Все цитаты из книги «Меч Вещего Олега. Фехтовальщик из будущего»
Олег послушно разлил нефть и вернулся в воду – так было теплее. А на берегу возникла широкая фигура Асмуда. Силуэт хевдинга заслонил собой костер, вокруг которого грелись часовые. Они задали хевдингу…
– Понял, конунг, – поклонился Веремуд, плотно сбитый, налитой здоровьем мужик. Ножны он сунул под мышку.
– А, была не была! – воскликнул Хакон и впечатал свою ладонь. Крепко сжались твердые пальцы в извечном жесте мужской дружбы и согласия.
– Да откуда ж я знаю? Только сосняк вокруг полигона насаженный был, ему лет двадцать от силы, а этим деревьям, – Сухов обвел рукой дебри, – далеко за двести. Глянь, стволы какие!
– И чем он мне поможет, василевс твой? – спросил Вадим агрессивно.
– Я знаю его! – заявила она, указывая на Олега. – Видела его в Альдейге. Покажи бересту!
Сухов молча задрал на Шурике рубаху, демонстрируя зловещего вида загогулины, оставленные жрецом-вурскайтом.
– Э-ге-ге! – закричал с опушки егерь Рунольт. – Нашли!
Олег со страхом сунул руку в лопатообразную ладонь Витула. Тот сжал Олегову пятерню, не тужась, чтоб не раздавить.
Арабы на берегу загомонили и попрыгали на плоты. Всего плотов было пять, и на самом большом аж два сруба стояло.
– Ты… этот… ингрикот? – спросил Олег, лишь бы спросить. – Ижор то есть?
Гадар сдвинулся за корму последнего зава в караване, и тут же сильный толчок остановил «Аль-ваки». Олег полетел на палубу. Вскочив, он кинулся на нос. Там уже метался Ахмад.
– Тогда слушайте… – Конунг поднялся, упираясь руками в колени, и продолжил: – Послезавтра я всех в бой поведу, а у нас за спиной Гадар! Торчит, как заноза в заднице! Вадим этот… Что ж мне, отводить о…
Олег припомнил, как он рубил голову курице на даче: просто брал в руку топор и заставлял себя ничего не чувствовать, только замахиваться и сечь… Не выработал он еще привычку к убийству, не заветрился…
Варяги и галаты, йомсвикинги, пруссы с эстами и галиндами – все дружно, без разбору языка и племени, издали восторженный рев. Огромная толпа завоевателей начала рассыпаться, людскими ручейками разбег…
– Вечная ему память… – добавил Пончик дрогнувшим голосом и спросил шепотом: – Ты веришь, что Асмуд попал в Вальхаллу?
– Ну что ж тут поделаешь… Знать, судьба такая! Последний мой бой.
– Только бы правой переступил! – шепотом взмолился Витул.
Он быстро оделся и натянул сапоги. Пончик, страдальчески морщась, раздел умирающего и натянул на себя его рубаху, вонявшую рыбой, и порты. Сапоги нашлись «родные», а сверху Шура накинул суконный плащ…
– Уходим! – закричал Халид, инстинктивно находя единственно возможное решение. – В лес пробиваемся! В лес…
– Слушайтесь рейкса, как меня, – договорил сын Бравлина. – Людям я послужил изрядно, пришла пора службу Перуну нести. А теперь…
– Аля хашни! – выпалил Халид, опомнился и сказал то же, но по-русски: – Готов для тебя на все!
Олег выбежал на пристань и оглянулся. Бирка пылала. Половина домов еще была цела, но уже где-то дымилась крыша, где-то перебегали первые огонечки.
– Ну, не сама, конечно… В общем, увидишь. Давай, бегом!
Тиун любовно провел пальцем по долу, щелкнул пальцем и, жмурясь, заслушал тонкий звон.
– Рогволт, – спросил он, – а это что там такое белеет?
– А то уж не мое дело! – ухмыльнулся стражник.
– А какую хочешь… Теперь качни педаль – так вот, с пятки на носок перекати…
– Времени, конечно, мало… – покряхтел Хакон. – Ну, да ладно! Что успеете, то и успеете… Ступайте, Перун с вами!
Олег возвращался в кузницу почти бегом, разгоряченный то ли свиданием, то ли блестящей будущностью. Сильнейшее желание действовать бродило в нем, распирало мышцы и мысли.
– Ах, шакалы! – шипел он. – Свиные объедки!
Олег подобрался, пошире развел ноги, медленно вдохнул и выдохнул. Сдаст он или не сдаст экзамен по иайдо?..
– Стоять! – воскликнул Эйрик конунг, хватая девушку за талию. – А говорили, в деревне нет ничего ценного! – захохотал он. – А тут целый слиток «лохматого золота»!
– Молитва лучше сна! – сказал он, не решаясь говорить в полный голос. – Молитва лучше сна! Нахуза, э-эй…
Райво схватили и положили лицом вниз на огромное бревно, заготовленное для киля лодьи.
– Лодьи жечь, т-тварь?! – выдавил он. – На кол его!
– Волк порвал… – вздохнула Кайса. – И все, с тех пор пальцы плохо слушаются. Думала, буду прясть да ткать, да деньгу откладывать… А как я с такими пальцами – за веретено?..
– Надо было потихоньку-полегоньку, – сказал Веремуд. – Узнать сперва, что за люди, а потом уж толковать…
– Они русы, – ответил Ингъялд таким тоном, будто имел в виду гигантов-йотунов.
Олег напряг слух. Издалека докатились звуки неясные, смутные, но явно человеческой природы – лязгал и скрежетал металл.
– Да как ты его вытащишь? Колупать придется!
– Галаты – это типа кельты? – спросил Пончик, устроившийся посреди палубы, на бочонках с мочеными яблоками.
– Неужто не признал? – усмехнулась Дана, «забыв» про заикание.
– За Рюриком? – расслышал ушлятый Акун. – Вот это здорово! Ох, и дадим мы тогда жизни свеям! Да я даже рад, что они еще здесь, – будет кого поколошматить!
– Очухался? – с прежним легким добродушием спросил Удо и усмехнулся: – А ты тот еще фрукт. Как чесанул! Чуть лекаря моего не прирезал, другана своего!
– Я за! – бодро откликнулся Олег. – И далеко ты собрался?
Дошагав до лодьи, он встретился взглядом с Агапитом.
Олег пропустил Пончика вперед, подождал Крута.
– Вои с рогатинами – первые! – прокричал Олдама. – Вои с копьями – вторые! Бегом! Стрелкам – работать!
Набрав целый мешок «лекарственного сырья», Чара вручила его Пончику.
– Приступай, смельчак! – подбодрил его Райво. – Не бойся, я же привязан!
– Не понимаю, – буркнул Сухов, красноречиво мотая головой.
– Поплыли! – и нырнул. Валит устремился следом.
– Гой еси, добер молодец! – послышался бодрый тенорок.
– Ты мне чуть пальцы не склеил, – радостно сказала ведуница, дуя на ладонь.
Дружными усилиями гридни столкнули лодьи в воду. Оживленно переговариваясь и гогоча, они перелезали через борта и рассаживались по местам. Дар богов – ветер – задул с юга, и воды Днепра огласились ра…
– Отец писал… – пробормотала Ефанда, проглядывая текст. – И что ты стоишь? – возмутилась она, вскинув глаза на мужа. – Тебя в конунги зовут, а он стоит!
– Эйрик зовет Вади ярла, – флегматично сообщил норманн и убрался.
– Что, княже, – сощурил глаз правитель Гардов, – из общей лодьи желаешь в лойву пересесть?
– Радима убили, – спокойно сказал Линду, – и Алдана.
Команда вылезла на пристань и нагрузилась шкурами. Валиту достались волчьи. Пристань продолжилась узкой улочкой, что вильнула и запетляла меж домов, неказистых, но крепких, основательных. Зимы здешни…
– Слышу, не глухой… – проворчал Олег, чувствуя, как все сжимается внутри.
– Прочь, жалкий червь! Ты недостоин вылизывать следы моих ног!
