Все цитаты из книги «О бедной сиротке замолвите слово»
– …я предпочту откланяться, дабы не смущать…
Пушистой такой плесенью, которая росла-росла и разрослась, выпустила шары спорангиев, пытаясь захватить больше пространства, но за пределы камня ее не пускали.
Куда-нибудь подальше, чтобы существованием своим и видом мерзостным они не оскорбляли достойных граждан.
Постепенно наши с Киреной пути разошлись. Я поступила в университет, видя в том возможность совершенствовать свой дар и улучшить состояние рода. Некоторые мои идеи оказались весьма удачными, однако п…
Раймонд… бездельнички из богатых, но не сказать чтоб вовсе пропащие. Один талантливый целитель, другой – деструктор редкого дара. Небось в Ирхате, документы на перевод оформляя, не раз и не два слезу…
Многочисленных и славных, сделавших многое во имя процветания рода, и главная задача ее – не позволить этому роду угаснуть.
– А оно мне надо? – я взяла Малкольма за руку. – Знаешь… я вот в теории должна бы испытывать торжество или что там полагается. Эта стерва разрушила жизнь моих родителей. И мою тоже. Из-за нее все, но…
Вместе учились. Вместе строили каверзы. Вместе получали… да и как-то так пошло… Малкольм сам конструктор с ярко выраженной целительской составляющей. На самом деле это, наверное, хорошо, но в роду он…
Снег. И ветер ледяной, забравшись под капюшон, куснул за ухо. Разжиженный свет фонарей. И тени сине-лиловые. Малкольм ждет, опершись на капот машины, которая слишком тяжела и солидна, чтобы быть его.…
– Присядь, – Тедди появился сразу, стоило бросить вызов. – Хватит себя изматывать.
То думать стоит о ближайшем будущем, а не об отдаленном.
Нет, история, если подумать, не слишком красивая и местами совершенно незаконная, но она целитель, а не страж порядка… и как целителя ее скорее беспокоит нынешнее состояние пациента.
– Положи свою ладонь, – велел он мальчишке, и тот вдавил руку в мягкие кожаные страницы. И тоненько взвизгнул, когда шипы пробили кожу.
– Найди себе кого, – сказала я, пошевелив пальцами. Кажется, левая кроссовка готова была развалиться. В этом состоянии готовности они пребывали уже третий месяц, и я очень надеялась дотянуть до ноябр…
Теперь видно было, что это девушка, отчего мне изрядно полегчало: с девицей справиться всяко легче.
– Погоди. – Мелисса отмерла и, схватив меня за руку, сдавила. – Договаривай… или я…
Университет совершенно опустел, хотя до занятий оставались какие-то две недели.
– Спасибо, хорошо, – он вздохнул и поерзал, отложил подушку, но потянул на себя одеяло, прикрывая острые колени и тощие ноги, покрытые темными волосами. – А… можно, я домой пойду?
Я удостоилась очередного презрительного взгляда.
– Напоминаю. Мне-то терять уже нечего. А вот ты, дорогая, вполне можешь оказаться на скамье подсудимых. Какой позор, какой скандал… отвергнутая жена использовала несчастную мать, чтобы…
Прежде жемчуг восстанавливали в крови или вот в желудках свежезабитых кур, но она нашла иной способ, куда менее травмирующий камни.
– Слушай, не знаю, что тебе вдруг от меня понадобилось, но давай ты опять забудешь о моем существовании, а? – Что-то происходящее мне нравилось все меньше. Воображение рисовало картины одну другой бр…
И ароматным. Одной ложки хватило, чтобы осознать: я зверски голодна.
Прическа давно уже выглядела не стильной, а просто-напросто неаккуратной.
– Скажите, а он при дворе, когда случилось прежнее несчастье… когда король утонул, он ведь уже служил?
– Днем девушек развлекаешь, а ночью вскрываешь трупы?
Серый свет. Окно, затянутое пленкой инея. Холодное стекло и проталина в форме ладони. Ее хватает лишь на то, чтобы увидеть кусок сизого неба с блеклою звездой. Интересно, это хорошая примета или не о…
А брюнет, верно, не найдя подходящих слов – встреча была неожиданной, а словарный запас, видимо, небольшим, – выразительно бухнул кулаком по стене. Стена, что характерно, выдержала, только кусок штук…
– Это! – визгливый окрик заставил меня подскочить.
Он нашел меня между шкафами. Я как раз раздумывала, сумею ли достать бутыли с верхней полки так или все ж стоит прогуляться за лестницей.
Она фыркнула и увеличила температуру нагрева.
– Если не нравится, иди, – я кивнула на дверь.
– Он пытался повлиять на ее решение, а когда понял, что не может…
Я отступила и, глядя, как Малкольм чертыхается, пыталась не рассмеяться.
В салоне было тепло. И только там я поняла, насколько вообще продрогла. Поняла и не стала сопротивляться, когда рыжий меня обнял.
Я зажала рот руками и, отвернувшись, уткнулась в грудь Малкольма. Глаза зажмурила, но… продолжала чувствовать эту тварь.
Вот тут, пожалуй, они и правы… если уж ради блага рода старушка сына родного не пожалела, то и себя беречь не станет. Если, допустим, о ее… штучках стало известно.
– Вот об этом я и говорю, – вздохнула бабуля с почти искренним сожалением. – Твоим сестрам не хватает характера. Мелисса на твоем месте давно бы уже в истерику ударилась… она и ударилась… пришлось… у…
И верить не собиралась. Офелия в общем-то тоже…
Машина вела себя идеально. И я всецело сосредоточилась на дороге. Не хватало еще куда-нибудь въехать и кого-нибудь сбить… Айзек молчал.
И в анатомическом классе сердца вскрывала, пусть свиные, но человеческое ведь очень похоже. И разобралась бы, несомненно, но…
– Что, взять и сгинуть? – подсказала я и, отобрав подушку, сунула себе под спину. А то мало ли… вдруг да этой оскорбленной благодетели вздумается меня придушить.
– Извини, – Малкольм выдавил это слово явно через силу. – Я был не прав. Я не должен был… так поступать.
– Амелия, конечно, будет не слишком рада. Возможно, попытается судиться, но указ Ореста Благого оставляет за мной, как за старшей в роду, право сделать собственный выбор… хранителю ты пришлась по нра…
А я сделала вывод, что отец Амелии был разумным человеком. В отличие от доченьки.
На мгновенье показалось, что Айзек не отдаст мои покупки. И не потому, что самому нужны, для него это так, мелочовка, упоминания не стоящая, а я почти всю наличку потратила… но нет, щелчок – и крышка…
Расслабиться и забыть… только забыть о даме не получалось. Она то вздыхала, то двигала стул, и как-то так, что ножки его издавали резкий, неприятный звук, то… Я стиснула зубы.
– Во-первых, мой дядюшка, который мне как папенька, курирует этот проект…
И кровью подписан. И быть тому, пока есть хоть кто-то, в чьих жилах… и так далее, и тому подобное. В общем-то местная династия до недавнего времени вымирать не собиралась, ибо король был молод и здор…
И вообще, целитель не может убить, как он теперь… это я еще успела подумать, а потом стало больно. Очень-очень больно…
И потом эта нелепая история… краткий отчет, из которого понятно, что ровным счетом ничего не понятно. Как эти двое вообще проникли на охраняемый полигон? Стертая память. Нарушение обмена энергией.
Кстати, веснушки его не портили, хотя, судя по бледности их, рыжий настоятельно пытался избавиться от этакого недостатка, несовместимого с аристократическою мордашкой.
Легкие и печень. Трубка пищевода… желчный пузырь и крохотная загогулина поджелудочной железы. И где среди них искать тот самый чудо-орган, производящий магию?
В двухмерности своя простота. Своя гармония.
И брюнетик… ясно, в одиночку помирать скучно. Да и…
– Можно, – вздохнул санор и пригладил встрепанные волосы. Надо же… а на Арину нисколько не похож. Или… взгляд вот. Улыбка эта, вежливая и холодная… общее ощущение замороженности.
Желания обзаводиться подругами тоже не было.
– То есть, – я ущипнула себя за ухо, не особо, впрочем, надеясь проснуться. – Ты бы полюбил ее со страшной силой…
– Недоброго вам утра, – я потерла босой ступней ногу и с немалым трудом подавила зевок.
А ведь помнится, что лет этак десять назад шиггатцы попытались воздействовать, даже не на наследников первой дюжины, на чью-то то ли родственницу, то ли метрессу, но скандал вышел знатный. Контора в …
Нет уж, вероятно, и вправду Айзек поручил приятелю присмотреться ко мне и выяснить настроение.
– Спасибо, – я закинула последние пакеты в багажник машины. – До станции довезешь?
