Все цитаты из книги «Аромагия»
- Конечно, - согласилась я, пряча улыбку, и взяла его под локоть. – Пойдем, милый!
Слушать возражения или иные предложения он явно не собирался: шагнул к выходу, даже не глядя, следую ли я за ним. Конечно, устраивать сцену – глупо, проще изобразить полное подчинение.
Я усмехнулась – он меня утешает! – но разжать руки не было сил.
- Но у него прекрасные способности к аромагии! – возразила я.
Словом, опасного безумца ждала лечебница, убитых девушек - достойное погребение, Утера – доктор, инспектора – похвала начальства, а мне предстоял нагоняй от драгоценного супруга.
«Храбрец!» - одними губами сказала я. Петтер кивнул, соглашаясь.
- Расскажите мне все, голубушка, - мягко попросил инспектор, взяв в свои ладони мою озябшую руку.
- Теперь это уже не важно, - проронила я, отворачиваясь.
- Но я ведь не человек, – усмехнулся дракон. – Впрочем, как хотите.
- К-хм, - откашлявшись, инспектор Сольбранд предположил: - Может, она отравилась по ошибке? Или, скажем, ребенок пошутил?
Возле уже не нужной селедки остались лишь я, Петтер и тихо всхлипывавший Вет-исс. Даже «свекровь» ушла – теперь ее сын всецело принадлежал жене.
Распределив таким образом в мыслях свои богатства, я изо всех сил пыталась не растерять их по дороге...
- Но я никогда, никогда... – пролепетала она, в притворном смущении потупив глаза.
- Госпожа Мирра? – проговорил он вопросительно. Пахло от него табаком – сухо и чуть горьковато.
Надеюсь, хель не забыли, что я человек и потчевать меня следует чем-нибудь приемлемым для нежного людского желудка!
- Госпожа Мирра? Госпожа Мирра, что с вами? Вставайте, уже время ужинать!
- Благодарю вас, господин Колльв! Это именно то, что нужно!
Девушка опустила глаза. Щеки ее заливал бурачный румянец.
Закончив осмотр, я тщательно вытерла пальцы и пригорюнилась. Дело в том, что симптомы болезни шаманки коренным образом отличались от тех, что демонстрировали новобрачные.
И этот машинальный жест заставил меня похолодеть.
- Господин Утесов? – будто со стороны услышала я себя. Протянула руку – по-мужски, для рукопожатия. – Рада познакомиться. Мирра Петрова, а это мой сын, Валериан Петров.
Совсем другое дело! Теперь надо подумать всерьез. Разумеется, я не давала мышьяк госпоже Мундисе. Тогда что она сыпала в тарелку мужа? Масла никак нельзя сыпать, разве что капать, да и к этому времен…
От сладких, хоть и несбыточных мечтаний меня отвлекла Мать, которая с тяжким вздохом принялась стягивать с себя ярко-зеленую шубу. Этой символ респектабельности хель меньше всего подходил для того, ч…
- Мирра? – позвал меня чей-то голос, заставив вздрогнуть и открыть глаза.
- Мам, - звал меня звенящий отчаянием голосок сына. – Мамочка, что с тобой? Мама!
И, хлопнув дверью, вышел, оставив после себя тягучий запах благовоний.
- Давайте переберемся на заднее сиденье, - предложила я. – Здесь неудобно.
Он благодарно кивнул и с опаской устроился на самом краешке стула. Я сложила руки на коленях и чуть склонила набок голову, демонстрируя свой интерес.
Прислуга зачастую знает куда больше, чем друзья и родные. Правда, обнаруживать осведомленность не любит.
Я взглянула на хмурое небо, плотно зашторенное тучами. Ни один лучик не пробивался сквозь этот полог.
На мгновение меня обуял соблазн кивнуть. Просто отступить.
Я поблагодарила, и, оставшись одна, с интересом огляделась.
Его густые светлые волосы и белый костюм были испачканы кровью, и это придавало ему настолько дикий и хищный вид, что у меня затряслись колени.
Его бледно-голубые глаза сейчас казались темными, как вода в проруби.
От его брызжущего имбирем и лавандой насмешливого сочувствия Ингрид дернулась, и выражение безмятежного покоя на ее лице словно треснуло, как фарфоровая ваза.
- То есть... Вы предлагаете мне себя?! – в его голосе звенело недоверие и, кажется, почти опаска.
Пояснила спокойно, но с холодком. Добавить мятной прохлады, остудить теплую нежность ванили.
Когда мы доплелись до автомобиля, я уже основательно выбилась из сил и взмокла. Со вздохом облегчения отпустив Петтера, я забралась в авто.
- Ох, госпожа, спасибо! Только неловко как-то...
- Вы завербовали дракона в осведомители? Поздравляю!
Процессия остановилась у ложа больных, трогательных в своем умиротворенном угасании. В другое время я бы посмеялась, видя суровую даму хель, сунувшую палец в рот и оттого улыбающуюся до ушей...
- Понимаете, меня очень любит муж! - выпалила она, после чего ожидающе посмотрела на меня.
- Отравить? – эхом повторил Исмир. Глаза его вдруг полыхнули таким льдом, что захотелось зажмуриться. Стакан он убрал так резко, что немного вина плеснуло мне на шею.
- Ехать к хель? – кисло переспросил Ингольв, оборачиваясь.
- Благодарю вас, капитан! – улыбнулась я и на этом сочла свой долг выполненным.
Обнаружив задвинутую за кресло бутылку вина, я даже не удивилась, благо, помнила, как ее отобрал у меня Петтер. Я машинально откупорила пробку, понюхала... и замерла. В густом сладком аромате виногра…
Перед запахом лимона капитулирует душный смрад болезни, а мята с иланг-илангом должны справиться с затрудненным дыханием.
Разумеется, идти на прием к мэру я не собиралась. Ингольв будет негодовать, и йотун с ним...
Пока я изучала этот «шедевр», клиент молча пил чай.
- Петтере? – повторил Исмир как-то так, словно выругался. И так резко выдернул меня из кресла, что я неловко взмахнула рукой, сшибая со столика чашку с недопитым кофе. Зазвенели осколки, по полу побе…
Он ко мне подошел подчеркнуто медленно, каждым шагом и жестом будто предлагая: «Ну же, беги!»
Спи. Шагни в небо, как в воду. Окунись в покой. Нырни в ласковую пену облаков. Спи...
- Я не пойду! – удалось выдавить сквозь стиснутые зубы. И гостям, силясь соблюсти хоть какие-то приличия: – Извините, мне нехорошо...
- Скажите, а раньше вы варили такое какао? – спросила я и затаила дыхание в ожидании ответа.
- Давай, я расскажу тебе об электричестве, - великодушно предложил Петтер, распахивая дверь перед Ринд. – Нечего его бояться!
Разумеется, можно добавлять в кофе ломтик лимона – бабушка уверяла, что это отбивает «морской» запах, а также сдабривать напиток специями... Но ни в коем случае нельзя спустить Сольвейг нахальную вых…
Мальчишка наклонился ко мне, вглядываясь в лицо, его темные глаза были полны тревоги, а подрагивающие губы сжаты так, что походили на побелевший от времени шрам.
- Ингольв, успокойся, - попросила я, пытаясь держаться спокойно и доброжелательно, как с посторонним пациентом.
«Подозрительность порождает призраки» – грузинская пословица.
- Петтер, прекратите вести себя как... как манекен! В конце концов, чего вы от меня хотите?!
- Итак, Альг-исса внезапно вас разлюбила, - резюмировала я, сформулировав наконец про себя ускользавшую мысль. И почувствовала, как холодеет сердце. – И ведет себя странно, верно?
Повернулась... И забыла, как дышать, увидев мужчину в кожаной пилотской куртке, который что-то втолковывал железнодорожникам.
Под конвоем Матери мужчина-хель побрел из дому, следом – гуськом – двинулись мы с Исмиром и Альг-иссой.
- Еще кофе, госпожа? – почтительно предложил лакей.
- Разумеется! – кивнула я, пытаясь слегка успокоиться. Чтобы это пустоголовое невинное дитя безжалостно отравило любимого мужа, пусть даже из ревности... Нет, в голове не укладывалось. – Не верю! – п…
- Извини, Мирра, - каждый звук из него будто вытягивали силой.
- Господин полковник обижает вас, - глухо проговорил Петтер, уткнувшись лбом в мой лоб. – А я ничего, ничего не могу сделать!
Прекрасный аромат будто поблек, но не исчез. Словно кто-то набросил на роскошное вечернее платье плотный кожаный плащ.
