Все цитаты из книги «Мир по дороге»
Вместо ровного строя перед набегавшими ратниками Байшуга явил себя острый клин. Задние, вооружённые более длинными копьями, утвердили их на плечи передним – поди подступись!
Иригойен ещё раз вышел наружу – на случай ненастья закатить под навес тележку, где лежал свёрнутым их походный шатёр. Когда, возвращаясь, он снова открыл дверь, крылья Мыша развернулись. Зверёк мгнов…
Чёрный зверёк только фыркнул и покрепче вцепился в удобный ремешок на его левой косе, так и оставшейся нерасплетённой. Кожаный «насест» немилосердно мотало, зверёк то и дело распахивал крылья. Тогда …
В воздухе над восточной околицей Дар-Дзумы дрожали едва ли не те самые прозрачные тени, от которых предостерегали путников в долине солончаков. Там день за днём, год за годом держали ровный жар огром…
Отчаянный, горячий и дерзкий, как многие в его племени…
– Иногда я начинаю думать, что в твоей стране вовсе не бывает тепла, – сказала мать Кендарат. – У меня чуть ноги не отнялись, а ты знай себе радуешься!
– Мне кажется… он уходит от нас, – шепнула она.
Шествие виноградарей оказалось точно таким, каким нарисовал его себе Волкодав. Только вместо осликов подростки вели длинношёрстных горных быков, нагруженных большими корзинами. Корзины были закутаны …
– Когда у тебя наконец прибавится хоть капля ума? – спросила мать Кендарат. – Иди-ка сюда.
Венн взялся было гадать, каким образом люди, пусть даже приверженные письменному слову ещё побольше аррантов, могли возводить свой род к…
– Ах да, пирог, – спохватился Гартешкел и благодарно коснулся его руки. – Женщины долго измеряли шагами дорогу горя и нищеты, пока не оказались у порога того самого края, где мы сейчас обитаем. Наши …
Открыв глаза, венн увидел Нелетучего Мыша. Взобравшись на камень, искалеченный пещерный летун тоже смотрел в ту сторону, где Волкодав уловил далёкие голоса.
– А мне не кажется, чтобы ты была таким уж знатоком горного дела.
– Крепкий народ эти сыновья Книги, – задумчиво проговорила она. – Его отравили, кольнув отравленным лезвием. Парень должен был умереть почти сразу, а продержался полсуток!
В конюшне за домом наместника ржали, бесились, били копытами кони. Потом затрещало дерево. Люди шарахнулись в стороны, спасаясь из-под копыт безумного табуна, вылетевшего во двор.
Чувствовалось, что предание о начале своего племени старик излагал далеко не впервые.
Иригойен тоже смотрел так, словно мать Кендарат должна была рухнуть на пол прямо сейчас.
Потом он присмотрелся к середине озера и тотчас позабыл и об охранниках, и о решётке.
…А вот вход в храм располагался как надо: в складках мантии, ниспадавшей с колен кирпичного изваяния. Когда отец Иригойена отпустил его, возжелавшего синих одеяний, он привёл домой сироту Мурэна, дар…
– Я так хотела научиться у тебя мысленной речи вилл…
Ну вот. А ведь я только-только вышел туда, где можно встретить людей…
Вот уже два месяца Динарк чувствовал себя сиротой. Хозяйка Тьма оказалась милостива к мономатанцу. Его не добивали надсмотрщики. Ослабевший от кашля, он до последнего пытался работать. Пока не уронил…
– Предивные чудеса творятся в Подлунных Пределах, – проговорил он почти весело. – Верно люди говорят: засылай вперёд виноградные косточки, и на привале тебя встретят сочные гроздья! Мог ли я угадать,…
Уже затихшие, поросшие зеленью курганы просто смело. Те же, над которыми по ночам восходило голубоватое зарево, вывернуло наизнанку, так что наружу хлынули раскалённые недра. Огненный расплав сдался …
Ещё через три седмицы, когда землю почти уже не покидал лёгкий морозец, в ворота общинного дома постучались двое мужчин. Один из них катил тяжёлую тачку. Гаугар переговорила с ними, заглянула в тачку…
Но вражеских передовых подпирало сзади всё войско, и подступиться пришлось.
Над тесниной понемногу опадал грязный туман.
– Нас привело сюда совсем другое дело, почтенная.
Оно было не особенно широким, не более полуверсты, но весьма длинным. Дорога то сворачивала в лес, то приближалась к самому берегу. Тогда босые ноги шлёпали по мокрому слежавшемуся песку. Наверное, п…
«Какого совершенства?» – спросил Волкодав. То, что жрица так легко говорила о его возможном отступничестве, ему весьма не понравилось. Если я тебе надоел, могла бы прямо сказать…
Почему он ждал, что увидит благочестивые лица молящихся и руки, робко протянутые для прикосновения? Какое! Урлаки, оставленные лежать у горной тропы, воскресли и явились творить месть, да ещё привели…
Денег у них покамест хватало, никакой нужды в заработке, да ещё таком нелёгком, вроде бы не предвиделось.
– Не угнаться за тобой, – пропыхтел как-то Бизар.
Волкодав чуть не фыркнул. Диковинные рыбы были всего-навсего осетрами. Галирадцы вырезали их на липовых досках, что поставляли им венны.
Волкодав послушно сосредоточился на своих рёбрах, и там немедленно заболели все старые переломы. Неужели он до сих пор безотчётно оберегал их от лишних движений, даже когда дышал, как ему казалось, в…
Хватит и того, что голоса этих людей, превращённые причудливым эхом в зов матери, помешали мне в последний раз оглянуться на далёкие зубцы и должным образом покинуть их мир. Кажется, непотребство уже…
Стража обратила очень мало внимания на троих путников с ручной тележкой и осликом.
Венну не хотелось с ним разговаривать, и он промолчал. Поняв, что не дождётся ответа, Найлик передёрнул плечами, криво усмехнулся и вновь взялся за работу.
– Во всяком случае, твой дом ещё стоит, – рассудила мать Кендарат. – И между прочим, тебя оттуда не гонят. Радуйся, дурачок!.. Оглянись: кто ещё в этом городе наделён подобной свободой? Ты можешь пое…
«Я сейчас… Только отдышусь… – виновато бормочет тот, неловко влезая на движущееся бревно. – Тебя могут наказать…»
– Вряд ли моё пение достойно храма. Я просто пытаюсь слагать гимны и пою их, как умею.
Опытных верхолазов он с собой не привёз. А в Дар-Дзуме их отродясь не было.
Волкодав повернулся и ушёл, не произнеся больше ни звука, и спуск по тропе ему позже вспомнить было не легче, чем то движение у обрыва.
– Страшные вещи говоришь ты, сестра! Я слышал, осквернители праха готовы разорять даже могилы Среброволосых…
Её рука, цеплявшаяся за локоть Волкодава, обмякла и повисла бы, но пальцы, измазанные в крови, успели прилипнуть. Она закрыла глаза. Весть, едва не стоившая жизни придворной рабыне, которую, застукав…
– Трудно предугадать, – покачал головой халисунец. – Могут просто бросить рабскую серьгу в огонь и не взять с тебя денег. Но если хозяин жаден и вдобавок поймёт, что это для тебя почему-либо важно… Т…
– Сколько хлопот из-за меня, друг мой… – виновато пробормотал халисунец и обмяк, успокоенно закрывая глаза.
Она улыбалась, но глаза были почему-то грустными. Волкодав чиркнул кресалом. До сих пор в дороге она неизменно сама творила огонь. Что-то должно было крепко огорчить её, раз она вздумала поручить это…
Больше всего Волкодаву хотелось стащить Муругу с лошади и заткнуть ему рот его же онучами. Венн даже начал поворачиваться к нему, но движения не завершил. Пусть, пусть несёт всякую чушь. И пусть его …
Прежнего друга, повторил про себя Волкодав, кативший тележку, и поневоле опять вспомнил Фербака. На самом деле мы с ним друзьями стать не успели… Тогда почему так обидно?
– Раз они пошли на восток, – начал вслух рассуждать Тайлар, – значит комадар покинул Лурхаб и, скорее всего, сидит в полевой ставке у озера Трон…
Хозяйка дома на заднем дворе ворошила желтосливы, половинками вялившиеся на солнце.
– Эта соль ядовита и для людей, и для скота, – пояснил Гартешкел. – Только глупые овцы лижут её, но потом у них выпадает руно, и они умирают.
Волкодав подумал о том, что эта калитка, слаженная от уличного ворья, вряд ли выдержит настоящий удар. Ещё через неё можно было махнуть верхом. Или просто набраться терпения и подождать, пока усатый …
– Я пришёл издалека, – сказал Волкодав. – Будет ли мне позволено поработать рядом с тобой во имя Хетара, укрепившего своей кровью Посмертное Тело прежнего государя?
«Вот что, малыш, – наклонилась в седле мать Кендарат. – До сих пор я следовала за тобой, поскольку твой путь мне любопытен, но сейчас послушал бы ты меня, хорошо? Если возьмём севернее, дороги привед…
Реку, пока ещё вольно гремевшую внизу, сверху нельзя было разглядеть. Это ущелье словно бы не меч прорубил, а прорезал тонкий поварской нож, наученный обходить кости. Протачивая себе русло, поток выл…
– Так велели сейчас, – подал голос один из копателей.
Их сбросили вниз связанных и избитых, и некоторое время они просто лежали там, ожидая, пока надсмотрщики развернут верёвочную лесенку. Пёс, упавший прямо сверху напарника, лишь сумел перекатиться в с…
– Видишь ли, – принялся степенно объяснять старец, – мы усматриваем свою удачу в том, чтобы жертвенный пирог проносил по деревне чужой человек, непременно чистый душою и непричастный ни к нашим греха…
Волкодав живо представил себе запах и вкус тех пирожков, и в животе заурчало.
