Все цитаты из книги «Дальше живите сами»
Мы с Пенни сидим на самом заднем ряду, держась за руки. Пальцы ее свободной руки нежно бродят по моему запястью, поднимаются к локтю, теребят волоски. Я наклоняюсь к ней — и мы снова сидим, как семна…
Первая подача Пола идет мимо, за пределы площадки, и Стояк, поняв это вовремя, даже не дергается. Дэн присуждает ему очко. Второй мяч летит слишком низко, но Стояк все-таки пытается его отбить. Неуда…
— Кстати, у меня есть еще причина поошиваться тут подольше. Я же хочу познакомиться с новеньким племянником!
— Па-а-арни верну-у-улись в го-о-ород, — поет Филипп.
— Что ты сказал? — Пол сжимает зубы, кулаки и ягодицы.
— Ничего. Просто мне нравится повторять твое имя.
— Может, как-нибудь в другой раз. — Я завожу мотор.
— А тот парень, он правда «Вставай, мужик!»?
— Маме причитается отцовская страховка и пенсия, так что — с учетом ее гонораров — она более чем обеспечена, по гроб жизни, — отвечает Пол. — Я понимаю, вы все наверняка ожидали, что отец оставит нам…
Он смотрит на меня, раздумывая, о чем я, собственно, спрашиваю.
— Это — наш ребенок, — сияя, говорит она.
— Этот щенок со мной тоже не церемонился.
Я уже иду к машине, как вдруг сзади слышатся шаги.
— Держи! — истерически крикнул я с крыши. Подо мной, внутри машины, стояла страшная тишина. Ни звука.
— Если ты сядешь в такси, я спрыгну, клянусь богом!
— Я знала, что тебе это понравится, — замечает Джен с кривой усмешкой.
Она кивает и, вытянув мысок, выписывает на воде круги.
— Просто… тяжко встречаться с людьми из прошлого, когда в настоящем все так хреново.
Я вешаю трубку. Такие уж у меня теперь победы. Где успеваешь — там и побеждаешь.
— Выходит, папка дул? — ошеломленно выдыхает Филипп. — Это многое объясняет в моей жизни.
— Детка, прости, уже двенадцатый час, — произносит Барри. — Я должен быть там лично, иначе сделка не состоится. Вся работа насмарку.
— Ну, Филипп, — перебивает его Венди. — Расскажи, как тебе удалось совратить своего врача.
— Ну, все-таки я у твоего братца работаю.
— Я — профессиональный ублюдок, Джад. Именно поэтому мне платят такие бабки. — Он нажимает кнопку на брелке и открывает дверь.
— Эй, послушайте, — вмешался Стюарт. — Вернитесь в более конструктивное русло…
Она придвигается еще ближе, вместе с угрожающе острыми сосками. Комната начинает потихоньку вращаться. Папа, какой дрянью ты набил свой косяк?
— Да куда угодно. В Калифорнию, в Чикаго, в Лондон. Его фонд в прошлом году нашел золотую жилу: завышенную ставку для ненадежных заемщиков. Я, конечно, в кредитовании не сильна, знаю только, что дела…
А еще я хочу рассказать ему о том, как медленно, но верно и сам он, и любовь всей его жизни станут обыденными, а секс — по-прежнему вполне качественный — станет таким привычным, что его можно будет п…
Венди дает ему подзатыльник. Но без большой уверенности.
— Перестань вести себя так, будто ты по-прежнему член семьи.
— Я вам так сочувствую, — говорит Джен, обнимая мою мать.
— Ну как? Полегчало? — с кривой усмешкой говорит Уэйд. Видно, решил сожрать все, что я говорил, и утереться.
или: Я — гендиректор частного фонда по использованию биотехнологий,
— Я хочу помочь тебе развивать дело. Компания должна расти.
Мамин старший брат, дядя Стэн, прибыл с очередной спутницей, престарелой проституткой Триш. Дама похожа на трансвестита и красится соответственно: увеличивает помадой губы и карандашом глаза. Стэн вс…
Она была на восьмом месяце, и нервы у нее в последнее время стали совсем ни к черту. Я не единожды на собственной шкуре убедился, что спорить нельзя, надо со всем соглашаться.
Но я уже выпустил пар, мне больше ничего не надо. Я сползаю по переднему стеклу и сажусь на капот. Филипп садится рядом, и мы долго молчим под артобстрелом дождевых капель.
— Вот и хорошо, — говорит Филипп. — Наконец-то поговорим начистоту, это полезно.
Мы остолбенели. Ну, челюсть, возможно, отвисла не у всех, но если невеста на добрых пятнадцать лет старше жениха, это, пожалуй, чересчур. А его даме, пусть даже хорошо сохранившейся, было явно за сор…
Перекатившись на живот, Элис почти ложится на меня. Наши глаза, наши губы всего в нескольких сантиметрах друг от друга.
Он пожимает плечами и, сойдя на мостовую, идет к водительской дверце.
— Почему высадить? Я думал, мы вместе пообедаем.
Мистер Йоргенсон, наш учитель физры, все-таки не разрешает мне называть его просто Эд, даже сейчас, после того как он и Майк Стедман вместе оттрахали меня во все дырки. Кстати, Майк говорит, что эту …
— Филипп! — тихонько восклицает мать и дает Стояку сигнал остановиться.
Орава — это шестилетний Райан и двухлетний Коул, белобрысые розовощекие херувимы, которым удается разнести любое помещение за две минуты, и семимесячная девочка Серена.
Я смотрю на него, не веря своим ушам. Во мне вскипает гнев.
Когда я увижу их в следующий раз, Коул будет говорить чисто, длинными предложениями, а Райан превратится в угрюмого бейсбольного фаната с первыми колечками волосков на тощих ногах. Скорее всего, он б…
— Сука — это тетя-собака, — отвечает Венди уже за порогом кухни.
— Мама не скучает, — замечаю я. — Она любит гостей.
До сих пор я не очень следил за тем, где мы едем, но, всмотревшись, понял, что мы — на Ладлоу и особняк Тони Раско совсем рядом, через пару домов. Мы с Полом когда-то бежали тут очертя голову, а ротв…
— Думаю, всем нам нужен тайм-аут, — говорит Филипп, но уже слишком поздно.
— Спасибо. Удача в моем деле не помешает.
— Хотя тебя сейчас волнует не кризис, у тебя другие проблемы, верно, Джад?
— Это я кофе в самолете перепил, — поясняет старик.
— У нас были проблемы задолго до того, как в моей жизни возник Уэйд.
«Сучки-сучки, сладенькие штучки», — взвывает на всю столовую электронная музыка в стиле рэп, и Филипп торопливо лезет в нагрудный карман за мигающим телефоном.
— Плод не очень удобно расположен, пока не добраться, — говорит врач, полная женщина с глазами навыкате и губами-ниточками. — Так что давайте не будем делать скоропалительных выводов.
Как выяснилось, пока меня не было, все успели договориться, кто где спит. В сущности, Венди уже заняла весь верх, потому что в комнате Филиппа в переносной кроватке спит Серена, в комнате Венди — Рай…
— Хорошо-то как, — сонно говорит Пенни, закинув ногу мне на бедро и положив мне на грудь ладонь с широко раздвинутыми пальцами.
— Нет. Какие планы? Сейчас кризис. Ты что, газет не читаешь?
На заднем крыльце, посасывая огрызок яблока, появляется Хорри.
И все же… Кожа Пенни сияет на фоне льда, волосы выбились из-под шапочки, развеваются, а она скользит рядом со мой, нездешняя, но прекрасная. Скосив глаза, я вижу ее профиль, нос с легкой горбинкой, т…
— И то верно, — откликается Филипп. — Сам же нас жить учил.
— Грейся как хочешь, только не тяни. Закуривай.
— Да никакого. Никакой чудовищной травмы, на которую можно было бы списать несложившуюся жизнь. Ни катастроф, ни разводов. Куча плохих мужиков, но и куча хороших, которым я, в конце концов, оказалась…
— Понятно. Ты и дальше намерен ее трахать.
Мама с Линдой сидят во главе стола, потягивают из пластиковых стаканчиков шардоне и играют в домино. Рядом Элис рассеянно листает субботнюю газету. Я останавливаюсь поодаль и смотрю на этих людей, эт…
— Стэн! — произносит Триш, но не скажу, что она слишком смутилась. Стэн пожимает плечами и тут же наклоняется вперед, чтобы выпустить очередную порцию смертоносных газов.
— Морт разбирался в технике, — подтверждает мать.
У Джен аллергия на словосочетания типа «прости меня» или «извини, пожалуйста». Язык у нее отсохнет такое произнести. Она довольствуется небрежными «ясно», «понятно», «слышу тебя» или, того лучше: «Ла…
Джен морщится, словно ужаленная. И поделом.
