Все цитаты из книги «Целитель. Спасти СССР!»
Забавно, как моя «взрослая» наблюдательность заточилась под отроческие интересы. На архитектурные изыски или на красоты природы я взирал рассеянно, но стоило только появиться в поле моего зрения пред…
– Для того и такая, чтобы расширения делать.
Отец заделался арбитром, возводя в закон только что заключенное пари.
– Ну, ни пуха ни пера! – пожелал Игорь Аркадьевич.
– Возможно, – легко согласился Первенцев. – А вы представляете себе, к каким выводам в данном случае пришел бы СМЕРШ?
– Все, – улыбнулся я, отпуская руку Светы, – ты здорова!
– Ты обо всем так натурально рассказал, что мне даже страшно стало! И тошно…
Я молча поднял руки, и девушка со стоном сунула пистолет под подушку.
– И с огурчиками! – продолжала искушать сестричка. – Малосольными!
– А Настенька рассказывала, что ты настоящую ЭВМ собираешь… – затянула Рита.
– Конкретнее, – надавил начальник управления.
Пацаны сидели, как петухи на жердочке, а их вожак маячил подальности, на границе света и темноты. Видимо, намечался разговор тет-а-тет.
Угораздило же Авраама откочевать к безрадостной пустыне! Вот чего бы на север не податься – Земля Обетованная очень хорошо бы смотрелась на черноморском побережье…
Но чуть внимательней я присматривал не за нею, а за Дворской – жгучая тайна щекотала мое тщеславие. Неужто Инка взаправду на меня запала? Или это просто девчоночьи слухи? Поживем – увидим…
Настя не договорила, смущаясь. Я сел рядом и осторожно обнял ее. Она вздрогнула, но тут же доверчиво прижалась ко мне.
– Так должно быть всегда, – сказал я с силой. – И обязательно будет, если мы этого захотим – ты и я. Все зависит от нас двоих. Не от тебя одной и не от меня, а от нас обоих. Я очень хочу, чтобы моя с…
– Вам нельзя волноваться! – строго сказал я.
– Ну и ладно, ну и ладно! – пропела Светланка, будто подражая Маше. – Подумаешь! Встала бы. Я теперь могу… Миш, я так в школу хочу!
– Это не нос, это драконий клюв, – вздохнула Марина. – А я только летом встала на очередь в Институт красоты…
Учебники я собрал в стильную сумку… ну, что-то среднее между чемоданчиком и портфелем. Сегодня у нас история, русский, геометрия, физика и английский. Первый урок будет, как всегда, тематическим – уч…
– Никогда бы не поверила, что захочу учиться… – пробормотала Света и шмыгнула носом.
– Руководил операцией Рехавам Алон, известный в узких кругах аналитик, в прошлом лихой подполковник спецчастей, – продолжил Шарет. – Алон уже стар, и надо же было такому случиться – как раз во время …
– Я и сам не до конца верю в это, – похмыкал я, изображая смущение. – Но если вы обеспечите меня всеми комплектующими, я соберу такую же за неделю.
– Рита говорила, ты ножик смастерил, – простодушно, как старому приятелю, сказал я. – Посмотреть можно?
– Сколько это будет, если по-русски? – нетерпеливо осведомился Григоренко.
– Вы по-прежнему мечтаете о карьере разведчика-нелегала?
– Переодевайся. – Она протянула мне полотенце. – Я отвернусь.
– А вы какую операционку разрабатываете? «Новый диспетчер-70»?
– Михаил, это Револий Михайлович, доктор технических наук, профессор, директор Центрального НИИ радиоэлектронных систем.
– Ну шо? – подкачав бензину и приоткрыв дроссель, я дернул за шнур. Движок ворохнулся. – Заводись давай!
– А он что ответил? – громко спросил Изя и покраснел.
– Ваш билет, пожалуйста, – развеяла мысли пожилая и грустная с виду контролерша в выглаженной форменке. Доказав, что не «заяц», я вытянул ноги и нырнул обратно в поток сознания.
Томина вошла, обиженно выпячивая нижнюю губку.
– Ой, это ты? – обрадовался голос. – Привет! А ты где? В Москве?
– Я отвечу! – крикнула Настя, выскакивая в прихожую. – Алло? Да! Ага… Миша, это тебя!
– Исключено, товарищ генерал-майор, – спокойно ответил Ершов, – у меня хорошая практика.
– Ну, что тут рассказывать, – начал он добродушно. – Хм… Начнем с того, что управлять нашей экономикой так, как это делается сейчас, почти невозможно, настолько она сложна и развита. Понимаете меня? …
– Здравствуйте! – строго сказала девушка. – Михаил Петрович Гарин здесь проживает?
– Все! – заурчал я. – Больше никаких подарков не надо!
– Ладно, – улыбнулась Марина, – не буду переживать.
Дэвид откинулся на мягкую спинку и забарабанил пальцами по краю стола, постукивая перстнем.
– Я нарушу приказ, если разглашу подробности, – тихо, не поднимая вздрагивавших ресниц, проговорила Марина, – но ты ведь никому не скажешь об этом?
– Вы не ошиблись, Марина Теодоровна. А теперь я вам расскажу кое-что, чего вы не знаете. Минут за двадцать до перестрелки, в которой вы едва не погибли, ваш спаситель помог еще одному… м-м… пациенту.…
– Шалом, господин генерал! – прозвенел голосок Яэли.
В отдалении, на крыше Госбанка, угадывалась мощная стальная конструкция, удерживающая громадные красные буквы, складывавшиеся в лозунг «СЛАВА КПСС!». Поближе, прямо на вокзальной площади, крепко сиде…
– Немного, – согласился я. Мне стало приятно, что моя персона вызвала у «скво» некое чувство.
Изя пришел да Дюха Жуков по прозвищу «Маршал» (ну, или просто «Жук», когда ты не в настроении). Посидели чинно-благородно, попили чайку, да и разошлись.
– «Коминтерн-1»! Это я так назвал микро-ЭВМ. Пусть идеологам будет приятно!
Через час, основательно подкрепившись и даже оставив угощение на долю «тети Нади», класс стал расходиться. Ну, как расходиться…
Помню, как прижимал руки к груди сестрички, словно горчичники, а та куксилась и хныкала – жжется, мол, печет! Даже красные отпечатки ладошек оставил. К вечеру они сошли, а Настя больше не кашляла.
Я постучал пальцем по голове. Отец подобрался.
К счастью, дома никого не было – жилая пустота. Настя где-то бегала с подружками, Иркой и Светкой, а родители еще не вернулись с работы. Тут я припомнил, что вчера мама просила батю встретить ее – хо…
Марина обхватила меня за шею, я приобнял ее за талию, и мы медленно, с ойканьем и цепляньем за стену, добрались до спальни.
– Мишка приехал! – радостно запищала Настя.
– Да пусть, – ухмыльнулся я, – ей же интересно.
Пока я держал грязные запястья Ершова, «скво» старательно накрутила на них клейкую ленту.
– НИИЧАВО… – прошептала «скво». – Меня ранили однажды, в левое плечо – две недели заживало. Как это у тебя получается?
Растянуто прозвучал выстрел, напоминая шипение воздуха, выходящее из сдуваемого шарика. Пуля выбила каменную крошку из щербатого жернова и усвистала наружу, а я оказался рядом со стрелком.
Я отворил форточку, впуская на ночь свежий воздух, и лишь теперь меня стало душить запоздалое ликование. Стою и задыхаюсь от безумного, сумасшедшего восторга – столько его вдруг прихлынуло, закрутило…
– А ну, дергай отсюда! – с угрозой набычился его дружок, кудрявый молодчик. Рукава своей толстовки он закатал до локтей, выставляя напоказ мускулистые руки, сине-красно-зеленые от сплошных татушек. –…
И мне эта жизнь нравится! Сперва я полагал, что школа станет мне идеальным прикрытием – так, в принципе, и вышло, но ныне, хотя учусь всего вторую неделю, я ловлю кайф от уроков, переменок и даже от …
– Пусть смотрит! – хихикнула Инна, складывая ладони на моей шее.
– Так-так-так! – частил он, словно в лихорадке. – Ага! Это… Ага!
– Идите чай пить! – позвала Света. – Хватит уже…
Я подумал и решил, что моя собственная принципиальность пока подождет. Почему бы не проявить гибкость? Коль уж человек сам предлагает использовать его, не всегда стоит отказываться.
– Балбесы… – проворчал дед. Очень медленно опустив руку, он глянул в мою сторону. – Меня зовут Рехавам Алон, я из Израиля. Въехал, правда, из Германии и с немецким паспортом. Сейчас мы с СССР дружим …
– Представляю, – усмехнулась девушка. – Старший лейтенант Исаева покрывает агента Моссада!
– Меня так и тянет умилиться! – признался он. – Может, вам еще что-нибудь нужно достать, купить? Пожалуйста!
Тихо. Отодвинув щит, пролез – и замер. Никого.
Я проговаривал этот пустячок из своего послезнания, не слишком беспокоясь – во мне росло ощущение, что Хареля все равно придется убить. Этот не успокоится.