Волкодав хорошо знал, как болят подобные раны. Но даже однорукий Саргел перестал кусать губы, во все глаза глядя на воскресшую Итилет.
Мать Кендарат переглянулась с Иригойеном и чуть заметно кивнула ему.
– Осла мне! – распорядился Кермнис Кнер. – Я должен сам посмотреть, что делается внизу!
– Не вини себя, храбрый сотник, и не точи кинжал для своего сердца. Не бывает охраны, которой не одолел бы изощрённый убийца. Стрела всегда воюет с бронёй, и в их споре нет победителя. Если слухи не …
– Ты глубоко видишь людей, и ты не ошиблась, сочтя, что я был бы рад привести сюда лишь старшего из твоих сыновей. Мы уже давно не чуждаемся сторонних людей, но праздник подношения на один день возвр…
– Каттай говорил, в чужую Сотню могли без выкупа не пустить…
– Ты верно поняла, госпожа, – сказал Иригойен. – Многие называют наши Сады земным чудом, но изначально они были всего лишь кладбищем на пустынном берегу Гарнаты, по другую сторону от города. Там возд…
По краю «святой» площадки, видевшей уже немало поединков, прохаживается молодой надсмотрщик. Лучший выученик и любимец старшего назирателя. Он вооружён кинжалом и тяжёлым кнутом. В рудниках его счита…
Когда повозки прибыли в Гарната-кат, каменотёсы ни под каким видом не отпустили новых друзей на какой-то там постоялый двор. Рубщики жили общиной, в одном большом доме на окраине города, и в нём, кон…
– Он поправится, госпожа? Ты сможешь его вылечить?
– А теперь вспомни про меня и бедного Золотко. Между прочим, мне и вставать бы перед ним не пришлось, если бы не ты. Вот так, малыш. Поэтому ты и не знаешь, что сделал. Да не ты даже, а тело твоё. Он…
А за ней стояла высокая бледная женщина. Босоногая, с седыми распущенными волосами, в скорбной веннской понёве, расшитой белым по белому.
В долине было тепло. Конечно, не так, как на равнинах, но дыхание зимы, кутавшей в белые одеяла один перевал за другим, сюда ещё не добралось. И было не так уж трудно понять, о чём грустили, стоя над…
Имури уже скользил прочь семенящей, обманчивонеторопливой рысцой. Венн смотрел ему вслед, гадая про себя, на что Тайлар Хум позволяет своим гонцам бегать в таких заметных рубашках. На что, если уж та…
– Спечёшь ещё. И морской прилив увидишь, если захочешь.
– Когда их настигла погоня, – продолжал Гартешкел, – девушка, как нередко бывает, оказалась решительней мужчины. Она первая бросилась через солончак… Так вот, почтенные, сколь бы различно легенды ни …
Когда поток достиг окружающих Дар-Дзуму садов, добрые деревья, годами видевшие от людей благодарный уход, растопырили ветви и покрепче вцепились в землю корнями. Что мог сделать простой желтосливник …
– Моя мать могла что-то запомнить. Она рада будет рассказать тебе всё, что сумеет, господин Хум.
– Святое слово ты молвишь, добрая госпожа. Наша Итилет выросла умницей и красавицей. Никто из имеющих дочерей не взыскан от милостей Богини больше, чем мы.
Длинные, густые, волнистые чёрные волосы разметались по залитым кровью камням. Девушка смотрела в небо широко распахнутыми глазами, сине-зелёными, небывалыми даже для Саккарема, где рождалось много г…
– Если все будут так горячо любить жён, как ты, Бизар, скоро нам придётся искать реку побольше, – засмеялся его товарищ, чернявый и горбоносый. – Она у тебя какого сына ждёт, восьмого? Или девятого? …
Волкодав снова кивнул. Значит, мастер Шерешен. И кровь, которую не обманешь. Радостно, что Бизар, Шишини, Мицулав и их друзья снова разожгли гончарные печи. Похоже, эти печи горят достаточно жарко, р…
Наверное, резчики загодя сняли мерку. А может, угадали её по наитию. Как бы то ни было, овеществлённая мечта Каттая легла в каменные ладони так, словно тут ей и было самое место.
Гаугар задумчиво обошла «чушку». По всему получалось – что-то предстояло крушить. То ли дорогу, по которой собирались вытаскивать ещё не один груз, то ли бок матёрой скалы, показывавший красивое глаз…
– Как я понимаю, эту глыбу нужно чуть-чуть подать прямо вверх. Здесь нет пространства для рычагов, а когда камень наклоняют, он перестаёт двигаться и грозит лопнуть. Я правильно рассуждаю?
Пешцы Фербака тут же сделали по несколько шагов каждый – одни в сторону, другие назад, третьи вперёд. Волкодав едва не замешкался, но вовремя вспомнил, кто должен был оказаться у него справа и слева,…
Быть может, впоследствии Мурэн с благодарностью вспоминал этот разговор, предназначенный уберечь его от немалого лиха, но будущего предвидеть он не умел – и ушёл опечаленный, низко опустив кудрявую г…
– Принеси ещё пива, милая. И скажи там, чтобы колбасок пожарили.
Он уходил на север. Без тропы, увязая в снегу, но сугробы не могли остановить его.
– Рядом? Чести много, – с прежней основательностью ответила Гаугар. – Думаешь, запомнил чьё-то имя и я тебе ради этого позволю хороший камень увечить?
– Бог Грозы!.. – во весь голос воззвала она. – Бог правды, господь героев и кузнецов! Яви Свою справедливость!..
– А разве они отправляются? – спросил он затем. – Думается, они просто умерли. У них больше нет корней, чтобы держаться за землю. Они летят по воле ветра и уже не выбирают дороги.
Бросившись в драку, он умудрился самым позорным образом проглядеть ещё двоих человек. Может, именно оттого проглядел, что от них не исходило угрозы. За камнем в лунной тени шевельнулась другая женщин…
– А я было решил, что это моя неразумная жена своими россказнями о дочери до драки вас довела, – хмыкнул Кинап. Тем не менее он не выпускал Айсуран из объятий, и та льнула к нему, застенчиво пряча гл…
К тому времени, когда Волкодав вернулся к озёрному берегу и начал искать свою сотню, клин, расколовший пеший порядок Байшуговой рати, уже выполнил назначенный урок и распался. Оба комадара успели вып…
Сначала пришло в движение то, что принято называть средоточием: место, откуда у испуганного человека расползаются стылые ниточки страха. За средоточием последовали бёдра, плечи, руки, колени… и након…
Девушку ещё удерживала цепочка, тянувшаяся к поваленному столбу. Волкодав взялся за тонкие витые звенья, и они лопнули в его пальцах, как подгнившие нитки.
Волкодав двигал туда-сюда непочатую кружку и пытался привыкнуть к тому, что через стол от него сидит один из самых могущественных людей этого мира. Марий Лаур, конис Нардара и будущий шад Саккарема. …
Уверенность Волкодава, что он действительно проводил двух женщин и покалеченного мужчину в людное и благополучное место, истаяла, как снег по весне. Ветерок, между прочим, тянул примерно с той сторон…
Кермнис Кнер подошёл к Волкодаву. Тот уже отшвырнул сорванную рубашку и по наитию сделал единственное, что могло погасить вгрызавшийся в тело огонь: бросился плашмя, прижимаясь к земле.
Волкодав едва не шагнул вперёд вместе с другими, но его остановила неестественная тишина, внезапно воцарившаяся за пределами людской суеты. На площади не стало слышно ни голубей, ни воробьёв. За забо…
– Нам передавали, Каттай всегда верно и старательно служил своим новым хозяевам, – сказала мать Кендарат. – Так вышло, что его забрала ранняя смерть, и тут уже ничего не поделаешь. Но тем, кто добром…
Ещё одним зримым свидетельством того, что домики не погрузят на телеги и не увезут на новое место, кругом деревни высился тын. Обильно увешанный конскими и бараньими черепами – как поступают в селени…
Такие же знаки рода имелись и на сапогах, но сапоги он берёг и надевал редко.
– В твоей стране чтут мёртвых, – сказал он Иригойену.
Вместо молоденькой девчонки перед ним стояла далеко не юная женщина. Её уже не зазорно было бы честить бабушкой. Волосы, показавшиеся пепельно-светлыми, были высеребрены не лунным светом, а прожитыми…
Мыш топтался у него на плече и временами недовольно шипел. Перед боем Волкодав расплёл и тщательно расчесал волосы. Цепляться за них, как привык пещерный летун, сразу стало неудобно.
А ещё у нас обитал в общинном доме пришлый человек, дедушка Астин Дволфир. Только это было не имя его, а прозвище, означавшее просто «Ученик Близнецов». Он был жрецом, славившим Богов своей веры…
Темноволосый подросток с рукой, застывшей на рукоятке серпа. Мальчишка пытался оборонить деда. Пастуший кобель с чужой кровью на морде. Он никогда не боялся ни разбойников, ни волков. Он и теперь не …
Или чего-то, лишь казавшегося каменной глыбой?
– Если ставить его, – сказал Волкодав, – точно такой должен быть наверху. И в случае чего верхний надо перекрывать первым.
Нелетучий Мыш топтался у него на плече, нюхал воздух и беспокойно чирикал.
Сухопарый лысый мужчина, по халисунскому обыкновению, полулежал на пёстрых войлоках, облокотившись на подушки. Десять лет назад Саал Тейекен продал Каттая из-за некоторого затруднения в средствах. С …
– Иригойен с рождения несёт в себе неприметный с виду изъян…
Переспорить жреца, подумал Волкодав. Когда речь шла о безнадёжной затее, сегваны предлагали вычерпать море, венны – натаскать воды решетом, арранты – переспорить жреца.
– О, сэднику тоже захотели знать, каким образом в утраченных землях сподобились истинного поклонения, и на это я смог им ответить. Надо тебе знать, друг мой, что лучшие мастеровые и учёные страны за …
Навстречу им, прорезая всеобщий плач, взвился страшный крик Айсуран.
