Все цитаты из книги «Детская книга для девочек»
Папа (который Николас) говорил, что раньше вдоль стены Ивановского монастыря располагались конюшни.
– Да неужели? – едко осведомилась девочка. – А эти мальчишки, о которых ты говорил? Они что же, не дети?
– Вы плохо меня слушали, Базиль. Когда Поля собрала рассыпанные безделушки и сложила обратно в пакет, мадам Павловская, всегда отличавшаяся излишней сентиментальностью, обняла ее. Коробочка могла зав…
– Да потому, что вы здоровы и глупы! – припечатала ее Сашенька. – Это английская книга, да, Поля? Я знаю, что ваш папа любит все английское и сам занимался с вами этим языком! О чем же она, расскажит…
С чулками дело обстояло совсем плохо – панталоны ну никак не желали в них влезать, сбивались наверх.
Насмерть прилипнув к волшебному стеклу с чудным отражением, даже не обернулась на скрип двери. «Кошка ушла, – подумала мимоходом, – наверное, соскучилась и…»
– А что у вас здесь, Григорий Вильгельмович? – лживым голоском поинтересовалась она.
До лицея доехали на удивление быстро. Впрочем, Геля сидела как замороженная и мало на что обращала внимание. Тем более, на какое-то там время. Люсинде даже пришлось слегка потрясти ее за плечо, когда…
– Я его никогда не видела, – печально сказала Алтын Фархатовна. – Он погиб в сорок третьем, во время десантной операции у поселка Эльтиген… Это где-то за Керчью.
– Дело у него… Хватит с нее уже твоих делов…
Василий Савельевич так громко хохотал, что зверек перепугался еще больше и сиганул на горку, стоящую в углу, разбив пресловутую дареную вазу.
– Да как ни назови – все одно ведь пакость! – Аннушка, похоже, и кошку недолюбливала, и черный юмор не одобряла, вот и разразилась настоящей обличительной речью: – Едва объявилась эта зараза в доме, …
Геля огляделась. Коляска стояла там же, где она ее оставила, чуть поодаль. Девочка помахала извозчику, и тот подъехал к самой церкви.
Мальчик безропотно поднялся, и Геля стала расстегивать ему пуговицы – короткого пальто? пиджака? тужурки? – не разберешь, такой ветхой и поношенной была одежка.
– Да, конечно. Мама говорит – дети задают слишком много вопросов, и только поисковик никогда не устает отвечать.
Кто-то настойчиво, не попадая в такт, звал какую-то Ангелину, мешал кружиться.
Никого здесь нет. Надо идти обратно, за Щуром. А потом – дальше в подвалы. Папа (который Николас) говорил, что тут целый подземный город. Геля жалко всхлипнула и привалилась к решетке. Миленькие, бед…
Павловская еще пару секунд прожигала Ливанову взглядом, но, в конце концов, неохотно выпустила Гелин воротник и прошествовала вверх по лестнице.
Геля опустила глаза и увидела, что у коляски стоит маленький, невообразимо чумазый бомжонок и тянет к ней грязную ладошку ковшиком.
– Это она тебя?! Ужас какой, – вся сонливость слетела, и Геля, закипая бешенством, прошипела: – Вот я папе скажу! Нет, лучше я сама ее задушу! – Выдохнула и отчеканила: – Сама. Сейчас же. Пойдем.
Геля закивала, потянула из пучка морковку, но тут же, не сдержавшись, тоненько заныла, с жалостью глядя в лицо мальчишке.
Вдруг огоньки свечей тревожно заметались, по дощатым стенам поползли пугающие тени, а от двери пахнуло гниловатой, болотной сыростью. Послышались тяжелые шаги, сопровождаемые мелким, дробным постукив…
Геля ничего не ответила, даже не кивнула. Она сидела, уткнувшись носом в его плечо, и тихо плакала. Конечно, как честный человек, супергерой и хороший товарищ, она должна была сказать – уходи отсюда …
– Терпения у меня сколько угодно, – надменно заявила Олимпия. – Думаете, легко каждое утро завивать такие кудри? – Она тряхнула своими соломенными кудряшками. – Приходится целый час сидеть неподвижно…
И что делать дальше – совершенно непонятно. И вот Геля, отважная путешественница во времени, вместо того, чтобы совершать подвиги во имя спасения человечества, сидит в глупом кресле под глупым пледом…
– Ты что, дурак? – Геля, разозлившись, завела вчерашнюю песню. – Совсем дурак? Это же просто еда.
– Ты не понимаешь, – прорыдала Геля, – не понимаешь…
И вот теперь дурацкий Аркаша спутал ей все карты! Отделаться от него не было никакой возможности, он и у туалетной комнаты ее поджидал. С ненавистью поглядывая на своего нежданного кавалера, Геля ста…
– Ладно, скажи сам, так даже лучше, – великодушно разрешила Геля, но тут же забеспокоилась: – А это ваше чудовище вдруг тебе не позволит?
Геля фыркнула и подумала – все как у нас! Террористы, коммерсанты…
Там стоял большой, крытый зеленым сукном стол с разложенными на нем программами, листами для отметок, билетами и синими тетрадями журналов. За столом, в самом центре, сидела Ливанова, как всегда, спо…
Немедленно обулась, протанцевала до кровати и обратно – блеск! До чего же мягкие и удобные! Не то что одежда – подол длинного платья путается в ногах (или ноги в подоле?), резинки тянут, пуговицы душ…
– Сбечь туда хотел. Доехать под вагонами. По железке. А чего мне? Я – птица вольная, никого у меня не было. Совсем уж собрался, но тута фараоны меня замели. А после и бабуся отыскалась. Разве я ее бр…
– Ах! – вскрикнула отчаянным голосом Леночка. – А я ведь его и не начинала! – И стремительно бросилась к своей парте учить предсказанный билет.
Класс дружно завопил, школьники вскакивали, с грохотом отодвигая стулья, и в этом гаме тонули последние визгливые наставления Швабры.
Жуткие седые космы выбивались из-под платка, повязанного по-цыгански, а огромные, круглые, выпученные глаза горели дьявольским огнем. В одной руке существо сжимало суковатую палку, а в другой – грязн…
– Анна Ивановна, вам бы с таким голосом в опере выступать. Любого итальянца переорете, – благодушно проворчал Василий Савельевич, входя следом за Гелей. За воротом у него торчала салфетка, в руке – г…
– Все страньше и страньше, – пробормотала девочка, но Фея, похоже, еще не закончила свою лекцию.
– Так знай, что ты попала в сон своей мамы или бабушки, или прабабушки, или еще более давнего предка по женской линии. О, это удивительная тема! Я заинтересовалась ею еще в юности, изучая практики бр…
– Разумеется! – радостно подтвердил Григорий Вильгельмович. – О, сколько нам открытий чудных преподносит страна грез! Беда лишь в том, что в эту страну человек из реального мира может попасть только …
– Полюбил волк кобылу, жаниться обещал, – хмыкнул тот.
– Шляпку? – Алтын Фархатовна притормозила, изумленно взглянув на дочь. – Но у тебя нет никакой шляпки!
– Не видали еще? Красота! Это для того сделано, чтоб в подвалах светло было. Электричество, оно ж агромадные деньжищи стоит, а тут склады поперек всего дома. Вот купчишки и скумекали.
Выругалась же вот почему – до нее дошло, что вовсе не обязательно искать каких-то знакомых мальчишек. Любой мальчишка, отирающийся на паперти, мог знать, где Щур. Геля подошла к первому попавшемуся –…
Геля никогда не была храброй. И пока эти упыри ссорились, тряслась как заячий хвост. Но неожиданно в ней всколыхнулся гнев, а вернее – гадливое чувство ярости. Да не станет она бояться этой мерзкой, …
– Котеночек, ты что, поссорилась с мальчиком?
– Да, на свете много девочек, ведущих свое происхождение от Тео Крестоносца, хотя большинство из них об этом и не подозревает. Но скрещение двух необходимых для дела линий встречается только в тебе о…
– На отлично, – гордо подтвердила гимназистка. – Еще раз прошу прощения.
Единственное из всех, оно будто бы не в фокусе, окутано сияющей дымкой. Геля идет на этот свет и видит, что источник сияния спрятан в листве – что-то маленькое, похожее то ли на маленький елочный шар…
Геля, надо сказать, боялась. Очень боялась. Только не Павловской, а того, что в подвал с минуты на минуту вернется Щур.
– Да уж! Могу вас заверить, сама только что сдала последний экзамен.
Нашлись: игры для девочек онлайн, песня музыкального коллектива «Эпидемия», фото тети в красивом лифчике, сто тысяч картинок с крылатыми остроухими феями, детские духи и постельное белье.
Под аркой ее поджидал Щур. Девочка слегка ожила – какая лапочка все же, ни одного экзамена не пропустил! Геля улыбнулась, нырнула в подворотню, и мальчишка галантно вручил ей букет (то есть, конечно,…
Может ли человек без трусов чувствовать себя уверенно? Конечно, может. Если он младенец или дикарь. А цивилизованной девочке трусы необходимы.
– Плохими?! Я тебя умоляю! Для этого человека еще не придумали достаточно плохих слов! – прорычала Фея.
