Все цитаты из книги «Три дня Индиго»
— Привет, — ответил я. — Я обдумал ваше предложение. Я согласен. Мы хотим сотрудничать с вами, мы будем наниматься бойцами. И сразимся с Прежними, уничтожим Слуг… мы их уже немного зачистили.
— Я должен поговорить со своим нанимателем, — ответил я.
— Нет. Со временем понимаешь, что человеческая жизнь стоит немного… Да знаешь, большинство людей и не стоит сожаления! Дай им силу и безнаказанность — такое начнут воротить! Поначалу — с оглядкой, ос…
И четыре пульсирующих красных точки внизу карты.
Я встал, вытер ладони о плащ (всё-таки порезался об экран до крови) и подошёл к двери, чтобы успокоить капитана.
— Оки, — согласилась Наська. — Ты записку хочешь прочитать?
Вышедший предпоследним мужчина был возбуждён и восторжен, ему явно хотелось с кем-нибудь поделиться радостью от покупки. Но стоящая передо мной женщина уже вошла в Комок, а две девчонки-подростки за …
Наська попыталась высунуться вперёд, я придержал её за плечо.
— Очень хорошо, — обрадовался я. — Правда!
Кусок поверхности Селены — довольно ровный, с несколькими кратерами разных размеров. Серо-коричневый фон, то ли рисунок, то ли фотография, не понять…
— Да всё с ней в порядке, — сказала Ника. — Я контролирую её скафандр, понимаешь? Он и не давал ей двигаться. Можешь подойти.
В мыслях я представлял их одетыми в какие-то скафандры. Похожие на земные или на эти странные, карнавальные, как на нас с Миланой. Или в какой-нибудь грозной броне, вроде силовой брони полицейских, н…
— Слушай, ты когда-нибудь слышал про разноцветные кристаллики? Двух или трёх цветов?
Он так огромен, что любая планета была бы счастлива иметь подобный спутник. Высота конуса около двух тысяч километров. Точно посчитать трудно, ибо вершина конуса — раскалённое ядро бывшей Луны. Оно р…
— Максим, это всё может оказаться гораздо опаснее, чем я думал, — сказал Продавец. — Вы вправе отказаться от моего задания.
— Да? — удивился Иван. — Так… А что с Татьяной?
Или нажарить стейков на гриле. Надо узнать у Дарины, что тут с грилем.
— Нет. У меня даже доступа к счёту нет, он был у матери. Но можно что-то придумать. Что-то продать.
— Та девушка, что у тебя жила несколько дней… Милана, верно? — продолжал отец.
— Всё равно, нечего грязными руками… ты эту жижу трогала! — строго сказал я.
— Вы обещали быть до полуночи! — Дарина сжала кулаки.
Ну вот. Всё-таки я ухитрился поссориться с мелкой.
— Как-то странно… — Елена пожала плечами. — Ритуал?
— Чтобы тебя найти! Мы не знали, где ты! У матери больше полномочий и влияния!
— Всем перейти в их Гнездо, я же говорила!
— В любом случае это был оригинальный ход, — одобрил Иван. — Уничтожить такую толпу Слуг очень сложно. Проще на время вернуть им совесть и предоставить себе.
И к этому краю сейчас летели два человека. Без всяких видимых движителей. И если один из них, я, был хотя бы в подобии скафандра, при всём его мультяшно-несерьёзном виде, то второй выглядел словно Су…
Он отошёл в сторону, вернулся с топором. Осмотрел, пожал плечами.
Так, что я полетел назад, во тьму, кувыркнулся вместе со стулом и рухнул на пол кафетерия.
— А вы рассудительны, — сказал деда Боря.
— Максим, — сказал Продавец. — Ждал вас раньше!
— Про войны нас всех учат. Вот Слуги именно такие каратели. Злобные, потому что понимают свою ущербность, что никогда не станут настоящими. Они исковерканные и мерзкие. Но сделали их такими Прежние. …
— Сегодня вечером, — Дарина беспомощно оглянулась. — И эта… прыгалка… всё ещё в Изменении… Да, точно не смогу уйти. Максим, я боюсь за тебя!
И тут был не только посадочный модуль. Валялась какая-то тонкая длинная палка с ленточками-лохмотьями на конце… упавший флаг? Какие-то небольшие контейнеры…
— Трое, — сказал я. — Может быть, четверо. Надо, чтобы мы все выжили.
— Ты не хочешь снова стать человеком? — спросил я.
Мне показалось, что я даже вижу в рваной ране, среди крови и белых осколков кости, багровое свечение особой пули.
Но я подозревал, что его зрение куда совершеннее человеческого.
— Даже если жив, он заперт в мёртвом корабле. Время пошло.
Он попробовал. Маленькая «болгарка» визжала, пытаясь вскрыть корпус, но через несколько минут полковник признал поражение.
— Значит, Ника должна была и вернуться через него? — насторожился я.
В этот раз, похоже, я получил полноценное сотрясение мозга.
Мы с Дариной в её комнатке — и больше никого и ничего. Я рассказываю какую-нибудь ерунду, например, о найденных недавно кристаллах или о забавном разговоре с друзьями. Она слушает, положив голову мне…
Елена подошла к Милане, обняла её, женщины немо застыли.
— Всё, сагитировала, пойду запишусь в армию… как думаешь, в десант возьмут?
— Спасибо. Как бы и что бы дальше ни сложилось.
— Это был символический акт, — тихо ответил Продавец. — Повреждение корпуса не способно вызвать смерть, как и потеря части сущности. Ему требовалось обозначить свой поступок, прежде чем прекратить жи…
Да, верно. Правило Миланы «смотри на то, чего не видно» работало и здесь.
Когда серчер закончил свою торговлю, я зашел в Комок. Продавец возвышался за стойкой, но я больше не мог воспринимать его как человека. Под одеждами, похожими на арабский бурнус, скрывался всего лишь…
Дарина легко поставила сумку на стол, раскрыла. Извлекла ствол. Хмыкнула.
— Вулф толстый как монах, сидит в кабинете. А бегает Гудвин.
— Нет, — признался я. — Но из контекста понял.
— Пошли, — велел очкарик и зашагал к двери. Мы двинулись следом. «Рон» буравил нас взглядом, но при этом держался так, чтобы продолжать контролировать лестницу. Профи… хотя, судя по скудости охраны, …
— Метр восемьдесят пять — это чересчур. Только в мультике умилительно.
Я вдруг представил, как отреагировала бы Дарина, услышь она мою мысль о Милане. Да она бы отшатнулась с омерзением, не сомневаюсь!
— Доставал одного типа из машины после аварии… кусок железа отскочил. С тех пор не спешу.
— Красно-оранжево-желтый, — сказал Продавец задумчиво. — Боюсь, я бы тоже не удержался.
— Пока жива. Дня через два будет ясно, как сработал мутаген.
— Совсем дед сдаёт, — негромко сказала Елена, глядя ему вслед. — У него была онкология, Максим. И он не хочет проверяться и лечиться. Говорит: «Сколько есть, все мои».
— Разве что внутренних, но ты ещё молод и крепок!
— Мероприятие заявлено как встреча Общества прикладной антропологии, тема — «Образ человека в культуре на переломе эпох».
Но я стоял и с глупым лицом смотрел на Нику.
Дарина с Наськой как раз пытались открыть сейф. Часть стены вздрагивала, по металлу шла рябь — Гнездо всё ещё не решило, признаёт ли новую мать. Я подошёл к ним так тихо, что девчонки заметили меня т…
— Полковник, мы же раньше были на «ты»? Поясняю: я не знаю, зачем Татьяна Воробьёва пришла к Продавцу. Это запрещено и смертельно опасно. При всей моей нелюбви к Продавцам, открытая война с их культу…
— Больно? — я подошёл, присел рядом. Осторожно потрогал щёку. — Ничего не сломала?