- Не за что, - ответил он сухо, заводя двигатель.
- Пусть стоят здесь. – Не оборачиваясь, откликнулась я. – Не люблю цветы, которые не пахнут.
Она покраснела так, что румянцем вспыхнуло не только лицо, но и уши, и шея в неглубоком вырезе платья.
Брр, я до смерти буду помнить свою единственную поездку верхом на медведе!
Дракон стремительно обернулся, сверкнул хищной улыбкой.
Медицины у них не существовало, шаманка от всех хворей пользовала медвежьим жиром, клюквой и крепчайшей водкой, а в особых случаях камлала, вызывая на подмогу духов.
Не понимаю, отчего людям так тяжело просыпаться по утрам? В прохладном воздухе будто разлиты флюиды бодрости, силы еще на растрачены по пустякам, а настроение никто не успел испортить... Жаль, мое тр…
- Нет, - махнул рукой инспектор и с силой хлопнул ладонью по столику. – Ничего мы не нашли! Она над хозяйкой кудахчет, как несушка над яйцом! Семьи-то у нее нет, вот и носится с хозяйкой, как с родно…
- Вот как! – голос доктора Ильина звучал холодно и пренебрежительно. Он будто не заметил протянутую руку и поклонился мне весьма сдержанно. – Извините, но я не считаю... аромагов, - о, с каким отвращ…
- Я спрошу ее и сообщу тебе обо всем, что узнаю! – решила Мать, взмахом руки прерывая Альг-иссу.
- Что вы делаете? – встрепенулась я, осознав, что отнюдь не сплю, а руки Исмира беззастенчиво скользят по моей спине под тонкой рубашкой. Если учесть, что сам он по-прежнему был в одних штанах, то си…
- Но... – попыталась возразить дама-хель.
- А-а-а, - протянула Сольвейг, явно ничего не понимая.
- Нет! – четко и резко ответила я, а потом потребовала: - Петтер, посмотрите на меня!
- Как вы полагаете, что стало причиной болезни? – вмешался дракон, отвлекая подругу от расспросов. Надо сказать, весьма своевременно: не зря ведь говорят: «Вцепится, как хель!»
И как теперь вести себя с Исмиром? Я мерила шагами свою лабораторию. Надо думать, лучше всего сделать вид, что ничего не случилось. Оставалось только надеяться, что я сумею держаться, как ни в чем не…
- Мам, это что, хель? – удивился Валериан, заинтересованно вглядываясь в появившуюся меж скал могучую фигуру, ведущую за собой медведя.
- Нет! – резко произнесла я, откладывая приборы, и встала. – Об это не может быть и речи!
- Хм, - я с сомнением покосилась на блестящие кругляши теста, прямо сочащиеся жиром. К тому же от пожелания приятного аппетита в исполнении Сольвейг и куда более приятные кушанья встали бы комом в го…
Сзади восторженно присвистнул Петтер. Я оглянулась: мальчишка, вытянув шею, пытался получше рассмотреть содержимое ларца. Мужчины так любят подобные игрушки!
- Инспектор, все в сборе! – сообщила домоправительница, столь подчеркнуто игнорируя господина Колльва, что мне вдруг стало его жаль. Он все же хозяин дома, пусть формальный, а вынужден мириться с пре…
Хм. Нужно быть с мальчишкой осторожнее, не хватало только, чтобы он в меня влюбился!
Должно быть, мои щеки просто горели, хотя я давно вышла из возраста вечно смущающихся девиц. Хорошо хоть можно списать румянец на трескучий мороз, к вечеру все усиливающийся.
- В порядке, благодарю вас! – заверила я.
- Вы совершенно правы, - признала я тихо, сама удивившись тому, как бесцветно звучал мой голос. – Я цинична. Я не верю в любовь, а уж тем более в любовь юноши к богатой женщине много старше. Допускаю…
К тому же от Ингольва разило перегаром. За ночь я успела немного притерпеться, но теперь снова поморщилась. К зловонию примешивались нотки мяты - слабая попытка заглушить запах. Надо думать, это было…
- После, - уверенно ответила я. – Накануне Уннер была веселой, что-то щебетала о своих планах на совместную жизнь с Петтером...
Я бесконечно устала от бурь, от ледяных пальцев судьбы на шее, от унижений и боли.
- Я – дракон, мне позволено все, - со спокойным превосходством пожал плечами он. И мне вдруг отчаянно хотелось сказать какую-нибудь гадость, лишь бы стереть эту насмешливую улыбку...
- Какое именно? – от усилий, которые приходилось прилагать, чтобы внятно говорить, мое настроение также не улучшалось.
Я сжала кулаки, до боли вонзая ногти в ладони. Бедная Уннер! Такая страшная смерть!
Оставалось только вздохнуть: благородство похвально, однако порой очень утомительно.
Надо думать, в моем ответе он не сомневался.
- Продолжайте, - предложил он еще мягче, отчего по спине у меня побежали мурашки. – Каково же ваше условие?
Не слушая моих слабых возражений, Альг-исса усадила нас с Петтером на медведя. Эта злобная животина покосилась на меня с явным плотоядным интересом, за что хель огрела его плетью по носу. Хельги отве…
Не решаясь заговорить, девица щелкала замочком ридикюля и кусала алые губки.
Надо думать, я – особа совершенно неромантического склада характера. Однако мое скептическое хмыканье нисколько ее не обескуражило.
В составе эфирного масла горького миндаля содержится примерно 5 % синильной кислоты, которая является сильным ядом.
Хм, пожалуй, я бы не отказалась от такой шкуры. Постелить в «Уртехюс» и тепло обеспечено!
Было неприятно, словно мы подсмотрели сцену, не предназначенную для наших глаз.
- Ну... Он-то хозяин, но он же и мужик! Вот и начал дурить... – совсем уж тихо произнесла она. – Еще и с этой связался...
- Несомненно, - Исмир отошел к полочке с декоративными флаконами для духов, делая вид, будто рассматривает их. Надо думать, он просто меня щадил, давая пережить потрясение хоть в видимости одиночеств…
Почтенной замужней даме не подобает визжать, но я была очень к этому близка.
Вышло не очень-то доброжелательно и вежливо. Впрочем, это не повод для ответной грубости.
Мгновение я непонимающе смотрела на него, потом сообразила и с трудом удержалась, чтобы не хлопнуть себя досадливо по лбу. Он же не сможет в таком состоянии вести авто! А я, в свою очередь, совершенн…
Она так резко меня отпустила, что мои зубы клацнули, зато заботливо поправила на мне покосившуюся шляпку.
- Зачем тогда? – Альг-исса двумя пальцами подняла злополучную одежку и взирала на нее с явной гадливостью.
Проводив ее взглядом, я с сомнением покачала головой. Боюсь, она едва ли прислушается к последней части моих советов.
Я украдкой отерла о бумажку выпачканные пальцы (впопыхах я забыла в «Уртехюс» свой ридикюль, а вместе с ним и сотню необходимых мелочей вроде носового платка). Шоколад только еще сильнее размазался. …
- О рогаликах! – охотно повторю, могу даже жестами! – Еще о кофе, булочках с корицей...
И замер, дожидаясь ответа. На скулах его, на висках виднелись остатки косметики, и эта клоунская маска так ему не шла, что хотелось вытереть ее рукавом собственной шубы.
Там высоченные сосны вздымаются свечками, а под ногами шелестит опавшая хвоя, и лес просматривается чуть ли не от края до края, потому что ветви - где-то там, высоко, упрямо тянут вверх пахучие иголк…
- Она за тех... – следующих слов я не поняла, но не сомневалась в их нецензурности, - боролась, но не одолела! Видать, сильно Хар-исса грешила, много злых духов за ней пришло! И шаманку увели!
Отвлекшись, я, разумеется, едва не плеснула масло в огонь.
- Разумеется! Проводи инспектора в янтарную гостиную, я сейчас спущусь.
Она снова кивнула, все так же неуверенно.
В принесенном Рауд-иссой меде, на мой нюх, не обнаружилось ничего подозрительного.
Нужно достать масло мяты, оно проясняет мысли... Руки отчетливо дрожали.
- Благодарю, я уже вполне согрелась! – произнесла твердо.
Молоденькая горничная, которая открыла нам дверь, испуганно округлила глаза.
Опасаясь не совладать с голосом, я только кивнула. Петтер был во всем прав, напомнив о моих собственных страхах и сомнениях. Отчего же тогда так пусто и горько?