– А-а… – начала было мама, но под строгим папиным взглядом увяла. – Ага…
– Так вот именно! – Рита наклонила голову, рассуждая вслух, правда, уж очень туманно: – Меня то тянет, то я вдруг остываю… С одной стороны, мне подавай все и сразу, с другой – сразу все и кончится… А…
А когда же спасать СССР? А на переменках! После лекций. По выходным…
– Аль ха паним! – проскрипел дед. – Кус има шельха!
Проверив все закутки, спустился на темный первый этаж, обошел здание, поднялся по склону, оглядываясь среди редких вязов да кленов, и добрался почти до шоссе. Сощурившись, огляделся. Вдалеке куда-то …
А каково ученикам приходится? Явиться в класс в кургузом синем пиджачке с идиотскими пуговицами, штампованными из алюмишки… Бр-р! Комплекс неполноценности гарантирован.
– Отчего же, – хмыкнул папа. – Верю. Знаю потому что! В НИИ точной технологии работают «на аккорде», порой в две смены, так что, думаю, в будущем году наш первый микропроцессор пойдет в серию. Причем…
Словив заинтересованный и хитрый взгляд ветерана, я вышел к доске. Вообще-то я недолюбливаю публичность, но – «надо, Миша, надо!».
– Хватит каяться, – послышался голос Алона, пропитанный ехидцей, – проходи в дом.
– Да ты не стой! – донесся Настин голос из раздевалки. – Посиди у нас! Я только волосы подсушу. Ладно?
Бухнувшись на диван, предался размышлениям. Пошел второй месяц, как я живу и учусь в этом времени, пользуясь всеми правами утраченной и возвращенной юности. Пока что я ничего особенного не совершил, …
– Олег Данилович, – начал я, потягиваясь, – вы что, надеетесь уйти?
Сулима не стала выдерживать «пионерскую дистанцию», как Инна с полыхавшим Дюшей, а положила ладони мне на плечи и легонько прижалась бюстом. Я поневоле взволновался – и опустил руки на тонкую Ритину …
– Так вам! – пискнул я перехваченным горлом.
– Соглашайся, соглашайся! – ухмыльнулся я. – А то сам позвоню, куда надо!
– Вы принимаете меня за мессию? – осторожно уточнил я.
– Нет, Настенька, – улыбнулся я, обнимая сестренку и мягко привлекая к себе. – Замечательный тост!
– Есть за скобки! – ухмыльнулся Григоренко и откашлялся. – Юрий Владимирович, появились очень интересные подробности в деле «Хилера».
– Ой, поздно уже! – спохватилась Альбина, когда доела всю запеканку. – Пойдем мы.
Келли усмехнулся, но не стал тут же «грузить» подчиненного – напряжение все не отпускало его. Вокруг притаилась Москва…
– А как же! – глумливо ухмыльнулся генерал-майор. – У меня с «нерушимым блоком коммунистов и беспартийных» огромные идеологические разногласия…
– Подкарауливает. Следит, чтобы я ни с кем не встречалась. Через месяц его заберут в армию, так он хочет, чтобы я его дождалась! Как невеста!
– И ты сможешь запрограммировать работу этой своей персоналки? – спросил он недоверчиво, но как будто с затаенной надеждой. – Полностью? Все системы?
– Привет! – сказала она торопливо. – На животик?
Горячий ветерок задул из степи, донося наилегчайший запах полыни. Жадно вбирая травяную горечь, я зашагал к дяде Вове – папин «электронный хлам» лежал в дядином гараже.
Света успела накрыть стол, выставив бутерброды, баранки, остаток вафельного торта, а посередине пыхтела фамильная ценность – электросамовар.
Открыв кожаную папочку, Келли передал Джеку фотографию объекта – длинные черные волосы, нос с горбинкой, чувственные губы, жесткая линия подбородка.
– Заходи, – загреб я рукой, – будь как дома!
Может, мое возвращение «на запад», как дальневосточники зовут европейскую Россию, как раз и есть исправление житейской помарки отца? Конечно, биографию уже не перепишешь, и ушедшего не вернешь, но хо…
– Я хочу выпить за нашего Мишу, – сказала девушка. – Если бы не он, я так бы и валялась, как сломанная кукла. За тебя, Мишенька!
«Глупости какие, – рассердился я, – ты же с детства врачуешь!»
На толчок я двинулся в гриме, как и был. Если уголовники или милиция будут искать длинноволосого подростка с ястребиным носом, то физкульт им привет!
– В общем… – промямлила Рожкова, рассеянно поглаживая мои плечи. – Понимаешь…
Рехавам пересек бульвар царя Саула, помахивая тростью – ходить с палочкой он привык быстро, хотя почти не опирался на нее, держал спину прямо, а голову высоко. Армейская жилка.
Рабби таращил на меня черные глаза, а я уже ругал себя за излишнюю болтливость. Всегда так, когда устанешь делиться энергией, или что я там творю, внимание рассеивается, сосредоточенности – ноль, вот…
Внизу открывался невысокий проход со сводчатым потолком, он тянулся подо всей плотиной. В свете слабеньких фонариков мокрели какие-то ржавые штанги или стойки… Мы с Витей и Дюхой просто блаженствовал…
Надвигалось что-то неумолимое и грозное, разом пугающее и влекущее. Среди моих многочисленных мечтаний всегда выделялись два. Я очень-преочень, как внучка говаривала, хотел исправить допущенные мною …
Как инженер, я уже состоялся – в будущем. Надо это дело повторить в настоящем, но на другом, куда более высоком уровне – пойду не на завод работать, чтобы холить и лелеять давно уж выпущенные ЭВМ, а …
Я легонько шлепнул ее – в педагогических целях – и отобрал портфель.
Девочки в беленьких фартучках и мальчики в того же девственного цвета рубашках сходились к школе с окрестных улиц, нагруженные портфелями и букетами. Мальчиши, вчерашние неряхи и растрепы, до одури и…
Бегом вернувшись к телу, покривился, но обыскал, порылся по карманам, выудив документы, деньги – и компромат. Две фотографии, на которых можно было узнать мое лицо, и фотопленку, аккуратно завернутую…
Да ты хоть представляешь себе, чего это будет стоить, как неимоверно трудно добиться перемен? «Подвинуть» элиту и сложно, и опасно – у тебя обязательно появятся могущественные враги, а как только они…
Критически оглядев себя в зеркале, усмехнулся – снизу и сверху загорел, а посередке – «всех румяней и белее». Шлепнул по животу – «кубиков» пока не видать, но хоть плоский…
И я отыгрался на своем образе – отодрал дурацкие усики, снял нашлепку и парик. Разоблачил фокус-покус, словно подавая пример открытости. Ф-фу… Голове сразу легче стало, а то ходил как в шапке.
– Да, – кивнула Марина, одной рукой растрепывая сохнувшие волосы. – Моссад как-то излишне активизировался в этом году. Израильтян не интересуют наши военные базы, но вот военно-технические секреты он…
Маша выглядела грустной, зато Инна обернулась ко мне, одаривая улыбкой.
На уроках я, можно сказать, отдыхал. Повторение пройденного. Физику с математикой я знаю на пять с плюсом, единственно, стоило подтянуть русский – в пунктуации я если не хромал, то прихрамывал. А пос…
– А нечего тут! – устроила мне сцену Сулима. – Ты зачем Машку щупал? Хитрая, главное, такая!
– Что с тобой? – склонилась надо мной Марина. – Мишенька!
– Обижу, – холодно ответил я, нехорошо улыбаясь.
– Нет-нет, товарищ генерал-майор, дело серьезное!
– Да, Юрий Владимирович. Один из исцеленных – Давид Моисеевич Кацман, тысяча девятьсот шестого года рождения. Член ВКП(б) с тысяча девятьсот тридцать девятого года. Воевал на Центральном фронте. Посл…
– Здравствуйте, дети, – сказала математичка. Оглядев класс, заметила Свету. Поправила очки и – о, чудо! – улыбнулась. – У нас новенькая… старенькая? Добро пожаловать, Светлана!
– Дыши спокойно, расслабься… Тебе удобно?
«Приятна во всех отношениях, – подумал я. – И во всех направлениях!»
Последнее «спасибо» прошелестело как «пока».
– Верно, – кивком согласился я. – Как правда и то, что Советскому Союзу изо всех сил мешали расти, все время вели войну против нас, да и внутри СССР хватало вражья, начиная с пленумов ЦК КПСС и конча…
– В Первомайске, – хладнокровно пояснил я. – Буду жить у дяди Вовы, заодно и присмотрю за ним.
– Совсем-совсем. Пошли, пока Светка весь чай не выпила!
– Расслабьтесь, голову положите на спинку, вот так… про иглоукалывание слышали?
Я обрадовался и мигом покинул территорию ВДНХ. Забежав в будку телефона у станции метро, набрал номер Марины и затаив дыхание слушал долгие гудки. Один гудочек… Второй… Третий… С каждым гудком надежд…
– Ага! – фыркнул я. – Хороша старушка! Да тебе на подиумах можно дефилировать, как супермодели, а ты из себя ископаемое строишь!
