Все цитаты из книги «Цусимский синдром»
– Господа, передайте вахтенному, пусть срочно вызовет ко мне Демчинского!
– Минут пятнадцать, как застопорились машины. Приходили в лазарет… – спотыкается на полуслове. Но все же заканчивает: – За вами. Я тут же побежал в каюту!
– Не мудрено – на «Сисое» живого места нет… – Вахтенный Фомин нервно курит, делая затяжку за затяжкой. Втянув дым в последний раз, мичман щелчком выбрасывает папиросу, тут же вновь доставая портсигар…
Бросив тоскливый взгляд за борт, где с каждой минутой все отчетливей вырисовываются корабли неприятеля, я все же покидаю мостик, быстро спускаясь в кают-компанию.
– Осторожней… – Демчинский ловко спрыгивает, помогая сделать то же самое мне. – Не упадите… Говорю же – около тридцати, было потушено несколько крупных пожаров… Встречный вопрос… – Мичман останавлива…
– Либо «Асахи», пока неясно… – поправляет его низкий бас. – Две мины положили, одну за другой… Два попадания в соседние броненосцы! Отличная работа!
– Господин Данчич… – Я пристально смотрю ему в глаза. Взгляда не отводит, держит, не моргая. – Всю необходимую информацию я изложил Зиновию Петровичу вчерашним вечером… И сегодня, во время обеда у не…
Что, и все?.. Даже лампу в глаза не повернет? Что же это за допрос такой? А вдруг я и вправду японский шпион? И как же колоть подозреваемого будете? Добрый – плохой следователь, например? Борис Арсен…
На корабле суета: матросы лихорадочно драют все, что можно… Мимо торопливо пробегает кто-то из штабных – на боку сабля, сам при орденах и золотых эполетах, парадная форма…
– Что же? – Рожественский пристально смотрит на меня. Переводит взгляд на смартфон в руке.
– Считаю необходимым как можно быстрее доложить адмиралу то, что вы рассказали. Вы придумали план, о котором говорили?
– Зиновий Петрович, я вынужден отлучиться к больным… – Матавкин делает движение к выходу. – Позвольте мне…
Начинаются игры… Разумеется!.. Неужели человек и вправду не может не помнить, как кувырком выпал с вьетнамского катера в море? Как же быть со стрессом? А шок опять же?
Счет открыт… Не помня себя, я выскакиваю на палубу вслед за остальными, с любопытством приникая к краю правого борта. Эскадра почти завершила перестроение: все пять кораблей нашего отряда находятся в…
– Аполлоний… Михайлович! Не томите: что такое?
– Разойтись по расписанию!.. – ревет адмирал во всю глотку. – И чтоб духу вашего здесь!.. – под топот убегающих ног распаляется он все больше. Дождавшись результата, грозно поднимает кулак. – Остальн…
Поп немного расслабляется и, садясь, указывает мне сделать то же.
– Приказ его превосходительства, Константин Константинович… – разводит руками тот. – Вам ли не знать? Сами вчера подписывали… Вещи же, кроме необходимых, приказано сдать в шкиперскую… – Македонский п…
Собрав остаток сил, делаю несколько шагов в сторону входа. Тесное, замкнутое пространство. Под потолком тусклая лампочка в несколько ватт, освещающая лишь компас. За штурвалом вытянулся матрос с каме…
Вот же… Чертяка!.. Я невольно засматриваюсь на костерящего на чем свет стоит японцев Данчича. Нас тут чуть не убило, а ты – двадцать рублей… Начинаю невольно улыбаться – его бинокль действительно без…
Чувствую, что говорю сейчас что-то не то. Или не так… Давай же, Слава, дай ему понять как-то! Уходит ведь!
Слева от меня, в районе кормы – отблески пламени, занимается пожар. Почему не тушат?.. Лучшего ориентира ночью не придумать!.. Стараясь не свалиться, на ощупь пробираюсь на ют, цепляясь в темноте за …
Борт «Ицукусимы» окутывает серия взрывов. Попало далеко не все – несколько больших фонтанов взмывают перед кораблем. Оглядываюсь назад: «Александр» почти лег нам в кильватер, как раз сейчас из его ор…
– Андрей Павлович? Надо бы вдогонку, добивать!..
– Это, Зиновий Петрович, ваше распоряжение о перестроении в одну кильватерную колонну, под носом японцев! – не стерпев, ерничаю я. – Вы отдали приказ для второго отряда: «Вступить в кильватер первому…
Откуда тебе, Матавкин, знать, что эта штуковина еще и телефон? А про интернет я вообще молчу… Впрочем, а сам-то в девяностые поверил бы?!
– Поворачиваем… – Данчич сплевывает, доставая портсигар. Лицо в крови – похоже, зацепило осколком, где-то выше лба. – Дальше не пойдем, будем добивать всеми бортами… – Чиркает зажигалкой, закуривая. …
Криков становится больше, голоса быстро множатся в прогрессии. Слышен первый свист. Правый фронт извивается, ломаясь, вот-вот распадется! Левый – тоже зашевелился. Произойди это – точно крышка! Второ…
– Имбирный корень… – словно читает мои мысли.
– Отвернули «все вдруг», почти сразу! Не ожидали встречи… Один из подбитых отстает!
Точно! Память услужливо выбрасывает слово «телеграф». Демчинский – тот самый инженер, бросивший карьеру ради романтики флота!
– И… Вы так сразу ему поверили? – Вице-адмирал делает несколько шагов к столу. – Потому что он показал вам это? – берет паспорт. Тот раскрывается на страничке с фотографией, и на главкома царского фл…
Бегом, бегом наверх!.. Впопыхах выскочив в коридор, я втискиваюсь в шинель по дороге. Трап… Давай же, ну?.. Едва не падая на ступеньках, выбегаю на палубу, сразу приникнув к леерам. Все тот же шторм,…
Сама любезность. По опыту знаю – это не к добру…
– …следует находиться под защитой брони!!! А не разгуливать по кораблю, как взбредет в голову!!! – Оказывается, Рожественский уже некоторое время что-то говорит, все больше распаляясь. – Чрево бронен…
Сердце екает – не то ли это попадание, перед которым меня в люк втолкнул Демчинский? Я ведь стоял совсем рядом! Нахожу того глазами – сосредоточенно перешептывается с Семеновым, на лице озабоченность.
Наступает тишина, в течение которой доносится лишь неуверенный бубнеж. Клапье, видимо, отчаянно убеждает начальство, что сдаст погрузку на «ура». Раздается громкое «свободен!», дверь резко распахивае…
Утро застает меня на корме броненосца, над самыми винтами. Сижу на корточках, прижавшись к ограждению и плотно закутавшись в шинель. В шинель Аполлония… Мимо то и дело пробегают матросы: корабль не с…
Где экипаж? Кто-то же должен быть поблизости?..» Упорно продолжаю подниматься, пока не добираюсь до ограждений левого борта. Лееров… Самая высокая точка, отсюда можно осмотреться.
Грохот выстрелов приближается с каждым сделанным шагом. Еще один пролет, следующий… Дальше только выход… Мне кажется или попадания прекратились? Корабль все так же вздрагивает, но стреляем только мы?…
За обоюдным отсутствием наличности режемся на интерес. Игрок из меня никакой, не практиковался лет десять. Поэтому безбожно продуваю почти все партии.
– Лейтенант ваш при… попросил! Фамилии не знаю, не представился!.. – во все горло кричу я.
– Утром, еще до… – запинается Матавкин, – до недавних событий было дано распоряжение по эскадре.
Пытаясь выглядеть естественней, начинаю рассматривать чернильный прибор. Богатая серебряная подставка, две стеклянных емкости… Интересно. До боли напоминают перечницы в советских столовках…
Принимая посылку, я напрягаю мозг. Демчинский, Демчинский… Где-то я твою фамилию уже встречал… Где?.. Читал что-то на форумах?
Порываюсь поприветствовать встречно, но вовремя останавливаюсь. Мой военный прикид пока в пошиве. Поэтому лишь встаю, отвешивая церемонный поклон. Получается развязно и не к месту… Ром штука подлая… …
– Выстроиться по отделениям! – гипнотизирует Рожественский подчиненных. – Сейчас же!.. – во всю мощь ревет он.
Замечаю, как от «Орла» отваливает транспорт – точно так же, как и мы, броненосец подсвечивает его лучом прожектора. Справа, за кормой, освобождает свои внутренности «Александр», выгружаясь в какой-то…
– Борис Арсеньевич, скоро мы пройдем Цусимские острова? – Я сильно волнуюсь, и собеседник это видит. Но уже все равно.
Итоги громко оглашает Прохоров, делавший пометки в большом блокноте: за время стрельб броненосец успел сделать восемь выстрелов из главных орудий и тридцать из шестидюймовых. Подсчет более мелкого ка…
– Не броненосец, не канонерка… Авизо?.. Не похоже… Крейсер, устаревшей постройки… – слюнявя палец, бубнит лейтенант.
– Большинство офицеров сейчас на мостике… – Аполлоний открывает дверь, выглядывая в коридор. – Идите за мной! Не отставайте!
– Необходимо перестроение отряда в строй фронта, как единственно верное решение!
– Готов спорить, это с «Олега», знаком с их старшим артиллеристом… В муху попасть может ночью!..
– Ваше превосходительство, корабли будут полыхать так сильно, что тепло от их костров хорошо почувствуется в самом Петербурге! – в запальчивости отвечаю я. Про себя удивляясь: «Дожился, Славка… Метаф…
– Видел, вы православной веры, раб божий Вячеслав?
Звук катера давно стих. Там и не заметили отсутствия вывалившегося за борт русского туриста. Говорила же мне мама, что умру я от сигарет! Так оно и выходит… Только вот не от рака легких, теперь это о…
– Нет… – гордо смерив его взглядом, холодно отвечаю я.
Перед глазами немедленно возникает колоритный образ профессора из «Назад, в будущее». Презрительно осмотрев меня глазами навыкате, тот важно гундит фразу финала трилогии: «Ваше будущее еще не написан…
Я все так же молчу, осторожно держа бумажный пакет.
– Вас подобрали на одиннадцать градусов северной широты, сто девять восточной долготы… – Он углубляется в чтение.
Происшествие на некоторое время отвлекает внимание от крейсеров, а они между тем действуют по заранее разработанному плану.
– Меленит, вы хотели сказать… – перебивает он. – Да, знаю. – Оппонент впадает в глубокую задумчивость.