Вокруг толпились знакомые: инспектор Сольбранд, доктор Торольв, мэр Фритрик...
Не понимаю, как можно не замечать ароматы! Разве кто-то добровольно ослепит себя на один глаз?!
Я тихо фыркнула, поймав себя на мысли, что благоверный не зря столь ревностно следил за моей нравственностью – стоило оказаться вдали от него и в обществе привлекательного дракона, как в голову тотча…
- Я могу разжечь костер, - с явственным сомнением предложила Альг-исса, и я оценила ее готовность к самопожертвованию.
Пахло от него влажно, лесисто – дубовым мхом и лишайником – опаской.
Руна ингуз обозначает мужчину, плодородие, живую энергию. А руна иса символизирует лед, неподвижность, спокойствие.
Впрочем, осмотреть ее в тот день мне не удалось. Едва мы пришли в приемную, как туда ворвался дедушка.
- Видите ли, я не хочу идти в ваш дом, - признался он негромко. – Если Сольвейг действительно знает что-то важное, то мое появление может спугнуть убийцу.
Любопытно, не попытается ли она потом, когда немного успокоится, меня шантажировать? Впрочем, вряд ли. Свободных денег у меня нет, никакой власти в доме тоже, так какой смысл?
Вот только пахло от дракона сегодня не нежнейшим благородным сандалом, а колкой холодной мятой, кислым любопытством и плесневелым презрением. Он провоцировал людей – и презирал их за готовность подда…
- М-да, - протянул инспектор, потирая переносицу. – Мужу надоело ждать наследства?
- Превосходно! – одобрила я и повернула голову, любуясь серьгами с лазуритом в тон наряду. Говорят, этот камень помогает избавиться от накопившихся обид и дурных мыслей. Пожалуй, это не помешает.
- Благодарю вас, инспектор! – ответила я, чуть наклонив голову.
- Не беспокойтесь, я могу себе это позволить, - улыбнулся Петтер, все так же протягивая мне заветный мешочек. - Уннер сказала, какой сорт вы любите.
Означенный господин оказался бодрым толстяком со здоровым румянцем и поредевшими седыми волосами, тщательно зачесанными на солидную лысину.
Подруга только глупо и счастливо улыбалась, зато какое страдальческое выражение было написано на морде медведя! Хель тут же умчалась, помахав мне на прощание (видимо, не решилась спешиваться, а может…
Кажется, он решил поиграть со мною в кошки-мышки. Вот только я не желала быть мышкой!
Наконец шофер высадил меня возле крыльца.
От мальчишки веяло пачули – чуть затхлым, болотистым ароматом смолы, дыма и земли – предвкушением чего-то долгожданного. Я с трудом спрятала досаду: кажется, Петтер доволен таким поворотом событий. В…
- Ты ведь знаешь хель, они никого не слушают, - я забросила пробный камень, чувствуя, как колотится сердце.
- Послушайте, - вздохнула я, осознав, что мы говорим о разных вещах. – Будьте добры, расскажите все по порядку!
Инспектор усмехнулся и, стянув форменную шапку, привычно взъерошил волосы.
- Аптекарский переулок, дом доктора Торольва, - ответила я, дыша ртом.
- Думаю, я тоже... – ответила я, раздумывая.
Кстати, Ингольв оставался дома лишь два-три вечера в неделю, остальное время проводил невесть где, отговариваясь делами. Я давно перестала спрашивать, почему им нельзя уделить внимание днем. Какой см…
Не стоит омрачать их семейную идиллию. В конце концов, меньше знаешь – крепче спишь...
Самое противное – беспомощность, липкая, приторная, в которой тонешь, словно муха в сиропе. Так похожа на сироп солодки – сладкий до спазмов в горле, до тошноты...
Хм, это уже серьезнее. Доктор нисколько не походил на потенциального самоубийцу. Инспектор, привычно склонивший голову к плечу, очевидно, придерживался того же мнения.
- У каждого правила есть исключения, - наставительно произнес бледный до синевы дракон и вдруг усмехнулся, пожимая ладонь давешнего противника.
И бессильный вой снежных волков, сотнями гибнущих под солнечным светом, звучал нам приятнее любой музыки...
Во дворе уже ждала Альг-исса, оглаживая своего флегматичного Хельги. Белая шкура медведя была тщательно расчесана, на шее красовался роскошный изумрудный бант.
Признаюсь, даже меня разобрал азарт, Петтер же вообще тихо комментировал каждый выпад (впрочем, его комментарии мне мало что поясняли).
Пристальный взгляд Исмира заставил меня почувствовать неловкость.
Самое забавное, что муж в самом деле любил это занятие, полагая, что оно успокаивает нервы. Лучше бы он принял пару капель нарда, но предлагать подобное «шарлатанство» не стоило.
Я послушно опустила взгляд... и закусила губу, чтобы не вскрикнуть. Потемневшие следы змеиных зубов окружало бело-голубое пятно, от которого стремительно разливалось онемение.
- Не надо, Петтер, - повторила я, отстраняясь. – Я этого не стою.
- Зачем она так? – тихонько спросила Гуда, сжимая мою ладонь и пытаясь удержать слезы. – Прозрачно намекнула, что Торольд женился на мне ради денег! А еще что у меня сыновья не от мужа!
- Да, госпожа, - теперь прозвучало с куда более искренней почтительностью. – Прошу, следуйте за мной!
Очнуться меня заставил резкий рывок, от которого земля (точнее, заменявшая ее обшивка самолета) едва не ушла из-под ног. На неудобной скамеечке я и так чувствовала себя курицей на насесте. Моя развев…
- Как выглядел? – растерянно захлопала ресницами она.
Покосившись на меня, Петтер еще сильнее сжал руль.
И этот сон, слишком реальный, слишком подробный... От острого ощущения разлуки заломило в висках. Боль, притаившаяся у основания шеи, заинтересованно приподнялась, ужом скользнула вокруг головы, кусн…
Что станет с островом, если его полностью охватит эпидемия, лучше даже не представлять.
Вет-исс ткнул пальцем на валяющуюся под ногами рыбу.
- Неужели? – голос Исмира будто копьем вспорол воздух. – А что, если мы примемся за вашего соучастника? Он, несомненно, знал о ваших намерениях...
- Простите меня, - попросила я, коснувшись руки Исмира, и чуть не вскрикнула, настолько холодной она была. – Вы правы, мы жестоки. Наверное, это из-за страха, мы ведь самые слабые.
Баночки с будущим кремом отправляются на водную баню, чтобы достигнуть нужной температуры. Активные ингредиенты – экстракты, эфирные масла и т.п. требуют деликатного обращения, поэтому они дожидаются…
Каюсь, теперь наступил мой черед прятать мстительную улыбку. Для меня давно не было тайной, что у свекра за душой ни гроша, именно поэтому он жил в доме сына и за его счет. А сын – мой муж – стал пол…
- Не смейте жалеть, слышите? – Петтер говорил тихо, но в голосе звенел металл. – Можете меня ненавидеть. Только не жалейте о том, что у нас было!
Заметив это, она виновато улыбнулась, заставив почувствовать себя ревнивой и страшно сварливой женой.
- Прошу вас, не вмешивайте Петтера в наши с вами дела! Зачем вы над ним издеваетесь? Он тут совершенно ни при чем.
Но Гердис не успокоилась. Так же кривились губы, словно она вот-вот расплачется, движения были суетливы, да и глаз она не поднимала. А в сумятице ароматов и чувств ничего не разобрать.
- Опасайтесь дракона, - шепнула она мне на ухо. – Он не тот, за кого себя выдает!
- Ну, - инспектор потер переносицу и выразительно посмотрел на меня.
Хм, должно быть, что-то в здешнем холодном воздухе вызывает поэтическую часть моей натуры. Боюсь, в данный момент это неуместно.
- Благодарю, господин Исмир! – ледяным тоном произнесла я, отстраняясь.
От него сухо и горько пахло нардом и тополиными почками. Словно комок в горле. Скорбь, сожаление, невозможность что-то изменить...
- Вы сделали выбор, - Исмир криво улыбнулся. И стремительно шагнул прочь, оставив меня гадать, уж не специально ли он задержался с прилетом...
Исмир терпел и страдальчески улыбался. Скандал разрушил бы все, чего он добился.
Я смотрела в пылающие ледяной яростью глаза, ощущала прикосновение его пальцев к шее, мягкость манжеты рубашки...
Господин Торольв взглянул на меня с немым удивлением, снял пенсне и принялся тщательно протирать стекла.