Андропов взялся за нее и даже задумал «Долгосрочную программу перестройки управления народным хозяйством», но не успел. А Горби, заступивший на смену, выдрал из программы ключевое слово и сделал его …
Марина кивнула, улыбаясь, и осторожно прилегла на здоровый бок, изящно изогнув бедро. Я огромным усилием воли успокоил сердце и даже, наверное, вегетативку – щеки мои не вспыхнули предательским румян…
– В течение недели, – твердо пообещал еврей.
Вчера я видел его около 11-й школы, а сегодня с утра машина стояла около моей 12-й. «Москвич» ехал очень неторопливо. Рядом с водителем сидел неприметной внешности мужчина в годах, он постоянно верте…
«Деда Мороза с подарками» встретили восторженными криками, и девчонки тут же погнали мужской пол из кухни.
– Да проезжал мимо. Дай, думаю, проведаю.
«Ничего… – криво усмехнулся я. – Они у меня всей толпой станут показывать примеры массового героизма! Я их заставлю отработать полученные награды и звания!»
– А вот это уже серьезно, Григорий Федорович, – вымолвил он, складывая руки за спиной. – Очень серьезно.
За столом весело зашумели, а Дюха потер руки с видом заядлого пьяницы, хотя, насколько я знаю, весь его опыт сводился к половине стакана кислой болгарской «Гъмзы».
Тепло никак не хотело покидать московские улицы. Осень выжелтила парки и скверы, устлала листвой пожухлую траву, а похолодание все задерживалось. Кое-где деревья облетели до полной графичности – спло…
Большой стол-стенд я заставил системником в полированном дереве, громоздким дисплеем в пластмассовом корпусе и принтером, тускло отблескивающим кожухом из алюминия. Виктор Михайлович с большим сомнен…
Мне стало приятно, что «скво» тревожится за меня, и в то же время я клял себя последними словами. Что проку от грима, если язык не знает удержу? Теперь из-за моей болтовни весь план можно выбрасывать…
Начиналась моя новая жизнь. Не та, которой обещают зажить с понедельника, а настоящая, с чистого листа, пугающая до дрожи и влекущая до озноба. Вот только я понятия не имел, какой она выйдет. Еще вче…
Папа отвернулся, чтобы жена не заметила его ухмылки.
Молодой красавец-офицер, известный повеса, лейтенант Ершов потерпел сокрушительный провал.
Так и хотелось их послать подальше, но я был вежливый мальчик и лишь головой мотал – отстаньте, мол.
– Сейчас подниму тебе настроение! – Я вынул самую верхнюю коробку и преподнес матери. – Примерь черевички.
– Заинтригован, – сказал я, проходя в комнату.
На завтрак подавали яичницу с дивно пахнущими колечками «Краковской» – настоящей, из мяса и шпика. Я ее умолол и с вожделением поглядел на подоконник, где расплывался в гаденькой улыбочке «Наполеон».…
А вообще-то мне тревожно – холодный разум не всегда способен совладать с позывами и порывами юного тела. Мне непонятно, что в Мише Гарине главенствует – психология или физиология? Что правит человеко…
Ощутив, что девушка реально боится, успокаивающе взял ее за руку. Ритины пальцы впились в мою ладонь.
– Хороший ты человечек, Рита… – сказал. – Иногда заставляешь меня краснеть из-за своей откровенности, а порой, наоборот, поражаешь неиспорченностью. И тогда уже я краснею, стыдясь самого себя… Ну, и …
– Верно, – кивнул я, очищая второй мандарин. – Но если человеку не в радость то, как он живет, он пытается что-то поменять в своей жизни. И это правильно, а вот ты…
Я положил трубку и не сдержал улыбки. Привыкла она!
– Не бойся, – шепнул я, придавая своей походке еще бóльшую непринужденность, даже ленцу. Пацаны с интересом следили за мной, а я рассеянно глянул на них и прошел мимо – настроение поползло вверх.
Отчаянный девичий крик разнесся по безлюдной улице, взводя нервы. Я сразу узнал хрустальный голосок Леночки Рожковой. Резко оглянулся и увидел тонкую фигурку, окруженную нахохленными парнями, мнущими…
Дверца с моей стороны распахнулась, и я неуклюже вылез на берег. Калугин предусмотрительно отступил, держа в руке «вальтер» ППК, чем-то смахивавший на «макаров». Матерчатые белые перчатки скрыли его …
Постояв немного, я пошагал домой. Небо было ясное, самые яркие звезды мерцали в вышине. Ветерок доносил запах снега.
– Ну шо? – Николай упер руки в боки и критично оглядел мотоблок. – Як договаривались? Вспашешь мою деляну? По-соседски?
Я кивнул и приблизился, поворачиваясь лицом к Дому Советов – хотел указать кратчайший путь.
– Так, товарищ старший лейтенант, – улыбаясь по-прежнему, ответил Ершов. – И я выполнил задание полностью и в срок.
Но вот «Линкольн Континентэл» свернул на улицу Чайковского, и далеко впереди высветилась ступенчатая громада посольства. Станция…
– Ну и балбес… – медленно проговорил я, совершенно потрясенный. – Идиот конченый… Я-то думал, что Светка в ПТУ подалась… Вот же ж… Так. – Усилием воли я заставил себя успокоиться и сосредоточился. – …
– Да мы по-домашнему, в дезабилье! – замахала Наташа руками. – Чайку попьем, поболтаем.
«Да что ты ерундой маешься? – прикрикнул я на себя. – Все стойко, и твердь под тобой не колышется – это автобус потряхивает… А если все нежданно-негаданно исчезнет, рассеется легким мороком, то ты эт…
– Ни слова, – твердо сказал я. – Это не было операцией по борьбе с фарцой?
Пожимая руки одноклассникам, основное внимание уделял одноклассницам, тем более что смутно помнил, как они выглядели. Я сидел у окна, за второй партой и один, зато Рита Сулима сидела позади меня, а И…
Я сходил в свою комнату и достал все напитки, которые приволок из Одессы. До поры до времени они хранились в гараже, и вот пришел черед опустошить сосуды.
– Я ничего не забываю, Лена, – серьезно сказал я. – И не забуду – ни Дашу, ни тебя, ни Наташу.
– Да так, шел мимо, – сказал я напряженным голосом, – дай, думаю, окажу первую помощь…
– Ага… А вот тут ты пишешь… Где же… А, вот! Это что, правда, что американцы еще не создали персональной ЭВМ?
Впал в уныние («Пр-роклятый возраст!») и поплелся делать покупки. Четверти часа не прошло, как раздался пугающий треск выстрелов – трое качков в красно-белой спортивной форме палили по какому-то кавк…
– Ой, да ни в чем вы не виноваты! – отмахнулся я. – По-русски это называется «озорство», тут даже прощать нечего! – И ухмыльнулся: – Отшлепать разве что обеих!
Пальцы Риты выскользнули из моей ладони, и девушка зацокала каблучками к подъезду. Взмахнула рукой в дверях, хлопнула дверью…
– Я тебе дам – что хочешь… Пошли к Светке.
– Вижу, ты устал… – проговорила Марина. – А ты не мог бы совершить еще один подвиг?
Я помог Свете сесть и свесить ноги. Нижняя половина тела еще плоховато ее слушалась, но уже двигалась. Мозг постепенно привыкал, учился заново передвигать ногами. Надо ему помочь настроить разлаженны…
И затеял стирку. Вещей у меня немного, я даже перестарался малость – сунул в жадный зев стиралки чуть ли не всё мое «приданое».
– Миша, – перебил меня папа, – когда ты собрал осциллограф – помнишь? – я тобой гордился. Я и сейчас горжусь! Но ЭВМ намно-ого сложней!
Из ворот кладбища выбежала девушка лет… не знаю, то ли восемнадцать ей, то ли мне ровесница. Оглянувшись, распознала старого еврея и кинулась к нему.
Все засмеялись, и мне впервые с момента появления в этом времени стало уютно и тепло. Нервная взвинченность еще присутствовала, но меня помаленьку отпускало – я среди своих, и угроза переезда снята! …
– Я не хочу, чтобы ты уходил! – с надрывом сказала Рожкова. – Не хочу! Я хочу быть с тобой!
Маша сразу решила поднять градус настроения.
– Вполне возможно, Ершов и не допустил большого промаха, однако работал не думая. Взгляните, Дмитрий Федорович. – Марина показала начальнику управления фоторобот «Хилера» с короткими светлыми волосам…
«Мой диагноз! – похолодел Андропов. – Моя хворь, мой приговор…»
Григоренко покинул кабинет, а председатель КГБ поднялся и прошел к окну. Что он там видел, осталось тайной, но губы Андропова то и дело изламывала улыбка.
Напротив универмага шла бойкая торговля квасом – желтую бочку «пришвартовали» рядом с кассами кинотеатра им. Луначарского, и дебелая продавщица в переднике наливала бокал за бокалом, кидая на блюдо л…
– Пап, знаешь, и сам рад, – хмыкнул я, – но меня просто бесит мой нынешний возраст! – дальше я стал горячиться, раздувая вполне себе юношеский накал. – Ведь мне надо закончить школу, потом вуз, да и …
– Зря ты ее простил, – улыбнулась Светлана.