Первоначальная вспышка, бросившая людей на улицу, успела выгореть. Кажется, только у него да ещё у матери Кендарат на лице и в голосе не появилось некоей обречённости: и отступиться от друга нельзя, …
Он прошёлся по пустынной улице туда и сюда, потом сел под стеной, скрестил ноги и стал правильно дышать. Сперва – так, как учил Мхабр. Затем – как показывала мать Кендарат. Затаил дыхание и взялся сч…
Кандалы Пса издают негромкое звяканье. «Девочка» вздрагивает, пытаясь на всякий случай отодвинуться подальше. Знать бы ему, как всё было на самом деле. Жил-был на свете сегван Аргила, хилый маленький…
– Далеко, – буркнул Волкодав… и прирос к земле, внезапно поняв, что должен был почувствовать Кермнис Кнер, когда услышал от него аррантскую речь.
– Кто-то устремляет ввысь слово, как наш Иригойен. Кто-то идёт через вдохновение тела, как бегуны имури или мастера кан-киро. Ты же… ты мог бы устремить к Истине всю свою жизнь! Вот что я вижу в тебе…
– Мир по дороге, малыш, – тихо проговорила она. – Я всегда буду с тобой.
– Что невесел, сынок? – спросила его хозяйка двора.
Щенок, навсегда отвыкший скулить, лежит молча и неподвижно.
– Этого мирного странника зовут Иригойен из рода Даари, – ответила жрица. – Его привёл сюда обет, данный Лунному Небу. Бессовестные люди ограбили его, жестоко избили и бросили умирать. Твоя жена, дос…
И бросила венну молоток, с одного конца оттянутый и заострённый лопаткой.
По ту сторону калитки звякнул засов. Волкодав повернул голову, но подниматься не стал, потому что шаги принадлежали не Иригойену. Появился старый раб. В его корзине, прикрытые полотенцем, горкой лежа…
Пёс, чуя опасность, поднялся, в груди глухо зарокотало. Ирги только крепче вцепился в косматую шерсть и отчаянно замотал головой. Трое зрителей засмеялись.
Волкодав слушал, по обыкновению помалкивая. Иригойен был прав. Больно вот так возвращаться в родной дом. И жрица тоже была права. Куда хуже вещи с человеком могут случиться.
Шагов двести Волкодав думал, как объяснить.
– У нас углы рубят по-другому, – кое-как выговорил он наконец. – Крепче.
Снаружи было всё так же сыро и неприютно. К тому же сгущались ранние сумерки. Когда Иригойен и Волкодав с матерью Кендарат вышли на улицу, телега виноторговца стояла на прежнем месте. С неё только-то…
– Мы чтим своих Богов и не восстаём на чужих, – ответил Волкодав. – Я хочу порадовать друга.
«Вот вернусь с твоим внуком, – сказал он ей, – тогда и выпьем вино».
Однако ближе к городку о страшном лице дар-дзумского дива сторонний человек мог и не догадаться. Здесь располагались самые старые, повторно отгоревшие и окончательно успокоившиеся курганы. Время сгла…
Если у кого-то всё же холодела душа, один род поглощал другой. Принимал слабых в себя, чтобы не сгинули без присмотра. Поэтому не каждый изначальный род сберёг своё имя. Зато все про всех знали, кто …
– Он изменился, – шепнула Волкодаву мать Кендарат. – Если я не вовсе ослепла, лунный свет льнёт к нему, точно котёнок!
– Я не собираюсь на них попусту наговаривать, но ты же помнишь, как я спросила старейшину, чем живут у него в деревне? Он лишь мельком упомянул отхожие промыслы, но ничего определённого так и не отве…
Он давно уже не работник. Последние полгода он встать-то не может без посторонней подмоги, какое там рубить или оттаскивать камень. Его давно сбросили бы в отвал, но рабы прячут немощного, и господин…
Конечно, Марий Лаур не отпустил их без достойной награды. На месте ручной тележки в колеях теперь мог бы переваливаться добротный крытый возок, запряжённый выносливыми мулами. Однако все трое слишком…
Как и об имени сына невольницы, перед которой Иригойен теперь боялся предстать. Потому что это, по сути, не имело никакого значения.
– В каком же захолустье, – продолжала она, – тебя так хорошо выучили нашей речи, но забыли объяснить, что рабыни не бывают почтенными?
– И желать хоть как-нибудь помочь племени изгнанных, – кивнула жрица. – Между прочим, ты узнал тех двоих в доме? Когда старик сидел у дороги, мы приняли их за воров, подбиравшихся к его кошельку…
Человеку не дано по произволу избавляться от воспоминаний, не то бы он уже выкинул из памяти эту никчёмную встречу. Саккарем велик и разнообразен, но деревня у края гор, где день и ночь топятся гонча…
Такое уже нельзя было объяснить случаем, как, может быть, казалось принявшим милосердие Кан от рук Её жрицы. Вопли мученика стали последней каплей. Мавутичи снесли входную полсть, скрываясь в ночи.
Невольники в рабском караване так не поют… Да и не ходили по здешним местам рабские караваны. Волкодав представил себе: вот шагают среди скал мужчина и женщина, они поют, смеются и держатся за руки, …
Волкодава удивила такая бессовестная неправда. Онто знал, легко ли было уморить избранницу Кан. Оставалось лишь гадать о причине, по которой она не хотела идти в дом Даари. По крайней мере, сразу.
Вечером того же дня он спустил с лежака ноги. Наутро – вышел во двор и пересёк его, ни разу не задохнувшись.
Иригойен и мать Кендарат переглянулись в потёмках. Было похоже, наступало время прощаться.
Венн долго молчал. Я знаю это, мать Кендарат. Я не живу ненавистью. Я люблю. Свою семью.
«Эта еловая шишка всё равно ничему выучиться не способна! – ругается третий обитатель забоя. На месте ступней у него обрубки, замотанные тряпьём. Чернокожий Мхабр уже который месяц работает, по сути,…
– Эти несчастные заблудились на пути жизни ещё беспросветней, чем мне казалось вначале. Они подняли руку на жреца!
– До недавнего времени добывать воду из земли почиталось за святотатство, – ответил Муруга. – Теперь вот государь конис велел обустраивать дороги, постоялые дворы возводить… – Вздохнул и рассмеялся: …
– Скажи одно, – прошептала хозяйка. – Он жив?
Волкодав с трудом перевёл дух, хотел обратиться к матери Кендарат… и обнаружил, что опять, как когда-то, изготовился засвистеть.
– Эй! – раздражённо выкрикнул кто-то из зрителей. Молодым вельможам надоело слушать разговор на чужом языке. – Пошёл прочь, сын овцы! Не порти забаву!
– Та женщина, – сказал он, по обыкновению, некстати. – Рабыня, что дала тебе денег выкупить сына. Её звали Арзуни.
– Байшуг неплохой воин, – проговорил Найлик. – Отваги ему не занимать. Только люди говорят, что шад возвысил его вовсе не за склонность к непроторённым путям…
– Это и есть ваши знаменитые Сады Лан? – спросила мать Кендарат.
Ресницы Мицулав остались сухими. Она выпрямилась.
А в небе над чудесной долиной, словно знак, нарочно посланный Каттаю, висел узкий лепесток молодого месяца…
Гаугар никак не выделяла его среди прочих. И ни о чём не расспрашивала. Даже не поинтересовалась, как звать. Новенький – и довольно с него.
– Да прольётся дождь тебе под ноги, досточтимая Мицулав…
За стенами храма ворочалось и ревело многорукое, многоголосое чудище. Шум медленно приближался. Слишком медленно, по мнению матери Кендарат.
– Иригойен не насаждал свою веру, добрый господин мой, – ответил Бизар. – Он…
Фербак застонал. Волкодав помнил, как сотник шутил, выдирая из своей кольчуги очередную стрелу.
Гаугар никогда не возглавила бы ватагу, не умей она, когда дело того требовало, принимать помощь. Даже самую диковинную.
– Ну и возвращайся, – сквозь зубы зарычал Волкодав. – Я тебя с собой не звал!
В конце улицы, в двух сотнях шагов, виднелся храм.
Большак чуть не ляпнул, дескать, вот ещё нужда была прививать добрые нардарские яблони саккаремским держидеревом, но по наступившим временам такие речи не казались уместными, и старейшина промолчал.
«Ты сложил прекрасную песню, друг мой, – тихо произносит мономатанец. – Мы будем помнить её».
Гартешкел рассмеялся. В это мгновение его легко было представить сидящим под большим деревом, в окружении правнуков.
– Вон там! На кирпичах! Знаки Полумесяца!.. – радовался халисунец. – Здесь трудились дети Лунного Неба! Вдруг я в Дар-Дзуме единоверцев найду?
Застав в Гарната-кате было много. Целых семь. Возле тех, в которые упирались крупные большаки, стояли купеческие возы, маялись ожиданием люди, слышалась ругань. После дальней дороги каждому хотелось …
Прицел, отработанный на деревьях и соломенных скирдах, оказался верен. Оставляя в воздухе хвост смрадного, куда там огневцу, жирного дыма, огненный плевок влепился туда, где мгновение назад стоял вен…
«А этот человек не вполне лишён совести», – вполголоса заметила жрица.
– Здравое зерно, пожалуй, в этом способе есть, – сказал он. – Тот, кто придумал описанное тобой, определённо был не лишён способности мыслить. Но для этих людей я строю то, что наилучшим образом подх…
В памятный вечер на улице Сломанного Стремени Волкодав с Иригойеном закутали промокшую мать Кендарат своими плащами и только собрались возвращаться на постоялый двор, когда из ворот, не жалея бисерны…
– А ну-ка, попробуй ударить меня, – сказала маленькая седая жрица. – Или пихнуть, как Иригойена. Ну?..