Аглая Тихоновна же, напротив, двигалась неторопливо и спокойно, с удивительной для такого длинного и нескладного человека грацией. Геля невольно залюбовалась ею и даже устыдилась того, что, пусть и м…
– Речь вовсе не о воровстве. Защитное Снадобье – всего лишь побочный продукт исследований Розенкранца. Этот состав никак ему не пригодится, Григорий Вильгельмович даже знать не будет, что его открыл.…
Тем временем дама уже доволокла ее до самой гимназии. Швейцар, видимо, от удивления замешкался с дверью.
– Нашла! Гляди, Рашидка, нашла-таки! – радостно зазвенел голос Щура.
– Глава службы безопасности, значит, и финансовый директор преступного синдиката, – пробормотала Геля, – важная птица, йо!
– Но она воровка! – окрысилась Павловская. – Я требую ее обыскать! Сейчас же!
Прежний страх охватил ее, Геля заметалась – что делать? Куда спрятаться? Стул! Надо поставить на прежнее место! Ложка, пузырьки – а, черт с ними, задвинула ногой под шкаф. Сама же нырнула под низкий …
– Эраст! Ты же джентльмен, разве можно так говорить о сестре? – с упреком сказал папа.
В Москве, ее Москве, шла настоящая битва против сноса архитектурных памятников – старинных домов и особняков. Защитники культурного наследия стояли в пикетах, строчили заметки в блогах, пытаясь остан…
– Прошу извинить. – Эвальд Христианович ответил: «Гильденштерн», послушал минутку и передал трубку доктору Рындину: – Коллега, это вас.
Геля все же высунула нос из-под пиджака и увидела темный силуэт, грозно возвышающийся над ними. Силуэт был какой-то странный, словно не вполне человеческий. «На нас напали инопланетяне. Или зомби», –…
– Боюсь, новости у меня неважные, – с сожалением сказала Ливанова, – вам лучше присесть и выслушать меня.
И тут Эраська понес какую-то ересь – профессору-де позвонили, у него что-то случилось, был вынужден срочно вернуться на родину, приносит извинения, обязательно появится вновь.
Взяла брата за руку, и они отправились разыскивать Силы Зла.
– Не стоит беспокоиться, ваше превосходительство, – кротко сказала Геля, – я думаю, она испугалась шума и убежала домой. Кошки слишком нервные и впечатлительные создания, поэтому…
Выглядела она в этот момент не очень – зеленые глаза злобно сверкали, губы кривила саркастическая усмешка и даже, казалось, волосы слегка шевелились, как у Медузы Горгоны (если бы Медуза носила корот…
Мерзавец и не посмел. Он вдруг охнул и закрыл лицо ладонями.
– Кошки! Про кошек-то вы очень ко времени вспомнили, – нарочито озабоченным голосом сказал Щур. – Аполлинария Васильевна, сделайте милость, ссудите нам крысобойку вашу. Хоть дня на два. Флигель стары…
– Вы не знаете дядю Ваню? И беретесь рассуждать о французской борьбе? – изумился ученый.
– Благодарю вас, милое дитя, но ах, не вините себя, я такая неловкая! – произнесла дама поразительно тонким для такой представительной особы голосом. – Накупила в ювелирной лавке всяких милых пустяко…
– Честное слово! – кивнула Геля. – А когда я увижу вас снова?
На этот раз мальчишка не обманул ее ожиданий.
– Да. Меня извозчик дожидается, – ответила Геля.
– Не знаешь? Или не помнишь? – Доктор остро взглянул на нее.
– Дайте, дайте же и мне посмотреть, – не выдержала Геля и чуть не силой отняла ошейник у Аннушки.
Геля хихикнула. Аглая Тихоновна тоже негромко рассмеялась, а Ливанова рассмеялась очень даже громко. Смех у нее тоже был серебристый и ужасно заразительный.
– Да, – ответила Геля и ускорила шаг. Папка! Ее родной, любимый папка!
– Ты! Ты!!! – визжала она, колотя его кулачками в грудь. – Ты крыса! Самая настоящая крыса и есть! Как вы надоели, к чертовой матери! Что же, если всем не поможешь, так теперь никому не помогать? Что…
Тем более, что и повод повременить появился – к калитке дома подошел почтальон и позвонил в колокольчик. Через несколько минут выглянула пухленькая горничная, похожая на лягушонка, – глазки выпучены,…
Геля решила, что посмеяться перед экзаменом будет очень кстати, и присоединилась к группе.
Геля подтянула плед повыше, едва справляясь с позорным желанием укрыться с головой, как в детстве.
У решетки старательно махал метлой худощавый маленький татарин в дворницком фартуке и плоской шапочке.
Про вериги она в интернете читала. Так назывались разные неудобные штуки, например, железные цепи, полосы и даже настоящие кандалы, которые носили всякие монахи-аскеты, чтобы посильнее мучиться. Поче…
Геле она тоже понравилась, только, к сожалению, подруги ей сейчас были ну совсем не кстати. Придется, наверное, воспользоваться шутливым советом Ливановой всерьез – ныть и жаловаться, пока все от нее…
– Буду как ниндзя во тьме, – пообещала она.
– Я вела себя недостойно, – начала Геля, и доктор снова напрягся. – То есть орала. И ругалась. И плакала…
– На этот счет можешь не беспокоиться. В прошлом ты пробудешь примерно шесть недель, а потом вернешься. Это я тебе гарантирую.
Но Аглае Тихоновне это не особенно понравилось – вид у нее сделался совсем несчастный.
– Так что ты скажешь об этом… инциденте? – осторожно поинтересовался он.
– Вообразите: август месяц, жара сорок градусов, раскаленная степь. Вокруг пылают заросли гаоляна, черный дым до небес… – начал рассказывать генерал.
Но киса, как шелковая, попрыгала через кольцо, потом протанцевала полечку, принесла мячик, дала Геле лапку. Через несколько минут их уже окружила стайка смеющейся детворы. Девчонка с голубым бантом х…
– Как это о какой? – совершенно искренне удивился Розенкранц. – Элементы разного атомного веса могут обладать идентичными химическими свойствами… Припоминаете?
Но картинка внизу вдруг смазалась, а Гелю закружило, как котенка в стиральной машине, и потащило в какую-то черную, ревущую трубу.
Дверь распахнулась, и перед Гелей предстал Щур. Выглядел он так, что у девочки отвисла челюсть, – не хуже, чем вчера у дворника.
Следом пришла совсем ужасная мысль – а дом на Солянке? Ее дом? Он есть? А вдруг еще не построили?
– Стоп, не все сразу, – остановила ее Люсинда взмахом руки. – Именно, что приснилась. И все это время я провела здесь, в Москве. У меня было очень важное дело.
– Кому ты это рассказываешь? – хмыкнула Фея. – Я потому и выбрала этот предмет. Надеюсь, что он нам пригодится. Но про это позже. Не перебивай!..В-третьих, Яблоко в начале ХХ века находилось в Москве…
– Спасибо, мне уже сообщили, – змеиным голосом произнесла Люсинда, и Геля испуганно прикрыла рот ладошкой. – Но даже в спящем состоянии мозг продолжает активно трудиться, обрабатывая полученные знани…
– Боюсь, он сегодня не придет. – Розенкранц развел руками. – Забегал утром, сообщил, что слишком занят.
– Ну не совсем, я же с вами разговариваю, – стала выкручиваться Геля, – и получается, что не совсем сплю. А у меня завтра экзамен и вообще. Я устала.
– Так что это там светилось? Среди веток?
В эту секунду сердце у Гели окончательно разорвалось, и, как говорится в русских народных сказках, свет ей стал не мил.
– Но, Леля, как же ты? – Аглая Тихоновна обеспокоенно посмотрела на подругу. – У тебя ведь тоже будут неприятности? Может быть, нам не следует дразнить гусей? Что поделаешь, переведем Полю в другую г…
– Ластика исключают из школы, – сказала мама, словно не веря самой себе. – За пьянство и непристойное поведение. – А потом вдруг жалобно посмотрела на папу и добавила: – Ника, дети сошли с ума. Что н…
Вы как лежали на пороге, так и лежите, маменька ваша на полу подле вас в голос не плачет, да от этого только страшнее. Доктор вас осмотрел и говорит жене – самую малость рассечена кожа на затылке. Ше…
– С кем прикажете воевать? – силится улыбнуться тот. – Водка да чахотка – вот мои погубители. И больше никто.
– Хлорид свинца? Ученик Резерфорда? – насторожился Эраська. – А как его звали? Не Хевеши, случайно?
– Ты думаешь, я дура, да? – капризно прогундосила Геля, отстранившись от утешителя. – Я понимаю, что она… она – обычная кошка. Даже не породистая… И никому, кроме меня… и папы, не нужна. Сам же сказа…
– Ой, это мне? Спасибо! – радостно пискнула Геля, но тут же, как следует разглядев Щура, пискнула уже от испуга.
Аннушка, бросая сердитые взгляды на доктора, отвела девочку к дивану. Аглая Тихоновна принесла стакан воды. Но Геля никак не могла успокоиться – руки дрожали, зубы выбивали дробь по кромке стакана.
О буршах, известных кутежами и склонностью по малейшему поводу и даже без оного затевать драки, ах, простите, поединки, Григорий Вильгельмович и без того разглагольствовал уже битых четверть часа. Ме…
Смирная Любушка вскинула передние ноги и дернулась к обочине. Коляска села носом в землю и тут же подпрыгнула. Гелю тряхнуло, она едва успела ухватиться за край коляски, чтобы не упасть.
– Извольте подать мне что-нибудь съедобное, а эти лягушачьи слезы – прочь!
