Все цитаты из книги «Тонкая штучка»
— По пивным банкам, — сказала я и отключилась.
— Вы утверждаете, что никогда его не видели раньше?
— Что за напасть. Агент парагвайской разведки 008. Бью током, как розетка. А на унитазе подолгу сижу, потому как у меня в нем рация.
— Чем это? — искренне поразился Валерка. — Братвы убыло, так нормальному обывателю это только в пользу. Глянь, что творится: все морги забиты, а какие люди лежат. Может, конечно, место им в тюрьме, х…
Он кивнул, а я оказалась в туалете, разглядывала потолок и собиралась с мыслями. Они не радовали.
— Слушайте, я здесь останусь. Я не сбегу.
— С братом твоим ни у кого дел не было. Вполне возможно, что таскался он сюда из-за бабы. Скорее всего из-за нее и пулю схлопотал, — сказал и на меня покосился, а я поежилась. — Бабу мы найдем. Если …
— Что ж, пора повидать местную братву. Где они там собираются?
— Никак, — ответила я. Вопросы мне изрядно надоели, в них не было смысла, потому что ответов я не знала.
— Нам переговорить надо, — серьезно сказал Павел. — А ты его посторожи. Хоть он никакой и уже успел в штаны наложить, оставлять его без присмотра ни к чему. Держи пистолет, начнет дергаться, засвети …
— Карате, дзюдо? Может, ходишь сквозь стены? — ядовито поинтересовался Павел.
Боксер опять усмехнулся, покачал головой.
— Нас убьют в любом случае. А Павел сейчас здесь, а через час там, так что будут спрашивать, говори все, что знаешь, не темни.
Длинноносый досадливо поморщился и швырнул прут обратно в ведро. Парень в зеленом пиджаке тоже вышел, теперь в комнате было двое, не считая нас с Гиви. И тут Гиви меня поразил, то есть я, конечно, зн…
— Валерий Николаевич, паренек этот хорошо в Москве известен и по твоему ведомству проходит.
— Заткнись, — сказал Павел и одарил своим особенным взглядом, естественно, я заткнулась. Что у меня, здоровья много?
— Ты отдохни немного, помечтай, а мы прикинем, что бы такого интересного с тобой сделать. Юлька, может, ты чего придумаешь?
Новость показалась мне любопытной. Я прошла в свою комнату и вознесла благодарственную молитву Богу. По всему выходило, что мне сегодня дважды крупно повезло. Мои отношения с Богом были сложными. Ког…
— Да это только ты считаешь, что я эгоист и подлец, а у меня, может, душа тонкая, нежная и вся изболелась.
— Та-а-ак, — сказал Павел. — Может, ты нам заранее что-нибудь поведаешь о своих талантах?
Он обнял меня, и мы немного постояли молча.
— Своих не узнаешь, братан? — спросил, выпевая гласные, это ему совсем не шло и потому выглядело особенно по-дурацки.
— Кончай базар. Собери, что нужно, мы уезжаем.
— Как куда? — удивилась я, демонстрируя полотенце. — Купаться.
Устроившись в кресле, я попробовала читать. С кресла меня согнали, я пересела на диван, согнали с дивана. В этот момент Мишка добрался до шкафа, распахнул дверцы, присвистнул и полез ко мне.
— Черт, — выругался Павел, — Витек, подгони машину.
Через полчаса мы мирно ужинали в чужой кухне.
— Это мой муж, — сообщила я, изо всех сил стараясь быть полезной.
— Но что-то же он о ней рассказывал? — влез Гиви. — О чем-то вы всю ночь трепались?
— Почему ночью не разбудила? — спросил Павел.
— Будешь приставать, сбегу. У тебя жена манекенщица, или забыл?
Никуда идти мне не хотелось, но есть предложения, от которых не отказываются, по моему мнению, это было из их числа. Я прошла в душ, постояла под холодной водичкой, чтобы немного прийти в себя, и выш…
В ванной форточки нет. Кому знать, как не мне?
— Нет. Конечно, нет. Я совсем не знала твоего брата. И вот еще что, Павел. В сентябре Константин Осипович вернется, и мы… мы уже давно решили… ему непонятно будет, если ты вдруг… я прошу, не порти мн…
А потом Янис погиб. Забившись в угол больничного коридора, я блевала от ужаса и боли, билась головой о стены и вдруг сказала: «Господи, ты не прав». И замерла, испугавшись, что кощунствую. И повторил…
К моменту нашего возвращения и Мишка объявился. Мы сели за стол.
— Ну, — сказал Павел. Женщина вздрогнула.
Поздно вечером, когда Гиви и Витек уже спали, а я все еще в кухне возилась, вошел Павел, сел напротив и на меня уставился.
— Что значит, как? Вышел из-за ширмы в этом дурацком чулке и на нас пистолет поднимает.
— Что значит «выглядишь»? — разозлилась я. Конечно, они придурки, но за костюм было обидно, покупала я его в Лондоне, И он стоил кучу денег. — Что я, по-твоему, должна надеть? — спросила, вздыхая.
— Сукин ты сын, — покачала я головой, — а обо мне ты подумал?
— Ну, о любви. Сказал, влюбился. Встретил женщину, а она… в общем, не любит. Он и так, и эдак, только ей не нужен. Переживал очень.
— Ваша бандитская психология нам известна, детективы смотрим. Только горшку этому лет триста и стоит он таких денег, которые тебе потратить слабо на жену-манекенщицу. А сам ты темный и дикий, и говор…
— Я там на книжках телефон оставил. Мало ли чего, жизнь штука чудная.
— Чего ты орешь? Я что, в охранники нанималась? Из-за вас, придурков, в тюрьму сядешь… — тут я так перепугалась, что побледнела и вознамерилась упасть в обморок.
О чем они говорили, не знаю, только Афганец через полчаса заявился. В дверь позвонил. Открыл Гиви. Он пиджак распахнул, ручками сделал и в кухню прошел. Сел за стол, и Павел сел напротив.
— Учу понемногу. Он у меня стоящий парень.
Конечно, после всех этих событий ужинать мне расхотелось. Я вилкой салат ковыряла и грустила. Несколько раз реветь принималась.
— Ты испортил мне вечер, — сказала я и прошла мимо.
— Сворачивай, — заорал Мишка. Все-таки он парень невыдержанный.
