Все цитаты из книги «Аромагия»
С минуту мы молчали: гостья – напряженно, дыша, будто выброшенный на берег кит, а я – тихонько ее изучая.
Рукав соскользнул, открывая уже обозначившиеся на нежной коже синяки. Впопыхах я забыла надеть перчатки, и теперь уродливые пятна были видны во всей красе.
- Ай, ничего с этими не станется! Оставь их пока! – возразила Альг-исса, вцепившись в ружье, как ребенок в игрушку.
Пусть Мундиса верит, что причиной были происки коварной разлучницы, от злокозненных чар которой муж теперь освобожден.
Вокруг все плыло, подергиваясь дымкой, и только серьезное лицо Петтера виделось отчетливо.
Лицо Бьорн-иссы, выжидательно смотрящей на меня, походило на кусок дерева: изъеденный жучками-морщинками, тронутый гнилью времени, обезображенный наростами злобы... Должно быть, такой и должна быть о…
- И смотри мне, чтоб ни слова! – сурово наказала повариха служанке. – Посмей только!
А на губах – соленая горечь эвкалипта. Или слез?
- Да! – Вет-исс аккуратно выложил на стол рыбу, бережно поправил. – Вот, гляньте! Ее рукой!
- Я не могу ничего вам сказать, - поддевая носком сапога сугроб, произнес мальчишка тихо. – Я поклялся. Но если вам нужна будет моя помощь – только скажите!
- Вам плохо? – поинтересовалась я. – Я могу чем-то помочь? У меня есть масло гвоздики, оно прекрасно унимает зубную боль...
- Ай, иногда. Рядом видели, возле моря! - охотно ответила Альг-исса. – Геологоразведка!
- Эээ... у него мало времени, всего неделя... эээ... если бы он заболел...
- Пригласите меня в ваш дом, под любым предлогом, - предложила я, доверительно положив руку на плечо всхлипывающей молодой женщины и заглядывая в несчастные заплаканные глаза. – Думаю, я замечу, если…
Ингольв только выругался, когда ледяное острие прошло впритык с его горлом.
- Хм, - я послушно сложила листок, но единственную накарябанную на нем фразу успела разглядеть. – Должна предупредить, вряд ли я встречу господина Исмира в ближайшее время.
- Потому что вы не знаете, что здесь произошло и при каких обстоятельствах, - объяснила я, втихомолку потирая ладони. Несмотря на теплые рукавицы, пальцы у меня уже замерзли. – Боюсь, вам будет сложн…
Видимо, улыбку мне скрыть не удалось. Инспектор Сольбранд промолчал, и только смешливые морщинки, собравшиеся у его не по возрасту ярких глаз, выдавали понимание.
Теперь отвинтить крышечку, щедро плеснуть лекарства (настойка пустырника, валериана, зверобой и мята) и разбавить коньяком. Задержать дыхание – уж слишком специфическое амбре у этой смеси – и выпить …
- И гувернантка маленькой барышни, дочки госпожи, беременная. Уж в этом-то я не ошибусь, у меня глаз наметан! От него, тут и вопросов нет! Вот он и дал госпоже глазных капель. Пузырек оказался почти …
И, опустившись на ковер, я снова взяла бокал и глотнула вина.
- Поговорим об этом позже, - резко ответил он и вновь уткнулся в свою тарелку, только отрывистыми репликами поддерживая беседу о перспективах «Ваттнайских медведей» в грядущем чемпионате по катанию н…
- Вы прочите вашего младшего сына на место ординарца Ингольва? – переварив его слова, уточнила я.
Он, восторженно: - Дорогая, наконец-то все разрешилось!
Я нехотя кивнула, признавая, что несколько погорячилась.
- Вы не могли бы отпустить сегодня госпожу Мирру со мной? Нам требуется помощь в одном деликатном расследовании.
Остановилась Мать у самого обрыва, под которым шумело море.
Кажется, мальчишка был в том самом возрасте, когда тянет взобраться на луну и потерять голову от любви. Только Ингольв не простит своему ординарцу вольностей, так что следует держаться с Петтером так…
Секретарь господина Торольва вызвал мне кэб – уже третий за этот день.
Вошла Сольвейг, неся графин бренди и зачем-то хрустальную вазу. От нее несло жадным любопытством и злорадством, как гнилым луком.
Прикрыв дверь, я вошла в святая святых мужа. Здесь царила почти казарменная строгость: простая темная мебель, небольшой ковер возле массивного письменного стола, темно-зеленые портьеры. И ни декорати…
- Да, госпожа Мирра, - мальчишка выглядел мрачным и угнетенным. Впрочем, неудивительно.
- Вы меня... бросаете? – все еще не веря, усомнилась я, ожидая насмешки, протеста, поцелуя, в конце концов! Только не смолисто-терпкого смирения, которым сейчас повеяло от Петтера. Не было ни горчичн…
Хотя сегодня он, кажется, был особенно недоволен. Видимо, мой ранний отход ко сну поломал мужу некие планы, что не добавило ему хорошего настроения...
Тот схватился за остатки волос, глядя на злосчастную бумагу, как на ядовитую змею.
- Постойте, а что вы здесь делаете в такой час?!
Ксюше (Aksiuta) – за бетинг, мухоморы и нежную любовь к Исмиру.
- Почему я должен ему отказывать? – поинтересовался он холодно, тоже поднимаясь. Кофе плеснул из небрежно поставленной чашки.
Дом госпожи Бергрид сиял огнями, как в канун Йоль, когда все люди зажигают свечи и верят, что вместе с пламенем к небесам вознесутся их надежды и чаяния.
- Что с вами? – голос Петтера от волнения дал петуха.
Пожалуй, я пересолила. Примирительно улыбнулась, глядя на прямого, как меч, юношу в чуть великоватой для него шинели. Интендант заменил обмундирование Петтера, но оно все равно было далеко от идеала.
«Воинственный лед» - жена и «дружелюбный лед» - муж. Презабавная пара!
Моя искренняя благодарность людям, без которых эта книга никогда не была бы дописана.
- Так что же вы хотите от меня? – подбодрила я. - Быть может, духи или...
- Я ездил в Хэймаэль, - повторил муж громче. – Там все не так плохо, как говорят, но я забрал оттуда Валериана. Можешь спросить у Петтера, если не веришь. Он вел машину.
Вены перечеркивал темный знак, словно клеймо. Тейваз.
Я улыбнулась ностальгически, вспомнив летние месяцы на шумном взморье...
- Вы думаете, ему пришлось что-то говорить? – вопросом на вопрос ответил Петтер, дернув плечом. – Я и сам все знаю. Вы же ничего не сказали сыну... о нас, правда?
- Правда? – она доверчиво подняла на меня заплаканные глаза.
В древнескандинавской мифологии Один был также божеством пути.
- Ага, госпожа Бергрид отравилась медом, - саркастически заметил доктор, излучая аромат чайного дерева – резкое неприятие. – Конечно, медицине известны случаи острой непереносимости меда, однако могу…
- Разумеется, - отозвалась я легкомысленно. - Я ведь ни разу не целовала накрашенного мужчину!
В следующее мгновение инспектор подхватил меня и усадил обратно.
Надо думать, ощутив ослабление мужской силы, господин Холлдор перепугался. Сначала он бросился к какой-то полуграмотной бабке-знахарке, которая изготовила ему талисман. Однако Мундиса по-прежнему под…
Петтер молчал, явно колеблясь, потом вдруг принялся неловко закатывать правый рукав. Резкий решительный аромат лимонной травы жалил нюх.
- Мам, глянь! – восторженный голос Валериана заставил меня очнуться. – Как они!
Мне вдруг нестерпимо потянуло разделить это хоть с кем-нибудь, перестать, наконец, носить все в себе, как свинцовый осколок под сердцем.
Я торопливо пробежала пальцами по мелким пуговкам, набросила шубу и выскочила наружу.
- Спасибо, - не доверяя себе, я предпочла спрятать руки за спину и отвернуться, якобы заинтересовавшись огнем в камине. – Однако вам не следовало... Это слишком дорогой подарок.
Резкая боль ударила меня в сердце. И это мой муж, отец моих детей!
- Ай, пойду я, - проронила Альг-исса и понуро, приволакивая ноги, двинулась прочь. Запах ее был горек, как вкус хинина. На счастливую молодую она не походила даже отдаленно.
- Понимаю, - согласилась я. – Впрочем, вам не стоит извиняться за чужую грубость.
- Уннер, я же сама составляла лекарства для доктора... - Я невольно закашлялась. В горле першило, глаза слезились... Да сколько можно?! Откашлявшись как следует, продолжила хрипло: - Мед, малина, нас…
- Разумеется, милый, как скажешь! - Само послушание, кроткая и милая.