– Неси обед, – велел он появившейся чернавке. – Не забудь вина да проводи на кухню охранника моих достойных гостей, пусть его тоже покормят.
В ответ полетели неприятельские сулицы, но опять без команды и редким дождиком вместо смертоносного ливня.
– Спасибо, Муруга. Теперь яд у меня не только в желудке, но и в крови. Быстрее управлюсь.
Дорога в очередной раз повернула, огибая каменный выступ. Её не зря устроили на бессолнечной стороне. Здесь дольше держался снег, но и ручьёв, готовых размыть хрупкий след человеческого труда, было п…
– Когда ход приблизится к завершению, я велю сбросить камни в старое русло. Река поднимется и постепенно затопит ущелье. Вода дойдёт до устья тоннеля и потечёт в город сперва по каналу, затем по труб…
– Погляди заодно, где уже этот аррант, скоро ли наконец испытает свою машину и к нам выйдет, – добавил другой. – Нас-то он страже велел палками гнать, чтоб не мешали.
Помедлив, он сложил наземь заплечный мешок.
Наверное, Бизар мог бы ответить, что отрабатывает за всех, у кого одни дочери, но это значило бы чинить обиду земляку. Он лишь улыбнулся и промолчал.
– И продолжением твоих рук пусть станет сын Даари из Халисуна, – добавил гонец.
Жрица вздохнула. У неё стояла перед глазами тонкая нить божественной силы, коснувшаяся халисунца.
Стало ясно, что он тоже совсем не случайно начальствовал над людьми. Он был опоясан на должность ещё при отце Менучера. И наверняка сохранит её при новом царствовании, о котором ходили всё более упор…
– Славный мальчик, – прошелестел голос. Так мог бы заговорить мёртвый бурьян у дороги. – Но не тот, кто нужен бедной Катим…
– Блюда! Блюда для подношений! Вы поставите их на домашний алтарь и удивитесь тому, как скоро будут услышаны ваши молитвы! Блюда, украшенные вдохновенными письменами! Кто грамотный, прочтёте славосло…
По тракту взад и вперёд сновали пешие и конные. Кто-то добирался в священную долину пешком, кто-то – в богатом возке. Саккаремцы верили, что молитва в Дымной Долине очищала душу, снимая с неё бремя г…
В глубинной части Вежи захожим людям, понятно, делать было нечего. А вот просторный подземный зал, когда-то обнаруженный выходцами из Нарлака, стал теперь чем-то вроде общинного чертога, где добрые г…
«Он мечтал. Я исполню, – вспомнилось Иригойену. – Сорок тюков хлопка…»
– Я не знаю, – пожал плечами Муруга. – У меня его нет.
Волкодав поблагодарил трудников и обошёл битые глыбы желтоватого камня, заросшие кустарником и травой. Горная стена возносилась к небесам тремя громадными уступами. Нижний был почти сглажен, укрыт пл…
У него дома колодезную дудку одевали настоящей дубовой колодой, выдолбленной из дуплистого дерева. А если опускали в ямину сруб, то опять же из дуба, терпеливо отмоченного и бережно высушенного в тен…
Ещё Волкодав ждал стражи. И она здесь, конечно, была, притом весьма нелюбезная. У въезда во двор троих путников окинул оценивающим взглядом бородатый копейщик в стёганке и войлочной шапке.
Сложись всё иначе, в Нардаре Волкодав, может, и сумел бы прижиться. Там хоть были леса, чтобы смотреть сквозь хвойные ветки, как плывут облака. И моховые болота, полные морошки и клюквы. И ручьи, где…
Волкодав несколько раз глубоко вдохнул и выдохнул, как учили когда-то старшие братья, и снова нырнул.
Неужели, посетила Волкодава нечестивая мысль, халисунцы в этих своих Садах тоже дракой решают, чей мертвец первым будет спать рядом с самым древним шулхадом?..
– Святая сестра украшена скромностью, – вмешался Иригойен. – Когда мы шли через утраченные земли, она взялась лечить знатного полководца, которому грозила потеря ноги. Месяц спустя тот выбросил трост…
Иригойен хотел сказать, что непременно пойдёт вместе с нею, но успел только открыть рот, когда мать Кендарат вдруг насторожилась и прижала палец к губам, и одновременно под потолком зашипел, разворач…
– Ну и приданое у здешней Богини, – прошептала мать Кендарат. – Кем я готова была посчитать Её верных – тайными отравителями?.. Они ещё хуже. Смотри!
– Я и то подметил, что все вы кажетесь чужестранцами, и притом не земляками, – кивнул Гартешкел. – Прости, сестра, но любопытство моё не знает границ. Какие края породили мне на удачу таких добрых лю…
Заменить!.. Как ни худо было Тиргею, он расслышал эти слова. Они отдались высоко под сводами пещеры и породили эхо, метнувшееся между стен. Заменить!.. Для каторжника это был приговор. Того, кто пере…
До сих пор венн казался человеком очень неприхотливым. Она видела, как он укладывался спать и на общей лавке постоялого двора, и на расстеленном плаще у входа в палатку, и вовсе на голых камнях.
В полуверсте над ними, у основания Гнилого Зуба, стоял Волкодав. И тоже смотрел на деревню.
Зольные отвалы, или, как их называли в Дар-Дзуме, горельники, считались местным дивом, на которое не считали зазорным полюбоваться приезжие. Днём они курились удушливым беловатым дымком, но после зак…
© Электронная версия книги подготовлена компанией ЛитРес (www.litres.ru)
Женщина, не отвечая, всмотрелась в лицо Волкодава. У венна опять пробежал по спине мороз. Незваной Гостьей она, может, и не была, но он давно выучился узнавать смерть, когда видел её. Женщина мимолёт…
Копьё высунулось навстречу, но не успело. Острое «железко» ткнуло воздух там, где уже не было человеческой плоти. Волкодав не стал вытаскивать поясной нож, просто потому, что в его роду не держали об…
– Если хочешь проверить россказни этого Изверга, – сквозь зубы проворчал Волкодав, – приезжай в наши леса и сам всё посмотри. А чего не поймёшь, тебе растолкуют.
Волкодав подошёл и убедился, что дела у дар-дзумских гончаров по-прежнему шли неплохо. Во всяком случае, простая и благородная форма блюда показалась ему очень знакомой.
– Радостно видеть, сколь щедро улыбается Богиня жителям этого края, – когда утих общий хохот, весело проговорил Иригойен. – Значит, вы решили построить новое колесо?
– Эта неразумная сама себя загнала на край могилы, – ответила жрица. – За сорок лет жизни она съела столько пряников и печенья, что едва помещается на постели. Её тело утратило внутреннее согласие, д…
– Он, кстати, не совсем косорукий, – сказала Гаугар. – Я бы, пожалуй, взяла его… края обсекать. Где его выучили держать молоток?
Хозяин, наблюдавший из окошка, вышел во двор. Волкодав был уверен, что ему велят немедленно убираться и ни гроша не заплатят, но, к полному недоумению венна, хозяин похвалил его и начал объяснять обя…
Нардар был небольшой, но крепкой и, как говорили, зубастой горной страной. Во всяком случае, он издавна граничил с Нарлаком, Халисуном и Саккаремом, и ни одна из этих держав так и не поглотила его. Б…
– Да, так они себя называют, – кивнула мать Кендарат. – Иноплеменники зовут их ягунцами, по имени их страны – Айрен-Ягун. Злые языки утверждают, будто от избытка учёного благочестия волосы у них седе…
– Меня бы за круг посадили… – хмыкнул в ответ венн.
Как следует затянув набедренную повязку, Волкодав расплёл косы и тщательно расчесал волосы.
Волкодав окончательно исполнился мрачного уныния. Не подлежало сомнению, что она в любой проруби пересидела бы его с лёгкостью.
– Он сказал, что сам себя продал. А потом убил человека, обманом помешавшего ему вернуть долг. Он жалел, что оставил вас с дочерьми. Но не о том, что наказал подлеца.
«Мы не знаем его имени, только то, что он был весел и счастлив, – вновь берёт слово безногий. – Когда он решил привести на своё ложе жену, его одарила любовью самая милая красавица во всей округе…»
Мужчины взяли старика под руки и посадили на тележку. Скоро уже должны были начаться постоялые дворы Дымной Долины, где всякого богомольца, располагавшего хоть какими-то деньгами, ждали кров, стол и …
– Вот тебя они бы с радостью приняли, – кивнула жрица. – Ты ведь нос от рыбы воротишь.
Дорога посолонь огибала Рудую Вежу и подходила к селению, как водится во всех добрых местах, с юга. Здесь была устроена неширокая насыпь, восходившая до верха обрывов. Её перекрывали ворота. Перед на…
– Божественный смысл порой ускользает от смертных, – вздохнула мать Кендарат и покосилась через плечо туда, где смутно виднелась большая куча камней. – То, что кому-то – благословение, другому может …
«Эта долина… Она вправду… зелёная? Или мне кажется?..»
Костлявая грудь Певца с хрипом поднимается и опадает, он с мучительным усилием выталкивает каждое слово. Третьего дня сорвавшийся камень ударил его по спине, как вначале показалось – совсем несильно.…
Кнут старшего хлестнул Серого Пса по ногам. Венн потерял равновесие и упал, но сразу вскочил и, не издав ни звука, опять бросился в бой.
Ввиду «лютого мороза» чёрная дверь была ещё и завешена войлоком. Волкодав откинул его, вышел наружу и сразу увидел мать Кендарат.
Старик оглянулся и так вцепился в корзину, словно ждал нападения.
