Все цитаты из книги «Неделя неудач»
– Ты того... как почуешь, что Привалов тебя распылять собрался, сразу линяй, – поучал меня Кеша. – Нечего дожидаться... придешь ко мне, или к своим, сразу...
– Ну что ты такой пессимист, Сашка! Надо же что-то делать!
Амвросий Амбруазович помолчал секунду. Похоже, он взвешивал все плюсы и минусы. По лицам ребят я видел, что они волнуются. Но я был спокоен.
Было раннее утро конца ноября. Телефон зазвонил в тот самый момент, когда «Алдан» в очередной раз завис. В последнее время, после одушевления, работать с машиной стало совсем трудно. Я со вздохом щел…
– ...Это м-мерзко и от-твратительно! – кричал где-то рядом Федор Симеонович. – В-вам придется отвечать, г-гражданин Выбегалло!
– Глянь по пульту, Привалов! – велел Корнеев. – Там есть тахометр, стрелка должна быть на зеленом секторе.
– Так куда мне отправляться... Амвросий Амбруазович?
– За гнусные диффамации, значит... Будет вам диффамация, гражданин Выбегалло...
– Нет, Сашка. Это выход простейший, примитивный...
– Смотри, развеет он тебя, – мрачно пригрозил Корнеев. – Ну, сам решай.
– Нет, нет, ненадолго я... – Седловой отвел глаза. – Александр, вы уж простите за такой вопрос... вы не в курсе, куда моя машина времени подевалась?
В электронном зале уже было тихо. «Алдан», закончив расчет, сонно помаргивал лампочками, мои дубли сидели за столом и неумело играли в карты. При моем появлении оба вскочили. Я зажмурился, кинул паке…
Где-то в глубинах письменных столов, в компьютерных архивах, просто в уголке сознания, у каждого писателя, наверное, спят вещи, которые не будут изданы. Потому что писались они для себя, как дань ува…
Мы стали изучать часы дальше и обнаружили на крышке надпись, из которой следовало, что сработаны они в Гонконге.
– Сомнительно, коллега. Крайне сомнительно. Товарищ Привалов это будущее наблюдал собственными глазами... оно крайне разрежено и малореально. Предметы оттуда не возьмешь, сразу дематериализуются.
– Витька, ты помнишь, как меня высмеивал с попугаем? Мол, ни один писатель не придумает такого попугая, чтобы он выжил в реальном мире!
Это был еще тот удар! Корнеев запнулся на полуслове, глотнул воздуха и скис. Положил пирожок на стол, поднялся, и, смерив меня обиженным взглядом, провалился на первый этаж.
Не знаю, сколько я несся вдоль этих миров – я закрыл глаза. Порой звучали атомные взрывы, изредка грохотали звездолеты, иногда знакомо трещали автоматы. Я ни на что не смотрел. В душе было пусто и ти…
– Сейчас спросим, – оживившись сказал Корнеев, доставая из воздуха телефонную трубку. Послышались долгие гудки.
– Вот так, значится, она ДУМАЕТ! – закричал Выбегалло, безжалостно давя на хрупкие кнопки. Изображение сместилось. Я понял, что он управляет происходящим на экране! Пистолет дергался, стрелял, чудови…
План его удался лишь частично. За те секунды, пока Колесо Фортуны останавливалось, лаборантка в отделе Универсальных Превращений уронила умклайдет на диван, инвентарный номер 1123. Результаты были ка…
– Идите, Саша. Работа... да и Амперян с Корнеевым вас ждут.
– Александр Иванович, вы сегодня не засиживайтесь на работе. Понедельник-понедельником, суббота-субботой, но сегодня-то вторник... да? Неделя вам предстоит сложная, отдохните.
– Это не малодушие. Это чистоплотность, – холодно сказал Невструев. – Что ж, тогда это тема будет поручена вам лично, Амвросий Амбруазович. Опыт у вас есть, силы духа – не занимать. Поработайте во бл…
– Луи Иванович, – предложил я. – А давайте еще у кого-нибудь спросим? У Витьки Корнеева... он по таинственным исчезновениям специалист. Сколько раз диван из запасника вытаскивал.
– Это недостойные происки, – косясь на дверь, сказал Выбегалло. Похоже, несмотря на то, что был он дурак и подлец, но сметки житейской не утратил.
– Полагаешь – никак? – серьезно спросил Витька.
– Ну, значит, – продолжил тот рассказ, очевидно прерванный моим появлением, – стоит Васек у почетного вымпела победителей соцсоревнования, а смены все нет и нет. Захотелось ему... на минутку... а как…
– Ты так по коридорам не носись, – поучал меня тем временем домовой.
Но тут вдруг началось что-то необычное. Из-за Железной Стены, озаряемой далекими ядерными взрывами, полыхнуло особенно сильно – и Стена дернулась, накренилась. Я притормозил, выпучив глаза.
– Пятка болит, – дубль бесцеремонно вырвал у него пробирку, уселся рядом и занялся самолечением.
Увлекшись, он перегнулся назад, и, кувыркнувшись через обод Колеса, полетел вниз.
Я бросился к двери лифта. Открыл ее – там и впрямь оказалась маленькая кабинка с одной единственной кнопкой. Надавив ее, я прислонился к стене и шумно выдохнул.
– Скажешь Володе, пусть сам придет, – грубо сказал я дублю. Корнеев всегда на меня так влияет. – Он мне пятерку уже неделю должен.
– Витька. Нельзя бороться с дураками и резонерами их оружием, – отхлебывая какао, сказал я.
Луи Седловой, кашлянув, прошел в зал. Изобретатель машины для путешествий по описываемому времени был мне очень симпатичен. Многие, Витька например, относились к нему с иронией, считая Луи Ивановича …
– За гнусные диффамации... – пробурчал с облегчением Выбегалло. И, шаркая валенками, вышел.
– Научил я тебя, Корнеев. Базовая функция... Ты, может, еще на бумаге эту программу составил?
– Разумеется, так же как и ты, юноша. Но просто вдохнуть аромат сыра... посидеть с бокалом амонтильядо...
– Удачный. Очень удачный дубль. Привалов-то наш научился, все-таки... Я ошалел. Домовой принял меня за моего собственного дубля! Позор!
– Что это? – спросил я, совершенно очарованный.
– Нет, – буркнул Амперян чужим со сна голосом, и повесил трубку. Витька небрежным жестом растворил в воздухе свою и радостно улыбнулся.
Видимо, тон мой был настолько серьезен, что Корнеев от растерянности подчинился. Убедившись, что он не собирается рвать в клочки бумажку с ненавистной печатью на фотографии, я присел рядом.
Слово «Администрация» меня добило. Я остановился, поджидая кого-нибудь знакомого. Эмоции требовали выхода. Теперь я понимал Володю, чей графоманский опыт исчерпывался знаменитым двустишием о едущем п…
Машина работала вовсю. Гудели ферритовые накопители, щелкали реле, перемигивались лампочки. Я погрозил дублям пальцем и величественно вышел. Меня посетила хорошая мысль.
– Работа вам предстоит трудная, но интересная, – никак не реагируя на Выбегалло, говорил Невструев. – Вы согласны, не так ли?
– Вы сидите, сидите... Не могли бы вы минут через двадцать подойти к нам на ученый совет? Может потребоваться ваша консультация.
– Хотим мы все внести свой вклад в закрома Родины! – продолжил Выбегалло. – Так, Янус Полуэктович?
Поперхнувшись кефиром, я протер очки. Плакат не изменился. Нормальный, аккуратно нарисованный плакат. Под ним сидели нормальные, аккуратные девочки из отдела Универсальных Превращений. Девочки ели бо…
– А ведь поставит, – задумчиво сказал я. – Еще и Модест поддержит, а остальные решат не связываться... Так что ты готовься, Юрик, пиши плакаты впрок...
– Привалов, вы согласились бы еще раз там побывать? – спросил Невструев.
– И каким же образом вы взяли их в мире вымышленного будущего?
– Нет. Надо про новые плакаты в столовой.
Гена окинул меня гневным взглядом, и я осекся.
– Вот я и обдумал, нет ли в придумке с машиной времени хоть какого-то полезного зернышка? И вспомнил совет всеми нами любимого товарища Райкина – можно все поставить на пользу обществу, даже хождения…
– Дублей видишь? Я сделал дубля и дал ему приказ – крепко держать Колесо Фортуны и производить следующего дубля, уменьшенного в размерах и с той же базовой функцией.
– Шерсть, молодой человек, это беда общая, и не стоит так на ней акцентировать...
Обедневший ровно наполовину, но отягощенный грузом продуктов в авоське, я быстрым шагом направился к общежитию. Морозец крепчал, и пирожки, утратив остатки тепла, стали гулко постукивать друг о друга…
– Понимаешь, Саша, ты человек в институте все же новенький, да и маг неопытный, – принялся рассуждать Корнеев. – К тому, что «Алдан» может за день такое рассчитать, на что сотне математиков месяц нуж…
– Использование магии в корыстных целях, – Корнеев был жизнерадостен и уверен в победе. – Знаешь про такую статью?