– Ничего и никому, – я поднял руки для пущей убедительности, и ладони как-то сами сложились в «ковшики».
Осмотревшись, снял ключ с гвоздика в прихожей и был таков. Я действительно вознамерился «еще заскочить» – сбегаю в магазин, прикуплю для дяди Вовы продуктов и зайду. Холодильник на кухне у дядьки исп…
Вывел людей? Спас? Молодец! Только вот ошметки твоего сердца, романтик, благородно вырванного из груди – и благодарно втоптанного в грязь! – обратно не вставишь. Увы, я давно понял одно грустное прав…
Некий ревнитель украинства постановил не так давно окрестить ВДНХ на хохляцкий манер – «Выставкой передового досвиду народного господарства». А нормальные люди, они же с юмором. Вот и сократили длинн…
– Очень, очень технологично… О программах я вообще молчу! – Суслов задумался. – Послушайте, Миша… Можно вас так называть?
– Я быстро! – заверил адъютанта Ершов, шагая к двери.
– Ох… – вздохнула она. – Я отговаривала его, но без толку. Все нормально будет, твердит, все будет хорошо! А я помню, сколько страху натерпелась в прошлый раз, нас тогда КГБ чуть не схватило! Его там…
Вчера мама пекла коржи для «Наполеона», а любой советский пацан или пацанка знает, что вкуснее торта нет. Вечером я тоже крутился на кухне и чем мог помогал маме с Настей. В основном наблюдал за проц…
– Без вещей, – дернул он щекой, – и без глупостей!
Я нахмурился поначалу, но разглядев, что к бассейну подходит Рита в купальном костюме, сразу подобрел. Костюмчик открывал длинные стройные ноги девушки, однако, к сожалению, зону декольте надежно пря…
И чем та мельница не подходит для закладки?
– Может, ты еще вернешься… – с надеждой пробормотала Рожкова. – В этот самый день, только часиков в десять-одиннадцать… М-м? Наташка говорила тебе про наш юбилей? Сегодня ровно пятьдесят дней, как мы…
Я до того утомился, заращивая рану, что у меня руки тряслись, едва удерживая баранку, а глаза слипались. Ничего, ночью поспишь…
Только по Одессе он гулял в кипе, а теперь нахлобучил на голову мягкую черную шляпу. Ошибки не было, это Хаим.
– В тихое, укромное место, – дал похититель отрывистый ответ. – Поговорить надо.
– Да перестань ты! Ну, крупноват носик, ну, с горбинкой, и что? Этот маленький изъян лишь подчеркивает твою прелесть, придает своеобразие твоему лицу – смотришь на тебя, и сразу на память приходят пр…
Помню всё, до последней мелочи: подъехал неприметный «жигуленок», из него вышли двое крепких мужчин и она, сразу же завладевшая всем моим вниманием.
– Меня мой куратор отпустил до шести часов, – сказал я, выбираясь следом.
Это было как пощечина, но молча пережитый позор не охладил лейтенантский пыл – Ершов просто сменил тактику. Перестал «подкатывать», начал планомерную осаду. Решил взять красавицу измором.
– Да ладно… – Девушка развернулась, сделала несколько легких шагов и нагнулась над сиденьями, дотягиваясь до брошенного полотенца. Ножки прямые, спинка прогнута… Век бы глядел!
– Ну, во-первых, не Дмитрий Федорович, а товарищ генерал-майор, – поправил его, насупясь, Бражко.
– Согласен, – кивнул Григоренко и примерился к кожаному креслу. – Вы позволите?
– Он? – генерал-лейтенант уперся взглядом в девушку.
Я закряхтел, проводя ладонями по неглаженой рубашке.
– А-а, Мишенька! – заулыбался дядька. – Здравствуй, здравствуй! Сейчас я попробую чаек поставить. Иногда у меня это получается, хе-хе…
– Уходите, Миха! – сипло проговорил Алон. – Уходите! Я задержу их! Мне они ничего не сделают! Уходите!
– Европа, – подсказал Харель, которому было дико интересно. – Франция… Нет, Англия!
Григорий издал легкий стон, правая нога шевельнулась. Да, здорово я его треснул – вон, вся щека синяя. Собравшись с силами, я подступился к Ершову, став за спинкой кресла, и возложил ему руки на голо…
– Алечка, – зажурчала она, подкладывая Ефимовой кусочек своей пышной запеканки. – А девочек у вас в классе много?
Пальцами сквозь ткань я осторожно ощупал еле заметный шрам выше ягодиц. Дальше к голове тело жило, а ниже оставалось недвижимо.
И пускай изменения расходятся не дальше семьи или класса, но они-таки произошли – и набитая колея истории сместилась, пусть даже на ничтожный нанометр, которым можно и пренебречь.
Правда, на ВДНХ Данилин «приподнял» мне настроение, пообещав доставить нужных людей к моим «экспонатам». Вон, вроде тащит кого-то.
Евгений Зенков рассеян и задумчив, его породистое лицо сковано выражением серьезности. Жека погибнет во Вторую чеченскую, под Хасавюртом: не подпустит «бармалеев» к госпиталю, спасет раненых от мучит…
Светлана была счастлива – розыгрыш удался. Пусть слабость, пусть! Все равно она ходит сама, своими ногами, и уже не так важно, что они ровные, главное – здоровые!
– Нет, Миха, – строго сказал Рехавам, – это вопрос принципа.
Опорожняя свой сосуд, ощутил, как животворное тепло разливается внутри, легчайшим хмелем отдавая в голову. Хорошо!
«А вот я догадываюсь…» – подумал Алон, приближая к глазам фото. Михин профиль был узнаваем – черные волосы почти до плеч (на эту моду явно повлияли «дети цветов»), нос с горбинкой, чисто юношеские ус…
– Вы так считаете? – поднял брови Рехавам.
– Да! «Хилер» знал это. Знал то, что еще не свершилось, но случится обязательно!
Глушков попробовал, и его затянуло. А я стоял рядом и гордо улыбался. И не особо винился перед Пажитновым – он работал на себя, а я – на Союз. И вообще, кто первый встал, того и тапки!
– Может, дадим Мише кусочек? А то он до вечера не доживет.
– В точности так! – Калугин замаслился елейной улыбкой.
– Чем обязан, молодой человек? – спросил обвязанный в «старорежимном» стиле.
– В командировку? – с деланым унынием вздохнула мама. – Опять?
– Знаешь, я как-то привыкла… Мне потом так хорошо, так спокойно… И ночью крепко спится!
Однако перевести стрелки на музыку мне удалось ненадолго. Поболтав о «Пинк Флойд» и «Куин», ребята и девчата вернулись к старой теме.
Андрей приложил пятерню к сердцу и с укором глянул на меня – мол, разве о таком забывают? Сбегав в прихожую, он вернулся со своим кладом – кассетным магнитофоном «Грюндиг». Повозившись малость, покол…
Я молод! Я здоров! И все помню! Все мои знания, весь мой опыт, «сын ошибок трудных» – всё это богатство крепко сидит в моей голове, волосы на которой начнут редеть еще очень не скоро.
– Понятно… – я покрутил в пальцах колесико для «мыши» и подумал, что сборку лучше перенести на вечер. – Где он живет?
Зловредный туманец в голове, от которого подташнивало, рассеялся, зато мышление прояснилось до крайности – словно морозцем повеяло в извилинах, свежим бризом продуло спинной мозг, холодком расходясь …
– Колбаски, если будет, и батон. В общем, сам смотри. Бери на все!
Наверное, «Чинзано» дурно влиял на хваленую память – не помню, хоть тресни, кто из нас осмелился на первый шаг, на первое движение. Девушка положила мне ладони на плечи или я своими пятернями сжал ее…
За вторым мостом выстроились пирамидальные тополя, будто в почетном карауле тянувшиеся перед Домом Советов. На шпиле реял красный стяг. Наши в городе!
– Касательно меня? – уточнил Рехавам. – Или русских сайаним?
Я надеялся на поцелуй, и «скво» вняла моим ожиданиям. На каблучках она была выше ростом, поэтому поцеловала меня, наклоняя голову.
Сегодня, впрочем, разбирать электронные блоки и выпаивать микросхемы я не стану – терпения нет. Меня основательно потряхивает перед завтрашней разборкой. Как там все сложится? Легко ли ввязаться в пе…
– Ну, как же? Ты мне укажешь на мои недостатки, и я тут же начну новую жизнь, исправлюсь!
В первом полугодии 1975 года на ВДНХ будет работать Центральная выставка НТТМ. В период выставки будут проведены дни молодых новаторов, встречи с учеными и изобретателями, творческие дискуссии, посещ…
Альбина испуганно глянула на свои ладошки, смутилась тут же и отмахнулась.
«Газон», громыхая расхлябанными бортами на каждой колдобине, вписался в узкую улицу дачного поселка и подъехал к нашему участку. Ничего особенного – шесть соток под картошку и прочие радости огородни…
– Знаешь, Мишка, я тебе даже завидую… – проговорил он. – Ты даже не представляешь себе, сколько времени ты сэкономил, вот так вот здорово стартуя уже сейчас! Я в твоем возрасте был отъявленным балбес…
Я его вскрыл и достал путевку. Там же лежал буклетик – что-то вроде путеводителя по киевской ВДНХ, чтобы вы не сразу заблудились.