- И вы не сообщили в ИСА? – спросила я, уже догадываясь, каков будет ответ.
- Да, очень привлекательный мальчик, - поддакнула пожилая госпожа Ёрдис.
- Что это? – подозрительно поинтересовался мальчишка, не спеша принимать лекарство.
- Надо думать, вполне, - пожала плечами я. – Не думаю, что она посмела бы солгать.
- Мирра, с вами все в порядке? – поинтересовался Исмир, сам больше похожий на привидение, чем не на живого человека... то есть живого дракона.
Солдатская прямота, принятая в доме мужа, поначалу меня коробила, но за тринадцать лет можно привыкнуть к чему угодно.
- А, - отмахнулся инспектор, - эти оглашенные надумали перейти от слов к делу!
- Пойдемте в машину, госпожа Мирра, - голос Петтера звучал как-то странно и напряженно, но у меня уже не осталось сил об этом задумываться.
- Взгляни, - я подняла манжету платья и протянула руку запястьем вверх. На белой коже выделялись едва начавшие желтеть синяки, а чуть ниже, у основания большого пальца – следы змеиных зубов. – Надеюс…
- Все! – выдохнула я так сладострастно, что юноша не сдержал улыбки.
- Ай, ты же самого главного не знаешь! Я сразу хотел сказать! – выпалила она, буквально подпрыгивая на месте. Больше всего ее телодвижения смахивали на танец маленьких утят, а ликующий аромат пихты и…
Выглядел дракон встрепанным и донельзя усталым. Даже запах сандала был словно припорошен пылью.
Он поджал губы и снова кивнул, не поднимая взгляд.
- Иди, собирайся, - проговорила я сквозь всхлипы. – Мы уезжаем.
И, наконец, я опустилась в воду, блаженно прикрыв веки.
«Сейчас он меня убьет, - сонной рыбой проплыла в голове вялая мысль. А потом меня осенило запоздалое: - Валериан!»
Надо думать, Исмир отлично знал, куда направляется. Он целеустремленно летел к площади Фроди, совсем неподалеку от городского суда. Приземлился у статуи Одина и сменил облик, едва я успела спрыгнуть.
- Давайте я, - предложил Петтер и, отодвинув меня, ловко разрезал путы складным ножом.
- Что вы, я буду несказанно рада! – надеюсь, ирония прозвучала не слишком откровенно.
Надо думать, госпожа Ренская постаралась.
Разумеется, как многие мужчины, господин Холлдор очень болезненно это переживал. Решив, что причина кроется в охлаждении к жене, он тут же принялся доказывать свою мужскую состоятельность с любовнице…
- Добрый вечер, - вежливо произнесла я, остановившись на пороге.
Надо думать, у мальчишки тут же возник соблазн проверить, как я отнесусь уже к его поцелую. Петтер опустил глаза, мучительно покраснел и сжал кулаки. И аромат: кислая клюква смущения, виноградная сла…
«Никогда не подписывай бумаги, не прочитав их, и не договаривайся ни о чем, не выяснив условия досконально!» - советовал мой старший брат.
- Само собой, - подтвердил он веско. – Не волнуйтесь, сегодня же все доставим!
- К Матери? – в голосе Бьорн-иссы прорезалось сомнение. Преклонение перед Матерью – и ломом! – хель испытывают с младенчества. Она выдавила: - Ладно, смотри!
А перед моими глазами опрокинулось холодное северное небо...
Порывшись в саквояже, я извлекла бутылочку со смесью эвкалипта, сосны, розмарина и мяты, а также малиново-медовый сироп. Масла накапала на платок, а сироп налила в стаканчик и, подумав, разбавила его…
- Зачем вы меня дразните? – пробормотал Исмир мне в губы. – Зачем, Мирра?
- Люди снова пытались нас околдовать! – веско произнесла Мать в звенящей холодом тишине.
Непосвященным процесс кремоварения кажется неким таинством. В действительности ничего сложного тут нет.
- Госпожа Петрова! – поправила сухо. И почувствовала, как к щекам прилила кровь. Теперь эта фамилия казалась едкой насмешкой над моим горем.
Так хорошо прятаться в теплой неге воды от усталости и боли!
Все как обычно: господин Бранд, всецело поглощенный газетой, что-то бурчал себе под нос, не отрываясь от булочки с маслом, Ингольв методично расчленял на тарелке бекон, а Петтер ел взглядом начальств…
Наконец общество насытилось едой и разговорами, и единодушно решило перейти к следующему пункту программы. Купание! В горячей коричнево-зеленой воде долго не выдержишь, зато она отменно расслабляет...
- Петтер, вы – сокровище! – признала я с чувством. Глотнула обжигающе горячий напиток и блаженно прищурилась.
С какой стати он учинил мне допрос?! Впрочем, спрашивать об этом я благоразумно не стала.
- Зачем? – спросил Исмир, не отрывая от меня взгляда. Нас разделял всего шаг. – Я осведомлен, что у вас не слишком хорошие отношения с мужем, однако... Разве вам не приходило в голову, что я могу быт…
- С этого дня ты будешь проводить на берегу не меньше часа ежедневно!
У меня противно засосало под ложечкой. Наверное, оттого, что я никогда еще я не видела развеселую Альг-иссу такой серьезной и печальной.
Дождь – это время сожалений и одиночества, но он может только плакать. А плакать бессмысленно...
И кивнула на постель, сейчас напоминающую сундук на пиратском корабле – развалы разноцветных тканей, бус и кружев.
Многострадальная дверь вновь с треском распахнулась, и в «Уртехюс» ворвались леденцы... Полагаю, их вызвали соседи, встревоженные моим криком и доносящимися из «Уртехюс» странными звуками.
- Что ты, милый, - ласково отвечала она, ероша его темную шевелюру. Судя по усталому тону, повторяла она это не в первый раз. – Ты нечаянно, бывает.
- Ничего серьезного, дорогой, - беззаботным тоном произнесла я, накладывая себе овощей, - просто полиция заподозрила меня в отравлении неверных мужей...
- Что имел в виду Ингольв, когда сказал, что такие, как вы, всегда в цене?
С порога меня атаковали запахи: жира, пота, каких-то горящих травок... Плотные куски кожи, которыми были завешены стены, не пропускали ни малейшего дуновения ветерка, так что эффект получался поразит…
- Желаю удачи! – колко пожелала я. - Надеюсь, больше вопросов ко мне нет.
- Другом? – переспросил мужчина с непонятной интонацией и махнул рукой. – Ладно, идем! Что уж.
А я переставляла ноги, стараясь не думать, не чувствовать, не помнить.
И, признаюсь, без плотной закуски алкоголь как-то слишком быстро ударил в голову.
- Ишь, цаца, опять высоким стилем шпарит... – пробурчал свекор, возвращаясь к нарезанию отбивной.
- Любисток для мази от псориаза, - ответила я и направилась к шкафу за экстрактом чистотела и маслом нима.
- Спасибо, госпожа Мирра! – сдавленно поблагодарила она. – Вы... В общем, простите, что я так к вам...
Вторым столпом стабильности была Сольвейг с вечно кислым лицом и не менее кислым запахом. Откровенно говоря, не понимаю, отчего она всегда и всем недовольна? Неужели в нашем доме ей так плохо живется…
- Слуги болтают, что она сыпала мужу что-то в еду, - терпеливо напомнил инспектор, все так же внимательно следя за мной. – А она не признается, что именно, только пролепетала, мол, у вас взяла. Вот Б…
Впрочем, раздумывал он недолго: быстро набрал стакан воды, похлопал меня по щекам и заставил выпить. Пахло от него так знакомо и приятно, что у меня потеплело на душе.
Сегодня же господин Викар напоминал растение, которое ретивый садовод поливал слишком часто и обильно: одутловатое лицо, набрякшие веки, вся фигура какая-то набухшая и бесформенная. И запах – так пах…
- Мне нужны всего лишь две вещи. Во-первых, отличная рекомендация для вашей бывшей горничной. А во-вторых, адрес места, где вы раздобыли эту пакость!
Сдержать предательский румянец оказалось непросто. И, как я ни старалась, не могла найти иного объяснения или хотя бы противоречий в предложенной Исмиром версии.
Пальцы мужа вцепились в мое запястье, рванули назад.
Она неуверенно кивнула, слабо улыбнувшись.
- А что будет с нами? – спросил он дрожащим голосом. – Мы же теперь семья предателя, да?
А я, развеселившись, смотрела ей вслед. Надо же, что любовь с людьми делает!..
