Все цитаты из книги «Мир по дороге»
– Малыш, малыш… – наконец выговорила она по-саккаремски.
Пятеро на одного – счёт очень неравный, но у венна были железные кулаки и привычка драться в темноте и тесноте. Он не стал звать подмогу. Какая подмога? Пятёрка врагов только превратилась бы в десято…
Кинап, сопровождаемый несколькими односельчанами, стоял у них на дороге. Он смотрел на молодого предводителя и молчал. И в самом деле, что он мог ему сказать? Благословить дорогу, которая его сюда пр…
– Ты так уверенно ведёшь нас, госпожа, – сказал Иригойен. – Ты бывала здесь раньше?
Кто теперь в Дар-Дзуме вейгилом, уж не Бизар ли? Никогда я этого не узнаю. И про соплеменника своего, ставшего мавутичем. Мало ли чего я никогда уже не узнаю.
Мог ли предполагать Волкодав, до какой степени оглушат его несколько слов на родном языке!.. Захотелось убежать в лес и заплакать. А потом – вскинуть руки к облакам и, срывая голос, отчаянно позвать:…
Слуги и стражники пытались ловить его, но куда там! Все их усилия лишь направили обезумевшего коня к тому самому краю, из-за которого недавно вытаскивали Бизара. Теперь там никого не было.
– Я не знаю, – сказал он. – Его обида была так велика, что он назвался Извергом, в знак того, что решил не возвращаться к своему племени.
И тела. Неподвижные тела стариков и малолетних ребятишек, которых сборщики ледяных гроздьев, по обыкновению, безбоязненно оставили дома.
– В каком же огне калили тебя, друг мой… – вздохнул Иригойен.
Волкодав поймал себя на том, что ему нравится улыбка этого парня, мягкая и немного застенчивая. Он видел такую у очень мужественных людей, не ломавшихся там, где, казалось, выстоять было невозможно.
Волкодав нагнулся и поднял обоих. Вместе они уложили Итилет на скорбную тележку, постаравшись хоть как-то расправить исковерканные останки, и повезли на площадь.
– Где же в этой глуши настоящего жреца взять? Да простится мне слово укоризны, они всё больше держатся по городам, возле процветающих храмов… Только знай твердят, как были когда-то для людей путеводн…
Когда парни постарше принесли едва живого послушника на вершину холма, старый жрец взял его за руку и заплакал.
– И осрамишься, если я подмету двор, – сказала она. – Вот стена, ровная и шершавая. Ты славный малый, и я не думаю, чтобы моему дому случился вред от знаков твоей веры.
Да ладно, мать Кендарат. А то я тебя не знаю. Пожалуй, сидела бы ты тут так беззаботно, если бы противоядие подействовало не на всех.
Вельможа рванул из ножен меч и с невнятным проклятием бросился на него.
Он рванул в сторону тяжёлую входную занавесь и ныр нул внутрь.
Он помнил, как Фербак торопливо встряхивал склянку. Потом был провал.
– Добрый у них наместник… – глядя вслед жестокому человеку, пробормотала мать Кендарат.
В её голосе по-прежнему не было страха, лишь укоризна, но Волкодав не обратил на это внимания. Он услышал достаточно. Качнулось перед глазами дымнобагровое факельное пламя, шарахнулись тени по стенам…
– А-а, самотёчный винт, – кивнул Кнер. – Стариннейшее изобретение. Ещё чем удивишь?
В это время дуновение ветерка бросило ему в уши отдалённое эхо человеческих голосов. Волкодав насторожился и понял, что никаких приятных встреч эти голоса ему не сулят. Такими голосами в дурном хмелю…
«Странствующей жрице никто не указ, кроме Богини, – сказал ей Тайлар Хум. – Но не лучше ли было бы тебе остаться, служительница милосердной Кан? Этим людям пригодится твоё слово…»
Он всего-то хотел сказать, что несчастная пленница была дочерью и сестрой всякой женщине, замученной трусливыми подручными Менучера, и никак не ждал того, что сделалось с Тайларом от его слов.
Волкодав внутренне съёжился, ожидая, что Кан-Кендарат в очередной раз прокатит его по кочкам. Шёл, поди, в Самоцветные горы надсмотрщиком наниматься, а драться выучиться забыл. Полез, куда не просили…
– Нырять ты не умеешь, – достучался до его сознания голос матери Кендарат.
Кермнис Кнер увидел неровный круг и в нём три острых зубца. Так метили опасных каторжников в Самоцветных горах.
– Не унижай себя извинениями, почтенный отец народа! – чуть не до слёз покраснел Иригойен. – Ты лишь следуешь обычаю, завещанному от предков. То, что ты так свято блюдёшь его, делает тебе честь!
С помоста донеслись громкие крики и металлический лязг, зрители ахнули. Волкодав тоже решил посмотреть, что там творится, но не кончил движения, потому что в толпе неподалёку от всадников мелькнуло е…
Мать Кендарат вскинула голову. Карие глаза светились, точно угли. Иригойен ещё не видел у неё подобного взгляда.
Волкодав поднялся. Подобрал загодя уложенный заплечный мешок. Поклонился матери Кендарат, коснувшись земли, – так, как не кланялся на её памяти никому и никогда. Мыш взбежал по руке ему на плечо. Вол…
Слышал бы это сам Иригойен, он за голову бы схватился. Но халисунец был занят: испытывал только что обожжённый по его задумке котёл. Хорошенько нагрев посудину над очагом, он смазал её маслом и тепер…
Боль вгрызлась в кости и плоть, оборвала дыхание и, вышибая слёзы из глаз, заполнила всё тело от макушки до пяток. Волкодав ахнул и не двинулся с места, потому что дёргаться у лекаря под руками – сам…
Гончары, вернувшиеся к станкам и печам, спорили за работой, следовало ли разобрать ставший бесполезным цорат. Или пусть его скрипит, пока сам не развалится?..
– Люди, способные посягнуть на святое, достойны проклятия, – сказал Иригойен. – Я слышал, иногда оно настигает святотатцев в облике Горных Призраков, не склонных щадить разорителей погребений…
Человеческого облика были удостоены только шулхады.
– Увижу, не пожалею, – зловеще пробормотала мать Кендарат. – Оставишь его мне, понял? Ты ему во внуки годишься, а я – такая же старая и седая, мне не стыдно будет чёрствый крендель из него сделать!
– Самоцветные горы воистину называют язвой и посрамлением этого мира, – тихо проговорила мать Кендарат. – Людей затягивает туда, как в бездонную прорву, на муки и смерть. Многим кажется, что лучше ср…
Молодой венн ещё несколько мгновений сидел неподвижно, потому что происходившее вдалеке его никоим образом не касалось. Но стоило ему вновь поднять руку с гребешком, как мужским голосам ответил женск…
Он просил у Айсуран благословения для мести и хотел в бой. Ну да, много пользы было бы от него в боевом строю. Примерно как против тех урлаков на горной тропе.
– Единоверцы попросили меня спеть для них в ночь полнолуния, – смутился Иригойен. – Это будет моя самая первая служба. Я пытаюсь найти достойные слова и боюсь осрамиться.
Честно говоря, отсюда он этот дом нашёл бы и сам, без подсказок и даже с завязанными глазами. По запаху. Самому лучшему запаху на свете.
Тогда на двадцать второй уровень спешно поволокли новые крепи и погнали невольников с тачками. Хорошие самородки Зеницы Листвы, годные для гранильных станков, ценились слишком дорого, чтобы ими прене…
Они сидели под войлочным кровом передвижной харчевни в трёх днях пути от столицы. К ночи вновь подморозило, в дымовое отверстие заглядывали звёзды. Одна голубая, другая красноватая. Их называли Перст…
Он уходит от нас, вспомнилось Волкодаву. Потом он посмотрел поверх головы халисунца и увидел вейгила.
– Давай, – сказала она, и оглянулась на своих: – А вы закройте-ка рты! Кто помешает госпоже – пришибу!
– Ты поклонился бы, козопас, – сипло, словно ему песок в горло набился, проговорил знаменосец. – А ну, пади перед комадаром!
– Что не так, добрый молодец? – окликнули сзади.
– Вождь Мхабр говорил, перед ним было одиннадцать поколений Тех-кто-разговаривает-с-Богами…
Он судорожно хватает ртом воздух. Дыхание, о котором человек задумываться-то не должен, превратилось для него в тяжкую работу. Скоро она станет непосильной. Совсем скоро. Как только рождение песни ок…
Величайшие Тела начерно обрубленными доставляли в столицу на катках.
Конечно, они никуда от него не ушли. Мать Кендарат уже держала его свободную руку, надавливая только ей известное место между средним и указательным пальцем. Дыхание Гартешкела постепенно выравнивало…
У него самого в ладони въелось что-то зеленоватобурое.
– Ты похож на сегвана, – прищурился Кермнис Кнер. – Ты ездил в Аррантиаду с купцами или наёмником?
Забрала корзину и пошла туда, где сидел связанный Гартешкел.
Серые Псы не торопились с ответом… К ним не вчера докатилась молва о великой беде, постигшей народ Островов.
– Да, госпожа, – сказал Волкодав. – Сначала дом, потом и себя, но дом вернули.
– Странно, – задумчиво проговорила мать Кендарат.
Торопливое дыхание Пса неожиданно успокаивается. Зрачки, расплывшиеся было во весь глаз, становятся двумя точками.
– Вчера ты упоминал о каком-то пироге, – напомнил Иригойен.
Сехаба!.. – ахнул про себя Волкодав. «Мой прадед переехал из Мванааке»… Друг мой, почему я не расспросил тебя, пока было время?..
«Сядь верхом, – хрипит Пёс. Теперь, когда колесо более-менее разогналось, ему делается полегче. – Отдохни…»
– Может, ты хотела, чтобы я ему шею свернул?
– С каких пор, – устало прозвучал его голос, – в Дар-Дзуме взяли обычай силой врываться ко мне во двор?
А ещё в мыслях у него неотвязно присутствовала цена в сорок тюков. Она выглядела неподъёмной. Так сразу и не придумаешь, с какой стороны подступиться…
– На что ты несёшь сюда эти булочки и лепёшки, я что, плохие пеку? – выговорила ему строгая Мицулав. – Да ещё не ешь! Надкусишь – и Рыжему отдаёшь. Он и то скоро морду воротить станет. У нас, саккаре…
Потом явились два неприметной внешности человека, бедно одетые, с одинаковыми взглядами хищных куниц.