Не вариант. Если один раз нашел, отыщет снова. Следовательно, необходимо искать альтернативу… и союзник нужен. Думай, Марго, думай… у тебя ведь только и есть что голова на плечах и сомнительное насле…
– Так когда это было? – она подошла ближе.
Нет, сидим вот… сидим… и что дальше? Пить уже охота и в туалет, причем не знаю, что именно хочется сильней, а эта играет своими куколками-людьми… и взгляд такой туманный, мечтательный. Воображает себ…
Да, мать его… пожалуй, никто и никогда мне не нравился так сильно. Первая школьная любовь… не любовь, увлечение, которое, к счастью, быстро минуло и крепко отрезвило, послужив хорошей прививкой от за…
– Шутка это… я бы тоже себя ударила. И не факт, что не камнем по макушке…
Подарок? Темно-красная глянцевая поверхность, будто лист из пластика отлит, и золото жилок.
– Сестра заболела, – вздохнул Марек. – Точнее, она давно болеет. Просто иногда ей становится хуже. И тогда…
Правда, этот подоконник в отличие от того, что остался в моей комнате, не сквозил и не пропускал воду, а потому работать за ним было вполне себе комфортно.
Стук коготков по дереву. И страх, совершенно иррациональный страх, заставляющий меня замереть, хотя и без того подвижностью не отличалась.
Концентрированная ненависть побочным эффектом? Или… наоборот? Сила – это побочное, а ненависть… все люди – твари? И надо лишь позволить этой твари выглянуть.
– Убей себя, – спокойно приказала Мелисса. И, подумав мгновенье, добавила: – Горло… перережь себе горло… вот так…
– Некоторые школы ужесточили отбор по крови. Другие отказались от дотационных контрактов, третьи просто-напросто отчисляют учеников через год-другой… по собственному, так сказать, желанию. Со стипенд…
– Тише, – тощие мамины руки с острыми локтями смыкаются, не оставляя надежды на побег. – Это я… тише… мы дома… дома мы…
– Там на столе сверток лежит. Мне его в наследство передали. А я вот… как бы это сказать… бабуля была еще той затейницей, так что мало ли… может, глянете?
Ну что, дар мой случайный, поговорим? Давай, не прячься, выходи. Я знаю, что ты есть, и ты мне нужен, потому что чувствую… нехорошее вот чувствую… прямо зудит все, и отнюдь не от чесотки.
– Во-вторых, Айзек мой жених, поэтому я стараюсь не выпускать из виду все, что так или иначе способно повлиять на его благополучие.
С этой жизнеутверждающей мыслью я опрокинула кувшин на голову Айзека. А что, ему уже можно в сознание вернуться. Да и Малкольма вытащить пора бы. Он лежит ровненько, пряменько… аж дрожь пробирает. Ай…
– Не только, – Айзек пересел так, чтобы видеть меня. – Две недели – это незначительное увлечение, а вот если дольше, ею займется служба безопасности…
– Слушай, – я допила компот и подобрела. – А у тебя дел никаких нет?
– Твою ж… – мастер стряхнул с волос что-то липкое и темное.
Сначала у мамашки приключился внеочередной приступ глобального чувства вины передо мной, которое она выплескивала в слезах и причитаниях. А значит, и думать нечего, к вечеру дозу найдет. И хорошо, ес…
И уже не только в моем воображении. Огонь вспыхнул на его ладонях. Рыжие вихри вытянулись, истончились, превращаясь в плети. А те устремились к Айзеку. Я смотрела, как алые капли падают на траву и та…
От меня, к слову, изрядно пованивало, а руки были покрыты чем-то бурым, похожим на засохшую слизь. Наверняка, целительную и полезную для организма в целом, но довольно-таки мерзкую в частности.
– Ты знаешь! – она подошла ко мне и, схватив подушку, рванула вверх.
По тому, какими взглядами обменялись мастера, я сделала вывод, что с воздействием угадала.
Да, пожалуй, разговор, хотя всем видом этот мышасто-очкастый показывал, что с куда большим удовольствием побеседовал бы со мною в обстановке, так сказать, более приватной.
Здесь вся мебель или была старой, или таковою казалась – у сущности имелись собственные причуды. Фредерик лишь порадовался, что не вышел родом и происхождением, дабы претендовать на это место.
Маленькая такая ложь, чтобы спастись от неудобного вопроса, и вообще… мне надо побыть одной. Я уже была, в клинике, но там одиночество было наполнено ожиданием скорой выписки, будто после нее что-то …
– Невеста, – терпеливо повторила я. – Мне сказали, что она у тебя имеется. Вот и спрашиваю, не здесь ли, часом, учится?
Море синее… и никаких заговоров, никаких заговорщиков… короля тоже к демонам нижнего мира…
Агнесс – домик, ежемесячное содержание и сумма, которую надлежит выплатить супругу в качестве приданого.
Она ступала медленно. И как-то… странно? Точно танцуя на цыпочках. Кто в нормальной жизни ходит на цыпочках? А эта… рубашонка коротенькая, едва задницу прикрывает, зато рукава широки. Девчонка эта ру…
– И когда мы пришли, – добавила я, – дверь была заперта.
Возможно. И да. И нет. И в разном времени все происходит по-разному. Он бы мне показал, но люди слепы…
И она крепка. Раньше. Вначале. Существо пыталось избавиться от этого ошейника, само не понимая, как позволило накинуть его себе на шею.
Ей прощают всегда и все, и даже непонятную, необъяснимую неприязнь ко мне.
И полумрак торгового зала. Витрина темна и света почти не пропускает… или это уже на улице потемнело? Хозяева решили не тратиться на дополнительное освещение? И вообще, есть здесь кто-нибудь… ну, пом…
Есть пример. Брюнетик, сколь знаю, не одумался и не вернулся к моей несчастной сестрице.
– Проклятье, – сказал он, вытаскивая клинок.
Я подошла и попыталась выглянуть, но коридор был темен, да и решетка, хоть и покрылась толстым слоем ржавчины, держалась крепко. Прутья стояли часто, голову сквозь них не просунешь.
– Так матушка выучит, а нет, заблокируем.
– А под окнами молочная река раскинулась с кисельными берегами.
– Заговор очередной? – его тюремщик и друг – второе понятие существо понимало плохо, но после долгих размышлений решило, что маги могут считаться друзьями, если они слушают, – шмыгнул носом. – Когда …
Не чувствую силы. Огоньки-капли не так просто собрать в ладони. Непослушные они, своевольные, но…
И, прижавшись носом к стеклу, старательно на него дышала.
…Именно хранитель способствовал моему знакомству с Киреной. И мы с первого взгляда пришлись друг другу по душе. До того момента у меня не было подруг, хотя печали по этому поводу я не испытывала. И л…
Ноги босые. Ступни розовые, пухлые. Да и сам Скотт никогда-то особой худобой не отличался. Впрочем, с прошлой встречи лицо его стало чуть более пухлым, а под двумя подбородками наметилась складка тре…
Нет, Марго, не стоит этим голову забивать.
– Она ждала… я не знаю, что произошло… я шагнул, а потом провал. Очнулся уже связанным… трава, помню, мокрая была… а Мариша гладила по щекам и говорила, что мы обязательно будем вместе. Навсегда… что…
То есть защитная оболочка, благодаря которой содержимое уцелело после встречи с кислотой. Печать, взломать которую могла лишь я, аки признанная наследница… и все.
– Погоди, – мы остановились под широким зонтом дерева иваш, больше всего напоминавшего родной земной дуб, но с на редкость крупными листьями медного оттенка. Плотные, тяжелые, они смыкались, словно ч…
– Дорогая матушка, – ей поднесли несессер. Он сам извлек перо и листы бумаги. – Надеюсь, вы не откажетесь оставить короткую записку.
Вежливость требовала ответа, и кажется, что это рыжее недоразумение теперь от меня не отвяжется, даже если я чудесным образом решу нашу общую проблему.
– Отсюда… что тут… тесно, темно… и помешать норовят…
Просто думаю. Память тела не желала пробуждаться… а вот если так… просто силой, как кувалдой? Клин клином – кажется, так говорят?
Сделка ведь… Смотри, человек изнутри устроен не сказать чтобы сложно… Вот сердце… не гоняй его, если не хочешь, чтобы оно остановилось. Легкие… следи… а лучше дай телу самому работать, оно сумеет, во…
– Все скоро пройдет, – я неловко погладила Айзека по плечу.
А этот, судя по характерному носу, из Хасселов, род старый, не особо богатый, но весьма многочисленный. И возмутятся, когда мальчика отчислят.
Уговаривать меня не понадобилось. Развернувшись, я кинулась к лестнице. А заклятие ушло в стену, и стена эта, вздрогнув, плюнула в меня штукатуркой.
