Все цитаты из книги «О бедной сиротке замолвите слово»
Марек молчал… то ли о своем думал, то ли мною любовался. Надеюсь, что нет, поскольку приятель из него неплохой получился, как по мне, жаль будет потерять, если его данное гордое звание не устраивает,…
– Хорошо, что ты не лжешь, – вполне серьезно сказал он. И видят местные боги, в этот момент Айзек был вполне адекватен. – Все говорят, что есть надежда… надо подождать, и жизнь наладится. Только все …
Погремушка переливалась всеми оттенками радуги, а вот комната была бледной. Там лиловый ошметок, будто ком ниток забыли… и в углу еще будто паутина.
И главное, убить меня точно не собирались, а вот искалечить…
– Не надо, – попросила Варнелия, когда над пледом вспыхнул силовой полог. – Я… не замерзну… подумать надо… волосы… она ведь была отличным алхимиком… знаешь, я нашла некоторые ее старые работы…
А ведь явных доказательств их вины не нашли.
Он сидел на кушеточке, этак бочком, и пил чай из огромной фаянсовой кружки. Делая глоток, ректор зажмуривался и застывал…
– Не умею! – крикнула я, забираясь в кресло. На всякий случай пощупала лоб рыжего. Лоб был теплым, сердце билось ровно, и вообще… не знаю, как надолго поможет моя очистка, но ему определенно стало лу…
Хотелось шагнуть и высказать этой сволочи все, что я о нем думаю.
– Не смей, – предупредила та, сжимая крохотное кукольное тельце. – Я ведь могу и убить…
Я и про существование магов узнала недавно… и не скажу, чтобы это знание сильно меня обрадовало.
А сорочку приличную туда я так и не отнесла.
Дядя Леня, вор-рецидивист и в сущности человек широкой души, чего остальные не понимали, говорил, будто у меня чуйка такая, что, решись я на карьеру, стала бы фартовой. Правда, тут же грозил тощим ку…
К примеру, снизили чувствительность к яду…
– Мне очень жаль, – ректор сцепил руки за спиной. – Что я вынужден сообщить…
А потом он уехал. Сбежал. И Варнелия обиделась. Всерьез. Настолько, что и сама уехала. А он догнал ее своим письмом. И писал их много, часто, приезжал, когда мог, а она долечивала шрамы. С каждым раз…
На мгновенье в груди что-то екнуло, а потом… какое мне дело до этой старухи?
Она кивнула, не сводя взгляда с нагромождения валунов, среди которых то тут, то там виднелись статуи. В отличие от храма их время не тронуло.
Почки… а человек в целом… наверное, можно любоваться хорошо сформированным костяком и гармоничным развитием мышечного аппарата, но… красота – это нечто большее, нежели правильные черты лица.
Цепочка тоже ушла. И тоненькое обручальное колечко, которое бабушка прятала для меня. Цепочки и кольца не жаль, а вот из-за кружки у меня истерика случилась. Я ее выкупить хотела, но…
С такой матерью ему здоровье понадобится.
Да, да… всенепременно поженятся! Прямо сегодня. Ведь она заслуживает право быть счастливой и…
Почему-то бросились в глаза скрюченные пальцы, будто она пыталась схватиться за что-то, но… ноготь обломан…
Обындевела, обледенела, но Рай на нее плюхнулся и меня за собой потянул. На коленки. Что ж, на коленках всяко теплее будет. А что обнял, сдавил так, что кости захрустели, так он, думаю, не нарочно…
Кофейня «Геллеван» всегда славилась не только отменным кофе – книга матушки Геллеван хранила без малого четыре сотни рецептов изготовления сего напитка, – но и тем, что посетителям здесь гарантировал…
– Я тебе это давно говорил, – Фредерик глядел, как платок его вспыхивает белым пламенем, и на ковер уже летят жирные хлопья сажи. – И снова повторюсь. Уходи. Пока жив. Подыщи себе замену… и ему будет…
Роковой ты наш красавец… и заботливый такой, прям с души воротит от этой заботы.
Неспешна. И сильна… Ее сила – бледно-золотистое сияние, проникающее в кости, замедляющее распад плоти. И я вижу, как постепенно восстанавливается перелом, бледнеют темные сосуды, раскрываются, пропус…
Если я правильно все поняла. Одной крови для переворота мало, возможности нужны.
Мир этот был создан богами из остатков иных. Где уж и как добывали куски, не человекам о том задумываться, главное, слепленный наспех, соединенный нитями божественной силы, этот всепланетарный Франке…
– Кажется, дорогой, ты забыл, что и мое слово в этой семье что-то да значит. Мне жаль, что я вынуждена прибегнуть к подобным мерам, но, если ты сейчас просто уйдешь, я воспользуюсь правом заморозить …
Тедди коснулся ее волос. И вытащил шпильки. Вытянул ленту и за гребень взялся.
И не первый раз, и даже не десятый, а потому вряд ли осталась здесь хоть нить от того, древнего рукоделия…
– Ага, – он задумался и, дернув себя за длинную прядку, сказал: – Провожу.
– Он… слышит тебя, – голос был натужным. Скотт поднял руку, заслоняя глаза от света. – Он… полагает, что ты… встал на верный путь…
Она подходила медленно, и было в движениях ее что-то донельзя плавное, кошачье… И подумалось вдруг, а ведь именно у нее мотив имеется – романы, которые жених не думал прятать. Слухи, романами рожденн…
Вопросы задавать бесполезно: не ответит. А вот посмотреть, что он делает, любопытно. Особенно если смотреть правильно. Переключение давалось мне с немалым трудом, не хватало опыта и привычки, а еще в…
– В каком смысле? То есть направлялась она точно на крышу, но видела ли крышу перед собой? – я наморщила лоб, вспоминая детали. – Она была уверена, что идет к Айзеку, что он ждет ее и готов жениться…
Дальние родственники ее величества… она не обрадуется… положение ныне шаткое, двенадцать лет в браке, а наследника нет… и маги разводят руками… а теперь надежда появилась, хотя, конечно, слабая.
На городской площади было… душно. Полупрозрачное марево колыхалось над каменными плитами, и даже гранитный памятник кому-то весьма героическому выглядел на редкость уныло.
И здравый смысл подсказывал, что все дела обождут до завтрашнего дня, что самое простое и разумное – вернуться домой и доспать, но…
– Никто никого пугать не будет, – ректор не соизволил открыть глаза. – Как понимаю, молодой человек повел себя не самым… вежливым образом, за что и был наказан.
Лепестки злосчатных роз на воде… правда, красоты в этом уже никакой. Жара, тело разлагаться начало, разбухло… утопленники всегда стоят наособицу…
Чудесно, именно этого знания мне сейчас и не хватало для полного счастья.
– Погодите, – ректор оттеснил нас и, взяв мирршах за перышко, с легкостью отлепил от кровати. – Какие таланты пропадают… признаться, я о подобном лишь читал, полагал, несколько преувеличивают, но…
Он снял пиджак и кинул на спинку стула. Щелкнул подтяжкой, возвращая ее на место. Как эти шлейки вообще удерживались на узких плечах, оставалось загадкой.
А сполохи грязно-зеленого цвета остались. Этакие клубки болотной грязи, которые то появлялись, то таяли… кыш, проклятущие. В остальном же до боли знакомое местечко. Блин, может, мне собственной палат…
– Почему же? Касается… у нас две дочери, судьба которых тебя, кажется, не волнует…
И вправду не было, а кровь впиталась в лист моментально. Вот тебе и магические технологии… В следующее мгновение я ощутила невероятную слабость.
А может, и знал. И тем отчетливей желание плюнуть ему в душу.
В том проклятом мире, откуда она надеялась его спасти, но вместо этого…
А королева больше не выглядит такой уж бледной. Яд, стало быть, удалось вывести… хорошо…
– …невозможная грубость и напрочь отсутствующее воспитание…
Они ведь изучали не только взрослых – взрослых попробуй-ка одолей, а вот дети…
Оно в принципе потеряло способность удивляться.
Потом был парень с топором, застрявшим в голени… и да, понимаю, что такое настоящее невезение.
А хорош, зараза… не о том думаю, определенно не о том… и рыжая коса не выглядит смешной, а до того мне длинные волосы у мужчин представлялись чем-то… забавным?
А крупный камень, который бабуля прижала к моей ладони, полыхнул алым светом. Впрочем, свет этот скоренько впитался в кожу, и краснота прошла, а с нею и препротивный зуд. Пузыри, начавшие было наполн…
– Мариша утратила память… и частично – личность, она знает, что любит Айзека, что… Если бы он проявил хоть немного сочувствия… Мои родители умоляли его хоть иногда навещать Маришу, но нет, он заявил,…
Чучело, к слову, сделано было весьма искусно. Сова сидела, склонив голову набок, и стеклянные глаза ее тускло поблескивали. Желтоватые морщинистые лапы. Острые когти. Клюв крючковатый… гроза для семе…
Интересно, его по голове не били? Оставить незаконнорожденную дочь на попечение законной супруги? Или он надеется, что Амелия мне яду плеснет, тем самым раз и навсегда решив проблему?
