, увидев меня, и едва не выронила поднос. На ее лице под меха…
Мустафа отвечает коротким «понял», а Джо выдает мне в ответ непристойную тираду с упоминанием Первоматери. На Земле за одну десятую этой тирады, произнесенную в людном месте, любой эксмен был бы изби…
Зато из пола вырастает иное: точная копия моего поверженного противника, причем в точно такой же беспомощной позе. Разница лишь в том, что копия полупрозрачна. Сквозь бронированные хитином – или чем?…
Искорка над восточными скалами. Корвет. Приближается, растет на глазах. Значит, все-таки будет садиться?
По склону дюны, руля лапами, скользит на брюхе существо покрупнее копошащейся в песке мелочи. Я улавливаю сходство с моим противником – почти такой же панцирь, такое же, только поменьше, полушарие го…
Касание. Запах моря и нагретого металла. Смуглокожий человек – малайка, наверное – подбегает, не дожидаясь остановки ротора.
Давай же, шепчу я, и тут голос пилотессы – в сущности нудный, хотя и немного встревоженный, заставляет меня дернуться. К счастью, магнитные подошвы держат крепко.
– Повод-то не очень веселый, – пробурчал дядя Лева. – Ты еще помнишь старика Вокульского, привратника в вашем интернате?
Ох, не нравится мне этот Илья Лучкин! Никогда не причислял себя к физиономистам, но эта заплывшая толстым подкожным жирком ряшка и глубоко посаженные глазки внушают мне инстинктивное недоверие. А гла…
Видимо, это цитата. Откуда – не знаю и не хочу знать. Но что же получается? Армия... Вооружение... Тотальное перераспределение рабочей силы... Похоже на подготовку к мобилизации или даже на саму моби…
– Он в мэрии работает, уборщиком. Бамбук его фамилия, Гоша Бамбук. Большой человек. Ну и слышал недавно разговор: мол, развлекательные шоу – это только начало, речь идет о тотальном перераспределении…
– Угу, – мрачно говорю я, – зубы. Пристегнут к зубоврачебному креслу, вставят в рот распорку, милейшая докторша включит бормашину...
На ожившем локаторе – цель. Неподвижная. Не стреляющая. Лакомая.
На миг я вытягиваю губы трубочкой, а в трубочке – стеклянная слезинка.
Виртуальный облик Вокульского фыркает – вид у меня, ошарашенного, должно быть, препотешный.
– Ты что, общаешься с виртуалками? – на миг забыв о своих неприятностях, поражаюсь я.
Особенно если следовать утвержденному плану операции. Ту штабную мыслительницу, что придумала атаковать барьер тремя волнами, любой из нас с большим удовольствием увидел бы в первой волне. Легко и пр…
Если проковырять щель между вторым и третьим сегментами, лезвие ножа наверняка достанет до сердца. А можно положить вторую гранату прямо под тварь – неужели не проломит панцирь? Быть этого не может.
– Отведите меня к госпоже главнокомандующей! – надрываясь, верещит Лучкин. Откуда он взялся – не помню. Выглядит он неважно, но, влекомый по коридору, упирается изо всех сил.
– Недавно мы провели у барьера разведку боем. С нашей стороны участвовали три боевых корабля и дистанционно управляемая платформа с гамма-лазером большой мощности, со стороны противника – один корабл…
– Погибло все войско. Им не повезло. Но... – я делаю многозначительную паузу, – илоты дрались, как подобает воинам, и погибли свободными. Можно поставить на кон все и проиграть. Можно не играть совсе…
Не сочла нужным. За Молотилкой, Диким Слоном, Самсоном или иным каким тяжеловесом небось послала бы лучшую самобеглую коляску, а ты – Молния, вот и соответствуй прозвищу. Одна нога здесь, другая там.
Мои ребята наготове, и все же им требуется полсекунды, чтобы понять, что на этот раз все всерьез, игра пошла ва-банк. Вслед за тем воздух в раздевалке наполняется летающими предметами.
– Спал два с лишним месяца? Замечательно. Все порядочные эксмены произошли от Первоматери, а ты, значит, от суслика. Так?
– Помнишь свою лабораторию? Там в последнее время ремонта не делали?