Дарина всё висела на мне — так порой виснут на родителях дети в кинофильмах, в жизни подобного никогда не видел. Я, скосив глаза, смотрел на Милану. И читал в её глазах, что ей сейчас… нет, наверное,…
— Это магниты? — спросила Милана, тоже шагнув ко мне.
Поэтому я должен успеть сделать две вещи — отдать Дарине возвратный мутаген и доложить Ивану о выполнении задания. Она станет человеком, а сын Виталия вернётся на Землю — у него ведь тут мать, не про…
— Как угодно, — сказал Иван. — А церковь симпатичная, зря ты так, и перезвон красивый. Я люблю и уважаю все традиционные религии.
На обеих обложках, разумеется, были изображены дамы и джентльмены с лицами, исполненными любви и страдания.
— Да, — согласился я. — Но поймут. Со временем. И ещё Лихачёву…
Мы стояли в отсеке, который для нас создал Инсек. Этот отсек был душевой камерой — с огромной прямоугольной «лейкой» над решётчатым стоком, несколькими флаконами разноцветных жидкостей, которыми Инсе…
И судя по этой женщине — и впрямь исчезающий.
— Можете не пить, — Алекс пожал плечами. — Это знак доброй воли с моей стороны, а не попытка вас отравить.
Никакой шок, никакой стресс меня не оправдывает.
— Все бы бабушки такими были, — вздохнул деда Боря.
— Ты, мой друг! Выслушал, поговорил, кристалликом поделился. Но главное — с таким удивлением на памятник Низами смотрел. Я и подумал, вот достойный юноша, но даже слышать не слыхивал о поэте! Столько…
— Вот! — Иван кивнул. — Ты живёшь, старишься, но в любой момент можешь омолодиться. А можешь полностью изменить тело. Внешность, возраст, пол — всё, что пожелаешь. Я как-то довольно долго был женщино…
Вообще-то скафандры в вакууме «раздувает», я читал. Поэтому и астронавты двигаются медленно, и на месте суставов устроены специальные шарниры, и даже давление воздуха в скафандрах делают ниже земного…
Он был очень напряжённый, причём, как мне показалось, с того самого момента, как мы зашли в комнату. Неужели подозревает, что мы собираемся отравить Слуг?
— Я бы сказала, что это и есть кровь, — мрачно произнесла Елена. — Но у мертвеца она бы уже свернулась.
Нет, надо добавить: как встревоженное человеческое.
Тюк топориком в грудь — робот-пришелец отбросил коньки и протянул грабли.
— Молодчина, — похвалил Лихачёв. Приложил фонарик к корпусу Продавца. Сказал: — Металл немагнитный. А ну-ка…
— Да как очеловечился… А trancas y barrancas. Стал чуть добрее нейтрального. Потом я ещё несколько случаев припомнил, когда начинал на мир смотреть… ну, Милана верно сказала. Как на мультик. Но Высши…
Дарина пожала плечами. Сняла кофейник с огня и стала осторожно разливать кофе по чашкам. Я заметил, что чашки хоть и чистые, но с въевшимся в фарфор налётом.
Несколько раз нам попадались охранники, но они, похоже, были больше озабочены тем, чтобы вывести людей наружу, в лица не вглядывались и никого остановить не пытались.
— Она решила ещё раньше! Когда ты пропал! Когда Слуги похитили!
Я достаточно её знал, чтобы понимать — она не делает ничего, в чём не уверена. А когда уверена, то не тратит лишних слов.
— Ты сможешь убивать? — спросил я в лоб. — Они ведь похожи на людей.
— Нет, я чувствовала, что ты придёшь, — ответила Дарина.
Дня через три, кстати, получилось. Куколки очень быстро учатся.
— О, взрослеешь, — усмехнулся Лихачёв. — Ну так я тебя огорчу, мы пока только залезли, а дальше придётся нырять.
— А ты не знаешь, почему большое Гнездо на вас ополчилось? — осторожно спросил я Наську.
— Так вы такие же захватчики и агрессоры, как и Прежние? — резко спросила Милана.
Скажем прямо, по всем медицинским нормам два раза я должен был умереть.
А ещё тут имелась видеокамера на штанге с помутневшим стеклом объектива, причудливый манипулятор с ковшом на конце, застывший в выкопанной в грунте ямке, какие-то антенны, торчащие вверх кабели с раз…
— Всё, что происходит на Луне, остаётся на Луне… — прошептала она.
На этот раз он не перенёсся воочию и не создал голографическую иллюзию. Маячил в экране, словно в обычном телевизоре, как в тех записях после Перемены, что первое время непрерывно крутили по всем кан…
Звук выходящего воздуха тем временем исчез. А в стене напротив нас начал открываться люк, в знакомой по Гнезду манере раскручиваясь от центра, как диафрагма.
— Давайте уже просто пойдём и убьём их всех, — предложил деда Боря.
Он въехал между мной и останавливающейся стражей. Я мог, конечно, его обогнуть. С моей точки зрения, роллер застыл на тротуаре.
Но Бог и космические пришельцы как-то слабо совместимы, мне кажется.
Виталий Антонович кивнул, как-то болезненно улыбнувшись. Да чего это с ним?
За последний год Серёга явно вырос и окреп, даже голос перестал петушиться.
— Мне кажется, это в первую очередь красиво, — ответил я. — А, всё что красиво, — правильно.
Некоторое время мы смотрели на фамилии содокладчиков и участников заседания. У Слуг, похоже, был пунктик — им нравилась их крутизна.
— Я знаю, что все куколки ищут кристаллы, — сказала Дарина. Голос у неё был совсем никакой, будто она каждый звук через силу выдавливала. — Ничего страшного. Я тоже искала. Ни разу не нашла.
— Что там, в комплекте? — поинтересовался я. — Ногти быстрее растут? Бесплодие? Что ещё?
— Про меня? — спросил я. — Какое это имеет значение? Я призванный. Я себе не принадлежу. Я — часть Гнезда.
Я подумал, что общественность порой бывает умнее, чем её передовые представители.
— Ну… туда… — «Гарри» мотнул головой в сторону. Из фойе, помимо входа в зал, вела куда-то закрытая дверь.
— Вы не тем озабочены, — Продавец аккуратно забрал пустую чашку из моих рук, поставил на поднос. — Совсем не тем! Верите — даже разум злобного хищника в этой голове… — он постучал пальцем себя по лбу…
Он запустил руку в карман пиджака, вытащил прозрачную пластиковую ампулу. Протянул мне.
— В целом верно, — признал я. — Ты не боишься увидеть мертвеца?
— Чем можем помочь? — спросил один из штатских, подходя к нам. Человек как человек. Средних лет, крепкий, с выправкой. Очень может быть, что ничего не знающий про Прежних.
— Тебе? — удивился Иван. — Зачем? Твой друг и товарищ, пришедший на помощь в тяжёлую минуту, может искупить свой проступок, спасти сына и обрести счастье. Неужели ты не поможешь ему без всякой наград…
Когда было надо, они прекрасно умели имитировать обычных людей.
От точки вхождения пошла серая волна. Лицо парня превращалось в камень и рассыпалось песком. Оружие выпало, гулко стукнув о тротуарную плитку, голова развалилась вся, а тело, словно у обезглавленной …
Я вздохнул. Глянул на часы — шёл второй час ночи.
Чем я могу помочь Инсеку, Ивану или Нике добиться их целей?
Она даже хихикнула, видимо, понравился образ.
Я вдруг почувствовал лёгкое прикосновение к рукам. Опустил взгляд и вздрогнул — из пола выросли и впились в запястья гибкие металлические трубочки.
Шлем не разбился. Меня слегка толкало при каждом попадании, но скафандр как-то меня зафиксировал на месте.
Ругался, угрожал, проклинал, издевался, высмеивал. Что угодно! Это была бы понятная реакция.
— Расследуйте дальше, — решил Продавец. — Передайте Ивану, что мы принимаем его сочувствие и готовы к временному сотрудничеству, с надеждой, что оно перерастёт в постоянное.
— Они пытались нас схватить, — сказал я. — Пришлось защищаться.