– Отстань! – яростно шипела блондинка и, заметив Олега, закричала: – Помоги!
– Бей свеев! – вопил Олдама, крест-накрест пластуя вражий строй.
– На лодьях не пройти, – проворчал Хакон, – тяжелы больно…
И вот, наконец, древесина издала глухой треск, ясень повело к северу. Все дружно загомонили, упираясь в ствол руками и клоня его в противоположную сторону. Север – это холод и прочие несчастья, нельз…
– Убью… – произнес он сдавленным голосом и потянул меч из ножен.
– И скоро мне ее выпускать? – спросил он с напускной небрежностью.
– Врет! – забасил Дюк Славянин. – Лично видел, как он плюнул на палубу – и сразу дым.
Коренастый, плотный крепыш с едва раскосыми глазами изобразил на скуластом лице максимум внимания.
От гридня к гридню передалась команда – ожидать рассвета. Измученные бойцы валились на травянистый склон и засыпали или просто лежали, закрыв глаза и отходя от схватки.
Вадим кинулся за Ардагастом, будучи как во сне. Втроем они ринулись к воротам, распихивая неуверенную гридь. Слишком сильно было в них чувство подчинения, чтобы мигом перестроиться. В воротах пришлос…
Сухов отполз, вскочил и кинулся на голос Олдамы.
– Живо! – прошипел он. – Сам конунг требует!
– Пошли лучше шалаш организуем, – вздохнул он. – Стемнеет скоро…
Названные вышли и слегка поклонились конунгу.
– Станем у крепости, – заговорил он, – и начнем рыть!
Хранир перевел взгляд на кровать. Зрачки его не расширились. Неторопливо подойдя к месту преступления, Хранир замотал труп девушки в горностаевое одеяло и понес на вытянутых руках, осторожно, чтобы н…
Ветер переменился, дунул с севера. Рей толчками пополз на мачту, хлопая раздуваемым парусом, и гребцы снова убрали весла, откинулись к бортам, сипло вдыхая соленый воздух.
– Ну… – задохнулся круглоголовый. – Ваще!
Эйрик затравленно оглянулся. Куда ни посмотришь – всюду гарь. Город перестал существовать – одни фундаменты, сложенные из камней, выглядывали из серой золы. Воздух наполнился удушливым чадом, и никак…
– Кайсой меня называют, – торопливо представилась та, порываясь встать.
– Так-так-так… – протянул Рюрик, покачиваясь на нижней ступеньке. – Ты настаиваешь на поединке, Пирагаст?
– Ну, это как бы ветеран боевых действий, – объяснил Олег, – действительный рядовой в дружине-гриди…
– С уловом вас, ребята! – поздравил он викингов, и «ребята» весело загоготали: рады стараться!
Звонкие девичьи голоса затянули: «Мягче пуха ле-ебеди, тоньше паутинки-и…»
Викинги, засидевшись на лодьях в ожидании своего часа, с ревом повалили на берег, сбиваясь в клин-фюлькинг, неуничтожимый и всепобеждающий.
Мгновенная атака удалась – пруссы перебили почти всех витингсов в первые же мгновения боя. Олег сделал второй шаг, ступая на полянку, пошарил глазами, высматривая следующего врага, а… уже все! Батали…
– Что ты мелешь? – вскипел Олег, спиною чуя погоню. – Эти гады за нами гонятся!
– А ты прав был… – Он усмехнулся и добавил: – Олег Вещий!
Гридь дружно взревела и ринулась на бывшие улицы Альдейги. Это хорошо, что нет домов, – ничего не мешает стремительному бегу. И память свербит – были дома, были. Пожгли их свеи, собаки свинские. Ну т…
– Вот этот! – твердо сказал Олег, сын Романа.
Три всадника пустили коней рысцой, въезжая в зеленистую тень дубравы. Земля была усыпана желудями и палой листвой, повсюду валялись корявые черные ветки, но только дикие кабаны тревожили рощу – обита…
– Хорош, – повторил он и передал меч смуглолицему гридню с раскосыми глазами и жесткой черной гривой. – Оцени, Булан.
– Олега Вещего беру! – решил Асмуд, и Олег почувствовал слабость. Сердце ухнуло в глубокую пропасть души и зачастило, засбоило.
Прогост махнул мечом и прыгнул на борт. Ардагаст схватил весло и отталкивался от борта. А тут и Вадима покинуло оцепенение. Ярл подхватил другое весло и помог Ардагасту отваливать лодью от причала.
– Олег! – прокричал в темноте голос Асмуда. – Живой?
– Мечом ты добыл свободу, Вещий, – проговорил Хакон конунг, держась за сердце.
– Города вы не знаете, – сказал он, – я проведу…
– К конунгу его! – орал бельмастый. – Врежем колдуну орла!
Пирагаст стоял, выпучив глаза и слегка покачиваясь. Сабля его медленно опускалась, пока не уперлась острием в землю, и только тогда мертвое тело Пирагаста рухнуло в пыль. Череп, перерубленный тати, р…
– Ладно, – сказал Олег, – кольчуги – пусть, но без шлемов!
До Вислы доскакали быстро, поменяв лошадей у знакомых Явкута. Река разливалась широко, куда там Олкоге. Низменные берега были безлесны, одна трава кругом да кусты.
– Это не наш лес! – решительно заявил Сухов.
Трэли неожиданно загалдели – услыхали стуки и грюки горшков, подвозимых на телеге. Обед!
Крадучись, он вышел на край большой поляны, посреди которой росла ель. Ветер ли изломил дерево или время, а только рухнула елка, оставив по себе шипастый обрубок. Возле елки сидел на заднице медведь …
Валит достал штырь, прогнулся и воткнул его между брусьями колодезного сруба. Щель была малой, но достаточной, чтобы пропустить бронзовое острие. Все, завяз. Держится? Он пошатал штырь. Вроде держитс…
– Фигня полная! – яростно воспротивился Пончик. – Сгущенный, концентрированный бред с элементами шизы. Путешествия во времени невозможны в принципе!
– Доброго пути! – крикнул Кирбайдо, вскидывая руку.
Олев и Пелг, Азамат и Сувор, Радим и Хурта устроили себе «гнезда» на соседних деревьях. Сулев ухнул филином, и Олев тут же откликнулся, каркнув по-вороньи.
– Хватай убийцу! – заорали вдруг несколько грубых голосов. – Держи его!
– Да мне сполоснуть… – буркнул Райво, демонстрируя посуду, и стражники расслабились. Ничего огнеопасного? Проходи!
Смешки вокруг затихали, словно веселье оставили в лагере вместе с ненужными на охоте вещами. Люди шагали бесшумно, быстро скользя меж дерев, переговариваясь по нужде – четко, быстро и негромко. Люди …
Людям ответ понравился, Пирагаст пошел пятнами, а что творилось на душе у Олега, не знал никто, кроме его самого. А ему было паршиво.
Волхвы нараспев выразили Хакону волю бога грозы и войны, и тревожное лицо конунга разгладилось, бледная улыбка расщепила бороду.
– Каков будет уговор? – спросил Рюрик. – Бой до первой крови?
– Я помню, – усмехнулся Олег. Он пошел в обход пруда, к старой кузне.
– И вот еще что… – Тиун замялся, взглядывая на Олега, покопался в бороде, но все же договорил: – Смотри, в бега не подайся. Гридни – это тебе не трэли, не отмахаешься… Им – забава, тебе – погибель. П…
– Нет! – заверещал молодой ломкий голос, и из длинного дома выскочила девушка зим пятнадцати-шестнадцати, но уже с весьма заметными округлостями, с телом тугим, налитым здоровьем и женской силой.
– Выпрягай! – заорал Олдама. – Стрельцы есть?
Вадим с горловым криком бросился на Сухова, со свистом обрушил на него клинок – отличный ромейский клинок, грозящий непокрытой головушке Олега… И тут же встрял третий меч, отбивая удар, – клинок ярла…
Олег оглядел себя. Все порты в соку травяном, вот же ж…
– Не по-людски как-то… – завздыхал Крут, оглядываясь на тот берег. – Ни лодьи погребальной, ни последнего огня…
– Мы? – прокряхтел один из карел, держа лук внатяжку. – В дозоре мы!
