- Разумеется! – с достоинством согласилась я. И призналась: - Ничего не могу с собой поделать.
Петтер меня поддерживал, обнимая за талию, хотя, надо думать, сам не слишком уверенно держался на ногах от холода и усталости.
Он выразительно чиркнул себя по горлу пальцем.
- Помоги мне одеться, - повторила я терпеливо. – Синий вельветовый костюм, будь добра.
Сандал... Почти неуловимое древесно-мускусное благоухание не раздражает, не перебивает другие ароматы, не кричит во весь голос. Кажется, что пахнет еле-еле, на грани восприятия, в первый момент даже вызывает удивление: "Как? Вот это невнятное нечто все так хвалят?!"
- Письма? – удивилась я, ища глазами хоть какую-то бумагу.