Геля, однако, не торопилась уходить. Она все смотрела на Щура, словно пытаясь заново разглядеть его в зыбком свете луны и неверном отблеске фонарей, и ее постепенно охватывало какое-то странное чувст…
Однако через три четверти часа Геля вместе с другими девочками, непристойно визжа и хохоча, выкатилась из гимназии, чувствуя себя счастливой собачонкой, которую, наконец, спустили с поводка.
– Я тебе дам тетеньку! – говорю. – Веди меня к доктору сей же час, с дочкой у него несчастье.
Оглядела себя – ну, конечно. Пальто грязное, еще и в темных пятнах крови – испачкалась, пока Шкрябу туда-сюда таскали.
– Ну уж нет. Москва больше раз в десять, чем твоя Одесса.
Началось все с того самого «запрыгивания по хлопку». Рассказ этот не давал Геле покоя, и, покончив с учебой, она разыскала Силы Зла, которые спали, зарывшись в бумаги на столе Василия Савельевича.
– А, я знаю! – обрадовалась Геля. – Gallows humour называется.
– Около того. – Щур, увидев, что барышня не сердится, и сам улыбнулся.
– Я не знаю, – тихо ответила Геля, глядя Ливановой в глаза. – Но могу дать вам честное слово, что не брала эту булавку.
Кошка подняла мордочку. Лучиками блеснули длинные усы, а зеленые глаза заискрились, как драгоценные изумруды. Наглый зверек крикнул мэээу! – глядя на доктора, словно поздоровался.
В общем, Геля окончательно почувствовала себя дома – Москва как Москва, все такая же тесная, шумная и непослушная.
У здешних девочек было любимое словцо – «развиваться». Все бурно развивались и очень много читали – надо думать, без интернета и телека иначе с тоски подохнешь. Из-за этих дурацких книжек в первый же…
Геля обернулась и увидела – трам-пара-рам! (или, вернее, трах-тибидох!) – ту самую маленькую злючку.
– Кто же вам позволит кривляться перед публикой? – не сдержав злорадства, поинтересовалась гувернантка. – Цирковые артисты хуже прислуги! Это низкое занятие!
Даже не извинился, вот хам! Подумаешь, какой пижон – шелковый жилет и усишки в ниточку! А еще… – Геля остановилась, как вкопанная, и во все глаза уставилась старикану вслед.
Ах, если бы кое-кто реже пялился в зеркало и хоть раз додумался выглянуть в окно!
Там пришлось потрудиться – не нарушая беспорядка, отыскать в куче хлама «Планъ города Москвы съ пригородами, изданiе Т-ва А. С. Суворина».
– Что за дела, Маз? – злобно крикнул третий. – Какая-то мразота меня дождевиком поздравила!
– Ну ты даешь! – выдохнула Геля. – Тебе бы сценарии к сериалам сочинять! – перехватив недоумевающий взгляд Аннушки, тут же поправилась: – То есть я хотела сказать – книжки. Книжки бы тебе писать! Я, …
– Но я уже в шестом! – обиделась ученица лицея.
– А-а, – с понимающим видом покивала Геля и рухнула на стул.
Однако вижу личность одного мне вроде как знакомая. Пригляделась – и точно. Прынц ваш чумазый.
– Ох, горе горькое, – Аннушка жалостливо вздохнула. – Не помните? Крутился у нас под окнами, вошь трущобная. Все дожидался, пока вы из дому выйдете. Дождется, застынет чуть поодаль и пялит зенки. Уж …
Геля быстрехонько собрала весь нехитрый реквизит – обруч, разноцветные мячики из фольги, запихнула разнежившуюся кошку в корзину. Оставалось надеяться, что, во-первых, эта противная крикунья все еще …
– Я не зайчик. Я ослица. – Дочь сердито вытерла слезы, кстати, свесившимся с капюшона тряпичным ухом. – А ты разве не спешишь на работу?
– Время в прошлом движется в 365 раз медленнее. Это я установила экспериментально. Тебе достаточно отсутствовать несколько часов, чтобы в прошлом миновали недели. А пару часов мы как-нибудь найдем. Н…
Геля заметалась по кухне – что делать? Она, оказывается, успела полюбить всех в этом доме, а теперь вдруг их убьют, а она ничем не может помочь! Чуть не расплакалась, но плакать одной в темноте, как …
– Ничего. Пусть поплачет. Пусть, – Василий Савельевич продолжал метаться по столовой, но голос его звучал уже не столь уверенно.
– И ничуточки я вас не боюсь! – выкрикнула Геля, чтобы потянуть время. – Вы старая, жалкая, мерзкая жаба!
– Вы чего так быстро? Ай Вильгельмович не в духе?
Папа ее отвез, как обычно, она помахала ему рукой и собралась идти на урок. Вдруг видит – на другой стороне улицы красная машина с затемненными стеклами. Геля сразу все вспомнила и остановилась в рас…
Они обошли дом по большой дуге, прокрались во двор с другой стороны. Щур отодвинул какую-то доску и помог девочке забраться в подвал.
Засмотревшись на отчаянную гимназистку, чуть не пропустила Павловскую, выходившую из дома с младенцем на руках. По всей видимости, несет подкидыша в Воспитательный дом. Все-таки и у мерзкой жабы нашл…
Надежда была совсем хлипкая, но девочке хватило и такой.
– Это ваша кошка? – вдруг послышался за спиной у Гели капризный голосок. – Она сбежала от вас?
Хотя рассеянность его была странного свойства.
Из ветхих, но чистеньких тряпок высунулись две малюсенькие ручки и жадно вцепились в бутылочку.
Кошка посмотрела на нее, как на полную дуру. Куда это – антре? Посреди шумной улицы, где галдят дети, носятся трамваи наперегонки с лошадьми, и вдруг антре? Да я вас умоляю.
– Шутишь, да? Хочешь сказать, что это обычное дело?
Аннушка питала страсть к блюдам французской кухни. Доктор этой страсти не разделял.
– По-хорошему, значится, от бабки меня сманить не вышло. Так вы решили по-плохому. Напраслину возводите. Бедную калеку сиротите. Змея как есть, гадина ядовитая… Только шиш вам с маслицем, Аполлинария…
С черного хода стучал дворник – а значит, у ворот дожидается какая-нибудь хитровская рвань, которую в дом не пустишь, но и гнать доктор строго-настрого запретил – хитровская рвань, так же, как прилич…
Геля вспомнила слова Льва Львовича: «Главное – это умение держать паузу, чем больше артист – тем больше у него пауза».
– Да неужели? Гипнопедия, или обучение во сне, – одна из главных тем в моих исследованиях. Треть своей жизни человек проводит в царстве Морфея…
Тут возникла проблема. Дело в том, что среди множества команд, которым Геля обучала кошку, не было ни одной, отсылающей зверька прочь. Подозвать – сколько угодно, а вот прогонять Силы Зла дрессировщи…
– Именно поэтому и должны были отправить своих… эээ… агентов в прошлое не позднее 29 сентября – это три? – неуверенно закончила Геля.
– Э, нет. Прощенья просим, барышня, на Хитровку не поеду. Разденут, разбуют и пустят голым бегать – обнакновенное дело. Вылазь, шкет, или давай до больницы, – запротестовал извозчик.
– Не говори «фигасе», папу это огорчает. – Мама взялась резать сельдерей для салата, тут же бросила и снова повернулась к Геле: – Странно… Знаешь, у моей бабушки была очень старая музыкальная шкатулк…
С вечера никто не задернул шторы, и комнату наполнял розоватый утренний свет.
– Мамочка, можно мне теперь пойти погулять? – сладеньким голоском спросила девочка.
Щур долго молчал, шагая взад-вперед и механически укачивая малышку.
Это они о чем вообще? Какие еще силы зла? Привидение, что ли?
– Гадость или нет, но без нее я бы не справилась. А откуда вы вообще узнали, что Алмаз хранится в доме Брянчанинова? И как он попал к генералу? Вот уж кто гадость.
– Видишь – там крыльцо? Это квартира начальницы гимназии, – шепотом сказала Геля.
Все равно было жаль, что приехали так быстро, Геля опомниться не успела, а лошадка уже завернула с Воронцова поля в какой-то узкий проезд и остановилась у краснокирпичного здания с круглыми башенками…
– Ну то-то же. – И паренек, не тратя лишних слов, дернул в сторону Покровки.
– Вас что-то тревожит? – спросила Геля, заметив, что Люсинда хмурится.
– Он боится, что из больницы в приют заберут, – сказала Геля, стараясь разобраться, что к чему. Про Хитровку папа (Николас) рассказывал – там одни бандиты живут. А Рындин (тоже теперь папа) вроде как…
– Еще как слушаю, – поспешно заверила ее Геля, – только я хотела спросить… А Розенкранц? Он совершил это свое открытие? Выполнил задание Резерфорда? У него, знаете, еще был помощник, один… человек.
Потом обернулся к ней. Брови паренька были сосредоточенно насуплены, взгляд отсутствующий.
Нет, пожалуй, Геля никогда не сможет вести себя достойно и сдержанно. От последнего вопля Василия Савельевича она вжалась в Аннушкино плечо и заревела. Горько, громко, до икоты.
– Ага, как же! То-то две мировые войны после этого произошли и много чего еще. Напутала что-то твоя Фея со снадобьем или ты не так его сляпала!
А тут – нате вам, выходит, никакое не божество с Олимпа, а живой человек, и довольно симпатичный к тому же.