– Э, э! – сердито окрикнул Хилвуд. – Полегче! А то весло сломишь. Ты гляди в спину переднего и откачивайся в лад. Тут не сила главное, а общее усилие.
Остальные тоже повеселели – не все для них кончено!
– Ишь сколько их там… – проворчал Ошкуй. – Глянь, по всей стене выстроились!
Аскольд закряхтел, полез пятерней в космы, лохматя прическу.
Дежурить под утро выпало Валиту, и сын Ниэры добросовестно пялился в ночь, стараясь не глядеть на огонь, – треснет чего в сторонке, а не разглядишь, одни круги цветные скачут перед глазами.
– Валит! Сулев! – крикнул Олдама. – Ко мне!
– Где-то я тебя уже видел… – затянул он. Почесал в голове и махнул рукой: – Ладно! Торгуй!
– Твое желание исполнилось, – по-прежнему скучно сказал конунг. – На-ка вот, примерь!
Хевдинг молчал. Хольд потихоньку присоединился к товарищам у костра и уплетал кашу, сдобренную чем-то весьма и весьма аппетитным. Дух от нее шел…
– Ты куда целился? В Индию? А попал в Австралию!
Олег оглянулся. Скедия была совсем близко. Через борт перевесился Ахмад, держа в руке зажженный факел.
– Самое то! – сказал Асмуд довольно. – Пороги Пчевские, считай, пройдены. Дальше чистая вода!
И второй порожек коняка одолел, и третий, и все правой ногой ступал!
– Перекусим, может? – предложил он. – А то у меня какое-то щемящее чувство…
– Пройдем… – проворчал Хакон. – Ямы у них… Ништо, не твари глупые, чтоб на колья садиться!
Взяв зубило и молот, кузнец в два счета расковал Олега, растянул руками кольцо и бросил цепь в угол, где валялась целая груда металлолома.
– Сбор после заката, здесь! Ты и ты в моей сотне. Снекка «Семаргл».
Тут как плетью ударил хозяйский голос. Вольгаст тиун вышел из-за угла и сурово насупил брови. Послушно опустились руки, разжались кулаки, поникли головы. В глазах рабов трусливо попритухли воинственн…
– Пленных повязать, – отдал Рюрик распоряжение. Взбежав на ступени крыльца, рейкс вытянул руку жестом дающего и воскликнул: – Упсала – ваша!
– Ух ты! – изумился тот, выхлебав снадобье. – Враз потом прошибло!
«Рыжий Змей» шел мелким Хольмским заливом. К северо-западу зеленели растрепанные сосны и угрюмо серели мшистые скалы, обрамлявшие устье Вуоксы.
Загудели стрелы, вычищая бойницы башен и просветы между зубцами над воротами. Олег держал щит на манер зонтика: душ из кипящей смолы – удовольствие ниже среднего. Он бежал в четвертой линии, его забо…
– И действовать изнутри? – спросил Олег, которого перспектива добровольного плена не шибко вдохновила.
– Вскипело! – высунулся из-за мачты мордатый Борис. – Кому тут полкотелка?
После шестого удара левая створка ворот сорвалась с петель и рухнула во двор. Вадимовцы рванули на приступ. Защитники Дрэллеборга заслонили вход собою и дрались отчаянно, но напавших было куда больше…
– Соединимся… – процедил Эйрик. – Это ж с твоей подсказки я здесь оказался!
– К реке, к реке отжимай! – неслись азартные возгласы.
– Закрепляемся! Удерживаем ворота! Стрелкам – приготовиться!
На корме черной лодьи стоял высокий молодой человек и махал снятым шлемом. Хакон конунг вскинул руку в ответ. Интересно, с чем пожаловал сын Регинхери? Не тот это человек, чтобы просто так по гостям …
– Подождешь! – пропыхтел Олег, скача на одной ноге и затягивая «липучки» на кроссовке.
Весла справа замерли, а те, что с левых бортов, загребли, разворачивая лодьи к берегу.
– Столько нарду на этих шакалов истратил… – убивался Ахмад.
Тяжелая сабля так и мелькала в руке Пирагаста, блистая вверх, вниз, наискосок. Катана звенела на все лады. Олег отшиб саблю с линии атаки, сделал короткий приставной шаг и нанес три вертикальных удар…
– Так чего ж ты здесь сидишь? – воскликнул он. – Ты бы мог боярином заделаться!
Олег, пригибаясь, отошел за серую каменную глыбу с ошметками мха на боках. Рядом плюхнулся Валит, подтягивая тул со стрелами.
– Плевать! – рявкнул Пирагаст. – Рейкс, я требую поединка!
– Здорово, самурай! – проорал мастер жизнерадостно. – Как твоя жизнь?
Раньше Олег читал, что после баталии воины чувствуют опустошенность. Лично он ощущал покой. Полный покой. Полный и бесконечный – Будда бы позавидовал.
– Ругался поп? – спросил Олег с интересом.
– Поплыли? – спросил он Сулева, прислонившегося к срубу.
Гаутдьярв разогнулся, кряхтя, и подозвал помощника, белобрысого Бьерна. Тот выслушал приказ и бросился в деревню – ледник искать. Вернулся быстро и принес большой кусок льда, завернутый в тряпицу, му…
– Пошли? – показал Олег на зав, медленно влекомый на холм.
Очнулся Сухов от пинка, грубого пинка сапогом по ребрам, отдавшегося в голову. Олег застонал и сел. Не раскрывая глаз, ощупал затылок и сразу обнаружил здоровенный желвак, пульсирующий болью. Олег от…
Паруса скатали и сунули в кожаные чехлы. Над водой заскользили весла. Их ладное движение не отражалось в замутненной воде. Гребцы не успели еще притомиться, а уж и курганы показались, вздыбились зеле…
– Я доктор? – буркнул Олег. – Я знаю? Не боись, «покупка», не заблудимся… Доведут, куда надо.
Начало темнеть, когда они вышли на край огромного болота.
– Перевыполнима, Пончик! – сказал Олег и подмигнул товарищу по времени.
– Деда больше нет, – равнодушно ответила девушка.
– Бать… – всхлипнула Ефанда, крепко обнимая отца.
Из кузни вышел мрачного вида юнец. Был он в лаптях и онучах поверх портков с заплатами на коленях. Рубахи на нем не было, только оберег в виде молоточка свисал с кадыкастой шеи и болтался на тощей гр…
Увесистые лезвия ширкнули и сцепились коваными крестовинами – одна простенькая, выложенная серебром, а другая в виде двух золотых змеек со злющими глазками из рубинов. И вновь распались клинки. Однак…
– Да! Плеснешь на лодью зелье – и готово. Заполыхает так, что любо-дорого! Ну, как, берешься?
Дружина повалила в гридницу, где шустрые девки уже накрыли столы для пира.
Стурман склонил голову в знак согласия и повел рукою, приглашая следовать за собой.
Страх и отчаяние переливались в Олеге, угнетая рассудок и травя душу. Стать чужой вещью, живым имуществом – ну, как это?! Лишиться всех прав… Жить на положении дитяти. Это неверно – думать, будто «ра…
– Княже, – неуверенно молвил он, – там девка одна… Говорит, старого Пелко внучка, Дана…
– Великовата больно, – объяснил он заказ, – заузить надобно. Вот, мерку возьми…
– Из славя-ян? – протянул Асмуд, пуча глаза, и захохотал. Крут к нему присоединился, смеясь и мотая головой. – Из славян… – выдавил Асмуд, утирая глаз. – Придумает же… Умора!
– Валит, сын Ниэры из рода Лося! – звонко отчеканил помощник.
Названная тройка поднатужилась и вынула из ушек крепкий брус-засов.
– Как же мне все это надоело, господи… – процедил Вадим. – Сколько можно гнить на этих поганых болотах? Ладно, пойду я…
– Меня еще никто замуж не звал, – призналась Дана. – Приятно… Но время-то какое! – вздохнула она тяжко. – Скоро уж битва, и кому из нас доведется выжить, а кому не повезет?.. Ты же не будешь прятатьс…
Названные гридни метнулись к бревну. Стрелки осыпали стрелами частокол, не позволяя никому высунуться.