– Ты этого не говорил! – мастер Варнелия топнула ножкой, и мне почудилось, что феечные крылья ее зазвенели от гнева.
Еще когда была жива бабушка, имелся. Я там пряталась. Жила порой неделями, но все равно с глупым упрямством возвращалась в квартиру, где когда-то была счастлива.
И темнеет рано. И главное, что здесь закаты стремительны, а сумерки краткосрочны. Вот, казалось, только-только солнце повисло над горизонтом, небо окрасилось серым, и вот уже темень стоит непроглядна…
И даже справлялась, пока не появился Марек.
Капли катились по белой шее, такие яркие и нарядные…
И свое отдавать не стоит, особенно всяким проходимцам. Брачный контракт составить, что ли… нет, я замуж в целом не собираюсь, но… мало ли как жизнь повернется. Это тот случай, когда лучше, чтобы бума…
Не позволю! Я не знаю как, но не позволю…
– Знаю, – я вытянула руки и всецело сосредоточилась на ощущениях. Мышцы немного ныли, как бывает после нагрузок, но обошлось без тремора, что хорошо.
– Стой, – а вот теперь в голосе Амелии звякнуло железо. – Если ты сейчас уйдешь, то…
А сорочку приличную туда я так и не отнесла.
Почему-то я не могла отрешиться от мыслей о маме… и об отце… вдруг вылезло все то, что я так старательно прятала, открещиваясь от собственной памяти. А она ждала-ждала и вернулась… тот же дождь, но д…
– Он ничего не сказал, понимаешь? Я ждал, а он… промолчал. И через неделю появилось это объявление… оглашение… помолвка… я понятия не имею, кто эта девица, но… понимаешь, он просто вычеркнул меня. Вз…
Сидеть пришлось долго. И чтобы сидение не проходило в унылой тишине, где один человек явно раздумывает над перспективой смерти близкой, а другой, озабоченный подобной же перспективой, но в отдаленном…
– А ты могла бы сделать вид, что влюблена в меня? – спросил Малкольм и, когда я закашлялась, заботливо похлопал по спине.
– Прости, – пальчики коснулись розовых губок. – Мы не можем быть вместе… но я буду помнить… я все буду помнить…
Потому как чувствуется, что спокойных ночей осталось немного. А главное, теперь все, ну или почти все, встало на свои места. Осталось лишь уточнить одну маленькую деталь…
Взвесили на весах полезности и приличия, вместе с охраной, которую, надо полагать, опознали порыльно…
Черный узор по черному фону… что-то такое смутно знакомое… я пролистывала энциклопедию животного мира, но больше из любопытства, пыталась отыскать единорогов с пегасами, но…
Практикум по диагностике, который я благополучно и ко всеобщему удовольствию провалила, поскольку упрямый мой дар отказывался работать на манекене. Он чувствовал пластик, дерево и клубок заклинаний, …
И быть может, у ее дочери получится то, что не вышло у самой Офелии, – стать счастливой.
– Деструкторы, – со вздохом сказала я, пытаясь применить это зазубренное еще в первую неделю моих занятий знание к задачке.
– Совсем страх потерял? – поинтересовался рыжий.
– Что ты делаешь? – от подобной наглости Айзек опешил.
Оскольчатый перелом, и мальчишка, который не плачет. Ему и больно, и страшно, и в то же время он сам себе кажется невероятно взрослым, а потому стискивает зубы…
В голове крутится. И возникает неловкая пауза.
И не надо смеяться… вообще со смехом тебе поработать бы, поскольку очень уж приметный… бери пример с Мелиссы… от нее осталось хоть что-то? Памяти толика… если очнешься, говори, что не помнишь вообще …
Мертвое не способно двигаться… это неправильно, что оно… или она… мертвые лежат себе спокойно, в воде ли, на прозекторском столе, в гробу… Главное, им все равно, что происходит с телом. А эта… эта вз…
Конечно, как же… стать королевским магом… не самому знатному, не самому богатому и, положа руку на сердце, не самому талантливому. Впрочем, он-то полагал иначе.
Кто в здравом уме упустит такой шанс? Воображение уже рисовало долгую и безбедную жизнь, но…
– Я не слепа. Я способна сопоставить некоторые… события… к примеру, жених моей внучки, наследницы рода, оказывается в клинике и прогнозы неутешительны. Бедная девочка рыдает, а потом вдруг происходит…
– Имею, – этот диалог начал надоедать. Или не сам диалог, а потрясающая твердолобость сестрицы, уверенной, что она святая, а все вокруг так, погулять вышли. – Еще как имею… он был взрослым человеком.…
Она подходила медленно, и было в движениях ее что-то донельзя плавное, кошачье… И подумалось вдруг, а ведь именно у нее мотив имеется – романы, которые жених не думал прятать. Слухи, романами рожденн…
Не отвлекаться. Надо вычленить из этого потока нужное… это ведь просто, дать сигнал, который выключит тело, нарисовать крохотную искорку.
– Иди сюда, девочка моя, – я сглотнула и медленно протянула руку. Пальцы коснулись прохладной чешуи. – Сейчас я отнесу тебя обратно… или, может, сначала к мастеру заглянем? Она посмотрит, чтобы ты бы…
– Полагаю, не совсем адекватно вас оценивает, госпожа Ильяна, – Малкольму, кажется, надоела эта недоистерика. – В первый же день учебы опозорить семью – на это мало кто способен. Впрочем, о вас в общ…
Правда, выяснилось, что тело привыкает к этой сладости, а разум…
С другой стороны, плевать. Давать себя щупать всем безумным…
И те лиловые пузырьки, которые, будто шампанское, бурлили в крови молоденькой девушки. Пузырьки наполняли ее счастьем, и девочка смеялась, хватала мастера за руки и твердила, до чего же она счастлива…
Мне не давало покоя то скопление железистых клеток в перемычке между большими полушариями. Дефект оно или, наоборот, вариант нормы? Вскрыть себе череп Айзек вряд ли позволит, а…
Я попробовала, да голос исчез. Я только и могла, что издать протяжный сип. И заодно уж вызвать жуткую боль в горле.
Вот сердце бьется в трехтактном ритме. Предсердия. Желудочки. И общая диастола… тук-тук-так… тук-тук-так… успокаивающий звук.
Фредерик толкнул дверь, и медный колокольчик задребезжал.
– Ты на редкость упрямая и неразумная, – сказала она, поджав губы. – И мне не нравится, что Варнелия приставила меня к тебе. Я не нянька и…
У Айзека порода чувствуется, у этого – угадывается. Все ж простоват… курносенький, с кругленьким подбородочком и по-детски пухлыми щечками, он пытался казаться грозным, но вместо этого выглядел смешн…
– Я никчемный целитель, – сказала Варнелия.
– Чего? – странный вопрос. Нет, мы на стоянке, конечно, одни, но… госпиталь место такое… да и браслет, если верить, не позволит причинить мне вред так, чтобы это не стало достоянием общественности.
Интересно, почему Марек ничего не сказал ни про халат, ни про рабочие тетради… не принял во внимание, что я здесь чужая и не в курсе некоторых нюансов?
И злость… не тоска… соленые огурцы в сумке? Ерунда… они протекли на учебники, и, значит, в конце года меня ждет веселая встреча с нашей библиотекаршей…
Или даже просто дернуть посильнее за нить-струну, и смерть произойдет. Или не смерть, а, скажем, акт дефекации… Боже, это совсем уж по-детски.
А лицо мастера было непроницаемо. Но вилки я точно выучила, и семь способов складывать льняную салфетку, подавая тем самым знак лакею, и еще кучу всякой подобной хрени, которую надеялась забыть, как …
Накрахмаленный воротничок. Кружевные манжеты. И два ряда пуговиц на лифе. Сомнительного пошиба красота, но я в принципе существо неприхотливое.
Потом тип привел Малкольма… особое разрешение… и исчез.
– Сложно отчислить того, кто, по сути, еще не зачислен.
– Любопытно… – мастер прикрыл глаза. – Снова, стало быть… Айзек, Айзек…
И потеряла память на пару часов, а потом вдруг очнулась возле трупа…
Или… королевские награды, подозреваю, продавать не принято, и вообще…
Тело покачнулось, и мастер придержал его, позволив упасть на пол мягко.
– Ясно, – я отнесла грязную посуду и, сунув булочку в сумку, сказала: – Как знаешь…
– Руку дай, – попросила я. Все-таки единственное, что у меня получалось более-менее стабильно, – это диагностика.
Он пятнами пошел. То ли от гнева, то ли… Скотина! Кому нужна? Не его ума дело…
Главное, что однажды она появилась и завладела не только сердцем, – сердце бы ей простили, оно давно уж переходило из рук в руки, – но и разумом короля.
А вот это уже новое обстоятельство. Оправдывающее?