Я подошел к пульту. С некоторым трудом нашел тахометр, явно переделанный из зиловского спидометра. Поглядел на стрелку, подползающую у зеленой черте, и скомандовал Корнееву остановку. Колесо вращалос…
Дверца, ведущая в казармы, была замаскирована под картину, изображавшую бревенчатый домик на краю пшеничного поля. Домовых, похоже, частенько одолевала ностальгия, ибо картину эту, по слухам, нарисов…
– Де рьен, Луи Иванович. Приходите завтра на ученый совет. А демэн.
Питомник и Проницательный громко засмеялись. Им явно не доводилось заниматься поисками недостающего слова, данный в начальных классах запас их вполне устраивал.
– Брось. Еще шкаф для устройства памяти потребуется!
Витька позеленел, и я понял, что сейчас начнется нечто страшное.
– Какой-то прибор, – сказал я, с восхищением разглядывая устройство.
А-Янус и У-Янус строго и молча следили за его усилиями.
Несколько минут я мчался мимо остатков Железной Стены, наблюдая взрывы и оборванцев с оружием. Потом, вроде бы, все поутихло. Оборванцы стали чище, автоматы и базуки сменились мечами. Вместо собак вр…
– Давай, не смущайся, проходи, – домовой цепко схватил меня за рукав и крикнул: – Мужики, это свой!
– Когда я позвонил, тебе везло? – внезапно поинтересовался Корнеев.
Витька засучил руками, как девица, щиплющая пряжу, но промолчал.
– Жалко... – пробурчал Корнеев. – Я же тебе все объяснил!
– По-нормальному заделаешь, – объяснил я. – Возьмешь в институте цемента, песочка, и...
– Витька, ну а что мы реально сделать можем? – спросил я. – Даже если Выбегалло натащил из придуманного будущего всяких фантастических изобретений – в чем его обвинять? Он же скрывать не будет, что н…
Я открыл. Внутри чемоданчик оказался прибором. С оборотной стороны крышки – тускло-серый экран. Была и клавиатура, напоминающая пишущую машинку, но с буквами и русскими, и английскими.
Нравилось мне в Седловом и то, что мужественно борясь с шерстью на ушах, он никак не пытался скрыть ее существования. Каждый день он появлялся с залепленными пластырем царапинами, и виновато объяснял…
– Товарищ Выбегалло, – ледяным голосом спросил Корнеев, – а что вы делали в лаборатории Луи Ивановича?
Видимо, сказывался прежний опыт. С путешествиями во времени – это как с ездой на велосипеде, и сам процесс очень похож, и навык приобретенный не теряется. Машина шла на полном газу, и античные утопии…
– Когда решу помирать, тебя за смертью пошлю. Девять минут шел, м-ма-гистр.
– Полагаете, он? – заинтересовался Седловой.
– Ладно, нечего гадать, – первым сдался Корнеев. – Слушай, я вот что подумал – с Колесом...
Люди – может быть, чуть поскучнее, чем в реальности, но абсолютно убедительные. Ни одного прозрачного изобретателя или идиота с мечом и автоматом. Минуту я переводил дыхание, озираясь. Вот пробежал м…
– Ладно, ничего, – буркнул Кеша. – Молод ты еще... Что там Привалову надо, цемента?
– Амперян сейчас дома, я его спать отправил, – торопливо подсказал я. Витька отмахнулся – неважно.
– Так отрежь пятку, потом займись лечением, – ехидно посоветовал я.
– Да, Янус Полуэктович, – непроизвольно вставая, сказал я.
– Витька! – прозревая завопил я. – Нужно спросить у человека, которому везет! Он не ошибется!
На меня стали обращать внимание. Кое-кто просто озирался, а какой-то тощий, подозрительно знакомый мальчик, улучив момент, когда я поставил машину времени на тротуар, попытался ее утащить. Впрочем, а…
– Эдик! – громовым голосом заорал Корнеев. – Извини, что разбудил, это Сашка, дубина, настоял. Скажи только одно, и можешь вешать трубку: правильно соединили?
Много чего здесь было. И те самые часы, правда с порванным ремешком – видимо уж очень старался Выбегалло их нацепить на себя. Небольшой, очень симпатичный импортный телевизор, зачем-то соединенный шн…
– Угу. Теперь. Он в свою заслугу поставит тот факт, что к нам доставил.
– Это я, – с напускной гордостью сказал Витька.
– Хорошо, – сказал наконец Янус Полуэктович. – В работоспособности доставленных приборов мы убедились, вопрос их полезности можно продискутировать отдельно. Теперь поговорим конкретно. Амвросий Амбру…
– Полагаю, все мы убедились, что имеем дело с очередной прожектерской идеей. Из миров выдуманного будущего, равно как настоящего или прошлого, невозможно что-либо принести в наш мир. По причинам, пон…
– Нормально, – с облегчением сказал я. – Что, пойду я работать?
– Ты... эта... по газам, по газам! Гони вперед, не останавливайся. Все уже кончится, а ты гони!
– Любезный Теодор, заклинание ваше должно быть ориентировано вовне, а не на вас самих, – сообщил Хунта.
Янус Полуэктович провел ладонью по столу, в котором немедленно образовалась розетка. Выбегалло, заглядывая в другую бумажку, стал возиться с телевизором и ящичком.
Седловой растерянно посмотрел на Корнеева. Витька торжественно поднял за ремешок часы.
Я с мстительным удовольствием подул в микрофон.
– Жизнь – отчеканил Корнеев, – есть форма существования белковых тел! Бел-ко-вых! А дубли у нас – кремнийорганические, ну или германиевые...
– Говорил? Вчера? – Невструев приподнял брови и улыбнулся. – Запамятовал, признаться... Ну, так неделя ведь только начинается, Саша.
По пути в комнату я забежал на кухню. Там, конечно, никого еще не было. Может быть, на всем этаже я был один, остальные еще сидели в институте. Ставя на плиту чайник, я тщетно боролся с чувством стыд…
– Меня-то вряд ли на ученый совет пригласят.
– Но самое удивительное, что ничего страшного в этом нет, Привалов. Поверьте.
Амвросий Амбруазович покосился на Витьку.
– Можно конкретнее? – осведомился Янус Полуэктович. – Самовыкапывающаяся морковь плохо себя оправдала.
– Амвросий Амбруазович, – быстро спросил я, – откуда такая дивная вещь? Ваше изобретение?
Раздвинув стену, он двинулся по какому-то узкому и сырому коридору. Опасливо озираясь, я пошел следом.
Решив останавливаться каждые два года, я выжал сцепление и отправился в путь. Мне потребовалось совсем немного времени. Всего пятнадцать остановок. Потом я ударил по клавише стартера, и машина времен…
Я выбрал продолжение «Понедельника» даже не потому, что он наиболее любим, есть и другие книги братьев Стругацких, которые дороги мне ничуть не менее. Просто для меня это была наиболее сложная тема. …
Стоит ли рассказывать о случившемся ребятам? Поверят ли мне? А если поверят, то чем все кончится?
– Глаз нет, да? Совсем слепой? – с акцентом Амперяна, но собственной грубостью поинтересовался Корнеев. – Лопнул обод у колеса, видишь?
– Что мы на данный момент наблюдаем? – продолжал Амвросий Амбруазович. – Страна шагает вперед семимильными шагами – но ведь без помощи сапогов-скороходов. Космические корабли бороздят просторы галакт…
Выбегалло, извлекая из недр зипуна грязный клочок бумаги, навис над моей спиной. Неуклюже нажал какую-то кнопку.
– Возвращаюсь к себе, значится, смотрю – ан нет часов! Жэ пэрдю, не поймите превратно, ма монтр! Где, думаю? Здесь, у вас, ответ несомненен! Я-то думаю, приду обратно, они лежат, ждут, понимаете ли, …
Из глубины чемоданчика донеслась тихая, тревожная музыка. Появилась цветная – цветная! – картинка – человек, обвешанный жутким оружием, и наседающий на него страшный монстр.
– Ну, ничего криминального в этом нет. Удивительно лишь, что он нашел мир, где подобные изобретения реальны.
– Что хочешь делай, но если Выбегалло поддержишь – ты мне больше не друг!
– Вы проделали это путешествие без колебаний, не так ли, Амвросий Амбруазович? – спросил Хунта.
– Я не дубль. Я Володя. Могу пропуск показать, с фотографией и печатью. А пятерку я после обеда занесу...
– Полагаю, все мы убедились... мир тот – достаточно материален, – сказал Невструев. Выбегалло радостно закивал.
