Если бешеная собака покусает здоровую, её кровь тоже становится смертоносной…
– Каттай жил в Зелёной, – сказал Волкодав. – На улице Сломанного Стремени. Знаешь такую?
Волкодав подумал о матери Кендарат с её искусством и чудодейственными порошками, но она была далеко. Старик снял с шеи жреческое ожерелье с куском мутновато-жёлтого камня и надел на послушника. Приложил ладонь юноши к своей груди, закрыл глаза и начал молиться.
Собравшиеся горцы молча ждали продолжения. За их спинами сухо блестели глаза женщин, на расцарапанных в знак скорби щеках запеклась кровь.
Волкодав косился на них, сидя возле Иригойена, медленно приходившего в себя на тюфячке у стены. Халисунец временами открывал глаза, широко и счастливо улыбался и начинал рассказывать ему, как правильно обваривать баранки и почему они так называются. Венн понемногу поил его водой из маленького кувшина и думал о том, отчего на самом деле не развалилась старая башня. И не отдал ли Иригойен на это слишком много собственных сил.
На третье утро, когда перестали чадить последние горельники, Волкодав счёл зыбун достаточно плотным. Люди стали наводить переправу. Постепенно добрались до старой башни и вызволили пятерых человек. Захага, Бизара, Иригойена, вейгила и настоятеля храма. Стариков передали с рук на руки. Бизара окружила плачущая семья. У Захага, к удивлению многих, повисли на шее Ирги-Кернгорм и Шишини. Иригойен сначала шёл сам, но у него никак не получалось удержать равновесие на шатких мостках. Волкодав взял его на руки и понёс.