Все цитаты из книги «Морской Волк»
Мне самому понравились эти слова – такие звучные и решительные. «Обрубать снасти!» Ну кто бы мог еще полгода назад услышать такую подлинно матросскую фразу из уст Хэмфри Ван-Вейдена!
– Берегитесь! – услышал я отчаянный крик Мод.
Наши товарищеские отношения теперь все чаще находились под угрозой. Я долго и успешно смирял свою любовь, но она начинала брать надо мной верх. Она сломила мою волю и своенравно подчинила себе мои гл…
– Ну, нам еще надоест отдыхать зимой, – отвечала она на все мои уговоры поберечь себя. – Да мы будем изнывать от безделья и радоваться любой работе!
– Нет, признаюсь, я не совсем понимаю вас, – ответила она. В глазах ее промелькнуло недоумение, но не испуг. – Быть может, я ошибаюсь, но мне казалось, что потерпевшим кораблекрушение всегда оказываю…
– Я думаю, вам лучше не трогать гаремы, а заняться одинокими котиками, – сказала она. – Эти как-то безобиднее. Помнится, я даже где-то читала про это. У доктора Джордана как будто. Это молодые самцы,…
– Нет, врешь! – заорал Келли, становясь между мной и трапом и пытаясь схватить меня за горло. – Ах ты, подлая гадина! Я тебе заткну глотку!
– Все равно я тебя обставлю, о брат мой! – усмехнулся Волк Ларсен. – Непременно обставлю! И надеюсь, что твоя старая машина развалится на части!..
Я вспомнил Мишле и прижался к Мод головой. И в самом деле, через минуту силы вернулись ко мне. Эта женщина была для меня неиссякаемым источником силы. В конце концов стоит ли придавать значение тому,…
Выражение лица было скорее даже прямодушное, открытое, и впечатление это усиливалось благодаря тому, что он был гладко выбрит. Не верилось – до следующего столкновения, что это тот самый человек, кот…
– В вашем голосе поют скрипки! – неожиданно произнес он, и в глазах его опять сверкнули золотые искорки.
Я помахал ей рукой с полубака и соскочил на палубу. Подойдя к трапу в кают-компанию, я окликнул Волка Ларсена. Он ответил мне. Когда он начал подниматься по трапу, я взвел курок револьвера, и все вре…
Потравив тали, я спустил стеньгу обратно. Потом прикрепил тали примерно на расстоянии трети ее длины от шпора. Проработав час, с небольшими перерывами на отдых, я снова поднял стеньгу, но она опять з…
– Где же стычка, которую вы предрекали, капитан Ларсен? – весело спросила она.
– Но ведь он же слеп. Какая опасность может нам грозить?
Я едва мог поверить своим ушам, – что это вдруг на него нашло?
– Так вы не верите в альтруизм? – спросил я.
– Теперь поднимитесь с биноклем наверх и поищите шлюпки. Мы прошли не меньше десяти миль, а сейчас делаем по крайней мере двенадцать или тринадцать узлов. Моя старушка быстра на ходу!
– Шлюпка, за которой мы гнались, спустилась под ветер и сделала попытку ускользнуть от нас и прийти на Помощь своим.
– Почему же? Это говорит во мне жизнь! – воскликнул он.
– Неизвестное измеримо только через известное, – пояснил я в наилучшей академической манере. – Я, как критик, обязан был тогда определить ваше место в литературе. А теперь вы сами стали мерой вещей. …
Еще раз напомнив Мод, чтобы она потравила трос брашпилем, как только я подам команду, я взялся за хват-тали и принялся тянуть. Стеньга начала медленно наклоняться и скоро легла, покачиваясь, поперек …
Мы рассмеялись, а потом стали уже всерьез обсуждать план установки мачт на «Призраке» и возвращения в цивилизованный мир. У меня еще со школьной скамьи сохранились кое-какие, правда, довольно смутные…
– Да, теперь дух его свободен, – повторил я и, взяв ее за руку, увел на палубу.
Я задрожал и ухватился за трап, прислушиваясь к голосам на палубе, подтверждавшим сделанное кем-то открытие. Затем страшная слабость вдруг охватила меня, колени подогнулись, я опустился на ступеньки …
– Я боюсь его и не верю ему. А теперь, когда он ослеп, – и подавно. Беспомощность только сильнее озлобляет его. Впрочем, я знаю, что надо делать, завтра с утра завезу небольшой якорь и стяну шхуну с …
Это-то и худо во всем, что делается под солнцем, что одна участь всем, и сердце сынов человеческих исполнено зла, и безумие в сердце их, в жизни их; а после того они отходят к умершим.
– Они были только симптомом болезни, – сказал я.
Когда все стали по местам, команда была передана от человека к человеку, и «Призрак» почти бесшумно сделал поворот. Если где-нибудь и хлопнул риф-штерт или скрипнул блок, звуки эти казались какими-то…
– Хэмп, – сказал он, заметив, что я смотрю на него во все глаза, – это получше виски, хотя ваш Омар Хайам этого не понимал. В конце концов он не так уж умел пользоваться жизнью!
– Это не шквал, – сказал Волк Ларсен. – Природа собирается встать на дыбы, и когда буря заревет во всю глотку, придется нам поплясать. Боюсь, Хэмп, что мы не увидим половины наших шлюпок. Полезайте-к…
Пятно дыма быстро росло, становясь густо-черным.
Это был удивительно приятный вечер, и мы с Мод единогласно решили, что ни одно из наших светских мероприятий на Острове Усилий еще не проходило столь успешно. На душе у нас было спокойно. Мы не тольк…
Я нашел ее в кубрике у койки Волка Ларсена. Я вгляделся в него и подумал: вот человек, который в полном расцвете сил потерпел крушение и оказался погребенным заживо. Что-то новое почудилось мне в смя…
– А! – проронил он. – Помню я эту «Кузницу». Всякие красивые чувства и несокрушимая вера в иллюзии. Кстати, мистер Ван-Вейден, заглянули бы вы к нашему коку. Он воет от боли и мечется на койке.
– Что я говорю? – резко прервал он меня. – Ничего я не говорю. Я глух и нем и другим советую помалкивать, если им жизнь дорога. Что я говорил? Да только, что все они замечательные ребята и он тоже, ч…
– Вероятно, так это называется. Еще один из способов проявления радости жизни, торжества движения над материей, живого над мертвым, гордость закваски, чувствующей, что она бродит.
– А я думаю, что из травы крыша получится ничуть не хуже, – сказала Мод.
– А ведь мачта не над отверстием, – сказала она. – Неужели вам придется опять начинать все сызнова?
Вспоминая жестокую схватку в кубрике, я дивился тому, как это Ларсену удалось так легко отделаться.
Эти охотники – порядочная дрянь, – через минуту начал он снова, так как отличался необычайной словоохотливостью. – Дай срок, они еще разойдутся и покажут себя. Ну да Ларсен живо их скрутит. Только он…
С этими словами он отвернулся от нас и принялся расспрашивать мужчин. Шлюпка была брошена на произвол судьбы, хотя один из спасенных возмущался этим, так как Иокогама была совсем близко.
Джонсон быстро повернул шлюпку и погнался за нами. Ему больше ничего не оставалось. Смерть подстерегала их со всех сторон. Рано или поздно одна из этих огромных волн обрушится на шлюпку, перекатится …
– Чистка картофеля и мытье посуды пошли ему впрок. Так, что ли, Керфут?
Я пожал плечами, но в глубине души был восхищен ее смелостью и горд за нее. Я дал ей сломанное весло, а сам взял другое. Не без страха двинулись мы вперед. Мод испуганно вскрикнула, когда какая-то лю…
В этот период моего плавания на «Призраке» – после смерти Иогансена и вплоть до прибытия к месту охоты – я чувствовал себя не так уж плохо. Волк Ларсен был ко мне не слишком строг, матросы мне помога…
– Скажи ему, что палуба встала дыбом и дала тебе по зубам, – усмехнулся Луис.
Поэтому я не был особенно удивлен, когда предсказанный Луисом шквал налетел на меня. Между мной и капитаном произошел горячий спор – о жизни, конечно; и, не в меру расхрабрившись, я начал осуждать са…
– Что же вы предпринимали, когда все это происходило? – спросил я.
– Ну, он скоро ляжет в дрейф и подберет их, – бодро сказал я. – Решил, как видно, проучить их.
Через руку у кока было перекинуто какое-то грязное, мятое тряпье, от которого довольно скверно пахло.
Она уткнулась лицом мне в плечо, рыдания сотрясали ее тело. Она была как перышко в моих объятиях, такая тоненькая, хрупкая. «Нервы не выдержали, – подумал я. – А что я буду делать без ее помощи?»
Однако трехдневный покой как-никак пошел мне на пользу. Колено мое получило наконец необходимый отдых, и опухоль заметно спала, а коленная чашечка стала на место. Однако эти три дня отдыха принесли м…
Это было дикое и страшное зрелище; тесный кубрик, загроможденный койками, качающиеся переборки, вздымающийся пол, тусклый свет лампы, колеблющиеся тени, то чудовищно вырастающие, то съеживающиеся, ра…
– В первый раз ем чистую пищу, с тех пор как попал на борт, – сказал мне Гаррисон, просунув в дверь камбуза обеденную посуду с бака. – Стряпня Томми почему-то всегда отдавала тухлым жиром, и сдается …
– Не продержится! – бодро заявила Мод. – Он непременно повернет и будет дуть как следует.
Характер его ничуть не изменился. Это был все тот же неукротимый, страшный Волк Ларсен, заключенный, как в темнице, в своей омертвевшей плоти, которая была когда-то такой великолепной и несокрушимой.…
На носу шлюпки находился Керфут; Уфти-Уфти сидел у руля, а Келли посредине. Когда нас поднесло ближе, лодку вскинуло на волну, а мы провалились куда-то в бездну, и я увидел почти прямо над собой трои…
Совсем иначе повел себя бывший юнга Джордж Лич. Вся шхуна от бака до юта была изумлена его поведением. Он самовольно отправился на корму и перетащил Джонсона на бак, где принялся, как умел, перевязыв…
– Помочь вам высказать мне свою признательность перед смертью? И не подумаю. Мы не умрем. Мы высадимся на этот остров и устроимся на нем наилучшим образом еще до темноты.