Впрочем, Петтеру уже было неинтересно слушать о каких-то там хель. Он аккуратно вынул из моих рук чашку и недоеденный пирожок, отставил в сторону. И опрокинул меня на постель, против чего я, признаюс…
Почувствовав, как деликатного благоухания сандала закружилась голова, я поспешила включиться в разговор – схватилась за реальность, как утопающий за соломинку.
В футарке две «и», и если ингуз - это Ингольв, то иса...
Инспектор не отрывал от меня внимательного взгляда.
- Я... в порядке... – с трудом выговорила я.
Уннер уныло перекладывала мои платья с таким лицом, будто злая мачеха посадила ее на всю ночь перебирать чечевицу. Притом, в отличие от сказочной героини, бала ей не видать даже в случае успешного вы…
Поэтому нас, аромагов, и боятся. Власть над чувствами страшит. Разве сложно мне, скажем, заставить кого-то выболтать сокровенные тайны или расплакаться прямо посреди торжественной речи, вынудить поте…
Вдруг захотелось схватить что-нибудь тяжелое – да хотя бы тот самый подсвечник, которым я недавно любовалась...
Присутствующие растроганно заахали, «свекровь» смахнула скупую хельскую слезу.
Проглотив несколько кусочков (нельзя ведь питаться одним кофе!), я с легкой гримасой отложила столовые приборы. Желудок принял подношение с недовольным ворчанием: сосущая боль в животе сменилась тяже…
Заодно господин Льётольв пытался приобнять меня, вручить драгоценный браслет («Это только из уважения!») и заглянуть в вырез платья...
Драконы редко вмешивались в дела людей и хель, однако это не уменьшало их возможностей и влияния.
- Это слишком большая плата за лекарство от простуды. – И, видя, как он упрямо нахмурил темные брови, добавила, протягивая руку: - Но я принимаю ее с благодарностью.
- Хорошо, - согласилась я, стараясь не ежиться. Странно, буквально полчаса назад мне совсем не было холодно! – Петтер, будьте добры, соберите мне несколько пористых камушков наподобие этого.
Пахло от него по-прежнему так, что я поморщилась. Густой запах благовоний и пота буквально шибал в нос, и я не выдержала.
И дамы зачаровано любовались (каюсь, даже я засмотрелась!) игрой его мускулов, грацией фигуры...
- Что это? – он пробежал глазами короткий адрес, и между бровей его залегла сосредоточенная морщинка. – Если не ошибаюсь, это где-то в доках?
Позабыв о том, что привело меня в кабинет Ингольва, я с головой погрузилась в воспоминания, за что и поплатилась: ни шагов, ни скрипа двери я не услышала, а потому недоуменное: «Госпожа Мирра?!» - Пе…
Его ирония ощущалась на языке, острая горчица с медом, и пахла леденцово-колкой литцеей.
- И к чему это привело? – горько спросила я, когда наконец смогла говорить.
В какой-то момент летчик наконец взглянул прямо на меня... И споткнулся, едва не полетев носом вперед.
- Если вы не возражаете, то да. – Кивнул Исмир.
Я сидела, как на иголках, уныло ковыряя вилкой в тарелке и молясь всем богам, чтобы гости поскорее ушли.
- Конечно! – она величественно склонила покрытую чепцом голову. Как будто фрегат качнул парусами.
- Конечно, - согласилась я, не зная, плакать или смеяться.
Коснувшись щеки женщины-хель, я отдернула руку, настолько обжигающе горячей была плоть. Но ведь для них нормальная температура – около нуля!
- Мирра, Розе плохо! – прохрипел он с таким беспомощным ужасом, что я сжала зубы. Лицо деда было бледным, а морщинистая кожа напоминала пергамент. И страх – едкий, как щелочь.
- Госпожа Мирра, будьте добры, угостите нашу гостью чем-нибудь расслабляющим! – попросил дракон, жестом приглашая Сольвейг присаживаться. Сам он остался стоять у горящего камина.
- За что? – он усмехнулся, но как-то криво, невесело. Затем повернулся ко мне. Глаза его странно блестели.
Я взглянула в зеркало, оценивая результат ее усилий. Бледное спросонья лицо посвежело после крема с перечной мятой и розмарином, обветренные губы смягчил бальзам, мешки мод глазами разгладила сыворот…
По правде говоря, мы оба проголодались, так что не слишком привередничали. Надо думать, Петтер не отказался бы и от чего-то посущественнее (ох уж этот мужской аппетит!), но выбирать не приходилось.
- Оставьте меня в покое! – потребовала я, собрав остатки сил. – Вы ведете себя нелепо!
- Я слушаю, - я пожала плечами, мягко высвобождаясь из хватки медсестры. – Но полагаю, что могу сама распоряжаться своим временем. Раз уж у меня так мало домашних обязанностей.
Пахло от нее любопытством, острым, как лимонный перец, и злорадством, сладковато-пряным, с нотой жженого дерева.
Я осторожно коснулась его губ, заставляя замолчать. Мы оба понимали, что Ингрид пыталась спровоцировать полный разрыв между мной и Ингольвом, а что проще, чем сыграть на чувствах матери?
- Да? – я с неохотой обернулась. Мальчишка смотрел на меня внимательно и устало. И дымно-сухой запах ветивера – будто тревожный рокот барабанов.
- Да, Петтер, я забыл сказать, – спохватился Ингольв, когда ординарец помог мне усесться.
- Спасибо, - только и сумела выговорить я, опустив взгляд. Выходит, самый страшный упрек, который я бросила мужу, был безоснователен!
Надо думать, выражение моего лица было достаточно красноречивым: маска паяца слетела с дракона мгновенно.
Я лишь усмехнулась, тут же спрятав улыбку в чашке с мятным отваром. Люди, которые грубят окружающим только из-за желания казаться значительнее, достойны сочувствия.
- Вряд ли, - светским тоном заметил Исмир, приблизившись по-кошачьи неслышно. Да и выражение его лица более всего напоминало кота, довольного жизнью (и хозяйскими сливками). – Руки у вас коротки, гос…
Я растерянно огляделась, пытаясь сообразить, куда задевала тот самый таз. Умница Петтер без лишних слов мгновенно отыскал пропажу.
Мы лежали на собственной одежде, брошенной прямо на лед. Ума не приложу, почему снизу совсем не тянуло холодом. Разумеется, сразу вспомнились многозначительные эвфемизмы из дамских романов о «согрева…
- Ничего страшного, не волнуйтесь. В крайнем случае, листья можно просушить, - заверила я, помогая ей.
Надеюсь, мальчишка будет с нею счастлив...
- Кажется, мы сглупили, - призналась я, дожевывая последний кусочек булки. – Мчались предупредить хель, толком не зная, что именно им грозит.
- Я останусь здесь, - тихо проговорил Исмир, и я несмело ему улыбнулась, благодаря за деликатность.
- Замечательно! – отозвалась я с улыбкой.
- Что вы ей сказали? – резко спросил у нее вдруг оказавшийся рядом Исмир, осторожно придерживая меня за локоть. Теперь мы трое стояли на пороге аптеки, а из-за стекла выглядывал заинтересованный хозя…
Утер кивнул, видимо, нисколько в этом не сомневаясь. Чего у мужа не отнять, так это заботы о своих людях. В сердцах он может нагрубить или наорать, но никогда не оставит подчиненного без помощи.
«Жаль, здесь нет Валериана!» - подумала я, намертво вцепившись в какой-то выступ и пытаясь унять колотящееся сердце. Помнится, сын был в восторге, когда «тетя Альг-исса» покатала его верхом на своем …
Горничная продолжала щебетать и вспомнила о своих обязанностях только после окрика...
- Хотите чаю? Кофе? Чего-нибудь покрепче?
Толпа заволновалась, вытягивая шеи и всматриваясь вперед. Насколько можно было разглядеть, возле капитана стояли трое. Хотя, строго говоря, скорее двое и один, поскольку последний явно держался поода…
Я не удержалась - вскинулась, бросила на него возмущенный взгляд.
Люди охотно отыгрываются на тех, кого считают безответными: самый ничтожный человечишка норовит хоть кошку пнуть! Родственники шпыняют госпожу Уну, а она выискивает, на ком бы сорвать злость.
Неудивительно, что на севере ее почитали больше, чем землю, воздух, огонь и воду. Сложно не проникнуться величием, глядя на лед вот так, чувствуя себя крошечной снежинкой...
Похоже, господину Сольбранду очень нравилось меня поддразнивать.
