Нравилось мне в Седловом и то, что мужественно борясь с шерстью на ушах, он никак не пытался скрыть ее существования. Каждый день он появлялся с залепленными пластырем царапинами, и виновато объяснял в ответ на иронические взгляды: «Вот... лезет, проклятая... особенно по осени, к холодам...»
– А, какая разница! Некорректное использование чужих приборов, отсутствие прикладного эффекта...
– Уже лучше, д-да? К-кристо, не мучь н-новичка своим с-сыром.
– Только Саше. Он все-таки специалист. Я-то больше по старинке... полихордальные передачи, темпоральные фрикционы... электроникой не балуюсь.
Из какого-то шкафа Кеша кряхтя достал мешок с цементом, кадку с песком, отсыпал мне в крепкие бумажные пакеты и того, и другого.
– Что вы, что вы, г-голубчик, вы прекрасно д-держались... – отворачиваясь, сказал Киврин. Кристобаль Хозевич молча подошел ко мне, хлопнул по плечу, и, словно смутившись своего порыва, отошел в сторону.