Затем во время первой вечерней полувахты поднялась драка на баке. Причиной ее послужили сплетни и наушничество, из-за которых был избит Джонсон. Шум, доносившийся с бака, и синяки, разукрасившие физи…
– Я бы предпочла поехать с вами, – сказала Мод.
– Пока не знаю, – сказал я. – Знаю только одно – я сейчас способен совершить все, что захочу.
Мои руки, не привыкшие к грубой работе, доставляли мне много мучений. Грязь так въелась в кожу, что я не мог отмыть ее даже щеткой. Ногти почернели и обломались, на ладонях вскочили волдыри, а однажд…
– Да, – отвечал он тихо, но твердо. – Хуже того, у меня поражена вся правая сторона тела. Она словно уснула. Не могу пошевелить ни рукой, ни ногой.
Отказавшись, как видно, от попыток определить, откуда падает тень, он поднялся на палубу и пошел на бак поразительно уверенно и быстро. И все же было заметно, что идет слепой. Теперь-то я это ясно ви…
– Однако по вашему поведению не видно, чтобы к вам залезли в карман, – сказала она смеясь.
– Подойдите и осмотрите вон те талрепы, – сказал он, указывая туда, где должны были находиться гротванты.
– Эти головные боли... припадки... – сказала Мод на четвертый день. – Быть может, он болен, тяжело болен. Быть может, умер.
И она указала в ту сторону, откуда ветер рвался к нам с моря.
Она насмешливо улыбнулась, хотя в глазах у нее по-прежнему стоял страх, и у меня сжалось сердце – так это было трогательно. Я чувствовал, что должен вмешаться и направить разговор в другое русло.
Стоит ли рассказывать о всех страданиях, перенесенных нами на нашей маленькой шлюпке, когда нас долгие дни носило и мотало по океанским просторам? Сильный северо-западный ветер дул целые сутки. Потом…
Теперь, когда нам удалось заковать Волка Ларсена в наручники, это оказалось уже ненужным. Второй припадок, подобно первому, вызвал серьезное нарушение жизненных функций. Мод обратила на это внимание,…
Услышав это приказание, я несколько успокоился за судьбу беглецов. Было ясно, что капитан не имеет намерения слишком удаляться от них. Эта мысль приободрила меня, и я быстро исполнил его распоряжение…
– Хэлло, Хэмп! – сказал он. – Я ведь все время знал, что вы здесь. Моих ушей вы не обманете.
– Но я рассказывал еще и о том, как мне удалось выбраться из кают-компании и удрать от него, – весело возразил я.
Он смотрел на меня, насмешливо прищурившись и покачивая головой.
Я бросил взгляд на фонарь. Нет, он не коптил. Я снова понюхал воздух.
– Да, – ответил я. – Называл про себя. Это мое собственное словечко.
– Но вы пытались? – Она сделала ударение на «пытались»; в голосе ее звучала надежда. – Да нет, вы и не пытались! – тут же добавила она, предвосхитив мой ответ. – Но почему же?
Исполняя приказание, я заметил выражение тревоги в глазах Джонсона, но не понял, в чем дело. Мне и в голову ничего не приходило, пока все это не разыгралось у меня на глазах. Джонсон же, по-видимому,…
– Благодарю вас, мистер Ионсон, – сказал я. – Но не кажется ли вам, что вы применили ко мне слишком уж героические меры?
Но, в сущности, главный выход эта меланхолия находила в религии, в ее наиболее изуверских формах. Однако Волку Ларсену не дано и этого утешения. Оно несовместимо с его грубым материализмом. Поэтому, …
Волк Ларсен не смеялся, хотя в его серых глазах мелькали искорки удовольствия, и только тут, подойдя к нему ближе, я получил более полное впечатление от этого человека, – до сих пор я воспринимал его…
Керфут был так захвачен врасплох этим неожиданным обращением к нему, что уронил на пол нож замычал в знак согласия что-то маловразумительное.
Мы оба рассмеялись над этим странным выводом, и Ларсен, опустившись на одно колено, опер ствол винтовки о планшир. В начале перестрелки мы находились от шлюпок примерно в одной миле, но сейчас это ра…
Он внезапно оборвал свою речь, и по губам его скользнула знакомая мне странная усмешка.
Я чувствовал, что надо действовать, но прежняя беспомощность овладела мной, и я ждал, что сделает он. Секунды летели, и вдруг все происходящее напомнило мне о том, как я, подойдя к гривастому секачу,…
– Пришлите сюда тех двоих, мистер Ван-Вейден! – сказал он.
– Боюсь, что со слов мистера Ван-Вейдена вы можете составить себе превратное представление о нас, – с притворным беспокойством перебил меня Волк Ларсен. – Заметьте, мисс Брустер, что он носит на пояс…
– Почему же вы не предложили сделать окно, когда мы складывали стены? – сказал я. – Хижина строилась для вас, и вы могли бы подумать о том, что вам нужен свет.
– Навряд ли мисс Брустер захочет пожертвовать жизнью «наставника американской литературы номер два», – с издевкой проговорил Волк Ларсен.
– Еще поцелуй, любовь моя! – прошептал я. – Еще один поцелуй, прежде чем они подойдут...
Штиль продолжался. Мы пообедали на скорую руку. Меня тревожила судьба восемнадцати человек, скрывавшихся где-то за горизонтом, в то время как на нас медленно надвигались черные громады туч. Но Волка …
Впервые за долгие месяцы я провел ночь под кровлей, и мне хотелось понежиться еще под сухими одеялами, не ощущая на лице ни тумана, ни морских брызг. Я лежал, размышляя над тем, как странно подейство…
– Мой брат поймал меня меньше чем через двое суток, впрочем, не по моей вине. Взял меня на абордаж, когда на палубе не было никого, кроме вахтенных. Охотники тут же предали меня. Он предложил им боль…
– Видимо, я просто веду себя иначе, а мне тоже залезли в карман и, следовательно, растревожили и мою душу. Если подсчитать примерно, сколько шкур украла у нас сегодня «Македония», то, учитывая послед…
Как всегда в таких случаях, подвахтенные и охотники высыпали на палубу, предвкушая потеху. Магридж, должно быть, смертельно боялся воды и проявил такую юркость и проворство, каких никто от него не ож…
И сделался я великим и богатым больше всех, бывших прежде меня в Иерусалиме, и мудрость моя пребыла со мною...
– Кстати, Хэмп, я заметил, что вы толковый малый, – сказал Волк Ларсен, когда я кончил перевязки. – Как вы знаете, я остался без помощника. Отныне вы будете стоять на вахте, получать семьдесят пять д…
– Разве у меня такой сердитый вид? – отозвался я без улыбки. – Уверяю вас, я не сержусь.
– Отдайте бом-кливер, мистер Ван-Вейден, – скомандовал Волк Ларсен, – и приготовьтесь выбрать кливер и стаксель!
– Да не хочу я быть помощником на этом дьявольском корабле! – с возмущением вскричал я.
Но на палубе, где я оставил Волка Ларсена, его не оказалось. Он, очевидно, спустился к себе в каюту. В эту ночь мы с Мод установили дежурства, так как нельзя было предвидеть, что может выкинуть Волк …
– Меня поражает, что вы способны на такой энтузиазм, – холодно отвечал я.
Он повернулся и, не обращая на меня больше внимания, вышел на палубу.
Но я успокаивал и ободрял ее, пока она мужественным усилием воли не взяла себя в руки; крепость ее духа была под стать ее физической выносливости.
– Что вы собираетесь делать? – спросила она.
– Родная моя! – воскликнул я, с трудом поднимаясь на ноги.
– А где же команда? – спросил я. – Как это случилось, что вы остались один?
А тот бросал капитану в лицо обвинения, каких никто еще не решался ему предъявить. Матросы боязливо жались у бака, прислушиваясь к происходящему.
– В таком случае, сэр, мы будем учиться вместе. И так как вы на целую ночь опередили меня, вам придется поделиться со мной всем, что вы уже успели постичь. А теперь завтракать! На воздухе разыгрывает…
Но никто не слушал его; в матросах уже проснулся страх перед ожидавшей их карой.
– В чем дело? – участливо спросил я, но лицо ее оставалось все таким же решительным и суровым.
– Небось, и спит в ней? – продолжал Гаррисон.
– Помощь? Ведь их надо бить дубинкой, – напомнил я.
– Быть может, меня возьмет на борт какое-нибудь встречное судно? – промолвила она.
Я понял, что крепко спал, когда, внезапно очнувшись, взглянул на часы. Был час дня. Я проспал целых семь часов! И целых семь часов она одна правила шлюпкой! Принимая от нее весло, я должен был помочь…
– Но, Хэмфри... – возразила было она каким-то чужим, сиплым голосом.
– Не знаю, – ответил я. – Она спит. Очень утомлена. По правде говоря, я рассчитывал узнать что-нибудь от вас. С какого они судна?
– Принесите турникет, мистер Ван-Вейден! – крикнул Волк Ларсен.
– Винтере пользовался шкурами моржей, – заметил я.
Томас Магридж становится невыносим. Я должен величать его «мистер» и «сэр», прибавлять это к каждому слову. Обнаглел он так отчасти потому, что Волк Ларсен, по-видимому, к нему благоволит. Вообще-то …
– Убить его она не убьет, – сказал я, – а прежде чем он придет в себя, я успею связать его по рукам и ногам.
– Какой-то еще пароходишко! – заметил краснолицый, кивая вправо, откуда доносились гудки. – А это! Слышите? Просто гудят в рожок. Верно, какая-нибудь шаланда. Эй, вы, там, на шаланде, не зевайте! Ну,…
– Под семьдесят, – ответил он. И добавил хвастливо: – У нас на родине работают с рождения и до самой смерти, поэтому мы и живем так долго. Я дотяну до ста.
– Хэмфри Ван-Вейден, вы храбрый человек, – сказала Мод.
