– Жабрей, – повторил товарищ Жданов и засмеялся.
– Если бы вы не убили того жабрея, он съел бы другую женщину, а может и не одну ещё, я там, между прочим, кучу волос женских в подполе нашёл, а мы в Советском государстве, как говорит товарищ Артузов, своих женщин должны беречь, потому как они наши матери, сёстры и боевые подруги. И ни каким жабреям не должны давать вас жрать. Вот так вот.
– Да я не доктор конечно, но наш фельдшер полковой так и говорил: «Товарищи, пока с утра не порубаете, махра, махорка, – враг, не хуже Врагеля».
– А зачем вы их взяли? – Удивилась она, забирая их у него.
Столовую, одну хорошую, он знал. И была она неподалёку. Там в суете, среди питающегося пролетариата они выбрали стол в углу, такой, от которого был виден вход. И пока товарищ Тыжных стоял у раздачи, Ракель Самуиловна салфеткой из резаной газеты протёрла столешницу и убрала со стола грязную посуду. Тыжных решил, не мелочиться, и покормить товарища Незабудку высококалорийной едой. Себе он взял простою варёную картошку с жареным луком, ну а ей королевские макароны, и божественный зельц, макароны, правда, были холодноватые, утром сваренные, а зельц чуть заветренный, но кто будет обращать внимание на такие мелочи, когда перед ним лежат в тарелке этакие деликатесы. Ещё он взял белого хлеба, тоже нарезанного ещё с утра, и так и лежавшего на раздаче не тронутым ввиду дороговизны. И удивительный, очень полезный для пищеварения, если верить рекламному плакату, компоту из вяленых груш и яблок.
«Господи, совсем мальчишка, будь я на пять лет постарше, он мог быть моим сыном».