Ватажники Гаугар держались с тем же достоинством, что их мастер. Таковы люди, которые делают значительную работу, делают её лучше всех и понимают, как нелегко показалось бы на их месте другим.
Не наследник, а наследница. Кто носит мальчишку, пахнет не так. Погоди-ка… Дильбэр? Ты сказала – Дильбэр?..
Волкодав прикрывал кого-то ободранным, но ещё годным в дело щитом. И замечал краем глаза, как строевые отводили удары от него самого. На нём уже точилось кровью несколько ран, он даже толком не замет…
Впрочем, в её взгляде не было настоящего беспокойства.
Тиргей уже знает, чем отблагодарить и порадовать друга.
Иригойен услышал и не услышал её. Гораздо больше, чем меч святого воителя, его внимание приковал алтарь.
На другом конце поляны, в десятке саженей, возился с какой-то машиной ещё один воин. Длинный хобот устройства смотрел как раз туда, где сидели Ирги и Рыжий.
– Даже если он уже шёл домой, лучше ему потерять полдня пути, чем вовсе промокнуть, расхвораться и помереть, – рассудила мать Кендарат.
Молодой нардарец нагнулся за палкой, поплевал на ладони и взялся за неё, как за рукоять кирки или дроворубного топора. Улыбнулся землякам и приготовился к бою.
Волкодав украдкой ощупал нательный пояс, сохранявшийся под одеждой. Там, в наглухо зашитом кармашке, лежало самое ценное и святое, что у него было. Оставить при себе? Отдать матери Кендарат? А толку,…
Самые страшные слова, которые может услышать каторжник Самоцветных гор.
Комадар Байшуг, кажется, собирался не битву творить, а, скорее, выпороть непокорных. Он решил обойтись без зачина единоборством. Много чести для бунтовщиков, преступивших долг верности шаду. Урлакам …
– Он встал на нашу защиту, и лиходеи перестали осквернять собой землю, – сказала мать Кендарат. – Правда, мы пока не слышали его голоса и не знаем, как его называть.
У неё запястья были широченные. Как у любого, кто непомерно трудит их с юности, пока тело ещё растёт.
Люди удивлялись и спрашивали, куда приходить и скоро ли полнолуние.
– Зверюшку-то зачем принёс на погибель… – попрекнул венна товарищ по строю, стоявший слева. – Хоть у кашеваров оставил бы!
На обочине заливались слезами две женщины. Одна из них оступилась в мокрую колею и, падая, не уберегла расшитую сумку. Теперь они вытряхивали из неё черепки. Две сестры потратили все деньги на кувшин…
Мыш переступал по плечу Волкодава, воинственно топорщил шерсть и плевался.
Фербак тотчас вспомнил недоконченное наставление Кан-Кендарат.
Кандальник, так и не вернувший свободы, захлёбывается кровью и валится набок, утрачивая достоинство, которое силился сохранить. Тело, уже не направляемое гаснущим сознанием, начинает биться на камнях…
Так что завтра не завтра, но, может быть, через несколько дней их пути разойдутся. Радоваться ли?..
Ветер, морщивший рябью талые лужи, вдруг загудел и рванул так, что с крыш, разваливаясь в воздухе, целыми лоскутами полетели пласты налипшего снега. Слуга спешился у ворот и побежал вынимать из седла…
– Так тебя отправили обратно к хлебным печам из-за того, что ты не сын жреца?
– Так я же не сильно… – виновато проговорил он. – Просто чтобы других не всполошил…
Господин Саал оказался дома. Родовое имя Иригойена и, конечно, гостинец произвели должное впечатление. Так что скоро Волкодав, стоя за спиной матери Кендарат, разглядывал хозяина дома.
На этом Волкодав перестал слушать. Перед глазами встали стены пещеры, а дымы гончарных печей обернулись зловонным факельным чадом…
Сам он, похоже, испытывал только нетерпение и азарт.
Вот вперёд вышел плечистый светлобородый сегван. Он воздел правую руку, но не тем резким движением, которым, наверное, бросал в бой не умеющих отступать молодцов. Высоко поднятая раскрытая десница ли…
Мать Кендарат слезла с ослика и повела его в поводу, чтобы размять ноги.
Похоже, старый слуга знал Иригойена с детства. Волкодав решил, что соседи, впустившие скитальца, были скорее всего людьми добрыми и приличными. Известно же: в правильном доме и кошка выходит к гостям…
Главная молельная стена, у которой располагался алтарь, была оставлена почти голой. Лишь посередине одиноко висело главное сокровище храма. Ничем не украшенный меч с серебристым клинком и простой рук…
Добродушного верзилу Фербака, бывшего землепашца, тоже знало всё войско. Волкодав кивнул, посадил Нелетучего Мыша на плечо и поднялся.
А рядом с наместником, положив ладонь ему на плечо, стоял храмовый настоятель.
Распорядитель в Самоцветных горах отказывался строить чудесные механизмы Тиргея, обходясь дармовой силой рабов, но вороты у него, по крайней мере, работали. Не заплывали грязью, не гнили и не обрушив…
– Эти выработки далеко… – принялся объяснять Иригойен.
Даже если бы Гартешкел вырвался наружу и начал громко кричать, призывая на помощь, его бы вряд ли услышали. По улице катился ревущий клубок. Порой от него отделялись похожие на людей существа, но лиш…
– Это так, – сказала мать Кендарат. – Может, я слишком мнительна, но мне всё время думается, какими странными путями иные вещи попадают на эти лотки. Неужели ты не боишься нарваться на добытое могиль…
– Он… – начал было Фербак, но венн решил сам за себя постоять.
Как видно, не предполагалось, что кому-то из зрителей происходившее в подземной пещере может быть интересней мелькания ярких нарядов посередине помоста. Солнцебог, закованный в якобы неподъёмные цепи…
– Ну да, – проворчала мать Кендарат. – Только наняли нести свой пирог человека по имени Волкодав!
– Боги создали нас, чтобы мы смотрели в небо, – сказала она. – Кто-то устремляет ввысь слово, как наш Иригойен…
Завершение тоннеля было не обязательно подгадывать к перекрытию русла, поскольку рукотворному озеру предстояло заполняться не один день, но рубщики спешили вовсю. Нижнюю часть каменной трубы уже выст…
– Что за умница кот, притащивший к хозяйскому костру тяжёлого гуся, – сказала мать Кендарат. – Тут никак не меньше двух перестрелов!
Когда пропела труба, Волкодав повесил щит на левую руку и стал смотреть, как надвигается с той стороны поля передовой полк.
Ночь за ночью он падал на свою лежанку, не чуя ни ног, ни рук, только боль в надсаженных сухожилиях и вывернутых суставах. И не знал, что будет вспоминать это саккаремское лето как едва ли не самое с…
Всё-таки он оглянулся через плечо, туда, где высоко над заполненной молочным туманом долиной безмолвно царствовали морозные пики. Кажется, здесь было самое последнее место на дороге, откуда у горизон…
Краем глаза венн заметил движение там, где стояла мать Кендарат. Но тут халисунец, к его ужасу, начал пробираться вперёд.
Белобрысый между тем слабо зашевелился, пытаясь если не подняться, то хотя бы ползти. Волкодав подошёл к нему, нагнулся и поставил на ноги. Тот охнул, замычал и схватился за его рубашку, но устоять н…
– Что странно, госпожа? – удивился Иригойен, выходивший задать сена ослику.
– У меня, – проворчал он, – мать вольноотпущенницей была, да примет Лунное Небо её неотягощённую душу! Как по мне, пусть их довершают свою службу и уходят, откуда пришли. Мы, к примеру, их и вовсе не…
– Люди скажут: вот Даари Мурэн, его больной брат лежал в доме рабов…
Иригойен подумал. Очень недолго. И вдруг прикусил губу, а глаза подозрительно заблестели.
– Стража часто заглядывает сюда, но мы успеем, – сказала мастер. – Должны!
Волк подходит и, взяв вельха за волосы, деловито рассекает ему горло.
Стражников, как успел уже понять Волкодав, в Дар-Дзуме нанимали не из местных, чтобы не встали за своих против вейгила. Но этот почему-то по своей воле пытался сделать то, что было поручено Волкодаву.
Мать Кендарат сидела на тюфяке у венна в ногах. В свете масляной лампы поблёскивала игла. Жрица зашивала и штопала хлопчатый рукав. Мыш дремал, нахохлившись у неё на плече.
– Наши ветви разошлись больше ста лет назад, – опустил глаза Иригойен. – Сейчас я не в большем родстве с вождём, чем всякий другой сехаба. Особенно чистокровный.
– Ты говоришь, порожние телеги горшечников?..
– О, северянин, – обрадовался венну черноволосый рубщик. Он только что проиграл монетку, мелкую часть тюка, называвшуюся коробочкой, и, думая отыграться, поставил ещё две. – Новичкам счастье! Перевер…
– Ты прав, но не вполне. Каждый из этих кустиков действительно мёртв, но травяной народец следует по пути, проложенному его пращурами. Зелёные существа высыхают и уносятся через степь, чтобы разброса…
– Здравствуй, Иригойен, – сказала Шишини. – Можно, я срисую твои письмена и вымою стену?
– Здесь святыня Канары, – сказала почтенная мастер. – Здесь никто больше не смеет вырубать камень.
– Видит Лунное Небо! – сказал Иригойен и сделал ещё шаг вперёд. – Я не думал драться с тобой, ибо не желал ни твоих денег, ни твоей славы. Однако честь моих и твоих предков взывает к отплате, и тому …
Волкодав молча слушал, ещё не улавливая, в чём суть.
– Эй, нардарцы! – снова закричал чернокожий. – Я слышал, вы были когда-то племенем храбрецов! Ваши предки в сражениях взяли эту страну, а вы боитесь даже деньги проспорить!
Волкодаву надоело выслушивать упыря. Он оскалил зубы и ответил коротким движением на выдохе, под правую ногу. Птица странно забила крыльями, совсем как человек, падающий вместе с конём, и кувырком ун…
Волкодав ахнул и начал бежать, уже понимая, что не успеет.
Волкодав, которому она уже вытащила из плеча нитки, понял, что ко времени сражения с Байшугом Тайлар успеет позабыть про нынешние боль и озноб.
От просьбы умирающего так просто не отмахнёшься.
Ряд тел на маленькой площади делался всё длиннее. Чуть позже будет выбрано место, и уцелевшие выроют в каменистой земле одну могилу на всех.