Как ни странно, пинок этот, вряд ли и вправду такой сильный, возымел эффект.
Ключ в замке зажигания повернулся легко. И легчайший щелчок утонул в рокоте мотора.
– Погоди, – Агнесс ждала нас на улице, а задерживаться в доме дольше, чем того требовало подписание документов, я не собиралась. Моя сестрица бодро прыгала, похлопывая себя по плечам. – Мне сказали, …
– Если корона полагает, будто вам можно доверять…
И… неприятно. Не отпускает ощущение, что кто-то смотрит. Сонный, но все равно внимательный. И от этой сущности явно нечеловеческого толка не укроются ни мысли, ни стремления, ни желания, пусть и тайн…
Госпиталь располагался в отдельном трехэтажном особнячке, выкрашенном, уж не знаю почему, розовой краской. В результате вид получился несколько гротескный, уж очень контрастировали общие строгие очер…
– Я давно собиралась навести здесь порядок, но все как-то руки не доходили, – Варнелия капнула раствором на тыльную сторону ладони и наклонила руку, позволяя капле растечься по коже.
– Тебя это не касается, – Мелисса задрала подбородок еще выше. Этак и шею себе сломает, жертва хороших манер. Но потом добавила: – Мы помолвлены…
Прочие члены приемной комиссии, собранной, как понимаю, единственно ради моей скромной персоны, особого недовольства не проявляли. Толстяк в светлом мятом костюме задумчиво ковырял мизинцем в носу, п…
Она определенно издевается! Какая, на хрен, печать? Какие права… да ложила я на эти права орган, физически у меня отсутствующий…
Нет! Нет у меня в запасе лишних недель, мне учиться надо, иначе…
Я наизнанку вывернусь, но заставлю их жить. Я ведь маг жизни, мать его так, мне чудеса по должности совершать положено. Вот как щелкну пальцами…
Щелчок пальцами, и перед дверью возникает полупрозрачная стена. Что ж, как вариант пойдет… А теперь…
Как по мне, весьма сомнительного свойства.
– Полукровка? – парень пил компот, смачно прихлебывая. – Так… по потокам видно. Основные – явный аххари…
Лучше бы мальчик, но тогда казалось, что все впереди.
Старик грозился инициировать развод, да и одним разводом дело не ограничилось бы. Тот проклятый контракт подразумевал крупную неустойку, если брак распадется по вине супруга, а еще передачу титула за…
– Такое удивительное упорство… узнаю моего сына… к сожалению, остальным оно не передалось… ты видишь во мне зло…
– И рассматривать станут пару-тройку лет? – Что такое бюрократия, я знала не понаслышке.
В полынье образовался сизый пузырь, под которым виднелась тень огромной рыбины, может быть, даже того мифического сома, что поселился в озере на заре времен. Варнелия не отказалась бы увидеть его.
Я не… я прижалась к серому, поросшему влажным мхом камню.
Кое-как удалось залатать основные дыры… правда, для этого пришлось расстаться с остатками семейных реликвий, но… хранитель поймет.
– В том, что полезла… помнишь, я попросила тебя волосы его добыть и… я проводила анализ, – она надолго замолчала.
Она… он… оно? Скорее оно, ибо человеческие рамки были слишком узки для этого существа. Оно являлось и камнем, и решеткой… тьмой и…
Рано или поздно он поймет, что ошибся. Отец ведь…
То есть, говоря нормальным языком, если бы не запах духов и моя паранойя, нас бы окатило кислотой? И это называется шуткой?
– Кровь… – я хотела спросить, но язык прилип к нёбу.
– Почему бы и нет… ты же зачем-то пришла.
Вспомнив, что именно я ему пожелала, я покраснела.
– Да… особо сказать нечего… это древний договор. Королевская кровь – это оковы, которые держат… существо здесь.
Места тут на двоих хватит. А Рай, раз уж он столь чувствителен, пусть постоит.
Влезла в ухо коровье, надеясь красавицей писаною стать.
– …и невозможность наследовать, что подтвердит любой целитель первого ранга…
К примеру, снизили чувствительность к яду…
– Что ты, деточка, какое сканирование… Я ведь так… напоминаю, что мы с тобой по-прежнему связаны. И деньги здесь…
И иначе можно было бы… подойти, угостить каким-нибудь чудо-зельем и потом подвести к окошку… а она тут двоих подчинила, того и гляди, на третьего аркан набросит.
Королевский маг спал, и сны его были привычно тревожны.
Наверное, хотя сейчас моя уверенность в чем бы то ни было изрядно пошатнулась. Мертвые не оживают, но я видела, и… и боль отступала.
– Ой, да ладно… слушай, расчески не найдется? Бесит, когда волосы дыбом торчат…
Только он не поверил. И Айзек не поверил тоже. И Рай… Рай с Лилией раньше сталкивался, говорит, что характер у нее был жесткий, стервозный слегка, что кому другому она горло перервала бы легко, случи…
И потому не годится во продолжение линии рода.
Последние слова Айзек произнес очень уж громко, подозреваю, не для меня, а для господ, весьма жаждущих выяснить, что же произошло.
Он, начинаясь за госпиталем, тянулся узкой полосой вдоль стены и был, признаться, несколько заброшен. За последние дни я успела изучить его изрядно, отчасти надеясь найти то самое, особое место, кото…
Студенческая. Не сказать, чтобы огромная, не сказать, чтобы нарядная. Все же местные жители явно тяготели к серости и камню. Единственным украшением стен можно было считать прожилки строительного рас…
Мелиссу к кровати привязали. Хорошо так. Крепко. Веревочки тоненькие, но, как пояснил Малкольм, зачарованы, и порвать их не выйдет.
И вправду не было, а кровь впиталась в лист моментально. Вот тебе и магические технологии… В следующее мгновение я ощутила невероятную слабость.
– С одной стороны, дар у тебя проявился ярко, да и сейчас очевидно, что силой обладаешь ты немалой, – она смотрела на меня с прищуром. – С другой – позднее пробуждение и незнание реалий мира. Как пра…
Носочек вытянуть. Замереть в нелепой этой позе недобалерины. И опустить на камень… а камень-то холодный, я сквозь тапочки холод ощущаю, эта же боса… и определенно не в себе.
Пятнадцать секунд… не слишком хорошо, но и не плохо. Похоже, и вправду дело в некотором перенапряжении.
И, укрепив связь с аватаром, существо дотянулось до хрупкой души, которая застыла на грани. Дотянулось. Задумалось на мгновенье, любуясь разнообразием вариантов.
Что бы она ни говорила, а задевала такая небрежность: при живой-то невесте – и блудить в открытую. Впрочем, браслет она завязала лично, а я не возражала.
– Я почти уверена, – я скрестила ноги по-турецки. – Твоя мамочка и твоя бабуля слишком уж разболтались… думаю, папочка явился потребовать развода. И думаю, что не в первый раз… и твоя мать дала бы… н…
Целитель исцеляет, воздействуя на определенные точки организма.
Мастер Варнелия и бесконечная, казалось, череда пациентов… старшекурсники, старательно меня не замечающие, и все-таки я ощущала их неприязнь.
Варнелия не позволит… и пара недель неожиданных каникул на восстановление порядка, а потом все вернется на круги своя. Всегда возвращается.
А я осталась. Села на подоконник, благо здешние были достаточно широки, прижалась лбом к стеклу… Тоска… Мелисса больше не показывается, а хоть какое-то да развлечение было, и Марек не заходит, тоже м…
Предки, может, и козырные, и на сыночка единственного не жалеют тратиться, только сомневаюсь, что обрадуются они нищей невестке. А Вадичек пусть в грудь свою стучит, аки горилла в бубен, но без предк…
В конце концов, от нее ведь многого не требуют.
Далекий такой. И болезненный. Болит голова. Раскалывается просто-напросто, будто спицу сунули, и вообще… дышать надо.
Я ведь вчера с Айзеком работала? И тому свидетели имеются, вот пусть и просвидетелят, что именно вчера все и произошло…
Полушария… мозолистое тело… свод… и да, крохотное, с булавочную головку, скопление железистой ткани. Даже не скопление, так и есть, железа. Оформленная.
Ее пальчики трогали мое горло и, казалось, с каждым прикосновением загоняли вглубь иглы. Острые. Длинные. Пробивали до самого позвоночника.
Нет, все, случившееся вчера, случайно, но… кто ж мне поверит?
И в следующей палате тоже… и еще в одной… надо бы вернуться, только на этом этаже дюжина палат, а всего в госпитале их больше сотни, этак я могу до утра бродить.