И… неприятно. Не отпускает ощущение, что кто-то смотрит. Сонный, но все равно внимательный. И от этой сущности явно нечеловеческого толка не укроются ни мысли, ни стремления, ни желания, пусть и тайн…
Я не отказала себе в удовольствии пнуть лежащего.
Мой дар все-таки потянул меня к нему. Если положить ладони на виски, наклониться, прижаться лбом ко лбу и позвать. Просыпайся. Ну же, творится неладное… ты обещал помочь… может, мы обе не заслуживаем…
А домой мы вернулись только через две недели.
– Были, – подчеркнула мастер Варнелия. – Именно что были, и… вам стоит поблагодарить девочку.
И трепетно хранил память картинной галереей, где запечатлели всех, кого сочли достойным… были даже младенчики, которым боги не судили жизни, но…
Счастливо так. Искренне. И подозреваю, что смерть карги вовсе не проделала брешь в душевном ее спокойствии, скорее даже наоборот.
Как бы там ни было, с одной стороны, я получила желанную свободу, ибо Кирена исчезла вместе с королевской четой. С другой – стала хранительницей ее дочери.
Крылья примятые… больно, наверное, когда их вот так уродуют.
Перстни на полных пальчиках и белые волосы, уложенные высокой башней. Напудренное личико. Кармин губ и перламутровые тени. Резкий запах духов, в которых доминировала гардения. Мастера Витгольца дама …
А окружающие так старательно не смотрят на нее, что становится ясно: с ней определенно неладно.
– Извини, – повторил он куда как искренней.
– На, – я протянула меньший кусок рыжему, и тот принял, не скривившись. – Так тебя Айзек послал?
Это опять Айзек. Обидеться бы на него, да… на душевнобольных обиду держать Боженька не велит. Об этом я и сообщила, Айзек же вновь расхохотался. Что это за день веселья в палате для особых пациентов……
– Немало, – усмехнулась Амелия. – Но и не много. На собственное жилье не хватит, но на пару лет спокойной жизни – вполне.
Дражайшая мачеха обеспокоилась? Поздновато, да, но…
Без особой нужды мы друг с другом не заговаривали. А нужда приключалась редко… я не сомневалась, что Мелисса прекрасно знает, кто я, и это знание, точнее, сам факт моего существования ее несказанно б…
Во втором обнаружились туфли на каблуке-карандаше… ага, и брючки имеются, клетчатые и шерстяные, правда, длиной чуть ниже колена, но все хлеб… Брючки оставим. Свитерок и вовсе неплох, мягонький, даро…
– Айзек, – я пнула блондина, благо сидел он рядом. – Сходи-ка… уведи его на прогулку… придумай что-нибудь… лучше притворись сумасшедшим, которого срочно надо проводить. Рыжий, у тебя ведь есть ключи …
Надо разозлиться. Красный с зеленым смешать. Стоило представить, и по махровым нитям побежали язычки пламени. Сгорала тоска без дыма и копоти. Вот только поддерживать этот огонь было адски сложно.
Искорка-искорка… давай же… попытка одна, если сорвется, Мелисса кого-нибудь убьет.
Имени я не расслышала, но взбодрилась аккурат тогда, когда на трибуну взошел квадратный мужчина с лицом, на котором читалось некоторое удивление. Будто он до сих пор поверить не мог, что позволил себ…
Надо же… мастер Ульграф… я ее сразу и не заметила.
Спокойные старшие курсы, всем видом показывающие, что они уже почти состоявшиеся маги, и робкие первокурсники, зачастую сопровождаемые кучей родичей, порой и с малолетними детьми в придачу. Дети эти,…
Виднелись деревья разной степени неухоженности. Разрастался дикий виноград, укрывая стены благородного заведения, куда простому смертному попасть было непросто, глянцевой зеленой шубой.
Это походило на провал. Пол исчез, и мы… ухнули.
– Облысеть, – со вздохом призналась я. – Я пожелала ей облысеть…
Она коснулась-таки пера, не рисованного, а вышитого золотой нитью. По семейной легенде, сделала это как раз Аугуста Золотое Перо, получив от благодарного короля во спасение титул и земли…
Я вздохнула и, прищурившись, смерила лист взглядом. Эх, где глубины моего таланта и бездна вдохновения?
Девица в лазоревом костюме, цвет которого несколько дисгармонировал с болотным окрасом мантии, говорила нервно, возбужденно. И приятельница ее, решившая, что мантия не особо и нужна – как же, к чему …
Как по мне, весьма сомнительного свойства.
Рай держался поодаль. На одну его руку опиралась худенькая фарфоровая старушка. А вторая просто стояла рядом и что-то говорила, тихо, но весьма серьезно.
Утро – это хорошо. Птички, правда, не поют. Окно окончательно затянуло льдом. Ничего, прохлада бодрит, а бодрости мне как раз и не хватает.
Ясно, что-то она поняла, но пониманием этим делиться не спешит.
– Леди тут не ходят… леди по домам сидят, деток нянчат.
– Вставай, – я протянула руку. – Она ушла. А мы с тобой хреновая охрана.
В конце концов, не один он облажался… правда, эта мысль слабо успокаивала. Королевская охота редко признавала за собой вину.
– Правда-правда. Тебе тоже грустно. Ты зеленая… помоги ему… и ему вот тоже помоги, – она указала на брюнета. – Он совсем запутался. Что такое хорошо, что такое плохо… не сам. Запутали. Совсем не пони…
В теории. На практике я отличалась завидным здоровьем, простуды и те обходили меня стороной, а если вдруг и привязывалась какая-то зараза, то ненадолго.
Тоска зеленая, душевная. Надеюсь, хватит силенок переварить… а потом, когда отойдут, выскажу им все, что думаю… иди сюда… Зелень тянулась толстыми нитями, словно пряжа махровая, причем не лучшего кач…
– Я рассчитываю, что вижу вас в первый и последний раз, – нос чесался, и я его почесала, чем заслужила неодобрительный взгляд. – И Амелию… и Мелиссу… мне с вами делить нечего. А что вы там наворотили…
– И даже когда ты ушел… месяц после нашей свадьбы, и ты ушел… я не думала о разводе. Я надеялась, что ты поймешь, осознаешь… Я скрывала от отца, где ты…
Нет, история, если подумать, не слишком красивая и местами совершенно незаконная, но она целитель, а не страж порядка… и как целителя ее скорее беспокоит нынешнее состояние пациента.
Сезон, стало быть… нет, теоретически я учила что-то такое про местный климат и даже зачет сдать удосужилась. Но одно дело – читать, что три четверти года здесь влажность повышена и порой уровень осад…
– Что? – Айзек потер глаза. – Я не понимаю только, как она… почему она вообще смогла…
Так близко, что у меня появилось нестерпимое желание вцепиться в эти белые космочки и прическу попортить. Ревность?
– Не стоит, Маргарита… вам оно надо? Вы в этом деле, похоже, случайный человек…
– Вот и замечательно… а туда больше не ходите. Избыток силы плохо влияет на развитие способностей мага.
Сначала у мамашки приключился внеочередной приступ глобального чувства вины передо мной, которое она выплескивала в слезах и причитаниях. А значит, и думать нечего, к вечеру дозу найдет. И хорошо, ес…
Прямо-таки тянет на кладбище вернуться, заглянуть в склеп и высказать пару-тройку теплых слов. Вместо того чтобы тихо учиться и строить свою жизнь, я должна буду… а что, собственно говоря, я буду дол…
– Отчего же, – санор стряхнул с куртки огненную бабочку, которая с нехарактерным для чешуекрылых энтузиазмом впилась в кожу. – Доложили. Но я всегда готов выслушать альтернативную версию…
– Хорошо. Но будешь лапы распускать, в нос дам…
Сердце останавливалось трижды… измененная сеть и яд, который сожрал и без того не слишком-то здоровую печень.
Такую хорошую плотную вату, которая окутала меня, словно кокон. Почему-то вата была темно-зеленого цвета и пахла болотом. Еще время от времени в ней вспыхивали искры, но вата не загоралась.
Не та, которая обреталась в пыльных томах, переполненных мудростью ушедших веков, а в собственной его голове. Слегка сумбурная, самую толику – депрессивная, но отчаянно нуждавшаяся в слушателях.