- Вам нужно чаще бывать на свежем воздухе. – Продолжила Ингрид, по-дружески подхватывая меня под локоть и доверительно склоняясь ближе. - Это я вам говорю как медсестра. Рекомендую прогулки по берегу…
- Я бы не стала на это рассчитывать, - собственный голос показался мне похожим на карканье.
- Вы полагаете, что я вторгся в ваш дом? Простите, я не знал, что это частные владения! - бессовестный Исмир нарочито удивленно приподнял брови, обводя рукой окрестности.
- Я рад, - сказал он просто. – Вот, вы просили найти камни!
Девица испарилась, а я с тяжелым сердцем отправилась в столовую...
- Они и так не произойдут, - я пожала плечами и делано безразлично отвернулась. – Лучше не ждать и не надеяться. Обманываться бывает невыразимо больно...
Я невольно отшатнулась, пораженная его вспышкой.
- Наконец-то! Приехали! – кажется, Ингольв не очень доволен поездкой, напротив, искренне рад, что она наконец закончилась. Тогда зачем вообще он приехал за мной?
Едва я успела вернуться в дом, как раздался топот. В помещение ворвалась Альг-исса, отчего-то взволнованная и переполненная впечатлениями.
- Что – Петтер? – не поняла я. И притворно рассердилась: - Рассказывай по порядку!
С высоты Ингойя походила на крепость из песка и камушков. Казалось, море вот-вот вспенится и слизнет с берега дело людских рук.
- Ну да! – фыркнула Сольвейг, отвернувшись. Вот только пахло от нее от нее цветущими яблонями – надеждой.
- Петтер считает, что должен понести наказание наравне со всеми, - заключила я. – Так велит ему... честь...
Хотелось зажать нос, но я не двинулась с места.
Петтер заметался по «Уртехюс», что-то перевернул с грохотом, выругался, яростно зачиркал спичкой.
Дом казался пустым и тихим, словно мавзолей. Дверь мне открыла Уннер, тоже выглядела непривычно притихшая. Только и слышалось: «Да, госпожа!» и «Конечно, госпожа!» вместо привычного веселого щебета.
- Тихо, тихо, - Петтер успокаивал меня, как маленькую, гладя по спине. – Все будет хорошо, слышите?
- Я вас не приглашала, - запротестовала я, ставя перед ним затребованную воду. Хотелось добавить в нее лимона, чтобы немного подкислить медовую улыбку дракона, и удержалась я с некоторым трудом. – Я …
Я сглотнула, от понимания пересохло в горле. Так вот к чему был тот цирк с разрывом! Вопреки всякой логике, с души моей словно упал здоровенный камень.
Я собиралась ответить, что пока неизвестно, идет ли речь о некачественных продуктах или о злом умысле, но нашу милую беседу прервала отворившаяся с грохотом дверь.
От Эрны пахло имбирем – сладковато-острым - решимостью и вызовом.
- Прошу меня извинить, увидел вас и не удержался! – «признался» он с откровенной улыбкой.
Обонять ношеную одежду, причем ношеную долго и без всяких глупостей вроде стирок - удовольствие ниже среднего.
Вошедшая домоправительница прямо пылала от негодования и всепобеждающей уверенности в своей правоте.
Мать наградила его тяжелым взглядом (м-да, Вет-исс все же смелый паренек!), но вынужденно согласилась.
- Свидетелей?! – взвизгнула она. – Да что вы себе позволяете?! Каких еще свидетелей?
- Хорошо, - позволить одобрительной улыбке легко, как пуховка с пудрой, скользнуть по губам. – Будьте добры, пришлите ко мне Альг-иссу. А вам, полагаю, лучше побыть с шаманкой.
Ингольв будет в ярости! Откровенно высказываться против ледяных он не рисковал, однако не слишком скрывал свою антипатию.
Исмир почему-то хмыкнул, но на мой вопросительный взгляд ответил улыбкой, сладкой, как апельсиновое варенье.
- Время! – приоткрыв дверь, сердитым шепотом сообщил конвоир. Надо думать, он изрядно нервничал из-за нарушения порядка. – Уходите, быстро!
Непривычное сочетание слов – «барышня» и «Сольвейг» - заставило меня на мгновение опешить. Неужели та самая?!
- Они всего лишь хотят получить то, за что заплатили авансом, - пожала плечами я.
- Будьте добры, расскажите, что там, за скалами? – жадно поинтересовался объект моих размышлений, явно весьма далекий от романтических поползновений.
«Он не посмеет. Не посмеет!» - заполошно билось в голове.
Тяжелый разговор прервало появление Матери, которая, подкравшись сзади, от души хлопнула Исмира по плечу (и хорошо, что не ломом!).
А наверху уже послышался трубный глас моего мужа, как всегда в такую рань, чем-то чрезвычайно недовольного.
- Ничего, - согласилась я, пожимая в ответ его теплые пальцы.
Надо думать, Петтеру невыносимо было смотреть на это все. Не иметь возможности защитить любимую – и одновременно понимать, что только из-за дурного обращения мужа я ему изменила. Изменила с ним, Петт…
- Конечно, - она то ли вздохнула, то ли всхлипнула, как обиженный ребенок. – Я понимаю. Но поверьте, я не желаю вам зла!
Разбудила меня осторожная попытка Петтера встать. Спали мы, прижавшись друг к другу, поэтому когда Петтер отстранился, я машинально потянулась за ним.
Пахнущий опилками напиток и булочка с ванилином – не лучшее начало дня.
Жизнь прекрасна! Почему-то это особенно сильно ощущается после подобных встрясок...
Пришлось проглотить резкое: «Это не ваше дело!».
Оставалось лишь вздохнуть. Кажется, Хельгой звали дочь госпожи Бергрид.
В звенящем слезами голосе девушки было столько упрека, что в иное время я, несомненно, устыдилась бы. Теперь же, в таком дурном расположении духа, меня лишь слегка кольнуло чувство вины, уступив мест…
- Куда? – леденец перегородил мне дорогу, растопырив руки.
А я молчала, схватившись за него, и пыталась понять, когда успела сойти с ума.
Смущение осталось на берегу вместе со сброшенной одеждой.
Она кивнула и, шагнув вперед, остановилась рядом, не глядя на меня и нерешительно кусая бледные губы.
- Не надо, - попросила устало. – Я же чувствую.
- Если ты так полагаешь... – неопределенно протянула я. – Будь добра, приготовь синий вельветовый костюм.
- Распустите волосы! – резко повторил фотограф, вскочив.
Смуглые пальцы Петтера составляли разительный контраст с белоснежными стеблями, усиливая ощущение нереальной хрупкой красоты. Эта непрочность обманчива: они сохраняют свою прелесть всю зиму, и тают, …
- Да, Петтер, - тихо откликнулась я, открывая глаза.
Только сумею ли я произнести: «Вы нужны мне, Петтер»?
Внимание невольно притягивала щебечущая в стороне пара. Столь демонстративное пренебрежение ко мне со стороны Ингольва было неприятно.
- С ним все в порядке, - продолжил Петтер, переминаясь с ноги на ногу. – Клянусь Тюром, это правда!
Никогда не понимала странной привязанности к смертоубийственным железякам! Но хель они милее любых украшений.
Под хмурым и низким северным небом истуканы казались удивительно уместными - плоть от плоти этой земли и этого льда. Море плеснуло волной, вынося к подножию статуй одинаковые ледяные брусочки - руну …
Инспектор живо заинтересовался, доктор скривился (похоже, собственная правота была для него важнее здоровья пациентки), а Исмир заинтересованно поднял светлые брови.
Тот без звука повалился на свою несостоявшуюся жертву.
Вот только от душного и тошнотворного запаха ненависти никуда не деться...
- Из-за моего... сына? – повторила я непонимающе.
- Прости, - Мать отвела глаза, - ты спрашивала про Рауд-иссу.
- Откуда вы?.. – начала я и осеклась, ругая себя на все корки. Надо же так попасться! Кто знает, как теперь поступит Петтер? Как ни крути, Ингольв – его командир, к тому же мальчишка мог затаить обид…
- В маску одну каплю масла бея! – напутствовала я клиента, и он, прижимая к груди бутылочки, мамой клялся, что ничего не перепутает и уж точно не переборщит. - Будьте добры, передайте посетителю, что…
- Мне пора, - вдруг проговорил Петтер, едва шевеля губами. Изо рта его при каждом вздохе вырывалось облачко пара.
Я же, как можно равнодушнее пожав плечами, вернулась на свидетельское место.
- Прекратите! – попросила я громко. – Господин Исмир, будьте так любезны, слетайте в Ингойю и привезите инспектора Сольбранда. Без полиции здесь не обойтись.
