— Во всяком случае, он старался, как мог. Ну, по старинке действовал, традиционными методами. Он не всегда нас понимал, не всегда ценил, но выросли-то мы не такими уж плохими, верно?
Резко развернувшись на каблуке-шпильке, мать плюхается на один из низких стульчиков.
— Он просто кончится, — откликается Филипп. — Прямо сейчас.
или: Работаю каскадером на новом проекте Спилберга.
Мы идем вслед за матерью к биме — это такое возвышение со столом посередине, — и кантор вручает каждому из нас заламинированный листок с текстом Каддиша на двух языках, точнее — текст на древнем языке, а рядом его транслитерация понятными буквами.
Где-то за спиной, внизу, хлопает задняя дверь. Мы оборачиваемся.