– Второе кольцо – это… – Малкольм замер с перстеньком в руках. – Не знаю, они освоены и относительно безопасны, но… как бы это сказать, не особо полезны. Их исследуют… кое-где существуют наши базы, в…
Образец морали и нравственности, мать ее…
Отворилась она легко и беззвучно, раз уж приглашение было получено. Думать о том, что случится, если вдруг кому-то безумному – а как иначе назвать человека, не понимающего вещей очевидных, – вздумает…
И мой выпускной, который должен был быть вчера… я даже к нему готовилась. Платье вот купила, да… только у рыжего свои планы имелись. И теперь я стояла на берегу цвета слоновой кости, глядя на престра…
У нее ведь ребенок будет. И что с того, что Рай не знает. Почему? Потому что скотина. И если рассказать, он придумает, как от ребенка избавиться. Нужен тот ему… внебрачный… от девицы сомнительных мор…
– Слушай, не знаю, что тебе вдруг от меня понадобилось, но давай ты опять забудешь о моем существовании, а? – Что-то происходящее мне нравилось все меньше. Воображение рисовало картины одну другой бр…
– Я умерла, – сказала я на всякий случай. И руки на груди сложила, надеясь все же избежать беседы.
Я пыталась. Я позабыла про то, что не могу пользоваться магией, что… я просто звала, звала… и в какой-то момент тело ее дернулось, вытянулось и забилось в агонии. Она закашлялась, выплевывая поток во…
Слегка припорошенным снегом, но этот снег остался лишь на крышах да редких статуях. В остальном же… темные витрины и уличная грязь… цветные зонты редких прохожих. Кажется, морось. И ощущение какой-то…
Он меня обогнал, развернулся и пошел спиной вперед. То ли позер, то ли идиот… то ли и то и другое разом. Если навернется, лечить не стану.
– Я знаю тебя лучше, чем кто-либо, – ее умершая надежда скинул плед с кресла. – Тебе больше некуда идти.
Ладно, оправдываться и доказывать, что мы не любовники, я не буду. Во-первых, лень, во-вторых, напрочь смысла лишено. А вот угроза…
То есть оно, конечно, не принято, но ведь и не запрещено? Что было сказано? Мы обязаны продемонстрировать технику и знание предмета… только бы еще акварельками разжиться. Здесь я, как понимаю, одна, …
– Все же гнилая ныне молодежь пошла… и бессовестная… совершенно безмозглая. Даже не знаю, что хуже…
Этот запах остается надолго. Да, операционные моют и дезинфицируют, отправляют на утилизацию кипы одноразовых пеленок. Выскабливают все до блеска, но запах… он въедается в стены, в пол и потолок. Про…
…К этому моменту Кирену знали при дворе под именем леди Гиацинт. Она всегда была склонна к театральщине, иначе не объяснить ни это нелепейшее прозвище, данное ею самой себе, ни амулет, рассеивающий в…
Вот… вряд ли это обычная практика, хотя… подозреваю, перспективы открывает немалые.
– Если подумать, то нам здорово повезло, что она никак не могла определиться с выбором – собиралась принять предложение того, кто первым его сделает. Мы с Раем встретились в ювелирном… городок малень…
– Здесь не спросят о дозволении родителей, – он поцеловал ее пальцы. – И никто никогда не скажет, что наш брак незаконен. Понимаешь?
– С вашими секретами и постепенностью мы имеем два проклятия.
Поверенного я заметила издали. Уж больно выделялся этот дядечка своим костюмом и золотой цепью, которую он то и дело трогал, будто опасаясь за сохранность среди студентов.
– Ах ты… – он добавил пару слов покрепче, явно характеризующих мою личность и вольную манеру поведения.
Витгольц, пытавшийся Марека разговорить. Нет, он не использовал магию, он принес местный аналог шахмат и выстраивал партию за партией, расспрашивая Марека о жизни его былой. И тот рассказывал, охотно…
На помощь звать? Не факт, что доорусь, да и змея ждать не станет… главное, не делать резких движений, и… если сработало с человеком, может, и на змее попробовать… определенно…
– Договаривай уже, – велела я. – Что за единение… и вообще, как ее после этаких фокусов вообще не посадили… да ладно, не надо меня взглядом буравить. Во-первых, я не болтлива и трепаться не стану, во…
Нет, я не собиралась ее проклинать… я помнила, что это – нехорошо и даже незаконно местами, и наверняка силу можно использовать с куда большим эффектом, хотя бы в той же лечебнице. Вот только там у м…
– Да… особо сказать нечего… это древний договор. Королевская кровь – это оковы, которые держат… существо здесь.
Ага, стало быть, в себя пришел. Стоит порадоваться, только как-то не получалось.
Малкольм сел и глаза открыл. Мать моя… а здесь я, похоже, слегка недоработала… сосуды полопались, глаза кровью налились, да и вообще вид у него от здорового далекий.
Итак, что мы имеем? Малкольм по-прежнему спит, но, кажется, ему уже полегче… и надо бы в сознание привести, но чуть попозже, сначала самой в этом сознании закрепиться не мешало бы. А вот Айзек розове…
– Я не хочу, – жалобно сказал Айзек. Голосок у него оказался тонким, детским. – Я не хочу туда идти…
– Но позволь спросить, на каком основании?
Будто россыпь ягод, проросших сквозь плоть… синие нити… я ведь не то собиралась изобразить, хотя получилось очень похоже… и это сходство заставляет взглянуть на проблему иначе.
Я не знаю, что произошло, быть может, и самым невезучим положена капля удачи, но треклятое сердце трепыхнулось и застучало ровнее… ровно… и вообще нормально. Вадик задышал.
– Ты ведь предупредил меня… это чужое, Рай. Я чувствую.
– Простите, – его окликнул молодой человек в сером твидовом пиджаке, пуговицы которого блестели слишком ярко, чтобы блеск этот можно было объяснить естественными причинами.
– Она тоже хорошая, но… у нас бы ничего не получилось.
Ага, а я такая наивная, что возьму и поверю. Контора, может, и не имеет, а поверенный вполне. И по виду его не скажешь, что дядечка из породы стоиков.
Залитое сургучом горлышко. И… ее сын… неужели он и вправду… и Контора хороша, кто бы мог подумать, что там такие чистоплюи сидят.
Нет, я знаю, что такое депрессия. Не та, когда тянет накрыться пледиком и пострадать по неведомой причине, а потом привнести в свою жизнь счастье в виде мороженки. Другая. Когда человек просто лежит,…
Я закрыла глаза и представила себе Мелиссу… нет, может, и не получится, но попробовать стоило… я способна ее услышать.
Чувствовать себя обычным, пусть и демонски хорошим целителем было обидно.
И вынуждена была признать, что спрятаться не выйдет, что…
– Что за… хрень? – не слишком вежливо осведомилась я. И пальцами пошевелила. Пальцы шевелились, ноги и руки тоже, что было весьма неплохо.
И портретов леди, которую называли прекраснейшей дамой эпохи, не сохранилось. Их писали множество, ибо даже те, кто находился под крылом стареющей королевы, все же не отказывали себе в возможности сн…
– Шутка, – мастер был мрачен. Похоже, шутка ему не понравилась. – В мое время такие ловушки ставили, когда хотели… скажем так, намекнуть на некоторую… неправильность поведения.
– Ну? – поинтересовалась у брюнета, застывшего с бутылью в руках. Вид у него был…
– …я предпочту откланяться, дабы не смущать…
– Но ты… ты не могла… не могла… – от возмущения сестрица растеряла слова.
И тихое заведение, более похожее на санаторий. Любезные целители, курсы детоксикации, курсы восстановления, счета, которые, слава всем богам, я могла оплачивать.
Пока он ничего плохого мне не сделал. Хорошего тоже, но он и не обязан. Айзек подбросил на ладони ключи.
– Обычно девочки, наоборот, стремятся познакомиться поближе… а ты бегаешь… друзья не нужны?
– Двухрожковая для подачи сельди… для фондю… игла для омаров… для холодных морских коктейлей…
Меня очаровал черный камень, в котором будто тонули искры…
– Малкольм… – голос девицы изменился. Исчезли из него трагичные нотки, зато появилось нечто бархатистое, протяжное. – Какая удивительная встреча… ты, кажется, не рад меня видеть?
Я постучала и, не дожидаясь ответа, вошла.
– Не подумал, что это важно, – раздался скрип, будто что-то волочили по полу.
И вот чем дальше, тем яснее становится история.
Ага, хочется к застарелым циникам с мертвой душой? Или зубы лишние?
– …а также следующее недвижимое имущество, которому кодексом Лоурана был присвоен статус майората…
Хорошая попытка, но даже рыжий не настолько наивен, чтобы поверить. Однако кивнул, мол, все так и есть, был тут еще один прекрасный принц, буквально мимо пробегал… задержался ненадолго…
Айзек стоит рядом, положил руки на плечи Малкольма, силу, стало быть, передает. А кровь так и не остановилась, что неправильно, не такой там глубокий порез, чтобы лилась ручьем.