Но я завизжала на полсекунды раньше, перекрывая его вопль, выстрелила и сползла на пол, видя, какой тошнотворный вид приобрела стена напротив. Мужики влетели в комнату с оружием в руках. Я сидела, вы…
— Психологи рекомендуют разговаривать с индивидуумом на доступном ему языке.
— Но если Мотя убийцу знал, то без его участия никак не обошлось. И если Мотя мертв, то выходит, что мы, я хочу сказать, ты, за брата отомстил. Или это как-то по-другому делается?
— Потому что у меня первая квартира. Первый этаж, первый подъезд. Все идут. Алкаши за стаканом, электрики за табуреткой, а те, кто номер квартиры любимой девушки запамятовал, — за сведениями.
— Ума не приложу, что у него здесь за дела, — покачал головой Гиви.
— Это ты сказал. Я с тобой ссориться не хочу, — торопливо заверила я, — сам говорил, запасной задницы у меня нет.
— Ладно, не злись. Ну, захотелось, каюсь, живой человек. А ты ничего.
— Так, еще раз, три точки, по три минуты на работу, семь и десять минут дорога. На все про все полчаса. И что б все было чисто. Понято?
После обеда появились остальные. Сидели на веранде и пиво пили. Павел все хмурился. Может, по жене скучал? Я по-прежнему в тенечке сидела, хоть и надоело мне это до смерти.
— Как жаль, — я вздохнула. — Всегда удивлялась гостям из столицы, способным прожить у нас больше двух дней. Скука смертная.
— Нервничаешь? — полюбопытствовал Валерка.
— Но я ведь еще не сплю, — я обратилась к нему с разъяснительной речью и дверь немного попинала.
Пока мы пытались сообразить, что же нам делать дальше, где-то в темноте заскрипела дверь, послышались голоса, шаги, а потом вспыхнул свет. И мы поняли всю безвыходность своего положения. Мы могли уме…
— Ты его знал? — настороженно спросил Павел.
— Ужинать? — поинтересовалась я и не удивилась, не слыша ответа. Охрана при входе выглядела вялой, останавливать нас даже не пытались, в зале никаких признаков веселья. Из больших людей присутствовал…
— Много гостей ожидается? — поинтересовался Павел, но я отвечать не стала. Закупила все, что хотела, и уже в машину села, а Павел опять ко мне полез.
— Чего я его? — Я испугалась до смерти и заерзала.
Пока мы на турбазе сидели, в городе происходили интересные вещи. Только о них я потом уже узнала. Шла война между Боксером и Мотей. Замирить их Афганец не смог. Может, это и хорошо, потому что Моте т…
— Юленька, я же забыл совсем, — он вышел в прихожую, а вернулся с книгой в руках, — вот, купил в Москве.
— Что ж, пора на ночлег устраиваться, — сказал Павел и зевнул.
— А что это все сегодня такие разговорчивые? — пропел Павел, полоснув нас взглядом, Мишка притих.
— Боже упаси. Если ты сказала правду, конечно.
— Вот гад, — ахнула я, — да ты хуже бандита.
Вечер ничего не обещал. Несколько минут я разглядывала телефон: очень хотелось позвонить сыну. Однако частые звонки могут быть восприняты свекровью как недоверие с моей стороны, да и мальчику не поме…
Паренек вошел. Обыкновенный. Подошел, у окошка поскучал и ко мне. Просит деньги разменять. Я разменяла и опять за газету. А он звонить стал, тут же, в дальнем углу.
— Павел, поедем ко мне, не хочу я здесь. Или опасно очень?
— Как ты думаешь, где мы? — опять спросила я.
Материться Мотя не стал, может, просто не мог. Его долго рвало. Я ведро нашла, но пока искала, Мотя уже голову назад откинул, часто-часто дыша.
— Ты для этого звал? — без улыбки спросил Павел. Усмешка с Мотиного лица исчезла.
— Пожалуйста, — пожала я плечами и опечалилась. Смогу я за пять секунд добежать до форточки и в нее себя пропихнуть? Вопрос. Знать бы, как все обернется, потренировалась бы на время. Положим, в форто…
— В гестапо Мишка любил играть. Да вот отыгрался…
— Может, ни при чем, а может, наоборот. Есть здесь что-то, мент, чувствую. Ты не переживай, твою бывшую не обидим.
— А мы все гадаем, — усмехнулся Мотя, — чего ты везде ментовскую жену таскаешь?
— Что я, с ума сошла? Я убирала за ним, а он вдруг как вскочит, толкнул меня, а пистолет на диване, и я… — тут я заревела по-настоящему.
— Ничего особенно опасного. Я ведь знала, ты рядом.
— Извини, погорячилась. Кому-нибудь интересно, что происходит в моей кухне?
Тот кивнул, и мы отправились в магазин. Там Гиви бродил минут двадцать, не меньше, и выбрал что-то совершенно невзрачное на вид. Услышав цену, я притихла.
— Мотя наркоман и псих. Такой если заведется…
— Как же ты после такого мужика за этого мента пошла?
— Я же не отказываюсь, — вяло заметила я, косясь на Гиви. Тот подошел к плите, зажег все четыре конфорки и вернулся ко мне. В первую секунду я испугалась, что сейчас умру, еще через секунду — что это…
— Я не болтаю о своих делах, — лениво ответил тот.
Я резко развернулась и пошла в свою комнату. Там побродила немного, хотела почитать, свет включила, но сразу выключила. И на цыпочках к двери подошла. Тихо. Дверь бесшумно открыла и на цыпочках вышла…
— Что это ты из себя все дурочку строишь? Ты ж за границей жила, в Англии, например. И кое-что повидала.
Я в окно смотрела, как они уезжали, и рукой махала.
— А чего со мной сделается? Вот вы уедете, и жизнь моя пойдет по-старому.
Тут некстати обожженную руку свело дикой болью. Я хотела зареветь, но было это бессмысленно, и реветь расхотелось.
— Так вышло… Мы с Валеркой в одном дворе росли, в одном классе учились. Когда Янис погиб, я сюда вернулась, и он тут как тут. Заботливый. Гвоздь вобьет, полку повесит, звонок починит. С Роландом в ша…
— Вот что. Пошарьте в квартире как следует. А я позвоню Бате, придется помощи просить, менты у нас под ногами путаться не должны, в этом Боксер прав.
По моему мнению, бывший всегда был законченным идиотом. Мишка его обыскал, заглянул в документы, хмыкнул и передал их Павлу.