Однако пес уже вошел в раж и хозяина не слушался, поэтому Раско вытащил его за задние ноги и попытался удержать. Но ротвейлер вывернулся у него из рук и, свирепо лая, рванул назад в машину. Раско вст…
Она на мгновение задумывается. Пожимает плечами.
— Небольшая независимая компания, работаем исключительно под заказ, — скромно объясняет Филипп. — Производим эксклюзив. Ничего особо интересного. Крошки, помните моего брата Джада?
— Мне действительно очень жаль. Ты заслужила лучшего.
Гости разошлись все до единого, в доме тихо. Мы с Пенни сидим в темноте на бортике бассейна, свесив ноги в воду. Единственное освещение — два подводных фонаря, поэтому мы видим только легкий парок, к…
Филипп спрыгивает с высокого табурета и идет через толпу.
Ее девочки плавно, по-кошачьи, соскакивают с дивана. Филипп наблюдает за ними — пожалуй, чересчур пристально. Венди дает ему подзатыльник.
— Эмоциональный рост не проходит безболезненно. Еще пара-тройка кружек — и все пройдет.
«Мы тут недели не пробыли, а ты уже ввязался в две драки! — кричит на Филиппа Трейси. — Тебе вредно тут находиться».
— Ты сама хотела разговаривать. Вот, разговариваем.
— Прежде чем предоставить слово для прощания Полу, старшему сыну Морта, я хотел бы прочитать короткий псалом… — негодующе произносит Стояк.
Почему я плачу? С какой стати? И почему именно от этих слов? Джен перекатывается, поворачивается ко мне и обнимает — крепко, обеими руками, а ее влажные волосы — защитный навес над моим лицом, и она …
Интересно, за что она извинилась? За то, что нам довелось подслушать, или за то, что обломала удовольствие?
— Элис… — Я понятия не имею, чем ее утешить.
— Это не так, Джад. Я действительно ее любил.
У бывшего мужа Барбары Ланг есть падчерица, которая, представьте, работает моделью. С одним мужем она развелась, другой умер, но вы никогда не заподозрите, что у нее такая трудная судьба, потому что …
Все мы смотрим на Стояка с надеждой, как выпускники: не пора ли уже побросать шапочки в воздух и — на свободу?
— Джен — временный чехол для твоего елдака.
— Спасибо, Джад. Ты так все тонко понимаешь.
Мама встает первой и быстро, точно по беговой дорожке, идет по проходу, чуть покачиваясь на высоченных шпильках. Все мужчины преклонного и предпреклонного возраста провожают ее одобрительными взгляда…
— Не скажу. — Мне не очень понятно, какую часть происшедшего он хочет от нее скрыть, но в любом случае я с сестрой на эти темы говорить не собираюсь.
— А здесь мы не можем его читать? — спрашивает Пол.
Я думаю о Джен. И о Пенни. С Пенни могло бы что-то получиться, но я все равно буду думать о Джен. Можно попробовать вернуть Джен, но тогда я не смогу не думать об Уэйде. И она тоже. Его тень будет ви…
Она смотрит на меня, и что-то в ее взгляде меня настораживает. Когда люди женаты много лет, случаются моменты ясновидения или чтения мыслей — короче, называйте это как угодно, но я точно знаю, что он…
— Интересно, с какой стати человек, выросший в этом доме, не успел реализовать любовь к матери?
— Могу я предложить вам бесплатный совет?
— Да ну? — Он говорит тихо, почти без гнева. — Ты хоть знаешь, сколько мне сделали операций?
или: Работаю каскадером на новом проекте Спилберга.
— Во всяком случае, он старался, как мог. Ну, по старинке действовал, традиционными методами. Он не всегда нас понимал, не всегда ценил, но выросли-то мы не такими уж плохими, верно?
Резко развернувшись на каблуке-шпильке, мать плюхается на один из низких стульчиков.
Мы идем вслед за матерью к биме — это такое возвышение со столом посередине, — и кантор вручает каждому из нас заламинированный листок с текстом Каддиша на двух языках, точнее — текст на древнем язык…
Где-то за спиной, внизу, хлопает задняя дверь. Мы оборачиваемся.
— Между нами и восходом солнца, — повторяю я.
Тут Филипп до нее добегает. Нет, они не обмениваются рукопожатием, не целуются целомудренно, как друзья. Они впиваются друг в друга жадными ртами.
— Мой скромный опыт подсказывает, что женщина редко уходит из-за того, что ей плохо в постели. Но в постели становится плохо, когда разладилось что-то другое.
— Только потому, что ты сволочь, — говорит Пол. По-моему, это первые слова, которые он произносит после похорон. Что конкретно его взбесило, понять сложно. В нашем семействе горе напоказ не выставляю…
— Теперь ты спустишься? — спрашивает мама.
— Да что ты выкупишь, цыпленок? Ты и костюма приличного себе купить не в состоянии.
Я подхожу ближе, придерживая полотенце рукой.
— Нет… нет… все хорошо… — растерянно повторяет Венди, пока мощный буксир подтягивает ее к железной лестнице у края бассейна. — Ой, Хорри, ты прыгнул прямо в одежде…
— Поясните слово «инструктор». — В голосе мамы появляются металлические нотки.
— Знаешь, Пол, — говорит он. — Думаю, это здорово, что вы с Элис хотите ребенка.
Каждая капля, ударившись о сияющий капот «мазерати», взрывается веером брызг.
Она вздыхает и вздрагивает, прижимаясь, вжимаясь в меня всем телом. Потом ее дыхание замедляется. Я прикасаюсь губами к ее голому плечу, вдыхаю знакомый запах. Мои ладони скользят по ее боку вниз — н…
— Сейчас вызовем «скорую», — говорит мама.
И почему-то я знаю, что он говорит вовсе не о той девушке, которая только что ушла из его спальни.
Мама, надо отдать ей должное, получает несказанное удовольствие от происходящего: ей удалось потрясти своих детей до глубины души, они в ужасе, они ловят каждое ее слово! Ну, точно как в нашем детств…
— Не худшее? Господи, Венди! Что ты несешь?
— Я не чувствую мальчика, — сказала Джен. Ее звонок застал меня на радио, где я сортировал звонки для ближайшего эфира Уэйда и одновременно разглядывал в интернете фотографии киноактрисы Джессики Бил.
— Хорри неплохо выглядит, — говорю я и тут же готов взять свои слова назад.
— И заодно научить его, что кулак — допустимый инструмент для разрешения конфликтов?
— Серьезных причин нет, а несерьезных может быть великое множество. Я уже вызвала гинеколога. Сейчас кто-нибудь спустится из отделения. Но ребенок в норме, никаких отклонений.
Кстати, о пределах дозволенного. Похоже, в одежде — что открыть, что прикрыть — мать меры не знает. Есть старинный афоризм: достойная речь, как женская юбка, достаточно коротка, чтобы удержать вниман…
— А я не планировала грохнуться на задницу на глазах у любви моей юности. Но в жизни не все идет по плану. Надевай коньки.
— У тебя — не буду. С тобой — буду. Я выкуплю доли у Джада и Венди. Джад, тебя ведь в бизнес не тянет, правда? А ты, Венди, и без того богаче иранского шаха.
Все браки разваливаются одинаково, с небольшими вариациями. Мой — со «скорой помощью» и тортом со свечками.
— Ну, это ты загнула. — Пенни явно неуютно от строгого досмотра моей сестрицы.
Пол снимает перчатку и долго, с минуту, растирает плечо, стараясь не морщиться от боли.
Пол тут же сгибает руку, пряча шрам, и кидает на меня тяжелый взгляд. Он ни разу не обратился ко мне, с самого моего приезда. Он вообще никогда без нужды со мной не заговаривает. Тому есть много прич…
— Похоже, что так. Завтра утром прикроем лавочку.
— Полная впечатлений… — Он прикрывает глаза.
Пенни. Джен. Штат Мэн. Или еще куда-нибудь. Главное, что выбор есть.
— Ага, сейчас. Но сначала выслушай, не перебивай.
— Мы мало похожи на настоящую семью, — говорит она. — Уже очень давно.
«Не говорите ребенку, что он вас чуть-чуть расстроил, когда на самом деле вы в ярости. Все это — новомодный бред. Не скрывайте от ребенка своих эмоций».
— Последние семь дней вы провели в четырех стенах, вы были сосредоточены на смерти. Прогулка восстанавливает вашу связь с внешним миром.
— Господи помилуй, — шипит Венди себе под нос.
— Когда я был маленьким, папа называл меня пузырем.