– Потерпели бы ради большинства! – уже отступая высказался Корнеев. – Такая идея славная!
– Да нет, и не пахнет... Сашка, ты их открывал?
– Да ну, «не придерешься», – оборвал его Корнеев. – Сразу видно – дубляк! Ухо левое вниз съехало, глаза дурные, рот полуоткрыт все время...
Над кассовым аппаратом я обнаружил чудесный, прекрасно зарифмованный плакат на вечную тему: люди и хлеб.
– Твой аппарат поврежден? – глухо осведомился он из-под противогаза.
Я подошел к Колесу и убедился, что двухметровой ширины лента действительно разделена тонкой щелью. Концы разрыва подрагивали, словно кончики стальной пружины.
– Сейчас... – бормотал Выбегалло, сверяясь с бумажкой. – Сейчас... Картинка растаяла. Вместо нее появилось что-то вроде мультфильма -
Последнюю фразу он произнес с мечтательным выражением, словно смакуя предстоящий позор.
– Садитесь, Луи Иванович, – повторил я. – Может, кофе сварить?
– Может быть... – Корнеев уселся на стол. – Луи Иванович... вы никому про эту штуку не говорили?
– А что? Могу и сейчас... – Витька взмахнул было руками, но под моим укоризненным взглядом слегка смутился и заклинания не произнес.
– Что число дублей будет бесконечным, а сила торможения ими Колеса – бесконечно большой. Вот... Так и вышло. Остановили они Колесо Фортуны.
Неуверенно подойдя к машине времени, я покосился на магов. Кристобаль Хозевич полировал пилочкой ногти, с сомнением поглядывая на меня. Киврин доброжелательно улыбался. Седловой достал носовой платок…
Вздохнув, я убрал руку. Пускай работает. Чем бы занять полчасика... точнее – часок, знаю я Корнеева...
– Амперяну. Точно знаю, он универсальный гореутолитель сублимировал.
Вздохнув, я налил себе хорошего, грузинского чая. Съел оставшийся пирожок и пошел в холл. Телевизор был выключен... значит точно, один я на этаже. Включив новенький «Огонек» и устроившись на продавле…
– Пошли, – решил Кеша. – Провожу попервости.
– Виктор, а ты уверен, что Жиакомо именно это имел в виду? – спросил Юрик с проснувшейся надеждой.
– Мне к-кажется, что, несмотря на определенную резкость тона, К-кристобаль Хозевич п-прав, – осторожно заметил Киврин. – Амвросий Ам-мбруазович, видите ли...
Пришлось покрутить пальцем у виска. Корнеев фыркнул.
– Неделя тяжелая будет, – кивнул Корнеев. – Во-во.
– Все. Постарайтесь выяснить, например, что это за книга, – Янус Полуэктович был воплощенным вниманием. – Подумайте, имеет ли смысл что-то оттуда привозить в наш мир. Посмотрите сами, по обстановке.
– Нормально, Сашка? – поинтересовался Корнеев.
Оставив Юрика в растерянности, я скрылся из столовой. Настроение улучшилось, кефир весело булькал в желудке, создавая приятную иллюзию сытости. Навстречу мне по коридору шел У-Янус.
Я снова запустил машину времени и двинулся вперед. У меня стала зарождаться идея, что Выбегалло что-то напутал, или мир, куда он путешествовал, саморассосался.
Додумывая эту мысль, я поймал себя на том, что уже не лежу в кровати, а приплясываю посреди темной комнаты, одеваясь. Ну и ладно. Нечего бездельничать. Не запугает меня Янус...
– Пригласят. Кто у нас по электронным делам специалист? А Выбегалле теперь дороги назад нет, часики придется показывать. Луи Иванович, вас домой подбросить?
– Полагаю, это общее мнение? – спросил Невструев. Никто ему не возразил.
Я замахал руками. Мне было интересно. Мне было прямо-таки крайне интересно. Если где-то делают подобные механизмы – то... Все мои представления об электронике летели к чертям.
В дверь проскользнул Юрик Булкин, наш новый сотрудник из отдела Универсальных Превращений. По профессии он был энтомолог, но ухитрился увлечься василисками – животными редкими и опасными. Теперь он в…
– Кеша, кого ты привел, а? Ишь ты, говорливый какой дубль... День как от роду, а уже спорит!
Местность особенно не менялась. Видимо, сверкающие купола, тучные хлеба и астропланы совсем уж вышли из моды. Высились нормальные здания, бродили нормальные пешеходы. Я снова остановился и подобрался…
– Колесо Фортуны? – Невструев покачал головой. – Нет, конечно. Ни одна попытка остановить Колесо Фортуны не заканчивалась удачей. Равно как попытки разогнать его... или остановить. И попытка вернуть …
– В машинном зале! – еще сильнее гаркнул из трубки грубиян Корнеев. – Уши мой!
– Ну и что? Дубль – это продукт жизнедеятельности магов. А маги, знаешь ли, всегда склонны к самостоятельности. Вот гляди... надо мне, к примеру, вместо себя дубля на свидание послать.
– Я хочу вам верить, – признался я. – Можно идти? У меня работы еще... невпроворот.
– Ну... – Эдик поднял на меня задумчивый взгляд и объяснил: – Пошел. А потом думаю, чего я на кровати буду валяться, радостный и довольный, когда тут самая работа начинается? Выпил антигореутолитель,…
Но я держал часы крепко, борясь с искушением нацепить их на руку. Мы вошли к Витьке в тот момент, когда он наполнял водой из крана большое ведро. Корнеев покосился на нас и поздоровался с Седловым.
Дубль встал и принялся колотить лбом о стену. Монотонно, но далеко не в полную силу, отлынивая.
Появившийся в дверях лысый старичок с выбритыми до синевы ушами был мне знаком. Не то, чтобы часто пересекались, но все-таки однажды мне довелось поучаствовать в его эксперименте.
– Корнеев, – умоляюще прошептал я, – притормози его! Слишком быстро вращается, удача за неудачей...
– Побейся головой о стену! – приказал дублю Корнеев.
– Почему не можешь? – я поправил очки и растерянно оглядел бесконечный ряд дублей. – Прикажи им, пусть толкают Колесо, со своей бесконечной силой... черт бы ее побрал!
Все онемели. Пел Выбегалло ужасно, но, видимо, следя за титрами, в размер попадал. Так продолжалось минуты три. Люди на экране беззвучно открывали рты, временами Выбегалло нажимал какую-то кнопку, и …
– Отведи его к дружкам, пусть культуре поучится, – распорядился Гена, и утратил ко мне всякий интерес. – А вот, еще раз такое было, мужики... Устроил Янус наш, который А-Янус, большущую...
У самых дверей, когда я посторонился, пропуская грузчиков-домовых, среди которых мелькнула добродушная физиономия Кеши, я не утерпел и снова повернулся к Невструеву.
– Ладно, – сменил гнев на милость домовой у печки. – Пущай посидит... Заинтригованный до последней степени, я присел рядом с Кешей. Мало кто мог похвастаться тем, что знает детали жизни домовых. Пожа…
Печатающим устройством «Алдану» служила электрическая пишущая машинка, с виду обычная, но снабженная виртуальным набором литер. Благодаря этой маленькой модернизации она могла печатать на семидесяти …
Смущаясь и временами трогая мочки ушей, Седловой принялся торопливо объяснять. Оказывается, вот уже с неделю, как он замечал странные вещи. Началось с того, что, зайдя утром в лабораторию, он обнаруж…
Лаборатория Седлового напоминала слесарную мастерскую. Может быть, уши у него обрастали шерстью, но все свои странные изобретения он собирал собственными руками. Здесь было светло, пахло смазкой и св…
– Что нам говорит молодежь? – спросил Выбегалло, облокотившись на мое плечо. – А молодежь, отбросив заблуждения, восхищена прогрессом человеческой мысли! Но ведь еще не все, не все!
– Как ни странно, даже вы – лучше, – сказал Жиан Жиакомо. – Никогда не подозревал себя в возможности такого признания... но, сеньоры... честность побуждает признаться.
Я нажал на клавишу стартера, и мир вокруг расплылся.
А вокруг было Ничто. Вселенная сжалась в точку – над которой парила моя машина времени. Секунду – или миллион лет, ибо времени уже не стало, а спидометр зашкалило, она дрожала в сингулярности. Это бы…
– А я везучий? Мой совет тебе не поможет!
– Удивительное устройство дисплея... интересно, что он может измерять...
– Вряд ли. Да ты спроси Жиана, он же твой начальник. Может и проведет.
– Позвольте-позвольте! – грохотал бас Амвросия Амбруазовича. – Же-не сюи па фотиф! Молодежь нынче пошла... слабонервная! Нас царские жандармы не запугали! Не смейте мне хамить, Киврин!
