Все цитаты из книги «Сталин против рептилоидов»
– Молодец девушка, очень не вовремя, но всё равно молодец. Вот какие хорошие кадры готовили эсеры. Жаль, очень жаль, что Борис встал на путь контрреволюции, очень бы он нам помог сейчас.
Товарищ Аджания сконцентрировался и отключил боль, а потом мышцами плеча заблокировал сосуды в правой лапе, чтобы не терять жидкость. С лапой всё было кончено, кости там были переломаны в крошево и е…
Шофёр Ефрем, который остался в автомобиле у подъезда, видел, как товарищ Тыжных вошёл в подъезд, но значения этому не придал, ну зашёл какой-то пролетарий в подъезд, мало ли их ходит по подъездам в М…
А у касс народа было море, всем куда-то ехать было нужно, люди в очередях иногда собачились, едва до драк не доходило. Свирид конечно мог достать удостоверение и взять билеты без очереди, но он дисци…
Товарищ оперуполномоченный КРО Свирид Тыжных подобного оскорбления отродясь не слыхал. Везде и всюду, вероятно по молодости и глупости, он шёл всегда первым и считался отъявленным храбрецом, даже в с…
– Да потому, что моя мамаша трудовая крестьянка, всю жизнь не разгибалась, то в поле, то огороде, то в коровнике. – Говорил Свирид, словно упрекал. – Четыре голода пережила и семь детей на ноги поста…
Больше ничего Свириду говорить было не нужно. До кучи врагов было всего десять шагов, с такой дистанции он не промахивался. Первый враг получил своё сразу. Это был Мадьяр, который вытягивал из внутре…
И товарищ Толмачёв не понимал, что всё это значит: Начало войны или просто политическая подножка. Показательная оплеуха. Чтобы продемонстрировать полную несостоятельность семьи, к которой принадлежал…
– Ещё раз пролаете что-нибудь про Колчака или Семёнова и партизан, я вам ампутирую либо ваш язык, либо… мозг. Обещаю. Мадьяр свидетель. – Фельдшер убрал скальпель и аккуратно спрятал его в саквояж.
Это был случай с убийством глупого Пильтуса. Именно глупого, кто ж ещё мог дать себя убить какой-то человеческой самке, которая совокупляется с любым, кто ей заплатит. Его смерть была убога и не почё…
А тут на неё обрушилось всё сразу и всего много. И Москва не могла пропустить такую красавицу, её видели и в театрах, на новых постановках и ресторанах. И в определённых кругах о ней вскоре заговорил…
Свириду тут же был выделен стул, и он сел рядом с ней. И все, кто мог, уселись за стол. Все кому хватило кружек стали пить чай, но сахар, небольшой кусок, положили только товарищу Незабудке. А вот по…
– Да не при какой, – отвечал он, чуть покосившись на неё. – Так, к слову пришлось.
– Мне свалить Троцкого? – Сталин поглядел на Дзержинского с удивлением, а потом стал задумчиво набивать трубку.
Товарищ Сталин говорил эти правильные слова, но сам в них верил не до конца, и не потому, что не верил в украинский народ, а потому, что не верил украинским коммунистам. Он знал, что значительная час…
– Что? – Не понял член ЦК, всё ещё надеясь, что этот человек на каком– то этапе может быть полезен партии.
– Куйбышев значит, на новое место назначил?
«У нас есть мнение, что это вы послали „этих“ охранять убийцу. И мы очень хотим прояснить этот вопрос».
– Ну, буду в следующий раз хватать полегче, – обещал Тыжных.
– Да, раньше мы работали с Лениным и Дзержинским, но Ильича уже нет, эти ящеры убили его, и товарищ Дзержинский писал нам, что дни его тоже сочтены, он говорил, что не может и шагу ступить, Зиновьев …
Поезд кончился. Ракель Самуиловна стояла в тамбуре последнего вагона. Она знала, что эти страшные люди идут за ней, и один из них может быть и не человек. Она открыла дверь. Там за дверью, внизу, в т…
– Закройся ты там в своей таратайке, – рявкнул на него Жирный.
– А товарищ Маркс пишет, что пролетариат идёт горбатить на буржуя от нищеты, а женщины от нищеты и бесправия идут на панель. А вы, товарищ Катя, уж никак не от нищеты пошли в публичные женщины. Вы жи…
– Говорят, – передразнил его мелкий, – говорят, что в Туле комсомольцы попа в очко надули, он летал, крестился, сапогами за крест зацепился. А чё сам не посмотрел, бритая она или нет?
– Да? – У товарища Незабудки раздувались ноздри. И кофе она уже не хотела. – А в тогда чём вся беда?
– Он что, по-вашему, похож на раввина. Похож? Вы бы пошли к такому раввину? – Товарищ Незабудка почти угрожала. – Думаю вас нужно отвести к этим товарищам в синагогу.
– Господи, да как же так-то? Как я её просмотрел? Или она не прописанная тут живёт?
Шалва Семёнович сжал его руки так, что Ефрем почувствовал, как коготь товарища секретаря скребёт его плечевую кость. И при этом товарищ Аджания чуть приподнял оперативника над полом. Кровь Ефрема уже…
– Да, но мы надеемся, что он не из семьи Троцкого.
– Товарищи, надо значит надо, – сказал Жданов невесело и вздохнул, – буду работать в Ленинграде, пока партия не отзовёт. А надо будет, и умру там. Но вот в том, что я смогу местным жабреям на горло н…
– Какая прелесть! Даже не верится, прямо так и с простынями? И что, они нас приютят и позволят поспать на простынях?
– Глупо, – только и успела сказать Ракель Самуиловна, и пошла за ним. И едко спрашивала. – А вы знаете, что-нибудь про ослов?
– Да чего вы, сядьте, люди на нас смотрят. – Бубнил Свирид.
– Да, отдал бы, – согласилась красавица, – кстати, товарищ красный фронтовик, это фуражку носят на затылке, а шляпу носят чуть-чуть на глаза, – она поправила ему шляпу. – Ну как вам нравится костюм?
– Я возглавил борьбу? Я? – Удивился Иосиф Виссарионович.
– Если он видел нас и уехал, – сказал Фельдшер, садясь на бордюр, – я его найду и выпотрошу.
– Познакомилась с товарищем Пильтусом в ресторане, он пригласил меня сюда.
– А, так ты к шалаве этой? – Догадалась гражданка Коновалова. – Не знаю я, дома они или нет. А чего ты к ней?
– Смотрите лучше на дорогу, товарищ Тыжных, – смеялась Ракель Самуиловна. – И что было с этой легендарной коровой?
Сразу несколько женщин возмущённо загалдели.
– Мы все чувствуем вашу братскую поддержку. – В.Н.
– Свербит, значит? – И не собирался сдаваться самец. – А что же вы хотите, роскошная вы женщина, за решение, наболевшего у меня, полового вопроса?
Ракель Самуиловна взяла его под руку, и они пошли по лестнице на второй этаж, там был буфет. А в буфете, несмотря на ранний час уже были люди.
Она всё ещё капельку волновалась, но уже была готова к дискуссии. И на всякий случай сменила ноги, положив левую на правую.
– Вы полагаете, что это были действительно непредвиденные обстоятельства? – Э.М.
– Уже знаю, Падлой звали, она мне скоро как родная будет, просила же не сравнивать эту вашу Падлу со мной ни по каким критериям. – Заносчиво и насмешливо говорила Ракель Самуиловна, доставая последню…
– Нормально, у меня всё в голове, – настаивала красавица. – Может это и суеверия, а может, и нет. Если нет – то, и волноваться не о чем, а если да – то, и предосторожность не помешает.
– Граждане! – Завопила одна из женщин, что стояла там у зеркала. – А вы ничего не перепутали?
– Ну, вам понравилось? – Не выдержала Ракель Самуиловна.
– Бери, – милостиво даровал право на Ракель Самуиловну своему шофёру уполномоченный по закупкам. – Только не долго.
– Товари-и-и-щ, – попытался вернуть его в реальный мир, Арнольд, – вы, что варежку-то разинули, вы кто и что вам надо?
– Надо попытаться спасти девушку, за ней уже послали палачей.
– Редкая красавица. – Сказал Арнольд Буханкин.
«Если ещё раз, припрёшься сюда без приглашения, невредимым отсюда не выйдешь».
– Просто почувствовала, – повторил Свирид с усмешкой, – у нас в деревне была одна корова…
– Да ни что! Меня уже убивали, и поляки сволочи, и офицерьё, из пулемёта пол моего эскадрона положило, и казаки шашками полосовали, и шрапнель глушила, ничего, жив покуда.
Яшка, малость удивлённый, и вообще ничего не сказал. Стоял рот раскрыв.
– Эх, душа моя, – дядя погладил свою бородёнку, – да нешто её укупишь водку-то? Нету водки у меня, нету. Только самогон, а он ядрёный, городские бабы такой не пьют.
