Все цитаты из книги «Тонкая штучка»
— По пивным банкам, — сказала я и отключилась.
— Вы утверждаете, что никогда его не видели раньше?
— Чем это? — искренне поразился Валерка. — Братвы убыло, так нормальному обывателю это только в пользу. Глянь, что творится: все морги забиты, а какие люди лежат. Может, конечно, место им в тюрьме, х…
— Что за напасть. Агент парагвайской разведки 008. Бью током, как розетка. А на унитазе подолгу сижу, потому как у меня в нем рация.
Он кивнул, а я оказалась в туалете, разглядывала потолок и собиралась с мыслями. Они не радовали.
— Слушайте, я здесь останусь. Я не сбегу.
— Своих не узнаешь, братан? — спросил, выпевая гласные, это ему совсем не шло и потому выглядело особенно по-дурацки.
Новость показалась мне любопытной. Я прошла в свою комнату и вознесла благодарственную молитву Богу. По всему выходило, что мне сегодня дважды крупно повезло. Мои отношения с Богом были сложными. Ког…
— Что ж, пора повидать местную братву. Где они там собираются?
— С братом твоим ни у кого дел не было. Вполне возможно, что таскался он сюда из-за бабы. Скорее всего из-за нее и пулю схлопотал, — сказал и на меня покосился, а я поежилась. — Бабу мы найдем. Если …
— Заткнись, — сказал Павел и одарил своим особенным взглядом, естественно, я заткнулась. Что у меня, здоровья много?
— Нам переговорить надо, — серьезно сказал Павел. — А ты его посторожи. Хоть он никакой и уже успел в штаны наложить, оставлять его без присмотра ни к чему. Держи пистолет, начнет дергаться, засвети …
— Никак, — ответила я. Вопросы мне изрядно надоели, в них не было смысла, потому что ответов я не знала.
— Та-а-ак, — сказал Павел. — Может, ты нам заранее что-нибудь поведаешь о своих талантах?
Длинноносый досадливо поморщился и швырнул прут обратно в ведро. Парень в зеленом пиджаке тоже вышел, теперь в комнате было двое, не считая нас с Гиви. И тут Гиви меня поразил, то есть я, конечно, зн…
— Психологи рекомендуют разговаривать с индивидуумом на доступном ему языке.
— Нас убьют в любом случае. А Павел сейчас здесь, а через час там, так что будут спрашивать, говори все, что знаешь, не темни.
— Да это только ты считаешь, что я эгоист и подлец, а у меня, может, душа тонкая, нежная и вся изболелась.
— Это мой муж, — сообщила я, изо всех сил стараясь быть полезной.
— Ты отдохни немного, помечтай, а мы прикинем, что бы такого интересного с тобой сделать. Юлька, может, ты чего придумаешь?
— Нет. Конечно, нет. Я совсем не знала твоего брата. И вот еще что, Павел. В сентябре Константин Осипович вернется, и мы… мы уже давно решили… ему непонятно будет, если ты вдруг… я прошу, не порти мн…
Он обнял меня, и мы немного постояли молча.
— Карате, дзюдо? Может, ходишь сквозь стены? — ядовито поинтересовался Павел.
— Будешь приставать, сбегу. У тебя жена манекенщица, или забыл?
— Что значит, как? Вышел из-за ширмы в этом дурацком чулке и на нас пистолет поднимает.
— Валерий Николаевич, паренек этот хорошо в Москве известен и по твоему ведомству проходит.
Боксер опять усмехнулся, покачал головой.
Устроившись в кресле, я попробовала читать. С кресла меня согнали, я пересела на диван, согнали с дивана. В этот момент Мишка добрался до шкафа, распахнул дверцы, присвистнул и полез ко мне.
— Сворачивай, — заорал Мишка. Все-таки он парень невыдержанный.
Никуда идти мне не хотелось, но есть предложения, от которых не отказываются, по моему мнению, это было из их числа. Я прошла в душ, постояла под холодной водичкой, чтобы немного прийти в себя, и выш…
Поздно вечером, когда Гиви и Витек уже спали, а я все еще в кухне возилась, вошел Павел, сел напротив и на меня уставился.
Конечно, после всех этих событий ужинать мне расхотелось. Я вилкой салат ковыряла и грустила. Несколько раз реветь принималась.
— Ну, о любви. Сказал, влюбился. Встретил женщину, а она… в общем, не любит. Он и так, и эдак, только ей не нужен. Переживал очень.
— Кончай базар. Собери, что нужно, мы уезжаем.
А потом Янис погиб. Забившись в угол больничного коридора, я блевала от ужаса и боли, билась головой о стены и вдруг сказала: «Господи, ты не прав». И замерла, испугавшись, что кощунствую. И повторил…
В ванной форточки нет. Кому знать, как не мне?
— Черт, — выругался Павел, — Витек, подгони машину.
— Ну, — сказал Павел. Женщина вздрогнула.
— Как куда? — удивилась я, демонстрируя полотенце. — Купаться.
Через полчаса мы мирно ужинали в чужой кухне.
— Учу понемногу. Он у меня стоящий парень.
О чем они говорили, не знаю, только Афганец через полчаса заявился. В дверь позвонил. Открыл Гиви. Он пиджак распахнул, ручками сделал и в кухню прошел. Сел за стол, и Павел сел напротив.
— Ваша бандитская психология нам известна, детективы смотрим. Только горшку этому лет триста и стоит он таких денег, которые тебе потратить слабо на жену-манекенщицу. А сам ты темный и дикий, и говор…
— Почему ночью не разбудила? — спросил Павел.
— Но что-то же он о ней рассказывал? — влез Гиви. — О чем-то вы всю ночь трепались?
— Сукин ты сын, — покачала я головой, — а обо мне ты подумал?
— Ты испортил мне вечер, — сказала я и прошла мимо.
К моменту нашего возвращения и Мишка объявился. Мы сели за стол.
— Чего ты орешь? Я что, в охранники нанималась? Из-за вас, придурков, в тюрьму сядешь… — тут я так перепугалась, что побледнела и вознамерилась упасть в обморок.
— Я там на книжках телефон оставил. Мало ли чего, жизнь штука чудная.
— Что значит «выглядишь»? — разозлилась я. Конечно, они придурки, но за костюм было обидно, покупала я его в Лондоне, И он стоил кучу денег. — Что я, по-твоему, должна надеть? — спросила, вздыхая.
Но я завизжала на полсекунды раньше, перекрывая его вопль, выстрелила и сползла на пол, видя, какой тошнотворный вид приобрела стена напротив. Мужики влетели в комнату с оружием в руках. Я сидела, вы…
— Но если Мотя убийцу знал, то без его участия никак не обошлось. И если Мотя мертв, то выходит, что мы, я хочу сказать, ты, за брата отомстил. Или это как-то по-другому делается?
Материться Мотя не стал, может, просто не мог. Его долго рвало. Я ведро нашла, но пока искала, Мотя уже голову назад откинул, часто-часто дыша.
— Потому что у меня первая квартира. Первый этаж, первый подъезд. Все идут. Алкаши за стаканом, электрики за табуреткой, а те, кто номер квартиры любимой девушки запамятовал, — за сведениями.
— Ко мне все идут: алкаши за стаканом, электрики за табуреткой… у меня квартира первая.
— Вот что. Скажу-ка я тебе одну вещь. Я думаю, нет, я почти уверен, ты та самая баба, к которой Серега ездил.