За последнюю неделю я настолько привык к пальбе, что даже не просыпаюсь, слушая грохочущие звуки сквозь сон. Ну стреляют, ну и что?.. Переворачиваясь на другой бок, подтягиваю к себе подушку. Снова м…
– Вести от второго отряда, только что просемафорили с «Безупречного», идет у нашего борта… С него наблюдали гибель «Блестящего»… – Голос Игнациуса звучит бесстрастно. – Успешно атаковал двумя минами …
– Плыл на катере к эскадре… Однако не доплыл! Один остался! И не подбери меня «Князь Суворов»… – нервно сглатываю, – не попал бы к нашему адмиралу… – киваю вправо, – с донесением, как японцев побыстр…
– Продлить бюллетень! Или как там это у вас… – пытаюсь подобрать нужное слово. Вот уж действительно – разница в целый век! – Соврать, в общем! – не придумываю я ничего лучшего.
Как же медленно все происходит в действительности! Когда читаешь о морских сражениях, все кажется интенсивным и быстрым. Повернул – сделал залп – прибавил ход – исчез вдали… Здесь же… Я вновь поднима…
Осторожно открываю дверь – пустой стул Надеина. Санитар чем-то занят.
Наверное, срабатывает защитный механизм. Почему-то становится все равно. Какие-то люди внизу, еще несколько человек вокруг… Какое отношение они имеют ко мне? Кто эти моряки такие вообще? Я – простой …
Вот и эскадра! Та самая, объединенная. Странно, считал, что флагман первый, а впереди еще корабли…
Таким же образом прошли и следующие два дня – маневры, маневры… И еще раз маневры. С которыми на эскадре действительно все очень плохо. О чем теперь с уверенностью могу судить даже я, сухопутно-гражд…
Из просвета боевой рубки по одному появляются офицеры, оживленно переговариваясь. Долетает даже смех – похоже, всех окончательно отпустило… Не рановато?
Матавкин останавливается, напряженно морща лоб. Массирует виски. Лицо отражает внутреннюю борьбу. Между долгом и здравым смыслом. Побеждает последнее.
– Зиновий Петрович… – Я тоже непроизвольно вытягиваюсь. – Понимаю, что поверить в это очень трудно… Почти невозможно… – безнадежно запинаюсь на полуслове.
Надеин провожает меня долгим внимательным взглядом, который я хорошо чувствую спиной.
– Не так давно пробили четвертую склянку.
Корабль понемногу оживает – откатывается дверь носовой башни, туда, пригибаясь, ныряют матросы с носилками. Мелькнула и вновь исчезла под мостиком офицерская фуражка – кажется, это Шишкин. Живой?.. М…
– Терпимо… Около тридцати попаданий крупного калибра, в основном фугасного действия…
Добравшись почти до середины судна, вновь прижимаюсь к стенке: четверо матросов осторожно тащат снаряд крупного калибра. Шестидюймовый, если не путаю.
– Андрей Павлович, помилуйте… – негодует он. – Шкаф, шкаф-то зачем? Вещи мне складировать – на полу?..
– Нет, ничего… – пытаюсь взять себя в руки. – Наверное, качка…
Направляемся в самую гущу событий, туда, куда сходятся все маршруты. Прямо по курсу однотипный броненосец – сощурившись, читаю название: «Бородино». Трубы блестят свежей краской, на палубе суета: гру…
– Попросили посчитать мешки! – пытаюсь я перекричать шум. – Видно, не нашлось никого!
«Кстати… – внутренне спохватываюсь я. – А ты что это, Зиновий Петрович, собрался идти Цусимским проливом, никак? А пролив Лаперуза?.. Я тебе что, зря сюда попадал?!»
Дрожащими руками вытягиваю папиросу, привычным движением курильщика чуть разминаю ее в пальцах… Огонек зажигалки заманчиво взвивается, прикрываемый рукой собеседника.
В каюте гробовая тишина. Кажется, даже машины броненосца застопорились, мрачно негодуя: «И вот для этого мы преодолели полмира? Чтобы вот так?.. Никого?!»
– Осел я!.. – ругаюсь внутри последними словами. И ведь знал! Вот они, условные рефлексы…
– Вы, вы… – пристально глядит лейтенант. – Задача чрезвычайно сложная, но офицеру вполне по силам. Пусть и сухопутному… – В голосе издевка или мне кажется?.. – Необходимо добраться на катере до «Коре…
– В конце колонны «Иртыш», «Анадырь», «Корея», «Камчатка»… – уверенно резюмирует знакомый голос.
«Восемьдесят кабельтовых!..» – вздрагиваю от выкрика. С этой дистанции, кажется, начался бой в Желтом море? Звонкий голос принадлежит молодому мичману, чьей фамилии не помню. Парень, вытянувшись, зам…
– Говорю… – отлегло. Все-таки наш товарищ. Товарищ мичман, наверное?.. – Товарищ мичман… – наугад ляпаю я. – А где у вас на корабле… Гальюн? – в последний момент вспоминаю я нужное слово.
Пристыженно разворачиваю сверток. Два серебряных погона, три таких же звезды на каждом… Красная полоска.
К бьющей из моих рук струе откуда-то сбоку добавляется еще одна, следом еще…
– Аполлоний… Михайлович!.. – Нет, поразительно тянет его на «ты» назвать. – Скажите… – догоняю я его. – Какое здесь напряжение в сети?
– Скажите вот… – Молоденький паренек неуверенно переминается с ноги на ногу. Наконец набравшись храбрости, решается: – Ваше благородие, япошки – они ведь не проворней нас? Разобьем их, чужеядов хобяк…
– Ладно, Аполлоний Михайлович… Консервы у вас есть в наличии? – Чувство голода, обманутое адмиральским обедом и углем, просыпается вновь.
Все правильно, наверное. Вдруг я японский шпион?
– …Если вовремя не обеспечите погрузку – в порошок сотру! Господин де Колонг!..
Ваше… Благородие!.. Госпожа чужбина… Надо было Матавкину эту песню напеть. Понравилась бы, уверен! Впрочем, еще ведь не вечер? Стало быть, теперь я «благородие». Хм, неплохо! Так, а кто это ко мне? У…
В последний раз оглянувшись на накрытый стол, я, внутренне чертыхаясь, покорно следую за врачом.
– Зиновий Петрович, вот… – смолкая, поворачивается ко мне. – Спасенный в бухте Камрань мой пациент… – Вновь сбивается. Делая внутреннее усилие, все же завершает речь: – Изъявил желание лично беседова…
От волнения я чуть было не проскочил нужный поворот.
– Я о вас слышал, Владимир Николаевич. Вы обо мне вряд ли… – добавляю я и, не давая ему опомниться, продолжаю: – Скажите, а с телеграфным делом на эскадре совсем худо? Специалисты по работе с новыми …
– Поймите меня правильно и не обижайтесь. – Он не сводит с меня глаз, и я начинаю нервничать. – Для того чтобы вам поверить, нужны более веские доказательства! Все эти вещи, – показывает на сверток, …
– Не очень. Немного мутит, – честно признаюсь я. Это чистейшей воды правда – качка дает о себе знать.
– Царствие небесное Николаю Ивановичу… – долетает до меня чей-то низкий голос. – Хороший был адмирал и человек, знавал его по Петербургу… Упокой Господь его душу!..
В ладонь легким тычком отдается долгожданная вибрация.
Я осторожно открываю один глаз, тут же захлопывая обратно. Жесть. Это не отель. И это, видимо, был не сон. Вокруг меня металлические кровати в стиле «как у бабушки». Много. Лежу на одной из них, в са…
Миг – и море принимает свою жертву. Нет больше Данчича… Покойся с миром…
Матрос что-то лепечет в ответ. Адмирал грозно заносит над ним здоровенный кулак…
Утро не приносит ясности. Как во встрече с адмиралом, так и в погоде. Не обнаружив Матавкина при пробуждении и испытывая острые муки голода, я всецело доверяюсь ногам. Которые приводят тело прямиком …
Мимо торопливо пробегает матрос, резво скрываясь в отверстии люка. Глаза испуганны – только что не крестится, бедняга.
Подхожу к иллюминатору, подставляя лицо ветру. Чернота, не видно ни зги, лишь мерцающий огонек вдали. Мигнул – погас. Еще два раза моргнул – опять исчез… Кто-то кому-то семафорит…
Два больших кожаных дивана – очевидно, для посетителей. Огромный письменный стол, занимающий все пространство в углу. Под обязательным портретом монарха блестит золотом барометр, рядом карта мира… «А…
– «Громобоя» не будет, выйдет только «Россия»…
Удивительная штука моя память здесь, в прошлом. В жизни не нарисовал бы ничего подобного, не окажись я тут. По работе подобные способности непременно сказались бы на карьере! Последним штрихом дописы…
Где наши крейсеры? Почему же так медленно? Что за неповоротливость? Догнать, уничтожить разведчика, чтобы только со дна мог вести передачу! В отчаянии я сжимаю кулаки, стараясь разглядеть хвост нашей…
– А то, господин поручик, что если бы не запрет командующего телеграфировать… – Демчинский буквально светится от счастья, – то искать крейсер – точно не понадобилось бы! Устойчивый обмен сообщениями …
– Вам нездоровится, господин поручик?.. – Оказывается, рядом со мной стоит Вырубов. Закуривая, участливо смотрит на мандражирующего бедолагу.
Не будет, хотел ты сказать? Еще как будет! Если меня не станешь слушать. Так что садись на место и сопи в тряпочку, флотоводец. Я сейчас главный!
«Случайно нарвались, значит?.. Сплевывая темную мокроту, стараюсь отдышаться. По теории вероятности – сколько там нулей после запятой? Встретиться ночью, да еще в открытом море?.. Повезло… Похоже, не…
– Довольно предсказуемо они себя поведут… – Чей-то басовитый голос явно недоволен. – А после полудня запланированы стрельбы, и когда станем их проводить – неясно!..
Добравшись наконец по внутренним лабиринтам до кормы, я взбираюсь на палубу, в нерешительности останавливаясь у мостика: на втором ярусе активно работает прислуга стреляющего борта: пять малых орудий…
– Щиты валились от ударной волны, вот и возникло впечатление…
Что-то я частенько стал озвучивать вслух мысли… Надо как-то сдерживаться, что ли! А то наболтаю лишнего… Сразу же вспоминается Ленин со своей революцией. «Нельзя. Только про сражение!»
Окончательно выделив первый отряд броненосцев в самостоятельную боевую единицу и явно не успокоившись на этом, адмирал буквально завалил командиров работой: то обводя четверку колонной вокруг всей эс…
Столь неожиданный поворот явно застает Демчинского врасплох. Тот вопросительно смотрит на Матавкина, который успокаивающе кивает, затем вновь на меня.
– Зиновий Петрович, для вас ведь не является секретом, что телеграфная связь на вашей эскадре почти отсутствует?..