– Ибрагимка, трогай. – Распорядился уполномоченный.
– Слышь, Жирный, в Москве денег больше чем мы думали, может, соберём коллектив из приезжих шмар и начнём делать туры по Москве? Треску меньше – лавёх больше, а?
– У нэпмана «У Анри», что на малой Якиманке. Она с товарища Пильтуса три «николашки» золотом взяла, меньше брать не хотела. Жадная паскуда.
Холод воды его чуть успокоил, он стал дышать спокойнее. Товарищ Аджания закинул грязную гимнастёрку под ванну, надел чистую, выглаженную, которую хранил тут, в ящике. Оправил ремень и поглядел на себ…
– Да, – отвечал товарищ Андреев. – Все в сборе.
– Даже не прибиты, – объяснял Свирид, приподнимая доску, он уже откинул пару досок попытался заглянуть под пол.
Товарищ Толмачёв Владимир Николаевич, сидел, не шевелясь уже четыре минуты, с тех пор как положил трубку телефона. Он не моргал, и не дышал. Он просчитывал варианты развития событий. И снова ждал зво…
– Ну что ж, – сказал Сталин, ожидая неприятностей, – давайте, не тяните. Выкладывайте свои плохие новости.
А теперь семья должна была совершить ритуал возмездия. И Первожрецом ритуала был выбран Толмачёв Владимир Николаевич. Опытный и старый боец. Из Когорты Лучших.
– Ну что ж, пойдёмте, поглядим вашу ящерицу.
– Дворником пойдёте? Фронтом работ и масштабом мы вас обеспечим, горы для вас найдём, товарищ Хрущёв. Москве нужен ваш размах. Хорошие дворники нам необходимы.
– И шо же это за клиент, если по его твёрдому лицу видно, шо оно из органов? – Удивлялся товарищ Кумач.
Не дожидаясь нового выстрела Свирид начал стрелять сам. А сам он стрелял без промаха.
Заведение было очень тихим, и если кто-то решил бы наблюдать за ним, то выяснил бы, что народу в заведении работает не много, для такого немаленького здания, а вот серьёзная охрана у ворот и большое …
– Как всегда, англосаксы, – задумчиво произнёс Сталин.
– Не-е, тихо было, только говорили они и всё. Она даже не орала, все бабы орали, а эта нет. Тихая она, паскуда.
– А ну брось руку, поскуда, контра, ты что, против советской власти?
– Да никогда бы вы не смогли быть моей мамашей.
Лена кивнула. Только вот улыбнутся у неё не получилось.
Все остальные люди с перрона разбежались, и на перроне стояла только одна женщина. Оба милиционера поняли, кого брать и кинулись к ней.
– Ну, допустим, я соглашусь, но как мне свалить их всех, они же сплочённые, упорные, жестокие. – Произнёс Иосиф Виссарионович.
– Ну? И что я..? – Ракель Самуиловна в оду секунду вдруг стала бледна и холодна. – Ну, говорите, что я..? Что вы замолчали, товарищ Свирид? Боитесь сказать?
«А по Сеньке ли шапка»? – Думала красавица, увидев перед входом в ресторан двенадцати цилиндровый «Паккард» с поднятым верхом. – «Откуда у уполномоченного такая машина? Неужто закупка табака для насе…
– Роже, счёт! – Звонко крикнула Ракель Самуиловна пытаясь успокоиться. Но успокоиться красавица не могла. Сидела ноздри раздувала. – Вы поглядите на этого нахала. Хамло трактирное!
– Не дай Бог ты соврал мне, – и не думал выпускать его секретарь, – сейчас я поеду туда и если её нет…
– Здравствуйте, я Артузов, – поздоровался товарищ Артузов, входя в комнату, где были Ракель Самуиловна и товарищ Эгунд.
И тут Лена вдруг зарыдала в голос, закрылась руками, и завыла по-бабьи, с надрывом. Да так, что люди с соседних полок стали смотреть: чего там.
– Ага, ну понятно. – Произнёс он, выруливая от бордюра. – А знаете, вот была у нас в деревне одна корова однорогая…
Шофёр повернулся и оскалился, не то пытаясь улыбнуться, не то запугать женщину. Но скорость сбавил, автомобиль поехал значительно плавнее.
– Со своей стороны мы готовы оказать содействие, если в вашем случае действуют третьи силы, – Э.М.
Чапа завис, раскрыл рот, и смотрел на товарища Буханкина, хлопая глазами.
– Это убийцы, товарищ Тыжных, убийцы, убивайте их, они зарезали Арнольда!
– Чапа, – загремел из коридора Жирный, – иди сюда. Мы нашли комнату.
– Ну, давай свои… – и он замолчал, удивлённый увиденным, а потом с трудом договорил, – баранки.
– Да я не для того, мне переночевать нужно. С товарищем.
– А я уверен, – сказал Сталин, – ты сможешь, Сергей.
Это был настоящий мужчина, в светлом заграничном костюме, парусиновых туфлях, и почти белой шляпе с чёрной лентой.
– А был тут? Может он ночевал тут сегодня, может, приводил кого? – Товарищ Аджания подошёл к Яшке, и вопрос задавал ему, разговор с Васькой он счёл бесполезным. Сразу было видно – Васька тёртый калач…
– Вот тут, ни секунды не сомневаюсь, всё что угодно поддержит лишь бы Троцкому поперёк. – Произнёс Иосиф Виссарионович.
А за окном, по летней Москве ночь уже катилась к утру.
– Николаша, я умоляю тебя, – заговорил Сорокин. – Не нагнетай.
– Товарищ Тыжных, отойдите отсюда, иначе я просто буду стоять тут, и мы будем просто терять время. – Безапелляционным тоном говорила красавица.
– Как-как, да вот так. Без одёжи. Вот как. – Бубнил Свирид, с удивлением отмечая, что у неё нет волос подмышками.
– Мы здесь собрались, чтобы вроде как благословить вас. – С улыбкой произнёс Сорокин. – Благословить на большую, огромную борьбу. Феликс говорил нам, что вы будете отказываться…
– Ну а вы как зельца наелись, куда поехали потом?
– Конечно, – Арнольд полез в карман и не без гордости вытащил удостоверение, протянул его под нос Чапе.
Эфраим Маркович в упор смотрел на этого человека, а тот смотрел на него и смотрел спокойно, не мигая. Этот олух даже не понимал, что ему улыбается большая удача.
– А где вы ослов видели, или они у вас в деревне водятся, вместе с однорогими коровами?
– Свирид кралю привёл ночевать, чаем её поить будем.
Гражданка Коновалова перевернула капусту и снова отправила её под груз, и тут она услышала звонок от парадного входа. Звонок был древний и тихий, его слышно было только с кухни. Матеря про себя звони…
– Не может быть!? – Округлил глаза Буханкин. – Откуда знаешь?
– Не всех, – сухо говорил Свирид, словно оправдывался. – В коридоре только двое. Но кровища тянется дальше, по-всякому эти контры своё получили.
– Всё будет в ажуре, аккуратненько, как отпуск морфия в аптеке, – опять снял кепку Чапа. – Не волнуйтесь, друг Владимир. Найдём мы эту мурку.
– Мне нужно знать, я передам товарищу Толмачёву.
– Трескают прямо спозаранку, буржуи! – Оглядывался товарищ Тыжных, пока Ракель Самуиловна тащила его к свободному столу.
– Брешешь, – одновременно сказали МУРовцы.
Ответом на это предложение был только усталый и чуть удивлённый взгляд прекрасных серых глаз.
– Да как я смогу это сделать, тут и сам Ленин бы не справился. – Не верил товарищ Сталин в свои силы. – Может Иван Четвёртый или Пётр смогли бы, но не я, я не такой как они.
Ракель Самуиловна выглядывая из-за ширмы тихонько потянула к себе с комода свой ридикюль.
– Как? – Спросила Ракель Самуиловна улыбаясь и сладко потягиваясь.
– Корова Падла, геройски погибла, не уступая дорогу паровозу.
Она сорвалась и перешла на крик. Уже не стесняясь никого.
– Так, где эта баба? – Не отставал от Ефрема секретарь.
– Спасибо, товарищи, – первый раз за всё последнее время красавица улыбнулась. И тут же стала серьёзной. – А вы будете выяснять, сколько женщин убил этот… жабрей?
– Извините, гражданочка, – произнёс Шалва Семёнович, и добавил громко, – извините за неудобства, товарищи женщины. Мы уходим.
– Охрану у проститутки снять, – сказал Фрунзе. – Ей уже не помочь.
Не говоря ни слова, вопреки своему характеру, Чапыга помог подняться Фельдшеру, побоялся он бросить этого страшного человека, и они, поддерживая друг друга, скрылись в темноте коридора, уходя к чёрно…
– Нет, не накалякаешь. Потому что он будет читать, он каждый день читает, без выходных, с восьми часов вечера и до двенадцати ночи читает отчёты товарищей с мест. И внимательно читает. С карандашом и…
– Ну, что ж, – произнёс товарищ Артур. – Раз так, то пусть будут они, и в правду, нет смысла посвящать в дело новых людей, берёте таких рыцарей в охрану, товарищ Катя?