Но тревога снова промелькнула в его глазах, когда Волк Ларсен, остановившись у трапа, пригласил его спуститься в кают-компанию. Впрочем, он тут же приободрился, еще раз окинув взглядом капитана: Волк…
Мы так увлеклись, что совсем забыли окружающее, забыли о Волке Ларсене, безмолвно внимавшем нашей беседе. Охотники поднялись из-за стола и ушли на палубу, а мы все сидели и разговаривали. Один Волк Л…
Джонсон проводит там все свое свободное время или же заберется на салинг и смотрит, как «Призрак», гонимый пассатом, рассекает воду. Страсть и упоение светятся в его взгляде, он ходит, как в трансе, …
Когда Мод начала передавать мне в шлюпку провизию, из кубрика вышел на палубу матрос. Он постоял у наветренного борта (шлюпку мы спускали с подветренного), потом медленно побрел на середину палубы и …
Целый день ветер крепчал и крепчал. Казалось, он был преисполнен упрямой решимости дуть и дуть безостановочно и все сильнее и сильнее. «Призрак» мчался вперед, пеня волны и глотая мили, и я был увере…
Волк Ларсен поднял голову, и я ударил его кулаком в лицо. Но это был слабый удар. Зарычав, как зверь, Ларсен оттолкнул меня. Этим толчком, легким взмахом его чудовищной руки я был отброшен в сторону …
Мод выслушала мое сообщение и облегченно вздохнула, а когда над камбузом показался дымок, это, видимо, окончательно ее успокоило. Дымок вился над камбузом и последующие дни, а порой и сам Волк Ларсен…
Вот и все. Но чтобы люди могли вымещать свой гнев на ближних, проливая кровь и калеча друг друга, – это было для меня внове и повергало в ужас. Не напрасно называли меня «неженка Ван-Вейден», думал я…
– Шквал налетит, говорю вам, и тогда берите все рифы и держитесь крепче. Я чую, давно чую – быть буре. Я ее вижу – вот как такелаж над головой в темную ночь. Она уже близко, близко!
Я ждал, улыбаясь про себя, и думал: как это по-женски – проявлять беспокойство даже о Волке Ларсене! Куда девалось ее беспокойство за меня! А ведь еще недавно она так испугалась, когда я хотел только…
В наступившей перемене было нечто таинственное и колдовское. Я посмотрел на Мод Брустер и убедился, что она испытывает то же, что и я. Потом я перевел взгляд на Волка Ларсена; но он ничем не проявлял…
– А я всегда думал, что они боятся людей, – заметил я. – Впрочем, с чего я взял, что они не боятся? – добавил я, продолжая грести вдоль пляжа. – Быть может, стоит мне только смело выйти на берег, как…
Все еще тяжело дыша, он сидел на краю своей койки; вся его фигура выражала крайнее разочарование и уныние. Во время борьбы с него сорвали рубашку; кровь из раны на щеке капала на обнаженную грудь и к…
– Это приспособление, сберегающее морякам труд и упрощающее кораблевождение до детской игры, – весело отвечал он. – Отныне и ребенок сможет вести корабль. Долой бесконечные вычисления! Даже в туманну…
– В таком случае эта обветренная кожа и въевшаяся во все поры грязь всегда будут делать вам честь, – сказал я, взяв ее руки в свои. Я, верно, не удержался бы и, несмотря на все мои торжественные реше…
– И двигательные центры поражены тоже, – заметил я.
Она подняла голову и заглянула мне в глаза мягким молящим взглядом.
– Дурак! – воскликнул я, давая выход своей досаде.
Встав из-за стола, мы поднялись на палубу. Встреча с пароходом сулила какое-то разнообразие в монотонном морском плавании, а предположение, что это Смерть Ларсен на своей «Македонии», особенно взволн…
Как я уже сказал, его лицо отличалось мужественной красотой. Оно было гладко выбрито, и каждая черта выделялась четко, как у камеи. От солнца и соленой морской воды кожа его потемнела и стала бронзов…
Пока она отдыхала, я отогнал маленькое стадо, в котором, по мягкосердечию Мод, осталось около двенадцати голов, шагов на сто дальше. Когда она присоединилась ко мне, я уже кончил бой и начал свежеват…
Ларсен говорил с подъемом; Мод Брустер тоже воодушевилась. По временам я терял нить разговора, изучая ее лицо. Ее щеки редко покрывались румянцем, но сегодня они порозовели, лицо оживилось. Она дала …
– Часто, очень часто я сомневаюсь в ценности человеческого разума. Мечты, вероятно, дают нам больше, чем разум, приносят больше удовлетворения. Эмоциональное наслаждение полнее и длительнее интеллект…
И «Призрак» опять взлетал на волну, палуба поднималась над водой, и он устремлялся вперед. Часов около шести, когда дневной свет уже померк и над морем сгустились тусклые зловещие сумерки, я заметил …
Келли нехотя повиновался, а Уфти-Уфти благодарно сверкнул своими белыми зубами. Он был красив. В линиях его фигуры была какая-то женственная мягкость, а большие глаза смотрели мечтательно, что странн…
– Почему вы не совершили ничего значительного? Заложенная в вас сила могла бы поднять такого, как вы, на любую высоту. Лишенный совести и нравственных устоев, вы могли бы положить себе под ноги мир. …
Это было забавно. Иной раз, пока мы обедали, ветер менял направление на несколько румбов, и когда я вставал из-за стола, капитан говорил: «Мистер Ван-Вейден, будьте добры лечь на левый галс». Я выход…
Совсем придя в отчаяние, я отказался от попыток взять рифы у грота и решил попробовать лечь в дрейф под одним зарифленным фоком. Три часа ушло у меня на то, чтобы закрепить спущенный грот и кливер, а…
Из тумана доносился заунывный звон, и я увидел, как рулевой быстро завертел штурвал. Колокол звучал теперь не впереди, а сбоку. Слышен был хриплый гудок нашего парохода, и время от времени на него от…
Если Волк Ларсен был когда-либо всецело упоен минутой, так это сейчас. Временами я отвлекался от своих мыслей, с изумлением прислушиваясь к его словам, поражаясь незаурядности его ума и силе страсти,…
– Так, – улыбнулся я. – Вы не хотите, чтобы я убивал его или себя, но хотите, чтобы я позволил ему убить меня.
У Волка Ларсена снова был приступ головной боли, длившийся два дня. Должно быть, он жестоко страдал, так как позвал меня и подчинялся моим указаниям, как больной ребенок. Но ничто не помогает ему. По…
Под вечер я заметил на горизонте с подветренной стороны дымок парохода. Это мог быть либо русский крейсер, либо скорее всего «Македония», все еще разыскивающая шхуну.
– И спасут нас от нас самих, – докончила она с пленительной улыбкой, исполненной нового, еще не знакомого мне лукавства – лукавства любви.
С этими словами он повернулся и ушел. Лицо Магриджа помертвело от страха перед содеянным им и перед неминуемой местью со стороны Лича. Но на меня он с этой минуты озлобился пуще прежнего. Несмотря на…
Я все больше осваивался с морским делом, и однажды, в ясный денек, какие редко выпадали теперь на нашу долю, мне, к моему немалому удовлетворению, привелось самостоятельно управлять шхуной и убирать …
– О Хэмфри! – воскликнула она. – Когда все это кончится? Я так измучена, так измучена!
Слова эти – «моя жена, моя подруга» – звучали в моей душе весь день и еще много дней. Но никогда не звучали они так настойчиво, как в тот вечер, когда я, сидя у очага, наблюдал, как Мод снимает мох с…
– Не лучше ли вам уйти подальше, ну хотя бы на бак, пока все это не кончится? – предложил я.
– Я ведь тоже изучал когда-то грамматику, Хэмп, и мне кажется, что вы путаете времена глагола. Вы должны были сказать «принадлежало».
Дымок парохода по-прежнему виднелся вдали за кормой и, пока мы спускали лодки, стал заметно приближаться к нам. Наши шлюпки рассеялись по океану и взяли курс на север. Время от времени на какой-нибуд…
С другой стороны, во всем этом было много смешного и ребяческого. Чирк, чирк, чирк! Хэмфри Ван-Вейден точит тесак в камбузе и пробует большим пальцем его острие, – можно ли выдумать что-нибудь более …
Она кивнула мне, и я снова прочел сострадание в ее взгляде.
Она ничего не ответила. Неожиданные выверты этого человека были для нее еще внове, и она не знала, как к ним отнестись.
Этот человек не понравился мне с первого взгляда, а когда он помогал мне одеваться, моя неприязнь к нему возросла еще больше. Его прикосновения вызывали во мне гадливость. Я сторонился его рук и вздр…
– Здравствуйте, капитан Ларсен, – ответила Мод. – Как вы узнали, что я здесь?
Я убрал весла и нагнулся над буксирным тросом. Но Мод схватила меня за руку.
– Мы все вернемся в Сан-Франциско, Лич, и я вместе с вами пойду повидать Матта Мак-Карти.
Луис поднял на меня хитрые серые глазки и зловеще покачал головой.
– Все, что от меня зависело, можете быть уверены. Но при сложившихся обстоятельствах – не очень-то много...
– Даже разрешаете им чистить картофель и мыть посуду, не говоря уже о том, что порой хватаете их за горло в знак особого дружеского расположения.
Я вгляделся, но не сразу смог что-нибудь различить. Однако все вокруг говорили, что в лодке четверо мужчин, а на корме, по-видимому, – женщина. Это открытие взволновало всех, за исключением Волка Лар…
– Кварта – шиллинг. Но гляди в оба, не то трактирщик мигом всучит тебе трехпенсовую за твои шесть пенсов.
– Ладно, Томас, – сказал я. – Я не забуду вас, когда высохнет мое платье.
– Стой, Хэмп, – тихо сказал он. – Где помощник?
Томас Магридж, с таким удивительным упорством цеплявшийся за жизнь, вскоре начал опять ковылять по палубе и исполнять свои двойные обязанности кока и юнги. Джонсон и Лич больше прежнего подвергались …
– Говорю вам, он не выдаст, – услышал я, поднимаясь по трапу, голос Лича. – Он любит капитана не больше, чем мы с вами.
– Закрепляйте! – крикнул он. – А потом идите сюда!
– Успокойтесь! – шепнула она, закрывая мне рот рукой.
– Да просто, чтобы чувствовать, что я живу и действую, чтобы до конца быть самым большим куском закваски и сожрать вас!.. Но умереть так...