Света слушала меня, широко раскрыв глаза. Она буквально впитывала мои слова, а потом неожиданно выпростала из-под одеяла руку и вцепилась в меня, куда смогла дотянуться – за колено.
Я был умный мальчик, поэтому не стал хвастаться маме, какой из меня доктор Айболит, да и потом в тайне держал свой дар, лишь изредка пуская его в ход – то порежусь, то у Насти колики случатся, то еще…
Марина покачала головой, оглядывая ряды раскладушек вдоль стены. Они здесь дневали и ночевали, по очереди готовили супы из пакетиков, заваривали кофе и чай – вон, целая батарея термосов выстроилась н…
– Да что Хаим, – проворчал Ицхак, радуясь. – Русские говорят: «Один в поле не воин».
Пять минут спустя все дружно лопали телятину, тушенную с черносливом, и рулетики со сложным соусом, неведомым даже парижским рестораторам, – мамино изобретение.
И тут приходят две девчонки и говорят: а давай спасем СССР! Давай не будем доводить до «застоя»! Не допустим, чтобы лилипуты-демократишки, все эти горбачевы-ельцины-собчаки-гайдары, запутали великана…
Чувствуя слабость, я вернулся к машине и уселся на место водителя – не пешком же мне топать. На душе было мерзко, будто вляпался в дерьмо. Да и страх заскребся – как-никак «мокруха». А что мне было д…
Рехавам покачал головой, косясь на «сыночка», крутившегося неподалеку. То ли Хаим, то ли другой… как его… Леви. Не понять. Двое из ларца, одинаковы с лица.
– Привет… – улыбаясь смущенно, сестричка вытерла ладонью глаза.
– До свиданья! – торопливо сказал он и скрылся за дверью.
– Еще бы ей не кружиться… В тебе крови осталось – в котенке больше, – я протянул Марине руки. – Держись за меня.
Келли давно препарировал свою природу – в нем вечно боролись два начала, подталкивая и осаживая, пихая на подвиги и удерживая дома. Поддашься лени, отдохнешь, отсидишься за прочными стенами, наслажда…
– Хм… Разумно. Миша, ты будишь мое жгучее женское любопытство!
А вот мои нечаянные подружки оказались совершенно здоровы. Обе испытывали ко мне не только благодарность, но и симпатию. Может, даже нечто большее, чем приязнь, но тут я талантливо увиливал от желанн…
– В этом году мы обязательно придем за тобой, – пробормотала она.
У зеркала проверился – точно не я. Выйдя из туалета, осторожно потрогал «жесткую верхнюю губу» – и тут же выругал себя. Человек в парике и с накладными усами должен быть натурален. Никому же не приде…
Хорошенько позвякав вилками да ложками, все понемногу насытились, и за столом пошел разговор.
– Согласен, – кивнул Григоренко, тоже вставая. – К тому же Рафаэль Харель, старлей из ихнего «Кидона», говорит то же самое – это он, в принципе, и поинтересовался у «Хилера», что произойдет в Англии.…
– А мне все равно, Олег Данилович, – спокойно ответил, ерзая – не люблю сидеть полусогнутым.
– Наливаем! – провозгласил я. – И допиваем!
Хм. Я как будто обеляю самого Алона. А он-то кто в этой схеме? Случайный прохожий? Ага, гулял себе – в сопровождении двух моссадовцев! Конечно, я не знаток, но Хаим и второй «сыночек» не особо походи…
Не сразу, правда, но дело пошло. Когда все, что надо, имеется – и в голове, и под руками, – то можно хоть ракету склепать. А уж мотоблок…
Мы оба проиграли. Когда я садился на скорый поезд в Хабаровске, то не облегчение чувствовал долгожданное, не освобождение запоздалое, а опустошенность.
– Начнем с тебя, – терпеливо сказал Хофи. Нрав у него был тяжелый, но Алона Ицхак выносил. До поры.
Пройдя по коридору, Сулима повернула голову, встретилась с моим взглядом и победно улыбнулась.
– Я не хотела врать, Евгений Иванович, – проговорила девушка, переплетая и расплетая пальцы. – Но и полную откровенность сочла излишней. Я не знаю, как зовут моего спасителя, и мне неизвестно, кто он…
– Ершов, – спокойно заговорила Марина, – тебе еще не надоело бегать за моей юбкой?
– Горячее в духовке, – заспешила мама, – Настя, не забудь, ладно? Ну, пока! Мы где-то к девяти вернемся…
…Завечерело. С неба тихонько, крадучись, опустилась ночь, закутывая город в черноту, завораживая мечтателей россыпями созвездий и подменяя грубую дневную ясность изысканной темнотой. Еще ходили автоб…
Перехватив пистолет, я наложил левую ладонь на кровоточащее правое запястье. Затянув наскоро рану, снова сунул оружие в левую руку, подлечив ее правой пятерней.
– А все-таки, – полюбопытствовал он, – зачем тебе ЭВМ? Перед девчонками хвастаться?
– Светочка, я тогда или лопну, или стану толстым и некрасивым!
– Не знаю… – Папа потер щеку в некотором замешательстве и задумался. – Вот что, сын, – он затарабанил пальцами по столу, выдавая свое волнение. – Иной раз даже такому закоренелому атеисту, как я, хоч…
Я проводил ее на кухню – девушка выступала в Светкиной ночнушке, словно в длинном платье, только вместо туфель на шпильке она обула тапки.
Со всеми вместе я побрел на второй этаж – мой 9 «А», чьи дружные ряды сначала поредели, отсеяв пэтэушников, а после пополнились «бэшками» из параллельного, кучковался именно там, в кабинете истории. …
Заперев за собою дверь, я испытал легкое удовлетворение, ибо впервые занимал не совместную жилплощадь. Тут пролегала моя собственная, суверенная территория, откуда меня не выгнать. Всякое бывало…
Алон не обманул. В коробке лежало пять упаковок с новенькими процессорами «Intel-8080» – маленькими, длинненькими микросхемами, похожими из-за множества выводов на модели многоножек.
– Надо было пробежаться, – посоветовала Зина, – сразу тонус на весь день!
Промчавшись по автостраде им. Джорджа Вашингтона, Келли свернул на двухрядное шоссе и вскоре подъехал к пропускному пункту. Офицер на входе знал Дэвида в лицо, но все равно вперился взглядом в жетон-…
– Вам-то нормально, а я вся испереживалась! – пожаловалась мама.
– А мне порой кажется, – сказала Рита, – что это совсем не ты, а кто-то другой…
Вывод какой? Вывод очевиден – думать надо! Просчитывать каждый шаг, каждый чих, внимательно следить за языком, даже за взглядом – и работать, работать, работать! Это у твоих одноклассников будут выхо…
– А из чего ты этот… мотоблок сделал? – громко вопросил Изя, нагребая себе на тарелку ассорти со всех ближних салатниц.
В слове «живопись» я сделал ударение на последний слог, как в «Операции „Ы“».
Звенит будильник, ты переходишь из сна в явь, а за окном тьма да холод, и слышно, как подвывает злой ветер, как шебуршит снег по стеклу. Ужас!
А девчонка вдруг вспыхнула, румянец окрасил ее щеки, и к ушкам тоже кровь прихлынула.
– Хорошо, – кивнул я. Погладил девушку по руке, успокаивая, и добавил: – Да не переживай ты так! Можно подумать, на передовую посылаешь! Мне все равно туда надо, хочу родным подарки сделать.
И захохотали. На дворе было пасмурно, дул стылый ветер, взметывая и швыряя обратно желтые листья, тучи грозились пролиться дождем, а мы радовались. Жить хорошо!
– Сюда! Сюда! – послышался ее высокий звонкий голосок.
Ученый обернулся на зов, и только тут я узнал академика Глушкова, одного из непризнанных гениев СССР. Узнал по особым приметам – огромному лбу и массивному носу. Глушков да Канторович могли осуществи…
Первым делом я унял боль и восстановил коронарный кровоток. Пережил ли дед стресс или просто противная бляшка встала поперек, я не знал, да и какая разница? Главное, сосуды расширить и усилить ток ки…
– Молодец! – одобрительно кивнул генерал. – Все должно быть под контролем.
– Тебя что-то беспокоит. – Я легонько притянул Лену к себе. – Что? Ты боишься Грицая? Не надо его бояться. Если до него еще не дошло, я проведу с ним воспитательную работу!
Завидев благородного рыцаря, спешившего на выручку к прекрасной даме, «богатыри» угрожающе шагнули навстречу.
– Не волнуйся, трепаться о том, кто ты и откуда, я не собираюсь. Просто хотел объяснить, что у меня не видения бывают, как у святош, а происходит что-то вроде сверханализа. Для чего я тебе все это ра…
Оба высоких и могутных на глазах усохли и грузной трусцой отправились исполнять приказ.