— Ладно, не злись. Ну, захотелось, каюсь, живой человек. А ты ничего.
— Юленька, я же забыл совсем, — он вышел в прихожую, а вернулся с книгой в руках, — вот, купил в Москве.
— Ума не приложу, что у него здесь за дела, — покачал головой Гиви.
— Так, еще раз, три точки, по три минуты на работу, семь и десять минут дорога. На все про все полчаса. И что б все было чисто. Понято?
— Нервничаешь? — полюбопытствовал Валерка.
— Чего я его? — Я испугалась до смерти и заерзала.
— Я не болтаю о своих делах, — лениво ответил тот.
— Мне до него, как до луны. Но видел много раз… И тебя я помню, — кивнул он, — хотя ты и здорово изменилась.
— А что это все сегодня такие разговорчивые? — пропел Павел, полоснув нас взглядом, Мишка притих.
После обеда появились остальные. Сидели на веранде и пиво пили. Павел все хмурился. Может, по жене скучал? Я по-прежнему в тенечке сидела, хоть и надоело мне это до смерти.
— Ты странная баба, Юлька, — наконец сказал он.
— Хозяин интересуется, какие дела у вас в нашем городе, — сказал он, обращаясь к Павлу.
— Что я, с ума сошла? Я убирала за ним, а он вдруг как вскочит, толкнул меня, а пистолет на диване, и я… — тут я заревела по-настоящему.
— Как жаль, — я вздохнула. — Всегда удивлялась гостям из столицы, способным прожить у нас больше двух дней. Скука смертная.
— Что это ты из себя все дурочку строишь? Ты ж за границей жила, в Англии, например. И кое-что повидала.
Пока мы на турбазе сидели, в городе происходили интересные вещи. Только о них я потом уже узнала. Шла война между Боксером и Мотей. Замирить их Афганец не смог. Может, это и хорошо, потому что Моте т…
— Вот гад, — ахнула я, — да ты хуже бандита.
Вечер ничего не обещал. Несколько минут я разглядывала телефон: очень хотелось позвонить сыну. Однако частые звонки могут быть восприняты свекровью как недоверие с моей стороны, да и мальчику не поме…
Паренек вошел. Обыкновенный. Подошел, у окошка поскучал и ко мне. Просит деньги разменять. Я разменяла и опять за газету. А он звонить стал, тут же, в дальнем углу.
— Что ж, пора на ночлег устраиваться, — сказал Павел и зевнул.
— Это ты сказал. Я с тобой ссориться не хочу, — торопливо заверила я, — сам говорил, запасной задницы у меня нет.
— А чего со мной сделается? Вот вы уедете, и жизнь моя пойдет по-старому.
— Ты его знал? — настороженно спросил Павел.
— Я хотел сказать, что ничего не имею против тебя. Ни я, ни мои люди. И я знать не знал о твоем брате. Зато я знаю, что, если Мотя дергается, значит, неспроста.
— Как ты думаешь, где мы? — опять спросила я.
Вот ведь гад, жаль, что ему только рожу поцарапало, а не голову оторвало.
— Как же ты после такого мужика за этого мента пошла?
Садясь в машину, я прикидывала, что нас ожидает сегодня. Разумеется, ничего хорошего. Неприятности начались сразу. Стоило выехать на проспект, как нас остановили бодрые ребята в бронежилетах. Я удиви…
— А мы все гадаем, — усмехнулся Мотя, — чего ты везде ментовскую жену таскаешь?
— Боже упаси. Если ты сказала правду, конечно.
Афганца я нашла сама, это было нетрудно: бывший прав, его ни с кем не спутаешь. Он сидел в компании троих мужчин, и, казалось, совершенно не интересовался происходящим. Боксер и Мотя, напротив, взира…
— Много гостей ожидается? — поинтересовался Павел, но я отвечать не стала. Закупила все, что хотела, и уже в машину села, а Павел опять ко мне полез.
— Я же не отказываюсь, — вяло заметила я, косясь на Гиви. Тот подошел к плите, зажег все четыре конфорки и вернулся ко мне. В первую секунду я испугалась, что сейчас умру, еще через секунду — что это…
— Слушайте, надоело мне это, может, я вас здесь подожду? Что за манера кататься всем скопом?
— В гестапо Мишка любил играть. Да вот отыгрался…
— Не надо, я вспомнила, — руки разжались, и я мешком осела на пол.
— Извини, погорячилась. Кому-нибудь интересно, что происходит в моей кухне?
— Кто эти типы? — полюбопытствовала я. Мне, как всегда, забыли ответить.
— Теперь вы меня отпустите? — поинтересовалась я.
— Завтра утром, — сказал Павел и так меня взглядом полоснул, что я с кухни стрелой вылетела.
— Ты для этого звал? — без улыбки спросил Павел. Усмешка с Мотиного лица исчезла.
Пока мы пытались сообразить, что же нам делать дальше, где-то в темноте заскрипела дверь, послышались голоса, шаги, а потом вспыхнул свет. И мы поняли всю безвыходность своего положения. Мы могли уме…
Я резко развернулась и пошла в свою комнату. Там побродила немного, хотела почитать, свет включила, но сразу выключила. И на цыпочках к двери подошла. Тихо. Дверь бесшумно открыла и на цыпочках вышла…
— Ужинать? — поинтересовалась я и не удивилась, не слыша ответа. Охрана при входе выглядела вялой, останавливать нас даже не пытались, в зале никаких признаков веселья. Из больших людей присутствовал…
— Но я ведь еще не сплю, — я обратилась к нему с разъяснительной речью и дверь немного попинала.
Витек выглядел обыкновенным парнем тридцати с небольшим лет. Надо полагать, из бывших спортсменов. Он как будто скучал, а на меня и вовсе не обращал внимания. Самой большой проблемой был, конечно, Па…
— Павел, поедем ко мне, не хочу я здесь. Или опасно очень?
— Что делать-то? — спросила нерешительно.
— Мотя наркоман и псих. Такой если заведется…
Утром меня ожидал сюрприз. Ввернув лампочку, я отперла дверь со своей стороны и так, ни на что не надеясь, ее толкнула. Дверь открылась. В квартире тишина. Мечтать, что они уехали, даже не хотелось. …
Тот кивнул, и мы отправились в магазин. Там Гиви бродил минут двадцать, не меньше, и выбрал что-то совершенно невзрачное на вид. Услышав цену, я притихла.
— Как же, — зло сказал Павел, — пойдет она за тебя, мечтатель, — и пошел не оборачиваясь.
По моему мнению, бывший всегда был законченным идиотом. Мишка его обыскал, заглянул в документы, хмыкнул и передал их Павлу.
Мотя замолчал. И тут случилось то, чего я никак не ожидала. Выражение его лица враз переменилось, даже глаза засияли, и улыбка на губах была такая… Смотрел он на мой медальон.
— Да… Надо бы тебе «спасибо» сказать, да не хочется. Кашу заварил такую, замучаешься концы искать. Молодняк полезет… Работы… хорошо если на полгода.
— Пожалуйста, — пожала я плечами и опечалилась. Смогу я за пять секунд добежать до форточки и в нее себя пропихнуть? Вопрос. Знать бы, как все обернется, потренировалась бы на время. Положим, в форто…
Я выполнила команду почти с удовольствием. Ночь была темная, облачная, за окном фонари мелькали, ясно было: въехали в город. Через несколько минут двигатель заглушили и накатом поехали.