– Гляди в оба, не то окатит! – напутствовал меня мистер Магридж, когда я выходил из камбуза с большим чайником в руке и с несколькими караваями свежеиспеченного хлеба под мышкой. Один из охотников, д…
Намазывая маслом ломоть хлеба, я случайно остановил взгляд на своих руках. Суставы были ободраны в кровь и воспалены, пальцы распухли, под ногтями грязь. Я знал, что оброс густой щетинистой бородой, …
Мы тут же перебрались на шхуну и заняли свои прежние каюты. Пищу мы теперь готовили себе в камбузе. Волк Ларсен попал в заточение как нельзя более вовремя. Последние дни в этих широтах стояло, как ви…
«Призрак» достиг самой южной точки той дуги, которую он описывает по Тихому океану, и уже начинает забирать к северо-западу, держа курс, как говорят, на какой-то уединенный островок, где мы должны за…
– Руль на борт! – заорал Волк Ларсен и, бросившись к штурвалу, сам резко повернул его.
– Пожалуйста, прошу вас! – проговорила она кротко. О, так кротко...
Он хорошо понимал психологическое значение мелочей и умел мелкими придирками доводить матросов до исступления. Я видел, как он поднял Гаррисона с койки, как тот убрал валявшуюся не на месте малярную …
Магридж услыхал это и метнул на меня быстрый взгляд, но я и ухом не повел, будто разговор этот не долетел до моих ушей. Я не считал свою победу окончательной и полной, но решил не уступать ничего из …
Думал я также о моей матери и сестрах и ясно представлял себе их горе. Ведь я значился в числе погибших на «Мартинесе», одним из пропавших без вести. Передо мной мелькали заголовки газет, я видел, ка…
Я уже был хорошо знаком с нашей нехитрой судовой аптечкой и, пока кипятилась на печке вода, стал приготовлять все нужное для перевязок. Ларсен тем временем, смеясь и болтая, расхаживал по каюте и хла…
Лич в своем неистовстве дошел до предела.
– И подумать только, что это газетные стихи! – ловко подхватила мисс Брустер.
Внизу все стихло, и Волк Ларсен поднялся на палубу. Лицо его под бронзовым загаром слегка покраснело, но других следов борьбы не было заметно.
– Джордж Лич, сэр, – последовал угрюмый ответ; видно было, что юнга догадывается, зачем его позвали.
– А если я возьму да захлопну люк? Сейчас вы уж меня не проведете, как в тот раз, в кладовой.
– Но это было давно, – продолжала она, – и навряд ли вы станете требовать, чтобы девятилетняя девочка зарабатывала себе на хлеб.
Я впился взглядом в двоих людей, стоявших у штурвала. Один из них правил, другой поднес к губам рупор. Я не поворачивал головы и каждую секунду ждал, что зверь-человек, стоявший за моей спиной, одним…
Все пять шлюпок были быстро спущены на воду. Как и накануне, они разошлись веером в северном направлении. Мы следовали поодаль. Я с любопытством наблюдал за ними, но все шло, как обычно. Охотники спу…
Так меня бесцеремонно спровадили с юта к Магриджу; Магридж лежал, погруженный в крепкий сон после хорошей дозы морфия, которую я сам же ему дал. Но я не стал торопиться обратно на палубу, а когда под…
– Он был первым анархистом, – рассмеялась Мод, вставая и направляясь к себе в каюту.
Наша новая пассажирка, когда я вел ее, тяжело опиралась на мою руку и, кажется, начала засыпать, еще не дойдя до своей каюты. Да, конечно, она спала на ходу, и когда шхуну резко качнуло, не устояла н…
– Иначе бог, видать, только грозится, а дела не делает. Эх, вот слетит с языка...
– Нет, – отвечал я. – Это вы храбрая женщина.
Я следил за ним и был, в свою очередь, поглощен желанием выяснить, каким образом удается ему ощутить такую невесомую вещь, как тень. Если б у него были повреждены только глазные яблоки или если б его…
Мы не часто шутили и смеялись в те дни – слишком были мы поглощены нашим тяжелым, упорным трудом и пришиблены страшным зрелищем постепенного умирания Волка Ларсена.
– Как я об этом не подумал! – вырвалось у меня. – Теперь придется начинать все сызнова.
Пока Иогансен собирал команду, двое матросов, по указанию капитана, положили зашитый и парусину труп на лючину. У обоих бортов на палубе, днищами кверху, были принайтовлены маленькие шлюпки. Нескольк…
– Ну и достанется вам завтра, когда Волк увидит ваши рожи! – хмыкнул он.
– Зажгите лампу, я вывихнул большой палец, – крикнул Парсонс, смуглый, мрачный парень, рулевой из шлюпки Стэндиша, где Гаррисон был гребцом.
– Тошно слушать! Слюнтяи! Если бы вы поменьше мололи языком да побольше работали руками, ему бы уже была крышка. Почему ни один из вас не дал мне ножа, когда я просил? Черт бы вас побрал! И чего вы н…
Но он только улыбнулся, словно вопрос уже был решен.
– Ну что ж, потравим шкоты, и курс на Японию! – весело крикнул я. – Как это: «Попутный ветер, потравленный шкот!..»
Но она отрицательно покачала головой, глядя на меня жалобными глазами. И в них не было страха, хотя я видел, что она потрясена этим новым проявлением зверства.
Но к концу недели дымок перестал виться над камбузом, и Волк Ларсен больше не появлялся на юте. Я видел, что Мод снова начинает беспокоиться, но из робости, а может быть, и из гордости не повторяет с…
– Нет, – сказал я; и больше она не задавала вопросов, но я готов был поклясться, что в ее глазах, когда она смотрела на меня, вспыхивали насмешливые и задорные искорки.
– Почему женщины подбирают волосы, почему они не носят их распущенными? – сказал я. – Так красивее.
Я рассказал ему, что оставил свое платье сушиться в камбузе, а потом кок чуть не избил меня, когда я заикнулся ему о пропаже.
Охотники – их было шестеро – все, как один, тоже повернулись в мою сторону, и я болезненно ощутил свое сходство с вороньим пугалом. Мой вид вызвал хохот. Присутствие покойника, распростертого на палу…
Ее задача заключалась в том, чтобы удерживать шлюпку на месте, пока я возился с перепутавшимися снастями. И что там творилось! Фалы, ванты, шкоты, ниралы, леера, штаги – все это полоскалось в воде, и…
Еще два дня провозились мы с парусами. Их было всего три: кливер, фок и грот. Залатанные, укороченные, неправильной формы, они казались уродливым убранством на такой стройной шхуне, как «Призрак».
– Кок, сегодня тебе придется похлопотать самому, Хэмп нужен мне. Обойдись без него.
Вторая вечерняя полувахта ознаменовалась новой дракой – на этот раз между Иогансеном и тощим, похожим на янки охотником Лэтимером. Повод к ней подало замечание Лэтимера, что помощник, дескать, храпит…
– Не бойтесь ничего, – заверил я ее. – Я возьму с собой револьверы. Я ведь говорил вам, что забрал все оружие, какое только было на борту.
– Проклятые охотники, – проворчал он. – Так разленились, что не могут выстоять четыре часа на вахте!
– Возможно, что стоять на ногах я уже научился, – отпарировал я, – а вот попирать людей ногами – к этому еще не привык.
– Так я должна лгать? – с возмущением произнесла она. – Лгать словами и поступками?
– Джонсон, – продолжал Волк Ларсен, считая, повидимому, предисловие оконченным и переходя к делу, – я слышал, ты взял робу и, кажется, не совсем ею доволен?
– Но я не знаю, кого же мне благодарить? – спросил я, облачившись в это тряпье. На голове у меня красовалась фуражка, которая была мне мала, а поверх рубашки я натянул еще грязную полосатую бумазейну…
Голос моего спутника вернул меня к действительности и заставил усмехнуться. Разве я сам не блуждаю ощупью, думая, что мчусь уверенно сквозь тайну?
Когда шхуна стала под прямым углом к волнам, ветер, от которого мы до сих пор убегали, со всей силой обрушился на нас. По неопытности я повернулся лицом к ветру. Он надвинулся на меня плотной стеной,…
Не знаю, что разбудило меня и подняло с койки, но очнулся я уже на ногах. Сон как рукой сняло; я весь трепетал от ощущения неведомой опасности – настойчивого, словно громкий зов трубы. Я распахнул дв…
Джонсон сказал мне, что «Призрак» – восьмидесятитонная шхуна превосходной конструкции. Наибольшая ширина ее – двадцать три фута, а длина превышает девяносто. Необычайно тяжелый свинцовый фальшкиль (в…
– Хуже, если у нас взрежут кошелек, – ответил он. – В наше время человек устроен так, что его жизнеспособность определяется содержанием его кошелька.
Но я продолжал тянуть, закрепляя двумя оборотами каждую выбранную часть шкота, и как только снасть ослабевала, выбирал ее снова. Потом шкот пошел легче, – ко мне подоспел Волк Ларсен. Он тянул шкот, …
– Внешне вы, по-своему, совсем неплохи, – определил я.
– Нет, это единственное спасение для нас обоих, – твердо повторил я. – Оденьтесь, пожалуйста, как можно теплее и быстро соберите все, что вы хотите взять с собой. Поспешите! – добавил я, когда она на…
Итак, войдя в кают-компанию, я застал капитана в прекрасном расположении духа. Приступы головной боли уже давно не мучили его, и глаза его были ясны, как голубое небо. Жизнь мощным потоком бурлила в …
– Благодарю вас, сэр! – произнес он с чувством и почти искренним смирением.
Он напоминал мне огромного филина, который, испустив свой зловещий крик, слушает, не зашевелится ли вспугнутая добыча. Но мы не шевелились и двигались только тогда, когда двигался он. Так мы и бегали…
В нерешительности, с поднятой рукой, я застыл у двери Мод. Нет, это невозможно, совершенно невозможно! Безумная мысль пронеслась в моем мозгу – ворваться к Мод и убить ее во сне. И сейчас же возникла…
– Мы проскочим! – заявил я с напускной уверенностью, которая не обманула ни Мод, ни меня самого.