- Нет, - кратко ответил господин Бранд, и мне вдруг показалось, что ему неудобно. – Это моя невестка, Мирра. Мирра, познакомься с Бьюдером, моим давним... приятелем.
Надо думать, доктор внимательно следил за новейшими веяниями в медицине, если выписывал с материка такую кипу литературы. Отыскать статью об отравлениях мышьяком удалось без труда. Действительно, вес…
Даже не обратив внимания на эту оплошность (хотя обычно она тщательно следила за мимикой), госпожа Инга смотрела на меня с настороженностью и нарождающимся восторгом.
- Конечно, присаживайтесь, - вежливо пригласила я и, усмехнувшись, не удержалась: - Вы держитесь так, словно мы на каком-нибудь приеме!
- Господин полковник не должен так поступать! – тихо, но яростно вырвалось у мальчишки.
- Да, - кивнул он, явно не понимая, что меня так удивило.
Признаюсь, я давно позабыла свои первые впечатления от хель.
Первым делом составить рецепт, рассчитать долю каждого ингредиента.
- Шлюха, - словно выплюнул Ингольв, с силой отталкивая мою руку.
- Спасибо за объяснения, Исмир! – поблагодарила я, поворачиваясь к нему. – Можете остаться здесь. Вам нужно хорошенько отдохнуть.
Петтер ударил по тормозам так резко, что меня бросило вперед.
С досадой крикнув: «Войдите!», я сняла перчатки и направилась в приемную.
- Не возражаю, конечно! – живо откликнулась она. – Да, спасибо, я бы не отказалась от глотка ликера.
Она махнула рукой, не находя слов и, придерживая наброшенное на плечи пальто, почти бегом рванула к выходу.
- Хорошо, подумаем, что можно сделать, – согласилась я, раздумывая над возможным курсом.
- Да! – Он вздернул подбородок и посмотрел на меня с неприкрытой яростью. – Вы хотите сказать, что это я виноват?
- Представься! – перекрывая шум, сурово велела мне хель с выкрашенным в зеленое лицом - Мать матерей всего острова. Надо думать, именно она председательствовала на этом суде.
- Шаманка... отдыхает... – неуверенно произнесла Бьорн-исса, отводя глаза – капитулируя.
- Вполне может быть, - отозвалась я рассеянно, отвинчивая крышку на бутылочке с маслом. Брр, ну и гадость этот ним – «благоухает» гнилым луком - но исключительно полезная гадость. - Не зря ведь говор…
Изломанные болезнью тельца малышей походили на расстроенные музыкальные инструменты. И я тщательно отлаживала тонкие механизмы, потихоньку приводя пациентов в гармонию с самими собой.
Я с некоторым трудом выбралась из автомобиля и огляделась. Здесь все было по-прежнему: обрывистые скалы, бушующее внизу море, низкие серые тучи.
- Госпожа, не надо! – взмолилась она. – Я никому не скажу, никому!
- Как хочешь! – муж слегка пожал плечами, провожая меня к автомобилю.
Впрочем, отвратительных звуков и солоновато-металлического запаха крови мне вполне хватило, чтобы представить происходящее.
- Ты думаешь, что я?! – с заметным трудом выдохнул он, словно борясь со спазмом в горле.
- Благодарю за информацию, - голос мой звучал сухо и официально. – Могу я поговорить с инспектором Сольбрандом?
- Простите, госпожа Мирра, - растерялся ординарец, - мы просто испугались. Вы так кричали во сне...
Но без сердца – не мышцы, разумеется, а эфемерного средоточия чувств – вполне можно прожить.
- За что?! – удивилась я, прикрывая глаза.
- Да, - вздохнув, согласилась я. И невольно поморщилась, вообразив предстоящее испытание для моего нюха.
Яркий электрический свет на мгновение заставил меня зажмуриться. В нос ударил гнилостный душок, и я распахнула глаза.
- Да, иду, дорогой! – подавив вздох, откликнулась я, направляясь к Ингольву.
- Хм, - инспектор Сольбранд первым отвел глаза и задумчиво потер переносицу, потом снова взглянул на меня, и на этот раз глаза его были серьезны, и запах - горько-соленый аромат розмарина. – Голубушк…
- Спасибо за предупреждение! – улыбнулась я Петтеру, но тот лишь по-военному четко поклонился и отбыл, не ответив ни слова.
- Нет! Нет! – кричала я, цепляясь за Фиалку, как за спасительный обломок доски в бушующем море...
- Одно можно сказать почти наверняка – тот, кто так старается бросить на меня тень – и есть убийца мэра, - сказала я, и только когда слова облачком пара сорвались с губ, поняла, что проговорилась. – …
А меня вдруг кольнуло сожаление. Глупости, надо радоваться, что Петтер сумел пересилить свою безнадежную любовь и начал ухаживать за хорошей девушкой!
- Я понимаю, что сейчас вам не до того, - понизив голос, произнесла я, грубейшим образом нарушая правила приличий. – Однако вам стоит выбрать одеколон с более свежим ароматом. Или хотя бы наносить ег…
Они снова переглянулись, кажется, утвердившись в поставленном диагнозе.
Откуда-то раздавался веселый смех, в темном небе взрывались фейерверки, пахло жареным мясом и пирожками...
- Ну... Как обычно по утрам, в халате. Видно, только из ванной, потому что волосы и борода мокрые. – И нехотя призналась: - Еще ругался, что я окно открыла, сквозняк...
Он кивнул и направился к письменному столу. А я, сдержав вздох облегчения, устремилась к выходу. Наверное, не нужно пить столько кофе, из-за него я слишком нервозна.
Вытерев об юбку влажные ладони, я вошла внутрь.
Жасминные сумерки, блюдо с клубникой, внимательный взгляд... Единственная девочка среди ватаги мальчиков, я удостаивалась личных уроков, которые, надо сказать, оказались впоследствии весьма кстати.
Правила дуэли предельно просты: у кого первым сломается «оружие», тот и проиграл.
Это занятие настолько меня увлекло, что тоска и боль почти сразу отступили. Только где-то внутри словно застряла заноза...
Спохватившись, я отдернула руку, сделав вид, будто не заметила поплывшего по салону аромата ванили и мармелада, и вышла из машины...
- Давай не будем ссориться, - попросила негромко, заглядывая в глаза мужа, полускрытые тяжелыми веками.
Словно засыпанная сахаром равнина сливалась в размытое белое пятно, от которого слезились глаза и сами собой слипались веки.
- Точно! – махнула рукой Бьорн-исса. – Но на днях Фаст-исса мириться заявилась, вот и принесла с собой медка. Хар-исса рассказала, когда еще в себе была...
- Спасибо за помощь, господин Исмир, - проговорила я с трудом, вдруг осознав, что он замер в нескольких шагах от меня. – А теперь я бы хотела остаться одна.
Я не возражала, поскольку о вражде из-за прекрасного юноши уже была наслышана от помощницы шаманки.
В голове моей пойманной рыбешкой билась мысль. Поведение Альг-иссы и мне казалось странным. Положим, даже опытный аромаг не всегда мог разобраться в эмоциях хель. Однако я достаточно хорошо знала Аль…
- Голубушка, как думаете, он нарочно? – наконец нарушил тишину инспектор. – Поймите меня правильно, уж больно совпадение подозрительное!
Меня торжественно усадили в кэб, благословили на дорожку и помахали вслед...
Я тут же прикусила губу, но поздно. Мальчишка потемнел лицом и сжал кулаки, источая гремучую смесь ароматов горчицы, дегтя и гниющих водорослей.
Немножко масла таману, настойка календулы, любисток... Совсем чуть-чуть, тут главное не переборщить.
Меня в этот момент куда больше интересовала упрямая хель, которая, вероятно, знала нечто интересное. Не зря ведь события крутились вокруг их любовного треугольника!
И, боги, милосердные мои боги, я вдруг обнаружила, что именно этого мне недоставало. Капельки тепла и нежности, о которых моя душа мечтала, как пустыня о дожде.
И, конечно, не выдержал: прижал меня к себе, ласково поцеловал в губы... И замер, будто ожидая пощечины.
Я усмехнулась: неожиданная деликатность Альг-иссы меня позабавила, и покосилась на Петтера. Он во все глаза разглядывал происходящее, кажется, уже не так сильно жалея о прерванном... процессе.
- Не знаю, что и думать, - развела руками я. – Согласитесь, она вела себя совсем не как счастливая невеста!