Специализация у них чисто уголовная – вымогательство, грабежи… Еще бы дня два-три, мы бы все подготовили, подтянули бы бойцов из «Альфы»… И вдруг этот предатель! Вот «спартаковцы» нас и опередили. Те…
Лена – спокойная и молчаливая, даже холодноватая с виду. А вот Наташа порывиста и непоседлива. И плохое, и хорошее переживает одинаково бурно, но неглубоко. Проходят считаные минуты после горчайших с…
Рита ступала утомленно, напрыгавшись и наскакавшись в гимнастическом зале, покрутившись как следует под душем. Потную футболку она брезгливо держала на кончике пальца, а я сидел и любовался тем, как …
– И не вздумай портить свой нос! Ну, сделают тебе маленький и прямой, и что? Сразу станешь безликой, стандартной красоткой, сольешься с фоном и перестанешь быть единственной.
– Так я ж тебе говорю – соберу микро-ЭВМ! – втолковываю я, словно не замечая папиного скепсиса. Как любого профессионала, батю раздражали отроческие самоуверенность и невежество. Я должен его убедить…
– А сказал, что лет через тридцать-сорок! Откуда ж ему знать было, что Гитлер объявится и грянет война! Да мы тогда и коммунизм воспринимали по-своему. О чем мы мечтали, давно уже сбылось! Вам же, мо…
И что он тут делает? Меня ищет? Неужто Алон не удовлетворился обещанием встречи и решился на активный поиск? Или я чего-то не понимаю? Ла-адно, разберемся.
Я прижал ее крепче и поцеловал – в щечку и в губы. Настя отвечала неумело, но с пылким энтузиазмом.
– Да ну?! – мамин интерес разгорелся с новой силой, а Настя даже рот приоткрыла, внимая.
Лишь выехав на МКАД, Ершов малость угомонился. Пальцы все еще дрожали, но это от нетерпения. В районе Ясенево лейтенант свернул и вскоре выехал на огромную стоянку Первого главного управления. Высоко…
– А это для чего? – Кацман притронулся к кассетному магнитофону, лишенному корпуса. Да и зачем ему кожух, если я запихаю его в системный блок?
– Как Лена? – спросил я, чтобы отвлечься.
Родители переглянулись, а я взял протянутую девушкой ручку и расписался в ведомости.
– Мы из будущего! – решительно заявила Томина, поджимая ноги. – Обе! Нас специально заслали в это время, чтобы встретиться с тобой.
Дэвид сухо кивнул и выехал на обширнейшую стоянку, припарковав свой «Эльдорадо», самую скромную модель «Каддилака». Шагая к «цитадели демократии», он вдыхал сырую прель виргинских лесов и вспоминал М…
Я опять зависаю. Самое поразительное заключалось в том, что я ни секундочки не сомневался в правдивости девчонок. Меня обмануть нельзя, я сразу почувствую ложь. Но то, чему приходилось внимать, выгля…
– Там… еще… – слабым голосом пробормотала «скво».
– Ты где была? – пробурчал Ершов, развалясь во главе стола, за которым собралась вся группа. Отдельно в кресле восседал сам Бражко.
Поднявшись на пятый этаж, лейтенант прошел в кабинет начальника управления «К», надеясь, что генерал-майор еще на работе.
– Ну, вот мы и разбогатели! – ухмыльнулся отец. Все рассмеялись, и взрослые, и не очень, составляя трогательный консенсус.
– А какой другой? – осведомился академик.
– Ваш адрес мне дал Рехавам Алон, – сказал я, накачивая в тон побольше доброжелательности. – Я – Миха.
Подойдя к столу, перебрал стопку новеньких учебников для 9-го класса, пахнущих типографской краской, выглянул в окно. Всё то же самое, как помнилось – широкая улица, обсаженная тополями, редкие машин…
– Ух! – выдохнул Боцман, как уэллсовский марсианин. – Оч хор, прямо отл!
– Экий вы сегодня строевой! – улыбнулся Юрий Владимирович. – Видать, добыли чего?
– Привет! – заулыбался я, глядя на одноклассников со сложным чувством, как бы сочетая их нынешние образы с теми, которые они примут лет через двадцать. В лихие 90-е Изя махнет в Хайфу, спасаясь от пе…
– Это лечебная процедура, – смутился я. – Надо активизировать кроветворение, а красный костный мозг в основном сосредоточен в тазовых костях…
– Это у меня врожденное! Я же тоже не стою на месте – вон, послезавтра мне в Москву ехать!
– You’re a very pretty girl! – сказал я с выражением.
Все эти мысли проносились в моей бедной голове, как заполошные птицы, влетевшие в комнату и не знающие, как им выбраться из ловушки, а на счет «четыре» весь видимый мир заколыхался, исчезая, забрезжи…
– Света? – голос Маши истончился – и словно туго натянутая струна лопнула. Девичьи плечи затряслись, и подружка заплакала.
– О-о-о! – застонал голодный люд и повалил на кухню.
– ВДВ – это здорово. Не зря два года проживет.
– Миха? – пробормотал Хофи, задирая брови и морща лоб.
– Хм… – глубокомысленно высказался комсорг. – Интере-есно… А это что?
– У тебя все уже готово? – подступил отец с другой стороны.
Как нам умудриться и социализм сохранить, и народное хозяйство не развалить, по примеру «святых 90-х»?
– Ага, ага, – сказала девушка и впервые улыбнулась.
Резидент покривился, вспомнив, что так Фидель прозывает Кубу, и тут же исправил ошибку – он въезжает в цитадель Демократии…
Я не сразу сообразил, в чем дело, а потом увидел, как со стороны Тракторной приближается странно знакомый человек во всем черном. Высокого роста, широкоплечий, он казался неуклюжим, но стоило присмот…
– Кажется, я привел кого-то на «хвосте». Простите, Миха, – и уходите скорей!
Девушка продиктовала номер и помахала мне пальчиками.
– Починил, – кивнул Володя. – Пашет. Ладно, я сегодня же забегу в райком.
– Вполне, – Рудак, похоже, никак не мог взять в толк, как ему вести себя со мной.
Я рассчитывал, что центральная выставка НТТМ пройдет в большом «Монреальском» павильоне, но там еще не закончили с остеклением. А на улице – январь. Январь 1975-го!
– Конечно, – ответил я, кидая в сумку учебник, тетради и прочую канцелярку. – А никто больше не в курсе, что со Светой?
Светлана вспыхнула и радостно засмеялась – тихонько, как будто маленький хрустальный колокольчик зазвенел.
Сегодня родители не задержались на работе, пришли вовремя. Они как раз раздевались в прихожей, шумно и весело пикируясь, когда в дверь позвонили.
Я кивнул и разлил розовый вермут по рюмкам – все три представляли разные сервизы.
Завтра с утра – к дяде Вове, сонно планировал я, застилая постель. Еще одно мое упущение, «меа кульпа», как римляне говаривали…
Правда, отец, улетая в Новосибирск, сказал многозначительно: «Привезу кой-чего…»
– Ах, ты! – досадливо морщился Глушков, вовремя не успев развернуть L-образную фигурку. – Нет, я так до вечера просижу! – с трудом оторвавшись от экрана, он сказал: – Да вы хоть понимаете, молодой че…
– И еще… Как там Моссад? Вертится еще по Первомайску?
– Все куда проще, – поведал я, черпая ложкой из банки какао и макая в чашку с кипятком. – Я тебя видел на толчке. Ты подъехала на «Жигулях», и еще там было двое мужчин. Один из них так к тебе и обрат…
«Перебьешься! – сказал я тулову. – Тебе булку с чаем скормили утром? Скормили. Вот и переваривай!»
Всё, больше мне никто не мешал, и я присел возле недвижной Рожковой – мои пальцы бережно огладили лебединую шею девушки, на которой уже проступали синяки.
Инна, улучив момент, когда учительница взялась пытать Костю Куракина в первом ряду, обернулась ко мне.
– А-а… – протянула Марина, как мне показалось, разочарованно.
– А в больнице что? – потыкав жалом паяльника в канифоль, я оставил его калиться.
– Вот, еще и на завтрак осталось, – удовлетворилась мама.
Толкнув дверь, я вошел. Паче чаянья ничем таким не пахло – ни тяжелого духа, что исходит от стариков, ни резкого запаха лекарств. Было даже свежо – в форточку на кухне поддувало, оттопыривая цветасту…
Мама глянула на меня с легким беспокойством – какие еще девчонки? А я потер ухо в великой задумчивости. Сказать или не надо? Надо, Миша, надо!
– Как можно? – изобразил я благородное возмущение. – В нашем доме все только подлинное! Все стулья из натурального дерева! А это полотно нам по наследству перешло. Там и подпись есть, только неразбор…
– Да, дедушка! – подбежала внучка. Говорила она с явным акцентом, глядя на старика с испугом и тревогой. – Что с тобой?
Мы всей толпой вывалились из подъезда и потопали под собственный аккомпанемент. По дороге наши сплоченные ряды таяли – группа одноклассников побежала на остановку, куда как раз подкатывал «Икарус», а…
– Знаешь, – доверительно сказал отец, – Давлету Исламовичу пришлась по нутру твоя идея с видеомонитором. Они сейчас как раз разрабатывают одноплатную 16-разрядную микро-ЭВМ, а вот с периферией беда. …
– Ой, да ну тебя! – сказала сердито. – Говоришь ерунду!