Стряпуха бросила половник в котёл, вытерла застиранным передником мокрые руки и уселась против венна на тощий соломенный тюфячок.
Мягкая мордочка тотчас ткнулась ей в ладонь. Счастлив тот, чей питомец так доверчиво ищет хозяйскую руку, подумалось Волкодаву.
Мать Кендарат лишь улыбнулась в ответ, почему-то очень грустно. Печёная репа, сдобренная маслом и мёдом, остывала перед ней почти нетронутая.
– Вас накажут, – сказала мать Кендарат. – Ваши семьи… Оставь это нам.
Волкодав молча кивнул, но Кнер счёл за благо растолковать ему. Он явно наслаждался возможностью поговорить на родном языке, да ещё с человеком, что-то смыслившим в горном деле.
– Откуда ты знаешь?.. – ахнул Иригойен и тотчас вспомнил прежние расспросы Волкодава: «Тот мальчик…»
Волкодав молча сунул руку за пазуху, где дремал не любивший сырости Мыш. Он знал, что в подобных случаях питомца следовало брать врасплох. Иначе не оберёшься хлопот, отдирая его от кожуха или выпутыв…
Иригойен успел уже привыкнуть к его обыкновению преспокойно возобновлять давно прервавшийся разговор.
«Во имя Беззвёздной Бездны!.. – чуть не со слезами кричит Динарк. – Ты что делаешь, порождение лягушки и слизня?»
– Простите моё любопытство, добрые люди, – подошёл к ним Иригойен. – Я не первый год путничаю, но подобного не видал! Чем должен увенчаться ваш труд, благословлённый Богиней?
Вот только сосредоточиться и понять, порядок или непорядок с глазами, всё не получалось. Наверное, мешал голос Муруги. Тот рысил рядом, размеренно привставая через шаг мохноногой горской лошадки.
В Халисуне было принято воздавать почести мёртвым.
Он ездил вверх и вниз по узкой тропке исключительно на осле, полагая, что ослы в горах надёжнее лошадей.
Иригойен нахмурился, стянул шапку, поклонился и пошёл к стене.
Распалённая толпа гудела у входа, дожидаясь, чтобы Гартешкел вышел объявить, что жертвоприношение свершилось и можно начинать праздничный пир.
Иригойен, не поднимая глаз, покачал головой.
Вернувшись к костру, странница извлекла из перемётной сумы горшок и сняла с него крышку. Волкодав уловил тёплое дыхание подошедшего теста. Оторвав кусочек, женщина ловко скатала в ладонях колбаску и …
Иригойен проснулся в тележке, стыдливо заулыбался и свесил ноги наружу.
– Зачем ты вывалял меня в грязи? – сердито спросил мальчик. – Я мог увернуться!
Во дела! Саккаремка наследного врага от разбойников берётся оборонять, по горам его на себе волочёт, как внука родного… Может, на свете что-то стряслось, а я и не знаю?
– Смотрите! Во-он там! – окликнул Иригойен.
Венну только тут бросился в глаза её наряд. Не девичий и не женский, без вышивки и украшений. Так в Саккареме одевались обесчещенные. Брошенные жёны, отвергнутые невесты. Волкодав запер калитку и пош…
– Он хотел её выкупить. Я пришёл вместо него.
Иригойен выдохнул и потянулся перемешать забытое сало.
Чернокожий словно растёкся по полу, змеиным движением проскользил прямо под ноги нардарцу – и стреножил его жестоким ударом в колено. Раздался хруст, зрители отшатнулись, кто-то громко охнул, многие …
Клин копейщиков – Тайларова придумка – покачивался, топтался, рычал, терял людей, истекал кровью, но держался. Стоял.
– А чтобы мы лучше преуспели в строительстве, – пояснил третий, – наш господин вейгил, да прольётся дождь ему под ноги, нанял того, кто всех острее отточил свой разум, возводя постройки и создавая пр…
– Рабыню учили готовить медовые шарики… И воздушные нити, и мельсинское печенье с орехами…
Кувшин с отбитым горлышком валялся посреди мокрого пятна, благоухавшего яблоками и корицей. Иригойен нагнулся за ним и обнаружил, что внутри сбереглось немного напитка.
И пусть думают про него всё, что им угодно.
Их с Динарком оставили вместе из самого простого расчёта. Если венну больше не придётся заботиться об увечном, беспокойный дикарь опять натворит каких-нибудь дел, а кому оно надо?
– Здравствуй, господин, – на удивление вежливо отозвался клеймёный варнак. – Прошу тебя, прикажи поставить здесь запорный щит. И пускай Палё… смотрителю щитов велят в случае чего непременно сбрасыват…
В её руках свёрток выглядел невесомым, но топчан под его тяжестью жалобно заскрипел. Полетела в разные стороны мешковина… и маленький светильник озарил чудо.
– Так чего ради ты полез не в своё дело, малыш?
Волкодаву сразу захотелось узнать имя сына рабыни, проданного в халисунской столице, но он не знал, как об этом спросить, и так ничего и не сказал. Ладно, успеется. Битва, в которой его или Иригойена…
– Понял, – сказал Волкодав. – Только не понял как.
Мыш на его плече подался вперёд, вытянулся, опираясь на сгибы крыльев, и жалобно закричал.
Серая кобыла беспокойно плясала, отзываясь на запахи ярости, страха и крови, на глухой гул сражения, доносившийся снизу. Алая рубашка имури без задержки провела Волкодава мимо бдительной стражи. Заме…
Аррант между тем вытряхнул студень в приёмный раструб машины. Воин двумя руками принялся крутить тугой вороток. Так, словно взводил большой самострел. Нетерпеливо сбросив рукавицы, Кермнис Кнер щёлкн…
Иригойен вскинул руки в отвращающем движении.
Если бы далеко на севере, на таком же сером, как граниты Канары, каменистом холме не стоял замок вождя по прозвищу Людоед.
– Никто из имеющих дочерей… – медленно повторила мать Кендарат. – Поправь меня, добрая Айсуран, если я превратно толкую ваши законы. Верно ли говорят люди, будто в Саккареме нажитое родителями наслед…
– Говори, сын мой, и ничего не бойся, – сказал наместник.
– А что, – подслушала его мысли мать Кендарат, – у вас такое случается?
Присутствие матери Кендарат, которое он явственно ощущал подле себя, внезапно рассеялось.
Лунный лик ненадолго, как невеста фатой, укрылся проплывающим облаком. Прозрачные края вспыхнули в воцарившейся темноте. Когда свет вернулся, между входом в дом и навесом никого не было. Никто не шёл…
Голос Иригойена звучал на удивление чисто и сильно, он торжествовал и звенел, уносясь в синюю высоту. Страшная женщина оглянулась.
Оба говорили по-саккаремски. Для таких, как они, и в Саккареме, и в соседнем Халисуне водилось одно слово: урлаки.
– Спасибо тебе на уважительном слове, сын мой… – чуть помедлив, дрогнувшим голосом отозвался Гартешкел. Волкодаву показалось, будто старик украдкой промокнул глаза рукавом. – Если потускневшие зрачки…
– Коли так, вы, полагаю, слышали, почтенные, – Айсуран обращалась уже к двоим собеседникам, – и о том, что дивные семена на чужбине плодоносили только белым волокном вместо пепельного, чёрного, золот…
«Там живёт человек, у которого ты сможешь многому научиться».
– Спору нет, горестно почувствовать себя дома чужим, – продолжала мать Кендарат. – Но скажи-ка по совести: а чего ты ждал? Ты отпросился у отца, чтобы принять сан, потом сорвался путничать и пропал б…
– Спасибо тебе, дорога, за то, что уже который раз приводишь меня домой…
Он силился улыбнуться, но губы слушались плохо. В щёлочках заплывших глаз отражалась одна боль.
В отличие от неё, бывший сотник мог только ждать.
Волкодав решил про себя, что это хорошее и сильное имя. Впору мужу большухи. Гартешкелами в Саккареме называли камышовых котов, свирепых и скрытных.
Жрица смотрела ему вслед, пока он не скрылся из виду.
Вот когда глаза опасного вспыхивают зелёным огнём! Робкому «девочке» становится совсем жутко.
– Спасибо, добрый господин, – тихо отозвалась горянка.
Гартешкел отставил муравленое, всего лишь с несколькими иверинами, многоцветное блюдо, которое, кажется, готов был облюбовать.
Там, конечно, ещё не успели развести рыбу, но люди уже приходили полюбоваться. Кто-то даже видел пару лебедей, кружившихся над водой.
– Горожане подкармливают нищих обитателей зольников, аррант, считая это благим делом во имя Богини. Нельзя их трогать. Если река рассердится и возжелает подарка, она сама его изберёт.
– Подожди, друг, – протянул руку подоспевший Иригойен. – Сделай доброе дело, привратник, найди хозяина или хозяйку. Скажи, сын вернулся…
– Вот ты и встретил наставника, о котором я тебе говорила… Мир по дороге, Муруга, если теперь тебе угодно так себя называть.
Глыбу снова начали приподнимать, чтобы поставить на временные катки, обвязать верёвками и потихоньку тянуть по каменному карнизу. И дело вновь не заладилось. Что-то продолжало цеплять. Не там, куда л…
– Но ты же велела ему потерпеть… Сказала, немного осталось…
Мать Кендарат, успев зачем-то распотрошить одно из сложенных у печки поленьев, внимательно рассматривала сухие стебли. Нюхала что-то, растирала на ладони и опять нюхала.
– Значит, ты распознала её недуг? – спросил Иригойен. И спохватился: – Если не будет в том ущерба для стыдливости госпожи…
Волкодав кивнул. По его глубокому убеждению, саккаремское наследование было действительно беззаконным.
А на освободившееся место ставили другого раба, покрепче. Ещё не слишком изношенного неволей.
Звёздная темнота ночи внезапно обернулась дымными сумерками забоя. Зверолюди с кинжалами и кнутами бежали отобрать у Каттая так дорого выкупленную свободу.
В горной стене, чей неизменный облик встретил и проводил немало человеческих поколений, зияла безобразная, словно выгрызенная, дыра. Целый кусок Шрама по обе стороны от прежней речной теснины просто …
– О чём ты? – нахмурился Иригойен. Он не желал сознаваться себе, что сердце глухо и тревожно застучало в груди.
Странница кончила возиться и умело перевязала плечо.
– Помнишь двух мальчиков? – в очередной раз подслушав его мысли, проговорила мать Кендарат. – Один из них устремляет свою жизнь в очень скверное русло, но кто решится утверждать, будто он в пять лет …
Он размеренно работал ногами. Воздух, запертый внутри тела, постепенно оборачивался смертельной отравой.