К несчастью, на том дело не кончилось. Не добившись желаемого и не смея ответить родителю, Нагьяр сорвал зло иначе. Схватил поданный слугой повод золотого коня… и для начала рванул так, что от испуга…
Рудокопы слушают его, собравшись в кружок. Двое новичков, вельх и аррант, прежде слышали только упоминания о Каменотёсе. Остальные рады возможности вновь прикоснуться к тому, что всех здесь объединяе…
Катим стояла неподвижно, опустив иссохшие руки, и смотрела на Иригойена.
Теперь в нательном поясе Волкодава сохранялась маленькая коробочка. Она таила комочек земли из холмика у заставы, где домашняя служанка по имени Арзуни когда-то ждала сына.
Волкодав понимал, что выработки, откуда везли огромные глыбы, по природе своей не могли походить на самоцветные копи. Однако ничего с собой поделать не мог – помимо разума ждал впереди гор, изгрызенн…
«Тот был непочтительным, ненадёжным и никчёмным юнцом, он кому-то проломил голову из-за лишней рыбёшки, и за это ему вполне заслуженно отсчитали сорок плетей…»
– Да приходил сюда один венн… Лет уже десять тому.
Венн несколько раз прошёл мимо этих ворот туда и сюда, набираясь решимости. Он даже волосы заранее расчесал. Как перед боем или другим делом, требующим всего человека.
– Эту печку топили сухим камышом. А в деревне, если обоняние меня не обманывает, топят навозом.
Розоватый оттенок соляных залежей сразу начал казаться Волкодаву зловещим. Прямо как подбой шляпок у некоторых грибов, которые веннские бабушки старались пораньше показать детям.
Мицулав выслушала эти слова и лишь устало кивнула. Понадобилось десять долгих лет и разрушение города, чтобы наконец была восстановлена честь её мужа. А теперь у неё даже не было сил обрадоваться как…
По двору шла худая женщина в неподпоясанной вдовьей рубахе. Сухими серыми прядями играл ветер. Травяные шары подпрыгивали и крутились у ног. Вот она приблизилась к замершим от ужаса людям, стала загл…
– Типун тебе на язык!.. А ты – сосредоточься. – Твёрдая ладошка легла на живот Волкодава. – Присутствуй во всём, что ты делаешь, каким бы незначительным это дело тебе ни казалось. Вдохни, чтобы надул…
Понадобились две большие кружки горького пива и словесное кан-киро матери Кендарат, прежде чем Иригойен наконец стал говорить, и у Волкодава отвалилась от сердца стопудовая тяжесть. Как выяснилось, р…
– Быть может, ты лишила мою жену доброго подарка, но нельзя исключать, что твоя мнительность уберегла нас от скверны. Я ел бы мясо с блюда, по которому недавно ползали могильные черви!
Это была самая настоящая «косатка», о каких Серые Псы немало слышали от соседей-сольвеннов, но сами до тех пор не видали. Она мягко ткнулась острым носом в песок, и на берег вышли сегваны.
Всё-таки в Рудой Веже обитал не чуждый гостеприимства народ. Постоялый двор здесь только собирались построить, но навес с дармовым хворостом на площадке имелся. В Нардаре чтили веру предков, славивши…
– Собаки, – сказала мать Кендарат. – Я оглохла или ты тоже не слышишь собак? Что за деревня, где никто не лает из-под ворот и дети не возятся со щенками?..
– Спасибо, добрый страж, но мы здесь не за этим, – ответил Иригойен.
Страшно стоять и смотреть, как на тебя катится такая лавина. Страшно ждать удара, всесокрушающего и неотвратимого: ведь на одном из этих копий, кинжалов, кривых ножей может быть незримыми письменами …
– Совсем как у нас, – мечтательно повторила мать Кендарат.
Только не устремлённые в неподвижную даль, а полные жизни, слёз и беспомощного страха. И несомненно зрячие.
Он с налёта высадил прутья. Ледяные мечи рассыпались мириадами радужных бус. По всему телу прокатился огонь, кровеносные жилы превратились в змей и полезли наружу из тела. Волкодав закричал, ослеп, н…
…Схватка, смотреть которую сбежался весь постоялый двор, кончилась тем, что у венна опять заплыл и закрылся один глаз, вышибала же удрал за ворота, смекнув, что в ином случае угрюмый подметальщик его…
Вечером мать Кендарат, как всегда, увела Волкодава за рощу. И в очередной раз показала ему, что драться он не умеет.
На самом деле больному учёному уже не принесёт облегчения никакой отдых, но Пёс упрямо не хочет даже подпускать к себе мысль, что арранту осталось недолго.
Здесь старик Гартешкел опустился на колени и лбом коснулся земли.
– Кто такой Лаур? – воинственно прокричал сам же певец.
– Да, и арранты не готовят без них ни мясо, ни птицу, – пояснил сын купца. – Однажды заложенные в бочонок, они хранятся годами, не утрачивая ни вкуса, ни аромата, и даже ломтик такого лимона, опущенн…
Все десять дней поездки Иригойен очень мёрз. Даже меховые плащи не грели его. Он пытался идти рядом с телегой, но сразу начинал отставать. Он чувствовал себя лучше, только сидя на спине добродушного …
– Он нам уже показывал, как вертеть круг не ногами, а силой воды!
Спохватившись, саккаремский пахарь пододвинул поближе чёрный горшочек, нахмурился и стал отсчитывать капли. Крохотная ложечка потерялась в его ручище, привыкшей к мотыге и рукояткам сохи.
Волкодав выпустил мальчишку и сел. Катим стояла над телом молодого слуги, замершим у стены. Талая жижа под головой парня наливалась густым тёмным багрянцем. Пустой обруч всё не мог успокоиться. Свали…
– В Самоцветных горах, – сказала мать Кендарат.
Вот странно. А я за полгода уже вроде начал к ним привыкать…
Её ладонь показалась Волкодаву очень горячей.
Волкодав понимал. И сравнение было не в его пользу. Иригойен действительно как будто не замечал в людях зла. Пока эти самые люди не накидывались на него с кулаками.
Или это шутило шутки воображение, после нападения готовое всюду видеть только опасность и чужое коварство?
– Такое кан-киро ещё не скоро дастся тебе.
Уста и десница Золотого Трона Мельсины сидел в любимом кресле, вынесенном на крыльцо, и смотрел на людей, сокрушённо покачивая головой. Как отец, заставший любимых детей за дурной и опасной проказой.
Мать Кендарат слушала её, опираясь на руку Волкодава. Даже в рыжем факельном свете она выглядела измождённой и бледной. Завтра, когда нагруженная телега двинется в Гарната-кат, жрице отведут наиболее…
Он сидел за деревянным столом, прилаживая к прозрачной склянке изогнутую медную трубку. Когда-то гладкие доски были изрезаны, исписаны аррантскими цифрами, прожжены до дыр. Волкодав нипочём не сел бы…
По счастью, отсюда, с южного пограничья, снежные пики ещё нельзя было рассмотреть. Поэтому Волкодаву даже нравилось здесь. Наконец-то кругом стояли славные дубовые рощи и красные сосновые леса, перем…
– Воистину, – сказал сын пекаря, – слава этого дома в благонравии всех воспитанных и рождённых под его кровом. Люди верно говорят, что у хорошего хозяина и конь доброезжий, и невольники старательные.…
За время саккаремского мятежа он не то чтобы близко сошёлся с нелюдимым северным лесовиком, но узнал его, во всяком случае, достаточно, чтобы понимать: если венн отправился искать смерть, то вернётся…
– За кашей присмотришь, чтобы не подгорела?
Иригойен выпрямился, держа в руке несколько сухих веток. Наверное, ему больно было двигаться, но он старался не показывать виду.
– Мы совершаем поступки и думаем, что всё останется как прежде, – отведав пива, сказала мать Кендарат. – Мы ошибаемся… Вон, кто-то не вовремя дал волю коням, а теперь за его правнуками катится перека…
– И те и те правы, почтенная Айсуран, – улыбнулся халисунец.
Поддавшись внезапному наитию, жрица вскинула голову.
– Я знал мальчика… – выговорил он наконец.
Стражники бросились крутить руки обоим, но Фербак их остановил.
– За что же сердиться? – улыбнулась Божья странница. – Всякая мать, имеющая дочку на выданье, любит о её достоинствах поговорить…
– Он пускает в пруд игрушечный кораблик с вертящейся трубочкой вместо паруса, и тот движется против ветра!
Копьеносец, возможно, тоже намеревался что-то сказать, но не сказал, поскольку Волкодав двигался прямо к нему. Самому венну казалось, что он так и идёт прежним размеренным шагом, но женщина, опустивш…
На полпути до гребня Волкодав понял, отчего беспокоился Мыш. И отчего у него самого поселилась в душе смутная царапающая тревога. Такую тревогу производит крохотная заноза, не осязаемая пальцами и ещ…
– Не сердись на него, – тихо попросила мать Кендарат. – Когда я забиралась на глыбу, я тоже не знала, получится ли у меня. И тоже честно предупредила об этом.
Когда подбежал Волкодав, жрица гладила мягкий нос коня и что-то шептала ему на ухо.
Пограничную реку Марлог саккаремцы именовали Малик, но оба названия означали одно – край.
Горец помедлил, посмотрел на жену, потом снова на двоих молодых мужчин… и кивнул.
– Ты… кровь… ты осквернила храм… – кое-как выдавил Гартешкел.
«Сам ты, малый, какого племени?» – спрашивает Динарк.
– И не получится, – кивнула степная жрица. – Все рождаются чистыми и добрыми, все зовут мамку и просят не крови, а молока… И после, даже когда творят жуткие злодеяния, каждый сам для себя – правильны…
Дождавшись, чтобы предводитель некогда изгнанных удалился в задок, к Волкодаву подошла мать Кендарат.
Айсуран вздрогнула и потянулась к нему, словно приготовившись защищать Иригойена от халисунского провожатого душ, вздумай тот прямо сейчас явиться перед ними в свете костра.
Однако Айсуран явно понимала, что делает.
Кончик посоха легонько прикоснулся к его колену, и венн вскинул глаза.