«Валериан...» - подумала я, жалея, что не успела попрощаться с сыном...
Я опустилась на колени и с некоторым удивлением обнаружила, что из нее пролилась единственная капля. Пахло маслом бея – терпко и вкусно, похоже на тонкий аромат лаврового масла...
- Разумеется, поэтому отравили его не за обедом, - парировала я с улыбкой. – Думаю, господин Холлдор подтвердит, что пил чай или что-то в этом роде у своей «дамы сердца».
- Аромаг, - пояснил он в ответ на вопрошающий взгляд доктора.
Вежливые расспросы о здоровье и домочадцах, обсуждение погоды и прочую болтовню господин Сольбранд, как всегда, прервал на полуслове.
Петтер не поднимал взгляд, и я досадливо прикусила щеку. Разумеется, для влюбленного юноши невыносимо понимать, что для меня мальчишка!
Из раскосых глаз хель будто выглянула голодная тьма. Звучит пафосно, но лишь для тех, кто никогда не заглядывал в эти живые осколки полярной ночи. Должно быть, именно поэтому у хель не принято смотре…
- Ай, ты извини, ладно? Мальчик у тебя хороший! – она покровительственно потрепала Петтера по загривку (от такого обращения юноша лишился дара речи, и слава богам!). – Лучше, чем прежний. А меня там.…
Он внимательно посмотрел на меня, а затем рывком поднял на ноги. Весьма бесцеремонно!
Я откусила кусочек круассана с абрикосом и прикрыла глаза, едва не мурлыча от удовольствия.
Откровенно говоря, от статейки (судя по глянцевой бумаге, помещенной в некоем пафосном издании), у меня просто волосы встали дыбом. Материал был подписан веско и просто пугающе скромно – «господин Ар…
Но боги мои, милосердные мои боги, как же я устала! Хотелось расслабиться, хоть ненадолго, почувствовать себя хрупкой и обожаемой.
Зря я, конечно, затеяла этот разговор. Как будто пьяница, готовый до утра жаловаться на судьбу – благодатный повод напиваться снова и снова...
Петтер не знал, куда девать глаза, но пахло от него так дымно-ладанно, что не оставалось сомнений в его непреклонности.
- Пожалуй, действительно пора, - мягкий голос Исмира поразительно контрастировал с хищным взглядом, и меня невольно передернуло. Так кошка трогает плюшевой лапкой загнанного в угол мышонка, пряча в о…
Мальчишка, пахнущий кофе и железом, посматривал на меня с любопытством, да так засмотрелся, что едва не въехал в столб. Я вскрикнула, однако водитель успел резко крутануть руль и увернуться от уже ра…
В себя я пришла от резкого порыва ветра, каких-то странных хлопков и отдаленного крика. Петтер?!
Далее быстро добавить красители и ароматы и разлить в заранее выстеленные пергаментом формы. Теперь поплотнее закутать их в одеяла и поставить в теплое место. Наутро можно будет вынимать, резать и ос…
Рома – представительница кочевого племени орков.
- Любовника завела, с-с-сучка? – багровое лицо мужа искажала ненависть. – А ведь я почти поверил мальчишке, что ты с этой не людью не спала!
- Ну да! – подтвердил господи Бьюдер, растягивая в улыбке блестящие, словно от масла, губы. – Бранд только за столом и успокаивался! Правда, проигрался-то он подчистую.
Перипетии отношений этой троицы, несомненно, могли заинтересовали какого-нибудь автора. Хельский любовный роман – несомненно, свежо и неординарно. Достаточно только вообразить в роли героини эдакую т…
Ладан, мускатный шалфей, цитронелла и грейпфрут – чтобы успокоиться и одновременно взбодриться.
- Конечно! – так возмущенно ответил мажордом, как будто я заподозрила его в чем-то неприличном.
Хотя Ингольву грех жаловаться, учитывая его похождения. И меня нисколько не мучили моральные терзания по поводу «падения».
От осторожного прикосновения к щеке я вздрогнула, как от удара.
Почти на ощупь спустилась вниз (видимо, все-таки переборщила с иланг-илангом, а он понижает давление), сварила чашечку кофе...
С трудом удалось отказаться от свертков с пирожками, сандвичами и кексами, и пришлось пообещать непременно зайти снова.
Серьёзное личико дочки вдруг стало таять, пейзаж подернулся туманом.
- А вы полагаете, в тепле мы должны таять? – усмехнувшись, ответил вопросом на вопрос он.
- Все мы где-то подтаиваем, - философски заметила Альг-исса, потом просияла: - Ай, но выходит, заразе неоткуда взяться! – провозгласила Альг-исса с непрошибаемым апломбом. – Значит не будет никакой э…
- Вы шутите, - констатировала я с облегчением.– Думаю, Сольвейг ждет вас с нетерпением. Вам показать дорогу?
- Мирра, сколько раз я тебе говорил!.. – под конец фразы он уже сорвался на крик.
«Любовные песни по нраву Фрейе», - вспомнилось к месту.
Марине Локтионовой и Арин - за помощь и поддержку.
- Помилуйте! – воскликнул господин Сольбранд, по-птичьи склонив голову набок. Я невольно чуть улыбнулась – видимо, «мечом солнца» родители его назвали за рыжину волос, но годы выбелили червонное золо…
Альг-исса не распространялась о том, что с ней произошло. Лишь скупо рассказала, что однажды во время патрулирования встретила на берегу человека. Надо думать, господин Гюннар умудрился наложить на н…
Не стоило столь явно демонстрировать Ингольву неповиновение. Проще молча поступить по-своему. Это вполне могло сработать, ведь Ингольв всецело увлекся новой пассией, и ему было не до меня.
Простонародный выговор – неожиданный и неприятный, как камушек в каше.
- Его вымыли? – поинтересовалась я. И, кажется, обрядили в ночную сорочку.
- Хорошо, - Петтер встал и вдруг улыбнулся светло-светло. – Вы со мной?
- Последний вопрос, - уже на пороге остановил меня голос Исмира.
- Здравствуйте, госпожа Мирра! – сказала она, и я отметила, что даже голос ее изменился. Пропали неприятные визгливо-высокие нотки. Да и лицо немного округлилось, привычную желтизну впалых щек сменил…
Для начала я открыла на заложенной странице журнал и указала на нужную строку, где было написано черным по белому: «Ничтожные количества мышьяка улучшают обмен веществ, способствуя кратковременному п…
Выйдя из «Уртехюс», я передернулась и зябко закуталась в теплую шерстяную шаль. На улице было не очень холодно, скорее промозгло: пронизывающий ветер и сырость. Зато пахло замечательно! Обожаю свежий…
- Господин Колльв, муж госпожи, - пояснила домоправительница. Казалось, в ее горле как рыбная кость, застряла неприязнь.
В коридоре витали запахи чего-то горелого и сбежавшего молока, которые так навязчиво лезли в нос, что я скривилась, остро жалея, что нельзя отключать обоняние по желанию.
- Дай сюда! – властно приказала Мать, и хель вложила в ее протянутые руки «ребенка».
- Здравствуйте! – чужая невежливость мою не оправдывает! - Прощу прощения за нескромный вопрос, но вы замужем?
- Да, - разведя руками, признала я. – А она, конечно, будет все отрицать.
- Тем не менее, кто-то вполне мог впрыснуть жидкость с помощью шприца. – Предположил Исмир, облокотившись о каминную полку.
Я протестующе мотнула головой, но не стала возражать, не в силах объяснить свои смятенные чувства. Кошмар любого врача: беспомощность. Любой, кто еще не потерял свое сердце и человечность, не может р…
- Да? – усомнился Исмир насмешливо. – Тогда зачем вы оскорбляете его?
- Приехали, - подтвердил очевидное мальчишка, не торопясь убирать руку. А губы у него пухлые, совсем детские, и улыбка такая открытая...
Оправившись от атаки концентрированного «кошачьего» смрада, в мощном напоре которого терялись все остальные запахи, я наконец разобралась, в чем дело. Оказывается, лысеющий мужчина чуть ли не облился…
- Клянусь! – торжественно произнес юноша, подняв левую руку. Пахло от него липовым цветом и медом – нежно, тепло и сладко. – Лучше вас нет!
- Господин Колльв, - вздохнув, кротко произнесла я. – Не знаю, почему вас так обидело мое замечание, но уверяю, я не имела умысла вас задеть.
- Слушаю вас, - произнесла я, когда пауза уже стала неприличной.
- Не волнуйтесь, я найду вас по запаху! – пообещала я ласково. – А доказательства добудет полиция.
Впрочем, не стоило недооценивать гостеприимных хозяев: стоило усесться, как на стол торжественно плюхнули тарелку с икрой, какие-то подозрительные лепешки и несколько ломтей жареного мяса.