— Да нет, не хочу. Но… это что-то, понимаешь? Что я тут забыла? Сидеть на Земле всю жизнь, замуж выйти, детей родить, помереть… Тоска.
— Если Продавец согласится… — я глянул на Лихачёва. Тот едва заметно кивнул. — То мы примем ваше предложение.
— Так это правда? — спросила Милана. — Прежние — люди?
— Да! — зло выкрикнул я, снимая трубку. Изображение на маленьком экране домофона было довольно чётким, на таком расстоянии скорость передачи данных ещё позволяла видеосвязь.
Самым сложным было пронести с собой оружие.
Дарина аж вспыхнула. Я даже поразился, я никогда не видел её такой раздражённой.
Хорошие очки, дорогие. У меня самого такие.
Голос Инсека был по-прежнему мягким, спокойным, обманчиво бодрым. Но мне казалось, что это никак не отражает его состояние.
И то, что мы строим, рассыпается в пыль — даже на Луне.
Я услышал лёгкий шум, а костюм слегка раздался на теле. Из помещения, где мы находились, исчезал воздух. При этом никаких открытых люков или щелей не было, скорее всего, воздух выкачивали сами стены.
Собственно говоря, мне хватило одного взгляда, чтобы всё понять. Куколка оделась как «приличный человеческий ребёнок»: брючный костюмчик и школьного вида чёрные туфли.
— Вот видишь, Ника. Всё в порядке, он достаточно мотивирован.
— Чего вы к ним пристали? — спросил я растерянно. Наверное, это плохо сочеталось с моим устрашающим видом. — Это случайный кристалл, Наська его нашла в Гнезде! Он не её!
— Обалдеть, — вздохнул Виталий. — Ты мой первый знакомый космонавт… Макс, сколько у тебя патронов?
— Стражи каждого Гнезда имеют небольшие различия, — мягко продолжил Ваня. — У наших есть специфические уязвимости.
Я не стал ждать, пока уйдёт монах и не стал подходить к делу кругами.
Куколка молчала. На щеке у неё проступал здоровенный кровоподтёк от заклёпки на опоре моста, и это меня очень злило… Представляю, как ей было больно.
Старший кивнул. Я понял, что он смирился с моим участием.
Но в скафандре всё же использовался и какой-то другой материал. Металлическими на вид были лишь штанины и рукава, действительно гибкие и податливые, прозрачный шлем выглядел так, будто дети мастерили…
К родителям я зайти не рискну. Либо они что-то почувствуют, либо я сломаюсь — и Виталий Антонович будет зря дожидаться меня вечером в «Рэдке».
— Остаётся понять, каким образом уговорить их лизнуть яд, — сказал деда Боря, возвращая мне кристалл.
А в зале стояли, разбившись на группки, с полсотни Слуг.
— Простите, жница-хранитель. Нас отзывают немедленно.
— Не знаю. Старый дом, исторический… Тебе очки не мешают? — громко спросил я.
— Молодец. Мы больше, чем органическое тело. Помнишь свои ощущения в Призыве?
Официантка принесла два фужера и бутылку коньяка — настоящего, французского. Наверняка из Комка. Бутылка была холодная, запотевшая.
— А про это мы никому не расскажем, — пробормотал я, глядя на сползающее тело Слуги. — Никому-никому. Я был бесстрашным героем.
— Мы к вечеру придём. Я только расскажу Гнезду, что тут и как.
— Я не могу заставить вас меня защищать, — ответил Инсек с ноткой удивления. — Охранник по принуждению — это бессмыслица. Механизмов давления на вас у меня тоже нет.
Она ещё раз провела ножом, углубляя разрез.
— Ну, читала, — Наська отвела глаза. — Она же не запечатана…
Значит, так можно? На полном серьёзе? Не так, когда мужчина женат на одной женщине, с ней семья, дети, дача, собака, ипотека в банке и секс по расписанию, а любит другую — с ней романтика, страсть, л…
— Всё ради вас, прекрасная дама, — сказал я. — Меня ждёшь?
— Продавец велел передать: у него есть то, что тебе очень нужно! — выпалил Серёга и довольно ухмыльнулся.
— Бинго! — непонятно воскликнул Лихачёв. — Семицветный кристалл. Это уникальная вещь, так? Никогда не было и вдруг! Я слышал про двух-трёхцветные…
— Согласен, — сказал я. — Собирался уже спать, а тут явился ваш посыльный.
— Вы только извините, пожалуйста, — сказал я. — Но вы человек старшего поколения. Вы привыкли к тому, что везде и всегда есть какая-то сверхзадача. Общая цель. Идеология. Глобальные планы.
Я прошёл вслед за ним. Второй охранник всё так же стоял у лестницы. А ещё где-то тут, рядом, бродили как минимум два монстра, убивающие силовым полем на расстоянии. Что они сейчас делают, интересно? …
Вначале я хотел сесть на пол, но потом подпрыгнул и уселся на барьер, свесив ноги. Будто ребёнок, которого уставшая мать посадила на прилавок.
— Значит, эта штука может работать и снаружи, — сказал я. — Хорошо. Кажется, это трико куда лучше, чем земные скафандры.
Я уставился на автомат, тяжело качнувшийся на груди Алекса.
— Я сейчас, — сказала Дарина. — Ты будешь рыбу или мясо?
— Представь себе бедную, некрасивую и глупую девчонку, — сказал я. — И вдруг ей дали красивое тело, сделали умнее, дали маленькую, но власть.
— А что, нельзя как-то самим… вырабатывать эти смыслы? — спросил я.
Лихачёв хотя бы выяснил, как именно выглядит Продавец. Казалось бы, какая нам разница, гуманоиды они, ящерицы, насекомые или киборги? Но за такую информацию он наверняка получит премии, благодарности…
Инсек шевельнулся, заёрзал, будто ему стало неудобно сидеть.
— Ты продуцируешь смыслы лишь общаясь с Гнездом, с Дариной, с Наськой. Ты человек и часть Гнезда… мы не можем убить человека, но мы попытаемся убить Гнездо. Мы не испытываем к ним зла, они наши сёстр…
А потом пошёл по Страстному. Время у меня ещё было.
Вот этого я не знал. Значит, Продавцы не просто получили от Инсеков право торговать с людьми. Они ещё и помогли им в схватке с Прежними!
— Оставшийся в живых утверждал, что они хотели только поговорить, — сказал я.
Наверное, в силу молодости. Если ты живёшь долго, очень долго, периодически меняя личности, то ты научишься и играть на скрипке, и оперировать, и выступать на сцене. Прежние, наверное, в юности тоже …
— Как стальные тросы! — ответила Наська. И показала мне язык.
— О! Мой нечастый клиент. Сейчас-сейчас, я заканчиваю…
— Мы не собираемся устраивать тут перестрелку, — сказал деда Боря. — Извините моего товарища, он нервничает…
— Большое тебе человеческое спасибо! — выдохнул я. — Вот просто огромное!
— Нет. Чтобы стать Изменённой. Мне кажется, её могли и люди вылечить, позвоночник цел. Но родители не выдержали, привезли к нам.
Елена и Милана ушли за занавес, к ним присоединился Лихачёв. Меня никто не позвал, и я был этому рад. Хотела ли понаблюдать за вскрытием Наська — не знаю. Во всяком случае, она предпочла усесться на …
Пацан подошёл к шкафу и взял полотенце, не отрывая от меня восхищённого взгляда.
— Ага, — ответила Наська, и я насторожился. Голос у неё был слишком серьёзный. — Значит, так. Сзади идут двое, парень и девушка. Впереди тоже двое, парень и ещё один парень. От моста так идут.
У меня возникло сравнение, которое я озвучивать не стал, но захихикал совсем уж мерзко.
В дверь тихонько постучали, и нотацию пришлось прервать.
— Очень самоуверенная. Я люблю с такими работать.
— Да не боись, не ты! — она махнула рукой. — Мне нравится полковник Лихачёв, потому что он настоящий полковник. Это мой идеал!