– Я так и знал, – упавшим голосом проговорил папа, втолкнул Гелю в квартиру и даже не стал отчитывать маму за слово «хрень».
Конечно, глупо было рассказывать маме про сон – сразу начались бы расспросы, какие она еще сны видит, мама усмотрит в этом какую-то болезнь, да еще к врачу потащит. И не рассказывать же ей про Фею Сн…
Усадили раненого на табурет. Геля, отдуваясь, стащила грязные перчатки – они ужасно запылились, кроме того, Шкряба хватался за них липкими от леденцов ручонками.
– Ах, вы, лукавая феечка! Ну, будет шутить. Верните, пожалуйста, булавку.
– Конечно знаю. Один из крупнейших черноморских портов.
– Я ничего не крала! – выкрикнула Геля так громко, что по залу прокатилось эхо.
– Аполлинария Васильевна, не могу выразить, как я рад видеть вас в добром здравии! – Улыбка Эвальда Христиановича была столь искренней и открытой, что Геля ему сразу поверила – рад, действительно рад…
– Ну, пробирки… Там был один химик, ученик Резерфорда… – девочка вздохнула и улыбнулась, вспомнив о Розенкранце, – все отделял от чего-то там хлорид свинца… Так вот, у него в лаборатории…
– Что ты натворил? Какие рогатки? У этой Павловской в полиции кум! Да она тебя со свету сживет, если только эти тролли до тебя раньше не доберутся…
– Ничего, я пошутила. Завтра приду к Григорию Вильгельмовичу. А сегодня… Ты извини, меня родители ждут. И еще спать ужасно хочется.
Геля едва успела подумать, что даже приторно-вежливой дама ей нравилась гораздо больше, как рука в кружевной митенке крепко ухватила ее за шиворот, будто паршивого котенка, и куда-то поволокла.
– Силы Зла! – крикнула она и со всех ног бросилась следом за кошкой.
День был дождливый. Небо – пасмурное, серое, подушечное – тяжело навалилось на город, и от этого он словно скукожился, стал меньше, как кошка, подобравшая лапки на холоде.
– Вы ведь принесли свою воспитанницу и покажете нам все эти фокусы, как там, на бульваре? – нетерпеливо спросила Липочка, не обращая внимания на брата. – Ах, маменька, если бы вы могли это увидеть!
Людей тьма-тьмущая, спят вповалку на дощатых нарах, а какие – и на полу, в тряпье.
– Но Мелания Афанасьевна права! Мерзавку нужно обыскать! – горячо поддержала Павловскую надзирательница.
Фигасе, то есть вот это да! Шкатулка с пастушкой и песня – точно, как в ее сне! Что же все это значит?
– Силы Зла! – отчаянно выкрикнула Геля, но получилось у нее только: – Мммумммыы ммаа!
– Ну да, – сонно кивнула Геля. И встрепенулась: – А что же ты теперь будешь делать? Вдруг они и до тебя доберутся?
– Все же ты, Леля, невероятная хохотушка, – отсмеявшись, вздохнула Аглая Тихоновна. – И как только умудряешься строгость изображать при девицах да при инспекциях?
– Что ж, – улыбнулся Гильденштерн, – кланяйтесь драгоценной Аглае Тихоновне.
В эту ночь Фея ей так и не приснилась. Не приснилась и на следующую, и через три ночи, и через неделю. Вероятно, снова подвел ее Slumbercraft, и в связи произошел сбой.
Очнувшись, девочка долго не могла понять, где находится. Судя по малюсенькому окошку, прорубленному под самым потолком, это был подвал. Но подвал чистый и сухой. Пол покрыт толстым слоем песка – поэт…
– Папа, а откуда ты ее… притащил? – Геля не собиралась выслушивать очередную перепалку между Аннушкой и Василием Савельевичем – про кошку было куда как интереснее.
– Сорок пять, – упавшим голосом ответил парнишка.
И теперь Геля на каждой репетиции, три раза в неделю, на совершенно законном основании при всех обнимала Виталика Сухарева, целовала в щеку, и в эту секунду сердце у нее, в самом деле, практически рв…
– Ну, здравствуй, клюковка моя, – развязно приветствовал ее почтальон. – А хозяйка-то дома?
– Вы себя не казните. Где ж вам было управиться с такой кодлой? – серьезно сказал Щур. – А махались вы будь здоров! Я ажно рот раззявил – не ждал, уж не серчайте, что такой хлипкий барин себя этим ок…
«Как же они ходят в такой куче тряпок?» – раздраженно извиваясь перед зеркалом, думала Геля.
Обед прошел почти удачно. То есть Геля конечно же умела правильно себя вести, пользоваться ножом и вилкой и все такое. Но ее мама (которая Алтын Фархатовна) никогда не сервировала обычный обед так па…
– Крысу? Как это мило, – доброжелательно отозвалась Аглая Тихоновна.
К ней сразу подскочили несколько девочек и стали наперебой спрашивать, все ли билеты она прошла.
– Хевеши, Хевеши, – закивал Эраська. – А там точно есть?
Извозчик честно гнал свою Ласточку, так что коляску мотало из стороны в сторону.
– У меня от… от шума голова закружилась… Можно мне побыть одной? Пять минут? Пожалуйста…
Тогда она решила поискать Фею Снов по запросу «Фея Снов».
Но вечер вопросов и ответов, похоже, закончился.
– Я вам помогу! – с готовностью вскочил кадет.
– Так уроки кончились. А вот ты что здесь забыла? – подозрительно прищурился Эраська.
И кто бы мог подумать, ведь доктор выглядел истинным ботаном – нервный и в очочках (ну, в пенсне, какая разница?). Ах, как все-таки прав был многоумный руководитель их театральной студии со своим мет…
– Давайте я с ней поговорю! – предложил Григорий Вильгельмович. – Уверен, что смогу убедить вашу бабушку!
А Геле не с кем было поговорить. Совсем не с кем. Дело в том, что у Ангелины Фандориной не было друзей.
Миновав Покровку, Павловская нырнула в один из неприметных переулков и пошла дальше, стараясь держаться в стороне от бульваров и центральных улиц.
– Изменились правила правописания, были исключены буквы «ять», «фита» «и десятеричное»… Впрочем, лучше наглядно объяснить. – Фея снова покопалась в сумке, достала какую-то электронную штуковину вроде…
Она старалась успокоиться, уверить себя, что происходящее здесь и сейчас всего лишь спектакль. Или сон (и еще неизвестно, Геле Фандориной снится, что она Поля Рындина, или же наоборот?), а во сне или…
Входная дверь флигеля оказалась запертой. Удивленная сверх всякой меры, Геля подергала ручку, побарабанила в дверь кулачком и даже пару раз крутанула пимпочку звонка.
– Ты кто ему – брат? – спросил городовой, тоже пробившийся сквозь толпу.
– Ну. Я жду. – Мама приняла стойку боевой сахарницы, а Геля тоскливо вздохнула и повесила нос.
– На работе, – пожал плечами Щур, – ай подушку давит. Пугнуть я их хотел, да не вышло…
Геля замерла, прислушиваясь. Дом поскрипывал, словно дышал, и ей стало страшно. Почему двор пуст? Почему дверь открыта? Все как в каком-то фильме ужасов, когда глупого героя заманивают в ловушку с чу…
Прошли через Ильинские ворота (если бы не Щур, Геля прошла бы и несколько раз туда-обратно, так они ей понравились) и двинулись к маленькой пятиглавой церкви, алевшей ярким пятном на фоне угрюмых сер…
Геля показала Эраське язык. Эраська скорчил рожу, оскалился так, что сверкнули его дурацкие брекеты. Подумаешь, лев кривозубый, ха.
– Ничего мне не надо, – тускло сказала Геля, – я хочу домой.
– Григорий Розенкранц, отныне навечно ваш должник, – ученый протянул мальчишке руку. – Смею заметить, молодой человек, что вы проявили себя истинным ланцелотом!
Щур, видимо, собирался возразить, но, посмотрев на Гелю, раздумал, и они молча, рука об руку, побежали к Солянке.
– Спит беспокойно, остальное в норме, – четко отрапортовал Василий Савельевич.
Соломенная шляпка с голубой лентой слетела и покатилась по брусчатке.
– А ваше открытие – тоже подарок Феи Снов?
– А ты? Ты не уйдешь? Обещай мне, что не уйдешь из дома, пожалуйста!
– Дети, заткнитесь, – устало сказала мама. Потом с сочувствием посмотрела на папу: – Ладно, Ника, забей. Я лучше сама. Сперва отвезу Гелю, потом поеду, вставлю пистон этим недоумкам из Ластиковой шко…
– Что значит рисковать? – встревожилась Геля. – Что вы такое во сне говорили про двадцать девятое сентября? Про кого это вы сказали «он уже в Москве»?
Девочка прислушалась – похоже, было очень рано и все еще спали. Она вылезла из постели и, потягиваясь, как кошка, подошла к окну.
Геля с радостью выбросила гадкий сверток и покосилась на Силы Зла – не обидится ли?
– Не чушь, а научно доказанный факт! – вдохновенно врала Геля. – Вы разве не знаете, что самые одаренные из кошек умеют читать мысли? А моя кошка очень умна и прекрасно образованна. Все простые коман…
– Ну будет, Аннушка. – В передней появилась Аглая Тихоновна. – Милая, что случилось? Где ты была?
