– А ну, дергай отсюда! – с угрозой набычился его дружок, кудрявый молодчик. Рукава своей толстовки он закатал до локтей, выставляя напоказ мускулистые руки, сине-красно-зеленые от сплошных татушек. – Резче!
– Ну, как же? Ты мне укажешь на мои недостатки, и я тут же начну новую жизнь, исправлюсь!
– А в больнице что? – потыкав жалом паяльника в канифоль, я оставил его калиться.
– Знаешь, что мне вспомнилось? – сказала Сулима. – Как-то в мае я дежурила, а ребята из класса толпились в рекреации, и ты там был, сидел на подоконнике и ногой качал. Вы меня не видели, зато я вас хорошо слышала. Все весело матерились, а ты один избегал… хм… выражений.
Инна, улучив момент, когда учительница взялась пытать Костю Куракина в первом ряду, обернулась ко мне.
Дядька, кряхтя, притянул руками правую, будто чужую, ногу и выпрямил ее.