– В то же время, полагаю, – ректор вытащил ложечку и облизал ее, – именно в непринужденной обстановке дети куда легче пойдут на контакт…
– Это! – визгливый окрик заставил меня подскочить.
Пара свободных брюк по акции «два по цене одного».
Ага, бабуля хрен позволит. И вот еще одно доказательство того, что от любви одни проблемы.
Нет, этак я и вправду поверю, что все зло от баб, а эти – жертвы чужого коварного замысла.
– Разлагает. Кости. Кожу. Кровь. Он способен индуцировать непроизвольный рост клеток, или распад, или изменить токи энергии таким образом, что плоть сама себя сожрет, да и не только. Рай не собирался…
И кровью подписан. И быть тому, пока есть хоть кто-то, в чьих жилах… и так далее, и тому подобное. В общем-то местная династия до недавнего времени вымирать не собиралась, ибо король был молод и здор…
Ее величество бледна. И пожалуй, слишком уж бледна, чтобы эту бледность можно было объяснить естественной особенностью. И кажется, паутина заговора куда шире, чем предполагалось. Но невидимая рука ст…
– Что делать будем? – тихо спросил Малкольм, поднимая камень.
Да, пожалуй, разговор, хотя всем видом этот мышасто-очкастый показывал, что с куда большим удовольствием побеседовал бы со мною в обстановке, так сказать, более приватной.
Почти породистого, но без документов. К лотку приучен, ветпаспорт прилагается.
На столе печенье, тортики и сок. Конфетки. Апельсинки. Чаепитие. И классная суетится, ведь на вечер обещала заглянуть завуч…
– Чего? – странный вопрос. Нет, мы на стоянке, конечно, одни, но… госпиталь место такое… да и браслет, если верить, не позволит причинить мне вред так, чтобы это не стало достоянием общественности.
– Тогда… – Гребень замер. – Я увезу тебя отсюда… на край мира… родового поместья не обещаю, но есть одно…
Тот вздохнул и, раскрыв ладонь, потрогал мятый клочок бумаги, который тотчас засунул в задний карман.
И брюнетик… ясно, в одиночку помирать скучно. Да и…
– Можно, – вздохнул санор и пригладил встрепанные волосы. Надо же… а на Арину нисколько не похож. Или… взгляд вот. Улыбка эта, вежливая и холодная… общее ощущение замороженности.
Правильно, внешние потоки стабилизируются.
– Так матушка выучит, а нет, заблокируем.
Орден на груди супруга тоже был крупным и густо усыпан синими камнями. Топазы? Или что-то попроще? С одной стороны, невместно королю фиониты вешать, а с другой – где столько топазов взять?
– А под окнами молочная река раскинулась с кисельными берегами.
И не было никогда. Она пройдет мимо и не заметит. Завалится на диван и будет лежать, лежать, пялиться в потолок пустыми глазами…
– Мы же очень любопытны, – Марек оскалился, демонстрируя впечатляющего вида клыки. – Особенности расы… будете разбирать потом подробнее.
И мышцы, тоже отмершие? И вообще мертвой плоти полагается лежать и тихо разлагаться…
– Ты… – обретя способность говорить свободно, Офелия стиснула кулаки. – Да ты понимаешь, куда влезла…
Определенно думала… просчитывала варианты. Полагаю, на изначальном, в котором она счастливо выходила замуж за племянника короля и показывала фиги всем завистникам, Эрика поставила жирный крест, а вот…
– Во дворце, – ответил Айзек. Решетку он потряс, чем вызвал новый приступ потустороннего смеха, от которого меня едва наизнанку не вывернуло.
– Не стоит думать о дурном, – ректор вновь поднял чашку. – Идите, Маргарита. И оставьте взрослые игры взрослым. Только, умоляю, постарайтесь в ближайшее время не попадаться мастеру Ульграф на глаза… …
Я цепляюсь за нее, как утопающий за соломинку. Я заставляю нервные окончания вспыхнуть… Я так могу? Оказывается, могу. Только силу бы еще рассчитывать. Руку сводит судорога, и такая, что я чувствую, …
– А теперь я должна буду принести жертву.
Ответа меня не удостоили. Папочка повернулся спиной и направился к темной машине, припаркованной в месте, для парковки не предназначенном. Я пожала плечами и направилась в противоположную сторону, ес…
– У всех свои привычки… Так зачем девушку обидел? Мне показалось, она вполне вменяема. Надоела?
Ощущение неприятное такое, как ночью по кладбищу гулять. Тусклый свет. Белесые стены. Зловещие фигуры в доспехах. Картины, от которых веяло недобрым, будто сам этот дом приглядывался ко мне, не слишк…
И те лиловые пузырьки, которые, будто шампанское, бурлили в крови молоденькой девушки. Пузырьки наполняли ее счастьем, и девочка смеялась, хватала мастера за руки и твердила, до чего же она счастлива…
Они уже наверняка знают. А вот поторопиться не мешало бы, глянуть на полигон, пока все не зачистили.
У Айзека порода чувствуется, у этого – угадывается. Все ж простоват… курносенький, с кругленьким подбородочком и по-детски пухлыми щечками, он пытался казаться грозным, но вместо этого выглядел смешн…
Марек скинул сумку на землю, следом и куртка отправилась.
И взглядом на Малкольма указала: вот он, наш пациент. Ага… недоумевает? И хмурится… конечно, как можно близкого друга в вещах нехороших подозревать?
Не чувствую силы. Огоньки-капли не так просто собрать в ладони. Непослушные они, своевольные, но…
– Для кого? – санор Альгер не скрывал сарказма.
Помню Землю. Душное лето. Пыль, асфальт и бензин. Софка на лавочке расселась, лавочку всю заняв… она дышала ртом и обмахивалась бумажным веером, а на соломенной белой шляпке трепетали бумажные цветы.
А что супруги оказались несколько… старше, так ведь старым свойственна надежда. И да, пара лет – и снова вдова… состоятельная… некоторое время. Но наследники с их непомерными амбициями, судебные тяжб…
– Твои каналы раскрылись, и отчасти, полагаю, стресс послужил толчком. Как бы то ни было, но ты действительно маг жизни… единственный в этом поколении.
– Если не нравится, иди, – я кивнула на дверь.
Надо увезти ее из дворца… аура повреждена…
Как, как… каком кверху. Бабуля, чтоб ее… и от кого сестрица узнала о своем божественном происхождении? Вариантов немного, и оба не нравятся… вот бабуля бы молчала. Она, при всех своих тараканах была …
– Убедиться, что вашему благополучию ничего не угрожает.
– Айзек, доброго тебе дня, – Марек поставил ведро на пол. – Вижу, ты снова в бодром здравии… несказанно за тебя рад.
Он наклонился надо мной, то ли разглядывая, то ли…
Ректор вытащил несколько папок не слишком убедительной толщины, но все же… все же… подумал и добавил еще пару.
– Я никчемный целитель, – сказала Варнелия.
– Ясно, – я отнесла грязную посуду и, сунув булочку в сумку, сказала: – Как знаешь…
– Чушь, – старуха отмахнулась. – Девочка, ты слишком юна, чтобы жить самостоятельно.
– А ты до смерти помнить будешь? Багажник открой…
– Это я, – в очередной раз согласилась я. А что, я не виновата, что кто-то вопросы задавать не научился.
Не просто. Они чего-то хотят… Чего? Чуда? Чтобы я вернулась и исцелила?
– У него есть долг… – Ледяная королева ничего лучше не нашла, кроме как появиться из тумана. – Перед страной…
В салоне было тепло. И только там я поняла, насколько вообще продрогла. Поняла и не стала сопротивляться, когда рыжий меня обнял.
Хихиканье стало громче. А потом Вальская, завизжав, бросилась на меня…
Она безумно устала не столько физически, сколько морально… вся эта история.
И ниша за ней, в которой матово поблескивает дверь.
И эти три дня были самыми отвратительными в моей жизни.
– Умереть решил? – спросил Малкольм, камень за спиной пряча.
Мать его… если все-таки умерла, то получается, что… Варнелия не поможет? Да быть такого… или все-таки… вряд ли отец Малкольма не спасал супругу. У него ведь род. Состояние. Возможности. И если оказал…
По тому, какими взглядами обменялись мастера, я сделала вывод, что с воздействием угадала.
Ну да, понимаю, он тут весь такой разрушительный, а я лобик щупаю.
– Делят детей и… в общем, ты поняла… моя невеста слишком долго там жила. И поэтому не совсем правильно поняла, чего я от нее жду. Безусловно, она красива. Воспитана надлежащим образом. Умеет вести до…
– А ты могла бы сделать вид, что влюблена в меня? – спросил Малкольм и, когда я закашлялась, заботливо похлопал по спине.
Правда, не понимаю пока, но… чуется, что веселье мастера Витгольца выйдет мне боком.