Встав, я оказываюсь почти на голову выше врача. Чего и следовало ожидать. А ты думал, я просел, пока валялся? М-да, за последнее столетие люди явно прибавили. Не скажу, что я слыл в своем времени вел…
Адмирал обводит глазами безмолвную массу людей.
Наконец глаза проясняются, становясь осмысленными. Меня, кажется, даже узнают – легкий кивок в мою сторону.
Судя по источникам света, враг совсем близко – не больше семи-восьми кабельтовых. Оттуда тоже стреляют – светящиеся точки то и дело мерцают в ночной черноте, принося с собой отдаленные громовые раска…
– Земля, господа. Слева по курсу острова Цусима.
Броненосцы выглядят хуже на целый порядок: низкобортные «Апраксин» с «Сенявиным» будто побывали в камнедробилке, после чего их долго поджаривали на открытом огне… Чуть получше смотрится «Наварин» – х…
Голос с мостика. На его месте груда помятого и искореженного металла, но кто-то там все же есть.
– Инженер Смирнов, мы тут посовещались с товарищем вице-адмиралом… – Публика затихает, внемля руководителю. – И решили… – Генеральный берет в руки листок, начиная читать: – «За неудовлетворительное и…
– Каждый должен хорошо выполнять то дело, на которое поставлен… – Я пристально смотрю в глаза угрюмого. – Адмирал – умело командовать, комендор – метко целиться… Быть на своем месте, делая вклад в об…
В центральном посту не протолкнуться – довольно небольшое помещение, усыпанное древнего вида циферблатами, явно вмещает в себя больше чем должно: помимо работающих офицеров – старшего артиллериста, ш…
– В любом случае испытывать судьбу дальше не стоит… Если остальные немного и отстали – наверняка уже где-то поблизости… – Оборачиваюсь на знакомый голос – на мостик только что поднялся Македонский, с…
Головы колонны врага не разглядеть, теряется во мгле. Все же скорее угадываю, чем вижу, как «Микаса», находясь уже значительно впереди «Николая», начинает доворачивать вправо… Туда, где должен быть «…
– Так, ваше превосходительство… – Я уже устал удивляться. – Японский адмирал совсем не был уверен в победе и хотел умереть с честью… – На лице Рожественского появляется презрение. – Как самурай… – не…
Что там Энквист? Напряжение на мостике достигает своего апогея, и кажется, его можно потрогать руками. Пытаясь поймать в бинокль отряд, я с трудом отыскиваю свободное место, втискиваясь между Данчиче…
– Первая партия… – показывает на левую шеренгу, – на разгрузку ахтерлюков, вторая снимает баркасы и левый катер. По разгрузке ахтерлюка: Петр Илларионович… – Из-за спины Македонского появляется полны…
– Секунду… Это нервное у вас, подождите… – лезет в карман. – Дышите глубже! – сует мне в нос пузырек.
Так, а что «и»? Вновь скорость в девять узлов, те же транспорты со старыми кораблями? Что помешает Того выловить русскую эскадру в другом месте? Она ведь не иголка в стоге сена, а множество кораблей,…
– Я только что от него. – Видя мою реакцию, делает успокаивающий жест: – Не волнуйтесь. Адмирал с самого начала знал о вашем спасении, о таких происшествиях ему немедленно докладывают. Я лишь донес д…
Поднимаю бинокль, крепко прижимая к глазам. В надежде разобрать все-таки японцев!.. «Все черное, ни черта не видно… Сломался?.. Нет, он весь в крови Данчича…» Протираю, как могу, рукавом. Теперь стал…
Не хватало еще лишних вещдоков… Нашли-то меня в одежде? И очень могут ею заинтересоваться. А по-русски там – ни гу-гу. Да что там бирки… Не срежет же он «Wrangler» с джинсов… Или срежет? И пуговицы с…
Топот сигнальщиков внизу. К фалам подбегает один, за ним следом второй… Лихорадочно цепляют флаги. Через минуту сигналы расшифрованы: «Всем кораблям иметь бесперебойно работающие телеграфные аппараты…
В следующие несколько секунд броненосец дает приличный крен на правый борт. Отсюда, с высоты мостика, кажется, что он вот-вот зачерпнет воду, опрокинувшись.
Старший офицер выглядит очень плохо, если не сказать ужасно: уставший вид, синяки под глазами… Человек явно не спал, и далеко не одну ночь. Поочередно поднимая ответственных, инструктирует каждого. Т…
Вот и родная каюта. Бинокль… Когда я уже закрываю дверь, выбегая в коридор, корабль сотрясает первый выстрел. Определить, что это было, могу стопроцентно: огонь открыла носовая башня калибра двенадца…
Постепенно мы настигаем колонну. Пока проходим вдоль нее, обгоняя, я ошеломленно рассматриваю повреждения: замыкает строй «Урал» – корабль невоенной осанки, в борту видна пара крупных пробоин, с деся…
Слово «мебеля» приводит меня в чувство, окончательно трезвя. Нет, это не современный порт, Слава. Это Вторая Тихоокеанская эскадра, находящаяся сейчас где-то в середине Южно-Китайского моря. И до ее …
– Э-э-э… Нот вери гуд… – с трудом выдавливаю я. Голова идет кругом. Икона русская, форма явно не иностранная, хотя… Я не спец. Как же там по-ихнему «туалет»?..
– Есть еще новости… – Лейтенант подходит к столу, доставая блокнот. – Опознаны корабли позади: это пять бронепалубных и один броненосный крейсер. С авизо… Держатся пока на шестидесяти кабельтовых от …
А что там условные «японцы»?.. Перевожу бинокль на отряд адмирала Энквиста. А «японцы» сейчас у нас по правому борту, как раз расходимся с ними контркурсами… Расстояние – кабельтовых тридцать, наверн…
А вздрогнуть-то есть отчего. Потому что передо мной лежит все то, что находилось в моих карманах. В частности: отсыревшая пачка сигарет с фильтром – одна штука. Зажигалка газовая кремниевая – еще одн…
Рассматриваю вещи на столе – лампа в абажуре, несколько книг, простенькая чернильница… Внимание привлекает деревянная рамка: на фотографии красивая молодая женщина в широкополой шляпе, рядом двое дет…
Стакан на столе лишь один, но мне уже без разницы. Наливаю из графина прямо в адмиральский, осушаю залпом. Теплая жидкость не несет облегчения, и я повторяю попытку. В голове немного проясняется.
Замерев, я пристально вглядываюсь в серую морскую даль. Гребни волн, пожалуй, стали немного больше или мне только кажется? Свинцовое, неуютное море совершенно не напоминает того, что было у берегов В…
– Все, что вы здесь рассказали, молодой человек, звучит крайне фантастично. Прежде всего потому… – Подносит к карте палец, некоторое время беззвучно шевеля губами. Наконец продолжает: – Потому что ни…
Рожественский угрюмо молчит. Офицеры сопровождения, отпустив матросика, переминаются возле башни. Так-то лучше… И вообще, кажется, я начинаю тебя немного… узнавать, Зиновий Петрович. Скор ты на распр…
Если когда-нибудь, в далеком-предалеком грядущем, человечество изобретет машину времени… И историки будущего, заинтересовавшиеся далеким Цусимским сражением, соблюдая полную невидимость, решат посети…
На подходе к здравпункту встречаю двоих матросов с парусиновыми носилками. Сделаны на первый взгляд добротно – имеется даже карман для ног. У одного через плечо перекинута связка бумажных пакетов, на…
– Слева, позади, вижу еще… Один, два… – угрюмо перебивает Вырубов. – Три, четыре…
Ну, детский сад… Как я тебе докажу-то? Не по глазам паспорт с деньгами? Матавкин, не разочаровывай меня только!
Делаю несколько согревающих движений руками – немного помогает.
– Разыграли? – подхожу к чумазому коллеге.
– Об этом тоже станет широко известно… – запинается, – в будущем? – смотрит настороженно. Однако от былой враждебности нет и следа.
– Когда вас подняли на борт, я приходил вас соборовать.
Выходим на мостик через рубку. У штурвала соляным столбом замер матрос, Македонский с биноклем нервно меряет шагами пространство. При виде меня легонько кивает, тут же отворачиваясь. Еще два нижних ч…
– Ежели велика будет, можно будет ушить, ну а мала… – недовольно косится унтер. – Другой нету, один номер. Да и ентот случайно оказался, весь склад перерыл… – Матрос явно медлит, стараясь задержаться…
– Со святыми упокой… – Отец Назарий обходит каждого с кадилом. Все заканчивается быстро. Краткая, заглушаемая морем молитва, вокруг склоняются головы… Приспускается флаг… Мне совсем не хочется опуска…
– Доброго вечера, господин поручик! Простите, спешу… – Демчинский делает шаг к трапу.
Точно. Через минуту за стенами и над потолком все оживает: топот множества ног, свист… Боцманских дудок? Что-то такое читал, ага.
Конструкция замирает и с натугой начинает скрипеть обратно.
– Вячеслав. – Подумав, добавляю: – Смирнов.
Лицо Рожественского непроницаемо. С эмоциями он справился достаточно быстро, и сейчас на меня глядит властный карьерист. Дослужившийся до высших чинов, между прочим…
Проползая еще несколько метров, решаю подняться и нести, так быстрее! Наклоняюсь к раненому – мертв… Осторожно закрываю ему глаза: «Спи спокойно, ты отмучился…»
Трехтрубный красавец, нарушая все и вся, упорно продолжает двигаться прямо. Лишь спустя некоторое время, будто очухавшись, приступая к маневру…
– …Гори, гори, ясно… – Тело постепенно становится ватным – наверняка я уже прилично надышался. – Чтобы… Не погасло… – из последних сил прижимаю я к палубе дергающийся брандспойт, механически шепча ду…
– Можно сперва в… – с тоской смотрю в сторону выхода.
Строем фронта, почти теряясь в мглистой дали, за эскадрой следуют семь корабликов. Кажущиеся отсюда маленькими, совсем безобидными… Будто детские игрушки или еще лучше – морские модели… И делов-то: н…
Нет, я тебе что, на экзамене? Я знаю, что «найн», однако английского будет достаточно. Обойдешься!
Вскакиваю на ноги одним движением, едва успевая попасть в ботинки. Сколько времени?..
Две колонны неумолимо сближаются, это хорошо видно уже без оптики. Как заметно и то, что «японцы», приняв северней, все же успеют осуществить задуманное.
Память услужливо воспроизводит портрет Рожественского. На нем изображен подтянутый человек средних лет, с небольшой бородой и николаевскими усами. Грудь в орденах с медалями. Волевое лицо и глаза с п…
– Что, простите? – Матавкин удивленно смотрит на меня.