Я уткнулась носом в его грудь и улыбалась, хотите верьте — хотите нет.
На стоянке возле казино дежурила охрана. Все выглядело очень внушительно и произвело на меня впечатление. Особенно два типа при входе, которые вдруг преградили нам дорогу.
— Крупный, — скривился Павел, — паршивый городишко.
— Заткнись, я знаю, что ты скажешь. Мы здесь… — он замолчал, слов не находя, и пнул стул ногой.
— А мне говорили, между вами черная кошка пробежала.
— Нет, — энергично потрясла я головой, — можно мне взять два одеяла и подушку? Я, конечно, понимаю, что забота обо мне не является вашей основной обязанностью, но что я вам плохого сделала, чтоб надо…
День шел за три, как у подводника, и все это, само собой, мне совсем не нравилось, но кто меня спрашивал? Как бы то ни было, два дня прошли с максимальным везением, а на третий… Конечно, виновата был…
— Ну интересная, и что? Надо полагать, ты мне это неспроста говоришь, и что ты имеешь в виду?
— Вот что. Пошарьте в квартире как следует. А я позвоню Бате, придется помощи просить, менты у нас под ногами путаться не должны, в этом Боксер прав.
— Эй, — окликнула я. — Ты меня в содержанки зовешь, что ли?
— Кончай психовать, — поморщился Афганец. Мотя нахмурился и сел, Павел пистолет убрал.
Он протянул мне руку, помогая подняться. Вот так, за руку, мы и пошли из подвала.
— А Витек прав, — хохотнул Гиви, — давай, Юлька.
— Я могу проводить вас до гостиницы. У нас их девять. Четыре из них очень приличные.
— А что, на английском больше ничего не было, чтоб ты перевести смогла?
— Каким таким боком? — усмехнулась я. — Влезла по самые уши. Вы в Москву вернетесь, а мне здесь жить. Так что или с врагами своими замиряйтесь, или их с собой берите.
— Алексей, Юлька во всей этой истории сбоку припеку. Не хочу, чтобы у нее неприятности были.
Я затаилась в углу, стараясь не дышать. Дальше пошли вещи, которые мне и вовсе не понравились: длинноносый извлек из-под нар ведро и зажег в нем что-то вонючее. В пламя сунул куски арматуры, все заку…
— Ну, не скажи. Городок был тихий, пока ты не явился.
Гиви из-за ерунды не заводится, руки вымыл, фартук подвязал и стал помогать. В моем фартуке он выглядел смешнее не придумаешь, но я эти мысли при себе держала, и мы очень мило время провели.
— Может, мне на ней жениться? — усмехнулся Афганец.
— Павел, — влез Мишка, — давай я ей по зубам съезжу?
— Еще что-нибудь? — спросила я, шмыгнув носом. — Или можно одеться?
— Вот видишь, ты даже мысли допустить не можешь, что такого, как он, любить можно, вот так и я: не могу представить, что ты и я вместе. Бред.
Далее встреча продолжалась в деловой и дружеской обстановке и закончилась минут через десять.
— Послушай, Алексей, — Павел вперед подался, — зачем ты терпишь эту падаль?
Я включила магнитофон, и мы со Стингом неплохо спели дуэтом, тут в кухне появился Гиви. Я старалась не обращать на него внимания, и это удалось. Хватило его не надолго.
— На оружие разрешение имеется, — сказал Павел. — Хочешь посмотреть?
Я в окно смотрела, как они уезжали, и рукой махала.
Тут некстати обожженную руку свело дикой болью. Я хотела зареветь, но было это бессмысленно, и реветь расхотелось.
— Слева, третий стол, — почти не разжимая губ, шепнул Павел.
— Ничего особенно опасного. Я ведь знала, ты рядом.
— А чего орешь-то? — успокоившись, миролюбиво спросила я. — Всем свойственно ошибаться. Показалось. Извини. А то, что боюсь, так это понять можно, кто б не испугался.
— Хорошо. Еще сутки. Еще сутки, и мы возвращаемся.
— Хорошо, — подумав, кивнул Павел, — считай, договорились. Я ничего не предпринимаю, я просто жду.
— Может, ни при чем, а может, наоборот. Есть здесь что-то, мент, чувствую. Ты не переживай, твою бывшую не обидим.
— Дело твое, что касается меня, то уговор в силе.
Воспоминания меня расстроили, и я решила выйти на крыльцо, воздухом подышать. Видно, та же мысль пришла и Витьку в голову.
— Я могу ездить на всем, что, в принципе, движется. Муж у меня был автогонщик. Я с ним тренировалась. Штурманом ездила. Научилась кое-чему.
— Как идут розыскания в моей биографии, есть что-нибудь интересное?
— Бросить оружие, — последовал приказ, и до меня дошло, чего они так засуетились.
Валерка поразмышлял, я прямо-таки видела, как в голове его медленно крутятся колесики с зубчиками, цепляясь друг за друга.
— Будешь у тетки, позвони, чтоб знать, что жива.
— Так вышло… Мы с Валеркой в одном дворе росли, в одном классе учились. Когда Янис погиб, я сюда вернулась, и он тут как тут. Заботливый. Гвоздь вобьет, полку повесит, звонок починит. С Роландом в ша…
— Как только получу убийцу, — ответил Павел.
— Страшно, — передразнил он, — говорил тебе, дуре…
— Мне это не нравится, Павел, — сказал Гиви.
— Я выпил-то совсем ничего, так, чтобы заснуть, а ты, сучара…
— Червонец твой, — обиделся Мишка, потому что из машины вышел Боксер, закурил, демонстрируя свои руки, и не спеша направился к нам. Павел тоже вышел, закурил и сделал пару шагов. Вновь, как и в ресто…
— Что ж, мы выиграли. Город твой. Как это там говорится, король умер, да здравствует король…
— Е-мое, как пионеры, — потряс головой Витек.
Парень растерянно руками дернул, на Мотю покосился, Тот кивнул, и парень поспешно исчез.
— Эй, ты, — рявкнул тот, кого звали Мишкой.
— Был уверен, Мотя все концы держит. Теперь разве узнаешь?
— Нет, просто говорил «она». Еще сказал, замужем. Говорил, жить без нее ни к чему.
— Заткнись, — сказала я, выпрямляясь, — заткнись и, может, жив останешься… Я тебя сейчас развяжу, смоешься через окно.
— Ну, может, — неохотно согласился Павел.
— Боже мой, — прошептала я и увидела его лицо: он смотрел на меня широко распахнутыми мертвыми глазами. Вот тут я заорала по-настоящему. В дверь звонили и стучали: «Юля, Юля, что случилось?» — звала …
— Если ты меня хоть пальцем тронешь, все Павлу расскажу: и про водку, и про купание, и про боевой пост.
— Время потеряем. Я город знаю, а ты нет.
— Я к тому, что ты, может, подмогу вызовешь? Как говорится, двое, трое — не один, семеро — не пятеро.
— А если все-таки случайно и твое чутье тебя подвело? Может быть, мне просто не везет, и я пытаюсь выжить?
— На пугливого ты не похож, — заметил Павел.
— Ты правда такая дура или прикидываешься?
— Не вздумай стрелять, не то я ей башку снесу.
Тут дверь открылась, свет вспыхнул, я зажмурилась, а когда глаза открыла, увидела троих парней, которые мне, естественно, не понравились.