Динку Лебедеву можно было назвать ослепительно красивой не только потому, что она имела привычку прятать зеркальце в книжки и урок напролет любоваться своим отражением. Лебедева выглядела именно так,…
– Конечно, я тебя не бросила! – оскорбленно воскликнула Фея. – Я же говорила, беспокоиться не о чем, я обязательно вытащу тебя пятнадцатого июня! – Но встретив недоверчивый Гелин взгляд, спросила: – …
– Девочки в классе тоже не жаловались на воровство.
«Поля, доченька и голубчик – это теперь я», – отстраненно подумала Геля. Но когда лысый рванулся к ней с явным намерением обнять, на девочку нахлынул вдруг смертный животный страх и погнал ее в единс…
– Может быть, все-таки на извозчике? Я помогу отвести мальчика к коляске.
– Вот что, забирайте свою бесомыжницу и марш отсюда! Чтоб эта зараза на кухне у меня… – стала наскакивать на доктора Аннушка, но Василий Савельевич только рассмеялся.
У самой двери слева находилась вещь, по мнению Гели, несколько неуместная в кабинете, – походная койка, покрытая грубым верблюжьим одеялом.
– Не беспокойтесь. Тот, кто мне помог, не разболтает, – усмехнулась Геля, – это всего лишь кошка.
– Что-то я такое видела, – задумалась мама. – А! Точно. В переходе у метро продаются. А мы еще вчера фотографий насмотрелись – дамы, шляпки, зонтики, перчатки…
– Ну… да, – с опаской отозвалась Геля (а вдруг это был риторический вопрос и фея снова заругается?) – Это когда дети быстро растут, – и, ободренная тем, что фея так и не заругалась, стала объяснять п…
Геля остро затосковала по трикотажным майкам, нормальным человеческим трусам и коротким юбкам. А джинсы? А свитерочки? А колготки, наконец? Ау, где вы, мои дорогие? Долго ли я не увижусь с вами? Долг…
– Нет, что ты. Просто меня на день рождения пригласили – тут недалеко, на Сретенском. Если не очень поздно будет, я после к вам забегу, – пряча глаза, ответила Геля.
А ведь везде в доме было самое обычное отопление, батареи – чугунные гармошечки, как в ее Москве, дома, на Солянке!
– Акселерация, от латинского acceleratio – ускорение, наблюдающееся за последние 150 лет ускорение физического и, заметь, умственного развития детей, – подхватила Люсинда, – современные дети вынужден…
Но неожиданно пришла утешительная мысль – Силы Зла! В доме, где кошка, ни мышей, ни тем более крыс быть не может.
В доме тихо, муторно. Аглая Тихоновна от вас не отходит. Василь Савельич не шутит, не скандалит, ест, что дают. Раз ему консоме подсунула, с белой спаржей и кнелями, думала – хоть оживет. Нет. Съел и…
Крыльцо в три ступеньки и ветхая дверь казались знакомыми, хотя она, определенно, никогда раньше здесь не бывала.
– А ведь не вам это гостинец, Василий Савельич, – медленно промолвила кухарка. – Это Поле паршивка пасюка притащила. Ну, барышня, принимайте подарочек…
– Да песенка же! – настаивала Алтын Фархатовна, и вдруг звонко пропела, дирижируя ножом: – Ах, мой милый Августин, Августин, Августин, ах, мой милый Августин, все пройдет, все, – сдула челку со лба, …
Нечего здесь стоять, решила Геля, придется все-таки идти в шалман.
Ранец тяжело бухал по спине, шляпка слетела и повисла на лентах, на руках тугим комочком свернулись Силы Зла – похоже, кошке не очень-то нравилась эта скачка, но Геля не могла идти спокойно, радость …
– Мало ли в Москве черных кошек? Поля могла ошибиться! – упорствовал Василий Савельевич.
– Волшебное снадобье, да? Вы мне его дадите?
– Только это не из Интернета, а из мультика, нам его давно еще показывали на уроке истории религии, – честно предупредила Геля. – Значит, жили-были в Раю Адам и Ева. Рай для них устроил Бог и все раз…
Кротко спросила у Розенкранца, есть ли у него запасные очки.
Геля, объятая ужасом и отвращением, отшатнулась, а старуха гнусно захихикала и заковыляла к столу. Поставила на него свой узел.
– Алмаз? Да. Его частенько принимали за алмаз. А ты много знаешь, – Фея мельком улыбнулась девочке. – Наверное, любишь читать?
– Не может быть! – Геле хотелось, чтобы голос ее звучал уверенно, но, если честно, она и сама беспокоилась на этот счет. – Не может быть… Я все сделала так, как велела Люсинда. Хотя… А что, если я пе…
– Эвальд Христианович, вы говорили, что мне полезны прогулки. Можно, я пройдусь пешком? Тут ведь совсем близко…
– Никто не поверит сумасшедшей девчонке. Никто не поверит, – забормотала Павловская.
– Ты хочешь сказать, – спросила мама, – что отпустил Ластика с каким-то чужим дядькой, первым встречным, неизвестно куда, и теперь у ребенка не отвечает мобила?
– Украла?! Моя дочь – воровка?! – прогремел он, и Геля, втянув голову в плечи, подумала, что явно поторопилась открывать глаза.
Шла, тревожно вглядываясь в окрестные дома, боясь спугнуть удачу, но внутренний голос не подвел, у особняка чаеторговца Водкина шепнул – здесь.
Геля подумала и была вынуждена согласиться.
Геля целеустремленно шагала к дому Павловской. Пока девочка еще не придумала, как обезвредить мерзкую жабу (теперь-то можно обзываться сколько влезет), но для начала собиралась за ней приглядывать, к…
– Серо-голубые и очень красивые, – потрясенно прошептала Геля.
– Эх, гори оно огнем! За вашу красоту себе в убыток! – перешел на «вы» извозчик.
– Тоже?! – Глаза у Эраськи стали круглые-круглые, как у какого-нибудь мультяшного персонажа. – Что значит тоже?!!
– Ну все, все. Он ушел, – сказал ученый и мягко отстранил от себя девочку.
– Дорогие мои, сегодня к нам вернулась Поля Рындина. К сожалению, она еще не вполне оправилась после болезни, поэтому прошу вас пока не донимать ее пустыми разговорами. Надеюсь, вы радушно примете ва…
– расположила дощечки (как раз хватило на всю длину предплечья) с двух сторон и плотно обмотала еще одной полосой ткани так, чтобы держались крепко, не ерзали.
От мысли, что сделала что-то неправильно и Шкрябе станет только хуже, сердце прыгало к горлу и мешало дышать. Подумала – плакать нельзя; надо сейчас же ехать к папе, но силы совсем кончились, пришлос…
Уф, пронесло. Никому не попалась. Если кто-нибудь войдет – притворится спящей. Завтра скажет, что была у одноклассницы, готовилась к экзаменам, а сегодня разговаривать ни с кем не хотелось. Хотелось …
Струйка пламени побежала по песку, ярко осветила подвал, шарахнувшуюся от огня кошку и бегущего к ней, Геле, Щура.
– Осторожно! Тут у них специальный бандит стоит. На этом… на шухере, вот!
– Нормально. Удалось, – вяло ответила девочка.
– Слава тебе, господи! Жив-здоров, явился-не запылился…
Хотя утро притворялось летним, солнечным, из форточки предательски тянуло осенью – умирающими листьями, гарью, тоскливым, холодным ветром и волглой землей.
Очень вы сердилась и на меня, и на ободранца бедного, хоть он, по чести говоря, к обиде вашей был ни при чем. Все язык мой…
– Homo sapiens, человек разумный, вид рода Люди из семейства гоминид в отряде приматов… И людям, судя по всему, гораздо проще позаботиться друг о друге, чем о самих себе. Возможно, именно в этом и за…
В кустах, где она свила гнездо, обнаружилась целая колония этих маленьких паршивцев. Они так и норовили забраться ей в ботинки и в рукава, да к тому же здорово кусались. Геля задолбалась их стряхиват…
– Значит, вы мне не приснились? И вы не вернулись в Америку? Где же вы были все это время? Я так вас ждала! – радостно зачастила девочка.
– Ах да… То есть нет! Ниндзя – это такие японские бандиты. Наемные убийцы. С мышами у них мало общего, разве что шмыгают незаметно… – Геля не сдержалась и хихикнула. Мальчишка тоже усмехнулся и подто…
Девчонка обиженно надула губы, а вот гувернантка, наоборот, сладко улыбнулась Геле.
Геля продиралась сквозь толпу – зачем? – она и сама не знала. Просто от страха.
В августе Эраська, Гелин брат, отправился в какой-то специальный физико-математический лагерь, папа с мамой удрали в отпуск, а Геля осталась с бабушкой. В другое время она бы, пожалуй, обиделась на р…
Внизу Ольга Афиногеновна послала швейцара за извозчиком. Клара Карловна проводила Гелю злобным взглядом, но комментировать происшествие при Ливановой поостереглась.
– Ничего она не сбежала, – недовольно ответила Геля, – мы просто… Мы отрабатываем мысленные команды, вот!
– Иг-натьевна, – икнула Геля. – Игнатьевна! – вырвала у мамы из рук альбом и уставилась на фотографию – не очень старинную, где все сидели смирно, как куклы, а попроще – черно-белую карточку, с котор…
– Дак что, куда? В морозовскую али в ольгинскую?