Ибо сегодня прилетает Присцилла О’Нил. Ее знаменитый корвет «Магдалена» должен быть уже на подходе к Ананке. Вот почему мирный светляк ночника померещился мне спросонья тревожным сигналом! Ее превосх…
Давным-давно, еще в училище-интернате, нам крутили эпизод из древнего черно-белого фильма, по всей видимости, только для того, чтобы лишний раз наглядно подчеркнуть махровую мужскую тупость: во время…
В столовой, обычном месте сбора старожилов, я нахожу лишь нескольких пилотов во главе с Джо Хартрайтом. Разговоры сразу замолкают, все глаза устремляются на меня с единственным немым вопросом: «Что?»
– И ты решил поиграть в эти игры? – сердито бросаю я Федору Шпоньке, технику по системам связи. – Чужая ведь игра, в такие игры играть уметь надо.
Экий наблюдательный... Но что бы все это значило, кто мне объяснит?
Уже во рту. Когда это я успел? Не помню, и не нужно мне помнить...
А еще – то, что мною заткнули дыру во второй схватке, а не в пятой. Публика пока еще сохраняет толику рассудка. Она даже немного разочарована: ожидала боя Тамерлана с Саблезубым, а теперь вместо одно…
– Вот именно, – с ехидцей подтверждает Мика. – Минут через сорок-пятьдесят, я думаю, всем станет жарко. Если эти слабоумные вдруг не поумнеют.
Прогнать плохих тетей не получилось. Помню, как та, хорошая тетя стремительно подхватила меня на руки и, вместо того чтобы утешить, неожиданно грубо запечатала мне ладонью рот и нос. Это было так нес…
– А насчет ВСЯКОГО подполья – это ты верно заметил, – проговорил он, оставив от улыбки лишь усмешечку в сеточке морщин вокруг глаз. – О самом радикальном крыле я тебе уже говорил. Так называемые мсти…
Я сижу на мягком полу во внутренней камере живого звездолета и уже не знаю, что мне делать. По-прежнему три «же», и я бы лучше лег, но противно прикасаться всем телом к этому... к этой... Брезгливо к…
– Послушаю. – Марджори кивает. – А ты вбей себе в голову: я справилась тогда – справлюсь и сейчас. Твоей вины передо мною нет, а с законом разбирайся сам. Если ты останешься живым... у тебя могут быт…
Но Марджори, оказывается, имеет в виду не только секс. Как-никак она комендант базы и командует эскадрой... хотя бы номинально. Личная жизнь – в промежутках.
Автоматная очередь проредит, но не остановит толпу. Не тот случай.
– Эй, Молния! Мама Клава хочет тебя видеть. Прямо сейчас, одна нога здесь, другая там.
Небольшое округлое помещение освещается бледно-желтым светом. Мягкие на ощупь стены остаются темными, светится как будто сам воздух. И – никого. Где экипаж, для кого я пронес сквозь Вязкий мир смерто…
Последнее, что я вижу в кабинете Мамы Клавы, – ее мясистое лицо с ярко пылающими багровыми пятнами, отпадающей челюстью и отечными веками, распахнувшимися сейчас до крайнего предела. Она начала поним…
Иду осматривать проволоку и дверь туалета – нельзя ли перерубить первую, резко захлопнув вторую? Нельзя. Проволока изолированная, свита из медных и стальных жил, такую не скоро сломаешь и не перекуси…
– Он... – От рева дрожат нары. – Он мне...
Короткий отдых – и второй раунд. Этот оканчивается в пользу Тамерлана.
Наверное, многие повскакивали с мест, когда по ушам ударил сдвоенный хлопок, но я этого не видел. Я почти не чувствовал, как взбешенные конвойные пристегивают меня наручниками, и не интересовался, к …
На несколько секунд он задумывается, затем неуверенно мотает головой.
– Ты не мог бы убрать руки? – В ее голосе нет ни тени испуга, одна холодная брезгливость. Это нам знакомо: куда эксмену до настоящего человека! Неважно, что у эксмена потные и грязные руки, важен сам…
– Перестань визжать, надорвешься, – морщусь я. – Кто начал драку?
Публика этого не знает. Ей кажется, что я крепкий орешек и уступаю своему противнику совсем, ну совсем немножко. Вот столечко.
– Ну, ты-то, как я слыхал, стараешься ради своей мамочки. Это, конечно, твое дело, но при чем тут мы?
А зачем, интересно знать, он мне все это рассказал? Чтобы я без малого три года маялся, зная, что в точно выверенный момент с астрономической неизбежностью обращусь в ничто, в веер сумасшедших кванто…
– Ближе, ближе. – Холеная дама улыбается.