На этом месте в горле появляется подозрительный ком. Анькой… Неправильно я начинаю собирать этот пазл, ой как неправильно… Она там, наверное, в истерике сейчас бьется, все глаза выплакала…
«Тайвань? Вот тебе раз… Это мы уже так далеко ушли? До Японии – рукой подать?»
Корпус корабля легонько сотрясается от попадания снаряда…
– Двадцать восемь кабельтовых до «Жемчуга»! – долетает снизу.
Повсюду следы пожара, все иссечено осколками. В воздухе стоит острый запах гари вперемешку с чем-то сладковато-приторным…
Эскадра заметно сбавила ход, и неуклюжая колонна транспортов медленно обгоняет нас по правому борту. Посылая остающимся прощальный привет всевозможными соцветиями флагов. Левые борта уходящих усыпаны…
Паспорт ты видел, деньги поддельные… Останавливаюсь на смартфоне: бесполезно, минимум час в соленой воде! Да и кто же тебя выключал-то? Однако…
Мать моя… На меня смотрит конкретно небритая личность в шикарной форме поручика Российской империи. С мордой, будто мундир этот он с кого-то как минимум стянул. И хорошо еще, если с живого… И в таком…
Вид Матавкина подобен соляному столбу. Лицо белое, стоит не шевелясь. Адмирал начинает листать паспорт.
– Да, господин адмирал. Если даже я, не историк и не военный, этим секретом владею!
Эх, рому бы сейчас, как лекарства для души… Грамм сто хотя бы…
– Сколько вспомогательных судов я оставил при эскадре? – Адмирал угрюм и сосредоточен.
Участь «Ицукусимы», похоже, решена – окончательно потеряв управление, тот беспомощно катится вдоль надвигающегося фронта, приближаясь с каждой минутой: почти каждый русский выстрел достигает цели. Ор…
Большое помещение отделано тем же красным деревом. За массивным столом человек лет сорока с окладистой черной бородой. Волосы заложены четким пробором, умные глаза рассматривают меня внимательно… Сли…
Вариант номер два. Поскольку точно известно, что неприятельский флот ждет нашу эскадру именно в Цусимском проливе, можно пойти другим путем. Через пролив Лаперуза, например. В обход Японии и злополуч…
Почему же мы никого не потопили? Тот же «Микаса» по всем прикидкам должен был развалиться на запчасти, если бы взорвалось все то, что в него попало. Однако уцелел. Пойди он ко дну, а с ним адмирал То…
Во Вьетнаме с утра было пятнадцатое. Через три дня у нас с Анькой обратный самолет. А сражение, кажется, произошло четырнадцатого, если не изменяет память. Или изменяет? Что-то не сходится. Либо врем…
– Смотрите!.. – не обращая внимания на сопротивление, орет во все горло лейтенант. – «Ицукусима» в огне!.. Кренится!..
Ни черта не видать отсюда, с кормы… А что, если подняться в рубку? В боевую-то нет, разумеется… Адмирал расчувствуется, пожалуй… А в обычную? Чего, выгоните? Секунду я раздумываю. Очередной выстрел с…
– Спасибо тебе, братец! – искренне благодарю я, неуклюже приземляясь пятой точкой на скамью. Прилюдное купание на глазах команды совсем не входит в мои планы. Крепче ухватившись за борт, оглядываюсь …
– То, что вы рассказали, – ужасно. – Он поднимает голову. Лицо отражает сильнейшие эмоции. Превратившись в почти старческое. – Но это еще ничего не доказывает.
– Под моей каютой располагается машинное отделение. Температура редко опускается ниже тридцати по Цельсию… – Он пожимает плечами. – К тому же здесь – тропики! Да, жарко. Это имеет какое-то значение?
– Второе, Зиновий Петрович… – провожу ладонью по поверхности стола. – Это скорость! Смешав все в одну кучу: броненосцы, устаревшие корабли, транспорты… – Перечисляя, я загибаю пальцы. Внутренне сам с…
– Это я вас хотел бы спросить – что скажете вы!
– Эх ты, балласт сухопутный… – Кочегар даже забывает про карты, откладывая колоду. – И впрямь не знаешь?
Приехали. Кстати, подписи Колонга нет. Хотя вроде должна… А личное дело? А как быть с тем фактом, что меня вообще нет, и не то что в списках армии, вообще в этом времени «нетъ»?..
Поблизости грохает выстрел. Малый калибр… Наши стреляют?
Бам-м-м… Все-таки в Японии их и слыхать. Наверняка!
Да! Как там со щитом? Попали хоть разок?..
– Я представлю вас, затем немедленно начинайте. Включайте ваш… фотоаппарат и сразу рассказывайте про будущее! – Голос выдает сильнейшие эмоции. – Потом я выйду под благовидным предлогом и оставлю вас…
Прислушиваюсь к происходящему в перевязочной. Стоны стихли, Надеина тоже не слыхать.
Аполлоний, думаю, простит недотепе из будущего, что взял без спросу… Бинокль, бритвенный набор, половину дивана… Что там еще? Одну вторую каюты, костюм б/у гражданский… Который безнадежно попортил в …
Ну же, Слава, говори! Эвон как на тебя смотрит. Не адмирал – Змей Горыныч вылитый! Сейчас пар из ноздрей повалит!
Да уж… Перед всей эскадрой так опустить командира… Я читал, конечно, про обидные прозвища, данные кораблям Рожественским. Представляю, что сейчас в боевой рубке творится! Рвет и мечет… Мат на мате на…
На зубах немилосердно хрустит… На «Корее» я нахожусь десять минут. По сколько же килограммов, русские чудо-богатыри, съедал каждый из вас за такую вот «рядовую», обычную погрузку?.. Чьим нелепым расп…
Впрочем, сам я пахну наверняка немногим лучше. Не считаю себя притязательным в вопросах гигиены, но три дня без душа… Многовато!
– Господин Матавкин! – Я все же не могу не спросить.
– Сколько остается до Владика при нашем ходе?
Матавкин кивком разрешает, внимательно наблюдая. Его правая рука будто невзначай опускается в карман кителя. «Ай, Матавкин, ну вот зачем ты так?..»
– Что вам оперировали? – больно тычет в рубец пальцем.
– А вот и наш оракул, господа! – Чей-то насмешливый голос. Кому принадлежит – не видно, раздается из толпы. – Аполлоний Михайлович, вы ведь у нас окулист по специальности? Скоро мы все здесь без зрен…
Интересно! Явно Небогатов не по поводу шкафа Клапье де Колонга прибыл к Рожественскому… Может, про снаряды? Хотя Клапье и там может слово вставить…
Однако поговорить, похоже, не получается… Со стороны выхода ко мне понуро шагает Матавкин, рядом незнакомый офицер. Кажется, тоже в форме лейтенанта. Точно, две звезды. Причем вид у последнего явно н…
– А ну стойте!.. – Матросы удивленно оглядываются, ставя инструмент. – Не так! Дай сюда канат!.. – Я присаживаюсь на корточки.
Матрос стоит навытяжку, тараща глаза на Матавкина. Тот явно только что серьезно его распекал. Поворачивает голову, и лицо немного расслабляется. Похоже, причина во мне?
Не успеваю я додумать про судьбы мира, как в дверях появляется пожилой офицер в белом кителе…
Да ладно ты, Аполлоний. Прорвемся! Вчера бы ты меня видел, как я по нему в простыне летал… Аки призрак обнаженный…
«Суворов» явно прилично довернул вправо, оставив японцев по левому борту. Именно туда сейчас переместились вспыхивающие точки, и именно оттуда… Оглядываюсь на «Александра»: почему-то противник решил …
– Ну… Вот один из них… У нас по правому борту!.. – киваю я на отчаянно кочегарящего «Мономаха». – И?..
– Петь больше не стану, но словами – расскажу. Слушайте сюда…
Пространство наполняют крики, стоны и ругань. Люди, появляясь отовсюду, в панике прыгают в воду. У кого в руках матрас, а кто и просто так…
Отчаявшись увидеть во мне соперника, Семен пытается обучить меня тому, что знает сам. Тщетно и напрасно. В чем в чем, а в картах я полный профан…
Едва успеваю отойти, как яркая вспышка с бака освещает броненосец. Корабль легонько вздрагивает, и в следующую секунду тишину нарушает грохот выстрела.
– Да… Как вы смеете!.. Мальчишка! Час назад мундир надели, а меня тактике учите? – Он гневно делает несколько шагов по каюте.
– И в дневном торпедировали, и в ночном… В основном в темноте, естественно. До наступления ночи миноносцы атаковали лишь ваш донельзя избитый флагман. Когда он уже ничем не мог им ответить… – От эмоц…
С палубы слышен свист и крики: хоть окна и далеко, о происходящем за ними нетрудно догадаться. Здесь не надо быть семи пядей во лбу.
Младший врач вопросительно смотрит на Надеина, тот машет на нас рукой.
– Сколько времени?.. – Слух понемногу возвращается – во всяком случае, свой голос я уже различаю. Чугунный шар в голове вырос в размерах, боль немного притупилась.
Все по-прежнему: ободранные стены, стол с диваном… Казенный уют купе поезда дальнего следования. Только… Матавкина тут больше не будет. Никогда.
– Господин поручик, а к какому полку вы приписаны?
Словно прочтя мои мысли, тот, как-то сразу сникнув, вновь превращается в разбитого старика. Минуту назад здесь рычал разъяренный тигр, теперь за стол усаживается пожилой избитый пес…
Улыбаясь, вспоминаю недавний кошмар. Нет, я хоть и несуеверен, но никаких морских круизов! Приснится же такое… Сновидение настолько реальное, что даже во рту чувствуется привкус морской соли. И почем…
Интересно, а кого видит перед собой он? Голого небритого блондина с обгоревшей мордой, жалко завернутого в простыню? Ладно хоть крестик на шее остался. Рука ощупывает грудь – на месте.
«Инженер Смирнов!» – чуть было не вырывается у меня. Нет, и вправду не ожидал здесь увидеть. Знал, что плавали… ходили то есть на кораблях, но – не ожидал.
Вокруг кипит бурная деятельность: один за другим приходят доклады – пятнадцать убитых, около двадцати тяжелораненых. Пробоин ниже ватерлинии нет. Пожар на спардеке ликвидирован. Как и на шканцах: суд…
– Зиновий Петрович… – умоляюще закатываю глаза. – Отвечу так: представитель правящей династии у нас на троне!.. – уклоняюсь я от вопроса.
– Ставьте здесь, подле инструментов… – Кастрюля жалобно звякает. – Теперь – не мешайте!..