По тому, как скривилась Мелисса, я поняла, что со счастьем явные проблемы возникли. Но тут уж сами виноваты…
С невестой Айзека я познакомилась днем позже. За эти сутки ровным счетом не произошло ничего важного: ни нашествий саранчи, ни рекордных урожаев на крестьянских полях, ни даже захудалого затмения гро…
– Однако, надеюсь, вы осознаете, что поездка куда-либо возможна лишь при наличии соответствующего сопровождения.
– Идем, – она вцепилась в его руку и дернула, но Айзек не пошевелился. – Идем же! Госпиталь рядом, и мастер проверит…
А ведь получись у них, вряд ли девочка скоро сумела бы в себя прийти, а то и вовсе перегорела бы… надо, надо что-то делать со всем этим… даже безотносительно нынешней проблемы. Глобально, так сказать…
А две девицы, устроившиеся на мягких диванчиках, захихикали. Ну да… мы дикие люди такие, всем дарим позитив и радость.
Она дернула плечом, но снизошла до того, чтобы просто распутать нити.
– Ничего… – ректор соизволил отставить кружку и вытер ладони о штаны. – Полагаю, вы продолжите учебу. Все-таки знания не помешают. А заодно постараетесь простить сего юного обалдуя, который, полагаю,…
Его боль была красной и колючей и не желала отступать.
– Подойдите, – я со вздохом села. А вот дар этот тварь могла бы и забрать, но нет же… оставила… – Пожалуйста. Если не боитесь… обещаю, постараюсь не убить.
Но и бросить меня папенька не может, и отнюдь не потому, что совесть не позволяет. Совесть как раз молчит. Она у него воспитанная, зараза. А вот какой-то там Совет при королевском Анклаве сильно не о…
А вот при том, что именно его и создал полубезумный отшельник Орест, осознав, что иным способом на коллег не повлиять. Как и откуда он взял идею – никто не знает, да и сама суть ритуала есть секретно…
Вчерашнее приключение стоило поблагодарить за ясность, наступившую в моей голове. Я больше не злилась. Я думала, что мне и раньше-то плевать было, но нет… не плевать.
А что, восстать из пепла не так просто. Но и своей силы я не дам, потому как, во-первых, почти не осталось ее, во-вторых, Малкольму она нужнее.
– …Но потом что-то произошло, а что – никто не знает, и в прошлом году его перевели сюда, – Марек больше не делал попыток отобрать ведро. Он шел рядом, сгорбившись, втянув голову в плечи.
Марек отыскался в последней палате. Здесь не было охраны, разве что легонькое заклятие на двери, которое исчезло, стоило этой двери коснуться.
Наверное, стоит порадоваться, что у меня нет подобных друзей.
– Чудесно… в таком случае не буду больше задерживать. На сегодня вам хватит, а завтра жду вас в половине одиннадцатого. Постарайтесь не опаздывать.
Я умоляла… я осознавала, что если ее раскроют, то и мне не избежать обвинения в государственной измене. А моя жизнь только-только наладилась, но… еще одна клятва связала меня по рукам и ногам.
Мальчик перебесится, осознает… Ребенок? Ничего страшного. Кто о нем узнает? Мир не магический, а значит, шансов, что дар проснется, практически нет.
И тихо. И меня отпустило именно там, на берегу. Я сидела, грызла травинку и наблюдала за стрекозами. А когда встала, то увидела что-то белое… большое такое и белое… и цвет показался совершенно чуждым…
– Что-то не то с каналами… мастер говорит, что нужно время, чтобы они раскрылись и стабилизировались, а пока опасно…
– В Ирхате давно занимаются нейрофизиологией магии, но… сама понимаешь, информация не для общего пользования. Отец упоминал, что им удалось вычленить несколько дополнительных структур, только… это вс…
И попечительский совет давно стоило приструнить…
Успокаивало, что хоть руки распускать не посмеет.
– Хватит, – Фредерик протянул руку. – Пойдем со мной. Сейчас.
Ага, реки потекли бы вспять, берега заросли бы диким лесом, а небеса с землей местами поменялись бы.
Ей нужны были люди. А те не спешили почему-то заселять проклятые пустоши, пока не отыскался то ли герой, то ли идиот, решивший, что он круче прочих. Каким таким макаром он преодолел сто тридцать три …
Вот интересно, где ректора черти носят и прочих спасателей, ибо крепко я сомневаюсь, что он станет в одиночку заговоры разоблачать, и вообще. Давно пора явиться в свете добра и с пламенеющим мечом. Ч…
Не просто болела. Она раскалывалась и ныла, причем каждый осколок на свой лад. Затылок налился острой горячей болью. Виски кололо. Лоб тянуло. А челюсти сводило, хотя прежде я на зубы не жаловалась, …
– Не слышала. Не видела… я вообще из комнаты выхожу редко, да и…
Скрипнула дверь, обрывая чудо. И я моргнула, а Малкольм отстранился. Сволочи.
– В… туа… т… – произнести получалось отдельные звуки, и с немалым трудом.
Другое дело – магия… Здесь я не знала действительно многого, и это незнание ставило под угрозу мое светлое будущее, с мыслью о котором я уже сроднилась.
Конечно, закономерно было бы предположить, что бабушка не обрадуется моему появлению, но вот откровенное такое сожаление по поводу того, что я все-таки жива осталась… Обидно, знаете ли.
Широко раскрытые глаза, в которых пустота и ничего кроме. Рот. И ниточка слюны, сползающая на подбородок. Медленно так… медленно… а мне надо что-то сделать, но я стою и смотрю. На облако это, пушисто…
– И, как правило, подобный подход оправдан. Всегда проще заключать брак с человеком, достоинства и недостатки которого тебе хорошо известны, нежели с… не важно. Мне было пять, когда отец подписал дог…
– Чья это была идея? – санор Альгер повторил вопрос.
– Не та, которая меня придушить мечтает, – я села.
Надеюсь, прозвучало в достаточной мере солидно.
И нет, наверное, я не хочу убивать сестру. Не из большой любви, ее во мне никогда не было, и, подозреваю, с годами она тоже не прорежется, однако вот… грех на душу?
– Мне жаль, если так. – Искусство высокой беседы оттачивалось годами, и не Альгеру было в нем соревноваться. Все же, как и прочие мужчины, он был чересчур прямолинеен.
Красные капли… проклятье, это уже ненормально, совершенно ненормально, когда сквозь кожу кровь сочится.
Дым заполнял пустоту и глаза резал, будто настоящий. А я… я была там, в тесном кабинетике, выслушивая сбивчивы извинения…
Теплый, как луч солнца… и если сдавить пальцами, а потом дохнуть, он начинает светиться.
Чай был хорош. В меру крепок, слегка сладковат ненавязчивою такой сладостью, которая ощущалась лишь кончиком языка. И ректор прикрыл глаза, всецело сосредоточившись на ощущениях. Вот эти нотки вялено…
И приятно пахло сосновой смолой, еще, кажется, огуречным рассолом. И этот аромат, пусть несколько странный, умиротворял…
И король придерживается нейтралитета, но Комитет безопасности следит за всеми работами, которые так или иначе касаются темы…
И потолок кругом, благо Айзек вовремя подхватил.
И остаточные следы магии, которые еще держались в комнате.
– А… – Марек подвинулся, позволив мне помыть у двери. – Во-первых, некоторые занятия начинаются рано или вообще проходят ночью. А во-вторых, здесь имеется общежитие повышенного уровня комфортности. П…
Ее родители вовсе не счастливы. Мать плачет. Отец хмур и то и дело сжимает кулаки… А мастер Варнелия пускает по крови девушки свет, и лиловые пузырьки гаснут. А с ними уходит и счастье…
Вляпались они все, потому что покойная Эрика Милье, по документам девица, по факту – давно уж нет, находилась под ментальным воздействием. Остатки его не позволили выяснить, что именно внушили ей и к…
– Ты ведь понимаешь, что мы не можем позволить себе подобных обвинений, скандала… Не сейчас, когда Мелиссе предложили отличную партию.
Что-то там такое бабуля, не к ночи ее вспоминать, про нее говорила.
– Вот так сразу? – Малкольм удивленно приподнял бровь. – Проверять не станем?
Впрочем, у бывшего королевского мага имелись собственные планы на остаток жизни. И забота о тех, кто в ней не слишком нуждался, в эти планы не входила.
– Пойду, а вы тут останетесь. Не страшно?
Или мнение свое донести? Первое не вышло, плевать мне было и на местных полукровок, и на собственную родословную, а вот мнение ее, как и любезной ее матушки, мне было тем более глубоко безразлично.
Привычка с той еще жизни, когда, оставленная открытой, дверь гарантировала шмон. Мамаша, сколь бы в дурном состоянии ни находилась, нычки мои вскрывала на раз. Тоже дар латентный, не иначе… и главное…
Кресло-качалка. Забытая книга. Камин и плед… только кошки и не хватает. Боги, до чего она докатилась? А ведь мыслилось, что все-то у нее сложится иначе…
Существо ныне настроено весьма благодушно. Что ж… может, мальчишке и повезет дожить до осознания, насколько серьезно он вляпался.