– Так... – мнется Мустафа. – С одной стороны, дела, конечно, никакого. А с другой – должен же я знать, с кем служу. О тебе всякие байки травят, не знаю, чему верить...
Рыба. Пойманный на уду и небрежно брошенный в пакет карась, уже полузадохшийся, сумел удрать и дошлепать до воды.
– А куда ей было еще бросаться? – подивился дядя Лева. – В прокатный стан?
– Нам повезло, ребята, он всего один! – сквозь ужасные помехи орет Шепердсон. – Сделаем его! – И гвалт голосов в ответ. Кажется, и я ору что-то нечленораздельное.
– Нашим подопечным нужен ты, а не кто-то другой.
Кто-то – в зыбкой надежде на то, что это даст хоть какой-нибудь результат. Кто-то без надежды вовсе.
– Смотри, – говорит она, уловив мои колебания. На краешке ветрового стекла возникают карта мегаполиса и желтая пунктирная линия, обрывающаяся невдалеке за городской чертой. Надо думать, коттедж стоит…
Значит, Мустафа Безухов не такой уж желторотый новичок, как я полагал, – провел во Внеземелье немногим меньше времени, чем я.
– Эксмен. Это хуже. Грязное животное с исключительно низменными инстинктами. Волосатый кривоногий выродок. Рабочая скотинка. Подлейшая тварь, всегда требующая кнута.
– На твое. На этих... латентных конспираторов.
Натягиваю сбрую. Набираю простую команду. Это готовность к старту, капсула сама приведет себя в рабочее состояние. Начинается беготня огоньков по панелям. Откинувшись в кресле, тянусь к дужке с наушн…
Вот теперь пора предупредить естественное желание моих собеседниц перейти к форсированным методам допроса.
Ночнику полагалось бы стоять на столике возле кровати или хотя бы на тумбочке.
Перегрузка исчезает внезапно, и сейчас же начинает мигать красный индикатор над центральной панелью, и прерывисто квакает звуковой сигнал: пора! пора!
Так что же с ними стало потом? Прорыв Сандры Рамирес в Вязкий мир – благословение феминизма или проклятие?..
– Мы возьмем раненых, – решает Присцилла.
– Ярослав Вокульский, бывший функционер регионального подпольного центра.
Минут через тридцать рев и вибрация корпуса возвещают о начале подъема. Где-то далеко внизу под нами воет от боли вскипающая вода и косяками всплывает умерщвленная рыба, но мы, понятно, этого не види…
Тамерлан всей глыбой поворачивается ко мне, вид у него ошарашенный. Но ничего забавного в ошарашенной глыбе я сейчас не наблюдаю.
Кольцевой туннель с монорельсом? Нет, это далеко, и не факт, что там уже не обесточено. Значит, напрямик...
– Полагаю, не случайно. После Саблезубого у меня наилучший контакт с Ураганом, потом с тобой. А Ураган сегодня занят в другой паре.
Чепуха, парень. Главное, выжил. Хоть ты и щепка, плывущая по течению, но ты мне немного помог, и я тебе обязан. Если сумею – расплачусь.
С грохотом рушится тяжелый шкаф, перегораживая дверь в коридор. Еще один валится поперек двери, ведущей в душевую, где шумит вода и кто-то по-лошадиному фыркает под струями. Пусть пофыркает взаперти.…
– Бежать! – неприязненно бросает малайка. – За мной. Очень быстро-быстро.
Я давно заметил: во многих старинных книгах герои обожают рассказывать читателю свои биографии и делают это тем более охотно, чем меньше в биографиях примечательного. Что ж, это их право. А право чит…
В ответ Витус рычит и изрыгает. Если выполоть из его тирады брань и междометия и тем самым сократить ее на порядок, претензии Смертельного Удара сводятся к следующему: вокруг него сплошное махровое п…
– Здесь! – кричу я в микрофон внезапно осипшим голосом. – Гаев на месте, идет подготовка капсулы...
Киваю. В горле стоит ком. Вот и досказали недосказанное.
– Может, и словечко за нас замолвишь на этом твоем сраном суде? – ухмыляется негр.
Странное это место – Вязкий мир. В нем время идет самым прихотливым образом – то в тысячи, то в триллионы раз быстрее, чем в реальном мире. В нем тьма имеет цвет. В нем можно идти в любом направлении…
И верно, что-то знакомое. Ну да, тот самый коттедж, где я маялся с примотанной к креслу Иолантой перед тем, как сдался. Видимо, собственность Департамента.