Мамулька снова ласково прижала меня к переднику, а я притянул к себе Настю. Я вас приучу к родственным отношениям…
– Мойте руки, – скомандовала мама из кухни. – Будем ужинать!
Ершов громко застонал, откидывая голову на спинку и морщась. Раскрыв глаза, он посмотрел на девушку, на меня, на свои спеленутые руки и уткнулся лицом в растопыренные ладони. Его плечи затряслись, он…
– Только так, – заверил я его. – Да что сборка! Понимаешь, я хочу сделать не простую микро-ЭВМ, а именно персональную, такую, с которой мог бы справиться любой пользователь. Никаких перфокарт и лент!…
Правда, батя никогда не снился мне мертвым, только живым. Ото всех этих дурацких страшилок насчет покойников в сновидениях меня передергивает – кто думает обо всей этой ерунде, тот и видит ее по ноча…
Меня охватил томительный страх, как во сне, когда мучительно долго падаешь, и вдруг зрение вернулось, делаясь куда более четким. Я увидел себя – потрепанного жизнью мужика в возрасте, бледного, заклю…
Рехавам присмотрелся. Да, это был Миха! Он сидел на корточках у «Волги» и держал за ногу Сару… Да не держал, а лечил! Вон сколько крови вытекло…
– И главный вопрос. Что сказали врачи? Нерв сдавлен или разорван? Это еще важней!
Она, похоже, почти не пользовалась косметикой, но ее чистое лицо и без макияжа впечатляло яркостью: черные глаза, брови вразлет – и яркие от природы губы. Если оценивать строго, то ее слегка портил б…
– Сегодня 25 октября, – уверенно продолжал комсорг. – Именно с этой даты повелось говорить: «Красный Октябрь», «Великий Октябрь»! Наше государство, первое в мире государство рабочих и крестьян, образ…
В принципе, я презентовал демо-версию микро-ЭВМ. Работать на ней можно было, но в сильно урезанном виде. «Коминтерн-1» в большей степени демонстрировал возможности, чем предоставлял их – слабосильным…
– И это ему я отдала лучшие годы школы! – горестно воскликнула Сулима. – Гарин, ты коварный изменщик! Конечно, я понимаю, Инка моложе на целых полгода… Куда уж нам, старым грымзам!
Правда, опаска тоже присутствовала. В прошлой жизни я мало кому помогал, в смысле лечил. Не потому, что страдаю мизантропией, просто мало общался с людьми. И опыта у меня было не много.
– Привет, – следующий в очереди голос тоже был девичьим, нежным, но уже и грудным. Что, и Рита здесь?
Доедая мороженое, я глядел в спину уходившему «сыночку» и чувствовал себя человеком-невидимкой. Нет меня!
– Гляди. «Кельвин Кляйн», «Унгаро», «Бриони»…
– Надо так надо, – пожал я плечами. – Побеседуем…
Я напрягся. Сложно, почти невозможно передать на словах, что именно я чувствовал. Пораженные нервы под моими пальцами казались раскаленными струнами. Надо было ослабить их натяг – очень, очень осторо…
«Некогда! – сказал я себе. – Семь минут осталось. Пора!»
Вдруг я взволновался, перескочив на мысли о другой Марине. Воспоминания нахлынули, будоража и жаля. Это случилось тридцать первого августа – послезавтра!
– Жива, – успокоил я его. – Не совсем… м-м… здорова, но скоро поправится.
– Спасибо, господин директор! Я сразу же позвоню!
– «Бауманки», – сказал я значительно, задирая вилку. – Ну, или МГУ, там тоже есть факультет кибернетики и вычтеха.
И жило во мне еще одно чаяние, с каждым годом все более сильное – как-то повлиять на историю, как угодно, лишь бы вытянуть страну из либерального, мещанского, жвачного болота, вывернуть с обочины обр…
– Это шина такая? Ага… – бормотал он. – Так сюда же можно еще подсадить схем?
Организм, правда, и сейчас меня подводит, то и дело румянец вспыхивает на пухлых, как у хомяка, щечках, но от скованности я освободился. Ну, почти…
«Печален ты, отроческий удел!» Кто сочинил? Я. Только что.
– Мам! – заглянул на кухню, натягивая «олимпийку». – Я в бассейн схожу!
Калугин молчал. Видимо, шок мешал ему осознать проигрыш. Выстрел в колено помог предателю более трезво оценить свои шансы. Поросячий визг огласил окрестности, Олег Данилович резко склонился, одной ру…
– Два вопроса, – сказал Лушин, растопыривая пальцы буквой «V». – Ты сам работаешь над этой… как ее… микро-ЭВМ? Отец тебе точно не помогает?
– А с меня тогда что? – спросил я, взбодрившись.
– Ну, я боялась, что он ругаться начнет, а дед так спокойно сказал: «В Первомайске всегда жило очень много евреев, и кто знает, как там все переплелось».
Отца чертовски заинтересовала открытая архитектура микропроцессора, мы начали спорить и, как два кота, ловить истину – маленькую юркую мышку. Мама смотрела на нас с умилением, склонив голову к плечу,…
– Ух ты… – отец повертел МП в пальцах. – Откуда?
Обратно я долго добирался – ехать куда легче, чем пешочком топать. Купил в «Кулинарии» готовые котлеты, в булочной хлебом отоварился – теплым еще, духовистым, выпеченным по ГОСТу. Заглянул в аптеку –…
– Давай не будем спешить, – положил я ладонь на Светину руку. – Одно могу обещать точно – тебе станет лучше. А вот насколько… Узнаем на днях. От тебя требуется лишь одно – верить мне и верить в себя.…
– А что? – прикинула мама. – Мне нравится!
– Откуда вы все это знаете? – пролепетал Рехавам.
Я внимательно и устало посмотрел Марине в глаза. Девушка осеклась, а ее улыбка будто растаяла на губах.
– А чего ждать? Время идет, молодость проходит! – рассмеялась Наталья.
И тут из-за деревьев показалась Рита. Отряхнув платье, она независимо продефилировала ко мне, помахивая портфелем.
Успокоенный насчет поездки, я торжественно выложил килограмма три московских конфет, вызвав буйный восторг Насти, достал блок лезвий «Жиллет» за десять рублей – и преподнес матери флакончик духов «Ма…
Не вызывая ни у кого подозрения, я прошелся по торговым рядам, высматривая книжников, но ничего интересного для себя не обнаружил. Зато ребятки с цепкими или бегающими взглядами вились вокруг, как ак…
Подхватив сумку с подарками, я неловко поклонился, ощущая, как теплеют щеки. Хоть спички о них запаливай. Пр-роклятый возраст!
– Я тоже! – засмеялась мама, сидевшая рядом. Обняв меня, она показала язык мужу. – Гордиться будешь сыном, самым молодым академиком! И Нобелевским лауреатом! Да, сына?
Раскланиваясь с редкими знакомыми, Келли поднялся на седьмой этаж и был допущен в кабинет директора. Днем отсюда открывался вид на живописную долину Потомака, а темнота сужала видимый мир, ограничива…
Я не боялся, что «скво» нечаянно попадет в меня – товарищу старшему лейтенанту было не до того. Задрав платье, «скво» изо всех сил зажимала рану на ноге обеими руками, но кровь буквально брызгала меж…
Поднявшись с колен и бурно дыша, я отшвырнул пистолет.
Я покосился на «скво». Другая на ее месте, потеряв столько крови, лежала бы пластом, не приходя в сознание, а Марину я как бы «зарядил», скорее выздоровеет. Вон как ожила…
Папы уже не было, он уходил раньше всех, а мама с сестричкой возились с завтраком.
На память сразу пришла старая мельница на Синюхе. Я в тех местах две смены подряд отдыхал в пионерлагере. С одноклассниками – Витькой Ховаевым и Андреем Жуковым – исследовал огромное добротное здание…
Прислонив велик к дереву, я натянул нитяные перчатки и замаскировался – надел парик, нацепил нашлепку, наклеил дурацкие усики. Критически осмотрел себя в маленькое зеркальце. Ну и чучело… Показыватьс…
– Плевать тебе на меня, – сумрачно вздохнул Алон. – Я обо всем подробно написал… Ну, ладно. В Одессе мы наметили обычную встречу на обычном месте. Да, чуть не забыл… Примерно за месяц до нашего ранде…
Директор Моссада смотрел на него в полном обалдении, а потом стал наливаться кровью.
…По рекреации разнесся резкий звонок, и тут же, словно дождавшись этого сигнала, в класс шагнула «англичанка», довольно симпатичная женщина лет сорока, носившая прическу времен 20-х годов и больше вс…
– Хорошая попа, круглая, – ухмыльнулся я, – тугая, как мячик… Ай!
Густые синие сумерки зачерняли деревья, обращая их в сгустки тьмы, прокладывали насыщенные мраком тени, и придавали всему сущему нереальность сновидения. Хорошо!
Приблизившись, девушка словно дрогнула. Растерялась, пошарила глазами вокруг.