– А не боишься когти пообломать на этом деле? – С улыбкой спросил Толмачёв.
– Э-э, так вон, кажись, та баба та пошла.
– Да дурная она была, под быка не шла, как её не водили, не шла, хоть ты тресни, хоть привязывай её, ни одного отёла не было у неё, хозяева с ней маялись, с дурой, а как свадьбу собачью увидит, так б…
– Thanks, – коротко отвечала красавица залезая в авто.
– Отдыхали, – кивал Свирид, – неплохо отдохнули. Только снег шёл мальца, а так славно отдохнули.
Проводив её взглядом, Эфраим Маркович слизал с подноса красную жидкость, оставшуюся после свинины, и снова растёкся в кресле.
– Лошади, это анахронизм. У меня авто, – заявил уполномоченный не без гордости, и крикнул, – Ибрагимка, подавай!
– А все от того, что вы в свои силы не верите, – вставил Бердяев.
И револьвер выпал из его руки, а он сидел и улыбался, а потом повалился, всё ещё улыбаясь. Он был доволен, даже когда темнота со всех сторон подбиралась к нему. Во-первых: он всё-таки увидел как она …
– Восемь дней? То есть ехать им восемь дней?
Ещё было светло, хоть газету читай, хотя время перевалило за полночь. Дождик стал накрапывать, для Ленинграда дело обычное, он поднял воротник макинтоша.
– Мы можем показать, если чё? – Настаивал мелкий.
– Покойся с миром, товарищ и брат. Я клянусь, что не сойду с нашего пути, на котором ты отдал свою жизнь, да здравствует Мировая революция. Товарищи тебя похоронят, как положено.
– Знаю куда, туда, где нас никто не найдёт.
– При царизме меня вообще ничему не учили, а при советской власти меня учили только воевать да читать. А про дамские комнаты я и слыхом не слыхивал.
– Да, она оказалась из эсеров, крепкая бабёнка, бывшая террористка. Он привёз её на дыру, жрать собрался, а она не будь проста, изрешетила его из дамского «Браунинга».
– Совсем ни о чём? Такого быть не может. – Не верил ГенСек ЦК РКПб.
– А вот у меня, – начал дядька Андрей и стал ковыряться в своих мешках. – Картошечка очень вкусная есть, теплая ещё. Мне дочка горшок в газеты завернула, картошечка с сольцой да с маслицем топлёным, …
– Почему? – Всё ещё была насторожена она.
«Да кого вы накажете, вы сборище ничтожеств, сегодня вашим шавкам „эти“ устроили массовую бойню, все сообщество смеётся над вами».
Они шли к машине, бывший секретарь товарища Толмачёва и бывший шофёр товарища Пильтуса. Один был полужив от страха, другой был сер от ярости.
Ибрагим оглянулся на Ракель Самуиловну, оскалился, изображая радушную улыбку и затарахтев мотором, автомобиль полетел по ночной Москве.
– Ходят слухи, что следствие сталкивается с трудностями. – Э.М.
– Нет у меня тут телефонов, дура, – донеслось из-за двери. – Соскоблись с крыльца маво. Иначе выйду, мослы тебе поломаю, век помнить будешь.
– Нечего вам с женской поклажей ходить. Идите позади меня в двадцати метрах, будьте внимательны, всё, пошли на вокзал.
– Не сможет? – Переспросил Жирный и глянул на Чапу многозначительно.
– И хорошо, что вы того жабрея в расход пустили. И я горжусь, что именно меня назначили вам в охрану. Вот ток вот.
– Вот дьявол, – он вскочил, и посмотрел на часы, что висели над перроном, – мы колокол не слышали, до отправленья поезда осталось пять минут.
– Угу, угу, – внимательно слушал её товарищ Ян Карлович, – а здесь как оказались?
Но были и две главные причины, по которым Ракель Самуиловна приехала в Москву. Первая из них: неуёмный темперамент и жажда жизни, в том числе и половой, которая в Чите ну ни как у неё не налаживалась…
– Чего-чего? – Не понял половину слов Свирид.
А Шалва Семёнович стал открывать двери в кабинки одну за другой. Все двери были свободны, женщины выскакивали из них, и только одна была заперта.
– Понятно, – Сталин, наконец, раскурил трубку.
– Ясно, товарищ Толмачёв. – Кивал головой Секачёв.
– Что гражданка Незабудка была шпионка, и проститутка по совместительству и попала в поле зрения и контрразведчиков и МУРовцев одновременно. И когда сотрудники МУРа пришли сюда тут уже был убитый сот…
– В ноябре тринадцатого года в Стокгольме, ещё до каторги и ссылки.
– Погоняло есть у неё? – Продолжал разговор огромный человек. – Кто её сторожит? Кот есть?
– «Нехай»! – Передразнила шофёра красавица. – Боже мой, какая прелесть!
Стенограмма была убийственна, Шалва, своими комментариями, до мрачного цвета сгустил краски, и выпятил оскорбительную сущность предложения Склянского на максимум.
– Зачем в деревне, я ослов в Крыму видал. – Отвечал товарищ Тыжных и добавлял со знанием дела. – Серые они и мелкие, словно мерина недокормленные. И хвост у них не как у лошади, не хвост, а паскудвст…
– Мы обязательно сообщим вам, если у нас возникнут непреодолимые трудности, – В.Н.
И товарищ Аджания начал строительство своей карьеры.
– Живу я на Садовой – Спасской, в доме Аплаксиной, но сначала мне нужно в Милютинский переулок. – Сказала товарищ Незабудка. – Там в «Булочной месье Роже», утром подают отличные булки и настоящий коф…
– Мы тебя куда направили, а? – Сразу начал Владимир Николаевич.
– Нет-нет, – заверил её товарищ Пильтус, – мне вас удивить будет решительно нечем. Я вполне заурядный в половых вопросах человек.
– Так с этим ясно, а дальше что, стратегия у нас есть? – Спросил Киров. – Или так и будем реагировать, а не бороться.
– Не знаю, я в пять сюда пришёл, их уже не было.
– Товарищ Ефрем, берегите свою печень, – сказал ему Чапыга.
– Сколько? Да ещё с девятнадцатого начал, под Царицыным. Служил тогда у товарища Жлобы в Стальной дивизии. Но там повоевал немного, контузило меня. А потом мне коня доверили, – говорил он с гордостью…
– Ишь ты, да он у нас герой, – взглянул на клинок старшина милиции.
– Так вроде она, с переду надо глянуть, а с заду она, паскуда, товарища Пильтуса укокошила!
– Вы правы, новости плохие. – Андреев вздохнул. – Сегодня ночью убит один из ящеров. Из какой семьи, пока не известно. Труп у нас, звонил наш товарищ из КРО, Дзержинский, он уже в курсе.
– И куда ж мне его деть, револьвер слишком большой для ридикюля. – Недоумевала Ракель Самуиловна, – раньше у меня не было такого большого оружия, я знала, куда его спрятать.
– Верно, товарищ Тыжных, которых мы любим и ценим, они наши матери, боевые подруги и товарищи, и каждую из них мы должны беречь и уважать. Даже если они и оступились. Или встали на неправильный путь.
– Знаете, товарищ Тыжных, однажды я ехала из Мюнхена в Дрезден.
Товарищ Тыжных перестал жевать от таких непонятных слов.
По коридорам уже пошли люди на работу и здоровались с товарищем Сталиным.
– Да, – сказала Ракель Самуиловна, оглядывая эту старорежимную нищету, – это вам далеко не «Метрополь», во время колчаковского наступления. У меня в землянке было уютнее.
– Товарищ Незабудка, – официальным тоном сказал Свирид, – а где оружие, которое я дал вам?
– Так точно, – согласился Секачёв, и протянул Владимиру Николаевичу бумаги, – вот документы погибших.
– Ну, что они вам сказал, Иосиф Виссарионович?
Но своего он добился. Женщина уже не плакала.
Шалва икал способ. Он искал способ и поначалу не находил. Ему нужен был случай, шанс, чтобы отличиться, чтобы показать себя. Даже не шанс, а намёк на шанс. Тень шанса. И тогда уж он его не упустит, о…
– Ступайте, вас ждёт автомобиль. Вы должны успеть.
– Анадысь лярва одна у тебя столовалась, Ракель Самуиловна кличут, знаешь такую шкуру? – Громыхал великан.