— Что ж, — произносит Пенни. — Мы снова ищем тему для разговора, а мне это тяжело дается, сам знаешь. Так что давай-ка я тебя обниму… — Она делает шаг вперед и обнимает меня, теплая и легкая в моих р…
— Если я сейчас встану, ты меня снова ударишь? — спрашивает у Пола Филипп.
— Если б не вы, я бы из него всю душу вытряс.
— Знаю, тебя это не греет, но надо до чего-то договориться, поскольку ребенок общий и нам надо взаимодействовать.
Подобно любому другому мужику, наделенному от природы таким торсом, Уэйд метит территорию по-самцовому, физически утверждая свое присутствие: стальными рукопожатиями, мощными хлопками по плечу. Он вс…
— Что тебе надо… — начинаю я, но договорить не успеваю.
В машине у Линды пахнет дрожжами и лавандой. Тут удручающе чисто и пусто, только золотой брелок свисает с зеркала над лобовым стеклом. Вообще в последнее время любая пустота наводит на меня грусть и …
— Да, конечно. — Я отступаю за дверцу, на резиновый коврик.
Филипп откидывается на спинку стула, и рот его растягивается до ушей.
— А Джаду жена изменила по-настоящему, — продолжает мать.
— Спать с собственной матерью, — поясняю я.
— Воздухом дышал, — бормочу я и присаживаюсь на низенький стул для шивы.
— И не будет, если ты и дальше станешь к словам цепляться.
— Как думаешь, мы сможем зажить прежней жизнью? — спрашивает она, и голос у нее уже тонкий и дрожит, как у маленькой девочки.
Волосы у мистера Эпельбаума седые и вьющиеся, а брови темные и мохнатые — как на карикатурах на известных политиков. Он эти брови страдальчески сдвигает домиком.
— Трейси же не дура, — комментирует мать. Она идет по траве и встает перед Трейси. — Положить конец истерике можно только одним способом. Игнорировать.
— У него бывают приступы. Во сне он может описаться. Он все забывает, причем важные вещи. Запереть дверь, выключить плиту, сигарету перед сном потушить. Пару раз штаны не надел, так голым на улицу и …
Филипп гогочет. Бетти Элли сидит пунцовая, а мать отворачивается. Крыть ей нечем. Бесфамильная девочка с двумя именами снята с повестки дня.
— Через двадцать пять минут. Вам пора одеваться.
— Это — моя сестра Венди, — произносит он.
— Нет, Джад Фоксман, не позвонишь. — Она делает шаг вперед и целует меня в щеку. — Надеюсь, все обойдется.
— Этот, как ты выражаешься, переплет — моя жизнь. Моя семья.
Под глазами у нее черные круги. И еще, поскольку я гляжу на нее снизу, мне видны корни волос, обрамляющих ее лицо. Совершенно седые корни. Мама такая уставшая, постаревшая… Меня охватывает странная н…
— Ну ни хрена себе! — говорит Пол. — Мать — лесбиянка.
Поскольку с похорон прошло уже немало времени, люди стесняются все меньше и наглеют все больше. Например, я замечаю, что среди гостей появилось много девиц на выданье, то есть мамочка явно кинула кли…
— Зато на заднице у тебя остались приличные царапины от ее ногтей, — говорю я. — Это хороший признак.
— Еще бы. И почему мы выросли такими слабаками?
— Да нет. Я просто ехал мимо и остановился. Твоя мама сказала, что тебя хорошо бы домой подкинуть.
— Вот она! — Я нажимаю на оранжевую кнопочку, загорается свет, и в тот же миг с меня сваливается полотенце. — Ой, прости.
— Про велосипед, например. Никто, кроме тебя, тут на велике не катается.
— Верно. Я забыл. — Он шарит по карманам, ища ключи. — Всем спокойной ночи.
— Поскорей мое имя вспомни ты, — напевает Филипп, подражая козлиному блеянью. — Как в сказке трижды повтори.
— Скажи, о чем ты сейчас думаешь, — просит она. — Пожалуйста.
— Отлично, Филипп. — Пол кивает и отставляет чашку. — Что именно ты хотел бы делать в компании?
Потом она обхватывает ладонями мою задницу. Господи, ну и задницу я отрастил!
— Никому из нас нельзя покидать дом, — объявляет мать. — Мы сидим шиву.
— Тогда был шанс все исправить! — Меня охватывает внезапная ярость. — Мы могли все исправить! А ты сдалась. Нашла себе другого даже прежде, чем я понял, что у нас что-то не так. Это мог быть наш ребе…
— Я не соблазнял ее, Джад, — говорит Уэйд. — Даже не думал. Ничего подобного.
— Что смотрите? — говорит она. — Мы поругались.
— Зачем всех под одну гребенку? Кто только что вырубил Уэйда Буланже одним ударом? Я или не я?
— А тебе не идет короткая юбка. Когда ты пересядешь на этот стульчик, коленки будут задраны вверх и все, что под юбкой, будет как на ладони.
— Хотя пукать, на мой взгляд, необязательно.
— Подарок, за который я сам же и заплатил.
— Все правильно, — отвечает Венди, — но сериал к моему рассказу отношения не имеет.
Едят все молча. Заговорить никто не отваживается.
Эпельбаум вздыхает и смотрит на мать сверху вниз, по-прежнему не отпуская ее руку.
— А ведь это когда-то было грудью, — бормочет Филипп.
— Почему? Потому что ей не ушибли голову?
— Жопа — это попа, — живо откликается Райан.
Из «Мариотта» Джен выехала. Я добираюсь до Кингстона часа за полтора, и вот я уже на узкой площадке у дома, где парковался столько раз. Внедорожник Джен стоит, как обычно, почти посередине, и мне при…
— Занимался автоматизацией процессов для одной звукозаписывающей компании.
— Может, это его адвокат? — предполагает Венди.
— Нет, я хочу сказать, что он умер, и говорить о нем надо в прошедшем времени.
— Мне войти? — Голос мой звучит гулко и испуганно.
Я ложусь на пол, чтобы пару раз отжаться, и тут же засыпаю.
— Не смей называть меня Стояком, — отчеканивает он.
Сейчас на лице Элис — гримаса. Точнее, вымученная улыбка. Она смотрит на стоящего у пианино Райана широко открытыми, повлажневшими глазами и старается всячески показать: со мной все прекрасно, я спос…
Венди намеренно бестактна, и это бывает порой забавно, даже очаровательно, но она с легкостью, сама того не замечая, преступает грань между грубоватой шуткой и жестокостью. Обычно я отбиваюсь довольн…
— Все со мной как обычно. Это из-за секса. Пульс учащается, эндорфины, адреналин. Причин много.
— Я пытаюсь подняться выше мести. Простить и жить дальше.
— Прости, — говорю я. — Глупость брякнул.
— Никогда не влюбляйтесь в психоаналитиков. Это все равно что пытаться читать по-китайски.
— Он иногда заигрывает, но руки не распускает.
— Я стараюсь не думать о том, как могла бы сложиться его жизнь. Стараюсь просто радоваться тому, что имею.
— Филипп сделал Трейси предложение, — отвечает Венди. — В нашем присутствии.
— Как выяснилось, Уэйд бесплоден. У него не может быть детей.
— Я хочу спеть, — говорит он. — Филипп, будь добр, сходи к автомату и выбери для меня песню.
Поскольку сегодня суббота, все правила шивы на время приостанавливаются и атрибуты траура уступают место атрибутам Шаббата. Эту весть приносит Стояк. Он заезжает к нам по дороге в синагогу, облаченны…
— Мне от головы помогает, — говорит он. — Иногда я чувствую, что вот-вот будет приступ. Покурю — сразу отпускает.
— Что ж, вижу, ты начинаешь потихоньку выплескивать свой гнев, все, что до сих пор таил в себе. Это нормальное здоровое поведение. Но хотелось бы, чтобы в будущем ты повнимательнее выбирал время и ме…
— Но вполне осмысленный. Мы же любим друг друга, нас тянет друг к другу. — В доказательство она прижалась влажным лобком к моим гениталиям.
— Милая, ты ничего дурного не сделала, — говорит Линда ей вслед.
— Я уверен, что Филипп испоганил себе жизнь не в последний раз.
— Синди плавает в команде клуба «Ол-Америкэн», — рассказывает маме Сандра. — А Дана у нас — капитан, в лакросс играет.
— Что ж, значит, мы не сошлись во мнениях, — говорит Линда.
И мы хохотали, потому что даже представить такого не могли.
— Прошу же помолчать! А ты делаешь ровно наоборот!
Я размышляю над ее словами, пытаюсь вернуться в те дни, дни после рождения нашего мертвого ребенка, но ничего не помню, все как в тумане…
— Пара хорошо подобранных слов — и твой бейсбольный тренер наверняка бы устыдился и извинился.