Корнеев явно растерялся. Минуту смотрел на меня, словно надеялся, что я рассмеюсь и признаюсь в розыгрыше. Потом напрягся, щелкнул пальцами, и перед нами возник дубль. Сходство с самим Витькой и груб…
Жадно дыша вонючим воздухом, я озирался по сторонам. Город вокруг стал настоящим донельзя, я его даже узнал – и содрогнулся. Рефлексирующие интеллигенты мужественно брали в руки автоматы Калашникова …
Звуки в коридоре снова стихли и вновь появился Витькин дубль. Взгляд у него был растерянный, как у любого хорошо сделанного дубля, выполнившего задание, но не оставшимся вполне удовлетворенным. Он ра…
...Вскоре мне стала ясна вся картина происходящего. Витьке, для его грандиозной идеи превращения всей воды на Земле в живую, не хватало самой малости – устойчивости процесса. Придуманная им цепная ре…
Кабинет, конечно же, был закрыт и охранялся суровыми ифритами. Модест Матвеевич трудовую дисциплину никогда не нарушал...
– Это попугай, он живой! А материальные предметы – они проще...
– Привалов, пройди, пожалуйста, внутрь, – бесцветно сказал Витька.
– Ниче, не робей. Держись спокойно, сам не груби, но ежели кто начнет подсмеиваться – ответь достойно.
– Может, еще с магистрами посоветоваться? – спросил я.
– Нет, Саша, я проверял, очень точно идут. Прямо-таки хронометр. Это ваши – спешат.
– А это для изучения нашего уважаемого специалиста! Откройте!
– Не знаю, – хмуро признался Эдик. Удача, похоже, его покинула.
– И тот, кто взял трубку, ответил, что «нет», – закончил Эдик. – Что соединились вы неправильно...
– Ну... осталась где-то там, у Пантеона-Рефрижератора, рядом с Железной Стеной, – растерянно ответил я. – Помните же, я вернулся без нее...
– Нет, на работу... забежать надо на минутку... – виновато ответил я. Вахтерша наша, Лидия Петровна, словно поставила своей основной целью следить за соблюдением трудового законодательства сотрудника…
– Валяй-валяй! – жизнерадостно заорал Витька. – Мне еще чертей расколдовывать, да память им заговаривать, меньше будешь под ногами мешаться...
– А, – Витька прищурился. – Адекватно? У тебя василиски еще остались?
Спросить некого. Значит, надо отправляться дальше.
Кеша немного скис. Видимо, Гена был поглавнее его.
– Осторожно-осторожно! – заволновался Луи Иванович.
– Привалов... он того, неопытный. Сквозь стены видит плохо, можно при нем побежать, чтобы он убедился – стараешься, и обратно когда идешь ходу ускорить... Тихо!
– Пойдемте, – обрадовался Седловой. – Честно говоря, я уже подумывал, не привлечь ли соответствующие органы... но ведь состава преступления нет, правда?
По эту сторону Железной Стены было одно и то же. Варвары с мечами, красивые девушки, киборги. Остановившись через пару лет, я торопливо перетащил машину времени на свою сторону и снова двинулся впере…
Мы отправились к Витьке. Седловой суетливо бежал рядом, бдительно поглядывая на часы в моей руке.
– А настоящие за что ни возьмутся – у них все спорится! – сказал Володя Почкин, поднимая взгляд на меня. – Вот, даже Привалов дубля сотворил – не придерешься! До чего же любопытно, прямо засмотришься!
Злорадно подумав, что и у магистров не всегда удачно получается трансгрессироваться, я все же подошел к Витьке, схватил его за плечи и потащил. Витька сопел, колотя свободной ногой по стене. Наконец …
– Уже лучше, д-да? К-кристо, не мучь н-новичка своим с-сыром.
Я замолчал. Я все понял. Лишь теперь, наблюдая за Витькой, я осознал, что он сидит на Колесе, но остается неподвижным. Колесо Фортуны остановилось!
– Ву завэ тор! – изрек Выбегалло. – Всяческим... данфан, – он сверкнул в мою сторону глазами, – вы оборудование доверяете! А во мне сомневаетесь?
В глазах Булкина мелькнуло легкое злорадство.
Из какого-то шкафа Кеша кряхтя достал мешок с цементом, кадку с песком, отсыпал мне в крепкие бумажные пакеты и того, и другого.
И побежал обратно. Амперян, виртуозно пользуясь линейкой, что-то подсчитывал, записывая в блокнот.
– А, какая разница! Некорректное использование чужих приборов, отсутствие прикладного эффекта...
– Все-таки, Саша, вы по-прежнему думаете, что одним правильно поставленным вопросом можно разрешить все проблемы... Ну, спрашивайте.
Меня забила дрожь. Это ж надо. Сходил за цементом. Угораздило Витьку каблуком в стене завязнуть! Посмотрел на часы – я не удивился бы, если уже наступило утро, но еще не было и одиннадцати.
– Вот ведь натаскал... Выносилло наш недюжинный!
– Вопрос ваш, юноша, слабоадекватен! Позволительно его задавать товарищу Седловому, а не вам... да еще после сомнительной истории с часами!
Корнеев кивнул, и Юрик побрел к кассе, подхватив со стола свободный поднос. Я его вполне понимал, Жиан Жиакомо был личностью крайне уважаемой, магом потрясающей силы, но при этом каким-то неуловимым,…
– Ежели можно посмотреть на то, что писателя наши навыдумывали, то следует все это и взять для изучения, – продолжал Выбегалло. – Известно, что литература наша много чего полезного напридумывала. Это…
Но это, конечно, уже совсем-совсем другая история.
Юрик помотал головой. Перед Жианом он робел больше, чем перед живым василиском.
Они просто наблюдали за моим путешествием.
мрачные коридоры, бродящие по ним чудовища, торчащая вперед рука с пистолетом.
Экран слабо засветился синим, на нем появилась какая-то желтая таблица с английскими надписями.
– Нет, – замотал головой Выбегалло. – Подвело вас чутье, товарищ Киврин! Не «г-где-то там», а у нас! В мире, созданном талантливым писателем!
Вслед за Кешей я отошел от печи, виновато посмотрел на домового.
– Как я п-понимаю, – сказал Киврин, – все это – просто з-западный ширпотреб. Г-где-то там с-сделанный.
– Вот гад, – сказал Эдик. – Сашка, надо было вам вчера...
Пережитки в сознании у него все-таки наличествовали в полной мере.
– Десять минут назад! Сам слышал! – отчаянно сообщил я. – Он спросил, правильно ли соединили, а ты сказал, что нет.
– Тихо, – сказал Янус Полуэктович. Очень спокойно, но веско. И сразу наступила тишина. Я открыл глаза и увидел, что все смотрят на меня. С таким сочувствием, что мне стало неудобно.
...судя по всему, мое житье-бытье час от часа становилось все нестерпимее...
– Он неуязвим, – тоскливо прошептал Витька.
– Привалов, очнись! Тебе чайник эксплуатировать не стыдно? Или «Алдан» свой любимый?
– Вопрос ваш, мон шер, преждевременный и провокационный. Мы его гневно отметаем. Завтра в одиннадцать ученый совет, приходите, любопытствуйте.
– Луи Иванович, – признался я. – Ума не приложу, как такое сделать. Возможно, какая-то магическая разработка?
– Корнеев, запускай Колесо обратно! Немедленно!
– А не могло ли такое случиться, – предположил Витька, – что некто, пользуясь вашей машиной времени, добыл это устройство из мира вымышленного будущего?
Кое-кто хихикнул, но Выбегалло сделал вид, что ничего не понял.
– Понимаю, – неожиданно мягко признался Корнеев. – Но не могу же я сейчас сам решать, правильно ли Колесо соединено! Я же теперь невезучий, обязательно ошибусь!
– Выбегалло, – подтвердил Булкин. – Подошел ко мне и говорит: – «А ты, эта, значит, написал правильно. Эта, инициативу проявил. На ученом совете вопрос буду ставить, как почин поддержать».
Я подозрительно огляделся. Закрыл глаза и подпрыгнул на одной ножке. Не упал.
– Это когда мне автоклав потребовался? – моргая спросил Седловой. – Но... я полагал, что вы будете ставить меня в известность... все-таки ценная техника...
– Тут одной памяти... не меньше мегабайта! – слегка преувеличил я. – Корнеев, я на такой машине, если с управлением разберусь и перфоратор подключу, за час все дневные расчеты сделаю.
На мгновение мне показалось, что из трубки показались Витькины губы.
Он был, конечно, дурак, но дурак осторожный и трусливый.
И все же даже Витька казался смущенным и заинтригованным.
– Есть у нас отдельные недостатки, – признал Выбегалло, косясь на корреспондентов. – Кто много работает, тот и ошибается... порой. А в чем мастерство подлинного ученого? В том, чтобы, эта, обращать в…
– Русский? – полюбопытствовала красивая девушка в переливающихся одеждах.