— Я могу проводить вас до гостиницы. У нас их девять. Четыре из них очень приличные.
— Нет, — энергично потрясла я головой, — можно мне взять два одеяла и подушку? Я, конечно, понимаю, что забота обо мне не является вашей основной обязанностью, но что я вам плохого сделала, чтоб надо…
— Павел, — влез Мишка, — давай я ей по зубам съезжу?
— Алексей, Юлька во всей этой истории сбоку припеку. Не хочу, чтобы у нее неприятности были.
— Слушайте, надоело мне это, может, я вас здесь подожду? Что за манера кататься всем скопом?
— Страшно, — передразнил он, — говорил тебе, дуре…
— Каким таким боком? — усмехнулась я. — Влезла по самые уши. Вы в Москву вернетесь, а мне здесь жить. Так что или с врагами своими замиряйтесь, или их с собой берите.
— А что, на английском больше ничего не было, чтоб ты перевести смогла?
— Я могу ездить на всем, что, в принципе, движется. Муж у меня был автогонщик. Я с ним тренировалась. Штурманом ездила. Научилась кое-чему.
— Что делать-то? — спросила нерешительно.
— А чего орешь-то? — успокоившись, миролюбиво спросила я. — Всем свойственно ошибаться. Показалось. Извини. А то, что боюсь, так это понять можно, кто б не испугался.
Парень растерянно руками дернул, на Мотю покосился, Тот кивнул, и парень поспешно исчез.
— А что происходит? А-а-а, обед отличный. Ты?
— Е-мое, как пионеры, — потряс головой Витек.
Вот ведь гад, жаль, что ему только рожу поцарапало, а не голову оторвало.
— Может, мне на ней жениться? — усмехнулся Афганец.
На стоянке возле казино дежурила охрана. Все выглядело очень внушительно и произвело на меня впечатление. Особенно два типа при входе, которые вдруг преградили нам дорогу.
— Мне это не нравится, Павел, — сказал Гиви.
— Кто эти типы? — полюбопытствовала я. Мне, как всегда, забыли ответить.
— Мне до него, как до луны. Но видел много раз… И тебя я помню, — кивнул он, — хотя ты и здорово изменилась.
— Хозяин интересуется, какие дела у вас в нашем городе, — сказал он, обращаясь к Павлу.
— Завтра утром, — сказал Павел и так меня взглядом полоснул, что я с кухни стрелой вылетела.
Я выполнила команду почти с удовольствием. Ночь была темная, облачная, за окном фонари мелькали, ясно было: въехали в город. Через несколько минут двигатель заглушили и накатом поехали.
— Послушай, Алексей, — Павел вперед подался, — зачем ты терпишь эту падаль?
— А если все-таки случайно и твое чутье тебя подвело? Может быть, мне просто не везет, и я пытаюсь выжить?
— Еще что-нибудь? — спросила я, шмыгнув носом. — Или можно одеться?
— Нет, просто говорил «она». Еще сказал, замужем. Говорил, жить без нее ни к чему.
Афганца я нашла сама, это было нетрудно: бывший прав, его ни с кем не спутаешь. Он сидел в компании троих мужчин, и, казалось, совершенно не интересовался происходящим. Боксер и Мотя, напротив, взира…
— Был уверен, Мотя все концы держит. Теперь разве узнаешь?
— Женщина, — с кавказским акцентом сказал Гиви, хотя до сей поры говорил нормально. — Что ты можешь понимать в таком деле?
— Эй, ты, — рявкнул тот, кого звали Мишкой.
— Как же, — зло сказал Павел, — пойдет она за тебя, мечтатель, — и пошел не оборачиваясь.
— Наверное, — пожал плечами Гиви, — я там никогда не был. Родился и вырос в Москве.
— Хорошо, — подумав, кивнул Павел, — считай, договорились. Я ничего не предпринимаю, я просто жду.
Ехали мы на встречу с Афганцем, это я из разговоров в машине поняла. Вышли возле магазина, где видеотехникой торгуют, в него и направились. Здесь нас ждали. Провели в кабинет, там сидели Панкратов Ал…
Значит, я не ошиблась, меня сторожили, и сторожем сегодня был Мишка. В принципе это не имело значения, но для меня Мишка предпочтительней.
— Боже мой, — прошептала я и увидела его лицо: он смотрел на меня широко распахнутыми мертвыми глазами. Вот тут я заорала по-настоящему. В дверь звонили и стучали: «Юля, Юля, что случилось?» — звала …
И я стала раздеваться. Гиви потрошил одежду, проверяя каждый шов.
— Опять в бегах? — спросила обреченно. — Устала я.
Мотя замолчал. И тут случилось то, чего я никак не ожидала. Выражение его лица враз переменилось, даже глаза засияли, и улыбка на губах была такая… Смотрел он на мой медальон.
— Да мне все едино, «Тойота» или «Жигули».
— Вот видишь, ты даже мысли допустить не можешь, что такого, как он, любить можно, вот так и я: не могу представить, что ты и я вместе. Бред.
Бывший муж, он сидел в кресле, криво усмехнулся и кивнул.
— Червонец твой, — обиделся Мишка, потому что из машины вышел Боксер, закурил, демонстрируя свои руки, и не спеша направился к нам. Павел тоже вышел, закурил и сделал пару шагов. Вновь, как и в ресто…
— А вам не кажется, что нас сейчас убьют? — попыталась я донести до Павла мысль, что дважды два — четыре. Мои усилия оказались напрасными. Жаль, я уже начала кое-что понимать.
— Время потеряем. Я город знаю, а ты нет.
— Коридор пуст, — бросил он, — только эти.
— Просим извинить за причиненное беспокойство. В городе на днях совершено разбойное нападение, проверяют все машины с иногородними номерами.
— Кончай психовать, — поморщился Афганец. Мотя нахмурился и сел, Павел пистолет убрал.
— Не вздумай стрелять, не то я ей башку снесу.
— Я выпил-то совсем ничего, так, чтобы заснуть, а ты, сучара…
— Что, вот так и поедем? — недовольно проворчал Павел.
Все замолчали и вдруг уставились на меня. Я почувствовала себя неуютно, а потом и просто скверно, стала потолок рассматривать и напевать что-то про себя.
— Ты пролезешь? — спросила я, Гиви был мастер на все руки и пролез, теперь мы бежали в темноте. Коридор, поворот и тупик. Железная дверь, которую даже Гиви, со своей невероятной силой, не смог бы выб…
— Заткнись, я знаю, что ты скажешь. Мы здесь… — он замолчал, слов не находя, и пнул стул ногой.