- Надо спешить! Я поймаю извозчика через пять минут, а вы пока оденьтесь.
И, надо сказать, дракон действительно поневоле приковывал взгляд. В бледно-голубом одеянии он походил на кусок льда, искрящийся собственным светом. Только кремовый аромат сандала выбивался из этого с…
- Приехали, - эхом повторила я, устало смежив веки.
Сразу после этого в дом ввалился Вет-исс, трепетно прижимающий к груди сушеную рыбу. Он уже натянул шапку «с ушками» - знак своего нового статуса.
- Петтер, будьте добры, подайте мне саквояж!
Когда дверца распахнулась, и в кэб заглянуло чье-то перепачканное лицо, я не завизжала только чудом. Вцепилась в поручень, лихорадочно соображая, чем можно отбиться. По всему выходило, что я могла то…
Серым было у нее все. В дождь она сетовала на слякоть, снег терпеть не могла, потому что он слепил глаза, и даже солнце не любила, мол, «вредно для кожи!». Пища казалась ей невкусной, а в доме всегда…
Ладан - это прохладная ладонь на горячем лбу, стакан чистой воды в угаре тяжелых мыслей. Когда обидно до слез, когда мучают сомнения - он протянет руку, вытрет слезы со щек, утешит...
Как-то резко повалил снег, стремительно укрывая землю, а холодный воздух ревущим водопадом устремился вниз. Густые пушистые хлопья, похожие на клочки ваты, при каждом вздохе норовили забиться в нос, …
Нужно встать, нужно что-то предпринять. Вот только что? Мчаться в Хэймаэль? Но у меня нет денег, чтобы нанять извозчика для столь дальней поездки, а автомобиль Ингольв, конечно, не даст. Пешком же я …
Весьма серьезное обвинение. Впрочем, клиентам свойственно время от времени выказывать недовольство, притом чаще всего совершенно необоснованное.
После смерти матушки он жил бобылем, пользуясь услугами двоих преданных слуг и даже не помышляя о собственной семье.
Наконец я не выдержала: отложила столовые приборы, стремительно поднялась.
- Боюсь, это невозможно. У нас не найдется эстрагона, - негромко вмешалась я, кладя ладонь на руку мужа.
- Доброе! – откликнулась я. – Вижу, ты сегодня в прекрасном настроении?
Снегопад припустил еще сильнее. Казалось, город изнывал под толстой снежной периной, задыхался, не в силах вырваться из паутины, сплетенной из холода и воды. Заносы местами уже доходили мне выше коле…
- Само собой, - пожал широкими плечами он. – У нашей молодежи это весьма популярное развлечение. Касатки и прочая морская живность надоедает, хочется некоторого разнообразия.
Ему потребовалась минута, чтобы переварить это заявление.
- Я не могу сейчас уехать из города... - Сожаление в голосе мужа звучало для меня музыкой. – Петтер, отвезешь мою жену на станцию и вернешься, когда сдашь ее с рук на руки хель. Понял?
Замечательно! В доме разгром, слуги похожи на драчливых котов, а кушанья пали жертвой ссоры... Только гостей не хватало!
Потревоженные шумом, во двор выбежали, должно быть, все немногочисленные обитатели этого форпоста цивилизации. Среди них оказался мой муженек собственной персоной, разумеется, в сопровождении бравого…
Брр, как зябко! Ледяной ветер развевал юбку, словно парус, зло кусал щеки, вздыбливал поверхность воды... Отчаянно хотелось, чтобы Ингольв, как в былые времена, заботливо набросил мне на плечи свою ш…
«Мою жену»... А ведь еще совсем недавно Ингольв явно всей душой желал бы об этом забыть! Действительно, сила женщины – в слабости.
Исмир пытался встать - с трудом, опираясь на скалу. Вид его был страшен: по правой стороне лица струилась кровь, сжатые до белизны губы шрамом выделялись на покрасневшем лице, а глаза с явным трудом …
Оказавшись в своей комнате, я принялась за дело.
Я запнулась, вдруг обнаружив, что из памяти напрочь вылетело, как этот самый саквояж выглядит. Пожалуй, мне и самой не помешала бы медицинская помощь.
Как уже упоминалось, среди северных жителей не принято открыто таращиться на собеседника, так что это был откровенный вызов.
Я кивнула, и мальчишка галантно предложил мне руку. Отказываться было бы нелепо (да и небезопасно – под снежным покровом местами скрывался коварный лед), и я положила ладонь на его локоть. И правильн…
- Госпожа Мирра, я еще раз приношу вам свои извинения, - произнес он церемонно. – Сейчас я вызову кэб и отвезу вас домой.
Чтобы хоть как-то отвлечься от невеселых дум, я принялась составлять новые рецепты. Уселась в кресло со стопкой книг, перечнем всех имеющихся у меня ингредиентов, а также тетрадью и карандашом. Прики…
- Обещайте мне, - потребовала я отчаянно. – Обещайте, что будете жить! Исмир поможет вам, только не упрямьтесь! А я... Я уеду с вами, куда скажете. Только живите!
Разъяренный Исмир бросился к Ингольву, который барахтался на полу, пытаясь встать.
Я почувствовала, как наваливается изнеможение. Без сил опустилась на диван, точно во сне, коснулась бархатистой густо-красной обивки. Сколько уже копий сломано, а все без толку...
Разумеется, я не рассчитывала, что он согласится. Зачем упускать добычу?
- Петтер! – я чуть повысила голос. – Прекратите. Вы не в том состоянии, чтобы ехать самому. Вызовите кэб или идите в дом!
Исмир легкой походкой прошелся вдоль строя трепетавших слуг, и на мгновение мне почудилось, будто он бьет себя по бокам хвостом (которого в человеческом облике, он, само собой, не имел). В комнате от…
- Что вы делаете?! – удивилась я во весь голос.
- Пожалуйста, не продолжайте! – попросила я, в протестующем жесте выставив вперед открытые ладони. Он ведь всего лет на семь-восемь старше моего сына! – Не нужно, я не хочу этого слышать!
Мы помолчали, думая каждый о своем. Не знаю уж, о чем размышлял он, а в моей голове толпились утопические планы выбраться ночью из дома по веревке и сбежать с Петтером, воспользовавшись его щедрым пр…
Внушение подействовало, и я (не без внутреннего протеста) осторожно прикрыла дверь и направилась наверх.
А Петтер просто молча пожирал меня глазами, не в силах побороть радость - запах апельсинов, пачкающих руки маслом, сладко-кислых, ярких.
- Значит, отец нарушил присягу, - очень по-взрослому заключил сын, когда мой рассказ закончился. Надо думать, сказывалось пребывание в кадетах.
- Необычно... для юноши. - И тут же спохватилась: право, это звучало невежливо, снисходительно! - Я хотела сказать, что обычно молодые люди ищут новых впечатлений, поэтому любят экзотические напитки.…
Кажется, это почему-то порадовало Исмира: исходящий от него запах буквально заискрился бодрящим кислым лимоном и горьковатым грейпфрутом.
- Здравствуйте, я – госпожа Мирра, подруга вашей хозяйки, - осторожно отрекомендовалась я, пытаясь говорить уверенно и одновременно мягко. - Я хочу помочь госпоже Мундисе...
Теперь от Исмира больше не пахло ягодным соблазном. Бархатное контральто сандала сменилось звонким альтом лимона.
- Пока не за что, Палл, - отмахнулась я. – Послушайте, сначала мне нужно увидеть вашу дочь и немного с ней поболтать. Вы сможете это устроить?
- Разумеется! – с достоинством согласилась я. И призналась: - Ничего не могу с собой поделать.
Он странно взглянул, но не стал спорить, приглушил мотор. Железный зверь послушно замер, будто радуясь возможности подремать.
Противостояние с Ингрид придавало мне сил и бодрило, как чашка крепчайшего кофе.
- Но меня ждет господин полковник! – напомнил Петтер осторожно.
- Попросить... – протянул мальчишка с насмешкой и горечью, от которой у меня запершило в горле. – Да, попросить – можете. Только скажите, почему он?!
Благоухающая пряной смесью гвоздики, имбиря, черного перца, сосны и лавра, Альг-исса как никогда напоминала ароматную красавицу ель, украшенную чем боги послали...
- Не нужно, госпожа Мирра, - голос юноши звучал спокойно и бесцветно, а звучный запах ладана словно выводил торжественный молебен. – Я вернусь в Ингойю, а потом к отцу. А вы поезжайте, не нужно задер…
- А ваш этот... «Уртехюс» всегда на запоре? – безразлично спросил инспектор Бернгард, глубоко затянувшись. Встал, подошел ко мне, уставился прямо в лицо.
- Письма? – удивилась я, ища глазами хоть какую-то бумагу.