Клин между тем миновал Западные ворота и почесал по дороге к храму Велеса. Святилища этого бога, в отличие от Перуновых, строили в низинах. Правда, рассмотреть архитектурную достопримечательность Оле…
– Здесь-то пусто. Может, на прежней кузне пошукать?
Над Альдейгой стоял стон и плач. Собиралось ополчение, мужики-вои наскоро расцеловывали женок и деток и разбегались по кончанам и уличанам. Началась «эвакуация мирного населения»: дети, старцы, девки…
– Жизнью?.. – переспросил Олег и пожал плечами. – Доволен, пожалуй… Мне только мое место в ней не нравится.
– А когда прибудет корабль, идущий в Старигард, ты не узнавал?
– Пошли обратно… – слабым голосом выговорил Александр. – Дальше все равно болото… Угу…
Ночью ветер спал, но арабских мореходов это не взволновало – ранним утром завы вошли в русло Ловати и на веслах двинулись к волокам.
– Конунг! – сказал он, растягивая губы в улыбке. – Тут к тебе!
– Меня называют Хуфин Убийца, господин, – представился утконосый.
Пацаненок прозвенел что-то непонятное, махая руками для выразительности. Олег понимал с пятого на десятое. Вроде как воина, перебившего катану, звать Крутом…
– Да ну? – воспрял духом Шаев. – То есть свеи все еще не ушли?
– Послушай, – сказал Олег, – как звать тебя, я знаю, а величать как?
– Не понимаю… – растерялся лекарь. – Нам же в другую сторону! Старигард ведь где-то на западе!
– Крут! Ханала! Алзис! Сымайте брус. Тихо только!
– Не выйдет, – сказал Валит разочарованно. – Со стен заметят.
– Цыц! – мрачно ответил Эйрик. – Хватит болтать… Веди к лодье!
Та, продолжая лопотать, быстро стянула с себя рубаху. Отступив к кровати, девица легла сама. Успокаивать ее в лучших традициях джентльменства он не стал. Возможно, если он извинится и покинет девушку…
– Да ничего не случилось, мама! – досадливо отбивался Валит. – Просто мы тебе… эту принесли… самопрялку.
– Ну, здравствуй, зятек! – прищурился Хакон, подойдя ближе.
– Выжали! Выжали, а не прижали. И тролль с ними со всеми… Один и Фрейя!
– Хватит ли на всех? – озаботился худощавый мужик в кирасе со следами позолоты, наверняка спертой где-то в Византии.
– Арабская… Тутошняя конвертируемая валюта. За один дирхем можно двадцать пять кур купить или нож. Хорошую корову за тридцать возьмешь, коня – за пятьдесят…
Вадим подцепил кончиком меча подбородок Актеву и приподнял его.
– А с воинов двойной выкуп требуй. И чтобы оружие сдали.
– Бэ-э! Сегодня ж самая пора травы собирать – до свету. Проводишь меня? А то одной страшно!..
– Ой, ты не представляешь даже, какой это был позор! – запричитал Пончик. – Угу… Та девушка числится здешней лекаркой, травницей и ведуньей… Угу… Чара – так зовут ее…
– Миллион? – повторила Дана. – А это много?
Больше ничего объяснять Сухову не нужно было. Нащупывая зубами мясцо, он вгрызся в сочный кусок, испытывая наслаждение от тупого поглощения пищи.
…Олега Сухова разбудил кот Онуфрий. Котяра орал под дверью, требуя незамедлительно впустить, накормить и обогреть.
– Стой! – сказал Хилвуд. – Чуток влево! Во! Крутим, живо!
– Век помнить будем! – сказал кто-то издевательским тоном, и на лицах пленных заиграли улыбочки. Вадим решил сделать вид, будто ничего не слышал.
– Что делать собираешься? – серьезно спросил Сулев.
Быстрым шагом он прошел в рощу. Пончик увидел мертвого Крута. Хольд лежал, вытянувшись, с закрытыми глазами.
– Я вернусь, Шур! – прокричал он, но Пончик ему не ответил.
И Рюрик повел штурм по всем правилам. Берег близ Упсалы, вдоль коего тянулись причалы, обороняли летучие отряды хускарлов. Хускарлы то и дело перебегали от дерева к пригорку, от пригорка к замшелому …
– Дворец рейкса на площади, – сказал Кадим, – сейчас выйдем…
– А мое имя – Прийду, – представился товарищ по несчастью, – я из племени эстов.
И только Дана с сомнением покачала головой. Она видела: багровые отсветы мрачной Туонелы, обители мертвых, плясали над Бьярмаром…
– Ты что делать будешь? – серьезно спросил Олега Пончик, снимая с веревок высохшие полосы ткани, вымоченные в целебных отварах, и укладывая эти бинты в короб.
– Волчара! – охотно подтвердил Валит, разглаживая серую, с подпалинами, шкуру. – Матерый! Как выскочит, как кинется!
– Вот народ! То привезут, то обратно волокут!
– Крут! – окликнули от костра, заговорили шумно и весело, подзывая к себе.
Борис покопался в сундучке с посудой, погремел и достал глиняную чару.
– Топорная работа, – поскромничал Олег. – Но крутится, и ладно. Пошли, покажешь, куда нести.
– Ну, привела она меня в сарай какой-то, там везде травы развешаны, и называет их – внятно так, четко, чтобы я понял: одолень-трава, пух-трава, зверобой, любистра, чистотел… Угу… И показывает – любис…
– Разве это холод? – усмехнулся Халид. – Однажды мне пришлось тут зазимовать, вот тогда я узнал, что есть холод! Вода в реках замерзла и стала твердой и прозрачной, как стекло, все вокруг покрыл снег…
Веремуд выбрал железные и стальные полосы и прутья, поскручивал через один, разогрел и много раз проковал на наковальне, вбитой, будто в станину, в подковку – громадную, неподъемную колоду. Лязгал мо…
Олег сунул меч в ножны и поспешил к пруду – нельзя девочек обижать!
– A y тебя есть другие предложения? – поинтересовался Сухов. – Желаешь устроить диспут по японской поэзии?
– Зачем же зря… – поднялся Каницар. – Зря не надо…
Онуфрий, почуяв хозяина, заорал благим матом.
– Ага, – усмехнулся Гайна. – А вы видели хоть, где у свеев лагерь? Прямо напротив Влесовой дороги.
Вадим заскрипел зубами. Хакон резко обернулся и поднес палец к губам: тихо, мол! И вновь приник к камню.
– Идут! Идут! – закричали мальчишки на мысу.
Вадим слушал старика и чувствовал, как закипает кровь, как застит она зрачки красной пеленой.
На таком расстоянии Тойво не мог его услышать, но и сам понимал, что к чему. Карелы в ушкуе подобрали пару весел, выскользнувших из мертвых рук, и поднялись на драккар. Разбившись на три пары, они бы…
Мужик крякнул и почесал в затылке. Хмуро осмотрел цепь, которую Олег держал в руке, и кивнул.
– Налей еще, Юсуф, – попросил он толстого бхандари.
– А что ныне за кочевники в степи? – поинтересовался Олег.
За годы службы у василевсов, сперва у Феофила, после у сына его Михаила, Вадим привык к теплым водам синего Русского моря, Понта Эвксинского, как звали тот водоем ромеи. Не то что море Варяжское, зяб…
– Олдама! – крикнул он. – Давай разделимся! Ты к крепости, а мы к Бравлинсхову поскачем. Я и Валит… Да, Валит?
Ахти, зарубив своего, примерил трофейный шлем-спангельхельм и остался доволен.
– Дай перевяжу! – кинулся к Олегу Пончик и вскрикнул в испуге: – О боги! Да у тебя все штаны мокрые!
Олег аккуратно собрал в мешочек цокающие, теплые еще бусины и вышел – из сухого жара кузни во влажную духоту лета. Июль!