— Кому она нужна? — пожал плечами Афганец.
— Ко мне все идут: алкаши за стаканом, электрики за табуреткой… у меня квартира первая.
— Каждое, лето. В детстве. Я любила у них гостить. У тетки своих детей нет, мне она всегда была рада. Муж у нее очень добрый, меня любил.
— О Господи, — сказала я, останавливаясь, — напугал-то как.
Я затаилась в углу, стараясь не дышать. Дальше пошли вещи, которые мне и вовсе не понравились: длинноносый извлек из-под нар ведро и зажег в нем что-то вонючее. В пламя сунул куски арматуры, все заку…
— На оружие разрешение имеется, — сказал Павел. — Хочешь посмотреть?
Я включила магнитофон, и мы со Стингом неплохо спели дуэтом, тут в кухне появился Гиви. Я старалась не обращать на него внимания, и это удалось. Хватило его не надолго.
Воспоминания меня расстроили, и я решила выйти на крыльцо, воздухом подышать. Видно, та же мысль пришла и Витьку в голову.
Садясь в машину, я прикидывала, что нас ожидает сегодня. Разумеется, ничего хорошего. Неприятности начались сразу. Стоило выехать на проспект, как нас остановили бодрые ребята в бронежилетах. Я удиви…
— Заткнись, — сказал Павел, меня дважды никогда просить не надо.
— Эй, — окликнула я. — Ты меня в содержанки зовешь, что ли?
Гиви из-за ерунды не заводится, руки вымыл, фартук подвязал и стал помогать. В моем фартуке он выглядел смешнее не придумаешь, но я эти мысли при себе держала, и мы очень мило время провели.
— Как идут розыскания в моей биографии, есть что-нибудь интересное?
— Не надо, я вспомнила, — руки разжались, и я мешком осела на пол.
— Посиди, — сказал он, — соловья послушай.
— Да мы понимаем, — с улыбкой кобры сказал Павел, широко раскинув руки. — Гиви, отстегни братве, как положено.
— Нет. Серьезней. Гибнет вера обывателя в родную милицию. Или в целях безопасности граждан вы теперь с бандитами водку пьете?
— Будешь у тетки, позвони, чтоб знать, что жива.
— Ну, может, — неохотно согласился Павел.
— Так и поедем тогда, не хочу я здесь ночевать.
— Ну, не скажи. Городок был тихий, пока ты не явился.
Я уткнулась носом в его грудь и улыбалась, хотите верьте — хотите нет.
На этом встреча закончилась. Кажется, Павел был доволен, ну и я вместе с ним, потому что стрельба, надо полагать, отменялась.
— Бросить оружие, — последовал приказ, и до меня дошло, чего они так засуетились.
Разбудил меня Павел. По его лицу было ясно, что меня ожидает. Я тяжко вздохнула и пошла вслед за остальными в дом, который оказался чьей-то дачей за высоченным забором. Как люди умудряются отдыхать в…
— Дело твое, что касается меня, то уговор в силе.
Утром меня ожидал сюрприз. Ввернув лампочку, я отперла дверь со своей стороны и так, ни на что не надеясь, ее толкнула. Дверь открылась. В квартире тишина. Мечтать, что они уехали, даже не хотелось. …
— А мне говорили, между вами черная кошка пробежала.
— Как только получу убийцу, — ответил Павел.
Он протянул мне руку, помогая подняться. Вот так, за руку, мы и пошли из подвала.
— Хорошо. Еще сутки. Еще сутки, и мы возвращаемся.
Мне не до их разговоров было, я прикидывала, как пистолет Павлу передать. Помог мне Мотя, он к окну прошел, постоял, на улицу пялясь. Афганец на него смотрел, и здоровячки у окна, потеснившись, тоже …
— Дай ключи, — наконец решилась я, — попробую подогнать машину.
— Я хотел сказать, что ничего не имею против тебя. Ни я, ни мои люди. И я знать не знал о твоем брате. Зато я знаю, что, если Мотя дергается, значит, неспроста.
— Такими делами не хвалятся. Но кто-нибудь где-нибудь обязательно проболтается. И мы узнаем. Отдохни, догуляй, город посмотри. Мы всегда рады помочь хорошему человеку.
Тут дверь открылась, свет вспыхнул, я зажмурилась, а когда глаза открыла, увидела троих парней, которые мне, естественно, не понравились.
— А Юлька, Юлька с тобой? — голос звучал тревожно.
Я рванула к кустам, согнулась в три погибели, меня вырвало. Вытерла лицо платком и обессиленно в траву опустилась, наблюдая за действиями мужиков.
Валерка поразмышлял, я прямо-таки видела, как в голове его медленно крутятся колесики с зубчиками, цепляясь друг за друга.
Я решила, что в данных обстоятельствах я могу обратиться к нему с просьбой.
— Вы как будто недовольны, — проворчала я, — вот и…
— Костюм хороший, английский, настоящая шерсть.
Мы вернулись на турбазу, против чего я не возражала: соседи и так смотрели с недоумением. Поднявшись утром, я в доме никого не обнаружила и испугалась. Видно, и у меня горячка началась, но когда кто-…
— На словах поймешь или руками объяснить?
— С ментами осторожней, Мотя их с потрохами купил.
— Не смей о нем так говорить, — прорычала я, покидая кухню, Павел за мной побрел.
— Как получится, — обсуждать со мной свои планы Павел явно не спешил, ну и я приставать не стала.
Далее встреча продолжалась в деловой и дружеской обстановке и закончилась минут через десять.
— Успокоил. Может, ты опять отключишься, я хоть наревусь вдоволь.
— А чего нам и вправду здесь делать? — спросил Витек, привидений он, как видно, не любил.
— Ну интересная, и что? Надо полагать, ты мне это неспроста говоришь, и что ты имеешь в виду?
— Вряд ли это кто-то из наших, — заметил парень рядом с Афганцем, судя по всему, соратник. — Гастролер.
— Сотрудничать. В разумных пределах. У меня стойкое отвращение к братским могилам. Может быть, вы когда-нибудь уедете.
— Хорошая речь для похорон, — заметила я, запустив в него тарелкой, он, конечно, увернулся. За время совместной жизни я попала только дважды. Я совершенствовалась, но и он время не терял.