Луи Иванович часто заморгал. Похоже, человеком он был мягким и сильно комплексующим из-за собственной ушной растительности.
– Не так, Федор Симеонович, не так, – быстро проговорил Ойра-Ойра, увидев, что Киврин старательно рисует в воздухе задом наперед букву "Е". – Это получается цифра "3".
Было так неуютно, что я торопливо двинулся к поросшим травой останкам Железной Стены. За ней, как ни удивительно, было куда чище и пристойнее. Там высились полупрозрачные купола и сверкающие акведуки…
Из кабинета уже почти все вышли, когда я подумал – а зачем, собственно? Неужели мне хочется знать ответ?
– Увидишь, – Корнеев потер ладони. – Преклонение перед Западом... часики-то гонконговские...
– Не могу, – хмуро сказал Корнеев. – Что я, дурак, что ли? Сам знаю, надо запускать, пока магистры не узнали. Позора не оберешься...
– Ха! Игрушка! – завопил он. – Такую детям не дашь, перепугаются насмерть! А взрослым она зачем?
– Единственный вопрос, стоящий перед нами, каким законным образом можно осуществлять... ну, скажем мягко – обмен технологиями с этим миром.
Мы вышли в коридор, чтобы, трансгрессируя, случайно не попортить какого-нибудь оборудования. Корнеев мстительно пнул ногой гору клочковатой грязной шерсти на полу, и мы перенеслись в общежитие.
– А зарастить нельзя? – шепотом поинтересовался я. – Ты же... это... умеешь. Помнишь, червонец мне склеил?
– Витька, уж больно самостоятельно они себя вели...
– Ну, какую-нибудь лопату или кирпич привезти можно, – признал Седловой. – Если автор их хорошо представляет, и описывает очень реально. Но чтобы добиться реальности столь сложного устройства, ему пр…
Так. К Витьке, немедленно. Из-за него эта каша заварилась, пускай он голову и ломает.
– Витька, разговор есть серьезный. Очень важный.
Дубль, заметив, что Витька уже на него не смотрит, снизил амплитуду ударов до минимума.
Но совет оказался правильным, значит, отвечавший тоже был «удачливым»? Или же неправильным, просто мы еще не заметили последствий своей ошибки? А как заметишь, неизвестно, какими они могут быть! У дв…
– Не советоваю, – сказала девушка вслед. Я не внял предупреждению и отправился в путь.
– О достойный герой и славный господин, тот, кто овладеет этой книгой, станет властелином всех земель эфиопов и суданцев, а они станут его слугами и рабами, цари этих стран будут приносить ему дань, …
– М-милости п-просим, – Федор Симеонович подвинулся, тяжело ерзая на длинной доске, водруженной на пару чурбанов. – Мы тут п-проблему обсуждаем... обычную, знаете ли, о п-падении м-магических способн…
Хотя Выбегалло, наверняка, пробовал. «Нестирающиеся шины с неполными кислородными группами» должны были поразить его воображение. Я снова полюбовался массовым отлетом звездолетов и космопланов, верен…
– Если я дублю велел самоликвидироваться по выполнению задания, то все в порядке. Если нет... ну, не подумал... то выйдет он за порог, и начнет дальше мной притворяться. Программа такая. И будет брод…
К моей дикой радости, взрывы больше не повторялись, мужики с автоматами исчезли вовсе, а граждане с мечами хоть и продолжали бегать, но стали совсем уж прозрачными и невнятными. Руины быстро отстроил…
– Во. Так оно и должно быть, – бодро сказал Витька. – Но бывают промашки. Что, пойдем в подвал, с дубляками разбираться?
– Ладно, остынь! – домовой замахал волосатой лапкой. – Подождет твой Привалов, не сахарный. Посидишь у огонька...
– Витька, брось дурить, – позвал я. Но Корнеев не появился. Обиделся...
Мир Гуманного Воображения, по которому я несся, менялся на глазах! Его стали озарять такие же адские взрывы, а сверкающие купола и виадуки вдали стремительно превращались в руины вполне заурядных дом…
– Сашка, да никто этого толком не знает! Лет двести уже споры идут! Какая тебе, фиг, разница?
– Корнеев, ты не прав. Это ведь просто программа... для игры. Представь, какая мощность должна быть у машины, чтобы так быстро обрабатывать графическую информацию!
Выбегалло степенно поднялся с колен и окинул нас ничуть не смущенным взглядом.
Коридор, наконец, кончился, и мы вышли в большую, гулкую пещеру, видимо, где-то глубоко под фундаментом НИИЧАВО. Здесь, как ни странно, пахло обжитостью и каким-то уютом. Вдоль стен тянулись делянки …
Через минуту я уже был на шестом этаже и словно вихрь ворвался в двери Витькиной лаборатории.
Я торопливо захлопнул отвисшую челюсть. Федор Симеонович продолжал старательно чертить в воздухе знаки... как я понял, он собирался провести простейшую материализацию.
– Да? – с внезапной дрожью в голосе поинтересовался я.
– Лады, – я поднялся и вышел в коридор. Витька меня все же немного успокоил. Но стоило припомнить унылое пение дублей, как по спине забегали мурашки. Нет, не все так просто.
– Нет, Корнеев. Не надо. Знаешь, пусть лучше сидят... колдовать пытаются. Жалко.
– Давайте осмотрим место происшествия, – предложил Витька.
– Какой ты неуклюжий, Сашка, – вздохнул Корнеев, вставая и поглядывая на стену. В штукатурке зияла круглая дыра.
Сигарета зажглась сама по себе. Я бросил ее на пол и затоптал – а то еще взорвется... Витька с дублями навалились на колесо, и то начало притормаживать.
– Александр Иванович, вы согласны посетить мир, где имеются подобные... технологии? – Невструев пристально посмотрел на меня. И едва заметно подмигнул.
– Как же это, товарищи? Где ваше гражданское мужество?
– Таких как Выбегалло, надо брать за воротник и рвать шерсть из ушей. Это однозначно, Луи Иванович. На вашем месте...
– Лет тридцать, – сказал я. – Впрочем, не знаю. Это там – тридцать лет. А как у нас... не знаю.
– Инсинуации, – косясь на корреспондентов, сказал Амвросий Амбруазович. – Выбегалло чист перед законом!
– Без сомнения. Реальный вклад, а не демагогическую болтовню.
– Делаю я его самопрограммируемым и самообучающимся. Дабы ни одна девушка не заподозрила, кто ее домой из кино провожает. Если вдруг она его пригласит домой, чаек попить и с родителями познакомить, д…
Я опустил трубку и посмотрел на весело щелкающий «Алдан».
– Меня знакомые ребята-социологи попросили. Они исследование проводят, «ЧВ» – «Чувство вкуса». Какой процент сотрудников возмутится этими плакатами за три дня. Нормальный показатель – двадцать пять п…
– Непривычно, – сознался я. – Решил еще поработать. Что, пойдем?
– Знаешь, Витька, – садясь для безопасности на пол, сказал я, – лучше уж соединение удач и неудач, чем сплошная невезуха.
– Из будущего, значит! Из придуманного, нашего, хорошего!
– Компанейский ты мужик, Иннокентий, – сурово ответил один из домовых, разлегшийся у самого огня и помешивающий угли босой ногой. – Всех к нам тянешь. Отвел бы дубля куда следует...
– Нет, нет, – запротестовал я. – Ну... просто опыт какой-то...
Ой. Кристобаль Хозевич... да нет, не он, конечно же, а его дубль, поднялся.
– Вот будет удивительно, если никто из магистров не узнает о твоих художествах...
– В каком же г-году... память не та... ш-шестьсот... не та память... Молодой был, д-дурной...
– Извините, – не выдержал я, – по-моему, вы придумываете, все-таки. Я уже слышал такую историю, только не про Камноедова...
– Можно там поприсутствовать? Говорят, тот еще цирк ожидается.
– Ой, совсем ты теленок... – Кеша привстал на цыпочки и снисходительно похлопал меня по плечу. – К дублям, вольноотпущенным...
– Что если я его лентой Мебиуса соединил? – хмуро сказал он. – Что будет?
– Это, дорогой мой, гений мысли человеческий, электронная вычислительная машина!
– Своевременно заостренный вопрос! – сказал Выбегалло. – Очень правильная постановка проблемы! Что нам эти вещи... сомнительного производства? Что, я спрашиваю, товарищи? Что лучше – несуществующая к…
Янус Полуэктович грустно улыбнулся и прошел в столовую. А я отправился в электронный зал в дурном расположении духа. Директор не злоупотреблял возможностью предсказывать будущее, и очень редко ее дем…
Особенно меня потряс какой-то несчастный школьный учитель, потрясающе реальный и невыносимо несчастный. Он считал, что все окружающее – лишь чей-то гнусный эксперимент, и весь мир вокруг – некая моде…
Некоторое время я посидел, слушая их разговоры. Но они, в основном, велись о проблемах лингвистики, борьбе с цивилизацией кристаллических насекомых и последних дворцовых сплетнях. Мимоходом я услышал…
– Да! И никакое слабоволие и малодушие надо мной не довлело!