– Ну? – прогудел он. – И что все это значит?
– Деревянные дома! – сказал Хасан с пренебрежением.
Свеи не выдержали штурма и натиска варягов. Ряды хускарлов начали стремительно таять – войско разбегалось, ховаясь за свинарниками, просачиваясь в двери и окна, сигая через заборы. Угрюмые викинги, ч…
– Ах ты, мой хороший! – обрадовался Олег и обнял коня за шею. – Понравилось тебе?
Девушка ответила улыбкой ослепительной радости, и они помчались к костру. Их встретили криками. Пламя поднималось высоко, горело жарко – Пончик даже испугался, не опалит ли оно Чарочку, – и прыгнул, …
И тут Крут положил Олегу на плечо тяжелую руку, называя цену. Олег Романович Сухов оценивался в сто пятьдесят дирхемов.
Терем взорвался восторженным ревом. Война? Любо! А Олег почувствовал тяжелейшую усталость. Она гнула его, лишая малого остатка сил. Но долг он выполнил!
– В поруб! – приказал Шрамолицый. – Пока… Вот завтра народ соберется, мы им бошки и обкорнаем! Эй, стражу выставь!
– Как я посмотрю, – сказала она, лукаво косясь на Олега, – ты доволен жизнью?
– Мы врежем ему «красного орла»! – гаркнул Эйрик, и войско зашумело, поддерживая и одобряя своего вождя.
– Слушай меня! – заревел Хилвуд. – На врага! Бегом марш!
Арабы как раз кончали свою молитву. Отбив положенные поклоны, они вставали с ковриков и обвешивались оружием – у кого сабля была, у кого лук в саадаке.
Шепоток пролетел по толпе варягов, куда затесались йомсвикинги, и стих. Белый конь, потряхивая гривой, подошел к первым воротцам из копий, задержался – все аж дыхание затаили – и занес правую ногу! О…
– Ничего, Идар, вот отстроимся, да как заявимся в Бирку!
– Не разучился еще… – пожал плечами купец.
– Не дадут поесть спокойно, – пробрюзжал Асмуд. – Шкурки продажные!
Как припомнишь всех врагов, как начнешь применять к ним (пока что в уме!) этакую методу – душа петь начинает, в глазах мягкость появляется, нежность даже…
Олег бежал, задыхаясь не от натуги, а от волнения. Рядом, прижав локотки, несся Пончик.
– Это еще не битва была, – пропыхтел Олдама, – а так, разминка. Вот щас… Да!
Вечером Олег распряг лошадей и щедро сыпанул им зерна.
Мысли его перебил треск веток. Наскоро утерев потное лицо, Олег обернулся. Нет, это был не медведь. По прямой, через кусты, обирая с себя паутину, брел Пончик с пустым берестяным коробом. Лицо у него…
Круглоголовый при этих словах аж дышать перестал, а горбоносый шумно выдохнул.
– Туда их… Здрав будь, болярин, – величественно сказал Гудлейф, одну лишь голову клоня перед Хилвудом.
– На той неделе Хакон тура гнать собирался… – задумчиво произнес Вадим.
– Если ему так не терпится умереть, – усмехнулся Олег, – то пожалуйста!
– Уж как я не хотела его в кузнецы пускать… – вздохнула Кайса.
Пробираясь мстинской поймой, пришлось понервничать – мало того что заливные луга топкими были, так они еще и открыты для глаз. Пронесло.
– Медленно расстегни пояс, – проговорил Олег.
Олег понял, что древние страхи, жившие в Тормейсо, помешают пруссу вести допрос, и легонько отстранил его.
О борт плюхала волна, и это слышалось отчетливо. Внезапно шатер на корме пошел волнами и отпахнул полог, выпуская… попа. Самого настоящего попа – огромного ромея-византийца, всего в длинном и черном.…
– Достань мне какой-нибудь пруток железный, – попросил Олег, – типа отвертки, костыля или гвоздя большого. Сможешь?
Олег, почти задохнувшийся, сменил трусцу на шаг и поволок гридня дальше, как рыба на песке хапая ртом воздух. Крики погони смолкли, и отсветы пожарища бледнели, подавляемые вечерними тенями.
– Тут-то мы их и возьмем! – кровожадно заключил Сулев.
Олег вышел на берег озерца. Ветер стих, и зеркало вод отразило высоченные сосны, индиговое небо с ватой облаков и песчаную оторочку берегов. Вода была не теплой, но и не шибко студеной – в самый раз.…
– Уходим через кухню! – скомандовал Асмуд. – Некогда нам драчками тешиться.
– Вот это ты размахнулся… – вымолвил он. – Не по пасти сласти, Аскольдушка! Где ты столько бойцов наберешь?
– Туда же… – сказал он безразлично. – Пошли, я тут мимо телеги пробегал…
– А-а! – дошло до Олега. – «Двигатель времени»?
У Буривоя под началом была сборная дружина карельских воинов – великолепных стрелков, запросто шлющих стрелу в глаз белке, но с мечом не дружных. А еще Буривой распоряжался ратью в полусотне крепосте…
– Чисто! – ответил сын Ниэры. – Одного я уже… того.
– А сколько тебе исполнится в восемьсот восемьдесят втором? – спросил неожиданно Пончик.
– Вот сейчас и проверим! – ухмыльнулся Олев.
– Во! – удивился Олев и привстал, сутулый, широкий, косолапый. – Никак Сулев пожаловал! Ты как в наши края забрел? По нужде или…
– Поднимемся по Олкоге, – терпеливо объяснил Олег, – волоки пройдем, по Дине спустимся… Диной они тут Западную Двину называют. Понимаешь, дружище Пончик, нету здесь дорог! Реки одни. А если ты напрям…
Пончику «повезло» – криве приносил жертвы Перкуну иным способом. Он их топил.
– Чтоб им стать поживой троллей, твоим русам!
– Прялку сюда, – скомандовал Олег, и ему мигом явили лопатообразную прялку. Запыхавшиеся девки с толстыми косами приволокли и доску-донце, воткнули в нее прялку и прикололи к ней кудель.
– Это хорошо… Это хорошо… Тогда берись за дело! Наводи порядок. Хватит народу твоему по лесам шляться, пусть возвращаются и строят новые дома. Только выкуп пускай заплатят… За себя, за детей, за скот…
– Туда! – рявкнул Халид, указывая мечом на навесы, под которыми все еще серебрились связки награбленных мехов. Пленные живо дунули к навесам.
Вадим плелся следом за двумя молодыми гриднями, тащившими каждый по здоровенному окороку. Рядом пристроился Хуфин Убийца.
– Стой! – орал он Яруну. – Раскручивай вправо! Под колеса – упор!
Пока Олег умывался, брился, одевался, кот успел слопать все дочиста.
Олег аккуратно уложил пару емкостей в заплечный мешок и осторожно закинул за плечо. Ведра два нефти…
– Чует моя душа, хевдинг хочет выручить за нас две марки серебра, – сказал он скучно. – Ну, это что-то вроде денег.
– Успеем, конунг, – заверил его Асмуд и махнул рукой: – За мной!
Забрав свою лодку-каноэ, четверка взялась за нее и потащила к ближайшей воде – мелкий приток Дины плескался совсем рядом.
Пополудни распогодилось. Хмурая белесина уползла за окоем, выглянуло солнце, пригашивая небесную синявость. Светило, но не грело. Море сверкало до самого горизонта, будто и не было за теми блестками …
Издалека долетел полурев-полумычание. Охотники замерли, а Асмуд хевдинг, набрав в грудь воздуха, затрубил в рог-манок, подражая туру. Неужто лесной князь потерпит наглеца, топчущего его угодья? Рев д…
Он вылил остаток воды на лодью. Огонь, расползавшийся по палубе, подкрепился и загудел, разметался, набирая силу.
– Ни в жизнь! Им же добыча нужна. А что добудешь из золы?
– Просим, просим! – сказал худой, отодвигаясь.
– Ну, что не ошиблась, – просто ответила Рада.
– Олег! – позвал товарища Пончик. – Ты где?