И тут произошло нечто неожиданное. Капитан внезапно, подобно удару грома, обрушился на мертвеца. Поток ругани хлынул из его уст. И это не были обычные ругательства или непристойности. В каждом слове …
Волк Ларсен резко расхохотался, словно пролаял над самым моим ухом, и перешел на наветренную сторону юта. Я ожидал, что он велит лечь в дрейф, но шхуна продолжала идти вперед; а он не подавал никакой…
Поднявшись на судно, я снял башмаки и в одних носках бесшумно прокрался на корму. На этот раз я не стал окликать Волка Ларсена. Осторожно спустившись по трапу, я обнаружил, что в кают-компании никого…
Мы подошли к Волку Ларсену. Он, казалось, был без памяти и дышал судорожно, прерывисто. Мод сейчас же взялась за дело – приподняла ему голову, чтобы предотвратить прилив крови, и послала меня в каюту…
Внезапно из кают-компании донеслись страшные звуки, подобные рычанию льва, и шум яростной схватки. Это сцепились лев с леопардом. Волк Ларсен – леопард – напал на льва, и лев рычал.
В том, что он говорил, была неприятная правда. Быть может, я и в самом деле праздновал труса. Чем больше я размышлял об этом, тем яснее сознавал, что мой долг перед самим собой – сделать то, к чему Л…
– Так оно и будет, – довольно свирепо заявил я, вне себя от того, что моя драгоценная стрела уничтожена. – Я хочу сказать, что мы с вами будем жить на шхуне, а понравится это Ларсену или нет, мне все…
Углубившись на четверть мили от берега, мы дошли до лежбища «холостяков» – молодых самцов с гладкой лоснящейся шерстью, – которые в одиночестве копили здесь силы в ожидании того дня, когда они с боем…
– Для двух критиков мы поразительно легко находим общий язык, – рассмеялся я.
Я отступил, вложил свой тесак в ножны и взглянул на Волка Ларсена. Он все еще стоял, прижав левую руку ко лбу, прикрывая ею глаза. Голова его свесилась на грудь. Он весь как-то обмяк, могучие плечи с…
– Не найдется ли у вас чего-нибудь, чтобы я мог переодеться? – спросил я кока, оглядывая свою мокрую одежду.
– Лич, – сказал он, – ты знаешь, что я когда-нибудь убью тебя?
Ну что! Я читаю страх смерти в ваших глазах. Вы бьете руками по воздуху. В борьбе за жизнь вы напрягаете все ваши жалкие силенки. Вы вцепились в мою руку, а для меня это то же самое, как если бы на н…
Страшная сила, скрытая в этом человеке, внезапно пришла в действие, и, прежде чем я успел опомниться, он шагнул ко мне, схватил мою правую руку и поднес к глазам. Я попытался освободиться, но его пал…
– Но они будут служить! – радостно воскликнула Мод.
– Конечно, – сказал я, – если вы предпочитаете...
Прикосновение ее пальцев к моим губам было так сладостно, так необычайно сладостно, что, несмотря на владевшее мною бешенство, я готов был расцеловать их, но не посмел.
Но, войдя сегодня утром в его каюту, чтобы прибрать ее, я застал его здоровым и погруженным в работу. Стол и койка были завалены расчетами и чертежами. С циркулем и угольником в руках он наносил на б…
– Я читаю в них значительно больше, – смело продолжал я.
– Стыд и позор! – проворчал Джонсон, медленно и с трудом, но правильно выговаривая английские слова. Он стоял у грот-вант в нескольких шагах от меня. – Малый и так старается. Научился бы понемногу. А…
Волк Ларсен разговаривал на палубе со спасенными моряками, потом поднялся на ют. В его походке больше обычного чувствовалось что-то кошачье, а в глазах вспыхивали холодные огоньки.
– Вас-то просто обстоятельства изменили, – сказала она.
– А вы знаете, что улыбка у вас кривая? – спросил я его, думая о том, что ей придется ухаживать за ним, и желая избавить ее от этого неприятного зрелища.
Мы недолго шли по краю тумана. Перекинув фок и грот и снова поставив топселя, мы опять нырнули в туман, и в этот миг я был готов поклясться, что видел смутные очертания парохода, выходившего из полос…
– Будь уверен, – сказал я. – На нем все та же рубашка, и он ее ни разу не снимал.
Кончив заправлять койку, я невольно засмотрелся на него. Он был, несомненно, красив, – настоящей мужской красотой. Снова я с удивлением отметил, что в его лице нет ничего злобного или порочного. Можн…
– А я вами и подавно. И с большим основанием, – отозвалась она и посмотрела мне прямо в глаза.
– Я помню только часть похоронной службы, – сказал Ларсен. – Она гласит: «И тело да будет предано морю». Так вот и бросьте его туда.
Излишне упоминать, – во всяком случае, мои друзья поймут это и так, – что я был шокирован. Брань и сквернословие всегда были мне противны. У меня засосало под ложечкой, заныло сердце, мне стало невыр…
– Не нужно... Но услышать это было бы так приятно...
– Может, мы и не умеем стоять на ногах, но мы покажем капитану Ларсену, что хилые сухопутные людишки не трусливее его.
Наступила жестокая зима. Шторм следовал за штормом – со снегом, с дождем, с ледяной крупой. Котики отправились в свое дальнее путешествие на юг, и лежбище опустело. Я работал не покладая рук. В любую…
После полудня мы миновали юго-западный мыс. Теперь уже не только голод мучил нас – мы изнемогали от жажды. Губы у нас пересохли и потрескались, и мы тщетно пытались смочить их языком. А затем ветер н…
– Я очень невежественная, – жалобно проговорила она. – Что же там делают с такими, как я?
– А, брось! Надоел! – вмешался Лич. Очевидно, при всей своей молодости и неопытности он был коноводом в кубрике. – Ступай прочь, Келли, оставь Уфти в покое! Как, черт подери, мог он узнать тебя в тем…
Остальные четыре охотника с большим интересом прислушивались к спору, – кто лежа на койке, кто приподнявшись и облокотясь на стол, – и временами подавали реплики. Иногда они начинали говорить все сра…
На следующее утро я окопал палатку неглубокой канавой, а часом позже внезапным порывом ветра, Налетевшим из-за высокой гряды скал, палатку сорвало и швырнуло на песок в тридцати шагах от нас.
Услышав это слово, я вздрогнул, как от электрического тока. Ведь это было то дорогое мне, заветное слово, которым выражал я втайне мою нежность и любовь к ней.
Однако, несмотря на всю решительность моего тона, я сам не верил ни единому своему слову. Но не страх заставлял меня лгать. Страха за себя я не испытывал, хотя и ждал, что найду смерть в кипящем приб…
Томас Магридж – проныра, шпион, доносчик. Он пытался снова втереться в милость к капитану, наушничая на матросов. Я уверен, что это он передал капитану неосторожные слова Джонсона. Тот взял в корабел…
Мы работали молча. Я запасся также одеялами, рукавицами, клеенчатой одеждой, зюйдвестками... Нам предстояло тяжелое испытание – пуститься в плавание по бурному, суровому океану в открытой шлюпке, и, …
– Да, – честно признался я, – мне страшно.
– А если будет очень сильная буря? Я молча наклонил голову.
Я начинал понимать, что мне никогда уже не стать прежним Хэмфри Ван-Вейденом. Хотя моя вера в человека и в жизнь все еще противилась разрушительной критике Волка Ларсена, кое в чем он все же успел си…
– На сто восемьдесят пять долларов, сэр, – отвечал я.
После полудня ветер посвежел и поднял большие волны, которые основательно трепали шлюпку и задавали мне работу. Впрочем, запасенная нами провизия и девять бочонков воды придавали шлюпке достаточную у…
– Вы хотите сказать, что я не мог этого предотвратить? – мягко возразил я.
– Совершенно верно. Вот об этом я не подумал, – отозвался я, глубокомысленно покачивая головой. – Ну, а вы позаботились уже заказать оконные стекла? Позвоните в магазин – Рэд-44-51, если не ошибаюсь,…
– Когда же мы будем в Иокогаме? – спросила она вдруг, повернувшись к капитану и взглянув ему прямо в глаза.
– Она неказиста, но своей цели послужит, а это главное, – продолжал я, жаждая услышать похвалу из уст Мод.
Волк Ларсен не пьянел, хотя пил стакан за стаканом; он наливал себе виски ничуть не меньше, чем коку, и все же я не замечал в нем ни малейшей перемены. Выходки Магриджа, по-видимому, даже не забавлял…
– Смотри, чтоб не было помоев! – напутствовал он кока. – И грязи я больше не потерплю! Изволь также иногда менять рубашку, не то я тебя выкупаю. Понял?
– А вы знаете, что вы оглохли на правое ухо? – спросил я.
– Ну, сейчас женщины поднимут визг! – сердито, почти злобно проворчал он, словно ему уже приходилось когда-то все это испытывать.
Я мог бы поклясться, что при этом сообщении лицо у него вытянулось, но почему это так его разочаровало, было мне непонятно.
А тем временем шхуна «Призрак», покачиваясь, ныряя, взбираясь на движущиеся водяные валы и скатываясь в бурлящие пропасти, прокладывала себе путь все дальше и дальше – к самому сердцу Тихого океана..…
В половине шестого я направился в кают-компанию накрывать на стол, но почти не сознавал, что делаю.
Утром во время завтрака Волк Ларсен обратился ко мне с вопросом: уже поднимались на палубу, мистер Ван-Вейден? Какая сегодня погода?
– На вашей стороне? Я буду на стороне старого, толстого Луиса. Это еще все пустяки, только начало, говорю вам.
– Иогансен, ты что-нибудь смыслишь в навигации?
Вечером, когда я справился наконец с бесчисленным множеством дел, меня послали спать в кубрик к охотникам, где нашлась свободная койка. Я рад был лечь, дать отдых ногам и хоть на время избавиться от …
Не могу передать подробности последовавшей затем гнусной сцены. Это было нечто чудовищное; даже сейчас меня начинает мутить, стоит мне вспомнить об этом. Джонсон мужественно защищался, но где же ему …
– Благодарю вас, сэр, – ответил он и скрылся во мраке.
– Ну, как вы себя чувствуете, сэр? – спросил он с угодливой улыбкой, которая является наследием многих поколений, привыкших получать на чай.
– Ладно. Пусть будет Джонсон, черт побери! Ты знаешь, зачем я тебя позвал?