Целую седмицу мать Кендарат отпаивала Иригойена свежими снадобьями. Запах у настоек, по мнению Волкодава, был жуткий, а вкус он представить себе и вовсе боялся. Жуть при этом состояла не в запредельн…
Дом Саала Тейекена, хозяина Арзуни, стоял в самом низу крутого и длинного спуска. Плохое расположение, решил Волкодав. Действительно, на створках ворот и на камнях забора виднелись отметины. Кто-то п…
Не надеясь выговорить внятный ответ, Волкодав мотнул головой в сторону тропки.
Босые ноги не оставляли следов на плотном каменном крошеве. Человек по имени Волкодав шёл вперёд обманчиво-неторопливым, размеренным шагом, изредка оглядываясь на тучу, вползавшую в долину у него за …
– Лунное Небо создало меня такой, какая я есть, – рассказывала Гаугар. Не спеша отпила пива, разломила копчёную рыбину и ловко вытащила хребет. – Матерь Луна дала мне женское тело, наделив его волей …
– Двадцать… один, – огорошенный внезапным вопросом, запнулся Волкодав.
– На востоке вправду было великое немирье, – ответил Иригойен. – Но мы слышали, что с тех пор, как на Золотой Трон воссел Марий Лаур, прежний конис Нардара, мятежные полководцы сделались его верными …
– Его путь, – сказал Волкодав, – показался мне слишком лёгким. – Он смотрел на Иригойена, отыскивая знакомые черты. – Так вот откуда твой дар…
Кто-то вбежал в объятия смерти с бешеным криком, выставив перед собой копьё. Кто-то отчаянно пытался остановиться – и не сумел. Волкодав близко увидел сумасшедшие глаза, но не запомнил их цвета. Его …
– Запах, – сказал Волкодав. – У неё запах ждущей рождения.
Даже теперь, перво-наперво заметив вдали реденькие дымки очагов, Волкодав чуть не принял их за те самые прозрачные тени, якобы витавшие в воздухе над погибельными местами. Вздрогнув, он лишь со второ…
Волкодав плыл сквозь тёмную дыру в земле, заполненную водой. Впустить и выпустить тайного гонца, но погубить любого подсыла… Наверняка это решётка. Опускная решётка-гирса, кованая, с толстыми прутьям…
Наместник выглядел даже не измотанным, а попросту одряхлевшим. Перво-наперво ему подали большую чашку воды из последних запасов Мицулав, но вейгил покачал головой и отвёл руку Шишини.
Волкодав покрепче упёрся ногами в выступ песчаника и наклонился вперёд, готовясь к немедленному рывку.
Вернувшись к воротам, он увидел, что привратник так и стоит в открытой калитке, прислонясь к косяку и сложив на груди руки.
У неё из-под сбившегося волосника тоже поблёскивало серебро и на щеках залегли морщины, оставленные прожитыми годами. Но и её голос не был голосом матери Волкодава.
Снег – немалая редкость для срединного Халисуна – действительно выпал. Да к тому же изрядным, по здешним меркам, слоем в целый вершок. Взрослые ругались и сетовали на греховность наступивших времён. …
– Моим отцом был собиратель книг из Айрен-Ягун. Он тосковал вдали от семьи и взял себе на ложе рабыню. Говорят, я была смышлёной малышкой. Отец выучил меня чтению, письму и грамотной речи. Это забавл…
– Я бился с надсмотрщиком. За это вручали свободу.
Полная луна светила по-прежнему ярко, бросая резкие тени. Нападавшие – а их было действительно двое – показались венну неразличимыми близнецами. Из таких в Самоцветных горах получались надсмотрщики. …
Если Гартешкел и предпочёл бы видеть подле себя одного Волкодава, он ничем этого не обнаружил. Утвердив на ручной тележке свой мешок и завёрнутый в одеяло глиняный жбан, он уделял основное внимание п…
– Ростовщик, добрый человек, знал порядочность мужа. Он дал нам отсрочку, – тихо, ровным голосом рассказывала вдова. – Ещё дважды Кернгорм собирал деньги, чтобы отдать долг, и снова их крали. На трет…
Венн поудобнее перехватил вестницу, поднялся на ноги и побежал, стараясь держаться кустов. Самодельный щит висел за плечами: какая-никакая, а всё оборона от случайной стрелы. Он слышал, как сзади воз…
– Верно, – вздохнула горянка. – Поэтому-то я и ходила украшать святую могилу. Вымаливать у Богини ещё и сына значило бы самым недостойным образом испытывать Её благосклонность. И я дерзнула молиться …
Венн едва узнал его. Куда подевался крепкий, уверенный в себе, счастливый мужчина? Он страшно осунулся, лицо стало серым, глаза светились отчаянием, почти победившим упрямство. Тем не менее он нёс на…
Его чуть не уволокли за ноги обратно, но Иригойен с матерью Кендарат мгновенно вцепились в него и упёрлись так, словно от этого зависела их жизнь, и всё-таки затащили венна к себе.
Пока Волкодав раздумывал, как с этим быть и надо ли сознаваться, что он предложил-таки проводить Катим, а значит, по недомыслию привёл страшную гостью в эту деревню, – Кан-Кендарат передёрнула плечам…
Иные из дар-дзумских мошенников, думая поживиться припасами, обратились было к разбою. Зачинщиков нашли со свёрнутыми шеями, остальных удержали от глупостей уважаемые городские воры. Если беда постиг…
Привратник Саал Тейекена, закрыв за гостями калитку, неожиданно взялся отпирать ворота. Снизу приближались два всадника. Мальчик верхом на выносливой лошадке нардарской породы ехал впереди, как и пол…
Где-то снаружи страшно закричал конь. Это было не ржание и подавно не визг, а именно крик. Так кричит свирепый боевой жеребец, когда его хозяин падает раненным под копыта.
Над каменной преградой в теснине вздыбился вал высотой в четыре сажени. Бурый, в грязных космах, неудержимый и страшный. Разгневанная река легко махнула через плотину. Камни величиной с сарай покатил…
Теперь маленький лозоходец был свободен. Он вёл за собой мать и отца, и лунный свет уже касался их лиц.
«Когда уже ты ноги как надо ставить начнёшь? – ворчит чёрный великан. – И дышишь, словно девчонке хочешь понравиться, а не врага сокрушить…»
Пленник испуганно забился и зарычал, пытаясь противиться. Пальцы женщины едва заметно сдвинулись, усиливая нажим. Из глаз урлака потекли слёзы. Он глотнул раз, другой… Веки дрогнули и закрылись, судо…
Босоногий вестник огляделся по сторонам. Между прочим, он был совершенно седым, а лицо покрывала густая сетка морщин, но в худом теле жила юношеская лёгкость. По обычаю своего народа он не носил штан…
Саккаремской речью он владел с пятого на десятое. Он понимал, что умирает, и силился сообщить подоспевшим незнакомцам нечто невероятно для себя важное, но вот что?.. Пока Волкодав пытался сообразить,…
Вечером в храм Богини сошлось на молитву небывалое количество народа. Когда толпа перестала помещаться даже во дворе, настоятель решил перенести службу на площадь. Там живо сколотили помост. Скоро на…
Но это оказался не прорыв воды, подточившей плотину, а нечто существенно более страшное. Люди обернулись, как раз когда мерный стон цората взвился погибельным воплем, потом резко оборвался – и древне…
Идёт ли среди сборщиков милая Итилет?.. Надела ли она крашеную одежду или вытащит её из сундука лишь тогда, когда дзумы будут наполнены и придёт время веселиться и праздновать окончание осенних трудо…
– Вот добрая спина, которая никогда меня не подведёт, – сказала она. – Стыд мне и позор: я растеряла все шпильки. Видно, слишком стара стала для скачек на бешеных жеребцах…
Сколько времени понадобилось Волкодаву, чтобы разведать, а главное, пройти дорогу в Дар-Дзуму, – но, оказавшись здесь, в провожатых он более не нуждался. Вот она, улочка, что берёт начало у торговой …
– Если ты его песен послушать хотел, он тебя и так бы порадовал!
Волкодав успел обратить внимание, что на улице совсем не было видно людей.
От Волкодава не укрылось, с каким напряжённым вниманием горянка Айсуран смотрела на юношу, ожидая ответа. То, что мог произнести халисунец, почему-то очень много значило для неё. Волкодав и сам не от…
– Одно из многих, славящих Богиню и именующих себя саккаремцами, – пояснил Гартешкел. – Двести лет назад, во дни Последней войны, мергейты, наводнившие пределы этой страны, по обыкновению всех воинск…
Ещё через два дня Иригойен и Волкодав нашли мать Кендарат там, где и предполагали: у края окаменевшего потока, в лагере бездомных, спасшихся с горельников. Жрица Кан, по своему обыкновению, была с те…
Тело в самом деле сотворило… что-то. Помимо рассудка и осознанного намерения. Оно просто ответило на брошенный вызов. И разум тщетно силился вспомнить, как именно.
Если верить слухам, плата, честь честью отсчитанная зодчему, едва не проломила дно телеги, запряжённой мохноногими тяжеловозами. Кермнис Кнер с помощниками и охраной сели в сёдла и выехали на дорогу,…
– Мир тебе, святой брат, – сказала жрица. – Я тоже следую за Луной, хотя моё поклонение несколько отличается от твоего. И я прошу тебя ради нашей общей Владычицы: не торопись! Здесь во имя Лунного Не…
Оттуда, где начинались осыпи, было хорошо видно, что изначально Дар-Дзума строилась в низменности, где были впервые найдены залежи глины. Старые выработки давно превратились в блестящие под солнцем п…
– У меня была небольшая, но всё же надежда, что Мавут призадумается, встретив человека сильнее себя, идущего по иному пути… – Мать Кендарат посмотрела на спящего Иригойена и улыбнулась. – В этом маль…
– Нам нужно обсудить твоё щедрое предложение, благородный Саал, и взвесить наш кошелёк, – с достоинством наклонила голову мать Кендарат. – А теперь, если ты не против, я всё же взглянула бы, нельзя л…
– Этот бедняга попросил нас передать его родичам свиток, – сказала мать Кендарат.
– В город, – обрадовалась мать Кендарат. – Хоть узнаю, прислушалась ли к моим советам госпожа Саал!