В эту ночь я не только дверь заперла, но и тумбочкой ее приперла, а настольную лампу рядом с собой положила. Конечно, вряд ли поможет, но так спокойнее.
— На пугливого ты не похож, — заметил Павел.
— Слева, третий стол, — почти не разжимая губ, шепнул Павел.
— Теперь вы меня отпустите? — поинтересовалась я.
— А кто тебя спрашивает? — удивился Павел.
— Что ж, мы выиграли. Город твой. Как это там говорится, король умер, да здравствует король…
В доме повторилась сцена недельной давности: мужики расселись в креслах по кругу и уставились на меня. Правда, сейчас не было Мишки, и это не очень огорчало.
Мои отношения с милицией последний год были прохладными, точнее, их не было вовсе. Теперь, с моей точки зрения, они стали чересчур обременительными. У меня было ощущение, что я имею дело со слабоумны…
Сумка с ключом осталась в машине, я позвонила. Дверь открыл Гиви.
Павел взял книгу, а у меня живот прихватило: ох как некстати. На обложке красовался здоровенный детина бандитского вида с автоматом в руках (обложка мне ужасно не нравилась).
— Павел, она водит машину лучше, чем Витек, стреляет лучше меня и, извини, Павел, соображает быстрее, чем ты. На ней медальон из стреляной гильзы, на спине след от пулевого ранения. Кого мы имеем, Па…
Ну, я что-то наплела про племянника теткиного мужа, вроде сошло. Юлька дама разведенная, вполне самостоятельная, мужиками заинтересовалась. Павлом. Оно и понятно. Пришли еще две подружки, мы вместе в…
— Экстремальная ситуация, — прочитал Павел. — Проблема выживания. Интересно.
Афганец был возле трупа. Там уже толпа собралась, и мы вместе со всеми, то есть я в углу села, на стуле, и стала ждать. Покойник — зрелище малоприятное, а без головы и вовсе никуда не годное. Его, ка…
— Мы купаться ходили. Ночь теплая, в комнате духота. Вот и решили.
— А что нас здесь держит? — спросил Витек.
— Жалко мне тебя. Дура. Вроде люди не чужие.
Я чертыхнулась и ушла, дверью хлопнув. И думать стала, ну, сначала так, из интереса, словно кроссворд разгадывала, а потом увлеклась. У меня всегда так.
— Если похоже на бриллианты, буду отвечать, нет — пошел к черту.
Ну что за публика, неужели нельзя ответить повежливее, глядишь, и ушли бы отсюда живы и здоровы.
— А Витек прав, — хохотнул Гиви, — давай, Юлька.
Утром я пила кофе, сидя перед телевизором. Слушала областные новости. Ничего особенного. И тут пошли криминальные сообщения. До конца не дослушала, в туалет рванула, потому как этой ночью Колеватых С…
— Слушай, а вы когда домой собираетесь? Загостились.
— Чего привязался, что мне, искупаться нельзя?
— Мы тебе сообщим. И вот еще что. Жена твоя с нами побудет. Ты по-хорошему, и мы по-хорошему, а если… в общем, понимаешь.
— Ребят трое было. Один в бегах. Двое на даче прячутся… Пацаны. Слезы льют. Полны штаны дерьма: из-за них такая бойня в городе… Хочешь, убей, не жалко. Все равно не жильцы.
Выскочив из квартиры, я хлопнулась на чьи-то руки, а в себя пришла уже на диване, от боли. Мне делали укол в вену, врач, молоденькая женщина, что-то говорила ласково, а по комнате расхаживали два мил…
— Что дружки? У них теперь не о том голова болеть должна.
Я вздохнула и рассказала. Павел курил, думал.
— Оружие? Положите в мою сумку, — и поставила ее между нами.
Парни все еще были осторожны, от двери далеко не отходили, но это ненадолго. А я порадовалась, что обожгла правую руку. Я левша. То есть я и правой могу, потому что в школе вечно ругали, и дома мама …
— Я, конечно, понимаю, что для таких, как ты, благодарность звук пустой, но все ж таки можно человеку доброе дело сделать, если тебе это ничего не стоит. А для меня очень важно дома быть. И вообще…
— Гиви, чего она так долго без сознания? Ее ведь не зацепило, нет?
В конце концов в милиции все-таки утомились и оставили меня в покое. Но покоя в мою душу это не внесло. Изо всех сил я пыталась отнестись к происшедшему философски, утешаясь тем, что время пройдет и …
— Иди в дом, — сказал Павел, я кивнула, и тут вроде бы что-то в траве блеснуло, наклонилась, стала руками шарить.
— Меня проверять не будут, вон тот тип — мой муж.
— Ясно. Благодарность заложена в человеческой натуре, — сказала я и пошла переодеваться.
— Ты дурака-то из себя не строй, и так не больно умный. Расскажи-ка нам, мент, про местную братву.
— Седина украшает мужчину, — засмеялась я.
— По-твоему, мужик — это неандерталец вроде тебя? Я собираюсь всю жизнь детей учить, а не воевать в джунглях. И вообще, чего ты ко мне привязался?
— Моя бабушка, когда таких, как ты, видела, головой качала и приговаривала: «Ой, не жилец». Иди, бери одеяла.
— Может быть, вы встречались раньше, подумайте. Может быть, общие знакомые, может быть, он бывал у вас с подругой? Успокойтесь, подумайте.
В машине Павел сидел угрюмый, Гиви молчал, а я молчать не могла, долгое напряжение сказалось, слова из меня как горох посыпались.
— Умеешь. В драмкружок в школе не ходила?
Там тоже сидела довольно колоритная компания во главе со сморщенным, довольно противным мужичонкой.
— А ты, значит, из Грузии? А у меня тетка в Тбилиси.
— Тебе хорошо, а мне людей убивать непривычно, переживаю. И вообще, переубивали вроде всех, и пора нам на заслуженный отдых.
Доплыла до середины озера и назад вернулась. И только тогда про Мишку вспомнила. Его нигде не было видно. Я насторожилась, постояла в воде возле берега, прислушиваясь. Ни звука.
— Да нет, помню. Что жена? Дылда тощая, в башке одни тряпки, что я, что другой, лишь бы баксы.
Вот, к примеру, этот покойник, угораздило его умереть в моей квартире, квартир в городе сколько угодно. Неизвестно, что там Витек раскопает и как это на мне отразится. Валерка тоже хорош. Взял и ушел…
— Ну вот, какого черта я его сюда тащил, по-твоему? — злился Павел.
