Кажется, или в самом деле стало еще холоднее? Под одеждой словно шарили холодные руки, заставляя ежиться и мечтать о благословенном тепле.
От чувства собственного бессилия во рту сделалось горько, от обманного лекарственного спокойствия не осталось и следа.
- А ну, слушай сюда! – рявкнула Мать, воздев лом.
Видимо, что-то такое было написано на моем лице – Петтер, ни о чем не спрашивая, тронул автомобиль с места. Он полз медленно, неуверенно, из последних сил преодолевая снежные заносы.
- А я люблю с медом и кардамоном, - произнесла я мечтательно. – Или с мускатным орехом.
Поймав себя на отчаянном желании прильнуть к его губам, чтобы согреть и их, я прикусила изнутри щеку, пытаясь угомонить разбушевавшееся тело. Исмир слишком часто со мной играл! Заставила себя отпустить его руку... и тут он открыл глаза. Ледяное пламя – это дико, однако именно им был полон его взгляд. Сквозь снежную корку губ будто протаяла улыбка, а в нежнейшее благоухание сандала капнули густого медового яда жасмина и приправили острым черным перцем. Так пахнет соблазн...