- Не ругайтесь, - предельно ласково попросила я. – Сейчас вам станет легче.
- Что с ней случилось? – я постаралась, чтобы шепот мой услышал только Палл.
- Очень приятно, - улыбнулась я, протягивая руку. Мне вторил Ингольв, который прямо лучился притворным гостеприимством.
- Уверена, - кивнула я.- Во-первых, ее видел Исмир. А во-вторых, согласись, в наших краях непросто отыскать змею. Не знаю, где она ее раздобыла...
Все так невпопад, так неправильно, так нелепо! Женщина за тридцать – и молоденький мальчик! Но больше мне с собой не справиться... Глупо, правда?
- Тогда вам лучше сразу признаться, - продемонстрировав в улыбке прекрасные крепкие зубы, предложил дракон. – Кто из вас позаимствовал глазные капли госпожи Бергрид?
Видимо, действительно сильно вымоталась во время этот эпопеи у хель. Хотя приятных моментов тоже было достаточно. Стоит только вспомнить Исмира...
- Наверно, вы очень любили господина Ингольва, раз поехали с ним даже в Хельхейм? – со странной жадностью спросил Петтер.
Отдернув полог, заглянула внутрь и замерла, наблюдая семейную сцену: хозяйка дома во все корки распекала понурившегося супруга, а тот покорно внимал благоверной. На мгновение представилось, как я сам…
«Нужно послать Исмиру письмо с извинениями, - размышляла я отстраненно. – Выходит, я была к нему несправедлива. Решено, завтра же этим займусь!»
- Нет, - теперь уже точно смутившись и отводя взгляд, пробормотал Ингольв. – Конечно, нет.
Помнится, дедушка, не чуждый искусству эрилей, учил меня таким образом избегать ненужных разговоров. А бабушка всегда возражала, что единственный действительно надежный способ в этом случае – немедле…
Еще несколько томительных мгновений, и дракон отступил на шаг назад, всмотрелся в лицо статуи (клянусь Одином, теперь ледяные губы усмехались!), притронулся к щеке, словно убирая мешающий локон... И …
Очень кстати за моей спиной распахнулась дверь.
От него пахло кипарисом – дымной хвоей и свежестью - господин инспектор почувствовал нечто любопытное и был готов к работе.
- Откуда мне знать? – с некоторым раздражением (пребольно ударилась локтем!) спросила я. – Валериан, я взгляну, в чем дело.
Что ей можно ответить? Общество снисходительно к грешкам мужчин, полностью возлагая вину на оступившуюся женщину. Она должна блюсти целомудрие, как цветок, который все вокруг пытаются сорвать... И го…
Когда в дверь забарабанили, я только устало прикрыла веки. Разумеется, этого следовало ожидать.
Надо думать, Ингольв не придет в восторг, если я стану прилюдно демонстрировать привязанность к его ординарцу. Да и сам Петтер сейчас не принял бы от меня ни нежности, ни сочувствия...
Он мрачно взглянул на дракона, но промолчал, только стал вдвойне усерднее раскуривать трубку.
- Что случилось? – встревоженно спросил он, посмотрев на едва не плачущую Ринд.
Тихая нежность Петтера - как негромкие аккорды, когда музыкант осторожно и задумчиво перебирает гитарные струны. А потом резкий удар – и звон словно отдается в позвоночнике.
- Хотите, я пришлю вам валерьянки? – предложила я тихо, дождавшись, когда любопытные отвлекутся на уже переодевшихся дам. – Думаю, она вам пригодится. К сожалению, с собой у меня нет, но я могу заказ…
Наконец все нужные пузырьки выстроились в ряд, на плите тихонько забулькала кастрюлька с водой, а по комнате распространился сильный запах прополиса и воска.
- Вот как? – иронично поинтересовался Исмир, заставляя меня вспомнить...
Колючие иголки и шершавая кора. Ровный стук сердца и аромат горящего хвороста.
– Если вы не ребенок, то ведите себя соответственно! – рявкнула я, разозлившись. – Что за капризы? Пойдемте, быстро!
Надо мною склонились два встревоженных мужских лица. Впрочем, в глазах Ингольва тревога перемешалась с раздражением и нетерпением.
- Сольвейг, одевайтесь и пойдем! – велела я, не давая ей опомниться.
- Да! – голосом дракона при желании можно было отбивать шницели. – Однако мы в их внутренние дела не вмешиваемся.
И, признаюсь, весь этот калейдоскоп меня настораживал. Рада ли я тому, что давно переставшие колебаться весы моей жизни вдруг отчаянно закачались, швыряя меня то в радость, то в боль? Зачем, милосерд…
- Благодарю! - Я поставила на стол перед доктором Торольвом склянку с остатками какао. Он поднял на меня вопросительный взгляд, и я пояснила: - Мне нужно выяснить, имеется ли в этом напитке атропин.
- И чего вы хотите от меня? – спросила я напрямик.
- Я, - надо думать, усмешка вышла горькой, как полынная настойка. – Вы думали, я бесчувственная? Идеальная леди с каменным сердцем?
Одна из дверей впереди распахнулась и показалась молодая женщина в строгом платье, ведущая за руку упирающуюся девочку лет семи-восьми. Ребенок не кричал и не плакал, а повисал всем телом на руке гув…
Я уже не слышала – замерла, не в силах оторвать взгляд от покрытой темно-красными потеками скалы и подозрительной кучи у ее подножья. Признать в этом человека было невозможно, но когда-то именно им о…
Не успела я и глазом моргнуть, как он оказался совсем рядом.
На лестнице я едва не столкнулась с Сигурдом, который сломя голову мчался вниз. Он толкнул меня и даже не извинился! Хотя пахло от него такой густо замешанной смесью анисовой обиды, лимонного недоуме…
Благоухая лавром - торжеством - свекор послал мне за его спиной победную улыбку. Оставалось только улыбнуться, проворковать «спокойной ночи» и отбыть к себе. Могу поклясться, что муж остался не слишк…
Рассказ вышел сбивчивым, но, задав два-три десятка вопросов, Исмир наконец узнал все, что его интересовало.
Собственно, Мать тоже спорить не стала. На радостях, что хель освободились от угрозы непонятной болезни, да еще и обрели святыню (ту статую моментально назвали таковой), она была готова на многие уст…
- Конечно, госпожа Мирра! – согласился юноша и отправился выполнять поручение.
– Благодарю! – церемонно склонил голову он. – Простите, вынужден откланяться, у меня еще много дел.
Отшвырнув разноцветный комок, Петтер шагнул ко мне, схватил за плечи.
Довольно улыбнувшись (попался, голубчик!), я потянулась за ним... и нечаянно смахнула рукавом на пол несколько банок.
- Кто? – подавшись вперед, спросил инспектор.
Царство Хель – в германо-скандинавской мифологии – мир мертвых.
- Ладно уж, летите, голубки! – согласился Галлин, туша сапогом окурок, и с душераздирающим скрипом запер за нами дверь.
Из-под импровизированного головного убора Сигурда – медной кастрюли - стекали струйки опары, украшая тонкое лицо роскошными бакенбардами.
Уннер вскрикнула. Где-то наверху громко выругался свекор, ему вторил недовольный голос Сольвейг на кухне.
Дом потихоньку пробуждался, заполняясь утренней суетой, как чашка - чаем.
И похлопала ресницами, изображая столь милую мужскому сердцу хорошенькую дурочку.
- Иначе – что? – спросила я бестрепетно, глядя прямо в голубые глаза навыкате, сейчас испещренные красными прожилками, должно быть, из-за бессонной ночи.
- Пусть Мать разбирается, - пожал плечами Петтер. – Альг-исса обещала ей все передать.
К несчастью, знала Фаст-исса немного. Молодой муж тайком встречался с возлюбленной в пещере неподалеку от того места, где мы с Исмиром обнаружили заколдованную статую... А для усыпления бдительности …
Колльв вздрогнул и сильнее сжал руку жены. В глаза бросилась ее худоба, пергаментная кожа и глубокие тени вокруг глаз. В себя госпожа Бергрид не приходила. Она тяжело, с присвистом, дышала, под морщи…
Помахивая крыльями, он завис перед нами, и я готова была поклясться, что обнажившая впечатляющие зубы гримаса была улыбкой. С каждым взмахом он опускался все ниже и ниже, пока не кувыркнулся в воздух…
«Слава мудрому Одину, что Исмир в конце концов не стал меня провожать!» - мелькнула предательская мысль. Право, узнав, что вокруг меня увивался дракон, Ингольв устроил бы такую сцену, что даже Гарм з…
Должна признать, она очень ему подходила – молодая, задорная, смелая.
Почудилось ли мне сомнение? Нет, не почудилось – свекор буквально фонтанировал запахом перца.