— Я знаю, ты меня не любишь, и даже хуже, но я хочу, чтобы ты поняла: все, что я делаю…
— А у тебя от жары и водки мозги разжижаются. Водку жрет, хоть ты и не велел.
— Грозить друг другу не стоит, — опять вмешался Афганец.
— Послушай, — все-таки разозлилась я. — Это моя кухня, мое мясо и мой лук. Еще что-нибудь?
— Поди разбери. Может, хочет с Мотей разделаться, а может, и правду сказал.
Утром мы с Мишкой отправились мне за платьем. Мишку я уже терпеть не могла за сальные шутки и непредсказуемое поведение. Мы разругались почти сразу, и он грозиться начал, только я его не больно бояла…
— Послушайте, — заторопилась я. — Раз у вас проблемы и гостиница отпадает, ночуйте, хотя я, конечно, против того, чтобы превращать свою квартиру в дом колхозника. Но так как мое мнение вас не интерес…
— Ты не понял. Когда дурацких рож не строит, она действительно красивая баба. Я за ней наблюдал. От нее… током шарахает, вот что…
— Два часа. Точнее, два часа пятнадцать минут, — добавила я, стараясь быть полезной. — Когда он ушел, я телевизор включила, шли «Вести», а когда в дверь позвонил, я на часы посмотрела, было пятнадцат…
— Что делать-то будем? — спросила я. — Не надоело вам воевать?
— Хорошо. Ну, вот, наш декан, в прошлом сам спортсмен, окончательно свихнулся на спорте. Если ты не КМС, о хорошей жизни и мечтать не стоило. А я ленива. Бегать, прыгать не люблю. Потому и выбрала та…
— Высказалась? Полегчало? Через час едем.
— Заткнись, — сказала я, выпрямляясь, — заткнись и, может, жив останешься… Я тебя сейчас развяжу, смоешься через окно.
— Заткнись, — очень спокойно сказал Павел.
Мишка хмыкнул, а я пошла дальше по тропинке, разделась, повесила одежду на ветку и осторожно в воду вошла. Вода была как парное молоко. Тут луна показалась, звезды по-особенному вспыхнули, я ахнула и…
— Ты чего? — Павел подошел ко мне. Я выпрямилась, протянула руку и разжала пальцы. На ладони лежал золотой слоник.
— Так это… сказала я, как было… Я его еще в тот раз заметила, ну, еще весной. Видела в ресторане. Заметный мужик. И один, всегда. Женщинами не интересовался. А тут… неделю назад сам ко мне подсел в б…
Через полчаса Валерка появился в кухне. Один. Взял чашку кофе, но я ее отобрала и в мойку швырнула.
— Если ты меня хоть пальцем тронешь, все Павлу расскажу: и про водку, и про купание, и про боевой пост.
— По каким делам? — спросил тип напротив.
— А я в отпуске со вчерашнего дня. Отдыхаю.
— О любви, — брякнула женщина и испуганно поежилась.
— Я не похмеляюсь. Ты глазами не зыркай. Все я понимаю, книжки там всякие, романсы, свечи, салфетки. Только он чуть получше чучела. И дурак. Приехал за тридевять земель к бабе на день рождения и что …
— Не знаю, просто сказал: «По делам». Я сказала: «Спасибо, что помогли», а он: «Спасибо за кофе». Я проводила его до двери и села читать. А потом звонок. Открываю, он вошел, сказал: «Помоги» — и упал…
— Ленивый я, — сказал Афганец и улыбнулся. Улыбка у него была такая… Павлу ничего не осталось, как улыбнуться в ответ.
— Не дойму, как он развязаться мог, — никак не желал успокоиться Витек, — я ж проверял, все путем было.
— Афганец обещал мне убийцу. Надо найти Афганца.
Мы пошли к машине. Заехали в поликлинику, где знакомая медсестра наложила мне повязку. Взамен я рассказала ей путаную историю про отдых на природе. А потом в машине вдруг почувствовала, что с меня на…
— Господи, ты ведь не Господь Бог и не можешь знать о нем все.
— В смысле, что в детстве ты была примерной девочкой. Не шалила, по деревьям не лазила, конфет из шкафа не таскала. Так?
— Нет, конечно. Мой муж погиб пять лет назад. Ты ж в шкаф свой нос совал, — накинулась я на Мишку, — да или нет?
В дверь позвонили. На пороге стоял бывший с букетом.
— Конечно, нет. Зачем? Ты глазами не сверкай. Подумай. Позвоню, и ты приедешь, и мы по Москве покатаемся, и ты спросишь: «Как дела», и я отвечу: «Хорошо», и замолчим, и будем придумывать, что бы еще …
— Совсем обнаглели, — говорю, — дайте хоть с кухни уйти, ничего я слышать не желаю.
Тут автобус затормозил, нас выволокли наружу, но осмотреться, где мы, не удалось. Со мной не очень-то церемонились, я так ударилась головой, что искры из глаз посыпались, только их и видела.
Витек выглядел обыкновенным парнем тридцати с небольшим лет. Надо полагать, из бывших спортсменов. Он как будто скучал, а на меня и вовсе не обращал внимания. Самой большой проблемой был, конечно, Па…
— Павел, она — левая, — не унимался Гиви.
— Грозить мне глупо, — вздохнул Валерка, правильно, ему что, не его убьют.
— Чего ж не понять. Ты задел Мотю, Боксер только ждал случая, чтобы ударить, ты — тот самый случай, не выдержал, полез. Боксер дурак, а Мотя хитрый, Мотя его сожрет. И я останусь с ним нос к носу. Др…
— Ты правда такая дура или прикидываешься?
— А с чего это ты вдруг взялась помогать?
— Здравствуйте. Я хочу поговорить с Павлом.
— На день рождения приличные люди без подарка не ходят, — съязвила я.
— Это под лопаткой, что ли? — решила вмешаться я. — Никакая это не пуля, спятили совсем. Я сейчас объясню. Когда мне было одиннадцать лет, мы играли на стройке. Я упала и угодила на металлический шты…
— Значит, не видели. Так. А почему он, по-вашему, пришел именно к вам?
— Мы тут чужаков не любим, — продолжал парень, — особенно, если они невежливы с нашими людьми.
— Слушай, — заныла я, — вы там совершенно ни к чему. Я плохого про вас сказать не хочу, но… вы там не к месту. Человек один приезжает, очень дорогой мне человек, и… не будь свиньей, — выпалила я.