Там бы она и прожила всю свою послереволюционную жизнь с мужем – ответственным работником, да с двумя сыновьями. И в хорошей должности депутата ГубСовета. Но нет, не смогла она, просто жить, как живу…
– Такой, дорогой вы наш человек, именно такой, – заговорил Вернадский убедительно, – был бы жив Ленин, вы бы спокойно занимали свой пост и в ус не дули бы, но Ленина нет. Нет его. И остались только в…
– А что за перемены, не сказал? – Заинтересовался Эфраим Маркович.
– Николаша прав, ни в коем случае. – Согласился с ним Сорокин. – Вы должны остаться на своём посту, и начать борьбу, зря мы, что ли золотую семью Романовых с трона скидывали. Скидывали злотых, чтобы …
Следующая пуля ударила в стену напротив двери.
Боролся, боролся, пока не увидел, как в десяти шагах перед ним не остановилось авто у подъезда, и оттуда стали выходить люди. Одного короткого взгляда Свириду было достаточно, чтобы он понял, это сов…
Что-то неприятное, даже мерзкое, страшное. Товарищ Буханкин, англоман и оперуполномоченный, сначала даже не мог разобрать, что его коллега держит в руке, он морщился, пытаясь понять что это, но не мо…
Эту мысль он отбросил, и начал читать фамилии жильцов, что были у каждой квартиры, но уже более внимательно.
– Тогда ты ничего Сталину писать не будешь.
– Да беги ты, корова ты однорогая, – орал на весь вокзал Свирид, и с каждым словом изо рта его вырывались красные капли, – прыгай в вагон. Уезжай. Да что ж за дура, не стой тут.
– А я чё? – Не отставал от него Чапыга, выплёвывая кровь.
Так меня в молодости звали, и товарищ Арнольд меня так звал.
– Боже сохрани, боже сохрани. А сколько у вас есть денег, на хороший костюм? – Поинтересовался портной.
Шалва Семёнович торопился, он пожалел, что сразу не взял с собой татарина Ибрагима, пришлось за ним ехать к себе. Впрочем, там он взял с собой ещё пару милиционеров, работа предстояла непростая. И уж…
– Да искать нет нужды, у меня в кармане они. – Отвечал товарищ Тыжных, доставая предмет дамского гардероба из правого кармана брюк.
– Он ждёт уже семь часов, – повторила Татьяна, глядя на него зелёными глазами. – Сказать, чтобы ещё ждал?
Толмачёв тоже встал, он знал, насколько влиятелен этот товарищ, это был знак уважения. Пусть даже пришедший и был врагом.
– Да ничего, – отвечала Лена и сняла шляпку свою, – ничего.
– Поезд подают, пошли на перрон, там будешь смотреть.
– Это вы чего, чего вы? – Говорил он сквозь зубы. – Зачем вы это?
– Товарищ, Катя, может, пойдём отсюда, – робко предложил он.
– Молодец, так значит, отвечай атлет: кого приводил сюда Тыжных?
– Очень хочу, – ответила она и поцеловала его в губы.
– Теперча! Забудьте эти слова. Теперь мы на нелегале, и вам придётся расстаться с ролью красного фронтовика и играть роль нэпмана.
– Товарищ Кумач, дайте нам английский костюм недорого, и мы уйдём, есть у вас английский костюм? А ещё рубашка, шляпа и ботинки, и галстук и всё что ещё нужно молодому красивому мужчине, чтобы его за…
– Товарищ Катя, вы не очень-то надейтесь, люди здесь простые, из пролетариев, зельцев по Германиям не ели. Так что…
– Вы такой романтик Свирид, – сказала она и поправила ему галстук, а затем что-то стала стирать с его щеки, хотя там ни чего и не было. – Ну, а пока я жива, с вами Свирид обязательно, что-то случится.
– Это к нему, Миша, потому что меня, скорее всего, убьют вперёд тебя. Иосиф или Сергей пусть обещают её спасти.
И тут, когда сонный оркестр в последний раз заиграл модную песенку, и когда разочарованная сегодняшней охотой Ракель Самуиловна тушила окурок в пепельнице, и уже готова была требовать счёт, в дверях,…
– Точно-точно, – оживился Бердяев, – верно вас Володя охарактеризовал, в самую точку. Вы пресс. Так и давите их гадов. Методично и последовательно. И готовьтесь к большой войне, вы должны победить ин…
– Я сейчас поищу, – обещал прохожий, собираясь уходить. – Держитесь.
– Они убили его, Свирид, – опять произнесла товарищ Незабудка и зарыдала.
И их диалог мог и не выйти за пределы кабинета Владимира Николаевича, не гори желанием его секретарь остаться в Москве.
– Надеюсь, следствие уже ведется, и убийца будет наказа? – Э.М.
«Дебил или провокатор, если дебил то почему не в стационаре, а если провокатор, то чей будет? Троцкого? Нет, тот визгливый истерик, партийный барин, любитель шёлковых подштанников, золотых безделушек…
– Соедините меня с Григорием Евсеевичем. Это секретарь Толмачёва Аджания. Это срочно. Это важно. А нельзя ли его разбудить? Я знаю, что сейчас два часа ночи. Но это важно, я звоню по поводу убийства …
– Прошу вас, товарищи медицинские работники, карета подана. Свидетеля Ибрагима брать не будем, сажать некуда, мы с Жирным пациентку сами опознаем. Прошу садиться.
– Свяжись с нашим человекам из отдела кадров в ОГПУ и выясни у него, кто был в рабочей группе с Арнольдом Буханкиным, или кто с ним дежурил сегодня ночью. И побыстрее.
– Да, понял я, товарищ Артузов, у нас женщины.
Столовую, одну хорошую, он знал. И была она неподалёку. Там в суете, среди питающегося пролетариата они выбрали стол в углу, такой, от которого был виден вход. И пока товарищ Тыжных стоял у раздачи, …
– Прекратите это, товарищ Кумач, – сказал Ракель Самуиловна и поморщилась.
Это было похоже на правду, и секретарь отпустил его. Оперативник сполз по стене, все его руки ниже локтей были залиты кровью. Он поднял их к глазам и сидел, подвывал.
День уже клонился к вечеру, когда Татьяна принесла ему обед. Два полукилограммовых куска свиной шеи. Они лежали совсем свежие, тёплые на подносе, нарытые салфеткой. Он узнал запах свинины. Простой, н…
Они вышли из столовой, когда на горячие улицы Москвы уже опустились сумерки. И когда они сели в машину, в здании почты, напротив, за стеклянной витриной, гражданин с жёлтым лицом раздражённо бросил т…
Сам он из сотрудников ОГПУ, есть сведения, что гражданин Тыжных, долгое время умело притворялся партийцем и фронтовиком. Но давно был завербован бывшей ЭСерокй, а ныне польской шпионкой гражданкой Не…
– Я всегда помочь хочу, товарищ начальник, – заверил Ибрагим и все пошли на свои посты.
– Я даже не начинал ещё, – отвечал Кумач, пожимая плечами.
– О! «Зефиры Кавказа»! – Сказал тот и опять заговорил с Яшкой. – А кто из рабфаковцев курит такие нэпманские папиросы, уж не ты ли?
А у Владимира Николаевича была и вторая ошибка – позорная. Позорная!
А из огромного рта ответственного работника Мосгосторга потекла тонкой струйкой чёрно-маслянистая жидкость. Потекла, потекла да не вытекла, вернее, вытекла лишь на ладонь и вдруг утекла обратно ему в…
– Мы хотим, дорогой вы наш товарищ, – заговорил Вернадский, – чтобы вы возглавили борьбу против рептилий. Вот и всё.
Свирид окаменел от смущения, сидел и наливался краской, да такой густой, что веснушек не стало видно. А ребята за столом сначала замерли, а потом стали шушукаться и посмеиваться.
– Ситуация изменилась кардинально. – Поддержал Бердяева Сорокин. – Не пошла революция в Европе. И не пойдёт.
– Нет, ну конечно мечтают, о вишнёвом садике, возле хатынки, о поросе, да чтобы пан был добрый, чтобы есть давал вволю, в общем, никакой пролетарской сознательности. Тёмный народ, одно слово – селяне.
Тыжных, этот мальчишка рассказывал ей это так, как будто он не на войне был, а катался по лучшим курортам Европы. Он улыбался, вспоминая Крым так, словно это лучшее воспоминание в его жизни. Ракель С…
В семье ему, кажется, не поверили, не такая уж и старая была его жена, но проверять не стали. Зачем? Она была одинокой, общественной. Родственников: отца и братьев в семье не имела. Так что всем было…
«Катись ты к дьяволу со своей помощью, справимся без вас».
– Они сказали, что они из МУРа, – произнесла Ракель Самуиловна.
– Ага, он. – Кивал Свирид, беспощадно уминая свою незатейливую еду.
– Да хрен его разберёшь, ни хрена не видать, лампу бы, – но ждать от коллеги лампы он не стал, запустил руку подпол, и тут же вытащил оттуда что-то.
– Это легче сказать, чем сделать. – Отвечал Иосиф Виссарионович. – Каждый раз, за каждую кандидатуру приходится биться.