– Не столь хорошо, как хотелось бы, однако удалось отладить связь на всех дозорных крейсерах и части броненосцев… Вчера, к примеру, я получил внятное сообщение с «Жемчуга» вне пределов прямой видимос…
Двое матросов козыряют, проходя мимо, ладонь привычно летит к виску. Те смотрят удивленно, но, естественно, молчат.
Руки, ну пожалуйста, отдеритесь, а?.. Не торчать же мне тут все время! Я с тоской провожаю взглядом командующего. Где, в конце концов, корабельный врач? Матавкин где?! Тут человек погибает, а он…
– Не положено… Насмотришься еще, дурень чумазый…
– Будет зависеть от того, что вы скажете. Не могу дать такого слова! – упрямо смотрит он на меня.
Стараясь не обращать внимания, быстро снимаю крышку, извлекаю батарею: на первый взгляд сухо. Видны разводы соли.
Еще один выстрел… Затем еще и еще… Как хлопки салюта вдалеке… Без оптики отлично видно обращенный в нашу сторону борт «Микасы» – тот озаряется яркими вспышками. Море в полукилометре от борта покрывае…
По старинке я никогда не перевожу его на «в самолете», а именно – выключаю. Привычка.
Ставшие ежедневными стрельбы проходят немногим лучше: Рожественский явно пытается наладить поотрядный огонь, но получается это у него совсем не айс… Мягко говоря. Разделяя колонну броненосцев на три …
Недалеко, примерно в километре от меня, возвышается черная громадина! Она движется как раз в мою сторону!
Неуверенно делаю несколько шагов к двери. Выход из лазарета. Знакомый коридор… Слева, на полу, лежат еще люди. Много людей… Человек тридцать, рядами. Места не хватило в палате?.. Глаза привыкают к по…
– Слушаю! – Краем глаза замечаю, как Жуковский превращается в струну.
Справа чернеет силуэт башни. Это, должно быть, носовая, двенадцатидюймовая? Сорвана с направляющих, гигантский подшипник причудливо выгнут и искорежен. В отблеске пожара виднеется правый ствол, безво…
Немного напрягаясь, вспоминаю пару школьных событий, и…
– Хорошо. Я расскажу. Только одна просьба.
Чего это я, а?.. С удивлением рассматриваю свои ноги. Вы что? Куда меня понесли?.. Нет, Слава, мы еще поборемся с тобой! Постепенно прихожу в себя.
Рожественский, похоже, решил окончательно взяться за первый отряд: даже на стрельбы, завершающие седьмое число, бородинцы ушли отдельной группой. Ведя огонь на сей раз по единственному сброшенному с …
Острый запах нашатыря заставляет рассосаться приятное небытие. Я вновь прихожу в себя.
Закончив монолог словами «полный неадекват», я пристально вглядываюсь в лицо слушателя, ожидая вердикта. В глубине души рассчитывая на опровержение и взрыв негодования. Весьма, надо сказать, рассчиты…
Повторно пропеть последние две строчки куплета мне помогает уже нестройный хор голосов.
На сей раз это поручень. Оборачиваюсь. Отсюда, почти с самого носа броненосца, открывается вид на весь корабль. Чернеющий силуэт надстроек, над ним скорее угадывается, чем видится дымовая труба. Чуть…
Быстро взбегаю по трапу и останавливаюсь в замешательстве: ближайшая шестидюймовая башня со скрежетом поворачивается к морю, стволы опускаются, выискивая цель. Корабль в полной темноте – огни потушен…
Не говоря ни слова, матрос покорно семенит вперед, неуклюже напяливая бескозырку. На палубе остаются редкие следы темных капель.
Стрельбы длятся около двух часов, в течение которых я нахожусь на заднем мостике. С высоты дышащий огнем броненосец выглядит великолепно: две главные башни развернуты в сторону мишеней, борт то и дел…
Мною немедленно овладевает удушливый приступ сильного кашля. Так, совершенно случайно… Может же человек покашлять иногда? Ну, вот и я о том же! Я вообще в воде больше часа провел, если что…
Как правило, делали это персонажи придуманные – раз. Военные – два. Не военные, так хоть какие-нибудь ученые – три. Я же реальный, очень надеюсь на это, инженер-электрик из Томска, ничем таким славны…
Ночное совещание адмиралов со штабами явно не прошло даром. Весь день седьмого мая адмирал занимался тем, что гонял первый отряд в хвост колонны и обратно – то заставляя сбросить скорость до пяти узл…
Вариант два: дать знать Рожественскому о предстоящей судьбе. Например, письмом. В голове немедленно возникают строчки: «…И волею судебъ имею честь донести до Вашего превосходительства о томъ, что вед…
Словно услышав меня, либо не выдержав шквального огня, осыпаемый снарядами «Николай» наконец начинает поворачивать… Невооруженным взглядом видно, как время от времени из общей горящей массы вырываютс…
С удивлением обнаруживаю, что за время разборок с адмиралом с кораблей успели сбросить щиты. Оранжевые пирамидальные штуки. Плавающие – я замечаю их на воде, проходя вдоль борта. Бинокля с собой нет,…
– Да так… – Я прислушиваюсь к канонаде наверху. Кажется, пошла на убыль. – Ничего существенного. – К адмиралу сегодня попасть – нереально?
Протяжный звук горна разносится над кораблем. Действительно отбой… Что тут вообще происходит?..
– Вы подозрительно осведомленно владеете информацией… Для невоенного человека! – вытирая лоб рукавом, немного отодвигается от меня адмирал. – Какова ваша профессия в… – Он запинается. – У вас, там?..…
Видя полное непонимание мной действительности, батюшка извергает тяжелый вздох. Терпеливо поясняя: я был слишком плох и без таинства обойтись было никак нельзя. Особливо когда на мне обнаружилась пра…
Плывем к пароходу с невоенным силуэтом. Две близко расположенных маленьких трубы, низкий корпус сильно вытянут. На фоне остальных коллег смотрится грязным замарашкой. Впрочем, таковым и являясь: на б…
– Что вы, сухопутный, вообще можете в этом понимать?..
Исчезаю из поля зрения, и, пока медперсонал проводит консилиум, считаю ворон. Или овец. «Почитать бы что дали. В наших-то больницах хоть газеты иногда бывают… Интересно, а у вас здесь что? «Вестникъ …
М-да… Настроения в рубке – так себе. «Сможем ответить…» Вы офицеры или кто?! Чего там говорил Матавкин? Меня здесь смогут защитить? Себя-то они смогут уберечь в случае штурма, к примеру? Что-то сомне…
Осторожно поднимается и действительно подходит. Становится рядом так, что правый карман смотрит мне в лицо. Естественно, не вынимая оттуда руки́.
Второй остолоп все еще рядом. Ору изо всех сил – никакой реакции, молча пялится, баран… Убью, тормоз!.. Подбегают носильщики, кто-то вкладывает мне в руку рукоять… Вот же бестолочи…
Почти каждый вечер Рожественский собирает у себя разнообразные совещания. Точнее, «собирает» будет здесь не совсем уместным. Скорее, принимает у себя делегации: кого почти презрительно, как, к пример…
– Японская эскадра совершила такой маневр? – после минутного молчания указывает он на «петлю Того».
– Помазка лишнего со станком нет у вас?.. Ох уж мне это «выканье». Но сейчас не до этого!
Тонкий звук заставляет встрепенуться: про себя отсчитываю шесть ударов колокола – значит, три часа… Три часа дня!.. Цусимские острова пройдены, дальше пролив будет лишь расширяться с каждой пройденно…
– Вячеслав Викторович… – В голосе друга неуверенность…. – Я здесь подумал… – Слышится шелест бумаги, и в моей руке оказывается что-то, напоминающее конверт. – Завтра днем эскадра должна пройти мимо о…
– Сейчас увидите!.. – Он показывает рукой налево, перехватывая бинокль. – Крейсерский отряд восточней второго отряда, сейчас должны показаться…
Нет, это не минная атака… Торопливо застегиваясь, я бегу по коридору вслед за членами команды. Звук-то уж больно знаком… Не миноносцы ведь, чай, в нас из артиллерии палят?..
Скорость наших кораблей была крайне низка. Почему? Да потому что рядом шли транспорты со старыми броненосцами «Адмирал Нахимов» и «Николай I». С другим хламом из третьей эскадры, который не усилил вт…
– Батюшка, в другой раз! – боком семеню я мимо. – Во Владивостоке давайте?.. – А вот и следующий коридор.
Утренняя заря наконец вступает в свои права, очерчивая робкими тенями корабль. Становятся видны повреждения – больше всего досталось левому борту: тут и там следы от пожаров, оплавленные, искореженны…
Что-то помню, чего-то нет? Что за выборочность такая?.. Эй!
– Что ему предшествовало, знаете? – убирая палец, внимательно всматривается в меня. Даже замер от нетерпения.
Уф… С непривычки я немного вспотел и рукавом стираю повисшую на кончике носа каплю. Обернувшись, с удивлением обнаруживаю Рожественского за спиной. Стоит молча, почти не дыша. Похоже, уже давно.
– …Состояние больного нестабильное… Память… Пульс… Требуется полный покой… – Пробегает глазами несколько строк. – Личных вещей при больном, кроме одежды, не обнаружено…
Ехать на работу зимним утром – то еще, надо сказать, удовольствие. Хмурые лица пассажиров маршрутки, стойкий запах перегара вокруг… Заснеженные ели, проносящиеся за окном. Очередная остановка: двери …
– Простите, господин капитан второго ранга… – продолжаю идти, не останавливаясь, – Не имею права говорить. – Внутри я весь сжимаюсь. Идиот… Неделю уже идешь с эскадрой, а полка назвать не можешь. Гот…
По глазам офицера видно, что своим вопросом я удивляю его еще больше. Однако тот встает, ничего не говоря, жестом показывая следовать за ним. Что я немедленно и делаю. Замотавшись в простыню.
– В картишки не желаешь? Славик? А то Федосеев совсем плох. Спит и спит. Здорово ему досталось. Говорят, спишут в порту.
Похоже, вид у меня сейчас столь внушительный, что тот не выдерживает, отводя светлый лик. В наступившей тишине слышен характерный гул машин под ногами. Хрум… Хрум…
Непроизвольно вытягиваюсь, как это здесь принято. Что-то я и впрямь… Разошелся!.. Это все краска с водкой!..
– Нет, Аполлоний Михайлович! – стараюсь выдавить улыбку. Получается однозначно не очень, но уж как есть. – Мы обязательно подумаем с вами, как сделать, чтобы этого не случилось. Только для этого мне …
– Смысл – лишить огонь любой доступной для него пищи! – Вырубов спокоен и сдержан. – В боях в Желтом море я пусть и не участвовал, но теорию помню хорошо! А вы, как вижу, позабыли, Георгий Иванович!