— Ах, ну да, у тебя фамилия чудная. Где пацан?
— Первый муж был автогонщик, и ты гоняешь на машинах, второй — мент, и ты палишь из пушки, точно киллер. Так, что ли?
— Автогонщик, это мент, что ли? — спросил Гиви, видно, мнил себя хитрецом.
— Пошел к черту, — рассвирепела я и в ванную бросилась. Оделась торопливо, но выходить долго боялась. Павел за столом сидел и меня, как видно, ждал.
— И ты пошла с ним ночью на озеро? — усомнился Павел.
Утром я встала очень рано и пирогами занялась, так что, когда мужики проснулись и в кухню вышли, они, румяные, пышные, на столе стояли.
— Вот ты как начнешь сразу много незнакомых слов говорить, так у меня голова непременно разболится, — обиделся Валерка.
— Ладно. Когда я училась в университете, наш декан… надо объяснять, кто это?
— Давайте я вам пирогов в дорогу напеку, что ли…
— Так вот в чем дело… как же я сразу… ах ты, сука!..
— Да не может быть, что я, Серегу не знаю?
— Разведал? — спросила я, уж очень расхрабрилась в тот вечер.
Дрожащей рукой я открыла дверь и прошла в кухню, бритый за мной. Вел он себя нахально, заглянул в комнаты, сунул нос в ванную и даже в туалет, потом сказал, стоя спиной ко мне: «Порядок».
— Что значит, мне не понравится? — спросил Павел, а я вдруг поняла, что он испугался.
— Глупость какая. Константин Осипович человек исключительный, он…
— Городишко у вас паршивый, — сказал минут через пять.
— Вам что, надо, чтоб я врать начала? Так вы хоть намекните, что у меня фантазия убогая, опять же, боюсь не угодить.
— Заткнись. Я с тобой говорю. Прикинь своим дурацким бабьим умом: я вот здесь вторую неделю какой-то хреновиной занимаюсь и на шаг не продвинулся, блуждаю, словно глаза завязаны. Никаких концов. Мне …
— Мы просто так пришли или правда поужинаем? — мрачно спросила я, есть и в самом деле хотелось.
— Найдем, — усмехнулся Павел, — слышал, что шлюха сказала: она замужем, а теперь прикинь, кто может вот так кончить любовника жены? Или деляга, или…
— Мотю, что ли, боишься? Так он в лесочке зарыт.
— Хорошо, — кивнула я. — В таком случае, можете пожить у меня немного. Только в ванной я больше спать не буду. Для этого существует спальня. А спать в ванной для меня опасно.
— Почему это? — обиделась я за родной город.
Всю дорогу никто слова не произнес, это пугало больше недавних гонок на дороге.
— Да я до смерти рада, что он так далеко.
— Вот сейчас и решим. Для начала поспрашаем.
— Где его взять-то? Если через полчаса не очнется, придется в больницу везти.
— Вот что. Скажу-ка я тебе одну вещь. Я думаю, нет, я почти уверен, ты та самая баба, к которой Серега ездил.
— В гробу я видел ваш закон. Я сам себе закон. Ясно? А ты, если хочешь свою бывшую живой видеть, поможешь.
— Ага. У меня за эти дни половина башки седой стала.
— Ты знаешь лучше меня, где ты должен быть. И ты, и мы все. Еще неделю назад. Мы просили неделю, она давно прошла. Сколько еще мы будем торчать здесь? Это не я спрашиваю.
— Да как же это его черт занес в твою квартиру?
— И что теперь делать прикажешь? Как убийцу искать? Надо же так все испортить…
— Крупный, — скривился Павел, — паршивый городишко.
— Сам недоделанный, — разозлилась я и прикусила язык.
Я даже подпрыгнула от неожиданности и ходко так за ним потрусила. В общем, мы уехали, и никто нас не остановил. По дороге все были ужасно злющие, я даже испугалась. Ни на какую благодарность рассчиты…
— Мишка, завтра свози ее в магазин, купи ей платье.
— Боксер, — сказал Гиви. Я мысленно с ним согласилась.
— Ну уж нет. Пытарь я никудышный. Желудок слабый.
— Смотри, дело твое. С Павлом шутить не советую.
Павла наша перепалка совершенно не интересовала, скорее всего он ее и не слышал. Тут в зале появился близкий друг и помощник Косого, об этом Гиви сообщил. Посмотрел на нас, стал суетливым и быстро ис…
— Может, у нее что внутри? Помнишь, Ваську садануло, ни одного синяка, а печёнка вдрызг. А? И руки у нее холодные.
— Да я ни одного секрета не знаю. Что ты выдумываешь? И кому тебя допрашивать нужно? Ну, жили у тебя родственники из Москвы, и кому до этого дело? Вон у Петровых из тридцать седьмой квартиры девять ч…
Павел занял кресло напротив, Витек и Гиви — диван, Мишка замер у двери, мне сесть никто не предложил, я обнаружила стул и приткнулась возле окна.
— Может, ты ничего не знаешь, а может быть, тебе так просто кажется. Я думаю, тебе надо помочь.
— Может, мне юбку с блузкой надеть? — предложила я.
Павел наклонился, трава в этом месте была так утоптана, точно здесь резвилось стадо бегемотов. Гиви что-то искал в траве, а я прошла еще немного вперед и замерла. Потом слабо охнула и стала оседать н…
Сели за стол и за меня выпили. Поначалу я за своих бандитов боялась, как бы они все не испортили, но оказалось — зря. Вели они себя вполне прилично. Мишка тихо скучал, остальные же помалкивали и девч…
— Так вы меня нарочно отпустили, чтобы проследить, что я делать буду?
— Куда это мне бежать из своей квартиры? А вещи? Может, для вас пустяки, а для меня они денег стоят. Опять же, направь я свои стопы к районному отделению, Гиви, чего доброго, мог разнервничаться и сд…
— Поздравляю с днем рождения. Хотел зайти вчера, но не решился.
— Спасибо, — сказала я и его поцеловала. — Надо будет придумать, где ее поставить. Это просто прелесть что такое.
Павел сел, потер щеку, посмотрел исподлобья.
— Видишь, как получилось. Уж как мне его сторожить не хотелось… Как чувствовала…
— Чего это я его сторожить должна? И что это у вас от меня за секреты? С чего это вдруг? И потом, я есть хочу.