– То-то им сейчас, поди, тошно у смерти-то в лапах, – шепнул мне Луис, когда я проходил мимо, чтобы отдать приказ убрать бом-кливер и стаксель.
– Только не вздумайте браниться, не смейте, слышите! – с шутливым вызовом сказала она.
– Вот вам святость нашего гостеприимства! – с горечью обратился я к Мод Брустер.
«А я еще здесь, Хэмп, – написал он в заключение. – И мысли у меня работают так ясно, как никогда. Ничто не отвлекает их. Полная сосредоточенность. Я весь здесь, даже мало сказать – здесь...»
– Скажем, что приняли его за помощника, – пробормотал кто-то.
Но боль в колене была мучительная. Насколько я мог понять, так как колено страшно распухло, – у меня была смещена коленная чашечка. Я сидел на своей койке и рассматривал колено (все шесть охотников н…
Охотники приветствовали подвиг кока аплодисментами и взрывом хохота, а Магридж, увернувшись у фок-мачты от доброй половины своих преследователей, опять побежал к корме, проскальзывая между остальными…
– Что? – почти вкрадчиво спросил Ларсен, словно его одолевало любопытство.
Но я хотел рассказать о Личе. К тому времени, как я закончил уборку каюты, Лич уже сделал для Джонсона все, что мог. Я поднялся на палубу, чтобы подышать свежим воздухом и хоть немного успокоиться. В…
– Это нечестно! – приветствовала она меня. – Мы же договорились, что стряпать буду я...
Мы спустили бом-кливер, выбрали кливер-шкот на наветренный борт, добрали грота-шкот и легли в дрейф. Весла опустились в воду, и после нескольких взмахов шлюпка подошла к борту шхуны. Теперь я уже мог…
– С этого мне и следовало начать! – сказал я, крайне недовольный собой.
Он кивнул головой со свирепым удовольствием.
Слова эти показались мне вестью из могильного мрака, ибо тело этого человека стало его усыпальницей. И где-то в этом страшном склепе все еще трепетал и жил его дух. И так предстояло ему жить и трепет…
Понемногу его голос смягчился, и в нем снова прозвучала искренняя нотка.
– Я и не боюсь, – возразил матрос, и краска досады проступила сквозь загар на его щеках. – Я покинул родину не так давно, как вы, потому и говорю медленно. А вам я не по душе, потому что уважаю себя.…
– Разве не видите, кто там на корме? Чтоб мне не убить больше ни одного котика, если это не женщина!
Три раза он безуспешно пытался нацарапать что-то, но карандаш вываливался из его руки. Напрасно пробовали мы вложить его обратно, – пальцы уже не могли удержать карандаша. Тогда Мод сама прижала его …
Он не отвечал. Глаза его, внимательно оглядывавшие море за кормой, внезапно расширились.
После пережитого волнения я ощутил вдруг необычайный прилив сил, а при мысли о том, что страшное дело, которое привело меня сюда, стало теперь ненужным, развеселился, как мальчишка. Перепрыгивая чере…
Волк Ларсен освободил меня от обязанности раздавать виски и принялся за дело сам. Пока я возился в матросском кубрике с новой партией раненых, бутылки уже заходили по рукам. Мне, конечно, доводилось …
– Но кто крадет мой кошелек, крадет мое право на жизнь, – последовал ответ. – Старая поговорка наизнанку... Ведь он крадет мой хлеб, и мой кусок мяса, и мою постель и тем самым ставит под угрозу и мо…
Мод Брустер словно не слышала его слов, но в глазах у нее появилось новое выражение – гнева и отвращения. Она хотела уйти, сделала шага два, пошатнулась и протянула ко мне руку. Я подхватил ее и усад…
– Когда я разрушила свой старый пантеон, выбросила из него Наполеона, Цезаря и еще кое-кого и принялась создавать себе новый, – серьезно промолвила она, – то первое место занял в нем доктор Джордан.
Трудно было представить себе существо, более чуждое этой грубой среде. Это было нежное, эфирное создание. Тоненькая и гибкая, как тростинка, она отличалась удивительной легкостью и грацией движений. …
Она снова рассмеялась, но уже чуть слышно, и уронила голову. Я оставил весло, чтобы закутать одеялом ее ноги и прикрыть ей лицо. Увы, у нее было так мало сил! С недобрым предчувствием посмотрел я на …
– Я предпочла бы поехать с вами, – повторила она тихо и с мольбой. – Я могла бы... – голос ее дрогнул, – помочь вам, хоть немного. А если с вами что-нибудь случится – подумайте, – я останусь здесь со…
– Не так-то все это просто, конечно, ну да ничего. Если боги смилостивятся над нами, мы обогнем еще один мыс и, может быть, найдем хорошо защищенную бухту, где сможем выйти из шлюпки, даже не замочив…
Пока я трудился над оснасткой фок-мачты. Мод сшивала паруса, причем в любую минуту с готовностью бросала свое занятие и спешила мне на помощь, если я не мог справиться один. Парусина была твердая и т…
Ее испуг передался мне, и в этот миг самого отчаянного страха, какой может испытать мужчина, я понял, как она мне дорога. И вместе с нахлынувшим на меня страхом росло сознание, что я люблю ее. Страх …
В тесном помещении дым стоял плотной стеной, и я мог продвигаться только ощупью. Образ прежнего Волка Ларсена все еще так действовал на мое воображение, что я бы, кажется, не удивился, если бы этот б…
Два дня мы с Мод бороздили на шлюпке море, объезжая остров в поисках пропавшего рангоута. Только на третий день мы нашли его – весь целиком и даже нашу стрелу. Но, увы, в самом опасном месте – там, г…
Так случилось, что я, помимо моей воли, попал в рабство к Волку Ларсену. Он был сильнее меня, вот и все. Но в то время это казалось мне каким-то наваждением. Да и сейчас, когда я оглядываюсь на прошл…
Ларсен усмехнулся и больше не прибавил ни слова. Он даже не шелохнулся, когда я прошел мимо него и спустился в кают-компанию. Подняв крышку люка, я остановился в нерешительности, глядя в глубь темной…
– Лежбище! – воскликнул я, – теперь мы и вправду спасены. Тут должна быть охрана и сторожевые суда для защиты животных от охотников. Быть может, на берегу есть даже пост.
– Вам еще хуже, чем Омару Хайаму, – заметил я. – Он по крайней мере после обычных сомнений юности нашел какое-то удовлетворение и сделал свой материализм источником радости.
– А Джонсон и Лич достаточно натерпелись при попытке бежать, – сказал я. – Отчего бы вам не изменить свое отношение к ним? Возьмите их на борт и попробуйте обходиться с ними мягче. Что бы там они ни …
– Будьте покойны, я ничего не видел и не слышал, – негромко произнес я.
– Чтоб покончить с этим случаем, я должен вкратце передать свой разговор с Волком Ларсеном, – он заговорил со мной в кают-компании, когда я убирал посуду.
Сама того не желая, она только подзадорила меня. Не мог же я показать себя трусом.
– Что вы по крайней мере последовательны, – ответил я.
– Ни на йоту. Сила всегда права. И к этому все сводится. А слабость всегда виновата. Или лучше сказать так: быть сильным – это добро, а быть слабым – зло. И еще лучше даже так: сильным быть приятно п…
Котик выбрался на берег в свободном пространстве между двумя гаремами, повелители которых грозно заворчали, но не тронули его, и стал медленно удаляться, пробираясь по «дорожке».
– А ведь, кажется, Робинзон Крузо добывал огонь трением одной палки о другую? – заметила она.
Напрасно я отрицал и протестовал. Он подавил меня своими аргументами.
– Кофе! – крикнул я. – Что вы скажете насчет чашки кофе? Горячего, дымящегося кофе?
Она утвердительно кивнула; мучительное отвращение исказило ее лицо, и я вспомнил, как я сам страдал при виде физического насилия, когда впервые попал на «Призрак».
– Нет, я здесь! – крикнул я, спрыгивая с койки и стараясь придать своему голосу твердость.
На следующий день, когда на траверзе у нас с наветренной стороны вырос остров Уэнрайт, Волк Ларсен изрек пророческие слова. Он только что поколотил Джонсона, а заодно и Лича, который пришел товарищу …
Под влиянием таких мыслей я разговорился вчера вечером с Иогансеном. Это была первая неофициальная беседа, которой он удостоил меня с начала путешествия. Иогансен покинул Швецию, когда ему было восем…
Он с любопытством поглядел на меня. Глаза его смотрели с насмешкой.
– Не мешало бы закрепить шлюпку, – сказала Мод.
– «И многое другое изобрели они», – весело начал я, но тут же умолк и втянул носом воздух.
– В чем дело? Случилось что-нибудь? – раздалось с «Леди Майн».
– Это вопрос не грамматики, а этики, – возразил я.
Признаться, тут уж я испугался – незакрытый люк находился как раз на его пути и выдавал мое присутствие. Но вместе с тем мне стало досадно, что он может поймать меня в такой трусливой позе – скорчивш…
«Собрал себе серебра и золота и драгоценностей от царей и областей; завел у себя певцов и певиц и услаждения сынов человеческих – разные музыкальные орудия».
Слезы стояли на глазах у Мод, и я понял, что она плачет от огорчения за меня. Я и сам готов был заплакать. Прощай мечта об оснащении «Призрака»! Волк Ларсен потрудился на славу! Я сел на комингс люка…
Нетерпеливым жестом он показал на группу матросов, которые возились с тросами посреди палубы.
Однако капитан не обратил никакого внимания на мой протест.
– С хорошим протезом, какие теперь делают, ты сможешь топтаться в камбузах до скончания века, – подбодрил я его.
Она приоткрыла глаза и сонно и недоуменно взглянула на меня. Я повел ее в приготовленную ей каюту. Она еле передвигала ноги и спотыкалась на каждом шагу. Магридж гадко осклабился, когда я выпроводил …
– Это дает вам средства к жизни? Вопрос прозвучал так властно, что я был озадачен, – сбит с панталыку, как сказал бы Чарли Фэраи; молчал, словно школьник перед строгим учителем.