И каждый шаг нёс его всё ближе к орудию смерти.
Ещё чуть подальше, у коновязи, перебирали ногами три лошади под богатыми сёдлами. Им что-то не нравилось, они не хотели здесь оставаться. Всех тревожнее ржал горбоносый жеребец золотой масти. Бахрома…
Волкодав открыл рот. И закрыл, так ничего и не ответив.
На самом деле ему и с Кермнисом Кнером разговаривать совсем не хотелось, но по-другому, похоже, было нельзя, и он говорил.
– Вот, значит, как, – скрипнул зубами Иригойен. – А мы, доверчивые простаки…
Пёс и чернокожий вновь переглядываются. Третий раб в забое, безногий калека, изо всех сил стучит по неподатливому камню молотком, чтобы тот, кого не пускает сюда господин Гвалиор, слышал: работа идёт…
Во дворе прошуршали неторопливые шаги. Открылось зарешёченное окошечко, и на венна подозрительно уставился усатый привратник.
– Наша Итилет в самом деле красива, очень разумна и хозяйка что надо, – проговорил он медленно. – Когда она доит козу, разводит огонь и печёт хлеб, не знавши и не догадаешься, что слепая.
– …И поэтому крепкий юноша стоит около сорока тюков.
– Если не отвести карающую руку Богини, не будет у нас ни времени, ни дел, чтобы о них говорить… Я так любил сына своих чресл, что совсем перестал видеть других детей, вручённых мне благородным Иль Х…
– Ещё бы я не разбирался в старине, сестра! Видишь ли, наши праматери зачастую уходили из дома, по сути, с пустыми руками, захватывая лишь самое необходимое. Оттого, попадая на торг, мы до сих пор не…
Кровь выглядела так, как положено выглядеть обычной человеческой крови. Не пенилась, не пузырилась, не шипела. С какой стати Фербак ждал чего-нибудь странного? И сам венн, против подспудных ожиданий …
На берегу в это время сворачивали просторный шатёр. Освобождалось хорошее место у галечной косы и укромного омутка возле неё. С обочины дороги, перегораживая один другому подъезд к кострищу и куче му…
– Удивительные вещи говоришь ты, сестра. Племя, осенённое равной благосклонностью шада Менучера и его заклятых врагов! Должно быть, вы, подобно виллам, обитаете в орлином гнезде, до которого просто н…
за неоценимую помощь в разработке некоторых реалий
Гребень полетел обратно в мешок. Волкодав снялся с места слитным движением, не членившимся на разгибание спины и подъём с колен. Снялся и во все лопатки побежал вперёд по тропе.
И только когда сегванам совсем не стало житья на родных Островах и вожди повели племя за племенем на матёрую сушу, которую морской народ называл просто Берегом и которую давно уже поделили между собо…
– Почему, малыш? – удивилась мать Кендарат.
– Лекаря сюда!.. Ради мокрой золы, есть здесь у вас лекарь?!
«Вправду», – сказал Щенок. У него были длинные, ниже плеч, русые волосы. Они торчали из-под тряпья, из которого он смастерил себе подобие шапки. Ветер раздувал грязные спутанные пряди, давно не знавш…
По городу хлестнула стена уплотнённого воздуха, летевшая впереди потока. Она ободрала сады, рванула крыши, разметала курятники и выкорчевала старый ясень возле храма, увитый обетными полотенцами.
За рекой Гарнатой, за высоким берегом, увенчанным Садами Лан, за равнинами и горами катились в серой мгле студёные волны Светыни. Они заплёскивали на песок, умывая приметную каменную россыпь. И едва …
– Какова твоя вера, сестра? – спросил настоятель.
– Я… – начал было Иригойен, но поймал взгляд венна, покраснел и умолк.
– Когда пращуры моей матери стали выращивать хлопок, собранное сноровистым работником за один день было принято оборачивать мешковиной, связывать верёвкой и так взвешивать, чтобы определить плату. Ск…
– А я слышала, Дильбэр раскрывает объятия мужчинам больше для того, чтобы досадить брату, – ровным голосом произнесла мать Кендарат. – Людям кажется, что из чресл благородного Иль Харзака произошли д…
Он, оказывается, боялся, как бы потомок злодея не сыскался среди родичей Иригойена или его добрых соседей. Каково-то было тем, кто прежде меня предлагал её проводить – и возвращался с этакой гостьей …
Пёс в ответ сплёвывает. И улыбается. Лучше никому не видеть такой улыбки на лице парня четырнадцати лет от роду. На руках у него кандалы опасного, на шее заклёпан ошейник, и он только что крепко полу…
– Этот предводитель с острова Вечерних Гор, или как там называлась его варварская родина, в самый разгар работ предпочёл мне какого-то проходимца, пообещавшего разрушить холм при посредстве чудесного…
Лекарка между тем склонилась над светловолосым.
Теперь смеялись все, кроме венна. Причина их веселья упорно ускользала от Волкодава, зато он вдруг понял, что именно показалось ему неправильным в чертах этого парня. При вполне халисунских светлых в…
Сама она сделала то же. Волкодав терпел, пока из глаз не полились слёзы, но с огорчением убедился, что маленькая седая женщина обставила его без видимого усилия. Как говорили дома: не хвались, что си…
Бывший стражник по прозвищу Палёная Рожа, дремавший в сторожке, проснулся от несусветного грохота и оттого, что лежак под ним ожил и начал брыкаться, точно норовистый осёл. Смотритель щита испуганно …
– Меня закидали камнями, я плакал от обиды и боли, – продолжал Иригойен. – Но потом появился маленький раб, он вынес мне умыться и помог оттереть с одежды сопли и кровь. Этот мальчик носил твою серьг…
– Не убьёт? – спросила она. – Я слышала, хорёк засылает от выигрыша столичным ворам. Намаешься замиряться потом.
Полная луна проплывала за тучами, лишь изредка улыбаясь с небес. Иригойен пел по обыкновению негромко, запрокинув голову и сплетя пальцы.
Волкодав молча слушал её, пытаясь уяснить, какое отношение избалованный сын вейгила мог иметь к семье Должника.
Не на погибель, мог бы сказать ему Волкодав. Кто в бой идёт за погибелью, тот её только и находит, а мы пришли за победой. Однако разговоры заводить было некогда. Поэтому он лишь улыбнулся. Нос у нег…
– Видишь? – сказала она, легонько придерживая руку венна, воткнутую плечом в пыль и беспомощно распрямлённую. – Его ярость исчерпана. Враг перестал быть врагом, и я могу выпустить его, чтобы он стал …
Они вернулись к зарешёченному окошку. На сей раз привратник отворил не прекословя. Волкодав опять остал ся один.
– Вот какими делает Отец даже никчёмных потомков племён, впавших в ничтожество!.. Чем ответите, нардарцы?
Он только кивнул, радуясь про себя, что сегодня обойдётся без разговоров. Да и не подпустили бы его здесь даже к воротам, явись он один.
– Он, верно, думал, что бросает против нас своих лучших людей, – усмехнулся Найлик. – Хвалёные «золотые» оказались годны только убивать беззащитных!
При упоминании о хозяине Мыш открыл глаза и протяжно, жалобно запищал.
Волкодав усмехнулся. Медленно и очень нехорошо.
– Это потому, что он двигаться не умеет, – хмыкнула жрица.
– Один весь в синяках, у другого, смотрю, плечо перевязано, – усмехаясь в густую бороду, проговорил подошедший Кинап. – Уж не разнимать ли их вам пришлось, женщины?
– У нас здесь жил мальчик, его продали торговцу рабами…
Много ли в Саккареме таких молодых военачальников? Пожалуй, только один…
Вейгил неторопливо поднял руку. Во дворе как-то сама собой установилась тишина.
Вот и пойми, кому из двоих от того удара было больней.
– Чернокожие верят, будто ндагги были созданы одним из чтимых ими Богов, справедливым Тахмаангом, на погибель клятвопреступникам. Их герой… забыл, как его звали… А! Сембел. Он стоял перед судьёй и не…
Боли не надо бояться. Хотя бы потому, что этот страх, как, впрочем, и всякий другой, лишён смысла. Из него ничто не вырастет, а боль придёт всё равно. Не пытайся от неё убежать. Потеряешь гораздо бол…
Камень здесь был невероятно красив… Вместо обычного для Канары серого дикаря здесь как будто спеклись красные, пепельные и чёрные комья. За всё время добычи отсюда успешно выломали всего одну глыбу. …
– Здесь прежде совсем колодцев не строили?
То, что досталось стрелку, в понимании венна грешно было называть словом «избил». Если бы он сделал с посрамлением человеческого рода, едва не метнувшим огонь в девятилетнего храбреца, всё, что на са…
Палка чернокожего, с шипением разрывая воздух, взвилась из-за бедра, а ноги сделали три быстрых шага вперёд. Всё это одним слитным движением. Иригойену нечего было и думать защититься от такого удара…
Волкодав и его строевой сорвались с места. На полдороге венн понял, что к ним пыталась добежать женщина. И силы у неё были уже на исходе. Оказавшись рядом, Волкодав подхватил вестницу на руки. Её нек…
– Здорово живёшь, Камышовый Кот, – ласково проговорила мать Кендарат, возникая перед ним из потёмок.
– Здесь, в Саккареме, многие деревни хранят наследное мастерство, – как ни в чём не бывало продолжила разговор жрица Кан. – Есть деревни виноделов, кожемяк, гончаров… А у тебя дома чем занимаются, по…
На другой день Захага и Шишини, явившихся забирать готовые лепёшки, встретили очень виноватые пекари.
Волкодав почти уже решил, что Тайлар Хум, занятый делами целого войска, подзабыл о десятке деревенских стрелков, однако ошибся. У справного полководца вся рать действует как единое тело. Правая рука,…
Недлинное такое копьё с тяжёлым наконечником и толстым древком. На крупного зверя.