– Дуй ко мне! – продолжил разговор Корнеев.
– Но... вы же... не едите... – пробормотал я. Хунта смерил меня ироническим взглядом.
Киврин закивал и стал терпеливо рисовать букву дальше.
– Давно из дома, Эдик? – вкрадчиво поинтересовался я.
Если честно – то все мы начинали именно с этого. Продолжали, дописывали (в уме, или на бумаге) свои любимые книги, воскрешали погибших героев и окончательно разбирались со злом. Порой спорили с автор…
– Докладчик сегодня плохо позавтракал, – и продолжал слушать Выбегалло.
– Дошутился? – Корнеев захохотал, хлопая его по плечу. – Плюнь. Забудь.
– Же сюи трэ шагринэ! – Выбегалло изобразил оскорбленную невинность. – Не имею понятия! Мы работаем, нам книжки читать некогда.
– Да нет, нет, не та, новая, вторая модель, которую я для писателей собирал...
– Нет, конечно. Пол хочу протереть, насорил за день, неудобно так оставлять. Сейчас я...
– Здорово, – признал я. – Вот только – когда? Разве так бывает?
Потом стало тихо. Земля исчезла вообще. Я несся среди космоса, вокруг тихо угасали звезды и сворачивались в клубки туманности. Редкие звездолеты были чудовищно огромны, но необратимо разрушены. Потом…
– Бесполезно. Ты его не подловишь. Молод еще.
Я пообещал сходить в столовую и посмотреть. Потом пожаловался Володе, какой был ужасный день: вначале меня приняли за дубля, потом я Витькиного дубля принял за Витьку, а под конец Володю за дубля... …
Выбегалло, конечно, не прочь урвать «чего-нибудь этакого» из мира за пределом времен. Но бывать там регулярно...
И все-таки он казался изрядно смущенным и настаивать не пытался.
– Витька, что случилось? – с облегчением поинтересовался я. – Зачем такая спешка?
– Ничего не понимаю, – признался я. – С каких пор в Гонконге такое делают?
Он небрежно схватился за один край порванного обода и без всяких видимых усилий перевернул его на сто восемьдесят градусов. Интересно, а в ту ли сторону повернул?
– Предметы данные, полагаю, имеют немалую ценность в любом мире.
Мимо нас прошел бакалавр черной магии Магнус Федорович Редькин. Был он в потертых на коленках джинсах-невидимках, в настоящий момент включенных на половинную мощность. Магнус Федорович от этого выгля…
Минут двадцать я честно пытался заснуть. Считал в двоичном коде от нуля до тысячи, вспоминал всякие забавные, хорошие истории, случавшиеся в институте на моей памяти – как Ойра-Ойра помогал Магнусу Ф…
– Ты же с Ойра-Ойрой... тьфу, с дублем его, домой пошел!
Безалаберный Витька, конечно же, и не подумает взять цемент для ремонта. Следовало запастись им самому, а завтра поутру принудить Корнеева к трудотерапии. Ухмыльнувшись, я поднялся на пятый этаж и по…
– Заметку в стенгазету напишешь? – неожиданно спросил он. Видимо, отошел.
– А тут, как на грех, Модесту Матвеевичу, – без особой почтительности сказал Гена, – вздумалось проверку учинить. Заглянул он в кабинет, глядь, а вымпела, инвентарный номер триста шестьдесят пять – д…
– Вот, – Витька махнул рукой. – Живой пример! То есть, не живой, материальный! Живой себя так вести не будет!
Здесь было темно и тихо. Впрочем, тишина казалась ненатуральной, словно только что шел галдеж и веселье, а теперь остались лишь шорохи по углам. Открыв рот, я уже собрался было гаркнуть, подзывая дне…
– Давайте, давайте, – прошептал Седловой. – Вам не в первый раз, вы путешественник опытный...
К Витькиным издевательствам я привык. Проигнорировав «м-магистра» – Корнеев прекрасно знал, что я до сих пор хожу в «учениках чародея», я осмотрелся. Машинный зал производил странное впечатление. Вна…
– Тридцать процентов за полдня, – утешил меня Булкин. – И один, похваливший плакаты.
– Видишь, Привалов, получилось! Бывают и у тебя озарения!
– Луи Иванович, – спросил Витька, – возможно выяснить, где побывал Выбегалло?
В дальнем углу пещеры и впрямь горел небольшой костер, возле которого сидела кучка людей. Вслед за Кешей я двинулся к ним... и остановился, как громом пораженный. Здесь были все наши! Витька Корнеев,…
Мне стало так страшно, что я едва удержался от нажатия на газ. Соскочил с машины времени, бросился за ребенком – но его среди сугробов уже не было. Видимо, в данной книге догнать его было «не принято…
Корнеев приобрел бледно-зеленую раскраску, пошел пятнами, и исчез. Через мгновение из коридора донеслись такие звуки, словно кто-то яростно рвал волосы из чьей-то клочковатой бороды. Еще через мгнове…
Он ловко выхватил из рук Витьки часы и принялся, сопя, надевать их на правое запястье – на левом часы уже имелись. Получалось у него плохо, так как ремешок явно был мал, может быть, даже рассчитан на…
– Сашка, на «Алдане» такое возможно? – спросил Ойра-Ойра. Вроде бы деловым тоном, но слишком уж заинтересовано.
– Не уверен, – неохотно признал Корнеев. – Просто плюнь и забудь. Это и имелось в виду. А у Амвросия сегодня будет достаточно проблем... не до тебя ему будет.
– Болит, – Корнеев выплеснул на ногу всю пробирку. – Нет, ты сам посуди! Хорошая живая вода. Очень свежая. Если бы, к примеру, у меня пятка была напрочь оторвана, то приросла бы в момент. А вот ушиб …
Мы немного помолчали, разглядывая неподвижное Колесо Фортуны. Господи, ну и дела! Что сейчас с людьми происходит! Есть, конечно, и счастливчики...
Он снова нырнул в свои вычисления, а я, совершенно запутавшись, пошел дальше. Итак, отвечал не Амперян.
– Жив? – шмыгая носом и утираясь рукавом, спросил домовой.
– Ма монтр! – воскликнул Выбегалло, быстро направляясь к нам. – Мои часы, так! Нехорошо, понимаете, молодой человек! Мораль надо соблюдать!
Мальчик без особой радости кивнул и присел на снег. Похоже, он очень устал и замерз. Я растерянно подумал, что надо схватить его и привезти в реальный мир... Конечно, был риск, что привезу я лишь про…
В отделе Абсолютного Знания уже никого не было. Абсолютники редко задерживались сверх установленного рабочего времени, и свет дежурных ламп делал коридоры нескончаемо длинными и неуютными. Вдалеке св…
Одно из стоящих вблизи изваяний слегка шевельнулось. Витька вперил в него грозный взгляд, и черт окаменел вторично.
Онемев от такого панибратского тона, я оглянулся и увидел домового. Знакомого по утреннему падению...
Я быстренько прошел мимо стражей и свернул в маленький темный коридорчик. Вел он в казармы домовых, у которых всегда можно было раздобыть известки, гвоздей или шпингалеты. Домовые – существа крайне з…
– Ну... Примерно так: «Эдик, скажи, правильно соединили?»
– Давай через полчасика, – Витька покосился на заставленный колбами стол. – Я нас обоих странгрессирую, прямо в комнату. Лады?
Я открыл свою комнату, включил свет и собрался было уже выгрузить продукты на стол, когда за спиной что-то гулко хлопнуло. Обернувшись, я увидел Корнеева. Корнеев был подозрительно тих и печален. Он …
– Корнеев тебе звонил? – напрямик спросил я.
– Работать-работать, – сурово велел я, отходя к «Алдану».
– Нет, Янус Полуэктович. Извините, нет. Давайте лучше я на картошку съезжу.
Кристобаль Хозевич пожимал плечами, но возражать не пытался.
– Конечно, – с иронией ответил Невструев. – Вы это скоро поймете.
– Невезуха, – потирая затылок, горько сказал Корнеев. – Надо это прекращать...
– А тебя в этот момент комар укусит. Или у соседа труба лопнет, и потолок зальет.
– Амвросий Амбруазович... мне тоже очень интересно... чем обязан вашему визиту... – слабо сказал Седловой.
– Эй! – завопил я. – Подожди! Пойдем со мной!
