– Гой еси, добер молодец! – послышался бодрый тенорок.
Тихонько стащив с Даны грязный плащ, он обнаружил, что девушка нага, и только головой покачал: натерпелась, девонька… Укрыв ее теплым овчинным одеялом, он вздохнул и вышел вон.
– Это криве Нестимор! – процедил Тормейсо и дал отмашку.
Команда вылезла на пристань и нагрузилась шкурами. Валиту достались волчьи. Пристань продолжилась узкой улочкой, что вильнула и запетляла меж домов, неказистых, но крепких, основательных. Зимы здешние худого строения не потерпят, мигом заморозят!
Он сунул горшок стражнику под нос. Стражник сунул руку, понюхал пальцы. Действительно, вода!
– Отец писал… – пробормотала Ефанда, проглядывая текст. – И что ты стоишь? – возмутилась она, вскинув глаза на мужа. – Тебя в конунги зовут, а он стоит!