К сожалению, он держался слишком близко к Наське, чтобы стрелять в него.
Не то, чтобы я мечтал жениться и завести потомство! Тем более с Дариной это и невозможно, но…
Пытаюсь сделать оружие удобнее — тоже не получается.
— У них жёстче, — Дарина покачала головой. — Тебе с сахаром? Молока нет… есть сгущёнка, будешь со сгущёнкой?
Я кивнул. Взял из рук Продавца (или из рук криминального авторитета?) чашечку. Понюхал.
Да он ведь и пришёл сюда голышом, одежды-то у него с собой нет! Или те тряпки в углу — это то, в чём он был? Сейчас подберёт что-нибудь с пола и оденется…
— Тоник. В моих интересах, чтобы вы были в сознании и не страдали от головной боли.
— Я рад, что Максим хорошо себя чувствует, — сказал Инсек. — Его отравление было побочной целью, и его провели без должного старания.
— Дело не в Анастасии или Дарине, Максим! Дело в тебе!
И мы рванулись к посадочному модулю «Орла».
— Но это же глупо, — удивилась Дарина. — Адреналиновый экстаз можно получить другими методами, которые одобрены государством. Заработать тоже, в Москве кристалликов хватает. Риски перевешивают возмож…
— Инсек один, и он сидит в своём корабле на Селене.
Но всё-таки они чего-то не учли. Если уж эти Слуги затеяли бунт против Прежних, значит, и оставшихся эмоций им хватило.
— Икра осетра-альбиноса, дундук, — ответил Гарри презрительно. — Настоящая, не из Комка.
— Максим, он Игорь Григорьевич. Даже я знаю.
Я мысленно потянулся к Гнезду. И получил ответ, на удивление твёрдый и уверенный.
— Всё в порядке, я жив. Пришли за своим заказом?
— Всё будет хорошо, — упрямо сказал я. Подмигнул страже: — Верно ведь?
— Этих нет, — Наська покачала головой. — У меня вот такой есть…
— Как здорово, что ты рядом, — сказала Дарина.
На мгновение, превозмогая гудящую в голове боль, я подумал — не попросить ли помощи? Их тут было шесть человек на входе. И снаружи ещё…
— От поляков… Мы «рояля» выпили немного, с Димоном… за проезд… чтоб быстрей домой-то доехать, чтоб на таможне не пограбили…
Она вдруг сорвалась с места, в своей реактивной манере перемахнула через прилавок и уткнулась в живот Елене. Та обняла куколку, потом укоризненно посмотрела на меня.
— Мне пришлось бы расторгнуть заключённое соглашение.
Не знаю, удивился ли Инсек тому, как долго мы занимались санобработкой.
— Может, да, а может, нет, — ответила Наська. — Давай свернём?
Он двинулся вперёд, снова проходя через арку. Но теперь поверхность арки засветилась ярко-белым светом, Инсек проходил сквозь него, словно сквозь занавес.
Я прыгал, глядя на карту, где мерцали два огонька, красный и зелёный.
Блин, а я даже не удосужился узнать, как зовут Лихачёва! Он для меня всё время был либо по званию, либо по фамилии. Слишком уж старый и суровый.
— Не только сказал, — Дарина посмотрела на меня. — Да, наша судьба сражаться с Прежними и их солдатами в иных мирах. Пытаться остановить зло, которое они несут. Но тебя… тебя я зря во всё это втянула…
Может быть, эти крики про задымление сыграли нам на руку, все пытались покинуть музей, а не разобраться в происходящем.
Лишь через мгновение я понял, что всё не так просто.
— Ясно, — сказал я. — А мне что пообещаете?
Я похлопал её по ладони. Пальцы тоже были распухшие и красные, словно она окунула руку в слишком горячую воду.
— Хорошо, ты сам попросил. Я предложу выбор, Максим. У меня есть два товара для оплаты твоих услуг. Первый — это информация. Я расскажу, кто такие Прежние, кто такие Инсеки, кто такие мы, что такое к…
Дарина лежала ногами к двери на матрасе, застеленном одеялом, и читала какую-то книжку. В ушах у неё были капельки наушников, рядом лежал плеер, подаренный мной неделю назад. Она очень смешно болтала…
Я недоумённо смотрел на него. Конечно, я понимаю, что для него врать — как дышать. И всё-таки казалось, что он сейчас говорит абсолютно искренне.
И я жил бы той самой жизнью, которая казалась мне правильной и единственно возможной.
Похоже, он давно уже тут стоял, терпеливо ожидая, пока кто-нибудь выйдет.
Я попытался повернуться, выкрутиться боком к приближающейся поверхности. Говорят, что падать лучше боком…
— Эх… — Лихачёв нагнулся, поднял сумочку, открыл. Стал осторожно перебирать содержимое: мелькнул флакончик духов, тюбик помады, какие-то таблетки. Потом он с торжествующим «ага!» достал какое-то удос…
Никакого сына, как выяснилось, у меня никогда не будет. Так что смартфон я бросил на стол, а в коробочку сложил кристаллы и деньги. Не так уж много, но что есть.
— Голосом, — ответила Милана и хихикнула. Звук шёл словно бы от неё, хотя я догадывался, что это не так — слишком чёткий и ясный. Похоже, весь прозрачный шлем работал как динамик и микрофон.
— Даже если мы его распилим, вряд ли нам это поможет, — сказал я.
Автомат задёргался, выплёвывая свинец прямо в тело хозяина.
Я с подозрением посмотрел на неё, но Наська надулась и быстрым шагом ушла, уперев руки в бока.
— Смешные вы, люди, — вздохнул Продавец. — Но ты понимаешь, что мы вам не враги? Мы никому не враги, все цивилизации пользуются нашими услугами, чтобы быстрее возвыситься.
— Блинский блин… — Оля махнула рукой. — Точно?
— Они своеобразно приглашают к разговору, — заметил я.
— А ещё мы знаем, где будем ждать гостей, — сказала Милана. — Пошли, тут далеко видно.
Это мне не нравилось. Выглядело так, будто пришедшие на подмогу Изменённые не хотели выполнять приказ матери и саботировали его в меру возможного.
— Так иди, занимайся своими делами, — велел Иван. — Мы поболтаем минут десять, вот и всё.
Я понимал старшего. И что он неправ — тоже понимал. Но это ничего не меняло.
— Заткнись! — рявкнули мы с Продавцом одновременно.
Оставив Андрея у памятника, я двинулся назад, к метро.
Я подумал, что сейчас заору. Или брошусь на ближайшего Слугу и начну его душить.
Она говорила на полном серьёзе. Я вздохнул, обнял Дарину, она дёрнула плечами, словно собиралась вырваться, но осталась.
— И знание тоже. Вы попробовали чай, что скажете?
На моих глазах к дверям Комка подошла молодая женщина. Дёрнула ручку. Удивилась. Подёргала ещё. Пожала плечами и пошла навстречу нам, к метро.
Алекс больше не пытался вести диалог. Всё сказанное раньше тоже было лишь словесной шелухой — никаких серьёзных переговоров Слуги не планировали.
— Я, друг мой юный, когда-то был плохим поэтом и известным литературным критиком. А ныне — профессиональный алкоголик и бомж! — сказал Андрей с гордостью. — Запомни накрепко: алкоголиками и бомжами л…
— Нет, извините. Вы мне все одинаково не нравитесь.
Впрочем, у меня снова есть особые патроны, а они убивают всех.
— Немного поспал, — ответил я. — Да ничего, правда. Я не усну, даже если лягу. Весь на нервах.
— Давайте смотреть не в прошлое, а в будущее, — продолжил Инсек. — Нам, Прежним, Продавцам — всем нужны смыслы для перехода в Высшие. Продавцы идут своим путём. Это киборгизированный вид, не заводящи…
— Знаю, — ответил Продавец. — Рад, что вы справились.
Потом пошел в душ и второй раз за утро ополоснулся.
