– Говорят, ты что-то пишешь в личное время? – жестко прищурившись, интересуется Марджори. – Мемуары, что ли? «В постели с вице-адмиралом», надо думать?
– Интересно, Тамерлан об этом знает? – полушутя говорю я.
Они не знают, как со мной быть, и это наполняет меня радостью. Дядя Лева был не совсем прав насчет медлительности прогресса: где-где, а в биологии и медицине знания накапливаются ускоренным порядком. В их специфических приложениях, разрабатываемых специально для служб безопасности, – тем паче. Нет, им совершенно не обязательно меня мучить. При желании из меня могли бы без всякого труда и пыток вытащить всю подноготную, не заставив меня даже раскрыть рта, могли бы выпотрошить мой мозг, смять мою волю, как пластилин, изменить целеполагание и сделать меня своим послушным – и добровольным! – орудием. Не боль, кровь и крик, не вырванные ногти и электроток – а тонкая, изящная, чистая, приятная всякой женщине работа.
– Дежурный по базе старший техник Хеверстроу. Повторяю: дежурный по базе старший техник Хеверстроу.
– Говорит дежурный по базе. Говорит дежурный по базе. Готовность к приему корвета подтверждаю. Подтверждаю готовность.
Дядя Лева сказал что-то об идиотах, которые распечатывают запрещенных Толстого, Островского и Золя мельчайшим шрифтом, а потом слепнут в сорок лет.