Рассказывая, я наблюдал за ним. Этот довольно молодой еще человек, не старше тридцати пяти, с каждой минутой моего рассказа будто старел на глазах. Его почти военная выправка при каждом слове проседа…
– А что адмиралу сказывал? Вчерась?! – тот же голос.
Почти ровный строй кораблей, оставляя позади двоих собратьев, уверенно следует за своим лидером.
– Не, мы и так запомним… Вы еще нам спойте, разочек!
Делаю ход невпопад, мысленно вновь возвращаясь к кошмару. Что я только что видел? Недалекое будущее? Свою собственную смерть с кораблем? Значит, вот так все случится?..
Прохожу немного по палубе и едва не падаю, спотыкаясь о доски.
В лучшем случае – психушка и оставление здесь, опять же в лазарете, до берега. А поскольку такового не предвидится – до морского дна… Нет уж. Не пойдет.
Фигура понуро выходит на свет, и я узнаю Клапье де Колонга.
– Для начала отойдемте от борта, иначе промокнем оба!
– Ты кричал во сне, дай, думаю, будану… – тараторит он, смешно окая. – Сонливого не добудишься, ленивого не дошлешься! – бойко подытоживает сын Рязанской губернии.
Огромная железная конструкция натужно, будто нехотя, но все же подчиняясь, начинает медленно разгоняться, оставляя позади себя светлый пенный след. Матовые трубы над головой изрыгают еще более черный…
– Немедленно построить команду по отделениям! Унтер-офицеров – отдельно! – окончательно выходит из себя Рожественский.
Когда посвящать станешь, Аполлоний? Сегодня пятое, до сражения девять дней… Или не будет у нас сражения?
– Мое дежурство заканчивается через час. Затем заступает старший корабельный врач, и… – Он разводит руками.
Македонский разглядывает одежду, пару раз удивленно шевеля бровями. Внутренне сжимаюсь, ожидая чего угодно: криков, топанья ногами, ударов по столу кулаком…
Организованная стрельба японцев почти сошла на нет – единичные фонтаны еще вздымаются из воды вдалеке, но как-то вяло, что ли… Прожектора противника продолжают шарить по воде – издали доносятся отзву…
Я продолжаю рассуждать про себя, не обращая внимания на эмоции железяки.
Вслед за ним выхожу в узкий, слабо освещенный коридор. Под потолком одинокая лампочка ватт на десять.
– Странно, также совсем не наблюдал пожаров от попаданий… Как и давеча, в Корейском проливе. Либо лупим в молоко, либо снаряды действительно…
Что такое? Эй?.. Телефон, ау?.. С силой вдавливаю кнопку несколько раз. Никакой реакции!
– Так!.. – Услышав мой голос, оба встрепенулись. – А ну-ка, оба… Да-да, оба! – Удивленно смотрят на меня. – Быстренько вот за ту дверь… – показываю на открытую створку. – И по коридору прямиком, не о…
Через десять минут мучений вырисовывается и схема. Изображаю ее на момент первого выстрела. Самое начало боя. В завершение ставлю двойную стрелку между «Суворовым» и «Микасой», делая это так, как ука…
Еще раз обвожу взглядом присутствующих: веселые, расслабленные, без тени серьезности лица. Самой большой проблемой которых является снятие обшивки в каютах и вынос мебели… Похмелье, как я понимаю, до…
– Авария в машинном отделении! – при виде нас поднимает голову Надеин. – Второй в операционной, ожоги рук.
Накрылся, похоже, мой обед! Если и не ужин в придачу… Ладно, чревоугодие не удалось. Зато духовной пищи будет предостаточно…
Мне не мерещится? Или попадания прекратились? Испепеляющего смертельного шквала, который накрыл корабль в первые минуты, описанного везде и повсюду, – нет и в помине?.. Фонтаны за бортом хоть и появл…
Умолчу-ка я, пожалуй, про баталера Новикова с броненосца «Орелъ»… Кто его знает, какая будет реакция? Закатает в кандалы со злости, и не будет у нас написанной «Цусимы».
Следующие три дня проходят в непрерывных маневрах, чередуемых с интенсивными артиллерийскими учениями. Постепенно во мне выработалась привычка вскакивать каждое утро под барабанную дробь тревоги и ук…
Надо бы, конечно, сходить за Матавкиным… Однако любопытство берет верх: загляну ненадолго, разведаю, как и что… До лазарета недалеко в крайнем случае! Спускаясь, успеваю удивиться своему безрассудств…
– Расскажу после. Поднимайтесь, здесь вам находиться опасно! – Матавкин к чему-то прислушивается у двери.
Разумно. Он один глушит передачу, и адмирал Того в своем Мозампо не знает, следует через пролив вся эскадра либо один крейсер. А Рожественский-то – молодец! Если, конечно, разведчик еще не успел сооб…
Шутит?.. Я недоверчиво оборачиваюсь. Не похоже – слова звучат на полном серьезе.
Давно взошло солнце, окончательно рассеяв остатки утреннего тумана. Все мешки красиво уложены, на броненосце пробило несколько склянок… На палубе проходит обычная за последние дни тренировка орудийны…
Чуть не проскакиваю нужный выход. Освещено все ужасно, ни черта не видать…
Тот действительно терпит. Сомневаюсь, что в этой каюте хоть кто-то позволял себе и десятую долю сказанного. Разве его величество, который здесь присутствовал лично, кажись… Ладно, Слава, жги дальше! …
Проходим через кабинет, где велись вчерашние посиделки, и оказываемся в самой каюте. Бегло осматриваюсь. Здесь убранство гораздо роскошней. Огромный восточный ковер на весь пол, несколько красивых кр…
Встречаемся глазами. А у тебя, Слава, похоже, завелся первый враг в прошлом… Ну враг не враг, но недруг – точно! Видывал я подобные взгляды, и не раз…
Останавливаюсь, открыв рот. А ты мне ничего и не сказал, Матавкин! И адмирал молчал… Впрочем, что он, докладывать мне будет?
Несмотря на расстроенные чувства, начинаю осматриваться.
Повернувшись немного, башня со стуком останавливается, словно наткнувшись на препятствие. После небольшой паузы, чуть помедлив, отъезжает обратно.
Две башни – носовая и левая – медленно поворачиваются. Достигнув предельного угла, замирают, поднимая стволы. Правая не движется, замерев.
– Да прямо под ногами, ваше благородие… На ней почти и стоите! – улыбается матрос, указывая на палубный настил. – Палубой ниже будет. Вон по тому трапу спуститесь, дальше отыщете… – кивает на дверь з…
– Матрос второй статьи Влас Степанов… – с неохотой отвечает он.
– Господин Матавкин! – Вновь оборачиваюсь. Под околышем, что наверху, выявились черная борода и такой же китель, – почему следует поступить именно так, я тоже могу вам сказать… – Поблизости на палубе…
На море царит полный хаос: среди кораблей, сбившихся беспорядочной кучей, лихо снуют паровые катера с баркасами. Суденышки доверху забиты людьми и мешками, беспорядочно мечутся, едва не сталкиваясь и…
– Господин Смирнов, я не смог уснуть. – Матавкину, похоже, надоело мое любопытство.
Презрительно тряхнув головой и отвернувшись, Рожественский тяжело шаркает в сторону двери.
Почти взбираюсь на ближайший прожектор, стараясь рассмотреть происходящее сквозь черные фуражки. Хорошо видно, как пятый по счету броненосец, уклоняясь от столкновения, резко принял влево, едва разой…
– Все правильно, там меньше всего нас ждут!
– Дышите, милейший! – Он делает знак матросу.
Шестидюймовая башня медленно разворачивается вслед, шевеля орудиями.
Рожественский не спеша проходит по мостику, останавливаясь в центре. При взгляде на него в душе невольно просыпается уважение. При всех его недостатках выходить вот так, одному, перед враждебно настр…
– Не повернули, ваше превосходительство… Хоть вам и советовали это сделать. Если не изменяет память, командир «Князя Суворова» господин Игнациус. Возможно, вы просто не успели отдать этого приказа.
Китель неряшливо расстегнут на несколько пуговиц. Золотые эполеты общего неприятного впечатления не сглаживают.
– Кто знает… – пожимает плечами Аполлоний. – Все эти меры могут быть предприняты им как дополнительные! Судя по услышанному сегодня, я не могу сделать такого вывода. До принятия решения у адмирала ос…
Что такое? – Пошатываясь, подхожу к ограждению. Бойцы пожарного расчета, побросав работу, толпятся на полубаке, указывая вперед. Сперва ничего не разобрать – в глазах все рябит. Приглядевшись лучше, …
Снова вздрагиваю, на сей раз ощутимо. И тут же корю себя за несдержанность: «Лопух! Тебе в детском саду работать, а не в прошлое попадать… Кто тебя такого нежного сюда всунул-то? Македонский еще не з…
– Я плыву вместе с вами, на корабле!.. Во Владивосток!.. И дома меня, в России… – на этом месте беспомощно спотыкаюсь. Нет у меня в вашей России никого… В своей есть, а в вашей… Деды еще не родились!…
– Занято там! – неприветливо сверлит меня глазами дежурный. – Подождать надобно!
…У каждого из них будет возможность съездить в отпуск, повидать близких. А мне что делать? Куда податься? В родной Томскъ валить по Транссибу разве что? Где даже автомобиля еще не видели? Допустим, п…
И весь остаток ночи, сидя под тусклой настольной лампой, молодой эскулап будет вспоминать фотографии будущей Москвы, с гигантскими самолетами и невиданной красоты автомобилями… А под утро и он, не вы…
– Как, как… – доносится с другого края мостика. – Известно, как: развернутся и двинут навстречу, таким же кильватерным строем! – На лицах присутствующих появляются улыбки.
Что там, как обстановка? Щурясь, вглядываюсь в соседние корабли. А эскадра-то выстроена по-боевому, похоже! Единая кильватерная колонна, во главе которой наш «Суворов»… Позади, насколько хватает обзо…
Каша – она и в Африке будет оставаться кашей. Особенно если овсяная на воде. За минувшее столетие вкус ее ничуть не изменился, и вприкуску с сухарем я быстро уплетаю содержимое тарелки. Сухарь только…
Двое матросов неожиданно легко поднимают громоздкую конструкцию, почти не напрягаясь.