— Слушай, а вы когда домой собираетесь? Загостились.
Павел взял книгу, а у меня живот прихватило: ох как некстати. На обложке красовался здоровенный детина бандитского вида с автоматом в руках (обложка мне ужасно не нравилась).
— Чего ж не понять. Ты задел Мотю, Боксер только ждал случая, чтобы ударить, ты — тот самый случай, не выдержал, полез. Боксер дурак, а Мотя хитрый, Мотя его сожрет. И я останусь с ним нос к носу. Др…
— Заткнись, — сказал Павел, меня дважды никогда просить не надо.
— Хорошо. Ну, вот, наш декан, в прошлом сам спортсмен, окончательно свихнулся на спорте. Если ты не КМС, о хорошей жизни и мечтать не стоило. А я ленива. Бегать, прыгать не люблю. Потому и выбрала та…
— Ты дурака-то из себя не строй, и так не больно умный. Расскажи-ка нам, мент, про местную братву.
— Опять в бегах? — спросила обреченно. — Устала я.
Значит, я не ошиблась, меня сторожили, и сторожем сегодня был Мишка. В принципе это не имело значения, но для меня Мишка предпочтительней.
— Просим извинить за причиненное беспокойство. В городе на днях совершено разбойное нападение, проверяют все машины с иногородними номерами.
Мы вернулись на турбазу, против чего я не возражала: соседи и так смотрели с недоумением. Поднявшись утром, я в доме никого не обнаружила и испугалась. Видно, и у меня горячка началась, но когда кто-…
Ехали мы на встречу с Афганцем, это я из разговоров в машине поняла. Вышли возле магазина, где видеотехникой торгуют, в него и направились. Здесь нас ждали. Провели в кабинет, там сидели Панкратов Ал…
— А что происходит? А-а-а, обед отличный. Ты?
Бывший муж, он сидел в кресле, криво усмехнулся и кивнул.
— О Господи, — сказала я, останавливаясь, — напугал-то как.
И я стала раздеваться. Гиви потрошил одежду, проверяя каждый шов.
— Павел, она водит машину лучше, чем Витек, стреляет лучше меня и, извини, Павел, соображает быстрее, чем ты. На ней медальон из стреляной гильзы, на спине след от пулевого ранения. Кого мы имеем, Па…
— Такими делами не хвалятся. Но кто-нибудь где-нибудь обязательно проболтается. И мы узнаем. Отдохни, догуляй, город посмотри. Мы всегда рады помочь хорошему человеку.
На этом встреча закончилась. Кажется, Павел был доволен, ну и я вместе с ним, потому что стрельба, надо полагать, отменялась.
— Нет. Серьезней. Гибнет вера обывателя в родную милицию. Или в целях безопасности граждан вы теперь с бандитами водку пьете?
— Давайте я вам пирогов в дорогу напеку, что ли…
— Меня проверять не будут, вон тот тип — мой муж.
— Ты пролезешь? — спросила я, Гиви был мастер на все руки и пролез, теперь мы бежали в темноте. Коридор, поворот и тупик. Железная дверь, которую даже Гиви, со своей невероятной силой, не смог бы выб…
— Чего привязался, что мне, искупаться нельзя?
Все замолчали и вдруг уставились на меня. Я почувствовала себя неуютно, а потом и просто скверно, стала потолок рассматривать и напевать что-то про себя.
— Что дружки? У них теперь не о том голова болеть должна.
— Так и поедем тогда, не хочу я здесь ночевать.
— Ну вот, какого черта я его сюда тащил, по-твоему? — злился Павел.
— Да нет, помню. Что жена? Дылда тощая, в башке одни тряпки, что я, что другой, лишь бы баксы.
— Да мне все едино, «Тойота» или «Жигули».
— А чего нам и вправду здесь делать? — спросил Витек, привидений он, как видно, не любил.
— Седина украшает мужчину, — засмеялась я.
Я чертыхнулась и ушла, дверью хлопнув. И думать стала, ну, сначала так, из интереса, словно кроссворд разгадывала, а потом увлеклась. У меня всегда так.
— Посиди, — сказал он, — соловья послушай.
— Наверное, — пожал плечами Гиви, — я там никогда не был. Родился и вырос в Москве.
Разбудил меня Павел. По его лицу было ясно, что меня ожидает. Я тяжко вздохнула и пошла вслед за остальными в дом, который оказался чьей-то дачей за высоченным забором. Как люди умудряются отдыхать в…
— Экстремальная ситуация, — прочитал Павел. — Проблема выживания. Интересно.
— Вы как будто недовольны, — проворчала я, — вот и…
Сумка с ключом осталась в машине, я позвонила. Дверь открыл Гиви.
Я вздохнула и рассказала. Павел курил, думал.
— Высказалась? Полегчало? Через час едем.
— Павел, она — левая, — не унимался Гиви.
— А вам не кажется, что нас сейчас убьют? — попыталась я донести до Павла мысль, что дважды два — четыре. Мои усилия оказались напрасными. Жаль, я уже начала кое-что понимать.
— Ребят трое было. Один в бегах. Двое на даче прячутся… Пацаны. Слезы льют. Полны штаны дерьма: из-за них такая бойня в городе… Хочешь, убей, не жалко. Все равно не жильцы.
— Да мы понимаем, — с улыбкой кобры сказал Павел, широко раскинув руки. — Гиви, отстегни братве, как положено.
— Гиви, чего она так долго без сознания? Ее ведь не зацепило, нет?
— Женщина, — с кавказским акцентом сказал Гиви, хотя до сей поры говорил нормально. — Что ты можешь понимать в таком деле?
В доме повторилась сцена недельной давности: мужики расселись в креслах по кругу и уставились на меня. Правда, сейчас не было Мишки, и это не очень огорчало.
— Коридор пуст, — бросил он, — только эти.
— С ментами осторожней, Мотя их с потрохами купил.
— Каждое, лето. В детстве. Я любила у них гостить. У тетки своих детей нет, мне она всегда была рада. Муж у нее очень добрый, меня любил.
— Многим интересно, зачем ты везде таскаешь с собой бывшую жену заместителя начальника спецподразделения по борьбе с организованной преступностью. Многие строят догадки.
— Жалко мне тебя. Дура. Вроде люди не чужие.
— А Юлька, Юлька с тобой? — голос звучал тревожно.
Ну, я что-то наплела про племянника теткиного мужа, вроде сошло. Юлька дама разведенная, вполне самостоятельная, мужиками заинтересовалась. Павлом. Оно и понятно. Пришли еще две подружки, мы вместе в…
— Кому она нужна? — пожал плечами Афганец.
В эту ночь я не только дверь заперла, но и тумбочкой ее приперла, а настольную лампу рядом с собой положила. Конечно, вряд ли поможет, но так спокойнее.
— Не смей о нем так говорить, — прорычала я, покидая кухню, Павел за мной побрел.
— Что, вот так и поедем? — недовольно проворчал Павел.
— Было предложение. Я согласилась. Ты этих дел не понимаешь, и судить не можешь.
— Я, между прочим, помочь хотела, — разозлилась я, — а вы кретины, и мозги у вас, как у всех кретинов, в штанах.