Интересно... Неужто обладательница контральто заподозрила неладное?
– Свербыгуз, Карамазов, Кац – старт! Корвин, Хайд, Мондего – готовность!
Стараюсь не думать о том, как там сейчас Гойко, Ваня, Руслан... Хоть бы догадались лечь на пол! Господи, если ты есть, сделай так, чтобы спецназовки, ворвавшись в раздевалку, сгоряча не открыли пальб…
– Откуда у тебя брат? – презрительно перебивает Гойко.
Картинка меняется. Да-а, за «отчетный период» местность успела измениться радикально: нет никаких сыпучих дюн, пологие холмы поросли карликовыми растениями, каких не было на прошлой картинке, и порос…
Время идет, и я не знаю, что делать. Хотя... нет, кажется, знаю!
И разговоры, разговоры то по темным углам, то почти в открытую... И совет старожилов базы в самом просторном кубрике, где все равно тесно от набившихся, как кильки в жестянку, командиров звеньев и пр…
Конечно, конвойные не стали приковывать меня к креслу – зачем? Куда я могу сбежать, телепортировав с самолета? За борт? Нет, знаете ли, не хочется. Убить себя при необходимости можно гораздо проще. А…
Она правильно понимает то, что поняла Присцилла и отказалась принять Иоланта: после мятежа ее роль в «Эгиде» свелась почти к нулю. Предстоящей операцией занимаются командиры эскадрилий и звеньев, эва…
Но ничего подобного не произойдет: мой противник попрыгает на мне, а когда ему надоест, начнет швырять меня, молотить по болевым точкам, отрывать мне уши или откручивать конечности – выбор за ним. По…
Медленнее, кретин, медленнее! Не паникуй. Все равно до танка тебе далеко, поэтому не прорывайся напролом сквозь Вязкий мир, а ПРОДАВЛИВАЙ его медленно и неуклонно, ДИФФУНДИРУЙ в нем – и не разочаруеш…
Надо мной стоят двое. Одного я знаю: плотный коротыш, вравший, будто проспал весь перелет до Ананке, по имени... Саймон, кажется. Да, Саймон. Второй – незнакомый крупногабаритный негр, тоже, наверное…
А кто сказал, что люди умеют ценить добро?
Более-менее непрерывными мои воспоминания стали лет в пять. Как все мальчишки, я воспитывался в закрытом заведении. Подъем, отбой, тихий час – и ни шагу за изгородь. Отведенная нам территория была до…
– Это, – следует кивок в сторону холеной дамы, – Евгения Зинаидовна Фаустова, подполковник Департамента федеральной безопасности. Меня, как ты знаешь, зовут Иоланта. Иоланта Настасьевна Сивоконь, пол…
– Но ты добровольно отправился на Ананке? – допытываюсь я, стараясь не обращать внимания на пылающий затылок.
Вот и умница, сообразила: сейчас со мной лучше не спорить, а скоренько сделать то, что я прошу. Вернее, требую. Экое непривычное слово...
– Пятая эскадрилья, отзовитесь. Все на местах?
Это обман рецепторов. В кабинке диспетчера, как и в башенке дежурного по ту сторону скал, иллюминаторы особые, пропускающие только видимый свет. Сверхпрочные многослойные стекла могут выдержать удар …
– Ну... это... Мне просто хочется, – выдавил я куда менее уверенно. – Почему мне нельзя выйти?
Будь я вооружен, я мог бы угнать этот самолет. Но куда и зачем?
– А что с ним такое? – спросил я, все еще не понимая.
Служители переводят дух, но не уходят. Похоже, им велено отмыть, одеть и доставить домой пострадавшего, где ему предстоит провести несколько дней в своем жилом блоке, меняя на себе припарки и пластыр…
Это снова диспетчер, но у него другой голос. Очень знакомый.
– И то и другое. Если сделаешь... – Иоланта словно прикидывает что-то на весах. – Если сделаешь, тогда...
Каково место, таков и юмор, сами понимаете. Вполне дожаренным это двуногое мясо станет не раньше, чем на нас надвинется барьер. Вернее, когда мы наскочим на него, привязанные тяготением к нашей мален…
– Так это не позавчера началось. Контору-то нашу прикрыть решили, вот так вот.