«Предоставим вам свободу» — это прекрасно подходит под определение пули в грудь. Полная свобода, пользуйся! Что ему стоило сказать: «Отпустим вас живыми и невредимыми»?
…За дверью Дарина перестала держаться. Упёрлась лбом в стену, ударила в неё кулаками — беззвучно, но посыпалась штукатурка. Тихо-тихо заныла.
— Правда. Ничего, я знаю, что любишь. Ты это каждый раз взглядом говоришь.
— Максим… Это же американский корабль. «Аполлон»!
— Ты меня поразил, Максим! — воскликнул Алекс. Голос у него был спокойным и даже дружелюбным. — Ну ты силён, бродяга! Браво! Переговоры?
— В чём проблема? — сварливо ответил он, залпом выпив коньяк.
Был у неё в словах второй смысл? Или мне уже мерещится?
— Нет, наверное, — ответил я. — Спасибо, пап.
Он замолчал, глядя то на Лихачёва, то на меня. Ни Милана, ни Наська, стоявшие дальше, его явно сейчас не интересовали.
Привезли и два металлических стола. Один был чисто вымыт, на нём лежал наглухо закрытый чёрный полиэтиленовый пакет. Я понял, что в нём и покоятся останки несостоявшейся Прежней.
— Что-то слышал, — сказал я неуверенно. — Удивительно, что ты знаешь.
Все слова Миланы, такие разумные и мудрые, про Луну, на которой «всё остаётся», про то, что никогда не надо рассказывать любимой об измене… все они вдруг стали пустыми и бессмысленными.
— Ладно, — неохотно кивнула Дарина. — А сам-то ничего? Уже поздно, а ты прошлую ночь не спал.
— Да я вовсе не собирался просить у тебя бластер! — возразил я.
— И неземного, — решилась наконец Дарина. — Но его нельзя использовать на Земле. И доступ к оружейному сейфу есть только у матери.
— Как? — спросил Продавец с иронией. — Прилетели, завоевали планету и стали там жить? Зачем? Любая планета при правильном использовании позволяет жить сотне миллиардов особей, к чему страдать, привык…
Мимо стайки детей, бежавших на занятия. Мимо экскурсии китайских туристов, идущих с гидом на выставку социалистического реализма. Мимо пожилой сотрудницы, спускающейся по лестнице со стопкой бумажных…
— Правильный вывод, — кивнул Иван. — Ну что ж, я вам краткий курс истории прочитал. Теперь к тому, зачем вы мне нужны…
— Может быть, ты убьёшь всех нас, — согласилась хранитель. — Но мы пойдём на смерть.
Мужчина всё не уходил, видимо, собирался поспорить, что-нибудь сказать о молодёжи, не понимающей классическое искусство, и прочие положенные глупости. Но тут, к счастью, вышла покупательница, женщина…
Было около десяти, когда мы вышли из Гнезда. Ни куколок, ни жниц по пути не попалось, Гнездо по-прежнему было пустым, почти разорённым. Я почувствовал его неодобрение — Гнездо не любило, когда кто-то…
— Холодное оружие непредсказуемо, — продолжал Алекс. — Лотерея.
И что породило этот гринк? Вряд ли радость, я почему-то не мог соотнести зелёный цвет с радостью. Тоска? Она ведь не зря называется зелёной? Вожделение? Скука?
— Это теперь! — воскликнул Андрей. — Это новый мой этап! Хожу по Москве, читаю стихи мёртвым поэтам. Достойная судьба. А кто тому причиной?
— Я сплю? — спросил я, помолчав мгновение.
— Да мне-то что, — сказал я. — Вы закончили?
— Боже, какая банальщина… Глок… Вот за это я и не люблю Слуг, сплошная показуха.
— Челноки, — задумчиво сказал Лихачёв. — Какой сейчас год, помните?
У Комка ждал знакомый серчер с соседнего района, парень помладше меня, ушлый и активный, день и ночь шатается по центру. То ли очень деньги нужны, то ли копит на что-то. Мы поздоровались, обменялись …
Из пола выросла, вытянувшись к потолку, тонкая и прозрачная плёнка, разделила отсек на две части, изолировав нас от Инсека. Как ни странно, но казалось, что плёнка из того же металла, что и всё вокру…
В следующей комнате бурлила основная туса. Народ кто стоял, кто сидел на мягких креслах-мешках, а то и просто на полу. В углу громоздилась звуковая аппаратура, ди-джей крутил что-то умеренно мелодичн…
Ракетку я с тех пор в руки не брал. Но дурацкое ощущение, что от тебя ждут то, чего в тебе нет, запомнил.
На негнущихся ногах я подошёл ближе, взглянул в лицо Виталия, пока оно ещё не превратилось в камень.
— Мне кажется, польза от вас есть, — сказал я. — Стихи вот всякие…
Если бы мой удар был неожиданным, я мог бы его и задеть.
— Настоящий тоже пойдёт. Давай сгущёнку и рассказывай. Что случилось, почему на вас ополчилось большое Гнездо?
— У него не присоски разве? — удивился я.
Пистолет негромко чпокнул — глушитель там, что ли? «Макаров» бил куда громче. Парень пошатнулся. В поле пиджаке появилась дыра, ткань стала стремительно намокать.
— Возможно, — кивнул я. — Наверняка. Но у нас есть хороший шанс.
— Всё, что нам нужно, это любовь, — мрачно сказал Виталий Антонович.
— Максим, ты самый-самый лучший! — выпалила Наська. — Не пожалеешь, зуб даю! Вот, держи!
— Вы даже можете этого дождаться, — сказал Инсек небрежно. — Технологии, позволяющие Прежним жить почти неограниченно долго, нам известны. Мы передадим их Земле. Понимаете? Ваш мир станет свободным. …
— Доброй ночи, — ответил я. Подошёл ближе. Лицо Продавца (ну, та часть, которая выглядывала из-под ткани) выглядело совсем как человеческое.
Она рациональная и безжалостная, будто Слуги.
— Да нет, я сыт. Продуктов вот принёс, — я показал пакет. — Настоящих. Мясо, картошка, сыр…
Какой безумный разговор! Мы стоим в инопланетном корабле, на осколке Луны, во влажной горячей атмосфере, и разговариваем с межзвёздным захватчиком о том, что даже толком понять не способны!
— Восьмой «бэ», — она снова хихикнула. — Знаешь песню такую старую? «А я тебя зову в кабак, конечно… У-у, восьмиклассница, у-у…»
— Да, знаю. Но ты при этом как-то ухитряешься делать лучше тех, кто вокруг тебя. Удачи тебе. Скажи Любе, чтобы выписала пропуск.
— Ну тогда чего спрашиваете? Я не откажусь. Командуйте.
Дарина оторвалась от стены, вытерла слёзы.
— Мне-то что? Несчастная любовь — это двадцать процентов моего дохода.
— Не будете спорить? — настороженно спросил растрёпанный.
— Инсек отдал приказ, — сказала хранитель. — Думаю, минут пятнадцать я могу потянуть. Пока стражи приходят в себя и восстанавливаются. Потом мы снова попытаемся уничтожить Гнездо.
Действительно хорошо, что они стали чаще выходить из дома.
А может быть, он за нами внимательно и с интересом наблюдал.
Она решительно начала расстегивать блузку.
— Наська, прости… — я наклонился, обнял её. — Ну прости, пожалуйста! Я думал, вдруг ты знаешь, где ещё добыть…
— И умерли бы, — сообщил я с удовольствием. — Когда он стал рассасывать этот кристалл, ему поплохело, и Воробьева умерла. Я думаю, что ее убила ваша система безопасности, она сработала, но с запоздан…
— Но это так. Татьяна приносила вашему коллеге какие-то странные кристаллы.
Сёрчеров с Малой и Большой Бронной я знал. Мы с ними не ссорились. Серёгу не помнил.
У неё всё было сложно. Она сражалась с Никой, и похоже, что женщина-Слуга холодным оружием владеть умела. Быстрые, чёткие движения, она дралась так, словно в руках у неё была спортивная рапира. Тольк…
— Тупиковая ситуация, — сказал Алекс совершенно спокойно. — Уверен, что мы должны убивать друг друга?