– Я могу обеспечить тебе безбедное существование, ты забудешь об этом кошмаре… – теперь голос ее стал мягким, вкрадчивым. – Выйдешь замуж за достойного человека, получишь титул и заслуженное место в …
Да и кто не знает королевского распорядителя.
Мамаша снесла ее в ломбард сразу после похорон.
А я… кажется, я вижу чуть больше, чем должна. Но об увиденном промолчу, поскольку дело это не мое. Как ни странно, Арина мне глубоко симпатична. Не лезет в душу. Не пытается притворяться, что полюбил…
– Ничего… придумаем, – Малкольм нырнул под низкую ветку. – Идем.
Выглядел рыжий до отвращения бодро. Был весел. Улыбчив. И куртейка с лисьей опушкой немало тому способствовала.
И маленьким сыном, на которого и обратились все надежды и мечты. Она так старалась… она видела его талант и…
– Куртка… – задумчиво произнес господин. – Если проблема в куртке, то не переживайте, одежду вам доставят.
– Угу, и верит всем на слово, – я высвободила руку и сказала: – Слушай, оно тебе надо? Не лезь в чужое дерьмо… и сделать ничего не сделаешь, и сама изгваздаешься…
И на дне – простуда, подхваченная ею еще младенцем… горячка… и силы, которые вливали по капле, а потом, отчаявшись, и потоком… эти силы наполняли хрупкое тельце, одновременно исцеляя и разрушая. Любо…
А еще то, как надулся и лопнул воздушный полог, защищавший Айзека… и смялись, втянулись в пламя белые крылья, подпитывая смерч. Разрозненные разноцветные нити силы уходили внутрь…
Я привычно подпираю стену, дожидаясь, когда пройдет время и я, наконец, смогу свалить. Я бы вовсе не являлась, но… внеклассное, чтоб его, мероприятие. А у меня и без того проблемы… и бабушку опять вы…
– Что ж ты такая везучая-то? – он держал меня осторожно, нежно даже. И кажется, куда-то нес. А я плакала… я тысячу лет не плакала, а тут слезы потекли, причем все сразу, которые только успели накопит…
– Его я не планировала трогать… он добрый и милый где-то, хотя, конечно, тоже сволочь… но умная. Смотри, как могу… – в руке Мелиссы появилась булавка, длиннющая и камнем синим украшена. Мелькнуло ост…
– Да на здоровье, – у меня зачесалась попа.
– А то… – он потерся колючей щекой о ее руку. – Так поедем в отпуск? Ты и я… и…
Затылок кольнуло, будто кто-то иглу вогнал.
– Айзек помолвлен, – счел нужным предупредить мой приятель, любезно распахнув передо мной дверь. Хоть на что-то его да хватило. – Однако…
Надеюсь, у него тут полубезумные девицы не бродят?
Но она… она преисполнилась уверенности, что ее место – рядом с королем. И отнюдь не в роли фаворитки.
И лечь бы рядышком, устроиться, поспать немного, но…
– Ничего, – я потерла шею. – Просто… не получится у нас ничего.
Беременная женщина, которая, смущаясь и розовея, шепчет, что с ним не все в порядке… она понимает, что беременные часто тревожатся по пустякам, но она не такая… и, быть может, стоит посмотреть…
Действовать… играть не только тенями, но и созданиями-во-плоти. Определенно, то время прочно увязывалось в понимании его со счастьем.
– Выучиться. Получить профессию, которая позволит прожить. И жить.
– Забей, – я добралась до столика с водой. Стаканом озадачиваться не стала, подняла графин, благо горлышко у него было широким.
– Ты слышишь, что я говорю? – она легонько пнула Тедди.
Фредерик прошелся вдоль картинной галереи.
Такая вот прогрессивная экономика из-под палки.
– Ему нужен твой дар. Думает, что излечится…
Прививают верность родине и заодно уж санору.
И домик я присмотрела. На побережье. Тихий курортный городок – самое оно. А я буду в гости заезжать, хотя и не слишком часто: чувствую, эти встречи им так же неудобны, как и мне…
Больной такой сон. Подзатянувшийся, но если ущипнуть себя за руку…
Вот махонькие, детские будто бы, идут вдоль стены. И ощущение, что кто бы их ни оставил, он пытался скрыться… А вот крупные, вытянутые и наглые с виду, они пересекают холл, огибая мраморную чашу нера…
– Присмотрю… и передай дядюшке, будь добр, что я давно предупреждала, с таким отношением к выбору поставщика дефектная продукция – вопрос времени…
Что возможно? Грозила? Или тюрьма? Или самоубийство?
Попривыкла, и вообще… вот только ноги болели сильнее обычного.
Солнце уже показалось, а значит, стоило поторопиться.
Дверь хлопнула. И в аудиторию вошел мастер Витгольц.
Айзек запустил пятерню в волосы. Больше он не выглядел жалким, как и на собаку не походил. Жаль. Собак я явно люблю сильнее, чем людей.
Так мы и сидели, пока я окончательно не проснулась.
Королевские покои перенесли в Новый дворец еще лет триста назад. С той поры их перемещали еще трижды, всякий раз подальше от каменного сердца, но…
– И это тоже. Моя семья несказанно благодарна тебе за участие…
Или подробный план заговора против короны?
– Сейчас не стоит… она еще маленькая… опухоль. Точнее, на опухоль это не похоже. Просто… часть коры отмерла, и все, но я не о том спросить хотела…
И эта не лучше. А пятно расползается по полу этакой черною пленкой. Края мерцают, и куда выведет…
Стандартные всплески – это очевидно, как и то, что по пикам удастся вычислить основные ингредиенты. Но вот второй и третий порядок…
– Я… я не знаю, как… я боюсь сделать хуже. Я буду учиться. Учусь, и вообще, но… я действительно боюсь сделать хуже. А если я просто расплавлю тебе мозг?
Что, плевру зарастить, если она имелась? Или мозгов красавице добавить?
Разве что я сдала зачет по основам экономики, а потом – по истории мира. Все прошло тихо и мирно, буднично даже, не считая присутствия ректора, который, впрочем, держался в тени и явно думал о своем,…
И более того, вряд ли обрадуются, если она влезет.
– Поспи, – Малкольм накрыл меня чем-то пушистым и невесомым. – А я прогуляюсь, пожалуй… Арина…
– Да… она не хотела… плакала… много плакала… сказала, что ждет от меня ребенка.
– Ульянин волос… четвертое кольцо, – продолжала перечислять мастер Варнелия. – Подавляет волю, повышает внушаемость…
Мастер Варнелия поерзала, пытаясь припомнить, чему еще полагалось быть на свадьбе.
Не обязательно силой. Есть ведь множество вариантов… и я живая, а значит, слабые точки имею… я и боли боюсь, и смерти, и нищеты…
А завещание она успела-таки исправить. Что ж, это существо, которое мыслило весьма практично, чего она некогда и желала, будет удивлено.
Нет, я далека от мысли, что мир – чудесное место, но вот… получать очередное подтверждение тому неприятно.
На нырок в ледяную воду. В бездонный колодец. Дыхание перехватывает. Холод и жар. Жар и холод. Погружение… глубже и глубже. И страшно, и… хочется дотянуться до звезды, которая лежит на чертовом дне, …
– Эй, ты, – белобрысый мальчишка заступил мне дорогу.
– Относительно, – он пододвинул стул поближе. – Видите ли, Маргарита, сделать мертвое живым не под силу никому, некроманты и те лишь создают иллюзию жизненных процессов. Хотя, конечно, вы удивили…
Оно оскалилось… а зубы-то длинные и острые, в самый раз кого-нибудь жевать.
– Потом была тайная встреча, выброс магии, и… девушка заболела, твой благоверный тоже, но никто не знает чем. Точнее, знать наверняка знают, но не говорят.
Надо было, конечно, отпустить бедолагу, и она пыталась, но что-то опять пошло не так. Все-таки она ведь квартеронка, в ней крови сирен четверть, а это привносит свои проблемы…
– Вы верно заметили, что поведение его, как и поведение его друга, не могло не вызвать негативной реакции со стороны… потерпевших.
Не способная зачать королева, у постели которой побывали все мало-мальски толковые целители, да без толку… им есть что терять.
– Это совершенно безответственно с твоей стороны… А если бы защита не сработала…
Осмотреться… дар настойчиво тянул к высокой кровати, над которой раскрылись паучьи лапы стабилизаторов. С них свисали нити шелковой паутины, где то тут, то там вспыхивали драгоценные камни амулетов. …
Магистры, плюнув на предубеждение, сгребли под себя всех, в ком теплилась хотя бы искра дара, пообещав в случае победы златые горы и вообще…
В коридоре пахло булочками и еще, пожалуй, прогорклым маслом. Было тихо. Сумрачно и прохладно. Чем-то наш институт напоминает.