– Соскучилась? – Вид у папы был такой растерянный и недоверчивый, что сперва Геля совсем обиделась. А потом вспомнила – это же она не видела его почти три месяца, а папа-то расстался с ней всего лишь…
– Тео де Дорн продал Яблоко Аршандо де Сент-Аньяну, одному из девяти монашествующих воинов, принявших обет бедности и основавших впоследствии орден тамплиеров, – медленно начала Люсинда. – Но вывез и…
В доме были черный ход и парадный. Через парадный прибывала «чистая публика», а через черный – как раз доставляли покупки, дрова, лед, приходили дворник, пожарный, почтальон, прачка, полотер, точильщ…
– Что вы творите, не заперто ведь! И где вас носило с утра пораньше? Не сказались никому, не позавтракали, доктор уж три раза со службы телефонировал!
– Запомни, принуждать и наказывать ее нельзя категорически. Ка-те-го-ри-чес-ки! – говорил Василий Савельевич, наглаживая Силы Зла. – Обидится и даже то, что умеет, нипочем не станет делать. Если хоче…
– Спит он! Спит! Не позову и не просите! Что ж это такое, и так он крутится целыми днями, как кубарь под кнутом! Дайте поспать ему! Господи, твоя воля! Что, в Москве других врачей нету?
– Скажешь тоже – пачпорт, – усмехнулся босяк и хитровская рвань. – В пачпорте разве ж что дельное пропишут? Ты меня спроси, я тебе все в лучшем виде растолкую. Эта барышня, – он указал на Гелю широки…
Вспомнив о Щуре, улыбнулась. Ну и ладно, может, у мальчика феноменальная память, но Геля тоже не зря столько лет ходит в отличницах! Она не ошибется.
– Видела я вчера ваших кормильцев. Кормит детей какой-то гадостью, еще и бьет.
Кошка злобно сузила глаза – ах, так? – вылезла из корзинки и, не медля ни минуты, взлетела на старую липу, растущую поблизости. Устроилась на пологой ветке и принялась вылизывать лапку, время от врем…
Сказано – сделано. После ста тысяч хитростей и повторений Силы Зла охотно подавали лапку по слову bonjour, а если скажешь danse – начинали кружиться, смешно задрав мордочку. Но больше всего они любил…
Такой маленький, а уже почти император, – подумала Геля, внимательно разглядывая щекастого важного младенца в большущей панамке.
Выдавать себя за другого чрезвычайно трудно, пусть и позаимствовав его внешность. Столько мелочей, которых ни за что не предусмотришь, даже если бы они с Феей готовились к «заброске диверсанта» не па…
– Папка! Папка мой любимый! – бросилась отцу на шею.
– Ну же, не смущайтесь! – подбодрил ее ученый. – Смущаться следует мне – я неумелый химик! Без вашей бесценной подсказки, знаете ли, я так и топтался бы на месте!
Геля протянула руку к зеркалу. Робко улыбнувшись, красавица повторила ее жест. Их пальцы встретились на холодной зеркальной глади.
– Могу себе представить. – Фея улыбнулась девочке немножко устало, но совсем по-хорошему, как товарищу, и Геля вдруг поняла, что обижалась на нее совершенно напрасно. Она совсем не бесчувственная и н…
– Ты заглядываешь в огромные залы и самые темные закутки, исследуешь лестницы, галереи и, кажется, знаешь их наизусть, ведь этот сон снится тебе часто, с самого раннего детства, но каждый раз у тебя …
– А вот сейчас я отведу вас к начальнице гимназии! И вы горько пожалеете о своем омерзительном поступке, лицемерная маленькая воровка, – прошипела странная особа прямо ей в лицо.
Потом вдруг испугалась за других – Аглая Тихоновна, Аннушка, Василий Савельевич, как же они? Ведь живут и даже не знают, какие испытания их ждут совсем скоро! И что же с ними будет? Надо их предупред…
– Гимназисты ему отомстили, как могли. Вернее, один из них. Когда Константин Дмитриевич перешел в Петербургский Горный Институт, то дважды не смог сдать экзамен на звание магистра по алгебре. А ведь,…
Только во время обеда Василию Савельевичу удавалось по-настоящему отдохнуть и побыть с домашними.
– Давай ко мне! – самый расторопный из возниц махнул им рукой, а остальные снова задремали на козлах.
– Осторожно! Сзади! – выкрикнула она, но было поздно.
– Спасибо, я уже совсем здорова, – чинно ответила Геля.
На самом деле все кончилось просто – они с Эраськой выросли, научились читать, засели за книжки и ноутбуки, и папа им больше ничего не рассказывает. Да и не слушает, если честно, – наверное, теперь е…
– Есть способ перемещения во времени, доступный только девочкам, – попадать в прошлое по восходящей материнской линии. От отца ребенку – и сыну, и дочери – передается связь духовная, это очень важно.…
Из особняка за воротами выкатился круглоголовый стриженый азиат с саквояжем в руке и заторопился навстречу франту. Они о чем-то горячо заспорили. Геля не могла расслышать, о чем, до нее доносились ли…
– Ты на кого это хвост подымаешь, Дроссель? – Тонкий голосок Павловской – Геля снова в этом убедилась – мог звучать до крайности грозно и даже ужасно. – Как бы я этой клюшкой тебе башку не проломила.…
Геля уткнулась в свою тарелку, чтобы скрыть отблеск королевского величия в глазах. На нее, однако, никто не смотрел – Аннушка принесла почту, и Василий Савельевич сразу же зашуршал газетой, а Аглая Т…
Геля выдохлась, но удара так и не последовало. Она открыла глаза и увидела, что Щур запустил руку в кожаную мошну, лежащую на столе, достал оттуда несколько мятых ассигнаций, а еще щедрой рукой выгре…
– Можно, я ее поглажу? Можно? – заканючила Геля.
– Значит, так, мне нужны две ровные дощечки, горячая вода, чистых тряпок побольше и водка, – приказала Геля и сама себе понравилась – вот молодец, голос уверенный, никто не усомнится в ее знаниях и у…
– Да что ты? – фальшиво удивился Василий Савельевич. – Поверить не могу! Такие скверные манеры в наших версалях?
– Вы чего, сюда хотели деваху подкинуть? – удивился Щур. – А не рановато ей в гимназию?
– Довольно! – Геля не желала ничего знать о боевых подвигах Василия Савельевича, она его и так боялась. – Во всяком случае, маленьких он точно не бьет! Только всяких больших и опасных!
Но «Августин» не звучал, и Фея не появлялась.
Победа оставалась за Аннушкой, однако это был всего лишь первый раунд.
– Мне нужно было установить с тобой связь.
– Мне было известно, что пятнадцатого июня Поля Рындина вторично получила травму головы и довольно долго находилась без сознания, – сказала Люсинда. – Я заранее подготовила сеанс связи на это время. …
– Вот отсталый ты все-таки человек, – покачала головой Геля. – Никуда не надо бегать, у меня ноут с собой.
– А скоро ли вернется? – спросил почтальон и подмигнул девушке.
– Уже бегу! – крикнула она, подпрыгнула, как заяц во ржи, чтобы разглядеть угол противоположной улицы, и кинулась, расталкивая прохожих, уворачиваясь от машин, к старенькому «форду», мирно стоящему у…
Яблоко отправилось в другой «розовый город» – Тулузу.
Девочка посмотрела вслед здоровенному, нелепо одетому хулигану, которого еще несколько дней назад готова была убить своими руками, и сердце ее сжалось – да ведь он просто бедный, одинокий мальчишка, …
Однако в мансарду Геля поднималась, дрожа как ниндзя под метлой, – ей предстояло похитить у ученого раствор, на основе которого можно будет изготовить защитное снадобье.
– А где мама? – сонно спросила девочка. Очень хотелось, чтобы рядом посидела Аглая Тихоновна – сказала что-нибудь утешительное, и вообще.
– С каких дел? – Щур даже остановился от удивления. Малышка тотчас недовольно закряхтела и мяукнула – в точности, как Силы Зла, когда сердились. – Я ж не ворую, фараонам про это ведомо. А ежели они з…
Девочка торжественно, как драгоценную вазу, передала доктору Силы Зла.
– Да, – кивнула Геля. – А теперь, если позволите, мне пора.
Но стоило ей отступить на шаг, как мужчина всхрапнул и открыл глаза. Заметив Гелю, помотал головой и зашарил руками по пледу, который почти сполз на пол.
Хотя время подходило к полудню, на Хитровке было тихо, пусто, ветер гонял мусор по площади – подметать здесь, кроме него, было некому. Свиньинский дом, или «утюг», выглядел еще хуже, чем вечером. В с…
– Ой, какой хорошенький! – Геля позабыла обо всем и наклонилась к младенцу.
На газетном развороте попалась большая статья
Геля понимала, что они приближаются к Арбату, но сориентироваться на местности все равно не могла – Москва здесь переменилась гораздо больше, чем в ее родном Китай-городе.
– Пусть сама решает, – сказал Василий Савельевич.
– Мы должны избавить от этого Полю, – твердо сказала Аглая Тихоновна. – Я сама заберу завтра аттестат, а она останется дома.
Геля сбежала по парадной лестнице и выпорхнула через услужливо распахнутые двумя лакеями двери.
Аглая Тихоновна наклонила голову, чтобы скрыть улыбку. Раздела Гелю, закутала в одеяло, поцеловала в лоб и вышла.
– Барышня хорошая, ай стряслось что? Чего вы слезы льете?