– Насчет людей не скажу, а эксменов он не милует, это точно. В прошлом году проверено и доказано. Мир праху подопытного кролика... хотя там и праха не осталось, одно излучение...
– И экология, – продолжал он. – Ты смогом когда-нибудь дышал? Я тоже нет. И не хочу, потому что представляю себе, что это такое. Помню еще по рассказам. А теперь и в мегаполисах дышится почти как на …
За настоящими людьми числится маленькая слабость: они любят, когда последнее слово остается за ними.
Мне говорили, что горы коварны. Но сверху я видел лишь мир и покой. Целые бездны покоя под сенью нестерпимо сверкающих ледников.
Тамерлан не дает мне поднырнуть под канаты – рычит и дергается под одобрительный вой публики, изображая, будто намерен прямо тут разорвать меня голыми руками и разбросать куски по амфитеатру. На то я…
– А в чем дело? – спрашиваю я, сам дивясь тому, как быстро мой голос приобретает нагловатый тон. – Почему, собственно, «теперь»?
– Временно замещающий дежурного по базе слушает, – рявкаю я в микрофон.
За секунду можно прицелиться, хотя бы грубо, и пустить очередь веером. Вряд ли меня хотят убить – это можно было сделать куда проще, – скорее попытаются обездвижить специальными ампулами. Попадет зао…
– Чтобы я это «вы» в первый и последний раз слышал, – прерываю я. – Усек?
Кто ж тебе даст ответ, умник? Кто и когда ставил такие эксперименты? Кому это надо? Хотя... в Департаменте федеральной безопасности в принципе могли. Федеральной безопасности ради. Но даже если это т…
– Мы просмотрели твое дело. Ты напился пьян и вдребезги расколотил ценный прибор. Случайно, конечно. Поскользнулся при переноске. За что был подвергнут принудительным работам сроком на один месяц и у…
Иоланта как будто колеблется: сообщать – не сообщать мне то, что эксмену знать, может быть, и необязательно? Секундное сомнение решается в мою пользу.
Простая и логичная схема, не лишенная даже некоторого изящества. Вот только... не работающая.
Мы расходимся. Цок! цок! – магнитные подошвы. Ходить здесь можно привыкнуть, но не побегаешь. Между прочим, по объявлении боевой тревоги весь личный состав базы обязан занять места по боевому расписа…
– Дежурный по базе слушает. Прошу повторить последнее сообщение. Сильные помехи. Прошу повторить последнее сообщение.
«Эй, старички, сюда послушайте! Обычная осколочная боеголовка с направленным зарядом... хорошая стая может выйти...»
Короткая паника: вдруг Вероника прервет связь, пока я при помощи ваты и скотча очень быстро – и чертовски медленно! – лишаю мою пленницу возможности слышать разговор. Подвернувшаяся под ноги белая ко…
– Какой смысл, дорогая? Казнить их здесь – осложнить подготовку к «Эгиде»... у нас и так осталось очень мало времени. Забрать с собой – боюсь, тогда очень многие начнут рваться в зачинщики. Я уверена…
Небольшой белый чемоданчик с красным крестом использован явно для маскировки. В нем отнюдь не то, что продлевает человеку жизнь, а совсем наоборот. Девятимиллиметровый автомат полицейского образца с …
– Конечно. – Она разочарованно вздыхает. – Какое тебе дело...
Я был внутри ограды интерната. Еще два-три шага – и я уперся бы в стену корпуса.
– Нет... Все осмотрел... ощупал даже. Пропал маячок...
Впрочем, я, может быть, и пристрастен... Сейчас посмотрим.
– Не тебе решать, что имеет значение, а что нет. Твоя пороговая сопутствующая масса?
– Пробудить в них волю к жизни и разум? Взять «на борт» способных перенести телепортацию и учить их? Подменить свою цель ИХ целью – какой она должна быть?
Похоже на то, хотя и странно. Кроме него, а теперь еще и меня, в уборной никого, хотя обычно в это время не протолкнешься.
Глаза Марджори сужаются. Сейчас она похожа не на несчастную мать – скорее на большую хищную кошку. Может быть, пуму.
Вокульский долго дребезжал старческим смехом, дрожа плечиками, привизгивая и утирая слезы костяшками пальцев.
