На обратной стороне камня было устроено вместилище праха. Умелые резчики, не первое поколение высекавшие Посмертные Тела, снабдили тайник замечательной крышечкой. Захлопнешь – и не вскроет никакая сила на свете. Только весь камень расколотить.
В городе мать Кендарат повела их на просторную торговую площадь. Там, на высоком помосте, говорили и пели под музыку лицедеи. Они представляли деяния Солнцебога, которого в Саккареме считали младшим сыном Богини. Вот пронеслась по проволоке горящая бочка, изображавшая Камень-с-Небес, вот рассыпалась огненными стрелами, и рослый малый в солнечной короне картинно упал, схватившись за грудь. Набежали кривляющиеся уродцы – надобно полагать, Тёмные Боги – и поволокли страстотерпца в угол помоста. Там было устроено подобие пещеры. С потолка свисали толстые цепи, виднелись покосившиеся решётки.
Сады Лан расходились от середины кольцами, как круги на воде. По внешнему краю хоронили уважаемых мастеровых. Где-то здесь стояло и родовое Тело пекарей Даари, вместившее прах деда и прадеда Иригойена. Это был простой куб из самого обычного кирпича, украшенный изображением печи и хлебной лопаты. Дальше помещались Тела знатных харраев. Кости потомственных воинов вверялись изваяниям смелых зверей: барсов, медведей, орлов.
– Уходи, лживый человек, возвращайся туда, откуда пришёл, – сказала она. – Ты не был с ним. Ты не мог его знать. – Потом на её лице мелькнула надежда. – Ты, наверное, хочешь, чтобы я дала тебе денег?
Венн заплетал волосы, пропуская одну прядь под другую.