Глыба льда, на которой она восседала, была вся изрезана крестиками – руной гебо - супружество, дар свыше, готовность платить по счетам...
Альг-исса шагнула ко мне и бухнула оземь странный узел с тряпьем.
- Конечно, - все еще обиженно сказала она и почему-то торопливо выскочила из комнаты.
- У меня есть предложение, - наконец проронил он. – Пойдемте внутрь, там обсудим.
- Толку с твоих травок? – пробурчал Ингольв вместо приветствия, угрюмо созерцая свою тарелку. В его выпуклых голубых очах плескалась тоска. Он был иззелена-бледен и мрачен. – Похмелье, и то снять не …
Он судорожно кивнул и бережно усадил спутницу в ближайшее кресло. Оценив ситуацию, я щедро плеснула в аромалампу масел нарда и ладана (благо, базилик уже выветрился), а девушке накапала мятно-валериа…
- Мирра! – рявкнул Ингольв, выходя из себя. Пахло от него колкой злостью лимонной травы, напоминающим бензин чайным деревом обиды и кислой клюквой смущения.
Господин Бранд был мрачнее обычного, зато держался тихо – мышкой шмыгнул на свое место и углубился в изучение солянки.
- Почему вы послали именно за мной? Ведь ни вы, ни ваша хозяйка никогда ко мне не обращались.
Я помотала головой, досадуя на себя. От усталости путаются мысли, вот я и думаю о глупостях!
Что, если Петтер тоже заболел? Это означало угрозу для Ингойи, для всех, кто мне дорог... В эту категорию, по здравом размышлении, я включила даже свекра, не говоря уж о муже. Несмотря ни на что, гос…
Горькая улыбка искривила его обветренные губы. А снег серебрил непокрытую голову преждевременной сединой. Хотелось отчитать его за то, что не надел шапку, и сдержалась я с трудом.
- А вы не можете удержаться, чтобы не вонзить в него когти! – сердито закончила я. – Какое вам вообще до этого дело?!
- Простите, полковник, у меня к вам просьба.
- Что вы... – возмутилась я, но он с силой встряхнул меня за плечи, так, что лязгнули зубы.
Когда за ними закрылась дверь, я наконец позволила себе расхохотаться. И едва не подавилась смехом, когда из угла комнаты ко мне скользнула тень.
- И в чем, собственно, состоит проблема? – не выдержала я, когда он замолчал.
Хель традиционно покровительствовали аромагам. Дело в том, что у самих ледяных медицины как таковой не существовало, лишь шаманы, способные справиться только с самыми простыми болезнями. Человеческая…
- Как это вам удалось? – только и спросила я. С Матерью мне уже не раз доводилось сталкиваться, и она не производила впечатления особы, которую легко в чем-то убедить.
Определенно, среди хель я сама становлюсь грубоватой, перенимая их прямолинейные манеры!
Облизываясь, как кошка, я принялась завтракать, и на этот раз никто мою трапезу не прервал.
- Послушай, я приструню ее. Увезу отсюда, сегодня же. Слышишь? – Ингольв так просительно заглянул мне в глаза, что сердце мое оборвалось. Он не переживал, что я могла пострадать, волновался только, к…
Откровенно говоря, я весьма удивилась столь странному заказу. Видя мое недоумение, господин Гюннар помялся, но выложил, что все это было ему необходимо для поездки в Муспельхейм с археологической экс…
Она красноречиво передернулась, а я вежливо ее поблагодарила и отправилась восвояси.
- Вы – умная женщина, - одобрительно кивнул он. – И должны понимать, что сейчас неподходящий момент, чтоб еще сильнее обострять отношения с людьми. Зачем мне это?
- Мирра! – неодобрительно произнес Ингольв, сжав мои пальцы.
Разумеется, за приключениями последних дней мне было не до календаря, но все же такая забывчивость непростительна!
- Нет, просто семена по форме напоминают обрезки ногтей, - объяснила я автоматически.
- Что случилось? – поинтересовалась я у проводника.
И что случилось с Петтером? Почему он кричал?
Впрочем, вопрос тут же продублировала Мать, а игнорировать ее Вирн-исс не посмел.
- Теплая, правда? – он смотрел прямо на меня, и в прозрачной глубине голубых глаз больше не было льда, а кожа под моими пальцами действительно ощущалась мягкой и теплой. Легкое дыхание дразняще касал…
- Хм... – глубокомысленно заметила я, пытаясь сообразить, в чем заключалась проблема. Так и не найдя приемлемого объяснения, произнесла осторожно: - Я нахожу это чудесным.
Не важно, что на нас глазеют люди. Плевать на обиды и непонимание, на годы и обстоятельства.
- Сольвейг, что вы хотели? – я сочла необходимым напомнить о своем присутствии.
- Просто – что? – подбодрила я нетерпеливо.
Меня мало трогали его случайные измены, но любовь к другой женщине – это совсем иное. Унизительно и противно, словно спать на чужих грязных простынях.
- Нет! – закричала я, прижимая ее к себе. Не хочу, боги, только не снова ее потерять!
Тогда я выложила все остальные факты, а также свои соображения на этот счет.
- Да вы! Как вы смеете такое предлагать?!
- И возьмите вот это, - я протянула ей бутылочку с наспех смешанными эфирными маслами.
У Петтера дрогнула рука, но у него хватило самообладания принять такое обращение как должное.
Воображение услужливо предложило скипидар, но данный вариант я, поразмыслив, отвергла как негуманный. Тогда уж лучше что-то вроде обезболивающего, чтобы уменьшить чувствительность...
Возле Альг-иссы жался Валериан, выглядящий совсем ребенком. В глазах слезы, губы дрожат... Но мне, каюсь, было не до него.
По дороге мы с Ингольвом не разговаривали, держась отчужденно и безразлично, словно чужие. Даже выйти из автомобиля мне помог Петтер, а не «заботливый» супруг...
Откровенно говоря, мне не было страшно. Безрассудство это или банальная глупость, но отчего-то казалось, что Исмир ничего плохого не сделает, хотя его обращение с дамой оказалось явно неподобающим дл…
Я вздрогнула, но, убедившись, что это всего лишь Петтер, успокоилась. Только отвернулась к формам, чтобы остроглазый мальчишка не заметил мои мокрые щеки.
- Вы пришли ко мне, чтобы... – напомнила я.
Наконец кэб остановился у особняка мэра. Исмир расплатился с извозчиком и помог мне выйти. Я поежилась от ледяного пронизывающего ветра. Воздух казался взвесью соли, льда и мельчайших капелек воды.
Может ли один и тот же вирус вызывать столь несхожую болезнь? Сомневаюсь. Может быть, все же отравление? Но опять же, почему разная реакция? Возможно, шаманка успела принять противоядие, но оно нейтр…
- Очень добрая! – повторила я с чувством. Заметив, что Гердис перепугалась, я постаралась улыбнуться. Сейчас ей противопоказаны любые волнения – как сквозняки для стариков. – Не волнуйтесь, все будет…
- Узнаю, - я автоматически потянулась к лежащему на носовом платке пузырьку темного стекла, и тут же меня больно дернули за руку.
Уннер, совсем позабыв о своих обязанностях, опустила щетку.
- Вот и все, - закончила я, разведя руками.
- Превосходно, - резюмировал Исмир, беря ее под локоть, - сейчас мы с вами отправимся к Матери, а затем я желал бы вернуться и более... подробно побеседовать с госпожой Миррой.
Ольге Шеляг (mrsChaos) - за бетинг и привязанность к Петтеру. А еще за долгие обсуждения детективной линии, за готовность ради героев достать хоть звезду с неба, за интенданта, водоросли, за команду …
Время пролетело незаметно. По дороге в Невбьёрн, как называлось условленное место пикника, я успела немного подремать.
К тому же масла не всегда уместно использовать. Например, мой драгоценный супруг едва ли согласится нюхать «какую-то вонючую гадость», по его собственному выражению, вместо того, чтобы немедленно пол…
- Я имела в виду «медвежий» грипп - раз уж первым издох медведь рыжей хель, - объяснила я, силясь совладать с неуместным смущением. Ничего не поделаешь – отчаянно боюсь показаться смешной, хоть и пря…
Когда кэб наконец остановился у искомого здания, я не поверила своим глазам. Дом барышни Сигнё походил на пряничный домик, стоящий на пышных сливках-сугробах. Словно декорации в каком-то любительском…
За окнами давно стемнело – в Хельхейме зимой долгие-долгие ночи, и следовало торопиться к ужину...
Я подошла к окну, распахнула неподатливые створки. В лицо ударил свежий влекущий аромат моря, оно будто шептало, звало, манило...