– Значит так, Сашка, – рассуждал Корнеев. – Ты первым в бой не лезь. Действуй по моему сигналу, если что. Я сейчас поговорю с Ойра-Ойрой, с Почкиным, с Амперяном. Старики пускай с Выбегалло по-интелл…
Секунду я ничего не мог понять. Потом понял и пожалел об этом.
– Все собрались? – Янус Полуэктович поднялся. – А, Привалов, вы уже подошли...
– Что ты бормочешь, Сашка! – заорали мне в ухо так сильно, что на мгновение я оглох. – ...рнеев говорит. Слышишь?
– А если его остановить, когда все люди на Земле счастливы? Когда всем – везет?
И Луи Иванович смущенно достал что-то из кармана и подал мне.
– Что случилось-то? – в отчаянии осведомился я.
– Так вот возьми одного, и доставь на рандеву с Выбегаллой. А потом укрась вестибюль статуей.
– Все путем, – неожиданно сказал домовой. – Он не заметил, что мы разговаривали. Ладно, ты беги, а то и Привалов забеспокоится. Если что, заходи в пятую казарму, спроси Кешу. Знаешь, где казармы? За …
– Может так получиться, что любая наша удача превратится в неудачу. И наоборот. Или же, удачи и неудачи сольются воедино...
– Александр Иванович? – вежливо поинтересовался У-Янус.
– Это ты сам решай, – Витька стал обувать ушибленную ногу. – Во, проходит помаленьку... Чего ты дома-то не усидел?
Я подошел и глянул. Дубль самонадеянно проверял мою программу. Запятая и впрямь была не на месте. Я вздохнул. Первый дубль покосился на меня и быстро исправился.
Неужели я становлюсь похожим на дублеподобных сотрудников?
Домовой сунул мне теплую волосатую ладонь и исчез в щели между паркетинами. А я, глядя под ноги, побрел к лифту. На этот раз на кнопку пришлось давить минут пять, прежде чем лифт соизволил остановить…
Самым удивительным мне показалось даже не их странное собрание, а то, как бесцеремонно себя вели Витька и Роман. Они спорили с Кристобалем Хунтой, причем без малейшей тени пиетета.
– Нет, друг мой, – вздохнул Седловой. – Я работаю над механизмом автопилота, но пока... Надо у Амвросия Амбруазовича спросить.
– Я тут, значится, вещичку одну потерял, – сообщил он. – Посторонние тут часто бывают, нес па?
С минуту я разглядывал удивительный предмет. Была это маленькая пластмассовая пластинка на пластиковом же ремешке. Пластинка была прикрыта тонким стеклом, под которым на сером фоне четко вырисовывали…
– Садитесь, наш юный товарищ, – вежливо сказал он. – Не смущайтесь, все мы поначалу смущались, но это быстро пройдет.
– Саша, на тебя надежда, – сказал вслед Эдик Амперян.
– Внешний вид надо улучшать, – быстро сказал Седловой. – Дизайн, так, если не ошибаюсь, ныне принято говорить. А то даже корреспондентам показать неудобно. Но сама машина вполне работоспособна!
– Говорят, Выбегалло сегодня доклад на ученом совете делает?
– Луи Иванович... – пробормотал я. – Простите, не в курсе. Не брал.
– А... добрый вечер, Амвросий Амбруазович... – растерянно сказал Луи Иванович. – Чему обязан?
– Александр, здравствуйте, милейший... – Седловой казался изрядно смущенным. У меня закралось легкое подозрение, что заглянул он ко мне не случайно.
– Свой он, свой, Гена! – сообщил Кеша. – Приваловский дубль, мы утречком познакомились!
– П-полагаю, следует п-попробовать еще раз, – сказал Федор Симеонович и стал делать пассы. На него внимательно смотрели.
– Сейчас, сейчас, – хлопая по карманам в поисках ключей, сказал Луи Иванович. – Куда же я их положил... ох, на столе ведь оставил!
– Э... Кеша... – с трудом вспомнив имя домового ответил я. – Мне бы цемента немножко...
– Слушай, Булкин, ты плакаты на стенах видишь?
– Скандал... – радостно сказал Корнеев. – Нет, не похоже. Сашка, может, нас на овощную базу отправляют?
– Что смеешься? Ну немножко-то можно потерпеть? Сесть с хорошей книжкой у окна, смотреть на красивых девушек. Или собраться большими компаниями, комплименты друг другу говорить, подарки делать!
– Эй, дубляки! Я вам приваловского привел! – крикнул Кеша. И я наконец-то понял – передо мной сидели вовсе не сотрудники института, а их дубли.
– Вы что-то хотите предложить, Привалов? – спросил Невструев.
– Вторая цифра, видимо, дата, – предположил я. – Великолепно. Луи Иванович, это надо как следует исследовать!
Подумав об «Алдане» и двух своих неумело сделанных дублях, шатающихся сейчас возле пульта, я загрустил. Они Володьке насчитают... так насчитают, что извиняться устану. А ведь можно часам к десяти все…
– Разные вещи! – я вздохнул. И рассказал Витьке всю историю.
– Ага, – подтвердил Витька. И с людоедской радостью добавил: – А вчера у тебя на «Алдане» проверял. Могучая машина.
– У Кристобаля Хозевича – возможно, – подумав сказал Витька. – Помнится, был у него дубль, который ездил в годичную командировку. Что скажешь, мастер...
– Ребята, тут такие дела... с меня Выбегалло плакаты новые требует. Об экономии продуктов, правильном пережевывании пищи и прочем...
– В чем нас обвиняют? – вопрошал он. – В недооценке культуры, духовности! А вот нет! Нет и нет! Рост культуры материальной, торжествующее потребление – оно завсегда порождает такую культуру, что рань…
– Надо еще разобраться со многими вопросами! – размахивая руками перед шарахающимся Питомником, говорил он. – Кто создал этот... с позволения сказать – времяход? Кто напридумывал эти неаппетитные мир…
Юрик испытующе смотрел то на меня, то на Витьку. Человек он был в институте новый, и не всегда понимал, где шутка, а где правда.
– Вот тут лифт, обратно на нем поднимешься, – ткнув пальцем в ржавую железную дверь в стене, сказал Кеша. – Через казармы не ходи, заплутаешь... Во! Твои сидят, пошли!
– Мы собрались по просьбе Амвросия Амбруазовича, чтобы выслушать доклад о проведенной им, совместно с товарищем Седловым, работе. Прошу.
Внимания особого на меня не обращали. Домовые, рассевшись и разлегшись поудобнее, уставились на Гену.
– Хорошо сделаны, – одобрительно заявил он, покачивая часы на ладони.
– Ну, Корнеев, ну, зараза... – с возмущением сказал я. – Дуй в машинный...
– Янус Полуэктович, – поздоровавшись сказал я ему, – вы вчера просили сделать расчет... Так он готов, я сейчас пошлю девочек вам занести...
– Сейчас-сейчас... – Выбегалло поводил грязным пальцам по клавишам, бормоча: «стрелочка вниз, стрелочка вниз, эн-те, еще раз стрелочка вниз, эн-те, пять раз стрелочка вниз... эн-те!»
– Проходите, Луи Иванович! – поднимаясь, сказал я. – Садитесь.
– Все-таки, уважаемый Амвросий Амбруазович не совсем прав, полагаю, – робко сказал Седловой. – Не так ли, молодые люди?
– Хорошо. Мы выслушали мнение профессора Выбегалло... теперь, полагаю, для чистоты эксперимента надо повторить его независимому эксперту. Предлагаю кандидатуру Привалова. Вы против, Амвросий Амбруазо…
С минуту мы обдумывали и эту версию. Но все же решили, что по такому мелкому поводу директор нас запугивать не стал бы.
Выбегалло расхаживал вдоль трибуны, раскланиваясь с подходящими. При появлении Кристобаля Хозевича он гордо вскинул бороду и отвернулся. Хунта не обратил на это ни малейшего внимания.
– А... ага... – выдавил я, отставляя трубку на расстояние вытянутой руки. – Ты где? У Ж-жиана?
– А почему тогда все импортное? – ехидно спросил Корнеев.
– С утра, – не поднимая глаз от формул, в которых я опознал уравнение Сташефа-Кампа, ответил Эдик.
Тем временем звуки в коридоре смолкли и в дверь заглянул корнеевский дубль.
– Янус Полуэктович, что именно мне проверять? – спросил я.
– А! – радостно заорал Выбегалло. Все уже стояли вокруг, затаив дыхание, лишь Янус Полуэктович негромко беседовал с Хунтой.
– Да, конечно. Александр, вы не подскажете, где применяются такие устройства?
– Да садись, дубляк заторможенный! – завопил дубль Корнеева, и привычная грубость привела меня в чувство. Я бухнулся на скамью рядышком с дублем Киврина и услышал деликатное покашливание домового Кеш…
Инструкция была столь же простой, сколь и странной. Пожав плечами, я поставил ногу на сцепление.