Вниз по широким отлогим ступеням старик Гартешкел сошёл сам. Волкодав нёс лишь купленный им действительно объёмистый жбан. Ещё не хватало, чтобы дед расколотил хрупкую посудину и был вынужден лезть в…
Волкодав задумался о смысле его речей. К Межамиру Снегирю приезжали за месяц пути, чтобы заказать то узорные светцы для палат, то хитрые замки для купеческих сундуков, а когда и воинский меч. И вот в…
Рычаг гладок под ладонями Пса. Руки предшественников вылощили тяжёлое бревно, отполировали до блеска. Все эти люди теперь мертвы. Кто попадал сюда, обратно не выходил. Случись подобное хоть раз, рудн…
– Я пойду в забой первым, – хмуро проговорил Волкодав. И добавил: – Если ты хорошо мне заплатишь.
Может, под конец расправы, уже выместив на деревне свой испуг и постыдную неудачу с бунтовщиками, шадские урлаки догадались, что на самом деле травить их никто здесь не собирался. Но это уже ничего н…
Волкодав огляделся и заметил ярко-красное пятнышко, мелькавшее в редколесье. Вестник имури. Венн в жизни своей не видал, чтобы человек бежал с такой быстротой. Мгновением позже он различил двоих всад…
После этого отвечать расхотелось совсем, и Волкодав промолчал. Если бы у костра сидели одни мужчины, он, пожалуй, просто поднялся бы и ушёл. Благо начал этот путь в одиночку, никому не обещал подмоги…
«Он родился под вольным небом доброй страны, – продолжает Динарк. – Цветущей страны, прекраснее которой нет ни на западе, ни на востоке. Он был халисунцем…»
– Тупицы! Безграмотные порождения мулов и ослиц! Во имя рассыпавшейся кузницы Вседержителя и наковальни Морского Хозяина, повисшей на облаке! Чего хочет от меня это стадо баранов, не умеющее выполнит…
Не сознаваться же, в самом деле, что его словно в спину кто-то подталкивал, шепча на ухо: поспешай! Опыт давно научил его, что к такому шёпоту ниоткуда лучше прислушиваться. Хотя, если по уму, какая …
На звук незнакомого голоса обернулись почти все. Мать Кендарат удивлённо подняла брови.
Правда, к утру ему стало до того худо, что он еле выполз наружу из глиняного домика, отведённого для гостей. Усевшись под стеной переждать, пока двор перестанет раскачиваться перед глазами, венн запо…
Он подошёл за кашей в самый поздний черёд. Сегодня он убивал, но на войне, и веннская Правда разрешала от очистительного поста до её окончания.
– Упал во дворе, – хмуро пояснила Гаугар. – Из задка шёл и свалился.
О Боги Небесной Горы!.. Как же он ошибался!.. Как закричало о жизни всё его существо!..
«Почему же родичи не выкупили тебя?» – спросил Щенок.
Трое путников устроили под навесом Серого с тележкой и пошли в дом.
– А может, их псы сидят вместе с хозяевами, в домах, – сказал он жрице.
На сей раз его встретили два кнута одновременно. Окровавленного Пса вновь отбросило к стене. После этого он не должен был подняться. Но он поднялся. Новый рывок – молча, напролом, помимо рассудка…
Работники бежали следом, но догнать не могли. Кто-то из погрузчиков, оступившись, растянулся в талом снегу…
Не очень понятное, но мощное внутреннее чувство заставило его тотчас отодвинуть эти мысли прочь, словно они, даже не будучи произнесены, могли накликать беду…
Дубовое ядро пронеслось над ним, смазав по волосам, и, более не коснувшись земли, бухнуло в многострадальную стену. Удар вышел глухим, словно между камнем и деревом вклинилось нечто более мягкое. Пот…
Волкодав повернулся к ней, и девчонка чуть не бросилась перед ним на колени. Она мало что разглядела во время драки в шатре, но вот то, как снаружи молча влетел большой серый пёс, сгрёб насильника и …
Может, всё выяснится прямо назавтра. А может, не выяснится никогда. Мало ли чего он до конца дней своих не узнает. Например, на что нардарскому вельможе, взявшему жену в Саккареме, понадобилось рядит…
– Что нужно от нас? – только и спросила она.
– Сама ты не так ли странствуешь, почтенная госпожа?
Вот бы знать, это я сам такое беспрочее – или премудрые Боги испытывают меня, решая, достоин ли я Их помощи и водительства?..
Приметив неподалёку заплечный мешок, брошенный кем-то из разбойников, он распутал кожаные тесёмки и вытряхнул содержимое наземь.
Сейчас из-под глыбы торчали только его ноги и доносилось звяканье молотка. Мыш, оставленный наверху, беспокойно топтался по самому краю, пытаясь заглянуть в щель.
Другие потом утверждали, что его противник вдруг присел, словно заламывая лихое коленце свадебной пляски. Но вместо прыжка, так толком и не разогнувшись, боком, неловко, словно падая на бегу, унёсся …
Обе женщины смотрели на него во все глаза.
– Я думаю, свиток очень много для него значил, – сказал Иригойен. – Люди платят кровью своей жизни только за то, что почитают святым! Госпожа, ты позволишь мне хранить свиток, пока мы не встретим ягу…
В некогда тихом доме Мицулав, стойкой вдовы Кернгорма-Дистена, теперь было шумно. И весело. Уж всяко повеселей прежнего. Как-то само собой повелось, что вечерами соседи сходились обсудить дела на стр…
– Я этого не делала, – улыбнулась мать Кендарат.
Дорого он дал бы за то, чтобы подольше их не встречать.
Иригойен пел, плотно зажмурившись, по его щекам текли слёзы. Он протягивал руки к Луне. Волкодаву на миг показалось, будто он держит светильничек или свечку. Но нет, это лишь отблески лунного серебра…
Никто не ответил. Волкодав подождал, ещё прошёлся по улице, вернулся к воротам. Ему упорно казалось, что из-за соседних заборов на него устремлены любопытные взгляды. Ну и пускай.
Мастер-горнушник, лысый и словно иссохший от постоянного жара, тоже, как выяснилось, ходил послушать халисунского гимнопевца. Блюдо так понравилось ему, что он сам покрыл его тонкой поливой, обжёг и …
Никогда больше двоим выродкам саккаремского племени, охочим бесчестить одиноких странниц в ночи, не добраться до Самоцветных гор. Туда, где им вручили бы кнуты и кинжалы, нанимая на проклятую службу…
– Вот и я о том же, – вздохнул Иригойен. – Я пришёл сюда совсем за другим, да и ты, полагаю, странствуешь не без цели… Но что суть наши намерения перед всевышней волей Небес?.. Ты заметил – она даже …
– Если хочешь знать, я проделал главнейшую работу на строительстве замка для вождя твоего племени! Сказать тебе, как он меня за это отблагодарил?
Костёр совсем прогорел. Зябко поёжившись, мать Кендарат подбросила ещё хворосту в почти угасшее пламя.
И не стала больше предлагать ему угощение.
– Что же ты хотел поведать бедной Арзуни?
– Во имя Богини, Светильник в Ночи Зажигающей!.. Это ты, жрица, – с явным облегчением выдохнул Фербак. Ещё бы ему было не узнать Божью странницу, едва не проклявшую повара мятежного комадара. – Верни…
– Дорогу! Дорогу нашему господину! – раздался у порога знакомый голос.
– Он рассказывал мне о своей матери, почтенной Арзуни.
– Если бы сюда пришли все наши ребята, которых она спасала после боёв, у твоих девок, старейшина, лет пять от женихов не было бы отбою.
Мыш, оставленный венном, сразу подобрался к матери Кендарат, устроился возле её шеи, обхватил крыльями и тихонько заплакал.
– Ну хоть это сообразил, – фыркнула она. – Когда ты догадался?
– Здравствуй, досточтимая Шишини… – Женщина испуганно ахнула, калитка захлопнулась, и договаривать пришлось, обращаясь к белым костям досок: – Я принёс весть о твоём отце…
– На что ты хотела отдать нас этому Мавуту? – негромко обратился он к матери Кендарат.
– Я не сегван, – пробормотал Волкодав, уже понимая, что заговорил с ним очень не вовремя.
И правда, кому и что могло здесь понадобиться, кроме камня?
Кое-что у меня не вполне ещё получается, вспомнилось Волкодаву. Он подбежал к «чушке» и успел подхватить на руки пошатнувшуюся Кан-Кендарат.
Вскочили даже две девушки, и матери не стали взывать к их стыду.
– Наверх! – надсаживая голос, закричал Волкодав. – Бегите в холмы! Наверх!..
Волкодав ничего не сказал, он просто наконец понял, откуда долетел к нему голос матери на той горной тропе.
– Шад иррт сайчел нардари конис, – внятно, ясным голосом выговорила бегунья.
– Никогда не переведутся люди, гораздые играть чужим благородством, – со вздохом пробормотала мать Кендарат.
«В столицу, – сказал Волкодав. – А оттуда на родину».
«Хватит, – вскидывает ладонь Мхабр. – Ты, парень, ещё не настиг буйвола, но уже чуешь оставленную им кучу… А теперь спать, пока надсмотрщики не заглянули!»
– Аррант говорит, водой можно будет наполнить не просто маленький пруд, а целое озеро!
– Иди кипяток подноси. Да шевелись там, чтобы не остывало!
Наконец Тайлар поблагодарил обессилевшую старуху, низко поклонился ей и отошёл прочь.
Слушая его, Волкодав снова, как когда-то в саккаремских горах, представил своё возвращение в родные места и вдруг понял: Иригойену было страшно. Вот и я посмотрю на холмы, по которым бегал мальчишкой…
Где-то на самой окраине обречённого города, поток догнал бешено мчавшуюся повозку, запряжённую двумя лошадьми. Переднее колесо налетело на камень. Человек в разорванном чёрном кафтане не успел схвати…
– Мы увидим, как везут такое Тело? – с любопытством спросила мать Кендарат.