Пёс судорожно выгибается, разучившись дышать. Руки немеют, железный лом падает на пол. В тесном забое звон нестерпимо бьёт по ушам.
– Мало весёлого в твоей повести, добрый старейшина, – сказал Иригойен. – Однако я всё равно назвал бы такой народ очень счастливым. Ведь ты рассказываешь нам о матерях, ставших отважными ради детей, …
Воины под началом Фербака все были смекалистые, как на подбор. Кто-то уже принёс третий тюфяк и осторожно уложил Божью путницу. Она показалась Фербаку совсем бесплотной, черты лица заострились.
Женщины хлопотали у нависающей скалы, месили тесто для хлебных колбасок и обсуждали, какую закваску лучше брать с собой в дорогу. Изюмную, хмелевую или на сыворотке. Волкодав чуть не хмыкнул. Он-то з…
Все набольшие слоёными булочками объелись, посетила Волкодава неподобная мысль. Он уже знал, какого стражника отшвырнёт первым, каких – потом, если Иригойена всё-таки придётся отбивать силой. Неясно …
– Не буду врать тебе, утверждая, будто мы живём прямо на ведущем туда большаке, – сказал Гартешкел. – Край наш, как я уже говорил, расположен достаточно уединённо. Однако часть пути нас в самом деле …
– Здравствуй, почтенный, – сказал Волкодав. Теперь он мог сыскать в себе достаточно разговорчивости, чтобы первым обратиться к незнакомому человеку и завести с ним беседу. – Ты, верно, сам грамотный……
Больше он ни за что не поверит её жалобам на казнящие холода, любезные только детям вечной зимы!.. Кухонные мальчишки глазели на неё, забыв, зачем вышли. Она невозмутимо совершала утреннее правило, с…
Знать бы ещё, случится ли мне когда попробовать настоящего хлеба, потому что правильный хлеб на ржаной закваске пекут только на правобережье Светыни, в западных чащах…
– Враги шада, – едва ли не впервые упустив почёт «солнцеликого», сказал другой мужчина. – Я слышал, их рога поют «Торгум, Торгум» в честь старшего Хума, замученного в мельсинской тюрьме.
Вот, стало быть, о каком кручёном листе вёл речи погибший!
Волкодав представил себе измученных женщин, некогда бредших этой же дорогой. Детей с прямыми мергейтскими волосами, по очереди нёсших на руках домашнего кота. Старшие наверняка советовались, не съест…
Обратно в дом вдовы Иригойен еле доплёлся. Ноги подкашивались, земля с небом норовили поменяться местами. Мать и дочь собрали поздний ужин, но от запаха съестного халисунца замутило, да так, что едва…
Драться с каменотёсами никому не хотелось. Это небось не домашних рабов, прокравшихся поклониться Освободителю, взашей из Садов выставлять. Одна Гаугар чего стоила. Если она ввязывалась в кабацкую др…
Войско собиралось. У костра один за другим объявлялись молодые стрелки. После боя их осталось шестеро, остальных сгубило слишком безрассудное молодечество. Четверо выживших надумали остаться с Тайлар…
Сам настоятель не пел, потому что его тотчас скрутило бы кашлем. Он лишь размеренно кивал головой, как бы задавая лад хору, и время от времени грозил пальцем молодому послушнику. Тот никак не мог сох…
Крепости забытых героев окончательно уходили в небытие.
Он вдруг подумал о том, а не были ли зарытые в землю кувшины, о которых рассказывала горянка, привезены из той самой деревни. Если так, значит всё к лучшему. Не придётся идти в Дымную Долину и говори…
Вода в озере Трон была бирюзовая. Горы вокруг казались царями былых времён, сошедшимися на совет. Изумрудные плащи и золотые короны, сквозь которые проглядывали седые макушки. Роскошные мантии были з…
Вся Дар-Дзума – кто с ведром, кто с кувшином – выбежала к уличным трубам. Людям казалось, что долгожданная вода должна хлынуть изобильным потоком прямо сейчас. Однако река поднималась неспешно. Тольк…
Пока Волкодав пытался понять, откуда слышится голос, ветер поменял направление. На дороге впереди закружился большой столб пыли и помчался навстречу. Путники невольно заслонили руками глаза, а когда …
Теперь казни совершались реже. Воров и убийц стало выгоднее продавать в Самоцветные горы. Каттай наверняка видел рабские караваны, уходившие с торга. А потом и сам ушёл с одним из них, чтобы уже не в…
Тропинка вела себя осмотрительнее. Помедлив на краю, она принималась осторожно спускаться, закладывая широкие петли вправо и влево. Примерно на середине спуска она обнималась с другой тропинкой, поши…
Он снова замолчал, переводя дух, и скорбно подумал, что, наверное, скоро станет молчаливее Волкодава. Ему делалось невмоготу долго говорить даже сидя. Из-за грудной кости по всему телу распространяла…
Невольник по прозвищу Пёс стоит рядом с ним на коленях, упокоив его голову у себя на ладонях. Стоять так очень неудобно и больно, но Пёс не шевелится, потому что лежащий на полу умирает. А Пёс – пока…
Тем не менее кто-то из строевых Волкодава заметил, как он метнулся в шатёр. Входная полсть снова взлетела. Венн, неплохо видевший в скудном свете, узнал кое-кого из тех, с кем вместе рубился на остри…
– Я могу, сосредоточившись, превратить в шрам опасную рану и ускорить заживление сломанной кости. Моё умение далеко от совершенства, и я каждый день бьюсь над тем, чтобы хоть на кончик ногтя раздвину…
– По рукам! – обрадовался Кнер. Он принимал решения быстро, что также должно было свидетельствовать о недюжинной силе ума. – Идём вместе, варвар! Видят Боги Небесной Горы, даже трусость этих ничтожны…
Глыба стояла на крепко вбитых подпорах, готовая лечь на каточки, опутаться прочными гужами и выехать на грузовой двор.
Судя по выражению лица, мать Кендарат подумала примерно о том же. Но вместо того, чтобы пуститься в спор с Айсуран, она неожиданно повернулась к венну.
– Его сила – в чистоте и правде души, устремлённой к небесному Свету. Помнишь, как он огорчился, осмысливая свою схватку с мономатанцем? Думаешь, Мавут зря затеял тот разговор?.. Он хотел понять, кто…
– Но ты, во всяком случае, попыталась, – ответила Гаугар. – Терпеть не могу тех, кто первым делом заявляет: я не смогу. Да, и скажи мне вот ещё что, маленькая плясунья… Почему ты не затеяла свой тане…
Он старался дышать правильно, как показывали Мхабр и мать Кендарат, но на бегу получалось плохо. Рёбра уже ныли так, словно это он, а не халисунец получил по ним палкой, в груди разгорался костёр. Чу…
– Видел. Когда ездил с отцом к мономатанской родне. – Помолчал и добавил: – Вот бы там ещё побывать!
– А ведь это я, – отвязывая измерительный шнур, запальчиво продолжал Кнер, – изобрёл чудесно простой тоннель для воды, способный впустить и выпустить тайного гонца, но погубить любого подсыла! Вот он…
Несколько крепких парней начали спускать Бизара. Ватажники смеялись и зубоскалили, расспрашивая горшечника, чем это его так откормила жена. Бизар потел и не отвечал. Под ногами у него раскачивалась п…
Он звучал как будто очень издалека. И был каким-то… нечеловеческим. Волкодав не взялся бы объяснять, но от этого шелестящего голоса у него волосы чуть дыбом не встали. Дорогу совсем близко пересекли …
– Мы здесь трубы закапываем, а другие бьют ход в горе, чтобы воду забрать.
– Теперь здесь наше мольбище. Мы никогда не водим сюда чужих, – снова заговорила Гаугар. – Сейчас новолуние, но, может быть, ты споёшь для нас, молодой сэднику?
– Для начала я научу тебя правильно падать, чтобы земля давала тебе силу, а не отнимала её… Покажи, Волкодав!
Выходка Иригойена стоила ему двух сломанных рёбер и правой ключицы. Тугая повязка помогла убрать боль, но не вполне. Иригойен сидел очень прямо, улыбался, разговаривал тихо и медленно и вздрагивал, п…
– Да у кого она не мешаная? – искренне удивилась мать Кендарат. – Спроси любого, откуда повелось его племя, и тебе расскажут о юношах, которые пересекли море или бескрайний лес – и встретили незнаком…
Потом великан затевает танец. В его движениях тоже есть речь, и едва живой венн необъяснимо понимает её. Вот танцор припадает к жёсткой траве и, посрамляя тягу земную, зависает вытянувшись, поддержив…
– Правду молвить, моя супруга не покидает постели уже несколько лет… – печально проговорил Тейекен. – Каких только врачевателей у нас не перебывало, но ей год от года становится лишь хуже. Она не мож…
Венн понял, к чему она клонит. Его народ не усматривал за пределами смертной жизни вполне совершенных Богов. Сам Хозяин Грозы некогда делал ошибки, а потом расплачивался за них. Не было у веннов и бе…
К венну неспешно вернулся дар слышать и понимать.
– Сказано было – начетверо, – буркнула Гаугар. – Слушать надо, что тебе старшие велят, а не своё воротить!
Хозяин смотрел на них, досадливо морщась. Тонкокостный, словно изнутри светившийся халисунец показался ему добрым малым, но вряд ли неутомимым работником. Второй, уроженец неведомых земель, за время …
Уже в самых воротах хлеставший по воздуху чёмбур Золотка лёг в ладонь матери Кендарат. Для стороннего глаза это было самое обыденное и простое движение – всего лишь на бегу протянула руку и взялась з…
Ещё накануне Волкодав вовсе не собирался идти к храму саккаремской Богини. Но, поглядев на спутников, своё решение изменил. Ни Иригойен, ни мать Кендарат тоже Ей не молились, однако на гору собиралис…
Издали казалось, что над Дар-Дзумой в жарком мареве позднего саккаремского лета стоит плотная стена облаков, распадающаяся на два слоя. Внизу – плотные дождевые тучи. Над ними – лёгкая волнистая пеле…
– Совсем как у нас, – с улыбкой вздохнула мать Кендарат. – Точно такие гонит ветер через Вечную Степь… А знаешь ли ты, малыш, зачем перекати-поле отправляются в странствие?