А главное, разве по справедливости его отправили на Ананке, в эту жуткую дыру, что при столкновении с барьером сгорит первой? Он же ценен! Он исключительный! Ему просто не повезло, но начальство и ту…
Уж что-что, а робкие идеи теоретиков насчет управления инерционной массой находятся еще дальше от практического воплощения, нежели космический лифт.
Маленькая точка. Совсем маленькая. Либо корабль чужака не крупнее моей капсулы, либо его обшивка плохо отражает радиоволны. Зато прекрасно видны антипротонные плазмоиды, или чем он там плюется, – ярк…
– Может быть, еще не поздно начать предохраняться? – осторожно спрашиваю я.
Мне скучно. Господи, почему не скучно ИМ?! Нет, не понимаю...
– Пойми меня, Тим. Преступление, совершенное твоей матерью, карается бессрочной ссылкой в малонаселенные и климатически неблагоприятные районы. Ты должен это знать. Но подумай сам, зачем тебе...
Вот так. Мир жестким квантам, разлетевшимся во все стороны от того, что когда-то было думающим, чувствующим существом, родственным человеку, только другого пола. Знал ли он, для чего его сажают в кап…
Крытый стадион сотрясается от канонады – под сводами мечется эхо воздушных хлопков от быстрых и хаотичных телепортаций десятков людей. Броуновское движение и туннельный эффект разом. Без сомнения, гд…
– А? – с бестолковым видом спрашиваю я, сонно моргая. Личина тупоумия – вечная моя выручалочка. И спохватываюсь, изобразив испуг, как всякий, кто не хочет получить электроразряд за неподобающее обращ…
Холодное черное ничто отделено от меня лишь толстыми круглыми стеклами кабины диспетчера. Колючие звезды вонзают в меня свои иглы.
Глупо все это. Когда впереди неизведанная, но, вероятно, спокойная бесконечность, подобные методы, возможно, и действуют, а когда большинству осталось жить двое суток с половиной – не очень. Ожидание…
– Значит, если бы я убил этого... урода двускелетного?..
Что ни говори, а Анастасия Шмалько была дилетанткой. Хоть и действовала шире, насмерть уделав бунтовщиков в мировом масштабе. Зачем выпускать из недругов цистерну крови, когда можно удовлетвориться к…
– Самгин, Милославский, Сохатых – старт! Гаев, Хартрайт, Безухов – готовность!
Помимо директрисы, женщин в питомнике не было. Мы знали, что где-то во внешнем мире они все-таки есть, но не имели представления, каковы они и отличаются ли хоть сколько-нибудь от нашей желтолицей вл…
– Ты забыл, где я живу. – Вокульский грустно улыбается. – Собирал по крохам. Так сказать, навозну кучу разгребая...
Туда я и целюсь, с натугой раздвигая лиловый кисель. Задача непроста: на дистанции в двести метров не слишком ошибиться по ординате, чтобы не переломать себе костей, сверзившись с высоты. Лучше сразу…
– Что?! «Незабудка» уже ушла? Ушла, да? Когда?!
«Молчи, салага. Башкой прикинь: кто тебе хотя бы один патрон даст, не говоря уже о пулемете. Да и нет на базе никаких пулеметов, разве что автоматы у охранниц...»
– Ну, Тим... – Вокульский качает головой. – Ты еще не руководитель подполья...
Следующую минуту я летаю по рингу, как бадминтонный воланчик, и испытываю канаты на прочность. Зал ревет. Тамерлан напоминает могучую катапульту, а я – ее снаряд. Но на последней минуте раунда мне уд…
Хлесткий удар, ничего не скажешь. И ниже пояса.
Несколько капсул удирают. Штабу эскадры тоже пока не до них, у лазерных платформ есть куда более важная цель. Что ж... у трусов появился призрачный шанс спастись, протянуть свои дни до трибунала на Ц…
Конечно, я веду себя нагло. Хам хамом. Видно, что здесь к такому не привыкли. Дама вонзает в меня взгляд, не сулящий ничего хорошего, – под таким взглядом самому крупному бугаю захочется съежиться до…
Так, проснулся. Сеанс самопобиения окончен досрочно, будем жить дальше, пока сможем... А сможем? Надо смочь.
Ну разумеется! У Молотилки великолепный нюх на опасность, куда лучше моего. Разумеется, чуть только за мной закрылась дверь, он на всякий случай сделал одну очень простую вещь: незаметно вынул из тай…
Мама Клава выглядит просто ужасно. Словно ее, а не Витуса только что вдрызг исколошматили на ринге. Аллергические пятна на ее лице налиты густым свекольным цветом. На какой-то миг я даже пугаюсь не з…
– А если Земля сгорит раньше, чем вы примете свое дурацкое решение? – рычу я.