— Хочешь знать, почему я сошлась с Уэйдом? — тихо спрашивает Джен.
Я еле сдержался. Но вовремя сообразил, что это у него набор слов такой для оказания уважения. А то бы, ей-богу, запустил ему чем-нибудь в морду. А он бы в ответ дал мне под дых и избил до полусмерти.
— Хорошая мысль, — подхватывает Венди. — Садись в машину, мам. Я поведу.
— Мне это знакомо, братишка. Но твои проблемы потянутся за тобой.
— Ну что, убрался уже этот старый козлище?
Трейси: Великолепно, Джад. Если ты сумеешь выработать позитивное отношение к ситуации, это будет лучший опыт в твоей жизни.
— Я просто сказала, что мечтать не вредно, но планку надо ставить выше.
— Вы заслуживаете лучшего. Я люблю его, но вы заслуживаете лучшего.
— Хоть бы юбку подлиннее надела, — шипит Венди. — В синагогу-то.
— Вот видите? Опять! Хватит говорить про мой член. Он — за пределами твоей юрисдикции. Матери не рассуждают про члены своих взрослых сыновей.
— Поймут. Но выпасть из жизни на семь дней я не могу. Я им нужен.
На этот раз все отзываются громко и нарочито дружно.
— Думаю, у такой девушки и без меня друзей хватает.
Я смотрю в окно и замечаю в небе птичий клин: гуси с попутным ветром летят на юг.
— Да будет вам! — смеется мама. — Вы же прекрасно знаете, как отец относился к религии. Точнее, не относился. Я даже удивилась, что вы попались на эту удочку.
— Это не значит, что я из-за этого стал лучше относиться к этому ублюдку, — говорит Кенни.
— Пол ничего не узнает. Это будет наш с тобой секрет. Но даже мы не узнаем, чья сперма сработала — твоя или его. Идеальная ситуация. Любой ребенок, похожий на тебя, будет похож и на него.
Мы все еще продолжали слегка двигать бедрами — точно уличные жонглеры — и легонько касались друг друга, боясь выпасть из ритма.
Перед «Дворцом суши» — фонтан, его струи каждые две секунды меняют цвет: красный, желтый, зеленый, фиолетовый. Я останавливаюсь, смотрю. Но парочка, сидящая на краю фонтана, целуется так страстно, чт…
— Хорошо. Иди в кроватку. Я скоро приду, принесу тебе попить и лекарство.
— Хорри? Не знаю. По-моему, все в порядке.
— Так меня уже. И изрядно. Так-то, брат мой по второй матери.
— Привет, — окликнул он меня. — Что случилось?
— Послушай, Чарли, — примиряюще говорю я, шагнув к нему поближе. — Ты свое дело выполнил, волю отца нам сообщил. Мы теперь это между собой обсудим и придем к какому-то согласию. Если будут вопросы, м…
В машине царит ее улыбка. Пенни задирает ноги чуть ли не на приборную панель и барабанит пальцами по голым коленкам. А ноги у этой девчонки — что-то с чем-то; загорелые и гладкие, так и хочется потро…
Когда я возвращаюсь к столу, Челси с Филиппом уже нет. Музыкальный автомат снова играет эту треклятую песню «Алабама, милый дом». Меня вот-вот вырвет. В сортире очередь, поэтому я выхожу на парковку,…
— Тем не менее Трейси, похоже, еще не поставила на тебе крест, — замечает мать.
— А твой отец считал иначе. Когда мы занимались любовью, он всякий раз норовил…
А потом мы разом замолчали, и наступил один из тех моментов по-настоящему мертвой тишины, когда слышно, как вертится у тебя под ногами планета, а ты стоишь, и у тебя постепенно начинает кружиться гол…
Кинорежиссеры любят снимать похороны под дождем. Скорбящие стоят в черных одеждах под огромными черными зонтами, которыми в жизни мы никогда не пользуемся, а капли падают как бы отдельно, чисто симво…
— Мне жаль, что Морта больше нет, — говорит она.
— Конечно, мой сладкий, — ответила она и, пыхтя, задрала ногу. — Но попка у нее получше моей.
— Привет, — говорит она и усаживается на белый стул прямо передо мной. На ней черный сарафан и сандалии. Голые натренированные ноги фигуристки завораживающе скрещены прямо на уровне моих глаз. — Я ни…
— А если я вовсе не хочу с тобой взаимодействовать?
Элис хихикает и, повернувшись к щитку, исправляет мою ошибку.
— Возможно, ты и пытался меня успокоить, но я чувствовала только одно: я тебя подвела. А Уэйда я не подвела. Вот такой получился расклад. Плохой расклад, знаю. Но так вышло. Уэйда я не подвела, и он …
В спальне страшный бардак, повсюду валяются шмотки, на кресле сушится полотенце. Не соблазнительница, не стриптизерша, Пенни раздевается при свете настольной лампы так, словно меня рядом вовсе нет. О…
— Нам было грустно, одиноко, у обеих давно не было секса. Не прошло и нескольких минут, как мы начали экспериментировать, как девчонки-школьницы.
Он качает головой и, отвернувшись, смотрит куда-то вдаль.
— Пожалуй, живот и в самом деле дрябловат. Последи за собой. Тебе ведь теперь предстоит раздеваться перед новыми женщинами.
Мы все втроем смотрим на пустую гостиную, где перед камином стоят в рядок пять пустых стульчиков.
— Ты недавно родила. Дай срок, восстановишься.
Значит, весь последний год Джен при каждом удобном случае прыгала в койку с Уэйдом Буланже, моим несколько располневшим боссом-суперменом. Невообразимо! Так же невообразимо, как если б она оказалась …
— Все собираюсь сменить мелодию, — смущенно говорит он и со щелчком откидывает крышку. — Ау… Что? Нет-нет, удобно, самое время! — Он захлопывает телефон, смотрит на нас торжественно и произносит: — О…
— Ясно. Значит, постель Уэйда — самое место, чтобы оплакивать ребенка.
— Алло. — Голос Уэйда. Как же я не сообразил, что он обязательно припрется к ней в гостиницу? Уэйд не из тех, кто упустит возможность покувыркаться на новом месте. Я кладу трубку и, выждав минуту, на…
— Я себя переоценил. Я не готов быть ничьим отчимом.
Потом он исчез, и появилась Элис. Они с Джереми помогли мне встать, отвели наверх, в спальню его родителей, и уложили прямо на покрывало с узором из «огурцов». Элис беспрестанно повторяла: «Ты как? Н…
У Линды грустная, изможденная и одновременно прекрасная улыбка — улыбка человека, давно привыкшего к страданию.
— Не сердито. Отстраненно. Я, конечно, ценю твой порыв, и спасибо, что пришел, но за прошедшие сутки я внутренне выстроила между нами стену, толстую и надежную. Мы теперь по разные стороны.
Венди ободряюще улыбается нам из-за машины.
— Ты спишь с моим боссом. Это довольно веская причина.
— Мама, успокойся, — говорит Пол, обменявшись с Элис встревоженным взглядом. — Будем считать, что я ничего не говорил.
— Я так с тобой поступила… — Ее лицо искажено страданием. — Я разрушила нашу жизнь.
Она сидит на краю кровати, такая милая, грустная, страдающая. Я вспоминаю, как бросилась она вчера помогать Полу, когда он повредил больное плечо. Так и хочется дать ей хорошую зуботычину.
— Я ему яйца подпалил, — объявил я дрожащим голоском и, стараясь шествовать медленно и горделиво, засеменил по коридору к лифтам.
Не дав нам даже секунды — понять, что на нее нашло, — она начинает рыдать и, выбежав из гостиной, устремляется вверх по лестнице. Мгновение спустя хлопает дверь моей бывшей комнаты. Мы подскакиваем. …
Я думаю, что стану отцом, и меня это не греет. Я понимаю, что должен радоваться, возможно, я даже буду радоваться, совсем скоро, когда соберусь с силами, но пока я пребываю в каком-то оцепенении, а п…
— Спасибо, — шепчет она. — Теперь это наш секрет.
— Да, — раздраженно отвечает Стояк. — Это очень полезно.
Филипп тянется через мою голову — пожать руку Полу, и тот торопливо и сдержанно отвечает на рукопожатие, стремясь ускорить процесс и вернуть похороны в правильное русло. Сестру Филипп чмокает в щеку.
— Теперь на очереди Венди, — говорю я. — Обсуди-ка с ней ее брак. А мы вернемся, когда пыль уляжется.
— Послушайте, — начинает Пол. — Надо бы обсудить, что будет с Точкой.