Волкодав очень хотел бы там жить… Он даже думал когда-то, что его родной дом и был этим сокровенным, Богами оберегаемым местом. Все дети так думают, если только судьба к ним хоть сколько-нибудь справ…
Ватажники Гаугар между тем ещё не победили «чушку», вроде бы отъединённую от скалы. Так почему-то всегда получается при завершении большого труда, когда кажется, что последнее усилие уже сделано и ск…
– …И угостил сборщиков податей маковыми кренделями, после чего те предложили заплатить за него из своих кошельков, только чтобы он иногда присылал им кренделей. Вот таков, госпожа, род Даари, в котор…
– Друг мой, – удивился сын пекаря, – тебе случалось говорить перед людьми?..
Мать Кендарат называла иные причины. Послушать её, Иригойен слишком близко соприкоснулся с Божественной силой, когда небесная молния вынула меч Среброволосого у него прямо из рук. После была башня в …
И постепенно слабеет, докончил про себя Волкодав. Он видел такое в Самоцветных горах, да и позже, когда они шли с войском Тайлара Хума. Если жизнь спрашивает с человека больше, чем тот способен осили…
– Я знал, – шептал старик. – Я с самого начала всё знал…
И он принимается расписывать во всех мелочах, как этот завистник ещё до свадьбы начал засматриваться на возлюбленную счастливого брата, как в его сердце свила гнездо греховная страсть, как он ловко с…
Понял ты хоть, от какого срама уберегла нас всех мать Кендарат, остановившись в этой харчевне? Каково было бы тебе разговаривать с побратимом и думать о том, что на улице за воротами мается не только…
Видели, как разбегались кто куда младшие жрецы, настоятель же беспомощно плакал, обнимая за шею Иригойена. Халисунец, мотая головой от натуги, на закорках нёс его вверх.
– Мой отец, – продолжал Иригойен, – вскакивал среди ночи, зажигал свечу и принимался рисовать столы с поддонами для битого льда. А потом неделю ругался с камнерезами и поил их вином, чтобы они сделал…
Для шулхадов и высших вельмож Посмертные Тела ваяли только в граните. Это далеко не самый нарядный и дорогой камень и к тому же сущее проклятие в обработке, но он вечен. Слоистый малахит не выдержит …
У хищного летуна были сильные челюсти и очень немаленькие клыки, раза в полтора крупнее кошачьих. Однако он так и не пустил их в ход. Вместо того чтобы отворить жрице кровь, Мыш рванулся следом за Во…
С неба протянулась тонкая струйка золотого огня и слизнула древний меч прямо из рук халисунца. Иригойена отшвырнуло прочь, он закричал не хуже могильного вора, волосы встали дыбом и окутались искрами…
Вот ведь забавно. Тело с самого начала словно прикинуло, далёк ли путь кругом озера, и взялось сохранять силы. Ты очень мудрое, тело. Ты пытаешься удержать в себе жизнь, но тебе хочется притулиться в…
Волкодав попытался прикинуть, сколько халисунских тюков некогда заплатили за него самого. В точности подсчёта он не был уверен, только в том, что цена была смехотворная. Должно быть, самый дешёвый ра…
Он лежал на неровном полу, а над ним на четвереньках стоял Пёс. И кажется, удерживал глыбу, готовую переломать кости обоим.
Собственно, название города означало просто «Кирпич-на-Гарнате», поскольку, если верить легенде, именно здесь халисунцы когда-то взялись строить из кирпича. Они и до сих пор это делали, и делали здор…
Дорога, по которой мерно постукивали деревянные колёса, тоже имела весьма мало общего с горными тропами северного Саккарема. Додревний народ, оставивший по себе лишь очень смутную память, вымостил её…
Разбойнику въехал в подгрудок стенобитный таран. И превратил его лёгкие в мокрую тряпку, более не способную вбирать воздух. Обидчик женщин отлетел в сторону, роняя копьё. Однако он был куда крупней к…
Вот раздался громкий хлопок. Мыш ударил крыльями, глыба содрогнулась. Волкодава с удивительной быстротой вытащили наружу. Если бы он ошибся, делая скол, камень мог просесть, и тогда венна не спасло б…
– Венценосный Иль Харзак радовался новым лакомствам и присылал на поварню знаки своей милости… Так и вышло, что вместо нескольких седмиц мы с Кинапом провели в Мельсине целых два года. Муж мой днями …
В пупке у неё золотое кольцо: так сказывал нам Ученик Близнецов… неотступно вертелось на уме у венна. Было совестно и всё время казалось, будто Марий вот сейчас припомнит ему лихую кабацкую песню, зв…
Расправа, учинённая матерью Кендарат, оказалась короткой и страшной. Клинки вспороли пустоту: седовласая жрица вроде бы неторопливо, плывущим шагом скользнула за плечо одному из убийц. Того сразу пов…
Даже огнепоклоннику, гнушающемуся есть рыбу, не прожить совсем без воды. В Рудой Веже она, конечно, была. В одной из природных пещер, приспособленных для человеческих нужд, пробивался сильный родник.…
– Конечно, невольник, обладающий умениями, стоит дороже, – продолжал Иригойен. – Это может даже искупать телесные немочи. Я видел, как несколько мореплавателей чуть не дрались из-за хромого арранта, …
– Вот то, о чём я хотела тебя просить, – сказала Мицулав. – Когда родился мой внук, Бизар подарил нам щенка от хорошей сторожевой суки. Люди не могут идти против вейгила и его сына, но если бы не сос…
От Волкодава не укрылось, как сразу поскучнел Иригойен. Вернувшись в Гарната-кат, он встанет перед потерявшей сына рабыней. Он совестливый малый, для него имеет вес слово, данное невольнице. А ещё Ир…
Как в большинстве храмов Богини, здесь не было запирающихся дверей, только арка, перекрытая толстой войлочной полстью. Мать Кендарат прислушалась, потом одним глазом заглянула внутрь и наконец вошла.…
Так, как сейчас, Иригойен не пел ещё никогда. Счастлив тот, кто, проведя всю жизнь в храме, один раз услышит пение столь возвышенной силы. Стражники опускались на колени, снимали шлемы с голов. Поним…
Палёная Рожа в чём был выскочил вон. Вода неслась к городу, не помещаясь в канал. Тот уже скрылся из глаз, выделяясь лишь бешеной стремниной посередине разлива, как выделяется рвущийся в море поток, …
– Три дня назад, – продолжала Мицулав, – один из молодых вельмож, друзей Нагьяра, пришёл с оцарапанной рукой и стал говорить, будто наш пёс слишком злобен и чуть не разорвал его безо всякой причины. …
– Узнаю мужа. Он предпочёл сказать кривду, не умея вынести бесчестья. Только врал, как всегда, неуклюже, – негромко проговорила Мицулав. – Слушай же, чужестранец, если вправду хочешь добра. У нашего …
У его ног лежал заплечный мешок, удобный для пешего странника. Иригойен заметил, что к мешку уже присматриваются двое непотребной наружности бродяг, шатавшихся поблизости. Оба выглядели сущими громил…
Потом во двор с воплями ворвалась бесстрашная ребятня, лазившая к снесённому храму. От дар-дзумской святыни не осталось даже руин, но Ирги услышал яростный вой кота, дравшегося с воронами в кроне ста…
– Потом моему мужу настал черёд отвозить вино в столицу, ко двору благородного Иль Харзака, отца солнцеликого Менучера, – продолжала словоохотливая Айсуран. – И я, конечно, отправилась вместе с ним, …
Почему, за что – поди разбери! Венн почувствовал себя глупым псом, который чуть не с визгом бросается приветствовать знакомого человека, а его отпихивают ногой: пошёл вон. Наверное, он всё равно мог …
На миг ему привиделись широкие перепончатые крылья, он подумал о могучих симуранах, привыкших перелетать такие долины, не слишком их замечая… Он погнал эту мысль прочь. Прошлое следовало оставлять в …
Пёс тоже разглядывает его, гадая, зачем здесь «девочка». Может, сегодня Динаркразвлекал «внушающих страх» и тайные властители подземной жизни, никогда не работающие сами, прислали ему смазливого паре…
Всё кончилось так же внезапно, как началось. Снова вспыхнул светильничек. Сам собой, точно повинуясь неслышимому властному слову.
– Ношу, но не на руке, а лишь в сумке, поскольку у меня нет на него законного права, – по-прежнему шёпотом, останавливаясь передохнуть, выговорил халисунец. – Я всего лишь нерадивый сын пекаря… – Он …
Она облюбовала подходящую стропилину – ею в отсутствие хорошего строевого леса служила неокорённая жердь, – и, вытянувшись повыше, насколько позволял рост, устроила на ней Мыша. Тот снова ощерил зубы…
– Степная река изменила течение, и дереву перестало хватать влаги, – погладив пригревшегося на коленях Мыша, сказала мать Кендарат. – Оно могло поискать для себя подземной воды, но поступило иначе. О…
– Вдоль Гарнаты собирают виноград и разводят коней, – немного погодя продолжил он свой рассказ. – Наше вино рады пить в Нарлаке и Саккареме, что же до лошадей, то они ничуть не уступят прославленным …
Серебряные пряди ручьёв густо тянулись по скалам, слева и справа обтекая человеческое жильё. Легко брать из них чистую талую воду и нести прямо домой, не спускаясь по крутым тропам в ущелье. Работящи…
– Раз уж твой варварский ум сумел возвыситься до понимания языка учёности и поэзии, – не обращая на них внимания, кивнул Кермнис Кнер, – я расскажу тебе, неблагодарный сегван, что я творю. Вернее, чт…
Иригойен. Волкодав сразу вспомнил, как держал на руках умолкшего гимнопевца, а по жёсткому, словно гранит, лицу Гаугар катились непривычные слёзы. «Ты не сэднику, ты осёл, не стоящий своего облачения…
Мальчик, которого никто никогда больше не назовёт Межамировым Щенком, лежит связанный в траве. Он смотрит, как редеют последние струйки дыма над огромной кучей прогоревших углей. Это всё, что осталос…
– И вот наступило утро, – торжественно произнёс Гартешкел. – И с юга повеяло тёплым ветром, и смышлёный кот одной из хозяек приволок домой гуся, добытого на охоте. Дети сразу схватили пращи и побежал…
– Однако Праотец был мудр и не привык падать духом, – приосанившись, продолжала горянка. – Это избалованные благами жители равнин склонны впадать в уныние по каждому пустяку, но нас не так-то просто …
Рынок в халисунской столице был самый обычный. Ничего такого, чего не встретишь в любом большом городе. В соседнем ряду торговали кислой капустой. Халисунцы заквашивали её со свёклой, перцем и мёдом.…
Ему под ноги выкатилась деревянная, удивительно благородной формы чашка с костяной ложкой тонкой и красивой работы. Следом выпал ком мятого тряпья. Волкодав тронул его ногой, и из тряпья, звякнув, вы…
Спорить было бесполезно. Волкодав закрыл рот и понял, что имени своего наставника Кермнису Кнеру так и не назовёт. Незачем. Да тот и не спросит.