— Есть и другой путь. Если вы поможете мне уничтожить Прежних и дождаться прилёта кораблей — мы установим над Землёй иную форму протектората, гораздо более мягкую. Изменение станет доступным всем жел…
Раненая девушка посмотрела на своего спутника, потом на меня. В глазах у неё стоял страх. Извернувшись уже знакомым мне нечеловеческим движением, она в два прыжка достигла парапета и перемахнула чере…
— Очень хорошо, что ты не стража, — сказал я. — Пойдём-ка отсюда. Хотя постой, надо выкинуть одежду в реку.
— Вы не помощники, — ответил я. — Вы друзья.
— В этом нет абстрактного гуманизма, как можно подумать. В этом есть здравый смысл. Каждый должен быть уверен, что его не бросят в беде. Что за него рискнут, будут биться до конца.
— Фу, — меня аж перекосило. — А ещё что-нибудь?
В кафетерии стоял леденящий холод. Кондиционеры шарашили на полную мощность, и я подумал, что кто-то ведь должен был ими заниматься все годы после Перемены. Чистить фильтры как минимум.
— Взрослым ты мне нравишься больше, — сказала Милана. — Но лет через десять я бы не отказалась от лайт-версии такого лечения. Лет до семнадцати-восемнадцати.
— Принеси нам коньячку, милая, — попросил Иван. — Ты будешь, Максим? Нет? А ты будешь, Виталий. Я не хочу пить один.
— Даму в беде бросать нехорошо, — сказал я.
Иван притворялся собственным внуком. Это значит, они стареют как люди, но умеют омолаживаться? Обязательно им стареть, или это маскировка, для окружающих? А был кто-то в промежутке? Жена, наверное, б…
Ни в старое полнолуние, ни сейчас, под светом Лунного кольца, таких ярких ночей на Земле не бывало.
— Да, — кивнул я. — Буквально сейчас пришло в голову.
— Пригласите Нику, — сказал я. — Основную докладчицу. Скажите, что её зовёт Максим.
— Наше поймёт, — сказал я. — Так ведь? Ты поймёшь?
И эта смесь похоти и зависти может оказаться столь же ценна, как восторг учёного, открывшего новую элементарную частицу!
— Володе и так хорошо, — пояснил Андрей. — Видишь, сколько людей? А вечером даже молодёжь приходит! Поют!
— С настоящим оружием, — ответила Дарина. — Его запрещено применять на Земле, оно для обучения, но вот внутри помещения… Наська объявит учения на всей территории Гнезда. Раменские не смогут прийти с …
Свет был неярким, но сейчас казался мне ослепительным. Я щурился, прикрывая глаза ладонью, изо всех сил сдерживаясь, чтобы не застонать. Меня пошатывало, хоть я и сидел, такой низкой была сила тяжест…
Вздохнув, я отсалютовал страже и вышел из Гнезда. Прикинул, как лучше добираться и повернул к Тверской.
«Закрытое заседание Общества прикладной антропологии. «Образ человека в культуре на переломе эпох». Доклад Ники Клименко, прения. Содокладчики…»
Кто-то из жниц, наверное. Они и учителя, и обслуга.
В конце концов, они ведь тоже всего лишь дети.
— А! — воскликнул я, вспоминая. — Мы играли в вопросы! Когда я первый раз пришёл к вашему Гнезду!
Я врезался в толпу, расшвыривая стражей. Они прочные и быстро регенерируют, это хорошо, я не боялся их убить.
— Шпага, рапира, если угодно — меч. Рапира — облегченная версия шпаги. «Меч для одежды». Ей обычно не рубят, только колют… но это старая, классическая боевая версия. Видишь — на клинке есть лезвия, т…
— У нас нет канала коммуникации, — объяснил Алекс.
Продавец нагнулся, достал из-под прилавка вазочку с яркими дешёвыми конфетами. Точно такую же, как была в другом Комке у мёртвого Продавца.
Но у Гнезда никого не было. Ни охраны от Лихачева, ни зевак (иногда даже организованные группы туристов подъезжают на автобусе), ни Прежнего.
— Вот вы такой весь законопослушный, да? — поинтересовался я. — Инсеки на нашей планете растят своё пушечное мясо, а раньше это делали Прежние, а недавно они чуть Землю не угробили из-за девочки-стра…
— Он уже в курсе своей награды, — небрежно сообщил Иван. — И хочет её заслужить, от чего страдает. Итак… мои дорогие юные подопечные. Человечество гораздо старше, чем учат в ваших школах. И в космос …
Внутри было совсем темно и людно. В конце комнаты — тускло подсвеченная стойка бара, где разливали пиво и какие-то алкогольные коктейли, у входа вешалка — кое-кто пришёл в верхней одежде. Я плащ сним…
— Ясно, — сказал я, не разворачивая записку. — Наська, у меня к тебе просьба есть. Серьёзная.
— А я прочитал несколько кулинарных книг. Только, кроме яичницы, ничего готовить не научился.
— Я бы даже сказала, полковник, что это живая человеческая кисть.
— Меня попросил об этом Продавец, — сказал я. Похоже, всё-таки придётся делиться информацией. — Сегодня ночью сообщил, что Продавец этого Комка убит. Утром я приехал, Продавец действительно мёртв. Де…
— Странно и немного страшно. Но я не хотел, так получилось. А можно и мне вопрос?
— А иногда бабу хочется, сил нет… Этот потом ругал себя. И меня. И вообще всех. Говорил, что наркоманом становится. Потом долго не принимал, потом снова брал кристаллик, на койку ложился, аж трясся… …
Выше, дальше, быстрее — как в олимпийском лозунге.
Надо всё-таки завести радиотелефон. После Перемены, когда сотовые стали бесполезны, люди с перепугу принялись ставить обычные проводные телефоны. Откуда их столько оказалось-то на складах! Все боялис…
— Мы не боимся! — возмутился растрёпанный. — Мы наоборот! Если надо — мы готовы.
«Я не боюсь!» — возмутился я. И вдруг сообразил, что впервые слышу Гнездо так явно. Не только мысли-образы, а словно бы голос. Ломающийся тонкий голос…
— Нет-нет! — Лихачёв хлопнул в ладоши. — Ну! Я уже вижу, а ты?
Ну, всё как обычно. Глухая стойка прилавка из того же непонятного бугристого материала, что стены и потолок. За ней — метра два пространства, далее плотный занавес.
Проснулся я в девять часов. Словно по сигналу будильника, вот только чувствовал себя выспавшимся и отдохнувшим. Даже сам удивился, что мне хватило трёх часов сна, чтобы так восстановиться: голова был…
— У меня тоже так было, — призналась Милана. — Я занималась в библиотеке. И поссорилась со своим парнем. Он начал с одной девчонкой флиртовать. Обычно я не обращала внимания, а тут поругалась и ушла.…
— Капитализм гораздо прогрессивнее феодализма, — пробормотал я, не думая, что Инсек меня поймёт. Но он понял.
Приблизившись, таким же плавным «лунным» шагом, я положил рядом джинсы и сверху рубашку. Одежда падала на пол медленно, как во сне.
Даже услышав голос, я не сразу заметил Наську. Она сидела в стороне, в горе подушек, соорудив из них подобие кресла, и что-то разглядывала. Я подошёл, глянул — она выбирала из двух книжек. Рядом с не…
— Не повезло, — Милана улыбнулась. — Так бывает. И я не стану с тобой заигрывать на Земле. И буду вести себя совершенно нормально. Там, на Земле, ты только её. А здесь — только мой. Можно? Потому что…
— Осуждаете? — Продавец шумно вздохнул. — Гибель одного из нас — редкое и печальное событие. Но это не повод огорчать клиентов и терпеть убытки. Знаете такой анекдот: «Кто же в лавке остался?»
— Их пригласят потом. Ты нам более интересен.
И ведь никаких эмоций не было. Так, лёгкое раздражение от того, что нарушаются правила.