– Это мне?! – пролепетал Вадим, мгновенно забыв, как только что его корчило от унижения.
Он ударил по земле кулаками. Зеленые кузнечики брызнули в стороны.
Дана вошла под широкий навес, где хлопотали лекари, и передала им собранные травы.
– Ага! – довольно воскликнул Асмуд. – Значит, нам удача светит.
– Цыц! – сказал Асмуд. – Берем по два горшка.
– А он, знаешь, чего сказал? Ты, грит, присягу конунгу давал? Я говорю – давал. И в брюхо ему!
– Хорошо здесь, – вздохнул Шаев. – Будто кто мне свободу дал от всех забот и хлопот.
Олег лежал и наслаждался. Правда, недолго. Вредная натура толкала разомлевший организм на подвиги, дух бунтовал. «Что, так и будешь в трэлях числиться? – спросил себя Олег. – План перевыполнять, да? …
– Отходим! – заревел Хакон конунг. – Полусотне Крута прикрывать!
– Сбегай за огнем, – попросил Пончика Сухов, – запали пару веток, что ли…
В последнюю секунду Асмуд задержал меч, левой рукой хватая женщину за толстую черную косу. Зим двадцать будет славинке, самое то! И лицом смазлива… За такую арабы, не торгуясь, выложат двести дирхемо…
Ошкуй пощупал потолок из бревен, пошатал.
Олег наддал. Споткнулся, и тут же над его плечом свистнула стрела, вонзившаяся в мшистый ствол старой ели.
– Брось… – захрипел гридень, не размыкая глаз.
– Асмуд и Крут! – сказал он громко и уверенно. – Выйдите!
Слова его прозвучали, как смачная пощечина. «Погранцы» взревели, вскакивая из-за стола, а гридень за спиной Асмуда занес кулак, величиной и весом с хорошую гирю. Хевдинг резко саданул гридня локтем. …
В бухточке Куггхамн уже стояла парочка коггов. За ними видны были срубы, длинные и словно приплюснутые, в беспорядке громоздились навесы, ворота с якорными канатами, жилые бараки, доки, кузницы, скла…
– Так и быть, – сказал конунг с бледной улыбкой, – мы не будем сажать тебя на кол!
– Дюк Славянский на месте? – перебил его Эйрик.
– Очень большой! Там живет миллион человек.
Осторожно выудив ножик, Олег принялся перепиливать ремни, стянувшие его ногу. Кожа была как дерево, поддавалась лезвию туго, но уступала понемногу. Все!
Тут с развилки дуба бесшумно спрыгнул молодой совсем парень и знаком показал: идут!
Матрос-халасси, шлепая по палубе босыми ногами, прошел на квадратную корму, где спал Абу-Зайд Халид ас-Самарканди, и осторожно потряс его за плечо.
Олег мигом освободился от тяжкого тарана и отпрыгнул. Киль загудел, шмякаясь в пыль.
– Да был у нас сушняк, – сказал горбоносый, – спалили весь!
– Откуда? – вторил ему молодший, безусый парень в шлеме не по размеру, в кожаном панцире поверх чапана – стеганого халата кочевника.
А хевдинг тем временем, побив ногами пьяных свеев, схватил еще парочку головней и отбежал в сторонку, целясь в драккары, политые Олдамой и Каницаром.
В Себорге Олег совершил сделку – телегу обменял на пару седел. Без громыхавшей и тряской повозки было куда приятнее, да и безопаснее. Что уж говорить о конях – новые хозяева снова облегчили им жизнь.…
Сцепив зубы, Олег ухватился за рукоятку весла и сделал хороший гребок. Еще не вечер!
Воин мягко отскочил, слегка согнул разведенные колени, его меч блеснул в первых лучах и вдруг ударил наискосок, со свистом и зудом рассекая воздух. Палку обрезало, а Пончик оступился и сел с размаху …
Гнедочалый потерся головой об его плечо. Кряхтя, Олег взгромоздился в седло.
Тут в лагере поднялся множественный крик, и Олег обернулся к шатрам. Солнце село, начинало темнеть, и фигуры свеев теряли ясность очертаний, расплываясь в сумерках. Потом дергавшиеся фигуры осветилис…
– Горшочек с угольками у Веремуда, – напомнил Олег.
Варяги подхватили киль-матицу, Олег тоже подставил плечо.
Конунг до того устал, что даже грызшая его утрата мужской силы оставила ум. И разгром его войска, и потеря знатной добычи – все это отошло на второй и третий план. Что – поражение? На то и война, что…
Запруженная стоячая вода хорошо прогревалась на солнышке, но был водоем сей мелок и заилен – больше испачкаешься, чем освежишься.
– Заострите хорошенько! – командовал Эйрик Энундсон. – И салом смажьте – хорошо пойдет!
Олег с трудом поднялся – точно, умаялся! – и поплелся вслед за Хилвудом. Боярин провел его в самый дальний угол крепости, туда, где в низинке стоял большой потемневший сруб. Это была банища.
– И броней не дали? – спросил Пончик с неприязнью.
– Луки в зубы, – скомандовал Олдама, – и по коням! Вперед не лезть, бить гадов издали!
– Охотничек ихний! – крикнул Фрелав возбужденно. – Молодой совсем, а туда же.
Товару сегодня было вдосталь – серпы, косы, насошники, топоры, тесла, ножи. Впору сельпо открывать! Вышел Пончик, волоча мешок с бронзовыми ступками.
– Наступать не копьем будем, – сказал конунг, – а трезубцем! Ты, Лидул, поведешь свою тысячу вдоль берега и ударишь по свеям с юга. Ты, Шаев, обойдешь Альдейгу и направишь своих с севера, от курганов…
– Первым делом Упсалу по бревнышку раскатаем!
– Здравствуй, – ответила девушка. В руках она несла целую охапку лечебных трав и прятала лицо в листьях.
– Не-е… – протянул Олег. – На торгу продам. Тут бусины ценятся, каждая за дирхем уйдет. Стоит и попотеть!
– Там же одни ополченцы! – прорычал конунг.
Шаев повернул голову к югу. Там, резко выделяясь на фоне невысокого прибрежья, плавно закруглялись Медвежьи головы – гранитные массивы, заросшие дремучим хвойным лесом.
– И где ж мы их сыщем? – вылупился Олдама.
Юсуф с готовностью налил. Съев половину лепешки и запив ее кахвой, Халид ожил. Начинался новый день.
– Вер-рна! – заревела гридь, вскидывая кто что – мечи, секиры, копья.
Мир для него изменился и стал другим. Потрясающе красивый мир, кристально чистый мир! Он уже любил его, правда, без взаимности. Ну и ладно, обойдемся… Рабство? Пустяки, дело житейское! Где моя кубышк…
– В них тепло зимой, – заметил Халид. – А у нас жара, поэтому мы лепим свои дома из глины…
Таран врезался так, что ворота издали глухой треск. Вадимовы гридни исторгли торжествующий рев.
– Ишь забирает как! – с ухмылкой пробасил Асмуд.
Половину тех, кто бежал с тараном, повыбило, а остальные просто не смогли дотянуть тяжелое мореное бревно и уронили его, падая и калечась.
– Ты на жениха посмотри хоть, – проворчал конунг. – Нравится?
Толпа зароптала, но Олег поднял руку, и шум поутих.
– Тяжко? – прищурился Онг и покивал: – Понимаю! Я ведь у Тшудда сын приемный, он ввел меня в свой род, когда мне и двадцати зим не исполнилось… А отцом мне Бравлин конунг приходится…
– Куды? – лениво поинтересовался страж, опуская копье.
– Ты, что ли, убивец? – поинтересовался страж.
Раздалась зычная команда – Олег узнал голос хевдинга. Лодью развернуло и подхватило течением.
Слева подскочил лучник. Растянул лук и выстрелил. Стрела ушла в занавешенное окно на втором этаже деревянного дома. Грубое полотно сорвалось, и наружу вывалился толстячок в безрукавке из коровьей шку…
– Кто?! – охнул Шаев, чуя, как нечто холодное и липкое касается спины.