Глыба постукивала. Она дрожала и колебалась, едва заметно отрывая от скального основания то один край, то другой… Гаугар схватила за шиворот ближайшего рубщика. Тот вздрогнул, очнулся и торопливо нак…
Мономатанец нагибаться не стал. Очень ловко, пальцами босой ноги, он подбросил деревянное оружие и метнул противнику. Иригойен, не иначе исполнившись вдохновения, точным движением взял палку из возду…
Волкодав стоял на самом верху горной стены, на макушке одной из тех самых скал, что с равнины казались древними сторожевыми башнями. Пустоши, сады и городок за ними выглядели маленькими и ненастоящим…
Маленький отряд, пришедший из разорённой деревни, растворился в людском скопище. Молодые горцы, непривычные к многолюдью, слегка робели и невольно жались друг к дружке. Их ещё не поставили ни в один …
– Да пошёл ты! – в очередной раз сбив дыхание, огрызнулся Волкодав. – Под землёй я уже умирал!
Долго ждать не пришлось. На помосте завели пляску сразу несколько юношей, причём половина – в девичьих нарядах, ибо в Саккареме девушки к лицедейству не допускались. Танцоры изображали смертных помощ…
…Дворовый кобель, маявшийся на цепи и от скуки донимавший постояльцев нескончаемым лаем, этой ночью необъяснимо притих. Он был занят важным делом: пытался распознать тонкий и вроде бы смутно знакомый…
– Он говорил, его невесту сгубили какие-то воры. Он хотел отомстить. Он учился у меня бою на копьях.
Горцы, вышедшие из-за поворота, словно споткнулись, замерли и потрясённо умолкли, не в силах поверить увиденному.
Иригойен стоял у стены Освободителя, приникнув к ней ладонями и лбом. Глаза гимнопевца были плотно зажмурены, лицо исказилось страданием.
– Он здесь сейчас? – зловеще спросил Волкодав и потянулся за гребнем. – Муруга этот? Мавут?
Комадар вдруг побелел, словно увидев перед собой выходца с того света.
Сейчас он очень мало напоминал себя вчерашнего, жалкого, мокрого, от холода и слабости едва помнившего собственное имя. По дороге шагал бодрый седовласый мужчина, чья сухая старческая крепость вполне…
Ещё Волкодав не отказался бы спросить бегуна, верно ли бают люди, что его народ ведут женщины. Но имури был уже далеко.
Тот выглядел величавым и осанистым, пока сидел. Но дар-дзумцы помоложе ни разу не видели наместника стоящим во весь рост, да и сюда, на площадь, крепкие слуги доставили его в кресле. После той давней…
– Я здесь один, сестра. И мне вправду плохо пришлось бы, если бы не доброта твоих сыновей.
И снова вилась по склону ущелья узенькая полоска дороги, зажатая между двух круч: слева скалы уносились вверх, справа – вниз, туда, где гремела невидимая с дороги река. Река текла на восток, к озеру …
Они даже не пытались таиться, потому что это было всё равно бесполезно. Шли по Светыни открыто и возле деревни тоже высадились ясным днём.
– Когда призывают Богов, – стала объяснять Кан-Кендарат, – кто-то устремляет к Ним слово, как наш Иригойен, а кто-то – движение тела. Моя вера учит знать равновесие мира и раскрывать тем, кто тщится …
Волкодав повозился под одеялом, натягивая штаны.
Его противник присел на полусогнутых ногах, укрывая деревянный меч за бедром.
– У нового шада наверняка хватает врагов и без Мавута. Может, даже тех самых, что отправили Менучера на суд Богини Наказующей и Милосердной. – Подумала и добавила: – Теперь сделать это будет труднее.
– Вспомни мою неуклюжесть, малыш, когда я снова начну шпынять тебя, – прошептала она. – На самом деле я ничего ещё не знаю и не умею. Настоящий мастер кан-киро направляет истечение силы, струящейся п…
Левая рука была бесполезна, но для того, чтобы оттащить подальше два тела и завалить их камнями, вполне хватило и правой. А то мало тяжёлых глыб он перетаскал там, куда эти двое так и не добрались.
Иригойен чуть не выронил кожаный тул. Потом принёс из тележки длинногорлый дар-дзумский кувшин, сунул в него шкатулку, надёжно заткнул – и по примеру жрицы тщательно протёр руки землёй.
– Ты, дед, ступай себе, куда шёл, – буркнул он. – А чужой товар хулить не моги!
Волкодава не особенно занимал этот разговор, но тут он навострил уши. Парень, родившийся в халисунской столице, мог оказаться небесполезен.
– А ещё мне рассказывали о чудесах великого мельсинского храма, где под рукою Богини прозревают слепцы и бросают костыли хромоногие. Я понадеялась, что и мне может достаться частица Её благословения.…
Скинув мягкие сапожки, мать Кендарат поддернула шаровары и утвердила на холодном камне босые ступни, как-то по-особенному прижав их к граниту.
Горянка поблагодарила его и ушла очень довольная.
– Уймись, женщина! – перебил сотник, закручивая на точёном бедре бегуньи ремённый жгут. – Твоя весть не для наших ушей! – И вскинул глаза на Волкодава: – Живо к комадару её!
Мать Кендарат положила обе ладони на стол.
«Кто там живёт?» – отчего-то шёпотом спросил Каттай.
Игральщик с ненавистью посмотрел на Волкодава и полез за деньгами. Венн подождал, пока он отдаст выигрыш, и поднял оставшуюся скорлупку. Под ней было пусто.
Будь у Волкодава время хоть немного задуматься, он проклял бы тот день и час, когда впутался в саккаремский мятеж, сдуру понадеявшись, что одни люди могут оказаться лучше других. Однако времени у нег…
– Может, где-нибудь найдётся праведный храм… – сказал Иригойен.
Кермнис Кнер жестом отчаяния воздел руки к небесам.
– Тот человек. На дороге, – прохрипел он, не поворачивая головы. – Не умер сразу. Хотел куда-то дойти.
Сколько же трудов придётся положить этому забитому существу, прежде чем Айсуран сможет признать в ней ещё одну свою дочь, гордую и свободную. Одна надежда на скромных деревенских парней. Путь до дома…
– Канара. Там вырубают Посмертные Тела, – сказал Волкодав.
Вот уж чего Волкодав совершенно не ожидал. Тем более от неё.
– Вот я и говорю: совсем глупый, – вздохнула мать Кендарат. И грозно пообещала: – Ничего, вечером вспомнишь… А что я сделала, понял?
На иссохшем лице Катим не было ни радости, ни торжества. Она медленно развела руки, воздела над головой… И пропала, рассыпавшись шелестящим облаком сухих листьев. Ветер последний раз закрутил их смер…
Почему-то эти слова показались парням очень смешными.
Деловитая людская возня вдруг показалась Волкодаву чужеродной и оскорбительной для этого воистину древнего места. Люди словно бы нашли что-то, чему не знали цены, и употребили это по своему убогому р…
– Он будет славить Богиню, Светильник в Ночи Зажигающую, в полнолуние на зольных отвалах, – объяснял Ирги любопытным.
– Во имя Чёрного Пламени, я угадал… Ну и что тебе не так с нашим колодцем?
Мать Кендарат повернула другим боком хлебные колбаски, запекавшиеся над углями.
Из горной стены прямо на Дар-Дзуму смотрело разверстое жерло неоконченного тоннеля.
– Девушке не грех знать, как стать желанной для мужа, – хмыкнула мать Кендарат. – Ну-ка, улыбнись!
Храм был очень скудно освещён изнутри, но всё равно сверкал так, как, по слухам, не сверкали даже сказочные забои в Самоцветных горах. Золота, серебра и камней здесь было достаточно, чтобы выкупить в…
У невольников не могло быть законных жён, их называли хозяюшками, но Гаугар упрямо говорила – жёны.
Почему-то они сразу поняли, что это была именно Итилет.
– Чтут, – кивнул халисунец. – Ибо мы никто без наших предков, глядящих на нас с Лунного Неба.
– Девушка из деревни!.. – вырвалось у него, а рука сама собой сотворила знак Богини, отвращающий зло.
Это ненадолго отвлекло Мицулав, собиравшуюся сказать или сделать что-то такое, после чего Волкодаву вправду оставалось бы только уйти.
Мои братья и сёстры, мать Кендарат. Рождённые и ещё не родившиеся. И те, кого им в свой черёд предстояло родить. Почём ты знаешь, насколько высоко они могли бы взлететь? По-твоему, я чем-то достойней…
Потом кто-то из них вознамерился отойти справить нужду… и обнаружил, что ноги стали чужими. И в ужасе заорал: «Отрави-и-или…»
Гартешкел, растеряв всё величие, с перекошенным лицом метнулся к двери, но на его пути встал Иригойен. Схватив первое, на чём сомкнулась рука, он наотмашь ударил старейшину и сбил его с ног.
– Матерь Луна, – приглядевшись, простонал Иригойен.
Значит, пырнули отравленным остриём, глядя на кровь, повторил про себя Волкодав. Он уже прикидывал, где у дороги лучше вырыть могилу, чтобы не добралось зверьё. И как отметить погребение, чтобы други…
– Совсем как у нас, в Садах Лан, – задумчиво проговорил Иригойен.
Мать Кендарат возвела глаза к потолку и безнадёжно всплеснула руками. Волкодав улыбнулся. Ему всегда нравилось иметь дело с людьми умнее себя, но как же приятно, оказывается, иногда встретить кого-то…
Нет уж. Лучше про такое вовсе не думать. Настанет время помирать, тогда и помрём.
Жрица тоже почувствовала запах. Её передёрнуло, она поспешно вытерла руку о землю.