Японские прожектора уже не наведены на нас – их лучи лихорадочно мечутся по воде, будто что-то выискивая. Расстояние до врага зримо увеличилось – навскидку оно кабельтовых тридцать, может, больше. От…
Стол перфекциониста, все разложено по местам… Куда же ты его мог задевать? Вот протокол, исписанный мелким почерком… Слов не разобрать, к тому же вверх ногами. С краю несколько листов под внушительны…
Да неужели?.. Наконец-то изволили вспомнить о попаданце? Что, смартфон решил вернуть, совесть заела? Что-то сильно сомневаюсь… Ладно, посмотрим. Однако, раз кап-два за мной отправил, дело-то серьезно…
Был бы ранен – от твоих рывков давно бы душу отдал… Как тут воду перекрыть?.. Пытаюсь нащупать вентиль. Сильные руки забирают шланг, кто-то помогает подняться.
Перед глазами возникает радужная картинка: я в центре зала, вокруг множество попов в ризах. Самый важный подходит, в упор меня оглядывая, и вопрошает что-то вроде: «Изышел ли из тебя диавол?..»
Облюбованный мною задний мостик почти пуст. Лишь вахтенный с биноклем упорно обшаривает горизонт. Что он пытается разглядеть в такой мгле? Не различить даже хвоста колонны. Изо всех сил стараясь прог…
Что здесь скажешь? Как уж есть… Разговор оставляет дурной осадок, если не сказать грубее… Мне так и не ясно – поверил мне главнокомандующий либо счел сказанное откровенными бреднями.
Голова непроизвольно втягивается в плечи. Тело сжимается, превращаясь в одну большую, крепкую мышцу… Почему-то кажется, что этот первый вражеский снаряд должен непременно попасть именно сюда… В центр…
– Господин адмирал, небольшая проблема, не могу включить!.. – В моем голосе, наверное, слышится отчаяние. Боковым зрением вижу, как вздрагивает Матавкин. – Здесь фотографии, я их показывал… – прикусы…
– Вот что, Вячеслав Викторович… – Офицер почему-то опускает глаза. – Не хотел бы, чтобы непонимание между нами переросло во враждебность. Пару дней назад я… – он протягивает мне руку, – несколько пог…
Утро десятого застает меня на привычном уже месте – возле прожектора на заднем мостике. Вопреки напряженному графику последних трех дней – сегодня первый, не начавшийся с боевой тревоги. На кормовом …
Было также госпитальное судно «Орел». В ночь с тринадцатого на четырнадцатое шедшее при полных огнях. Его-то и засекли японские разведкрейсеры. Обычное русское разгильдяйство! Если хуже не сказать…
– Передай, что бегу! – машет рукой Аполлоний. – Завтра попробуем придумать с визитом к адмиралу, – шепчет он мне. И, уже громче добавляя: «Вячеслав Викторович, прошу простить – служба!» – исчезает в …
– Не уверен… – провожу рукой по лицу. Пальцы в толстом слое копоти, кителю – полная хана… Никакая химчистка не поможет. – А ты что, мамой моей второй день заделался? С чего бы?
Похоже, срабатывает шестое чувство. Спиной чувствую движение сзади, и кто-то грузный, пыхтя, протискивается в дверь. «Мать моя, а вот и сам!..» Белый китель, эполеты… Золотое оружие! Следом несколько…
Впереди, ожидаемо, знаменитый «Микаса»… Или «Миказа», как принято называть его здесь, – широкую надстройку с мостиком можно рассмотреть уже невооруженным глазом. Именно на нем сейчас гордо стоит чело…
Обессиленно опускаюсь на настил… Наверное, надо идти куда-то? Спуститься вниз, что-то поесть, наверняка – выпить… Отыскать Матавкина, крепко обнять его, назвав наконец на «ты»… После добраться до каю…
Крики с палубы отвлекают от происходящего: броненосцы быстро подходят к сильно накренившемуся «Ивате». «Суворов» берет чуть правее – и тонущий крейсер оказывается между нами и «Александром»… Совсем р…
– Петр Владимирович, побойтесь Бога! Кто обязан следить за вверенным оружейным хозяйством? Я должен за всем углядеть? Если ваш коллега на «Бородине» оказался более ответственным… – От эмоций он начин…
Мостик мгновенно пустеет, остается лишь вахтенный да пара матросов. Устало облокотившись спиной о переборку, скрещиваю руки на груди. Итого – нас засекли. Остается неясным лишь один вопрос: во скольк…
В кают-компании, в одночасье превратившейся в мрачное унылое место, не осталось и тени от былого уюта: из всей мебели сохранились большой деревянный стол с десятком стульев, которых на всех не хватае…
Номер раз: разворачиваться и валить обратно к такой-то матери. Наплевав на гордость флота и позор бегства. Гарантированно сохранив тем самым все корабли и экипажи. То есть почти весь флот Российской …
Опять же были крайне удачные попадания японцев в «Ослябю». Которого на поверхности моря не наблюдалось спустя час после первого выстрела. Тот же «Орел», к примеру, вполне продержался до утра, сдавшис…
Справа, слева – двери. На каждой табличка с названием. На ходу не прочесть, а головой не верчу – мало ли что на уме у товарища… Коридор выкрашен все той же мышиной краской. Что у вас, цвета другого н…
За борт так за борт. Выхожу в широкий коридор – довольно низкий потолок, под ним редкие тусклые лампы. Выкрашенные мышиной краской стены… Где здесь направо-то? Конец коридора исчезает вдали. Не заблу…
Пользуясь свободным временем, я всецело посвятил себя наблюдению за маневрами, окончательно изъяв бинокль у младшего судового врача. Впрочем, вытребовав на сей раз его согласия. Делая морду кирпичом …
– Здесь мой пост по боевому расписанию… – Голос странно задумчивый. Неожиданно он разворачивается в мою сторону. – Не знаю, кто вы и откуда… И каким образом появились тут, у нас… – Он делает ударение…
– Осколком зацепило… Вы где так умудрились… – Вырубов пытается подобрать слово. – Почернеть? – не найдя ничего лучшего, наконец улыбается.
Отчего-то после его слов мне становится совсем не по себе. Слишком много аналогий лезет в голову. Куда ты стрелять собрался? Не знаю, как там с Токио, но по Зимнему в Петрограде уже палили… Через две…
– Так-то лучше… – Он поднимается выше, я следую за его спиной. – Нового? Почти ничего, – наконец оборачивается он. – Под самое утро впередсмотрящий наблюдал огни справа по борту, была как раз моя вах…
Попутно оглядываю просторный предбанник лазарета. Который с буквой «ер» на конце. Напоминает перевязочную. Белый кафель на стенах, две раковины, широкий лежак для осмотра. Два массивных деревянных шк…
– Крейсер «Урал», Зиновий Петрович… На нем установлен самый мощный телеграф, какого нет даже у японцев… – От волнения я начинаю заикаться. – С его помощью можно, даже необходимо мешать им телеграфиро…
– …И это при наличии новейших телеграфных аппаратов! Я вот о чем… В показаниях на цусимском процессе я читал кое-что об этом… – Слово «процесс» ему явно не нравится, лицо флотоводца мрачнеет. Тем не …
Корабль часто вздрагивает – как от своих выстрелов, так и от попаданий чужих, вражеских… Санитар поддерживает меня, что-то крича в ухо, но я уже не слушаю. Все внимание туда, за периметр корабля: пер…
Молча иду за ним, словно ребенок на удаление гланд. Вырубов что-то говорит, но слова почти не доходят до адресата: неизвестна судьба четырех кораблей – ночью от эскадры отстал еще и «Мономах». Есть о…
Начало одиннадцатого. Так! И если мы пока не обнаружены… Во сколько мы засекли крейсер «Идзуми»? В семь? А он нас – еще раньше? Но пришел он к нам благодаря «Синано-Мару», который обнаружил нас еще н…
– Подчеркните, Аполлоний Михайлович… Неужели я не произвел поворот на контркурс? – Адмирал вновь обращается к карте. – Наиболее логичным ответом на это, – показывает на петлю, – выглядит именно такой…
Шатаясь, поднимаюсь на ноги, хватаясь за что придется, – палуба под ногами мелко дрожит, броненосец вздрагивает, методично отправляя снаряды в ночь. Да только куда?.. Башня развернута перпендикулярно…
Тяжело маневрируя, перестраиваясь, стреляя по дороге по мишеням, эскадра неумолимо движется в сторону Цусимского пролива. Облегчившись насколько возможно, избавившись от перегруза в угле, выгрузив на…
– Нет, хотя… Работал инженером у «Сименса и Гальске». – Мичман останавливается в дверях. – А мы с вами разве знакомы? – прищуриваясь, всматривается в мое лицо.
Когда дверь закрывается, я потуже закутываюсь в простыню. Уставившись в стенку мышиного цвета тумбочки. Мысли отсутствуют напрочь. Отогнув угол постели и разглядывая незамысловатое сеточное переплете…
В голове немедленно выскакивают объяснения Новикова-Прибоя. Самые простые и распространенные. Рожественский решил идти через Цусимский пролив, где нас уже ждали. Хотя существовал путь в обход Японии,…
А он далеко не прост. Похоже, действительно придется рассказывать мне. Господин Матавкин на эту удочку не повелся. Ну что же, честь ему и хвала за это…
На ум приходит растерянное лицо вахтенного, объявляющего командира. Он, собака, подслушал?.. Если и так, то сразу побежал команде докладывать? Дурак совсем, что ли? Полный идиот!
С силой хватаю ближайшего за робу, подтягивая к себе. Либо у парня несколько огромных грыж бутылочной формы, либо… И точно: мигом подавив вялое сопротивление, нащупываю твердую структуру. Ай-яй-яй…
Ну уж нет… Если я в кают-компании не закурил, когда там топор можно было вешать… То сейчас, из твоих рук, дорогой Данчич…
То ли от соленой воды, то ли от перегрева на вьетнамском солнышке… То ли еще от чего… Например, того, что броненосец «Князь Суворовъ», флагман Тихоокеанской эскадры Российской империи был потоплен в …
Что здесь скажешь? Раз поверил окончательно, тебе и карты в руки… Расскажу все, что знаю. Давай, Зиновий Петрович, начинай. Я готов…
– Аполлоний Михайлович, послушайте… – вытираясь, недовольно заговариваю я… Вафельное полотенце по цвету уже немногим отличается от мундира.
Неожиданно мне начинает казаться, что я нахожусь в обычном, современном порту. Впечатления, что это открытое море, нет никакого. Вот корабли загружаются чем-то… Вокруг все усыпано огнями. Наверняка г…
Адмирал отворачивается, тяжело шагая налево, к входу в рубку. На мостике никого не осталось, лишь Македонский ждет у двери. Рожественский делает приглашающий жест. Старший офицер вытягивается, почтит…
– Господин адмирал… – звучно ставлю я стакан на поднос. Звон заставляет того вздрогнуть. – Поражение весьма подробно разобрано будущими историками, и основные причины я смогу назвать прямо сейчас.