– Ищем, Юрий Владимирович, – кивнул начальник ВГУ, – но пока безрезультатно. «Хилер» не лечит всех подряд, он редко прибегает к своим способностям, и вычислить его пациентов очень непросто. Да и зафи…
– Ершов, скотина, – холодно, едва сдерживая злость, начала Марина, – какого черта ты делаешь в моем доме?
– Ну, в какой-то мере да, но не прямое, косвенное, – извернулся я. – И тут уже не мой секрет.
Италия, наверное. Начинался долгий тренд платформ – это будет неизящно, но модницам разве втолкуешь?
– Люблю красивые, но непонятные слова! – ехидно выразилась Сулима.
Помню, в девяностых мы по три культиватора «выпускали» за выходные – продавали дачникам или меняли на картошку. Был бы двигатель, остальное приложится…
Мы сошлись с папой в прихожей, и он протянул мне небольшую картонную коробочку.
Без двадцати час Рехавам поднялся на второй этаж. Обшарил взглядом стены, увидел меня – и обрадовался.
– Товарищ генерал-лейтенант… – обиженно прогудел полковник.
Андропов медленно откинулся на спинку кресла и положил руки на подлокотники. Пальцы правой руки нетерпеливо выбивали дробь.
Лушин находился на месте – мучил тетрадь, сочиняя текст для школьной стенгазеты.
«Миша Гарин сияет от счастья и пыжится от гордости – он два месяца подряд „пахал“ со стройотрядовцами, заработав пятьсот рублей! Миша окреп, закалился – и везет подарки своим родным… Вот только маму …
– Ну, тогда жду твоего звонка. И не волнуйся, все будет нормально, все будет хорошо!
– Хэлло, Марта! – бросил Дэвид, валясь в кресло. – Фу-у…
Целительство – это как бы пропуск в высшие сферы, чтобы указать светлый путь «звездным мальчикам» – так в пору моего студенчества стали называть кремлевских старцев. Почему звездных? А потому что веш…
– Джинса? – снисходительно спросил типчик.
– Да, Юрий Владимирович, именно так, но тут два варианта. Либо это еврейское имя «Миха», что означает «Подобный Господу», либо сокращение от имени Михаил, принятое в молодежной среде.
Местечко приличное, мне нравится – и в каком-то часе езды от МКАД. Всегда хотел жить поближе к Москве – этот город мне дороже разных парижей и лондонов. В «Лондонграде» я, правда, погостить не сподоб…
– Могу передать его весь, – улыбнулся Алон. – Ме… мальчик упрекал Израиль в излишней агрессии. В частности, его возмутила наша бездумная готовность применить ядерное оружие. Тебе известно, сколько у …
Ныне моссадовцев боятся, и даже в КГБ относятся к ним уважительно, а ведь он, можно сказать, числится среди «отцов-основателей» ха-Мосад ле-модиин уль-тафкидим меюхадим.
Я нервно-зябко потер ладони. Еще там, в 2018-м, когда Леночка назвала дату моего прибытия в прошлое, я даже дышать перестал – мне давали шанс исправить старую житейскую помарку, совестью возведенную …
Улыбаясь, я обвел комнату взглядом. Инка с Ритой отправились на кухню помогать Насте готовить чай – и дегустировать символ таинственного Запада, запечатанный в фигуристой бутылке. Изя увлеченно изуча…
Одну из штанг мы с Витькой отломали в позапрошлом году (сорок шесть лет назад?) и закрепили дощатый щит изнутри, как засовом, заперли, чтоб никто не проник в мальчишескую тайну. Я осторожно пошатал и…
Все у него будет, как мечталось. Раз уж выпал шанс, надо его использовать по максимуму, и скорее, скорее, скорее!
– Ищите, Григорий Федорович, ищите… – слегка нахмурился председатель КГБ. – И Ершова ищите, и целителя нашего. Нельзя допустить, чтобы «Хилера» первыми нашли израильтяне или американцы!
– И не мог опознать, потому что «Хилер» уехал на автобусе! И приехал, кстати, тоже на рейсовом «Икарусе». Я встретилась с водителем, и он с ходу узнал «Хилера» – тот сидел впереди. «Хилера» опознала …
– Да не торопись, – добродушно проворчал водила – доктор технаук.
Занятия пролетели быстро, я даже не заметил, когда прозвенел звонок с пятого урока. Из школы я возвращался пешком, и на мосту через Синюху моим вниманием завладел голубой «Москвич».
– Англия? – переспросил я, внимательно следя за Рафи. – Извольте. Десятого октября в Великобритании пройдут досрочные парламентские выборы. На них победят лейбористы, получив триста девятнадцать мест…
Было тихо, только из тренажерного зала доносились глухие удары штанги о помост. Вода в бассейне казалась синей, как на южном море, и гладкой, как желе – нырнешь и увязнешь.
Зевнул, едва не вывихнув челюсть. Ух я и соня…
– Нет, – ответил он с интересом, – «Дубну» и «Диспак». Ух ты-ы… – затянул, откидываясь на спинку стула. – Неужто любимой своей механике изменил?
Дэвид Келли числился как «чиф оф стейшн» в Москве. Попросту говоря, был резидентом ЦРУ под прикрытием атташе американского посольства. Навык разведчика он наработал изрядный, возглавляя «станции» США…
«Волга» взвыла, покрышки взвизгнули, и машина буквально прыгнула вперед, сшибая однорукого. Взяв разгон, тяжелая легковушка вынеслась в переулок, навстречу «Москвичу». Тот резко затормозил, и дверь с…
– Бригадир? – пренебрежительно перевел я. – Да куда ему до бригадира… Пристает?
– Риточка! – обернулся я, демонстрируя верноподданнические чувства и прикладывая пятерню к сердцу. – Невиноватый я! Просто тут плотность красоты на квадратный метр зашкаливает, а это вредно для мужск…
Хохоча, Настя ускакала к матери, а я подхватил рюкзачок и поплелся в свою комнату. Устал. Да и перенервничал.
– В машину! – крикнул вслух. – Ногу береги!
Осторожно, будто хрустальную, она прикрыла за собой дверь. Клацнул замок, и зацокали мамины каблучки. Едва слышно донесся папин басок.
– Только не стесняйтесь! Ночью прижмет – будите! Не надо боль терпеть.
– Вот и отлично! Вы до которого в Москве пробудете?
Да, девочки тоже вымахали – уже есть чем любоваться. Зина Тимофеева, она же «Тимоша», Альбина, Алла… Малинник!
И не объяснишь же маме, что в последний раз пробовал ее «Наполеон» тридцать с лишним лет назад!
– Присаживайтесь, Григорий Федорович, и давайте-ка ваше чинопочитание… э-э… вынесем за скобки.
– Да нормально. Народ подобрался что надо. Многие, кстати, помнят комиссара Гарина!
– Никого я не убивал, – пробурчал я. – Там были враги, а врагов уничтожают.
– Все и сразу – это со мной? – уточнил я, чувствуя, как теплеют щеки и холодеет внутри.
В это время появились два высоких, могутных парня с большими носами и широкими ртами, оба в строгих черных костюмах. На бычьих шеях болталось по фотоаппарату «Кодак».
– А всё уже! – оживленно ответила Томина. – Горло не болит, и вообще… Только синяки не сошли еще.
– Да уж, для хворого и немощного ты слишком ядовит! Так… Я получил твое донесение, потому и пригласил сюда. Ты можешь объяснить, что произошло в Одессе?
Я слушал невнимательно, наблюдая за одноклассниками. С ними мне учиться и жить целых два года, а кто они? Какие они?
– Хватит лизаться, – сказала Томина с дурашливым осуждением. – Готовность раз!
– Понимаю… – Отец аккуратно разрезал кусок своей запеканки надвое, потом поделил каждый кусочек и еще, и еще, пока не раскрошил всю порцию. – Монитор… Хм. Это было бы аллес гут, конечно… Слушай, а ве…
– Хочу пригласить тебя в гости! – выпалила Томина.
– Там… – просипел Кацман, словно меня пародируя. – Таблетки… Пожалуйста…
А я ощутил легкую печаль. Это со мной бывает.
«Очнись, очнись, маленькая! – взмолился я. – Ну пожалуйста!»
– Как я тебе? – поинтересовалась она и покрутилась передо мной.
– И вас с праздничком, – чуток поклонился я и сделал широкий жест: – Прошу!
Последние слова Маша выкрикнула громким шепотом, словно стесняясь своего горя. И затихла, только вздрагивала иногда, вздыхала судорожно.
Деятель пристально, вывернув голову, посмотрел на меня.
Торжественная линейка не задержалась: классы, родители и учителя выстроились в каре, строгий директор во всегдашней черной паре сказал напутственное слово, а малышка с такими пышными бантами, что пох…
– Ага… – Антон Гаврилович медленно, выискивая буквы, набрал: «А + Б». – Здорово…
– Вопросик второй. Что у них на меня есть?
В меню было пюре с котлетами, салат и творожная запеканка на сладкое. Борщ решили оставить до завтра – нечего, мол, жидким на ночь наедаться. Впрочем, «сутошный» даже вкуснее.
– Шалом, барышня, – ворчливо поприветствовал девушку Ицхак. – Досталось тебе?