– Товарищи, – Вилько готов был смеяться, – товарищи, ну как я мог поглядеть у неё что-нибудь, когда она за приём брала больше чем мой проктолог, в три раза. Она с клиента просила три червонца!
– Бабу, бабу, взять, татарин покажи им бабу, пусть её берут.
Шалва волновался, его ноздри раздувались, гормоны струями вливались в кровь, заставляя оба сердца работать на пределе. Он был в двух шагах от вожделенной удачи. Всего в двух шагах. Первый шаг – получ…
– Никого значит? – Шалва Семёнович сделал знак и один из милиционеров прошёл в комнату и стал деловито, со знанием дела её осматривать.
Ракель Самуиловна сидела в машине глядя себе на колени. Шляпка с вуалью закрывала почти половину её прекрасного лица. А товарищ Тыжных сидел за рулём нахмурившись, и сдвинув фуражку на затылок. Моско…
Все, кроме Сталина, засмеялись не весёлым смехом.
Товарищ Аджания махнул рукой, и пошёл к двери, что означало: Чёрт с ними, пусть живут.
А как только он эту идею облает, её сразу Зиновьев поддержит.
– Угомонитесь, Зяма, мы все из органов, только из разных, моему другу нужен английский костюм. – Она обратилась к Свириду. – Товарищ Кумач делает английские костюмы, такие, что даже англичанин за три…
– Чего? – Не обращал внимания великан на Чапу, как шел, так и шёл.
– Ответственным в Семипалатинском ГубКоме.
Она уже давно была ему не очень приятна. Он совокуплялся с ней только от того, что другие самки к нему бы не пошли. Слишком незначителен был ещё товарищ Аджания.
Он достал из внутреннего кармана кожанки «наган», машинально крутанул барабан, проверил патроны, и спрятал его в левый карман галифе. Вышел из машины и пошёл за неприятными на вид товарищами.
– Что хотел? – Отвечал Шалва Семёнович не глядя на него.
– Ну, – наконец не выдержал Владимир Николаевич, вставая из-за стола. – Где Эгунд?
– И вам придётся, – согласился с ним Николай Александрович Бердяев. – Ну, коли вы не хотите, ползать перед ними на карачках.
– Ну да. С ней. – Он не отрывал от неё глаз.
– Хм, – удивился Владимир Николаевич, – быстро они…
– Завтра, если не будете нужны, мы уедем. Я поеду с вами до дома. Товарищ Эгунд приказал звонить с утра. А сейчас, приказал вас покормить. У меня из еды только хлеб, чеснок и чай с сахаром. Так что н…
– Хватит, Чапыга, – сказал вдруг огромный человек таким низким голосом, что как показалось ресторатору, даже ложечка в пустом стакане из-под чая звякнула.
– Ну, так что будем делать, товарищи? – Спросил Дзержинский.
– Ишь вы какая, – смеялся уполномоченный, – вас бы к нам в комитет по ценообразованию. Уж вы бы дали чертям шороху. А вдруг у человека нет денег? Или не хватает, неужто не пожалеете несчастного?
Он демонстративно не стал подниматься со стула. И даже не поглядел в глаза Толмачёва. Отношения между ними были уже закончены. Толмачёв тоже дал понять, что теперь он в курсе ситуации. Он длительным,…
Товарищ Тыжных безмолвно отодвинул гражданку Коновалову от прохода и пошёл в квартиру, вытаскивая на ходу наган из галифе.
А вот первая пуля Тыжных сразу попала в цель, она ударила Мадьяра в грудь, а вторая в голову, в лоб, да так, что кепка подлетела под потолок. А сам Мадьяр рухнул и сполз по стене замертво. Третью пул…
Эфраим Маркович смотрел на своего секретаря и наслаждался. Ему очень нравилась запах этой самки, в хорошем смысле этого слова. Он сидел и принюхивался, едва сдерживался, чтобы язык не высовывать. В е…
А Ракель Самуиловна скинула туфли, сняла платье, стала снимать чулки потом дорогущий французский пояс для чулок. Пояс был произведением искусства, нечто среднее меду кружевами и плотными резинками, ч…
– О господи, вы полегче так со мной, мой славный рыцарь, или меня разорвёт от вашей романтичности напополам, или я опять тут раскорячусь лицом к стене, и буду рыдать от бабьего счастья пока вы меня б…
Ящер так и лежал в комнате, света было мало, и Ян Карлович присел на корточки рядом с ним и стал рассматривать удивительную тварь. А Свирид Тыжных стал осматривать стены, кровать, и коридор, и другую…
Тут на пол упал и ридикюль товарища Незабудки, лёгкий, почти пустой. Он был пуст, потому что в руках Ракель Самуиловны был револьвер. Она держала его обеими руками и поэтому не придерживала края расп…
– Ну, так наш полк был придан седьмой пехотной дивизии, мы как Сиваш форсировали, так дивизия завязла в боях, там офицерьё сплошное стояло, а мы их по берегу обошли и пошли сразу на Симферополь, почт…
– От честного жиганства, большевистскому панству, пламенный, революционный привет!
В тихом Московском месте, на улице Мясницкой, где редко бывают суетливые горожане, кроме тех, кто живёт в этих местах, есть дом-усадьба Барышникова, но усадьбой он был раньше. Теперь там не буржуй ка…
– Точно, точно он так её и звал. – Ибрагим даже вскочил от радости, и милиционер, тот, что стоял у двери, подошёл и положил ему тяжёлую руку на плечо, шофёр послушно сел на место. – Точно так и звал …
– И где это, в Швейцарии? Я, кстати, знаю там один неплохой отель в горах рядом Цюрихом.
– Я даже не знаю, есть ли всё это у меня? – Сомневался пролетарский портной.
– Двадцать второй уже? – Переспросила она.
– Вы к ней лет семь привыкали, с тех пор как гражданская началась, пора уж и новую завести.
– Это не обсуждается. Новую одежду и мне и вам. Нас ищут, и не для того чтобы судить, а для того чтобы убить, и мы не должны облегчать им поиски. И не спорьте со мной, я познавала азы конспирации, ко…
– Да почём же мне знать, сколько этой тряпкой крови отмыто, много ли мало ли. Вот ты у дамочки лучше спроси, её раздевали, или так жрать хотели, с одёжей вместе?
– Думаем, что тут этот, жабрей… баб тут душегубил. Вон сколько их тут набил. – Он обвёл рукой кучи. – Даже и сосчитать не можем их.
– Правильно. Молодец. – Говорил товарищ за столом и даже растянул губы, изображая улыбку, но от этого изображения у товарища Ибрагима затряслась коленка. Левая.
Это выглядело так, как будто мальчик гимназист пытается флиртовать с видавшей виды дамой, это было так трогательно, но и смешно одновременно, красавица засмеялась.
– Я вообще не курю, я в атлетическую секцию при институте хожу. – Лепетал Яшка.
Секретарь Толмачёва, отскочил от двери, когда тот выходил. Он слышал весь разговор и записал его.
– Мне сейчас уже ехать пора, еду в московский горком, ваше дело не подождёт? – Спрашивал Сталин с надеждой.
– В соседней комнате, с товарищем Эгундом. – Доложил Арнольд.
И тут Чапу отодвинул Жирный. Великан загородил весь проём двери, и теперь Буханкину приходилось смотреть снизу вверх. Но Арнольд был не из пугливых, и товарищ Жирный всем своим гигантским нутром почу…
– Ну, что вылупилась, никак боишься меня?
– Вернадский, – представился третий и тоже протянул руку.
– Я пошёл воду в таз налить, и бритва, мала-мала точить. Пока верёвку найди, пока ножни найди, иду в комнату, а он всё. Дохлый. Валяется на полу, язык выпал, тоже на полу рядом валяется, а шалава сто…
Ракель Самуиловна с трудом, почти с болью, раскрыла глаза и вздрогнула: прямо над ней нависал товарищ Тыжных. Смотрел на неё своими странными зелёными глазами. Серьёзный как всегда. Оказывается у нег…
– Кушайте не бойтесь, это мясо, немецкий рецепт, тут поваром работает пленный германец, ещё с империалистической. Это роскошно вкусная вещь, называется зельц.
Он поднял оружие, целиться не было сил, в глазах всё поплыло, мир уходил от него и до убегающих милиционеров всё больше метров. Но он, почему-то, не сомневался, что попадёт.
– Товарищи, да вы смеётесь? Мне нейтрализовать жабреев? – Удивился Жданов.
Шалва Семёнович толкнул Ибрагима так, что тот влетел в машину. Испуганно замер на диване рядом с шофёром. Ибрагим понял, что ничего ещё не закончилось, он с ужасом думал, что ему с секретарём товарищ…
– А что ж тут такого, я ж спала. Все спят без одежды. Или вы спите всегда в своём галифе?