— Валяйте! — выкрикнул я. — В здравом уме, трезвой памяти, бла-бла-бла! Технически вы мать и хранитель! Призывайте меня!
— Нет, меня рядом не будет, — ответил я строго. — Я буду на кухне варить кофе. И принесу его тебе в постель.
Да уж. Дождусь я двойного решения Дарины и Наськи.
— Значит, адгезивные волоски, — решила Милана. — Как у геккона.
Мы обернулись и посмотрели на корабль, из которого вышли.
— Некая Татьяна Воробьёва, — ответил Лихачёв.
А если бы я придумал религию, философию, учение об одиночестве в центре мира?
Штора качнулась, вышла Милана. Была она бледная и как-то очень натянуто улыбалась, неловко стягивая перчатки. Пальцы у неё скользили, перчатки были в чём-то липком. Мы, не сговариваясь, кинулись к не…
Но мне кажется, что прошло около часа, прежде чем пространство перед глазами неуловимо изменилось. Словно мигнул кадр на экране: вот я в очередной раз взмываю вверх, передо мной плоская унылая равнин…
— Я чувствую, — сказал Геннадий тихо. — Я понял, дети там тоже хотели… почувствовать тепло…
— Любопытно, — сказал Продавец. — Бунтующие Слуги? Помогающий им Кандидат? Невероятные отношения.
У старшей стражи, между прочим, на поясе крепилось нечто вроде большой кобуры из чёрного пластика. Она была закрыта, но явно не пуста.
— Милые дамы, — сказал он, глядя на Елену. — Я понимаю, что это не совсем ваша сфера деятельности. Но никого более подходящего я сюда привести не могу. Тут лежат мёртвый пришелец и мёртвая женщина. Н…
Вроде как я даже ухитрился не открыть природу Продавца и ни словом ни соврал.
— Лучше в Гнездо, — сказал я. — Туда Иван не сунется. Я понимаю, всё равно придётся ему кое-что рассказать. Но пусть хоть в голове уложится.
Несмотря на всё напряжение, я невольно прыснул и заслужил раздражённый взгляд.
Надо же. У них и впрямь никаких различий, даже мальчишки становятся матерями Гнёзд…
Он не пробил скафандр. И тот поглотил энергию выстрела!
— Я собираюсь спать. Не знаю, что ты там надумал… но я непреклонна и уже сплю…
Виталий кивнул. К нам подошла официантка, как-то боязливо оглядываясь, словно опасалась, что появится Иван.
— Продавец тоже, — сказал я. — С девяти до одиннадцати, как мне сказали. Её убили?
— Ничего… — выдохнула Дарина, обмякнув. — Информации по Продавцам очень мало, в основном — запросы и получение мутагенов и прочих товаров. Что-то есть для уровня хранителя и матери, но тоже немного. …
Перед Представительством, конечно же, была очередь. Алекс всё так же целеустремлённо двинулся в голову очереди. Кто-то попытался что-то ему сказать, Алекс негромко ответил. Я не услышал, что именно, …
— Не спорю, но слесаря нет, — Лихачёв развёл руками. — Мы с Максом постараемся помочь. Что вам нужно?
Каменистая равнина уходила вниз кажущимся бесконечным склоном.
— Альбом «Битлов» добыл, — сказал мужчина в пространство, но глядя на меня. Был он старенький, подслеповато щурящийся, но бодрый. — Редчайший!
— Ты оперируешь понятиями, которые и среди людей не работают.
Ехать тут недолго, три станции. Выходя на Павелецкой, в неожиданно большой толпе, я уже выбросил Наську из головы.
— Нет. Ваши тела проверены. Что произошло после того, как ты предложил нулевой вариант? Что говорила Слуга?
— Да уже приняли, считай, — вздохнул Лихачёв. — Что ж… Елена, у вас есть уникальный шанс продолжить вскрытие. Справитесь?
— Ну почему сразу в Хайфу? Там и так избыток искусствоведов… В Германию, — ответил деда Боря.
— А что я ещё делаю последний месяц, а? — выкрикнул я. — Мне задницу почесать некогда, всё время надо кого-то убивать вашими стараниями!
— Угу, — она кивнула. — Максим, ты, главное, держись. Им что-то надо, иначе бы убили на месте.
— Даринка, глянь в сумке — что это за оружие? Сильно страшная штука?
— Чего почитать посоветуешь? — Наська подняла книжки.
— Ты понимаешь, что это большая ценность?
— Пока ещё ничего, — протянула Наська. — Вот когда у меня вырастут рога…
Жизнь вообще устроена очень фальшиво, пока не соприкасается со смертью.
— Ваш коллега клал кристаллы под язык, рассасывал, это вызывало у него какие-то глюки. Наркоман он был.
— Не хотелось, — уточнил я. — Это скафандры, наверное. Мне кажется, они нам что-то вводили. Жидкость уж точно… наверное, питательные растворы…
— Больше не стану так делать, — сказал Иван нормальным тоном. — Не беспокойтесь. Я предлагаю честное сотрудничество. Временный союз.
— Надо рискнуть, — твёрдо сказал Виталий. — Давай свой чудо-кристалл.
Нельзя не понимать, что именно ты наливаешь. С томатным соком не спутаешь.
И сразу почувствовал ещё одну странность происходящего.
Откуда он знает, что у меня хорошая память на числа?
Я глянул на Наську, взглядом велел ей оставаться (впрочем, она-то была явно в восторге от происходящего) и пошёл к двери.
— Это очень странно, — сказал Иван. — Татьяна не должна была сюда входить. Система безопасности Комка уничтожает и нас, и Слуг. Собственно говоря, она должна была бы уничтожить и человека, попытавшег…
Вот и у меня со скафандром случилось что-то подобное. Мы словно притёрлись друг к другу.
— Вы подумайте о завещании, Максим, — посоветовала монах.
Я остановился у таксофона рядом с метро, вставил карточку в аппарат и набрал номер отдела «Экс». Хорошо помнить числа — это очень удобно, не нужно таскать с собой блокнот.
Полковник Лихачёв, который работает в отделе «Экс», занимается пришельцами и многое о них знает, рассказывал, что некоторые призванные сходят после Призыва с ума, уходят в монастырь или ведут замкнут…
Мы медленно сошлись. Неловко посмотрели друг на друга.
— Утром ты предлагала союз. Я подумал и решил, что стоит обсудить.
Протянув руку, я потрепал куколку по голове.
— Это невозможно, — твёрдо сказал Продавец. — Никак. Я не продаю то, что не отвечает заявленным покупателем требованиям.
Я оставил попытки разговорить Гнездо и торопливо пошёл в комнату Дарины. Стукнул в дверь, заглянул.
— Ну а ваш коллега подсел на измену. Стал вопить, что ему стыдно. Пошел, сделал в синтезаторе топор из какого-то странного металла. И убил себя.
Это лучше, чем изменяться насильно, как делают Прежние?
— Значит, так, — начал он. — Во-первых, у меня нет к тебе каких-либо претензий. Лелеять обиды вообще не в моём стиле. К тому же ты меня и не обидел, ты был куклой, в которую вошёл Высший.
И оскалилась в улыбке, которая на глазах становилась каменной.
— Вы же понимаете, как я получил информацию? — спросил я. — Я знаю, как вы выглядите. Снимите свой капюшон, налейте чая и поговорим? Просто так. Без всякой сделки.
— Ну и какой из тебя детектив, если без трубки? А ещё ты меня очень огорчила! Подслушивать — фу!
— Жена, двое детей и два внука, — Лихачёв вздохнул. — Тебе всё-таки стоит поспать. Милана, ты уж присмотри за ним!
— В одиночку у тебя вообще их нет, — ответил я.
Теперь она замолчала надолго. Я приподнялся, посмотрел на жницу.
— Как-то даже не знаю, — ответил я. — Я в институт собираюсь поступать, там знаете какая нагрузка? Ни на что времени не остаётся!