Ее голос упал, из глаз часто закапали слезы. Уннер частенько норовила напичкать меня подозрительными лекарствами из ассортимента бродячих «лекарей». Перед подобными типчиками она оказывалась совершен…
Про себя я иногда называла свекра Хинриком – «домашним правителем», это имя теперь подходило ему больше, чем официальное Бранд – «меч», и только в этой беспомощной иронии, Валериане и в «Уртехюс» я и…
Моя улыбка – сияющая, теплая и сладкая, как майский мед – досталась капитану.
Дедушка ласково сжал руку бабушки, и у меня закололо сердце. Свобода и одиночество оказались совсем не так сладостны, как мне сдавалось когда-то. Жизнь моя походила на чуть надбитую чашку: не протека…
Отвернувшись, я слепо уставилась в стену. Перед глазами все расплывалось, голова кружилась, и дышать было трудно.
По правде говоря, «чудодейственный» состав был всего лишь безвредным успокоительным на основе валерианы и ромашки, тщательно замаскированным для усиления действия. Но ведь помогало, да еще как! Вот у…
- Я вас внимательно слушаю, - напомнил он повеселевшей Сольвейг.
- М-да, - признаюсь, я искренне надеялась, что благословение владычицы мертвых не скоро мне пригодится. – Благодарю на добром слове!
- У меня были отличные учителя, - парировала я. Муж и свекор ничуть не стеснялись моего присутствия, да и сам Исмир, помнится, позволял себе весьма крепкие выражения.
По правде говоря, я бы осталась дома, если бы не два обстоятельства. Во-первых, муж всегда настаивал, чтобы мы, так сказать, прилюдно выступали единым фронтом. А во-вторых, на «Бруни» прибывал груз л…
Вспомнились рассказы, что все хель считались детьми троих родителей: отца, матери и Матери, заодно выполнявшей обязанности повитухи.
И тут же Исмир оказался рядом и, до боли стиснув мой локоть, дернул меня к себе.
Медицинский журнал в моих руках выдавал меня с головой.
Что же, попробуем шоковую терапию. Доктор Торольв рассказывал об этом новейшем веянии в медицине. Всегда мечтала попробовать!
- Благодарю! – едко ответила я, однако возмутившийся организм не дал закончить столь любопытный разговор. Больше не в силах сдерживаться, я ринулась из комнаты, прижимая руку ко рту и мечтая поскорее…
Спустя пять минут мы уже мчались по заснеженной равнине со скоростью зайца, улепетывающего от охотников. Сбруя Хельги весело звенела колокольчиками, а в морозной хрустящей тишине далеко разносился гу…
Я неопределенно пожала плечами – перемены всегда не слишком приятны – и решила говорить по существу.
Мальчишка кивнул, а мне вдруг подумалось, что сегодня я во всех смыслах ступила на тонкий лед, и боюсь, некому будет удержать меня от падения...
А я, уткнувшись носом в пропахшую драконом рубашку, тихо наслаждалась...
- А разве вы не нарушили слово, когда привезли меня к Халле?
Я умоляюще сложила руки, и он, конечно, сдался.
- Не называй ее так! – потребовал он резко.
Кажется, или в самом деле стало еще холоднее? Под одеждой словно шарили холодные руки, заставляя ежиться и мечтать о благословенном тепле.
От нее пахло миртом, чуть смолянисто и свежо. Смущение.
Мать простерла руку и сказала несколько непонятных слов, отчего знак на коже хель словно остыл, став похожим на ярко-синий шрам.
Видимо, что-то такое было написано на моем лице – Петтер, ни о чем не спрашивая, тронул автомобиль с места. Он полз медленно, неуверенно, из последних сил преодолевая снежные заносы.
- А я люблю с медом и кардамоном, - произнесла я мечтательно. – Или с мускатным орехом.
- Хорошо, - согласилась я, отложила газету и встала.
- Вы пьете кофе? – не сдержавшись, воскликнула я.
- Хорошо, - я кивнула и принялась привязывать шляпу теплым шарфом. Перчатки на меху, саквояж с лекарствами, пучок зелени в подарок Альг-иссе...
Острое, невозможно острое ощущение свободы кружило голову, заставляя смеяться и кричать в снежную пелену что-то восторженное. Мне вторила Альг-исса...
Словно не замечая интереса к своей персоне, Исмир прогуливался по берегу, заразительно смеялся, запрокидывая светловолосую голову...
- Послушайте, я ведь хочу просто разобраться, – произнесла я мягко, – и помочь вашей жене!
- Но слоны?! – в моей голове по-прежнему это не укладывалось.
- У меня есть, что предложить взамен, - сообщил Исмир.
По счастью, больше предаваться унынию мне не позволили: лихой свист хель, топот «взмыленного» медведя, журчание голоса дракона...
Мне не требовалось оборачиваться, чтобы узнать неожиданного помощника - в безмятежный аромат сандала щедро плеснули мандаринового сока и приправили ложечкой гречишного меда.
Из зелени, цветков, плодов или корней получали экстракты: масляные, водные, спиртовые, а также эфирные масла. Это квинтэссенция растения, его ”жизненная сила”.
- Благодарю, - только и отозвалась я, недоумевая.
А я слушала перестук колес, делая вид, что дремлю, и наблюдала за сыном из-под ресниц. За зиму он вытянулся, обещая со временем стать высоким и статным мужчиной. Теперь же он походил на кузнечика – м…
Мальчишка мотнул головой, как лошадь, отгоняющая овода.
Я обернулась, поплотнее стягивая шаль на плечах. В тонкой сорочке я чувствовала себя почти голой.
Как оказалось, гипотетическая «помощь» оказалась всего лишь поводом продемонстрировать меня подругам. Я мученически улыбалась и терпела. А что поделаешь? Героям дня всегда приходится непросто...
- Потом он растает, а мне придется убирать! – пояснила я. Странное спокойствие, холодом сдавившее сердце, развязало мне язык.
Захотелось с силой хлопнуть по мягким подушкам сиденья. Надо признать, Исмир виртуозно умеет найти уязвимое место в чужой душе – и ударить, не колеблясь.
- Вижу, ты этому рада? - Мой голос сочился горькой иронией, словно ранка сукровицей.
По правде говоря, теперь на месте принцессы я сбежала бы подальше и от дракона, и от самозваных спасителей...
Сразу вспомнилась строчка из учебника: «При ревности используются иланг-иланг, ромашка, жасмин, валерьяна, герань».
Сердце мое забилось в горле, а мысли вспорхнули мотыльками.
От Петтера потянуло древесно-цветочным, словно замшевым, ароматом розового дерева. Как будто мальчишку что-то утешило.
- Интересно, почему их называют ноготками? – спросила она, как ни в чем не бывало.- Они укрепляют ногти?
- Петтер, - ровным тоном попросила я, подавив желание расколотить чашку о голову одного твердолобого дракона. – Будьте добры, покажите свое правое запястье господину Исмиру!
- Она не помогает брату, - презрительно фыркнула госпожа Мундиса, сморщив чуть вздернутый носик, - только за женихами гоняется. И до сих пор безуспешно, бедняжка!
Я сжимала в руках измятые листы, не замечая, как краска пачкает пальцы, и в очередной раз пыталась собрать воедино разбегающиеся мысли. Петтер молчал, дожидаясь моей реакции.
Я не смогла сдержать вскрика, увидев среди других лицо, намертво врезавшееся в память.
- Мы не трогали ту пакость, даже пальчиком не притрагивались, все как было оставили! – гордо сообщила она, расправляя крахмальный передник и объемистый чепец, венчавший ее голову, как паруса – корабл…
Сборы заняли лишь пять минут. В такой трескучий мороз лучше бы одеться потеплее, но на шубе оторвалась пуговица, а пришивать ее было уже некогда. К тому же Уннер была занята какими-то таинственными д…
Исмир резко помрачнел. От него потянуло рыбьим жиром – неприятной правдой, и стало ясно, что слова его мне не понравятся.
- Свейн – это поклонник Гердис – набросился на нее и хотел... хотел... – голос Палла сорвался. Бедняга заморгал, явно пытаясь унять слезы. – Он ведь всегда такой вежливый был, такой обходительный. А …
Встряхнув головой в тщетной надежде избавиться от дурных мыслей, я принялась разыскивать мазь от ушибов, что из-за беспорядка оказалось задачей непростой.
Теперь все, что у меня есть, - сын. Главный мужчина в моей жизни...
- Потому что с его помощью я выяснила, что змею мне подкинула Ингрид! – отчеканила я, глядя прямо в глаза мужа.