Пойдем прямо. Ошибся я или нет, все равно на зигзаги не хватит воздуха. Что там, в конце коридора, дайте вспомнить... Ага, перпендикулярно кольцевой туннель, и это прекрасно! Значит, незначительное у…
Уцелевшие коммандос Марджори и охрана Присциллы расставлены по ключевым местам, уже скучают и не собираются превентивно палить по всему, что движется. Костяк дежурной смены работает. Главный реактор …
Четвертый по счету колодец – круглый и с крепкими скобами. Лезу вверх, поднимаю головой и сдвигаю в сторону массивную чугунную крышку...
– Иду! – кричу я в микрофон, выдернув загубник, и срываю с себя ненужную дужку с наушниками. Я иду.
Тридцать шесть капсул первой волны – мало. А если разом все семьдесят две – хватит ли? И что делать, если противник по закону подлости первым плюнет в меня, пилота с особым статусом, оказавшегося в р…
Теперь мне понятно, как он окорачивал разных гаденышей во время перелета.
– Все-таки возьми эластик, – настаивает Марджори.
– Близнец. Мы потом уже встретились, случайно... воспитывались-то, знамо дело, в разных интернатах, а год назад просто-напросто столкнулись на улице нос к носу. Совпадение, в общем. Даже мимо прошли,…
– Хруст позвонков. Только не говори мне, что ты ими и хрустел.
В общем потоке машина уверенно держит семьдесят, иногда лишь снижает скорость до пятидесяти-сорока. Блондинка, замершая перед крутящимся по воле автомата рулем, ведет себя спокойно. Она никуда не ден…
У меня снова деревянное рыло. Если уж от меня ничего не зависит – надо быть проще. Все равно что расслабиться и получить удовольствие.
Когда баллончик готовится испустить дух, я начинаю готовиться к выныриванию. Это не так просто, между прочим, особенно если выныривать некуда. Скорее всего с первой попытки ничего не выйдет – я взял …
Первой заметила меня вторая пилотесса. Я видел, как у нее округлились глаза и отвисла челюсть. Струйка дымящегося кофе полилась из стаканчика ей на колени.
– Думаю, и не придется. До начала операции я в любом случае доживу, а умирать в драке не так страшно. Когда начнется, можешь послушать мои грязные ругательства, я не против.
Честное слово, я обожал Первоматерь, хранил под подушкой открытку с изображением Храма в далеком городе Найроби, где в драгоценном саркофаге покоятся ее священные останки, и несколько лет спустя был …
Хлопок воздуха при выходе из телепортации всегда менее звучен, нежели при входе, однако вполне ощутим. Особенно в пилотской кабине, не отличающейся исполинскими размерами.
– Плохо быть узким специалистом. В созвездии Геркулеса находится апекс Солнца, иными словами, та точка на звездной карте, куда со скоростью около двадцати километров в секунду движется наше светило в…
Сидим в Бабельсберге, в кают-компании. (В свои апартаменты Марджори гостей не пригласила и правильно сделала: как бы не выпал ненароком из шкафа пластиковый самец.) Обстановка напряженная, но внешне …
– Ты прекрасно понимаешь, о чем я говорю, – улыбается дама. – Ты был там на хорошем счету. Кое-какие твои идеи используются до сих пор. Дисциплинированный, думающий технарь. Красивый и здоровый сперм…
Мимо меня, отчаянно цокая по полу, торопятся два техника, у одного в руках зажат разводной ключ, у другого – портативный сварочный аппарат. Где-то в системе рециркуляции воды опять текут трубы, разъе…
Глупости. Нам есть что терять: жизнь, пусть убогую и полную унижений – но жизнь! Иначе самоубийц-эксменов было бы не вдвое больше, чем самоубийц-людей, а минимум вдесятеро. Иначе последнее безнадежно…
Низкий грудной женский голос, с уместной хрипотцой. На экране компа лицо жгучей брюнетки в дымчатых очках. Вероника!
– Меня уволили, госпожа. За профнепригодность.
– У тебя есть дети, комендант? – спрашиваю я.
– Вариант один и тот же: этот псих на меня напал, я защищался. Да ведь он сам сознался.