Геля вздохнула. Уж повезло так повезло бедняжке Щуру с единственной родственницей. Да если бы у нее, Гели, была такая бабушка, хоть и двоюродная, она бы от страха умерла!
Лишенная интернета и телевизора, она была просто вынуждена прочесть несколько романов из книжного шкафа Аглаи Тихоновны. И вот теперь ужасные выдумки француза обернулись реальностью в Москве!
– Но почему ты не веришь, что Мелания Афанасьевна искренне сожалеет?
– Базиль, пожалуйста, дай Леле сказать, – попросила Аглая Тихоновна.
Ах, как приятно быть красивой! – думала Геля, любуясь своим (ну, то есть Полиным, конечно) отражением в зеркале. – Красота – страшная сила, и никто не может устоять! Даже самые злобные кошки! Даже са…
– А вот понимает! Хоть старая да слепая, а на аршин под землю видит! И про людскую натуру все как есть понимает! – Щур вздохнул и заговорил спокойнее: – Она только сверху злая. Потому как иначе не пр…
У самого порога, в пристеночке, скромненько притулились потрепанный веник и железный совок. Эх, была не была! Геля вооружилась совком (на случай чудовищ) и бесстрашно штурмовала лестницу.
– Моя кошка убежала, – сказала она, подпустив в голос слез. – Я должна пойти и поискать ее.
Перехватила подол, зажала его в зубах – чтобы под ногами не путался, и полезла.
Гостья робко пожала предложенный локоть и потупилась. Она была смущена.
Геля подошла к рабочему столу химика. Как и говорила Люсинда, там, у самого краешка, стоял ряд пробирок на подставке.
– Делай, что хочешь, – задыхаясь, ответила девочка, – только вот что… Эта твоя распрекрасная бабулечка отнесла малышку… – Геля осеклась, закрыла глаза, чтобы сосредоточиться, и прижала ко лбу ладонь,…
– Ну ты даешь! – Мама покачала головой. – У бабушки… то есть твоей бабушки какое отчество?
– Вам нужно знать, чтобы меня вылечить? – Геля тянула время. Она понятия не имела, что ему говорить.
Геля счастливо вздохнула – он жив! – сунула голову под пиджак Розенкранца, еще и крепко зажмурилась, не в силах больше выносить весь этот ужас.
– Ну, не плачь, не рви мне сердце. – Щур погладил ее по голове. – Больше тебя никто не обидит. Никогда. Я убью, если кто обидит. Ну, все, пошел. Поспешать нам надо, мало ли что. Не бойся.
Щур подсадил Гелю с ребенком в коляску и оглянулся. Но их уже никто не преследовал.
Все. Вернулась. А это значит, что никогда больше не увидит…
Верзила смотрел на нее сверху вниз, насмешливо сузив глаза.
– Почему же? Я бы отнесла им чего-нибудь вкусненького, навестила больного мальчика…
– Да кто они такие, эти двенадцатиюродные? – вспылил Эраська. – И что хотят сделать с Яблоком? И почему столько врут?
– Да я не про усы, я про Фею, – отмахнулась она, – у тебя, кстати, тоже усы. Нет, ты ошибаешься. Фея говорила, что раствор из пробирки требует доработки…
– Много, – кивнул Василий Савельевич, – я, разумеется, не считал, но больше двух дюжин, это точно.
Паршивый гад медленно опустил руки, и Геля отшатнулась – лоб у него был разбит, по лицу густо стекала кровь.
Утром Геля послушно давилась быстрорастворимой фруктовой овсянкой из пакетика и уходила «гулять» – то есть сворачивала за угол дома, к троллейбусной остановке, и уезжала за несколько кварталов в инте…
– Тогда до вечера. Мадемуазель! – Геля сделала книксен гувернантке и зашагала прочь. Получилось! У нее все же получилось! И сегодня она доберется до Райского Яблока!
Павловская грязно выругалась ему вслед и, обернувшись, замахнулась клюкой на Гелю.
– А тебе на што? – прошепелявил малец и сплюнул на сторону (в точности, как один ее знакомый).
Сначала подумала – какой-то он слишком манерный и самодовольный. А потом стало стыдно. Виталик как Виталик. Он же не виноват, что ей разонравились принцы. Во всяком случае анимешные.
– Ага-а, тебе легко говорить, – жалким голосом протянула Геля. Все же подошла, скомкав газету, ухватила одной рукой тяжелое, холодное, страшное, а другой погладила кошку, просеменившую за ней, по заг…
– Ой! Ты как здесь? – спросила она, нырнув в тень дома.
– Нет, благодарю вас, Григорий Вильгельмович, мне пора идти. Но я обязательно загляну к вам завтра, если позволите.
Так то Эраська, у него и холодильник с котлетами под боком, и школьный буфет, и батончики шоколадные он постоянно жрет, как не в себя.
– Ничего, – вздохнула Геля. Все это было ужасно грустно – и бедные мальчишки, и то, что она ничем не может им помочь. Да и то, что, по правде говоря, ее помощи никто и не рад.
И секретный агент Геля Фандорина, она же Поля Рындина, она же потомок проклятого Тео, сосредоточилась на своей секретной миссии – в гимназию она вернулась, как велела Люсинда, теперь надо все здесь и…
– Ой! Какая я неловкая! – послышался тоненький голосок откуда-то сверху.
И отправился на кухню. Геля, застывшая столбом от всех этих странных разговоров, подумала, что вот теперь будет форменной дурой, если не воспользуется случаем взглянуть на всамделишнее привидение, те…
Конечно, с такой внешностью нечего и рассчитывать, что лучший мальчик в мире обратит на тебя внимание.
– Привидения рассказывают удивительные истории, сопровождая тебя в блужданиях по замку, – подхватила дама. – Но ведь ты не просто так там бродишь, правда? Ты ищешь нечто важное!
Растоптанные, искореженные очки Геля отыскала быстро.
– Об этом можешь не тревожиться, – рассмеялась Люсинда. – Я же Фея Снов. У нас не так много времени, если ты, конечно, хочешь вернуться домой не слишком поздно. Поэтому слушай, в чем будет состоять т…
– И можно предположить, что они соперничают друг с другом, – это два, – подхватил Эраська.
Мальчика, который принес меньше рубля, отругал, но обещал прикрыть в последний раз – добавил ему из «хабара» Хивы.
– Прощенья просим, не признал впотьмах, – заюлил Дроссель. – Дожидаются вас, а как же. Сопроводить?
Геля поворочалась с боку на бок в кровати, обняла подушку и послушно зажмурилась.
– Да она сама подбросила мне эту коробку! – И обличающе ткнула пальцем в Меланию Афанасьевну. – Когда меня обнимала!
Геля завернула рукав рубахи неопределенного цвета и похолодела – предплечье распухло, и при малейшей попытке дотронуться Шкряба еле сдерживал крик.
То есть, Липочка заходилась от восторга, Афина Пантелеевна сидела с кислой миной (видимо, все же полагала, что дрессировка кошек – не самое подходящее занятие для приличной барышни), но Аркаша, Липоч…
– А, тебе все мало! Ну, получай! – Клюка свистнула, рассекая воздух, но второго удара так и не последовало.
– Узнала! – Потом снова обратился к ней: – Поля, милая, как ты себя чувствуешь? – и вознамерился присесть рядом.
Над ней нависали Калиныч и Павловская – с клюкой и в лохмотьях. Их лица, подсвеченные снизу красноватым пламенем фонаря, выглядели пугающе. Упыри, иначе и не скажешь.
– Ну, я пойду? – заискивающим тоном произнес папа. – Никак не могу дозвониться Эрасту. Наверное, в Третьяковке не ловит…
– Ништо, не пузырься. Авось выманим из подвалов. Запустишь нас?
– Базиль, Полю приглашают всего лишь на детский праздник, – мягко заметила Аглая Тихоновна.
– Знаете, я ужасно проголодалась. Можно мне чего-нибудь поесть?
«Сон, это сон, этого просто не может быть», – стучало в висках у Гели. Она посмотрела на Ольгу Афиногеновну и встретила ее невозмутимый, внимательный взгляд, совсем как в классе, на уроке алгебры, ко…
Может быть, одежда у них и не очень, но обувь ужасно милая. В открытой коробочке лежали восхитительные домашние балетки (Геля посмотрела на подошву и поняла, что по улице в них не ходили) тонкой кожи…
Из Николаса Александровича вышел бы прекрасный регбист – застигнутый врасплох, он ловко подхватил дочь на руки и даже не покачнулся.
Как выяснилось, камеры старались не зря. На крыльце появился пузатый дядька в белой рубашке и нахраписто поинтересовался, чего это Геля здесь шастает.
– Уф, наконец-то! – гневно сказала Фея. – Как же мне надоел этот милый Августин! Неужели нельзя было сообразить раньше? А еще отличница! Я прямо не знала, что делать! Завтра двадцать девятое, он уже …
– А чего ж нельзя? Не тревожьтесь, барин, Любушка моя смирная, не обидит.
– Ну как же-с. На прошлой неделе подавала, французский суп, со шпинатом да сливками.
Нагруженная Геля изобразила жалкое подобие реверанса, а дама, в свою очередь, жалкое подобие радушной улыбки.
– Как же мы его найдем? – уныло протянула девочка. – Где оно сейчас может быть?
– Ищи ветра в поле! Да и какая на них управа, на толстомясых? Нет на них управы. Такого хоть в участок приведи, все одно вывернется. Да ты его возьми еще сперва…
– «Гарри Поттер», – неосторожно ответила Геля, сбитая с толку всеми этими Мёбиусами и Достоевскими.