- Госпожа Мирра! – повысил голос Исмир, заставив меня вздрогнуть.
- Отдыхаете, - он укрыл меня одеялом. – Я сам все расскажу.
Слабо верилось, что Петтер потрудился заранее известить Исмира о своих планах. Но не мог же Исмир летать вдоль берега, высматривая меня!
- Вот, - сказал он тихо. Губы у него дрожали и он, видимо, не доверяя голосу, только мотнул головой в сторону роскошной постели, на которой возлежал мэр (точнее, его тело).
Мирра здесь перефразирует известные строки из «Саги об Эгиле»: «Десять знаков тайных я прочел и знаю, что они причина хвори этой долгой»
- Разрешите отрекомендовать вам господина Исмира, дракона Льда.
Пошатнувшееся было душевное равновесие быстро выровнялось.
- Да ничего, - дернул плечом юноша. – Просто долго рассказывала, что она «вмерзла». Насколько я понял, это означает «влюбилась»? И еще она говорит о себе, как мужчина!
- В таком случае, отчего же не уходите? – Исмир обернулся, держа в руке злополучную бутылку вина.
- Что это? – отодвигая от себя тарелку, спросила я холодно.
Пожалуй, стоит поискать. И поскорее, пока моя решимость не иссякла.
В нескольких шагах справа громоздились скалы, почти скрытые слоем льда.
- Проснулись? – шепнул юноша, целуя меня в уголок губ.
- И вам приятного аппетита, - я уселась, расправила на коленях салфетку. – Мне только чая и булочку с маслом, благодарю вас, Сольвейг.
Отбросив абсурдную мысль, что пламя может растопить льдину, в которую превратился Исмир, я кивнула и распахнула шкафчик.
Надо думать, нервы дракона нуждались в некотором успокоении.
- Петтер, - проговорила я, совладав с голосом. – Не упрямьтесь, вы ведь сами понимаете, что это глупо.
Забывшись, я произнесла это вслух и тут же спохватилась.
Он оборвал пламенную речь на полуслове и отвернулся, прикусив губу. Пахло от него противоречиво – кислой обидой и жаркой имбирно-лавровой гордостью.
Надо думать, меня спасла беспримерная наглость. Исмир долгую минуту непонимающе смотрел на меня, затем хмыкнул, прижался спиной к скале и зажмурился.
От него пахло лавром – всепобеждающей уверенностью, - и это было как пощечина. Зачем топтать мои чувства?
- Петтер, - вздохнув, уже серьезно начала я, глядя ему в глаза. – Все совсем не так, как вы подумали...
Петтер просиял улыбкой, удивительно его красящей, и осторожно вложил в мою ладонь свой дар.
- Петтер вчера травмировал ногу, - объяснила я с недовольной гримасой. – К тому же сегодня плохая погода... Не думаю, что госпожа Ингрид желала мне простудиться.
- Йотун вас всех раздери! – заорал Колльв внезапно. – Давайте, вешайте на меня всех собак! Снобы проклятые! Как же, простой призер Улльских игр, который выгодно женился на старухе! Вы же ничего, ниче…
- Что ж вы так? – спросил он с удивлением и даже некоторой укоризной. – Мы ведь с вами... эээ... деловые люди... Уверен, вы и раньше... эээ... ну не выкобенивайтесь, мы... эээ... договоримся о цене...
- Исмир, - я сочла, что для пущей доверительности можно пренебречь условностями, - прекратите давить на юношу, это все равно ничего не даст.
Домоправительница вытаращила глаза и едва не попятилась от столь приветливой встречи.
Фотограф смотрел обиженно, словно Ингольв, когда подарил мне дорогие духи, а я не сумела изобразить радость, передернувшись от приторно-душного аромата. От этого дикого сравнения я моментально пришла…
Я ко многому здесь прикипела сердцем, и никак не могу бросить на произвол норн единственного сына и могилу дочери, «Уртехюс», Уннер и хель.
- Что... что... – шептали непослушные губы. – Почему?
- Вы убеждены в этом? – уточнил инспектор, вставая рядом со мной. – Вы ведь раньше утверждали, голубчик, что госпожу отравили глазными каплями, а нынче выясняется, что такого никак не могло быть...
Сильно разило селедкой, и этот маслянисто-солоноватый запах с пряностями и уксусом настолько резко диссонировал с ароматом кофейных зерен, что оставалось лишь удивляться, почему я не сразу его уловил…
Надо сказать, выражение лица у него было презанятное, а запах и того интереснее: так пахнет осока. Травянистый болотно-зеленый аромат – обида и замкнутость.
Сначала я даже не почувствовала, что делал Исмир. Этот бессовестный дракон стянул с меня почти всю одежду и прижал меня к себе, гладя спину, плечи, руки, лицо, шепча что-то непонятное...
- Все в порядке, - прошелестела я, пытаясь стряхнуть ступор. – Только холодно.
К моему возвращению у поварихи был готов настоящий пир: холодные сандвичи с сыром, крепкий кофе (ума не приложу, как она догадалась, что я его люблю), пирожные с кремом, вишневые кексы и имбирные ков…
Я развеселилась. Такими темпами мне вскоре придется получать лицензию ИСА! Вообразив реакцию благоверного, развеселилась еще больше.
- Приветствуем в нашем доме, сын стихии! – почтительно произнесла она, беззастенчиво меня игнорируя. Пахло от нее маслом нима – подгнившим луком - неприязнью. – Прошу, раздели с нами пищу и кров!
Обвиняющие слова, будто гвозди, вонзались в мою бедную голову. В конце его тирады я почти вжалась в скалу, чувствуя спиной холод и влагу камня.
Исмир молчал, только на скулах его перекатывались желваки, а глаза были совсем больные.
Никогда в жизни мне не доводилось бегать так быстро и отчаянно. Сердце, казалось, колотилось в горле, я то и дело спотыкалась, но мчалась дальше, наплевав на опасность переломать ноги. Бежать в комби…
- Как прикажете, - Петтер склонил темноволосую голову, с бесстрастным лицом наблюдая, как веселая пара направляется к выходу.
- Оставьте госпожу Мирру в покое! – вырвал меня из оцепенения звенящий яростью мальчишеский голос. Я вздрогнула, обнаружив, что Петтер замер прямо у меня за спиной.
Я закрыла глаза и склонилась поближе к лицу убитого. Несколько минут стояла неподвижно, мерно вдыхая и выдыхая.
- А вы захватили с собой тот рецепт? – осведомилась я, прихлебывая кофе. По правде говоря, употреблять на ночь глядя бодрящие напитки – не самая хорошая мысль, но меня начала терзать упорная головная…
- Спасибо за информацию, непременно ее обдумаю, - заверила я, изображая серьезность.
- Петтер... он переезжает к нам! – сдалась она, снова берясь за щетку.
Я так увлеклась разглядыванием украшений, что очнулась только от многозначительного покашливания.
«Редакция приносит свои глубочайшие и искренние извинения достопочтенной госпоже Мирре за публикацию непроверенных и порочащих аромагию материалов, а также заверяет, что Знаток более не будет печатат…
- Сердце! – так же кратко и исчерпывающе ответил дед. Руки его сильно дрожали.
- Разумеется, Сольвейг! Пойдемте на кухню.
Пахло от нее туалетным уксусом, состоящим из уксусной кислоты, цитрусового одеколона и эфирного масла гвоздики. Изумление, неверие, растерянность в равных долях.
Заперев дверь, я искренне надеялась, что больше визитеров не будет.
- Красиво, - согласилась я, едва дыша от застарелой боли.
- Могу я просто ощутить себя женщиной? Не ценной вещью, не добычей, не грелкой для постели... – голос мой дрогнул.
Только когда она ушла, я спохватилась, что некому будет меня проводить к инспектору Сольбранду. Впрочем, можно попробовать вспомнить дорогу самостоятельно, в крайнем случае попрошу помощи у кого-нибу…
- Вы считаете, что я не должен был нападать без предупреждения? – выпалил Петтер и, кажется, даже затаил дыхание.
Интересно, все ли драконы благоухают так же, или это особенность данной... хм, особи?
- Поначалу я думала, это медвежья болезнь... – начала я рассеянно.
На мой взгляд, куда лучше добиваться желаемого сильными мужскими руками.
Петтер напрягся, кажется, с трудом сдерживая гнев.
- Будь добра, подай мне саквояж с маслами.
- Доктор... – с мягкой укоризной проговорила Ингрид, тронув его за рукав, и послала мне извиняющуюся улыбку.