– Ситуация обострилась, – санор приложил ладони к земле и замер, прислушиваясь. – Вы же понимаете, что все произошедшее…
А вот это уже новое обстоятельство. Оправдывающее?
На нырок в ледяную воду. В бездонный колодец. Дыхание перехватывает. Холод и жар. Жар и холод. Погружение… глубже и глубже. И страшно, и… хочется дотянуться до звезды, которая лежит на чертовом дне, …
– Почему ты никого не предупредил? Почему не взял нормальную защиту? Почему?..
– Рай, – в голосе Малкольма послышался упрек.
– Надо – иди, – я с некоторой опаской выпустила руку. Ничего, молодая и сердце крепким быть должно, выдержит. А если вдруг… буду спасать и надеяться, что дар мой – не чужая фантазия.
Не зерно, его растащат птицы… и хватит ли воспоминаний, чтобы бороться с иллюзией? Хватит… в машине пахнет кожей и табаком… от него тоже постоянно пахло табаком, хотя и клялся, что не курит. Курил. П…
Нет, я далека от мысли, что мир – чудесное место, но вот… получать очередное подтверждение тому неприятно.
Книга кольнула пальцы, напоминая, что пришло время расставаться.
– Сиди уже, – проворчал он. – Спасательница… и извини… в следующий раз меня кликни. Ладно? Или Рая…
– Ладно, – примиряюще сказала я. – Ты тут постой, а я пока… пока схожу. В туалет. Очень, знаешь ли, захотелось…
– Эй, тебе поесть надо, – голос Малкольма пробился сквозь дрему. – Я бульона принес. Куриного… он полезный… и вкусный, пока горячий, а остынет – еще та пакость. Меня мама всегда едва теплым поила, бо…
Она дождалась, пока опадут пузыри, а жидкость в анализаторе приобретет насыщенно-оранжевый оттенок, и отвернула клапан. Пар выходил со свистом, и хрустальные колокольцы возмущенно задребезжали. Конеч…
А я осталась. Села на подоконник, благо здешние были достаточно широки, прижалась лбом к стеклу… Тоска… Мелисса больше не показывается, а хоть какое-то да развлечение было, и Марек не заходит, тоже м…
Я хлопнула по коленям. Как-то утомляет меня эта беседа. Интересно, на что она рассчитывала? Хотя… бедная девочка, оказавшаяся в невыносимых условиях. Полагаю, для особы ее положения и воспитания подо…
Предки, может, и козырные, и на сыночка единственного не жалеют тратиться, только сомневаюсь, что обрадуются они нищей невестке. А Вадичек пусть в грудь свою стучит, аки горилла в бубен, но без предк…
Впрочем, они давно уже считали Варнелию пропащей.
Я умоляла… я осознавала, что если ее раскроют, то и мне не избежать обвинения в государственной измене. А моя жизнь только-только наладилась, но… еще одна клятва связала меня по рукам и ногам.
Его боль была красной и колючей и не желала отступать.
С невестой Айзека я познакомилась днем позже. За эти сутки ровным счетом не произошло ничего важного: ни нашествий саранчи, ни рекордных урожаев на крестьянских полях, ни даже захудалого затмения гро…
Не обязательно силой. Есть ведь множество вариантов… и я живая, а значит, слабые точки имею… я и боли боюсь, и смерти, и нищеты…
И все равно не нравится. Вот задницей чувствую, что основное веселье ждет впереди.
Надо будет запомнить – этак красиво обозвать кого-то истеричной дурой.
– А… вы что тут делаете? – поинтересовалась я, пряча руки за спину, всем видом своим показывая, что трогать эту пакость я не собиралась.
– Сядем? – я опустилась на пол. – А то грохнешься еще, остатки мозгов отобьешь. У тебя с ними проблема, знаешь?
В голове крутится. И возникает неловкая пауза.
Белый фургон без опознавательных знаков припарковался у подъезда. Из фургона выбрались трое ребят в белых халатах, наброшенных поверх цивильной одежды.
Нет! Нет у меня в запасе лишних недель, мне учиться надо, иначе…
Она определенно издевается! Какая, на хрен, печать? Какие права… да ложила я на эти права орган, физически у меня отсутствующий…
И… выглядел он, говоря по правде, неважно. Бледный. Щеки запали. Скулы обострились. И щетина торчит. Рубашка мятая, куртка расстегнута… я бы его в госпиталь отправила, в неврологическое отделение, но…
– …Наплачешься ты еще, – донеслось в спину.
– И когда мы пришли, – добавила я, – дверь была заперта.
Приказ и аура… змеи не агрессивны, но эта замерзала и…
– Эй, – звук моего голоса нарушил тишину. – Стой…
Кристалл нагревался. Сначала тепло было мягким, приятным даже, а искры внутри засветились, засуетились – уже не искры, а мальки разноцветные, и кружение их – танец, и завораживает, поэтому я, моргнув…
Красиво. Надо будет запомнить, что при случае не придурком обзываться надо, а интеллектуально несостоятельным…
– Зеленый… всех оттенков… Его величество заказал костюм цвета палешского нефрита. Ее величество, как понимаешь сам… тебе я бы рекомендовал цвет темный…
– А в деле значится, что вы пребывали в состоянии шока, потому ничего не помните…
Ага, реки потекли бы вспять, берега заросли бы диким лесом, а небеса с землей местами поменялись бы.
Я скинула ее, понимая, что не удержу, и, когда она, устав бороться, просто решила меня обойти, подняла швабру.
Оскольчатый перелом, и мальчишка, который не плачет. Ему и больно, и страшно, и в то же время он сам себе кажется невероятно взрослым, а потому стискивает зубы…
А я… кажется, я вижу чуть больше, чем должна. Но об увиденном промолчу, поскольку дело это не мое. Как ни странно, Арина мне глубоко симпатична. Не лезет в душу. Не пытается притворяться, что полюбил…
Мамаша снесла ее в ломбард сразу после похорон.
– Его я не планировала трогать… он добрый и милый где-то, хотя, конечно, тоже сволочь… но умная. Смотри, как могу… – в руке Мелиссы появилась булавка, длиннющая и камнем синим украшена. Мелькнуло ост…
– Знаешь, а меня ведь предупреждали, что ты засранец редкостный, – вздохнула она. – Ну ладно… с тебя помощь. Только, чур, реальная, а не это словоплетство…
Неподъемные стулья. Рыцарские щиты и стяги цвета венозной крови. В общем, куда как располагающая обстановка для дружеской беседы. Омлет со шпинатом, который я терпеть не могла с детства, прекрасно в …
И выбросил из головы, увлекшись какой-то глупенькой девицей… и, главное, Офелия ведь не стеснялась, использовала родовой талант. А когда она использовала талант, никто не мог устоять.
– Мы все умрем, – Айзек встал на четвереньки.
Замок таки щелкнул, только, почудилось, вовсе не от моих усилий.
Взвесили на весах полезности и приличия, вместе с охраной, которую, надо полагать, опознали порыльно…
И когда тот пришел спросить совета, велела бросить подружку. А как иначе? Он женатый мужчина. У него дочь имеется. И что с того, что жену он не любит? В браках высшего круга о любви не думают, достат…
– Ничего, – мастер оказалась рядом, и холодная ладонь ее легла на лоб. – Это ваш страх уходит. Слетели, стало быть, не справились с потоком, но они вам больше и не нужны.
И оно, конечно, понятно. С одной стороны, точно узнать, что смертельно болен, а с другой, что папочка это тоже знает и уже готовит похороны, фигурально выражаясь.
А огненный вихрь, покачнувшись, сорвался с поводка. Он на мгновенье застыл, будто раздумывая, в какую сторону направиться.
– Полагается, – господин вытащил из внутреннего кармана браслетик. Больше всего тот напоминал фенечку, сплетенную из красных и фиолетовых нитей. Среди них поблескивали бусины, и как-то не верилось, ч…
– Деструкторы, – со вздохом сказала я, пытаясь применить это зазубренное еще в первую неделю моих занятий знание к задачке.
К этому времени оно научилось беречь собственные игрушки, и, пожалуй, почему бы и нет, эхо аватара, сотворенного во времена свободы, откликнулось. Сила к силе и… да, эта кровь впитает ее, а дар…
И кровь лилась… И кто-нибудь поможет, герои хреновы?
А вот его имя-отчество я уточнить забыла. Непростительная небрежность.
И потому не годится во продолжение линии рода.
Коридор закончился, и мы очутились в зале. Идеальное полушарие. Цепь, свисающая с потолка. Колесо-люстра с огарками свечей… впрочем, она вспыхивает синим сиянием, послушная воле того, кто привел нас …
– А на самом деле вы добрая, просто день не задался?
Выглядел рыжий до отвращения бодро. Был весел. Улыбчив. И куртейка с лисьей опушкой немало тому способствовала.