— Я, если честно, не очень слушала. Устала, да и выпила много. Но если бы он ее по имени назвал или адрес какой, я б запомнила. Уж очень интересно, кто ж его так по сердцу полоснул. Помню, говорил, н…
— И понимать нечего. Ты — мужчина, я — женщина, пугать меня — свинство страшное, приставать — того хуже, потому что с таким бугаем, как ты, мне не справиться, а терпеть противно.
— Афганец? — Боксер сплюнул. — Лешка мужик чудной, с ним, как в тумане. Только он стрелять не любит. Принципы у него.
— Это ты мне говоришь? — спросил Павел. — Давно ты у нас на толчке не сидела.
Я несказанно обрадовалась и на еду налегла.
— Неприятности — это когда ты меня пристрелить решил? — зло спросил Павел.
— Серьезно? — ухмыльнулся он. Конечно, Мишка мог разбудить Павла или просто загнать меня назад в комнату, но я надеялась, что его глупости хватит на другое, потому в атаку пошла.
— Умная мысль, — усмехнулся Павел, — а мы тут голову ломаем, что делать.
— Нет у тебя понятия. Константина Осиповича ждем.
— Отдыхаем, — ответил он. По его тону ясно было, что я уже все узнала.
— Для бабы у тебя железные нервы, — весомо заметил Павел.
— Ты странная баба, Юлька, — наконец сказал он.
— Конечно, не очень красиво с твоей стороны пачкать пол в чужом доме, — заметила я, — но, пожалуй, не один ты виноват.
— Беседа наша затянулась, — сказал, ухмыляясь. — А у меня дела.
— У меня тетка в Москве, одна в трехкомнатной квартире. Давно зовет, помирать собралась, квартиру ей жалко.
— И о чем он говорил? — нахмурился Павел.
— Вот это самое интересное, — усмехнулся Витек. — Он взял проститутку, чтобы всю ночь с ней трепаться за бутылкой. Это как?
— Не было киллеров. И никаких дел не было. Вообще никаких. Пацаны Косого с разборки ехали, выпили, конечно, крепко, а твой брат подрезал их на повороте. Тачка крутая, номера чужие, мужик наглый. Водк…
— Я к ним никакого отношения не имею. Умереть мне на этом месте, если вру, — честно сказала я и в его глаза уставилась, а он в мои. Стояли мы так долго, мужикам надоело, и они ушли.
— С такого расстояния не попасть, — шепнул Гиви.
— Ладно, — сказал Павел, — будем считать, что тебе не везет.
— Здравствуй, Юленька, — и руку мне поцеловал, а я залилась краской, потому что неловко было, что в квартире эти типы сидят. Я их представила все с той же историей про племянника и опять покраснела, …
— Пошли, — сказал Павел, и мы направились к выходу.
— И королева, — сказал он, поднимая бокал.
— Лучше лягушек лови, ближе и безопасней.
Я ушла от греха, но купальник мне враз разонравился. Береженого Бог бережет. Я надела платье, взяла книгу и устроилась в тенечке. Павел на веранде остался, но не телевизор смотрел, а на меня поглядыв…
— Можно подумать, это бивень слона или яйцо динозавра. Мне этот медальон друг подарил. Уезжал в Канаду на новое место жительства и подарил. Сказал, привез из армии. Что тут особенного?
На мой взгляд, удалось неплохо. Я улыбнулась своему отражению в зеркале, вспомнила слова Павла: «У меня жена манекенщица», может, она и красавица, но до меня ей точно далеко.
— Ты дурака-то не валяй, башка у тебя одна, береги.
— Да… Надо бы тебе «спасибо» сказать, да не хочется. Кашу заварил такую, замучаешься концы искать. Молодняк полезет… Работы… хорошо если на полгода.
— То, что ты тот еще хмырь, я знаю. Ума не приложу, какая тебе от всего этого выгода?
— У нас специализированный магазин есть. Только грузинские вина.
— Щенок наглый, да я тебя… — Он вдруг заткнулся, увидев возле своего живота дуло пистолета, причем парни у окна из-за его спины этого видеть не могли и беспокойства не проявляли.
Теперь они говорили вполне мирно, и я понемногу успокаиваться стала.
В моей кухне горел свет. Я вздохнула, переминаясь с ноги на ногу, прикидывая, что меня ожидает, потом обреченно зашагала к двери.
— Откуда мне знать, куда он делся? Может… мало ли что, а тебе бы это не понравилось. Я думала, к утру придет, никуда не денется.
Они переглянулись, я выжидательно замолчала.
— Я к тому, что ты, может, подмогу вызовешь? Как говорится, двое, трое — не один, семеро — не пятеро.
Хоть я и сторонница чистоты, но инструкция мне не понравилась. Конечно, о чем они, я не поняла, но запаниковала.
— А то давай. Я расскажу, как ты с бандитами пил и сведения им сообщал.
— Ерунда. Это тебе доской по башке досталось, — утешил Павел.
— Слава Богу, разобрались, — вздохнула я, — теперь, может быть, мне кто-нибудь и скажет «спасибо». — Все молчали. — Нет так нет, — философски заметила я.
Я не удостоила его ответом, поднялась и стала отряхивать костюм. Смотреть вокруг было жутко, где-то рядом уже выли сирены. Витек сел за руль, остальные заняли места сзади, и мы покатили по разбуженно…
Мотя поднялся из-за стола, одновременно с ним встал Павел, они шли навстречу друг другу, а десятки глаз настороженно следили за ними.
— Мотя, — выдохнул Павел, — теперь я его точно убью.
— Я и не скрывала, что левша, только вы не спрашивали…
— Ага, будете вместе книжки разглядывать, романсы слушать и помидоры на даче сажать.
— Кончай тарахтеть. Лучше подумай, как на встречу оружие пронести, — вот прямо так и сказал.
— Мамочка моя, — взвизгнула я, опасливо выглянула за дверь и торопливо ее захлопнула. А потом затопталась рядом с гостем. — Послушайте, — вконец растерявшись, шептала я. — Вам плохо? Может быть, вы в…
— Ты железякой-то не балуйся, брось на диван.
— Какие новости в городе? — спросил Павел.
Валерка кивнул мне и исчез. Я заревела с досады и стала в туалет проситься. В туалет отпустили.
— Ты думаешь, я что-нибудь понял? — усмехнулся Гиви.
Прошел час или чуть больше. Я голову Гиви ощупала, кровотечения не было.