В помощь трюмному отделению – а в частности кочегарам – на путь до Владивостока назначена дополнительная вахта. Укомплектованная частью из оставшейся прислуги малого калибра, частью из других, менее …
В прошлом к этому времени нас уже надежно вели корабли пятого и шестого отрядов япов… База которых – как раз на этих клочках суши… Я прислушиваюсь к канонаде. А уже к часу дня эскадру перехватили и о…
– Не знаю… Нет… Наверное… – вновь хватаюсь за что-то.
Матавкин если и удивлен, то хорошо это скрывает. Взгляд по-прежнему заинтересованный, но не более того. Разумеется, правая рука решила поселиться в правом же кармане. Хорошо ей там, видимо…
– Не помню, ваше высокоблагородие… – стараюсь обратиться так, как это сделал матрос. Лишним не будет. Хотя…
Вторая дверь в личные покои, оттуда громкие голоса. Точнее, один уверенный голос. Всего не разобрать, отчетливо слышится лишь «уголь» и «какого дьявола?!».
– Смертельный, чрезвычайно глупый маневр… – тихонько произносят рядом. – Если подобный разворот совершить в настоящем сражении – не позавидовал бы я тем экипажам… Сдвоенный строй, пали – не хочу!.. Х…
Пш-ш-ш-ш-ш… Неожиданный звук вслед за шлепком заставляет втянуть голову в плечи. Удивленно останавливаюсь, рефлекторно оглядываясь: метрах в сорока от корабля из моря поднимается… Водяной столб, сияю…
– Владимир Иванович?.. Что… – ошалело пропускает того мичман.
Тот все же либо не слышит, либо делает вид, не реагируя. Не суть важно. Отсюда отличный обзор, и я подношу оптику к глазам, встав с ним рядом.
Опускаюсь на колени подле обгоревшего, подношу к черным губам кружку… От неожиданности вздрагиваю, едва не разливая воду. Лицо… В памяти мгновенно всплывает отложившийся образ: броненосец после учени…
Когда я заканчиваю, повисает долгая пауза. Матавкин, не шевелясь, глядит в пол, подперев голову ладонями обеих рук. Я напряженно смотрю на него, тоже не двигаясь. Рассказывать человеку о том, что чер…
Некоторое время поп критически рассматривает новоявленного прихожанина. Который с любопытством отвечает ему тем же. Седоватая борода, широкое русское лицо. Взгляд пятидесятилетнего человека, немало п…
Вверх… Вниз… Вверх… Пол уходит из-под ног… Через иллюминаторы кают-компании пробивается тусклый дневной свет вперемешку с долетающими даже сюда солеными брызгами. Ни разу не был в море во время шторм…
Не обращая на нас никакого внимания, офицер наливает воды из графина, одним залпом осушая стакан. Кряхтя, усаживается за стол. Лишь сейчас замечаю, насколько хаотично тот завален бумагами. Нет, это с…
Неизвестна также судьба трех миноносцев, помимо погибшего «Громкого», – пришли лишь «Безупречный» и «Бодрый», оба из второго отряда, отправленного атаковать хвост японской колонны. «Буйный», «Бравый»…
– Не заскучали, Вячеслав Викторович? – Матавкин вошел неслышно. Если можно применить тихую поступь к постоянному шуму из-под ног. «И как ты спишь здесь? Впрочем, в лазарете немногим лучше…» – А я вот…
Разговор понемногу начинает меня веселить. Несмотря на сильную головную боль.
Вообще-то люди за последнее столетие совершенно не изменились, и быт корабля все больше напоминает мне мою работу в родном, будущем столетии. Те же повседневные рутинные обязанности, часто выполняемы…
– От хорошей связи зависело многое, если не все, господин адмирал. Сигнальщики не успевали выйти на палубу, как их скашивало осколками. От мачт тоже мало что останется…
Украдкой оглядываюсь на присутствующих. Все подавленно молчат, лица устремлены на покидающие нас Андреевские флаги… Показалось?.. Глаза ближайшего ко мне Вырубова влажные… Быть может, это от ветра?..
Прям вот все-все тебе рассказать? Включая полет Гагарина и атомную бомбу? А на закуску про авианесущий крейсер «Адмирал Кузнецов», чтобы ты от зависти тут же крякнулся? Обойдешься. Кто тогда эскадру …
– И я тоже думаю – не он! Говоришь по-нашенски, звал во сне – тоже мамку…
– Тону-у-у-у!!! Спасите!!! Хелп!!! – неожиданно для себя самого перехожу я на английский.
Из тридцати вымпелов, что остались с эскадрой после разделения с транспортами, сейчас к Владивостоку подходят все пять броненосцев первого отряда: «Князь Суворовъ», «Александръ III», «Бородино», «Оре…
Оглядывая восхищенные лица, я поднимаюсь на ноги. Ну все, ребята. Передал вам, что можно. И даже что нельзя… Пойте и… И распространяйте. Это лучшая военная песня, которую знаю! Пусть в ней ни слова о…
Бинт… Марля. Кусок бумаги… Бросаю в общую кучу. Бинт, марля… Общая куча. Украдкой кошусь на старшего врача. Работает молча, лицо сосредоточенно и строго. Тогда, в Цусимском сражении, наверняка так же…
– Зиновий Петрович, Вячеслав Викторович весьма просил меня молчать обо всем!
Дмитрий Густавович… Густавович… Адмирал Фелькерзам?
Сопровождающий проходит вперед и стучит в ту, что напротив.
Решающий момент: сейчас либо порвут или утащат на палубу, сиречь – тоже порвут, либо прорвемся в рубку! Пятой точкой чую, та никогда не врет!
В следующее мгновение уши резко закладывает, а меня окатывает тугая волна воздуха – даже не оборачиваясь, я понимаю, что за спиной ухнуло кормовое орудие. Красавцы! Только вот залповой стрельбы – нет…
Робко пристраиваюсь у штурманского столика – мичман Краевский, молодой парень в пенсне, сосредоточен на карте: то и дело сверяясь с таблицами, хмурится, потирая виски. Стараясь не помешать, незаметно…
– Господа, а во Владивостоке есть приличный оперный театр?
Оборачиваюсь. Солнце село, но, приглядевшись, можно заметить очертания нескольких кораблей. Их силуэты выделяются на фоне полосы заката.
– «Олег» только что передал, господа! Я лично разбирал сигнал… Сообщает: враг уничтожен, имеются пленные!.. – Лицо Вырубова светится. – Счет открыт!
– …ждения некритичны, ваше превосходительство. Таким образом, неизвестна судьба трех кораблей эскадры: «Ушакова», «Нахимова» и «Грозного». С «Мономаха» передали, больше одиннадцати узлов держать не с…
Другая команда под руководством нескольких офицеров дружно спускает на воду шлюпки, поочередно исчезающие за дальним бортом пароходика. Вскоре из плавсредств броненосца остается один паровой катер с …
Корабль получает несколько попаданий подряд, одно за другим, сотрясаясь внутренностями. «Раз, два… – механически считаю я про себя, – …три!..» Последний удар самый сильный: мигая, гаснет освещение, ч…
Однако, похоже, деваться некуда. Не ронять же честь мундира поручика ПВО? Меня разбирает злость.
По головам идет волна: «Адмирал вышел…» – и мигом становится тихо. Меня, похоже, не заметили: я надежно закрыт чьей-то спиной.
– Мина? – нарушает тишину чей-то неуверенный голос.
– Что касается его качеств как флотоводца… – Закончив теребить пояс, он переходит к рукаву. – Сам адмирал Макаров отзывался о нем как о талантливом и надежном командире.
Японцы отвернули, это хорошо видно. Все тем же строем фронта уходят обратно, отстреливаясь, – серые силуэты то и дело извергают яркие вспышки. Кажется, тот, что правее, дымит сильнее остальных… Подби…
– Бьют боевую тревогу… – поднимает он голову.
Проваливаясь в глубину морского дна, отключаюсь. Последнее, что вижу, – это Леонид Ильич, грозящий японцам ракетой «Союз»… Дорогой ты наш… Шум машин корабля превращается в овацию. Сплю…
Как-то вечером в родном Томске я от нечего делать полез на цусимский форум. В тот раздел, где по ниспадающей идут показания сперва Рожественского, затем Небогатова и так далее. Фамилия Демчинского та…
Рожественский что-то бормочет себе под нос, склонившись над картой. Разбираю лишь «охват головы…» и «не хватит скорости!..».
Недоверие как рукой снимает, вокруг нас образуется тесный кружок. На лицах появляются первые слабые улыбки. Закрыв глаза, я продолжаю, стараясь.
Неуверенно тянусь к налитому. После недавних событий водка, конечно, не помешает… Но уже принята солидная доза рома, да еще с утра во рту ни крошки… Последней едой были те самые «щи кислые мясорастит…
– Сейчас будет беглый огонь всем бортом, – абсолютно спокойно произносит окровавленный лейтенант.
– Ой, господи, давно так не смеялся… Отмочили, Борис Викторович!..
Слышится какая-то возня, чей-то громкий шепот, затем топот ног. Из рубки торопливо выбегает сигнальщик, едва не сбивая меня с ног.
«Что опять не так?.. Растерянно обвожу взглядом пространство. – Рому разве еще хлебнуть да сигарету выкурить… Три дня без никотина, ни в какие ворота! Так и завязать недолго!
Поблизости трап, ведущий наверх. Из люка слышен топот с голосами. Слов не разобрать, однако полное впечатление, что гуляет пьяная десантура. На день ВДВ, у фонтана в городском парке… Кто-то поет, кто…
Открывшееся взору зрелище не для слабонервных. Особенно с высоты мостика. Палубы не видать совсем, вместо нее лес бескозырок. Лишь орудийная башня свободна, но и на ее стволах люди. Крики и свист как…
– Сейчас начнется, держу пари!.. Не таков Оскар Адольфович…
Ты бы так не светился, Аполлоний… После такого-то разговора!
– Падай тогда сюда!.. – указываю рядом с собой. – Давай, давай! – машу ему рукой. – Не тормози! – Усатый, оглядываясь, нехотя приземляется рядом. – Слушай сперва напев!
Палубой ниже сильное задымление: едва я спускаюсь туда за мичманом, как сразу теряю того из виду. Источник гари наверняка совсем рядом – глаза начинают немилосердно слезиться, приступ кашля заставляе…
Плотно обхватываю ладонями край мостика. Сжимаю поручни до хруста в пальцах. Так намного лучше.
Слышна вторая вечерняя склянка, затем третья…
– Но ведь наоборот, надо всем рассказать об этом как можно скорее! Можно ведь что-то придумать? Изменить?
Лейтенант следует в шаге позади. В надежде повернуть на верхнюю палубу делаю движение к трапу.