– Ты этого не говорил! – мастер Варнелия топнула ножкой, и мне почудилось, что феечные крылья ее зазвенели от гнева.
И не ее ли молитвами? Желание пообщаться ближе крепло.
Кому интересна? Осколок некогда великого рода, а теперь вот…
Или еще отвращение… да, отвращение получалось особенно ярко, а вот удивление выглядело неестественным.
До этого они с Айзеком встретились в кафе. С подачи Малкольма, между прочим, который полагал, что любые дела стоит завершать, пусть бы завершение это было неприятным. Он организовал и столик в хороше…
И по совместительству – лучшие, мать его, друзья, верные сподвижники… За Вадиком тоже приятели тягались, еще более безмозглые, чем он сам, способные лишь бухать, курить и генерировать тупые пошлые шу…
И удивительное дело – эти бумаги появились передо мной.
– Неважно! – Марек сжал кулаки. Лицо его побелело, а на щеках вспыхнули алые пятна. Похоже, не стоило задавать опасных вопросов. – Он не имел права. Он должен был… он… воспользовался ею, а потом выки…
Капли катились по белой шее, такие яркие и нарядные…
– Не бойся, – сказал он, когда я замерла, не решаясь сделать первый надрез. И добавил то, что я уже говорила себе: – Хуже ему уже не сделаешь.
Ибо чем дальше, тем более эти самые дела казались… глупыми?
В конце концов, от нее ведь многого не требуют.
Она дернула плечом, но снизошла до того, чтобы просто распутать нити.
Потому как чувствуется, что спокойных ночей осталось немного. А главное, теперь все, ну или почти все, встало на свои места. Осталось лишь уточнить одну маленькую деталь…
А две девицы, устроившиеся на мягких диванчиках, захихикали. Ну да… мы дикие люди такие, всем дарим позитив и радость.
В вязкую такую, пыльную тьму. В бабкиной кладовке, где я однажды по глупости и малолетству закрылась и просидела вечность – на самом деле минут десять, пока бабка не хватилась, – и то чище было. Я по…
По тому, как скривилась Мелисса, я поняла, что со счастьем явные проблемы возникли. Но тут уж сами виноваты…
Мелиссу к кровати привязали. Хорошо так. Крепко. Веревочки тоненькие, но, как пояснил Малкольм, зачарованы, и порвать их не выйдет.
А в ней – голос разума, говоривший, что возник этот Ромео недоделанный неспроста. И как-то вот… не нравилась мне этакая активность. То местная тайная полиция, то… дамочка эта с явным намерением избав…
Существо ныне настроено весьма благодушно. Что ж… может, мальчишке и повезет дожить до осознания, насколько серьезно он вляпался.
Для меня – неплохо. В нормальном состоянии вряд ли он бы стал откровенничать, а так…
– А где еще? – Малкольм выглядел крайне недовольным. Во-первых, я чувствую, что у него голова болеть начинает, а мигрень никому хорошего настроения не добавляла, во-вторых, ситуация представлялась ем…
Надеюсь, не тому, как правильно варить запрещенные – а теперь я знала, что зелья, влияющие на личность, запрещены, – эликсиры.
– Деточка, – платок не спешил убраться в сумку. – Ты не осознаешь, куда лезешь… если ты рассчитываешь…
И незачем жить… незачем… надо… запуталась совершенно. И листки кружатся, если не соберу, не вернусь в разум. А оно мне нужно?..
Я не знаю, что мы на самом деле рассчитывали отыскать.
И вот меня. Но я еще пожалею. Всенепременно.
Несмотря на присутствие семи магов, охрану, страховку с берега. Очевидцы писали, что разомкнувшиеся воды поглотили ее. Я же старалась не думать, что родственной стихией королевы была вода…
– Чудесно… в таком случае не буду больше задерживать. На сегодня вам хватит, а завтра жду вас в половине одиннадцатого. Постарайтесь не опаздывать.
Сегодня она выглядела старше, этаких неопределенных «слегка за тридцать», где «слегка» может растягиваться на годы. Я видела морщинки в уголках глаз.
Я теперь орденоносица и почетная гражданка, и вообще, если что, сыграю в умирающую.
А бухгалтерия вой поднимет, что год только-только начался…
– Убей себя, – спокойно приказала Мелисса. И, подумав мгновенье, добавила: – Горло… перережь себе горло… вот так…
– Я тебя ненавижу, – она первой не выдержала.
Помимо яркого дара, значительно повышавшего ее шансы на рынке невест, титула, худо-бедно позволявшего не вести речь о мезальянсе, у Офелии имелся еще один козырь – внешность.
Сидеть пришлось долго. И чтобы сидение не проходило в унылой тишине, где один человек явно раздумывает над перспективой смерти близкой, а другой, озабоченный подобной же перспективой, но в отдаленном…
Моя бабушка умерла давно. Она не хотела уходить, я знаю… и если бы мой дар, в котором чем дальше, тем меньше смысла я видела, открылся чуть раньше…
Семинар, на котором мне закономерно достался вопрос с переподвывертом. Практикум… ну, его я провалила сама, без посторонней, так сказать, помощи, чем немало порадовала не только преподавателя, но и о…
– Стой, – а вот теперь в голосе Амелии звякнуло железо. – Если ты сейчас уйдешь, то…
С этой жизнеутверждающей мыслью я опрокинула кувшин на голову Айзека. А что, ему уже можно в сознание вернуться. Да и Малкольма вытащить пора бы. Он лежит ровненько, пряменько… аж дрожь пробирает. Ай…
На ладонях Айзека лежало лиловое светящееся желе… то есть явно не желе, но очень похоже. Оно шевелилось, вздрагивало и норовило выползти. И почему-то появилось ощущение, что если оно все-таки выползе…
– Ты мне угрожаешь? – а теперь Фиона удивилась. У нее никогда не получалось изображать удивление.
В двухмерности своя простота. Своя гармония.
И родовой камеи, за которую попросили оскорбительно мало.
Я душила свою ярость. Я заталкивала ее в глубь себя, вместе с раздражением и ненавистью, я запрещала себе отвечать и…
И Малкольм, который не спешит меня отпускать, а из головы не выходит вопрос: он здесь потому, что сам желает или отец велел? Маг жизни – полезное приобретение, пусть даже такой бестолковый, как я. И …
Бредовый разговор, а я от зелени задыхаюсь. Мир вдруг становится тусклым. Краски выцветают стремительно, а следом появляется ощущение бессмысленности.
– Что-то не то с каналами… мастер говорит, что нужно время, чтобы они раскрылись и стабилизировались, а пока опасно…
Подходяще-неподходящий. Целоваться на похоронах… что может быть глупее? Разве что пропустить этот вот самый момент и отстраниться друг от друга. Правда, Рай все равно заметил.
Сделка ведь… Смотри, человек изнутри устроен не сказать чтобы сложно… Вот сердце… не гоняй его, если не хочешь, чтобы оно остановилось. Легкие… следи… а лучше дай телу самому работать, оно сумеет, во…
А этот, судя по характерному носу, из Хасселов, род старый, не особо богатый, но весьма многочисленный. И возмутятся, когда мальчика отчислят.
Скрипнула дверь, обрывая чудо. И я моргнула, а Малкольм отстранился. Сволочи.
И я молчу. Мы пьем чай и глядим в окно, на треклятую зеленую лужайку, по которой бегают декоративные кролики… Кроликов много, и я считаю их, чтобы хоть как-то убить время.
– Или она, – мастер Витгольц завороженно наблюдал, как серебряная капля переползла на предметное стекло.
И как, простите, мне посчитать процент распределения одаренных согласно решетке Ламмермана?
– Маргарита, – ответила я, не сомневаясь, что он уже в курсе. А руку проигнорировала, целовать он собрался, пожимать ли, мне едино. Я вообще на завтрак опаздываю…
Он есть, но его как бы и нет… и… старушка определенно если чем и страдала, то не депрессией, а отсутствием возможности прижать меня к ногтю.
– Его надо разозлить, – сказала я сквозь зубы. И Малкольм услышал. Кивнул.
Глюкоза тоже организму нужна, а вот эту пакость кофейного цвета – вон…
Мое возмущение заставило зверя улыбнуться, и длинные усы его закачались, превратившись ненадолго в пару змей. Впрочем, меня это не испугало. Зверь не навредит, это я знала твердо, хотя понять не могл…
Ноги босые. Ступни розовые, пухлые. Да и сам Скотт никогда-то особой худобой не отличался. Впрочем, с прошлой встречи лицо его стало чуть более пухлым, а под двумя подбородками наметилась складка тре…
– Ты сделала больше, чем кто-либо, – Варнелия понимала меня, пожалуй, лучше, чем остальные. – Его мозг разрушался, и здесь мы были бессильны… он бы выжил, но в каком состоянии?