– Знаешь… – Кернинг тронул еще одно кольцо, и воздух сгустился. – Я бы не был столь… уверен, скажем так… я не стану утверждать, что ребенок был, но и не возьмусь утверждать, что его не было…
Холл, к счастью, пустой… чудо, не иначе, или тот, кто шел за нами следом, стыдливо прикрываясь сотворенной тенью. Я слышала его, но…
И опять же… почему местные спецслужбы это дело прозевали? То ли ввиду отношения предвзятого – какие личные разборки, когда заговор против короны зреет? То ли… не прозевали, а не сочли нужным вмешиват…
– Вижу, – холодно произнесла Мелисса, – тебе уже намного лучше.
Было в этой уверенности что-то донельзя противоестественное.
Айзек белый-белый. На белом кровь хорошо видна… И надо было просто убить эту суку… ишь, шевельнуться не может, а туда же…
– Здесь таких, как ты, не ждут, – девица в лиловом платьице удостоила меня вниманием.
Мастер закрыла глаза, чтобы не видеть змею, да и Тео…
– Ее отец – королевский архивариус и имеет доступ ко многим документам, но… она не тот ритуал провела.
Лук и сметана. И блинчики к ним. Бабушка печет отличные блинчики на сыворотке. И мы сидели, ели их и говорили о чем-то… кажется, о будущем моем, о том, что стану врачом.
– Хватит, – сказала я, глядя в совершенно безумные глаза. А он ничего не понял. Он смеялся… стоял и смеялся… и видел не меня.
Рыжий дядечка нахмурился. Что, не ожидал, что и мальчики сплетничать умеют? Смешно было надеяться, что они друг с другом сокровенным не делятся.
Ага, значит, секретность не для родственных связей.
Ректор пил чай и явно не собирался вмешиваться.
Бабуля моя, хоть и добрая, да не дура, сумела завещание составить так, что квартира эта ко мне отходила. И поверенным своим сделала старого своего знакомого. Нет, он со мной не возился, не тот был ха…
– Спать вы как раз должны, желательно часов двадцать минимум… лучше больше, чтобы организм восстановился. Покажите руки… И в следующий раз, Маргарита, вы должны говорить, если чувствуете себя несколь…
Сепаратор, похожий на огромного паука. И целый выводок кубов-концентраторов, в которых доходят зелья.
Деление на шесть зон… выбор камней… камни он хранил в шкатулке, которую мама запрещала мне трогать, а вот отец позволял. Он высыпал камни на стол и рассказывал про каждый.
Правильно, если знаешь, как воздействовать, то хватит и малости…
– Проклятия не было, но… странным образом организм ее отторгает волосы.
Так, Марго, кажется, она по твою душу… ядовита? Наверняка… И как быть?
К контакту я готова и даже хочу, чтобы все вернулось на круги своя, чтобы волосы отросли и потенция вернулась, главное, не перепутать, кому что…
И вспомнилось, что время-то позднее, что из людей здесь – тихие целители, большей частью студенты, а дежурный мастер наверняка устроился в комнате отдыха и дремлет. И даже если не дремлет, что он мож…
Существовало… оказалось заперто в этом клочке пространства… связано кровью, и теперь…
Обязательно и всенепременно. А сейчас я стянула обувь и носки. Трава приятно щекотала ступни, и кажется, я рассмеялась… а потом побежала.
К счастью, ни Арина, ни папаша Малкольма не стали вмешиваться. То ли решили, что так оно безопасней, то ли понадеялись на чудо. Я бы тоже от чуда не отказалась.
Мы все же вернулись в лавку и прикупили шоколада.
– Ее здоровье не позволяет ей оставаться в этом мире. В Хазале отличный климат…
– …вот и приходится изгаляться… мы с Раймондом поспорили, кто первый тебя очарует.
– Он перестал мечтать… и гореть… он забросил работу, а ведь подавал такие надежды.
Конечно, он молод и полон сил, а тут какая-то древняя развалина пристает со своими нотациями…
– Слушай, – озаренная внезапной догадкой, я дернула рыжего за рукав. – А невеста твоя кто?
Ела я быстро, а Малкольм ковырял свою овсянку с разнесчастным видом. Пара девиц, еще недавно упорно игнорировавших меня как личность, теперь пялились с немалым любопытством. Хорошо, что Марека нет, а…
– Я пока хреноватый целитель, но… не знаю… если припрет, то рискнешь?
– Я вынужден сообщить крайне неприятную новость…
– Садись и рассказывай… и не финти, а то и вправду конец придет, а мы и не заметим.
Боль и вправду уходила. Она накатывала волнами, но те разбивались о прохладный щит Арининых рук. И отступали, и вновь нападали…
Что-то чем дальше, тем меньше девушка походила на нормальную сумасшедшую. Не то чтобы у меня было так уж много знакомых среди сумасшедших, но…
Не знаю, главное, что лежать было так же хорошо, как и бегать. И вообще, давно уже я не ощущала себя настолько безоглядно счастливой. А потому понятия не имею, как я оказалась у пруда. До этого я и н…
Тогда еще казалось, что это всего лишь дружба…
– Подробней, – велел мастер Витгольц, и я подчинилась.
А вот с глазами что-то не то, причем нутром чую, что не то, но что именно – понять не могу.
А тетенька вновь нос высунула, впрочем, мигом убрала.
Первые пару дней я провела в состоянии искусственной комы, что вполне оправданно, поскольку несчастный мой организм подошел к своему пределу.
– Помнишь того мальчика в прошлом году? Ты не смогла помочь и сказала, что отдала бы жизнь, если бы это его спасло… или в позапрошлом… или… а сколько таких мальчиков еще будет? Или девочек? И других …
И лучше не думать, что увидела я его только сейчас. Наверняка этому есть логичное объяснение.
Он свободно проворачивался на пальце, но стоило потянуть, как намертво прилипал к коже.
– В теории… скажем, если ты обратишься в Совет с петицией, неважно с какой, главное, что ее примут к рассмотрению.
Надела на палец… и поморщилась, когда руку обожгло болью. Впрочем, она отступила, оставив после себя… чувство покоя?
Охренеть… а выглядел дедушка молодым и бодрым… и получается…
– Вам нужно иное, добровольное сотрудничество. И желательно такое, когда девочка выкладывается до дна…
– О стоимости не переживайте. Считайте, мы заботимся о свидетеле…
– Подходящих детей, ага, – поддержала я беседу. – А если какой вдруг в выводке неподходящим будет, то его и подкинуть можно… или вообще притопить. Ну, чтобы породу не портил.
Похоже, надо еще и в учебник социологии заглянуть.
Фредерик чувствовал нити силы, пронизывавшие все строение, переплетающиеся равно и с сетью охранных заклинаний, и с целительской.
Айзек не убрался, правда, более поганых намерений не выказывал, но подвинул стул, как и положено приличному посетителю, в стороночку. Ноженьку на ноженьку закинул, рученьки на колене сцепил. Цветет, …
– Она появлялась в академии на тренировки. Их полигон адаптирован для деструкторов и сдавать зачеты. Там и встретила Айзека…
Или на тихую военную лабораторию, в которой стала бы главным подопытным.
И оказалась права. Я уже доедала суп, медленно, смакуя каждую ложку – все-таки вкус был довольно необычен, что-то ореховое и острое одновременно, когда раздался протяжный гудок. И столовая наполнилас…
Да, ему стало вдруг плевать и на титул, и на жену, и даже на дочь.
Свято уверен, что Айзек дурманит разум девушкам, а потом убивает их.
– Как можете наблюдать, сердце… – мастер Навшер стоял над телом, вооруженный тонким белым хлыстиком. Металлический шарик на конце его поблескивал, изменяя параметры. И, подвластная ему, менялась кард…
И сырость, пробравшаяся в комнату, оживила плесень, желтые и зеленые пятна ее расцвели на стенах, а у меня появилось острое желание удавиться.
Она поморщилась. Ага, то есть имеются, но не такие, к которым можно за помощью обратиться.
Удалялась она медленно, величественно, что, впрочем, не избавило от детского желания плюнуть в эту бархатом затянутую спину.
Мне надо вниз… и влево, туда, где застыла каменная статуя редкостного уродства.
– Не подумав, Фиона, не подумав. Допускаю, что твоя заклятая подруга очень хочет вновь прибрать сиротку к рукам, однако предупреди, что к девочке не только она присматривается. И на твоем месте я бы …
– Как ты думаешь, – уголок губы Витгольца дернулся. – Если мы тихонько сбежим?..