– А мне уже кажется, что я никогда и не жил другой жизнью. Мир книг и книжников припоминается мне сейчас так смутно, словно это был сон, а на самом деле я всю жизнь только и делал, что охотился и сов…
Порвалась последняя нить. Его плоть стала для него могилой, ибо в этом полумертвом теле все еще обитала душа. Да, этот свирепый дух, который мы успели так хорошо узнать, продолжал гореть среди окружа…
– Да, возможно, – продолжала она. – Конечно, мы ничего не знаем наверное. Но если он действительно умирает, ужасно бросить его так. Я бы никогда этого не простила себе. Мы должны что-то сделать.
Помню, как однажды на палубе я средь бела дня тронул его за плечо, собираясь отдать какое-то приказание. Он стоял ко мне спиной, и, когда моя рука коснулась его, отпрянул с диким возгласом. Он принял…
– Я ведь не обещал взять их на борт, я вовсе не имел этого в виду, – отозвался он. – И как-никак вы должны признать, что я «и пальцем к ним не притронулся».
– Прискорбно, прискорбно, – помолчав, пробормотал он, в то время как охотники покатывались со смеху.
– Не думал я, что вы такой трус, – укорил я его.
В своем беспорядочном чтении Ларсену не довелось напасть на «Рубайат», и теперь это было для него драгоценной находкой. Большую часть стихов я знал на память и без труда припомнил остальные. Часами о…
– Но я не вижу, чтобы этот пароход покушался на ваш кошелек.
Гаррисон слышал приказ и понял, чего от него требуют, но все еще мешкал. Быть может, ему первый раз в жизни приходилось работать на мачте. Иогансен, который успел уже перенять манеру Волка Ларсена, р…
И снова «Призрак» помчался вперед, гонимый бурей, порой так зарываясь в воду, что бывали минуты, когда я уже не надеялся на спасение. Даже штурвал, расположенный значительно выше шкафута, то и дело и…
Я питал надежду, что его жертвы найдут случай бежать, когда мы будем наполнять водой бочонки, но Волк Ларсен хорошо выбрал место, где бросить якорь. «Призрак» лег в дрейф в полумиле за линией прибоя,…
– Ничего подобного! Человек не может причинить другому зло. Он может причинить зло только себе самому. Я убежден, что поступаю дурно всякий раз, когда соблюдаю чужие интересы. Как вы не понимаете? Мо…
Губы ее слились с моими. Не знаю почему, но перед моими глазами вдруг встала кают-компания «Призрака» и мне вспомнилось, как Мод однажды прикоснулась кончиками пальцев к моим губам, шепча: «Успокойте…
– Видите ли, жизнь не имеет никакой цены, кроме той, какую она сама себе придает. И, конечно, она себя оценивает, так как неизбежно пристрастна к себе. Возьмите хоть этого матроса, которого я сегодня…
Не знаю, право, с чего начать, хотя иногда, в шутку, я сваливаю всю вину на Чарли Фэрасета. У него была дача в Милл-Вэлли, под сенью горы Тамальпайс, но он жил там только зимой, когда ему хотелось от…
– Да! – рассказывал Магридж. – И что же сделал судья? Засадил меня на два года в Рэдингскую тюрьму. А мне было наплевать, я зато хорошо разукрасил рожу этому подлецу. Посмотрел бы ты на него! Нож был…
Не помню, как добрался я из камбуза до своей каюты. Верно, я был похож на лунатика, когда Мод вела меня туда. Очнулся я уже на своей койке и заметил, что башмаки с меня сняты. Сколько прошло времени,…
Я совсем забыл о существовании Мод Брустер и вспомнил о ней лишь в ту минуту, когда она внезапно появилась рядом со мной. Она подошла так неслышно, что я вздрогнул от неожиданности, увидев ее. Она вп…
Я по-прежнему спал в лодке и в эту ночь долго лежал без сна. Я глядел на звезды, которых так давно не было видно, и размышлял. Я понимал, что на мне лежит огромная ответственность, а это было соверше…
Поднявшись на палубу, я увидел, что «Призрак» догоняет с наветренной стороны знакомую мне парусную шлюпку, идущую против ветра тем же галсом, что и мы, но чуть правее. Вся команда была на палубе, все…
Но Джонсон не унимался и продолжал ворчать.
– Даже лучше, потому что вам это ничего не стоит.
Однако Гендерсон и Смок все утро бродили по палубе: и теперь я понял, с какой целью. Достав винтовки, они неторопливо открыли огонь по беглецам. Это была хладнокровная демонстрация меткой стрельбы. С…
– Конечно, это будете делать вы. А я, верно, буду визжать и отворачиваться, как только...
– Послушайтесь меня, – решительно произнес я, заметив, что Волк Ларсен, который расхаживал по палубе, разговаривая с Лэтимером, начал поглядывать в нашу сторону. – Послушайтесь меня, и вы очень скоро…
– Услышал ваше дыхание. А Хэмп делает успехи, как вы считаете?
– Вы говорите об этом так спокойно... – начала она.
Я стоял, словно громом пораженный. Я думал, что Лич будет сейчас же убит на месте. Но у Волка Ларсена в эту минуту не было, как видно, охоты убивать его. Он не спеша подошел к краю юта и, прислонивши…
И тем не менее, готов утверждать это снова и снова, я не боялся. Я больше уже не испытывал того страха смерти, который когда-то нагонял на меня Волк Ларсен и даже Томас Магридж. Появление в моей жизн…
– Если все наши пять шлюпок справятся со своим делом не хуже нас, экипаж шхуны будет укомплектован полностью, – сказал мне Волк Ларсен.
Я спустился на нижнюю палубу. «Мартинес» быстро погружался, вода подступала к краю борта. Многие пассажиры стали прыгать за борт. Другие, уже барахтаясь в воде, кричали, чтобы их подняли обратно на п…
– Ты знаешь, что ждет того, кто говорит такие вещи про мою лавку и про меня? – спросил Волк Ларсен.
Думаю все же, что ваше здоровье не пострадает, если вы будете кое-что делать для себя сами. Кстати, чем вы зарабатываете на жизнь?
– Если б только наши знакомые могли видеть нас сейчас! – сказала она. – Посмотрите, на что мы стали похожи! Вы когда-нибудь задумывались над этим?
Так и я, глядя на светло-каштановые волосы Мод и любуясь ими, познавал смысл любви глубже, чем могли меня этому научить песни и сонеты всех певцов и поэтов. Вдруг Мод, тряхнув головой, откинула волос…
– Но как же это осуществить? – спросила она.
– И тем доказываешь, что я прав, – удовлетворенно улыбнулся капитан. – Сколько тебе лет?
– Бояться, как боятся змеи, тигра или акулы?
– Ну, у меня нет особого желания загонять «небольшую часть стада», – возразил я.
– Кровопийцу помощника! – хитро ответил Лич, с трудом выговаривая слова.
– Спокойной ночи. Мод! – крикнул я ей вслед.
– Да, я слежу за ней, – хладнокровно отозвался Волк Ларсен. Он измерил взглядом расстояние до пелены тумана, потом подставил щеку ветру, проверяя его силу. – Думаю, что доберемся вовремя. Но можете н…
Большая волна, ударив в нос шхуны, повернула ее примерно на румб, и шлюпка на миг мелькнула между кливерами.
Душа человека – это его желание. Или, если хотите, совокупность желаний – это и есть его душа. Поэтому вы оба не правы. Вы, Ларсен, ставите во главу угла желание, отметая в сторону душу. Мисс Брустер…
Наутро мы поднялись спозаранок, и, когда рассвело, наш завтрак уж подходил к концу.
Несколько позже в то же утро я столкнулся с неожиданностью совсем другого свойства. Следуя указаниям кока, я отправился в капитанскую каюту, чтобы прибрать ее и застелить койку. На стене, у изголовья…
Передо мной на дне шлюпки спала Мод. Я надеялся, что ей тепло, так как она была укутана в толстые одеяла. Краем одеяла я прикрыл ей лицо от ночного холода, и мне были видны лишь смутные очертания ее …
– У мужчин свои развлечения, мисс Брустер. Может, они грубее, чем те, к которым вы привыкли, но это наши, мужские развлечения. Акула не входила в расчет. Она...
До сих пор я слишком возносил ее в своем представлении, ставил ее на недосягаемую высоту над всеми смертными и над самим собой. Я создал из нее богоподобное, неземное существо. И теперь я радовался к…
– Нет, – ответил он, – я хочу умереть здесь.
Его провинность состояла в том, что он слегка отклонил шхуну от курса, чтобы слабый ветер мог хоть немного надуть паруса и удерживать их в одном положении. Этим он пытался помочь злополучному Гаррисо…
Мое пробуждение сопровождалось странным гнетущим ощущением беспокойства. Словно мне чего-то недоставало, словно исчезло что-то привычное. Но это ощущение скоро прошло, и я понял, что ничто не изменил…
Я взглянул на него. Лицо его было озарено светом, как само море, и глаза сверкали.
Я встал в семь часов и, не обнаружив Мод в кают-компании, решил, что она в камбузе готовит завтрак. Выйдя на палубу, я убедился, что «Призрак» отлично держится под своим маленьким парусом. В камбузе …
Я посмотрел вверх. Капитан высунулся по грудь из рулевой рубки и напряженно вглядывался в туман, словно стараясь силой воли проникнуть сквозь него. Лицо его выражало тревогу. И на лице моего спутника…
Все, как по команде, оторвали глаза от тарелок и уставились на нее. На женщину, зарабатывающую тысячу восемьсот долларов в год, стоило посмотреть! Волк Ларсен не скрывал своего восхищения.
Пили все. Пили раненые. Пил Уфти-Уфти, помогавший мне делать перевязки. Один Луис воздерживался: раза два отхлебнул немного – и все; зато и шумел и буянил он не меньше других. Это была настоящая сату…
– Это божья кара, уверяю вас, – высказался по этому поводу Луис. – Кара за его черные дела. И это еще не все, иначе...
– А его страшные руки! А как он прыгнул через люк – вы же сами рассказывали!
– Я ничего не видела. Для меня это такая же загадка. Он вдруг выпустил меня и пошатнулся. Но что нам теперь делать? Что я должна делать?