Привычка с той еще жизни, когда, оставленная открытой, дверь гарантировала шмон. Мамаша, сколь бы в дурном состоянии ни находилась, нычки мои вскрывала на раз. Тоже дар латентный, не иначе… и главное…
Паренек поводил над мертвецом руками, и плоть рассыпалась черным прахом. Стало быть, деструктор уровня второго, а то и первого… ловко у него выходит.
Целитель, полагаю, профессия не хуже ветеринара.
– Леди Амелия желает видеть тебя за завтраком.
– Что ты делаешь? – от подобной наглости Айзек опешил.
Я висела на его руке, как бульдожка на хвосте кицунэ, слишком огромной, чтобы надеяться ее остановить, да и как, если хвостов девять, но и просто бросить…
– Сложно… – он потер кулаком висок. – Я должен любить ее. Говорить, что люблю. Каждый день. Каждый час. Если не говорю, она злится… Подарки дарить я не против. Мне нравится подарки дарить. Но когда с…
– Привет, – сказала я, окидывая рыжего пристальным взглядом.
Выпускной Малкольма, на который мы идем вдвоем, хотя я все еще отказываюсь принять обручальное кольцо. Это упрямство его раздражает, а я… я даже не могу толком его объяснить.
Стейк, правда, несколько остыл, салат явно был не первой свежести, но эти мелкие пакости аппетита мне не портили.
Во втором была она же, постаревшая, пусть годы видны лишь в глазах, да еще, пожалуй, овал лица утратил прежнюю четкость.
Концентрированная ненависть побочным эффектом? Или… наоборот? Сила – это побочное, а ненависть… все люди – твари? И надо лишь позволить этой твари выглянуть.
Девушка лежала, распластавшись на каменных плитах. Ее изломанная фигурка с высоты седьмого этажа гляделась ненастоящей, кукольной. Ручки-ножки, кружевное платьице, волосы светлым ореолом… даже в чем-…
– Все слышно, – он прикрыл глаза и возложил руку на лоб. – Шумят, шумят… ничего нового…
Печать оказалась перстнем. Крупным таким, с темно-зеленым камнем, на котором был вырезан знакомый уже зверь. Как ни странно, перстень оказался впору, а я… я вдруг ощутила себя цельной.
– Все должны… залог крови… он ждет, когда кто-то ошибется… я ошибусь… и тогда он получит свободу.
Волосы дыбом торчат. Глаза горят. И выражение лица такое… характерное.
Зверь смеется. А потом прыжком перескакивает на мою сестрицу. Поворачивается. И смотрит. У него желтые глаза, круглые, как плошки. И спина горбата, а куцые крылья выглядят недоразвитыми. Конечно, где…
А с другой стороны, пары уже закончились, до обеда оставался без малого час и заняться мне было совершенно нечем. Сегодня и Малкольм куда-то исчез. Как ни странно, но мне его не то чтобы не хватало, …
Странно, но я не боялась. И… неприятно, но и только. Я смотрела в искаженное красное лицо Айзека, думая о том, что теоретически он уже должен был мне шею свернуть, а не получается… защита, наверное, …
Да, мать его… пожалуй, никто и никогда мне не нравился так сильно. Первая школьная любовь… не любовь, увлечение, которое, к счастью, быстро минуло и крепко отрезвило, послужив хорошей прививкой от за…
Нет уж, вероятно, и вправду Айзек поручил приятелю присмотреться ко мне и выяснить настроение.
А ведь Айзека он действительно ненавидит. Не знаю, с причиной ли, без причины, но ненависть всегда была неплохим мотивом. И может ли статься, что именно Марек дошел до убийства? Нет, как-то не хочетс…
Нет, много он бы не заработал… то есть столько, чтобы выкупить камни… зато познакомился с подходящими девушками, среди которых особенно глянулась Амелия.
И она крепка. Раньше. Вначале. Существо пыталось избавиться от этого ошейника, само не понимая, как позволило накинуть его себе на шею.
Я поняла это рано и успела смириться, даже как-то приспособиться, главное, что больше не испытывала иллюзий по поводу того, что мир, меня окружающий, прекрасен и только и ждет, как бы облагодетельств…
– Ешь, девочка, – тихо сказала Амелия, отодвинув тарелку. И поморщилась.
Сердце… здоровое такое сердце, хорошее. Тренированное. Да и сама система отлична… аорты, вены, капилляры… никаких тебе холестериновых бляшек или истончившихся стенок. Просто образец, хоть слепок дела…
– Сегодня не выйдет… моя смена и обход опять же… еще Фред требует выяснить, что за гадость у парня в крови и где ее варят. А вот завтра с утра… только с тебя свадебное путешествие.
Листок с напоминанием и инструкцией – настоятельно рекомендовалось посетить все торжественные мероприятия, включая вечерний салют, – прилип к стеклу. И когда часы на башне пробили полдень, я со вздох…
Интересно, просто не понимает, кто перед ним? Или по молодости своей уверен, что от любой проблемы можно откупиться? Знать, приходилось уже…
– Мне жаль, если так. – Искусство высокой беседы оттачивалось годами, и не Альгеру было в нем соревноваться. Все же, как и прочие мужчины, он был чересчур прямолинеен.
Этот голос вместо варенья на хлеб намазывать можно. Меня аж перекосило от сладости.
От рыжего я и узнала, что нашли нас благодаря ректору и королевскому магу, что своевременно препроводили в госпиталь, где нас и оставили, как особо нуждающихся в помощи. Что мы здесь вдвоем, ибо Айзе…
Докладная. Разбирательство… и у них за спиной род, а я так, выскочка из ниоткуда. Как знать, чем все закончится… Маг жизни… как же, не способный сам себя защитить маг… и вот что в итоге? Все поймут, …
– Почему бы и нет… ты же зачем-то пришла.
А то мало ли в чью голову меня в будущем потянет.
– Это самые нижние уровни… я здесь был… однажды…
Он пятнами пошел. То ли от гнева, то ли… Скотина! Кому нужна? Не его ума дело…
От меня, к слову, изрядно пованивало, а руки были покрыты чем-то бурым, похожим на засохшую слизь. Наверняка, целительную и полезную для организма в целом, но довольно-таки мерзкую в частности.
И приятно пахло сосновой смолой, еще, кажется, огуречным рассолом. И этот аромат, пусть несколько странный, умиротворял…
И маленьким сыном, на которого и обратились все надежды и мечты. Она так старалась… она видела его талант и…
– Пойду, а вы тут останетесь. Не страшно?
Парни переглянулись, но опасности не ощутили.
Ей прощают всегда и все, и даже непонятную, необъяснимую неприязнь ко мне.
Слишком много, чтобы я чувствовала себя спокойно. Ничего, страх на то и страх, чтобы с ним справиться. Я сумею… я…
– Рай предупреждал, что у тебя отвратительный характер… донеси, пожалуйста, до своего любовника, что, если вздумает мешаться, ему станет нехорошо…
И светлое, какое-то легкое состояние. Прилив сил, который тогда показался добрым знаком: значит, помогает новое лечение… или просто вот случилось чудо. Весна. Сирень. Самое подходящее время для чудес…
– На самом деле довольно-таки безобидно. Слизь сводится простейшим бытовым артефактом, да и окраска редко держится дольше пары часов. Но это… – он вытер подошву об остатки ковра и вновь выругался. Шт…
Затылок кольнуло, будто кто-то иглу вогнал.
Яд узмуры не смертелен, однако способности блокирует прочно и на годы. И в этом ли дело?
Ага, в псевдоконструкторском, как ныне понимаю, бюро, которое исчезло вместе с папенькой. Находят местных доверчивых дур, делают им детей… благодать.
Костюм с просторной юбкой, в таком нарочито-народном стиле, который всегда матушку раздражал. Из украшений – цепочка с амулетом и еще букет хрустальных лилий…
Да и… палата была другая. Определенно. Например, вот ни решеток за окном, ни силового полога. Зато появился стол.
Накрахмаленный воротничок. Кружевные манжеты. И два ряда пуговиц на лифе. Сомнительного пошиба красота, но я в принципе существо неприхотливое.
Потом тип привел Малкольма… особое разрешение… и исчез.
И потеряла память на пару часов, а потом вдруг очнулась возле трупа…
– Ты на редкость упрямая и неразумная, – сказала она, поджав губы. – И мне не нравится, что Варнелия приставила меня к тебе. Я не нянька и…
И взгляд-то такой радостный, что прямо сейчас тянет найти кладовочку понадежней и запереться.
Незаметно наступило первое сентября. Местный месяц назывался мило – серпушником, но суть от этого не менялась.
Я не… я прижалась к серому, поросшему влажным мхом камню.
– Или думаешь, что после свадьбы он изменится?
– Надеюсь на твое благоразумие, Маргарита, – произнес отец таким тоном, что я осознала: лучше бы мне это благоразумие проявить.