Улица выглядела совсем пустой. Волкодаву это не нравилось. В приличной веннской деревне, обители крепкого рода, навстречу приезжему сразу высыпали бы стар и млад, обняли родича, повели в тепло – корм…
Через несколько сотен шагов тропка нырнула вниз и плавно повернула к югу, так что луна повисла прямо впереди.
Они уже нашли заднюю дверь, через которую те, вероятно, должны были войти, но что с того? Спрятаться негде, значит, придётся сразу давать бой. А там будь что будет.
Мой дедушка зашиб хлебной лопатой подсыла… – вспомнилось Волкодаву.
– Не про твою честь плюшки! Это внукам моего господина!
Старуха поздоровалась с матерью Кендарат по имени, едва та перешагнула порог. Волкодав оставил женщин обсуждать свойства трав и вышел наружу.
Он тоже кивнул бывшему сотнику, повернулся и ушёл обратно к Иригойену и матери Кендарат.
– Ты сказал! – медленно и значительно выговорила она. – Я не бывала в Халисуне, но почему-то не думаю, чтобы у вас очень любили вечно обиженных. А я, право, не припоминаю, чтобы кто-то так носился со…
Руки мальчика завозились в длинной пёсьей шерсти. Он никак не мог расстегнуть тяжёлый ремень.
Он оглянулся во двор. Появился Иригойен. Сын пекаря посмотрел на Волкодава, словно не узнавая его, зябко запахнул плащ и побрёл куда-то по улице. Венн поднялся, кивнул привратнику и пошёл следом.
Прежде чем идти сюда, Иригойен вновь наведался к побратиму и теперь нёс плетёную коробку, полную лучших пряников, сдобной мелочи и сладкого печенья. Всего того, чем, по рассказам Каттая, любила побал…
– Ты куда, малыш? – удивилась она, видя, что Волкодав начал вставать. Спросила так, словно имела на то полное право.
Когда люди двести лет приходят в одно и то же место ради молитвы, такое место делается особенным. Оно обретает неслышимый голос и многое может нашептать человеку, умеющему слушать беззвучное. Голос И…
Волкодав молча стоял рядом. Слова вроде тех, что произнесла мать Кендарат, он придумывал бы до завтра. Только в словах он не очень нуждался. Он просто знал, что надсмотрщики прикоснутся к товарищам п…
– Доволен ли ты, наместник? – прилюдно обратился к вейгилу аррант.
Отдыхая, люди пускались в беседы между собой, но Волкодав прислушивался напрасно. Странники говорили о болезнях родни, о неурожае овощей, о падеже овец, о чьих-то сыновьях, ушедших с войском Тайлара …
– Нет, вождь Мавут живёт сам по себе. Он не враждует с Марием Лауром и не зарится на его земли. Мавутичи говорят, он лишь призывает к себе взыскующих силы. К нему идут те, у кого не осталось ни родни…
На самом деле они тратят время, отпущенное для сна. В забой едва проникают из штрека отсветы факела. Их едва хватает на то, чтобы зажигать блёстки в неровных жилах златоискра, вьющихся по стенам и по…
От Волкодава не укрылось, что молодой халисунец тоже разглядывает окружившую их толпу, пытаясь угадать Итилет. Девушек среди горцев насчитывалось не меньше десятка. Все были прекрасны, но ни одна не …
А пока он просто шёл, поддерживаемый неведомо какой силой, и вся воля уходила только на то, чтобы сделать ещё один шажок и не упасть. Перед ним проплывали мутные пятна каких-то лиц, но он не мог даже…
Волкодав шагнул через порог, на ходу засучивая рукав. Нагнулся за Мышом и сел на корточки перед Фербаком. Тот уже ждал его с заветной скляночкой и ножом наготове.
– У неё был муж, каменотёс Хетар, и сын Каттай. Его продали…
– Я знал её сына. Каттая, – хмуро глядя себе под ноги, продолжал венн. – Его отец, каменотёс Хетар, тоже родился невольником. Он погиб, когда везли Посмертное Тело прежнего шулхада. Каттай умел слыша…
Что гораздо удивительней, туда, приподнявшись на локте, смотрела и Айсуран. Волкодав немного подумал и понял, что женщина не могла ничего слышать. Она просто ждала.
Венн снова посмотрел на её русоволосого спутника. Пожалуй, тот был тоже красив. Но не столько чертами лица, сколько разворотом плеч и осанкой человека, готового к предельному усилию духа и тела.
– Ещё бы здесь не падали камни, – сказал он Кермнису Кнеру и поскрёб пальцем прожилку на потолке. Посыпалась глина. – Здесь плохая порода. Ненадёжная.
«Ты моих родителей не срамословь!» – рычит в ответ Пёс. Бить калеку он, конечно, не станет, но и спускать ему не намерен.
– А я из Нарлака, – сказал привратник. – Из Фойрега.
Далеко ли до выхода? В какой он стороне? Будут ли разбирать этот завал – или оставят как есть, признав-таки наконец жилу пустой?
Видели, как большой серый пёс, рыча, выхватил из рук дочки ростовщика младенца в пелёнках, и вся семья, уже собравшаяся прятаться в погребе, с криком устремилась в погоню.
Калитку открыла женщина лет на пять постарше его самого, и он мгновенно узнал её черты: выражение глаз, губы, форму лба… хотя никогда прежде не видел. Он узнал женщину, потому что помнил мужчину.
Надежда заработать шестьдесят три серебряных лаура, приведшая Волкодава в деревню могильных воров, в итоге лишила его всех пожитков – вместе с мешком, куда он их заботливо сложил. Уцелел, прикрытый н…
Невозможно было представить такую на лице Итилет.
Верный ослик смирно стоял за кустами в десятке шагов от задней двери храма. Туда Волкодав, скрипя зубами, как-то доплёлся, но это было и всё. Сесть верхом он уже не смог. Обмяк и свалился окончательн…
– У нас, – сказал Волкодав, – говорят так: если сам напортачил, на советчиков не пеняй.
Волкодав сунул в руки Захагу дополнительную верёвку, вторую взял сам и стал понемногу выпускать её, следя, чтобы не запуталась. Одновременно он отходил в сторону, насколько позволяла обрывистая площа…
Сейчас Кнер стоял, воздев руки, повыше каменной груды. Рядом с ним ждали рукотворного обвала знатные люди Дар-Дзумы. Вейгила дюжие работники доставили в кресле, его сын Нагьяр и другие вельможи прибы…
– По ночным горам! – неодобрительно качнула головой Кан-Кендарат. – В одиночку! Должно быть, зря врут люди, будто в ваших краях не слишком спокойно?
…А пустым ульем, из которого вытряхивают затихший рой…
Мысль о том, что кроткого песнопевца сейчас засадят в подвал, предназначенный для убийц, бросила Волкодава вперёд и заставила сунуть в щель руки. На каторге ему случалось останавливать и заново разго…
– Мванааке – это далеко? – спросила мать Кендарат.
Парни, изначально спускавшие горшечника вниз, смешно повалились один на другого. Отскочивший камень размозжил крепкую бечеву.
Волкодав до сих пор временами гадал, правильно ли он тогда поступил.
Это сразу доказали пращники Тайлара, выскочившие из кустов у края болота.
Мужчины начали кивать. Кое-кто из них, подобно Кинапу, ездил даже в Мельсину, но большинство не выбиралось из дому дальше верхних пастбищ и заветного виноградника. Тем не менее люди знали, что у озер…
Волкодав принял корзину. Дышащий, горячий пирог показался ему живым существом. Поудобнее перехватив ношу, венн двинулся за порог. В глаза тотчас ударил чадный факельный свет. Волкодав прищурился…
В ярко-голубых глазах мастера мерцали опасные огоньки.
Не всякий вельможа или богатый купец удостаивался такой красоты.
Мицулав подняла глаза. Волкодав увидел, что услышанное состарило её сразу на десять лет. До сих пор она была женой должника, проданного на каторгу. Теперь стала вдовой.
Языкатые соседки потихоньку посмеивались над Мицулав.
Юноша остановился. Он тяжело дышал, лицо вместо смуглого казалось жёлтым, как воск.
«Тихо! – снова вмешивается Гвалиор. – Не то всех сейчас разгоню!»
Она замолчала и, взяв длинную палку с поперечиной на конце, снова начала ворошить половинки желтослива, полупрозрачные от жаркого солнца. Она так долго не произносила ни слова, что Волкодав понял: о …
– Я не сегван. Я просто знал одного из славнейших в вашей стране.
– Всё изменилось, – задумчиво проговорил сын пекаря, когда они уже спускались с внутренней стороны вала. – Раньше я всех знал, кого обычно здесь ставили. А теперь – ни они меня, ни я их…
– Да я сам… – отмахнулся было Бизар, но венн, присев на корточки, принялся обводить его петлями кругом пояса и в шагу. Горшечник не особенно понял, почему тот просто не привязал бечеву к его кушаку, …
В Дар-Дзуме дождей по-прежнему не было, но в горах за Шрамом ночь от ночи всё упорнее гремело и полыхало. Люди бережливо тратили воду, запасённую в больших кувшинах, и ждали, когда река наполнит ущел…
Волкодав обернулся, вскидывая голову. Жрица из Вечной Степи, где дождь-то какой следует шёл раза два в году, притом не иначе как по всенародной молитве, взялась объяснять венну, выросшему в краю рек …
Теперь у них с Иригойеном и матерью Кендарат имелась ручная тележка. Там сохранялся под кожаной полстью общий скарб: прочный шатёр, одеяла, тёплая одежда, съестное, котёл, сухие поленья на растопку. …
– Кто обладает оружием мысли, тому незачем идти в бой, варвар. Разве учёный хозяин, которому ты служил, не преподал тебе этого?
– Мы наслышаны от общих друзей о гостеприимстве этого дома, – сказала мать Кендарат. – Свидимся ли мы с его благородной хозяйкой?