– Сколотили три лодьи, большие – каждая на две сотни человек! Они уже почти готовы, эти лодьи, осталось только мачты поставить. Скорость у них будет невелика, да и делали их тяп-ляп, но свеям лишь бы…
Бодигарды переглянулись. Хозяин процедил: «Взять!» Шрамолицый картинно взялся за рукоять разукрашенного каменьями меча византийской работы и двинулся рубать языкастого раба.
– Так говорим мы. Вы говорите – мунд или вено.
Распаляясь от гнева, Вадим покинул шатер и прошествовал в крепость. Викинги не обращали на него внимания. Правильно, что они – собачек не видали?
– Та-ак… – тяжело измолвил Буривой. – Ладно, Дана, ложись и спи, а я пойду.
Стемнело, и Удо приказал править к берегу. Кнорр завели в устье крошечной речушки и привязали канатами к деревьям. «Морские братья» сошли на берег, развели костры, подвесили над огнем котел. А гребцо…
Олег, кряхтя, напялил доспех поверх «бирни» и затянул кожаные завязки на боках. Новое железо ощутимо давило на плечи, но и защищало надежно.
– А куда им еще податься? Тсс! – пригнулся Веремуд. – Там кто-то есть!
…Лев – царь зверей. Трюизм. Кто-то первым высказал это мнение, а молва возвела его в ранг последней истины. Сомнительной, если рассудить. Никто же не сводил в поединке льва с белым медведем или хотя …
Стражник погрузил мокрую ладонь в остаток горючки на дне горшка и заорал благим матом – кисть его горела. Огонь торопливо и жадно пожирал плоть. Стражник завертелся, пытаясь обтереть руку о потную ру…
В коридоре поджидал Хранир Белый, норманн-великан, спокойный, как идол на кургане.
– Они там, а мы здесь! – сказал Валит со злостью.
– Не знаю, как ты, – заявил Олег, – а лично я есть хочу – умираю! Может, хоть рыбы наловим…
– Там брус тяжелый! – предупредил Валит. – Вдвоем несподручно!
– Пробиваемся! – орал, надсаживаясь, Олдама. – Пробиваемся! Не стойте!
За деревьями в стороне пруда вскрикнула девушка. В крике различались гнев и страх. Послышалось натужное «Отстань!», перебитое звонким ударом. «Дерется еще! – воскликнул веселый баритон. – С-сучка!» Г…
Шрамолицый, щеривший мелкие белые зубки, не заметил даже, как противник выхватил меч. Просто сверкнула радужная дуга, и отточенное лезвие ощутимо приложилось к шее шрамолицего. Тот, не успевший и меч…
– Да я почем знаю? Быстро, быстро! Умойся хоть. И причешись! Ходят как чучела!
Старый вурскайт, криве-освятитель, с кряхтеньем присел на корточки перед Пончиком, поставил перед собой горшочек с чем-то вонючим и принялся за дело: бормоча молитвы, он макал в горшочек пучок перьев…
– К бою! – гаркнул Олдама и выхватил меч.
– Вперед, ярлы! – взревел конунг. – Вперед, грид! Вперед, ледунг!
– Жги! – вторил ему прусс по имени Палутис.
– Отлично, Хродвисл! Прикажи трубить поход. Аустрвег ждет нас, Хродвисл!
– Ждите в гости! – прокричал с берега конунг.
Внезапно шум утих. Близилась песня – полумолитва, полугимн, славящий Хорса, уговаривающий бога не творить безлетья человекам, а умыться добела, встать завтра ясно и послать всякого приплоду.
Разбудили его крики часовых. Олег сильно вздрогнул и сел, протирая глаза. Нет, крики ему не приснились. А вот и лязг прибавился, и знакомое грюканье щита, отбивавшего удар.
– А-а… к-как? А настоящий где? – пролепетал Олег.
Олегу хотелось разорваться – долг толкал его прочь, а чувство товарищества гнало мстить.
– Стой! – негромко скомандовал Олег и прислушался. Увы, погоня не отставала – из-за чахлых осинок и кривых черных дубков доносились приглушенные голоса, звяканье доспехов, звон колокольчиков на лошад…
Олдама ничего не ответил, засопел только.
– Я не убил, – зло ответил Олег, лихорадочно соображая, куда ему пробиваться, – я наказал сволочь Удо!
Он повернулся и сделал знак. Служители живо сволокли по лестнице тяжелые кожаные мешочки. Варанги весело загомонили, переняли ценный груз и понесли на борт.
– Что случилось? – насторожился Буривой. – С дедом плохо?
– Так это и есть трезуб! – пояснил Олег. – Вернее, силуэт кречета, падающего на добычу, которого безграмотный Петлюра счел трезубом. Древняя тамга, однако, шибко-шибко древняя.
– Свеи напали! – В голосе карела послышались горечь и злость. – И Бьярмар наш выжгли, и Альдейгу вашу. Дочиста. Победили свеи…
– Пошли, по слободке пройдемся, – решил он, – может, сторгуем чего…
Что проку тратить слова на раба, страшащегося выйти из рабства? Быдло, оно и есть быдло. Вопрос в том, как ремень кожаный перерезать… Крепок, зараза! Сырой был, когда вязали, а теперь усох, и узел за…
Сунув ножи за голенища сапог, они отправились в тыл врага. По прямой до урочища было не так уж и далеко, но пришлось бы преодолевать топь.
– Если наши не одолеют, – пробормотал Олдама, – хана нам всем…
Когда Буривой вывел остатки своего воинства на берег озера Нево, он ужаснулся: с кем же ему оборонять Бьярмар? С этими людьми, потерявшими веру в себя, город не отстоять.
Мужественные варяги заробели рядом с жилищем бога, и во двор вошли не все. Олег вошел, а Пончик скользнул за ним, живо вертя головой.
– Не думаю, что Эйрик поспешит уйти, – проворчал Хакон конунг. – Мы-то народ предупредили, все ушли, и много чего с собой унесли. Вот Эйрик и начнет охоту за ладожанами. И добычи ему прибавится, и ра…
Валит кивнул довольно безразлично – очень надо, мол, со всякими трэлями знаться. Мы и сами из таковских и носы не дерем-с…
– Еще! – орал Карн, сын Руалда. – Акун, подтяни, а то карбас опружит!
– Не вели казнить! – завопил Пончик, падая на колени. – Лекарь я! Пригожусь тебе!
– Не придут! – заявил Валит. Олдама нахмурился, но сын Ниэры продолжил: – Ни одна лодья свейская не подымется по Олкоге. Пожгли мы их лодьи. Пяток остался, да те не в счет. Свеи, правда, у арабов зав…
Конунг ничего не сказал, не усмехнулся даже. Повернулся и ушел. А Олег обтер мокрое лицо ладонью и пошел доканывать елку.
Олега Вольгаст тиун приставил ошкуривать бревно, обдирать кору с влажного и скользкого ствола. «Стахановец, блин, – думал Олег урывками, – гвардеец пятилетки! Чего ради я тут корячусь? Почетной грамо…
– На Упсалу! – закричали йомсвикинги с большим энтузиазмом. – На Упсалу!
День был жаркий, в лесу парило, и Олег быстро взопрел. Скинув рубаху, пока не провоняла, он набросил ее на сук… и застеснялся своего белого, сытенького тела. Мышцы вроде имеются, но обросли жирком, а…
– Явились, не запылились! – криво усмехнулся Веремуд. – Вяжите уж…
– А Перун? – нахмурилась Дана. – А Велес? А Хорс?
– Спасибо тебе, – проговорила она. Словно хрустальный колокольчик прозвенел…
– Выходи, шкура продажная! – заревел огромный человек в кольчуге, но без шлема.
– Если попрем наобум, тихо не выйдет. Все свеи сбегутся, пока мы своих выводить будем, да и далеко ли уйдем? Там же и старцы, и дети малые… Так я чего надумал – надо тебе, Веремуд, с Олегом на пару, …
Веремуд растянул шнурок с узелками по размеру и ухватил тяжелый ком скрипящих стальных колечек.