— Может, мы сражаться пришли, — ответил Виталий.
— Тебе лично никакой, — сказал Иван. — Как я понимаю, ты свой приз у Продавца заработал. А вот Виталию я кое-что обещал.
Пусто. Раскиданы матрасы-подушки-одеяла, пахнет влагой и теплом, тускло светит не выключенная лампочка.
— Пусть только попробуют! — воинственно сказал консьерж, нахмурился и похлопал рукой по дубинке на поясе.
— Я вас ненадолго покину, — сказал деда Боря и пошёл к двери туалетной кабинки.
Но вот за что скафандр можно было благодарить бесконечно — он обо мне заботился.
И когда я слышал фразы вроде «разрываюсь между двумя» или в кино видел душевные терзания, не важно, у мужчин или у женщин, мне это казалось выдумкой. Всегда знаешь, в кого влюблён, а кто просто физич…
— Я в достаточной мере восстановился, чтобы говорить, — сообщил он.
— И чего хотел уважаемый Продавец? — спросил Иван.
Тряхнув рукой тумбочку, я разбудил часы. Экран высветил половину первого ночи.
— Иван… — я запнулся, глядя на него. Но Прежний смотрел ободряюще, и я собрался с духом. — Вы ещё обещали рассказать мне про себя. Про то, кто вы такие, чего хотите… сделать меня Кандидатом. И Дарину.
— Лучевые импланты бойца? Генераторы поля уничтожителя?
— О, да. Это интересное замечание. Вы имеете в виду, что я обещал вам возвратный мутаген, но не уточнил сроков?
— Я не могу тебя проводить, — стража беспокойно затопталась на месте. — Я дежурю у входа.
— Ха-ха! — Продавец похлопал меня по спине. — Завидую. Вы пережили серьёзное потрясение, юноша.
Монахи толстые. И это скорее преуменьшение, они напоминают формой грушу — огромная задница, толстое пузо, короткие ноги… Плечи узкие, ручки короткие и тонкие.
— Да. Но это длится долго. Я рассчитывал дотянуть до прибытия второй волны прорыва, это должно занять двадцать земных лет. С вирусом, который вы занесли, оставшийся срок моей жизни сократился до одно…
Не разворачиваясь, Инсек попятился от нас. Остановился у вырастающей из пола металлической арки. Помедлил, пока проём не стал достаточно большим. Потом медленно прошёл сквозь неё, не отрывая от нас в…
— Всё в этой жизни нужно заслужить. Но я от тебя ничего особенного не потребую. Ты и так работаешь на Продавца, поработай попутно и на нас. Он ведь согласился на союз?
— Я прочитаю, — успокоил я её. — Обязательно. В темноте не хочу, у меня же глаза обычные.
Они были абсолютно уверены в том, что обороняться станут куколки и неполноценный хранитель.
Дарина с любопытством огляделась. Высоченные потолки, по которым тянулись толстые металлические трубы вентиляции, выходящие на тёмный внутренний двор окна…
Я вовсе не шутил, говоря Милане, что нам придётся драться бесчестно.
Не знаю, как бы я поступил на месте Дарины. Но я всё-таки не Изменённый.
А может быть, он вообще меня не слышит? Скафандр транслирует его слова, но не мои ответы?
— Если гель подтёк, то это ненадолго, — Продавец покачал головой. — Что из себя представляет рана? Вы сделали фото?
Вырезать в теле Продавца отверстие не получалось. И судя по тому, что пила не оставляла никаких следов, топором пробить тоже бы не вышло.
Они же разные, я их никогда не видел, почему сейчас я вижу и различаю каждое лицо — отпечатанное в Гнезде в миг Изменения?
Она кивнула, испытующе посмотрела на деда Борю. Тот вроде бы встряхнулся от коньяка, но выглядел всё равно ужасно.
— Эмоции у нас на месте. Ты имеешь в виду эмпатию? Обычно её сами отдают. Те, кто поумнее. Дураки оставляют себе сопереживание людям, но они долго не живут.
Месяц назад я бы закомплексовал, что балбеса осадила девчонка, а не я. А сейчас мне было всё равно. Мне не требовалось кому-то что-то доказывать.
Возле дверей кучкой стояли раменские волонтёры — четыре жницы, две стражи. Напротив, такой же маленькой группой, куколки Гнезда.
Впрочем, тут даже слово «автомобиль» плохо подходило. Хотелось назвать его старомодно и торжественно — «лимузин», к примеру.
Потом подумал, что неприятностей, связанных с Иваном, будет куда больше.
— Особенно, когда во втором классе получил шрам на лбу, — продолжил Гарри. — И носил очки всё детство, родители не разрешали сделать операцию.
— Ага! Андрей сказал, что ты моешься. Я решила не заглядывать, тут подождать.
Шёл я по Тверскому бульвару, идти тут всего ничего, и минут через десять собрался завернуть перед МХАТом в Шведский тупик.
Осмотревшись, я обнаружил две кучки песка и смятую одежду. Что ж, два-ноль в нашу пользу, если девушка-Слуга выживет.
— Вот! Завтра дадут Инсеки какое-нибудь чудо-лекарство, и все врачи окажутся на улице. Зачем под такое закладываться?
— Нормально, — ответил я. — День хороший.
— Так матери их сбрасывают, — Наська фыркнула. — Время от времени. Когда слишком большими вырастают. Сбрасывают рога, хвост и чешую…
— У вас Представительство возле Русского Музея? — спросил полицейский.
— Да. Они принимают ваши соболезнования. И готовы на временное сотрудничество.
Водитель молча кивнул. Машина вывернула на дорогу (мне показалось, что одного из самых настырных журналистов водитель нарочно толкнул крылом), противно закрякала сирена, и мы рванули по Моховой, чтоб…
— Нам нельзя его выносить, — предупредил я.
— Мне он не нужен, — серьёзно сказала Наська. — А тебе очень, я вижу. Значит, твой.
— У неё избыток энергии, — пожаловался я страже. — Реактивная девчонка!
Я люблю утреннюю Москву. Раньше, хоть я сам уже и плохо помню, столица вообще ни на час не замирала. Отец любил повторять, что таких городов в мире единицы, а в России — так и вообще один, даже Питер…
— Нет… — тихо ответил Продавец. — Слуги знают слабые места своих творений. И Слуги тоже бывают разные… Сколько у нас времени? Вы говорите, что битва сегодня?
— Нет, — сказал я. — Взрывать невозможно. Никак.
В своём разбитом корабле ждал отчёта последний Инсек с флота вторжения.
Маленькая белая точка слева под кружком. Что это?
У меня ничего не получилось. Теперь я падал головой вниз. Впрочем, сошедшая с ума вестибулярка уже ни в чём не была уверена. На несколько мгновений мне почудилось, что я завис в пустоте, а на меня св…
— Да, насаженная на штырь! — резко ответила Елена. — Я коснулась нерва, и мышца чуть сократилась. Словно в глубоком наркозе.
Я всмотрелся в проглядывающую сквозь рваную фольгу теплозащиты поверхность бака. По нему тянулась тонкая, змеящаяся трещина.
К вечеру небо над Москвой оставалось всё таким же чистым и светлым, как весь день. Лунное кольцо в закатных лучах начинало серебриться и отблёскивать багровым. Показалась Диана — она мельче Селены и …
Одна из пожилых дам вышла и принялась читать стихи. Не знаю, наверное, тоже Высоцкого. Её вежливо слушали, но мне кажется, ей не хватало эмоций.
— Зачем? — спросил Продавец. — Ну и самое странное, как ему пробили корпус?
— С лутом хорошо, без лута плохо. А как у вас дела, добрый друг мой?
— Хорошо, — торжественно сказала стража. — Если потребуется больше Изменённых, то об этом объявят. Тогда вы сможете прийти и предложить свою помощь.
— Наш не может. У Продавцов — кто ж их знает?
— Не спеши, — попросил я. — Вовсе не обязательно тебе превращаться в мать. Я уверен, что договорюсь с большим Гнездом.