– И что ты собираешься ему написать? – Наконец спросил большой партийный руководитель у пришедшего.
Все смотрели на неё как на укротительницу львов, которая так бесстрашно может заставлять этих опасных зверей выделывать коленца на арене, нисколько их не боясь. И товарищ Тыжных даже не зарычал на не…
– Сжигали, наверное, или продавали, что и куда в этой халупе спрятать можно, тут же пусто во всё доме. – Недоумевал Буханкин, он работал в органах ещё совсем недавно.
– Ну что ж, тогда буду говорить с вами не как с прекрасной женщиной, а как с товарищем по партии.
– Да я не доктор конечно, но наш фельдшер полковой так и говорил: «Товарищи, пока с утра не порубаете, махра, махорка, – враг, не хуже Врагеля».
– Если бы вы не убили того жабрея, он съел бы другую женщину, а может и не одну ещё, я там, между прочим, кучу волос женских в подполе нашёл, а мы в Советском государстве, как говорит товарищ Артузов…
Он задумался о другом: кто был Сталин на сегодняшний день? Да никто. Человечишка даже Ленину не чета, партийный функционер, хотя и очень работоспособный. Возможно, дальновидный и умный, умеющий молча…
– Не знаю, просто почувствовала, что это мне нужно. – Сказал Ракель Самуиловна, принимаясь за еду, которая после водочки уже не казалась ей столь несъедобной.
– Товарищи, да что вам нужно то? – Пищали из-за двери. Девичьим голосом.
– Чего? – Ерепенился Свирид и ухмылялся. – Кого боюсь, вас что ли? Или может нэпманов ваших?
– Ну, так в Марийский ОбКом, ответственным. – Мямлил Ежов.
– Беру, но про патроны не забудьте. – Сказала товарищ Незабудка.
– Она в общаге РабФака, на Спиридоновке. С мужиком каким-то.
В общем, через некоторое время математик полностью сдался на милость красавицы и помог юной Ракель покрыть седины отца несмываемым позором, сбежав с ней в неизвестном направлении, а там уже познакоми…
– Угу, угу, – задумчиво говорил Ян Карлович. И продолжил, – а как он вас сюда уговорил ехать, в такое-то место, чем заманил?
– Ну, во-первых, у него был автомобиль, а вокруг было темно, – Ракель Самуиловна замолчал, но потом решила не врать, ведь всё равно узнают и сказала, – и потом он предложил мне три червонца.
– Разбудили вас пичуги эти, товарищ Катя? – Ласково и как-то по-утреннему, по-домашнему спросил он.
– Со мной пойдёте, в машине не останетесь.
«Мы бы с удовольствием продолжали смеяться бы над вами, жалкие клоуны, если бы речь не шла о смерти нашего собрата убитого „этими“».
– Товарищ Сталин, я по поводу должности, сейчас я на Украине живу, партсекретарь техникума в Юзовке. А хотелось бы большой работы, размаха, и чтобы здесь была, в Москве. Я тут в Москве себя так прекр…
А Андрей Кондратович перепугался, привставал, сел на место, покраснел и потряс своей пегой бородёнкой, не зная, что и делать, уже думал за проводником бежать, да Лена вдруг умолкла. Сидела тихая, ста…
– Товарищи, телефона у меня нет, никак не могу пробить, ни за какие деньги вперёд очереди не дают, ближайший телефон в аптеке, у нэпмана Шварца. Как выйдете, так направо через два дома она и будет.
– Что замолчали, товарищ Тыжных, – едко спросила она, – расскажите даме о своих победах в Перовой конной!
– Жабрей, – повторил товарищ Жданов и засмеялся.
Она повернулась резко и увидела Свирида. Этот самый красивый на земле мальчик, стоял в своём роскошном костюме нараспашку, в шикарных чёрных ботинках и уже без шляпы. В его руке был револьвер он улыб…
– А зачем вы их взяли? – Удивилась она, забирая их у него.
– Товарищи, товарищи, да вы что? Меня в Ленинград? – Сергей Миронович, был удивлён. – Да нет у меня опыта, Коба прав, и авторитета нет такого, чтобы там работать. Они же сожрут меня в течение года.
– Извините, товарищи, я вас просто не знаю, мы с товарищами из МУРа сотрудничаем, с бригадой товарища Косых.
– Да я думаю, зря это всё было. – Вдруг сказал Свирид, нахмуриваясь по– своему обыкновение.
Все москвичи читали последние речи товарища Троцкого и отзывы на них товарища Зиновьева, и приговаривали со знанием дела: А что, задал он ему перца. И поделом. Он полемист хоть куда. С ним не забалуе…
– Ах, эти, ну что ж, ребята колоритные, и суждения у них свежие.
– Значит в тёмную играют, раз цену сразу не говорят, обувать будут. – Резонно предположил Тыжных. – Ну да ничего, поторгуемся. Лишку не дадим.
– Для вас всё просто, нужно одну шкуру ошкурить, – объяснил задание Чапыга.
Про кокаин товарищ Ракель Самуиловна ничего говорить не стала. Зачем?
– Он был такой славный мальчик, английский язык знал. И трубка у него была, это так поэтично…
– Арнольд Буханкин, Буханкин Арнольд. Да.
– Я сплю как положено, и никому свои кальсоны не показываю, как вы сейчас.
А Ракель Самуиловна начала стрелять, выпуская одну пулю за другой в МУРовцев.
От такой решительности у товарища Незабудки прошла волна от горла и до низа живота, она даже чуть порозовела, что для такой опытной женщины, видавшей виды, было удивительно.
– А как Колчак пришёл, а потом и белочехи, так я с мужем и мужиками в тайгу ушла, там и приучилась.
– С оперуполномоченным Тыжных? – Товарищ Аджания прочёл дело Тыжных. Как только стало ясно, кто охранял Незабудку, Толмачёв потребовал копии их личных дел. И из них секретарь знал, что Тыжных учится …
– Ах, почитываете? И что же пишет обо мне товарищ Маркс?
– Товарищи, сразу отдадим вам её, но на сегодня у нас запланированы следственные действия, а к вечеру она уже будет свободна. И забирайте её, – говорил Арнольд.
В автомобиле царило гнетущее напряжение. Или нет, не гнетущее, а реальное, почти электрическое. Арнольд Буханкин сидя на переднем кресле, рядом с шофёром, с каждой секундой ожидал молнии, которая дол…
– А затем Свирид, что вы меня хотите, я это хорошо почувствовала, когда вас обнимала, – она, наконец, отстегнула чулки, выложила револьвер из пояса, положила его на баул.
– Надоел, – она кивнула и сделала вид, что улыбается.
– Бейся дорогой, бейся, а ещё, Коба, нам ещё очень нужен Ленинград, помимо Украины. – Сказал Фрунзе.
Товарищи вышли из подъезда, быстрым шагом подошли к авто, и Свирид усадил в него товарища Незабудку. Он всё делал быстро и чётко, захлопнул дверцу, закинул вещи, завёл мотор, и они укатили.
На этом карьера Толмачёва была закончена. А карьеру Шалвы Семёновича Аджания нужно было строить немедленно, пока была возможность.
Он тут же вошёл в кабинет. Мелкий, плюгавый, этакий Чапа-уркаган, только с другим знаком. Со знаком партийной номенклатуры. Но именно такой исполнительный и подлый тип и нужен был семье товарища Толм…
Не выдержала товарищ Незабудка бесконечной тайги вокруг и суровых таёжников – партизан. Поцеловала она детей на прощание и мужа, ответственного заготовителя кедровых орехов и меха, и села в поезд. Кр…
Тут она опять встала и, обойдя стол, подошла к молодому своему телохранителю, взяла его лицо в ладони, и на глазах у посетителей буфета нежно поцеловала его в губы.
– Чепуха. Валька она боевой товарищ по учёбе. В учебном деле ей цены нет.
– Того, что снизу, бобра, – разъяснил Чапа. – Мохнатого, но говорят, что он у неё совсем не мохнатый, говорят, что он у неё лысый как монгол.
Ну, а деньги, деньги дело наживное. Это гражданин Вилько знал наверняка.
Самовзводный «наган» в руке мастера не шутка. А конопатый стрелять умел. Пуля ударила брюнета в лапу, в которой он держал «беррету». Прошла насквозь всю её и вышла из локтя, раздробив по дороге все к…
– Мы обязательно проясним это дело и обсудим его с товарищами, чтобы не осталось никаких скрытых сил, которые нам противостоят. – В.Н.
– Вы не поверите, Иосиф Виссарионович, его проститутка убила.
– Зря вы барствуете, товарищ Незабудка, – сказал Тыжных, хищно поглядывая на серый советский пролетарский зельц, который был вообще не похож на правильный буржуйский зельц. – Кушайте, он очень полезн…
Он уже потянул к ней здоровую лапу, собираясь поднять её, но тут его лапу перехватила крепкая рука.