— Ты вкусный, — бормочет она, а я думаю, что, наверно, у меня пахнет изо рта.
— А вот эта птичка, видите, курит гашиш. Ее зовут Вудсток. Ну, помните, из мультфильма, друг песика Снупи?
— Да, верно. Мне очень стыдно. Правда стыдно. Я минут десять вообще не мог собраться с духом и позвонить в дверь.
— Спасибо, дружище, — говорит Пол, хлопнув Стояка по плечу.
— Ты не пришел на встречу с нашим «миротворцем».
Мы прожили вместе девять лет. Теперь мы говорим друг другу «привет» и не смотрим в глаза.
— И люди придут! — басом, под Джеймса Эрла Джонса, передразнивает Филипп.
Вскрикнув, как от боли, мама роняет голову мне на грудь и начинает рыдать. Я тоже плачу, уткнувшись в ее тонкие, спутанные волосы… И длится это довольно долго.
— Хилл, помяни мое слово, по этому мальчику все девчонки буду сохнуть. — А потом подмигивала мне и добавляла: — Не забудь обо мне, когда вырастешь. Убежим с тобой вдвоем на край света.
Райан хватается за коляску сбоку, и мы направляемся по широкой главной аллее к выходу. Я оглядываюсь. Пенни снова сидит на скамейке, постукивая ногой в такт музыке. Смотрит она на эстраду. Или мимо э…
Это потому, что каждые полчаса кто-нибудь непременно спрашивает, где Джен. Приходится отвечать, что мы разошлись. Новость тихо расползается по комнате, и в ближайшие полчаса бестактных вопросов мне б…
— …местечко на озере Виннипесоки. Мы каждый год ездим. Там так красиво. Морин привозит детей…
— Попозже расскажу, — обещает Филипп. — Сейчас лучше братанов послушаю. Интересно!
— Господи, дядя Стэн! — восклицает он. — Ты прямо садист. Сам-то ты как свои ароматы переносишь? Или привык?
Я наблюдаю, как он печально идет по улице. Надо же, в таком возрасте его сердцем еще управляют страсти и властвуют женщины. Ужасно, но… вдохновляет, как ни крути.
— Видишь, тут подметка толще? Больше чем на два сантиметра.
— Растить, значит, хочешь? Как свою коноплю?
— Не реви, — мягко велел он. — Нельзя, чтобы он видел, что ты плачешь.
Венди вздыхает и смотрит на спящего сына. На ее лице отражается смесь любви, боли и тревоги. Мне это чувство пока неведомо, но оно придет скоро, очень скоро.
— Она замужем? Развелась? Дети есть? Как она вообще?
Согласно брошюрке, которую Стояк оставил для нас на крышке пианино, сегодня — последний полный день шивы. Завтра утром он приедет и проведет для нас маленькую заключительную церемонию, погасит траурн…
— Ведь Филипп спал с той девушкой? С Челси? — В ее голосе нет ни гнева, ни даже обиды. Только грусть.
— Что? Я просто спрашиваю. Ну, вдруг Сто… Чарли чего-то не понял.
— Но! — хором подхватываем мы, все втроем.
— Превосходно, — отвечает он. — Знакомься. Это мои школьные подруги.
— Да они слетятся на вас, как мухи на этот самый мед!
И тут, чтобы скрепить наш договор, она поплевала себе на пальцы и взялась за дело. Слова ушли — остались только тихие влажные, чавкающие звуки — тело соприкасалось с телом, язык с языком, с членом, —…
— Старикан улучил-таки момент, пощупал, что хотел, — не выдерживает доселе молчавший Пол.
— Я просто хотела извиниться за… за то, что случилось на днях.
— Вот и славно. — Он легонько дотрагивается до ее плеча, но тут же отнимает руку: мое присутствие его явно стесняет. Так что выбора у него нет — пора обратить на меня внимание.
— Венди, где наши свадебные фотографии? — спрашивает мама.
— Когда снова соберусь с кем-нибудь на свидание, куплю крутой мужской шампунь, — произношу я.
— Думаю, это реальный, ощутимый прорыв в ваших отношениях, — говорит Филипп.
— Нечистый эксперимент. С Тамми Бернс не спал только ленивый.
— Тогда давай установим мораторий на погоду и вообще — на пустые разговоры. Договорились?
Пол умоляюще смотрит на друга своего детства. В глазах его: Да ладно, брось! Но Стояк отводит взгляд и пожимает плечами: Правила устанавливал не я.
— А-а, мистер и миссис Купер! Выметайтесь-ка подобру-поздорову. Надеюсь, дверная пружина придаст вам ускорение.
В уголке ее рта белеют остатки зубной пасты. Мне хочется дотронуться до Пенни, смахнуть пасту, но я себя предусмотрительно останавливаю.
— Серьезная информация. Мог бы и раньше поделиться.
— Ох уж наш малыш, — говорит она, ласково качая головой. — Этой Трейси лет сорок пять, не меньше. Видимо, у мальчика накопилась нереализованная любовь к матери.
Он откашливается, и я слышу, как булькает у него в горле мокрота — типичный кашель заядлого курильщика.
— Да, имя я запомнила. И руку жмет неслабо.
Мне так и подмывает заметить, что получасовое опоздание на похороны собственного отца — это тоже неуважение к покойному и ко всем присутствующим. Но зачем тратить слова попусту? Филиппу не нужны ни с…
— Он все делает искренне, все… Но мне сорок четыре года. У меня нет времени на гнев и обиды.
— Спасибо. — Он прощелкивает позвонки, покручивает шеей вправо-влево и делает глубокий вдох.
— И как я сразу не догадался! — Пол входит в класс и плотно закрывает за собой дверь.
— Стоят. — Он пожимает плечами. — Зайдешь?
— Я вчера утром тоже на крыше сидел. Видел, как ты возвращалась, полная раскаяния.
— Филли, что будет с Трейси, когда ваши отношения себя изживут? Ты-то переключишься на новых партнерш без проблем, и сейчас переключаешься, я тебя знаю. Но ее шансы убывают с каждым годом. У нее намн…
— Но сначала мне придется простить ее, да? Придется смириться, что Джен теперь с Уэйдом. Ради ребенка.
— Йопа, — повторяет Коул. — Шука. Йопа. Деймо.
— Это же попа, только другое слово, — хихикая, говорит Райан.
— Ну, Джад? У тебя есть что-нибудь в мою копилку?
— Ну же, Джад. Скажи мне доброе слово. Оно и кошке приятно.
— Всегда к вашим услугам. — Пошарив в карманах, она достает визитную карточку с рельефными буквами. Там ее имя и куча разных сокращений — ученые звания. Ниже — СЕРТИФИЦИРОВАННЫЙ ПСИХОТЕРАПЕВТ, еще ни…
— Только не в доме! — говорит мать. Она никогда не разнимала наших драк, наоборот, считала, что при здоровых отношениях в семье братья должны время от времени мутузить друг друга. Главное, чтобы ниче…
— Какая из нее лесбиянка? — возмущается Пол. — Она была сорок лет замужем.
— Согласен, справедливо. — Я вытираю рот рукавом и встаю.
— Ты йесь мокий, — говорит Коул, когда рядом с ним выныривает и встает Хорри.
— Очень приятно с вами познакомиться, — говорит Элис чрезмерно приторно, пытаясь извиниться разом за Пола и за всех нас, а еще — за свои лишние килограммы и за то, что она не так элегантна и невозмут…
Любовь превратила нас в нарциссов, которые неустанно и беспечно любовались собой, болтали о том, как они близки и как совершенен их союз, точно никто и никогда прежде не достигал такой гармонии. Мы п…
— Воспользовался, не отрицаю. Она красива, а я не железный. Я заступил за некую черту. Но помни, в этом деле всегда участвуют двое. Она никакая не жертва. Поверь, я сам обалдел, когда это переросло в…
Уэйд ведет на музыкальном радиоканале WIRX популярную утреннюю программу под названием «Вставай, мужик! — С Уэйдом Буланже». Болтает про секс, машины, спорт и деньги. Но в основном — про секс. Консул…
Я бегу по каким-то темным коридорам. Сзади — ротвейлер: звякают медали на ошейнике, когти царапают пол, тяжелое дыханье все ближе, за спиной, совсем рядом… Я весь в поту, воздуха не хватает, и, как н…
— Ездить на «порше» — это как секс с моделью, — со знанием дела говорит он. — Обертка глянцевая, а внутри все как обычно.
Волосы у меня от природы густые, вьющиеся и стоят торчком — но не мелким бесом, а кольцами, этакими растянутыми, неупругими пружинами. В ту пору, в колледже, я за ними не очень следил.
