Может, мое возвращение «на запад», как дальневосточники зовут европейскую Россию, как раз и есть исправление житейской помарки отца? Конечно, биографию уже не перепишешь, и ушедшего не вернешь, но хоть что-то, хоть как-то, хоть краешком…
– Ага! – фыркнул я. – Хороша старушка! Да тебе на подиумах можно дефилировать, как супермодели, а ты из себя ископаемое строишь!
Альбина испуганно глянула на свои ладошки, смутилась тут же и отмахнулась.
– Ничего и никому, – я поднял руки для пущей убедительности, и ладони как-то сами сложились в «ковшики».
За вторым мостом выстроились пирамидальные тополя, будто в почетном карауле тянувшиеся перед Домом Советов. На шпиле реял красный стяг. Наши в городе!
– Касательно меня? – уточнил Рехавам. – Или русских сайаним?