– Почему вы так долго, я боялась, я думала, что вы уже бросили меня.
– Да подумал, что такие они белые, чистые, и валяются на земле, вот и положил их в карман, что б вам потом в запачканных не ходить.
– Удостоверения у них хорошо сделанные, но у МУРовцев такого быть не может. Бандиты это. Собирайтесь, берите только документы и деньги, больше ничего. И быстро, они вернутся или пришлют новых бандито…
– А я не река и не огонь, – сурово сказал Иосиф Виссарионович.
– А есть ли у вас, товарищ, денежные знаки имеющие хождение на территории Советского Союза или знаки каких-нибудь империалистических стран? – уточнила Ракель Самуиловна.
– Да и шофёр его тоже. – Отвечал старший милиционер медленно и, борясь с собой, чтобы не выскочить из кабинета. – Мы им… а они первые за оружие взялись.
Глаза товарища Незабудки округлились: Это что, интересно, они собирались с неё сбривать, у неё и так, кроме как роскошных волос на голове, других волос не было. Какая ещё дыня нужна товарищу, уполном…
– Не нужно стоять под дверью дамских комнат, когда там дамы. Вас этому не учили?
– Неужели? – Удивлялся Сталин. – Но как же так получалось?
Шалва Семёнович с удовольствием выпустил бы когти на левой лапе и содрал кожу с морды глупого шофёра. Но шофёр ни в чём не был виноват. Он-то как раз своё дело сделал – узнал бабу. Весь остальной ужа…
– И что будем делать? – Спросила Ракель Самуиловна, наконец запахивая халат.
Секретарь взгляда не отвёл, просто ничего не ответил. Он понял, что теперь они уже никогда не будут союзниками, и ещё он понял, что если будет нужно, то Толмачёв его убьёт. И никто его не осудит за э…
– Товарищ Андреев, – Иосиф Виссарионович протянул молодому красавцу руку, – вы ко мне?
– Вы глупый, глупый мальчик. – Тихо сказала Ракель Самуиловна. – Просто глупый мальчик.
Всё, то чего боялся товарищ Аджания – случилось. Как не заставлял он шофёра гнать «Понтиак» по утренней и пустой Москве, как не торопился сам, чуть не бегом влетая в общежитие РабФака, всё-таки он не…
Тут до Ефрема и дошло: Этот уродец, этот товарищ «поди-принеси, подай чай, иди дурак» решил продвинуться по служебной лестнице, и сделать он это собирался за счёт него. За счёт Ефрема, который не «жр…
– Не знаю, но думаю… – медленно говорил, товарищ Секачёв обдумывая каждое слово, – думаю…
– Ну, допустим, не захочу, так что ж мне делать? – Спросил Иосиф Виссарионович.
– Здравствуйте, товарищи. – Поздоровался незнакомец.
– Так и будете чирикать или скажете куда ехать?
– А теперь расскажите мне всё как было, со всеми подробностями, даже с теми о которых дамы, как правило, умалчивают.
Когда дверь за Владимиром Николаевичем закрылась, Шалва Семёнович поднял трубку. Теперь дороги назад не было, теперь ему во что бы то ни стало, нужно было услышать голос Зиновьева.
– Ты – ничего. За тебя будут писать другие. Толковые люди. Будут хорошо писать, с аналитикой, с прогнозами и вариантами развития ситуации, с точными характеристиками на партийцев, и анализом их работ…
– В нашей картотеке есть такой деятель Эгунд, он из КРО. Возьмёте его и привезёте сюда. Только не вздумайте брать его на работе, ждите у квартиры. Ясно?
– Прекрасно, – сказала она, садясь на кровати и вовсе не заботясь о том, что одеяло осталось в стороне, и одна лямка нижней рубашки упала на плечо. – В «Метрополе» отличный круглосуточный буфет, а мн…
– Найдите мне патроны для моего «Браунинга», в Чите их было не сыскать. – Твёрдо сказала Ракель Самуиловна.
Ежов вышел, а Владимир Николаевич стал ждать соединения с Ягодой, но дождался другого, того, чего вообще не ожидал. И чему был совсем не рад. Но видно день был такой сегодня.
– Во-первых: я и знать не знала, что мы едем к вам. Поэтому и не придала значения тому, что там, у Арнольда остались документы. Во– вторых, вы для меня и есть малявка. А в третьих: не задавайтесь. У …
Но увидев серьёзные физиономии вошедших, он понял, что хороших новостей ему придётся ещё подождать.
– Миша, я, конечно, обещаю сделать все, что в моих силах, но почему ты считаешь, что тебя уберут? – Спросил Иосиф Виссарионович. – Есть основания?
– Вроде-вроде… – загундосил мелкий задумчиво. – Вроде, Володи, который вроде был Кондрата брат, который вроде был на кобыле женат, у которой, вроде, ревнивый конь был, который вроде как Кондрата убил…
«До Симферополя три с половиной дня пути, даже до Тифлиса три, значит поедут на восток, конечно на восток, она к себе в Читу собралась. Что ж надо будет сообщить нашим товарищам в Чите, чтобы ждали е…
Об этом узнали все. Боже мой, какой это был позор. Все опять говорили скорбь Самуилу, а за глаза спрашивали друг у друга удивлённо: Откуда! Вот откуда у девочки такие бешеные деньги? Чем таким интере…
– У себя? – Спросил Ефрем у секретаря, без особой почтительности.
– Спасибо, спасибо, – начал кланяться Хрущёв. – Бумагу, значит, у секретаря…
Жирный глянул вниз и сразу узнал в упиравшемся в него предмете револьвер системы «наган».
А потом она отстранилась от него, отошла на шаг, задрала подол и стала расстёгивать застёжки чулок.
– Половых наслаждений? – Ракель Самуиловна говорила это тихо, но только потому, что все силы её уходили на то, чтобы сдержаться и не вцепится ногтями в его наглую, конопатую морду. И самым обидным бы…
– По запаху, – отвечал ему другой голос, сильный, опасный, – я эту падлу по запаху найду.
– Я… я… я… да. – Мямлил редактор кивая головой.
– Очень хотелось бы, чтобы она осталась жива.
– Из эсеров она, и Савинкова знает. – Бурчал Тыжных. – Раньше была, сейчас, вроде, член ВКПб. Да и то проверить нужно, не похожа она на нашу, больше на нэпманшу смахивает.
Эфраим Маркович выдержал паузу, поправляя пенсне и после этого начал разговор без глупых приветствий.
– Да откуда мне знать, кто он. Рыжий он, крепкий, в кожанке и фуражке ходит, авто водит, – сквозь зубы и превозмогая боль говорил Ефрем, – отпустите, вы ж мне руки уже порвали все.
– Там, – ресторатор для верности указал пальцем вниз. – Всё сбрито. Как у жён монгольских воинов.
– Свириид… – Нравоучительно прервала она его, заглядывая ему в лицо. – Успокоились, и приготовились играть роль нэпмана. Считайте что это приказ. Иначе нам не выжить.
До самой газолиновой станции они доехали молча.
– Товарищ Толмачёв велел с одной лярвы кожу снять, и чтоб с живой, чтоб не померла, сможете? И чтоб кожа одним куском была, чтобы одним куском ему её доставить. Сумеете?
А секретарь не вскочил как обычно, а сидел и смотрел на него.
– Как говоришь, звали того, что целился тебе в спину? – Спросил Сталин.
– Да хватит вам, товарищ Незабудка, делайте свои дела, я от вас теперь ни на шаг не отойду. Вот не было меня с вами – и вон Арнольд мёртвый лежит.
– А мне нужна победа мировой революции. На помывку вам две минуты.
– Товарищ Сталин, это ж Украина, – Хрущёв всем своим видом пытался показать всю безнадёжность ситуации. – Там разве есть размах, там же украинцы живут.
– Дурень ты, сам бы ты лучше погиб, – бухтел он. – Сидит, смешит всех, балагур церковный.
После этого ритуала карьера Владимира Николаевича и в семье и молодом Советском государстве резко пошла бы в гору. Да, пошла-бы, пошла.
– Да и не та фигура, этот Пильтус, нечета он Урицкому. И Яшке Людоеду он нечета, хотя Яшка Свердлов был большой фигурой. – Размышлял вслух Фрунзе. – Но даже за него не стали массовый террор устраиват…
Был он молод, высок, широк грудью, крепок ногами. Стоял с видом Наполеона перед сражением: руки в боки. И сдвинув на затылок шляпу, осматривал местность. И был, видимо, удовлетворён увиденным, так ка…
Буханкин и Тыжных узнали его сразу, вскочили, вытянулись. А пришедший подошёл к ним и каждому пожал руку.