– Привалов! Как человека прошу! – ответила мне трубка.
– Итак, вклад наш в общенародное хозяйство никак не отвечает возросшим потребностям населения...
– Угу. Нереально. Обязательно кому-нибудь да не повезет.
– Янус Полуэктович, а почему вы вчера мне говорили, что неделя будет тяжелая?
– Привалов вполне, вполне... Юноша талантливый, пуркуа бы не па?
– Я его остановил, – зачем-то уточнил Корнеев.
Я протянул ему часы, и Луи Иванович принялся рассказывать историю их таинственного появления. Корнеев заинтересовался.
– Скоро у нас такие появятся, Сашка? Что-то я невнимательно за спидометром следил...
– Во. Иллюзия разумного поведения, – сообщил Витька. – Поскольку таким запрограммирован. Но все равно – дурак-дураком.
Витькин дубль зевнул, привалился лбом к стене, поморгал и исчез.
– Я-то зачем тебе понадобился? Рассчитать, правильно ли соединен обод? Это я и без «Алдана» скажу. Пятьдесят на пятьдесят.
Я закурил, оглядываясь по сторонам. Здесь, конечно, еще не делали ЭВМ, помещавшихся в маленький чемоданчик. Но все было столь вещественно, что я не сомневался – именно здесь пиратствовал Выбегалло.
– Ладно, – сдался Витька. – Ретроград ты, Привалов... О! Пирожки! Это ты угадал.
– Только Саше. Он все-таки специалист. Я-то больше по старинке... полихордальные передачи, темпоральные фрикционы... электроникой не балуюсь.
Витька двинулся к машине времени. Осмотрел ее, едва ли не обнюхал, потрогал какие-то шестерни и покачал головой.
– Зачем советскому человеку путешествовать в выдуманные миры? – вопрошал Выбегалло. – Не будет ли это уклонизмом, и, не побоюсь этого страшного термина – диссидентством? Ежели кто хочет книжку почита…
– Ваше участие в моем гениальном эксперименте будет упомянуто. В том или ином разрезе, – сообщил Амвросий Амбруазович. – Можете не сомневаться. А вот всяческую бумажную волокиту, когда она мешает нам…
Хохот перешел в настоящее ржание. Двое домовых от смеха свернулись в мохнатые комки и стали кататься по полу. Даже я не удержался и хихикнул, представив растерянное лицо Камноедова, одураченного хитр…
Странно, но Выбегалло словно обрадовали слова Хунты!
– Конечно, – мстительно сказал Витька. Дубль исчез, и звуки возобновились, причем даже стали громче.
– Витька, ты мозги не пудри! Тоже мне... Амперян...
– Как это – какая? Если они живые, так какое право мы имеем их эксплуатировать?
– Эй, а может ты его хотел так принести... по-нормальному?
– Янус Полуэктович, можно, я лучше другое спрошу? Мы с Корнеевым... правильно соединили?
– Стенка железная рухнула, – равнодушно ответил мальчик, исчезая среди сугробов.
Выбегалло спрятал часы в карман и подпер бока руками.
– Наверх... к П-привалову, – начиная заикаться соврал я.
– А у нас? – успокаиваясь поинтересовался я. – Вытянем норму?
Витька порылся в столе, достал тонкую отвертку. Задумчиво посмотрел на часы, и поддел заднюю крышечку. Та, щелкнув, отвалилась.
– Батарейка. Слабенькая. Одна десятая ампера.
– Мы с Модестом, – Гена вытащил ногу из огня, засунул другую, – прибегаем – а Васек на посту! И вымпел цел. Камноедов как закричит – мол, «службу не знаешь, куда уходил, негодник!» А Вася, не будь ду…
В трубке часто забикало. Я с грустью посмотрел на «Алдан» – машина перезагрузилась, и сейчас тестировала системы. Работать хотелось неимоверно. Что это Корнеев делает в машинном? И как сумел дозвонит…
Мы отправились в столовую, где вступили в победоносную схватку с тушеной капустой. На середине завтрака к нам подсел бледный Юрик Булкин.
– Ну, значит, три дня Камноедов на больничном провел, – продолжал довольный Гена. – Окулиста посетил, валерьянку попил, потом отошел. Но в одиночку больше проверок не учиняет!
Но единственное, что меня еще держало – это взгляд Януса Полуэктовича и слова Корнеева. Где-то там, далеко позади, в настоящем и солнечном мире, остались друзья и коллеги, остался НИИЧАВО и Соловец, …
– Александр, да что вы, что вы! Как я мог такое предположить! Я, знаете, крайне вам признателен, еще с тех самых пор, как вы мне с демонстрацией помогли! Очень высокого мнения о вас! Совсем о другом …
– Я, конечно, не специалист... – признал я. – Но с подобными часами не встречался.
– Привалов слушает, – поднимая трубку, сказал я. Очень хорошим голосом, серьезным, уверенным, и в то же время усталым. Сотрудника, отвечающего таким голосом, никак нельзя послать на подшефную овощную…
Почкин в ответ ободрил меня рассказом о том, как наши институтские ребята поодиночке сматывались с затеянного месткомом празднования трехсотлетия изобретения волшебной палочки, оставляя вместо себя д…
Для очистки совести я сотворил двух дублей. Одного – заканчивать на «Алдане» расчет задачи для Почкина, а другого – присматривать, чтобы первый не отлынивал. Есть у меня такая нехорошая черта – мое н…
Самым неприятным было то, что я уже запутался, стоит ли с Выбегалло бороться. Да, конечно, его «эксперименты» с чужим оборудованием пахли весьма дурно. Но оттереть Луи Ивановича в сторону ему маги не…
– Что вы, что вы, г-голубчик, вы прекрасно д-держались... – отворачиваясь, сказал Киврин. Кристобаль Хозевич молча подошел ко мне, хлопнул по плечу, и, словно смутившись своего порыва, отошел в сторо…
С каждой минутой происходящее становилось все интереснее.
– В живую воду будешь превращать? – спросил я.
– Я пребываю здесь уже три года, молодой человек. Честно говоря, не самое плохое место для сбежавшего дубля. Но если бы ты знал, как стосковалось мое сердце по простым, привычным вещам... Нет ли у те…
– Да ты сам посуди! Не будет твое заклинание работать! – кипятился Роман.
Корнеев сидел на диване, заложив ногу за ногу. Одна нога была босой, и мне сразу вспомнился домовой Геннадий. Покосившись на меня, Витька продолжил странное занятие – капать из пробирки бесцветной жи…
– Как это каким? – завопил Выбегалло. – Налицо, понимаете ли, мой героический эксперимент... и экскурсия товарища Привалова – налицо! Садимся, едем, и добываем культуру материальную и духовную! Милос…
– Пошли домой, – решил Витька. – Завтра на ученом совете следует быть свежими и отдохнувшими. Похоже, У-Янус об этом нам и говорил.
Вяло помахав ему рукой, я стал оглядывать собравшихся. Были они вполне похожи на себя-настоящих: Кристобаль Хозевич ничуть не терял элегантности, Корнеев – грубости, Киврин заикался не меньше, чем ра…
– Не помогло бы, – отмел я недоконченную идею. Смущенный Седловой съежился в кресле.
– А сложно такое сделать? Вещица-то электронная, вам виднее. Я попытался представить себе электронное устройство для измерения времени. Самое простое, которое только можно сделать. На германиевых тра…
Ушел я с работы, когда еще и семи не было. То ли таинственное предупреждение У-Януса сказалось, то ли захотелось посмотреть свежую серию «Знатоков» по телевизору, сам не пойму.
Витька грустно кивнул. И докончил свой печальный рассказ. Оказывается, когда Колесо Фортуны остановилось, оно тут же лопнуло. Концы обода стали дергаться, носиться по залу, разбрасывая дублей и перек…
Было видно, что здоровяк Почкин пребывает в состоянии, близком к шоковому. Я схватился за голову. Потом схватил Володю за плечи, затащил в зал, и стал отпаивать чаем с бутербродами – настоящими, из б…
– Луи Иванович, нет никаких сомнений, что Выбегалло при помощи вашей машины принес часы из воображаемого будущего, – сказал Корнеев. – И, полагаю, не только часы.
Конечно, знатоком института я себя не считаю. Куда мне до Корнеева или Ойры-Ойры! И все же шли мы путями такими удивительными, что порой у меня глаза на лоб лезли. То узкий коридор, по бокам которого…
Оставив Витьку размышлять над этим оптимистическим заявлением, я пошел к себе, в электронный зал. Фортуна явно повернулась ко мне, я не спотыкался, не налетал на встречных, вежливо поздоровался с Кив…
Вышел он через полчаса, предварительно дематериализовав всех дублей. На лице его блуждала странная улыбка, но о своих наблюдениях он никому никогда не рассказывал, а делу Линейного Счастья начал посв…