Эйрик отошел к стене, приткнулся к ней лбом. Гулкие толчки сердца ослабли, кровь отливала от лица.
Прыщавый и перевозбужденный свей с красным, облупленным носом нашептал амиру перевод, и тот кивнул милостиво – угадал, дескать.
Карелы, часто поглядывая на незнакомца, повели его, по дуге обходя Альдейгу, ставшую театром военных действий. Наконец они достигли леска возле западной окраины города. Лесок этот кишел пешими и конн…
Чара вздохнула жалостливо и возложила ладошку, прикрывая Буривою глаза.
Олег, поглядывая на светловолосого, валявшегося в нокауте, отрезал у него подол рубахи и разорвал пополам. Один отрез скомкал и заткнул тому рот, а другим этот самый рот завязал. Подумал-подумал и сн…
– Ну, а я другана Олегова возьму! – рассмеялся Крут. – Выходь, Пончик!
Под ногами чавкало и хлюпало, обещая близкую хлябь.
Олег медленно приходил в себя. А Рюрику хоть бы что! И ведь ни полслова не сказал. Олег ему жизнь спас, спину прикрывал, а вся награда – по плечу хлопок! С другой стороны, как еще-то? Театральные фра…
Олег кивнул и поднялся – надо же быть в курсе!
– Ч-черт… – хмуро выразился Олег. – Нашел место для прогулок…
– Глупая… – пенял ей отец. – Разве ж ты одна? Двое вас! А вскоре и третий объявится… Или третья!
Покашливая, приблизился Удо, сын Онева. Купец сутулился и выглядел больным.
– Читал, – коротко сказал Олег. По его мысли, одуряющая, ослепительная красота Рады в данные, вялотекущие мгновения не вязалась, вразрез шла с любомудрием.
– Узнал! – гулко захохотал Аскольд сэконунг. – Что, влипли, торговые гости?
– А, это не по правде! – отмахнулся карел.
– Пусти, сука! – крикнул Олег в бешенстве.
– Может, и вправду съездить? – спросил Олег Онуфрика.
– Ну и пусть! – заупрямился Ларни. – Все равно они как бы свои. Мехами возьмут, а кровь пускать не станут!
Ушкуй бортом стукнулся о причал, и Олдама, ловко сиганув на доски, притянул лодку за брошенный канат. Тут же подошли стражники, заранее щуря глаза и налапывая рукояти мечей.
– Ударить хочешь? – ласково спросила Дана. – Бей! Что мне терять? Моего деда повесили свеи, и еще у многих наших братьев и сестер они отобрали добро и сами жизни. И ты пошел в помощники этим ненасытн…
– Лекари где? – зарычал Хакон. Конунг был страшен.
Неожиданно открылся бережок, затравевший до самой воды. Из-за деревьев вышел молодой человек с боевым луком через плечо и замахал руками, закричал, требуя остановки.
Свеи начали оглядываться на заболтавшуюся парочку, и самый бдительный – то ли Свен, то ли Сван – направился к ним.
– Какая ж ты… – пробормотал Олег, не находя слов для выражения.
– У Арконы? Я думал, мы в Альдейгу двинем…
Пончик поглядывал на Чару, девушка посматривала на него – древняя эта игра захватывала обоих, затягивала в жаркий омут, где рассудок подчиняется зову Великой Богини-Матери. Близость девушки волновала…
– Ты нас только для этого тормозил? – перебил его восторги Шаев.
Олег обернулся. Асмуд, стоявший спиною к «погранцам», был бледен и выговаривал что-то невнятное посеревшими губами. Хевдинг медленно повернулся. В могучей спине торчал нож, засевший по рукоять.
Гадар величиной не впечатлял, народу тут проживало меньше, чем в Алаборге. Селились как попало, поближе к крепости, что неровным прямоугольником выходила к истоку Олкоги, южною стеной глядючи на прос…
– Готовимся! – разошелся по тысяче приказ Лидула конунга.
– Тогда я имел право освободиться! – заключил Олег.
А вон на стеганке, слева внизу, горелое пятно. Бить нужно туда… Вадим в тоске оглянулся – никого. Пора…
Олег сел, взялся за весло из дерева акации и включился в работу.
– Будем считать, – пробормотал Олег, – что мы как раз спец…
«Надо же! – подумал Олег. – Ошкуй о товарищах вспомнил! Не так уж все и запущено…»
– Да и тролль с ними! – заорал Ошкуй, оказавшийся рядом с Валитом. – Ребята! Победа! Победа, понимаете?! Мы побили свеев!
– Не больше один день! – заверил его беловолосый. – Если я не спасать мою Гвиллу сегодня, я потеряю ее навсегда.
– А почему эту? – поинтересовался Шурик, залезая на телегу.
– Поборемся еще? – бодро спросил Торольв.
– Или это у меня с глазами что-то, – заявил Витул, – или это Глеб к нам жалует! Старый хрен! Никак он. Он! Вот морской тролль, на север его и в горы! – И просительно обратился к Хилвуду: – Дозволь, б…
– О, – воскликнул тот же хрипун, – кого я вижу! Эйриков любимец! Что, надоело жопу конунгу лизать, да? Решил за мою взяться?
Хакон склонился к Рюрику, выслушал, кивнул и распрямился.
Шурик вывернул голову, разглядывая преследователей, и бледность разлилась по его лицу.
Старигард выстроили на плоском холме. Он был окружен по кругу рвом, соединенным с каналом. Судов в канале было что мусору. За рвом был насыпан вал, облицованный камнем, а на валу кругом шла городская…
– Да нет… – застеснялся Пончик. – Отец Агапит, а какой ныне год на дворе?
Райво побледнел. Надежды на избавление угасли в нем, осыпались золой. Он выпрямился и в упор посмотрел на Эйрика.
Вперед вышел беловолосый, синеглазый парень и выцедил нечто вопросительно-злое.
Продравшись сквозь кусты, Сухов выбрался на звериную тропу и наткнулся на Шурку, озиравшегося с видом триумфатора.
Кнорр купца Удо потихоньку выгребал в море – и окунался в туман. Скоро уже все окружающее растворилось в белесой мге. Звуки делались глуше, сырой воздух отдавал солью и водорослями. Олег стоял, держа…
– Мас-саракш! – поморщился Олег. – Убавь звук! Совсем контузил…
– Всегда готовы! – бодро ответил Олег. – Да, Валит?
– Да он всерьез, ребята! – разочарованно проговорил хриплый голос. – Слышь, ты, недоумок ильменский? Мы конунга на кругу выбираем, понял? А псу свейскому на кругу делать нечего!
– Когда взойдет, поздно уже будет. Ты что? Сегодня ж двадцать третье!
Халид выбрался из шалаша, нацепил скимитар поверх халата и пошел искать своих.
Эйрик взволнованно заходил по комнате, почти касаясь шапкой низкого потолка.
– Бьярмар показался, – доложил он оживленно. – Народищу собралось под стенами – что морошки в лукошке. В бронях все и при оружии!
– Мы и так ходко шли, – заметил Крут. – Считай, ночь сберегли.
– А скольких бы я тогда потерял зазря? – ответил он.
А дальше поднимался новый вал, еще выше прежнего, и уже не стволы деревьев преграждали путь, а настоящий частокол из полуобгоревших бревен, правда, низкий, по пояс. И уже не ополченцы держали оборону…
– Бежим! – крикнул Олег и кинулся вдоль по улице. Он еще не дорос до того, чтобы в одиночку принимать бой с полудюжиной «тигров моря»!
– Где я могу увидеть Рюрика, сына Регинхери?
– Ты веришь, что ярл продался свеям? – нахмурился Асмуд.
За скачущими мыслями Олег старательно прятал страх и тревогу – что с Радой? Ни разу даже не вспомнил! Вот ведь…
Дружина зашумела. Олег внутренне сжался – а ну как погонят? То-то сраму будет…
Вадим был очень недоволен Эйриком. Весь ход войны вызывал у него досаду и раздражение – все шло не так, как мечталось, как приходило ему на ум в сладких грезах. Эти гадские варяги… Они все перепортил…