Погружение было основательным: Шекспира я любила, и роковые страсти леди Макбет меня необычайно волновали. Когда я подняла голову, часы показывали половину одиннадцатого. Детские голоса за окном стих…
— Это ты виноват, — и по физиономии ему съездила, не могла упустить такой случай. Он схватил меня в охапку, я задела соусник и в буйство впала, тут сбежались все, кто раньше отсутствовал, администрат…
— Не было киллеров. И никаких дел не было. Вообще никаких. Пацаны Косого с разборки ехали, выпили, конечно, крепко, а твой брат подрезал их на повороте. Тачка крутая, номера чужие, мужик наглый. Водк…
— Успокоил. Может, ты опять отключишься, я хоть наревусь вдоволь.
— Вряд ли это кто-то из наших, — заметил парень рядом с Афганцем, судя по всему, соратник. — Гастролер.
Гиви распахнул дверь, толкнул меня легонько в спину и дверь закрыл, а я озадаченно замерла в темноте, но не надолго.
— Может быть, вы встречались раньше, подумайте. Может быть, общие знакомые, может быть, он бывал у вас с подругой? Успокойтесь, подумайте.
— Мы купаться ходили. Ночь теплая, в комнате духота. Вот и решили.
— Мотя чувствует себя хозяином. Ты не проявил уважения.
И тут он засмеялся, весело так, и я засмеялась, а чувство было такое, словно мы знаем друг друга давным-давно. Я в сторону отошла. Тут и Юлька появилась, и мы посидели некоторое время, болтая. На сам…
— Вы как будто моей биографией интересовались. Помнится, ты тыкал в Гиви пальцем и велел узнать все. Чего ж узнавали плохо?
— В школе работаешь? — спросил Павел Юльку. Я испугалась, когда он ей тыкать начал, но она вроде бы была не против.
— Не дойму, как он развязаться мог, — никак не желал успокоиться Витек, — я ж проверял, все путем было.
— Сотрудничать. В разумных пределах. У меня стойкое отвращение к братским могилам. Может быть, вы когда-нибудь уедете.
— Хорошая речь для похорон, — заметила я, запустив в него тарелкой, он, конечно, увернулся. За время совместной жизни я попала только дважды. Я совершенствовалась, но и он время не терял.
— Что ж, мы это выясним, а до той поры ты будешь рядом. И можешь мне поверить, я с тебя глаз не спущу.
— Заткнись, — очень спокойно сказал Павел.
— А ты, значит, из Грузии? А у меня тетка в Тбилиси.
— Конечно, нет. Зачем? Ты глазами не сверкай. Подумай. Позвоню, и ты приедешь, и мы по Москве покатаемся, и ты спросишь: «Как дела», и я отвечу: «Хорошо», и замолчим, и будем придумывать, что бы еще …
— Ерунда. Это тебе доской по башке досталось, — утешил Павел.
— Я, конечно, понимаю, что для таких, как ты, благодарность звук пустой, но все ж таки можно человеку доброе дело сделать, если тебе это ничего не стоит. А для меня очень важно дома быть. И вообще…
— Ясно. Благодарность заложена в человеческой натуре, — сказала я и пошла переодеваться.
— А у тебя от жары и водки мозги разжижаются. Водку жрет, хоть ты и не велел.
Тут зазвонил телефон. Молоденький бойкий милиционер схватил трубку и передал ее лейтенанту.
Я даже подпрыгнула от неожиданности и ходко так за ним потрусила. В общем, мы уехали, и никто нас не остановил. По дороге все были ужасно злющие, я даже испугалась. Ни на какую благодарность рассчиты…
Валерка кивнул мне и исчез. Я заревела с досады и стала в туалет проситься. В туалет отпустили.
— Какой-то подвал. Помещение должно быть большим. Вентиляционные трубы проходят.
— Это точно, — глубокомысленно согласилась я, — но никакого умышленного членовредительства вы не затеваете?
— Глупость какая. Константин Осипович человек исключительный, он…
— А я в отпуске со вчерашнего дня. Отдыхаю.
— Я не похмеляюсь. Ты глазами не зыркай. Все я понимаю, книжки там всякие, романсы, свечи, салфетки. Только он чуть получше чучела. И дурак. Приехал за тридевять земель к бабе на день рождения и что …
— А что нас здесь держит? — спросил Витек.
— Что это ты разоткровенничался? — насторожилась я. — Или на жалость давишь? Так я не пожалею. Сам выбирал, значит, тебе такая и нужна.
Утром я встала очень рано и пирогами занялась, так что, когда мужики проснулись и в кухню вышли, они, румяные, пышные, на столе стояли.
— Значит, теперь Мотя весь город под себя подомнет?
— Дай ключи, — наконец решилась я, — попробую подогнать машину.
— Автогонщик, это мент, что ли? — спросил Гиви, видно, мнил себя хитрецом.
— Ты чего? — Павел подошел ко мне. Я выпрямилась, протянула руку и разжала пальцы. На ладони лежал золотой слоник.
— Тебе хорошо, а мне людей убивать непривычно, переживаю. И вообще, переубивали вроде всех, и пора нам на заслуженный отдых.
— Иди в дом, — сказал Павел, я кивнула, и тут вроде бы что-то в траве блеснуло, наклонилась, стала руками шарить.
Выскочив из квартиры, я хлопнулась на чьи-то руки, а в себя пришла уже на диване, от боли. Мне делали укол в вену, врач, молоденькая женщина, что-то говорила ласково, а по комнате расхаживали два мил…
— Ты к словам не цепляйся. Мужик ты умный и понял все, что я сказать хотела.
Утром я пила кофе, сидя перед телевизором. Слушала областные новости. Ничего особенного. И тут пошли криминальные сообщения. До конца не дослушала, в туалет рванула, потому как этой ночью Колеватых С…
— Первый муж был автогонщик, и ты гоняешь на машинах, второй — мент, и ты палишь из пушки, точно киллер. Так, что ли?
— Вот ты как начнешь сразу много незнакомых слов говорить, так у меня голова непременно разболится, — обиделся Валерка.
— Ты знаешь лучше меня, где ты должен быть. И ты, и мы все. Еще неделю назад. Мы просили неделю, она давно прошла. Сколько еще мы будем торчать здесь? Это не я спрашиваю.
Через полчаса Валерка появился в кухне. Один. Взял чашку кофе, но я ее отобрала и в мойку швырнула.
— На словах поймешь или руками объяснить?
— Слава Богу, разобрались, — вздохнула я, — теперь, может быть, мне кто-нибудь и скажет «спасибо». — Все молчали. — Нет так нет, — философски заметила я.
В конце концов в милиции все-таки утомились и оставили меня в покое. Но покоя в мою душу это не внесло. Изо всех сил я пыталась отнестись к происшедшему философски, утешаясь тем, что время пройдет и …
Ну что за публика, неужели нельзя ответить повежливее, глядишь, и ушли бы отсюда живы и здоровы.
— Ты, Павел, выдумщик. Приеду я в Москву, и что? Часто видеться будем? Я в театр, ты в ресторан, я в музей, ты в казино, я за тетрадки, а ты в сауну. Знаешь басню «Когда в товарищах согласья нет, на …
— А с чего это ты вдруг взялась помогать?
Парни все еще были осторожны, от двери далеко не отходили, но это ненадолго. А я порадовалась, что обожгла правую руку. Я левша. То есть я и правой могу, потому что в школе вечно ругали, и дома мама …
Мишка хмыкнул, а я пошла дальше по тропинке, разделась, повесила одежду на ветку и осторожно в воду вошла. Вода была как парное молоко. Тут луна показалась, звезды по-особенному вспыхнули, я ахнула и…
— Мы тебе сообщим. И вот еще что. Жена твоя с нами побудет. Ты по-хорошему, и мы по-хорошему, а если… в общем, понимаешь.