– Или вот, скажем, отпустить, зная, что сегодня ее, вероятнее всего, убьют, и вообще втянуть в игру, понимая, чем это чревато?
Очень-очень плохо… но чуется, эти двое не дадут мне помочь, а потому… дар точно знал, что делать. Поймать вишневые нити и приказать им… подчиняться.
Пожалуй, слишком много понимаю… поставить эту бутылку в шкаф мог лишь тот, кто в госпитале бывает часто. Кто знает в нем каждый закуток. И в курсе этих вот тайных явных мест…
– Или думаешь, что после свадьбы он изменится?
– Это лишено смысла, – со вздохом объяснил Айзек. – Он принял нас… и не отпустит.
Спина зачесалась, и я вынуждена была признать, что в больничных рубахах есть своя прелесть. Сунув руку в дыру, я поскребла между лопаток.
– Что бы ни случилось, началось это еще в Ирхате, – Арина шла неспешно, позволяя мне держаться рядом. Туфли ее на низком устойчивом каблуке, может, и не слишком подходили для прогулок по влажной трав…
– Оргию устраивали, не видно, что ли, – я переползла на диванчик и прижала пальцы к запястью Малкольма. Пульс присутствовал.
Узкие ступени, вырубленные в скале. Стены, что тянулись друг к другу, будто вот-вот сомкнутся, а жалкий человечишка, ими раздавленный, – что ж, случается… Стоны. Затхлый тяжкий воздух, с которым не с…
Блин, надеюсь, Айзек, став королем, найдет способ что-то сделать с такими вот… талантами. Может, оно и несправедливо по отношению к прочим, нормальным, но вот… жутко. Живешь, живешь, а потом раз, и к…
– Ну… – когда Офелия скрылась за поворотом, я позволила себе отлипнуть от стены. – И что это было? Или кто?
– Уж постарайся, – мастер странным образом потеплела и, взмахнув рукой, сказала: – А теперь иди. На вечерний осмотр чтобы явилась, и никакой магии, слышишь? Даже не пытайся пробовать…
Еще бы эту силу ощущать, а то… что слепой с фонариком. Пафоса много, а толку-то…
Еще бы ножкой песочек ковырнул, раскаяние изображая.
Пора бы уже усвоить, что если что-то вдруг складывается удачно, то судьба заготовила очередную пакость. Нынешняя была хороша. Высока… я и сама вышла не низкою, в папеньку, чтоб ему и на том свете ика…
Нет, серьезно, представляю… я вот себе жила-жила, а потом оказалась в чужом мире, но хотя бы свободной настолько, насколько это вообще возможно в нынешних обстоятельствах. А вот ежели б папуля, Амели…
Надо будет познакомиться с этой красавицей. Думаю, Арина покажет, хотя бы издали, а то как-то все здесь на сопливую мелодраму походит, в которую я вляпалась, как муха в клубничное желе.
Все же не давала мне покоя та папенькина фраза. Чудилось в ней что-то этакое, недоброе, а чутью своему я привыкла доверять. А значит… значит, вечером прогуляемся, послушаем, о чем говорят, пока же…
Я и так магию свою почти не ощущаю, а тут еще эта… И недоформированное заклятье погибло в ладони, уколов пальцы теплом.
И эта ее готовность сделать действительно все, что угодно, взбесила куда сильнее, чем признания. Она ведь и вправду сделает.
Волосы дыбом торчат. Глаза горят. И выражение лица такое… характерное.
Пожалуй, кроме той язвочки, которая еще пока совсем кроха, но, кажется, некоторые клетки эпителия уже начали перерождаться и…
Его величество тоже в свое время учился… в Высшей академии… и профиль… профиль его… не думать. Отсчитывать дозу настойки. Черные тягучие капли плохо растворяются, так и остаются дегтярными шариками…
– Маргарита, я же без колес останусь, если проиграю!
Амелия устроилась, что характерно, в противоположном углу комнаты. И стул выбрала простой, из тех, которые поставлены были для прислуги. Или кто вот эта женщина с постным выражением лица? Сидит с пря…
Она указывала на меня пальцем и хохотала. Мол, обманула дурочку, как рябую курочку, ага… не отвертишься.
Или еще куда-то? Или не уложили? Все плывет, все меняется… и людей не вижу, только пятна разноцветные. Вот белое, вот розовое… и рыжее тоже, это Малкольм… Он не такая сволочь, как я думала, и, наверн…
Во втором была она же, постаревшая, пусть годы видны лишь в глазах, да еще, пожалуй, овал лица утратил прежнюю четкость.
– Молодец, – проворчала я, поднимаясь. – Будешь как великий нехочуха…
Не тень, фигура… я покрепче сжала швабру. Так, драться мне приходилось, да и дядя Леня кое-чему научил. Вот только он раз за разом повторял одно: «Драка серьезная – не бабьего ума дела… пихнула и бег…
– Ты сделала больше, чем кто-либо, – Варнелия понимала меня, пожалуй, лучше, чем остальные. – Его мозг разрушался, и здесь мы были бессильны… он бы выжил, но в каком состоянии?
Паренек поводил над мертвецом руками, и плоть рассыпалась черным прахом. Стало быть, деструктор уровня второго, а то и первого… ловко у него выходит.
– Его надо разозлить, – сказала я сквозь зубы. И Малкольм услышал. Кивнул.
– То, что от нее осталось, это не Мариша. Она сидит и смотрит в окно, только сидит и смотрит… целый день… смотрит, смотрит… Когда дни хорошие, она говорит. Об Айзеке, только об Айзеке. Спрашивает, гд…
И как, простите, мне посчитать процент распределения одаренных согласно решетке Ламмермана?
Вот и пригодился малый ритуальный жезл, правда, не совсем чтобы по прямому назначению. Айзек зашипел и разжал-таки пламенные объятия.
Бечевка и печать. Надеюсь, внутри не полкило отравы, которая напрочь отшибет мне мозги. А что… с бабушки сталось бы, добрая была старушка, пусть ей на том свете икается.
Удивленно приподнятая бровь. И взгляд на погремушку, и еще большее удивление: кажется, я не ошиблась и ложь эта штука определяет. В том числе ложь.
– Добрый день, – я постаралась, чтобы голос мой звучал спокойно. Нельзя подавать виду, что ты нервничаешь, чиновники страх, как акулы кровь, чуют.
Вот, значит, какова она, новая папенькина любовь. Хотя, может, я и предвзята, но любовью здесь и не пахнет.
Я точно старой девой останусь. Заведу себе с полдюжины кошек, буду их откармливать, выгуливать и гладить теплые шерстяные спины, жалуясь иногда на неустроенность, а как совсем невмоготу станет, вспом…
– Это контроллер… – Марек продемонстрировал свой, на котором болталась белая бусина. – Во-первых, несет информацию о тебе, если вдруг окажешься за пределами универа – мало ли что в городе произойти м…
Подходяще-неподходящий. Целоваться на похоронах… что может быть глупее? Разве что пропустить этот вот самый момент и отстраниться друг от друга. Правда, Рай все равно заметил.
– За кого? – ошеломленно спросила Мелисса.
– Нет. – Булку я съем чуть попозже… Серафимка живет возле парка, вот и… у Аскольда мне предложат чаю, и этого хватит на вечер. – Говорю ж, опоздал. Мне уже пять лет как восемнадцать исполнилось, а по…
– А мне откуда знать? Тому товарищу, который покупал.
Укрепляющий сбор пах мятой, которая слегка сглаживала горечь трав. Мастер сыпанула в чайник пару сушеных ягод зимноцвета: пусть уж и аромат появится мягкий. Тедди никогда не любил горьковатого вкуса,…
– Лежит? – Малкольм появлялся здесь каждый день. Знаю, что ему настоятельно рекомендовали держаться от меня подальше, но он плевать хотел на рекомендации.
– Это инструмент опосредованного ментального воздействия… я тоже не много знаю. Сама понимаешь, не тот курс, который будут читать при универе, и вообще, все менталисты обязаны пройти регистрацию в Ко…
– Надо – иди, – я с некоторой опаской выпустила руку. Ничего, молодая и сердце крепким быть должно, выдержит. А если вдруг… буду спасать и надеяться, что дар мой – не чужая фантазия.
Спускаться я все же не стала. Обещания обещаниями, но здравый смысл настоятельно рекомендовал держаться подальше или, в данном конкретном случае, повыше.
– Все рассмотрели? – этот голос спугнул, и листы выпали из рук, закружились, легли на ковер. Надеюсь, Малкольм их пронумеровал.
Принимала цветы, робко краснея, и долго не решалась взять мороженое, а то таяло и капало на руку Малкольма. Он почему-то очень хорошо запомнил именно это подтаявшее мороженое.