— Ну, ты же знаешь мой девиз! С первого раза не вышло — снижаем требования.
Подвальчик я снимаю у супругов-китайцев средних лет по фамилии Ли, которые существуют в вечной, ничем не нарушаемой тишине. Я никогда не слышал, чтобы они разговаривали. Муж проводит в гостиной сеанс…
— Ну, может, и продам еще восьмушку. Не исключено. Но им понадобятся твердые гарантии. Мы это уже проходили, неоднократно.
Раз в квартал с нами ездил Барни Крониш, отцовский бухгалтер. Пол такие поездки терпеть не мог. Во-первых, ему приходилось уступать Барни переднее сиденье, а во-вторых, мы часто останавливались: то Б…
Филипп аж со стула сползает от смеха. По щекам у него катятся слезы. Все присутствующие в ужасе смотрят на этого наглеца, на это бесстыдное веселье во время траура. Впрочем, когда он наконец перестан…
Не женись на красивой, не женись. Боготвори ее, если угодно, спи с ней, если даст, ибо каждый должен хотя бы раз в жизни познать совершенство, дотронуться до него, овладеть им… Но о браке даже не дум…
— Она была одинока, обижена, растеряна. И все это с ней сделал не я, а ты. Своими руками.
Но в этот момент она оседлывает меня полностью, всасывая, втягивая меня во влажные глубины. Внутри она истекает соками — наверно, от гормонов, которые глотает без передышки. А я так изголодался по се…
— Ну, Линда, ему же одиноко. Мы-то с тобой должны понимать, каково ему приходится. В нашем возрасте одиночество так беспросветно.
Короче, смерть отца — уже не событие, а лишь финал, точка в череде печальных событий.
Райан и Коул плещутся в бассейне. На Коуле — надувные крылышки Человека-паука. Они с Райаном уже несчетное число раз залезли на горку, скатились вниз, снова залезли… Венди на другом конце бассейна си…
— Вы правы. Но. Но — она для тебя стара. Но — ты на ней все равно не женишься. Но — о ней ты в этой ситуации вообще не подумал. Или подумал?
— У вас чудный костюм, — откликается Венди.
— А вон тот парень, который беседует сам с собой, — это Барри, муж Венди.
— Ты молодец, парень! Молодец, что покакал в горшок, — подбадриваю я его. Детей ведь положено хвалить. Иначе сегодняшний эпизод кончится тем, что Коул будет до десяти лет ходить в памперсах.
В доме опять полно народу, человек тридцать, а то и сорок. Кучкуются в основном в гостиной и в столовой, вокруг уставленного снедью стола, но в прихожей и на кухне тоже есть люди. Сильно пахнет духам…
— Так и сделаешь. Через тридцать секунд. — Он бросает мне железку. Холодный металл извивается у меня в руках, точно угорь. Зря я веду все эти разговоры. Лучше бы слез с машины Уэйда да сходил в прием…
Я коротаю время в кафе на бензоколонке у большой дорожной развязки и мысленно прокладываю разные пути. До катка я доберусь за десять минут. До Кингстона — за полтора часа. Если верить навигатору, до …
— Мне повезло. — Пол скрывается в прихожей.
— А я считаю, Филипп совершенно прав, — вступается мать.
— Тут-то тебе и хана, — азартно подхватывает Стояк.
Спустя пару минут он уже может перевернуться и встать на колени. Потом поднимается, проигнорировав протянутую мной руку. Одеяло падает.
— Надеюсь, он приедет, — говорю я. — Он сам ужасно расстроится, если не успеет.
— У тебя все наладится, Джад. Сейчас тебе худо, знаю, но острая боль скоро уймется.
— Мне сделали восемь операций. Пересадка кожи, пересадка нервов, пересадка тканей, штыри разные. Сколько раз ты навестил меня в больнице или хотя бы позвонил домой, узнал, как я там?
— И когда же вы закончите? — спрашивает мать, и мне на долю секунды кажется, что она не выдержала и спросила Арлин, когда она заткнется и перестанет нас мучить.
— Спал — не спал… Наверняка не скажу. Думаю, да. А если нет, то это дело будущего. А если не с ней, то с кем-то еще. Это было, есть и будет. К нему липнут челси всего мира.
— Нет, наверно, понимаю, — говорит она. — Тебе сейчас тяжело.
— Я удивился, что ты даже не позвонил, когда это случилось, — продолжил я. — На съемную квартиру я съехал почти два месяца назад. И никто из вас за это время не позвонил. Впрочем, для тебя это норма.…
— Но с другой-то стороны, Линда, ему нужна независимость.
— Джад, я — твоя сестра. С сестрой «просто» беседу не поддерживают. Тебе хотелось произнести ее имя.
— Погоди! — Я выхожу вслед за ним в прихожую, где на пороге ждет Пол. — А как же шива?
За спиной Пола внезапно вырастает вышибала и мрачно смотрит на нас своим единственным целым глазом. Он бывший боксер. На стене за стойкой развешаны фотографии его поединков. Может, сил у него за прош…
Изображая задумчивость, он растянул губы вширь, обнажив два ряда ровнейших, белоснежнейших, довольно крупных зубов. Если делать шарж на Уэйда, строить его надо на очевидном триединстве: противоестест…
— Что переварить? — спрашивает мать. — Мне кто-нибудь объяснит, что происходит?
— Еще бы! Конечно приехал! — отвечает он и переводит взгляд на меня. — Джад!
Впрочем, застать подобную картину дома тоже не самый приятный сценарий. Сценариев, собственно, могло быть несколько, но наиболее очевидный напрашивался сам: женщина, которая извивается на кровати в л…
— Не знаю. — Мама откидывается на стульчике. — Говорю-то я очень убедительно.
Утренние лучи освещают красные листья наших бентамидий, отчего весь двор обретает мягкий густоянтарный оттенок. На другой стороне улицы два садовника включают шумные пылесосы, разметающие листву, и р…
— Спасибо, что позвала кататься. Как раз то, что мне надо.
Пол с некоторой робостью идет к Стояку — извиняться. Но они оба — мачо. Поэтому они мужественно подбадривают друг друга, похлопывают по спине, по заднице — короче, никто тут обиды не держит. Кто-то п…
Зачать нам удалось далеко не сразу. У Джен загиб матки, поэтому до нужного места могут добраться только крайне энергичные сперматозоиды. Но однажды мы победили. Когда тест на беременность наконец выд…
Боксер-профи многозначительно смотрит на Филиппа, потом на меня, точно пытается представить непоправимые увечья, которые он нам нанесет, если дойдет до дела. И отходит обратно к двери. Пол бросает на…
— Заткнись, Джад. Лучше расскажи свою историю, связанную с папой.
— Ты права. — Кивнув, Филипп опускается на колени и пытается воспроизвести позу Трейси. — Но знай, о моя бывшая невестка: ты разочаровала меня до глубины души. Красота твоя пока неоспорима, но не заб…
— Теперь можно встать. — Стояк широко улыбается: формальностям конец.
— Папа умер, — сообщает Венди походя. Словно такое случалось много раз, чуть ли не каждый день. Венди спокойна, как удав. Это жутко раздражает, особенно в трагические минуты. — Скончался два часа наз…
— Тут нечего переваривать, болван! Ты не будешь у меня работать!
Понятно, что найди я в себе силы подняться и дать сдачи, Раско снова сбил бы меня с ног одним пальцем, поэтому я просто свернулся калачиком, поплотнее, поджав колени к подбородку. Вокруг меня плыла к…
— Джад, пожалуйста. Я понимаю, сейчас не лучшее время, но мне правда очень надо с тобой поговорить.
— Вообще-то велосипедный спорт идет в гору. Его собираются включить в программу Олимпийских игр.
У Пенни начался первый урок, а Филипп, естественно, опаздывает. Я сижу на скамейке около стоянки и смотрю, как подъезжают другие тренеры — стройные женщины в крошечных детских футболочках и обтягиваю…
Пол так жаждал набить морду Раско, что даже не потрудился заглушить мотор, поэтому я смог тут же закрыть оба окна — как раз перед тем, как ротвейлер снова попытался ворваться внутрь. Его тело ударило…
Для истории отмечу, что в гостиной, кроме этой дамы, имелись и другие посетительницы, в основном старинные подруги матери, милые женщины средних лет, даже привлекательные по-своему, во всяком случае …
По дороге в отель «Мариотт» на встречу с Джен я влюбляюсь дважды. Мой первый объект — девушка, выгуливающая собаку. Она шагает в белых шортах и короткой майке, а между ними светится загорелая полоска…
Я был женат довольно давно и по опыту знал, что слова мои несправедливы и обидны, что ничего конструктивного из этого не выйдет. Но — ляпнул так ляпнул, бывает. Даже затрудняюсь объяснить почему. Про…
Наконец мы, те, кто несли гроб, устанавливаем его на раму и отходим, мокрые и грязные, от могилы. Теперь можно встать под переносной брезентовый тент, который тоже не очень-то защищает от дождя, но п…
Она наклоняется, вытаскивает сигарету у меня изо рта и, сложив свою и мою вместе, наблюдает, как струйки дыма сплетаются и тают. Потом тушит обе сигареты о шифер крыши. И видно, что вот-вот расплачет…
— А я как раз намеревался войти в семейное дело, — произносит Филипп.