Собралась Геля быстро, только в передней замешкалась.
– Ах ты, лахудра! – Сиплый с силой оттолкнул ее.
Извозчик хлестнул лошадь кнутом, пролетка рванулась и понеслась вперед, на Маросейку.
– Неужели? – удивился Василий Савельевич.
Спать ночью ему не довелось, уехал к больному в одиннадцатом часу, а вернулся под утро. Выпил чаю, переоделся и снова на службу – допоздна.
– Бежим домой. Мне срочно нужна энциклопедия. – Эраська выглядел встревоженным. – Надо кое-что проверить.
Мама достигла передней в три прыжка, как маленькая львица, и пойманная лань, то есть ничего не подозревающий Эраська, через мгновение уже бился у нее в лапах. То есть, в объятиях.
– Папа, а почему ты все же обзываешь кошку Силами Зла?
– Боюсь, это я ввел господина Щура в заблуждение, – поспешно произнес Розенкранц. – Я, знаете ли, учился у профессора Резерфорда…
Рослый швейцар в роскошных бакенбардах взялся за тяжелое медное кольцо входной двери, распахнул ее перед Гелей и Аглаей Тихоновной.
– Папа, лицей и интернет, – ехидно ответила девочка. – А дальше?
Правда, сегодня Эраська был не столько противным, сколько странным. После великой битвы за ванную выглядел каким-то затравленным, за завтраком почти не ел, в машине сидел нахохлившись и отказался вых…
– Как обычно, Аглаша. Грязь и нищета, нищета и грязь. Люди – дети! – живут в ужасающих условиях, хуже диких зверей. Я бессилен, что я могу? Все напрасно…
– Как же ты меня нашла? Как же ты нашла меня, дурочка? – растроганно лепетала Геля. – Тебе нельзя здесь, уходи!
– Но как же быть? – Геля нервно стала грызть морковку, одну за другой.
Геля никогда особенно не интересовалась точными науками, но теперь поклялась себе, что выучит всю алгебру и геометрию наизусть – вдруг от этого сила духа повысится и душевное благородство отрастет хо…
Ей и без всяких там дураков хлопот хватало.
Вдруг ноги остановились у столика, сделали пару шагов назад. Послышалось пыхтенье, и на Гелю удивленно уставился сам хозяин кабинета.
Во-вторых, мама врет, как птица летает, – все-таки профессионал. А в-третьих, даже если не поверят, возразить не осмелятся. Ругаться со свирепой татарской женщиной – себе дороже, а завуч их школы в с…
– Я пойду сегодня к Меланье Афанасьевне, мы поговорим, и папа поймет, что ошибался, – сказала Аглая Тихоновна, чтобы успокоить дочь.
– Драться? – удивился Николас Александрович. – Что за странные вопросы? Интеллигентному человеку незачем драться. Он всегда найдет другой способ разрешить конфликт. А драки – это дикость.
– Все это бесполезно, – вздохнула Геля. – Ну, знаем мы, что Яблоко было в Лондоне или Париже давным-давно, – какой в этом толк, если мы не знаем, где оно сейчас? Мы ведь не можем достать его из 1792 …
Сквозь окошко лился сероватый свет. Значит, еще не очень поздний вечер, и она тут недолго. Или, наоборот, уже раннее утро, и она провалялась здесь всю ночь. Родители, то есть предки, должно быть, с у…
Геля оглянулась – школьный двор опустел, вокруг никого знакомого – и рванула через дорогу.
Очередной извозчик в пять минут доставил ее к роскошному особняку, окруженному садом.
Усишки! Голубые глаза! Седые височки! Да это же… Умереть-уснуть!
– Мамоньки мои! Василь Савельич! Василь Савельич! – во всю глотку завопила Аннушка и бросилась обратно в дом.
– Да-да, очень жаль! Непременно передам, – забормотал генерал, но, судя по взгляду, которым он проводил девочку, ему было ни чуточки не жаль. Пожалуй, он счел Полю Рындину помешанной.
– А мне что, у кажного пачпорт спрашивать?
Никакая это была не баба Яся. Это была статская советница Меланья Афанасьевна Павловская.
Не сговариваясь, они молча перебежали бульвар и переулками направились к дому.
– Не говорите, – повторил парнишка, не поднимая глаз. – Сам скажу. Ежели ваш папаша прознает, что вы на Хитровке ошивались, все ухи вам обдерет.
– Начнем с маленького секрета. Ты никому-никому не расскажешь обо мне и нашем разговоре. Обещаешь?
– Он – что? Он уехал? – баюкая Гелю, тихонько спрашивала Алтын Фархатовна. – Ну-ну… Есть же интернет, скайп, телефон в конце концов… Не каменный век, котенок, все образуется, все будет хорошо…
Стало так горько, что слезы подступили. Нет, не время раскисать! Сегодня суперагент Фандорина должна быть хладнокровной и решительной!
– Меня зовут Аполлинария Рындина, я живу недалеко, на Покровском бульваре, – представилась она. – Вы можете называть меня Полей.
– А вот и не пройду! А вот вы все и врете!
Девочка села, отплевываясь. Кошка забралась к ней на колени, свернулась калачиком и удовлетворенно замурлыкала.
– Устала? Хочешь почистить зубы и лечь спать?
Тут и Геля навострила уши. Еще один двенадцатиюродный? Интересненько. Чего они вдруг все повылезли, как тропические черви в сезон дождей?
Полистала «Географию» Елпатьевского, «Задачник» Евтушевского. Раскрыла следующую книжку и офонарела – Киселев! Знакомая до слез «Алгебра» Киселева! Что называется, повезло! Выучит алгебру на год впер…
– Суп Сантэ, – со спокойным достоинством ответила кухарка.
Глобус катился по полу, смешно загребая медной ножкой.
– Да что ты, как можно. Мешком с пряниками, – серьезно ответил доктор.
– Голубчик, ты уверена, что готова вернуться в гимназию? Может быть, стоит все же подождать до будущего года?
Это был человеческий череп и грудная клетка – гладкие, цвета топленых сливок, совсем как у них в кабинете биологии. В песке угадывались очертания других костей – совсем мелких и покрупнее.
– Ну что ты, глупенькая, это же всего лишь силы зла, – Аглая Тихоновна улыбнулась, прижимая к себе Гелю.
– Щур! Щур! Василь Савельич! Щур! Да чтоб тебя, зараза!
– А что это? – Геля не нашла на пузырьке надписи «яд», но мало ли.
Геля все равно встревожилась и спала плохо. Всю ночь снились странные сны – будто вертятся в голове какие-то обрывки, а она никак не может их соединить; будто шепчет что-то недостаточно громкий голос…
– Я все же не радовалась бы так на вашем месте, Василь Савельич, что кошка Полю привечает, – бросила мимоходом Аннушка. – Не к добру это.
– А я могу поинтересоваться, куда ты собралась? – нахмурился Василий Савельевич.
Может быть, именно поэтому Геля не сразу заметила ротанговое кресло-качалку и спящего в нем мужчину.
– Мальчика нужно немедленно показать врачу, – сиплым от страха голосом сказала Геля. – Я наложила шину, но это временная мера. Рука может неправильно срастись. Кроме того, если все-таки попала инфекц…
– А вот такое! – Мальчишка развел руками, показывая размер средней кошки. – Малое совсем, в пеленках. Баба Яся только к вечеру будет, вот Щур с дитем покуда и нянькается.
– Ах, как жаль, – расстроился немец, – я не успел побеседовать с барышней лично. А это, поверьте, необходимо…
И Леля сказала. То есть Ольга Афиногеновна рассказала о безобразном происшествии.
На все про все хватило одной юбки – еще и осталось, чтобы перевязь соорудить.
– Вона чего, – присвистнул Щур. – Так вас махаловке в нивирситетах обучают? То-то я гляжу, и Василь Савельич в кулачном деле мастак…
– Ну, видать, не от хорошей жизни. Вечером бабка в Воспитательный дом снесет, ничего. Авось и выживет деваха, – Щур отнял у малышки рожок, пристроил ее на плечо и стал расхаживать по комнате, похлопы…
– Ну, за девку бы все же накинул, – не сдавалась Павловская, – девка-то тебе большой барыш сулит!
– Мне необходимо поговорить с начальницей. Эта девочка – воровка, – заявила мерзкая жаба (Геля решила, что сейчас самое время перестать называть ее дамой).
– Не только ему! – воскликнул Розенкранц. – Например, Фридрих Кекуле увидел во сне змею, кусающую себя за хвост, после чего смог ясно представить и описать строение молекулы бензола!
– А вот и нет! А вот и нет! Вы это просто от зависти сказали! Вы сами хуже прислуги! А цирковыми артистами все восхищаются! А уж дрессировщиками и подавно!
– Оставьте девочку в покое, она не хочет с вами дружить, – с неподобающим взрослому человеку ехидством произнесла гувернантка, предприняв попытку схватить злючку за руку.
Замешавшись в толпу, валившую с последнего киносеанса, двинулись по бульвару.
Василий Савельевич же, хоть и признавал «состояние девочки удовлетворительным», тем не менее запретил ей читать, физически утомляться и выходить на улицу.
…жизнь не стоитъ на мѣстѣ, и всѣ эти милые сердцу домики съ колоннами и мезонинами неизбѣжно обречены на гибель…