- Замерзли? – риторически спросил Петтер, едва заметно улыбнувшись, и ногой закрыл за собой дверь. – Возьмите.
«Привести в чувство» бедняжку удалось с трудом. Она незаметно, но активно сопротивлялась всяким попыткам и сдалась, только когда Исмир, у которого кончилось терпение, довольно бесцеремонно сгрузил ее…
Он развернулся и со всех ног куда-то кинулся. Нам с Петтером ничего не оставалось, кроме как отправиться в дом.
Не выдержав напряженной тишины, нарушаемой только позвякиванием спиц, треском огня и покашливаниями свекра, я сбежала в спальню.
- Мразь! – выдохнул Утер, с силой ударяя его рукоятью в висок.
- А-а, - очень интеллектуально протянул Петтер, впрочем, не торопясь исполнять распоряжение.
- Что вам угодно? – заученно поинтересовалась она, глядя куда-то мимо меня воспаленными глазами.
Абсурдность этой сцены бросалась в глаза. Как будто мы на театральных подмостках, где ставят новую драму.
К своему стыду, я смогла вспомнить лишь то, что для этого использовались прополис и эфирное масло элеми. Ну и, разумеется, что в древние времена, еще до Рагнарёка, бальзамирование широко применялось …
Судя по всему, Ингольву отчаянно хотелось меня ударить (это право мужа, так что свидетели его не остановят), а я не собиралась уступать.
Я и так слишком распустилась и расслабилась, на плече у него спала, ободряла дружескими беседами...
Высвободилась, взяла меня за руку, потянула за собой...
- До свидания, госпожа Мирра! – на меня Петтер не смотрел, только пряно-сладкий аромат аниса выдавал его почти детскую обиду.
- Я, - подтвердила я, смеясь и плача. – Ты жива, мы живы, все в порядке...
Сама хозяйка разметалась на постели, но толком ее разглядеть не удавалось. Широкое меховое одеяло и спина сиделки заслонили хрупкую (разумеется, по хельским меркам!) фигуру.
- Это лишнее, - я отвернулась и, бросив: - До свидания, господин дракон! – пошла вниз по улице. Мокрые булыжники под ногами, ветер в спину, ароматы рыбы, горячего вина и жареного бекона – что может б…
- Голубушка, доктор Ильин уже уехал? – с порога поинтересовался инспектор, уверенно проходя мимо нее.
- Я дам показания, - я гордо подняла подбородок, посмотрела в ледяные глаза, сейчас почти синие.
- Куда ехать, госпожа хорошая? – поинтересовался возница, обдав меня запахом пота и перегара.
- Простите, - спохватилась я. Пришлось выкручиваться: – Подумалось, что новый омолаживающий крем надо назвать «Яблоки Идунн», как эликсир молодости.
- Вон тех! – Ингольв махнул рукой в сторону стола.
Я осторожно выглянула вниз и обнаружила, что мы летим над морем. Дрейфующие в нем льдины обещали весьма прохладный прием сорвиголовам, которые рискнут искупаться. Теплое течение осталось много южнее.…
- Надо же, и на меня упал отблеск твоей славы! – девушка шутливо толкнула напарника локтем в бок. И это, наконец, заставило его очнуться.
Очнулась я от настойчивого стука в дверь. Разумеется, открывать не стала – в таком виде стыдно показаться кому-то на глаза. Даже не глядя в зеркало, можно представить свой внешний вид: встрепанная, б…
Впрочем, я вполне управилась без горничной. Освежившись, закуталась в халат, тонко пахнущий ирисовым корнем, изысканным нероли и теплой ванилью. От нежных ароматов меня совсем разморило. Чувствуя при…
- А? – вздрогнула она, млея, пока господин Льётольв целовал ей руку.
- Надо думать, никто не поинтересовался, откуда взят мышьяк? – спросила я.
- Ай, у меня письмо. – Она протянула мне сложенный листок. – Мальчик меня просил – я привез!
Сдавленно закашлялся (или, скорее, засмеялся) Петтер, а Ингольв отшвырнул нож, мгновенно приходя в бешенство.
Она кисло поздоровалась, поморщилась, заметив, что я опять сидела на подоконнике. Не сдвинувшись с места, я кивнула, и Сольвейг - еще довольно молодая женщина в неизменно сером платье - отправилась г…
- Скажите, а когда это случилось, кто прислуживал за столом?
- Мирра, успокойтесь, - попросил он устало. – Мы уже недалеко от хель, дойдем.
Я выдирала из себя с корнем сорняки воспоминаний и целебные травы привязанностей, пока за окном не забрезжил рассвет...
- Я не трус, но я боюсь, - хмыкнул юноша, натягивая одежду.
- Вы совсем замерзли, - вмешался он, завладевая моей озябшей ладонью, – к тому же нуждаетесь в отдыхе и пище...
Его милая жена суетилась вокруг, то предлагая подогретого молока, то поправляя подушки...
Не дав мне даже слова сказать, почтенный доктор выскочил из кабинета.
- Поговорить о болезни хель, - закончил дракон, словно ничего не заметив.
- Это вы меня простите, - спохватилась я. Указывать гостю на причиненное им беспокойство некрасиво. – Напротив, это было весьма... необычно!
- Добрый вечер, - улыбнулась я, привычно устраиваясь чуть поодаль, хотя рядом с Ингольвом пустовало кресло. Но оно аккурат между мужчинами, а встревать между ними небезопасно.
- Вы лучше того, одежку-то снимите, – с едва уловимой издевкой посоветовал он. – И ступайте в гостиную, обождите там.
- В общем, вот, - Петтер вынул откуда-то и подбросил на ладони апельсин, утыканный гвоздикой. Такие мы с братьями делали на зимние праздники, чтобы весь дом пах тепло и празднично.
- Значит, поэтому вы тогда привезли меня к Халле? – догадалась я. Петтер кивнул, не отрывая от меня напряженного взгляда. Я глотнула горячего кофе, обожгла небо и поморщилась. – Ингольв не хотел, что…
Настроение мое от этой, казалось бы, мелочи, стремительно пошло вверх. Напевая, я принялась за мазь от обморожения, смешивая масла ши, жожоба, какао, кокоса, авокадо и облепиху. Потом по капле добави…
- Госпожа Мирра, вы тут? Можно войти? Мне очень, очень нужна ваша помощь! Вы должны мне помочь! – экспрессивно сообщил высоковатый мужской голос.
- Ай, ладно! – легко согласилась Альг-исса. – Ничего, скоро и верхом привыкнешь!
Я поправила на коленях белоснежную салфетку, прикрывающую черный креп платья. Я все еще носила глубокий траур, хотя считалась вдовой уже три года и вполне могла надевать фиолетовое, темно-синее или с…
- Сейчас! – он торопливо принялся листать страницы, а я обнаружила, что вокруг нас столпились остальные мужчины. – Вот: два стакана молока, одна столовая ложка жидкого меда, четыре чайных ложки какао…
Она протопала к выходу, похожая в своей шубе на перевернутую вверх ногами ёлочку. У хель всегда ценились малахитовые, изумрудные, бирюзовые оттенки, поэтому белоснежный мех окрашивали в ярко-зеленый …
Я вдруг обнаружила, что машинально повинуюсь его властному тону. Теперь под нами был берег – немногим более приветливый, чем ледяное море. Скалы, снежное поле, узкая кромка прибрежного песка.
Он залился краской, отчего его светлые волосы, казалось, стали еще ярче.
- Сегодня на рассвете умер сын моей сестры, - тяжело проронил Исмир за моей спиной. – Умер из-за этого... – он крепко выругался, - человеческого заклятия!
- На разведку! – весомо ответила Мать, кивая в ту сторону, где, как я помнила, находилась статуя Хель.
Он был совсем близко: встревоженный, теплый.
На пороге показалась презабавная пара: Исмир и Альг-исса. Последняя была выше своего спутника, по меньшей мере, на две головы, но почему-то казалась маленькой и незаметной на его фоне.
Под внимательным взглядом дракона я торопливо набросила шаль и выскочила из «Уртехюс»...
- Что? – переспросила я, чувствуя, как сердце словно сорвалось в галоп. – При чем тут Петтер?!
Боги, милосердные мои боги, что же делать?!
Альг-исса буквально потащила меня к столу, что-то тараторя на ходу.
Петтер снял меня с медведя, и я наконец получила возможность оглядеться.
Ингольв смотрел на меня в оцепенении, надо думать, совершенно ошеломленный этой неожиданной вспышкой.
- А вы, конечно, только что от доктора? Я слыхал, он собирается на покой?
- Начался?! – вырвалось у меня. Признаюсь, я надеялась встретиться с Петтером до того, как он успеет дать показания. – Но что теперь делать?! Да, Альг-исса, почему ты раньше мне не сообщила?!