Пенни обнимает меня за пояс, а свободными руками мы придерживаем за плечи стоящих по бокам мальчишек. В момент, когда срабатывает вспышка, Пенни щиплет меня за задницу. Парень-фотограф дает мне квито…
— Открываются в час, но хозяин дал мне ключ — в обмен на плотские утехи.
Я смотрю: шутит или всерьез? Нет, не шутит. Я порываюсь сказать ей о ребенке, но что-то меня останавливает. Я хочу сказать, что еще не привык к новым реалиям своей жизни, но — молчу. Наверно, правда …
Нашему Стюарту шестьдесят лет, в шкафу у него висят бесчисленные сюртуки — одинаковые костюмы в полоску, а в груди на каждом вдохе-выдохе хрипит и взбулькивает мокрота, поскольку он дымит без передыш…
Он всерьез раздумывает над моим предложением.
К этому моменту Филипп уже отчаялся завязать галстук и оставил его болтаться двумя сосульками на шее. Он бежит все быстрее, а последние метра полтора скользит, как мы делали в детстве на чуть наклонн…
— Если б я знала! — восклицает Арлин в ответ. — Если так дело пойдет, я не получу кухню даже к праздникам, а мой Роджер всегда приезжает на праздники и внуков привозит.
— Джад, я понимаю, как тебе тяжело, — произносит Стюарт.
— Ромео и Джульетта. Сайлас Марнер. Над пропастью во ржи.
Осуждал я только мужика, который насадил задницу на указательный палец моей жены, глубоко, на две фаланги… А соседний палец она совсем недавно, на прошлой неделе, показала на шоссе парню, который нас…
Они бурно обсуждают эпизоды школьной жизни и свои тогдашние бейсбольные победы, но избегают упоминать о колледже: в это время Пол уже стал инвалидом и в бейсбол не играл. Однако тщательное умолчание …
За долгие годы папа насверлил в стенах так много дыр и проложил в них так много проводов, что стены стали пористыми и пропускали любые шумы, поэтому, засыпая, мы слышали родителей, которые вели актив…
— Что ж, было очень приятно с вами всеми познакомиться. И извините, если мое присутствие усложнило вам жизнь. — Она подходит ко мне и, обняв, шепчет на ухо: — Сообщите, чем дело кончится.
Мы грустно улыбаемся друг другу. Именно сейчас, сидя в машине рядом с младшим братом, я вдруг понимаю, что мы никогда больше не увидим отца, и ощущаю пустоту, физически, где-то в глубине живота. В де…
— Пол всегда заполняет зарплатную ведомость, сидя на толчке.
— Ты не обнимал меня, не плакал вместе со мной. Только отворачивался и говорил, что все образуется и что мы попробуем снова, как только я буду готова.
— Они собирались кого-то внешнего пригласить, — объясняет Джеф.
Мне было страшновато, да и боль еще не прошла, но рядом с Полом я чувствовал себя как за каменной стеной. Как же приятно, черт возьми, иметь брата, которому не все равно, что меня побили. К старшим к…
— Трейси — мой психотерапевт, — гордо поясняет Филипп.
— Ну а по самым грубым прикидкам, на сколько потянет одна шестая? — спрашивает Филипп. — Какова цена вопроса?
Да, у Стояка тут самое настоящее шоу. Он шествует вдоль прохода, как кандидат в президенты, пожимает протянутые руки своих прихожан, похлопывает по спине молодых ребят, тянется к женщинам с поцелуем …
— Ты тоже мог поступить в колледж. Но ты предпочел сидеть дома и пить горькую, целых два года. По-твоему, я должен был сидеть с тобой? Из благодарности? И пустить свое будущее псу под хвост?
Пол смотрит на него, потом переводит взгляд на постепенно тончающую шапку пены в своей кружке.
К несчастным мамочкам можно относиться как угодно, но у них есть одно бесспорное достоинство: надолго они не задерживаются. Они живут по жесткому графику: сон — кормежка — сон — кормежка, а в промежу…
— Какая жизнь, такие и шутки, — произносит она и смотрит на меня долго, пристально. Интересно, что она видит? В школе внешность у меня была самая заурядная, мы с Пенни просто дружили, и я тихо подыха…
— Сработала сигнализация. Похоже — ложная тревога.
— И сколько это длится? — требовательно спрашивает Венди.
Она обернулась, и тут я увидел голову отца, неловко вжатую в спинку кровати: волосы спутаны, лоб в поту. Тела было не видно под мамой и простынями, и казалось, что он закопан в песок по самую шею.
Мама: Если исходить из того, что взаимоотношения Джен с Уэйдом основаны прежде всего на сексе, ребенок скорее всего положит им конец. У Джен сменятся приоритеты. И вы сможете начать жизнь заново.
— Нет. — Я вешаю трубку и представляю, как она шмякает телефон об стол и матерится, матерится без остановки.
— Читайте помедленнее, а там, где прочерки, делайте паузу и ждите ответа, — инструктирует кантор. — Это несложно.
Уэйд высок, полноват, у него темные вьющиеся волосы и раздвоенный подбородок, похожий на миниатюрную задницу. Зубы такой белизны, какой в природе просто не бывает. В свои сорок лет он по-прежнему под…
— Мы с твоим отцом любили друг друга на всех кроватях в этом доме.
Спортсмены, они такие. Всегда норовят потягаться силой, их не остановит никто и ничто — ни сердитые жены, ни развороченные собакой плечи. Они не отступают. Если победит Пол, Стояку будет не до шуток,…
— Я знаю, что ты имел в виду. Ты хочешь вскрыть полы и поискать тайник. Так вперед, не стесняйся! Но насчет дома не обольщайтесь. Я намерена в этом доме умереть. Причем не завтра.
В гостиной стоит абсолютная тишина. Нарушает ее все нарастающее рычание Пола и постанывания Элис с бесконечным: Давай же! Давай!
— Шесть рук, семь дней… — Он на мгновение смолкает, размышляя над потенциальными теологическими выводами из этих цифр, но не приходит ни к каким выводам, кроме одного: пора сделать еще одну затяжку. …
— Ведь у вас замечательный брак, — говорю я.
В ее смехе — музыка и перезвон колокольчиков. От такого смеха мужчина, пусть ненадолго, чувствует себя человеком.
— Ты — рохля, Джад. Но я тебя люблю. Я обязательно приеду, когда вы родите. — Она чмокает меня в щеку и переходит к Филиппу, потом к Полу с Элис, а потом берет автомобильное кресло со спящей Сереной …
— По кочану, — сердито отвечает Венди. — Такие правила, Райан. Надо просто запомнить.
— Какие вы все ужасные, — ворчливо говорит мать. — Вы ведь знаете Питера с детства. Он чудный человек.
Сцепление у «порше» фантастическое: после всех этих виражей мы лишь набираем скорость и несемся по улице под гудки разгневанных водителей, которых мы только что едва не убили.
На веранде вспыхнул свет. Я схватил Пола за руку и потянул к машине.
— Пока не знаю. Но возможно, все не так бесповоротно, как тебе кажется.
— Мне нет прощения, я знаю… Но мне было так плохо, так долго было плохо, я себя чувствовала такой потерянной, что…
Я невольно улыбаюсь, хотя меня, конечно, бесит неспособность Фоксманов выражать эмоции в переломные моменты жизни — патент можем брать на это дело, ей-богу. Любое событие, требующее мало-мальской иск…
Он не отвечает. Голова его дергается взад-вперед, губы тоже дергаются — словно какая-то сила не дает им разомкнуться.