– Не надо тратиться на жреца, – просипел Иригойен. – А храм… Храм и так в золоте… Срамно… Перед Богами срамно ещё и с вас брать…
– В чём же чудо вина, столь пришедшегося по вкусу солнцеликому шаду? – спросила любознательная мать Кендарат. Подумала и добавила: – Надеюсь, ты понимаешь, почтенная, что мы не подсылы, явившиеся выв…
Люди комадара валились с ног от усталости, но, когда Тайлар Хум приказал всем рыть вместе с горцами могильную яму, ни один даже не заворчал. Может, потому, что предводитель, сбросив кольчугу, первым …
– Ты сказал, брат мой… Отпустите халисунца.
– Ты, почтенный, не кажешься мне похожим на верного Матери Луны, – заворачивая ему покупку в мягкую ветошь, сказал довольный торговец. – Или наш Свет уже достиг и твоей далёкой страны?
– Не сочти праздным моё любопытство, достойный сын Саала, но не скажешь ли, в чём состоит нездоровье госпожи? Я странствую во имя Кан Милосердной, и людям кажется, будто я кое-что понимаю в лекарском…
Волкодав честно попытался представить. Не получилось.
– Я умру, – узнав склонившегося к ней Фербака, спокойно выговорила имури. Щёки у неё были пепельно-серыми вместо смуглых, на губах пузырилась кровь. – Скажи Хуму: шад иррт…
– Это страшная работа, но и благочестивая, – рассказывал Иригойен. Названый брат уговаривал его пожить, однако гимнопевец решил не отставать от друзей. – Раньше лямку возлагали на себя харраи, провин…
Мать Кендарат обняла голову беглеца и потёрлась щекой о его щёку.
Волкодав огляделся. Стало ясно, что с направлением он не прогадал. Перевалить ближний хребет, вовсе не выглядевший неприступным. Потом, если повезёт, ещё вон тот и…
Волкодав остановился у края обрыва. Ручей с разбегу вылетал в пустоту и цельной струёй рушился вниз. Падая, прозрачный столб постепенно вспухал и дробился, разлетаясь белыми звёздами. До реки, рокота…
Волкодав скосил глаза посмотреть, есть ли ещё у него левая рука, и увидел, что порошок запер кровь, покрыв рану тугой пузырчатой плёнкой. Лекарка поддела её ногтем. Корочка отвалилась вся целиком, ос…
– Судя по тому, как свободно ты рассказываешь о том, что зиждит спокойствие и достаток вашего племени, добрая Айсуран, перенять подобное искусство может лишь имеющий золотые руки и чистое сердце. А т…
– Да, когда-то я назывался сехаба, – фыркнул чёрный боец. – Теперь я – сын Владыки, а то, что было раньше, растоптали гаяры! – Всё же замечание Иригойена не оставило его совсем равнодушным. Он воинст…
– Такое есть только в великих и славных городах, и то не во всех, – заверил чернявый.
Тем не менее копьеносец временно перестал быть угроз ой. Волкодав крутанулся навстречу второму. Он сделал это как раз вовремя, чтобы уловить движение руки, заносящей дубинку. Урлак действовал не по о…
«Мы пришли с острова Закатных Вершин. Моих отцов называли там кунсами. Мы измерили холодное море, раскинувшееся на седмицы пути. Наши кости заболели от качки, а животы больше не могут принимать рыбу.…
Волкодав выпрямил спину, расправил плечи и стал дышать как обычно. Вдох – выдох, вдох – выдох. Кто об этом задумывается, пока не стиснет горло удушье?
– Значит, ты просто не умеешь дышать, – вздохнула Кан-Кендарат. – Ну-ка, затаи дыхание. Прямо сейчас.
– Это младший в семье незаконнорождённых, где принято жениться на потаскухах! Йярр-рхаа Мавут!
– Ступай, друг мой, пора, – сказал Гартешкел. – Да пребудут с тобой надежды моего племени, видевшего так много лиха. Да сойдут наши горести и грехи на этот пирог и да расточит их материнское прощение…
Отцовская кузница, где больше не поют весёлые молоты, стоит за ручьём, её отсюда не рассмотреть. Мамины волосы перепутались с травой по ту сторону общинного дома. Щенок не знает, удалось ли спрятатьс…
– Грамотный? – засмеялся торговец. – Нет, друг мой чужеземец, такой премудрости я не удостоился. Но конечно, прежде, чем предлагать правоверным такую особенную посуду, я посоветовался с боговдохновен…
Поначалу Кинап решил, что его мать лишилась рассудка, но душа виноградаря была уже невосприимчива к этой новой боли. Он только что вытащил из-под рухнувшей кровли тело отца. Седая голова старика была…
Мать Кендарат в свой черёд обошла глыбу. Погладила её. Улыбнулась, примерилась влезть. Гаугар взяла маленькую жрицу за пояс и без видимого усилия поставила на верхнюю грань.
– Менучера больше не зовут солнцеликим, – заметила мать Кендарат.
В затылок потянуло холодным ветром. Он отрицательно покачал головой.
Происходило это не в первый раз. Иригойен знал: спорить было так же бессмысленно, как и отбирать у венна тележку. Он чуть не заплакал от сознания собственного бессилия, но всё же подошёл и уселся.
На самом деле Волкодав очень неплохо видел и в сумерках, и даже тогда, когда другие подземельщики не могли обходиться без масляных налобных светильничков. Это Предок посылал ему свои качества, оберег…
– Ты окрепни немножко, – проворчал венн. – Там поглядим.
– Двадцать лет я в наёмниках, – сказал он Волкодаву. – И купцов охранял, и с урлаками дрался на халисунской границе, но здешнему вейгилу ни за какое серебро служить больше не буду. Иначе потом, чего …
Когда-то я не чаял избавиться от попутчиков, которых нелёгкая дёрнула меня провожать через горы. А теперь со мной не захотел знаться Фербак, да и матери Кендарат я, кажется, надоел… и почему-то забол…
Венн так рванул цепи, что поколебались здоровенные зубчатые костыли, глубоко всаженные в бревно. Летучие мыши с тревожными криками носились над самыми головами людей. Волк со смехом взял арранта одно…
– Да благословит вас Богиня, Пот Отирающая, – обратился к ним Волкодав. – Скажите, почтенные, где мне здесь найти внука госпожи Мицулав?
Только много лет спустя юному венну было суждено понять причину его гнева…
– Та женщина, рабыня, просила меня так поступить, если её сын уже умер.
– Н-ну ладно… – пробормотал Иригойен. – Тогда вот здесь нам налево…
– Когда Иригойен дрался с мономатанцем. Тот временами двигался, как Муруга, – сказал Волкодав. Нахмурился и припомнил: – Он говорил, у него с собой было лекарство… Думаешь, это он подослал тайных уби…
– Значит, вот как теперь в Саккареме называют оговор, неправый суд и загубленное имя? – негромко, но очень зловеще спросил Волкодав.
На другой день после праздничной пирушки, устроенной жёнами каменотёсов, мать Кендарат с Волкодавом отправились на рынок. У старухи-травницы была крохотная лавчонка, полная запечатанных горшочков, та…
Сверху донёсся предостерегающий вскрик. Волкодав вскинул глаза. Оттуда, подпрыгивая и вертясь, прямо на него мчались два больших перекати-поля…
– Святой господин мой! Ты совершенен годами, твоё тело изведало труды времени и не выдержит наказания. Господин вейгил, отдай мне плети, которые будут отмерены святому старцу!
– Молитва не помешает, – кивнула жрица. – Но Та, Которой мы служим, ждёт от нас дел. Никто не обрадуется больше меня, если окажется, что я поглупела от старости и совсем разучилась видеть людей. Тогд…
И на какое-то время разучился не то что говорить – даже дышать.
– А ведь он не первый раз мне его поручает, – негромко, словно думая вслух, проговорила жрица. – С чего бы вдруг такое?
Она улыбнулась. Заученно-красивой, как бы застенчивой и в то же время развратной улыбкой, сулившей милостивому хозяину множество лукавых затей.
– Здравствуй, почтенная госпожа, – поклонился ей Волкодав.
– Значит, ещё немного потерпишь меня, – улыбнулась она.
Сперва он шёл, перепрыгивая с берега на берег маленького ручейка. Скоро расселина превратилась в теснину. Пришлось лезть, то цепляясь за камни, то враспор, елозя спиной по вылизанной паводками скале.…
– Прогнать их! – повторил жрец, но почему-то уже не так уверенно.
– И ещё эта рабыня обучена девяноста девяти позам, дарующим блаженство…
Волкодав принялся было гадать, как же вознаградила Своих верных Богиня, но вовремя кое-что вспомнил и стал просто ждать продолжения.
Пока Волкодав понимал только, что Небесам было угодно взвалить на него ещё одно дело.
Когда во дворе послышался лёгкий шорох шагов, он постучал снова.
– Ты, наверное, про Каттая, – оживился хозяин. – Иногда я почти жалею, что продал его. Впрочем, я не сомневаюсь: мой друг, торговец Ксоо, достойно распорядился его судьбой.
Птичники в Рудой Веже тоже располагались внутри жилого холма. Когда там затеяли подавать голоса первые петухи, люди стали зажигать факелы, обмотанные смолёной паклей, и потянулись с ними наружу.
По его рассказам Волкодав представлял себе Сады совершенно иными. Гораздо более величественными и таинственными. Воображение рисовало ясную синеву ночи, бесчисленные жертвенные огни, ветви цветущих в…
Проморгавшись и поняв, что всё кончилось, Волкодав увидел на своих кулаках кровь. И правая скула онемела, рассечённая ударом. Девчонка, полуживая от страха, съёжилась на остатках затоптанного ковра. …
«Стало быть, ты намерен идти в Халисун, – покачиваясь в седле, сказала мать Кендарат. – В столицу небось?»
– Ладно, – сказала мать Кендарат. – Оставь ему шатёр, Иригойен, ночью снег может пойти.
Ну конечно. Ясноокая и Радость-для-Взора. Усмешка Богини становилась всё очевиднее. Быть может, идя по кривой улочке Висельников, Айсуран засмотрелась на двух малюток-близняшек, только что привезённы…
– Шевелись там! – закричал Кнер. Он бесстрашно стоял на самом краю, наклонившись над пропастью и раз за разом дёргая шнур.
Они сидели у костерка, присматривая за башмаками и кожаными рукавицами, развешанными на кольях. В котелке над углями томился свиной жир. Позже мать Кендарат добавит к нему щепотку одного из своих пор…
Вот так жить в большом городе, мысленно плюнул Волкодав. Вот так есть кашу, приготовленную чужимируками.
– Вот и мой Кинап такой же молчаливый, – сказала Айсуран. – Прямо слова не вытянешь.