А Свирид, что-то устал за сегодня, так устал, что его немного пошатывало, захотелось присесть, он стал опускаться на перрон потихоньку, а сам галдел на Ракель Самуиловну и шептал;
– Что ж мне тут теперь, половину денежного довольствия оставить, вон тому, – товарищ Тыжных кивнул на напомаженного месье Роже, – у которого сало на башке. Ему и так жиру хватает, аж с башки течёт, а…
Товарищ Аджания остановился на секунду: «Тащить их к себе, для предметного разговора нет времени, да и вряд ли они, могли добавить, что-нибудь интересного, убивать их тоже смысла нет, Тыжных уже здес…
– А дальше будет нужно много оружия, очень много, а для этого потребуется три вещи: образование – наука – промышленость. – Рассказывал Бердяев. – И главное, всё нужно будет делать одновременно, време…
Вскоре езда закончилась, мотор затих и фары погасли.
И было ему не очень хорошо, и очень одиноко. Он сейчас мысленно прощался с людьми, с которыми был знаком многие, многие годы. И только сейчас он понял, что остался один. Совсем один. И даже то, что е…
Видно было, что и татарин, и начальник поезда его боятся. Всё, что он требовал, они выполняли беспрекословно.
– Конечно, ну а кто ещё будет так феерично и публично скандалить как не влюблённые.
– Я бы с превеликим удовольствием, но товарищи, дорогие, денег у меня всё равно больше нет. – Серафим Вилько готов был заплакать.
Товарищ Эгунд выходя из машины, огляделся вокруг, и был удручён увиденной неказистостью: частный сектор, гнилые дома, убогие заборы, нищета и нужники на улице.
– Товарищ, всё согласно распоряжениям, вышестоящих органов, – швейцар снял фуражку. – Вот газетку возьмите, утренняя, пять минут до вас привезли. «Трудовая Коммуна». Очень занимательно пишут, и ребус…
– Ну что ж, – резонно прикинула она, – шесть патронов в минусе, пять золотых и кокаин в плюсе. И вечерок был нескучным.
– Дело в том, что они очень плохо размножаются в нашей среде, и чтобы выглядеть нормально, всегда берут себе в семью несколько человеческих детей, если у самих не получается составить наследника, то …
Так же не ей испортил грудь, как ни старался её муж, товарищ Конрад Куниц, урождённый Емельян Ладошкин из села Лапти Тамбовской губернии, а ныне ответственный работник читинской ГубЗаготконторы.
– Ну да, сейчас всё будет, – отвечал подмосковный француз, забыв от растерянности свой французский.
– Товарищ Ракель Самуиловна, к сожалению, на квартиру к себе я вас пригласить не смогу, по объективным причинам. Нам придётся поехать к моему шофёру, там конечно нет удобств, но зато нам там никто не…
– А я не командую. – Заверил товарищ Тыжных.
– В общем, предоставление охраны этой гражданке было ошибкой, три часа назад они уже убили за это Эгунда вместе с шофёром. Это было ответом на уничтожение группы их палача нашими молодыми сотрудникам…
Ему услужливо открыл дверь милиционер в форме, и Владимиру Николаевичу почти сразу пришлось переступить через труп убитой гражданки Коноваловой. Он остановился и огляделся, Секачёв был рядом.
А она не отпускала его, прижималась к нему всем телом, и крепко держала руками, и глядела на него. И не нужны ей были папиросы.
– Знаю, – по лицу Ефрема расплылась серыми губами улыбка победителя.
Она поглядывала уже на дверь, но боялась повернуться к товарищу Пильтусу своей роскошной спиной, а тот, наконец, слизав все чёрно-зелёные капли со своей груди снова поднял на красавицу свои необыкнов…
Ракель Самуиловна уже подходила к вагону, когда ударил станционный колокол в последний раз, паровоз загудел призывно, и провернул колеса, со скрежетом выпустив в провожающих клубы пара. Она прибавила…
Они перешагнули через ноги гражданки Коноваловой, и вышли из квартиры. Ракель Самуиловна продолжала рыдать, но только по Арнольду. Соседку ей совсем не было жалко. Отношения женщин сразу не заладилис…
– Серёжа, а другого такого человека у нас нет. И ты должен продержаться там пока Иосиф не свалит Троцкого. Ты должен полностью нейтрализовать там всех, как теперь принято выражаться, всех жабреев, чт…
– Про кого? – Не понял Свирид, открывая ей дверь.
А Ракель Самуиловна теперь и вправду почувствовала себя укротительницей льва, который только что исполнил интересный, но совсем незапланированный номер и публика с интересом наблюдает, что будет даль…
Товарищ Аджания собирался позвонить с утра, и добиться разговора. Он собирался сообщить, что Толмачёв ничего уже не в состоянии сделать, он утратил уважение подчинённых из-за своих провалов. А он, Ад…
Я обернулся, а один из них, Вайнер, мне в спину из «маузера» целится. А остальные стоят и смеются. – Он помолчал и добавил холодно. – Выродки Троцкого! Жабреи!
В общем, вопрос с брачным обещанием решился сам собой, но вот мысль о том, что ему лучше остаться здесь, в Москве, его уже не покидала. Он мучительно искал способ остаться в этом огромном и шумном го…
Смеяться, правда, он не умел, как и все его сородичи, но сипло шипеть горлом и покашливать, выражая своё умственное превосходство над каким-то дурнем, типа Пильтуса, он себе бы позволил.
– Зря ты Валька, я ж не в том роде, – оправдывался Свирид, косясь на Ракель Самуиловну, а та только улыбалась и цвела.
А Шалва Семёнович раскрыл книжку с расписанием поездов и не спеша направился к буфету, на ходу изучая время отхода поездов в Сибирь и на Дальний восток. А Ибрагима пошёл следом, усердно вертя головой…
– Рахиличка, девочка моя, ты даже не знаешь, как я рад, а чего с такого раннего утра, тебе не спится, не дай тебе Бог колики. Ты, наверное, думаешь, почему бы мне не зайти к старику Кумачу, пока он н…
– Тихо, Ибрагим, тихо, – товарищ грозил ему пальцем и медленно говорил, – ты свои старорежимные словечки оставь, нет больше господ, последние господа в Алапаевской шахте лежат, а мы все кто..? – Он з…
– Лёгкое на вылет. Судя по количеству крови, артерия не задета, но всё рано… Я бы на тебя не поставил.
В трубке наступила тишина, почти тишина. Где то далеко, кажется, кто то разговаривал. А товарищ Аджания сжался, и закостенел как покойник, уменьшил кровообращение, чтобы снизить волнение, и превратил…
– А кто-то из нас должен быть в тюрьме, но товарищ Дзержинский устроил нам встречу. – Отвечал Вернадский.
– Как же так нет, вам же комендант выдавал? – Искренне удивился Тыжных.
– Мы всегда готовы помочь нашим братьям, но нам бы очень не хотелось, чтобы дело затягивалось, – Э.М.
– Узнаю, товарищ, как увижу – сразу узнаю, сюртук её мама, убью её, по куску резать буду, и кушать её буду. Шалава она. Клянусь. – Истово обещал Ибрагим.
– А тут срабатывал второй недостаток рептилий, – начал Владимир Иванович Вернадский, – эти звери стайные существа, а по сему, всегда будут одна стая грызть другую. За еду, за самок, за что угодно. Вс…
– Ехать собирались сегодня. А куда не говорили. Говорили, что в мягком вагоне. Баба говорила, что только в мягком поедет.
– Э-э, моя не такая, у моей бабы зад от пола низко, и брюхо как у верблюда, совсем не так её люблю, а эта о-о… чак-чак медовый, смотрю на неё, и глаза сами плачут от любви.
– Всё как есть, четыре трупа, огнестрел и поножовщина.
– Васька, Васька Ярохин, спишь что ли, чёрт? – Негромко кричал Свирид стоя под открытыми и освещёнными окнами на втором этаже.
– Да, на нём. Так вот, эти животные считаются самыми упрямыми.
– Есть, нэпмана играть, – нехотя согласился Тыжных. – И куда мы теперь?
Ракель Самуиловна думала, что вопрос решён, товарищ Буханкин всё им объяснил, и сейчас эти странные, мягко говоря, товарищи уйдут. И тут она увидела страшное: из рукава мелкого и мерзкого типа появил…
И ответ напрашивался сам собой: тайным куратором Дзержинского был сам визгливый Буревестник Революции. Кто бы ещё осмелился бы на такой варварский и подлый шаг против семьи товарища Толмачёва.
– Извините, гражданочка, – брал под козырёк начальник поезда, и тройка шла по вагону дальше искать молодых женщин.
Она быстро поцеловала его в щёку взяла красивый свой баул и пошла к вокзалу. Он подождал, пока она не отошла на двадцать шагов, и пошёл за ней.
– Дождалась следующего поезда и поехала в Дрезден, – сказала Ракель Самуиловна, вытирая слёзы.
– Да товарищи, да, мы с Феликсом вам уже вряд ли сможем оказывать серьёзную помощь. – Произнёс Фрунзе.
– Её звали Падла, и она была однорогая. – Догадалась красавица.