Желудок отключать смысла нет… легкие… нет, ей достаточно сжать руку, и куколка рассыплется на куски. Что тогда произойдет с рыжим, я не знаю, но факт, что ничего хорошего.
– Уж постарайся, – мастер странным образом потеплела и, взмахнув рукой, сказала: – А теперь иди. На вечерний осмотр чтобы явилась, и никакой магии, слышишь? Даже не пытайся пробовать…
– Бывшая невеста санора Игхарта. Он, к слову, сказал, что именно вы предположили ее виновность…
Недобрая сила дремала, но в то же время… в то же время она защищала тех, кому была принесена присяга. Божественная кровь.
Живая она… мертвая… я могу воздействовать… надо сосредоточиться. Закрыть глаза… так, не стоит закрывать, а то тут моргнешь, а тебе горло вырвут.
– Ну… не знаю… убивать его подружек из большой к нему любви? Хотя… тоже мотив, иначе убрали бы самого…
И не только на ней. Грехи родителей лягут на плечи детей…
Как у него все просто… анализ займет двенадцать часов, а повторный – еще двадцать. И кто знает, что произойдет за это время?
– Дорогая… – голос мастера стал ниже и мягче. – А возьми-ка ты ее к себе… ненадолго.
К лестнице… к треклятой лестнице, по которой змеится трещина. Этак он и дом разнесет к чертям собачьим. И где, спрашивается, кураторы, охрана, хоть кто-то, кому бы полагалось присматривать за этим бу…
– Если корона полагает, будто вам можно доверять…
– Иди сюда, девочка моя, – я сглотнула и медленно протянула руку. Пальцы коснулись прохладной чешуи. – Сейчас я отнесу тебя обратно… или, может, сначала к мастеру заглянем? Она посмотрит, чтобы ты бы…
Сплетни сплетнями, но не надо уж совсем за рамки выходить, а то сейчас получится, что этот Айзек взглядом одним девиц бесчестит…
Болезнь только началась, но, похоже, времени у Малкольма еще меньше, чем я предполагала. Так и есть, еще очаги некроза в почках…
– Рай, ты… может, поговорим? – ласково предложил Малкольм, бочком подвигаясь к краю. Ступал он осторожно, но треклятый снег, которого, как оказалось, нападало изрядно, скрипел под ногами. И этот скри…
– Отвали, – я вяло вскидываю руку. – Отпусти…
Вторая. Свободная. И прячу ее в карман куртки. Поневоле вспоминается, что куртка эта была куплена в прошлую нашу поездку… и…
Он нашел меня между шкафами. Я как раз раздумывала, сумею ли достать бутыли с верхней полки так или все ж стоит прогуляться за лестницей.
– Руки! – рявкнула я, а заодно уж пнула в колено. А что, ботинки у меня хорошие, крепкие, за то и выбирала.
Я наизнанку вывернусь, но заставлю их жить. Я ведь маг жизни, мать его так, мне чудеса по должности совершать положено. Вот как щелкну пальцами…
Без жалости, и… потом пожалею, когда очнется.
Она тянется за моими пальцами, провисает тончайшими нитями, будто не желая отпускать.
– Вот и я так думал… я предупреждал их, что… опасно… когда первая… – он запнулся и вновь задышал быстро и поверхностно, как после долгого бега.
Вот сердце бьется в трехтактном ритме. Предсердия. Желудочки. И общая диастола… тук-тук-так… тук-тук-так… успокаивающий звук.
Грабли. Желтое покрывало листвы, которое никому-то не мешало, а его раздирали, обнажая склизкую темную изнанку. Стягивали в кучи и поджигали.
Духота… вон они, стоят рядком, обездвиженные, куколоподобные, ибо и у разума имеется предел. Иллюзия не будет более подробной, нежели это необходимо. И кажется, с каждой минутой, с каждым настоящим в…
Я быстренько отыскала более-менее чистую кабинку и присела.
И махнула рукой, мол, можешь идти, а я как-нибудь сама…
Кроме того, я не видела, чтобы местные девицы со стрижками ходили. Может, конечно, и не запрещено, но не принято.
– Полукровка? – парень пил компот, смачно прихлебывая. – Так… по потокам видно. Основные – явный аххари…
Старик грозился инициировать развод, да и одним разводом дело не ограничилось бы. Тот проклятый контракт подразумевал крупную неустойку, если брак распадется по вине супруга, а еще передачу титула за…
Глядишь, встретятся, вместе в разум вернутся, а там уж пусть решают, где и как им жить. На домик в деревне у меня хватит, где бы эта деревня ни находилась.
В полынье образовался сизый пузырь, под которым виднелась тень огромной рыбины, может быть, даже того мифического сома, что поселился в озере на заре времен. Варнелия не отказалась бы увидеть его.
– Не стоит тужиться, – мастер Варнелия хихикнула, и смешок этот столь же не соответствовал обстановке, как и ее розовое платье. – Желать надо от всей души, а так… в этом и сложность. Если не знаешь, …
Ректор провел пальцем, вытягивая водяную дорожку. И вот как надлежит поступить? Молчать? Контора настоятельно советует молчание, мол, вскоре они выявят злоумышленника, раскроют заговор и вернут на зе…
– …ты окажешься вне рода. Ты не сможешь претендовать на титул и состояние даже в случае, если не останется иных наследников. Однако и род, будь то мой супруг или его мать, потеряют возможность воздей…
– Погоди, – мы остановились под широким зонтом дерева иваш, больше всего напоминавшего родной земной дуб, но с на редкость крупными листьями медного оттенка. Плотные, тяжелые, они смыкались, словно ч…
Мне, конечно, настоятельно рекомендовали за ворота не выходить, но…
А что, силенок у нее, несмотря на хрупкость, хватит.
– Ты спала сегодня? – Тедди знал, где ее найти.
– Конечно, дорогой, – а этот еще притворяется матушкиным. – Она сделает все, как нужно…
– Она появлялась в академии на тренировки. Их полигон адаптирован для деструкторов и сдавать зачеты. Там и встретила Айзека…
– Не ожидала, знаете ли, – я потерла шею.
Я забралась довольно высоко и, устроившись в развилке ветвей, прикрыла глаза. Уснуть и упасть я не боялась, опыт имелся.
– А можем разойтись миром и остаться друзьями. Иметь меня в друзьях очень полезно для будущей карьеры. Ты ведь умная девочка, ты не собираешься выскочить замуж и осесть в каком-нибудь богами забытом …
И… чую задницей, я опять во что-то вляпалась.
Супруг скончался от удара, когда очередной его прожект – по разведению породистых никхаров – предсказуемо рухнул, поскольку не нашлось желающих приобрести эту драконообразную тупую тварь со скверным …
При каждом шаге поднимались пыль и пепел…
И даже справлялась, пока не появился Марек.
И домик я присмотрела. На побережье. Тихий курортный городок – самое оно. А я буду в гости заезжать, хотя и не слишком часто: чувствую, эти встречи им так же неудобны, как и мне…
Ага, а потому во внутренние дела государство не лезло. В принципе подход разумный.
То думать стоит о ближайшем будущем, а не об отдаленном.
Вспомнив, что именно я ему пожелала, я покраснела.
– Положи свою ладонь, – велел он мальчишке, и тот вдавил руку в мягкие кожаные страницы. И тоненько взвизгнул, когда шипы пробили кожу.
Университет совершенно опустел, хотя до занятий оставались какие-то две недели.
– Это контроллер… – Марек продемонстрировал свой, на котором болталась белая бусина. – Во-первых, несет информацию о тебе, если вдруг окажешься за пределами универа – мало ли что в городе произойти м…
Лицо его побелело. У губ появился характерный синеватый ободок. Глаза полуприкрыты. Дыхание поверхностное, неровное. Я слышала, как судорожно бьется ослабевшее сердце, готовое вот-вот запнуться, оста…
Что такое сто рублей? Аккурат хватит на вступительный взнос.
Точно, и родина требует лечь грудью на амбразуру.
И что-то, припоминая их с Малкольмом забавы, сдается мне, что горячих чувств брюнетик к сестрице моей не испытывает. И после свадьбы вряд ли все волшебным образом переменится.
– Погоди. – Мелисса отмерла и, схватив меня за руку, сдавила. – Договаривай… или я…
Было утро. И завтрак в постели. Шутки какие-то… на редкость глупые, но все равно смешные… и его слова, что нет нужды сегодня возвращаться в университет. День обойдутся без нее… обойдутся… нет срочных…
Незнакомый тип в зеленом халате поверх серого костюма.
А вот это уже куда как интересней: от компенсации я отказываться не стану. Великое будущее великим, а в настоящем близилась зима и с нею траты.
Не знаю, главное, что лежать было так же хорошо, как и бегать. И вообще, давно уже я не ощущала себя настолько безоглядно счастливой. А потому понятия не имею, как я оказалась у пруда. До этого я и н…