Наш Филипп — просто кладезь цитат из фильмов и песен. Жаль, что, расчищая для них место у себя в голове, он заодно выкинул оттуда логику и здравый смысл. Зато цитатами сыплет по поводу и без повода, …
Он за руку притягивает меня в свои медвежьи объятия. Да, так теперь выглядит мой братишка Филипп, который когда-то любил пристроиться в постели у меня под боком, и от него пахло детским лавандовым ша…
— Правее, — командует Санта-Клаус. — Двигаемся слаженно, никто пока не опускает. Так, задние, приподнимите-ка его сантиметров на пятнадцать. Ага, хорошо. Теперь, господа, по моей команде будем опуска…
Но сегодня утром надо мной слышится жалобное пение половиц и ритмичный скрип дивана. Звуки доносятся из каморки за кухней, где Филипп с Трейси явно занялись утренней зарядкой — приводят себя в форму …
И тут, не дав этой сюрреалистической сцене достигнуть апогея, Филипп улучает момент, выскальзывает из-под занесенного кулака Пола и наносит ему резкий неожиданный удар в челюсть. Пол брякается на пол…
— Ты одна-то справишься? На самолете, со всей троицей? — спрашиваю я. Подменяю эмоции логистикой. В этом нам, достойным наследникам отца, равных нет. Наши родители достают нас, так или иначе, даже по…
Что Венди стирает со щек, сказать трудно — может, это слезы, а может, вода. Она же все-таки в бассейн упала…
Н-да, похоже, поправлять Филиппа ей не впервой, виден навык. И это наш Филипп, который встречается исключительно со стриптизершами, актрисами, порнозвездами, официантками, а подружки невест задирают …
— Я сдеяй Тэ, — шепчет он сквозь слезы и трется носом о мой воротник. Нет ничего слаще, чем лепет ребенка, искренний, страстный, с кучей неожиданных ошибок, точно у иммигранта. Вообще-то мне, в отлич…
— Я понимаю, для тебя это сейчас пустой звук, но мне правда очень стыдно, даже не могу описать, как стыдно…
— Ладно. Лежи пока. Я сам вызову «скорую».
Филипп — наш младший брат, на девять лет моложе меня. Логика, с которой родители производили нас на свет, воистину непостижима. Сначала Венди, Пол и я — тут предки уложились за четыре года, а потом, …
— Ага. Если честно, я до последнего не знал, что сделаю. Просто вышел и — сделал.
Мой последний поход в кино сложился не слишком удачно. Это было через пару недель после моего переезда в подвальчик, к супругам Ли. Теснота душила, и я отправился в кино. Один. Пока мы с Джен жили вм…
Красная от мгновенно вскипевшего гнева, Элис садится.
Она встает на колени и целует мальчишек в лоб — сперва одного, потом другого. Венди учила меня ругаться матом и подбирать одежду, причесывала с утра перед школой и позволяла спать с ней в кровати, ко…
Трейси и Элис сидят на диване, Линда — в кресле, подняв ноги на один из складных белых пластиковых стульев. Барри на заднем дворе читает «Уоллстрит джорнэл», а мальчишки бегают вокруг. Остальные член…
Наш секс — как любой первый секс — и хорош и плох одновременно, это вроде генеральной репетиции хорошего спектакля: актеры пока выходят не вовремя и путают текст, прожектора светят не туда и невпопад…
Зато еды за день прибавилось. Нам принесли терияки с курицей, макаронный салат, рубленые яйца и целый поднос с двуслойным печеньем «день-ночь». Ну, когда я еще смогу так поесть? У стола в центре кухн…
Мои родители крепко держались лишь одной, поистершейся за века еврейской традиции: собирали семью на праздник Рош а-Шана. Едва лето начинало подвядать, превращаясь в осень, у каждого из нас раздавалс…
Навещать скорбящих нужно умеючи. Главное — не заявиться во время затишья, когда есть риск оказаться один на один с пятью страдальцами, сидящими шиву, которые, если б не ты, давно бы встали со своих н…
Я уже не помню, какие именно слова только что произнес. Я даже не уверен, что произнес именно то, что хотел. Но твердо знаю, что хотел сделать ей больно. С тех пор как я узнал, что ребенок мой, — а п…
А иногда в момент пробуждения я мечтаю, чтобы реальная жизнь, та, к которой я вернулся, тоже оказалась сном. Вдруг где-то существует другая версия моей жизни и другая версия меня самого? Вдруг этот к…
Ничего серьезного, просто мелкие издержки брака, живого брака, который развивается своим чередом. Но случались и настоящие ссоры, по более значительным поводам. Вот тогда мы орали, лили слезы, а заод…
Пол — мой старший брат. Он старше меня на год и четыре месяца. Мама всегда уверяла, что родила меня не по ошибке, а намеренно забеременела через семь месяцев после рождения Пола. Но я этим россказням…
Кэл мне не нравится. Думаю, его приятели, если у него вообще есть приятели, тоже его не любят. У него волосатые руки, выпуклые бицепсы, купленный в магазине загар и взгляд хищника — так и высматривае…
— Дырка в жопе, — шепчет он, и мы смеемся, как заговорщики. Коул хохочет вместе с нами — просто потому, что ему всего два года и он веселится по любому поводу.
Я чувствую, что лицо мое и в самом деле совершенно мокрое, и мама то наводится на резкость, то расплывается, потому что в глазах у меня вскипают все новые слезы.
Если у вас нет яиц или даже есть, но вы каким-то образом умудрились прожить, ни разу не подставив их под удар, вам неведома одна из наиболее изощренных форм агонии, которую только может испытать мужч…
— Отпуск никто не отменял, поедем, — парировала она. — Но отпуск — это эпизод. А часы — семейное достояние, они останутся потомкам.
— Это и было твое извинение? Я просто не поняла. Иногда люди говорят «я хочу извиниться» и полагают, что тем самым они это уже сделали. На самом же деле они сказали «а», не сказавши «б».
Последняя реплика пронзает болью, как когда-то рыболовный крючок, но вот я уже у двери и оглядываться не намерен. Попав в мирную прохладу кухни, под кондиционер, я просто прислоняюсь к стене — переве…
Войдя в квартиру, Пенни кидает ключи на столик, щелкает выключателями. Я нерешительно топчусь у порога, и колени у меня подрагивают. В животе бурчит требуха, которую мы жевали в кино, я прямо ощущаю,…
Когда Стояк дочитывает псалом, наступает черед Пола, однако вместо панегирика умершему он, по сути, произносит благодарственную речь, будто только что выиграл конкурс на звание самого преданного сына…
Ее вкус… ее запах… ее кожа… Я думаю обо всем этом и одновременно пытаюсь вычислить, чего хочет она сама. Быть может, ребенок заставил ее пересмотреть свои планы? Может, она хочет расстаться с Уэйдом …
— Хмм… миссис Фоксман, — откашлявшись, произносит Стояк. — Шиву предпочтительно сидеть не в парадной обуви.
— Откуда ты знаешь? — Внезапно я понимаю, что сейчас разрыдаюсь вслух. Линда меняла мне подгузники, кормила, заботилась обо мне не меньше и не хуже родной матери, а я ей за всю жизнь даже спасибо не …
— Послушай, Джад, — произнес Уэйд, решительно возвращаясь к заранее заготовленному сценарию. — Ты потрясающий продюсер. Ты незаменим для нашего шоу. Не важно, что там между нами произошло, мы не хоти…
Появляются «завсегдатаи» — в основном женщины. Это мамины подруги и соседки, которым все равно надо где-то выпить утренний кофе. С ними заходят и мужья — те, кто на пенсии. Вернулся и Питер Эпельбаум…
Из кухни, нахмурившись, выходит Линда и, пробравшись через плотные ряды гостей, шепчет что-то на ухо Эпельбауму. Он мрачнеет, лицо его медленно наливается краской. Он идет вслед за Линдой на кухню, а…
Я уже ковылял домой, когда рядом затормозил отцовский «кадиллак». За рулем был Пол. Теперь, когда Пол как лучший бейсболист школы обеспечил себе бесплатное обучение в колледже, папа давал ему машину …
— Я знаю, что ты задерешь любую юбку в пределах досягаемости: практиканткам, рекламодателям, спонсорам или лучше дочерям спонсоров — одной, между прочим, даже восемнадцати не было, я это точно знаю. …
— Привет, малыш, — говорит она и улыбается. Сначала ему, потом девицам. Я впервые слышу, чтобы она обращалась к Филиппу «малыш», слово явно не ее и звучит из ее уст неестественно, как наспех придуман…
Я взглянул на голую Джен, уже не лежавшую, а сидевшую на полу, спиной к тумбочке. Она всхлипывала, притянув коленки к груди, расплющив ее в два блина. Мне захотелось опуститься рядом на пол, притянут…
Папино слово. Это он называл свой бизнес Точкой. Не магазином, не компанией, а просто Точкой. «Еду на Точку», — говорил он. Или: «Мы взяли на Точку новую продавщицу». Видимо, Пол перенял у отца это с…
Спустя несколько мгновений мы лежим, растянувшись на крохотных, стоящих стык в стык партах, а у нас над головами — над классной доской — постепенно расплываются, затягиваются дымкой объемные лепные б…