— Здравствуйте. Я хочу поговорить с Павлом.
— Если похоже на бриллианты, буду отвечать, нет — пошел к черту.
— На день рождения приличные люди без подарка не ходят, — съязвила я.
— Мы тут чужаков не любим, — продолжал парень, — особенно, если они невежливы с нашими людьми.
Тут автобус затормозил, нас выволокли наружу, но осмотреться, где мы, не удалось. Со мной не очень-то церемонились, я так ударилась головой, что искры из глаз посыпались, только их и видела.
Мои отношения с милицией последний год были прохладными, точнее, их не было вовсе. Теперь, с моей точки зрения, они стали чересчур обременительными. У меня было ощущение, что я имею дело со слабоумны…
— Вижу, не слепой, — хмуро отмахнулся тот.
— В смысле, что в детстве ты была примерной девочкой. Не шалила, по деревьям не лазила, конфет из шкафа не таскала. Так?
Тут по рядам блюстителей порядка прошло волнение, и они вскинули автоматы. «Еще один плохой день», — тоскливо подумала я.
Афганец был возле трупа. Там уже толпа собралась, и мы вместе со всеми, то есть я в углу села, на стуле, и стала ждать. Покойник — зрелище малоприятное, а без головы и вовсе никуда не годное. Его, ка…
— Нет, конечно. Мой муж погиб пять лет назад. Ты ж в шкаф свой нос совал, — накинулась я на Мишку, — да или нет?
— Послушайте, — заторопилась я. — Раз у вас проблемы и гостиница отпадает, ночуйте, хотя я, конечно, против того, чтобы превращать свою квартиру в дом колхозника. Но так как мое мнение вас не интерес…
В дверь позвонили. На пороге стоял бывший с букетом.
— Моя бабушка, когда таких, как ты, видела, головой качала и приговаривала: «Ой, не жилец». Иди, бери одеяла.
— Брось, мент. Скажи путное. Автоматы в вашем городе у кого имеются?
— Как, Юленька не сказала? Она у нас необыкновенно скромный человек. У нее вышла книга.
— Грозить друг другу не стоит, — опять вмешался Афганец.
Мне не до их разговоров было, я прикидывала, как пистолет Павлу передать. Помог мне Мотя, он к окну прошел, постоял, на улицу пялясь. Афганец на него смотрел, и здоровячки у окна, потеснившись, тоже …
— Спасибо, — сказала я и его поцеловала. — Надо будет придумать, где ее поставить. Это просто прелесть что такое.
— Ленивый я, — сказал Афганец и улыбнулся. Улыбка у него была такая… Павлу ничего не осталось, как улыбнуться в ответ.
— Значит, не видели. Так. А почему он, по-вашему, пришел именно к вам?
Первой пришла, конечно, Юлька, моя подруга. Мы с ней с детского сада дружим, в одном дворе росли. В детстве нас дразнили «Юльки-свистульки».
— Как получится, — обсуждать со мной свои планы Павел явно не спешил, ну и я приставать не стала.
— В гробу я видел ваш закон. Я сам себе закон. Ясно? А ты, если хочешь свою бывшую живой видеть, поможешь.
Я решила, что в данных обстоятельствах я могу обратиться к нему с просьбой.
— Заткнись. Я с тобой говорю. Прикинь своим дурацким бабьим умом: я вот здесь вторую неделю какой-то хреновиной занимаюсь и на шаг не продвинулся, блуждаю, словно глаза завязаны. Никаких концов. Мне …
— А кто тебя спрашивает? — удивился Павел.
Я рванула к кустам, согнулась в три погибели, меня вырвало. Вытерла лицо платком и обессиленно в траву опустилась, наблюдая за действиями мужиков.
— Так это… сказала я, как было… Я его еще в тот раз заметила, ну, еще весной. Видела в ресторане. Заметный мужик. И один, всегда. Женщинами не интересовался. А тут… неделю назад сам ко мне подсел в б…
— Костюм хороший, английский, настоящая шерсть.
— Оружие? Положите в мою сумку, — и поставила ее между нами.
— Что делать-то будем? — спросила я. — Не надоело вам воевать?
— Павел, — позвала, — рот ему освободи. Ему плохо.
— Ты не понял. Когда дурацких рож не строит, она действительно красивая баба. Я за ней наблюдал. От нее… током шарахает, вот что…
— Ах, ну да, у тебя фамилия чудная. Где пацан?
— Какие такие сведения? — удивился Валерка.
— Можно подумать, это бивень слона или яйцо динозавра. Мне этот медальон друг подарил. Уезжал в Канаду на новое место жительства и подарил. Сказал, привез из армии. Что тут особенного?
Доплыла до середины озера и назад вернулась. И только тогда про Мишку вспомнила. Его нигде не было видно. Я насторожилась, постояла в воде возле берега, прислушиваясь. Ни звука.
В машине Павел сидел угрюмый, Гиви молчал, а я молчать не могла, долгое напряжение сказалось, слова из меня как горох посыпались.
— Разведал? — спросила я, уж очень расхрабрилась в тот вечер.
Всю дорогу никто слова не произнес, это пугало больше недавних гонок на дороге.
Там тоже сидела довольно колоритная компания во главе со сморщенным, довольно противным мужичонкой.
Ну вот, опять двадцать пять. И чего полезла? Сидела бы тихо, хлопот меньше.
— Да не может быть, что я, Серегу не знаю?
— Лучше иди куда-нибудь, загорай, — махнул рукой Павел.
— Да я до смерти рада, что он так далеко.
— Почему это? — обиделась я за родной город.
— Городишко у вас паршивый, — сказал минут через пять.
— Я должен найти убийцу брата, — рявкнул Павел и кулачищем по столу грохнул.
— Павел, я никогда не поверю, что у бабы может быть такая реакция. Если только…
В полуобморочном состоянии я продолжала двигаться, не сбавляя шага. У дверей в зал нас встретили сразу четверо. Мне захотелось стать невидимкой.
— Я, если честно, думал, что ты… рада будешь, что позвал, что я вроде что-то значу, нет?
— Что ответить? — спросил Гиви. — Ты хозяин, только все сроки вышли.
— И ты, и я знаем, кто это. Он хотел меня убить, и он за это заплатит.
— Значит, ты его раньше не видела? — спросил Гиви, рывком поднимая меня за шиворот. — Мишка, есть что-нибудь ей пасть заклеить, чтоб не орала? — обратился он к парню у холодильника.
— Давай за мной, — прокричал Гиви, бросаясь к двери, а я задержалась на пять секунд, чтобы подобрать еще один пистолет: если мне суждено умереть сегодня, то без мучений.
— На какой такой предмет, интересно? — удивилась я.
— Чудеса. Влюбленный Серега таскается в этот городишко, а какая-то шалава над ним смеется.
— Господи, ты ведь не Господь Бог и не можешь знать о нем все.
— Вот, Юленька, долго искал. Не знаю, угодил ли.
— Подожди, — перебил Павел, — что за баба, что он говорил?
Я вышла на кухню, поставила на плиту чайник и стала готовить темы к новому учебному году. Как всегда, работа отвлекла от лишних мыслей, тут, кстати, и обыск закончился. Ничего интересного, разумеется…
— Дерьмо. Шагу без Моти не сделает. Если он, то давно в штаны наложил и к Моте кинулся.