Впрочем, летать на таком аппарате наверняка страшно, а у пассажиров бывает слабый желудок или кишечник...
Замерзший мальчишка в присыпанной снегом шинели источал такое тепло, что казалось, будто солнце выглянуло из-за туч и разом наступило лето.
От идиллической сценки веяло чем-то привычным и родным.
- Они вряд ли смогут меня задержать. Это отвращающие знаки, а не боевые, - ответил Исмир, выказывая немалые познания в магии.
- В чем же? – я подумала, добавила в горький напиток ложку меда, размешала и попробовала. Теперь именно то, что нужно.
- Но зачем археологам материалы для бальзамирования? – простодушно (признаюсь, отчасти наигранно) удивилась я. – Мне казалось, там довольно собственных мумий...
Он только пожал плечами. Пахло от него прохладной мятой – спокойствием. Если он и замечал неувязки в деле, то списывал их на странности человеческой натуры. Надо признать, у меня самой не было ничего…
Каюсь, эта вульгарная особа мне попросту не понравилась. Быть может, у аромага не должно быть симпатий и антипатий, но...
Не устраивать же безобразный скандал, в самом деле!
Тем временем Ингольв отцепил от себя Ингрид, что-то негромко ей сказал и скинул пальто на руки своего давнишнего приятеля.
- Отравление, - повторил он, словно не понимая смысла этого слова.
- У вас чудесные волосы... – проговорил фотограф мечтательно, перебирая пальцами мои распущенные рыжие локоны и щуря глаза.
- Хм, - он снова уселся напротив меня и чуть подался вперед. – Тогда я вас внимательно слушаю.
Ингольв и Петтер синхронно поморщились, а я уронила вилку, упавшую на тарелку с похоронным звоном. Только этого не хватало!
Он слегка улыбнулся, и я только сейчас поняла, насколько он устал. Вокруг его глаз чернели круги, лицо осунулось. Кажется, не одна я не спала этой ночью.
Хотелось извиниться, хотя за что? Наверное, за развенчанный идеал. Пусть муж много раз изменял мне, даже не слишком это скрывая, пусть в доме ко мне относились хуже, чем к приблудному псу – я должна …
Бедняжке пришлось искать пристанища у родни. Вскоре родился сын, болезненный и капризный ребенок. Дражайшие родственники каждый день ей напоминали, что кормят ее из милости. К тому времени муж, погов…
Но мне было не до нее: от женской одежды веяло чем-то трудноуловимым... Как степь в летнюю жару: душно, пьяняще, горько-сладко. А перед глазами словно колышутся травы под властными ладонями ветра.
- Ринд решила заткнуть розетки на ночь, - объяснила я. Смех все еще рвался наружу. – Чтобы электричество не вытекло.
Петтер с легким поклоном распахнул передо мной дверцу.
- Господин Колльв, - усевшись напротив, неловко начала я. – Не переживайте так, все будет хорошо. Госпожа Бергрид уже пришла в себя, а значит, со временем все наладится...
- Да, госпожа? – заторможено откликнулась она.
- Милый, я совсем устала и пойду к себе... – заявила я, вставая и расправляя складки платья. Подойдя к мужу, запечатлела на его щеке поцелуй. Ингольв слегка дернулся – надо думать, рассчитывал он вов…
Пожалуй, лучше уйти от разговора. Надо бы проведать господина Бранда, не нравятся мне его головные боли. Только Ингольву лучше об этом не говорить - он верит лишь в ортодоксальную медицину (то есть н…
Петтер промолчал, и только исходящая от него жаркая перечная горечь выдавала его эмоции.
По прошествии получаса, когда мы с Петтером тщательнейшим образом обшарили весь салон, пришлось признать, что нужно искать где-то еще.
Странно, температура нормальная, отчего тогда бред?
Муж был пьян сильнее обычного, так что обошелся без длительных прелюдий. Порванная ночная рубашка, комом отлетевшая в сторону; несколько торопливых, будто липких, поцелуев; колено, нетерпеливо раздви…
Он передернул плечами, распространяя запах намокшей древесины и хвои, и встревожено взглянул на часы.
Еще раз вздохнула, когда он недоверчиво хмыкнул (звучало это и правда нелепо и беспомощно).
- Спасибо! – она улыбнулась, с гордостью истинного мастера обозревая свое творение. Пахло от нее довольством – горьким шоколадом – с чуть горелыми и карамельными нотками.
- Вас одну, – не поддержал шутку он, заводя мотор. Хмурая морщинка меж бровей, аромат кофе и горького апельсина с сухим и песочным привкусом ветивера...
Исмир что-то буркнул (судя по вспыхнувшему лицу Петтера, явную непристойность).
Отперев дверь в «Уртехюс», я сразу почувствовала: что-то не так. Слишком холодно, да и запах странный: льдистая свежесть, водяные лилии и чуточка мяты.
Я критически осмотрела себя в зеркале. Пожалуй, без косметики сегодня лучше обойтись – лишние улики ни к чему. Разве что немного пудры...
К счастью, окрик подействовал: Исмир мотнул головой, с силой растер лицо руками – и снег со льдом покорно превратились в безобидные лужи.
Впрочем, тот юноша, который говорил мне: «Люблю!», - умер, так или иначе.
«Валериан! – билось в моей голове под стук копыт и скрип колес. – Только бы с ним было все хорошо, только бы!..»
Невольно вспомнились романтические книжонки – из тех, что обожает почитывать на досуге Уннер, роняя обильные слезы над перипетиями любви нежной человеческой девушки и мужественного дракона с обнаженн…
- Простите, дамы и господа, мне пора! – сообщил он, вызвав общий разочарованный вздох. На все протесты Исмир только улыбался и разводил руками.
Кире Измайловой – за терпение, бипланы и коронный удар по голове.
- Да! Или вы дадите мне снадобье, или... – она замолчала, видимо, подбирая угрозу посущественнее. Ничего не придумала и раздраженно хлопнула по подлокотнику. – Я хочу его получить и получу! Понятно в…
- Да, - с облегчением (каюсь, не смогла его скрыть) согласилась я и взглянула на «Уртехюс».
Я снова отправила Уннер к инспектору, дав поручение выяснить, числилась ли барышня Бирта среди пропавших. А если да, попросила передать мне какую-нибудь принадлежащую ей безделушку.
- Постараюсь, - пообещала я. – Благодарю вас!
- Хорошо, - решился Вет-исс наконец. – Я вам должен. Спасибо вам! Пусть благословит вас добрая Хель!
Мы шли молча. По счастью, идти было недалеко, потому что снег падал хлопьями, и заблудиться в белом мареве было совсем несложно.
- Здравствуйте, господин Бранд! Здравствуй, дорогой. Петтер! – прощебетала я, усаживаясь на свое место.
Я хохотала под негодующими взглядами слуг и никак не могла остановиться.
Она нахмурилась, но послушно выскользнула из комнаты, оставив после себя острый камфарный запах недовольства. Уннер терпеть не могла франтоватого слугу, который оказывал ей недвусмысленное внимание.
- Ингольв не придет к обеду? – догадалась я.
Полежала, с некоторым трудом осознав, что осталась в живых. Ничего даже не болело, кроме ушибленного локтя. К груди я прижимала драгоценный саквояж с лекарствами, а также вместительный пакет с продук…
- Наслышан о ваших приключениях у хель, голубушка. – Он заговорщицки понизил тон. – Как же, много наслышан!
Осторожно провел рукой по моей щеке, убирая мокрые волосы, заглянул в лицо... В его глазах, не тая, искрились льдинки.
Тем временем девушка, оскорблено фыркнув, удалилась, хлопнув дверью.
Исмир медленно повернулся ко мне. Сжатые челюсти, недобрый взгляд из-под нахмуренных бровей, резкий запах лимонной травы и мяты. Ледяная ярость.
Он пожал плечами и гибко поднялся, но, против моих ожиданий, не ушел.
Откровенно говоря, разряженный толстяк с обрюзгшим лицом мне не понравился – от него отчетливо пахло гнильцой - но может, это просто несварение?
- Не сомневаюсь, - согласилась я. – И что же поменялось теперь?
Петтер хмыкнул, вполне разделяя мои чувства. Его аромат звенел капелью и пьянил весной – яблоневый цвет и пион – облегчение.
- Вижу, милая Ингрид тебе уже наябедничала, - ответила я, усаживаясь.
Из моих глаз частой капелью закапали слезы.
- Тогда, - начал Исмир, но я не дала ему договорить.
Разумеется, на благодарность не стоило даже рассчитывать.
Дверь открыла Уннер, что вполне меня устраивало.
Годы тренировок не прошли даром: мне удалось проглотить крутящийся на языке ответ.