– Тебе лучше сдаться, уникум. Наверняка тебя ищут повсюду.
Но и наказывали нас уже не хлыстом, а электрошокером. За мелкое нарушение можно было схлопотать слабый разряд, особенно если выказать покорность и сознание вины, – зато участники драк карались свиреп…
Сугубая избыточность целей – вот наш единственный шанс. Невозможно рубить мечом саранчу.
– С ума сошел! – ору я, кривя непослушные губы.
Локатор фиксирует вспухающий волдырь ядерной плазмы бок о бок с чужаком – через две секунды чужак выскакивает из него, как протуберанец из маленького солнца. Вернее, как опаленный обалдевший заяц из …
У них портативные дыхательные аппараты, очень удобные и позволяющие при необходимости оставаться в Вязком мире в течение десятков минут. У них мази и аэрозоли, защищающие тело от медленного отравлени…
Бах! Бах! Бабах! Хлопок при нырке сливается с хлопком при выныривании. Я проношусь ракетой по бесконечным пустым коридорам и по коридорам не пустым, мимо куда-то спешащих эксменов, знакомых и незнако…
Легко сказать: подойти на дистанцию телепортации. Как??! Если бы эта инопланетная тварь с пяток минут постояла на месте!
Молчал бы лучше. Но у болтунов язык живет сам по себе и ничем не управляется, так они устроены.
Можно бы порадоваться тому, что мне удалось связаться хотя бы с «Магдаленой», но радоваться отчего-то не хочется.
– Все в порядке? – едва ли не робко спрашивает Саймон, наклонясь ко мне. Участливый какой.
Вот как. Эксмен медведя поймал. «А он меня не пускает...»
В Вязком мире нет скорости. Лиловый клейстер одинаково статично принимает всех. Иначе телепортирующие влетали бы в него со скоростью движения Земли в пространстве – ниоткуда ведь не следует, что Вязк…
Какие они шустрые... Нет, кто-то из ребят успел увернуться. А этот – нет...
В проходах – не протолкаться. Ждут, волнуются.
Удачу приносит восьмая попытка – я сдвигаюсь влево-вверх и, вынырнув, валюсь прямо в свое кресло. Задыхаясь. Все понятно: на обратном пути я сместился правее, инстинктивно стараясь держаться как можн…
Языком задвигаю стеклянную слезинку за щеку. Не раскусить бы нечаянно!
– Онегин, бардак в эфире! Закройся. Вернешься живым – сгною!
Почему мы проворонили? Ведь любому дурачку было ясно с самого начала: несколько десятков высококлассных специалистов из персонала базы командование, может быть, и распорядится эвакуировать, а остальн…
– Вполне. Ты ведь был спермодонором, а ты силен и красив, наверняка многие женщины тыкали пальцем в твои данные и говорили: «Мне вот от этого». Наверное, у тебя уже тысяча детей, ну так вот... я хочу…
Нас редко возят воздушным транспортом. Куда дешевле и практичнее доставить партию рабочих по железной дороге или по воде. Почти единственное исключение: транспортные самолеты, геликоптеры и дирижабли…
Тук-тук-тук-тук-тук... Нет, ребята, это не в голове у меня стучит. Это стреляют – где-то очень далеко, на другом конце базы, звук пальбы с трудом пробирается сюда, изрядно проплутав по коридорам, шах…
– В Департаменте тебе дадут, – мрачно пророчествует Марджори. – Лучше уничтожь.
Рукопашный бой в условиях крайне малой силы тяжести, почти в невесомости, серьезно отличается от боя на ринге у Мамы Клавы. Это непростое занятие, слабо мною освоенное за отсутствием специальных трен…
Я проваливаюсь в Вязкий мир и пытаюсь бежать в нем, чего нельзя делать, – вернее, можно, как можно делать все бесполезное. Лиловый кисель не понимает, когда сквозь него прут дуром, как лось через тай…
Громоздкая туша «Незабудки» отбрасывает длиннейшую тень, корявыми изломами протянувшуюся по буграм и впадинам Ананке. Его собирали на земной орбите, и сесть он может только на такую космическую мелоч…
– Она жива? – резко перебиваю я. С детства тихо ненавижу, когда меня увещевают словами «подумай сам». Нужно мнить себя парящим очень высоко над толпой, чтобы вообразить, будто думать способен только …
– Нет, приближенно! – зло рявкаю я, хотя только что хотел их успокоить. Нервы на исходе.