Парень исчез. Я поежилась, вдруг осознав, как изменилась атмосфера в зале.
— Я тебе где велел быть? Иди, пока я добрый.
— Тоже верно, — миролюбиво заметил он. Потом вдруг начал расспрашивать о моей жизни в Англии. Я отвечала с максимальными подробностями, так как ничего опасного с этой стороны не ожидала.
— Дура ты, — заявил Павел и ушел к телевизору. А я пошла прикинуть, куда можно вазу поставить.
— Вот я тебя сейчас на плиту задницей посажу, бьюсь об заклад, что-нибудь да вспомнишь.
— Как ты его засекла? — накинулся он на меня.
— Я тебе, умница, уже говорил и еще раз повторю, последний: рядом побудешь, пока я во всем не разберусь.
— По-твоему, мужик — это неандерталец вроде тебя? Я собираюсь всю жизнь детей учить, а не воевать в джунглях. И вообще, чего ты ко мне привязался?
— Что? — спросил Павел и вдруг побледнел. Я испугалась, схватила воды стакан и к нему. Стакан он отшвырнул.
— Менты еще не такие штуки проделывали, — заметил Витек, а его-то кто спрашивал?
— Может, ты еще скажешь, почему он к тебе пришел? — спросил Гиви.
— Пошел к черту, — рассвирепела я и в ванную бросилась. Оделась торопливо, но выходить долго боялась. Павел за столом сидел и меня, как видно, ждал.
— В общем, да, — согласилась я, хотя и имела другую версию моего детства, продолжила рассказ. — У них машина была, мы на ней к морю ездили, обычно в Батуми.
— Сейчас будет еще веселее, — утешил Мишка.
Прежде чем ко мне отправиться, заехали на рынок.
— Сам недоделанный, — разозлилась я и прикусила язык.
Про мента мне было неинтересно. Я молча кивнула. Витек еще помедлил, видно, слова подыскивал.
— А я ведь эту игрушку знаю, — сказал он.
— Начнем с киллера. Гастролер. Может быть, за тобой приезжал. Может быть?
Я помолчала, прикидывая, может, мне поспать немного, голова кружится, да и тошнит меня что-то.
— Юлия Михайловна, садитесь, пожалуйста, я отвезу вас домой.
— Афганец обещал мне убийцу. Надо найти Афганца.
— Послушай, — все-таки разозлилась я. — Это моя кухня, мое мясо и мой лук. Еще что-нибудь?
— Я уйду. По-хорошему не отпустишь, сбегу.
— Ступай к хозяину, передай, я хочу с ним потолковать.
— По каким делам? — спросил тип напротив.
— Нет, бандит по имени Гиви. Я не в курсе, милицейская этика существует, или это выдумки для недоразвитых?
Тишина. Куда он делся? В дом вернулся? Не похоже на него. Тут на меня вдруг такой страх напал, я из воды выскочила, одежду схватила и сломя голову к дому бросилась. На крыльце никого не было, дверь о…
— Совсем обнаглели, — говорю, — дайте хоть с кухни уйти, ничего я слышать не желаю.
— Я знаю, ты меня не любишь, и даже хуже, но я хочу, чтобы ты поняла: все, что я делаю…
— Может, расскажешь что-нибудь? Выстрелила случайно и с перепугу попала.
— День рождения — это святое, — начал паясничать Павел, — а когда так упрашивают — не откажешь. Едем.
Где-то через час от столика Моти отделился парень в широком пиджаке нараспашку и подошел к нам.
— Нет. Но я узнаю. Ты получишь убийцу. При условии, что он жив и…
— Тебе чего неймется? Хочешь, чтоб связали и рот заклеили?
Мы покинули ресторан, и до самой машины Павел старательно исполнял роль, и я тоже, правда, вмазать ему еще раз не решилась. Усадил меня в машину, сам сел за руль, и мы со стоянки вырулили. Проехали т…
— Припадочная, — сказал Мишка, Витек косился. Наверное, надо было их как-то подготовить.
— Умеешь. В драмкружок в школе не ходила?
— Они нас сюда притащили, чтоб убить, или им Павел нужен?
— Мы здесь надолго? — в пустоту спросила я.
— За что это? — испугалась я. — Я вилок не роняю, скатертью руки не вытираю, за что же по зубам?
— Не разрезай луковицу пополам, режь целиковую.
— А я боялся, — сказал он, гладя мои волосы. — Ни спать, ни жрать не мог, зубами клацал, как ты там, а ну как на полсекунды опоздаю.
В машине было тихо. Немного успокоившись, я взглянула в зеркало: Павел бледен, у Гиви лоб потный.
Вино оказалось хорошим, мясо отличным, и, несмотря на всю бредовость ситуации, я осталась довольна.
— Если ты за полминуты внятно не сможешь объяснить, что к чему, я тебя сам под крыльцом зарою.
— Это моя квартира, и вы у меня в гостях, хотя я вас и не приглашала.
— Под Павла стелешься, — презрительно фыркнул Мишка.
— Ладно. Когда я училась в университете, наш декан… надо объяснять, кто это?
— Бог с ней, с книгой, — сказала я, — давайте лучше выпьем.
— Я сейчас не так заору, — сказала я, сбрасывая его руки.
— Юлия Михайловна, вы уж в школе-то… ведь для кого я стараюсь, ведь все для сына, в школу вот специальную отдала, чтоб человеком стал. Легко ли сейчас с ребенком одной…
— Хочешь спать, спи, — ответил Павел. Всем явно было не до меня. И я пошла спать.
— Неудобно лишний раз беспокоить хозяйку, — в тон мне ответил Гиви.
— Я когда-нибудь увижу настоящих милиционеров?
— Живой, — ответил Гиви, не скрывая облегчения.
— Еще раз, и подробнее, — сказал тип с витой цепочкой.
— Ты знаешь, сколько у него людей, а сколько у меня?
Женщина нерешительно улыбнулась мне и скрылась за дверью. Я облегченно вздохнула и села.
— Надо белое сухое вино, — поучал Гиви. — Только в вашем городишке его вряд ли сыщешь.
— Ага, — усмехнулся Павел, а я вспомнила вечер, о котором говорила Юлька. Тогда все и началось.
Он меня торопливо обшарил, на груди задержался, ухмыляясь блудливо, и в сторону отступил. Павла и Гиви тоже обыскали и тоже ничего не нашли, да и нечего было искать.
— На кой он тебе черт? Мужичонка плюгавенький, чего с ним делать-то?
— Нечего мне думать, — покачала я головой. — Я его никогда не видела, никогда, и понятия не имею, почему он пришел именно ко мне.
— Ну, что? — спросил Павел уже в квартире.
— Садись, мент, не стесняйся, — предложил Павел. — Выпей вина, закуси.
— Идет торговля? — обрадовалась Юлька и книгу схватила. Конечно, девчонки тоже руки протянули, а я затосковала.
— Ничего, справишься. Ты мужик головастый.
— Пуля, — сказал Павел, голос мне не понравился.
Мы все малость ошалели, а он пошел как ни в чем не бывало.
— Чего ж коротко. Время есть. Давай подробно.
Ты ни разу не опоздал… Открывай шампанское.
Утром в кухне обнаружила Павла с моей книгой в руке.