Забрезжило, и в предрассветной дымке мы долго искали глазами наш остров. Наконец, мы увидели его – крошечное темное пятнышко, милях в пятнадцати от нас, на самом горизонте. Я осмотрел море в бинокль.…
– Ван-Вейден! – хрипло, с оттенком страха в голосе позвал он. – Эй, Ван-Вейден! Где вы?
– Я не нанимался матросом, сэр, – был ответ. – Я нанимался юнгой. Я не хочу служить матросом.
Каким бы я ни был трусом, он в этом отношении перещеголял меня. Это была явная победа, и я не хотел умалить ее, пожав его мерзкую лапу.
– Да что с вами такое? – спросил я, кладя ему руку на плечо. – Чем я могу помочь вам?
– Что он говорил тебе? – спросил меня потом Томас Магридж.
– Так держи курс получше, – посоветовал я.
Теперь у меня все сразу пошло на лад. Можно было подумать, что я всю жизнь только тем и занимался, что бил котиков. Крича, угрожающе размахивая дубинкой и даже подталкивая ею более медлительных, я бы…
– Здесь, мне кажется, потрудилась еще пара рук, – ответил я. – Две крошечные ручки. Только не говорите, пожалуйста, что это выражение вашего отца!
– Да, иначе он не летел бы так, сломя голову. Наши там забеспокоились! – хмыкнул он.
– Я знаю, что вы имеете что-то против меня, – с той же тяжеловесной медлительностью продолжал Джонсон. – Я вам не по душе. Вы... вы...
– Но что же мы будем делать, если и в самом деле «заревет»? Ведь нас только двое! – ответил я с нотой протеста в голосе.
Больше всего поражало меня в Мод полное отсутствие робости и страха. Ни грозное море, ни утлая лодка, ни штормы, ни страдания, ни наше одиночество, то есть все то, что могло бы устрашить даже физичес…
– Что вы будете делать? – спросил я Волка Ларсена, снедаемый любопытством.
Я снова стал рассматривать работу Томаса Магриджа.
– Да, гуси. Я слышала об этом от своего брата, когда была маленькой.
Он повернулся и пошел к штурвалу. Я же направился на бак и занял свое место у кливеров. Снова и снова пронеслось дыхание ветерка. Паруса лениво заполоскали.
– Так-то, Хэмп, – сказал он, заложив пальцем книгу и взглянув на меня. – Мудрец, который царил над народом Израиля в Иерусалиме, мыслил так же, как я. Вы называете меня пессимистом. Разве это не самы…
– Значит, быть анархистом хорошо! – воскликнул Волк Ларсен.
Он, улыбаясь, глядел на нее, и она опустила глаза, но тут же снова подняла их и с вызовом посмотрела на меня. Я прочел в ее взгляде немой вопрос: прав ли он? Но я уже заранее решил, что должен для ви…
– Не забывайте, мисс Брустер, что вы еще совсем недавно попали сюда и не знаете, какие тут царят законы. Вы принесли с собой некие высокие понятия о туманности, чести, благородстве и тому подобных ве…
– Успокойтесь, успокойтесь! Все будет хорошо. Мы взялись за правое дело и своего добьемся.
Команда следовала за командой. Потравили фока и грота-шкоты, и шхуна, прыгая по волнам, быстро рванулась вперед с сильным попутным ветром, как раз в ту минуту, когда Джонсон, пренебрегая опасностью, …
– И что же дальше? – спросил я довольно грубо, так как мне совсем не понравилось, что она вдруг вздумала благодарить меня.
– Это ваше дело. Здесь у вас нет ни поверенного, ни управляющего, остается полагаться только на самого себя. Если вам перепадет доллар, держите его крепче. Тот, у кого деньги валяются где попало, зас…
«Как видите, я все еще кусок закваски!» – приписал он немного погодя.
– Верно, – ответил тот. – Теперь Хэмп – хозяин в камбузе, а коку придется поджать хвост.
– Подготавливаю кое-что для установки мачт, – пояснил я как ни в чем не бывало, словно поставить мачты было для меня сущим пустяком.
Мод Брустер повернулась, чтобы последовать моему совету, и взгляд ее упал на Уфти-Уфти. Он стоял в двух шагах от нее, держа в руке конец троса, вся его подобранная, настороженная фигура дышала природ…
– Действует как будто неплохо, – сказала Мод, одобрительно кивнув головой в сторону моего рулевого приспособления. – Впрочем, я ведь ничего не смыслю в мореходстве.
Помню, как, глядя на это, я вдруг почувствовал, что меня душит смех, и понял, что я впадаю в истерику; ведь предо мною были женщины, такие же, как моя мать или сестры, – женщины, охваченные страхом с…
– Да, чего-нибудь в этом роде, – призналась она. – Я ведь так мало знаю нравы морских охотников, что готова ожидать чего угодно.
– Но чем же вы сами объясняете то, что случилось с вами? Где гнездится болезнь?
У меня чуть не сорвался с языка вопрос, собирается ли он доставить потерпевших кораблекрушение в Иокогаму.
– Видите ли, я испытываю сейчас удивительный подъем духа. Словно все времена звучат во мне и все силы принадлежат мне. Словно мне открылась истина, и я могу отличить добро от зла, правду от лжи и взо…
– Хэмп, знаете ли вы притчу о сеятеле, который вышел на ниву? Ну-ка, припомните: «Иное упало на места каменистые, где немного было земли, и скоро взошло, потому что земля была неглубока. Когда же взо…
В конце концов, торжественно заявив, что и проигрывать он умеет, как джентльмен, кок поставил последние деньги и проиграл. После этого он заплакал, уронив голову на руки. Волк Ларсен с любопытством п…
Наконец после трех дней переменных ветров мы поймали северо-восточный пассат. Я вышел на палубу, хорошо выспавшись, несмотря на боль в колене, и увидел, что «Призрак», пеня волны, летит, как на крыль…
– Свинья! Свинья! Свинья! – выкрикивал он, не помня себя. – Почему же ты не сойдешь вниз и не прикончишь меня, убийца? Ты легко можешь сделать это! Никто не остановит тебя! Но я тебя не боюсь! В тыся…
– Я использую свою возможность бушевать и покажу тебе, что происходит с благородством. Смотри!
Мне показалось, что какая-то сила качает и несет меня в мировом пространстве, подчинив мощному ритму. Мерцающие искорки вспыхивали и пролетали мимо. Я догадывался, что это звезды и огненные кометы, с…
– Не огорчайся, Томми, – сказал я, успокаивающе кладя ему руку на плечо. – Не унывай! Все наладится. У тебя еще много впереди, ты всего можешь добиться.
Кок требовал, как это ни смешно, чтобы я называл его «мистер Магридж», а сам, объясняя мне мои обязанности, был невыносимо груб. Помимо обслуживания кают-компании с выходившими в нее четырьмя маленьк…
– Вот именно! – воскликнул я. – Что мне нужно – так это дубинку подлиннее. Кстати, можно воспользоваться сломанным веслом.
В эту ночь шторм, должно быть, бушевал особенной яростью, но я уже почти ничего не сознавал, усталость одолела меня, и я заснул на корме.
– Прошу вас! – собравшись с силами, пробормотала она, и я не мог ослушаться.
Победа над Смертью Ларсеном, казалось, необычайно благотворно подействовала на него. Вчера вечером он своими рассуждениями довел себя до хандры, и я каждый миг ждал очередной вспышки ярости. Но пока …
– Прошу вас, поймите, – сказал я, воспользовавшись случаем, – какую бы роль ни приходилось мне играть в том, что здесь происходит или может еще произойти, я не могу поступать иначе... если только мы …
– Здорово! – прокричал у меня над ухом Джонсон, когда мы, сманеврировав, благополучно выдержали очередной потоп. Я знал, что его похвала относится не к морскому искусству Волка Ларсена, а к самой шху…
– Тем не менее я однажды чуть не встретился с вами в Филадельфии. Там отмечали какой-то юбилей Браунинга, и вы выступали с докладом. Но мой поезд опоздал на четыре часа.
– Да, они действительно впервые увидели свет в газете, – подтвердил я, – но отнюдь не потому, что редакторам журналов не удалось заранее познакомиться с ними.
Мы легли в дрейф, после чего на шхуне поднялась изрядная суматоха, в которой вместе с тем был свой порядок. Шлюпки поднимали одновременно с обоих бортов. Как только пленники ступали на палубу, наши о…
– Ничего, ничего! – ободрял я ее, инстинктивно обняв за плечи в стремлении защитить.
– Ну, сэр, постель готова! И спать вы должны до второго завтрака. То есть до обеда, – поправилась она, вспомнив распорядок дня на «Призраке».
Цена жизни! Как мог я определить ее? Привыкший ясно и свободно излагать свои мысли, я в присутствии Ларсена почему-то не находил нужных слов. Отчасти я объяснял себе это тем, что его личность подавля…
В тот вечер, спустившись в каюту, я решил, что там слишком душно спать. Ночь была тихая. Мы вышли из полосы пассатов, и «Призрак» еле полз вперед, со скоростью не больше одного узла. Захватив под мыш…
Только тут я по-настоящему понял, как огромна предстоявшая нам работа. Зато я уже кое-чему научился. После обеда дело будет лучше спориться, решил я. И не ошибся.
– Но я боюсь остаться одна ночью на берегу! – очнувшись от своих безрадостных мыслей, услышал я голос Мод. – Если б можно было уговорить его помочь нам... Мы могли бы тогда тоже жить на шхуне – ведь …
Звуки, доносившиеся из мрака, напоминали схватку волка с быком. Ларсен взревел, как разъяренный зверь, и Лич зарычал тоже. От этих звуков кровь стыла в жилах. Джонсон, должно быть, тотчас вмешался в …
Остров Усилий навряд ли заслуживает более подробного описания. Местами скалистый, местами болотистый, повсюду открытый штормовым ветрам, омываемый бурным прибоем и вечно потрясаемый ревом двухсот тыс…
Пятнышко росло так быстро, что только тут я впервые вполне оценил скорость нашего бега по волнам. Волк Ларсен дал мне знак спуститься вниз и, когда я подошел к штурвалу, велел положить шхуну в дрейф …
– Мисс Брустер и я. А «Призрак», как вы сами видите, лежит, зарывшись носом в песок.
– Если только он... – свирепо пробормотал я.