Я мысленно послала его к черту, подвязала фартук и приступила к приготовлению любимого блюда. Я называю его луковый суп. Берется много мяса, много репчатого лука, режется на кусочки, добавляется прип…
Я постояла под душем, выпила чая, ожидая, когда ванна подсохнет, потом застелила ее одеялами и улеглась с книгой в руке. Из любой ситуации надо уметь выжать максимум удовольствия. Через полчаса я выв…
— Какого человека заполучили, а, Гиви? Чтоб мы без нее делали? А грудь у тебя высший класс, что ж ты раньше от нас такую красоту прятала?
— Это не совсем так, — торопливо влезла я, — это только мой перевод с английского.
— Грозить мне глупо, — вздохнул Валерка, правильно, ему что, не его убьют.
— Юлька нас на день рождения зовет. Поехали.
— Так вот в чем дело… как же я сразу… ах ты, сука!..
— На турбазу? — поинтересовалась я. Павел кивнул.
— При том. Ты умный, пошевели мозгами. Пока мы здесь под пулями прыгали — было одно, а там проблемы пойдут другие. И все будет по-другому, буднично и жестоко. И давай об этом больше не говорить.
— О любви, — брякнула женщина и испуганно поежилась.
— Умная мысль, — усмехнулся Павел, — а мы тут голову ломаем, что делать.
— Павел, — сказал Гиви, — хочу за вином съездить.
Сбоку была квадратная дыра, я в нее заглянула, там тоже коридор.
— А что это ты не сбежала? — ехидно спросил Павел.
— Я ей не верю, — сказал Мишка. Если честно, он мне успел изрядно надоесть. — Павел, с ней надо как следует разобраться.
Смотреть на него желания не было, и я в сторонке уселась на диване и томилась. Мотя вдруг стал каким-то синим и еще больше задергался. Тут я сообразила, что его, видимо, тошнит, и к двери кинулась.
— Отдохни, — сказала я. Я не кровожадная, но в эту ночь столько натерпелась, что было мне его нисколечко не жалко. В конце концов, сам напросился.
— Действительно, Павел, — вдруг сказал Гиви, — что нас здесь держит? Что нас держит в этом городе?
— Поди разбери. Может, хочет с Мотей разделаться, а может, и правду сказал.
— Для бабы у тебя железные нервы, — весомо заметил Павел.
— Все ж таки ты баба чудная, с первого раза не поймешь.
— Ну, о тебе есть кому думать, — ухмыльнулся Валерка и к двери пошел.
— Не знаю. Только прощаться мы с тобой будем навеки. И вот еще что: ты не сердись, ночевать я пойду к соседке. От греха.
— Так муж у меня мент. И что, много помог?
— Что «ну»? — вздохнула я. — Могли бы, кстати, спасибо сказать.
— Желаем, — кивнул Павел, — нам местечко поспокойнее.
— Мы просто так пришли или правда поужинаем? — мрачно спросила я, есть и в самом деле хотелось.
— Вот сейчас и решим. Для начала поспрашаем.
— Где его взять-то? Если через полчаса не очнется, придется в больницу везти.
— Мотю, что ли, боишься? Так он в лесочке зарыт.
— Боксер, — сказал Гиви. Я мысленно с ним согласилась.
— Смотри, дело твое. С Павлом шутить не советую.
— Ну уж нет. Пытарь я никудышный. Желудок слабый.
— Мишка, завтра свози ее в магазин, купи ей платье.
— И ты пошла с ним ночью на озеро? — усомнился Павел.
— Да как же это его черт занес в твою квартиру?
— Ага. У меня за эти дни половина башки седой стала.
— И что теперь делать прикажешь? Как убийцу искать? Надо же так все испортить…
— Так вы меня нарочно отпустили, чтобы проследить, что я делать буду?
Сели за стол и за меня выпили. Поначалу я за своих бандитов боялась, как бы они все не испортили, но оказалось — зря. Вели они себя вполне прилично. Мишка тихо скучал, остальные же помалкивали и девч…
— Может, ты ничего не знаешь, а может быть, тебе так просто кажется. Я думаю, тебе надо помочь.
— Куда это мне бежать из своей квартиры? А вещи? Может, для вас пустяки, а для меня они денег стоят. Опять же, направь я свои стопы к районному отделению, Гиви, чего доброго, мог разнервничаться и сд…
— Слушай, — заныла я, — вы там совершенно ни к чему. Я плохого про вас сказать не хочу, но… вы там не к месту. Человек один приезжает, очень дорогой мне человек, и… не будь свиньей, — выпалила я.
Павел занял кресло напротив, Витек и Гиви — диван, Мишка замер у двери, мне сесть никто не предложил, я обнаружила стул и приткнулась возле окна.
— Беседа наша затянулась, — сказал, ухмыляясь. — А у меня дела.
— И понимать нечего. Ты — мужчина, я — женщина, пугать меня — свинство страшное, приставать — того хуже, потому что с таким бугаем, как ты, мне не справиться, а терпеть противно.
Я несказанно обрадовалась и на еду налегла.
— У меня тетка в Москве, одна в трехкомнатной квартире. Давно зовет, помирать собралась, квартиру ей жалко.
— Чего это я его сторожить должна? И что это у вас от меня за секреты? С чего это вдруг? И потом, я есть хочу.
— Нет у тебя понятия. Константина Осиповича ждем.
— Поздравляю с днем рождения. Хотел зайти вчера, но не решился.
— Отдыхаем, — ответил он. По его тону ясно было, что я уже все узнала.
— Это ты мне говоришь? — спросил Павел. — Давно ты у нас на толчке не сидела.
— Я, если честно, не очень слушала. Устала, да и выпила много. Но если бы он ее по имени назвал или адрес какой, я б запомнила. Уж очень интересно, кто ж его так по сердцу полоснул. Помню, говорил, н…
— Конечно, не очень красиво с твоей стороны пачкать пол в чужом доме, — заметила я, — но, пожалуй, не один ты виноват.
— И о чем он говорил? — нахмурился Павел.
— Серьезно? — ухмыльнулся он. Конечно, Мишка мог разбудить Павла или просто загнать меня назад в комнату, но я надеялась, что его глупости хватит на другое, потому в атаку пошла.
Павел сел, потер щеку, посмотрел исподлобья.
— Лучше лягушек лови, ближе и безопасней.
— Ладно, — сказал Павел, — будем считать, что тебе не везет.
— Вот это самое интересное, — усмехнулся Витек. — Он взял проститутку, чтобы всю ночь с ней трепаться за бутылкой. Это как?
— С такого расстояния не попасть, — шепнул Гиви.
Я ушла от греха, но купальник мне враз разонравился. Береженого Бог бережет. Я надела платье, взяла книгу и устроилась в тенечке. Павел на веранде остался, но не телевизор смотрел, а на меня поглядыв…
— Ты дурака-то не валяй, башка у тебя одна, береги.
— Пошли, — сказал Павел, и мы направились к выходу.
Я не удостоила его ответом, поднялась и стала отряхивать костюм. Смотреть вокруг было жутко, где-то рядом уже выли сирены. Витек сел за руль, остальные заняли места сзади, и мы покатили по разбуженно…
Мотя поднялся из-за стола, одновременно с ним встал Павел, они шли навстречу друг другу, а десятки глаз настороженно следили за ними.
— Щенок наглый, да я тебя… — Он вдруг заткнулся, увидев возле своего живота дуло пистолета, причем парни у окна из-за его спины этого видеть не могли и беспокойства не проявляли.